16+
Лайт-версия сайта

ПЕЧАТЬ / Мран. Тёмные новеллы

Литература / Повесть / ПЕЧАТЬ / Мран. Тёмные новеллы
Просмотр работы:
20 декабря ’2021   23:51
Просмотров: 4381

МРАН. Тёмные новеллы
________________________________________

1.  ВЕДЬМА

Мертвецы ждали погребения на старой барже. Часть из них уже покоилась в земле. Ради этого Тан работал не покладая рук, не выпуская из них лопаты. Физическая работа, монотонная и мрачная, угнетала его, вызывала тягостные мысли о неизбежной смерти. Чтобы облегчить душевную тяжесть, Тан размышлял о странностях Книги.

Вчера, удобно устроившись в спальном мешке, чтобы успокоить гудящее от усталости тело, при свете фонаря он перечитал удивительную историю, о которой когда-то говорил с Архом. Арх предупреждал его, что не стоит осквернять себя необязательными, суетными делами, цепляться за прошлые долги, за вещи, потеря которых может вызвать сожаление о том, что уже прошло или неминуемо пройдёт. Это обернётся потерей сил и времени. Идущему нельзя останавливаться и метаться по оси времени, пытаясь вернуться в прошлое.

Тан запомнил слова жреца навсегда: «Не оглядывайся назад, если идёшь вперёд, невозможно двигаться в двух направлениях сразу».

И вот теперь, вонзая лезвие лопаты в землю, он думал о том, как Учитель, живущий в Книге, сказал одному юноше, чтобы он не тратил время на похороны отца. Живым нужно спешить, ведь времени у них всё меньше. А мёртвым спешить некуда. Юноша был из тех случайных людей, которые откликаются на всё новое, но не в состоянии сбросить старую кожу. Он рассчитывал на то, что Учитель со своими учениками подождёт, пока его прежняя жизнь окончится, не будет уходить из города, пока отец юноши умирает. Но Учитель из Книги ответил: «Пусть мёртвые хоронят своих мертвецов». И оставил юношу с умирающим отцом одного. Значит, счёл его — мёртвым для знания.

При этой мысли в движениях Тана возникло ожесточение. Не так ли поступил с ним Арх? Значит, Тан не справился. Оказался непригодным для обучения. И теперь он здесь, на ржавой барже, набитой мертвецами и крысами. Что ж, в этом есть смысл. Так и есть: Тан — мертвец. Он такой же, как те, что лежат на полу баржи — просто к ним смерть пришла раньше, а к Тану — придёт позже.

Вся прежняя жизнь миновала, и теперь ему некуда идти. И возвращаться ему тоже — некуда. Остаётся лишь сожалеть о том, что у Тана не хватило ни ума, ни сил оправдать доверие Арха и довести начатое до конца. К прошлому возврата нет. Путь знания окончен. Да и как его продолжать, если Великая Библиотека Мрана теперь так далеко, что до неё не добраться. К тому же Тан оказался не достаточно сильным, чтобы продолжать спокойно есть, спать и жить рядом с теми, кого убили здесь когда-то и даже не предали тела земле. Он уже осквернил себя тем, что прикасался к мёртвым, ощутив себя таким же, как они, став одним из них.

Мёртвые должны хоронить своих мертвецов. Дело нужно закончить. Это будет, по крайней мере, честно.

Тан опустил последний на сегодня чёрный мешок с останками на дно ямы, выбрался наверх, сел на песок и осмотрел котлован. За прошедшие дни он привык работать так, чтобы тело не гудело от усталости — делая перерывы и разрешая себе высыпаться до полного отдохновения.

На побережье становилось всё холоднее, а работы было ещё много. Тан старался не думать о том, сколько ещё предстоит ему сделать, чтобы захоронить всех, кто погиб на барже тридцать лет назад.

Со стороны леса налетел порыв ветра и донёс до слуха Таната мужские голоса. Обернувшись, Тан увидел женщину, бегущую по направлению к берегу. Её преследовали трое. Привстав, он оперся на лопату и пригляделся. Светловолосая, ладная, в тёмно-синем платье и чёрной накидке с капюшоном, она бежала прямо на него. Её преследователи петляли, как будто оглядываясь друг на друга и согласовывая действия. В их движениях сквозила неуверенность и даже некоторая опаска.

Тан подался вперёд и махнул рукой. Женщина ускорила бег и через несколько минут, тяжело дыша, приблизилась к котловану. Вблизи она казалась совсем юной и беззащитной. Остановившись за его плечом, беглянка взглянула в сторону своих преследователей. Они сбавили темп, то и дело останавливаясь и о чём-то переговариваясь между собой. Это были совсем ещё подростки, но Тан на всякий случай сжал черенок лопаты и тихо приказал, указывая рукой в сторону баржи:

— Иди туда и закрой за собой дверь.

Девушка подчинилась. На её лице не было и тени недоверия. Тан провожал её глазами до тех пор, пока за ней, лязгнув, не затворилась железная дверь.

Парни подошли ближе, но остановились поодаль. Тан слышал их тяжёлое дыхание.
— Что вам от неё нужно? — спросил он, стараясь придать голосу спокойствие и даже некоторое безразличие.

Тот, кто стоял поближе, выкрикнул ломающимся, соскальзывающим на фальцет, голосом:
— Она — ведьма!

Тан воткнул лопату в песок и сел на холм сырой земли, перемешанной с песком и сухой травой. Взмахнул рукой и обвёл ладонью пространство перед собой, приглашая незнакомцев к разговору. Они подошли и присели на корточки. Один из них, кудлатый, рыжий, с зелёными злыми глазами, добавил к сказанному:
— Нечистая!
— Откуда ты знаешь, кто из нас чист, а кто — нечист? Ты что, ясновидящий?

Говорящий смутился и возразил испуганно:
— Нет. Мы не из этих...
— Тогда скажи, что вам нужно от неё.
Все трое парней переглянулись и пожали плечами.
— Значит, она — нечистая. А вы — чистые? — тихо спросил Тан.
— У неё и брат был нечистый, — упрямо повторил рыжий.

Тан вдруг спросил:
— Как тебя зовут?
— Аден… — ответил подросток и стушевался.

Недаром Арх учил Тана искусству слов. Спустя полчаса все трое подростков, перебивая и подталкивая друг друга, рассказали Тану о том, что девушку зовут Айна, что её брата увезли ловцы из-за подозрения в том, что он — чудотворец, и что ведьма осталась сиротой с тех пор, как её отца, торговца Ратуса, ограбили и убили на зимней дороге, а мать умерла нынешним летом.

Из спутанного рассказа Тан узнал больше, чем они рассказали, ибо Тан слышал и видел в простых словах то, что было скрыто для невнимательного человека. Он чувствовал тайный, скрытый смысл слов. Прозорливость Таната иногда удивляла даже его учителя, Арха, главного жреца Мрана. Подростки поведали, что за Айной пытались ухаживать разные мужчины, но она, казалось, даже не замечала этого, и жила, как трава на ветру, вызывая раздражение у многих, кто знал эту семью раньше. Неприязнь росла, хоть для неё, казалось бы, не было видимых причин. Айна не принимала участия в жизни селения. Возилась в сарае, на огороде, в птичнике, редко выходила за ворота крепкого, ухоженного двора.

Повинуясь вопросам Тана, эти трое рассказали кое-что ещё, о чём пытались умолчать сначала. О том, как задумали забраться на подворье Айны, чтобы если не надругаться над ней, то хотя бы хорошенько унизить и напугать гордячку. Их тогда было четверо. Но одного из них, по имени Эйсон, что означало — «ловкий, оборотистый», в тот вечер убил оборотень.

— Ничего не бывает просто так! — горько и зло выкрикнул рыжий, вспоминая, с чего началась неравная война между подростками и Айной, ни разу не причинившей зла ни единому человеку. Убитый оборотнем Эйсон приходился рыжему старшим братом, и был взрослым крепким парнем. Раньше Эйсон дружил с братом Айны, которого звали Айн, что означало «первый». Айн, младший брат Айны, был не просто первым, он был — лучшим в селении.

Айн был младше Эйсона, но умён и удачлив настолько, что вызывал у Эйсона и восхищение, и зависть. Эйсон вместе с братом часто бывали в доме у Айны, пользуясь расположением младшего брата девушки, чей авторитет среди местной молодежи был непререкаемым. Айна любили все… Но с тех пор, как его увезли ловцы, бывать в доме покойного Ратуса Эйсон перестал, а воспоминаний о бывшем друге старался избегать.

Айна отвергла ухаживания Эйсона, и это показалось ему оскорбительным, поскольку в корчме хвастливый ухажёр при свидетелях пообещал, что объездит молодую кобылку. Кроме того, прибрать к рукам хозяйство покойного Ратуса были не против многие в селении. К тому же девушка выглядела покладистой, молодой и здоровой, что было ценно с точки зрения продолжения рода.

Но Айна повела себя своенравно, пресекла приставания, а на предложение сойтись для семейной жизни ответила отказом, и даже близко к себе не подпустила незадачливого жениха.

Как бы то ни было, у ловкого Эйсона накопилось много причин для желания поквитаться с девчонкой. Это была месть за публично нанесённую обиду. Именно он, Эйсон, затеял всё дело, уговорив подростков устроить злую вечеринку с Айной и потом — ославить простушку на всё селение. Подпоив младших соучастников грибной настойкой, от которой дурела голова и темнела душа, он обосновал все соблазнительные выгоды от задуманного предприятия. Заступиться за Айну было некому, а дом Ратуса всегда был зажиточным, там было чем поживиться.

Оборотень появился неожиданно у двора Айны, обрушил все планы — и так же неожиданно исчез после ночной потасовки. То, что осталось от Эйсона, затеявшего всю историю, на следующий день нашли недалеко от местной корчмы. Зрелище было столь жутким, что тело сразу накрыли, чем смогли, обвили старым тряпьём, которое только удалось найти, и предали земле, не разворачивая и без лишних церемоний. Родителей у Эйсона не было, его оплакал только младший брат — рыжий подросток, сопровождавший погибшего во всех предприятиях, как верный оруженосец. Расследовать несчастье не стали, так как было понятно, что убийство Эйсона совершено не человеком, а значит, преступлением, строго говоря, не является. В последние годы загадочные случаи такого рода участились. Поговаривали, это было связано с таинственными экспериментами на глобальных фермах Мрана. Но эти слухи были, скорее всего, лишь частью правды. Историям об оборотнях было сотни лет.

Несчастного парня похоронили, но случай не забылся. Айна по прежнему запирала двор и дом на крепкие засовы, сторонилась людей и ни с кем не заводила любовных отношений. Такое поведение не нравилось никому. Мало ли что у этой тихони на уме, в тихом омуте черти водятся — судачили односельчане, и был в таких рассуждениях здравый смысл и вполне понятная житейская предосторожность. После ужасного случая с оборотнем неприязнь переросла в ненависть, разбавленную суеверным страхом. Потому эти трое, чувствуя безнаказанность, и начали преследовать Айну, стоило ей появиться на улице. Соваться к ней в дом они не рисковали, но устраивали травлю при первой же возможности. Заступиться же за неё было некому, в селении безымянных к Айне установилось настороженное отношение.

Тан выслушал историю со спокойным любопытством. Встал, взглянул на нечаянных гостей сверху вниз. Они сидели на корточках у ещё не зарытой братской могилы и смотрели на него, как брошенные родителями дети смотрят на самого старшего среди них.

— Вы пришли к ней в дом всей компанией? — переспросил Тан, глядя Адену прямо в глаза.
Тот замялся и стал озираться на товарищей.
— Мы хотели прийти… — неуверенно произнёс один из спутников Адена. — Но были в этот вечер заняты.
— Значит, вас там не было? А кто же там был? Адан с братом?
— Нет… — тихо ответил рыжий.
— Значит и тебя там не было? И оборотень убил брата во дворе у Айны без свидетелей? Или Айна видела, как был убит твой брат?

Аден густо покраснел. Его версия не срасталась. И самое гадкое было то, что разговор происходил на глазах у всех. И Адан, и его друзья столько раз пересказывали эту историю. Но оказывается, всё было не так?

— Аден, где был убит брат?
— Возле корчмы, там… На заднем дворе. Я не видел, как это было. Толь тело увидел уже потом...
— Что он делал там? Он был с Айной?

Аден вздохнул и через силу ответил:
— Нет. Айны там не было.
— Тогда с кем он был там, возле корчмы?
— Он был один. Он пил там.
— Пил? — переспросил Тан. — Что он пил там?
— Грибную настойку… — почти шёпотом ответил Аден.
— Он был пьяницей?
— Пил, потому что горевал по родителям! У него была тяжёлая жизнь! И был пьян в тот вечер. Он иногда пил, и в тот вечер перебрал так, что даже упал. А потом он пошёл туда, где его нашли уже мёртвым.
— Тогда при чём тут Айна? Ты ведь её обвиняешь в смерти брата. Это серьёзное обвинение.
— Она такая же нечисть, как её брат! — мстительно повторил рыжий, в его голосе звенела ненависть и обида. — Её надо сдать ловцам.
— Никому вы её не сдадите. Вы оставите её в покое. Навсегда, — сказал Тан, беря в руки лопату и продолжая начатую работу.
— Почему это? — дерзко огрызнулся рыжий.
— Ты знаешь ответ, — серьёзно ответил Тан и сбросил лопатой землю вниз, на дно ямы, где она тяжело шлёпнулась о чёрный целлофан с останками.

Ещё через полчаса все трое, получив лопаты из рук Тана, рыли очередную яму. Никто из них больше не говорил об Айне, спрятавшейся на старой барже. И дело было не в красноречии Тана, не в тайных механизмах риторики, которыми Тан владел в совершенстве и мог управлять любым простаком из селения безымянных. Нет. Он просто пообещал их накормить в обмен на помощь.
Они не были злодеями. Это были просто дети. Голодные, злые, испорченные дети.



2. ЕЁ ВОЛОСЫ ПАХЛИ ЯБЛОКАМИ

- Мне некуда идти, Тан... Пожалуйста, Тан!
Голос, грудной и горький, дрожит в гулкой мгле, дробится в отзвуках эха. Почему так пахнет горелым деревом? И чем-то ещё. Яблоками. И крепким травяным духом. Женщина с алебастровым лицом, кутаясь в тёмную накидку, прижалась к ржавой стене, неряшливо заляпанной краской. Она похожа на гипсовую куклу. Её губы черны, как будто она ела шелковицу. Глаза блестят во тьме так, что кажется, в них пляшут крошечные ядовитые змеи. Плачет она или смеётся?. Смотрит из полумрака, освещаемого неверными бликами огня, дышит, всхлипывает, как загнанный зверь. Тан, Тан, неужели ты попал в ад?

Голову сдавливает раскалённый обруч. Тан закрывает глаза от того, что смотреть на огонь больно. Где Книга? Вот же она. Расцветает в руках, тянется к нему каждой страницей, светится - живая... Тан знает: стоит только прикоснуться к ней - и она сама откроется на нужной странице. Но что с ней? Тан лихорадочно листает Книгу - её страницы пусты, ни единого слова в ней, ни единой буквы...

- Царский путь не прощает отступничества! - раздаётся голос Арха за спиной. Тан пытается обернуться на голос, но шея каменеет, и всё тело становится тяжёлым и каменным.
- Учитель... - шепчет Тан и смотрит на свои руки. Книга истаивает, от неё остаются лишь отблески костра, освещающие пустые ладони.
- Ну что? Я же предупреждал тебя, что придётся съесть это проклятое яблоко. Каково оно на вкус, Тан?

Руки Арха - раскалённая медь, его балахон красный, как кровь. Он похож на дьявола. Глаза веселы и глумливы, и радужка - будто змеиная кожа в янтаре, вздрагивает вокруг подвижных зрачков. Он раскрывает ладонь, в ней - яблоко, но вид плода отвратителен, как и всё, что здесь происходит.

- Ты жалок, Тан... - голос Арха сочится злорадством. - Где твой аскетизм, который ты воспитывал в себе всю жизнь? У тебя было предназначение. Ты мог сдвинуть горы! А теперь не можешь даже пошевелить руками. Твоё тело больше не слушается тебя. Ты не можешь ничего!

Лицо жреца мерцает в полутьме, оно изменчиво, как огонь, и выглядит жестоким. Арх прижимает ладонь с гнилым, зловонным яблоком ко рту Тана и громко шепчет:
- На! - его шёпот похож на злобное шипение. - Ешь!

Вокруг - треск и жужжание, шум и трепет, как будто воздух наполнен электрическими разрядами и обрывками злого голоса - бессмысленного, бессловесного. Яблоко превращается в горьковато-кислую кашу и смешивается на губах Тана с солёными слезами.

Жрец торжествующе улыбается, отходит к стене и обнимает чудовище с кукольным лицом за плечи. Что-то говорит, похотливо глядя на женщину, но Тану не разобрать ни слова. Они оба ведут себя, как заговорщики. Оборачиваются, смотрят на него насмешливо и презрительно. Тан, Тан... Как же ты не догадался, что эти двое задумали погубить тебя?
Треск и шорох нарастает, как будто в голове у Тана поселился рой шершней.
- С кем ты разговариваешь, Тан? - голос женщины тих и тревожен. И наступает тишина. Только слышно, как где-то рядом потрескивает огонь, капает вода, а на разгорячённый лоб опускается что-то приятное, прохладное. Тан наблюдает за ней сквозь прорези приоткрытых глаз. Она обтирает ему мокрым полотенцем лоб, жадно вглядывается в черты его лица.

Тан смотрит на её быстрые руки. Послушно пьёт из чашки тёплый кисло-сладкий чай, пахнущий духмяными травами.
- Господи... Ты вернулся.
Она улыбается и вытирает слёзы. Тан размыкает слипшиеся пересохшие губы:
- Где учитель? Он только что был здесь.
- Не знаю... Здесь никого нет, только ты. И я...
- Что со мной?
- Не знаю... Ты вдруг стал сердит на меня. Прогонял домой. Ты так переменился в одночасье, что я испугалась, уж не сошёл ли ты с ума. И я осталась. На всякий случай...
- А потом?
- А потом я проснулась ночью от того, что ты вдруг стал горячий, как раскалённая печь. У тебя был жар. Несколько дней. Может быть, это потому, что ты прикасался руками к мёртвым... Иногда ты приходил в себя и спрашивал про какую-то книгу. Я обыскала всё. Эта книга была единственной, и я положила её к тебе в постель.
- Здесь тепло, - Тан взглянул на догорающий огонь, на тлеющие угли в огромной глиняной миске. И где только она её нашла...
- Здесь было холодно, и я развела костёр. Днём ещё тепло, но вчера был сильный ветер, срывался снег, и уже ледяные ночи.

- Ты погубила меня, - спокойно и холодно произнёс Тан.
Айна уронила руки на колени. Помолчала. Растерянно покачала головой.
- Ты меня спас. Защитил. Я не знала, что мне сделать для тебя. У меня больше нет никого. Совсем никого, на всём белом свете. Я испугалась, что ты умрёшь.

В её голосе - отчаяние. Тан молчит, глядя на неё, сидящую возле него на спальном мешке, обхватившую колени. У неё тонкая белая шея. Её волосы пахнут яблоками. Почему? Что за хитрые уловки использует она, чтобы вот так легко приковать к себе всё его внимание? Какую тайную магию знает, чтобы сделать его безумным за миг? Айна. Это же Айна, его первая женщина. Из-за неё он потерял рассудок и нарушил все правила, по которым жил до сих пор. И он у неё - первый мужчина. Её глаза полны невыплаканных слёз. Она боится огорчить его, или рассердить. И даже не понимает, что они натворили.

Всё, чему Тан обучался годами - должно стать для него запретным.
Книга была подобна золотой птице из его давних снов, а превратилась в гнилое яблоко его нынешних кошмаров. Тот, кто вёл его по дороге жизни, и кого почитал и боялся разгневать даже могущественный Арх, выпустил его ладонь из своей руки. Нужно пережить потерю и как-то жить дальше. Всё равно ничего уже не вернуть. Да и разве кто-то виноват в том, что её волосы пахнут яблоками, а в нём оказалось мало той твёрдости духа, которая позволяет вырастить божественный сад из простого горчичного зерна?

Книга выскальзывает из его слабых рук, падает на пол, распахивается. Тан поднимает её с грязного корабельного пола, приближает к глазам и медленно читает вслух, всматриваясь в размытые, дрожащие от слёз, буквы:
- Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её — стрелы огненные; она пламень весьма сильный... *

______________________________
Примечание:
* В тексте процитирован фрагмент из Библии - Книга Царя Соломона. Песни песней 8:6.


3. АЙНА, РАДОСТЬ

1.

Айна осторожно встала с кровати, взглянула на лицо спящего рядом с ней мужчины, на цыпочках прошла по дому, неслышно оделась. Растопила печь, вышла на крыльцо, вдохнула морозный воздух с горьковатым запахом дыма от растопленных печей. Зима в этом году задержалась. Деревья давно сбросили листву, почернели кустарники, а сухая трава по утрам хрустела от ночных заморозков. Снега не было, и это вселяло беспокойство в жителей зоны отчуждения. Бесснежная зима грозила плохим урожаем. Здесь, в селениях безымянных, жизнь людей зависела только от земли и неба.

Айна поправила платок на голове, обвела глазами подворье и обмерла: у крепкого забора стоял рослый, широкоплечий человек в тёплом балахоне, а за его спиной поблёскивал мрачный фургон. Айна видела уже подобную машину. Такой же фургон когда-то приехал в селение в один из самых несчастных дней в жизни Айны и увёз её брата навсегда.

Человек в балахоне рассматривал её, не торопясь, не спеша затевать разговор или ломиться во двор. Он стоял неподвижно, глядя из-под капюшона на женщину. Айна подумала: «Тан…». В этот момент она готова была на любое безрассудство, лишь бы не дать никому увезти из селения того, ближе которого у неё не было.

2.

Прошло несколько лет с тех пор, как Айна встретила мужчину, с которым жизнь связала её накрепко. Она знала: этот странный человек, который так и остался чужим в селении безымянных, останется для неё первым и последним на её женском веку. Он напоминал ей брата и был единственным светом в окошке с тех пор, как она осталась одна и ощутила на себе, что такое быть беззащитной среди людей. Мужчину звали Тан, что означало «дар», «небесный подарок». Узнав его имя, Айна почти не сомневалась в том, что он тот, кто предназначен ей судьбой. И дело было не в слепой вере в счастье, а в знании, что всё должно быть именно так.

Айна стала первым ребёнком в крепкой зажиточной семье. Её отец - торговец Ратус, взял мать замуж, когда той не было ещё и шестнадцати. Злые языки поговаривали, что союз юной Аны, чьё имя значило «мать» и оборотистого, обстоятельного Ратуса, которому было уже под сорок, был браком по расчёту, и что Ратус забрал юную жену за долги, опутав денежными обязательствами семью своей избранницы. Но Айна не придавала значения досужим разговорам. В конце-концов, если бы мать не вышла замуж за отца, её жизнь могла бы сложиться гораздо хуже. Из-за бедности дед Айны, хоть и воспитывал дочь в строгости, готов был продать её девственность в один из борделей. Покупатели на такой товар находились быстро, хоть и стоил он не дёшево. О том, что дела обстояли именно так, Айна услышала сама, от матери, когда та уже лежала на смертном одре.

Ана, мать Айны, умерла от тайной болезни, грозные признаки которой почувствовала после того, как потеряла мужа, и о которой знала, но не говорила никому. А с тех пор, как брата Айны увезли ловцы, болезнь подкосила её окончательно.

За сутки до кончины Ана почувствовала себя лучше, попросила Айну вымыть её, прибралась, сплела волосы в красивый узел и надела лучшее платье. Сидя в широкой супружеской кровати, утопая в мягких подушках, она улыбнулась кому-то невидимому в углу горницы и сказала: "Я знала, что ты придёшь меня встречать, Ратус! Но ты слишком нетерпелив, подожди, не торопи меня! И Айну скажи, что я уже иду..."

После этого она говорила с напуганной Айной около трёх часов. Немного рассказала о том, как согласно они жили с отцом, хоть и было ей нелегко: нрав у отца был непростой. Поведала историю их женитьбы, и как Ратус спас её от незавидной доли потаскушки в публичном доме, и как они оба ждали появления детей. Рассказала о рождении брата, и о том, что оба малыша не говорили до тех пор, пока не заговорил младший, Айн.

- Знаешь, что я думаю? Айн был всегда и во всём первым - не просто так, что-то с ним было нечисто. Наверное, у отца были в роду чудотворцы, но ты никогда никому не говори об этом... - сказала Ана дочери. И добавила, что искать брата больше незачем, потому что его больше нет на земле среди людей.
- Твой отец спас меня от бедности, от распутства. Твой брат спас нас от лютой смерти. Люди все друг другу - во спасение... - сказала мать.

Айне были не понятны эти слова. Она возвращалась к сказанному не раз, но приходила к неутешительному выводу: люди только наказание друг для друга. Даже друзья. Ведь кто донёс на Айна? Его друг. Больше - некому. А не был ли наказанием для отца тот, кто зарубил его на пустынной дороге? Она хотела спросить об этом у матери ещё тогда, но не посмела спорить с ней: умирающим не говорят, в чём они не правы.

А ещё мать сказала, как бы по секрету, что Айну ждёт подарок с неба, однако большего она сказать не имеет права. Но когда Айна получит этот подарок, она сама всё поймёт, потому что будут ясные знаки.

Перед тем, как уйти, Ана поманила Айну пальцем к себе поближе и шепнула ей на ухо то, что много лет скрывала: тайное имя, которое Ратус дал дочери. Приказала, чтобы Айна никому его не говорила, ибо в тайном имени заключена судьба человека, его жизнь и смерть.

После этого Ана выпила воды, откинулась на подушки, уснула и больше не проснулась. Ана долго сидела у кровати, держа мать за сухие маленькие руки. А потом увидела, будто во сне, как по горнице медленно пролетела большая прозрачная птица и вылетела в открытое окно. Айна до сих пор не могла понять: было ли это на самом деле, или всё это ей пригрезилось от горя.

3.

Когда в жизни Айны появился Тан, она и правда, всё сразу поняла - не столько умом, сколько сердцем, покорным и кротким, таким же, каким оно было у матери. Ради него она переборола страх и пришла в селение за помощью.

Тан тогда был болен и чуть не умер от горячки. Они прятались от жизни на старой барже. Айна впервые увидела его, стоящего с лопатой на песчаном холме, над ямой, дно которой устилали жуткие целлофановые пакеты. Что в них - она поняла только потом. На барже много лет назад погибло много людей. Об этой истории старались не говорить, да и сама баржа вызывала в обитателях селения безымянных суеверный ужас. Говорили, что баржа битком набита мертвецами, которых убили жёлтым дымом ещё во время во время войны, накануне воцарения Мрана. Опасались, что жёлтый дым, превратившийся в пыль, по-прежнему смертельно опасен для людей. Так было до тех пор, пока на барже не появился Тан. Он взялся хоронить мертвецов в одиночку. Может, поэтому и заболел он тогда горячкой, потому что на руках выносил останки из страшных кают, или надышавшись смертоносной пыли. А может, в его болезни была виновата Айна и их плотская связь, которая случилась сама по себе, на корабле, помимо их воли.

Ни Тан, ни Айна, сойдясь, не почувствовали себя счастливыми - ни тогда, ни после. У Айны на душе скребли кошки, как будто она нечаянно разбила жизнь хорошему человеку, и этого уже было не поправить никогда. А почему - она не понимала. Да и знала она о Тане не больше, чем тогда, когда их тела охватил порыв такой силы, что никто из них не смог противостоять заложенной в людях звериной природе. Эта связь не прекращалась с тех пор. Она была похожа на голод, но душевного спокойствия и радости никому из них не приносила. Тан был какой-то слишком сложный внутри. Ей было его не понять.
Айна могла бы вспомнить каждую родинку на его теле, но ничего не знала его душе, о детстве, о мыслях. Тан оставался замкнутым, закрытым для неё – и тогда, и сейчас, спустя несколько лет.

Как бы то ни было, Айна решила вернуться в селение и попросить помощи у тех, кого ещё вчера боялась, прячась от них за крепкими запорами своего двора и дома, а потом – за ржавой дверью старой баржи.
Пока Тан лежал в спальном мешке, а небо набухало первыми снегами, которые таяли, не успевая долететь до осенней земли, у баржи собралось чуть ли не всё селение. Люди принесли с собой лопаты, взяли с собой повозки, носилки и марлевые повязки - чтобы защититься от жёлтой пыли. Мертвецов похоронили в нескольких братских могилах, вырытых рядом с первой, которую выкопал Тан. После того, как останки были погребены, а люди, разбившись на компании, собрались по возвращению помянуть упокоенных, Айна вытащила Тана из баржи на палубу, чтобы он увидел: дело закончено.

Собравшись с духом, она позвала его в селение, предложив поселиться у неё. Он будто только и ждал этого, потому что сразу ответил:
- Хорошо. Идём домой.

Больше у Тана на барже не было никаких дел. Вещи в тяжёлых баулах помог отвезти кто-то из соседей. Тан по дороге домой не проронил ни слова, только рассеянно улыбался, сидя на телеге, запряжённой лошадью, и вслушивался в говор вокруг, хотя никто не говорил ничего интересного.

После того, как Тан поселился у Айны, односельчане стали относиться к ней теплее. Женщины перестали видеть в ладной здоровой девушке тихоню, которая могла бы увести из-под носа кормильца, а мужчины, видя в ней замужнюю, прятали мужской интерес. Айне даже слегка сочувствовали: Тан был чужаком, да ещё и слишком странным для этих мест. Тщедушный, молчаливый, он не обладал выдающейся физической силой, не пил грибную настойку, как большинство мужчин в селении, не рассказывал смешных историй – словом, был незаметным и не привлекал к себе внимания. Он редко выходил за ворота. Иногда видели, как он помогает Айне по хозяйству, колет дрова, убирает во дворе листья и птичий помёт.
В селении его не называли по имени. О нём говорили: «Тот, который живёт в доме Ратуса». Имя Ратуса, убитого холодной зимой на дороге в одном из дальних селений, здесь помнили до сих пор.

4.

Айна осторожно спустилась со ступенек и подошла к воротам. Она была готова ко всему. Лгать, говорить о себе всё, что можно было говорить. И даже то, чего нельзя было говорить о себе никому. «Пусть они увезут меня…» - думала она, - «Пусть увезут, как брата… Только не Тана…»

Незнакомец коротко сказал:
- Открой ворота и впусти меня в дом, девочка.
От неожиданности Айна повиновалась. В голосе незнакомца была необъяснимая властная сила, возражать которой было невозможно. А слово «девочка» обезоружило её напрочь. В селениях никто и никогда так не обращался друг к другу. Все называли друг друга по имени, или прозвищу.

Айна открыла ворота и, как зачарованная, проследовала в дом, семеня впереди незваного гостя. В руках он нёс большую корзину, укрытую холщовым полотенцем. Войдя, незнакомец сбросил капюшон, обернулся, спросил: «Где он?» Затем приложил палец к губам и вопросительно окинул взглядом горницу в поисках нужной двери.
Айна молча указала взглядом на дверь спальни. Гость отдал ей корзину, взмахнул рукой, будто отодвигая Айну от себя, вошёл в комнату к Тану и плотно прикрыл за собой дверь. Айна поняла: он не причинит им ничего плохого. Она откинула полотенце и заглянула в корзину. Там были мясо и сыр, белый хлеб, свежие фрукты и бутылка доброго красного вина.

5.

Тяжело заскрипели половицы. Это не было похоже на лёгкие шаги Айны. Тан приоткрыл глаза и удивлённо произнёс:
- Учитель…
Арх улыбнулся. Натянув на себя длинную ночную рубашку, Тан спустил ноги с кровати. Арх покачал головой с укором:
- Ты не рад меня видеть?
Тан покраснел и опустил голову.
- Я свернул с пути. Мне уже не вернуться обратно.
- На этом пути никто никогда не возвращается обратно. Ты ведь не ренегат, верно?
- Я просто человек. И я хоронил мертвецов, хотя не должен был этого делать.
- Почему ты решил сделать это?
- Потому что оставить их было – не по-человечески.
- Но ты же человек. Что здесь удивительного…

Тан сел на пол и взглянул на Арха снизу вверх. Арх опустился рядом с ним.
- Я не знаю, что сказать ещё… - голос Тана стал ожесточенным. - Моя жизнь – сплошной обман. Я не вижу ничего глубже поверхности. Суть вещей для меня недоступна. В этом селении любой мальчишка знает больше о жизни, чем я. По сравнению с каждым живущим здесь я просто пустой, никчемный дурачок… Даже Книга перестала отвечать мне на вопросы. Всё, чему ты меня учил – оказалось в этой жизни не нужным.

- Ты разлюбил жизнь, Тан? – в голосе Арха появились непривычные тёплые нотки.
- Похоже, что так… Но самое главное зло – она.
- А что с ней не так? – Арх усмехнулся и пожал плечами.
- Я не могу оставить её. И не только потому, что это было бы не по-людски. Она парализовала мою волю.
- Ты уверен в этом, Тан?
- Да, уверен. Я пробовал уходить. Но всякий раз возвращался обратно. Я ничего не могу поделать с этим. Она – зло для меня. Когда я болел, там, на барже, мне приснился сон. Я видел тебя и её. Вы были оба злом для меня в том сне. С тех пор этот сон не выходит у меня из головы. Я потерял сам себя. Своё предназначение.

- Надо же… Сколько ненужного мусора у тебя в голове! Мне, я, для меня, сам, себя... Твоя речь переполнена самим собой, как же ты увидишь суть, если не видишь даже изнанки, Тан!– воскликнул Арх. – Что ты можешь знать о своём предназначении? Может, у тебя предназначение – ловить рыбу, кормить кур на своём дворе, любить эту женщину, строгать детей, учить их уму-разуму.

Тан взглянул в лицо Арху: это – издевка или добрая ирония?
- Что со мной не так, учитель? Почему вместо тех, кто мне дорог, приходят их злые двойники?
- Это не двойники приходят. Это ты сам. Ты смотришь в людей, как в зеркало. И видишь там себя. Разбей зеркала, Тан. Ведь ты нашёл заветное слово в Книге. Для этого тебе пришлось съесть яблоко – каким бы горьким оно тебе не казалось.
- Какое слово?
- Разбей зеркала, Тан, - повторил Арх и его голос стал холоднее, а взгляд жестче. – Ты боишься, что она обманет тебя? Что ты не распознаешь где она, а где её копия, фальшивая дьявольская кукла?
- Да… - почти прошептал Тан, глядя перед собой, как будто в пустоту.
- Тогда запомни, что я тебе скажу. Берегись! Она – главная опасность для тебя. Держи её ближе к сердцу, пусть оно будет открытым для неё. Держи её крепко, у самого сердца, мальчик. И тогда ты распознаешь обман прежде, чем она успеет открыть рот!

6.

В эту ночь пошёл снег. Он летел на землю огромными хлопьями. От снега в комнате было светло. Айна выскользнула из-под руки Тана и босиком подошла к окну.
- Он навсегда ушёл?
- Не знаю…
- Ты скучаешь по нему?
- Нет.
Тан смотрел на неё, нагую, светлую, у светлого от падающего снега окна.
- Зима… - зачем-то сказала она.
- Эйя… - вдруг тихо произнёс Тан.
Айне показалось, что у неё в груди сверкнула крошечная молния.
- Ты – Эйя… Радость. Эйя – это радость.

Они больше не говорили ни о чём в эту ночь. Глядя на него, спящего, она вспомнила слова матери о том, что все люди для друга - спасение. Это нужно было просто понять. Но до сегодняшней ночи ей почему-то сделать этого не удавалось. Внутри Айны было пусто, спокойно и светло. Это был её мужчина. Дар неба, о котором говорила ей мать. У неё не осталось на этот счёт ни капли сомнения. Иначе откуда бы он узнал её тайное имя...




П. Фрагорийский
из кн. Мран. Тёмные новеллы






Голосование:

Суммарный балл: 0
Проголосовало пользователей: 0

Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0

Голосовать могут только зарегистрированные пользователи

Вас также могут заинтересовать работы:



Отзывы:


Оставлен: 21 декабря ’2021   00:21
Это хорошо. )

Оставлен: 21 декабря ’2021   00:29
да, получилась такая лирическая штука. сам не ожидал)

Оставлен: 21 декабря ’2021   00:53
Там больше, чем ты ожидал. )

Оставлен: 21 декабря ’2021   01:55
Да как-то понесло Остапа)) Не могу остановиться - расписался.

Оставлен: 22 декабря ’2021   01:07
В добрый путь! )))


Оставлен: 21 декабря ’2021   10:06
И не останавливайся, пиши, раз пишется, и это хорошо, Юра!

Оставлен: 21 декабря ’2021   10:52
Нормально получилось? Я объединил все части сразу - чего по чайной ложке заливать.

Оставлен: 21 декабря ’2021   10:53
И то верно!


Оставлен: 01 января ’2022   13:53
АИ!

Оставлен: 01 января ’2022   14:25
С новым годом, Сергей!



Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Логин
Пароль

Регистрация
Забыли пароль?


Трибуна сайта

С днем Рождения

Присоединяйтесь 




Наш рупор







© 2009 - 2024 www.neizvestniy-geniy.ru         Карта сайта

Яндекс.Метрика
Реклама на нашем сайте

Мы в соц. сетях —  ВКонтакте Одноклассники Livejournal

Разработка web-сайта — Веб-студия BondSoft