отдельно взятый

Отдельно взятый

Виктор осторожно вступил на лёд. Весенний лёд уже начинал подтаивать, но у берега был ещё крепок. Несколько шагов он сделал, не опасаясь провалиться, но потом всё же испугался и лёг. Проползти надо было метров три-четыре, не весть какое расстояние, но его надо было преодолеть. Впереди в полынье, выбиваясь из сил, пытался вылезти на лёд огромный бродячий пёс. Но у него ничего не получалось. И хотя в канале Грибоедова не такое уж сильное течение, ослабевшему псу было тяжело справляться с ним. У этого живого существа уже не было сил даже скулить. До него всё ближе и ближе. Виктор видел, как сверкнули глаза пса, в них появилась надежда, неужели ты ко мне? И он жалобно заскулил. - Сейчас, сейчас, я тебя вытащу. Виктор приподнялся на локоть и тут же лёд в этом месте обвалился. Виктор едва успел перекатиться в сторону. Пёс сумел перебраться поближе к Виктору. Виктор взял пса за лапу и попытался вытащить его на лёд. Пёс большой, тяжёлый и мокрый, он вцепился в рукав куртки зубами, и похоже, не собирался отпускать - Молодец собачка, не за руку, а за куртку. Второй рукой Виктор взял пса за вторую лапу. Потянул, не помогло. Пёс не вылезал из воды. Интересно, ты мальчик или женского рода? Женского рода, всё же легче тянуть, чем мальчика. Ну давай, давай, работай! Я что один тебя тащить должен? Пёс словно понял. Он начал активно работать задними лапами, но на льдину ему вылезти не удалось. Вот и всё, что он смог сделать. Во попал-подумал Виктор-и бросить нельзя и сделать ничего нельзя. Он уж начинал подумывать залезть в полынью и вытолкать пса сзади. Канал Грибоедова не глубокий, но вода ледяная. Долго в такой воде не продержишься. Виктор не видел, что там было позади его, но почувствовал, как кто-то схватил его за ноги, выше ботинок, и поволок его в сторону берега. Опа! И собачка на льду. Опа! И Виктор на берегу. Опа! И собачка на берегу. Оба встали на ноги, и собачка отряхнулась. Отряхнулась так, что все, вокруг, кто был сухой, стали мокрыми. Виктору помогли студенты из его потока. Они соорудили живую цепь из нескольких человек, причём двое лежали на льду, а остальные стоя тянули. Собачку парни, под руководством девочек с первого курса, замотали в чью-то куртку и отнесли в институт греться, а Виктор, отряхнулся, взял сумку с документами, которую оставил у спуска, перекинул её через плечо. В этот момент к нему подошёл Федя Фролов: «Ты это, приходи к нам, не забывай»-«ладно» ответил Виктор. Оба знали, что видятся последний раз. Они пожали друг другу руки, и Виктор поехал домой. Он никого не хотел видеть и никого не хотел слышать. Это был последний день его пребывания в институте. Виктор был отчислен с первого курса, и послезавтра ему нужно быть в военкомате при полном припараде. Нет, учился Виктор вполне сносно. Стипендию не получал, но сессию сдал. Отчислили его за поведение. Он подрался с однокурсником. И его, как победителя осудили. Осудили комсомольцы, осудили друзья. Всё шло к тому, что осудили бы и правоохранители. Но В СССР есть такая вещь – армия. Адвокаты посоветовали Виктору обратиться именно туда. Служить в советской армии-почётная обязанность каждого, отдельно взятого гражданина. Каждый сознательный гражданин обязан служить в советской армии, а не сознательный, который отлынивает от армии - должен отбывать в тюрьме. Виктор сознательный. Он идёт в армию.
Значит подраться любишь?- спросил в военкомате капитан, посмотрев в документы Виктора – нет, не люблю – ответил Виктор – в мотострелки пойдёшь, но сначала в учебку.
Отделение, в котором был и Виктор, оказалось посреди огромной казармы, в которой в четыре ряда, в два этажа стояли кровати. Всех построили в ряд и старший лейтенант громко, чтоб все слышали, начал объяснять всем что и как в армии делается. Из всей речи старлея Виктор понял, что в армии надо делать всё быстро, сразу, и правильно, выполнять команды «подъем-отбой» за 45 секунд. Если кто-то один не успеет, страдать будет всё подразделение. И вообще, единственное, что должен делать солдат в армии – это выполнять приказы. Всё делается только по приказу.
– Вот вы здесь стоите - это по моему приказу. Расходиться будете, тоже, по приказу, но старшего сержанта. В конце лекции старлей спросил: «Вопросы есть»? Со всех сторон посыпались вопросы. А старлей сказал: «Вопросов нет». И ушёл, а потом к каждому в строю подходили старший сержант и два сержанта, спрашивали: «деньги есть»? если в ответ слышали: «нет» – то обыскивали и, если находили - следовал удар в челюсть. Многие отдавали деньги сразу, их не били. Виктор решил не давать себя бить. Он сумеет за себя постоять. У него отличная реакция и неплохой удар. - Деньги есть? – спросил старший сержант Виктора - нет – ответил Виктор, это была правда, но и обыскивать себя он, тоже, не даст. Старший сержант искоса посмотрел на Виктора - О! Какой крепкий парень! – сказал он (Виктор был на пол головы выше старшего сержанта)- Орёл! Смотрите уроды, каким должен быть солдат в Советской армии. Через полгода вы все у меня такими будете - он сделал шаг назад, повернулся левым боком к Виктору, как-будто хочет обратиться к помощнику, а потом с размаху, правой, сильно врезал Виктору под дых. Виктор не ожидал, задыхаясь, он упал на колени. Очень сильный, неожиданный удар - Орёл! – сказал старший сержант. Ну а потом, всем выдали форму, определили кровати, тумбочки и начались практические занятия. Виктора и всех остальных учили заправлять постель, как хранить вещи в тумбочке, подшивать воротнички, пришивать погоны, пуговицы, петлицы и.т.д. Потом всех научили быстро одеваться, накручивать портянки, одевать пилотку и вывели на улицу. Начались строевые занятия. Отделение ходило по плацу, стараясь вытягивать ноги, держать строй. Если у кого-то, что-то не получалось звучала команда: «Отделение стой, раз, два». Сержант подходил к неучу, объяснял, что тот делает не так и звучала команда: «Отделение! Принять упор лёжа, десять отжиманий». В общем, в С.А. с самого начала службы, скучать не давали. Людей, это слово в армии как-то подзабылось, гоняли строевой и физподготовкой, они ходили в наряды по кухне, гауптвахте и караулы. В учебке всё закружилось завертелось. В шесть подъём. Зарядка, пробежка, а потом и кроссы. Многие страдали из-за того, что не умели навернуть портянки. Виктор не страдал. Он этому научился ещё в школе, и не понимал тех, кто не умеет. Мозоли, кровавые, причем иногда страшенные, во всю ступню. Их, конечно, чем-то там мазали - какой-то мазью. А через пару месяцев все привыкали. Сначала все бегут вместе, потом взвод растягивался. Первые ждали последних и не просто так ждали, а или бежали на месте, или отжимались. Последних пинками под зад лично подгонял сержант. А после отбоя последним доставалось от первых. Никто не хотел отжиматься в грязи, пока подойдут последние. Виктор в этих наказаниях не участвовал. Ему приходилось отжиматься за кого-то, но ему было не в тягость, и он особо и не вмешивался, тем более что результаты, после наказаний, улучшались. На полевых занятиях упор делался на стрельбу, посадку и, особенно, высадку из бронетранспортёра. Иногда вместо БТРа использовались грузовики. Не всё нравилось Виктору в армии, но, наверное, лучше, чем в тюрьме сидеть. Какая насыщенная и интересная жизнь в Советской армии – сделал для себя вывод Виктор, вот только он перестал понимать за что его в тюрьму посадить хотели? Но что Виктор действительно не любил, так это ежедневные политзанятия, на которых солдаты должны были конспектировать лекции о международном положении: «Англо - американские империалисты бешено готовятся к новой мировой войне». Потихонечку в лекциях стали проскальзывать и китайские ревизионисты, оппортунисты, маоисты и хунвэйбины. У тех, тоже, какие-то претензии были к СССР. Они мечтали, что СССР, ради проявления коммунистического интернационализма, отдаст им Казахстан, Среднюю Азию и кусочек Сибири до Урала. С самого начала службы для Виктора и остальных солдат существовали только две телепередачи, которые они не только имели право, но и обязаны были смотреть – ежевечерняя программа «Время» и «Служу Советскому Союзу!» (по воскресеньям). В общем, три месяца прошли, а потом…. потом Виктора и товарищей, так называемую «команду», посадили в поезд и повезли. Куда? Не сказали.

После учебки железная дорога кажется раем. Приличный, обыкновенный, пассажирский вагон, плацкарт. Шесть дней и ночей пилили по родной стране. Такая расслабуха. Ни кроссов, ни отжиманий. Даже скучно как-то. Так получилось, что на одной из станций, где-то перед Байкалом, Виктор подошёл к окну. А под окном Санька Мальцев из их отделения рукой показывает, чтоб окно открыл. По сторонам озирается, что-то большое под кителем прячет. Виктор не мешкая опустил окно. Санька не мешкая передал ему пятилитровую бутыль с чем-то мутным. Виктор взял бутыль, поставил её в уголок под лавку и протянул руку Саньке. Через пять секунд Санька уже был в вагоне - Я, здесь, пока стояли на станции, бабке одной помог чемоданы погрузить, так она мне в благодарность бутыль самогонки дала, пять литров – это, считай, десять литров водки, прикинь, на всё отделение хватит. К «делу» приступили немедленно
- На держи Витёк – - не, я не пью- - а чего так?- - мне нельзя, язва у меня
- ты что? С язвой же не берут в армию – - да пошутил я. Я так на гражданке отмазывался, просто не пью и всё, не умею пить. В драку лезу, матом ругаюсь – - так это то - что надо, мы все так делаем, ха-ха-ха! – - не, давайте без меня – - ну как хочешь - Быстро, не теряя времени на раскачку, отделение перепилось и устроило дебош. Молча, но единогласно, было принято решение, дать в рог лейтенанту. Но что-то пошло не так. Всех повязали, на первой же станции высадили, и отправили куда – то в Среднюю Азию, в стройбат. А драчуна Сергея - под трибунал за то, что ударил командира. Виктор не пил и в драках не участвовал. Его оставили. – почему не доложил? - спрашивал его лейтенант – - так свои же – - а мы тебе чужие? – если бы вы нажрались, я бы и вас не выдал – - а где водку взяли? – - я рядовой, мне никто не докладывает – - приедем на место на «губе» посидишь пару деньков – - слушаюсь.
Некоторые с самого начала знали, что поезд везёт их в Монголию. Туда он их и привёз. С поезда всех пересадили на грузовики и везли целый день по широким пескам и камням непонятной страны. Всю душу вытрясли. В Союзе дороги лучше. Всех в казарму, а Виктора под конвоем на гауптвахту (на губу). Ты - сказал ему капитан - первый у нас, кто с поезда и прямо в карцер – надеюсь последний. Холодина. Деревянный барак, деревянный лежак без матраца и без соломы (откуда в Монголии солома? Тут не всякий верблюд «перекати поле» – то догонит, приходится колючки есть). Камера три на два метра. Говорят, в иные дни здесь по восемь человек на этом лежаке размещаются, спят по очереди, но Виктору повезло, он был один. Есть дают одну хряпу. На первое - вода с капустой, на второе-капуста без воды, на третье-вода без капусты. Что бы скучно не было, ему каждый день давали подворотничок и ведро с хлорной водой, чтобы камеру драил, особенно под лежаком. А когда Родине надо было, то Виктор под наблюдением солдата, непонятной национальности, весь день таскал камни в ведре сначала на сопку, а потом вниз. Метров триста туда и столько же обратно. - Не боишься, что убегу? - спросил своего цирика как-то раз Виктор – - нет, не боюсь – ответил тот - куда ты побежишь? Это Монголия, сынок. «Выйду на улицу, гляну на село-монголы гуляют и мне веселό»! – пропел он.
Обещали посадить на пару дней, посадили на десять, просидел четырнадцать. За делами, как-то, забыли, а охранник – инородец, считать не умел.
Нельзя сказать, что быстро, но срок его пребывания в заточении прошёл. В казарме дневальный указал Виктору на его кровать у самых дверей. Вечером, Виктор взялся чистить свои сапоги. Он уже заканчивал, как подошёл Резо -Что же к нам такое прибыло, что сразу с поезда, да на губу? – спросил он, разглядывая Виктора. Виктор продолжил чистить сапоги. Ладно-сказал Резо, потом поговорим, а сейчас - он поставил рядом свою ногу и сказал: «Давай, и мои тоже чисти». Он дед, а Виктор салага – Да пошёл ты….- ответил Виктор, и тут же получил ногой в челюсть. Состояние грогги. Сопротивления не будет – хорошо – сказал Резо с лёгким грузинским акцентом - потом почистишь-он снял сапоги и поставил рядом с Виктором. Виктор не испугался Резо. Они были с ним одинаковой комплекции, и он не собирался чистить чьи – то сапоги. Когда пришёл в себя он швырнул их в голову Резо. Только присутствие лейтенанта не позволило дедам воспитать Виктора. Но Виктору пришлось отправиться опять на «губу» на пять дней, как зачинщику за нарушение дисциплины. – Я тебя сгною – сказал Виктору лейтенант - Не успел выйти с губы, как снова на губу. Ещё одна такая выходка и под трибунал пойдёшь -. В те времена, перед лицом китайской угрозы, в армии начали наводить порядок в смысле дисциплины. Даже в смысле дедовщины.
- товарищ капитан, разрешите обратиться – чего тебе, Мазов – Старшов не виноват, это всё Галатошвилли начал – - ну и что? Лишний раз на губе посидеть только на пользу – - товарищ капитан, здесь Старшов, когда приехал, привёз бутылку «Столичной». Он успел передать её мне, а я, вот, сохранил её, специально, для Вас. Коля вытащил из-за пазухи бутылку «Столичной» и протянул её капитану- - ладно, давай, только вечером ещё одну принесёшь – - слушаюсь, товарищ капитан. Так к вечеру Виктора выпустили с «губы», и посадили Резо. На утро выпустили и Резо. У Виктора было три товарища. Коля, Пётр и Серёга. Они подружились как-то сразу. И Резо надо было выбирать момент, чтобы как-то подловить Виктора или кого-нибудь из них. Резо очень злился, что не все под ним ходят.
- А ты где водку взял? – спросил Виктор у Коли Мазова – тут у нас один хохол служил, хитрый ворюга. Он спёр с грузовика четыре ящика прямо из-под носа у прапора. Прапор обнаружил пропажу только утром. Побегал, побегал, поискал, да уже поздно было. Хохол рассказывал, я чуть со смеху не помер. Прапор вёз водку на машине и остановился, буквально, на мгновение у гальона. А хохол, в это время, успел снять четыре ящика с водкой и поставить их за гальон, накрыть сломанным деревянным плакатом, который за гальоном стоял. Потом ночью хохол перепрятал водку в тайник. Один ящик раздал дедам, что бы они его не трогали, а три не успел откушать, его неожиданно перевели в Магадан, зеков охранять. Откупиться водкой он не мог, его бы тогда отправили в Магадан, но уже самого охраняли бы. Но мне он успел рассказать про тайник. Я не знаю, чем я ему приглянулся, может, просто, ближе всех оказался в тот момент - а за что его в Магадан? - Его как в ночной дозор пошлют, так он стрельнёт в воздух, якобы показалось что кто-то идёт, и его меняют. А он спать идёт. В дозоре-то тоскливо, сам знаешь. Холодно, темно, стоять не охота. Водки выпьет – его тоска ещё больше берёт. Раз стрельнул, два стрельнул, надоело это командирам, ну его и отправили под Магадан - зеков охранять.
- Сизов! Иди сюда – слушаю, товарищ капитан – иди за Мазовым, посмотри, где он водку берёт-слушаюсь, товарищ капитан.
Колюня не такой простенький, как может показаться. Он заметил Сизова и привёл его к ложному тайнику, а когда Сизов побежал докладывать капитану, пошёл к настоящему. Досталось, потом Сизову, от дедов. Резо – горячий грузинский парень - прекрасно выполнил устную просьбу капитана. Почти два месяца в санчасти провалялся Сизов – споткнулся и упал, прямо на камень. Голову разбил, всё лицо, почки отбил и два ребра сломал.
Но не всё так грустно в Советской Армии. Были и смешные случаи:
- Старшов! Зайди к капитану - - Вызывали, товарищ капитан? - – да, вызывал. Какой там институт ты чуть было не закончил? - – экономический – это как раз то, что надо. К нам в часть приезжает знаменитый артист. Этот, как его, забыл. Ну ты его знаешь. Будешь его сопровождать. Помогать ему, там с оборудованием, с барахлом и прочее - есть, товарищ капитан.
По каким – то причинам артист приехал один. В части есть неплохой, можно даже сказать – отличный (много первых мест занял) инструментальный ансамбль. Вот с ним и будет певец развлекать здешнюю публику своими патриотическими песнями. Часть, в которой проходил службу Виктор, чуть-ли не единственная в Монголии, куда электричество поступало по проводам. Были здесь, конечно, и генераторы, но они стояли в резерве. Их проверяли, запускали, время от времени, но основное электропитание осуществлялось по проводам. Так что бывали здесь и эстрадные артисты со своей громоздкой электротехникой. Напряжение было стабильное. Выступление прошло на ура. Артист оказался балагур, смешной и хвастун страшный. Всё-то он испробовал, всё-то он знает, всё-то он умеет. Говорил с солдатами так, как – будто он с каждым лет двести знаком. За разговором оказалось, что он здорово шарит в электрике. Поселили его прямо в штабе, выделили комнату. Виктор принёс все его вещи туда, так как завтра ему уже надо было в другой части выступать. Только завтра ему не командирский УАЗик нужен был, а, скорее, катафалк, но обошлось всё нашим доктором. В девять часов, как обычно, Виктор пришёл к нему, чтобы разбудить и помочь собраться. Но нашёл его без сознания, зелёного и взъерошенного, но живого. У него утюг не работал, а он полез в распределительную коробку, да ещё двумя руками. Оказывается, артист вообще не шарит в электрике. Откачали его кое как, увезли в Союз. Виктор провожал его до самой границы. Спросите, чего тут смешного? Человека током шибануло - Да вот смешно и всё.
Через два дня Виктор вернулся в часть. Он узнал, что Резо с друзьями избили его друга Сергея. Пётр был в наряде и не мог помочь Сергею. Колюне тоже досталось. Так получилось, что их били по очереди. Узнав об этом, Виктор бросился к Резо. Пётр поспешил за ним.
- Ну ты, отважный грузинский мужчина, иди сюда - крикнул Виктор в сторону Резо – что такое? – ответил тот невозмутимо, даже с издёвкой - Давай один на один - В планы Резо не входило драться с Виктором один на один. Виктор не слабак, это видно. А если он проиграет, или даже, с трудом победит, то потеряет авторитет и уважение. Грузин такого допустить не мог. – Ну иди сюда, черножопый – не унимался Виктор. Это был явный перебор, но Виктор был готов. Резо тоже вскипел. Видно было как задёргался нерв на его лице. Ещё немного и он бросится в драку. Но он сдержался – Сейчас не время-сказал он, но за черножопого ты ещё ответишь-и он с компанией пошли в сторону барака.
- Вить, ты написал в анкете, что неплохо держишься в седле - спросил Пётр - я поскромничал, я неплохо держусь без седла. Скажу больше, я никогда не сидел в седле. Одна уздечка и всё. Но и так ты хрен собьёшь меня с лошади. – Отлично. Меня командир посылает к Монголу за лошадьми. К полковнику опять приезжает дочь и ему нужно четыре лошади. Сможем пригнать вдвоём четыре лошади? - легко - Отлично. Завтра с утра в путь. Туда на машине обратно на лошадях, потом наоборот. Вообще – то, теперь мы с тобой будем ездить за лошадями, если, конечно, сейчас справимся - справимся, не переживай. Мы пацанами в деревне табун гоняли - ты же, вроде, городской, аж из Ленинграда? – я каждый год летом в деревню выезжал. А что взамен Монголу? - Ящик водки повезём. Монгол-отличный мужик, отлично говорит по - русски. Отличный собеседник. Вообще интересный мужик. Однако, выехав с утра, по монгольским, так называемым, дорогам, до Монгола добрались только вечером. На лошадях добрались бы раньше.
Не нужны монголу ни газ, ни нефть, ни телевизор, ни, такая дорогая нашему сердцу, компартия. Юрта, лошадь, верблюд, а лучше два,- один по полю бегает, колючки ловит, другой во дворе стоит, потом наоборот, и водка. Всё. Больше настоящим монголам ничего не надо.
В юрте. Пётр с Монголом выпили, разговорились. Виктор пить не стал. Говорил старый монгол (я буду называть его Монгол, потому что выговорить его настоящее имя не представляется возможным): «Вот вы думаете вы здесь хозяева? – говорил, уже изрядно подпитый, Монгол. Нет. Мы здесь хозяева. Вы только на своей базе хозяева, а здесь мы». А с ним никто и не спорил – монгол в Монголии и должен быть хозяином - а он продолжал: «У нас у всех есть ружья, мы любого из вас убить можем, если нам не понравится. И никогда вы не найдёте, кто это сделал. Мы в любой момент снялись и ушли в другое место, а тело останется здесь. (Вот не думал, что монголы такие юмористы). Да и тело – то не найдут. В песок за пять секунд закопаем. Вы только водки давайте и всё, мы вас всех убьём, то есть, за вас всех убьём, поправился он. Вот кого вы хотите, что бы я пристрелил? Пристрелю. Литр водки и всё».
- Да нет, отец, у нас таких - Давайте водку и вот вам моя жена, а хотите дочь. Женщины зароптали. – Что трясётесь? Всё для гостей. Желание гостя-закон.
Виктор слушал его, разинув рот, и думал: «Ну жену свою пусть сам, или Петька возьмёт, а вот с дочкой можно». Он взглянул на дочку. Нет. С дочкой, тоже нельзя. Ей лет десять - двенадцать. Совсем ребёнок, да ещё, кажется даун, хотя, может и нет, на монгольском лице это не написано, да и какая разница? - нет, нет, отец. Это не по - нашему - Ну не ты, так кто-нибудь другой сделает. Резо, например, он сюда тоже заезжает – Резо мужчина, а мужчина откажется. Как зовут девочку? – спросил Пётр – Мунгуннавч - Серебряный Лист цветка – в общем, по – русски, - Машенька – сделал перевод Пётр – красивое имя - А ты знаешь, - сказал Монгол - ты держись от него подальше. Бойся его – обратился Монгол к Виктору - - ещё чего? - Резо и тебя мне заказал, ведь Виктор – это ты? – я – я смотрю, ты хороший парень. Хорошо, что он водки не много привёз, не хватило на заказ. Он, дурак, хотел, что бы я тебя в кредит грохнул, ха-ха-ха. Большой, а дурак - - а больше никого не заказывал? Друзей моих, например? - – нет, не заказывал твоих друзей. Капитана заказал - – да ладно! Капитана – то за что? Они же с ним друзья, в одну дуду дуют - – не знаю - – по сути, у нас неплохой капитан. К нам нормально относится в последнее время. Не заслужил он смерти. Пусть живёт - – дааа - махнул рукой пьяный Монгол - и сколько стоит пристрелить капитана? - – тоже литр водки. Что капитана, что тебя. Всё равно кого. Литр водки и всё. Человек будет пристрелен - - а чего такие цены, отец? Человека пристрелить - литр водки, а коней взять покататься - целый ящик? - - если кого-то заказывают – значит, он плохой человек, значит делает плохо, а кони плохими не бывают - - может и мне Резо заказать? - подумал Виктор - Что такое литр водки? – моё месячное денежное довольствие. Дикость какая – то. Ладно, пока ещё все живы. - А за что вы русских любите? Ну были бы сейчас здесь китайцы, а не мы, какая вам разница? – спросил Пётр – вы красивее, вы нам больше нравитесь - – Ха-ха-ха, молодец отец, хорошо сказал – заметил Виктор – а вообще-то вы сильней. Китайцев вон сколько, а легли под японцев, а вас – столько же, как и нас и вы здесь, а они там - – ну, отец, нас тоже не мало, всего лишь в три раза меньше, чем китайцев - – я не видел столько русских - – а китайцев видел? - – да, много видел. Их много. Ещё Виктор узнал, что во время войны с японцами все монгольские мужчины ушли на фронт. Причём все в буквальном смысле. Да и в войне с немцами нам здорово помогли.
Через семь дней капитану опять понадобились лошади. Опять он послал за ними Петра и Виктора - Погоди Петь, я в лабаз сбегаю. Конфет куплю для Машеньки - С тех пор он каждый раз покупал для Машеньки конфеты. А в следующий раз он купил ей карандаши - большой набор цветных карандашей, и альбомы для рисования. И конечно же – стиральную резинку. Виктор нарисовал горы и солнце и научил рисовать горы Машеньку. И во всякий его приезд Машенька показывала ему всё, что она нарисовала. Они долго обсуждали эти творения, совсем детские рисунки – мама, папа, солнце, юрта, пока Пётр и Монгол были заняты разговором. Частенько был слышан смех не только Виктора, но и девочки. Монгол всё время оборачивался и смотрел на свою смеющуюся дочь.
Старый охотник всё-таки пристрелил капитана. Что ему капитан? Родственник что – ли, а две бутылки водки в доме никому не помешает, так рассудил Монгол. И убийцу, конечно, не нашли. Кто б сомневался. У всех алиби. Никто своих юрт в ту ночь не покидал, а верблюда по следам идентифицировать не смогли. Искали ведь. Пару штук проверили, потом бросили это дело. Эти шаловливые животные подпускали чужака поближе, а потом лягались. Причём, в башку целили. Старлею прямо в лоб саданул. Тот часа полтора в чувство прийти не мог. Но всё выдержит башка русского солдата. Старлей, потом, с горящими глазами рассказывал друзьям про этот случай, и всё время смеялся. Действительно, смешно. А старлею капитана дали. Винтовку, тоже, не нашли. Как потом выяснилось, Резо хотел подставить Виктора, якобы это он заказал капитана за «губу» и всё такое, но на Виктора это дело повесить не удалось. Его, конечно допрашивали, даже грозили под арест посадить, но доказательств не было. Виктор не совсем верил, что после их разговора это сделал Монгол. Но, когда Виктор и Пётр в очередной, четвёртый, раз приехали к Монголу, Монгол рассказал, что это он убил капитана. Ему Резо сказал, что капитан обижает Виктора, сажает его в тюрьму. А он, Монгол, полюбил Виктора. За то что отказался от его дочери, привозил ей конфет и карандаши с альбомами и учил рисовать. А ещё – Виктор называл его отцом, Монголу это очень нравилось. И за Виктора он убьёт любого. – Вот скотина этот Резо – сказал Виктор – не такой уж и плохой у нас был капитан, чтобы его убивать - - Зато появился новый капитан – подметил Пётр - Да, да, из того старлея, которого верблюд в лоб лягнул. Бывшего старлея так и называли «Поправленный капитан».
Вот уже в пятый или шестой раз Виктор и Пётр погнали лошадей назад к Монголу. Уже глубокая осень настала и снег выпал.
Очень мрачным был, на этот раз, Монгол. Он встретил их глубоким молчанием - На этой неделе нас куда-то переводят, вроде как в Союз везут. Мы приехали попрощаться с тобой, отец - пытаясь разговорить его, сказал Виктор – Привезли тебе два с лишним ящика водки, что бы ты не убивал больше никого, ладно? - Ни один мускул не дрогнул на лице Монгола. – что случилось? – спросил Виктор. Монгол покачал головой, а потом сказал Виктору, что три дня назад приходил Резо с друзьями. Они принесли много водки и, когда он был в отрубе Резо, всё-таки изнасиловал его дочь. Машенька и говорить перестала. Я два дня охочусь за ним, но он чует, гад, и не появляется вне части. Виктор пришёл в бешенство - Ну Резо! Я думал ты мужчина. Я убью его, отец, - воскликнул он в порыве гнева – обещаю. Виктор встал. Машенька сама подбежала к нему и уткнулась личиком ему в живот. Виктор обнял её. Он погладил её по голове – обещаю – тихо сказал он. – убей его, я тебе литр поставлю - произнёс Монгол, потом достал складной китайский нож и протянул его Виктору – На, этот нож подарил мне один китаец. Хороший человек. Я дарю его тебе, пригодится. И когда прощались Виктор снова сказал Монголу: «Обещаю». Пётр всё это слышал, но Пётр свой человек. И он тоже кипел изнутри. Он поможет Виктору. Они вдвоём «вырвут кадык» у грузина.
За неделю до отправки в Союз, на занятиях случился, марш-бросок в полной выкладке, разве что без патронов. Монголия – это, не только пески и камни, это ещё и горы из песка и камней. Есть, даже леса и речки. Мелкие, но бурные. И вот по такой, сильно пересечённой местности пришлось пробежаться десять километров. В Союзе на это уходило минут сорок, в Монголии, при удачном стечении обстоятельств – два с половиной часа. Путь лежал по краю пропасти по уступу в метр-полтора, и метров десять над рекой. То вверх, то вниз. Землю сковал мороз и кое где уже лежал снег. Взвод, как водится, растянулся метров на сто. Здесь не было лидеров и аутсайдеров как в учебке. Таковых не определяли. Первым бежать было особо тяжело. Им приходилось порой бежать по снежной целине. Бегущие сзади старались попасть след в след. Река в одном месте делала изгиб и последний бегущий мог видеть первого. Виктор бежал посередине взвода. Он видел, как Резо подпихнул рукой в лопатку Серёгу Дегтяря. Тот кубарем полетел вниз. Обрыв в этом месте был не совсем отвесный, но достаточно крут. Сергей скатился к реке. Взвод остановился. Все сгрудились у того места, откуда скатился Сергей. Старшина быстро спрыгнул вниз и перебирая ногами, а где-то и скользя на заднице, добрался до пострадавшего. – Жив, товарищ лейтенант! - крикнул он снизу лейтенанту. Сергей, даже, встал на ноги, при помощи старшины. – идти сможет? – крикнул лейтенант – смогу- пробурчал Серёга - сможет- повторил за ним старшина. Не далеко от этого места берег становился пологим, там они и вернулись в строй.
- В следующий раз я тебя прикончу- сказал Резо, когда вернулись в часть. Сергей демонстративно достал из кармана патрон и вставил его в автомат. Также демонстративно направил автомат на Резо. Виктор мгновенно оказался рядом с другом и вместе с выстрелом поднял ствол автомата вверх. Успел. Резо не пострадал. Несколько человек навалились на Сергея, повалили его на землю, отобрали автомат, проверили карманы. Больше патронов не было. Сергей поднялся – зачем ты это сделал? - крикнул он Виктору – зачем? – в тюрьму захотел? - – ну и что? Зато одним гадом меньше было бы - – успокойся – сказал Виктор и тихо добавил – он мой - Прибежал старлей – кто стрелял? - – я – бодро, радостно, ответил Серёга – какого хрена? - – нашёл патрон, думал стрельнёт или не стрельнёт? - – стрельнул? - – так точно - – десять суток губы на новом месте - – слушаюсь - Потом, уже в Союзе, когда Серёга вышел из гауптвахты, он подошёл к Виктору и сказал – Спасибо Витёк, что я вместо десяти лет получил только десять суток - – да ладно – ответил Виктор – а, всё-таки жаль, что я не пристрелил этого гада – добавил Сергей. Виктор чуть-чуть, лишь одним краем губ, улыбнулся.

А в Сибири уже выпал снег и стали потрескивать морозы. Зима начинается быстро и сразу. В одно прекрасное утро батальон подняли, погрузили в грузовики и повезли куда-то. Ехали два дня и две ночи с короткими остановками. Спали, ели прямо в кузовах, кто как может. К ночи третьего дня приехали в Союз, на границу с Китаем. Расселили по баракам на погранзаставе. Дали два часа лишних на сон. Потом сказали, что будем Родину защищать. Пора уже. И в этот же день началась подготовка. Объясняли, что идём в оцепление на границу, дали инструктаж: «Стоим, сцепившись локтями. Автоматы спереди и что бы не происходило, руки не расцеплять. Стоим спиной к китайцам». Кто – то выкрикнул: «Когда это было, чтоб русская армия к врагу спиной стояла»? – «Так, для умных, объясняю» - во-вторых, войны нет, против вас нет армии, только гражданские, и вы не в бой идёте, а в оцепление. Идёте без патронов и без штыков. В - третьих, они не враги. они всего - лишь оппортунисты. А это временно. И во - первых, чтоб я больше не слышал таких разговоров в строю. Это приказ Родины. За невыполнение-трибунал. И вот, через несколько дней, разведка донесла: китайцы на подходе. Теперь наша очередь. Рота быстро попрыгала в машины и, на остров по льду.
- Рота, занять позиции! – орал капитан. Рота быстро спешилась, рассредоточилась и сцепилась локтями. И сразу же ощутила на себе всю мощь и тяжесть китайских братьев. Виктор старался оказаться поближе к Резо. Резо был не очень далеко – справа, человек через десять. Толпа китайцев давила и давила. Казалось, что пол Китая здесь. Цепь начала прогибаться. Разве могут двести человек удержать триста миллионов китайцев, это дикое скопище хунвейбинов? Эх развернуться бы сейчас, да полоснуть из автомата. Но умны наши командиры, патронов не раздали. Видели бы они сейчас лица наших солдат. Всё крепче приходится сжимать руки. Челюсти сжимались сами. Хрен вам, наши китайские братья, а не Россия. Цепь стояла, получая многочисленные удары кулаками, ногами и дубинами по спинам, затылкам, задницам. Расцепиться бы сейчас, пару-тройку китайцев я бы точно загрыз -думал каждый. Вот, похоже, к китайцам оставшиеся китайцы на помощь пришли и чуть не порвали нашу цепь. Кто – то не устоял, сделал шаг вперёд. А потом второй, третий. Потеряла она стройность. Где – то и целостность. Справа от Виктора был Колька Мазов. Виктор видел краем глаза как Кольке на голову опустилась огромная дубина. Но Колька в ушанке – выдержал. – Колюня, держись! – выкрикнул Виктор. Ещё один удар, и Колюня упал на колени, а потом и ничком в снег. С ним упали ещё несколько человек. Порвалась цепь. У Виктора освободилась правая рука, он вспомнил про Резо. Резо гад? - Гад. Ты обещал? - Обещал. Монгол за тебя капитана завалил, а ты... Эх! - Виктор достал из рукава припрятанный нож, оббежал сзади одного солдата, второго, пока не добрался до Резо. Китайцы, увидев нож в руках здоровенного русского, отступали и давали Виктору возможность пробежать мимо них. Русским, в суматохе, никому не было дела, кто и где должен быть. Добежав, Виктор с размаху всадил нож в бок грузина - За Машеньку! - Железо пробило армейский ватник и мягко вошло в тело. Хороший нож. Резо опустился на колено. И ещё дважды успел Виктор всадить нож, на сей раз, видимо, меж рёбер. Тут китайский нож не выдержал, сломался, остался в костях. Хреновый нож - китайский. Виктор бросил ручку ножа к ногам китайцев. Резо упал, разок дёрнулся и замер. Улетела жизнь, оставив лишь неподвижное тело и капли тёмной крови на белом снегу. Никто из наших не мог этого видеть, только китайцы. Они это видели. Их первые ряды оцепенели. А когда Виктор и другие наши солдаты развернулись к ним лицом и со сжатыми кулаками, а некоторые, с готовыми, к драке прикладами, ринулись в их сторону – бросились бежать. Кричали, конечно, командиры, чтобы держали цепь, чтобы остановились, что б не лезли в драку. Пугали трибуналом, но их никто не слушал, а может и не слышал. Ну а результатом всего этого стало то, что на сегодня мы выстояли. Не велики потери. Один убитый китайцами, подлым ударом ножа в рёбра, один ухо порвал в неравной давке и полтора десятка оттоптаных, толи своими, толи чужими. Ну а Колюня молодец. Даже сотрясения не получил. Шутили потом над ним, мол, были б мозги – было б сотрясение.
Резо провожали как героя. Приехали чины, его родители. Речи, салют. Про светлую память, тоже, говорили. Всё как положено. Потом загрузили гроб в самолёт, и улетел холодный грузинский парень в далёкую и прекрасную Грузию, где на берегу Чёрного моря резвились горячие русские девки. До дембеля ему оставалось чуть – чуть. Даже Виктор слезу проронил.
Пол месяца китайцы нас не беспокоили. Потом пришли. Не было огонька в их лицах. К нам близко не подходили. Кричали что-то, как им казалось, по-русски, и только. До чего же мудр русский народ. Зря я смеялся над поговоркой «Бей своих-чужие бояться будут» зря. Говорят, китайцы потом оклимались, и вновь взялись за старое, но Виктор этого не видел. Точнее видел, но по телевизору. К этому времени он уже демобилизовался.
Post scriptum
Как-то вечером Монгол приехал из магазина. Поставил бутылку водки на стол, развернул газету с колбасой, отрезал кусок колбасы. Взгляд его выхватил фотографию в газете, где русские провожали своего товарища в цинковом гробу на Родину. Под фото он прочитал: «Сегодня, во время очередной провокации хунвейбинов, пал смертью храбрых старший сержант Резо Галатошвилли. Из тела советского солдата был извлечён осколок китайского ножа. Он был подло зарезан китайскими провокаторами ударом ножа в спину». – спасибо Виктор – тихо произнёс Монгол.