МЕЖДУ ЗАПАДОМ И СТЕПЬЮ (1235-1260 гг)

1235 год, ДИН ДАЦУАНЬ

Канцлер империи Сун пребывал в тревоге. С каждым годом положение его страны ухудшалось. Сбывались худшие опасения его предшественника, который изо всех сил старался не допустить падения чжурчженьского государства Цзинь. Кто-кто, а старый лис понимал: если северные варвары — татары — захватят его, то следующей целью станет Империя. Но даже предшественник не мог вечно оттягивать неизбежное. Едва он скончался, как пала последняя столица Цзинь. И сунский гарнизон своими руками помог татарам взять её. За это Империя получила одну из провинций. Хоть что-то, ведь варвары рано или поздно разобрались бы с чжурчженями и без поддержки со стороны, а Сун осталась бы вообще ни с чем. Впрочем, так и получилось...
Дело в том, что император, а точнее влиятельные царедворцы, помимо провинции замахнулись на все тамошние земли, чем вывели татар из себя. В итоге они разгромили сунский отряд, подходивший на помощь сидевшему в городе Лоян и в итоге покинувшему место дислокации гарнизону, а потом, открыв плотины на реке Хуанхэ, утопили всю сунскую армию. Теперь каждый обладатель хотя бы скудного ума понимал, каким будет следующий шаг варваров. Вопрос состоял только в одном: когда именно ждать нападения?
Имперская разведка работала без перебоев и канцлер Дин Дацуань получал огромный объём информации о шагах противника. Сейчас варвары проводили великое собрание где-то в безграничных степях. На него съехались все высшие лица.
«Затишье перед бурей!» - понял Дин Дацуань.
И оказался прав! На собрании татары раздумывали о том, в какую сторону направить копыта своих коней. Сунский канцлер с нетерпением и страхом ждал итоговых донесений. Он уже не раз сообщал императору:
-Варвары имеют два варианта для удара. Они могут напасть на нас и Корё, а могут устремиться в полуночные страны.
Лишь через много бессонных ночей получил Дин Дацуань заключительный отчёт об основных положениях большого татарского совета. Проглядывая свиток, он то и дело удивлённо восклицал:
-Что?! Решили наступать на всех направлениях? А не надорвутся ли? Впрочем, нам же лучше будет. Сколько они покоряли чжурчженьских выскочек? Четверть века? Им ещё нужно переварить завоёванное! Государства Шёлкового пути вместе взятые пали несравнимо быстрее. Видимо, чем дальше к закату — тем слабее народы. Но какой же фронт первостепенен? Где враги сосредоточат основные войска? Ага, верховный вождь Угедэй собирается возглавить поход на половцев! И большинство царевичей отправится туда же! Замечательно! У нас появляется шанс отбиться. А там, глядишь, половина татар сложит головы в западных краях, а другая — разжиреет на трофеях, как это случалось с предшествующими захватчиками. Таким образом наша Империя простоит ещё не одну сотню лет.

1236 год, БЕЛЛА IV

Неожиданно в венгерские пределы вторглись половцы. Король Белла Четвёртый призвал собирать своих рыцарей и оповестить баронов о том, чтобы они шли к нему на подмогу. Едва войска расположились в чистом поле напротив друг друга, как слуги оповестили о прибытии половецких парламентёров.
-Пусть говорят! - распорядился король. - Надо же знать, с чего вдруг они явились из-за Карпат.
К его удивлению степняки хотели не воевать, а отдаться под покровительство. На такой отчаянный шаг их сподвигла атака восточных полчищ, которые перешли Волгу и обрушились на на них. Многие половецкие вожди решили сражаться за родные края не на жизнь, а насмерть. Однако вождь Котян не раз сталкивался со страшными тартарами, неизменно им проигрывал и после очередного жестокого разгрома ушёл с подвластными ему кланами на запад. Их было от двадцати до сорока тысяч людей.
После долгого раздумья и отчаянных споров с вельможами Белла сказал котяновым послам:
-Ступайте к своему хану и сообщите, что я возьму вас в своё подданство при условиях, что ваше племя признает меня верховным сюзереном, перейдёт в христианскую веру, станет нести пограничную службу на восточных рубежах королевства и в любом случае окажет мне помощь в противостояниях как с внешними, так и внутренними врагами.
Когда послы удалились, всполошившиеся бароны принялись по новой отговаривать короля.
-Эти дикари не могут быть надёжными вассалами, - наперебой доказывали они. - Когда-нибудь половцы обязательно взбунтуются в самый неподходящий момент и отберут пожалованные вашим величеством земли.
-Если я откажу им, - отвечал Белла, - то они взбунтуются сей же час, а не когда-нибудь.
-Так давайте же разобьём их!
-Мы понесём большие потери даже в случае победы! Как тогда будем отбивать нашествие идущих следом тартар? Вряд ли братья по вере нам помогут. Чем королевство слабее — тем лучше его соседям.
-Выгони половцев — и тартары не придут в Венгрию.
-Они придут! А половцы помогут нам отбиться от восточных орд.
Как не пытались вельможи, Белла был непреклонен. Про себя он тоже не верил в приход тартар. Просто с помощью новых подданных он рассчитывал упрочить королевскую власть и приструнить баронов, зарвавшихся ещё во времена отца.
К радости Беллы вернувшиеся послы сообщили, что Котян и его народ согласны принять выдвинутые условия.

Весна-осень 1236 года, УГЕДЭЙ

Верховный хан наблюдал из Монголии за развёртыванием западной кампании. Нет, разведка империи Сун не подвела. Угедэй действительно хотел лично возглавить этот большой поход, однако многочисленная родня, составляющая значительную часть правящей верхушки, почти единогласно выступила против.
-Стоит тебе уйти на другой край света, как покорённые народы поднимут восстание и тогда мы не только не приобретём новые владения, но и лишимся старых. Вот почему сам Чингисхан поручал военные операции дальше каспийских вод другим. Последуй же его примеру.
Угедэй подчинился общему мнению. А главнокомандующим назначил своего племянника Бату, сына Джучи. На сей раз никто не посмел возразить, даже если и был недоволен выбором. Данное решение не шло в разрез с волей Чингиса, по которой именно Джучидам вменялось в обязанность покорение заволжских народов.
Первый удар был нанесён половцам. Полностью уничтожить их войска во главе со старым противником Котяном не удалось, но половцы на время вышли из игры. Пусть отсиживаются пока за рекой Дон и зовут на подмогу уруских князей. Монголы в соответствии с планом, разработанным при непосредственном участии великого хана, повернули на север. Теперь необходимо было расправиться с Булгарским царством и их союзниками. После чего не составит труда вторгнуться в уруские владения, пока их князья станут искать монголов в приазовских степях.
Однако быстро реализовать задуманное не получилось. Сначала вышла осечка с башкирами, которым Бату проиграл сражение. К чести племянника, он решил эту проблему оперативно, предложив победителям союз. Те согласились, благо монголы не были разгромлены, а просто отброшены. К тому же башкиры знали силу и обширность их империи, а также то, что в любой момент им могут послать многочисленную помощь. Лучше разделить с монголами честь завоеваний царств в качестве полноправных союзников, чем в перспективе стать их бесправными рабами.
В таком составе войска Бату вторглись в Булгарию. Они подчинили себе одно мордовское племя, изгнали в дремучие леса другое и дошли до столицы Булгарского царства, где разбили их армию. К исходу лета Бату рассчитывал вторгнуться в Урусию, однако булгары только притворялись покорными. Выгадав время, они укрепили свои города, набрали новые полки и подняли восстание. В результате монголы завязли в местных лесах и болотах. Западный поход грозил захлебнуться. Чтобы этого не произошло, Угедэй решил отправить на помощь ещё одно войско.
-А командование им я поручаю Субудэю-багатуру! - объявил верховный хан.

Конец 1236-осень 1237 гг., СУБУДЭЙ

Выбор Угедэя был сделан не случайно. Субудэй хорошо знал те места. Впервые он посетил их ещё в 1224 году, когда вместе с Джэбэ-нойоном возвращался из похода на половцев.
В тот раз попытка захвата волжского государства закончилась плачевно. Вышедшее против пришельцев булгарское войско применило военную хитрость, которую сами монголы не так давно использовали против половцев и урусов в битве на реке Калке. Булгары сделали вид, что не выдержали натиска и побежали. Монголы бросились добивать их и... оказались окружены со всех сторон. Немногие вырвались из этого котла. Джэбэ погиб вместе с большинством. Тяжело раненному Субудэю удалось вырваться вместе с четырьмя тысячью человек, он потерял глаз и стал хромым.
После долгих скитаний остатки монгольского войска добрались-таки до ставки Джучи — старшего сына Чингисхана. Оттуда Субудэй послал великому хану отчёт о походе. Немного погодя пришёл ответ, в котором Джучи было велено собирать войска и идти в карательный поход против Волжской Булгарии. Однако он не состоялся. Сначала из-за смерти Джучи, потом из-за смерти самого Чингиса.
Только два года спустя, после избрания нового верховного владыки монголов, Субудэй с вверенными ему полками вновь вторгся в Булгарию и нанёс тамошней армии поражение. Правда из-за недостатка в людях он не смог оккупировать сам край. Уже тогда основные военные ресурсы Монгольской империи были направлены на захват чжурчженьского царства Цзинь. Вскоре и Субудэя отозвали на восточный фронт. Там он увеличил свою огромную славу, захватив одну из вражеских столиц.
И вот шестидесятиоднолетнего полководца вновь бросали против булгар в качестве начальника штаба Бату-хана. На сей раз он находился в полной уверенности, что сумеет подчинить непокорное племя.
Прибыв к месту назначения и разобравшись в обстановке, Субудэй разделил армию на несколько мобильных групп. Они разбили отряды булгарских повстанцев, после чего начали захваты городов. К концу зимы волжское царство было разорено и предводители монголов собрались на совещание для выработки дальнейших действий.
-Время на завоевание Урусии упущено, - убеждал Субудэй хана Бату и других чингисидов. - Через пару недель начнётся оттепель, тамошняя земля раскиснет и наши кони завязнут в неизвестных нам лесах и болотах. Предлагаю дождаться следующей зимы.
-Что же нам делать почти целый год? - возразили ему.
-Пополнять припасы, посылать разведчиков, добивать булгарских партизан и их мордовских друзей. Нужно смирить непокорных арджан, а также неверных мокшан и буртасов. В общем, следует обезопасить наши тылы перед новым броском.
Неизвестно, удалось бы старому военачальнику отстоять свою точку зрения, если бы из южного Поволжья не пришли вести о восстании половецких племён. Бату вынужден был послать на его подавление часть войск, а оставшиеся части принялись добивать средневолжские народы. Поход на Урусию пришлось отложить. Лишь к началу осени монголы покончили и с теми, и с другими.

Декабрь 1237-январь 1238 гг., ЮРИЙ ВСЕВОЛОДОВИЧ

Покончив с Волжской Булгарией, татары вплотную приблизились к восточным границам земли Русской. По сообщениям беженцев они разделили свои войска на четыре части, три из которых двинутся на Русь и только ждут зимы, чтобы удобнее было переправляться через замёрзшие реки.
Татарские послы явились во Владимир в первой половине декабря. Они потребовали признать себя слугами ихнего владыки и в доказательство покорности выдать дань в виде десятой доли от всего имеющегося: воинов, коней и продовольствия. Щедро одарив наглецов, великий князь Владимирский Юрий Всеволодович велел им передать своему повелителю, что не отказывается быть ему равноправным союзником, но никогда не станет данником.
Немногим позже прискакал гонец от рязанского князя с предложением выступить против поганых вместе. Юрий отказал и ему.
-Часть татарских полчищ по слухам может обойти рязанские земли с севера и оказаться в моих владениях. Кто тогда станет их выгонять, ежели я и мои полки будут отсутствовать? Нет уж, пусть каждый обороняет свою вотчину самостоятельно.
Прошло ещё немного времени и Юрий узнал о том, что рязанский князь, схлестнувшись с татарами у реки Воронеж, потерпел тяжелейшее поражение. В битве погибли два муромских князя. Рязанский правитель вместе с одним из племянников бежал в свою столицу. Второй его племянник по имени Роман отошёл с остатками войска к Коломне.
Обсудив с ближним кругом сложившееся положение, Юрий решил отправить владимирские полки во главе со своим старшим сыном Всеволодом и опытным воеводой Еремеем на границу с Рязанским княжеством. В Коломне они должны были встретиться с Романом и сообща готовиться к отражению поганых.
Проводив своё воинство, в котором находились также и новгородцы, великий князь очень скоро узнал от посланцев сына, что они благополучно добрались до Коломны. Там Роман сообщил о падении Рязани.
-Теперь идти дальше города им не имеет смысла, - сказал Юрий Владимирский. - Татары сами придут к рязано-суздальским границам. Нам остаётся ждать вестей об исходе решающей битвы.
И они пришли в первых числах января вместе со Всеволодом и остатками дружины. Выжившие-то и рассказали о жестоком поражении от татарской орды.
-Остаётся уповать на крепость владимирских стен, - заключил Всеволод.
-Такая пассивная тактика приведёт к неминуемому поражению, - ответил Юрий. - Нужно собирать большое войско. Я уже разослал гонцов даже за пределы своих владений. На черниговского князя я не слишком рассчитываю, но помощь должна появиться из Новгорода и Киева. Общий сбор назначен в Ярославле, куда я отправлюсь незамедлительно. С собой возьму лишь небольшую часть дружины, основное войско остаётся здесь. Принимай его под своё начало, сын. Воевода Пётр Ослядюкович поможет тебе, если возникнут проблемы. Он опытный военачальник.
-Брат Мстислав остаётся или уезжает с тобой? - спросил Всеволод.
-Остаётся под твоей рукой равно как и другие члены нашей семьи.
-А остальных почто решил оставить, отец? Забери матушку, а также наших с Мстиславом жён и детей отсюда. Ведь нет же проку в их пребывании здесь!
-Если горожане увидят, что княжеская семья покидает Владимир, - возразил Юрий, - то уверятся в неминуемом поражении, падут духом раньше времени и окажут врагу слабое сопротивление. Тогда столица точно не сдержит татарского натиска. А оставляя жену, детей и внуков здесь, я подаю людям знак того, что за стенами они смогут пересидеть до моего возвращения.
С этими словами великий князь отправился в Ярославль.

Январь 1238 года, АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ

Тяжело быть князем! А новгородским вдвойне! Молодой Александр познавал эту истину на собственном опыте. В отличии от других княжеств все общественные вопросы — какого князя пригласить, кого поставить посадником, кого тысяцким, с кем воевать, с кем мир заключать — здесь решало народное вече или городской совет. Князь в Новгороде являлся не самостоятельным правителем, а лишь главнокомандующим в военное время, исполняющим волю площадного большинства (иногда даже черни) и живущим отдельно — в своём Городище. В любой момент ему могли указать за ворота.
Когда в Новгород прибыли посланцы владимирского князя Юрия, Александр велел дружинникам собираться. Он рассчитывал привести дяде большое войско, однако новгородцы не пожелали идти на выручку и Александру запретили.
-Уйдёшь, - пригрозили они, - и не князь ты нам больше. Пусть Юрий Владимирский сам отбивается от поганых, а нам свои рубежи защищать требуется. Тевтоны замышляют поход на Псковскую землю, папа римский благословил шведов на крестовый поход против финских племён, датская корона захватила территории северных эстов и вплотную приблизилась к нашим границам, литва тоже косится на исконно русские области. Мы не можем сейчас оставлять свои земли.
-А если татары после победы над дядей отправятся на Новгород? - спросил Александр. - Ведь тогда мы окажемся между двух огней!
-А почему ты уверен, что они пойдут именно на Новгород? - возразили ему. - Но уж если так случиться, то будем бороться на своей земле. Вот наше последнее слово.
Александр вернулся в Городище сильно разгневанным.
-Всё равно поеду! - кричал юный князь.
Боярин Фёдор Данилович, бывший его дядькой-пестуном в отрочестве, не произнёс ни слова.
-Что же ты молчишь, Данилыч? - спросил Александр. - Или я не прав? Или отец поступил бы по-другому на моём месте?
-Думаю, что да.
-Не может быть!
-Князь Ярослав не придёт на помощь Юрию Всеволодовичу, - уверенно сказал боярин. - И тебе бы не посоветовал покидать Новгород при таких обстоятельствах. Иное дело, ежели бы за тобой пошло ополчение. Но у новгородцев связаны руки. Латиняне готовят бросок на Новгородскую и Псковскую области, они только и ждут подходящей возможности для нападения. Поэтому не может Новгород предоставить Юрию помощь. А ты один с дружиной будешь слабым подспорьем владимирскому князю. Примерно в том же положении сейчас находится твой отец. Киевляне не пойдут за ним отражать татарскую атаку в Залесские края, а одна его дружина мало что изменит. Поганые слишком многочисленны.
-Так ведь к Юрию Всеволодовичу подтянемся не только мы с отцом, - возразил юный князь. - Есть ведь ещё дядя Святослав из Переяславля-Южного, есть мои двоюродные братья Константиновичи.
Фёдор тяжело вздохнул.
-Константиновичи, скорее всего, станут под стяг князя Владимирского, - ответил он. - У них выхода другого нет. А у тебя и отца ситуация другая. Если вы покинете ключевые для контроля над Русью престолы, то ими завладеет другая ветвь Рюриковичей. Черниговская, например. И перехватит инициативу. Тогда Владимиро-Суздальская земля утратит первенство и постепенно превратится во второразрядное княжество. Этого допустить никак нельзя.
Скрепя сердце Александр согласился поставить на свою репутацию чёрное пятно ради того, чтобы Новгородское княжество оставалось в сфере влияния потомков Всеволода Большое Гнездо.

Февраль-март 1238 года, ЯРОСЛАВ ВЛАДИМИРОВИЧ

Князь-изгой милостью рижского епископа получил в кормление жалкое село и четвёртый год прозябал в Ливонии. Но всё ещё лелеял планы захватить Псков с помощью рыцарей-крестоносцев. Правда до последнего времени о подобном нечего было и мечтать. Владимиро-Суздальское княжество по-прежнему оставалось сильнейшим на Руси, а в Новгороде сидел племянник Юрия. Единственное, что мог позволить себе в такой ситуации Ярослав, так это тайно переписываться со своими псковскими сторонниками. Самым влиятельным среди них был боярин по имени Твердила Иванкович. Он-то и оповестил изгнанника о том, как резко всё изменилось в связи с нашествием татар на северо-восточную Русь.
Владимиро-Суздальское княжество на глазах обращалось в пепел. Достаточно было перечислить разорённые города, чтобы догадаться о масштабах трагедии: Москва, стольный град Владимир-на-Клязьме, Суздаль, Переяславль-Залесский, Юрьев-Польский, Стародуб, Тверь, Городец, Галич, Ростов, Ярославль (Юрий Владимирский бежал оттуда), Углич, Кашин, Кснятин, Дмитров... За исключением Москвы все эти города пали в феврале и уже в конце того же месяца татары вторглись в новгородские пределы.
-Нужно собирать рыцарей и занимать Псков, - наседал Ярослав на епископа. - Никто не придёт ему на помощь, ведь владимирцам и новгородцам сейчас сильно не до него. Взять город будет совсем нетрудно. Там есть мои сторонники, они уговорят или заставят остальных псковичей открыть ворота и провозгласить меня князем.
Рижский епископ кивал, соглашался, но с сожалением констатировал, что в ближайшие месяцы поход невозможен.
-Как ты знаешь, мои воины в составе общей армии ливонского отделения Тевтонского Ордена приводят к покорности племя эстов. К тому же у нас продолжается неразбериха в руководстве. Действующий ландмейстер тяжко болен и находится в Баварии, а исполняющий его обязанности пока не вступил в должность официально. Сейчас я ничего не могу сделать. Поход на Псков состоится не ранее, чем через полгода. Столько лет ты терпел, Ярицлейв, потерпи ещё немного.
-Но мы упустим благоприятный момент! - кипятился Ярослав. - Пока соберёмся — Владимир и Новгород оправятся от татарского удара.
-Судя по твоим данным, они никак не оправятся в ближайшее время, - возразил епископ. - Вдобавок нужно проследить за тем, как события пойдут дальше. Расправившись с Новгородом, татары могут сделать своей следующей жертвой Псков, а там и до Ливонии недалеко. В этом случае все наши силы уйдут на отстаивание собственных территорий.
В середине марта Ярослав получил от Твердилы ещё два послания. В первом сообщалось о поражении великокняжеского войска и гибели Юрия Владимирского, Всеволода Ярославского, а также Василька Ростовского на реке Сить. Во втором, чуть более позднем, Ярослав узнал о том, что татары ушли на юг, не дойдя до Новгорода каких-то ста вёрст.
-Без поддержки владимиро-суздальских полков даже невредимый Новгород вряд ли смог бы выбить нас из Пскова, - с горечью сказал Ярослав Безземельный по-прежнему пассивному епископу.

Весна 1238 года, БАТУ

По нескольким причинам идти на Новгород монголы после битвы на реке Сить не стремились. Они выполнили свою задачу: разорили самый могущественный улус Урусии и покончили с его правителем. После такого триумфа Новгород не представлялся сверхценной добычей. Его захват не дал бы никаких стратегических преимуществ или значительного обогащения. А ещё сокрушение Владимиро-Суздальского княжества далось, мягко говоря, нелегко. Армия устала, ей требовался отдых. Солдаты жаловались на заканчивающиеся провиант и фураж. И на то, что их лошадям всё труднее продираться через лесные дебри этого угрюмого края.
-Скоро начнётся оттепель! - гнул свою линию старый Субудэй. - Снег и лёд растают, а суша превратится в тесто. Как мы выберемся отсюда?
-Урусы передвигаются же как-то! - нетвёрдо возражал Бату.
-Они плавают на лодках. В речном бою урусы одолеют нас в два счёта. При весеннем отступлении нам придётся вырезать лошадей и уходить пешими, опасаясь за собственные спины. Это будет смахивать скорее на бегство.
Собрав совет и выслушав те же доводы, Бату постановил возвращаться в Степь. Почти сразу выяснилось, что армия настолько истощена, что им придётся вырезать пленных, а также бросить значительную часть захваченной добычи и осадной техники.
Для лучшей маневренности вновь разделились на отдельные отряды. Они как и раньше оперативно сообщались между собой и их можно было собрать в кулак если бы пришлось столкнуться со значительными силами неприятеля. По дороге завоеватели вымещали злобу на маленьких городках и деревушках. Некоторые части монголов сильно отклонились на запад и вышли к Смоленску, после чего подверглись нападению жителей этого города. Битва окончилась гибелью многих славных воинов с обеих сторон.
-Мы слишком сильно зашли вглубь непокорённых уруских улусов, - понял Бату и приказал поворачивать на восход.
Монголы разорили маленький городок Вщиж, поспешно прошли мимо Брянска и Карачева, затем резко повернули на северо-восток, стремясь выбраться к разорённым и оттого беспомощным рязанским областям, когда наткнулись на городок под названием Козельск. Вал и стены его были добротными, но сам Козельск размерами не поражал. Через парламентёров Бату потребовал от жителей сдаться, на тех условиях, что он заберёт их имущество и десятую часть людей, зато пощадит остальных. Козельчане ответили отказом.
-Тогда пусть пеняют на себя! - воскликнул Бату и приказал идти на приступ.
Без осадных машин первый штурм не удался. Следующие тоже. Так прошла неделя, потом другая, третья... Ситуация ухудшалась из-за оттепели. Монголы вязли в грязи и воде. Субудэй уговаривал плюнуть на бесполезный во всех отношениях город и уносить ноги. Однако невероятное упорство Козельска так вывело Бату из себя, что он поклялся взять его во что бы то ни стало. Одержимость полководца передалась многим воинам. На седьмую неделю осады к Козельску подтянулись отряды, сохранившие немного техники. С её помощью за два с половиной дня монголам удалось сделать в городской стене брешь и взобраться на вал, где началась резня. Козельчанам удалось отбиться. Более того, они предприняли вылазку, разрушили осадные машины и убили около четырёх тысяч монгольских воинов, прежде чем их удалось истребить.
-Наши войска наконец-то проникли в лишённый защитников город! - сообщили хану. - Теперь упрямцы обречены!
-В плен никого не брать! - закричал разъярённый Бату. - Вырезать всех до одного! Сам город разнести до последнего брёвнышка и сравнять с землёй! Его название я приказываю забыть! Тот, кто даже случайно произнесёт его при мне, поплатится жизнью!
Только когда с Козельском было покончено, монголы возобновили своё продвижение в степи.

Осень 1238 года, БРЯЧИСЛАВ ВАСИЛЬКОВИЧ

Нынешнему полоцкому князю досталось тяжёлое наследство.
Ещё пятьдесят-шестьдесят лет назад его предшественники собирали дань с ливов и латгалов, а также контролировали важнейшую для них водно-торговую артерию — Западную Двину. В 80-х годах 12 века в тех краях вдруг объявился некий миссионер. Он попросил у тогдашнего полоцкого князя Владимира разрешение проповедовать прибалтам христианство. Владимир дал согласие, несмотря на то, что миссионер был последователем римского, а не константинопольского толка. Скорее всего, князь рассчитывал, что язычники расправятся с наивным проповедником, как поступали с его предшественниками. Но всё обернулось иначе.
Миссионер выжил. Он построил церковь, учредил епархию и потребовал от ливов и латгалов десятины. А когда те отказали — призвал на помощь рыцарей-крестоносцев. Прибывшие на зов рыцари основали в устье Двины замок под названием Рига, тем самым закрыв для полоцкой торговли Балтику. Также эти воины стали прибирать ливов и другие племена в свои руки. Обстановка усложнялась, начались конфликты всех против всех. Политические союзы то возникали, то распадались. Вчерашние друзья становились врагами и наоборот...
Брячислав, княживший раньше в Витебске, сел на полоцкий престол семь лет назад. До него кто только здесь не правил! Княжество, как и любое другое на Руси, было давно разделено на уделы и ослаблено до предела. Внешние враги тоже не зевали. Хуже всех проявляла себя литва — ещё одно племя, когда-то бывшее данником Полоцка. Брячислав с ужасом наблюдал за её усилением. Раньше литва ограничивалась набегами на Русь - теперь стала прибирать земли, принадлежащие потомкам Всеслава-колдуна. Причём, не только силой!
Совсем недавно умер Изяслав Новогрудский, чей небольшой удел ютился на западе Полоцкого княжества. Когда-то, ради сохранения своих владений в неприкосновенности от литвы, Изяслав был вынужден выдать свою единственную дочь замуж за одного из их вождей — Миндовга. И вот теперь этот Миндовг и по праву сильного, и по закону наследовал Изяславу. Кроме Новогрудка он получил также Слоним, Волковыск и Сдитов. Рюриков дом потерял целый удел, а у возвысившегося над своими соплеменниками Миндовга аппетиты только возросли: Брячислав получил сведения о том, что он собрал большое войско и направляется в сторону Полоцка. Нужно было готовится к отражению агрессии.
-На владимиро-суздальских князей надежды нет, - рассуждал Брячислав. - Они разбиты в пух и прах. Новгород тоже вряд ли придёт на помощь из-за нашего хотения время от времени заключить союз против литвы с тевтонами. Посылайте гонцов к Святославу Смоленскому и волынским Романовичам. Михаила Черниговского тоже на всякий случай не забудьте. Авось случится чудо и он придёт на помощь или пошлёт кого-нибудь от своего имени. Ничего, отобьёмся!
Миндовг пришёл. А смоляне, волыняне и черниговцы — нет! Брячислав дал бой под стенами Полоцка. Литва одолела русских и выжившие укрылись за городскими стенами. Наступили томительные недели осады. Полочане не могли тягаться с неприятелем в открытом бою, а неприятель не имел возможности взять город. Время шло, но никто не спешил осаждённым на выручку. Запасы и терпение заканчивались, начиналось глухое недовольство. Брячислав подозревал, что литве тоже приходится несладко, ведь нелегко держать долго такое войско в бездействии, однако они не уходили. Тогда Брячислав решился на переговоры, видя готовность полочан отдаться под правление Миндовга, лишь бы прекратить осаду. Литовский князь ответил. Он соглашался уйти восвояси в обмен на заключение союза против тевтонов и браком его племянника Товтивила на одной из дочерей Брячислава.
Брячислав колебался. Ведь Товтивил в таком случае будет после его смерти претендовать на Полоцк. А учитывая поддержку со стороны Миндовга, брячиславовых сыновей быстро ототрут в сторону. Но выбора не было и князь дал согласие на брак с условием, что Товтивил примет православие. Вскоре сняли осаду и сыграли свадьбу.
Литва недолго задержалась в окрестностях Полоцка. И ушла отнюдь не к себе. Стало известно, что Святослав Смоленский не пришёл Брячиславу на помощь, так как участвовал в битве с отрядами татар, после которой немного погодя скончался от ран. Его брат Всеволод сидел на смоленском престоле ещё не очень прочно, он попросту побоялся покинуть город. Миндовг решил воспользоваться тамошней неразберихой и повёл войско на Смоленск. Он надеялся и со Всеволодом заключить династический союз, поскольку племянников у него хватало.

Зима 1238/1239 гг., ЯРОСЛАВ ВСЕВОЛОДОВИЧ

После ухода татар Ярослав покинул Киев и принял княжение во Владимиро-Суздальской земле. Новые владения сильно пострадали, но долго предаваться горю было некогда. Предстояло отстраивать города и возрождать пошатнувшееся могущество.
От сына Александра Новгородского приходили тревожные вести. Шведы и рыцари-крестоносцы вплотную подбирались к его владениям. Ярослав чувствовал, что с ними ещё предстоит схлестнуться. Но это будет позже. А вот с литвой нужно было что-то делать прямо сейчас. К Ярославу за помощью обратился Всеволод Смоленский, изгнанный литвой из собственного города. Оставив на время внутренние дела, Ярослав собрал воинов, дождался старшего сына с дружиной и выбил захватчиков из Смоленска, вернув его законному владельцу. Потом он узнал о том, что вдогонку литве отправилось большое чернигово-северское воинство во главе с Михаилом Черниговским. Они добрались до литовских земель и славно там повоевали. Ярослав тоже хотел закрепить успех и идти на Полоцк, но сидевший там Брячислав Василькович изъявил желание заключить с ним союз, скрепив его браком между своей дочерью и Александром Новгородским. Подобным шагом Полоцк отдалялся от литовского влияния.
Не успел Ярослав перевести дух, как снова проявились татары. Зимой 1239 года они вновь вторглись в булгаро-мордовские земли и подвергли их жестокому разорению. Досталось и русским владениям. Поганые сожгли Муром, Городец, Гороховец, Нижний Новгород и, повторно, Рязань.
-Ну что, княже? - вопросили ближники. - Собираем дружину и ополчение?
После тяжкого молчания Ярослав ответил:
-Нет. Не будем ничего предпринимать.
-Как же так? А ежели вороги пойдут вглубь нашего княжества?
-Тогда признаем ихнего царя своим господином и отдадим десятую часть имеющегося!
-Модно ли помыслить о таком?!
-Лучше потерять десятину, чем всё!
Долго ещё бояре и воеводы обсуждали слова Ярослава и никак не могли прийти к единому мнению. Порой доходило до драки. Тогда вновь заговорил великий князь:
-Моё слово вы слышали, но если большинство из вас несогласно, то я откажусь от него и пойду на татар. Только вряд ли мы их одолеем, скорее сложим буйны головы на поле брани. Не за жизнь свою я боюсь, а за последствия нашего поражения. Пройдут татары по нашему княжеству и точно превратят его в обезлюдевшую пустыню. В общем, решайте, други, как быть. Я последую общему мнению.
После тяжёлых споров ближники приняли ярославову сторону. Но татары не двинулись дальше. Они снова ушли. Чтобы в начале марта взять штурмом Переяславль-Южный, отделённый от Владимиро-Суздальского княжества Черниговским.

Осень 1239 года, МИХАИЛ ВСЕВОЛОДОВИЧ

Больше всего от татарского нашествия выиграл Михаил Черниговский (сын Всеволода Чёрмного, а не Всеволода Большое Гнездо). Он отказался помогать Юрию Владимирскому и не прогадал. В итоге татары разорили землю Суздальскую и зависимое от неё Рязанское княжество, а Юрия и всю его семью убили, чем вынудили Ярослава оставить киевский престол. Который Михаил не долго думая и занял, сохранив за собой Чернигов.
-И не забывайте, что в Галиче сидит мой сын Ростислав, - напоминал он сподручникам. - Получается в моих руках три стола. А младшие Мономашичи потерпели огромные убытки. У них ныне только буйный Новгород, который в любой момент может указать Александру за ворота и пригласить нового князя. Так что между нами как минимум равенство.
Мог ли Михаил вообразить, что не пройдёт и двух лет с момента битвы у реки Сить, как он станет безземельным изгнанником? Сначала был потерян Галич. Узнав о захвате литвой Смоленска, практически все русские князья признали такое положение дел неприемлемым. По общему мнению Русской землёй имели право владеть только Рюриковичи. Лишь Даниил и Василько Романовичи Волынские хранили молчание. Михаил же параллельно с Ярославом Владимирским призывал всех подвластных ему князей собираться в поход и вернуть Смоленск Рюрикову дому. Под его руку встали многие северские князья, а также галицкое войско двенадцатилетнего сына Ростислава. Готовились очень тщательно. Когда сборы окончились и пришло время наконец-то выступить на врага, пришло известие о взятии Смоленска войсками Ярослава Владимирского.
-Литва бежала, а город возвращён законному владельцу, - оповестили гонцы.
-Но мы лишь вернули своё! - сказал Михаил. - Теперь надо ответить на агрессию. - И повёл войска в Литву. Поход оказался победоносным, вот только Даниил Романович воспользовался отсутствием Ростислава и захватил Галич. Северские князья не захотели отвоёвывать его, киевское ополчение тоже.
-У меня нет для тебя города, - признался князь сыну. - Да, кроме Киева я держу Чернигов, но после меня он должен быть передан моему следующему по старшинству брату, а не тебе, сыну. Такова традиция. В глазах черниговцев ты будешь узурпатором и даже княжеская дружина не поможет тебе закрепиться в городе, если его жители вознамерятся выгнать тебя. В этом случае я тоже потеряю право на Чернигов и его окончательно заберёт какая-нибудь другая ветвь наших северских родичей. Бери верных бояр и езжай к Белле Венгерскому. Один раз он помог нам забрать Галич у Романовичей, должен помочь и сейчас. Ему не выгодно усиление наших волынских конкурентов.
После этого больше полугода ничего важного не происходило. Однако осенью татары в третий раз появились в пределах Руси и осадили Чернигов. Михаил послал на помощь городу войска под командованием своего двоюродного брата Мстислава Глебовича, обещая в случае удачи сделать его своим соправителем. Очень скоро пришли вести о том, что татары разбили его и взяли Чернигов. Разорён был не только он, но и многие другие города Чернигово-Северского княжества. Их постигла судьба городов северо-восточной Руси. Также были стёрты с лица земли киевские населённые пункты на правом берегу Днепра. Вслед за тем в Киев явились послы некоего Мэнгу-каана и призвали Михаила покориться. Горожане не дали князю времени для ответа и убили послов. Констатируя, что князья в Киеве стали такими же малоправными, как и в Новгороде и что всем заправляет боярско-купеческая верхушка и чернь, Михаил бежал. Путь его лежал в Венгрию.
-Белла даст войска, - говорил князь. - Я отобьюсь от поганых и верну себе прежние владения.

Конец осени 1239-зима 1239/1240 гг., БАТУ

После похода на северо-восточную Русь Бату крайне редко принимал непосредственное участие в военных операциях. Так, поход на Крым он позволил провести царевичам Шибану, Бучеку и Бури. На подавление крупного половецкого восстания отправил своего брата Берке, который прекрасно справился с заданием. На аланскую державу Бату отрядил царевичей Мэнгу и Кадана. Они одержали победу над тамошним правителем, но взять его столицу смогли только когда на помощь пришли царевичи Гуюк и Бури. Субудэй-багатур окончательно закабалял булгар и мордву.
Бату и его штаб проводили колоссальнейшую организационную работу, готовясь к новому броску на закат. Просто перед этим они хотели максимально обезопасить свои тылы. У многих недальновидных людей создавалось ощущение, будто официальный глава западного похода самоустраняется от руководства, поэтому его надо заменить кем-то более активным. Раскол произошёл перед уходом из разорённого Черниговского улуса.
Бату собрал всех Чингисидов и устроил роскошный пир в честь многочисленных побед. Как главный в войске и старший в роде среди присутствующих, он первым отпил из праздничной чаши. Это вызвало гнев Гуюка — старшего сына самого Угедэя, а также Бури — внука старого Чагатая. Они посчитали, что Бату, не водивший солдат непосредственно в бой или на штурм, хочет примазаться к их славе. Доводы о важности стратегического планирования не изменило их мнения.
Бату написал о случившемся Угедэю. Верховный хан отозвал двух нарушителей субординации к себе. Судьбу Бури он предоставил решать Чагатаю, а Гуюка намеревался наказать собственной волей, понизив до воеводы штурмового отряда или до солдата разведки. Однако ближники убедили Угедэя, что поскольку дело не семейное, а полевое, то Гуюка должен судить Бату как непосредственный командир провинившегося. После долгих раздумий Угедэй согласился с доводами. Бату только усмехнулся про себя. Хотя верховный хан и давал карт-бланш на решение, Бату знал, что Угедэй не простит, если над его сыном учинят настоящую расправу. Оставалось удовольствоваться лишь публичными извинениями вернувшихся в армию Гуюка и Бури, после чего стороны конфликта втайне возненавидели друг друга пуще прежнего.
Между тем, Бату занялся тщательным планированием будущего похода на Киев. Такая скрупулёзность объяснялась масштабами главного города уруссов. Говорили, что по размерам он занимает третье место в странах заката. Конечно, в Азии такими «гигантами» удивить было трудно, однако опытные завоеватели знали — с ходу подобную твердыню взять не получится! К тому же выяснилось, что с юга Киев имел хорошую линию защиты.
-Там находятся военные поселения и крепостицы неких чёрных клобуков — федеративных союзников города, - сообщили Бату разведчики. - Они не представляют собой единого народа. Скорее это воинское братство с тюркской основой, принимающее в свои ряды любого желающего. Нам придётся с ними считаться, так как чёрные клобуки отказались стать нашими данниками.
-Тогда займёмся сначала ими, а уж потом Киевом, - решил Бату.

Середина 1240 года, СПИРИДОН

Новгородский архиепископ по возможности не вмешивался в мирскую политику, но текущее положение дел знал хорошо. К свирепой литве, постоянно нападавшей на русские земли, и к тевтонам, алчно поглядывающим на Псков, добавились шведы, стремившиеся закрепиться в Финляндии и подошедшие вплотную к новгородским территориям с севера. Слухи об их тамошней деятельности ещё год назад заставили Александра организовать сторожевую службу, которую несло проживающее южнее реки Нева племя ижорян. Как оказалось — не зря!
В одно июльское утро зазвонили колокола и представитель князя уведомил сбежавшийся народ:
-В устье Невы вошли шведские шнеки!
Новость вызвала переполох, ведь враг сходу перекрыл единственный торговый путь Новгорода в Балтийское море. Вече постановило собирать ополчение. Александр решил, не дожидаясь основного войска, с одной дружиной поспешить к Ладоге, чтобы не допустить осаду этой крепости. Он выстроил дружинников перед собором Святой Софии, получил благословение архиепископа, произнёс воодушевляющую речь, после чего покинул Новгород.
Ополчение выступила через три дня. Архиепископ Спиридон приготовился к длительному ожиданию. Вопреки всему оно закончилось довольно быстро. Из Ладоги пришло сообщение о победе Александра над шведами. Вслед за этим вернулись сам князь со своей дружиной и ополчение. От них архиепископ узнал подробности.
Александр успел добраться до Ладоги и южным берегом озера пройти до Невы, в то время как противник, в составе которого были не только шведы, но и норвежцы, емь, сумь с несколькими католическими епископами, лишь доплыли до устья реки Ижоры и разбили шатры не доплывая до невских порогов. Возможно они не собирались нападать на Ладогу, а хотели построить крепость выше по течению. Пользуясь внезапностью Александр напал на неготовый к битве лагерь и, несмотря на меньшую численность своего войска, одержал победу. Остатки противника спаслись на кораблях.
Угроза с севера хотя бы временно была отбита. Однако через месяц от беженцев с запада в Новгороде узнали о захвате крестоносцами и Ярославом Владимировичем крепости Изборска, а также о сдаче католическим войскам Пскова.
Александр снова призвал собирать ополчение. Тут выяснилось, что новгородцы не собираются отбивать оккупированный край. И вот по какой причине. Уже не раз Псков доказывал свою ненадёжность, пытаясь отложиться от Новгород. Он даже заключил когда-то с тевтонами союз. Лишь экономическая блокада заставила его подписать со старшим городом-побратимом мир. Вот только отношения не стали искренними. Псковичи старались не допускать вмешательства Новгорода в свои внутренние дела и не спешили рвать договор с рыцарями, с которыми вместе ходили (правда неудачно) на литву несколько лет назад.
-Сами виноваты! - кричали новгородцы на вече. - К законному управлению нас не допускают, а чуть что просят — спасите, помогите, пришлите войско для похода! Не будем выручать псковичей! Пущай узнают, каково под тевтонами живётся.
Никакие доводы на них не действовали.
-Беда! - сокрушался архиепископ князю Александру после веча. - Видно мы сильно где-то нагрешили, если Господь решил отнять у нас разум! Но отчаиваться тоже нельзя! Уныние — смертный грех! Чуть погодя я соберу Совет господ и буду убеждать их изменить общественную точку зрения. Жаль, купечество нас не поддержит. Этому сословию лишь бы торговый путь по Волхву и Неве не перекрывался — а дальше хоть трава не расти! Чернь тоже не любит отвлекаться от повседневных забот. Зато на нашей стороне окажутся все жители и землевладельцы Шелонской пятины, которым точно не по нраву такое близкое соседство с тевтонами.

Тогда же, МИХАИЛ ВСЕВОЛОДОВИЧ

Белла его даже не пожелал видеть и ныне безземельный князь вместе с Ростиславом уехал к мазовецкому правителю Конраду. Тот, в отличии от Беллы, оказал скитальцам гостеприимство, но помощи тоже не дал, сославшись на проблемы с пруссами и литвой.
Между тем Михаил не переставал получать сведения о событиях на Руси. Там его позиции всё ухудшались и ухудшались. Большая часть Чернигово-Северского княжества лежало в руинах. В Киеве вокняжился было Рюрикович из смоленской ветви, однако Даниил Галицкий быстро его выгнал. О многом Михаил узнал от своей супруги Алёны, являющейся сестрой Даниила. Также она поведала о том, что ей и их младшим детям пришлось пережить недолгий плен у Ярослава Каменецкого. Они обрели свободу только благодаря брату, под защитой которого находились в данное время.
И тогда, сидя в чужой земле, Михаил решился написать своему шурину и по совместительству злейшему сопернику. В письме он признавал перед Даниилом свою вину в том, что сделал ему много зла и не держал слова, но теперь кается, хочет примириться, обещает никогда не выступать против него и отказывается от претензий на Галич.
Михаил сделал это от безнадёжности, не слишком-то рассчитывая на ответ. Каково же было его удивление, когда Даниил откликнулся. Галицкий князь соглашался забыть старые обиды, возвращал Михаилу Киев, а Ростиславу давал в кормление Луцк. После некоторых колебаний Михаил рискнул ему поверить и вместе с сыном приехал в Луцк, где их уже ждали княгиня Алёна и младшие дети.
Даниил сдержал свои обещания полностью, вот только ехать в Киев Михаил не решился. Вокруг древней столицы Руси сгущались самые тёмные тучи за всю его историю.
-Татары пока не предпринимают атак на сам Киев, - сообщили Михаилу. - Они схлестнулись с чёрными клобуками и расшатывают линию обороны на южном направлении.
-Чёрные клобуки не продержатся долго, - горько усмехнулся Михаил.
Конечно он оказался прав! Скоро начали одна за другой приходить вести о падении городков, крепостей и военных поселений Киевщины: Торческа, Юрьева, Василева, Треполя, Красека, Варина, Халепы, Святополча, Канева, Ятина, Ростовца, Заруба, Михайлова, Борового, Володарева... Чёрные клобуки — этот странный народ, состоящий из остатков гузов, торков, берендеев, порушан, пришлых славян и бог знает кого ещё — потерпели поражение, как и сотни других племён до них. Теперь Киев оставался под защитой только своих стен, к которым поганые подступили пятого сентября. Даниил покинул его чуть раньше. За главного там остался его тысяцкий по имени Дмитр.
Начиналась трёхмесячная осада древней русской столицы.

Конец лета-начало осени 1240 года, ТВЕРДИЛА ИВАНКОВИЧ

В первой половине 20-х годов тевтоны захватили в Ливонии русскую крепость Юрьев и убили тамошнего князя Вячеслава из полоцкой ветви Рюриковичей. Псковичи договорились с новгородцами и некоторыми литовскими князьями вернуть обратно крепость, переименованную рыцарями в Дерпт. Они практически выступили в поход, когда узнали, что новгородцы ни с того ни с сего заключили с тевтонами мир и отказались от претензий на Юрьев-Дерпт. Разумеется такой шаг был расценён как предательство общерусских интересов.
-Теперь крестоносцы всегда будут у нас под боком! - возмущались псковичи. - Отныне новгородским иудам веры нет!
Тогда-то боярин Твердила Иванкович и поклялся положить свою жизнь на то, чтобы освободить свой родной Псков от малейшего влияния Новгорода. Полтора десятилетия он неумолимо придерживался выбранной линии, какой бы сложной не являлась политическая конъюнктура для сторонников независимости. Противовесом Новгороду боярин вынужден был сделать... Орден. Тевтоны оказались не такими уж страшными, как думалось вначале. Лишь раз они захватили Изборск, когда Псков вынужденно заключил мир со старшим городом-побратимом. И сильно поплатились за агрессию. Псковичи выбили рыцарей креста из крепости, а затем разгромили их под Юрьевом-Дерптом в составе большого новгородского войска.
Впрочем, Твердила практически сразу возобновил переписку с руководством Ордена и Ярославом Владимировичем, который когда-то неудачно вмешался в борьбу за Новгород между владимиро-суздальскими и чернигово-северскими Рюриковичами на стороне последних и бежал в Ливонию после их поражения. В последние полтора-два года боярин открытым текстом призывал их во Псков.
И вот, хоть и с запозданием, они пришли! Крестоносцы вновь захватили Изборск, разбили на сей раз подошедшее туда псковское войско и осадили сам Псков. Горожане укрылись за крепостными стенами в ожидании помощи из Новгорода. Но время шло, а она всё не приходила.
-И не придёт! - уверял Твердила на вече. - Новгород в очередной раз нас предал! Чего ради мы, в таком случае, должны мучаться и соблюдать его интересы? Тевтоны предлагают нам мир, если мы возобновим с ними старый договор против литвы и Новгорода, а также пустим в город их гарнизон. Не войско! Гарнизон! Подумайте об этом! По-моему, очень приемлемые условия. Только думайте быстрее, пока рыцари не уничтожили наши предместья окончательно.
Его слова нашли отклик в людях.
-Переговоры! - закричало большинство. - Переговоры! Пусть нас представляет Твердила Иванкович! Твердилу Иванковича в посадники!
Твердила с облегчением выдохнул. Больше всего, наряду с новгородской пятой, ему не по душе было разорение Псковской земли. Уже в ранге посадника он обратился к ожидающим ответа руководителям Ордена. Так с 16 сентября во Пскове обосновался состоящий из тевтонов и чуди гарнизон во главе с двумя рыцарями. Остальное воинство ушло обратно в Ливонию — готовиться к броску на новгородские владения. Прежде всего их интересовало побережье Финского залива.

Зима 1240/1241-весна 1241 гг., ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ

Даниил Галицкий отправился в Венгрию, лелея призрачную надежду заручиться поддержкой Беллы для совместной борьбы против татар. Порукою союза должен был послужить брак его сына Льва с дочерью короля Констанцией. Увы, Белла в очередной раз обманул ожидания, отказав и в браке, и в войске. Он боялся татар и желал максимального ослабления Галицко-Волынского княжества.
«И на что я надеялся?» - ругал себя Даниил, возвращаясь из Венгрии. Уж он-то лучше всех знал Беллу. Шесть лет назад Даниил ездил к нему за помощью в княжеской междоусобице. Белла тогда только готовился стать королём после смерти своего отца. Даниил очень хотел сделать эту новую фигуру своим союзником. Он даже участвовал в коронации, хотя роль была унизительной — пешим идти рядом с конём Беллы! — и после такого остаться ни с чем.
«Невозможно забыть такой позор! - продолжал Даниил внутренний монолог. - Если представится когда-нибудь случай отомстить Белле, то я ни за что не упущу его!»
Однако судьба распорядилась так, что Даниилу пришлось возвращаться в Венгрию на полпути, когда ему донесли о падении Киева и о том, что поганые идут на Галицко-Волынское княжество. И уже из Венгрии, бессильный что-либо предпринять, Даниил следил за развитием событий. А они были удручающими. Татары расправились с его владениями меньше, чем за месяц. Из всех городов и крепостей устояли только Кременец, Холм и Данилов.
Князя утешало лишь то, что теперь наступала очередь Венгрии. Встречаясь с Беллой, он видел в глазах ещё совсем недавно чванливого короля страх и тихо злорадствовал про себя.
«Пора отсюда уходить, - рассуждал Даниил. - Хоть и прикрыты венгры горами Карпатскими, а всё же можно пройти их через перевалы или обогнуть с севера. Тем более мне здесь не рады.»
Оставив Беллу самостоятельно разбираться с будущими проблемами, Даниил в сопровождении Льва отправился в Польшу. Здесь его с нетерпением ждали остальные домочадцы и брат Василько Волынский.
-Михаил Черниговский с семьёй тоже где-то здесь, - поведали они. - Но что же нам делать дальше? Говорят, поганые уже вторглись в эту страну. Они захватили Люблин с Завихостом и теперь направляются к Сандомиру. А мы-то надеялись, что им нужна только Венгрия из-за проживающих там половцев!
-Им нужен весь мир, - ответил Даниил.
-Куда же нам дальше бежать?
-В прибалтские леса, к римскому папе или к германскому императору. Жизнь покажет!
Татары взяли Сандомир в начале февраля. Галицко-волынская и черниговская княжеские семьи бежали к сыну Конрада Мазовецкого, выделившему скитальцам Вышегород возле Плоцка.Татары были уже совсем близко, но к счастью повернули обратно на юг. Следующей их жертвой стал Краков, павший 22 марта. Князь великопольский, малопольский и силезский Генрих, находясь во Вроцлаве, собрал большое войско и отошёл к городу Легница. Помимо собственных солдат к нему явились остатки краковского ополчения, чешские золотоискатели Гольдбурга, ополе-рацибуржские витязи и орденские рыцари тевтонов, госпитальеров и тамплиеров. Кроме того, ожидалась помощь богемского короля Вацлава.
Польско-германское воинство дало татарам сражение 9 апреля и было наголову разбито. Русские князья собирались бежать в Священную Римскую империю, но вдруг узнали, что татары снова повернули на юг, на сей раз к Богемии и Венгрии.
-Дорога на Русь открыта! - воскликнул Даниил. - Возвращаемся!

Тогда же, АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ

Так ничего и не добившись, Александр в начале зимы оставил Новгород и уехал к отцу, который выделил ему Переяславль-Залесский. Уже оттуда он наблюдал за дальнейшим развитием событий.
В то время тевтоны совершили новый бросок и захватили северо-западные области Новгорода — земли води и чуди, а также городок Копорье, где принялись возводить крепость. Оттуда, пополнив свои ряды местными жителями, рыцари вместе со всегда готовой присоединиться к грабежу литвой направили своих коней в сторону самого Новгорода. По дороге расправились с маленьким городом Тёсовым, затем перекрыли речку Лугу, которая являлась дополнительным путём на Балтику, и перебили находящихся там на свою беду купцов.
Перепуганные новгородцы послали владыку Спиридона к Ярославу Владимирскому, чтобы великий князь дал им одного из своих сыновей.
-Не люб оказался вам мой старший сын, - узнал потом Александр слова отца при последующем решении. - Пусть к вам едет другой мой отпрыск — любимый Андрей. Ему давно положен свой удел, да я никак не решался отпустить его от себя.
Но не прошло и месяца, как архиепископ Спиридон снова объявился во Владимире, а оттуда поехал в Переяславль-Залесский к Александру.
-Новгородский люд велел мне без тебя не возвращаться, княже, - сказал Спиридон Александру и поведал, почему его брату указали за ворота.
Не имея опыта командования военными операциями, Андрей передал свои полномочия прибывшим вместе с ним ближникам. А те, не учтя специфику княжения в Новгороде, повели дело так, будто княжеская власть здесь присутствовала в таком же объёме, что и везде, чем настроили горожан против себя и Андрея. Пришлым воеводам не хватало гибкости в разрешении спорных моментов, местных раздражала безапелляционная манера Андрея распоряжаться всем неограниченно.
Александр выразил согласие вернуться на берега Волхова, раз на то есть воля веча. Негоже было отдавать исконно русские области проклятым латинянам и терять влияние своего рода на новгородские земли. Ведь есть и другие князья на Руси-матушке, готовые в случае чего пойти туда править.
-Но согласны ли горожане на мои условия? - спросил Александр владыку. - Ведь они увеличат мою власть в Новгороде.
-Вече за твоё возвращение практически на любых условиях, - ответил архиепископ Спиридон. - Лишь бы ты отвёл угрозу от наших земель.
По возвращению Александра дела сразу пошли на лад. Герой битвы на Неве собрал войско из новгородцев, ладожан, ижорян, а также корел и отбил Копорье у тевтонов. После этого крестоносцы затаились и перестали тревожить новгородские пределы.
-Теперь нужно очистить от них Псков и нанести ответный визит в Ливонию, - сказал Александр. - Без помощи владимиро-суздальских витязей нам не обойтись.

Март-апрель 1241 года, БЕЛЛА IV

-Земли к востоку от Карпат ещё сопротивляются, - сообщали королю. - Но их падение — вопрос времени, а тартары посылают свои войска и в Польшу, и в Валахию, и к горным перевалам.
Белла Венгерский призвал к себе палатина Дионисия — второе лицо государства — и сказал ему:
-Заслони Верецкий перевал, тартары не должны прорваться в королевство кратчайшим путём. Бери своих и часть моих рыцарей. Всех дать не могу, так как, во-первых, в теснине большое количество солдат станут мешать друг другу, а во-вторых, тартары могут появиться со стороны Польши или Валахии и ударить нам в спину. Ещё я оставлю при себе половцев, которые хороши на открытой равнине. С богом!
Сам Белла остался в Пеште собирать под свои знамёна новые отряды. Он посылал за помощью не только к своим вассалам, но и к императору, а также к австрийскому и хорватскому герцогам. Потянулись к Пешту наёмники и ополченцы, наполнились гулом строптивых вельмож залы королевского дворца. Не по душе было знати, что Белла пригрел половцев, увеличив личное войско на 10 000 копий и, тем самым, укрепив королевскую власть. Аристократия жаждала ослабить её. В итоге вместо выработки плана по противодействию тартарам венгерская верхушка тратила драгоценное время на уговаривание своего монарха изгнать половцев.
-Если бы вы, ваше величество, не приютили их, то тартары не пошли бы на Венгрию! - говорили они. - Ведь их правитель прямо писал вам об этом!
-Польские князья не принимали половцев, однако же это обстоятельство не спасло их от нашествия, - огрызался Белла. - Об изгнании половцев сейчас не может быть и речи! У нас каждый воин на счету.
В разгар споров пришло сообщение о том, что тартары разбили Дионисия у Верецкого перевала и стремительно приближаются к Пешту. Обезумевшие от страха вельможи без ведома Беллы ворвались в дом Котяна и убили его вместе с семьёй и ближайшим окружением.
-Что вы натворили безумцы! - схватился за голову король.
Довольно скоро половцы узнали о гибели своего вождя. Они устроили погромы, а потом снялись и ушли в южном направлении. Белла находился в отчаянии, но делать было нечего. Тем более, что тартары подошли к Пешту и встали лагерем напротив венгерского войска.
-По сравнению с нами их совсем немного, - заметил колочский архиепископ Хугрин. - Командуйте наступление, ваше величество. Мы готовы!
-Котян говорил, что тартары большие мастера заманивать противника в ловушку, - вспомнил Белла. - Лучше пусть они сами нападут на нас.
Но вельможи стояли на своём, опасаясь, что к тартарам подойдёт подкрепление, и Белла, скрепя зубами, подчинился общему мнению. Словно подтверждая его опасения, тартары не приняли бой и стали отходить. Шесть дней венгерское войско с примкнувшими к ним хорватами во главе с герцогом Коломаном, братом Беллы, шло по пятам за противником. На седьмой тартары переправились через реку Шайо. Венгры не решились последовать за ними и остановились, взяв мосты под свой контроль.
-Отложим переправу хотя бы до завтра! - приказал Белла и к его огромному облегчению знать на сей раз не стала возражать.
А ранним утром оказалось, что венгерское войско окружено. Ночью часть тартар тайно переправилась обратно, а другая часть захватила мосты. Они устроили венграм настоящий котёл, обстреливая со всех сторон из осадных орудий и стрел. А потом вошли в лагерь и принялись добивать его поредевших защитников. Когда стало понятно, что битва проиграна, Белла вскочил на своего коня и, пробившись через окружение с помощью личных телохранителей, бежал.

Весна-осень 1241 года , ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ

Город Дорогичин, который Даниил отобрал три года назад у рыцарей Добринского ордена, отказался открыть ворота перед возвращающимися князьями. Несолоно хлебавши они добрались до Берестья, где от смрада разлагающихся трупов невозможно было дышать. Аналогичная картина ожидала во Владимире-Волынском. В обоих княжествах Романовичей царили разруха и анархия. На Волыни после ухода татар кое-где разбойничала литва. Предстояло собирать дружины и отбивать их набеги. В Галиче тамошние бояре заместили княжескую власть, а потом, не имея на то прав, своевольничали в Перемышле и Бакоте. Даниил не рискнул явиться в Галич и уехал в Холм. Василько остался наводить порядок в своей столице. Михаил с семьёй направились через Пинск в Киев и Чернигов.
В ставку Даниила приехал засвидетельствовать почтение овручский князь.
-Становись под руку Василька, - велел ему Даниил, - и помоги изгнать литву. Я пошлю с тобой треть моей дружины. Сам же займусь решением галицких проблем.
Издавна тамошние бояре имели значительное влияние, князьям всегда приходилось с ними считаться. Разве что в Новгороде позиции боярства были сильнее. Вдобавок эти магнаты с самого начала воспринимали Даниила как узурпатора. Сидящий в Галиче в 1238 году 11-летний Ростислав тогда был им удобней, потому что зависел от городской верхушки и в силу возраста, и в силу своего шаткого лествичного положения. Ведь такое обширное княжение он мог получить ещё только в Новгороде. Но там борьба была проиграна владимиро-суздальским родственникам.
После долгих размышлений Даниил придумал, как заставить обнаглевших бояр присмиреть. Он вызвал своего печатника и сказал:
-Бери другую треть дружины и езжай в Бакоту. Город сыт по горло произволом галичан и охотно вернётся под мою руку. Постарайся взять под контроль Коломыю и остальные пункты, через которые в Галич поставляется соль. Тогда бояре понесут значительные убытки, а черни станет невмоготу такая блокада и она заставит знать добиться примирения со мной.
Когда печатник выполнил нелёгкое задание, боярская верхушка прислала в Холм своих представителей. Они лебезили перед Даниилом, уверяли будто произвол в Галиче был недоразумением. Даниил почти простил их, когда узнал от гонца своего печатника, что Ростислав Михайлович вместе с боярскими дружинами и болоховскими князьями осадил Бакоту.
-Ах иуды! - вскричал возмущённый Даниил. - Это так вы хотите мира со мной?! Это так Ростислав отплатил за мою доброту?! Боярских послов — в поруб! Пусть эти подлые обманщики посидят там и подумают!
Нужно было ехать на помощь осаждённому городу. Но у Даниила при себе находилось слишком мало воинов. Тогда он обратился за помощью к Конраду Мазовецкому. Тот прислал своего сына. Пришли полки от Василька, которому удалось отбросить литву. С таким воинством Даниил поспешил к Бакоте.
Узнав о его приближении, Ростислав бежал к Днепру. Болоховчане тоже ушли к себе в Понизье. Даниил не погнался за Ростиславом. Он отыгрался на болоховских князьях, предав огню и мечу ихние городки. Особенно усердствовали поляки. Да так, что пришлось одёргивать их и даже одаривать ради остановки ненужной уже жестокости.

Тогда же, ФРИДРИХ II

Не раз отлучаемый римским папой император Фридрих Второй из династии Гогенштауфенов был атеистом, к религии относился с презрением, а Моисея, Иисуса Христа и Мухаммеда открыто называл величайшими обманщиками в истории. Отлучение было ему неприятно не тем, что он оказался вне церкви, а тем, что оно позволяло баронам империи освободится от вассальной присяги.
Ситуация усугублялось вестью о том, что папа Григорий Девятый намеревается утвердить данное решение. Для этого ему нужно было призвать высших духовных лиц на большой собор. Ради предотвращения съезда Фридрих перекрыл всю северную Италию. Но оставался ещё и морской путь. От своих шпионов император узнал, что кардиналы и епископы Франции и Испании собираются в Генуе, откуда планируют отплыть в Рим. Фридрих тотчас написал сыну Энцо, приказывая перехватить их.
Энцо был внебрачным сыном и любимцем императора. Он уже получил от отца короны Корсики и Сардинии, а заодно и наместничество в Тоскане. В его распоряжении находился сильный флот. Энцо выполнил приказ, захватив в битве близ острова Мелория 24 генуэзских судна с находившимися там епископами и папскими легатами. Церковный собор был сорван. Следующим шагом Фридрих намеревался заставить Григория отменить отлучение и подступил к Риму, хотя у восточных границ империи в любой момент могли появиться тартары которые с разницей в два дня сокрушили сначала польское войско Генриха, а потом венгерское войско Беллы. Генрих погиб, а Белла бежал к австрийскому герцогу.
Такая беспечность объяснялась тем, что император уже вёл тайную переписку с тартарским вождём. Тот требовал покорности. Фридрих полушутя ответил, что как знаток соколиной охоты мог бы занять должность ханского сокольничего. Однако он хорошо понимал, что после Венгрии и Польши скорее всего настанет черёд германских земель. Поэтому держал на востоке империи армию под руководством своего сына Конрада и активно призывал христианский мир собирать рати против тартарских орд.
-Я возглавлю крестовый поход на язычников только после победы над папой, - говорил Фридрих. - Моя держава вне опасности, пока тартары не разобьют войска Конрада и Вацлава Чешского с одной стороны и австро-венгерские — с другой. Тартары не могут дотянуться до короля Беллы Венгерского и герцога Фридриха Австрийского, так как они укрылись за Дунаем и держат южный берег с решимостью смертников. Только морозы позволят язычникам форсировать реку. Но это случится зимой, когда я решу свои проблемы и буду готов обрушиться на варваров всей мощью.
В разгар осады Рима скончался Григорий Девятый. Фридрих снял осаду, но от города не отошёл. Он начал влиять на выборы нового папы с тем, чтобы посадить в кресло послушного себе человека. Благодаря присутствию военной силы ему это удалось. Папой римским под именем Целестина Четвёртого стал зависимый от императора кардинал-епископ Сабины. Целестин был очень стар, во время выборов он заболел и через 17 дней после своего избрания умер.
-Не беда! - сказал Фридрих. - У меня ещё остались другие кандидатуры.
Через некоторое время ему сообщили о бегстве епископов из Рима.

Март-апрель 1242 года, БАТУ

Бату уходил со своим воинством из Европы с тяжёлым сердцем.
Ещё бы! В декабре 1241 года его армии наконец-то удалось по замёрзшей реке прорваться в задунайские области. Он разорил Буду, Эстергом, осадил другие венгерские города, послал часть войск в Хорватию преследовать Беллу. И хоть некоторые крепости взять не удалось, это были сущие пустяки. В войне самое главное разбить армию противника, а уж потом приступать к штурму способных только на оборону городов. Для того, чтобы Монгольская империя протянулась от берегов Восточного океана до берегов Западного оставалось расправиться с лоскутной державой Фридриха Гогенштауфена да ещё с двумя-тремя государствами. Бату и его штаб готовились к осуществлению этих предприятий, когда в марте 1242 года пришло оглушающее сообщение о смерти Угедэя, случившееся... три месяца назад. Всё это время от западной армии монголов уход верховного хана в мир иной скрывали якобы для того, чтобы она не утратила боевой дух и продолжала поход. Точно также когда-то от солдат скрыли смерть Чингиса в период осады столицы Тангутского царства, дабы не деморализовывать свои войска и не воодушевлять противника. Но Бату сразу понял: его так долго не оповещали о смерти Угедэя затем, чтобы он не мог вмешаться в борьбу за престол.
Пока он ни о чём не ведал, вдова покойного хана Дорегене сумела сосредоточить власть в своих руках, планируя посадить на место Угедэя своего старшего сына Гуюка! Того самого Гуюка, с которым у него, Бату, смертельная вражда. Остальные дети Дорегене, разумеется, поддержали их. Кроме того, старой ведьме удалось заключить союз с Чагатаидами, видимо пообещав за признание Гуюка ханом что-то очень выгодное. Дорегене уверенно подавила вспыхнувший было мятеж младшего брата Чингиса по имени Тэмугэ, отстранила от управления делами главных советников Угедэя, заменила их верными лично себе людьми и, только укрепив собственные позиции, решилась призвать Чингисидов на курултай для выборов нового хана.
Победа над полуночными народами была так близка, однако царевичи и нойоны заспешили в Монголию, стремясь поучаствовать в перераспределении власти. Бату, утративший статус верховного полководца и снова превратившийся лишь в главу Джучиева улуса, хорошо понимал, что в подобной ситуации ему ни в коем случае нельзя ехать в Каракорум, так как эта поездка может стоить ему жизни. Он решил пока остаться в низовьях Волги.
«Армию, данную Угедэем, у меня так или иначе отобрали, - рассуждал Бату сам с собой. - В моём распоряжении остались лишь полки, которые были сформированы из туркмен, половцев и аланов. Это, конечно, больше, чем имелось до похода и в случае чего ими можно оказывать сопротивление, однако всерьёз бороться против общемонгольского воинства таким количеством представляется малореальным. Поэтому открыто выступать нужно только в самой критической ситуации. Сейчас лучше вести себя тихо, уклоняться от поездки на берега Онона и пытаться изменить баланс сил в свою пользу исподтишка. В первую очередь следует искать недовольных Гуюком и Дорегене. Хм, интересно, как поживают мои двоюродные братья Тулуиды? Их ведь, кажется, тоже отодвинули в сторону? Напишу-ка я Мэнгу и его матери. Посмотрим, что они ответят...»

Тогда же, АНДРЕАС ФОН ВЕЛЬВЕН

О взятии Пскова Александром Новгородским вице-ландмейстер ливонского отделения Ордена узнал от бежавшего из Изборска Ярослава Владимировича.
-На Пскове Александр не остановится, - предупредил князь-изгой. - У него под рукой владимиро-суздальские рати. Ждите гостей у себя дома.
Очень скоро фон Вельвен получил уведомление дерптского епископа: русские оккупировали и разоряют его владения. Ситуация ухудшалась из-за того, что основные силы христовых братьев подавляли восстание племени куршей и не могли прийти на помощь. Тем не менее Ордену было не привыкать к противостояниям на всех фронтах одновременно. Фон Вельвену удалось собрать порядка 35 рыцарей и небольшое ополчение. С ними он и отправился к театру боевых действий. По дороге присоединились чудские воины из Дерпта, присланные епископом.
Разведчики сообщили, что русские разделились на отдельные отряды и осели в ливонских деревнях гарнизонами.
-Очень хорошо! - обрадовался фон Вельвен. - Мы станем расправляться с ними по частям. Пока Александр стянет оставшиеся силы в кулак, мы нанесём значительный урон и приблизимся к ним по количеству солдат.
Реализовать задуманного не получилось. Рыцари уничтожили лишь два отряда, оказавшихся сторожевыми, после чего новгородский князь собрал войска под своим стягом и... побежал на север.
-Почему он не напал на нас? - недоумевали рыцари. - И куда направляется?
-Видимо, русские хотят обойти нас и напасть на Дерпт! - предположил фон Вельвен. - Мы не должны допустить этого! Идёмте следом. Если что, мы укроемся за дерптскими стенами и будем держать оборону до прихода ландмейстера фон Грюнингена из земли куршей.
Оба войска шли параллельно друг другу. Русские, несмотря на численное превосходство, не нападали. Даже наоборот — всё больше отклонялись от дороги на Дерпт в сторону Чудского и Псковского озёр. Создавалось впечатление, что это христовы братья преследуют их. И чем дальше, тем больше. Только добравшись до скованной льдом озёрной глади, армия Александра остановилась. Крестоносцы встали против них.
-Не так уж их и много, - заметил фон Вельвен, разглядывая вражеские полки. - А знаете что? Мы нападём на них! Первыми! И за счёт этого одолеем. Х-ха, Александр как полководец значительно уступает своему отцу. Он не знает элементарных вещей, ждёт наших действий и поэтому упускает инициативу. Его воины не выдержат нашего натиска и побегут по льду в сторону Новгорода при первой же неудаче.
Оба войска построились. Русские выдвинули вперёд пеший отряд стрельцов. Вице-ландмейстер бросил на них тяжёлую конницу. Она легко смела стрельцов и врубилась в основную массу противника. Следом шагала чудская пехота. Фон Вельвен наблюдал за происходящим с холма.
-Русские не выдержат нашего натиска! - уверенно повторял он.
Вдруг всё пошло не так. Коннице удалось пробить строй русичей, но за ним... их ждал ещё один полк. Рыцари завязли в глубоком строю и были окружены. Александр применил приём Ганнибала против римлян в битве при Каннах. Фон Вельвен беспомощно наблюдал, как гибнут его братья по Ордену. Оставалась ещё призрачная надежда на чудскую пехоту, не успевшую попасть в «котёл», однако эти трусы дрогнули и побежали, когда на них с двух сторон налетела уже русская конница.
-Всё кончено! - потрясённо прошептал фон Вельвен.
Добравшись до Дерпта, он сообщил епископу, чтобы тот готовился к мирным переговорам с Александром Новгородским.

I половина 1242 года, БЕЛЛА IV

Сразу после злосчастной битвы король Венгрии бежал в Братиславу, но надолго там не задержался и, как планировал ранее, отправился к австрийскому герцогу Фридриху, который находился в Хайнбурге. Белла рассчитывал на него в борьбе против вторгнувшихся захватчиков. Фридриха Австрийского легко удалось уговорить, вот только коварный герцог за свою помощь вынудил Беллу передать ему три венгерские области, а также, пользуясь беспомощностью, отобрал королевскую казну и вдобавок обращался с ним, словно со слугой.
После декабрьского перехода тартар через Дунай Белла Четвёртый покинул своего несносного союзника и бежал в Загреб. Оттуда перебрался в более укреплённый Сплит. Он уже собирался отплыть в Италию, когда узнал о спешном уходе тартар из центральной Европы.
-Господь явил нам свою милость! - воскликнул Белла, убедившись в правдивости сообщений.
Радость по данному поводу омрачило тяжёлое положение Венгрии. Города лежали в руинах, значительная часть подданных было вырезано, уведено в плен или прибито нуждой. Кругом царило уныние.
Однако Белла не собирался опускать руки. Несмотря на трудности он первым делом начал собирать армию. Теперь, когда тартары убрались, он решил поквитаться со своим австрийским соседом за всё «хорошее», что тот для него сделал. Венгерский монарх забрал города Шопрон и Кёниг, после чего дал ясно понять, что собирается идти в австрийские земли. Не ожидавший такой прыти герцог запросил мира и в качестве твёрдости своих намерений вернул Венгрии те области, которые выторговал во время тартарского нашествия. Беллу такой результат удовлетворил. Теперь предстояло заняться внутренними делами и вытащить страну из разрухи.
-Города нужно не только восстановить, но и укрепить, - говорил король сподвижникам. - Стены строить только из камня. Их тартары взять не в состоянии, что доказали хорватские твердыни.
Параллельно с этим он сзывал половцев и раздавал приграничные области своим верным сторонникам, которые должны были возвести там крепости на случай нового нападения тартар.
Вскоре ко двору явился сын Михаила Всеволодовича Ростислав. Он просил руки принцессы Анны и помощи против Даниила Романовича, в очередной раз забравшего Галицкое княжество под свою руку. В былые времена Белла лишь посмеялся бы над просителем. Однако теперь, узнав что такое скитание на чужбине, ещё больше нуждаясь в союзниках и не желая усиления Романовичей, венгерский король дал добро.
-Что ж, будь моим зятем, - сказал Белла Ростиславу. - Тотчас дать войско не могу, самому нужны, чтобы отбиваться от коварных соседей. Свадьбу тоже сыграем немного погодя. Тебе придётся немного потерпеть.
-Хорошо, ваше величество! - поклонился ему обнадёженный Ростислав.
Теперь Белла намеревался побороться с венецианцами за Далмацию, которая принадлежала вместе со Славонией и Хорватией его брату Коломану, погибшему в злосчастной битве на реке Шайо. Ростислав с его небольшой дружиной был весьма кстати.

Зима 1242/1243 гг., ЯРОСЛАВ ВСЕВОЛОДОВИЧ

-Вызывает меня татарский правитель к себе, - сообщил Ярослав Владимирский своим ближникам. - Ещё и с сыном требует явиться. В случае непослушания грозится наслать на нас войско. Что посоветуете, други?
-Не ходи к нему, княже! - сказали одни. - Казнит тебя поганый, когда окажешься в его власти. А так можно попробовать отбиться. В крайнем случае уйдёшь в леса или ещё где пересидишь...
-Велико могущество татар! - сказали другие. - Коли придут — не отобьёмся. В лесах долго не просидишь, а бежать... Куда? Разве что в Новгород. Но поганые и туда доберутся. Что тогда? Тевтонов и шведов звать? Они, конечно, рады будут на Русь придти, да только потом не спровадить их. А то, что с сыном вождь татарский зовёт, так то хороший знак! Он его, скорее всего, в заложники хочет взять. Значит, не живот твой ему нужен, а повиновение.
-Не ходи, княже! - снова уговаривали первые. - Лучше смерть на поле брани, чем ярмо степняков. Никогда наши предки ни под кем не ходили и нам то же завещали.
-Это потому, что никогда предки не сталкивались с такой великой силой! - парировали вторые. - Даже в лучшие свои времена печенеги и половцы и в половину не были такими могучими, как татары. Последние даже Киев сумели взять!
Князь молча слушал, исподволь узнавал общие настроения не только знати, но и простых горожан, прикидывал про себя. Наконец снова собрал ближников и сообщил своё окончательное решение:
-Поеду к татарам, иного пути нет! Мы слабы перед ними, княжество разорено, население запугано и не хочет новой большой войны, а с запада латиняне так и ждут нашего просчёта. Нам не выстоять, воюя на два фронта. Лучше покориться одной из сторон ради сохранения страны. Поэтому упаду Батыю в ноги, преподнесу дары и буду молить о пощаде. Авось смилостивится да подсобит в борьбе с западными агрессорами.
-А почему наоборот не сделать: в союзе с рыцарством против татар не пойти?
-Орден за помощь потребует пустить его в Новгород и Псков. Сядет он там крепко, свои крепости понастроит, веру православную утеснит, а наше княжество в арену для битв с погаными превратит. Устроят обе стороны здесь разорение великое и мы ни с чем останемся. Батый же, если ему присягнуть, не станет обрушиваться с войском на своих верных вассалов.
Так и порешили. Ярослав прибыл в ставку Батыя на Волге и терпеливо ожидал его соизволения встретить. Перед аудиенцией князю владимирскому и его сопровождающим пришлось склониться перед идолом и пройти под ярмом. Потом их впустили в шатёр, принадлежащий когда-то Белле Венгерскому, где сам Батый сидел на троне с постаментом. Русская делегация встала на колени и низко, по-восточному, распласталось в знак покорности.
-Ярослав! - знаком предлагая встать, сказал через толмача Батый. - Ты ни разу не обнажал против меня свой меч, сразу явился на зов и признал мою власть. Я доволен тобой, поэтому оставляю тебе твой улус, а также дарую Киев и старшинство между урускими князьями. Езжай домой с великой честью и правь мне во благо. Но моё слово должно быть подтверждено верховным ханом, поэтому пусть твой сын, которого ты взял с собой по моему приказу, отправляется в Монголию. Я всё сказал!
Ярослав и его свита вновь распростёрлись ниц.

Середина 1243 года, МИХАИЛ ВСЕВОЛОДОВИЧ

Приехав в Киев ещё весной 1241 года, Михаил не узнал его. Татары разрушили город почти до основания. Даже князю негде было жить. Михаил отправил Ростислава своим представителем в Чернигов, а сам обосновался на речном острове, который находился напротив многолюдного ещё недавно Подола. Несчастнейший из киевских князей ютился в наспех сооружённом срубе.
Ростислав недолго сидел в менее пострадавшем и уже отстраивающемся Чернигове. Дважды он с помощью бояр садился в Галиче и дважды покидал его, страшась Даниила. Сидеть же в Чернигове посадником сын никак не желал. Пришлось Михаилу держать тамошний престол через верного боярина Фёдора.
-Ведь кто я буду, если отдам Чернигов? - говорил Михаил. - Князем без княжества!
Такое решение попирало лествичное право и братья отказались иметь с Михаилом какие-либо дела. Киево-черниговский правитель оказался без поддержки собственного рода. Но когда весной 1242 года татары начали возвращаться из Венгрии через степи и южную Русь, Михаил укрылся от их рыскающих отрядов именно за стенами Чернигова. Ростислав, кочевавший в районе Днепра, предпочёл бежать в Венгрию.
1243 год тоже выдался очень неудачным. Началось с того, что Даниил Галицкий собрал подвластных ему епископов и заставил их выбрать в митрополиты Киевские и Всея Руси нужного ему человека именем Кирилл.
-Даниил нанёс мне большое оскорбление, пренебрёг моим старшинством! - возмутился Михаил. - Ведь киевским князем являюсь я, а не он! Ну да ладно! Кирилл не станет митрополитом, пока его не рукоположит в этот сан константинопольский патриарх. Я выдвину на высшую духовную должность на Руси своего кандидата!
В этом несветском вопросе братья всё же поддержали Михаила, так как он касался всей чернигово-северской ветви Рюриковичей. Епископы их княжеств выбрали митрополитом игумена Спасского монастыря в Берестье Петра Акеровича. Теперь следовало отправить его на утверждение к константинопольскому патриарху, чья резиденция сейчас находилась в Никее. Но как осуществить задуманное, если Причерноморье контролировалось татарами, а место патриарха пустовало?
Пока Михаил обдумывал эти проблемы, в Чернигов явились послы татарского царя, требовавшие от князя предстать пред грозными очами их господина. В противном случае они грозили повторным разорением. Дабы спасти Чернигов от печальной участи, а себя от позора, князь покинул город и отправился вместе с Петром Акеровичем в Венгрию, где, как прознал Михаил, Ростислав наконец-то имел успех и женился на одной из королевских дочерей. Перспективы на анти-татарский союз с венграми в таком случае намечались самые радужные, однако Белла категорически отказался принимать скитальцев, а Ростислав снизошёл лишь до откровенного разговора.
-Тесть поставил жёсткие условия, - пояснил он отцу. - Либо я с ним — и тогда он поможет мне в борьбе за Галич; либо я с тобой — и никакой помощи не будет. Я выбрал первое! С тобой мне ничего не светит в будущем. После твоей смерти мне в Чернигово-Северском княжестве дадут какой-нибудь захудалый городишко, больше похожий на село. А я хочу настоящее княжение для себя и своего потомства. Белла может организовать его в Галиче. А ты прости меня и прощай!
Михаилу был нанесён страшный удар по самолюбию и политическим амбициям. Но он не хотел сдаваться и решил подключить к будущей борьбе с татарами римского папу и германского императора.
-Езжай в Рим, - сказал Михаил Петру Акеровичу, - а я постараюсь привлечь ещё польских князей и Вацлава Чешского.
Увы, этого ему сделать не удалось. Каждый был занят своими интригами друг против друга и не был заинтересован в татарском вопросе. Тогда Михаил отправился в северо-германские земли. Однако по дороге из Вроцлава в Легницу, в местечке под названием Шьрод, его ограбили местные бюргеры. Они забрали деньги и перебили многих спутников князя. Оставшись ни с чем, Михаил через Венгрию тихо вернулся в Чернигов. Теперь он точно оставался один на один перед татарской угрозой. Надежда была только на то, что Петру Акеровичу повезёт больше.

1244 год, ИННОКЕНТИЙ IV

Выборы нового папы состоялись ещё в середине 1243 года. Римским первосвященником под именем Иннокентия Четвёртого стал бывший кардиналом церкви Сан-Лоренцо-ин-Лучины Синибальдо Фиески. Стал очень неохотно, так как имел самые дружеские отношения с императором Фридрихом. Но теперь из-за корпоративных интересов они должны были стать непримиримейшими соперниками, несмотря на то, что Фридрих собственноручно повлиял на избрание своего друга. Император тоже всё понимал, поэтому в поздравительном письме в свойственной ему ироничной манере заметил новому папе:
-Я потерял старого друга, зато приобрёл нового врага.
Иннокентий ответил в том смысле, что сожалеет о случившемся, но каждый должен следовать своему долгу. После короткого перемирия давнее противостояние светского и духовного владык католического мира возобновилось. Преимущество было на стороне Фридриха, его войска по-прежнему находились в Италии и в любой момент могли покуситься на свободу римского папы. После долгих размышлений Иннокентий решил бежать туда, где император его не достанет.
Плоды принесла переписка с французским королём Людовиком, который по части религиозности мог дать фору даже апостолам. Он с радостью приглашал папу во Францию и божился, что никому не даст его в обиду. Людовику можно было верить, ведь религия безусловно стояла для него на первом месте. Одно мешало Иннокентию тотчас отправиться в путь — французский монарх сильно болел и жизнь его висела на волоске. Папа уже хотел отказаться от своей затеи и поискать другое место для укрытия от императора, но тут пришла весть о выздоровлении Людовика. Иннокентий Четвёртый бросился во Францию.
«Если Фридрих ступит на её территорию, то не миновать ему большой войны с Людовиком, - рассуждал он. - А это не то, что воевать со мной или с кучкой баронов!»
Во Франции Иннокентий задумал провести вселенский собор с целью низложения отлучённого от веры императора, а также решить ещё ряд глобальнейших проблем.
-Прежде всего следует отвоевать захваченный египетским султаном Иерусалим, - говорил папа своим епископам. - Поэтому на соборе я провозглашу крестовый поход в Святую землю. Людовик Французский уже дал клятву участвовать в нём и не верить слову этого блаженного у меня оснований нет. Кроме сарацин меня беспокоят русские схизматики и язычники-тартары. Необходимо в кратчайшие сроки взять Русскую и несторианские церкви под свою юрисдикцию. Архиепископ из Руссии Пётр, находящийся при моём дворе, может стать одним из мостов в заключении унии на наших условиях.
-Мы слышали, - отвечали кардиналы, - что покровитель архиепископа Петра, дукс Михаил, растерял свои влияние и владения. На Руси сейчас куда более могущественны суздальский и галицкий дуксы. Последний выдвинул главой Русской церкви своего ставленника. Договариваться об унии лучше с ними.
-Я подумаю над этим, - сказал Иннокентий.
Он прибыл во Французский город Лион в декабре 1244 года и здесь же принялся готовиться к вселенскому собору, а также снаряжал посольство на восток.
-Дуксу Даниилу предложи королевскую корону и военную помощь против тартар взамен на церковную унию с нами, - говорил Иннокентий главе посольства францисканцу Плано Карпини. - Тартарского императора, если доберёшься до него, постарайся обратить в истинную веру и уговори выступить против сарацин. Они ведь между собой тоже враждуют. Таким образом тартары помогут нам против сарацин, а потом мы натравим на них русских.

Тогда же, ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ

Зимой 1243/1244 годов от Конрада Мазовецкого поступило предложение объединиться против Болеслава Сандомирского-Краковского.
Романовичи хорошо знали ситуацию в Польше. После гибели Генриха Набожного под Легницей за его наследие стали бороться старый Конрад и его юный племянник Болеслав. Белла Венгерский выбрал сторону последнего. Он прислал сандомирскому князю военную помощь и 25 мая 1243 года в битве под Суходолом Болеслав одолел конкурента, после чего занял приветствующий его Краков и формально стал главным правителем Польши. Конрад предъявил претензии Тевтонскому Ордену в том, что рыцари не поддержали его, но сам понимал — обвинения не совсем справедливы. Орден потерял множество бойцов под Легницей, а также в противостояниях с литвой, куршами, русскими и другими противниками. Теперь же тевтонцы занимались подавлением целой серии крупных восстаний пруссов. А сам Конрад не смирился с поражением. Он горел желанием вернуть Краков и первенство в Польше. И для этого искал новых союзников.
-Его нужно поддержать! - сказал Даниил брату. - Иначе следующей целью Беллы и Болеслава станем мы. Отбиться от них в одиночку, учитывая ещё и татар с юга и востока, я не вижу возможности. Нам жизненно необходимо объединяться с врагами наших врагов. К тому же за помощь нам обещан солидный куш в виде Люблина, принадлежащего Болеславу.
-Так чего же мы ждём? - спросил Василько.
Синхронизировав действия с Конрадом, братья вторглись на территорию Польши. Пока властитель Мазовии разорял краковские владения, Даниил осадил Люблин. Василько, Лев и дворский Андрей рассредоточились по предместьям, карауля полки Болеслава, могущие прийти на помощь городу. Однако вражеский блок ответил по другому. Воспользовавшись отсутствием Романовичей, Белла отрядил на Галицкую Русь Ростислава, который захватил Перемышль. Даниил отправил туда часть войск во главе с Львом, Андреем, ещё одним дворским Яковом и племянником Всеволодом, а сам срочно вступил с люблинцами в переговоры.
-Уже точно известно, что Болеслав вам не поможет, - сказал Даниил. - Ему бы от Конрада отбиться. Если вы отворите ворота и присягнёте мне на верность, то я клянусь никого не обижать и, более того, укрепить Люблин своими средствами.
Потерявшие надежду на Болеслава и не знающие затруднений галицкого князя, горожане приняли условия. Сразу после этого Даниил и Василько бросились к Перемышлю. По пути они наткнулись на ожидающие их полки Льва.
-Мы дали Ростиславу бой на реке Сечнице и проиграли, - признался сын. - У них оказалось больше пехотинцев и Всеволод бросил нас в трудный момент.
-Теперь мы вместе и у Ростислава не будет численного превосходства, - утешил его Даниил.
Когда они добрались до Перемышля, Ростислав уже оставил крепость и бежал обратно в Венгрию. А галицко-волынским князьям через некоторое время пришлось отражать набег литвы на принадлежащий Васильку городок Пересопницу и соседний Пинск.

Весна 1245 года, АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ

После победы на Чудском озере наступил мирный период. Шведы ушли вглубь Финляндии и ничего не предпринимали, Орден вёл себя тихо, Ярослав Владимирович повинился и получил княжение в Торжке и Бежецке, от литвы имелся буфер в виде Полоцкой земли, новый возможный поход татар своей покорностью предотвратил Ярослав Владимирский и Киевский. Купцы торговали, чернь занималась ремеслом, все радовались миру. Лишь Александр понимал, что долго так продолжаться не будет.
Орден и шведы залижут раны и при поддержке папы римского, который обязательно провозгласит очередной крестовый поход против «схизматиков руссов», вновь нападут. Тесть Александра Брячислав Полоцкий тоже некрепко сидит на своём столе, позиции литвы в его княжестве очень сильны. Также, как и в Смоленске. Александр не раз думал вмешаться в полоцкую политику, пока тамошние жители не изменили Рюриковичам в пользу литовских князей, однако новгородцы не соглашались собирать большое войско, а одной дружины для такого дела было мало. Наконец, ситуация с татарами складывалась не так просто, как казалось на первый взгляд.
Поганые не брали Новгорода, но через Ярослава Владимирского/Киевского, считающегося главным на Руси и зависимого от них, могли вскоре попытаться поставить вольный град на Волхове в подчинённое положение.
«Если мои подданные взбунтуются, татары пойдут на Новгород войной. Этим воспользуются Орден и шведы. Тогда предстоит бороться на два фронта без поддержки Владимиро-Суздальского княжества. В таком случае от Новгородской и Псковской землях ничего не останется вне зависимости от того, возглавлю я мятеж или сразу отъеду к отцу и буду следить за трагедией со стороны. Не по душе мне, победителю шведов и рыцарей, политика отца. Да видно нет другого способа избежать гибели земли Русской иначе чем через подчинение поганых. Только как убедить в этом Новгород?»
Ответа Александр не находил, утешаясь тем, что татары пока про его княжество не вспоминали. От тяжких раздумий его отвлекла весть о нападении литвы на Торжок и Бежецк.
-Ярослав Новоторжский ранен, разбит и просит подмоги, - сообщили послы. - Сами мы не справимся.
Так как литва затронула новгородские пределы, Александру удалось вдобавок к личной дружине собрать и городское ополчение, после чего он двинул своё войско к Торжку.
-Что же Брячислав Полоцкий не подал весточки о походе язычников на наши земли? - сетовал новгородский князь на тестя.
Подойдя к Торжку, он узнал, что врагов всё-таки удалось отогнать благодаря поддержке пришедших чуть ранее тверичей и дмитровцев. Ярослав был серьёзно ранен, а литва укрылась за стенами Торопца. Князь повёл большое войско на этот город. Благодаря поддержке изнутри новгородцам удалось ворваться внутрь. Они беспощадно перебили всю литву с их восемью князьями. От торопчан Александр узнал, что часть литовского войска ушло дальше на запад вместе с пленными. Князь решил броситься за ними вдогонку. Чтобы пешее ополчение не тормозило, он взял с собой только личную дружину. Александр нагнал и перебил литву у Жижицкого озера. Потом пошёл к Витебску. Там он узнал, что Брячислав Полоцкий умер, а его столицу занял литовский зять Товтивил.
-Полоцк мы не возьмём без большой новгородской армии, - констатировал Александр и повернул обратно.
У городка Усвят он внезапно обнаружил второй отряд литвы, с которым поступил также, как с первым.
«Чтобы неповадно было ходить на нас в будущем!»

Весна-I половина лета 1245 года, МИНДОВГ

Литовскому племени хронически не доставало жизненного пространства. Ситуацию усугубляла высокая рождаемость всех слоёв населения. Вдобавок издавна каждый глава даже самого скромного поселения (больших городов в Литве не было) величал себя князем и передавал этот титул всем своим отпрыскам. В результате и князей, и народу развелось столько, что хватило бы на пять государств. Поэтому-то литва отличалась агрессивностью и так часто беспокоила соседей. Лишь недавно двум их правителям — Миндовгу и Товтивилу — удалось разжиться новыми территориями. Но произошло это не столько за счёт силы, сколько за счёт династических браков. Естественными союзниками литвы оставались жемойты, пруссы, курши, ливы, латгалы, аукштайты. Врагами — русские, поляки и рыцари.
К 1245 году политическая расстановка совсем не устраивала Миндовга — великого князя Литовского. Ему не нравился мир между крестоносцами и новгородцами, заключённый после победоносного похода русских в Ливонию, так как он косвенно был направлен против Литвы. Подозрения превратились в уверенность, когда Александр Новгородский простил креатуру тевтонов Ярослава Владимировича и дал ему в удел Торжок и Бежецк.
-Этот Ярослав послужит координатором между Орденом и Новгородом, направив их на нас, - сказал Миндовг литовским князьям. - Есть опасность, что их поддержит Ярослав Владимирский, Смоленск и брячиславовы сыновья, которые сидят в Витебске и поглядывают на отобранный у них тобой, Товтивил, Полоцк. Против всех и сразу мы не устоим.
-Нужно упредить возможное нападение! - воскликнул Товтивил. Остальные согласились с ним.
-Тогда собирайтесь и идите на Торжок, - сказал Миндовг.
-А ты?
-А я останусь здесь, чтобы вместе с Викинтом Жемойтским прикрыть ваши спины от Ордена, Конрада Мазовецкого или галицко-волынских Романовичей.
Поход под руководством Товтивила закончился поражением. Однако Миндовг извлёк максимум пользы лично для себя: с племянника была сбита спесь, часто проявлявшаяся в последнее время; Ярослав Владимирович вскоре скончался от полученных в битве ран и связующие звенья между Орденом и Новгородом ослабли; гибель многих литовских князей в битвах с Александром Новгородским снизило внутреннюю конкуренцию в самой Литве.
А вскоре и на западном направлении ситуация кардинально изменилась в лучшую сторону. Всё началось с того, что Конрад Мазовецкий поссорился с Орденом. Миндовг тут же предложил польскому князю союз и получил согласие. Через Конрада он сумел примириться и с Романовичами. В знак серьёзности намерений племянницу Миндовга и по совместительству сестру Товтивила выдали замуж за овдовевшего несколько лет назад Даниила Галицкого. Литва стремительно укрепляла свои авторитет и положение среди крупных народов.

Середина 1245 года, ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ

-Беда, князь! - сообщили гонцы. - Ростислав снова захватил Перемышль!
-Мы с Васильком тотчас собираем дружину, - мгновенно отреагировал Даниил.
-Хорошо. Только учти, что на сей раз у негодяя гораздо больше войск, чем в прошлом году.
-Откуда он их взял? Или Белла отдал зятю всю свою армию?
-Нет, но помимо венгерских дворянских полков там ещё и поляки Болеслава Сандомирского-Краковского. Сейчас Ростислав настолько уверен в себе, что после Перемышля направился не к Галичу, а на север.
-То есть, к Холму! - побледнел Даниил. - Прямо на меня!
-Отправляй гонцов к Конраду и Миндовгу, - сказал Василько. - Пусть спешат к нам на помощь!
Даниил последовал совету брата, после чего они собрали рати и отправились навстречу врагу. По дороге к ним присоединился кочующий половецкий отряд. Лазутчики сообщали, что Ростислав сейчас застрял у упорно не сдающейся крепости Ярослав. 17 августа галицко-волынско-половецкое войско явилось туда.
Даниил разделил свою армию на три полка. В центре он поставил ополчение во главе с дворским Андреем, сам с сыном Львом встал на левом фланге, Василька отрядил на правый. Так они и переправились через реку Сан. Польско-венгерское войско Ростислава выдвинулось навстречу, перейдя глубокий овраг.
-Сегодня всё и решиться, - сказал Даниил сыну.
Князь увидел, что Ростислав двинулся на его полк и приказал Андрею перекрыть этот путь. Битва началась. Ростиславова атака получилась мощной и полки Андрея стали отступать. Даниилу пришлось послать туда отряд аж с двадцатью боярами. Сам он налетел на венгерский полк, стоявший чуть позади. Венгры выдержали натиск. Более того, они перешли в атаку и смяли нападавших. Даниил поздно заметил, что попал в «котёл».
«Буду рубиться до последнего!» - пообещал он себе.
Однако его телохранители падали один за другим и вскоре на князя насели числом и сумели выбить из рук оружие. Венгры схватили его и привели к воеводе Фильнию, как вдруг налетели русские во главе со Львом и вырвали Даниила. Лев при этом обломал своё копьё о вражеского воеводу. Выехав из западни, Даниил принялся собирать рассеявшиеся полки, чтобы с ними вновь напасть на противника. Второй натиск полностью удался. Венгры не выдержали и побежали. Большинство из них было перебито, некоторые сдались на милость победителей. Среди них оказался и Фильний.
-Спасибо за спасение, сын! - искренне воскликнул Даниил. - Я этого не забуду! Но битва ещё не кончена, а потому - вперёд!
Они зашли в тыл полкам Ростислава, которое, таким образом, оказалось зажато между войсками Андрея и Даниила. Враг не выдержал битвы на два фронта, также, как ранее венгры, обратившись в бегство. Русские добивали их без жалости. А вскоре Даниил узнал, что и Василько разбил польские войска на правом фланге.
-Жаль, Ростислав ушёл, - посетовал галицкий князь. - Через год снова приведёт на наши земли иностранцев.
Тем не менее, Романовичи одержали выдающуюся победу. Вместе с воеводой Фильнием в руки попал один из их злейших врагов — галицкий боярин Владислав Юрьевич, много лет строящий против них козни. И того и другого Даниил повелел казнить.
Однако упивались триумфом братья недолго. Вскоре от татарского цесаря пришло повеление:
-Отдай Галич!
-Что будем делать, брат? - спросил Василько.
-Силы слишком неравны, - ответил Даниил. - Придётся мне ехать к поганому и кланяться до земли, чтобы сохранить за собой Галич.

Зима 1245/1246 гг., КОНРАД

Дружина Конрада вернулась, не потеряв ни единого человека, так как опоздала к битве под Ярославом. Пока она отсутствовала, на Мазовию совершило набег племя ятвягов. Их необходимо было наказать и Конрад позвал Романовичей в совместный поход. Братья не могли отказать. Василько привёл галицко-волынские рати в город Ленчицу, где мазовецкий князь назначил общий сбор.
-А что же Даниил? - спросил Конрад.
-Он отправился на поклон к татарскому вождю.
-Что-о-о?! Как же так?! Неужели вам так хочется становиться данниками тартар?
-Совершенно не хочется! Но другого способа избежать нового разорения наших владений мы не видим!
-Мы его найдём!
Поход на ятвягов, в конце концов, пришлось отложить из-за снежных буранов и суровых холодов. В это же самое время в Ленчицу явились францисканские монахи во главе с Джованни де Плано Карпини. По поручению римского папы они ехали к тартарам, просили содействия в дальнейшем пути и намекали, что имеют дело к Даниилу Галицкому. Конрад свёл Карпини с Васильком.
-Его святейшество предлагает вашему брату королевский титул и содействие против тартар, если он признает духовную власть Рима, - сказал монах русскому князю.
-Это очень интересно, - осторожно ответил Василько. - К сожалению брат сейчас в орде, а я не могу решать в одиночку такие вопросы. Но я предлагаю подождать Даниила у меня во Владимире-Волынском, ведь проводить подобные переговоры в стане татарского правителя, мягко говоря, небезопасно.
-С удовольствием воспользуюсь твоим гостеприимством, благородный дукс. Однако ждать долго не имею права. Что делать, если мы разминёмся с твоим братом?
-Тогда Василько Романович сам передаст ему предложение его святейшества, - заверил Конрад Карпини.
Волынский князь утвердительно кивнул.
-Хорошо, - согласился успокоенный францисканец. - А будет ли мне позволено зачитать послание господина папы русским епископам?
-По приезде во Владимир я тотчас созову владык волынской, галицкой, холмской, луцкой и перемышльской епархий, - сказал русский князь. - Кроме того, понадеемся на присутствие нерукоположенного пока митрополита Кирилла.
Такое обещание говорило о серьёзном намерении, по крайне мере, Василька вести переговоры с главой престола Святого Петра.
-Правильный выбор! - похвалил Конрад волынского правителя. - Не сегодня-завтра римский папа объявит крестовый поход против тартар — и тогда на них поднимется воинство в десятки тысяч копий. В этом случае вы будете сражаться не одни против восточных орд.

I половина 1246 года, БАТУ

Более трёх лет к счастью для Бату оттягивался монгольский курултай, который должен был возвести Гуюка в верховные ханы. Этому способствовала его мать Дорегене, почувствовавшая вкус к власти и не спешившая передавать её в руки сына.
Бату, тем временем, спешно укреплял свои позиции в родном улусе. Больше всего после восшествия Гуюка на престол он опасался ответного похода европейцев, поэтому как мог старался обезопаситься от внезапного удара со стороны заката. За Днепром кочевали орды нескольких беклярбеков, а сам Бату вызывал к себе в ставку самых главных уруских князей. Засвидетельствовать покорность изначально приехал только Ярослав Владимирский. Через год, следуя его примеру, в орду явились другие князья северо-восточной Урусии: углицкий, ростовский и удельный ярославский. Даниил Галицкий прибыл ещё через год, когда Бату пригрозил через послов отобрать у него Галич. С ним пришлось обойтись более милостиво, так как Даниил, в отличии от владимиро-суздальских вассалов, не враждовал так сильно с латинянами и мог заключить с ними союз в случае слишком жёстких условий. Бату стерпел даже то, что этот негодяй, ссылаясь на запрет своей веры, отказался поклониться духам предков. Положение спасало лишь готовность Даниила поклониться вождю Джучиева улуса. Убедившись, что галицкий князь готов выпить за его здравие кумыс, Бату сделал ещё один реверанс, разрешив выбрать привычный для русских напиток.
Лишь Александр Новгородский да Михаил Черниговский игнорировали призывы бывшего главы западного похода монголов. Первый не очень волновал Бату, так как не взятый когда-то Новгород в целом враждовал со слугами римского шамана. К тому же Ярослав поручился за Александра, который через своих людей косвенно передавал дань, выкупая из орды русских пленников, и в расплывчатых выражениях признавал себя вассалом. А вот второй тревожил всерьёз, потому что пытался сколотить против монголов альянс с латинянами. Пришлось Бату взять контроль над Черниговом, прислав туда немалый гарнизон.
Однако, как бы хорошо не шли дела на закате, с востока всё настойчивее звучали требования явиться в Монголию, а выборы хана всё приближались и приближались. Бату знал, что выберут Гуюка, поэтому не ехал. Ссылался на болезнь ног. Только причина эта его врагам уже не казалась уважительной.
-Что же делать? - в отчаянии спрашивал Бату у своих вельмож. - Что?
Тем временем из Монголии через его ставку на Русь возвращался сын Ярослава по имени Константин.
-Для подтверждения ярлыка на великие княжения Киевское и Владимирское госпожа Дорегене и господин Гуюк требуют отца к себе, - грустно сообщил Константин, зря потеряв на чужбине почти три года.
-Вот и ответ на твой вопрос, повелитель, - сказали потом вельможи Бату. - Отправь на курултай вместо себя Ярослава. Ему же всё равно надо ехать в Монголию. Пусть он проголосует от твоего имени.
Идея показалась удачной и владимирский князь был вызван в низовья Волги.
-Отдашь мой голос за Гуюка, - сказал ему Бату. - Он всё равно победит.
Едва Ярослав отправился в далёкий путь, как в ставку явились послы римского шамана. Они предлагали союз с Римом и совместный поход против сарацин.
-Езжайте в Монголию, - ответил им Бату. - Такие вопросы можно решать только с верховным правителем.

Весна-лето 1246 года, БЕЛЛА IV

Поездка Даниила в орду и то, как его принимал тартарский правитель сильно встревожили не только польских князей, но и венгерского монарха. Белла имел все основания полагать, что в случае нового нашествия поганых Романовичи выступят на их стороне. После нелёгких размышлений было решено изменить политику в отношении галицко-волынских князей и заключить с ними мирный договор.
-Передайте Даниилу мою готовность отдать принцессу Констанцию за его сына Льва, а также обещание не помогать больше Ростиславу в борьбе за Галич, - наказал Белла посланцам.
-Тем более этот пройдоха (Ростислав) оказался отпетым неудачником, - сказал он уже себе. - Если бы он не являлся моим зятем, то я выгнал бы его взашей из моего королевства. Впрочем, ситуация может измениться и Ростислава лучше держать при себе.
Чтобы подсластить сыну Михаила Черниговского горькую пилюлю, король выделил ему специально учреждённый Славонский банат (область). А от Даниила пришёл ответ о согласии на предложения венгерской стороны. Для окончательного скрепления дружбы галицкий князь прислал владыку Кирилла. Белла в общих чертах знал историю соперничества Кирилла и Даниила с Петром Акеровичем и Михаилом Черниговским. И ни секунды не сомневался, что видит перед собой настоящего митрополита Киевского и Всея Руси.
«Ведь патриарх константинопольский уже избран, Михаил никакого влияния не имеет, Пётр Акерович дискредитировал себя связью с Римом, а Даниил договорился с тартарами и могуществен как никогда,» - думал Белла, глядя на Кирилла.
Переговоры закончились успешно. Кирилл уехал в Никею, а Белла после свадебных хлопот обратился к делам западным.
Здесь у него вновь разгоралось противостояние с австрийским герцогом Фридрихом из-за спорных территорий. Тех самых, которые Белла когда-то вынужден был отдать во время тартарского нашествия и которые он частично вернул ещё в 1242 году.
В начале лета 1246 года венгерский король вторгся во владения австрийского соседа вместе со своим союзником Вацлавом Чешским. 15 июня на реке Лейта между венгро-чешскими и австрийскими войсками состоялась битва. Белла и Вацлав потерпели поражение. Однако Фридрих Австрийский погиб в сражении и поражение обернулось чуть ли не триумфом.
-Гм, герцог не имеет прямых наследников, - задумался Белла. - Остались только его сестра Маргарита и племянница Гертруда. Обе не замужем! Ох и слетятся же вороны со всех сторон на такую лакомую добычу! Ещё бы, на кону Австрия и Штирия! Тут нужно покумекать, как бы повернуть обстоятельства в свою пользу...

Конец лета-осень 1246 года, ГУЮК

Со смерти Угедэя прошло почти пять лет. Дорегене постоянно оттягивала курултай, не желая расставаться с дающим неограниченную власть регенством. Но империи нужен был настоящий правитель. Чингисиды, двор и армия всё больше волновались и разбивались на группировки. Недовольство ханшей и её сарацинскими ставленниками грозило перерасти в гражданскую войну. Под давлением обстоятельств и даже собственных детей Дорегене покорилась неизбежному.
Великий курултай, возведший Гуюка на трон, состоялся холодным августом 1246 года. На нём присутствовали родичи, царедворцы, высшие чины империи, а также более четырёх тысяч представителей тех правителей, которые были завоёваны или трепетали перед могуществом чингисовой державы. Среди последних находились слуги багдадского и римского шаманов. Лишь ненавистный Бату проигнорировал событие, прислав вместо себя младшего брата Берке с уруским данником Ярославом.
-Я расправлюсь с Бату ради безопасности страны и собственного спокойствия, - пообещал себе Гуюк.
Сначала он отдельно провёл переговоры с багдадским и римским послами, требуя, чтобы их правители признали его своим господином. Послы заявили, что не имеют на то полномочий. Дерзкие ответы не понравились Гуюку, однако он не стал рубить сплеча, а решил действовать хитро. Римляне на своей аудиенции предлагали напасть на сарацин с двух сторон. Предложение показалось интересным. Ссылаясь на войну, Гуюк мог собрать большую армию и воспользоваться ею, поведя на запад, откуда недалеко и до строптивца Бату.
-Я призову его присоединиться к войску и он окажется в моих руках, - говорил верховный хан. - А если он не прибудет, то я обрушусь на него всей мощью империи и раздавлю как жалкого червя. Багдадский шаман будет вторым на очереди. Ну а на закуску оставлю жалкие народы заката.
-Каковы твои планы в отношении уруского вождя? - спросила его мать. - Говорят, он верен Бату.
-Я переманю его на свою сторону, вручив ярлык.
-А если он вновь переметнётся к Бату в будущем противостоянии с тобой?
-Сил обоих недостаточно для моего сокрушения.
-Ты излишне беспечен.
-Предлагаешь оттолкнуть урусов от себя? - спросил хан. - Тогда они точно поддержат моего двоюродного братца. Само по себе это не страшно. Но если к ним присоединятся римляне и, одновременно, поднимутся сарацины, то нам придётся туго.
-А если я скажу, что урус Ярослав здесь уже вступал в переговоры с римскими послами? - спросила Дорегене.
-Что? Это точно или только предположения?
-Сведенье сообщено мне твоим золотых дел мастером Комом, который является урусом. А ему шепнул на ухо один из ближников Ярослава.
-Какой резон тому ближнику выдавать своего господина? - спросил не очень-то доверяющий матери Гуюк.
-Он привержен константинопольскому шаману, Ярослав же в ходе переговоров с римлянами рассматривал вариант покориться их господину в случае серьёзной военной помощи против нас.
И всё же Гуюк сомневался. Стараясь понять, где ложь, а где истина, он провёл собственное дознание. Хан не привлёк к нему римлян из соображений будущего союза против сарацин, зато за Ярослава взялся всерьёз. На очной ставке со своим ближником вождь уруссов не отпирался от встречи с послами папы римского, но сообщил, что отказался принять их духовное покровительство.
-Собираясь воевать с тобой, разве бы я прибыл сюда и просил бы ярлыка? - говорил Ярослав. - А переговоры вёл о дружбе, а не о войне против кого-то.
Обратного доказано не было и Гуюк не покарал подозреваемого. Правда и всецело в его искренность тоже не верил.
-Разреши мне испытать честность Ярослава с помощью заговорённой воды, - попросила Дорегене. - Уж она нам не соврёт!

Тогда же, МИХАИЛ ВСЕВОЛОДОВИЧ

Отчасти Михаил вернул доверие родственников, когда перестал навязывать Ростислава или других сыновей в качестве своего наследника. Но теперь это мало что давало. Чернигово-Северское княжество (равно как Киевское, Переяславское, Муромо-Рязанское, Владимиро-Суздальское) находилось в большой зависимости от татар. Их чиновники и гарнизоны переписывали население областей, а их отряды являлись внезапно, чтобы карать правых и виноватых. Многие князья уже побывали у свирепого Батыя и изъявили ему покорность. Через своих посланцев поганый вызывал и Михаила. Князь медлил, он ждал Петра Акеровича.
Тот вернулся в конце 1245 года с плохими вестями. Латинское воинство собиралось отбирать Святой Град у сарацин, а на татар папа Иннокентий хочет воздействовать дипломатией. Надежда на помощь Рима провалилась.
Вскоре Михаил узнал, что Даниил Галицкий побывал у Батыя и благополучно возвратился домой, после чего отправил Кирилла в Никею и договорился о свадьбе своего сына Льва на дочери Беллы Венгерского. Татары же всё чаще беспокоили Чернигов. По своей малочисленности эти отряды не могли взять город, однако безбожно разоряли окрестности. Неудивительно, что горожане — от вельмож до черни — роптали на Михаила, подвергавшего их регулярным нашествиям.
-Не о своей политической чести печётся наш князь! - убеждал их боярин Фёдор. - Кабы только Батыю кланяться пришлось, так Михаил Всеволодович отринул гордость. Только поганый допускает до себя лишь после почестей идолищам языческим. Князь не хочет изменять вере христианской.
-Тогда пусть уезжает на все четыре стороны и не подвергает нас опасности повторного захвата! - кричали озверевшие от страха люди.
-Некуда мне бежать, - признался Фёдору и другим ближникам Михаил. - Верно для того, чтобы отвести беду от Чернигова, придётся отправиться к татарину на верную смерть!
-Может обойдётся без гибели, княже, - утешал Фёдор. - Тут донесли, что Даниил избежал преклонения пред истуканами и был впущен к Батыю напрямую.
Получив благословение у личного духовника, Михаил отправился в Орду. Как и предполагалось, там ему приказали пройти языческие ритуалы. Старый князь отказался.
-Тогда ты умрёшь! - сказал ханский вельможа Ельдигей.
Михаила принялись уговаривать покориться его челядь и даже бывшие в Орде русские князья, в числе которых находился михайлов внук Борис Ростовский. Черниговский князь стоял на своём и поддерживал его только верный боярин Фёдор.
Ельдигей махнул рукой и находившиеся при нём воины соскочили с коней, окружили строптивца и принялись его избивать. Страшно и больно было Михаилу.
-Господи! - взмолился он со слезами на глазах, понимая, что приходит смертный час. - Прими душу раба Своего! Много грешил при жизни, но погибаю во имя Твоё...
Князя повалили, стали бить дальше и прыгать ему на грудь. Хрустнули кости, до невозможности пронзила острая боль. Потом сознание стало потухать, избавляя Михаила от страданий. Он уже не знал, что некий вероотступник Даман подскочил к его искалеченному телу, отрезал голову и с усмешкой отшвырнул её прочь...

Конец 1246-весна 1247 гг., АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ

Ещё осенью на Русь примчались татарские гонцы и от имени царицы Дорегене потребовали от Александра явиться в далёкий Каракорум. Якобы там ему должны были выдать ярлык на великое княжение вместо скончавшегося отца. Посоветовавшись с ближниками, Александр решил никуда не ехать. По крайне мере до тех пор, пока не откроются обстоятельства смерти Ярослава. О том, какие события происходят в Татарии, новгородский князь имел весьма смутные представления, но благодаря сети шпионов в Орде он слышал об избрании нового царя и удивлялся: почему его призывает не верховный повелитель, а его мать?
-Да, княже, - говорили ближники. - Подозрительно всё это! Хорошо, что ты не отправился в Татарию. Там тебя могла постигнуть участь отца.
Весной пришла весть о возвращении ярославовой делегации в стольный град. Туда же стали съезжаться удельные князья. Предстояли важные мероприятия — похороны, следствие, делёж наследства. Чтобы взять их под свой контроль, Александр заручился поддержкой новгородцев, собрал большое войско и с ним явился во Владимир. Родные братья — Андрей, Михаил, Ярослав, Константин, Василий — сразу примкнули к нему. Дядья образовали собственный союз во главе со Святославом Суздальским. Сила и авторитет были на стороне Ярославичей благодаря новгородцам, большей части владимирцев, а также благодаря победам Александра над шведами, тевтонами и литвой. Но оба лагеря не пошли на открытое столкновение, заключив меж собой перемирие.
Прежде всего следовало отдать последние почести покойному и выяснить, что же произошло в Татарии. Всех ездивших туда (некоторые погибли в тяжёлом пути) взяли под стражу и учинили допрос. На нём-то и узнали о контакте Ярослава с латинянином Плано Карпини, о доносе кучки бояр во главе с Фёдором Яруновичем на своего князя царю, о недовольстве последнего русско-римскими переговорами, о царском суде и оправдании на нём Ярослава...
-А перед самым отъездом, - показывали бояре, - мать царя в знак особого расположения собственноручно угощала князя. Потом господин наш захворал и через семь дён кончился. Тело сначала пятнами пошло, а затем вовсе посинело. Оттого везли его в закрытом гробе.
-С чего матери царёвой травить батюшку? - засомневался Александр. - Он и так находился в руках татар и они могли казнить отца без всякой хитрости!
Подозрение в отравлении пало на Фёдора Яруновича и его сообщников, которые интриговали то ли из-за приверженности к вере, то ли из-за нежелания ходить в данниках татарских. Вот только осведомлённость Дорегене в смерти уже отъехавшего князя ослабляло эту версию. В конце концов доносчиков после дознания казнили, оставшихся верными Ярославу бояр отпустили.
Оставалось решить вопрос власти. По праву и по завещанию покойного князя великие столы киевский и владимирский переходили Святославу Суздальскому. Братья склоняли Александра вопреки всему отобрать их себе.
-Не хочу междоусобиц, - ответил им Александр. - Они ослабят Русь.
Он всенародно признал дядю старшим в роде и возвратился в Новгород.

Весна-осень 1247 года, ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ

Несмотря на оказанную Батыем честь, Даниил вернулся из Орды с тяжёлым сердцем. Ни он, ни его подданные не хотели мириться с положением данников. И дело заключалось не только в какой-то особенной гордости галицко-волынского люда. Просто татары подрывали экономику всей юго-западной Руси. Ещё недавно Понизье было главным, если не единственным, поставщиком соли. Однако теперь тамошние жители платили дань татарам и перенаправляли значительную часть соляного потока на восток. Исходя из этих двух обстоятельств цены на товар сильно подскочили. Население Галиции отреагировало на утяжелившиеся экономические условия очень негативно, что очень обеспокоило Даниила.
-Наверняка подлецы уже прикидывают, кого бы пригласить вместо меня, - делился князь своими опасениями с братом, сыновьями и ближниками. - Желающих хоть отбавляй! Здесь и черниговские Рюриковичи, и смоленские, и тот же Ростислав... Не имея на то возможностей, они пообещают отвоевать Понизье у татар, лишь бы заполучить престол. Необходимо убедить людей в том, что я отказываюсь от данничества, а в Орду ездил лишь затем, чтобы отсрочить новый поход поганых. Ну и, естественно, нужно объявить об обязательном освобождении Понизья в краткосрочной перспективе.
Кое-как Даниил утишил всеобщее недовольство. Но оно могло снова вспыхнуть в любой момент. Поэтому князь хватался за любую соломинку, дающую хоть призрачную надежду выполнить заявленную политическую программу. Очень кстати оказался династический союз с Беллой. Ещё больше обещали переговоры с римским престолом.
-Передай своему господину, - сказал Даниил возвращающемуся из Татарии через Русь Плано Карпини, - что мы, церковники и миряне Галицко-Волынского княжества, согласны на унию, если он организует большой поход против поганых.
Вслед за тем он предпринял ещё ряд мер, направленных на будущее противостояние с татарами. По примеру венгерского короля Даниил велел строить каменные стены вокруг городов и возводить каменные же крепости в приграничьях со степью. Особенно старательно укреплялась любимая резиденция под названием Холм. Занимался Даниил и перевооружением дружины на татарский манер.
-Нужно заимствовать самое лучшее даже у врагов, коли они постоянно побеждают, - пояснял он свою логику недоумевавшим.
Переговоры с Иннокентием шли удачно. Даниил не уставал прикидывать, как покрепче спаять будущую антитатарскую коалицию. Он рассчитывал и на Беллу, и на Миндовга, и на польских князей, и даже на тевтонов. Следовало только замирить Орден с литвой, а Болеслава Краковского с Конрадом Мазовецким. Даниил собирался заняться всем этим, когда узнал о смерти последнего. Теперь предстояло не допустить усобнической войны его сыновей, которая грозила усложнить политическую обстановку и спутать галицкому князю все карты.

II половина 1247 года, МИНДОВГ

В последнее время Товтивил горько жаловался на Брячиславичей — Изяслава и Василька Витебских.
-У меня в Полоцке многие за них, - говорил он. - Конкуренты имеют все шансы возвратить отчий престол. Вдобавок они часто ездят в гости к Всеволоду Смоленскому, значит, ждут от него поддержки. Что делать, ума не приложу.
Новость не на шутку встревожила великого литовского князя. В прошлом смоляне уже вмешивались в полоцкие дела, не постесняются сделать это и сейчас. Миндовг беспокоился отнюдь не за благополучие Товтивила. Просто-напросто, если Полоцк будет потерян, племянник скорее всего надумает возвратиться в Литву — на этот ограниченный клочок земли, где места по-прежнему не хватало ни простолюдинам, ни князьям. С тех пор как Миндовг заключил союз с Романовичами и Конрадом направления для походов значительно сузились и ситуация с дефицитом жизненного пространства почти не изменилась даже после гибели ряда князьков от воинов Александра Новгородского. Их места заняли другие. Поэтому возвращение Товтивила грозило взорвать накалённую до предела обстановку. Стараясь оттянуть внутренний конфликт, Миндовг уже посылал всех этих вождей на Псковщину летом текущего года. Поход получился удачным и... бесполезным. Нужно было срочно придумывать что-нибудь новое.
«А то как бы они не потребовали от меня поделиться своими русскими землями,» - нервничал Миндовг, замечая алчные взгляды соотечественников в сторону новогрудских владений.
После долгих размышлений он сказал Товтивилу:
-Твоя единственная возможность сохранить Полоцк — захватить Смоленск. Собирай войска! Я дам тебе десятую часть собственной дружины и отпущу всех князей, которые захотят пойти с тобой.
-А сам не присоединишься ли?
-Я вынужден сторожить тевтонов и ятвягов! - прибег Миндовг к старому доводу.
-Ладно, дядя, спасибо и на том!
Как и предполагал Миндовг желающих идти на Смоленск оказалось много. Среди них был брат Товтивила Едивид, а также их дядя по материнской линии — Викинт Жемойтский.
Когда вся эта орава отправилась в путь, Миндовг сказал оставшимся:
-Пусть они добудут себе новые владения или погибнут на чужбине. А здешние земли уехавших мы поделим между собой и не отдадим назад.
Его слова встретили взрывом энтузиазма. А Миндовг уже думал о походе на ятвягов, время от времени беспокоящих литовские рубежи. Для этого он решил просить помощи у своих галицко-волынских и мазовецких союзников, чьи пределы также страдали от набегов этого дикого племени. Однако с совместным походом приходилось повременить. После смерти Конрада разгорелось противостояние его сыновей. Мазовецкие события пока отодвигали все остальные дела на второй план.

Тогда же, АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ

Уже в Новгороде Александр узнал о поездке Андрея в Орду.
-Неужели решился стать данником и хочет заручиться ярлыком татарского вождя на полученный удел?
-Хуже! - сказали разведчики. - Князь Андрей хочет ярлык на великое княжение!
-Несмотря на то, что никто решил не ездить в Орду?! Несмотря на завещание отца?! В обход дяди и меня?!
-Это раньше великое княжение автоматически получал старший в роде. Ныне это могут решать татарский царь или вождь по своему усмотрению.
Александр срочно собрал ближний круг и стал держать совет о том, как поступить в сложившейся ситуации. Сошлись на том, что Андрей благодаря поездке заполучит от Батыя ярлык и изгонит непопулярного во Владимире Святослава, который так и не отправился на поклон. В таком случае Александр и его потомство лишатся прав на великокняжеский стол. Учитывая же, что новгородцы в любой момент могут указать за ворота, ему может остаться в перспективе один только Переяславль-Залесский.
-Раз так, то я тоже поеду в Орду и буду добиваться Великого княжества Владимирского! - сказал Александр. - А в Новгороде посажу вместо себя моего первенца Василия.
Он собрал дары и, действуя очень быстро, нагнал Андрея. При встрече братья поругались.
-У тебя была возможность сесть во Владимире, но ты не воспользовался ею, - говорил Андрей. - Зачем же сейчас пытаешься?
-Я старше тебя! - отвечал Александр. - Поэтому у меня больше прав на престол. И не к лицу мне быть под тобой!
-Но ведь и ты идёшь против обычая, ведь старший в роду у нас дядя Святослав!
-Ему я покорился и покорюсь, если он отправится к ордынским правителям и получит от них ярлык. А ты должен уступить мне. Взамен я отдам тебе Новгород.
-Поздно! Не нужен мне твой Новгород. Там князь не князь, а так — наёмник!
Вскоре братья добрались до ставки Батыя в низовьях Волги.
-Отчего сразу не приехал ко мне на поклон, Александр? - строго спросил ордынский вождь коленопреклонённого князя при первой встрече. - Слухи о твоих победах над прислужниками римского шамана давно доходят до меня. Но неужели ты думаешь, что у тебя хватит сил тягаться со мной в могуществе?
-Именно мои ратные дела не позволяли до сих пор почтить тебя, мой господин, - ответил Александр. - Сам посуди! Если бы я бросил Новгород, то наши с тобой общие враги прознали о том и попытались бы захватить мои земли. А тогда рыцари вплотную приблизились бы к границам покорного тебе Владимиро-Суздальского княжества. Я делал всё, чтобы не допустить такого положения.
Александр надеялся поразить Батыя логикой ответа и это ему удалось.
-Так и быть, я прощаю тебя, - сказал поганый. - Будьте с братом моими гостями, прежде чем отправитесь в Каракорум.
С этими словами он закончил аудиенцию.

Зима 1247/1248 гг., СВЯТОСЛАВ ВСЕВОЛОДОВИЧ

Стольный град Владимир неохотно принял Святослава. Жители не то что противодействовали новому князю, они как бы не замечали его. Тогда Святослав принялся перетаскивать сюда своих верных людей из Суздаля. Такая мера только усугубила ситуацию, поскольку пришельцы стали оттеснять от управления местное боярство.
Глухим недовольством владимирцев могли воспользоваться Ярославичи, контролирующие значительную часть Владимиро-Суздальского княжества. Нужно было что-то срочно предпринимать, ведь угроза потерять великокняжеский трон в сложившихся обстоятельствах была весьма реальной. За Александром стояла Новгородская земля и авторитет лучшего полководца Руси со времён Владимира Мономаха. А второго Ярославича — Андрея — владимирцы любили больше всех остальных по причине его всегдашнего нахождения в столице во время правления отца.
«Если эти двое договорятся между собой, - думал Святослав, - то их поддержат и остальные братья — Ярослав Тверской, Михаил Московский, Константин Галичский и Василий Костромской, — а также основная часть владимирцев. Тогда я не удержусь на престоле. Устроил мне братец подлость. Вроде бы отдал причитающееся (формальное старшинство) — да рассредоточил своих сынов так, чтобы максимально окружить меня и связать руки.»
Удельные князья владимиро-суздальской земли, готовые поддержать его во время похорон Ярослава, уже разъехались по своим владениям и дали понять, что не вступятся за законного правителя в случае конфликта из-за его отказа ехать в Орду за ярлыком. Противостоять же Ярославичам с единственным сыном Дмитрием Юрьев-Польским Святославу было не под силу.
И тут в самый разгар сомнений разнёсся слух, будто старшие племянники отправились в Орду.
«Чего хотят? - встревожился великий князь. - Мы ведь договаривались не ездить к татарам на поклон. Ах, предатели!»
Он пока решил затаиться. Ехать в Орду Святослав категорически не хотел, ибо это означало стать данником иноземцев. Он лелеял мечту обрести популярность среди подданных, возвратив им независимость и, возможно даже, стать победителем поганых на бранном поле, как бы утопично не звучали подобные мысли. К тому же непопулярный князь опасался покидать Владимир, поскольку обратно недовольное большинство могло его не впустить. Оставалось лишь сетовать на многолетнее соперничество Суздаля и Владимира. Если бы Святослав не был в своё время правителем первого города в течении восьми лет, то, скорее всего, он не вызывал бы такого отторжения у жителей второго.
Однако удержать власть в нынешнем стольном граде Святославу было не суждено. В один далеко не прекрасный день во Владимир въехал Михаил Московский и при всенародной поддержке приказал оторопевшему дяде убираться на все четыре стороны. Святославу ничего не оставалось, как вернуться в Суздаль.
Там он и сидел безвылазно, пока не узнал о гибели Михаила в битве против литвы, вторгшейся в пределы княжества со стороны Смоленска и продолжавшей грабежи. Воодушевлённый такой неожиданной нейтрализацией обидчика, Святослав собрал дружину и повёл её на литовские рати. Иноземцы не решились биться тотчас, они отошли к небольшому городку Зубцову близ Твери. Лишь там литва вступила в бой с суздальцами. Святослав разбил их, а потом отправился во Владимир, рассчитывая на благодарность его жителей. Однако ворот перед победителем не открыли, заявив:
-Мы дождёмся возвращения старших Ярославичей!

Тогда же, САРТАК

Курирование Ярославичей было поручено Сартаку.
-Покажи им своё благоволение, - инструктировал старшего сына Бату. - Присмотрись к каждому как следует. В условиях намечающегося столкновения с Гуюком нам необходимо спокойствие на западе. А его может гарантировать только лояльность урусов. Очень важно привязать сыновей Ярослава к себе. Тогда их владения, подобно черниговским, прикроют нас от латинян.
-Но остаётся ещё Даниил, который вернулся к себе и сразу показал истинное отношение к твоей милости, - напомнил Сартак.
-Он беспокоит меня больше остальных. Поэтому я отдал Поднепровье беклярбеку Куремсе. У него достаточно воинов для того, чтобы сдержать возможное нападение Даниила и перейти в контратаку. Правда лишь в том случае, если галицкого князя не поддержат народы заката.
-Всё ещё считаешь, что признающие римского шамана способны пойти на нас войной? Они же вроде хотели заключить союз против сарацин, с чем и отъехали в Монголию.
-Лишь Небо знает, о чём они договорились с Гуюком, - ответил Бату.
-Я не верю в договор верховного хана с латинянами против нас! Есть старое правило: не вмешивать во внутренние дела чужаков!
-Гуюк так меня ненавидит, что может пойти и на такой шаг. В любом случае, мы должны быть начеку. А теперь покинь меня!
Понимая всю зыбкость положения, Сартак отнёсся к заданию отца с максимальной серьёзностью. Он приблизил к себе уруских князей и тщательно за ними наблюдал. Они отличались друг от друга.
Александр был более активным. Он явно не скучал на чужбине (или очень умело это скрывал), постоянно находился в центре событий, присутствовал на охоте и других мероприятиях, даже необязательных. Более того, новгородский князь не стеснялся одеваться в монгольское платье, интересовался военным искусством и техническими достижениями завоевателей полумира.
-Александр старается казаться большим монголом, чем сами монголы, - докладывал Сартак отцу. - Но со своими соотечественниками он самый что ни на есть русский. Истово молится своему богу, выкупает пленников, покровительствует русским купцам и ремесленникам. А ещё старается расширить резидентуру за счёт задабривания взятками некоторых вельмож.
-Мудро поступает! - одобрил Бату. - Мы не в силах кому-либо помешать собирать информацию, ибо шила в мешке не утаишь. Поэтому не препятствуй, если знаешь шпионов Александра. А что второй князь?
-Скрытен, менее инициативен, подчёркивает свою русскость перед своими соотечественниками и приближёнными. Я думаю, нам следует сделать ставку на старшего.
-Логично. Но пусть пока всё идёт как идёт.
-Я слышал, - осмелился поинтересоваться Сартак перед окончанием аудиенции, - будто верховный хан снова требует тебя к себе?
-Да, - нехотя ответил отец, а потом саркастически усмехнулся: - Жаль, что болезнь не позволяет мне отправиться в столь дальнюю дорогу и почтить нашего повелителя.

I половина 1248 года, ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ

Кое-как польские дела постепенно наладились. Владения Конрада были разделены между тремя, а спустя ещё несколько месяцев по смерти старшего, между двумя его сыновьями — Казимиром Куявским и Земовитом Мазовецким. Земовит оказался более расторопным, заключив союзы с Болеславом Краковским и Романовичами, которым такие его действия были выгодны в политическом плане.
Продолжалась переписка Даниила с Иннокентием. Галицкий князь был не слишком ею доволен. Ради военной помощи против татар он делал серьёзные шаги в отношении церковной унии под властью Рима, но в ответ получал в основном одни обещания.
-Мне не нужны пустые слова и ничего не дающая на практике королевская корона, - ворчал Даниил. - Если папа и дальше будет кормить меня своими завтраками, то никакой унии не будет.
Помирившись с Беллой, Даниил рассчитывал когда-нибудь привлечь и его к борьбе с татарами. На деле же получилось наоборот — сват склонил галицкого князя поучаствовать в споре за австрийское наследство.
«После гибели Фридриха Бабенберга Вацлав Чешский выдал его племянницу Гертруду за своего сына Владислава, - писал Белла. - Но Владислав тоже вскоре умер. Гертруда бежала ко мне после вторжения в Австрию низложенного на Лионском соборе Фридриха Гогенштауфена. Я поспособствую браку Гертруды с твоим сыном Романом, если он пообещает, став австрийским герцогом, передать мне Штирию. В случае согласия присылай военную помощь. Нужно отбиться от Фридриха и Вацлава, которые имеют собственное мнение по поводу того, кто должен стать мужем Гертруды. Папа Иннокентий на нашей стороне.»
Даниил не хотел отказываться от такого роскошного предложения. Он собрал дружину, взял Романа и отправился к Белле с твёрдой решимостью добыть для одного из своих сыновей австрийскую герцогскую корону. Хотя сам князь был в традиционно русских доспехах, его облачённые в татарскую форму воины обескуражили и даже испугали венгров.
-А мы чуть снова не стали готовиться к нашествию тартар, - полушутя произнёс Белла с кислой улыбкой на устах.
-Я думаю, мы ещё схлестнёмся с ними сообща, - намекнул Даниил. - Пока же давай займёмся текущими делами. Чтобы до бранного дела выбить почву из-под ног Вацлава и Фридриха, предлагаю как можно быстрее обручить Романа и Гертруду. Вот мой сын, покажите же его невесту.
Оказалось, что Гертруду отправили во Францию под покровительство папы римского. Это показалось Даниилу подозрительным, однако он позволил Белле успокоить себя. О чём быстро пожалел. Когда Австрия была у них почти в руках, пришло известие: римский папа выдал Гертруду замуж за какого-то германского князька, близкого Фридриху Гогенштауфену.
-Не понимаю! - воскликнул Белла. - Как его святейшество мог так обмануть нас?! Я думаю, это какое-то недоразумение. Видимо, политическая ситуация...
-Меня не интересует ваша «политическая ситуация»! - перебил его рассерженный Даниил. - И поскольку в Австрии мне теперь делать нечего, я уезжаю домой!

Тогда же, СОРХОХТАНИ

Мать Мэнгу, Сорхохтани-беги, была очень недовольна тем, что Угедэиды и Чагатаиды, объединившись между собой, оттёрли её сыновей от управления империей. Но внешне ничем не выражала своего возмущения, так как не могла тягаться со сторонниками Дорегене и Гуюка. По её совету Мэнгу тоже не противодействовал им и выражал покорность новому правителю. А тот, в свою очередь, воздавал Толуидам формальные почести, однако делиться реальной властью не собирался. В такой ситуации Сорхохтани оставалось лишь ждать подходящего момента и плести тайные интриги.
-Очень надеюсь, что напряжение между Гуюком и Бату перерастёт в открытое противостояние, - говорила она сыновьям. - Тогда появится шанс упрочить влияние нашего рода, выторговывая у того и другого лояльность.
-Бату не стал тягаться с Гуюком за власть сразу после смерти Угедэя, - возражали ей сыновья, - вряд ли он осмелится сделать это сейчас.
-Ошибаетесь! Ситуация для него складывается совсем скверно. Джучид должен выбрать: сражаться или умереть. При таком раскладе даже маленькая мышь превратится в бесстрашного тигра!
-Но хватит ли у этого тигра когтей, чтобы всерьёз отстоять свою жизнь или хотя бы причинить нападающему существенный вред? Совокупная сила Империи намного превышает возможности сепаратиста из Волжской Орды.
-И всё же Бату сейчас сильнее, чем шесть лет назад! - сказала Сорхохтани. - Он обжился в западной степи, заставил половцев, мордвинов, черкессов и другие народности влиться в свою армию, уруссы платят ему дань... Нет, он ещё посопротивляется. И кто знает, какую цену заплатит верховный хан за свою победу? В худшем случае, мы останемся при своём. А вот если что-то пойдёт для Гуюка не так в намечающейся гражданской войне, то у нас появятся шансы упрочить своё положение в Империи.
К апрелю Гуюк собрал большое войско и двинулся на запад, декларируя войну с персами. В походе принимали участие почти все Чингисиды. Как всегда не хватало Бату, который вообще никого не прислал. Терпение Гуюка кончилось и он повелел ослушнику явиться к нему даже если тот находится в предсмертном состоянии.
-Если Бату приедет в ставку, то ему конец! - констатировала Сорхохтани. - А если не приедет, то великий хан объявит его бунтовщиком и двинется уже не на Персию, а на Волгу.
Вскоре она узнала, что Бату внял-таки угрозам Гуюка и отправился ему навстречу, хотя и медленно.
-Неужели он так легко сдался? - удивилась Сорхохтани. - Нужно срочно каким-то образом подтолкнуть Джучида к открытому неповиновению!
Её тайная переписка с племянником не прерывалась с 1242 года. От Сорхохтани Бату узнавал многие сведения. И вот теперь коварная женщина намекнула в своём письме о недобрых намерениях верховного правителя империи в отношении Бату.
-А ведь я ни капли не соврала! - говорила она сама себе. - Так оно и есть! Мой адресат знает это лучше всех! Любопытно, предпримет ли он хоть что-нибудь для спасения собственной жизни?
Совсем скоро пришло известие о... внезапной смерти Гуюка.
-Ай да молодец! - восхитилась Сорхохтани, не сомневаясь в том, что это Бату отравил верховного хана. - Выкрутился!
И тут же велела Мэнгу:
-Езжай к Бату, почти его как старшего в роде и заручись поддержкой. По позициям Угедэидов и Чагатаидов нанесён серьёзный удар. Сейчас очень важно не упустить инициативу. Я попробую переманить на нашу сторону тех, кто соблюдает нейтралитет и колеблется.

Весна-осень 1248 года, ИННОКЕНТИЙ IV

Несмотря на отлучение и низложение Фридриха Гогенштауфена на Лионском соборе 1245 года, борьба между гвельфами (сторонниками папства) и гибеллинами (сторонниками императорской короны) только набирала обороты. В самой Священной Римской империи наступил период светского двоевластия, так как Фридрих отказался признавать решения собора, а Иннокентий Четвёртый продавил на его трон своего кандидата — некоего Генриха Распэ. Фридрих из-за проблем со здоровьем выдвинул вместо себя сына Конрада. Распэ разбил его в одной из битв, после чего... скончался.
Иннокентию некогда было скорбеть по упущенным возможностям. С помощью кёльнского, майнцкого и трирского архиепископов он избрал императором Вильгельма Голландского — племянника могущественного, но уже тяжелобольного герцога брабантского. Таким образом сидящий в Лионе первосвященник заручился поддержкой владельцев Рейской области.
Пока Гогенштауфены зализывали раны, а Вильгельм осаждал Ахен, где испокон веков короновались императоры, Иннокентий решил заняться другими делами.
Он ни на минуту не забывал о тартарах, русских и сарацинах. Все три народа были тесно сплетены друг с другом в его сознании. Людовик Французский наконец закончил длившиеся три года сборы и готовился отплыть в восточное Средиземноморье.
-По договорённости с тартарским правителем, которое привёз Плано Карпини, они нападут на сарацин с другой стороны, - уведомил римский папа Людовика.
-Что же в случае удачи делать потом с самими тартарами? - ужаснулся французский король.
-Когда отвоюешь Иерусалим и Палестину, то меняй тактику и заключай договор уже с сарацинами против тартар. А за это потребуй от последователей лжепророка Мухаммеда отказаться от претензий на Святую землю на веки вечные.
-Я не уверен, что мы даже вместе сумеем отбиться от тартар.
-С нами Бог! К тому же у меня есть ещё один козырь в рукаве!
Козырем должны были стать русские. Иннокентий намеревался натравить их на восточную орду. Оставалось для вида пообещать им помощь.
-В нужный момент я объявлю крестовый поход против тартар, - мечтал папа. - И именно славян призову помочь своим русским братьям. Они не одолеют степных варваров, зато отвлекут от Святой земли. Пусть тартары потратят себя на удар по Руссии. Чем тяжелее придётся этим схизматикам, тем лучше для нас!
Иннокентий вступил в переписку даже с новгородским князем. Его легаты вели тайные переговоры с Александром на берегах Волги, куда он уехал на поклон к тартарским правителям. Сын покойного Ярослава сделал кое-какие уступки, внушающие веру в то, что при случае он готов обратиться против язычников.
Казалось, всё идёт хорошо! Но тут Иннокентий испортил отношения с Даниилом, выдав Гертруду за баденского маркграфа. Дело заключалось в том, что против кандидатуры Романа Даниловича резко выступили другие союзники папы — баварский и саксонский герцоги. Такая позиция сближала их с Фридрихом и чешской короной, чего Иннокентий допустить не имел права. Поэтому, скрепя сердце, он выбрал слабую и компромиссную фигуру, устраивающую большинство. А чтобы не оттолкнуть от себя Беллу, римский первосвященник вынудил новоиспечённого герцога Австрии пообещать Штирию венгерскому монарху. Ни с чем остался только Даниил, но это было меньшее из зол.

Осень 1248-весна 1249 гг., КИРИЛЛ

Около двух лет провёл Кирилл на чужбине. А когда вернулся из Никеи утверждённым главой Русской православной церкви, то нашёл ситуацию в отечестве по-прежнему ухудшающейся. Примерно половина Руси так или иначе находилась под властью татар, Смоленск уже год подвергался нападению литвы, но самое страшное происходило в галицко-волынской земле. Ради призрачной надежды избавить себя от поганых этот край готовился отдаться под духовную власть Рима. С согласия Романовичей, зависимых от них епископов и некоторой части населения у них вовсю хозяйничал папский легат Альберт — епископ Прусский, Ливонский, Эстляндский, а теперь и Русский. Он унифицировал обряды и вербовал сторонников среди церковников.
Кирилл выразил резкое неприятие унии и призвал отказаться от неё.
«Ты и остальные соглашенцы оправдываете себя тем, что римляне помогут избавиться от татар, - писал митрополит Даниилу. - Прежде чем верить этому, вспомни судьбу Константинополя. Императоры византийские надеялись руками римлян отбиться от сарацин. Рыцари-крестоносцы не раз собирали гигантские армии, но в конечном итоге им лишь на время удалось забрать Иерусалим и узенькую полоску побережья. Сама же Палестина превратилась в арену для бойни и ныне почти вся возвращена сарацинами назад. Зато Константинополь поплатился за доверчивость, став добычей западных воинств. То же будет и с нами! Латиняне не в состоянии спасти Русь от поганых. Эти две силы схлестнутся друг с другом на нашей территории, превратят её в выжженное поле, а потом поделят обезлюдевшее пространство между собой. Пока не поздно — одумайтесь, безумцы! Татары покушаются на наши тела, латинянам нужны вдобавок и наши души! Кому хотите поклоняться: Всеблагому Богу или римскому еретику, самовольно провозгласившему себя наместником Господа на земле? Властители Престола Святого Петра давно призрели небесное, отдавшись мирским страстям. Они стремятся сосредоточить в своих руках духовную и светскую власть. Возможно, последний из пап в конце времён окажется Антихристом! Покайтесь же и вернитесь в лоно Христовой церкви!»
Ответа пришлось ждать долго, так как Даниил после возвращения из Закарпатья обрушился вместе с Васильком, Львом, Болеславом и Земовитом на ятвягов. Галицкий князь получил послание Кирилла лишь на рубеже 1248-1249 годов. В ответном письме он уведомил митрополита во всеобщем раскаянии, пресечении деятельности Альберта на Руси и прекращении всяческих контактов с папой. Кирилл помолился за Даниила, однако дал знать узкому кругу, что не обольщается:
-Князь пошёл на попятный из политических соображений, а не из страха Божия. Римский первосвященник дважды обманул его, не присылая помощи против татар и лишив Романа претензий на австрийский престол. В противном случае Даниил не преминул бы погубить свою душу и тысячи чужих соглашением с еретиками.

II половина 1249 года, БАТУ

Бату отказался от притязаний на титул верховного хана в пользу Мэнгу. Причиной тому послужила отнюдь не пустая благотворительность. Просто он тщательно взвесил все за и против.
«Допустим, я бы стал властелином империи. Мне пришлось бы покинуть свой улус и поселиться в Каракоруме. Но там, без моего рода, меня либо согнали бы Угедэиды, либо я превратился бы в марионетку Толуидов. А если уезжать в Каракорум с сыновьями, братьями и племянниками, то придётся оставлять отцовские владения и всё то, что с таким трудом было завоёвано к западу от Волги, а в Монголии и Китае вести кровопролитную войну с большинством Чингисидов, которые не захотят добровольно делиться насиженными местами. Нет уж, пускай трон отойдёт Мэнгу! А за это я заберу себе широчайшие права!»
Толуиды с радостью даровали ему требуемые полномочия и признали старейшим в роде, что фактически давало Бату полную самостоятельность от центра. Теперь оставалось собрать курултай и посадить Мэнгу на трон. Оба были уверены в нужном исходе. Представители враждебного лагеря после смерти Гуюка не смогли выбрать единого кандидата и действовали разобщённо: формальную власть в качестве регента держала старшая вдова покойного хана Огуль-Гаймыш; заявил свои права на власть Ширамун — любимый внук Угедэя, которого последний хотел видеть повелителем державы после себя; сыновья и братья Гуюка тоже начали интриговать.
«Огуль-Гаймыш проводит время с шаманами и поручила управленческие дела канцлеру Ялавачу, - информировала Сорхохтани Бату и Мэнгу. - Ширамун и дети Гуюка его не слушаются, поступая каждый по-своему. Они разбились на несколько группировок. Чагатаиды тоже в замешательстве и многие из них, видя раскол в лагере Угедэидов, готовы примкнуть к нам.»
-Обстановка самая благоприятная, - сказал Бату двоюродному брату. - Нужно как можно скорее собраться и возвести тебя на трон!
Он решил провести курултай на месте, в Алакамаке. Занимаясь подготовкой к этому важнейшему мероприятию, Бату не забыл и об урусских князьях. Он отправил братьев в Каракорум без опасений за их жизни. Во-первых, Сорхохтани обещала присмотреть за ними, а во-вторых, власть Огуль-Гаймыш сейчас очень мало значила в отличии от власти Бату. Который не сомневался, что гуюкова вдова в точности выполнит все его пожелания из чувства самосохранения. Так оно и вышло! Урусские князья получили ярлыки и благополучно возвратились на родину.
Тем временем к Бату пришли вести о покушении вроде бы смирившихся с проведением курултая Угедэидов на жизнь Мэнгу. Слава Небу старший сын Сорхохтани сумел распознать заговор и бежать в свой родовой улус. Бату приказал собирать войска. В чингисовой державе начиналась первая гражданская война.

Осень 1249-зима 1249/1250 гг., ТОВТИВИЛ

С самого начала поход приносил одни неприятности. Взять Смоленск с наскока не получилось, а к длительной осаде литва была не готова. Игнорирующие всякие признаки дисциплины войска разбежались по окрестностям в поисках более лёгкой добычи. Товтивил занялся разорением пригородов, периодически отбиваясь от выбирающегося наружу князя Всеволода.
«Захватить Смоленск не получиться! - уже тогда понимал Товтивил. - Это не Полоцк, где часть горожан заинтересованы в мире и союзе с Литвой!»
Не поднимали настроение и вести о том, что Брячиславичи, воспользовавшись моментом, вернули себе Полоцк при поддержке большинства его жителей. А тут ещё некоторые литовские вожди потерпели поражение во Владимиро-Суздальской земле, куда отправились, узнав о тамошнем политическом кризисе вследствие смерти Ярослава, отъезда его старших сыновей в Орду и неприятии Святослава владимирцами.
Вновь собравшись у Смоленска, неудачливые вояки решили взять его измором. Длительный период они осаждали упрямый город, но так ничего и не добились. Тогда войска постепенно стали разъезжаться. Исход на какое-то время приостановила гибель Всеволода Смоленского в одной из стычек. Появилась надежда на то, что, оставшись без руководства, измученные осадой жители сдадутся. Однако когда этого не произошло даже Едивид с Викинтом призвали Товтивила сворачивать кампанию.
-Но куда мне ехать? - спросил он у них. - Ведь Полоцка у меня больше нет!
-Ты — литовский князь! - отвечали брат и дядя. - Требуй у Миндовга положенное тебе по праву!
Товтивил внял доводам и скомандовал отход.
«Теперь я буду сидеть в какой-нибудь глухой дыре! - ужасался он про себя. - И это-то после правления в Полоцке!»
На подступах к Литве выяснилось, что там их никто не ждёт.
-Миндовг расправляется со всеми участниками похода на Русь! - сообщали предводителям похода бегущие обратно товарищи. - Остальные помогают ему, потому как разделили меж собой наши владения и отдавать назад не собираются. Нас преследует большое войско с целью лишить жизней.
Посовещавшись, решили бежать в Жемойтию. Но там их ждал ещё один неприятный сюрприз. Пока Викинт отсутствовал, Миндовг снюхался с его внутриполитическими противниками, недовольными викинтовыми уступками Ордену, и теперь оставаться там было небезопасно.
-Что же нам делать теперь? - спросил Товтивил у спутников.
-Бежать к Даниилу Галицкому! - подсказал Едивид. - Он один раз сумел вынудить Миндовга выделить мне владения после нашей ссору в 1245 году, попросим его вновь продемонстрировать своё могущество.

Весна-осень 1250 года, ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ

Даниил попытался усовестить Миндовга, но получил в ответ:
-Не помогай моим племянникам.
Внутрилитовская усобица радовала Романовичей. Участвуя в ней, братья рассчитывали вернуть Новогрудскую область Рюрикову дому. Для пущей уверенности в успехе решили втянуть в конфликт Болеслава и Земовита. Польские князья обещали помощь, но в итоге обманули.
-Ежели бы у меня имелись средства, - сказал Викинт, - то я сумел бы привлечь на нашу сторону моих соотечественников, тевтонов и ятвягов.
Даниил выдал ему серебра и велел реализовать свой план. Вскоре Викинт прислал сообщение:
-Ятвяги и половина жемойтов согласны, тевтоны отказали.
Галицко-волынские князья собрали дружины и вступили в русские владения Миндовга. Даниил захватил Сдитов, Василько — Волковысск, Лев — Слоним. Оставалось отбить лишь Новогрудок. Миндовг собрал большие силы, готовясь дать бой противникам.
-Что-то нет вестей от Викинта, - заметил Даниил.
Довольный добычей, он велел поворачивать коней обратно, несмотря на возражения Товтивила. Стоило им уйти, как второй гонец Викинта сообщил о решении тевтонов всё-таки выступить против Миндовга. Даниил выделил Товтивилу воинов, в составе которых находились половецкие наёмники, и отпустил в новый поход. Сам же сосредоточил внимание на другом направлении.
Разрыв с папой римским дался нелегко, ведь угрозу татарского нашествия никто не отменял и Романовичи оказывались перед ней в одиночестве. Даниил после возвращения от Батыя ни разу не посылал дани. Если до сих пор он за это не поплатился, то только благодаря междоусобице поганых. Но когда-то она должна была закончиться, а Даниилу совершенно не на кого было опереться в случае повторного вторжения. Надежда на большую армию с запада не оправдалась. В данных условиях галицкий правитель замыслил поискать союзников внутри отечества.
Идея на первый взгляд абсурдная. Полоцк и Смоленск решали свои задачи, Турово-Пинское княжество имело ничтожные силы, остальная Русь находилась под ордынцами.
«Но вдруг люди ждут лишь случая, чтобы освободиться от иноземного ярма?» - надеялся Даниил.
Осторожно зондируя князей русских, он убедился в их неверии в избавлении от татар. И всё же нашёлся тот, кто жаждал независимости. Им оказался Андрей Владимирский.
-Отлично! - обрадовался Даниил. - Вдвоём мы создадим ядро антитатарской коалиции, к которому захотят присоединиться другие, в том числе и Александр Новгородский. Ещё бы убедить Беллу, Земовита и Болеслава — вот бы силища получилась! Кстати, как дела у Товтивила?
-Он славно повоевал земли Миндовга, - сообщили князю. - Захватил много добычи и вместе с войском ушёл в Ригу. Там его обратили в латинскую веру...

II половина 1250 года, АНДРЕЙ ЯРОСЛАВИЧ

От поездки в Каракорум больше всего выиграл Андрей. По ярлыку ему достался Владимир, а Александру — остатки Киева и непредсказуемый Новгород. Братья вернулись во Владимир к концу 1249 года и нашли там безначалие. Уставшие от неопределённости горожане встретили их с большим воодушевлением.
-Мы уже не чаяли увидеть вас живыми, - говорили они, - и думали отдаться под начало вашего брата — Ярослава Тверского.
Владимирцы тотчас признали Андрея своим правителем. Теперь нужно было добиться того же от удельных князей. Разослали гонцов с требованием явиться в стольный град. Приехали практически все, даже тяжелобольные Владимир Углицкий и Василий Ярославский (вскоре здесь же и скончавшиеся). Один Святослав Суздальский, также страдающий от полученных в битве с литвой ранений, не почтил общее собрание своим присутствием. Зато остальные безропотно подтвердили татарскую волю, после чего возвратились в свои города. Александр отправился в сторону Новгорода, Андрей прочно утвердился на отчем престоле.
Первоочередным делом он и его ближники считали выгодную женитьбу. По-хорошему, Андрею не мешало бы обзавестись супругою ещё лет пять назад. Однако отец не спешил решать этот вопрос, а потом начались поездки в Татарию и стало не до того. В результате Андрей ходил в холостяках до 27 лет. Настало время исправить досадную оплошность. Тем более, что узнавшие о возвышении Андрея князья вовсю навязывались в тести.
Самой лучшей партией считалась дочь Даниила Галицкого. Коалиция с ним (а значит и с Васильком Волынским) позволила бы значительно укрепить свой авторитет. Вдобавок Романовичи позиционировались противниками татар, что тоже импонировало нынешнему владимирскому князю, втайне желающему независимости. И галицкий правитель в письмах намекал, что это вполне возможно. Недолго думая, Андрей дал добро на брак с Устиньей Даниловной.
Также он распорядился не отсылать татарам дань, выгнав при этом из Суздаля дядю Святослава данным их властью ярлыком.
-Пусть сидит в Юрьев-Польском, - распорядился Андрей. - Суздаль именем татарского царя принадлежит мне.
Через несколько месяцев ему сообщили о... поездке дяди в Орду.
-Как бы он не отобрал у тебя великое княжение, - беспокоились ближники.
-А мне татарские цари боле не указ! - хвастал Андрей. - Они утратили единство и отныне грызутся друг с другом. Уж поверьте мне — тому, кто почти два года провёл в самом сердце Преисподней: силы поганых расколоты раз и навсегда. А порознь они не страшнее половцев.
К сожалению никто из удельных князей владимиро-суздальских (за исключением Ярослава Тверского) не разделял его мнения.
-Это пока! - отмахивался Андрей. - После заключения союза с Романовичами они постепенно все перейдут на мою сторону.
Даниловну привёз сам митрополит Кирилл, который и обвенчал пару в первых числах декабря.

Конец 1250-I половина 1251 гг., АНДРЕАС ФОН ВЕЛЬВЕН

Распря между литовскими князьями была на руку и Тевтонскому Ордену. Однако воспользоваться ею мешал дефицит людских ресурсов. Практически все христовы братья подавляли очередное восстание пруссов, поэтому ливонский ландмейстер Андреас фон Вельвен, имея под рукой лишь пару-тройку рыцарей, отказал Викинту в помощи. Правда вскоре эти рыцари заявили, что в состоянии собрать войско из добровольцев, если предложение и дары жемойтского князя ещё в силе. После подтверждения началась вербовка. Орден небезосновательно рассчитывал «откусить» часть Литвы в свою пользу. Веру в успех предприятия закрепляло наличие перешедшего в истинную веру под именем Готлиб Товтивила, имеющего, к тому же, в своём распоряжении русских и половецких витязей.
И тут припёртый со всех сторон Миндовг сделал ход. Он прислал в Ригу роскошные дары, заклиная не помогать племяннику.
-Ну уж нет! - воскликнул фон Вельвен. - Так дёшево он от нас не отделается!
В ответном послании ландсмейстер выставил просителю весьма жёсткие условия. За отказ от поддержки Товтивила-Готлиба Миндовг должен был признать земли куршей, селов и земгалов, а также часть Ятвягии и Жемойтии собственностью Ордена. Миндовг согласился на всё. Через фон Вельвена и рижского епископа начались его переговоры с Римом.
-Ах! - засокрушался ливонский ландмейстер. - Иннокентий предложил литовцу королевскую корону! После венчания его страна обретёт статус королевства и должна перестать быть объектом для захвата с нашей стороны. Этого следовало ожидать! Впрочем, лазейки всегда найдутся! Ведь крещение примет не вся литва, большая часть народа и вождей останутся язычниками. Вот повод для будущих походов!
Узнавший о переговорах Товтивил убежал в Жемойтию, а Миндовг принял крещение. Через короткое время новообращённый христианин запросил помощи, сообщив, что укрывается в замке Ворута от Товтивила и его армии, состоящей из русских, половцев, жемойтов и ятвягов. Фон Вельвен отправил туда сформированный ранее рыцарями отряд. После их возвращения ландмейстер узнал, чем всё закончилось.
-Когда мы подошли к Воруте, - докладывали ему, - ситуация поменялась в нужную для нас сторону. Дело в том, что воины Миндовга выбрались под покровом ночи из убежища и сумели рассеять противника. Слава Господу Богу, мы опоздали на три-четыре часа и присоединились уже на стадии преследования. Готлиб бежал к Викинту Жемойтскому в замок Тверимет. Миндовг окружил крепость. Видимо, припасов у осаждённых оказалось совсем мало, так как Готлиб решился на прорыв. Он повторил приём Миндовга. Тот хоть и был начеку, однако позволил противнику вырваться из окружения. Русские и половцы уехали на Русь. Где Готлиб — неизвестно. Возможно, тоже бежал к Даниилу.
-Мы очень много поимели от литовского конфликта, - сказал довольный фон Вельвен, - затратив минимум усилий. Каштаны из огня за нас таскали другие. Что касается коронации Миндовга, то господин папа поручил её подготовку мне. А уж я постараюсь надолго затянуть это невыгодное Ордену предприятие.

Весна-осень 1251 года, АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ

Александр явился в Новгород в начале 1250 года. Князя встретили с таким воодушевлением, какого не ожидал ни он сам, ни горожане от себя.
-Цари татарские оставили мне Новгород и дали старшинство над землёй Русской, - сообщил Александр результаты поездки. - Согласно традиции мне надлежит отправиться в Киев. Сюда же я приехал для посажения на моё место сына Василия.
Новгородцы не хотели его отпускать.
-Останься, - просили они. - От Киева остался только призрак, там вовсю хозяйничают поганые. Назначь туда посадника.
Александр позволил себя уговорить, так как в глубине души сам не желал ехать в стольный град Всея Руси.
Данничество ордынское новгородцы восприняли терпимо. Чернь и дворянство оно затрагивало мало, а купцы и бояре даже были заинтересованы в татарах.
-Мы возьмём на себя основное бремя выплат, - говорила знать.
-С чего такая щедрость? - поинтересовался Александр.
-Татары в отличии от половцев покровительствуют торговле по волжскому пути. Гости из магометанских стран очень охочи в покупке пушного зверя и прочего товара. Новгород от этого станет богатеть не по дням, а по часам. По сравнению с будущими барышами ордынская дань — мелкие издержки!
Довольный так удачно сложившимся консенсусом, Александр обратился к текущим проблемам. Литва и Орден пока не докучали. Зато шведы под предводительством некоего ярла Биргера Магнуссона, не преступая новгородских пределов, покоряли по ту сторону залива племена еми. Ещё имелись территориальные недоразумения с норвежцами. В общем, у Александра было время втянуться в подзабытые дела.
Пока он отсутствовал в 1249 году скончался архиепископ Спиридон. Весной 1251 года для поставления на должность нового духовного владыки Новгорода прибыл митрополит Кирилл. Зная, что он — ставленник Даниила Галицкого, Александр изначально имел против митрополита предубеждение. Но подозрения быстро рассеялись. Как выяснилось, Кирилл совсем не разделял прозападную политику бывшего покровителя, полностью принимая точку зрения новоиспечённого киевского князя по вопросам веры, татар и тевтонов. Неудивительно, что они быстро стали единомышленниками.
В этом же году в Новгород приехали послы папы Иннокентия — кардиналы Гальд и Гемонт. Они предложили Александру перейти под духовную юрисдикцию Рима и составить союз против татар.
-Ещё отец твой, дукс Ярицлейв, находясь у монгольского правителя обещал всё это францисканскому монаху Джованни Плано де Карпини, - передавали кардиналы слова папы. - Выполни же волю его! Дай нам возможность проповедовать тебе и народу твоему закон Божий!
Александр не собирался идти у них на поводу. Но для вида согласился подумать над предложением и дать ответ на следующий день. Посовещавшись со священниками и ближним кругом, князь ответил посланцам папы:
-От Адама до потопа, от потопа до разделения народов, от смешения языков до рождения Авраама, от Авраама до прошествия Израиля сквозь Черное море, от исхода сынов Израилевых до смерти царя Давида, от начала царства Соломона до Августа и до рождества Христова, от рождества Христова до Его страсти и воскресения, от воскресения же Его и восшествия на небеса до воцарения Константина, от начала царства Константина до первого собора и до седьмого — мы все это хорошо знаем, а от вас учения не приемлим.
С тем кардиналы и уехали восвояси.

Конец 1251-весна 1252 гг., САРТАК

С 1250-го года инициатива в борьбе за верховную власть принадлежала тандему Мэнгу-Бату. После таинственной смерти Гуюка Угедэиды-Чагатаиды так и не смогли договориться о единстве ни между собой, ни внутри собственных родов. Пока Огуль-Гаймыш утопала в дыму шаманизма, Сорхохтани на Великое Небо надеялась, но и сама не плошала, заручившись поддержкой популярного в армии субудэева сына Урянхая, чингисова брата Бельгутея, а также угедэева сына Кадана.
В 1251 году в Отраре наконец-то состоялся великий курултай, возведший на трон Мэнгу. Вражеские партии сопротивлялись этому решению и готовились оспорить его силой. Бату послал 100-тысячную армию для поддержки Мэнгу. Угроза переворота была пресечена с максимальной жестокостью. Новый правитель казнил 77 человек из числа элиты, в числе которых оказались Огуль-Гаймыш, Ширамун, Годан. Бату расправился с Есу-Мэнгу и со вторым после Гуюка личным своим врагом — Бури. К началу весны 1252 года оставалось покончить лишь с отдельными очагами сепаратизма, но Бату на всякий случай пока не покидал Среднюю Азию.
Всё это время в Поволжье именем отца заправлял Сартак. Его главная обязанность состояла в недопущении восстаний покорённых народов к западу от Волги. Подобные события заставили бы Бату сражаться на два фронта и, возможно, перевернули ход междоусобной войны в пользу Угедэидов-Чагатаидов. К счастью, ситуация в целом складывалась благополучно. Монголы держали половцев, черкессов и булгар в ежёвых рукавицах, уруские князья выражали свою покорность ежегодной высылкой дани. Исключение составляли лишь Даниил Галицкий и... породнившийся с ним Андрей Владимирский. Сартак сожалел, что из-за отсутствия большого войска не может их наказать.
«Князь Андрей не оправдал возложенного на него доверия, - писал Сартак отцу. - Его нужно заменить. Я предлагаю посадить на его место Александра.»
Решение по низложению Андрея сомнений не вызывало. А вот над тем, кого посадить вместо него на владимирский престол, Бату советовал хорошенько поразмыслить.
«Опасно отдавать в одни руки сразу три главных города Урусии, - отвечал хан старшему сыну. - Хотя Александр злейший враг народов заката, вспомни, как он не сразу поклонился мне. Почему бы не обсудить ещё кандидатуру ярославова брата Святослава?»
«Святослав тоже не ехал к тебе, отец, пока не потерял Владимир, - напоминал Сартак. - А когда приехал в мою ставку, то не произвёл впечатления. Даров с собой взял мало, раздавал их крайне скупо. А главное, старый князь очень болен. Долго он не проживёт, поэтому делать на него ставку смысла нет.»
Жизнь подтвердила правоту Сартака. Возвратившись ни с чем на Русь, Святослав вскоре скончался. Только тогда Бату согласился передать ярлык на Владимир послушно ведущему себя Александру. К этому времени ордынские войска начали постепенно возвращаться в Поволжье. Почувствовавший уверенность Сартак призвал Андрея и Александра к себе. Первого он хотел сурово наказать, а второго - возвысить.

I половина 1252 года, ГЕРТРУДА

Правление Германа Австрийского не задалось с самого начала. Местное дворянство и горожане отказали ему в своей поддержке. Пришлось вместе с супругой бежать под защиту могущественного правителя Баварии Оттона. В октябре 1250-го года Герман скончался, завещав бесполезный титул годовалому сыну Фридриху. Но свои права на Австрию заявила тётка Гертруды Маргарита, имеющая поддержку со стороны чехов и многих немецких баронов. С одобрения австрияков чешский принц Пржемысл Оттокар въехал в Вену, женился на Маргарите и присвоил титул герцога себе. Гертруда была очень раздосадована бездействием Оттона Баварского.
«С таким покровителем мы с сыном останемся ни с чем, - думала вдова. - Нужно искать более деятельных союзников.»
Вспомнился король Белла. После женитьбы Германа на Гертруде Белла в соответствии с договорённостью объявил Штирию своей и ввёл туда войска. Жители отказались признать его сюзереном, они поднимали восстания и выдавливали венгерские гарнизоны из своих городов. А тут ещё Пржемысл Оттокар подтвердил, что Штирия — неотъемлемая часть Австрии. Такая позиция шла вразрез с политикой Беллы. Набравшись смелости, Гертруда бежала к нему.
-Помогите мне отобрать трон у Пржемысла и Маргариты, - просила она короля, - а я отблагодарю вас Штирией.
-С удовольствием, - отвечал тот. - Однако один я не справлюсь с конкурентами. Нам понадобится могучий союзник.
-Что вы предлагаете?
-Заручиться поддержкой Даниила Галицкого. Четыре года назад вы чуть не стали супругой его сына Романа. Тогда этот брак, увы, не состоялся. Сейчас ничто не мешает повторить то давнее предложение, коль скоро вы снова вдова. Моё и даниилово покровительство помогут выгнать Оттокара и Маргариту. Что скажете?
-Я согласна!
-Замечательно!
Переговоры с русским дуксом не заняли много времени. Свадьба с Романом состоялась 27 июля 1252 года. После этого предстояла борьба за Австрию.
Надежда на итоговый успех была как никогда крепка. Последняя военная кампания Даниила оказалась успешной. В конце 1251-первой половине 1252 годов галицко-волынские дуксы совершили ещё два похода на земли Миндовга Литовского, по итогам которых они захватили и разорили несколько областей. Роман сам хвастал жене, как вместе с дядей Васильком брал некий город под названием Городень. Гертруда плохо представляла тамошние дела, но в связи с будущим противостоянием военное счастье свёкра её вполне устраивало.

II половина 1252 года, АНДРЕЙ ЯРОСЛАВИЧ

Андрей даже не подумал откликнуться на вызов Сартака.
-Грозить карами поганые способны, а осуществить обещанное — нет! - утверждал владимирский князь. - Я третий год не посылаю в Орду дань и татары ничего не могут поделать. Кончилось их всемогущество!
Лишь поездка Александра заставила его радикально поменять своё мнение.
-Знаю наперёд чёрные замыслы брата! Как когда-то наши деды-прадеды использовали в междоусобицах половцев, так и Александр хочет заручиться поддержкой поганых, чтобы изгнать меня из Владимира. О горе, если ослеплённый собственными амбициями, он готов подвергнуть отчину разору. Несчастный я, несчастная земля Русская!.. Собирайте дары, мои верные слуги! - обратился Андрей к ближникам. - Да не за три года, а за шесть! Чтобы получить у царей прощение, я должен утопить их в своей щедрости, поразить их небывалой роскошью. Только застив им глаза я разрушу александровы козни. Пусть мои подданные от первого боярина до последнего крестьянина внесут для такого случая дополнительную плату.
-Беда, княже! - уведомили его тут же. - Татарские рати переправились через Клязьму и скоро будут у города!
Каяться или собирать ополчение было поздно. Андрей разослал гонцов по удельным князьям с призывом совместно дать ворогу отпор и бежал с дружиной к Переяславлю-Залесскому, который назначил местом сбора. Когда он, преследуемый по пятам, прибыл туда, то обнаружил лишь тверские полки Ярослава во главе с воеводой Жидославом и местное ополчение.
-Остальных ждать некогда, вражеское войско уже здесь, - заявил князь. - Принимаем бой! Вперёд, храбрые витязи! Не посрамим честь наших пращуров, ни перед кем не склонявших головы!
Закипела лютая сеча. Русские полки потерпели сокрушительно поражение. Жидослав погиб, Андрей бежал в Новгород.
Там ему сказали:
-Принять тебя, княже, мы не можем. Уходи отсюда подобру-поздорову, пока не навлёк на нас гнева татарского.
Тогда Андрей кинулся во Псков. Там он дождался супругу и Ярослава. От них узнал, что татары разорили Переяславль, Тверь и некоторые другие города. Судьбы жены и детей брата оставались неизвестными. Только позже выяснилось, что при взятии Твери жена погибла, а дети попали в плен. Ещё большее разочарование Андрея вызвало триумфальное возвращение Александра.
-Царь выдал ему ярлык и даже отпустил томящегося в пятнадцатилетней неволе Олега Рязанского. Великого князя с честью небывалой встречали у Золотых ворот владимирских митрополит Кирилл, игумены и все жители города. А поганые вскоре ушли обратно.
Положение изгнанников чем дальше, тем больше ухудшалось. Псковичи вроде бы решили оставить их у себя, однако вынуждены были указать за ворота, получив окрик из Новгорода. Братья уехали за пределы Руси, к датчанам в Колывань.
-Ярослав, - сказал Андрей. - Привлеки на нашу сторону тевтонов и прочих ливонцев. А я отправлюсь за море к шведам. Мы соберём большое войско, а потом отберём Псков и Новгород у Александра. В противном случае навсегда останемся изгоями.

Зима-лето 1253 года, ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ

Положение сына в Австрии оставляло желать лучшего. Немецкое население стояло за пару Маргарита-Пржемысл Оттокар. Роман с Гертрудой жили в каком-то замке близ Вены, чувствуя себя скорее отщепенцами, чем правителями. Даниил всю вторую половину 1252 года получал от них уверения в том, что без его вмешательства положение не изменится, так как Белла изменил и не собирается помогать. Но тот период ситуация вокруг собственного княжества не позволяла заняться австрийскими делами.
Хотя галицко-волынские князья в результате второй войны с Миндовгом снова отобрали у него Новогрудскую область (кроме столицы, которую рассчитывал захватить Товтивил), а также Городень, поставив под свой контроль всё Верхнее Понеманье, ответных действий от литвы можно было ожидать в любой момент. Лишь когда Миндовг запросил мира, Романовичи поняли, что получают передышку.
Едва разобрались с литвой, как активизировались татары. Под руководством некоего Неврюя они обрушились на Владимира-Суздальское княжество и низложили Андрея Ярославича.
-Властелин нижнего Поднепровья по имени Куремса тоже прошёлся по южной окраине твоих владений, - сообщила Даниилу разведка. - В основном пострадали низовья Днестра и Прута, чьё смешанное население расчитывало просуществовать обособлённо от всех.
-Похоже, междоусобицы татарские подошли к концу, - сделал вывод Даниил. - Скоро поганые вновь обрушатся на нас.
Это заставляло галицкого князя возобновить переписку с Иннокентием. Он дал папе предварительное согласие перейти под духовную власть Рима, если тот поможет избавить юго-западную Русь от татарской угрозы.
Но пока суть да дело, Даниил наконец собрал войско для отвоёвывания Австрии у Пржемысла Оттокара. Стремление было так велико, что походу не могли помешать ни приключившаяся с князем глазная болезнь, ни возможные набеги поганых, ни сообщения Товтивила о том, что Миндовг переманил на свою сторону ятвягов и жемойтов и готовится возобновить войну за Новогрудское княжество.
-Миндовгом я займусь позже, - сказал Даниил. - А пока Василько сумеет в одиночку сдержать внешние угрозы.
Перво-наперво он собирался привлечь к походу Земовита Мазовецкого. Однако тот как назло конфликтовал с братом. Тогда Даниил обратился к Болеславу. Краковский князь не проявил энтузиазма. На помощь Даниилу пришла болеславова жена (и дочь Беллы) Кунигунда. Косвенно отстаивая венгерские интересы, она уговорила мужа присоединиться к галицкому правителю.
Русско-польские войска напали на Чехию, разделившись на две смешанные армии. Одной командовали Даниил, Болеслав и васильков воевода Юрий; второй — Лев, Товтивил и лучший даниилов воевода Андрей. Обе армии одерживали победу за победой. Чехи потом ещё долго помнили учинённый их стране разор. Восточных пришельцев не ослаблял даже молчаливый саботаж поляков, постоянно норовивших уйти после того, как очень сильно пострадали в одной из битв. Пржемысл Оттокар потерпел у города Опавы жестокое поражение и находился в растерянности...
Кампания была в самом разгаре, когда пришло сообщение об отвоёвывании Новогрудского княжества литвой и о набегах ятвягов на русские территории. Василько писал, что его положение не позволит долго отбиваться. Расстроенный таким положением Даниил приказал войскам поворачивать коней в сторону Руси.

1253 год, СБЫСЛАВ ЯКУНОВИЧ

По воле Александра новгородским князем стал его старший сын Василий. В письме к Сбыславу — своему соратнику и новгородскому посаднику — великий князь просил быть Василию таким же верным советчиком, как и ему.
Городская чернь восприняла назначение двенадцатилетнего Василия в штыки, так как всеобщее вече оказалось отстранённым от данного вопроса. То и дело начинались волнения. Сбыславу ценой потери немалой части собственного авторитета среди низших сословий пока удавалось удерживать молодого князя на шатком престоле, однако он лучше всех понимал, что долго гнуть свою линию в таких условиях не получится. Даже члены местной верхушки, которую посадник сплотил вокруг Василия, начали поддаваться давлению масс. Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы внешние угрозы не отвлекли новгородцев от внутренних разногласий.
На новгородские земли вдруг напала литва, не появлявшаяся с 1247 года. Сбыслав собрал большое ополчение и повёл его (номинально под командованием Василия) на агрессора. Литва бежала, но, отягощённая пленниками и прочим скарбом, была нагнана у Торопца. Там новгородцы разбили врага в пух и прах, освободив пленённых соотечественников и их движимое имущество.
-С боевым крещением тебя, княже! - поздравил Сбыслав Василия.
Возвратившись в Новгород, они узнали о том, что на Псков напали тевтоны.
-Псковские гонцы сказывали, что рыцари пожгли посад и осадили детинец, - сообщил архиепископ Далмат. - Младший город-побратим просил помощи. Я собрал полк из остававшихся в Новгороде мужей и отправил ко Пскову.
«Уж не Андрей ли натравил тевтонов на землю Русскую, как это делал покойный Ярослав Новоторжский? - встревожился Сбыслав. - Если я прав, то быстро от иноземных захватчиков мы не отделаемся! Хорошо хоть Ярослав Тверской повинился, был прощён великим князем и вернулся к себе в удел. Вот бы и с Андреем так поступить. Да жаль, не идёт он на контакт.»
Он уже собирался мчаться ко Пскову, когда высланный полк вернулся в Новгород.
-Рыцари, как только узнали о нашем приближении, так и побежали прочь, - сказал ихний воевода. - Вышедшие из детинца псковичи и присоединившиеся к ним карелы хорошенько их потрепали при преследовании. Сами мы к раздаче не успели. А псковичи приглашали нас совершить ответный визит в Ливонию. Ну как, посадник, пойдём?
-Обязательно! - пообещал Сбыслав. - Обязательно!
Сказано — сделано! Новгородско-карельское войско перешло реку Нарову и знатно пограбило принадлежащую датчанам северную Эстляндию. Одновременно с новгородцами грабили ливонские владения и псковичи. Только они предпочли воевать в предместьях Юрьева-Дерпта. Вскоре Сбыслав привёл свою армию к ним на соединение. Напуганные тевтоны решили просить мира на любых, даже самых невыгодных для Ордена, условиях. Это была победа!
Возвращаясь домой через Псков, новгородцы провели в городе несколько дней. Местная верхушка в одной из бесед просила прислать князя, который бы возглавлял их рать в случае боевых действий. Сбыслав обещал подумать над их просьбой. Приехав в Новгород он собрал представителей градоуправления и узнал их мнение. Сошлись на том, что в нынешнее неспокойное время Пскову военный командир не помешает. Послали с этим же вопросом к великому князю. Александр ответил утвердительно и отправил во Псков Ярослава.
«Я боюсь отправлять брата на поклон в Орду, ведь там ещё могут гневаться на него и казнить за помощь Андрею, - писал Александр Сбыславу. - Но тогда получается, что, позволяя Ярославу владеть уделом без ордынского ярлыка, я сам становлюсь его соучастником. В такой ситуации для всех будет лучше, если Ярослав сядет в далёком Пскове. Если же его просто выгнать, то он вновь убежит к тевтонам или шведам и вместе с Андреем станет подстрекать иноземцев к нападению на Русь.»

II половина 1253-февраль 1254 гг., ВОЙШЕЛК

Русские подданные наотрез отказывались подчиняться любому не православному правителю. Поэтому Миндовгу после своей коронации и принятия креста от Рима пришлось отдать Новогрудское княжение сыну Войшелку, специально принявшему крещение по греческому образцу.
-Но помни! - напутствовал великий литовский князь. - Это — простая формальность. Новогрудок и прочие города по прежнему остаются под моим сюзеренитетом. Без меня ты не сможешь их удержать и в случае непослушания я передам область кому-нибудь другому.
Начало правления Войшелка не задалось. Пока он отбивался от нападок Товтивила, галицко-волынские князья захватили Слоним, Волковыск, Здитов, а потом и Городень в ответ на нападение Войшелка на Туров. Вернуть их удалось только в связи с походом Даниила на Чехию. После этого предстояло ждать ответного удара. Войшелк внимательнейшим образом отслеживал новости о местоположении галицкого князя.
-Даниил покинул Чехию, погостил в Кракове, затем в Дорогичине принял от папского легата монарший венец, став, как и ваш батюшка несколькими месяцами ранее, королём, - доносила разведка. - Сейчас он идёт на ятвягов.
Данные оказались точны. Но после победоносной кампании в Ятвягии Даниил вновь напал на владения Войшелка. На сей раз его войска дошли до Новогрудка и осадили его. Положение было критичным. Литовские вожди испугались и отказались воевать против русской армии. А без них Миндовг не решился вступить в борьбу. Ничего не оставалось, как начать переговоры.
Даниил был неумолим: новогрудские земли должны вернуться дому Рюриковичей, а Товтивил и Едивид перестать подвергаться гонениям со стороны своего дяди и получить от него уделы! В противном случае он грозился расправиться с Войшелком при взятии города и, вторгшись в Литву, покончить с Миндовгом. Довольно скоро от отца пришёл приказ исполнять все условия русских.
-Кому я передам княжение? - спросил Войшелк, явившись в лагерь Даниила.
-Роману.
-Разве он не в Австрии?
-Нет, - поморщился Даниил. - Папа не признал его претензии на герцогство, а без моего содействия Пржемысл Оттокар изгнал его оттуда.
-Что будет со мной?
-Я отпущу тебя, как только Миндовг пришлёт твою сестру. Она обещана в жёны моему сыну Шварну ещё полтора года назад.
-В Литве практически нет христиан византийского толка, - сказал Войшелк. - Мои соотечественники поклоняются языческим богам, а отец делает вид, что принял крещение из Рима. Я же ощутил истинную веру по-настоящему и не хочу отрекаться от неё, к чему меня скорее всего захотят принудить. А даже если не принудят, то я окажусь в политической изоляции...
-Чего же ты хочешь? - спросил русский король.
-Дозволь принять постриг монашеский и уйти от мира.
-Хм... Ладно, пусть будет так.

Первые месяцы 1254 года, ИЗЯСЛАВ ВЛАДИМИРОВИЧ

Если бы Миндовг с Войшелком знали, в каком положении находились Романовичи, то они вряд ли так просто сдались. Дело в том, что пока велась осада Новогрудка, татары под предводительством беклярбека Куремсы вторглись в Понизье и взяли в кольцо Бакоту, требуя от горожан повиновения. Бакотчане во главе со старостой Милеем открыли ворота и признали себя данниками.
За происходящим внимательно наблюдал каменецкий князь Изяслав. Бывший новгород-северский правитель и дважды великий князь киевский, он теперь вынужден был ютиться в маленьком городишке, который совершенно не соответствовал его амбициям. Галицкие бояре, косвенно вынудившие самого Даниила не появляться в собственной столице, с удовольствием приняли бы обладавшего слишком малым количеством воинов Изяслава в качестве князя. Но для подобного сценария нужны были либо смерть Даниила, либо его тотальное ослабление. Ни того, ни другого не предвиделось.
Тогда, зная, что татары очень недовольны независимостью Даниила, Изяслав решил заручиться поддержкой Куремсы. Для этого он отправил в Бакоту своих людей с дарами. Переговоры состоялись, но ничего конкретного каменецкий князь от них не выгадал. Так, общие и малообязывающие слова. Правда это было хоть что-то и в будущем могло пригодиться.
Вскоре татары ушли в степи, а Даниил, продолжая начавшиеся переговоры с Войшелком, тайно от литовского князя отправил Льва с частью дружины в Понизье, приказав вернуть Бакоту пока Галич снова не взбунтовался из-за нехватки соли и повышения цен на неё. Льву удивительно легко удалось выполнить возложенную на него миссию. Вместе с пленённым Милеем он вернулся назад к концу переговоров.
В Понизье остался лишь даниилов воевода Андрей с несколькими отрядами. Сам Даниил с остальными подвластными ему князьями вновь отправился покорять ятвягов. Перед завоеванием Новогрудского княжества галицкий король уже ходил на них вместе со Львом и Земовитом. Они разбили войско ятвяжского правителя Стекинта и принудили его племя к покорности. Форпостом русских в той диком краю стала срубленная крепость Рай. Однако другие вожди ятвягов собирались поднять восстание.
Изяслав тут же осведомил Куремсу об отсутствии Даниила и большого войска в Галицко-Волынской земле. Ордынский полководец, желая взять реванш за столь стремительную утрату Бакоты, снова совершил нападение. Перво-наперво он рассчитывал уничтожить отряды воеводы Андрея, а потом уже заняться приведением приграничных городов к послушанию себе. Однако Андрей был начеку, ему удалось укрылся в Кременце. Куремса зачем-то осадил воеводу, теряя время и преимущества.
Изяслав умолял беклярбека идти на Галич, но тот будто впал в маразм и продолжал стоять под Кременцом. Тогда Изяслав сам отправился в Галич. Там он убедил бояр и остальных горожан в том, что его поддерживает Куремса, который вот-вот пойдёт войной на Романовичей. Обманщика торжественно провозгласили галицким князем.
Тем временем пришли вести о том, что Даниил идёт к Галичу с большим войском. Изяслав послал за помощью к Куремсе. Воротившийся гонец сказал, что татары бежали. Испугавшиеся галичане решили просить у Даниила помилования и открыли ворота. Оказалось, что вместо короля прибыл новоявленный новогрудский князь Роман с частью отцовой дружины. Он согласился простить за бунт всех, кроме непосредственного виновника и ещё нескольких человек. Изяславу и его ближникам ничего не оставалось, как защищаться. Но силы были неравны. Романовы воины быстро перебили изяславовых дружинников, а князь укрылся от врагов лишь на куполе церкви. Несколько дней Изяслав изнемогал от морозов, ветра, голода и усталости, после чего, совершенно изнурённый, сдался. Его заковали в кандалы и отправили в Холм. Больше о Изяславе Каменецком никто не слышал.

1254 год, ИННОКЕНТИЙ IV

«Какой неровный год! - сетовал римский первосвященник. - То взлёты, то падения!»
Восточные дела находились в том состоянии равновесия, когда любое неосторожное движение (даже на первый взгляд самое незначительное) могло подтолкнуть события как в нужную, так и в нежелательную сторону.
По внезапной ли смерти Гуюка или по другим соображениям, но тартары не помогли Людовику против сарацин и французский король позорно закончил свой крестовый поход. А русских не удалось натравить на тартар из-за происков Александра Новгородского. Правда, оставалась ещё надежда на Даниила Галицкого и никейского императора. Принятие Даниилом королевской короны рассматривалось Святым престолом как первый шаг к унии. Иоанн Никейский тоже склонялся под духовную власть Рима при условии, что папа отдаст ему Константинополь. И оба были крайне заинтересованы в походе на степную орду.
-Ради войны русских и греков с тартарами и их возвращении под сень истинной веры стоит потерять град Константинов, - говорил Иннокентий и большинство соглашалось с ним.
Однако в этот год ему было не до заморских перипетий. На фоне ухудшавшегося здоровья папе сильно досаждали Гогенштауфены. После смерти Фридриха Вильгельм Голландский разбил его сына Конрада и отнял у него все земли в Германии. За лояльность баронов Вильгельму пришлось дорого заплатить. Его императорская власть сильно пострадала. Влияния предыдущих правителей Вильгельм не имел, превратившись по сути в одного из немецких феодалов. В такой ситуации римский папа становился крупнейшим авторитетом.
Но проклятый Конрад сводил на нет этот политический триумф. Он бежал в Сицилийское королевство, подчинил Капую, взял Неаполь и начал собирать большое войско для подчинения себе остальной Италии. Всё, что мог сделать Иннокентий — отлучить своего врага от церкви и просить милости у Господа.
Бог услышал молитвы: Конрад скончался от малярии перед самым выступлением. Ситуация вновь резко менялась в пользу главы римской церкви, ведь теперь в лагере Гогенштауфенов не имелось весомой фигуры. Сыну Конрада было два года, а его дядя Манфред, принявший регентство, являлся побочным сыном Фридриха, что делало его мало легитимным. Иннокентий легко получил от бастарда признание в покорности и в конце октября торжественно въехал в Неаполь.
Казалось бы — победа! Но в последний момент коварный Манфред заручился поддержкой сарацин и повёл их на врага. Тяжелобольной первосвященник поручил руководство своими войсками племяннику. 2 декабря в битве при Фодже Манфред одержал победу. От потрясения Иннокентий Четвёртый слёг и больше не вставал. Спустя пять дней его не стало.

Зима 1254/1255 гг., ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ

Когда пришла пора напасть на татар выяснилось, что общеевропейское войско приказало долго жить. Никто и не подумал откликнуться на призыв Иннокентия. С чехами Даниил сам испортил отношения; Орден оправдывался очередным противостоянием с пруссами; померанцы и сербы знать не желали о проблемах далёкого для них региона; у поляков внезапно вспыхнула междоусобица - Казимир Куявский захватил в плен Земовита и требовал от него и Болеслава поделиться их частью Ятвягии.
Собравший галицко-волынские рати Даниил находился в замешательстве:
-Может, направить полки на Казимира, а Понизье отвоюем уже с Земовитом и Болеславом?
Абсолютно все были против.
-Мы достаточно повоевали за иностранные земли! - озвучил общее мнение Василько. - Теперь пришёл черёд повоевать за свои! Третий год важнейшие пункты соледобычи находятся под контролем Куремсы. Из-за даннических обязательств тамошний народ взвинчивают цену на свой товар. Это приводит к недовольству наших подданных. Ещё немного и Галич откажется считать тебя их господином. Понизье необходимо вернуть! Чем скорее — тем лучше! А если мы снова отвлечёмся, то станем вечной игрушкой в чужих интересах.
-Ты прав! - согласился Даниил. - Пошлите только за Миндовгом. Уж он-то не отвертится от нашего предприятия. В противном случае Литву ждут крупные неприятности.
Кроме Миндовга ожидался также и Роман. На совещании решили начинать без них, литовские и новогрудские дружины должны были присоединиться к кампании по ходу действия.
Первыми выдвинулись отряды под командованием Льва, Шварна и воеводы Дионисия. Воевода взял град Межибожье, Лев выгнал из окрестностей верхнего Буга татар, а Шварн овладел всеми пунктами от истока реки Тетерев до местечка Жидичева. Даниил и Василько, тем временем, дожимали Болохов. Его жители вместе с соседними чернятинцами и возвягльчанами согласились перейти под галицко-волынскую власть. Однако последние изменили своему слову. Пришлось брать Возвягль приступом. Уже к концу мероприятия явились Роман и литва под руководством миндовговых воевод. Язычники потребовали себе доли с захваченного города. Даниил им отказал:
-Вы ничего не получите, поскольку пришли, когда дело было сделано.
-Тогда мы уходим!
-Идите. И передайте своему королю, что я недоволен вами, а следовательно и им.
Своим же Даниил сказал:
-Понизье — наше, на этом пока и остановимся. Отбивать Киевщину от поганых у нас ресурсов нет из-за измен союзников.
Русские войска, оставив в городах гарнизоны, отправились домой. Даниил ехал спешно. Он собирался выгнать прочь папских легатов, разорвав тем самым бесполезные отношения с Римом.
-Не будет им никакой унии! - цедил русский король сквозь зубы. - А вот королевский титул я, пожалуй, сохраню!

1255 год, АНАНЬЯ ФЕОФИЛАКТОВИЧ

Ананья, также как и Сбыслав Якунович, принадлежал к Загородской ( если по названию «конца» - т.е., района) или Прусской (по названию улицы) боярской группировке. Он всегда находился в тени посадника, что расстраивало неимоверно. Сколько Ананья не пыжился, он не мог сместить конкурента и обрести желаемого положения в собственном сословии.
-А как мне этого добиться, если за Сбыславом стоит сам Александр? - оправдывался бедняга. - У меня не вышло втереться к князю в доверие.
Не имея авторитета среди собратьев-бояр, он решил возвыситься посредством угождения черни. У «меньших» людишек было два источника недовольства: нелегитимизированный народным вечем Василий и плата дани татарам.
-Нам нужен князь, не приносивший присягу поганым, - везде говорил Ананья. - Из всех правителей Владимиро-Суздальской земли лишь Ярослав Тверской никогда не кланялся царям. За это он изгнан и сидит сейчас во Пскове. Давайте позовём его для восстановления древней вольности.
Заволновалась народная масса, забурлила. Тут как раз умер Сбыслав, подав весомый повод для созыва новгородского веча. На нём, несмотря на противодействие знати, Ананью избрали посадником, Василию указали за ворота, а на его место пригласили Ярослава Ярославича.
Наконец-то Ананья обрёл вожделенный пост. Он был как никогда могущественен. С одной стороны за него стояла чернь, с другой — обязанный всеми благами князь. Бояре начали постепенно формировать вокруг Ананьи новый политический кружок. Обезглавленная партия Сбыслава таяла на глазах. Её отчаянно пытался сохранить верный помощник покойного посадника Михалко Степанич. Но ему, всегда игравшему роль второй скрипки, не хватало навыков руководителя.
Впрочем, торжествовал Ананья недолго. Узнавший о перевороте Александр собрал воинство и пошёл на Новгород. Неприятным сюрпризом стало то, что Ярослав трусливо бежал, хотя горожане приняли твёрдое решение обороняться. Ненависть к знатной верхушке в те дни зашкаливало так, что Михалко Степанич спрятался от сограждан в Георгиевском монастыре. Чернь собиралась отправиться туда, чтобы с ним разделаться.
Посадник испугался. Случись с Михалкой несчастье — отвечать перед всеми придётся ему, действующему посаднику! И отвечать придётся головой, ведь чернь мигом от него открестится в случае неудач, а боярство гибели одного из своих не простит никогда.
Ананья приставил к монастырю охрану, заявив:
-Если вы погубите Михалку, то я оставлю свой пост.
Вскоре Михалко бежал к великому князю. А от Александра явился Борис Ростовский с требованиями вернуть на престол Василия и выдать Ананью. В противном случае он грозил страшными карами. Новгородцы отрядили на переговоры архиепископа Далмата и тысяцкого Клима, наказав отстоять народного посадника. Однако Александр был неумолим! Он осадил город и три дня не шёл ни на какие уступки. Лишь на четвёртый день великий князь согласился обойтись без физических расправ, всё простить и забыть, если зачинщик просто уйдёт со своей должности. Понимая, что рано или поздно соотечественники всё равно выдадут его, Ананья исполнил условие. Его преемником Александр назначил Михалка Степанича.

Тогда же, ДИТРИХ ФОН КИВЕЛЬ

Наряду со своим родичем Отто фон Люнебургом он являлся крупнейшим феодалом северо-восточной Эстляндии. Подмяв под себя этот край, оба горели желанием расширить свои владения. Экспансия была возможна только в сторону восхода. Там, за Наровой-рекой, жили языческие племена води, ижорян и карел. Но напасть на них без последствий было мудрено, так как язычники подчинялись новгородцам, связываться с которыми после ряда поражений не решались ни шведы, ни Орден. И всё же фон Кивель рассчитывал рано или поздно втянуть их в войну.
-Русские должны дорого заплатить за разорение наших земель, совершённое два года тому назад, - говорил Дитрих Люнебургу.
Ещё в конце 1254 года они через рижского епископа Альберта вступили в переписку со Святым престолом, уверяя Рим, будто занаровские народы горят желанием обратиться в истинную веру.
«Только русские схизматики мешают им отречься от презренного язычества,» - писали эстляндские правители.
Новый папа Александр Четвёртый тут же загорелся идеей очередного крестового похода и призвал под оружие чуть ли не всю северную и среднюю Европу: Данию, Норвегию, Швецию, Польшу, восточногерманские княжества, Тевтонский Орден, Готландию. Дитрих и Отто ликовали. С такой поддержкой они точно прирастут новыми землями, славой и авторитетом.
-Новгород не отважится тягаться с объединёнными силами! - уверял фон Кивель. - Ох, как же давно я ждал захватов по ту сторону Наровы!
Увы, на призывы папы откликнулись лишь шведы.
Хм... - обескураженно вздохнул Дитрих. - Ну ничего, ничего... Мы и с одним Биргером реализуем задуманное.
Его уверенность в успехе будущего предприятия основывалась на раздорах между новгородцами и Александром. Фон Кивель собирался под шумок отторгнуть новгородские земли от Владимиро-Суздальского герцогства. Помочь в этом должны были отверженные русские герцоги — Андрей и Ярослав Псковский.
-Они уже стали нашими марионетками, - говорил фон Кивель родичу. - И готовы нам повиноваться, если мы поможем добыть им престолы. Андрея мы посадим во Пскове. А Ярослава охотнее примут в Новгороде, ведь в глазах тамошних жителей он не запятнает себя сотрудничеством с нами. Когда же они поймут, что Ярослав является нашим тайным агентом — будет слишком поздно!
Ярл Биргер уведомил в письме, что приведёт свою армию в устье Наровы в следующем году. Дитриху и Отто оставалось только ждать.

Зима 1255/1256 гг., САРТАК

-Твой отец отправился на Небо к предкам! - это известие застало Сартака на полпути к верховному хану Мэнгу, с которым он должен был обсудить кое-какие вопросы от имени Бату.
Сартак остановился, чтобы обдумать свои дальнейшие перспективы. Он являлся старшим сыном, имел большой опыт управления и авторитет среди подданных. По всем прикидкам место отца во главе Джучиева улуса должно достаться ему. Однако чёткого механизма престолонаследия в Монгольской империи не существовало. Желающих занять освободившееся место хватало с избытком в лице дядьёв и двоюродных братьев. Инстинкт подсказывал: ханом Волжской Орды станет тот, кто сильнее. Сартак заспешил в Монголию. Там он припал к ногам Мэнгу и подтвердил ему свою преданность.
-Скорблю о покойном брате моём, - сказал верховный хан. - Пусть Небо примет его в свою необъятность. Ну а живым надлежит двигаться вперёд. Встань, Сартак! Я признаю тебя наследником Бату! Усомнившийся в этом да станет нашим общим врагом. Ты же будь мне верным слугою и добрым советчиком.
-Я не подведу...
-Теперь обратимся к насущным проблемам, - продолжил Мэнгу. - Пришла пора вновь расширять наши владения. На повестке дня Южная Сунь и заперсидские царства сарацин. Понадобиться много солдат. Я повелеваю тебе провести перепись населения на подвластных тебе территориях для последующего учёта налогов и воинской повинности. Разумеется, это не должно касаться религиозных учреждений. Пусть все служители Неба будут на нашей стороне. О том, что Джучиев улус поможет моему брату Хулагу с сарацинами, мы с Бату договаривались прежде. Надеюсь, ты сдержишь его обещание?
-Конечно, мой повелитель! - заверил Сартак. - Ты же знаешь, что я был в курсе происходящего и содействовал твоим с отцом общим делам, как мог.
-Вот и хорошо. Ты свободен, езжай в свою ставку. Позже я пришлю к тебе вельможу, который будет координировать перепись. Слушайся его, словно это я, и помогай во всём.
-Как скажешь!
Сартак тотчас отправился в обратный путь. Теперь, с поддержкой Мэнгу, можно было не опасаться тех, кто надеялся тем или иным способом узурпировать власть в отцовском улусе. Сартак собирался именем верховного хана собрать Джучидов и заставить их публично признать его своим повелителем.
По дороге в приволжскую Орду он получил приглашение дяди Берке посетить его становище, но отказал, резонно опасаясь ловушки.
«От Берке нужно будет избавиться, - подумал Сартак. - Очень уж большим влиянием он обладает в армии и среди своих сарацинских единоверцев - булгар, мордвы, среднеазиатских туркмен, некоторых кавказцев. Если дядюшка вздумает выступить против меня, они все его могут поддержать. А это плохо.»
Он приехал в расположенную в низовьях Волги столицу Орды Сарай-Бату и занялся первостепенными делами, но вскоре заболел и умер.

1256 год, АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ

Кончина старого Батыя оставила Александра равнодушным, так как его место занял Сартак. Но вот когда умер сам Сартак стало тревожно. С остальными ордынскими вождями контакты были налажены гораздо хуже. Станет ли следующий правитель благоволить русским князьям в целом и Александру в частности? Не начнёт ли производить перестановки, отменять распоряжения предшественников?
Шпионы сообщали, что главным претендентом на власть является батыев брат Берке, исповедовавший мусульманство.
-В его возведении на престол заинтересовано всё сарацинское купечество. Говорят, они и отравили Сартака.
-Для христианской Руси Берке-магометанин плохой вариант! - расстроился Александр. - Вдруг они затребуют от нас смены религии. Тогда война с Ордой неизбежна.
-Такой задачи сарацины не ставят. Их цель — сосредоточение волжского торгового пути в среднем и нижнем течении в своих руках.
Как бы там ни было, князьям предстояло ехать на поклон к новому повелителю и добиваться от него подтверждения старых ярлыков. Перед самым отъездом пришла весть из Новгорода: шведы, емь и сумь высадились в устье Наровы и закладывают на этом важном месте замок! Александр передал полномочия главы делегации Борису Ростовскому, а сам собрал войска и повёл их в Новгород.
Там его успокоили:
-Пришельцы как узнали, что мы собираемся на них и за подмогой на Низ послали, так бросили строительство и убрались обратно за море. Видно поняли, что не успеют возвести стены до нашего подхода. Спасибо тебе, княже, за бдительность, да мы про шведов уж и думать-то забыли.
Такая беспечность неприятно поразила Александра.
«Нужно срочно выдавливать шведов из Финляндии, - решил великий князь. - А то они так и будут угрожать северным границам Руси.»
Собрав владимирцев, суздальцев и новгородцев, он повёл их к Копорью. Только там открыл им Александр, что задумал переправиться по льду через залив в страну еми и очистить её от шведов. Две трети новгородцев отказались идти туда и вернулись домой. Остальные последовали за Александром.
Русским войскам удалось застать врасплох шведские гарнизоны. К тому же коренное население края в большинстве своём присоединилось к борьбе с солдатами короля Вальдемара и ярла Биргера. В разгар кампании Александр узнал, что Андрей находится где-то рядом. Великому князю удалось снестись с ним. В послании он уговаривал брата забыть прошлое и вернуться на Русь, обещая выделить хороший удел и, главное, добиться прощения у нового ордынского властелина. Андрей, видимо, уставший мыкаться по чужим краям и безрезультатно обивать чужие пороги, явился в русский лагерь, словно блудный сын, и был торжественно встречен Александром. После этого русские рати возвратились домой.

Зима 1256/1257 гг., ДАНИИЛ РОМАНОВИЧ

Ответ Куремсы не заставил себя долго ждать. Спустя год после захвата Понизья Романовичами, татары напали на их земли.
-Они осадили Луцк! - привёз неутешительную весть гонец.
-Езжай во Владимир (Волынский) и собери войско, - сказал Даниил гостившему у него Васильку. - А я стяну свои полки сюда, в Холм, дождусь Льва, с ним прибуду к тебе и тогда уж все вместе отправимся на Куремсу. Это нужно сделать очень быстро, ведь Луцк не самый укреплённый город, без нас долго не продержится.
Только брат уехал, как в Холме занялся пожар. Сильный ветер усугубил ситуацию, пламя мгновенно перепрыгивало от одного строения к другому. Люди не совладали с распространившимся огнём и вскоре крепость оказалась полностью в его власти. Оставалось бессильно наблюдать за гигантским костром, покинув пределы Холма.
По горячим следам узнали, что пожар начался из-за нерадивости простой бабы. Даниил приказал сурово наказать виновницу. Следующий день он ждал у горячего пепелища своих дружинников, распущенных по селениям, и Льва, но так и не дождался. Пришлось ехать во Владимир лишь с холмским гарнизоном. По прибытии туда король узнал, что владимирцы сумели отогнать татар от своего города ещё до появления Василька. Даниил рассказал ему о пожаре и пожаловался на исчезновение дружины и старшего сына.
-Многие мои воины тоже куда-то запропастились, - отвечал брат. - Возможно поганые напали на все наши города южнее Холма и Владимира. Тогда Лев отбивается от них в какой-нибудь крепости, а наши ратники отсиживаются поодиночке там, где их застала беда.
-Тогда плохи наши дела. Видно, придётся снова бежать в Польшу или Венгрию.
На все накопившиеся вопросы ответил... явившийся во Владимир Лев.
-Кроме Луцка никакой крупный город не подвергся осаде, - ответил он. - Что касается меня, то я уже подходил к Холму, когда увидел, что он горит. Бегущие навстречу люди кричали о взятии крепости татарами. Я повернул назад. Потом мои разведчики донесли, что Владимир устоял и я приехал сюда. Правда пришлось сделать ненужный крюк из опасения быть окружённым татарскими отрядами, якобы разорившими Холм.
-Вот почему дружинники не прибыли на наш зов! - понял король. - Они думали, что мы погибли. Ах, как же невовремя произошёл этот пожар!
Теперь, когда Даниил, Василько и Лев воссоединились, а все недоразумения объяснились, предстояло идти на Куремсу. Однако добравшись до Луцка, они увидели, что татар больше нет. Лутчане совершили настоящий подвиг, не позволив степным пришельцам перебраться к ним через реку. Жители разрушили мост, а потом держали берег, несмотря на обстрел из вражеских катапульт.
-Куремса убрался совсем недавно, - говорили горожане. - Видимо, он узнал о вашем приближении и испугался. Теперь татары обратят свой гнев на Понизье.
-Что будем делать, брат? - спросил Василько.
-Пытаться ужиться с погаными, - устало ответил Даниил. - Куремса — это цветочки! Если ордынский царь вздумает обрушиться на нас, как в 1241 году, то мы не устоим даже в союзе с поляками и литвой. Зря только себя погубим. Лучше откупаться данью, другого выхода у нас нет...

1257 год, АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ

Одной из задач Бориса Ростовского было получить в Орде помилования Андрею и Ярославу. Это ему удалось.
-Поганые поняли, что в противном случае князья-изгои станут наводить на Русь шведов, тевтонцев и литву, - говорил Борис Александру. - Нехристям нужно, чтобы мы прикрывали их тылы от латинян. Поэтому они поступили по принципу: не можешь поймать — прости!
Далее приятные новости заканчивались.
-Новым властелином поволжской орды считается другой сын Батыя — малолетний Улавчий, именем которого заправляет вдова Боракчин, - продолжил Борис. - Верховный царь прислал к ним своего представителя. Ходят слухи, будто этому наместнику поручено всю Русь перечесть до единого человека, чтобы с каждого вытрясать потом деньгу. При такой системе выйдет во стократ дороже, чем мы до сих пор отсылали...
Слухи подтвердились. Более того, кроме ежегодной подворной дани татары собирались забрать в свою армию каждого десятого мужчину для войны где-то далеко на юге. Князья были добиты этим сообщением. По возвращении на Русь они ожидали взрывов народного недовольства по всей земле — в том числе и против себя, так как царский наместник обязал русских правителей обеспечивать выполнение переписи.
-За срыв мероприятия своими подданными вы ответите по всей строгости, - предупредили татары.
Впрочем, вместе с князьями и чиновниками он отправил на Русь и воинские отряды. Не зря! Даже жители Владимиро-Суздальского княжества, помнившие Батыево и Неврюево нашествия, покорились не без локальных бунтов. А вот избежавший разорений Новгород (в основном, чернь) наотрез отказался от переписи. Василий поддержал бунтовщиков. Правда, открыто выступить против отца он не решился и перед прибытием Александра и переписчиков сбежал во Псков, что могло худшим образом отразиться на положении великого князя.
В итоге ни Александру, ни боярам не удалось смирить простой люд.
-Что с богатея, что с бедного — величина дани почему-то одна! - возмущались «меньшие». - Бояре да купцы при их доходах даже не заметят ущербу. А нам придётся последнюю рубаху с себя сымать. Нечестно! Тогда уж пусть со всех берут по уровню достатка. Ещё слыхали мы, быдто татары с кажного подворья по мужику забирают и в Орду уводят для пополнения собственного войска. Такому сраму у нас точно не бывать! Пущай спервоначалу нас одолеют!
Татарские чины, видя масштабы волнений (горожане даже Михалку Степанича — посадника! - убили за приверженность великому князю и его политике), поспешили выехать из Новгорода. Их щедро одарили, но Александр понимал, что так легко новгородцы не отделаются. Он думал спешить в Орду и просить милости у Улавчия. Однако оставалось ещё одно дело в северной Руси. Александр помчался во Псков. Он заковал непослушного сына в кандалы и велел доставить его в стольный град Владимир. С окружением же Василия князь расправился максимально жестоко: одних казнил, других бросил в поруб, предварительно вырвав глаза и ноздри.
-Теперь, слуги мои верные, собирайте дары побогаче! - приказал Александр. - Нужно умилостивить ордынских правителей, упросить их простить Василия и дать Новгороду вторую попытку.

Зима-осень 1258 года, ТОВТИВИЛ

Под давлением Даниила Галицкого Миндовг смирился с присутствием в Литве племянников и выделил им землю. Но все эти четыре года Товтивил мечтал только о возвращении себе Полоцка. Жалкий участок вокруг угрюмой крепостицы давно не удовлетворяли его амбиций. В Полоцке, между тем, сидел старший из двух сыновей Брячислава — Изяслав. По сведеньям Товтивила горожанам было глубоко плевать, кто у них на престоле.
-Полочане требуют от своего правителя исполнять обязанности полководца в случае военного конфликта и не путаться у них под ногами в мирное время, - сообщали агенты. - Держаться обеими руками за нынешнего (равно как за любого другого) князя они не станут.
К досаде, собрать войско для изгнания Изяслава оказалось непросто. Литовский король, обжёгшись на Романовичах, запретил своим подданным тревожить русские территории во избежание новых бед.
-А ещё твой дядя подозревает, что ты захочешь обратить собранную армию против него, - объяснили Товтивилу знающие люди.
Действительно, после поражения от Даниила Миндовг имел шаткое положение в собственной стране и страшился его ухудшить какими-либо действиями. Из-за этого он отказался участвовать в авантюре ярла Биргера и Дитриха фон Кивеля против Новгорода.
-И правильно сделал! - говорил критикам Миндовг. - Шведы и датчане позорно убежали, даже не отважившись начать войну с новгородцами и Александром Владимирским.
Но к 1258 году литовские вожди устали от запрета. Их раздражение грозило обратиться непосредственно на Миндовга и тому ничего не оставалось делать, как разрешить поход на Полоцк. Товтивил тут же собрал войско и вышиб Изяслава с вожделенного престола. Однако на этом кампания не заканчивалась. Поскольку Полоцк избежал грабежа, литовские молодцы ничем не обогатились. А в таком случае они , подобно солдатне всех времён и народов, становились опасны для собственного предводителя. К счастью, Товтивил уже знал, как исправить ситуацию.
-Изяслав бежал к своему союзнику Глебу Смоленскому, - сообщил он. - Скорее всего, они попытаются выбить меня из города. Мы должны их упредить.
Вместе с литвой в новый поход отправились и полочане, тоже имевшие к Смоленску претензии. Как и 9-10 лет назад Товтивилу не удалось взять неприступный город. Всё ограничилось лишь разорением окрестностей. И то недолгим. Не желая подвергать свои земли масштабному разору, Глеб (а под его давлением и Изяслав) пошёл на переговоры. По их итогам Брячиславич отказывался от Полоцка, Товтивил признавал за ним и его братом Витебск, а Глеб обязывался хранить нейтралитет.
Удовлетворённый результатами Товтивил вместе с полочанами уехал в своё княжество. Литовские же витязи не успели нажиться на разорении Смоленщины. Они покинули её пределы, обрушившись на новгородские владения. Товтивил слышал, что соотечественники славно потрепали Торжок, захватили много добычи и пленников. Теперь он с беспокойством гадал, ответят ли новгородцы с Александром Владимирским на эту агрессию или нет? И не сделают ли русские мстители его, Товтивила, козлом отпущения?

Осень 1258 года, АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ

-Так и быть! - заучено возвестил мальчишеским голоском Улавчий. - Сына своего ты накажешь сам. Проблему с Новгородом я пока тоже поручаю решить тебе. Но если ты снова окажешься бессилен, то я пошлю туда войска, которые сотрут упрямый городишко с лица земли.
Ради этих слов Александр растратил огромное состояние, обхаживая нынешнего правителя батыевой орды, а также его ближайшее окружение. И великий князь не собирался останавливаться на достигнутом, дипломатический успех следовало расширять. Александр сделал едва заметный знак сопровождавшим его боярам и те принялись выставлять перед троном всё новые и новые дары.
-Я прошу для новгородцев ещё одну поблажку. Она точно должна склонить их к покорности, мой господин. Отмени для них набор в войска.
-Что-о-о?! - вскинулась сидящая по правую руку от сына правительница-мать Боракчина. - Да как ты смеешь заикаться о таком, презренный раб?!
-Выслушай, повелитель! - тут же упал ниц Александр, касаясь пола лбом. - Если ты решишь покарать Новгород, то он конечно не устоит перед твоим гневом. Но когда он обратиться в пыль, теми землями овладеют латиняне. А поскольку им всегда мало того, что есть, латиняне не остановятся на достигнутом. Они попробуют захватить Владимиро-Суздальское княжество и, в случае успеха, будут угрожать уже непосредственно твоим границам. Не разумнее ли отменить воинскую повинность среди новгородцев? Ведь они сполна отрабатывают армейский долг на своём участке.
Аргументы казались убедительными, Улавчий и Боракчина задумались. Чтобы дожать их, Александр вытащил из рукава ещё один козырь, о котором он сам узнал, находясь в Орде.
-Собственно говоря, - продолжил князь, - Запад уже начал приводить в исполнение план по завоевания Руси. Совсем недавно на наши земли напала литва. Захвачен Полоцк, Смоленщина устояла только чудом, разорена половина новгородских владений. Это не первый поход литвы. Она ещё вернётся, я-то знаю! И хорошо, если одна. Само племя исповедует язычество, но их король и часть элиты приняли веру от римского папы. Поэтому к литве могут присоединиться армии латинских стран. Против такого крупного объединения отбиться будет чрезвычайно сложно, каждый боец окажется на особом счету. Мой повелитель, прими верное решение.
Разумеется, ждать ответа пришлось до следующей аудиенции. Но Александр был уверен в положительном исходе. Пока же он собирал последние сведенья о внутриордынских делах у своих агентов.
-Борьба за здешний престол отнюдь не закончена! - сообщали источники. - Просто она носит скрытый характер. Из-за малолетства Улавчия и нежелания подчиняться женщине на власть реально претендует Берке. Во-первых, его поддерживает сарацинская часть населения — как единоверца. Во-вторых, он необычайно популярен в армии — как храбрый воин и опытный полководец. В общем, будь готов, княже, к тому, что Улавчия может постигнуть судьба Сартака.
-Смещение Улавчия и Боракчины мне не выгодно! - воскликнул Александр. - Я почти добился от них всего, чего хотел! Берке же в случае триумфа вполне способен отменить постановления ненавистного предшественника. Тогда придётся начинать всё сначала...
-Он их не отменит! Русь всегда рассматривалась батыевой ордой как буфер между собой и латинянами. Ослабление этого буфера невыгодно любому её правителю.
-Зачем же набор в войска вообще проводится?
-Он был инициирован верховным царём Мэнгу, далёким от проблем здешнего региона.
-А осмелятся ли Улавчий и Берке пойти против его воли?
-Да. Затеянная царём далеко на юге война не отвечает интересам поволжских татар и они с удовольствием саботируют приказ центральной власти, если он наносит им ущерб. Следует также знать, что Берке является одним из тех, кто возводил Мэнгу на престол и не боится перечить царю.
Приведённые доводы успокоили Александра. Вскоре он получил просимую уступку для новгородцев и отбыл на Русь.

Конец 1258 года, БУРУНДАЙ

Старый Бурундай был отправлен в заднепровские земли с большой армией. Ему поставили задачу: вернуть юго-западную Урусию под монгольское ярмо и наказать литву за набег.
Придя под Киев, Бурундай решил сначала разведать общую ситуацию. Дело было не столько в самом Галицко-Волынском княжестве, сколько в том, что оно могло стать плацдармом для нападения крестоносцев на западные территории Джучидов.
-К счастью, в данный момент единства между христианскими государствами нет, - успокоили опытного полководца разведчики. - Призыв римского шамана к большому походу против нас остался никем не услышан. Там по-прежнему все сами по себе и к Даниилу никто на выручку не придёт. Ты легко с ним разделаешься и обеспечишь себе безопасный тыл перед нападением на литву.
-Я попробую сделать ещё лучше! - сказал Бурундай.
Приведя войска в движение, он послал к Даниилу своих гонцов с призывом идти вместе с ним на литву.
-Если лукавый урус откажется, то я сотру его города в порошок, - пояснил монгольский военачальник своему окружению. - А если покориться, значит признает себя нашим данником.
Даниил прислал свою дружину под предводительством Василька Волынского.
-Брат велел кланяться, преподнести дары и слушаться тебя во всём, - сказал тот. - А ещё просил не гневаться, что сам не явился пред твои очи. Захворал он серьёзно.
-Что ж, - ответил Бурундай. - Придётся нам без него отбивать литовский натиск.
Объединённое монголо-уруское войско напало с юга. Бурундай очень рассчитывал на фактор внезапности, потому что с того направления с землями врага граничили владения даниилова сына. Он должен был обеспечивать полную секретность до последнего момента, но что-то пошло не так. Литва оказалась извещена об опасности и встретила нашествие более-менее подготовленной.
-Даниилова сына предали собственные подданные, переметнувшиеся незадолго до нашего прихода на сторону литовских беклярбеков, - пояснили шпионы чуть позже Бурундаю. - Сейчас его местоположение неизвестно. Возможно, бедняги уже нет в живых.
Мелкие недочёты не повлияли на ход кампании в целом. Бурундай мог записать на свой счёт очередную военную победу. А главное, она доставалась сравнительно бескровно. Дело в том, что хитрый полководец, держа армию Василька при себе, всюду посылал её вперёд, безжалостно бросал в самое пекло. Монголам оставалось только наносить решающие удары.
Основательно разорив Литву, Бурундай прошёлся по краю Ятвягии, после чего возвратился в причерноморские степи.
«Литва наказана! - сообщал он в отчёте новому главе Джучиева улуса - Берке. - Даниил Галицкий признал себя нашим данником, но лишь косвенно. Он в любой момент может снова поменять свою позицию. Считаю необходимым поход на земли этого уруского князя с целью уничтожения построенных там крепостей, а также совместного с ним набега на территорию поляков для упреждения их потенциального с Даниилом союза против нас...»
Планы Бурундая одобрили. Кроме того, из центра полководцу сообщали о намерении прислать в Галицко-Волынские земли баскаков-численников для переписи населения с последующим сбором дани и, возможно, рекрутированием.

Первые месяцы 1259 года, АЛЕКСАНДР ЯРОСЛАВИЧ

Вернувшись из Орды, Александр занялся решением новгородского вопроса. Как всегда, великий князь действовал стремительно. Он послал в Новгород своего представителя, Михаила Пинещинича, который методом кнута и пряника должен был добиться от народа согласия на перепись.
-Сообщи, что они освобождаются от воинской повинности, - инструктировал князь Михаила. - Ещё не забудь добавить, что полки поганых уже стоят во Владимире и готовы обрушиться на Новгород в случае повторного неповиновения.
Последнее являлось ложью, хотя татарские чиновники (численники), а также охраняющие их вооружённые отряды, покончив с переписью и рекрутированием, остались в городах северо-восточной Руси на постоянной основе. Теперь их основные обязанности заключались в сборе и отправке дани в Орду. Но именно лживая угроза нападения заставила новгородскую чернь покориться. Получив от Михаила Пинещинича эту благую весть, Александр вместе с главным численником по имени Беркай тотчас отправился на берега Волхова.
Перепись началась с окраинных районов. Татары вели себя нагло, унижали людей и часто отбирали лишнее. Из-за этого беспредела чернь подняла восстание. На вече большинство изъявило готовность отстаивать от поганых свободу даже ценой собственных жизней и родного города. Стали собирать ополчение, площадные вожди призывали расправиться с чужеземцами. По приказу Александра испуганных татар взяли под охрану дети боярские во главе с посадничим сыном Семёном. Потом их укрыли в княжеском Городище. Беркай хотел бежать и князь с колоссальнейшим трудом уговорил его остаться, обещая подавить бунт чего бы это не стоило.
Новгород в те дни раскололся надвое, знать и чернь готовились с оружием в руках отстаивать свои интересы друг от друга.
-Количественное преимущество на стороне противника, - говорили бояре Александру. - Однако мы сильнее организационно. Только Господь знает, чья возьмёт, когда начнётся сеча.
Чтобы поколебать решимость мятежников, Александр вновь прибег к хитрости. Он приказал распустить слухи, будто татарские отряды Беркая нападут на них в самый ответственный отрезок битвы с тыла. Очередная уловка сработала! Простолюдины не вступили в бой, а потом в отсутствии грамотного руководства в их стане начались разброд и шатания. Люди устали от неопределённости, им хотелось покоя. Полки мятежников таяли на глазах. Лишь особо сплочённые коллективы дисциплинированно отошли в город держать оборону на отдельных участках. Но это были уже не войска.
-Завтра утром перепись возобновится, - доложил Александр Беркаю.
На следующий день татарские численники в сопровождении собственных телохранителей, княжеской дружины и новгородской знати принялись за дело. На сей раз они довели его до конца, так как деморализованное население оказалось неспособно повторно поднять всеобщее восстание. Теперь и Новгород официально признавал власть поганой Орды.
-Зато он не прекратил своего существования, - оправдывался перед совестью и Богом Александр.

Зима 1259/1260 годов, ВАСИЛЬКО РОМАНОВИЧ

Василько Волынский выдавал свою дочь Ольгу за Андрея Черниговского. Празднество, на котором присутствовали и брат с племянниками, было в разгаре, когда приехали татарские послы с сообщением, что Бурундай уже в Галицком княжестве и требует Романовичей к себе на поклон. Смолкли песни, сникли гости, веселье испарилось, будто не свадьбу тут играли, а тризну справляли.
-Что будем делать, брате? - спросил Василько.
-То же, что и в прошлом году, - после долгой паузы ответил Даниил.
-Примет ли Бурундай твой очередной отказ явиться к нему?
-Прости, что прикрываюсь тобой, брат! Знаю, как это выглядит со стороны. Но королю Русии унизительно пластаться на земле перед татарскими воеводами, словно последний раб. А потому никогда не поеду я к Бурундаю, - помолчав ещё, Даниил сказал уже просительнее: - Я пошлю с тобою Льва и епископа Иоанна, соберу богатые дары, а ты уж постарайся отвести от наших княжеств беду.
-Что же будешь делать, ежели поганый вторгнется?
-Уеду в Польшу или Венгрию. Так как, прикроешь?
-Конечно, брат. Для тебя всё сделаю, - ответил Василько и отправился в путь.
Бурундай страшно разозлился, увидев отсутствие Даниила.
-Если князь галицкий не желает ехать ко мне, - мрачно процедил он, - то придётся мне ехать к нему.
Бурундай под угрозой казни и полномасштабного нашествия потребовал срыть крепости в Кременце, Стожке, Львове, Луцке и Данилове. Василько не посмел перечить разъярённому тёмнику, после чего он и Лев в составе татарского войска полугостями-полупленниками дошли до Владимира-Волынского, где также срыли крепость.
Несколько дней попировав на княжеском подворье, Бурундай пришёл к Холму с целью лишить крепостных стен и эту твердыню. Но местные жители не открыли пришельцам ворота. Бурундай отправил Василька на переговоры. Князь на словах приказал подчиниться татарам, однако с помощью жестов дал понять, чтобы они поступили наоборот. Холмский воевода исполнил тайное приказание со всем усердием.
Бурундай не смог взять Холм и вторгся в Польшу. Там он отыгрался на Люблине и его окрестностях, но споткнулся на Сандомире.
-Скажите жителям, что я не трону их, если они пустят меня внутрь, - приказал Бурундай князьям.
Василько и Лев уговорили оголодавших сандомирцев сдаться, татары вошли в город и принялись уничтожать мирных жителей. Город вырезали почти полностью. Василько и племянник с ужасом смотрели на это. А Бурундай, утолив свою ярость, приказал войску возвращаться назад в степи. Отпуская русских князей, он сказал:
-Крепости новые не строить и дань посылать ежегодно. В противном случае я разорю ваши земли так, что они даже через сто лет будут пустовать!

В один из тех же дней, ТИХОН

Сын с невесткой пошли в сени провожать гостей. Старшие внук и внучка уже лежали на печи, зато младшенький, Ванюша, от разговоров взрослых невесть почему пришёл в возбуждённое состояние и готов был скакать по избе хоть до утра.
-Лезь на печь, пострел! - притворно рассердился Тихон. - Вот батька вернётся — ох и задаст он тебе трепака!
-А ты расскажешь что-нибудь интересное?
-Расскажу, расскажу! Только про что бы? - почесал макушку старый. - Пожалуй, про Евпатия Коловрата.
-Про Евпатия, про Евпатия... - запел Ванюшка.
-Ну-ка цыц, а то передумаю! Полезай на печь!
Когда маленький хулиган выполнил условие, дед Тихон начал рассказ:
-В недобрый час, в ужасный год напал на Русь грозный царь Батыга с несметными полчищами своими. Первой на его пути оказалась старая Рязань. Царь потребовал от неё дани в размере десятой части всего имеющегося. В противном случае обещал предать город разору. Стали рязанцы во главе с тогдашним князем думу думать, как им поступить. В итоге порешили отправить посольство к Батыге, чтобы время потянуть, а сами снарядили гонцов просить помощи у соседей. Один из них помчался в Володимер, другой — воевода Евпатий — поспешил в Чернигов.
Долго ли, коротко ли, приехал Евпатий к князю Михаилу и поведал о нашествии поганых. Только князь черниговский убоялся татар и отказал в помощи. Пришлось Евпатию и его спутникам возвращаться несолоно хлебавши. А родной край за время отсутствия превратился в пепелище. Татары пожгли города и поубивали население. Собрал тогда Евпатий немногих уцелевших людей, кто умел держать в руках оружие, и повёл их вслед за ушедшими вглубь земли Русской татарами. И начал уничтожать отставшие отряды поганых, не жалея ни себя, ни врагов. Да так активно, что сам царь устрашился и послал спросить, чего он хочет.
«Передайте царю, - сказал Евпатий, - что я и товарищи мои хотим одного — умереть!»
Тогда Батыга выделил войско со своим зятем Хостоврулом и приказал уничтожить отряд бесстрашного воеводы. Хостоврул обещал привести Евпатия живым или мёртвым. А тот не стал прятаться со своими ратниками и вступил в бой с заведомо более многочисленным врагом. И бысть сеча зла и велика. Евпатий убил Хостоврула, а татары долгое время не могли одолеть русских витязей. Пришлось им прибегнуть к камнемётам и только тогда, закиданные, воины Евпатия погибли почти все до одного вместе со своим вождём. Тело воеводы и нескольких уцелевших предъявили царю. Поразился грозный Батыга стати поверженного воина, а пуще того — его духу и храбрости.
«О Евпатий! - воскликнул он. - Если бы ты служил мне, то держал бы я тебя у самого сердца! - потом сказал его уцелевшим товарищам: - Возьмите его и похороните с достоинством. За это я отпускаю вас!»
Тут Тихон заметил, что Ванюшка давно спит крепким сном и оборвал свой рассказ.
«Пора и мне прилечь!» - решил старик и прошёл в свой закуток за печью. Кряхтя, лёг на лавку, постеленной для мягкости полушубком. Хорошо в тепле слушать, как снаружи завывает вьюга. О себе Тихон давно не печалился, он пожил на этом свете. А вот за детей и внуков переживал. Тяжкие повинности возложены на них по вине татар, каждый год теперь будут драть с простого люда последнее.
«Да и не только татары, - подумал Тихон. - Есть ведь ещё князья, бояре, попы... За что господь возложил на наш народ столь тяжкий крест?»
Через минуту из сеней вернулись сын с невесткой. Они тихонько задули лучину и тоже улеглись спать.