ПРИКЛЮЧЕНИЕ РУССКОГО АМЕРИКАНЦА

Глава–1
Выжженные под палящим солнцем техасские прерии, с высоты полета белоголового орлана, казались мертвыми, и не пригодными для жизни. Могло показаться, что это была не планета Земля, а безжизненная поверхность далекого Марса. Лишь искусственная желто-зеленая трава обильно покрывала все пространство прерий. Именно здесь на бескрайних великих равнинах некогда могущественной Америки, паслись огромные стада легендарных генетических уродов, рукотворно сотворенных концерном «Монсанто». Бычки породы герифорд, поедая эту траву, росли, как на дрожжах. За сезон они нагуливали до шестисот фунтов прекрасного мраморного мяса, которое шло на стейки в рестораны быстрого питания русского концерна «Пирожкофф».
Горячий ветер со стороны колорадского каньона нес куда–то эти странные шарообразные кусты, которые рассеивали, таким образом, по прериям созревшие семена. И в такие минуты могло показаться, что весь этот мир, был придуман Богом именно для того, чтобы в минуты меланхолии можно было вложить в бунтарский дух частицы умиротворения и божественной релаксации, которая могла вознести душу в ту ввысь - туда, где парили стервятники, жаждущие свежей плоти.
Джон Ховрин, был одним из таких семян «перекати–поле», который лет десять, как оторвался от, отчего дома, и полетел по воле ветра по бескрайним американским просторам. Нелегкая судьба ковбоя занесла когда – то его в эти гиблые места. Здесь в самом центре материка был именно тот край вселенной, о котором могли грезить только люди сильные духом. Вопреки своим детским мечтам, Джон нашел здесь смысл своего бытия, который воплощаясь в абсолютную свободу, прирастал и звонкой золотой монетой.
Джон, как обычно сидел на скальном выступе плато, словно на русской печи, который нагрело за день палящее солнце. С высоты хребта сквозь темные стекла очков он смотрел на парящих белоголовых орланов и, блаженствуя, курил, заполняя легкие первосортным дымом знаменитого вирджинского табака. Замшевая шляпа с широкими полями прикрывала лицо, накладывая лоскут тени ему на глаза. Здесь в этих диких местах прошла вся его молодость. В бездонном, голубом небе, в потоках восходящего воздуха беспечно парили огромные птицы, которые, как и он высматривали добычу. Это был его десятый сезон. Ему казалось, что судьба навсегда приковала его к седлу коня и бутылке «Бурбона», и ни одна сила больше не сможет изменить ни ход времени, ни его пристрастий. Где–то под коркой мозга Джон Ховрин мечтал увидеть «краем глаза» ту страну, которую сто лет назад покинула его прабабка в поисках своей мечты.
Противно жужжа, маленький величиной со стрекозу робокоптер завис над его физиономией, и в этот миг плазмофон прямо под ухом тошнотворно прорычал.
–Ах, вот ты где притаился – жалкий уродец! Я тебя уже минут десять ищу. Хватит парить свой курдюк, ты лучше глянь в трубу в сторону Юга.
Джон нащупал рукой подзорную трубу и, не напрягаясь, приподнялся с горячего камня, чтобы взглянуть на небольшое облачко пыли, которое двигалось в сторону фермы дядюшки Хармса. Как показал лазерный дальномер, до него было не более полутора миль.
–Вилли, мне сдается, кто–то несется к нам с дурной вестью,– сказал Джон, «лупоглазому» коптеру, который висел перед его глазами, и гадко жужжал ультразвуковым моторчиком.
Ковбой вновь взглянул в «трубу», переключив в режим инфракрасного тепловизора и сквозь облако пыли, рассмотрел горячее ядро мотора внутреннего сгорания:
–Вили, это заблудился какой–то байкер на бензиновом драндулете. Может, это по твою душу, налоговый инспектор пожаловал,– с долей сарказма сказал Джон, и показал электронной «стрекозе» средний палец.
–Не шути так Джони! Я все вижу,– протарахтел плазмофон. – Засунь себе этот палец, знаешь куда?
-Куда,- спросил ехидно Джон.
-Туда.-ответил плазмофон.
С каждой минутой пыльное облако приближалось к ферме все ближе и ближе, пока Джон через оптический прицел «Ремингтона» увидел знакомую фигуру его друга Фрэнка, который сидел верхом на русском «Урале» спрятав лицо за противопыльной маской.
–Вилли, ты знаешь, кто к нам пожаловал?! Я кажется, угадал имя нашего гостя.
–Ну и кто это.
–Это Френк! Френк Лоуренс. Я чую своим ливером, он приехал с дурной вестью. Может его застрелить, чтобы он не успел нам её рассказать,- спросил Джон, держа фигуру Френка на марке оптического прицела. –Этот вонючий скунс должен мне пятьсот рублей. Ты бы поехал за триста пятьдесят миль к своему кредитору, которому ты должен пятьсот рублей,– сказал Джон, порхающей перед ним электронной «стрекозе».
–Ты спятил Джони,– ответил плазмофон.– Пять сотен рублей по нашим временам - это целое состояние.
Облако пыли подкатило к сараю, там размещался походный трейлер Вилли – Тарантула. Через несколько секунд, как только осела пыль, появился образ Френка. Он заглушил «Урал», стянул с себя кевларовый шлем с пылезащитной маской, и, сплюнув на землю густую слюну, проорал, сложив ладони в виде рупора.
–Джони, ты где? Джони,- твою мать!
В эту самую секунду, пуля, выпущенная из «Ремингтона», подняв фонтан красной земли, с воем ушла в сторону прерий. Френк снял гогглы, и в тот самый миг увидел перед собой, лантановую полусферу величиной с булавочную головку, которая была заключена в титановое тельце. Она противно жужжала, словно бор – машинка дантиста, и махало прозрачными крыльями солнечных батарей. Это мерзкое рукотворное создание с шестнадцатиядерными мозгами тошнотворно – до зубной боли звенело перед физиономией, вгрызаясь этим мерзким звуком в самый центр головы. В любой миг, этот крохотный микробот мог свихнуться и воткнуть свое смертоносное жало прямо в лоб, навсегда ставя в жизни человека финальную точку.
–Тебе Джон, что больше нечего делать,– спросил Френк. – Немедленно убери эту тварь, если не хочешь, чтобы я разнес её из дедушки «Кольта».
–Не успеешь Френки! За сотую долю секунды, этот летающий шприц впрыснет в тебя пол кубика смертельного яда, и ты мгновенно сдохнешь, так и не успев сказать мне, что ты здесь делаешь – сказал плазмофон.
–Джони, ты не поверишь, но я приехал по твою душу,– ответил гость.
–Что, беззубый койот, тебя, наверное, замучила совесть?– спросил голос плазмофона.
Механическая стрекоза, визгнув рулевой машинкой, исчезла, и, Френк увидел, как его стародавний друг, оторвался от скалы, и плавно скользнув по натянутой «тарзанке», приземлился рядом.
–А если бы у твоего дрона случился глюк, и он бы мне свое жало в глаз воткнул,– спросил Френк, обнимая друга.
–Не дрейфь дружище – у меня все под контролем! Из трехсот дронов за последние пять лет с ума еще ни один не сошел. Только благодаря таким боевым микроботам от концерна «Сколково», мы вдвоем с Вилли– Тарантулом, можем содержать стадо в три тысячи герифордов. С тех пор, как русские за копейки купили концерн «Сони», их процессоры научились четко различать мыслящую двуногую тварь, от тупого ползучего гада, или крадущегося койота. Дроны на человека напасть не могут – в их программе не заложена агрессия на людей. Для того, чтобы он напал на человека – для этого надо отправить экспресс СМС - подтверждение протокола на атаку человека. Любое применение его против людей, фиксируется по специальному спутниковому каналу пять джи прямо на пульт в управлении местной полиции. Вся видео телеметрия идет в запись.
–Что, «фараоны» видят, кому предназначена смертельная инъекция?
-Да, команда на атаку исходит от них,- ответил Джон.
-Все равно страшно,– сказал Френк. –Эта механическая тварь не имеет мозга, а в каждом субъекте видит угрозу. У меня от этого чувства трясутся поджилки. Ты же помнишь Джон, как сотни тысяч этих микроботов, еще того первого поколения десять лет назад, растерзали в Европе целую армию США, всего за двадцать минут они угробили почти триста тысяч человек. А сейчас?
–Сейчас это уже седьмое поколение,– ответил Джон.
Он достал сигареты, и, угостив Френка, спросил:
–Давай, выкладывай, на кой черт, ты сюда припёрся?
–А где твой компаньон Вилли?
–Я здесь Френк,– услышал он звук ресивера.– Я вижу тебя, как муху на своей ладони.
Френк поднял глаза и вновь увидел, как над его головой завис очередной дрон величиной чуть больше трех дюймов, который с помощью микро видеокамеры, инфракрасного датчика и острого жала со смертоносным ядом, призван сторожить территорию выпаса бычков.
–Какого черта - Вилли – это можно расценить, как попытку покушения на убийство? Выходи, пообщаемся в живую,– сказал Френк, выпуская дым. –Или ты сдрейфил, вонючий койот?
–Не ерепенься Френк! С помощью этих электронных тварей я блюду своих герифордов, чтобы они спокойно жрали траву, которая буйно растет на вулканическом пепле. Я не знаю, как умудрились изменить генетику этой траве парни из «Американ мансанто», но наши бычки на этих бескрайних лугах прибавляют за сезон в весе почти втрое.
–Это точно,– спросил Френк, глядя в глаза Джону.
–Вилли говорит правду. Мы делаем деньги от прироста мяса, а не от того, что дышим полной грудью воздухом прерий.
–Я Джони, привез тебе плохую весть,– сказал Френк, как-то нерешительно. Он достал из–за пазухи фляжку с «Бурбоном» и, присосавшись к ней, отпил пару глотков.– Не видишь, я очень волнуюсь. Я расстроен.
–Давай уже говори – не тяни за хвост койота,– сказал Джон.– Не темни! Выкладывай все как есть.
–Мужайся Джони, твоя бабушка миссис Мария Ховрин сейчас умирает в приюте святого «Пантелеймона». Меня прислал к тебе отец Иннокентий предупредить, что твоя бабушка завещала тебе свой сертификат.
–Какой к черту сертификат,– спросил Джон, бросив окурок на землю.
–Ты что не знаешь?
–Нет – не знаю. Ничего не знаю.
–Сертификат репатрианта. Это право американского гражданина вернуться на родину проживания его предков. Твоя же бабка была русская?
–Вроде бы так,– ответил Джон, без энтузиазма. –Но у меня нет денег на переезд в Россию. Для этого мне надо вытрясти с тебя долг.
–Так займи,– сказал Френк, отводя глаза в сторону. –Займи, и не возвращайся.
–Ах ты, пес! Ах, ты вонючий скунс,– закричал Джон, хватая Френка за отворот кожаной куртки. – А ты, когда отдашь мне мои пятьсот рублей?!
Джон выхватил Кольт и направил его Френку в живот. Тот без тени страха присосался к фляжке и, сделав несколько глотков, сказал:
–Ты Джон, был дураком, так дураком и умрешь. Если ты меня сейчас убьешь, ты не получишь - ни свои пятьсот рублей, ни «стартеркод». Это ведь дорогой мой – «Урал», а не какой–то задрыпаный – «Харлей» или «Сузуки», который заводится с кнопки. Здесь кованные титановые поршни с тефлоновым покрытием. Здесь стоит интеркуллер активного типа, и карданная передача на ШРУС шарнирах. Русские Джон, знают толк в технике лучше, чем китайцы и японцы. Он надежен, как автомат концерна «Калашникова». Эта «брутальный жеребец» не заводится со плазмофона. Чтобы завести его – нужен особый голосовой код.
–И что ты предлагаешь?– спросил Джон, пряча револьвер в кобуру.
–Я предлагаю тебе стартеркод и мой байк в счет долга, а ты списываешь с меня пять сотен рублей, которые я брал у тебя в позапрошлом году. После этого ты садишься на байк, и едешь в Керрвил, чтобы попрощаться со своей бабкой, пока её душу не успели без твоего присутствия закапсюлировать. Ты что не понимаешь, что на тебя свалилась удача? Теперь ты, можешь свалить в Россию на постоянное жительство.
–Я понимаю, но я не знаю. Я Френк, привык к этой жизни. Я привык пасти этих тупых герифордов. Я привык дышать этим вонючим воздухом и кушать стейк из мраморного мяса. Я балдею, когда вижу, как мои дроны уничтожают техасских гремучников, и убивают одним уколом красных степных волков. Я живу этими прериями! Я здесь свободен!
–Каким воздухом? Ты идиот – Джон!!! Этот воздух насквозь пропитан фрекингом и вулканической серой. Здесь вместо воды течет чистейший яд, а вместо кислорода остаточный метан. Здесь вся земля высосана и тысячу раз пропущена через деактиватор. В ней не могут жить ни дождевые черви, ни кусты марихуаны.
–Ты предлагаешь Френк, бросить всё, и уехать в эту холодную Россию?
–Да, именно бросить все! Только у тебя одного из всей нашей компании появился такой шанс. Ты вспомни – всего десять лет назад, когда Аляска отошла России, сколько было американцев, которые в одночасье отыскали там родственников,– спросил Френк.– У Америки после взрыва Йеллоустоунского монстра больше нет будущего – понимаешь? Ты спроси Вилли - он же мудрый как «Гугл».
Френк посмотрел в стеклянные «глаза» порхающего дрона, и сказал:
–Эй, паук! Скажи, как убеленный сединой человек своему тупому напарнику – ты поехал бы сейчас в Россию, если бы у тебя был оригинальный русский «репатриатор»?
–Боже, ты что Френк, продаешь китайские сертификаты,– спросил Вилли в плазмофон.
–Ты, что тарантул дурак. Ты же знаешь, что подделка «репатриатора» – это пожизненное заключение в изоляторе на Новой земле. На кой черт, ты, задаешь мне такие дурацкие вопросы. Ты просто скажи Джону – ты бы поехал жить в Россию?
–Ты еще спрашиваешь. Я бросил бы все, чтобы найти себе местечко где–нибудь на берегах Енисея, или батюшки Байкала.
–Вот видишь Джон, а ты еще думать собрался.– Каролина, предала мне, чтобы я разыскал тебя, и срочно привез в Керрвилл. Твоя бабушка Мария почти при смерти.
–Ты Френк, вонючее дерьмо,– сказал Джон. – Откуда у моей бабки может быть завещание? Она что – шоколадная королева клана Ферейрро? Она внучка Бил Гейтса?
–Я не знаю старик,– закричал в нервах Френк. – Мне сказано доставить тебя в хоспис святого «Пантелеймона» любой ценой. Ты же знаешь просьба умирающего – это закон.
–А ты подумал – куда я дену это стадо? Тут три тысячи герефордов, которых надо кормить поить и чесать им яйца, чтобы старик Хармс выплатил мне по сто рублей за центнер мраморного мяса, которое он потом продаст компании «Пирожкофф» по пятьсот.
–Не бей зря язык об зубы - Джон! Бери мой «Урал» и давай езжай! Ты не просто обязан исполнить волю тетушки Марии, ты должен вырваться из этого дерьма в котором мы все оказались. А за своих герефордов ты не переживай. Мы с тарантулом накормим их от пуза, и даже почешем им яйца, как иногда это делаешь ты.
–Ну, Френк, ты сука! Мало того, что ты мне привез хреновые вести, ты еще хочешь, чтобы я подарил тебе свои деньги? Да, я сейчас набью тебе рожу, – ответил Джон.
–Что у вас за балаган такой?– спросил по рации Вили. – Побереги нервы брат.
–Ты представляешь Вилл, этот ублюдок привез мне весть, что моя бабка решила спрятать свою душу в капсулу. А теперь еще хочет, чтобы я свалил в Россию, а он получит за меня мою долю! Да этому не бывать!
–Слушай ты, гадкий утенок, забери мою долю, но отдай мне свой «репатриатор». Если ты не хочешь ехать сам, я поеду за тебя. Но тогда я больше не вернусь в этот забытый богом край.
Джон Ховрин задумался. Его друзья были правы. После того как пятьдесят лет назад Йеллоустоунский вулкан выплюнул в атмосферу Земли миллиарды тонн пепла и море лавы от штата Колорадо, до Аризоны – здесь больше было нечего делать. Америка за эти годы осталась далеко на задворках цивилизации, в одночасье, превратившись, из мирового гегемона в жалкого мелкого спекулянта под протекторатом Москвы, которая в нужное время пришла на помощь.
–Прости Френк – прости! Ты понимаешь – я очень взволнован. Я искренне скорблю по старухе. Ну, что Френк, я согласен. Гони свой «стартеркод», или ты уже передумал?
Френк улыбнулся и, обняв друга, похлопал его по плечу.
–Не вопрос брат! Бери байк, и катись хоть на край света! Там газолина, как раз на обратный путь осталось,– сказал Френк.– Ахалай – махалай!
«Урал» услышав заветные слова завелся, и рыча приятным баритоном зашевелил кованными титановыми поршнями.
Джон, уселся на кожаное сиденье русского мотоцикла, и, помахав рукой тарантулу, сказал:
– Говоришь Ахалай – махалай?
–Да Джони, не забудь! Ахалай – махалай.
–Я через пару дней – вернусь, – проорал Джон. Он крутанул ручку газа, и мотор взревев, полетел навстречу его судьбе, которая сделала в его жизни такой крутой вираж.

Глава–2

Ближе к ночи Джон, добрался до Керрвилла. Солнце спряталось за горным массивом. Покрытый слоем красной техасской пыли, он въехал на стоянку приюта святого «Пантелеймона». Не теряя ни минуты, словно торнадо вломился сквозь стеклянные двери, и, замерев холле регистратуры, осмотрелся.
–Сэр, вы к кому,– спросила дежурный администратор, цвета молочного шоколада.
–О, миссис Баунти, где–то под сводами вашего святого приюта умирает моя богатая бабушка Мария. Я приехал, чтобы получить в наследство пятьдесят тысяч рублей долга, который она задолжала федеральному казначейству за свой сарай и социальную страховку.
Мулатка улыбнулась, обнажив ряд белых зубов, похожих на ровные квадратики жевательной резинки «Стимурол» и сказала:
–Моя фамилия Роббертс, а не Баунти! Джулия Роббертс! Как её фамилия сэр,– спросила очаровательная мулатка.
–Её фамилия мисс, Мария Ховрин. Ей девяносто пять лет, но она еще полгода назад была хороша и свежа, как заспиртованная кобра в бутылке с китайской водкой.
–Вы сэр, опоздали. Священник Павел Андерс, уже читает библию над её головой.
–Она умерла?– спросил Джон, выдавливая из себя дежурную слезу, которую он берег для такого случая.
–Она пока еще жива, но находится в поддерживающей коме,– ответила мулатка, глянув на монитор компьютера на котором светились номера палат со стариками, уходящими в небытие.
–Я провожу вас в палату сэр! Вы, возможно, еще успеете попрощаться, и помочь её душе вознестись к небесам обетованным, чтобы с первого раза попасть в капсюлятор.
–Давай детка, шевели своими румяными окорочками! Дядюшка Джони, примчался за триста миль не для того, чтобы целовать холодный лобик усопшей старушки. Я приехал, чтобы получить наследство, и отметить это событие по православной традиции блинам с икрой, киселем из клюквы, и чудесной бутылочкой первоклассного виски.
Мулатка в халатике цвета техасского неба вышла в холл, и деликатно придерживая, ковбоя под ручку, повела в палату. Там под деревянным распятием на стене проводила последние минуты жизни Мария Александровна Ховрина.
Двери в палату открылись, и, ковбой Джон, при виде высохшего воскового лица бабки, отступил на шаг. В эти последние минуты жизни она была похожа на ведьму из старой сказки, которую она рассказывала ему тогда, когда он был еще ребенком. Седые волосы раскинулись по подушке. Её нос странно вытянулся, словно клюв тукана.
–Баба Яга,– сказал Джон по – русски, сам себе под нос.
Священник, стоящий в ногах старухи, читал библию. Он подготавливал тело и душу к прекращению жизненного пути. Заслышав русскую речь, он прикрыв лицо библией, улыбнулся.
Джон, позвякивая шпорами, прошел к кровати и, привстав на колено, склонил голову перед старухой. Коснувшись лбом желтой, иссушенной старостью руки, он прижался к ней щекой, и тихо заплакал, вспоминая те дни, когда бабка была еще молодой, и безумно красивой. То ли от ощущения присутствия родной крови, то ли от каких–то других неизвестных причин, но бабка вздрогнула. Её ноздри расширились, и веки дернулись. Глаза, словно тяжелые чугунные ворота княжеского замка устало открылись.
–Женя, мальчик мой. Я ждала тебя,– зашипела, как змея старуха. –Я знала, что ты обязательно придешь. Ты не мог не попрощаться со своей любимой бабушкой.
Бабка положила руку ему на затылок и, прижав к груди, нежно погладила макушку.
–Ты, внучок, всё еще пасешь своих бычков? Ты дурно пахнешь навозом и потом.
–Да бабуля, мне приходится зарабатывать себе на жизнь, – с горечью в голосе сказал Джон. В эту минуту общения с умирающей старухой он мечтал не о богатом наследстве, а о доброй порции говяжьего стейка из мраморного мяса за двенадцать рублей с соусом «Балтийский Пикадор». В его душе звучал не реквием по старухе, а звуки голодного урчания желудка. Они то и не давали ему сосредоточиться для получения напутственного слова. Проглотив слюну, Женя еще сильнее прижался к руке старухи щекой, и пустил дежурную слезу, которую он хранил про запас.
–Ты не брился!?– спросила бабка тихо.– Разве можно выходить в люди, и с небритой физиономией? Твой отец позволить себе такого не мог,- сказала старуха.
–О, началось,– сказал Джон, и сел на пол, вытянув ноги в ковбойских сапогах поперек палаты. – Святой отец, – обратился он к священнику,– у вас под сутаной, не завалялась часом опасная бритва,– спросил Джон.
–Вы сэр, что хотели побриться?– спросил священник, отвлекаясь от молитвы.
–Нет, святой отец! Я хочу перерезать этой ведьме горло,– шутя, ответил Джон. – Вместо того, чтобы говорить о фамильных сокровищах, о россыпях золота, и банковских счетах, моя бабушка говорит о моей не бритой роже. А где я мог побриться, если я приехал из прерий.
–Грех так думать, сын мой,– сказал святой отец. Он, положив на голову Джона свою руку, стал замаливать перед господом его грех. Тем временем старуха, держа внука за руку, наконец–то заговорила о наследстве.
–Гляньте святой отец, как старуха зажигает! Всю жизнь она собирала копейки, а теперь говорит, что у неё есть «репатриатор» на предъявителя в Россию. Вам падре, никогда не хотелось перерезать умирающему горло, за такую гнусную ложь?– спросил Джон, прижимая руку старухи к губам.
–Не кощунствуй сын мой! Бог все видит, и только Бог ведет тебя по правильному пути,– сказал святой отец, и слегка наклонил голову, чтобы слышать, о чем говорит старуха. И она прошептала.
–Женечка, там в моем ранчо на Розвил – роуд, на кухне, – прошипела старуха,– там, в полу есть дверь. В железной коробке на полке с солеными огурцами лежит твой «репатриатор». Он на предъявителя, и там еще есть немного денег на дорогу в Россию,– еле вымолвила старуха. Ты можешь взять с собой жену,– сказала старуха.
Силы стали покидать её, и она постаралась еще сильнее сжать руку внука, как бы цепляясь за жизнь, словно за веревку.
–Ключ, ключ, ключ возьми. Откроешь замок. Ты мой мальчик, русский, и твоя родина давно тебя ждет Женечка Ховрин. Ты русский! Возвращайся в Россию! Там наша родина! Только там, ты найдешь те несметные сокровища, о которых ты так грезишь. Ты должен помнить и знать, что это Россия выиграла последнюю войну. Она принесла в Америку культуру, и христианскую веру.
Святой отец, переминаясь с ноги на ногу, заметно занервничал. Он чувствовал, что вот она – та птица счастья, которая сама влетела в его раскрытое окно. Вот он заветный шанс, чтобы законно стать гражданином великой державы, которая сто лет назад воскресла из пепла, как птица феникс. Делая вид, что он не понимает русского языка, святой отец впитывал, словно губка каждое слово сказанное старухой. Он чувствовал, что Господь, сейчас дает ему шанс, чтобы начать новую жизнь вдали от радиации, и этого вонючего пепла, который лез во все щели в штате Техас. Голос старухи становился тише и тише, и Джон почувствовал, что её душа начинает навсегда покидать её тело.
–Там, мой мальчик, в Санкт–Петербурге в доме дворян Ховриных, скрыты несметные сокро.
Последний раз старуха сжала руку Джона, и тут же её хватка ослабла. Джон почувствовал, как её душа, воспарив над телом, тут же была поймана биомагнитной ловушкой, и мгновенно закапсюлирована в графеновую капсулу.
–Прибывай с миром,– сказал святой отец, услышав, как робот упаковав капсулу, выдал её в окно раздачи. Святой отец, положив ей на голову руку, и прикрыв глаза, придал мертвому лику образ спокойствия и божественного умиротворения.
–Отошла,– сказал Джон, сжимая в руке заветный ключ.– Эх, красиво ушла, мне бы так славно умереть,– сказал он, и глубоко вздохнув, поднялся.
–Сын мой,– сказал святой отец, – я всей душой скорблю вместе с тобой! Если тебе будет трудно, то можешь положиться на помощь святой церкви,– сказал святой отец. Он по–дружески тронул плечо Джона.– Церковь «Святой троицы» не оставит тебя в столь трагический и скорбный день твоей утраты. Мы будем вместе. Мы вместе переживем это безмерное горе, и оно будет для тебя не таким тяжким, ибо будет разделено поровну,– сказал святой отец. – Во имя отца и сына и святаго духа! Пребывай раба божья Мария, во власть господа нашего Иисуса Христа. Аминь!
–Да, святой отец, я искренне вам признателен за внимание. Теперь я точно знаю, почему мне больше всего нравится русская водка, а не вонючий «Бурбон». Русские гены святой отец, расшевелили мою христианскую душу!
В этот миг стоящая рядом медсестра издала тихий и обволакивающий добротой и скорбью звук:
–Сэр Ховрин, соболезную вам! Вы сегодня будете забирать тело усопшей? Вы можете доверить нам, упокоить тело вашей бабушки на территории приюта.
–Мисс, я бы рад забрать бабушку. но поверьте – я не в силах сделать это. Я мисс, ковбой, и меня ждет стадо в три тысячи голов первосортных герефордов. Они пополняют мой бюджет от количества съеденной травы, и нагулянного веса. В той местности, где я пасу этих бычков, так жарко, что тело старушки превратится в египетскую мумию. Копыта этих прожорливых тварей сотрут с лица земли её могилу. Ни кто никогда не узнает, где похоронена Мария Ховрина.
–Тогда сэр, наш приют берет все расходы на себя. Социальная страховка мисс Ховрин, покроет наши затраты на её содержание и кремацию.
–Так вы не будете её хоронить?– спросил Джон удивившись.
–Урну с прахом усопших мы можем передать родственникам, чтобы они потом сами произвели захоронение в любом месте нашей планеты. Некоторые русские своих родных хоронят даже на Луне. У нас есть подобный сервис.
–Эх, мисс Джулия, если бы у меня умерла теща, я бы обязательно похоронил её на Луне. Но я пока еще не женат! На сегодняшний день, я не имею даже подружки, чтобы скорбно всплакнуть на её роскошной груди, и поведать о том, как я любил эту святую бабульку. По нашему православному обряду Джулия, сегодня вечером я буду проводить поминки. Приходите на кисель, блины с икрой и московской водкой.
–Не богохульствуй сын мой,– сказал святой отец, упрекнув Джона за фривольный разговор над телом усопшей.
–Святой отец, старуха уже откинула свои копыта. Ей теперь все равно, что скажут близкие или её враги. Она не слышит вас..
–Зато слышит Бог,– ответил святой отец, показав указательным пальцем в потолок.
–Нет, святой отец – вы лжете! Душа моей бабушки удачно закапсюлирована, и уже прибывает в ожидании последующей реинкарнации. А Бог сейчас занят. Поэтому он не слышит. Он сейчас принимает очередную душу усопшего и оформляет её в рай. Вот сейчас он выписывает душе страховку, и знакомит с правилами и законами загробной жизни.
Джулия, вызвала по радиостанции санитаров и как–то игриво – эротично, словно на сцене стриптиз клуба нагнулась над телом. Её короткий медицинский халатик обнажила упругие бедра цвета недожаренной арабики почти до самых ягодиц. Джон инстинктивно коснулся взглядом этих святых для каждого мужика выпуклостей, и тут же представил её ягодицы в своих крепких ковбойских руках. –«Эх, хороша кобылка» – подумал он, представляя, как проведет с ней волшебный вечер.
Джулия, интуитивно почувствовав спинным мозгом взгляд красавца ковбоя, на своих нижних полушариях, и резко обернулась. Джон даже не успел отвести взгляд, продолжая сверлить взглядом тело мулатки. Таинственно улыбнувшись, девушка вытянула губы трубочкой, и послала Ховрину воздушный поцелуй. В эту секунду, кровь пущенная сердечным насосом ударила не в мозг, а в достоинство Джона.
«Стоять мой добрый конь – стоять еще не время» – прошептал Джон, отгоняя от себя порочные мысли.
–Пройдите сэр, в регистратуру, я выдам вам свидетельство подтверждающее смерть вашей бабушки, и герметичную капсулу с её душой, и сертифицированным правом реинкарнации, – сказала медсестра.– Я назначу вам время, когда вы, сможете забрать урну с прахом покойной.
Джон стоял, и ничего не говоря, смотрел на бездыханное тело, в котором буквально несколько минут назад еще тлела жизнь. В этот самый миг, философские мысли о бренности жизни сами собой полезли в его голову, и он представил, как когда –нибудь его тело будет предано земле, а все земные удовольствия и заботы растворятся в эфире космоса, как сахар в горячей воде.
–Сэр,– окликнула его медсестра.
–Ах, да, мисс Джулия, простите – я забылся,– ответил Джон, и глубоко вздохнув, вышел из палаты, надевая на ходу свою широкополую шляпу.
–Мисс Джулия, у меня очень мало времени. Завтра мне нужно вернуться в прерии к моим быкам. Мы могли бы этот вечер проводить старушку за рюмочкой водки и поболтать на отвлеченные темы?– Я остановился в отеле на Сандей Бейкер стрит.
Вопрос Джона на какое–то время ошарашил Джулию. Прикусив указательный палец, она старалась сообразить, что же ответить этому парню. Он был ковбой, и это было не в его пользу. Но еще он был русский, а этот факт перевешивал все доводы ковбойской грубости. Ради загадочной и неизведанной России можно было, и рискнуть, подумала девушка, и, хлопая бархатными ресницами, сказала:
–Я сэр могу подумать?
–Я вас, мисс Джулия, не разочарую,– ответил Джон, и нежно прикоснулся губами к её руке.
–Вот моя визитка, позвоните мне,– ответила медсестра и протянула парню карточку.
Сердце Джона вновь качнуло кровь по венам, и он, улыбнувшись, покинул приют, пряча во внутренний карман графеновое яйцо с закапсюлированной душой бабки Марии.
–«Черт, черт – а ведь она согласилась! Она моя!!!» – сказал сам себе Джон, и, запрыгнув на «Урал», неистово с каким–то восторгом прокричал, как кричали индейцы племени Апачи:
–Аклахай – маклахай
«Урал» даже не дернулся.
–Черт, черт, черт – это только русские, могли придумать, такой чертов «стартеркод». Ни одна страна в мире не могла додуматься до такой хрени,– говорил сам себе под нос Евгений Ховрин, пиная колесо байка. Он включил мозг, и вспомнил каждое слово, которое говорил ему Френк. Только тогда, когда образ бродяги Френка возник у него в голове, он четко сказал:
–Ахалай – махалай.
Процессор «Урала», услышав правильный «стартеркод», приятным баритоном рыкнул, словно живой, и послушно зашевелил титановыми поршнями, сжигая в цилиндрах прецизионными порциями стооктановый газолин.
–«Черт, эти русские за последние тридцать лет так поднаторели в таких примочках, что возникает неподдельный интерес к своей генетике, и родине великих пращуров»,– сказал сам себе Евгений, и крутнув газ, стрелой ушел по бетонке «Уинстон – роуд».



Глава–3
Дом покойной бабки находился в одном из живописнейших мест на «Маней – роуд» близ озера Бастроп. Здесь даже в полуденный зной было свежо. Легкий бриз, набегающий с водной глади, ласкал своей прохладой. Бабка знала, в каком месте, где купить себе небольшой, но вполне уютный домик, чтобы всю жизнь годиться им, украшая на свой вкус и материальный достаток.
Подкатив к крыльцу, Женя достал из тайного места ключ, и открыв двери, вошел во внутрь. Окна были закрыты плотными шторами, лишь тонкий луч света проникал сквозь щелочку, выбивая на пыльном ковре пятна солнечных зайчиков. Поскрипывая подношенным пластиковым ламинатом, Джон прошел в кухню. Там, под полом, по словам бабки, была спрятана заветная коробка. Приподняв люк, он встал на колени, и заглянул в черную дыру, которая открылась его взору. Деревянная лестница, покрытая многолетней пылью, опускалась вглубь подвала. Там внизу виднелись полки с припасами, и кучу коробок разного размера. В этом доме Джон бывал лет двадцать назад, когда приезжал к старухе вместе с родителями еще на семидесятипятилетний юбилей. Через год родители погибли во время войны с Кубой. Ему пришлось тогда переехать поближе к Хьюстону, где последствия точечных ударов русских ракет были не так заметны. Там в приюте святого «Патрика», Джон получил образование и монументальное американское воспитание. С замиранием сердца Евгений опустил ногу на первую ступень. Пошарив под полом рукой, он обнаружил рядом с люком выключатель. Несмотря на свои годы, он исправно работал. Щелкнув тумблером, он увидел залитый белым светодиодным светом сухой и ухоженный подвал. Там на полке стояла та самая железная коробка, о которой перед смертью говорила старуха. Спустившись внутрь подвала, ковбой снял ящик с полки. Протерев его от пыли рукавом джинсовой рубахи, он вставил ключ и с замиранием сердца открыл коробку. В эту секунду сердце его забилась от предвкушения богатой добычи. В тишине помещения он даже услышал его стук. Именно в эту минуту Джон понял, что здесь, в старом ящике скрыта не только тайна его рода, но и тех сокровищ, которые таила земля его предков.
С легкой дрожью в руках и с замиранием сердца Джон вставил ключ в замочную скважину, и со скрипом провернул его. Открыв ящик, он увидел, что содержимое его по–хозяйски, и с любовью прикрыто плотной тканью. Сверху на ней лежал конверт с надписью Евгению Александровичу Ховрину.
Отложив ящик в сторону, Джон развернул конверт, и начал по–русски читать:
–Женя, мальчик мой, если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Я не знаю, успела ли я рассказать тебе о нашем роде, поэтому повторюсь. В то смутное время, когда Россия поднималась с колен, я и твой дед Павел Алексеевич Ховрин уехали в Америку. Твой род происходит от древнейшего дворянского рода Ховриных. Мы когда-то жили и имели земли в Тверской губернии, в селе Ховрино. Там ты обязательно найдешь свое счастье и семейные сокро.

Женя, с трудом читая письмо, вытирал слезы. Они сами по себе накатывались на его глаза, и заставляли осознать, что произошло за последние пятьдесят лет. Прожив на земле, двадцать пять лет, он даже не мог представить, что его древние корни уходят в ту страну, о которой он знал только по денежным знакам, которые были в обороте в Союзе Соединенных Штатов Америки. Теперь, когда тайна его рождения проявилась, странное чувство охватило его с новой силой. Френк оказался прав.
–Боже мой, так это мои предки так нагнули Америку,– сказал он себе под нос.
Дочитав до конца, Евгений заплакал от приступа накатившей меланхолии. Все эти годы он не знал, что бабка так любила его. Вместо того, чтобы нести миру духовность его нации, он пас бычков на ранчо «Дохлый койот». Он Евгений Ховрин обычный пастух, и это не укладывалось в его уме. Развернув свиток, он обнаружил то, ради чего любой американец кинулся бы в драку, или затеял бы перестрелку.
«Сертификат добровольной репатриации в Россию». Боже, эта пластиковая карта с чипом давала право беспрепятственного въезда в одну из величайших стран мира. После того, как Россия поставила точку в третьей холодной войне, правительством России вся территория бывших штатов, была преобразована в новое государственное формирование - Союз Соединённых Штатов Америки. Государство, задолжавшее миру, двадцать пять триллионов долларов, прекратила свое существование, а возникшее на его обломках новая держава, так и не сумела подняться с колен, добитая взрывом гигантского вулкана. Бывшие сателлиты на правах «косвенных победителей», бросились рвать тело умирающего «льва». Но великодушие «русского медведя», приостановило эту кровавую вакханалию. Тогда Америке, от её былого могущества удалось кое– что оставить, но под только под контролем Москвы установившей в каждом штате свою комендатуру.
Из прочитанного письма, он узнал, где находится родовое поместье, и где нужно искать семейные сокровища. О них могла ему поведать спрятанная в родовом склепе секретная подсказка в виде головоломки.
«Эх, и хитра же была старуха»,– сказал сам себе Джон, и развернул ткань. Первое, что он увидел, это был фотоальбом в дорогом кожаном переплете, обложка которого была украшена золотым тиснением в виде двуглавого орла, герба российской империи, и родовым вензелем в виде буквы «Х».
«Ну ни хрена себе»,– буркнул под нос Джон, и уже более уверенно открыл первую страницу. На первой странице располагался красавец генерал с пышными усами и бакенбардами. Его грудь украшали ордена и медали, которые он, вероятно, получил еще в период войны на Кавказе. Погоны, свисающий аксельбант торжественно украшали мундир его пращура. Рядом была фотография молодой и красивой девушки в наряде сестры милосердия. Её лицо было настолько знакомо Джону, что он без труда опознал в нем свою прабабку, которая давно покинула бренный мир.
«А старуха то была хороша собой»,– сказал в голос Джон, и перевернул страницу. Дальше было еще несколько фотографий. Образ Президента Путина он узнал сразу. Он жал руку генералу Ховрину во время парада. На заднем плане, виднелись бравые русские парни, стоящие в струнку, словно былинные богатыри, и те легендарные русские танки, которые избавили мир от зеленой долларовой чумы.
Дальше среди страниц были вложены какие–то гербовые бумаги на русском языке, которого Джон к своему глубокому стыду не знал настолько, чтобы оценить их стоимость. На некоторых были прописаны семизначные цифры, которые по всей вероятности, отражали их ценность на территории России.
«Боже, да, я чертовски богат. Я же русский миллионер» – сказал Джон, довольно громко, что сам испугался своего голоса.– «Это же облигации, -это ценные бумаги российской империи».
Перебирая наследство старухи, Джон наткнулся на увесистый пакет, который был перевязан шелковой лентой. В эту секунду внутренний голос подсказал ему.
«Боже, пусть это будут не доллары».
Развернув пакет, он на мгновение разочаровался, увидев толстую пачку стодолларовых купюр. Странное чувство какой–то обиды, словно хлыстом хлестануло по его душе. Испарина проступила на его лбу, а шуршащие доллары, скользнув из руки, рассыпались по полу зеленым веером.
–Черт, черт, черт,– закричал ковбой, в нервах пиная никому не нужные бумажки. –Черт! Не могла старая поменять их на рубли!
Дальше было еще интересней. В шкатулке из ценного черно-коричневого эбенового дерева лежали фамильные бриллианты и драгоценности. Серьги, броши, перстни и кольца, украшенные бриллиантами рубинами и изумрудами, тянули по его первым подсчетам не на одну сотню тысяч рублей. Выбрав из этой кучи мужской перстень с черным камнем на котором красовался фамильный вензель, Джон надел его себе на палец, ощущая, как в его душу вселяется уверенность, и какое–то странное чувство собственной значимости.
«Вот это да, да здесь тысяч сто не меньше»,– сказал сам себе Джон и веером развернул пластиковые банковские карты Сберегательного банка России. Рассовав карты по карманам, Джон наполненный деньгами и счастьем, подхватил ящик подмышку, и стал подниматься по лестнице. Как только его голова показалась из люка, в эту самую секунду, свет почему–то погас. Что–то тяжелое ударило по голове, и он, потеряв сознание, упал на дно подвала. Сколько он так пролежал, Джон не понял. Очнувшись, он обнаружил, что ящик хищнически вскрыт, и из него пропали все государственные бумаги, которые там хранились, включая письмо старухи и карту «репатриатора». Вспомнив деньгах и драгоценностях, Джон стал хлопать себя по карманам. Банковские карты были на месте. Грабители, вероятно, так спешили, что не стали проверять его карманы, посчитав, что все сокровища и драгоценности находятся в ящике.
Голова его гудела. Джон осторожно потрогал затылок, и обнаружил огромную шишку.
«Что ковбой, расслабился? Я же тебя предупреждал, что нужно всегда быть начеку» –сказал внутренний голос, и под коркой мозга кто–то ехидно засмеялся.
–Вот же сука, это кто же меня так приласкал?– спросил сам себя Джон и сел на какой–то ящик. Достав сигареты – он закурил:
– Как мне больно..
Вытянув из кобуры свой верный и надежный «Смит энд Вессон» он приложил его к шишке, обдумывая дальнейший план действий. В эту минуту он не мог представить, кто же так поступил с ним. Кто этот грабитель, который лишил Джона всех бумаг, которые, гарантировали ему возвращение в Россию.
Раскрытый фотоальбом небрежно валялся на полу. Несколько фотографии разлетелось по подвалу, и говорили о том, что похититель не рассматривал родовые карточки, а просто вытряхивал ценные бумаги, которые были спрятаны промеж листов.
Докурив, Джон аккуратно собрал фотокарточки, и бережно вложил их на то место, где они находились почти целый век. Только сейчас он заметил, что люк в подвал был закрыт. Джон старался приподнять его, но какая–то неведомая ему тяжесть давила сверху, и не было никакой возможности вскрыть эту чертову ловушку.
«Что Джон, попался, как сверчок? – спросил внутренний голос. –Ты головой попробуй, постучи, может, пробьешь»?
Выхватив револьвер, Джон в одно мгновение опустошил весь барабан. Дым сгоревшего пороха заполнил подвал, выедая глаза.
«Ну что ты его убил?– спросил внутренний голос. –Теперь дуралей сиди, и дыши этим дерьмом».
Тут он вспомнил о визитке, которую ему дала Джулия. Это был последний шанс. Только она могла в эту минуту помочь ему, или вызвать подмогу. Достав из сапога плазмофон, Джон набрал номер. Сердце стучало в такт сигналу вызова. Голос Джулии, словно таблетка нитроглицерина успокоило бешенный сердечный ритм.
–Хелоу бой,– ответил нежный бархатный голосок. –Я заждалась твоего звонка.
–Привет! Джулия, ты не могла бы оказать мне помощь, – спросил Джон, лукавым голосом кота, желающего откушать порцию кити – кета из горной форели.
–А что - ковбой попал впросак,– спросила ехидно девушка.
–Да, так, зашел неудачно в гости к бабушке, и на меня случайно упал шкаф.
–А ты Джон, ничего себе не повредил?– спросила Джулия, опасаясь, что вечеринка будет сорвана.
–Нет, шкаф упал на люк подвала, где я сижу. Записывай адрес и никаких спасателей. Это должно быть нашей тайной.
Джон продиктовал адрес дома старухи, и после того, как он услышал гудок в телефонной трубке, внутренний голос не заставил себя ждать:
«Ну что звезда техасских прерий - вляпался? А слабо себя почувствовать капитаном Америка, или девятым Бэтманом? Не мотай сопли на кулак Джон, а лети навстречу своей молочной шоколадке, и круши вражьи заслоны, как это делают настоящие супермены».
Джон встал, расправил плечи, и, оттолкнувшись от пола, взлетел по лестнице, передавая силу инерции и массу тела люку, прикрывавшему вход в подвал. Голова гулко ударилась о тисовые доски, и тут же отскочила, как мяч от стены, придав телу обратное ускорение. Джон покатился по ступеням, и прямо впечатал свое лицо в бетонный холодный пол.
–Ой, как мне больно,– со стоном сказал Джон, сам себе и растянулся на холодном полу, как камбала на дне моря, стараясь остудить свой безудержный пламенный техасский темперамент, прохладой рукотворного камня.
«Ну, не серчай на меня дружище, я же хотел, как лучше. Если бы ты смог сломать эти запоры, ты предстал бы перед своей куколкой настоящим крутым парнем, а не жалким хлюпиком ботаном»,– прошептал голос прямо Джону в ухо.- Ты же правнук русского генерала! Действуй - давай!
–Нет, я должен это сделать, – сказал Джон, и скрепя зубами стал подниматься. –Я должен доказать, что я настоящий мужик в лаптях и косоворотке. Потрогав голову, на которую пришелся удар, ковбой ощутил там огромную шишку. Стон беспомощности и собственного бессилия вырвался из его груди. Сжав зубы до исступления, он вздохнул полной грудью, и, заорав, как самурай во время атаки, вновь ринулся на штурм деревянной заслонки. Все его тело сжалось в предчувствии удара о препятствие, но.
В последний миг люк внезапно открылся. Джон, выброшенный силой тренированных мышц, просто вылетел из подвала, достигнув в прыжке потолка ранчо. Удар не менее мощный, чем предыдущий, сокрушил ковбоя, и он упал на спину. Темная пелена накрыла его сознание, и он провалился в глубокую темень беспамятства. Сколько пробыл Джон в полной отключке, он не знал. Очнулся он, от холода, который сквозь разбитую голову вливался в его мозг, тормозя его мысли.
«Эй, придурок, ты глаза открой, да посмотри, куда ты так вляпался. Сдается мне, ты Джон, воткнулся в айсберг, или в огромный сугроб. У меня в твоей голове уже мерзнут ноги»,– сказал внутренний голос. Джон почувствовал, как чьи–то нежные теплые руки гладят его по груди и шее. Он открыл глаза и увидел, как над его телом склонилось лицо Джулии. Одной рукой она придерживала на голове компресс с кусками льда, а другой ласкала его мускулистое, и темное от загара тело, стараясь привести ковбоя в чувство.
–Я жив?– спросил Джон тихим голосом.
–Жив,– ответила Джулия и поцеловала его в лоб.




Глава-5
В иллюминаторе «семисотого Боинга», который шел на посадку аэропорта города Денвер, штата Колорадо, проплыли остатки колорадского горного хребта. Не смотря на пекло самого жаркого штата, они были покрыты тысячелетней сединой снегов, что наводило на мысль о таком огромном кондиционере, который прохладой освежал этот симпатичный городок, спасая его жителей от перегрева. Стюардесса американской компании «Аэростар» одним глазом выглянула из–за шторки, и убедившись в том, что пассажиры пристегнуты к креслам, налила виски, и облегченно выдохнув воздух, опрокинула бокал в рот.
«Слава, всевышнему, что и сегодня это корыто долетело без происшествий»,– сказала она сама себе, и положив руку себе на сердце, стала тихо читать молитву, восхваляя господа. Святой отец Павел Андерс, предчувствуя конец полета, так же как стюардесса, мысленно благодарил всевышнего за доставленное удовольствие зрить небеса обетованные, по которым прохаживался господь, в минуты вечернего моциона. Святой отец сидел, закрыв глаза. В своем мозге он репетировал разговор с настоятелем протоиереем церкви всех святых в земле российской просиявших - Борисом Хендерсом. Павел Андерс, весь путь до Денвера настраивал себя на серьезный разговор, но просчитать реакцию мудрого протоиерея было практически невозможно. События последнего дня будоражили его внутренности, и он уже несколько раз молился господу за проснувшиеся в его душе низменные и алчные чувства, которые были вызваны плывущими в его руки сокровищами.
Нет - отец Павел не был жаден до россыпей жемчуга и золотых монет с барельефом зверски убиенного русского царя Николая, он был прагматик, и считал, что эти сокровища, упомянутые старухой княжной Ховриной перед смертью, должны принадлежать приходу святой Елизаветы. Там иногда старая княжна отбивал поклоны иконе святого Николая, которого она чтила больше все святых. В Планах отца Павла, не было жажды личной наживы. Все что должно было достаться ему от этого предприятия, обязано было принадлежать не ему лично, а в его лице господу в знак благодарности, за его беззаветную к нему любовь.
Боинг коснулся взлетной полосы, и самолет покатился по ней в сторону аэровокзала.
–Господа, товарищи - самолет компании «Аэростар» прибыл в аэропорт Денвера штат Колорадо. Спасибо вам, господа, что вы воспользовались услугами нашей авиакомпании: сказала стюардесса и улыбнулась так, обворожительно, что по спине отца Павла прокатились крупные капельки холодного пота.
–Ведьма:– собрав нос «на нитку», сказал сам себе святой отец, как это делают взбешенные собаки.– Кабы я был не при сутане, я бы показал тебе раба божья, на какие подвиги способен святой отец. Ох, дева распутная! Ох, отпустил бы я тебе все грехи,– сказал Павел, поправляя на груди позолоченный крест.
Стюардесса, услышав его стенания, мило улыбнулась и, высунув розовый язычок, эротично облизала алые губы.
–Прибывай с богом дочь моя, – сказал отец Павел и, сложив пальцы, перекрестил деву, как подобает служителю. Спустившись по трапу, батюшка вошел в здание аэровокзала удивительной красоты. Там по бегущей транспортировочной ленте катился его дипломат из кожи черного каймана, который еще совсем недавно смиренно проживал в водах Амазонки. Подхватив багаж, святой отец продефилировал на стоянку такси, чуть не сломав шею при виде загадочных фресок украшавших стены и пол аэропорта под названием «В мире и гармонии с природой». Даже не искушенному в живописи представляется апокалипсическая картина, навеянная художнику календарем индейского племени Майя, предвещающего уже в ближайшие годы конец человеческой цивилизации.
–Вас, в церковь трех святителей, святой отец,– спросил таксист шоколадного цвета афроамериканец, и улыбнулся, блеснув белизной японского фарфора. –Всего двадцать пять миль, и вы святой отец, будете в городе. А там - рукой подать и до Христовой обители.
–Давай сын мой, вези, не томи душу,– сказал святой отец, и расположился на кожаном сиденье, созерцая красоты и достопримечательности Денвера. –Эта мазня на стенах аэровокзала напоминает мне библейские сюжеты конца света. Так и хочется погрузиться в молитву во славу господа нашего и всего человечества, впитавшего пороки этого жестокого мира.
–Так оно и есть,– ответил таксист. – Сюжет апокалипсиса нарисован как напоминание человечеству о хрупкости существующего мироздания и ничтожности человеческой жизни в просторах вселенной. Что заложено создателем, того не минует гнев его и человечество сгинет в гиене огненной, как это предсказывают пророки.
Такси тронулось, и, вырулив со стоянки, влилось в общую массу автомобилей, двигающихся в сторону города, мимо огромной статуи бледного коня, символизирующего новый мировой порядок. Поездка была не очень утомительной, и уже через сорок минут желтый «Додж» остановился вблизи от церкви трех святителей.
Трижды перекрестившись, и поклонившись храму, святой отец вошел в церковь. Навстречу ему вышел настоятель протоиерей отец Борис. Святой отец поздоровался и, коснувшись губами, облобызал руку протоиерея, от которой приятно пахло ладаном.
-«Вот же сука, это кто же меня так приласкал»?- спросил сам себя Джон и сел на ящик. Достав сигареты, закурил.- Как мне больно.
Вытянув из кобуры свой верный и надежный «Смит энд Вессон» он приложил его к шишке, обдумывая план дальнейших действий. В эту минуту он не знал, да и не мог представить, что все его мечты о России так и останутся мечтами. Достав «Ётафон» он сказал:
- Яндекс, соедини меня с русским комендантом Лос-Анжелеса.
«Ётафон» замурлыкал и Ховрин услышал гимн России, вместо назойливых простых телефонных гудков.
-Вас приветствует электронный секретарь приемной русского коменданта Лос-Анжелеса Союза Соединенных Штатов Америки. После третьего сигнала можете загрузить звуковое, или видео сообщение на сервер комендатуры. Ответ будет дан вам в течении двух часов.
-Мэм, у меня вчера умерла бабушка, ветеран десятидневной войны. По завещанию она мне оставила сертификат на репатриацию на предъявителя, для получения гражданства России. Мне посчастливилось отсканировать его прежде, чем меня ограбили. Мой «репатриатор» бы похищен. Я хочу высылать вам копию, чтобы вы могли изобличить преступника в момент обращения его в миграционную службу,- сказал Евгений и потрогал на голове шишку
-Ваше сообщение принято на сервер комендатуры и завизировано входящим номером вашего «Ётафона»,- ответил мобильный и отключился.
Докурив, Джон собрал фотокарточки и бережно вложил их на то место, где они находились почти половину столетия. Только сейчас он заметил, что люк в подвал закрыт. Джон старался приподнять его, но какая-то неведомая ему тяжесть давила сверху. Выхватив револьвер, Джон в одно мгновение опустошил весь барабан, но должного эффекта не получил. Дым от пороха заполнил замкнутое пространство.
-Боже я русский! Кому скажи - не поверят, что я русский! Теперь я могу вернуться в Россию,- заговорил он с самим собой, почувствовав, как его начинает распирать гордость. Джон вспомнил Джулию. Это был его шанс. Только она могла оказать ему реальную помощь. Включив «Ётафон» Джон нажал на экран, и сказал:
- Джулия Роббертс?
Сердце Ховрина застучало в такт сигналу вызова. Голос Джулии, словно таблетка нитроглицерина успокоило бешенный сердечный ритм.
-Хелоу бой,- ответил нежный бархатный голосок администратора приюта. -Ты где ковбой?
-Привет Джулия! Мы сегодня не сможем помянуть старушку. Кто-то меня замуровал в подвале бабушкиного дома. Так что прости, мне придется задержаться до того момента когда меня обнаружат археологи.
-А, ковбой попал впросак?- спросила девушка хихикая. -Не надо быть таким самоуверенным. Это тебя погубит..
-Да так, зашел неудачно в гости к бабушке, и на меня случайно упал шкаф.
-А ты, ничего себе не повредил Джо?- спросила Джулия, опасаясь, что «поминки» будут сорваны.
-Нет, крошка, шкаф упал на люк подвала и закупорил меня в подземелье.
-О, кей Джони, я буду через семь минут на месте.
Джон нажал кнопку навигатора и увидел, как на экране «ётафона», началось движение номера Джулии в его направлении.
-Крупный план,- сказал Джон, и увидел, как Джулия в ракурсе видеорегистратора прямо на ходу красит губы, готовясь к встрече.
-Тебе обязательно подглядывать?- спросила мисс Баунти, заметив горящий светодиод на активированной видеокамере.- Не надо меня так смущать.
-Ты Баунти, очень красивая,- сказал он и глубоко вздохнул.
Сжав зубы до исступления Джон, вздохнул полной грудью и, заорав, как самурай во время атаки, ринулся на штурм деревянной крышки люка. Все его тело сжалось в предчувствии удара о препятствие, но…
В последний миг люк открылся и Ховрин, выброшенный силой тренированных мышц, вылетел из подвала, столкнувшись уже с потолком. Лежа на полу, Джон открыл глаза и прошептал:
-Я жив детка?
-Жив,- ответила Джулия, и поцеловала его.- Теперь ковбой, по закону жанра русских сказок ты обязан на мне жениться!
Ётафон завибрировал и голубая искра пробежала по его корпусу.
-Да это Джон Ховрин на связи,- сказал он, коснувшись большим пальцем экрана идентификатора.
-Ваша личность подтверждена - услышал он голос робота. Уважаемый сэр Ховрин, с вами говорит секретарь, русской комендатуры Лос-Анжелеса. По вашему «репатриатору» три минуты назад на сервере ФМС России старался зарегистрироваться на получение гражданства гражданин ССША Павел Андерс. Его заявление аннулировано, а материалы по факту разбойного нападения отправлены в полицейский участок Керрвилла. Вы можете в любое удобное для вас время получить в нашем офисе свой сертификат, и билеты на вылет. Добро пожаловать в Россию - товарищ!
-Я могу уехать в Россию с женой?
-Да сэр, это ваше право,- ответил секретарь. - Счастливого вам возвращения на родину предков!
Три часа полета Джулия не сводила глаз с иллюминатора, стараясь первой увидеть ту страну, которую она видела только в новостях телевизионной компании «Раша тудей» и в поисковой системе «Яндекс». Долгие годы она мечтала лично ознакомиться с великой державой, которая в минуту вселенского йллоустоунского апокалипсиса не отвернулась от Америки, а протянула руку помощи. Еще свежи были в памяти лица «вежливых людей», которые молча, делали свое дело, спасая пострадавших из-под завалов вулканического пепла, потоков кипящей лавы и обломков рухнувших зданий.
«Внимание ваши ремни переводятся в режим посадки господа репатрианты, туристы и бизнесмены. Наш лайнер Суперджет- 600 компании «Аэрофлот» прибывает в аэропорт имени Владимира Путина города Санкт-Петербург,- сказала динамик. – За бортом самолета двадцать восемь градусов мороза. Мягкой вам посадки!
Джулия толкнула в бок сидящего рядом мужа.
-Смотри Джони, там внизу Россия, - сказала она.- Стюардесса сказала, что там двадцать восемь градусов мороза! Мы все умрем! Мы там замерзнем, как мамонты,- стала причитать теплолюбивая мулатка.
Евгений Александрович Ховрин обнял жену и, улыбнувшись ей, тихо и с гордостью, сказал:
-Не бойся Баунти! Зима в России это самое лучшее время года! Русские сейчас пьют холодное пиво, кушают мороженное, а по их улицам ходят белые медведи, которые по вечерам возле каминов играют на балалайках.
-О, боже,- запричитала девушка – куда я попала!?
-Добро пожаловать в Россию детка, - сказал Евгений Ховрин, и вытер накатившие на глаза слезы радости.