Спроси у восходящей Луны

1.
Держась руками за поручни, я осторожно ступил на деревянный перрон. Ночью были заморозки и на досках тонким слоем лежал, серебрящийся в восходящем солнце, иней. Я подумал, что если вдруг поскользнусь, то сам уже не встану. Моя левая нога совсем онемела. Опираясь на палку, я сделал несколько осторожных шагов. За моей спиной хлопнула дверь вагона, заскрежетали колеса и поезд не спеша тронулся, постепенно набирая скорость. Какое-то время до меня еще доносился стук колес. Но вскоре он затих и наступила тишина.
Стоял конец ноября. Внесезонье. Осень уже закончилась, а зима еще не наступила. Нет-нет, она была рядом, словно неведомый хищный зверь затаилась, выжидая, чтобы нанести последний, смертельный удар. Уже отчетливо было слышно ее холодное дыхание. Снегопады, морозы метели – все было наготове, все ждало только приказа. Пройдет совсем мало времени, и все это обрушится на нас. А пока…
Я медленно побрел по перрону. Станция, это сильно сказано. Скорее полустанок. Ни людей, ни зверей вокруг. Только темно-зеленый еловый лес, вплотную примыкающий к железной дороге. Мне на минуту показалось, что разлапистые ели вот-вот сомкнутся вокруг меня навсегда закрыв солнце. В моей душе медленно стал подниматься неосознанный, сидящий в самой глубине сознания, первобытный страх перед лесом. Я даже несколько раз тряхнул головой, словно хотел отогнать от себя это наваждение.
За невысоким деревянным станционным строением стояла подвода, запряженная гнедой кобылой. На подводе, куря папиросу, сидел невзрачный мужичек в черной строительной телогрейке. На его голове красовалась не по сезону надетая зимняя шапка, с опущенными ушами.
- Табе у Вавёркi? – Вяло проговорил водитель кобылы и выплюнул окурок. – Да дзеда Панаса?
- Да! – Коротко ответил я.
- Сядай! – Возница подобрал вожжи. Я бросил сумку на подводу и, не без труда, перебрался через невысокий борт.
Телега была устлана свежей соломой, покрытой цветным покрывалом. Пока я устраивался, мужичек причмокнул, дернул вожжами и заскрипев телега тронулась с места, по едва заметной лесной дороге. Пушистые еловые лапы образовали над ней своеобразный полог, Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густую хвою и вскоре все вокруг окутал сумрак. На какое то время мне показалось, что наступил вечер.
Возница, сгорбившись, сидел на передке телеги и время от времени словно нехотя, погонял вожжами уныло бредущую гнедую лошадку. Я прилег на солому, положив под голову сумку и смотрел на сгорбившегося мужичка и на медленно проплывающие мимо разлапистые ели. Поскрипывали деревянные колеса, телега тряслась на дорожных ухабах и я, согревшись, незаметно для себя уснул…
…Телега резко подпрыгнула, наехав на перебегавший через дорогу корень ели и я проснулся. Показалось, что сон был недолгим, но на часах было уже далеко за полдень. Превозмогая боль в позвоночнике, я сел и осмотрелся. Лесная дорога заметно сузилась. Лапы елей цеплялись за борта телеги, как руки вурдалаков. Мужичек курил вонючую папиросу и, услышав сзади движение, обернулся.
— Чаго крычау? — Осипшим от курения голосом спросил он.
— Да жуть какая-то приснилась, — я подтянул замок куртки под самое горло. — Нечисть всякая… Раньше никогда таких снов не видел.
Мужичек затянулся и пыхнул дымом.
— Места здесь такие, всякое водится… - Неожиданно на чистом русском языке проговорил он.
Я непроизвольно оглянулся. Если и была здесь раньше лесная нежить, то никуда она не делась, так и живёт себе среди топких болот и в густых, непроходимых чащобах…
— Здесь много чего можно увидеть! — Как будто прочитав мои мысли, произнес возница. — Крестик-то носишь?
- Нет! - Я непроизвольно нащупал висящий на цепочке под одеждой армейский жетон.
— Плохо, — буркнул мужичек — Ходи, да оглядывайся!
Телега дребезжала на кочках и выступающих из земли корнях.
Наконец, она остановилась на краю довольно большой поляны. Откуда-то потянуло дымком, смешанным с запахом застоявшейся воды.
— Приехали, — объявил кучер и повернулся ко мне. — Давай гроши.
Всхрапнула гнедая. Она вдруг прижала уши, зафырчала и попятилась, словно учуяла что-то. Мужичек натянул вожжи.
Я медленно сполз на землю. Телега развернулась и стуча на ухабах покатила обратно. На прощанье лошадь жалобно заржала и у меня отчего-то по спине пробежали мурашки…
На противоположном краю поляны, примыкая почти вплотную к лесу, стоял потемневший от времени приземистый дом. Возле него тонули в некошеном бурьяне несколько яблонь. Листья уже все облетели и неснятые яблоки словно новогодние игрушки краснели на бурых обвисших ветках.
Опираясь на палку, я, было, шагнул к порогу, но чувство неясной опасности заставило меня обернуться.
За моей спиной, метрах в двух, прижав уши и угрожающе оскалившись, неподвижно застыл огромный серый волк. Он не издавал ни звука, только не по-собачьи опустил пушистый хвост к задним лапам. Его яростный немигающий взгляд налитых кровью глаз держал меня словно на прицеле…

2.
- Ты кто такой?! - Неожиданно прозвучавший в тишине голос и характерный звук передергиваемого затвора вывели меня из оцепенения.
Я медленно повернулся. На крыльце стоял седой крепкий старик, сжимавший в руках направленный на меня карабин. Вид он имел вполне справный — загорелое, покрытое морщинами лицо, худощавый, подтянутый, в теплой куртке защитного цвета, на расставленных в разные стороны ногах — до блеска начищенные сапоги, на голове — суконная армейская фуражка с длинным козырьком. И оружие держит очень уверенно, готовый в любой момент нажать на спусковой крючок. Было ясно, если что — не промахнется!
«Солнцезащитных очков не хватает!» – Почему-то подумалось мне.
- Дед Панас! Это же я, Юра, ваш внук!
Старик какое-то время молчал, пристально разглядывая меня. Затем его суровое лицо смягчилось, он улыбнулся и опустил винтовку.
- И правда, внучок!
Я понял, что он меня узнал.
- А я уже хотел тебя шлепнуть! Гляжу кто-то возле дома шарит! — Дед Панас хмыкнул. — Да ладно, не турбуйся, пошутковал я…
Я с облегчением перевел дух, подхватил сумку и припадая на левую ногу поднялся на крыльцо. За спиной раздалось грозное рычание.
- Акбар, свой! - Дед посторонился, пропуская меня в дом…
Жилище деда Панаса выглядело просто, но функционально. Деревянные стены из отёсанных не обшитых ничем бревен, деревянный некрашеный пол. Поближе к окну стоял длинный дубовый стол и широкие лавки. На стене оленья шкура и несколько потемневших от времени медальонов с рогами. Над столом висела большая рамка из старинного багета со черно-белыми семейными фотографиями, на одной из которых я узнал своего отца, младшего сына деда Панаса. В углу топилась печь, сложенная из дикого камня. В доме было тепло и уютно. Пахло свежими дрожжами и горящими березовыми поленьями.
Хозяин скинул сапоги и повесил карабин на прибитую к стене вешалку. Снял куртку, оставшись в теплом свитере.
- Праходзь, не маяч! Скiдай адёжу! У хате цёпла…- Дед Панас зажег старинную керосиновую лампу. – Вячэрыць будзьмо.
Я вытащил из сумки гостинцы. Бутылку медовой с перцем настойки и пачку итальянского кофе в зернах. Дед Панас одобряюще крякнул, беря в руки бутылку.
- Добрая гарэлка! Магазiнная!- Он произнес это слово с таким уважением, как будто магазинное происхождение напитка давало гарантию качества.
На столе, предварительно застеленном белой накрахмаленной скатертью, появились эмалированные миски с квашеной капустой, солеными огурцами и маринованными груздями. Отдельно хозяин поставил миску с сырыми яйцами. На маленькой тарелочке лежало аккуратно порезанное сало с солидной мясной прослойкой. Из погреба дед Панас достал крынку с простоквашей. И, наконец, ухватом подцепил из печи чугунок с тушеной картошкой и зайчатиной.
Оглядев все это великолепие, хозяин вынул из резного буфета две металлические стопки и два граненых стакана.
- Ну, усё! – Старик перевел дух. – Сядаем!
…Мы выпили, закусили и снова выпили. «Успех первой зависит от быстроты налитой второй!» Дед расспрашивал о моем житье бытье в городе. Расстроился, узнав о том, что от меня ушла жена. Но ничего на это мне не сказал. Без комментариев, как сейчас модно говорить. Про свое здоровье, вернее про его отсутствие, я деду не рассказал. Постеснялся с ходу грузить его своими проблемами. Да и чем он мне может помочь?! Дед Панас сам уже преклонного возраста. Хотя про себя отметил, что возраст хозяина совершенно не ощущался: он был полон сил, выглядел жизнерадостно и молодцевато.
Когда с первой бутылкой было покончено я достал из сумки вторую. Но дед ее открывать не стал.
-Не последний день живем! На сегодня хватит! – Сказал он, ставя бутылку на подоконник. – Пора спать, поздно уже.
Дед Панас накрыл деревянный топчан, стоящий вплотную к стене волчьей шкурой, бросил сверху овчинный тулуп и подушку. Потом впустил в дом Акбара, предварительно наложив ему в миску остатки зайчатины. Закрыл тяжелую входную дверь на большой железный засов. Я еще подумал, боится кого-то?
…Я лежал в блаженной полудреме. По всему моему телу расплывалась сладкая истома. Впервые за все это время я чувствовал себя спокойно и умиротворенно! Даже вечно ноющий позвоночник почти не болел! Глянул на часы. В неярком отблеске печного огня стрелки показывали десять. По городским меркам рано. Но здесь, в лесной глуши стояла уже поздняя ночь.
Жизнь, в окружении дикой, нетронутой природы казалась мне ясной и простой. С рассветом надо вставать, кормить волка, ходить на охоту, рыбалку, за грибами. Вечером ужинать и рано ложится спать. Лес, болото, ружье, огонь, отсутствие стрессов и здоровый образ жизни способствуют долголетию. Я даже позавидовал деду Панасу.
«Бросить бы все к чертовой матери, поселиться здесь, в глуши, да и доживать свою жизнь в тишине и покое!» — подумал я, засыпая…
…Проснулся от прикосновения чего-то холодного к моему лицу.
Лежал несколько минут, соображая, где я. Потом открыл глаза. И увидел над собой огромную волчью морду. Сердце защемило от ощущения опасности. Нет, я не испугался волка, тут было что-то другое!
Акбар снова толкнул в лицо холодным носом пока, наконец, дошло, что волк специально будит меня. Я сел, свесив ноги с топчана. Печь почти догорела и через неплотно закрытую дверку были видны пляшущие на полу багровые сполохи умирающего огня. Волк подбежал к окну и стал на задние лапы, опершись передними о подоконник. Что-то было там, снаружи, к чему волк отчаянно пытался привлечь мое внимание. Я доковылял до окна.
Ярко светила полная луна. Её серебристо голубоватый свет хорошо освещал поляну перед домом. А на поляне стояла одетая в длинную белую рубаху женщина и смотрела на наше окно. Что-то странное, неестественное было в этой застывшей фигуре. Очень белое лицо, распущенные черные волосы.
Акбар тихо зарычал.
Внезапно я понял, что женщина начала медленно двигаться по направлению к дому, казалось, она видит меня в окне. Её фигура плавно плыла над травой. Именно плыла, движения ног видно не было. Я замер, не в силах оторвать взгляда от ее лица и в мое сердце стал закрадываться леденящий душу ужас…

3.
… Измена любимой жены страшна прежде всего ощущениями. Её женская натура воспринимает измену, как некую победу над мужем, дающую право на последующую свободу действий. Примеров «истинно» женской натуры в истории масса. Можно привести много случаев, когда жена с лёгкостью меняла мужа на его злейшего врага, даже если он перед этим убил отца ее детей, и с лёгкостью шла на интимную близость с тем, кто был поближе в тот момент, когда ей хотелось «любви».
За редким исключением (любовь, традиционное воспитание, религия, близкое родство) женщина легко идет на контакт с другим. Особенно в отрыве от дома и семьи. На курорте или в командировке. Свобода и всякие на все готовые мужики. Жена даже начинает гордиться своей изменой и редко после первого удачного раза останавливается. Внутри неё появляется чувство превосходства и брезгливой жалости к своему «рогатому» мужу, и иногда она может не выдержать и похвастаться. А как же, про ее победы муж может и не успеть узнать, а посмотреть на его унижение так сладко! Жалко мужа, никто не заслуживает такого. Везёт тем мужьям, которых жены любят или хотя бы уважают, в остальных случаях, а это большинство, жен от блуда удерживает страх утери материального благополучия. Увы, таковы реалии семейной жизни в наше время.
У нас с женой была страстная любовь. Мы познакомились на каком-то празднике и больше не расставались. Встречались почти год. Понимали друг друга почти с полуслова. Сердца наши бились в унисон. Поженились рано. Мне было двадцать, а Ольге девятнадцать лет. Через девять месяцев родился сын, потом через четыре года дочь. Жили, не тужили! Я закончил политехнический институт и пошел в армию на два года, да там и остался, став кадровым офицером. Куда возвращаться, на копеечную зарплату инженера?!
В армии платили неплохо по тем временам. Жена могла не работать, моих денег вполне хватало на содержание семьи. Сразу после моей свадьбы в автокатастрофе погибли мои родители. Из всей родни у меня остался только дед Панас. Да и то он проживал далеко от меня, в белорусской глубинке. Вытащить его оттуда не было никакой возможности.
Служба моя складывалась неплохо. Через пять лет я был направлен в Западную группу войск, в ГДР. Через год службы уехал в Африку, в Эритрею, инструктором. Как-то, возвращаясь с операции, мой БТР налетел на мину. Я сидел на броне свесив ноги за борт и меня взрывной волной отшвырнуло метров на семь от дороги. Я ударился о землю спиной, и на какое-то время потерял сознание. Когда пришел в себя долго не мог вздохнуть полной грудью.
В госпитале добрый доктор сказал, что я в рубашке родился. Если бы грохнулся на камень, то все, конец! Как минимум, перелом позвоночника!
А так, ничего! Жить буду. Правда уточнил, что последствия могут быть печальными. Но они проявятся не скоро. Так, что пока живи, капитан, и радуйся!
Я и радовался. Вместе с семьей. После развала Союза пошвыряло по миру. Побывал и Сербии и снова в Африке. Дослужил до сорока пяти лет и уволился в запас полковником. Не бог весть что, как могут подумать многие. Полковники делятся на три типа: «господин полковник», «полковник» и «эй, полковник!» Так вот я «эй»! С небольшой пенсией и набором стандартных офицерских наград. Благо, в родном городе осталась родительская трешка. Туда и вселились. За службу скопили немного денег, так что на первое время хватило. Все бы ничего, да последствия травмы спины не заставили себя долго ждать. Сначала просто болела спина и поясница. Потом нога стала неметь. Позже начались дикие боли в позвоночнике и отказ левой ноги.
Так, что со временем, с тихой грустью, я превратился в недочеловека и в недомужа по совместительству.
Не скажу, что все это время мы с Олей жили плохо. Всякое бывало, но измен ни моих, ни жены не было. Пока Оля не пошла на работу после моего увольнения из армии. Там все и закрутилось. Последнее время я частенько стал попадать в больницы и находится там подолгу. Было время, когда я проходил курс лечения и реабилитации почти полгода. Жена сначала навещала, а потом пропала. Приезжал сын. Он рассказал, что мама сломала ногу и приехать не может. Оля появилась месяца через четыре. Говорила, что была на реабилитации и т. д. На первый взгляд, ее ко мне отношение не изменилось. Но это на первый! Ольга стала часто ездить в командировки, иногда на долго. Несколько раз ездила в санаторий, с подругой. Дескать мне нельзя(?), а она страшно устала. Подолгу разговаривала по телефону, бросая трубку при моем приближении. Я понял, у Ольги кто-то есть! Но мои подозрения до поры до времени не конкретизировались.
И вот, как-то раз я лазил по интернету и забрался в «одноклассники», на страницу жены. Она забыла её закрыть. Там я наткнулся на очень интересную фотографию. На снимке была снята счастливая семья. Женщина, наклонившая голову в сторону держащего ее за руку молодого мужчины. На свободной руке мужчина держал годовалого ребенка. Семья пялилась в объектив и радостно скалила зубы. Так вот, в роли счастливой женщины, была моя Оля! Я полазил по её друзьям на сайте и нашел этого мачо. Открыл его страницу и одурел. На одной из выложенных фотографий была Оля с грудным малышом и их обнимал счастливый мужик, тот самый с первого фото. И подпись «наш малыш»!
Так, что, если тебе кажется, что изменяет жена, знай, это тебе не кажется!
Вот это поворот! Ай да Ольга! Крутит роман на стороне, живет на две семьи и еще ребенка рожает! Когда же она успела? Прикинул и понял, как раз когда я в госпиталь надолго залег. Она видимо забеременела еще раньше, но срок был малый и заметно не было, ну а потом «сломала ногу».
Я решил не пороть горячку и выяснить все до конца. Через бывшего моего сослуживца- полицейского я узнал все про этого дятла, имевшего мою Олю и отношения с ней!
Он был младше её на семь лет. Зовут Игорь. Бизнесмен (кто бы сомневался!) С моей женой тусуется уже почти два года. Заделал ей ребенка, и вроде как завет замуж. Я понял, что это конец. Если женщина рожает о другого, то обратной дороги нет!
Я никогда не мог понять фразу: - «Надо бороться за любовь!». Любовь, либо она есть, либо её нет! Других вариантов быть не может. Борись не борись, если тебя разлюбили, хоть голову разбей о стену, ничего не изменишь. Время убивает любовь!
Пока я думал, как мне переговорить с Ольгой о наших отношениях, всё разрешилось само собой.
Однажды вечером к нам домой Оля привела своего бизнесмена. Они уселись в зале и начали со мной душещипательную беседу. Вернее, говорил любовник, а Оля только согласно кивала. Речь шла о том, что Ольга еще молодая, что я для неё обуза. Со мной она окончательно угробит свою жизнь и далее в таком же духе. Я терпеливо слушал. Но когда он предложил освободить жилплощадь (квартиру моих родителей) и перебраться в дом инвалидов, я вежливо подозвал его к себе поближе. Ничего не подозревая, он, с презрительной улыбочкой альфа-самца, наклонился ко мне. Ольга все поняла и хотела его предупредить, но было уже поздно. У меня хорошо поставлен удар правой, поэтому мачо ощутил его как удар кувалдой в челюсть. Он закатил глаза и улетел в угол, стукнувшись головой о стену. Я понимал, что погорячился! Этот удар изменить ничего не мог. Ну, зато хоть что-то!
Понятное дело, Оля заверещала и пытаясь привести любовника в чувство, попутно разъяснила мне, кто я такой.
«Импотент, урод, калека, кровопийца, что б ты сдох, сволочь!» Это самые ласковые эпитеты, примененные женой по отношению ко мне! Я выслушал не перебивая, дождался, когда ее хахаль вернётся с небес на грешную землю и предложил им катиться ко всем чертям из моего дома.
Мачо, сплевывая кровь через обломки зубов, пригрозил мне встречей в темном переулке и взяв в охапку свое сокровище, свалил из моей квартиры. Уходя, моя, когда-то горячо любимая женщина, за которую я бы не пожалел своей жизни, даже не посмотрела в мою сторону. Я пожил достаточно, но еще не знал тогда, с какой легкостью женщины отрекаются от былой любви – без колебаний, молниеносно и бездумно-жестоко…
Я ждал что бизнесмен заявит в полицию, но обошлось, наверно Ольга отговорила.
Окончательно добило меня решение моих детей уйти жить к маме и её новому мужу.
Больные отцы никому не нужны!
…Я пил два месяца, постоянно находясь в хмельном угаре. Внутри у меня все выгорело. Когда стал путать день с ночью, понял, если не уеду к деду в глушь - либо окончательно сопьюсь, либо просто сойду с ума!
За все это время дети ни разу мне не позвонили, более того не отвечали на мои звонки! Ничего больше не держало меня в этом городе…
Я стоял в ванной комнате и смотрел на себя в зеркало. Жалкое зрелище! Испитое лицо, с тоненькими паутинками вен и мешками под глазами, длинные грязные волосы, борода, больше напоминающая мочалку. Только армейский серебряный жетон на шнурке, память о Балканах, и татуха в виде летучей мыши на предплечье, напоминали о моем военном прошлом.
…Нас тогда прижали к горам, не давая возможности вырваться из естественной ловушки. Кинжальным пулеметным огнем с флангов вынудили занять почти круговую оборону. Заставляя раз, за разом, идти на прорыв, неся при этом большие потери. Деваться нам было некуда. Впереди враг, позади отвесные скалы. Вскоре от нашей и без того не полной роты осталось семь человек. Огонь по нам был настолько плотный, что не давал поднять голову. У меня остался последний магазин, а у АКМ настолько нагрелся ствол, что в пору было от него прикуривать.
- Ну, что, Койда, похоже нам хана! - Комбат одного меня называл по фамилии. – Еще одна атака и все.
- Предлагаешь сдаться? – Я присоединил магазин и передернул затвор. - А смысл, они все равно нас в расход пустят!
- Да, с нами они возиться не станут. – Комбат подтащил пулемет поближе ко мне. - Остается продать себя подороже!
День стремительно катился к вечеру. Местные предметы уже стали отбрасывать длинные тени, когда позади меня раздался шорох и посыпались камни. Я обернулся, держа палец на спусковом крючке. Из-за груды камней в нашем тылу показался старик, одетый во все черное, и махнул рукой: - Скорее, идите за мной, здесь есть тропинка…
И мы ускользнули под самым носом врага. Когда прошли через перевал, монах исчез. Так что поблагодарить было некого. Исчез, как и не было. И вот тогда в ближайшем маленьком сербском городке мы заказали у местного ювелира серебряные жетоны. Материал у нас был свой. Обломки серебряного наперстного креста, которые мы нашли в разрушенной сербской церкви. Как раз на всех хватило. Каждый из оставшихся в живых носил этот жетон как амулет, не снимая его ни при каких обстоятельствах….
Я вздохнул и взял ножницы…
На вокзале я без особых проблем купил билет на вечерний поезд и дал телеграмму деду Панасу.
Начинался новый виток в моей судьбе…

4.
…Разбудило меня громкое воронье карканье. Стояло ясное морозное утро. Солнечный луч, проникнув сквозь оконный проем, ласково щекотал мне щеку. Я сел и опустил ноги на пол. Болело все тело и, как всегда по утрам, привычно ныл позвоночник.
Взглянув на часы, я увидел, что почти восемь утра. Осторожно, чтобы не потревожить больную ногу, доковылял до окна. Напротив, на облетевшей яблоне, сидела ворона. Она то и дело наклоняла голову в разные стороны, словно хотела рассмотреть что-то внутри хаты. Затем, каркнув напоследок, взмахнула крыльями и лениво полетела в сторону леса.
Я быстро умылся из старинного медного умывальника. Провел рукой по щеке. Ну, щетина еще терпимая, побриться можно и завтра.
Скрипнула дверь и в комнату вошел дед Панас с закипевшим самоваром в руках.
- Ну, как спалось на новом месте? – Дед поставил самовар на стол и полез в буфет за чашками. – Кошмары не мучали?
Я хотел было рассказать ему про свой ужасный сон, но в последний момент передумал.
- Спалось отлично! - Я показушно потянулся, желая польстить хозяину.
Мне показалось, что дед Панас как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
- Ну и добра. - Он налил в чашку ароматного чая и подвинул ко мне розетку с брусничным вареньем. – Пачастуйся! Бруснiцы сёлета збiрау.
Я намазал ароматное варенье на булку и сделал глоток чая. Дед был прав. Чай был великолепен. Настоянный на травах он, казалось, проникал в каждую клеточку моего организма.
Пока мы завтракали, осеннее солнце ярким светом залило всю комнату.
- Ну, наелся! – Я улыбнулся и откинулся на стуле. – Хочу пойти прогуляться, давно в лесу не был.
- Сходи. Акбара с собой возьми, пусть порезвиться. Да и тебе веселей!
Акбар, услыхав свое имя. вильнул хвостом.
«Видать частица собачей крови в нем все-таки есть» - Подумал я – «Волки хвостом не виляют»!
Акбар, как будто прочитав мои мысли встал со своего места и подошел к столу.
- Понял, что гулять пойдет! – Дед улыбнулся и потрепал волка по холке…
…День выдался как, на заказ. В пронзительно – синем осеннем небе не было ни облачка. Но по всему ощущалось скорое приближение зимы. На кустах, на ветвях деревьев блестел серебряный иней, а в бодрящей утренней прохладе отчетливо слышался пряный привкус будущих морозов.
Я медленно ковылял по еле заметной лесной тропинке, без сожаления смахивая своей палкой попадавшие под ноги многочисленные поздние сыроежки и волнушки. Вокруг меня, радуясь возможности в волю побегать, нарезал круги Акбар.
Пахло хвоей. Ровные колонны сосен словно подпирали высокое небо.
Наконец лес стал редеть, и показался край болотистой пустоши. Потянуло сладковатым запахом застоявшейся воды.
День, еще несколько минут назад светлый и ясный, вдруг потускнел, сделался серым. Подул промозглый холодный ветерок. Я поежился. Окружающий лес стал какой-то не такой. Чем дальше я шел, тем меньше становилось сосен, пошел ельник вперемешку с березняком и осинником. Под ногами появился мох, в котором ноги утопали, как в дорогом персидском ковре. Стала сильно ныть больная нога и я решил повернуть назад. Тем более, что дальше идти дальше по мхам я опасался, помня рассказы деда о бездонных трясинах.
Я огляделся. Волк куда-то пропал, видимо убежал, погнавшись за зайцем. Я пошел назад по своим следам и внезапно понял, что не представляю куда идти. Я помнил, что шел на восток навстречу солнцу. Но тут, в густой чащобе солнца видно не было. Тем более, что небо затянуло тучами. Осенняя погода очень переменчива. Елки палки, еще не хватало заблудится!
Я посмотрел на часы. Время перевалило далеко за полдень. Мне вдруг стало немного не по себе. В сердце закопошилась неосознанная тревога. Но я отогнал мрачные мысли. Дожил! Боевой офицер! Подумаешь, с дороги сбился!
Я попытался собрать всю свою волю в кулак и заковылял, как мне думалось, в сторону дома.
Я медленно шел от дерева к дереву, забыв про время, охваченный одним желанием: поскорее выйти из леса.
Внезапно среди бела дня заухал филин, что отнюдь не прибавило мне оптимизма. Вдруг лес расступился, и я вышел на поляну.
В первую минуту мне показалось, что это околица брошенной людьми деревушки. Виднелись какие-то изгороди, торчащие из земли колья. Но приглядевшись, понял, что передо мной погост. Первым моим желанием было обойти это место. Но сил уже практически не было, и я подошёл поближе.
Кладбище было заброшенное. Видно, что на нем давно никого не хоронили. То и дело на ряду с простыми металлическими и деревянными крестами попадались массивные гранитные и мраморные надгробья, большей частью покосившиеся, а некоторые и вовсе валявшиеся на земле. Забытые имена и даты едва читались, безжалостно стертые временем. Некоторые памятники были разбиты, и прочитать кто покоится под ними, уже не было никакой возможности.
Я медленно брел через кладбище и вдруг вспомнил, что нижняя перекладина православного креста опущена на юг, в свою очередь край перекладины, поднятый вверх – указатель севера. По крайней мере меня так учили. Я посмотрел на окружающие меня могильные кресты. Они торчали в разные стороны. Наверное те, кто пользовался этим кладбищем раньше, не знали об этом правиле! А может на могильные кресты оно не распространятся.
На самом краю погоста, почти у самого леса, показалось какое-то небольшое строение, по всей видимости, часовня. Я направился туда. Здесь было относительно сухо и можно было немного передохнуть и потом продолжить свой путь. Я отворил скрипучую дверь и звук гулко разнесся в пустом помещении. Здесь царило полное разорение. На щербатом каменном полу валялись обломки кирпичей. Стены когда-то побеленные, почернели. На одной из них было что-то написано, но время почти полностью стерло буквы. Я сел на пол и спиной прислонился к стене. Почему-то вспомнился тот бой в Сербии и наше чудесное спасение. Но вскоре мои мысли стали путаться, на плечи навалилась усталость, и я незаметно для себя погрузился в сон.
Странный это был сон. Даже скорее не сон, а какое-то видение. Ни на что не похожие образы клубились вокруг меня. Словно в безумном танце кружились бесплотные тени. То ли люди, то ли призраки.
Я проснулся словно от легкого прикосновения ветерка. Стояла тишина.
Было уже почти темно. Но через неплотно закрытую дверь я еще мог видеть край темнеющего неба, прячущегося за верхушки деревьев. Всходила Луна. Её огромный голубоватый диск уже медленно поднимался над кромкой леса, освещая притаившееся кладбище неярким дребезжащим светом.
Внезапно я почувствовал, что за дверью часовни кто-то стоит. Притаившийся до поры внутри меня страх снова пытался овладеть моим мозгом. Пересиливая себя, я осторожно толкнул дверь.
Вокруг часовни неподвижно стояли люди. Почему-то я был уверен - они с знают, что я внутри и специально ждут, когда я выйду! Ближе всех стояла молодая женщина в белой длинной рубахе- саване. Та самая из моего ночного кошмара! Она протянула руки и попыталась подойти ко мне. Но что-то ее удерживало. Невидимая преграда не давала ей приблизится к часовне. Она упиралась руками во что-то и это «что -то» удерживало её. Лицо её исказила гримаса.
Мне стало казаться, что из темноты ко мне тянутся чьи-то руки, похожие на змей. Тишина сменилась шепотом, словно стоящие вокруг меня люди разом тихо заговорили. Шепот нарастал, я уже чувствовал холодное прикосновение чьих-то рук…
Вдруг я понял, что должен делать. Сделав шаг навстречу женщине, я протянул вперед руки. Мне показалось, что кто-то другой, незнакомый овладел моим телом. Я громко стал произносить какое-то заклинание на незнакомом языке. Из развернутых веером пальцев рванулись вперед яркие молнии. Ослепленный их светом, я на мгновение закрыл глаза. А когда открыл вокруг меня никого не было.
На моей груди словно вспыхнул огонь. Я сунул было руку за пазуху и тут же непроизвольно одернул. Висящий на шее армейский жетон раскалился до красна оставив на груди ожог!
В этот момент совсем рядом прозвучал винтовочный выстрел и выпрыгнувший из темноты огромный ком шерсти сбил меня с ног. Повизгивая от переполнявшей его радости, надо мной стоял Акбар и теплым шершавым языком лизал мне лицо…
…Мы сидели за накрытым столом. Дед Панас кивнул головой на налитый доверху стакан. Я осторожно поднял его, стараясь не расплескать водку. После всего пережитого у меня еще тряслись руки.
Дед пожевал губами и посмотрел мне в глаза.
- С возвращением!..
­­5.
Ночью выпал снег, зима, наконец, предъявила свои права! Хлопья снега густо ложились на поляну. Сахарной глазурью покрылись сосны. Лужи замерзли, на них образовалась ледяная корка, тонкая и коварная, как клинок самурая. Снег плотно укрыл яблони, но земля под ними лежала безмолвно и спокойно. Только поскрипывали под тяжестью ветви, периодически роняя белое холодное крошево!
Сквозь сон я чувствовал, что снегопад продолжается и, казалось, видел как окружающий мир укутывает белая плена. Похоже, рассвет притаился, что бы явить небесам великолепную работу художницы-зимы!
...Рано утром меня разбудил шум автомобильного мотора. Я осторожно слез с топчана и поёживаясь от холода подошел к окну. Прямо напротив дома остановилась большая черная машина и из неё с трудом выбрался горилообразный суккуб. Низкий лоб и квадратное туловище не оставляло никаких сомнений. Телохранитель во всей своей первобытной красе! Ну, что ждем появления тела. К моему удивлению из машины выпорхнула молодая женщина. Она поскользнулась, но преторианец успел ее поддержать за локоть. Они уставились на дом, словно ожидая появления волшебника изумрудного города.
Я поискал глазами деда. В доме его не было, только на вешалке висел карабин. Ну что, придется самому прояснять ситуацию.
Накинул тулуп и вышел на крыльцо. Слегка морозило, но ветра не было. Белый снег слепил глаза и глушил резкие звуки.
Я молчал. Непрошенные гости первыми подали голос.
- А где хозяин? - Обезьян говорил почти не разжимая губ.
- Не знаю, может в деревню ушел. - Я старался говорить вежливо.
- Ты че, не понял, я вопрос задал! - Обезьян сделал пару шагов по направлению ко мне. Женщина молча наблюдала за нашей перепалкой.
Я бросил тулуп на парапет и спустился с крыльца. Похоже мужик был настроен воинственно!
- Толик, остынь! - Неожиданно подала голос женщина.- Извините за вторжение, но нам нужен Панас Тимофеевич.
- Я же сказал, он утром ушел в деревню! - Они глухие, что ли! Или не понимают слов!
-А он скоро вернется?
- Не знаю, может к обеду! - Я старался говорить убедительно. Дед Панас мне ничего не сказал куда и на сколько он идет.
- А до деревни далеко? - Женщина поежилась
Я пожал плечами.
- Смотря как добираться. Если напрямик, километров двадцать. По дороге все шестьдесят будет. - Подмораживало и я пожалел что расстался с тулупом.
Женщина беспомощно заглянула в машину.
- Можно мы его подождем?
- Ждите. - Я пожал плечами и повернулся к двери не приглашая незнакомцев войти. Честно говоря, не люблю я непрошенных гостей. Машина большая, подождут деда и там.
- Простите! Вы не разрешите нам пройти в дом? - Снова подала голос дама. - С нами больной ребенок!
Обезьян осторожно вынул из машины маленькую девочку лет пяти. Она была закутана в клетчатое одеяло и испуганно таращилась на меня синими бусинками глаз.
- Проходите!- Недовольно буркнул я. - Снег только в дом не тащите!
Я закипятил чайник. Принес заварку и сахар. Пошарил у деда в буфете и нашел там конфеты. Гости пристроились за столом. Повисла тишина.
- А что случилось с девочкой? - Спросил я, насыпая конфеты в вазочку.
- Врожденный порок сердца. - Женщина тяжело вздохнула. Её глаза стали наливаться слезами. - Врачи не берутся за операцию. Говорят, что исправить ничего нельзя. Мы с мужем предлагали любые деньги! Бесполезно. Она два месяца пролежала в немецкой клинике. Результата нет. Добрые люди посоветовали обратиться к Панасу Тимофеевичу. Сказали, что только он может помочь. Он моя последняя надежда! Муж уже ни во что не верит. Запретил мне сюда ехать. Но Леночке становится все хуже. Ходить не может, задыхается!
Рассказывая, женщина смотрела на меня и слезы катились из ее глаз.
Мне стало немного не по себе. Интересные дела. Дед Панас еще и целитель?!
Девочка согрелась и уснула на руках телохранителя. Мать поправила одеяло и повернулась к столу.
Мне вдруг отчаянно захотелось взять ребенка на руки. Я подошел к мужчине. Тот вопросительно посмотрел на хозяйку.
Женщина кивнула головой.
...Я держал на руках почти невесомое тельце и чувствовал, что какая-то неведомая сила из самых глубин сознания начинает подыматься к моей голове. Я видел как бьется маленькое сердце. Видел, что один из клапанов закрывается не плотно, пропуская в предсердие слишком много крови. Сердце захлебывалось и его ритм срывался. Нормально работать клапану мешал небольшой нарост. Если его убрать, то все наладится. Но нарост находился в таком месте, что подобраться к нему, не повредив сердце, было невозможно. И вдруг я увидел как нарост исчезает, рассасывается. Сердце затрепетало, потом сократилось несколько раз, словно проверяя работу клапанов и забилось ритмично, вбрасывая обогащенную кислородом кровь в артерию.
Девочка открыла глаза. Щеки ее порозовели и она улыбнулась мне.
Женщина переводила встревоженный взгляд с дочери на меня.
Я посадил девочку на лавку.
- Я думаю, что все будет хорошо. - Трясущимися руками я поднес стакан с чаем ко рту и сделал несколько глотков.- Вы можете ехать.
- А как же Панас Тимофеевич? - Всхлипнула женщина.
- С девочкой все будет хорошо. В ближайшее время покажите её врачу. - Я с трудом встал, давая понять гостям, что надо собираться в дорогу. - И не надо никому говорить про ваш сегодняшний визит.
Без лишних слов женщина укутала ребенка, испуганно посмотрела на меня и молча пошла к машине. За ней вышел обезьян. Хлопнули дверки, машина медленно развернулась и вскоре скрылась за деревьями.
Меня трясло. Неведомая сила, поселившаяся во мне искала выхода. Я посмотрел на высокую сосну, стоящую на краю леса. Сосна затряслась и вдруг с треском переломилась пополам. Ее верхушка рухнула на покрытую первым снегом землю.
Потерявшись во времени, я постоял еще некоторое время и провалился в темноту...
..Когда пришел в себя, солнце уже собиралось спрятаться за верхушки деревьев. Встал на ноги, отряхнул налипший на свитер снег и полной грудью вдохнул морозный воздух. Странно. Впервые за последнее время у меня не ныл позвоночник...
...Я смотрел на заснеженные ели и понимал, что, наконец, пришла зима. Скоро грядут первые настоящие морозы.
Но даже в самую холодную погоду лес полон жизни!
Сойки стараются отковырять под замерзшей корой букашек. Сбиваются в стайки крапивники, а зяблики лакомятся березовыми семенами. Стаи ворон, пронзительно каркая, нарезают круги над соснами в поисках добычи. Мелкие лесные птицы жмутся друг к другу на голых ветках, пытаясь спрятаться от холода и ночных сов.
Уже совсем скоро, в холодные зимние ночи затрещат от мороза ветки деревьев. В январе начнутся обманчивые оттепели, на землю ляжет слякоть, подмерзающая после захода солнца. Лесные дороги станут непроходимы и опасны, только счастливый случай и молитва могут спасти одинокого путника от разгулявшейся в это время года нечисти.
Я любовался засыпающим сумрачным лесом. Почему-то во мне росло беспокойство, не поддающееся объяснению. Вдруг показалось, что пока я здесь, в белорусской глуши, где-то далеко происходят события, так, или иначе, повлияющие на мою дальнейшую жизнь.
В темнеющем небе сходились и расходились тучи. Вороны пикировали так низко, словно были готовы разбиться о стволы деревьев. Яблони шарили голыми ветвями по снегу, как пальцы, все глубже погружавшиеся в мое, казалось, навсегда забытое прошлое.
...Я не помню, отчего вдруг проснулся. Странная тревога дотянулась до меня сквозь сон и окунула в темноту ночи. Я сел и огляделся. Деда Панаса еще не было, похоже он решил заночевать в деревне.
Тишину в доме нарушало только тиканье часов, однако волосы на голове у меня стояли дыбом. Восприятие сделалось острым как бритва, сонная вялость исчезла, уступив место подсознательной уверенности в близкой беде.
Я осторожно вылез из-под тулупа и натянул джинсы. Аккуратно снял с вешалки карабин и стараясь, на сколько возможно, не шуметь передернул затвор. Он негромко лязгнул, привычно досылая патрон в патронник. Странно, но это лязганье немного успокоило меня.
Дверь в прихожую была приоткрыта. Я осторожно толкнул её стволом и ступил в сени. Луна светила сквозь небольшое оконце, расположенное у входной двери и прихожая купалась в ее серебристом сиянии. В свете Луны я увидел грязные следы ведущие от входной двери в комнату где я спал.
Сердце так грохотало, что готово было выпрыгнуть из груди. Холодный воздух проник в дом и пар от моего дыхания походил на легкое облачко. Я подошел к входной двери , держа перед собой карабин. Замок был сломан. Неизвестный проник в дом, прошел к комнате и смотрел как я сплю.
Я открыл дверь и посмотрел на засыпанный снегом двор. Потом оделся, взял фонарь и вышел на улицу. На крыльце тоже виднелись грязные следы. Я обогнул хату. Вокруг были следы, они четко отпечатались на снегу. Под окном моей комнаты их было особенно много. Кто то долго смотрел на меня, спящего, через окно. Я немного прошел по следам, но они терялись в глубине леса. Постояв немного и покрутив головой, я вернулся в дом. Плотно закрыл входную дверь, проверил засов и налил себе полстакана водки. Выпил залпом и побрел к топчану.
..Я снова провалился в тревожный сон... Мне снился густой темный лес, и ярко светящие зведы. Потом все погасло и до меня донесся плач ребенка в кромешной мгле...
6.
Утро не принесло успокоения. Я вяло побродил по дому. Потом все -таки выбрался во двор и принес несколько охапок дров. Вскоре весело загудела печка, потрескивая березовыми чурками. По дому растекалось тепло. Я неподвижно сидел на табурете и смотрел на огонь. Спина почти не болела. немного тянула левая нога, но это не шло ни в какое сравнение с теми болями , которые я испытывал прежде.
В моей голове постоянно крутился вопрос. Кто приходил ко мне минувшей ночью?
Как жаль, что Абрек ушел с дедом Панасом! Мне бы сейчас очень пригодилось его чутье!
Так, за мелкими делами пролетел день. Наступили сумерки. Та незаметная граница между днем и ночью, когда предметы теряют свои очертания, а сердце сжимает необъяснимая тоска.
Я снял с вешалки карабин, вытащил затвор. Выщелкнул патроны и аккуратно разложил их на заранее застеленную на столе тряпку. Достал из дедова буфета стеклянную банку с ружейным маслом. Да, для "сугрева" надо принять грамм сто!
Булькнула бутылка, звякнул о ее край стакан, глоток и водка обожгла пищевод и желудок! Красота! Я даже зажмурился от удовольствия. Никогда ранее спиртное не доставляла мне такого удовольствия.
Я придвинул поближе керосиновую лампу и принялся чистить карабин. Аккуратно смазал затвор, патронник. Капнул немного масла в ствол и ствольную коробку.. И чистой тряпицей стал медленно и тщательно протирать металлические части карабина. Посмотрел в ствол, вроде чисто. Вставил затвор на место и несколько раз передернул. Затвор мягко скользил в ствольной коробке. Мне показалось, что карабин даже помолодел после чистки!
Снарядил патронами обойму и вставил ее в ствольную коробку. Затем дослал патрон в патронник и поставил оружие на предохранитель. Ну что, ночь обещает быть томной!
Я сидел за столом и, чтобы как- то скоротать время, листал старую подшивку охотничьих журналов. Читая одну из занимательных баек, я, на какое то время, отрешился от окружающей действительности.
За окном что -то хрустнуло. Стояла тихая ночь и звук был хорошо слышен. Я поднял голову и отложил журналы. Мне показалось - что -то изменилось. Посмотрел в окно и увидел,. как между яблонь в неярком свете от окна промелькнула какая-то непонятная тень.
Сердце у меня бешено заколотилось! По спине невольно пробежал холодок, мгновенно обострился слух, впитывая малейшие звуки. Подсознательно, каким-то неведомым чутьем, я внезапно ощутил и понял - он здесь. Тот самый, кто приходил ко мне прошлой ночью. И он сейчас затаился между деревьями и наблюдает за мной через освещенное окно.
Изо всех сил я старался не подать вида,. что боюсь. Хотя, если честно, я реально испугался. В доме, кроме меня, ни души. Дед Панас пропадает где-то уже второй день. Даже собаки нет. Мелькнула мысль, что неплохо было бы иметь рядом Абрека. Вдруг подумалось, что незнакомец может каким то образом догадаться о моем страхе. Я собрался и сделал вид , что просто смотрю в окно.
А ведь от него можно ожидать чего угодно!
На мгновение мне показалось что и дом, и деревья, и вообще все пространство вокруг затаились, замерли в ожидании чего -то страшного и неизбежного. Даже помотал головой ,отгоняя некстати навалившееся наваждение.
Я осторожно взял прислонённый к столу карабин, щелкнул предохранителем и потушил керосинку. Лунный свет сразу проник в комнату, упал на пол и стены, высветил часть стола.
Я несколько раз зажмурил и снова открыл глаза - старый прием разведчиков, что бы поскорее привыкнуть к темноте. Осторожно, держа карабин наизготовку, выглянул в окно, вглядываясь в ночные тени зимнего сада. Было очень тихо и я отчетливо слышал свое прерывистое дыхание.
Никакого, даже малейшего движения я не заметил. В ярком лунном свете серебрился снег и деревья отбрасывали длинные тени.
Может вся эта чертовщина, мелькнувшая тень, шорох - мне лишь показались? Может это просто игра воображения, взбудораженного событиями прошлой ночи?
Я накинул тулуп, взял карабин и вышел на крыльцо. Огляделся и замер, не в силах отвести взгляд от представшей предо мной картины..
В сторону леса, прямо по высветившейся лунной дорожке, не торопливо двигались две фигуры. Человек и большая собака. Они шли не торопясь, как будто плыли, ни разу не оглянувшись! Собака, то забегала вперед, то возвращалась заглядывая в глаза хозяину. Что- то тоскливое и очень родное было в этих фигурах. Я стоял и боялся признаться себе, что хорошо знаю их. А они все шли и шли по лунной дорожке, пока не скрылись в тени леса. И тут на меня навалилась такая тоска, что я с трудом сдержал слезы. Мне показалось, что с этими, ушедшими по лунной тропинке, человеком и его собакой, ушла в небытие частица моей души...
Утром, едва стало достаточно светло, я прошел в ту сторону, куда скрылись две ночные тени. Подойдя к краю поляны, я увидел два запорошенных снегом невысоких холмика. Над одним стояла сваренная из листовой стали пирамидка, когда-то покрашенная красной краской. На облупившейся от времени металической поверхности полустертыми черными буквами было написано: Койда Панас Иосифович, дата рождения и дата смерти за два года до моего рождения. В изголовье второго холмика торчала табличка с короткой надписью "Акбар"...
7.
В город я вернулся вчера вечером, и сразу с головой окунулся в водоворот событий.
Едва включил мобильник, как посыпались сообщения о пропущенных вызовах. Львиную долю составляли звонки Комбата. Несколько вызовов с неизвестных номеров и , к моему большому удивлению, несколько звонков от Ольги! Ей то , что надо?!
Я сразу набрал Комбата.
- Койда, нужно встретится! Есть тема. Ты вообще как? - Комбат говорил уверенными рублеными фразами, оправдывая свой позывной.
- Когда и где? - Я тоже старался быть предельно лаконичным.
- Давай завтра, в ресторане отеля Плаза, часиков в 19.
- Да меня туда с моей рожей на пушечный выстрел не подпустят!
- Рожу побрей, одеколоном попрыскай и главное джинсы постирай! Кончай дурковать, Жду. Пока! - Комбат отключился.
Я зашел в ванную комнату и посмотрел на себя в зеркало. Рожа как рожа, действительно, чего "дурковать"?!
Я улыбнулся. Интересно, что он мне хочет предложить?
Чувствовал я себя великолепно, даже не верилось, что было время, когда с трудом передвигался. Спина не болела, только иногда ночью просыпалась боль в левой ноге, как бы напоминая о прошедшей болезни.
Заглянул в холодильник. Пусто. Ну ничего, ситуация штатная. Уезжая в город, я прихватил кусок сала и банку с маринованными грибами. За хлебом сейчас сбегаю.
В дверь позвонили. Странно, я никого не жду.
На площадке стояла Ольга?! Да, неожиданно!
- Чего тебе? - Мне реально не хотелось её видеть.
- Юра! Я тебя умоляю, выслушай меня! - Она говорила чуть слышно, избегая встречаться со мной взглядом. - Я могу пройти?
- Проходи на кухню,- проговорил я, пропуская нежданную гостью.
Она присела на табуретку и какое то время молча смотрела в пол, собираясь с мыслями.
- Юра, я ушла от Игоря.
- Что так, такая любовь была! Нового друга нашла? - Мне реально было плевать на ее проблемы с этим Игорем, и вообще с кем либо. У меня хлеба на ужин не было! Это сейчас беспокоило меня больше всего. - А как же "наш малыш"? Игорю подбросила?
- Юра!.. Это не его ребенок. Это...это твой сын. - Я видел как ее глаза наливаются слезами. - Игорь сделал тест ДНК, там все и выяснилось.
- И что это меняет? Мой, не мой, какая разница. Ты, чего ко мне приперлась? Деньги кончились? - Я посмотрел на часы, давая понять, что у меня нет времени на пустые разговоры.- Ты свой выбор сделала. Ты и дети. Чего ты от меня хочешь?
- Юра! Мальчик болен, ему нужны деньги на лечение.
- Да ты что! А я здесь с какого боку? У меня денег лишних нет!
- Юра! Я тебя умоляю, он сейчас в реанимации. Врачи говорят, что если не сделать в ближайшее время операцию, он умрет.
- У меня нет денег!
- А квартира? Её можно продать!
- Оля, ты совсем рехнулась!
- Юра, мы с тобой прожили двадцать лет..
- Вспомнила! - Перебил я её. - Когда меня предавала, когда бросила меня, ты об этом не вспоминала?!
Я вдруг подумал, что наш разговор напоминает сцену из дешевой мелодрамы.
- Юра, прости меня! Не было ни одного дня, что бы я не думала о тебе! - Она уже почти рыдала. – Я совершила ужасную ошибку. Я..я..предала тебя, нашу семью..
Она продолжала говорить, а я молча смотрел на свою, когда-то безумно любимую женщину. Женщину, за которую я бы не задумываясь отдал свою жизнь. Женщину, которая без колебаний цинично предала меня в трудное время. На женщину, которая вычеркнула меня из своей жизни и ушла к другому мужчине.
И вот сейчас она вдруг пришла в себя и просит у меня помощи.
Ольга твердила, что время, проведенное без меня, помогло ей понять, как она сильно любит меня, что только теперь понимает, что я был единственным настоящим мужчиной в ее жизни!
Ее слова затягивали, убаюкивали меня фантазией о том, что только мне принадлежит ее сердце. «Прости, прости!». Она как заклинание повторяла это слово. А я смотрел на неё и представлял, как она целует и ласкает своего любовника!
Неужели она и правда думает, что я поверю ее словам? Что она запуталась, что не знала, чего хочет? Что, эта женщина, которая изменяла мне, рожала ребенка от любовника, бросила меня и проводила свободное время с другим мужчиной и никогда не вспоминала обо мне, вернулась, потому что оказывается любила только меня.
В свое время она нашла оправдание своей подлости и без колебаний оставила меня. Она сполна успела получить чувственное наслаждение с любовником не раз побывав в его постели и хладнокровно планировала момент, чтобы нанести мне последний смертельный удар.
Господи! Неужели я кажусь ей настолько тупым, готовым поверить всей ее лжи!
Я молча выслушал ее полный раскаяния монолог. Мне было, что ей сказать.
- Когда припекло, ты вспомнила, что у тебя был муж! - Меня переполняли эмоции.- Денег просишь! Мне плевать на тебя и твоего...
Я не договорил.
Ольга вдруг упала на колени.
-Юрочка, родненький, помоги! Он ведь маленький совсем, он ни в чем не виноват! Мы сейчас у мамы в однушке ютимся. Все. Мы бы мамину квартиру продали, но нам жить негде!
Ольга разрыдалась.
- Ольга, уходи! - Я отвернулся, что бы не видеть ее слез. Какое мне дело до нее и ее ребенка. - И постарайся больше не попадаться мне на глаза!
Ольга что то почувствовала в моем голосе и, не вытирая слез, направилась к двери.
-Юра!..- Она что-то хотела мне еще сказать.
- Пошла вон! - Я почти кричал.
Хлопнула входная дверь...
За хлебом я так и не выбрался...

Ольга брела по припорошенной первым снегом улице. Она понимала, что надеяться больше не на что. От отчаяния ей хотелось кричать и она зажала рот рукой...
На последнем троллейбусе Ольга добралась до больницы. Миша лежал в отдельной палате подключенный к аппарату ИВЛ, опутанный трубками и капельницами. Возле его кровати в наброшенном на плечи белом халате, сидела её мать.
- Ну что?
Ольга отрицательно покачала головой.
- Юра отказался помочь.- Она закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Одна слезинка упала мальчику на лицо и он открыл глаза.
Ольга видела что его бледное, синюшное лицо стало розоветь. В аппарате вдруг что- то запищало и зажглась красная лампочка.
В палату забежала медсестра.
- Вы что- нибудь трогали здесь? - Она защелкала тумблерами.
- Нет! - Проговорила испуганная Ольга.
- Надо врача позвать!
- А что случилось? Ему хуже? - Ольга схватила медсестру за рукав, от нервного напряжения она с трудом могла говорить.
- Наоборот! Он сам дышит!

Ну, здравствуй, Койда!
- Привет, Комбат!
Мы обнялись и поцеловались, потом отстранились и посмотрели друг на друга. Да, время не щадит , даже лучших друзей.
Комбат почти не изменился, только волосы стали белые. Но это ему шло. Строгий серый с искоркой костюм, голубая рубашка, фиолетовый галстук. Швейцарские "ханова милитар" и платиновый перстень на безымянном пальце правой руки дополняли ансамбль! Ни дать, ни взять, солидный бизнесмен, верхом сидящий на нефтяной трубе...
Мы ужинали в шикарном ресторане на восьмом этаже отеля "Плаза", где остановился Комбат. Вокруг жужжала публика, сновали расторопные официантки и оркестр наяривал что- то латиноамериканское. Антикварная мебель, винтажные гитары на стенах и огни огромного ночного города за большими, от пола до потолка, зеркальными окнами. Уже были поданы сочные отбивные и мы в который раз налили.
- Давай за наших, не чокаясь...- Комбат поднял рюмку и молча вылил водку в рот. На секунду зажмурился и выдохнул воздух.
- Ну, что скажешь? - Он снова вернулся к нашему разговору.
Я прожевал кусок отбивной и вздохнул.
- Ты не вздыхай, как девица перед свадьбой, тебе дело предлагают! - Комбат подцепил вилкой шпротину и положил на хлеб. - Зарплата отличная, как говорится, все включено. Полный соцпакет и остальное. Ну, ты понял!
- Ты, как будто меня в стриптиз клуб вербуешь! - Засмеялся я.
Комбат не разделял моего веселья.
Мы помолчали какое то время.
-Ну, какое твое решение? - Комбат посмотрел на часы.
- Я согласен, когда вылетаем?
- Я позвоню. - Мой собеседник встал, давая понять, что аудиенция окончена...

В дверь позвонили. Ольга с трудом оторвала голову от подушки, сказывались бессонные ночи, и подошла к двери.
- Кто там?
- Курьер! Койда Ольга Вячеславовна, это вы?
Ольга открыла дверь. Какой курьер, она никого не ждала.
Молодой парень протянул ей пакет.
- Это вам, распишитесь.
Ольга увидела на пакете свою фамилию.
- От кого это?
- Не знаю, моя задача - доставка! До свидания!
Парень повернулся и побежал вниз по лестнице.
Ольга прошла на кухню и осторожно вскрыла конверт. Развернула сложенные вчетверо документы. Дарственная на квартиру и ключи. Господи, она не верила своим глазам. Юра подарил ей свою квартиру! Ольга присела на стул, ноги не держали. В конверте была еще записка. Дрожащей рукой она развернула листок. Слезы застилали глаза, но она сумела прочесть:
" Не такая я, уже и сволочь...Прощай."
Подписи не было.

...Вертолет облетел излучину Мбванги, разгоняя винтом ее коричневые воды.
- Садимся! - Скомандовал Комбат по внутренней связи.
Слегка накренив нос вертолет зашел на посадку, нацелившись на узкую полоску пляжа, вплотную прилегавшую к джунглям. Пилот осторожно приземлился на ровной площадке, едва не задев лопастями винта подступавшие деревья. Двигатель смолк, но лопасти продолжали вращаться.
- Как обстановка? - Подал голос командир взвода.
- Все в штатном режиме. - Объявил штурман и открыл дверь.
Солдаты, в камуфляже без знаков различия, держа автоматы наготове стали выпрыгивать на песок, занимая круговую оборону.
Мы с Комбатом покинули винтокрылую машину последними. Я привычно закинул РПК на плечо и стал искать глазами проводника из местных.
- Ну. что, похоже, это конец! - Произнес за моей спиной Комбат.
Я недоуменно оглянулся, не понимая о чем идет речь.
- Конец первой части! - Засмеялся он и передернул затвор...
..."И это первый из рассказов о Маугли"...