16+
Графическая версия сайта
Зарегистрировано –  120 210Зрителей: 63 598
Авторов: 56 612

On-line2760Зрителей: 510
Авторов: 2250

Загружено работ – 2 069 554
Социальная сеть для творческих людей
  

КОМАНДА-280

Литература / Повесть / КОМАНДА-280
Просмотр работы:
19 ноября ’2021   06:01
Просмотров: 4461



……восемнадцатый день моего рождения пожаловал, в самом конце мая. По поводу столь грандиозной даты, в моем доме собрались друзья и подружки, которые пожаловали, чтобы пожелать мне безграничного счастья. Мы пили вино. Друзья поднимали тосты в мое здравие, и желали мне долгой богатой жизни.
Еще каких-то три дня назад, мы пускали украдкой по кругу «Агдам», и со страхом оглядывались на любой шорох. А увидев взрослых дядей или тётей, трусливо прятали бутылку в портфель, и делали ангельские лица, скрывая под маской непорочности свое грехопадение.
А сегодня - сегодня мы были почти взрослыми. Набив рты бутербродами с красной икрой, мы запивали их вином «Киндзмараули», и под звуки магнитофона «Маяк», пели знаменитые хиты семидесятых.
Мои чувства, возникшие в душе, передать было невозможно - я действительно был счастлив! Я был совершеннолетним! Впечатления от происходящего, фиксировались на пленку фирмы ORWO, и складывались в мой мозговой «секретер», чтобы по прошествии тридцати лет поведать миру об этом явлении.
Я тогда еще не знал, что придет время, и я, открыв, эти маленькие «ящички», явлю миру то, что испокон веков называется мемуарами. Тогда это были самые радостные и беспечные дни моей жизни. Девчонки липли на меня, словно пчелки на цветок клевера, а я наслаждался их любовью и не представлял, что еще мгновение, и судьба потащит меня по рельсам жизни, словно старый потрепанный паровоз.
Уже на следующий день я мгновенно вжился в роль взрослого человека. Буквально в считанные часы после дня рождения, я перестал быть юным мальчиком Сашей с длинными волосами в стиле хиппи. Теперь я мог смело покупать в магазине пиво, вино, и сигареты «Ява», с которых я начал свой стаж заядлого курильщика.
А на вопрос продавца: "сколько мне лет", я со лживой хрипотцой в голосе - отвечал:
-Полное право мамаша, имею – могу и паспорт показать, для убедительности!
Я раскрывал перед продавщицей паспорт, и, забирая с прилавка купленное вино, ехидно улыбаясь ей белоснежной улыбкой.
В отличие от своих одноклассников, в свои восемнадцать лет я не был былинным богатырем. Не дал мне Бог, ни роста, ни брутальной мышечной громоздкости, навивающей страх на соперников делах амурных. Всего два сантиметра моего роста решили судьбу в пользу закона о всеобщей воинской повинности. Через три месяца, оголив свою черепную коробку прической в стиле а-ля рекрут, я как законопослушный гражданин получил повестку о призыве в ряды Советской Армии. С этого самого дня марш «прощание славянки», зазвучал в моей голове, а жизнь наполнилась радостным предчувствием запаха портянок и сапожной ваксы.
Военком – будь он не ладен, тянуть с призывом не стал и в один из осенних дней вручил мне повестку.
-«Команда-280» - прочел мой внутренний голос.
-Гордись! Команда 280 – сынок! - повторил за внутренним голосом военком, и пожал мне руку.- В Германии служить будешь! С немочками любовь будешь крутить …
По случайному совпадению с моим призывом в армию, наш семейный питомец по кличке хряк «борис», заболел странной свиной болезнью. Не дожидаясь нового года, он решил, что его миссия на Земле закончена, и ему пора уходить на тот свет, оставляя хозяев без сала и копченой грудинки с чесноком.
Шок от возможной скоропостижной смерти носителя мясных изделий, накрыл, все мое семейство. Дабы нежданная кончина не осквернила продукт естественной смертью, моя бабушка Поля, как депутат областного Совета, единоличным решением вынесла поросенку суровый приговор:
- Ввиду тяжелой и продолжительной болезни, домашний хряк по кличке «борис» приговорен к расстрелу! По причине призыва Сашки в Советскую армию, я решила свинью больше не кормить, а его тело использовать для приготовления деликатесов.
Из уст старого коммуниста пережившего лихолетье гражданской и отечественной войн эти слова звучали убедительно, коротко и лаконично.
Не смотря на свое право голоса, я был не в силах отменить этого приговора, и мне пришлось согласиться с решением семьи и выступить в роли палача.
День умерщвления был намечен на завтра. «Борис» даже не подозревал, что мнимый «топор правосудия» вознесся над его головой, и патрон с пулей уже вставлен в патронник охотничьего ружья.
- Баб, а может не надо? Пусть еще поживет…
- Цыц! Решение принято, и приговор должен быть приведен в исполнение:- сказала бабка, разминая батон с молоком. – Болен поросёнок и не факт, что выживет. А коли сдохнет, то что - выкинь вон? Нет - Санечка, я корыто с баландой поставлю, а ты бей ему прямо в лоб. Пусть смертушка ему будет легкая - без мучений,- сказала мне бабушка с садистским хладнокровием. Вытерев кончиком платка накатившую слезу, она пошла в хлев, чтобы приготовить жертву к казни.
Словно профессиональный палач я шел следом за ней. Хряк «борис», ничего не подозревая, спокойно ходил по хлеву и похрюкивал в ожидании сеанса кормления. По его довольному виду было, заметно, что умирать ему расхотелось, а болезнь чудесным образом отступила. Учуяв пищу, он просунул свое рыло в дверной проем и с жадностью набросился на свежую баланду, подсунутую ему в лохани. Он чавкал, радостно захрюкал и весело повизгивал, испытывая наслаждение от процесса поедания белого батона размоченного в свежем молоке.
-Баб, а он же выздоровел,- сказал я, заметив его розовые щеки.
-Перед смертью наступает такой период, когда кажется, что выздоровел. Он внучек болен - я же по его глазам вижу,- утвердительно ответила бабка.- А коли ён сегодня сдохнеть, куды его? На свалку? Я что за зря его полгода батонами кормила?
- Я не могу! Он же мне ничего плохого не сделал!
-Что будем ждать, когда он тебе сделает, что-то плохое,- спросила бабуля.
-Отойди-ка в сторонку,- сказал я и слегка отодвинул бабушку с линии огня. Я взвел курок, представляя перед собой образ фашиста, захватившего мою родину. В ту минуту, когда я уже прицелился, образ рассыпался и мне стало вдруг не по себе. Я не смог нажать на спусковой крючок. Не смог я убить живую тварь, которая так безмятежно жрала белый батон, замоченный в молоке. «Борис» чавкал, и смотрел на меня такими довольными поросячьими глазками, что я окончательно расстроился.
-Я не могу,- сказал я и опустил дуло.
А скотинка узнав меня, как назло смотрела мне в глаза и хрюкала от радости приглашая разделить с ним последнюю в его жизни трапезу. Сердце замерло. Я не скрывая текущих по щекам слез и превозмогая жалость - нажал на курок. Но выстрела не последовало. Я не мог. Я еще не был морально готовым прослыть свиноубийцей. Я не мог стать палачом.
-Ну, что ты не стреляешь охотник!? Он еще в армию собирается идти! Как ты будешь врага разить пулей, гранатой, штыком!?- сказал мне мой дядя, стараясь тронуть мое мужское самолюбие.
-Давай внучок - бей его прямо в лоб!- верещала бабка, видя мою нерешительность.
-Давай стреляй! Хрен ты, на него смотришь, - говорил мне папа, видя, как меня парализовала проснувшаяся в моей душе совесть.
-Ну, он же батя, живой,- отвечал я, держа ружье вниз стволом, который раз от разу касался розового уха «бориса».
-Жми на курок, сынок не робей! Будь настоящим мужчиной! Жахни эту свинью промеж глаз, и пойдем, выпьем пивка!
-Да бей ты! Хрен ты, смотришь, на него -он жирнее от этого не станет. Один черт больной и сдохнет через пару дней!
-А что больных свиней едят,- спросил я, стараясь отменить смертный приговор.
-Больных едят,- ответила со вздохом бабка, -Дохлых нет.
-Не дрейф солдат, вали супостата,- уже хором вопили отец и дядька, видя как мое лицо перекосил ужас. Я затрясся, словно осиновый лист. Но родственники кричали, словно граждане великого Рима, созерцающие схватку гладиаторов на арене Колизея и я «убив» в себе доброго мальчика, подчинился, воли народа, неистово приказывающего мне убить жертву.
Прицелившись в лоб жующей свинье, я как бы отвернул свои бесстыжие глаза в сторону, не желая видеть ужасной кончины семейного питомца. Неуверенно и робко между ударами сердца я успокоившись, нажал на спуск. Выстрел ножом резанул меня и «бориса» по уху и поросенок взвизгнул…
-«Всё», – подумал я,- готов…
Не поворачивая головы в сторону истекающей кровью жертвы, я, повесил ружье на плечо, гордо зашагал по «арене», стараясь не смотреть на тело жертвы из которого уходили остатки жизни.
-А, «бляха муха» - мазила!- услышал я за спиной. - Да он идиот, с метра промазал,- ревел мне вслед дядя. – А, еще мастер спорта по стрельбе! Какой он, на хрен мастер спорта - он свинью не может убить…
В тот миг я обернулся. Я воочию увидел факт своего позора. Я видел, два счастливых свинячьих глаза смотрели на меня, будто говорили: - «Спасибо тебе человечище, ты пожалел меня».
Пушистый комочек прокатился внутри моей души и приятно коснулся сердца. Это было счастье.
-Погоди, сейчас завалится,- ответил я, и радостный продолжил свой путь со сцены кровавого театра.
-Куда пошел, а кто свинью бить будет,- заскулила бабка. – Иди, еще раз стрельни его окаянного! Так нельзя, скотинка ведь мучается!
-Я бабушка, два раза не стреляю! Коли не судьба ему была умереть, пусть теперь живет, пока я с армии не вернусь,- сказал я, и повесил ружье на гвоздь.
-Стрелок хренов! Снайпер - мать твою! Охотник недоделанный,- надрывался дядя, бегая как ошпаренный по арене «Колизея». Откуда-то дядя Шура выхватил немецкий штык, времен правления Гитлера и стал метаться по подворью в поисках веревки. Он хотел связать свинье ноги, чтобы та не могла спастись бегством.
Я закурил. Я, сидя на крыльце, наслаждался происходящим процессом. Не найдя ничего, он взбешенный ворвался в хлев. В этот миг, в моей голове зазвучал траурный марш Фредерика Шопена. Я увидел, как спина моего дяди скрылась в черном проеме свинарника.
Я не видел, что произошло в свинарнике, но уже через секунду «борис» с визгом вылетел из хлева, волоча за собой дядю Шуру. «Борис», предчувствуя свиным сердцем, что с него хотят сделать котлет, бросился в бега. Дядя в последний миг успел схватить его за заднюю ногу. Он, держал нож в одной руке, а окорок хряка в другой. Борис, включив на полную мощь «полный привод» тащил дядю Шуру по свиным испражнениям, как тащится по кровавой арене Колизея бедолага гладиатор, который из последних сил держится за «бампер» боевой колесницы.
Бабка, прижав руки к груди, орала, словно сирена скорой помощи, летящая на вызов. Взлетев на завалинку, она смотрела, как кабан с рваным ухом, таскает дядьку по двору, выискивая укромное место, чтобы спрятаться.
-Реж, режь его,- орала бабка.
Следом за дядей Шурой, бегал его брат и мой отец. Он хотел дубиной оглушить взбесившуюся свинью, чтобы остановить этот безумный бег. В порыве охотничьей страсти папаша, бил по свинье палкой, но каждый раз удар приходился по её широкому крупу. От этих шлепков, «борис» визжал на всю деревню, и еще больше прибавлял темп.
Куры, попав на пути «умирающего» поросенка с кудахтаньем, взлетали выше забора, посчитав себя ласточками. Собака гонимая охотничьим инстинктом решила присоединиться, к торжественному умерщвлению хряка. Бросившись с лаем за дядей Шурой, он вырвал с корнем собачью будку и потащил её за собой, желая оказать поддержку хозяину. Суета и хаос наполнили все подворье.
Я сидел на крыльце и ржал, держась за живот. Это «кровавое действо» было настолько комическим, что я нигде ранее подобного не видел ни в одной кинокомедии.
Два брата по крови. Два «гладиатора» вентора – мой отец и дядя Шура, гонялись за раненым в ухо «борисом». Свинья, чувствуя, что смерть идет по пятам, думала только о том, как спасти свою жизнь. Ему не хотелось быть украшением стола. Вырвавшись из рук, он носился по улице, не ведая куда спрятаться от двух сердитых мужчин.
В какой-то миг смерть все же настигла поросенка. Борис взвизгнул, и дернув несколько раз своими ногами, умер.
-Ха-а-а! Я его сделал!- завопил дядя Шура, торжествуя победу.
Кенар, громыхая будкой, подскочил к телу «бориса» и, рыча, с неистовой злостью укусил его за ляжку. Дядя Шура, поднялся с земли, словно «Терминатор», и со злостью пнул Кенара в подхвостье. Тот взвыл, и вновь затарахтев «жилплощадью», понесся прочь.
Отряхнув с себя пыль и свиной навоз, дядя Шура подошел ко мне. Его лицо. Его гримаса выражала страшную ненависть. Вытерев окровавленный нож о тряпку, он суровым взглядом посмотрел мне в глаза.
-Вот так вот, сопляк - понял!? Я бы с тобой в разведку не пошел! Кишка у тебя тонка!
-А что я? Я дядя, на домашних животных охотится, не приучен! Ну, дрогнула рука. Ну и что? Что теперь мне бежать за пулеметом?
Отец протянул брату литровую банку холодного березовика и задыхаясь от бега, сказал:
-Ты братец, на Саньку не ругайся! Ну, бывает - ну, смазал парень. Что теперь из-за этого его врагом народа считать?
Дядя с жадностью опустошил запотевшую банку и, вытерев губы рукавом рубахи, сказал:
-А все же я его сделал!
Минуту в воздухе держалась напряженная тишина. Эта была та тишина, которая обычно бывает в минуты перед рукопашным боем. Та тишина, которая пугает и которая страшит своей неизвестностью.
-Первым заржал мой отец. Он смеялся и в порыве хохота стал пересказывать то что пришлось пережить.
-Шурочка, ты себе ничего не сломал,- верещала бабка. -Я думала он тебя убьет!
-Не родилась еще та свинья, которая меня может убить,- гордо сказал дядя Шура.
Кенар, увидев всеобщее веселье, замахал хвостом и стал радостно повизгивать, ощущая свою причастность к всеобщей победе.
Что было тогда со мной, я не знал. Будучи мастером спорта по стрельбе я промахнулся. Я стрелял ни с метра. Ни с десяти сантиметров. Я тогда промахнулся, стреляя свинью в упор. Я стрелял тогда, когда ствол ружья был уперт прямо в лоб хряку . Стоило свинье опустить голову и пуля, пробив свиное ухо, ушла в корыто. В тот день я не состоялся, как палач, и в мою душу закрались внутренние сомнения.
Через пару дней, когда туша поросенка была оприходована до последнего хрящика, вся наша родня до седьмого колена собралась на проводы. Гости дарили мне по «червонцу» и я был горд тем, что иду в армию. На удивление «борис», оказался очень вкусным. Молоко и белые пшеничные батоны сделали свое дело, и из-за этого мясо приобрело невероятно нежный и пикантный вкус. Холодец, котлеты, голубцы были невероятно вкусны и могли удовлетворить вкус самого притязательного гурмана.
Дом на время проводов наполнился разговорами, здравицами и тостами.
Гости поднимали рюмки, и желали мне не только здоровья, но и скорейшего возвращения домой. В тот самый миг я почувствовал себя уже дембелем.
-И что, уже получил повестку,- спросил дядька Иван.
-А то,- сказал я, и достав ее из кармана запустил по кругу.
-Ты, Санька, не робей - иди на флот! Баба Поля, мечтает, что внук ее будет моряком,- сказал дядька.- Будешь после дембеля клёшами деревенский клуб мести.
-Пусть идет в десант,- сказал Толик. -В десанте из него сделают настоящего мужика.- Землю хоть с неба посмотрит, как Гагарин. А потом каждый год в фонтане купаться можно.
Я сидел во главе стола, и слушая пожелания родни, уже начинал отмечать дни которые с момента получения повестки побежали в обратном отсчете.
Картинка предстала перед глазами. Вот он я иду такой красивый с дембельским чемоданом в руках, на котором белой краской аккуратно написано ДМБ-1979.
Грудь моя полна значков воинской «доблести», а навстречу мне, плывет в сарафане и кокошнике, словно лебедушка моя Наташка.
Вернувшись в реальность, я налил себе стакан вина и выпил, ощущая, что пришло время стать настоящим мужчиной.

-Пойду, освежусь, - сказал я, и, оставил гостей. Я встал из-за стола, и вышел на улицу. Осенняя ночь была темна, хоть выколи глаз. Тело мое что-то хотело. Хотело такого, чего я еще не знал - оно жаждало любви...






Голосование:

Суммарный балл: 0
Проголосовало пользователей: 0

Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0

Голосовать могут только зарегистрированные пользователи

Вас также могут заинтересовать работы:



Отзывы:



Нет отзывов

Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи

Трибуна сайта



Наш рупор






© 2009 - 2024 www.neizvestniy-geniy.ru         Карта сайта

Яндекс.Метрика
Мы в соц. сетях —  ВКонтакте Одноклассники Livejournal
Разработка web-сайта — Веб-студия BondSoft