16+
Лайт-версия сайта

Григорий Борзенко ДЕНЬ ТИШИНЫ

Литература / Приключения, детектив / Григорий Борзенко ДЕНЬ ТИШИНЫ
Просмотр работы:
06 апреля ’2019   03:55
Просмотров: 9911

Григорий Борзенко
ДЕНЬ ТИШИНЫ
Из серии «Мы жили на этой земле»
Читает: Вера Кузнецова
Звукорежиссер: Игорь Набаранчук
Обложка: Марина Буряк
АУДИОКНИГА:
Глава 1. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/269161713992385/
Глава 2. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/429086711258123/
Глава 3. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/2304152436495607/
Глава 4. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/588139931669366/
Глава 5. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/1211729678991032/
Глава 6. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/341393073389555/
Глава 7. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/285178649079392/
Глава 8. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/571358206707978/
Глава 9. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/397971954115672/
Глава 10. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/372474503368831/
Глава 11. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/471722956698977/
Глава 12. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/811473002545138/
Глава 13-1. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/827281551003814/
Глава 13-2. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/337635473763030/
Глава 13-3. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/2058987207554463/
Глава 14. https://www.facebook.com/773997862805138/videos/977248002468392/



Описание: Уникальность этой книги состоит в том, что в ней автор за три года до так называемой «Революции Достоинства», состоявшейся в Украине, с необычайной точностью предсказал и описал и саму революцию, и то, что происходило на Летней сцене, установленной на Майдане Независимости в центре Киева. Увлекает не только детективная история похищения автора некого «Гиперболоида», способного читать мысли чужих людей, с помощью которого нечестные на руку украинские политики хотели выиграть президентские выборы в стране. Трогает «за живое» и проходящая красной нитью через произведение мораль автора о том, что каждому из нас (и «сильным мира сего» в первую очередь) стоило бы призадуматься о том, какую память о себе каждый из нас оставит своим детям и потомкам.






Григорий Борзенко
ДЕНЬ ТИШИНЫ
Из серии «Мы жили на этой земле»

Глава 1.
Сергей Миронюк еще с детства мечтал реализовать себя. Но, когда он подрос, окончил школу, стал на путь самостоятельной жизни, времена Великих Географических Открытий уже давным-давно прошли. Это в лихие девяностые каждый мог открыть свое дело, любой подвал именовался офисом, а любая пьянка – презентацией. Вот где была возможность заявить о себе! Во всех отношениях. Тот, кому раньше закрывали рот, мог теперь говорить все, что желал, те, кого притесняли, сейчас мог делать все, что хотел. Кто был «не выездной», мог «катиться» на все четыре стороны. Одни ударились в науку, вторые – в бизнес, третьи – в воровство. Страна никому не принадлежала! Кто был посообразительнее, половчее и понаглее, да кто уже тогда имел доступ к разным «кормушкам» и понимал, как можно использовать столь редкую и удачную ситуацию с шкурной выгодой для себя, принял участие в дерибане страны. За бесценок прибирались к рукам и ставали частной собственностью здания, фабрики, заводы, земли, пароходы, самолеты - все! Кто еще вчера занимал пятерку до аванса, сегодня не знал, куда девать миллионы.
Пока все это происходило, Сергей «таскал калошу с песком» на канатике по улице да воробьев из рогатки стрелял. Когда пришла пора понимать, что продукты берутся не из холодильника, а денежные бумажки не из кармана папиных брюк, все уже было давно поделено-переделено. А всевозможных торгашей и иных бизнесменов-конкурентов было и без того много. Настолько, что от торговых палаток на улицах города и пройти негде было. Ставать «сто первым» или даже «тысяча первым» номером в ряду этой голоштанной «бизнес - элиты» города желания не было. Хотелось открыть себя в чем-то таком, где было бы меньше конкуренции. Парень понимал, что поставить очередную торговую палатку в длинном ряду подобных может едва ли не каждый. Но не всякому дано сделать научное открытие, сочинять музыку, писать книги, потрясать научный мир открытиями. Увы, к сочинительству он не был предрасположен, сидеть в лаборатории за колбами было не модно в начавшийся век компьютерных технологий, а вот проявить себя именно в этом перспективном деле – было интересно. Сейчас все только и говорили о цифровых и нана технологиях, все понимали, что компьютер может очень многое, и за ним – будущее. Поэтому Сергей и решил «удариться» в это дело. Тем более, что видел: компьютеры не просто манят его. У него еще и прекрасно получается разбираться в компьютерных программах, иных цифровых «заморочках». Коль это – его, то почему бы, думалось парню, и не попробовать себя в таком бизнесе.
Но, чтобы не пополнить ряды тех, кто просто «протирает штаны» у компьютеров за рядовую зарплату, а добиться успеха, соизмеримого с триумфом Билла Гейтса и иных компьютерных гениев, заработавших на создании программ, порталов – миллионы и миллиарды, Миронюк и засел за книги, за изучение мира компьютеров. Да, хотелось уже прямо сейчас создавать программы, «рвать» и «метать», но, понимая, что без хорошей «базы» и понимания сути предмета ему в будущем не обойтись, Александр и проводил немало дней над тематическими книгами и в интернете. В школе один прилежно «грызет гранит науки», а у второго и иных-то мыслей в голове нет, как списать или еще как-то обмануть учительницу, словно это не ему, а ей нужны эти знания. Повзрослевший Санек понимал, что не училка, а он будет создавать программы и открывать новые компьютерные фишки. Не школьная учительница Билла Гейса создала «Майкрософт», не она, а он стал самым богатым человеком планеты. Потому-то Александр и кряхтел над науками, зная, что это ему пригодится.
Так оно и случилось. Когда закончилась пора узнавать «Как и из чего это сделано», и юноша начал создавать свои программы, он просто поражался тому, как ему пригодились полученные познания, и как легко ему сейчас все дается.
Шло время, и то, что раньше умиляло, сейчас уже не доставляло былой радости. Хотелось не просто прописывать программы, а придумать нечто необычное, из ряда вон выходящее. Хотелось нестандартного подхода к вещам. Наш герой вспоминал выставки дизайнеров, и поражался тому, что иной дизайнер смог увидеть и показать нечто необычное. То, что находится среди нас, рядом с чем мы проходим, но не замечаем в нем того, что вдруг увидел этот уником. И открыл нам.
Вот и Сергею хотелось уже создавать не просто очередную программу, а нечто, что едва ли бы не сделало человека и компьютер одним целым. Ну, не в прямом понимании этого слова. Такое, конечно, невозможно. Женщина рожает дитя, а не компьютер. Но все же симбиоз человека и машины, как казалось Сергею, был возможен. Ведь существуют же в мире удивительные, не реальные, как казалось юноше, вещи. И они не одиноки. Таких примеров можно привести множество. Растение может «родить» растение, но никак же живую плоть. И наоборот. Но почему тогда он еще в детстве удивлялся, что некоторые виды тополей плодоносят кругляшами, внутри которых не привычные зернышки да «бубочки», а насекомые! Как такое может быть?! В понятии мальчонки это все равно было, что самка какого-нибудь зверька родит веточку дерева с листочками! Или, к примеру, птичьи яйца. Даже не шибко разбирающийся в процессах деторождаемости юный Сережа понимал, что для того, чтобы родился ребенок, зверек, появилось яйцо, нужно, чтобы дядя переспал с тетей, зверек со зверьком, а птичка с птичкой. Но как может появиться, скажите на милость, яйцо, если петух не вводил свою сперму внутрь курицы?! Оказывается, может!!! Есть такое понятие, как «диетические яйца», когда несет яйца курица, к которой не было доступа петуху! Как такое оказалось возможным?!
Все эти примеры, возможно, трижды наивные, но стремящемуся мыслить нестандартно компьютерщику очень хотелось «выдать на гора» чудо, при котором компьютер будет едва ли не нести яйца или рожать детей. Поначалу его «подопытными кроликами» были едва ли не эти самые кролики. Серега «привлекал к науке» домашнего попугая, кошку, пса. Позже, когда женился на симпатичной девчонке Нине, которую любил не меньше, чем свои компьютеры, на которых был «подвинут», причислил в отряд «собак Павлова» и свою половинку. Он прикладывал к ее телу проводки с пластинками, типа тех, с которыми сталкивались многие из нас, кто проходит электромассаж и иную электротерапию, выводил показания жизнедеятельности едва ли не всех частей тела и органов чувств на экран, анализировал их.
Позже додумался до того, что стал направлять полученные импульсы не на экран, а на специальные, самолично изобретенные, очки и наушники. Именно тогда, когда он облачился в эту новую для себя диковинную амуницию, для нашего скромного компьютерщика, мечтавшего стать компьютерным гением, настало время «икс». Очередное «тестирование», назовем это так, Нины принесло неожиданный результат. Если бы девушка в эту минуту внимательно присмотрелась к своему любимому, то она наверняка бы заметила (хотя этому и мешали очки и наушники), как вытягивается от удивления его лицо. Это же касается и пальцев. Они от волнения стали слегка подрагивать. Сергей снял очки и долго сидел, тупо сверля пространство перед собой ошеломленным взглядом. Нина, видя в нем такую перемену, тут же спросила:
- Что случилось?
Тот молчал. Но не было сомнения в том, что в эту минуту человек переживал глубочайшее эмоциональное потрясение.
- Чего ты молчишь?! Что произошло?! На тебе лица нет!
Сергей медленно повернулся и пристально посмотрел на нее:
- Помнишь, когда я однажды затеял разговор о том, почему у нас так долго нет детей? Спросил, не делала ли ты до меня аборт. Ведь я сколько раз слышал, что ранние аборты могут вызвать бесплодие. Помню, ты тогда будущими нашими детьми клялась, что ты не делала аборт. А ведь ты меня обманула…
Нина все еще продолжала лежать на кушетке, и ее лицо в эти минуты подверглось почти тем же изменениям, которые минутой раньше можно было наблюдать на лице Сергея.
- С чего ты взял?! – В ее голосе чувствовалось волнение. – Что за глупости! Ты что, решил взять меня «на пушку»?
Сергей еще более пристально посмотрел на жену:
- Ты и сейчас обманываешь меня? Я могу понять тебя тогда, в тот миг, но сейчас… Если ты сейчас честно мне признаешься, я прощу и никогда не вспомню об этом более. Прошу, скажи честно: ведь у тебя в девичестве был аборт. Ведь так?
Нина смотрела на него широко открытыми глазами:
- Да что ты такое выдумал?! Что - стать перед тобою на колени, поклясться, что ничего этого не было?
- Не было?!
- Ну, конечно же, нет?!
Сергей долго и пристально смотрел на жену. Затем резко поднялся, подошел к шкафу жены, в котором были только ее вещи, и в которые Сергей никогда не заглядывал, открыл дверцу, нагнулся ко второй полке снизу, раздвинул упаковки гигиенических прокладок и прочей нехитрой женской всячины, извлек из дальнего угла полки сверток, положил его на стол и развернул. В большой носовой платок было завернуто две пачки денег.
Нина резко вскочила, бесцеремонно сорвала и отбросила в сторону проводки с пластинками, которые были прикреплены к ней, резко подошла к столу и столь же стремительно завернула деньги обратно, и положила их на место.
- А я ведь никогда не прятал от тебя деньги. Отдавал все, до копейки. Все в семью. Зачем все это, Нина? Зачем этот обман?
Та нервными движениями поправила волосы.
- Ты лучше скажи, давно ли ты роешься в моих вещах?
- Я никогда в них не рылся.
Та скорчила на лице гримасу искреннего удивления:
- Так откуда же ты тогда знаешь об этой моей «холостяцкой» заначке?!
- Благодаря ему.
С этими словами Сергей кивнул на стол, на котором стоял компьютер и лежали изобретенные им очки и наушники.
- Что?! – Удивилась, приходя в себя, Нина. – Это ты придумываешь такие басни, чтобы оправдать свою низость, что подло роешься в моих вещах?!
Сергей горько и иронично улыбнулся:
- Вчера вы встречались с Танюхой в «Ассоле», она рассказывала тебе об очередных своих трахальных приключениях.
- Что? Она и тебе это рассказывала?!
- Ага! Чтобы я ее мужу все передал? Да?
Нина стояла, не зная, что сказать.
- Хочешь, расскажу тебе, как ты, оставаясь дома одна, иногда занимаешься мастурбацией? На каком диване, в какой позе, и что, кроме пальчика, используешь?
От удивления глаза у той расширились едва ли не до размеров чайного блюдца:
- Что?! Ты установил в нашей квартире камеры и следишь за мной?!
- И в гараже, где ты в машине занималась сексом с тем, кто познакомился с тобой благодаря тому, что восхитился твоими «улетными» брюками, я тоже установил камеры?
Нина от услышанного сделала шаг назад, изумленно глядя то на Сергея. Потом перевела взгляд на лежащие на столе очки и наушник.
- Я… Я боюсь тебя, - наконец выдавила она из себя.
Сергей еще минуту постоял, затем встряхнул головой, словно хотел отогнать от себя прочь все иные мысли, а затем, словно очнувшись от сна, заговорил уже более спокойным и размеренным голосом:
- Хорошо. Все эти наши разборки оставим на потом. Сейчас нужно сосредоточиться на другом. Кажется, я таки добился того, к чему так долго шел. Я мечтал совершить какое-то необычное грандиозное открытие и, кажется, сделал это. Сам того не ведая, я изобрел аппарат, который читает мысли человека.
Нина смотрела на него, не зная, что сказать. Это для увлеченных людей успех в науке, творчестве, карьере, иных видах деятельности, которые иногда работе над чем-то посвящают целую жизнь, значат иногда больше, нежели все иное. В том числе и семейные ценности. Возможно, и скромный, хорошо воспитанный, Сергей, до сего момента считавший семью самым главным, что есть в его жизни, сейчас, в минуту осознания того, что он достиг того, что можно назвать «Звездным часом», решил пока что больше внимания уделить своему новому изобретению, а не семейным разборкам. Нина же была совершенно иного мнения. Хотя до этого момента она искренне старалась помочь мужу в его научных делах, сейчас же, после того, что произошло, и, видя, к каким результатам это привело, она глубоко проклинала в душе и это научное открытие мужа, и всю науку в целом. «Европа подождет!» Эта короткая, но воистину гениальная фраза, выпорхнувшая из уст милашки Черчель, героини не менее гениального спектакля «Стакан воды», ярко свидетельствует о том, какими категориями и масштабами мыслят эти «инопланетяне», под названием «женщины». Мужчины могут покорять государства, летать на Луну, творить нечто иное вселенского масштаба, но в понятии женщин все это «мышиная возня», пустяк, не стоящий и «выеденного яйца». По сравнению с тем, что у нее, к примеру, сломалась косметичка или закончилась губная помада.
Примерно так в эти минуты мыслила и Нина. Ей было глубоко наплевать на то, что ее муж сейчас сделал небывалое научное открытие, и что оно может принести для семьи славу, богатство, достаток. Она сейчас бы без малейшего угрызения совести порубала бы топором эту «мерзкую машину», которая выдала Сергею ее маленькие (и не очень) женские секреты. Сергей тут же засел за свой комп, и едва ли не сутки просидел за ним, не отвлекаясь ни на прием пищи, ни на иные дела. Ему хотелось еще раз все проверить и перепроверить, протестировать. Он подключал пластины, которые называл «электроды», к кошке, к «голому мексиканцу» (это такая порода собак) по имени Чак и даже к рыбке из аквариума. Он еще и еще раз все перепроверял, иногда отрывался от экрана компа, или от очков и наушников, сидел неподвижно, о чем-то думал, иногда нервно расхаживал взад-вперед по комнате, тоже о чем-то размышляя, но неизменно возвращался к компьютерному столу.
Нина не подходила к Сергею. Во-первых, его в такие минуты действительно лучше было бы трогать, он был сосредоточен, и отвлекать от дел не стоило. Во-вторых… Даже среди «инопланетянок», с их трижды непредсказуемой логикой, встречаются индивидуумы, которые поступают еще более нестандартно, чем другие «нестандартные». Скажите, как бы вы поступили после семейной ссоры? Ну, подулись бы немного на свою половину, демонстративно поиграли бы в молчанку пару-тройку часов, ну, от силы, пару-тройку дней, помирились бы, да и зажили прежней счастливой жизнью. Нина же, в стремлении «сделать побольнее» (это ее личное выражение) мужу, проявляла «высший пилотаж». Часто, по поводу и без повода, она уходила в молчанку, самые длинные из которых продолжались четыре месяца (дважды), а один раз аж десять месяцев!!! У вас такое укладывается в голове? Вы бы выдержали столько?
А Нина выдерживала. Но тут впору удивляться не столько ее выдержке, столько выдержке Сергея. Сказать, что он воспринимал этот демарш жены болезненно – значит, ничего не сказать. Он вырос в семье, где авторитет главы семьи – был фактом, не поддающемуся сомнению. Для матери Сергея, его братьев и сестер, для него самого, отец был олицетворением едва ли не некого божества. Отца любили, уважали, им гордились, его ставили в пример. Поэтому Сергею в отношении с женой легче было бы перенести ее упреки или даже крики. Но она безошибочно выбирала вариант, при котором действительно «делала ему побольнее». Ничего более сильно не огорчало и не унижало Сергея, как то, что жена своей молчанкой вообще игнорирует его, как бы демонстративно подчеркивая: ты – никто, ты – пустое место. Больше всего на свете Сергей любил, когда он, возвращаясь домой, видел, как жена бросается к двери, встречает его, кормит, уделяет внимание. В периоды молчанок все происходило с точностью до наоборот. Пришедший домой Сергей видел, как женушка и «ухом не повела» в ответ на приход мужа. Ладно, была бы чем-то занята. А то ведь, как правило, лежала на диване (большую часть их семейной жизни она нигде не работала, просто сидела дома), не пошевелившись в ответ на приход Сергея. Тот сам себе готовил еду, сам себе подавал на стол. «Как так можно, - удивлялся он, - даже чужие люди, квартиранты, жили бы под одной крышей более приветливо. Общались бы, еще как-то контачили. Здесь же, два человека ходили рядом по комнатам, едва ли не цепляли друг друга локтями, но при этом в течении долгих месяцев не проронили ни единого слова! Как так можно жить?!» Другой бы нормальный мужик давно бы плюнул на такую дуру-жену, или просто бросил, или же нашел бы себе другую женщину, а Сергей все ждал. Ему все же хотелось сохранить семью. Сколько раз он затевал с ней примиряющий разговор: «Нина! Вас, женщин, во все времена считали «хранительницами домашнего очага». Чего же ты из кожи вон лезешь, чтобы этот очаг разрушить?!»
Не меньше Сергея огорчало еще одно. Тоже из разряда «сделать побольнее». Частенько жена, бесконечно трындя с подружками по мобильному телефону, на все лады, да погромче, чтобы слышал Сергей, «перемалывает ему косточки», сокрушаясь, что он такой-сякой. Это не она, это он ходит и не разговаривает с ней, это именно его она винила во всех смертных грехах, инициатором которых сама же и была. В эти минуты Сергея брала оторопь: «Как так можно?!» Все эти годы он не пил, не курил, не изменял жене, избегал дружеских попоек, а всегда стремился домой, к семье, а тут вдруг в глазах подруг и родственников жены превращался в исчадие ада.
Сергей вспомнил отца, у которого был такой авторитет, что к нему даже чужие люди приходили и просили: «Филиппович, помирите нас с мужем, пожалуйста». И он мирил! Маленький Сергей сам был свидетелем таких случаев. Сейчас, когда отца уже не было в живых, Сергей, удивляясь, почему теща не берет на себя роль мудрой женщины, которая урезонит дочку, у которой «загорелось в заднице», сам просил ту, чтобы она помирила их с дочерью. Согласитесь, что более реалистичной была бы картина, при которой бы все происходило с точностью до наоборот. Когда умудренная жизненным опытом женщина наставляла бы на путь праведный непутевого ветреного мужика, мужа дочери. Здесь же все перевернули с ног на голову. Но в ответ на просьбу Сергея еще одна «хранительница домашнего очага» после первой же фразы зятя категорически и тоном, не требующим возражений, заявила: «Нет-нет! Все равно вы не будете жить вместе! Вам расходиться нужно!»
Ей вторила и лучшая подруга жены – Таня. К ней Сергей тоже обратился первым, мол, посодействуй, чтобы семья сохранилась. На что еще один «голубь мира» выдал «вердикт», точно совпадающим с «приговором» тещи. Слова Тани ранили особо больно. Ладно, другие подруги, с теми было дальнее знакомство. Те жили только своими семьями, и заботились, чтобы у них в своей семье было хорошо. Татьяна же настолько часто бывала в доме Миронюков, что просто не могла не видеть, как дорожил Сергей и Ниной, и семьей, которую вполне можно было назвать такой, какой могли бы позавидовать другие. Но в итоге «вердикт» подруги базировался не на том, что свои же «глаза видели», а на том, что нашептала ей на ушко обиженная Нина.
Друзья Сергея, видя эти терзания, поддерживали его, говорили добрые слова, уверяли, что они помирятся, что жена у него хорошая, что у них все будет хорошо. Сергей мысленно поражался сравнению: среди его друзей и родственников не нашлось ни единого человека, кто бы сказал о жене плохое слово и не просил бы помириться, а среди родственников и подруг жены не нашлось ни единого, кто сказал бы о Сергее доброе слово, и не «выдал бы на гора» категоричный совет: «Разводитесь!»
Да… Хорошо Нина их «накрутила» - думалось Сергею. То, как «нашептывание на ушко» может магически зомбировать того, кому «вкладывается в уши» сплетня, он знал на примере сестры Нины – Наташе Сухомлиновой. О! Это уникальная женщина! По «черноротости» ей, конечно, не было равных. Не было ни единого общего просмотра телевизора, чтобы Наташа, увидев на экране, к примеру, Вячеслава Добрынина или другого певца или певицу, не прервала бы общий разговор и не разразилась бы длинной тирадой о том, как она ненавидит этого исполнителя. Однажды, находясь в квартире Сергея, где в гостях были еще много его друзей, она, будучи по сути «инородным камнем» в этой компании, увидев на экране телика какого-то политика, разразилась длинной тирадой о том, как она его ненавидит. Сергей, поняв, что гости не желают это выслушивать, пытался тактично прервать ее. Но та, войдя в раж и рассердившись, что ее перебивают, «вызверилась» на Сергея: «Закрой рот, я сказала!» Сергей, чтобы не создавать конфликт, пропустил этот «плевок в лицо» мимо ушей. После гулянки еще и провел «лектора» к стоянке такси, но, оставшись наедине с женой, очень строго сказал: «Я понимаю, что это твоя родная сестра. Понимаю, что не встречаться с ней ты не сможешь. Но ходи ты к ним в гости. А в нашей квартире чтобы и ноги этого человека более не было!» Нина уж на что «заглядывала в рот» старшей сестре, но и тут, видимо, поняла, что та хватила лишку, и с той поры Сергей действительно не видел «продвинутую» в политических вопросах сестричку жены в своей квартире.
Но это так, к слову. А примером того, как может замбировать чужие мозги «змеиный яд» сплетника, служит такой факт. Однажды Нина, поехавшая в гости к сестре в хорошем настроении, вернулась домой, что называется, сама не своя. У нее не просто от негодования трусились щеки. Было видно, что она готова удушить Сергея. На недоуменный вопрос того, мол, что случилось, она лишь оборачивалась к нему спиной, демонстрируя свое презрение. Но желание высказаться было столь сильным, что она все же не выдержала:
- Как ты мог?! Как мог?!
- Что мог? – Недоумевал Сергей, не понимая, о чем вообще идет речь.
- А помнишь, как мы крышу перекрывали, когда строили дачу? Ладно, ты пригласил, Наташу и ее мужа Сергея, чтобы помогли. Но Саша что, обязан был на тебя ишачить?!
Сергей не сразу вспомнил, о чем и о ком идет речь. Дело-то когда было!
- Кто такой Саша?
- А это друг Наташи и Сережи. Он тогда у них в гостях на даче был. А коль ты позвал их идти помогать крышу крыть, то и ему пришлось прийти. Он что, обязан был на тебя работать?!
Сергей потерял дар речи. Это был «высший пилотаж» человеческой подлости. Он вспомнил того Сашу, который пришел как раз тогда, когда рабочие садились обедать. «Откушав» вместе со всеми и сославшись, что сбегает на дачу Сухомлиновых, он пропал на следующие полдня и появился лишь тогда, когда все садились за ужин. Сосед Сергея по даче Анатолий Турский, человек, который за словом в карман не полезет, весело заметил: «О! Как раз к столу успел!» По большому счету этот человек палец о палец не ударил в плане помощи по перекрытию дачного домика. Но не в этом дело. Сергея поразило другое. Как старшая сестра, а затем и младшая, так эмоционально пожалели совершенно чужого человека (потом этот Саша обворовал Сухомлиновых и навсегда исчез из их жизни), и как негодуют в адрес его, Сергея, своего родственника?! Почему Наташа, которой Сергей помогал строить ее дачу, и еще во многом поддерживал, пожалела проходимца, а его, Сергея, «растерла по земле»?! Почему Нина, которая видела тогда этого Сашу в первый и в последний раз в своей жизни, так сокрушается, что тот «перетрудился», а его, Сергея, с которым не один год прожила в любви, сейчас, после «зомбирования» сестричкой, готова «сравнять с землей»?! Именно поэтому, сталкиваясь затем с примерами самодурства жены, он лишь горько покачивал головой: «Сашу жалко…»
Столкнувшись с ситуацией, когда все окружение жены советовало разводиться, Сергею невольно вспомнилось одно телевизионное ток-шоу, где кто-то из гостей рассказывал свою историю. Случилось так, что компаньон кинул его в общем бизнесе. Когда не стало денег, не стало и друзей. Это же обстоятельство было и причиной ухода жены. Все стало настолько плохо, что этот человек на полном серьезе решил свести счеты с жизнью. Именно в этот момент он услышал рядом:
- Мама, а вот тот дядя, грязный и небритый, наверное, бомж?
- Нет, доченька. Видно, что это хороший человек. Просто ему сейчас очень плохо…
Сергей не мог без слез в глазах вспоминать слова этого человека в студии: «В миг, - говорил он, - когда, казалось, от меня отвернулся весь мир, нашелся один-единственный человек, который поддержал. Это и спасло меня. Сейчас эта женщина моя жена, я вновь преуспевающий бизнесмен, у меня в жизни вновь все отлично!» У Сергея не нашлось даже единого человека, кто поддержал бы его. Из этой ситуации он выпутался сам, в одиночку! В том, что семья сохранилась, заслуга только его одного. Его выдержки, терпимости, чувства долга. Периоды, когда у «хранительницы домашнего очага» не было «возгорания в заднице», можно было смело назвать лучшими годами их жизни. Все было так прекрасно, что им вполне могли завидовать другие семьи.
Но Сергей понимал, что с таким непредсказуемым характером Нины, и с наличием такой «черноротой» сестры, (Сергей не мог вспомнить еще кого-то из своих знакомых, в ком одном было бы сосредоточено столько недостатков), у той может в любую минуту «запасть клямка», и она может без малейшего угрызения совести пойти в очередную десятимесячную молчанку.
Поэтому сейчас, видя, что жену вновь может «понести» в очередной молчаливый «запой», Сергей решил не трогать ее, а заняться своим делом. Тем более, что повод для этого был просто потрясающий: он, Сергей Миронюк, сделал величайшее научное открытие! От переизбытка эмоций он поднялся и начал торопливо расхаживать по комнате взад-вперед. Чувства переполняли его. Он понимал, что «выдал на гора» не просто очередную новую программу, которых до него было немало, и после него таковых будет создано не меньше, а нечто принципиально новое! Чего не удавалось сделать ни одному человеку в мире. Он, образно говоря, «скрестил» компьютер и человека.
Вместе с тем Сергей, как и любой по-настоящему талантливый человек, понимал, что успех – это всего лишь первый шаг. И этот успех нужно развивать. Необходимо работать дальше, усовершенствовать то, что есть, и пыхтеть над новыми открытиями.
Поэтому Сергей вновь засел за комп, и с головой окунулся в работу.

2.

Информационное пространство Херсона для непосвященного человека не представляет собой ничего особо интересного. Ну, выходят местные газеты, да существует пара-тройка местных радио и телеканалов, ну, «выдают они на-гора» местные новости, рекламу и все иное. Ничего особенного. Всех более привлекают центральные каналы, с обилием на их экранах страстей государственного масштаба. Но и в этом местечковом «стакане воды» иногда разыгрываются «бури» нешуточных масштабов. Есть в наличии интриги и едва ли не заговоры, которым могло бы позавидовать перо какого-нибудь романиста. К многим херсонским СМИ вполне можно было бы применить мудрые слова из песни Таривердиева: «Мгновенья раздают кому – позор, а кому – бессмертие». Ну, «бессмертие» – это, наверное, громко сказано. Но, если бы существовала «проверка на вшивость», то не было бы недостатка в тех, кого можно было бы внести как в одну, так и во вторую категорию. В первую очередь все же хочется сказать о хорошем. Так как позитив больше заслуживает на то, чтобы о нем говорили в первую очередь. По причине общепринятой человеческой морали, да и по причине того, что его, позитива, намного меньше, потому его и легче выделить из огромного моря грязи. Так, в «лихие воровские», когда страна особо захлебывалась от того, что ее разграбляли все, кому не лень, одна-единственная газета Херсона «Гривна» публично отказалась от того, чтобы печатать на своих страницах рекламу пунктов приема металлолома!
Бум с приемом металлолома в Украине – это феномен, достойный особого описания историков. Более наглядного примера вопиющего цинизма тяжело придумать. Страна и так разворована «до ручки», а тут один за одним, как грибы после дождя, появляются все новые и новые пункты по приему металлолома, которые жаждут бросить в свои «топки» все новые порции металла. А где его взять, коль уже все не только «под метелку» выметено, но и выкопано из земли все ржавое и не ржавое. Вот и лезут из шкуры «бизнесмены новой волны», снимая люки с канализаций, катушки с лифтов, выкапывая трубы с орошения, в которые вложено много труда многих людей, которые даже и на пятнадцать процентов не износились, и все это разрушено для того, чтобы добротный материал ушел за границу по цене ржавчины. СМИ пестрят душераздирающими частыми сообщениями о том, что в не закрытые люки канализаций и самооткрывающиеся двери лифтов падают люди, калечатся и погибают, но никто при этом и «ухом не ведет». Великий грабеж поощряется на самом высоким уровне. За рубеж один за одним идут эшелоны и баржи с металлоломом. И никто ничего ни на каком уровне не предпринимает, чтобы остановить этот ужасающий вандализм! Поэтому поступок провинциальной газеты «Гривна» и ее владельца Сергея Новицкого Сергей Миронюк рассматривал как некий подвиг всеукраинского масштаба. Ну не нашлось более в стране ни единого, кроме Новицкого, человека, кто сказал бы: «За державу обидно!»
Вызывал симпатию у Сергея и рулевой телеканала «ХЕРСОН» Владимир Косюк. Человек не опустил руки после того, как его некрасиво «убрали» из телеканала «Плюс», который он до этого возглавлял, создал новый проект и преуспел в его реализации. Сергей давно знал, что дело нужно иметь с хорошими людьми. Пусть у них не такие возможности, но в общении и в общих делах с ними все будет по-людски. Чего не скажешь о тех, у кого и денег больше, и возможностей. Но какими бы сладкими не были их обещания, связываться с такими – себе дороже. Это касается и телеканала «Плюс». Кравчененко Лариса Львовна, которая и возглавила канал после кидалова Косюка, узнав, что у Сергея есть профессиональная телекамера, попросила дать ее им в пользование. Мол, пока с нашими камерами проблема, мы твоей попользуемся. Иные владельцы телекамер в Херсоне были в шоке: как мы можем дать в чужие руки свою камеру?! А Сергей дал. Поверил Львовне, которая «мед лила», ласково уверяя, что будет давать ему эфиры, возможность вести свои программы и авторские телепроекты. Пару месяцев камера «жила» у Львовны, ни копейки Сергей не взял за аренду камеры (хотя другим Львовна платила), а когда тот принес свой первый короткий информационный (не рекламный) сюжет, сказала ему: «Плати»… Не дальше от своей подчиненной ушли и хозяева телеканала. Они же и владельцы туристического комплекса «Фрегат». Полгода Сергей у них работал, те не платили зарплату, ссылаясь на безденежье, а когда Сергей пошел брать расчет, то оказалось, что в отделе кадров его даже не оформляли на работу!!!
Впрочем, что уж тут удивляться, что так поступили с ним, с чужим для них человеком, если иные «акулы пера», ради «короткой строчки», готовы предавать даже друзей. Сергей вспомнил, как однажды, во время предвыборной кампании, (о, это особый период, когда едва ли не каждый представитель СМИ готов продать всего себя вместе с потрохами, пользуясь моментом, когда толстосумы не жалеют этих самых сумм, чтобы выиграть на выборах и затем, дорвавшись до «кормушки», эти суммы приумножить), в одной из местных газет появилось необычное фото. Фото, сделанное снизу, запечатлело момент, когда действующий губернатор области стоял на стуле, заложив руку за отворот пиджака, как это делал Наполеон. Сергея поразило не фото, а крайне язвительный сопроводительный текст, где автор текста (он же и автор фото), вопрошал, мол, самодуры-Наполеоны хотя править областью?! Ответ губернатора, в следующем номере этой же газеты, задел Сергея за живое. Глава области не только чиновник, он же и живой человек, который может позволить себе с друзьями подурачиться, поприкалываться, в том числе и во время фотосъемки в кругу близких. «Я искренне считал этого человека, - говорил губернатор, - своим другом. А он, ради проплаченных оппозицией денег, предал нашу дружбу»…
О, много еще интересного творится в кулуарах херсонских СМИ. Тут отдельную книгу можно написать. Но мы не будем отвлекаться от основной темы нашего повествования.
Когда на страницах местных херсонских газет появилась необычная реклама фирмы «Всезнайка», поначалу мало кто обратил на нее внимание. Хотя те услуги, которые предлагала эта частная фирма, были не просто необычными, а даже сенсационными. Ну, к тому, что фирма обслуживает ревнивых жен, которые хотят уличить в неверности своих мужей (или наоборот), можно было действительно отнестись спокойно. Этим давно занимаются частные сыскные агентства. Хотя в этих агентствах все строится на слежке за «жертвой», а здесь все было намного проще и однозначно необычно. А вот услуги в поиске пропавших людей выглядели действительно необычно. Удивляло не только то, с помощью чего добывался результат, а и то, что практически всегда эти результаты были безошибочны!
Слава о необычном «Гиперболоиде» и о том, какие результаты он приносит, быстро разлетелась не только по всему Херсону и области, но и по всей Украине. К дверям квартиры номер три, по улице Рабочей 16 в Херсоне начали стекаться толпы людей, образовывая едва ли не тот феномен, который наблюдался в свое время в местах, где принимали «паломников» доктор Касьян, провидица Ванга и другие, в ком многие «страждущие» видели «мессию».
Видя такой наплыв посетителей, Сергей перестал принимать ревнивых дамочек и мужей, а только тех, у кого родственники пропали без вести. Результаты были настолько ошеломляющими, что «херсонское чудо» собрался даже посетить президент Украины в планируемой поездке на Херсонщину. Узнав об этом, представители СМИ города пригласили на обусловленное время Сергея в пресс-центр газеты «Новый день» и собрались сами. Это был уютный пресс-центр, расположен в самом центре Херсона, поэтому в нем часто собирались пресс-конференции различных масштабов, с разными участниками, в том числе и с приезжими знаменитостями.
- Наконец-то вспомнили и обо мне, - грустно улыбнулся Сергей, слегка смущаясь всеобщего внимания. – Искренне уважаю местные средства массовой информации, но всегда удивляло, почему вы, с упоением пишете и берете интервью у того, кто проездом, кто и дел-то сделал «на копейку», а на свои местные таланты не обращаете внимания. В Италии жители одного провинциального городка живут за счет туризма, гордясь тем, что в их селении родился гениальный художник Сальвадор Дали. У нас же в Херсоне живет Михаил Толстых, который, и я в этом глубоко уверен, по количеству картин и по мастерству и по гениальности давно превзошел Дали. Николай пишет свои полотна примерно в таком же стиле, что и итальянец, а о Толстых в Херсоне не знает практически никто!!! Как такое может быть?! Почему вы не пишете о нем и не снимаете о нем сюжеты?! Еще один херсонец пишет такие книги, что их издают не только в столице Украины, но и в Москве, переводом его книг занялось одно из американских издательств, а для херсонских СМИ он как бы и не существует! Жители Голой Пристани едва ли не всем гостям своего города показывают главную достопримечательность: дом, к котором жил человек, написавший сценарий к фильму «Адъютант Его Превосходительства». Человек фактически одно произведение написал, и благодарные земляки чтят его. А в Херсоне…
Кто-то дипломатично прокашлялся.
- Понимаю, понимаю. Задавайте вопросы.
- Газета «Горожанин и Горожанка». Скажите, а почему вы назвали свое изобретение «Гиперболоид»?
Сергей добродушно улыбнулся:
- По большому счету – просто так. Вспомнил книгу Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина». Я тоже, как и он, создал не просто что-то рядовое, а необычное, что до меня еще никто никогда не создавал. Вот такой мой ответ. Никакого глубокого смысла я в это слово не укладывал. Это временное название. Возможно, в дальнейшем дам своему изобретению какое-то иное, более точное, определение и название.
- Газета «Херсонский вестник». Можете подробнее объяснить, в чем суть вашего изобретения, как работает аппарат, более доходчиво пояснить читателям, какие у него возможности. Проще говоря: что он может делать?
- Делать может многое. Но главное: читать мысли человека. Я прикладывал к любой части тела любого добровольца кончик провода, компьютер считывал импульсы, посылаемые ими, обрабатывал их, и давал эту обработанную информацию мне в наушники и на специальные очки, что я изобрел. Одевая все это, я как бы вклинивался в сознание того, с кого считывалась информация. Я видел, слышал, чувствовал и мыслил точно так же, как тот человек. Я мог заглянуть во все его тайны, так же, как и он, помнить разговоры и события, которые произошли с ним накануне или довольно давно. Еще в детстве. Я отдавал себе отчет в том, что это удивительное открытие, но в то же время понимал, что если я остановлюсь на этом, то в итоге сие будет почти бесполезным открытием. Ведь мало кто захочет, чтобы ему, что называется, заглядывали в душу. Узнавали о всех его сокровенных тайнах. А вот узнать тайны умершего человека – это уже совсем иное дело. Открою вам секрет…
Может, пауза, которую сделал Сергей, была сделана не преднамеренно, чтобы, так сказать, перевести дух, но в плане развития интриги она была уместной. Все затаили дыхание: что же расскажет интервьюированный?
- Когда у нас в Херсоне произошло однажды резонансное убийство, я упросил работника морга, чтобы он допустил меня к телу. Мне казалось, что если то, что я задумал, сработает, я увижу все, что видел в последние минуты перед смертью этот несчастный. Я понимал, что это может стать революцией в судебной медицине. Я прикрепил к телу трупа кончик провода и…
В пресс-центре еще никогда не было такой тишины, что было почти слышно, как работают лентопротяжные механизмы внутри телекамер. Сейчас многим показалось, что он слышат это. В Сергее открывался дар великого рассказчика. Если бы среди местных телевизионщиков нашлись сообразительные люди, они могли бы на своем канале открывать передачу, типа «Ираклий Андроников рассказывает», с участием Сергея Миронюка.
- И ничего не произошло… Аппарат молчал. И тогда я подумал: если тело не посылает мне импульсы, но, возможно, я должен послать их телу? Но какими они должны быть эти импульсы? Я об этом раньше никогда не задумывался. Но сейчас сначала приложил электрод к телу работника морга, потом к своему телу, и с удивлением для себя обнаружил, что в обоих случаях получал одни и те же частоты. Получалось, что любое человеческое тело излучает, помимо привычной нам жизненной энергии, еще и своеобразные импульсы, которые одинаковы у всех людей. Это я и использовал для своих дальнейших исследований. Я послал к телу мертвеца импульсы уже известной мне частоты. И…
Это был высший пилотаж в истории интервью, которые брались и давались в этом помещении. Наверное, еще никогда корреспонденты не ожидали с таким трепетом того, что же ответит человек, сидящий перед ними.
- И у меня получилось! Я словно на экране телевизора увидел то, что происходило перед смертью этого человека, как его убивали… Тяжелое зрелище…
Гнетущую тишину нарушил кто-то из корреспондентов:
- Вы отдаете себе отчет, Сергей, в том, в чем сейчас признались? Вы утаиваете от следствия имя убийцы.
- Как раз и не утаиваю. Поскольку имя убийцы было известно практически в тот же день, в день убийства. Оно давно известно всему Херсону. Я только убедился, что это так и есть. Да, этот случай дал толчок моим новым размышлениям, подтолкнул к главному открытию. Да, главному, и в этом я глубоко уверен! Самое главное мое открытие на сегодняшний день произошло тогда, когда мне в голову пришла вот такая мысль. Если гиперболоид может считывать информацию с кожи человека, то почему он не может считывать его, к примеру, с волос, ногтей, которые в такой же меря являются частью человеческого тела, как и все остальное. Вот когда я счел информацию из одного-единственного волоса, отделенного, как вы понимаете, от человеческого тела, я по-настоящему понял значение и пользу своего открытия.
Кто-то в эту минуту даже зааплодировал, но его не поддержали другие. Многие еще были в состоянии оцепенения, заинтригованные услышанным.
- С той поры ко мне приезжают те, у кого пропали родственники. В их домах каким-то чудом сохранился или локон волос пропавшей или пропавшего, или еще какие-то части тела. Извините, я пронимаю, что последние слова, «части тела», звучат глупо, но действительно были случаи, что родственники, наводя порядок в доме, находили под диваном, где давно не убиралось, останки обстриженных кем-то когда-то ногтей. Предположив, что они могли принадлежать пропавшему родственнику, люди приехали с этим «материалом» ко мне. Все так и оказалось. И хотя ногти были обрезаны, к примеру, одним парнишкой задолго до того, как он пропал, все же я, заглянув в его жизнь до того момента, когда он решил обрезать эти ногти, нашел обстоятельства, которые пролили свет на то, что случилось с ним. Оказалось, что парня давно шантажировала не только конкретная секта, но и конкретные люди. Которые, после того, как я сообщил об этом родителям, они – милиции, а те, в свою очередь, надавили на подозреваемых, раскололись и во всем признались. Так что безобидные, казалось бы, обрезки ногтей могут сказать о многом. А мой гиперболоид, как видите, может творить чудеса.
Некоторое время в пресс-центре властвовала тишина.
- Газета «Акценты», - послышалось из зала. – А вы не боитесь, что ваше изобретение, как и в примере с гиперболоидом Гарина, кто-то сможет использовать в своих корыстных целях. Цели эти, как вы понимаете, могут быть очень неприглядными, и последствия будут для других людей очень трагичными.
- Нет, не боюсь. Потому как никто, кроме меня, считываемую информацию прочитать не сможет. Поймите, все это не изображение, подаваемое на экран или в видеоочки. Я не раз давал примерить очки и наушники любому желающему. Для них все выглядит так: в наушниках – сплошное шипение и шум, в очках – беспрерывное мигание каких-то хаотично прыгающих светлых точек. Уж и не знаю, как так получилось. Видимо, я сотворил нечто, что воспринимает только мой мозг, что адаптировано только к моим чувствам зрения, слуха, обоняния. Даже Нобелевские премии вручают некоторым ученым, которые не скрывают, что сделали свои открытия случайно. То же, видимо, случилось и со мной. Скажу вам даже больше! Упреждая возможный вопрос. Я пока не могу сделать еще хотя бы один такой же гиперболоид. Не говоря уж о том, чтобы поставить на поток выпуск такой продукции. Я всегда все стараюсь делать нестандартно. Я все время помню байку о французском кулинаре по имени Оливье, который хаотично свалил в одну миску несколько ингредиентов, и в итоге изобрел популярнейшее в мире блюдо. Которое же и назвали его именем. Так и я. Я, даже паяя проводки, стараюсь каждый раз смешивать разные виды припоев, канифолей, кислот и так далее. Видимо, в процессе сотворения своего гипера я где-то намешал такое «оливье», что, в итоге, и дало такой результат. Весь комизм и драматизм ситуации и состоит в том, что я не помню, где, когда, что и, главное, сколько чего укладывал в эти «миски» с «оливье» во время своей работы. Какие «ингредиенты» использовал для работы над гипером. Так что, боюсь, я уже не могу повторить то, что создал. Ведь значение может иметь одна сотая грамма, к примеру, канифоли в припайке кого-то проводка. Вот так вот…
В помещении воцарилась тишина.
- Газета «Вызов». О вашем изобретении говорится много, но, в то же время, многие из нас, в том числе и телезрители, и читатели, в глаза не видели этот гиперболоид. Логично было бы, если бы вы его взяли с собой и продемонстрировали перед нами его возможности.
Сергей улыбнулся. Он ждал от этого корреспондента подвоха, а вопрос был не таким уж заковыристым. Дело в том, что этот журналист принадлежал к числу тех, для кого «чем хуже, тем лучше». Что уж тут поделать, когда человек решил пиариться на негативе. Это так красиво, когда презентуешь себя как рьяного борца за справедливость. Ну, нравится человеку позиция, когда «все вокруг в говне, а я – весь в белом». Даже если нет негатива, он старался его найти. Сергею запомнилась статья, когда этот писака выдал на-гора разгромную статью, где в пух и прах разнес тех, за чей счет был построен в городе один из важнейших городских памятников. В статье свозил кричащий негатив: мол, какие тщеславные и подлые эти люди. Сергей был поражен: как же так?! Десятилетиями никто не мог восстановить этот важнейший для истории и культуры Херсона памятник. Ни у государства, ни у самого города до него не было никакого дела. А группа неравнодушных людей оплатила все работы и расходы. Да их благодарить за это нужно, а не ругать! Но этого рьяный писака не видел. Он видел лишь крохотную табличку с тыльной стороны памятника, где мелким шрифтом были перечислены фамилии меценатов. Вот в этом «борец за справедливость» видел «смертный грех» меценатов – их тщеславие. «Как же так? – удивлялся один из меценатов. – Да я на этот памятник сколько денег потратил, что меня самого можно было на этом постаменте из бронзы отлить!» Сергей тогда был в шоке: неужели этот крючкотворец не понимает, какой вред он наносит своей писаниной?! Что после таких статей в городе не найдутся желающие быть меценатами. То, что во всем мире уважаемо, в Херсоне охаивается. Разве такой должна быть «благодарность» жителей города в ответ на добрые дела?! Поэтому Сергей и ожидал от этого «страшнее перо не в гусака» подвоха. Хотя его пока и не было, интервьюируемый нисколько не сомневался, что такое может последовать, поэтому решил начать «атаку» первым:
- И как вы это представляете?
- А так и представляю, что все должно происходить так же, как и в реальной работе вашего гиперболоида. Вы у всех на виду и перед беспристрастными объективами камер тестируете, если можно так выразиться, человека, а мы наблюдаем результат. Не шарлатанство ли это? Не очередной ли обман нашего брата? Может, это а-ля Кашпировский, Алан Чумак, или Мавроди в необычной интерпретации? Что на это скажете?
- А то и скажу, что я не против. Но, поскольку не каждый отважится выставить свои мысли напоказ, соглашусь, если тем, кто пожелает, как вы выразились, «тестировать», будете вы.
Пользуясь последующей паузой, Сергей решил использовать беспроигрышный метод: сыграть на тщеславии «борца с тщеславием» и спровоцировать его на согласие:
- Все знают вас как автора острых статьей, человека бескомпромиссного и смелого. Нисколько не сомневаюсь, что вы согласитесь, поскольку вряд ли в Херсоне найдется более достойный журналист на такое смелое журналистское расследование. Ведь так?
Сергей так хитро повернул дело, что оппоненту после таких слов неудобно было отказываться:
- Конечно, я согласен. Долг журналиста – превыше всего!
- Звучит высокопарно, но если это сказано искренне – это не может не вызывать уважения. Правда, призвание журналиста многие трактуют по-разному, но это уже совсем другая история. Хорошо, сейчас вы, вы и никто другой, назначьте дату и время, когда все мы вновь встретимся здесь, но уже с гиперболоидом. Но, прежде, чем вы назовете час «икс», считаю, что поступлю честно, если еще раз предупрежу вас, что я откровенно расскажу обо всем. Поступлю так же, как и вы. Вы в своих статьях обо всем, надеюсь на это, пишете, без утайки. И я поступлю так же. Если, к примеру, увижу в закоулках ваших мыслей, что вы занимаетесь онанизмом, расскажу, в какой редакционной подсобке вы это делаете и какой рукой.
Стены помещения содрогнулись от смеха.
- Нет-нет! – поспешил вставить ремарку Сергей. – Не подумайте превратно. Этими словами я не хочу обидеть или как-то подковырнуть вас. Я ведь сказал: «К примеру». Также, к примеру, вдруг выяснится, что вы писали заказные статьи, объявлю во всеуслышание, кто и сколько давал вам за то, чтобы в прессе появились продажные статьи. Сообщу всем, мучает ли вас совесть, что вы ради того, чтобы положить в карман очередные мятые купюры, наплевали кому-то в душу, кого-то незаслуженно обидели и унизили. Повторяю: это я говорю «К примеру». Считаю, что поступаю честно, предупреждая. Вы ведь соблюдаете журналистскую этику, я тоже. Вы ведь не напишете критическую статью с подачи фактов только одной стороны, не выслушав вторую. Впрочем, бывают исключения. Помню, в газете «Булава» появилась статья «Закулисье херсонского шоу-бизнеса», где автор не только не предоставила мнения второй стороны, но и сами события описала так, словно увидела все через окно проезжавшего мимо троллейбуса. Как в поговорке: что не «добачыла», то «прыбрехала». Тогда корреспондент написала ту статью, что называется, «не запылив сапог». Вы же не такой. Вы непременно пожертвуете собой ради честной журналистики. Ведь так? Так когда, вы говорите, все мы вновь здесь встречаемся?
На писаку жалко было смотреть. Но, к его чести, он быстро сориентировался. Подавленность его исчезла, он вмиг перевоплотился в делового человека. Он достал записную книжку, долго листал, приговаривая:
- Так, завтра у меня встреча… С автором одной жалобы. Послезавтра… С человеком, которого я пообещал проинтервьюировать. На следующей неделе… На следующей неделе я, наверное, поеду в район. Давайте так: когда у меня будет возможность, тогда я всем об этом объявлю. Хорошо?
- Хорошо¸ - согласился Сергей. – Лишь бы она, эта возможность, вообще появилась. Рано или поздно. Какие еще будут вопросы?

3.

Прибытие в Херсон (равно, как и в любой иной провинциальный город) человека, наделенного высокими полномочиями, а уж тем более президента страны, это всегда событие, которое можно назвать своего рода феноменом. Важные сановники городского и областного уровня, люди гордые и даже высокомерные, вмиг превращаются в «школяров», которые во время контрольной, чтобы показать учителю, что они максимально сосредоточены на решении задачки, демонстративно морщат лоб, прикусывают губу, порождают на лице целую бурю «нужных» эмоций. «Прогиб спинки» перед высоким гостем – для них это нечто вроде обязательного дрес-кода. Впрочем, за это вряд ли стоит осуждать сильно строго, если сие не сопровождается своеобразным «мракобесием». Понятен «шмон» в город перед приездом «Бога». Это даже неплохо, если начальники всех рангов заставляют нижестоящих «столоначальников» (а те своих подчиненных) навести порядок в городе, подмести улицы. Что надо - подбелить, что нужно - подкрасить, что валится – подпереть. «Мессия» уедет, а порядок в городе останется. Правда, может, ненадолго, но людей радует уже и то, что появившиеся за это время стихийные свалки и прочие «цветочки» к следующему приезду очередного «спустившегося с небес», вновь будут убраны.
Но обидно, что иногда энергия, которая лучше бы шла на более благие цели (борьбу с теми же стихийными свалками постоянно, а не от одного «пришествия» до второго), иногда «выстреливается в пустоту». Понятно желание местного чиновника показать себя перед «к нам едет ревизор» хорошим «рулевым», у которого везде порядок. Понятно стремление человека, единожды познавшее хмельное чувство власти, и то, что она, власть, дает, удержаться в вожделенном кресле (кормушке, доступу к дележу бюджетных денег, дерибану земли – логический ряд можно продолжать до бесконечности). Но иногда желание показать, что у меня «самая крутая свадьба в селе» («у всех было не больше 250 гостей, а у меня аж 300!»), переходит рамки здравого смысла. Иногда, видя такое, невольно задаешься вопросом: а зачем?! Кому это нужно???!!!
История «херсонского прогиба» начиналась, наверное, с «потемкинских деревень». Ну что тут поделать: захотелось основателю Херсона (За это ему особой респект! Тут ему – почет и уважуха! Без всякой иронии!) похвастаться перед царицей и показать ей, какая «бурная деятельность», благодаря ему, Потемкину, «кипит» на херсонских землях. Сколько было истрачено бесполезного труда крестьян, которые сооружали на берегах Днепра бутафорные деревни из фанеры и картона, ради того, чтобы Екатерина, проплывая по Днепру, любовалась не только красотами херсонского края, но и на мгновение задержала свой взгляд на построенных фаворитом «деревнях».
Эту эстафету поддержали и те, кто был «ум, честь и совесть нашей эпохи» в совковые времена. Один только штрих «из жизни уездного города N». То есть Херсона. В городе планировался приезд некой чиновницы по фамилии Шевченко. Учитывая, что гостья была не из Москвы (тогдашней столице государства), а занимала должность кого-то «надцатого» зама какого-то ведомства, можно было говорить о «седьмой воде на киселе». Но даже и для того, чтобы угодить и такой «мелкой сошке», рулевыми города был придуман такой «гениальный» ход. Чтобы закрыть неприглядную дыру в заборе завода Петровского, (вдруг «Она!» будет проезжать мимо) вплотную к стене был поставлен громадный сорокадвухместный автобус «Икарус». Который так бесцельно и простоял целый день, закрывая «грудью» дыру в заборе, вместо того, чтобы возить пассажиров.
Но обо всем этом Сергей знал лишь по рассказам. Зато он прекрасно видел, что происходило в Херсоне, когда в разное время приезжали Кравчук, Ющенко, Янукович, Тимошенко, министры, их замы, иные «сильные мира сего». Сергея коробило от «высшего пилотажа» «подхалимажа». Ладно, приехал бы действительно уважаемый человек. А то ведь ни для кого не был секретом, что приезжают негодяи, единственным достоинством которых было то, что во время «крысиной возни» они оказались не в числе тех. кому перегрызли глотку, а в числе тех, кто сделал это. Во времена Оранжевой революции лозунгом стали обещания кандидата в президенты: «Бандиты будут сидеть в тюрьмах!» Сергей отчетливо представлял себе, кто является этими бандитами, и кто конкретно должен сидеть в тюрьмах. Но, вот чудо! Вместо того, чтобы таки действительно сидеть, эти люди приезжают в Херсон и получают вместо презрения и иной адекватной оценки за содеянное, аплодисменты, отрепетированное «Одобрям-с!» - со стороны жителей, прогиб спины и гримасы подхалимажа на лицах – со стороны местной руководящей элиты.
Приходило время очередных выборов, эти «слуги народа» иногда менялись местами на «пьедестале», но, как не трудно догадаться, в самой-то стране ничего не менялось! Сергей был в недоумении: неужели народ настолько глуп, что не понимает ничего?! Все так любят кричать о «незалежности», но при этом из кожи готовы вылезть в своем стремлении подставить шею под очередной хомут, при этом услужливо приговаривая: «Властвуй над нами! Лишь благодаря тебе по утрам встает солнце на небосклоне!» Годы шли, на политическом небосклоне страны появлялись новые перспективные лидеры, мысли и поступки которых явно демонстрировали, что эти люди будут действительно думать о стране, а не о своей семье, своих родственниках и своем клане. Но народ этой страны, с упорством, достойным лучшего применения, все эти годы «переливал из пустого в порожнее», в плане развития страны топчась на одном месте, выбирая на выборах старых проходимцев, уже давно опорочивших себя.
Сергею запомнилась прямая трансляция с Майдана Незалежности, где во время праздничного концерта лидер рок-группы «Тартак» Сашко Положинской предположил, что стране надоел хаос, что Украине нужен человек, атаман, который бы навел порядок. Ему вторил и доведенный до отчаяния фермер, говоря в интервью, что «Найдется Кармелюк, который не выдержит бесконечного хаоса в стране, поднимет народ, наведет порядок». Увы, не нашелся… Все произошло естественным путем. Когда «ненасытные» таки состарились и уже не могли нести свою «ношу», безальтернативно пришло время «свежей крови». Когда впервые вместо «старых пердунов» в предвыборных списках предстоящих президентских выборов значились только новые имена, Сергею поверилось, что в стране возможны перемены к лучшему. Вопрос был лишь в том: кого же выберет народ? Ведь очевидцем того, как может выбирать народ, Сергей стал еще в ранней юности, когда во время второго тура президентских выборов ездил в Луганскую область наблюдателем от БЮТ. То были удивительные времена! По степени абсурда и идиотизма они ни в чем не уступали «лихим девяностым». В лучших воровских традициях раздела территории политики «кромсанули» по живому многострадальную, но до сей поры неразделимую, неньку-Украину пополам. Применяя метод «вешания лапши на уши», все повернули так, что страна на полном серьезе поверила, что есть «белые и красные», «оранжевые и бело-голубые», те, кто душой болеет за «запад», и те, кто за «восток». Такой себе шароварный вариант американского «Север против Юга» времен Линкольна. Вуйко, впервые за послевоенное время вышедший из карпатских лесов, где раньше прятался от мести «красных», с удовольствием принял новую идеологическую «игрушку» в виде «плохишей», которые спят и видят, как бы отложить в сторону отбойные шахтерские молотки и пойти крестовым походом вслед за солнцем. То же самое, только вверх тормашками, видели из шахт шахтеры. Карта, под названием «образ врага», разыгрывалась нечистоплотными политиками цинично и беспощадно. Они понимали, что «масса», воспитанная на телевизионных тупых мыльных операх и абсурдных ток и реалити шоу, просто обязана, в силу соответствующего умственного развития, наверняка «проглотит» эту «наживку» и «купится» на пиар-технологию. Сколько лет прошло, а Сергей до сих пор помнил, как тогда, в Рубежном, пожилая старушка, отложив в сторону палочку, упала на колени перед урной для голосования, куда только что бросила бюллетень, крестилась и приговаривала: «Сделай так, Господи, чтобы он стал президентом! А та, с косой, чтобы…» От нахлынувшего на нее негодования при упоминании «той», она едва ли не начала задыхаться. Сергей был поражен. Ладно они, молодые, готовые были размахивать флагами любого цвета, любой партии, и им было глубоко наплевать чьих. Ведь они, невзирая на «малолетство» и «несмышленость», прекрасно понимали, чего стоят эти «идолы», а делали свою работу лишь за известные тогда всей стране таксы: 100-150 гривен в день. Но ведь старушка-то эта верила в «доброго барина» вполне искренне! Сергею тогда вспомнились кадры из фильма о войне, где солдаты шли на верную смерть с криками «За Сталина!» Сергей представил нечто подобное в интерпретации к нынешнему времени, представил, как будет звучать после слова «За…» фамилия того, за кого они должны идти на смерть, и ему стало не по себе.
Может, по тому, что он помнил, «как было», потому и ценил нынешнее, «как стало». А произошло все так, чего он никак не ожидал. Шевченковские (тот, который классик, а не седьмая вода) слова «Неначе люди подуріли: самі на панщину ідуть і діточок своїх ведуть» осталось в прошлом. Последний раз во время президентских выборов к урнам пошли не «подурівшиє» люди, в результате чего и был избран новый президент. Молодой, грамотный, рассудительный, который, судя не только по сказанным словам, а и по реальным поступкам, искренне хотел, чтобы «Украіна піднялася з колін». Этот афоризм Сергей запомнил, когда на слова одного из тогдашних горлопанов: «Нарешті ми впевнено можемо сказати, що Україна піднялася з колін», теща, которая слушала это, язвительно добавила: «З колін-то ми підвелися, але на сраку впали».
Теперь же, при новом президенте, действительно можно было сказать, что страна поднимается с колен. Сколько новых преобразований, столько всего, о чем раньше и не мечталось. Глядя, какие преобразования происходят вокруг, Сергей только диву давался: почему это не делалось раньше?! Ведь президент не придумал нечто новое, сверх необычное. Обо всем этом знала любая домохозяйка, но раньше о таком только вздыхали на той же кухне, видя в телевизоре, что в стране все делается с точностью до наоборот. Теперь же все из статуса грез перешло в статус реальности. Президент доходчиво объяснил тем, кто сидит за каким-либо начальническим столом в стране, что это не люди придуманы для него, чтобы он требовал с них мзду за любую бумажку, а он сам существует для того, чтобы быстро и без проволочек рассматривать любое их заявление. ГАИ, милиции, иным силовикам и «иже с ними» было сказано, что они для того и призваны, чтобы ловить и наказывать воров и бандитов, а не получать от них очередной «отстег» за «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Налоговикам, и иным «боровикам» и «подберезникам» было сделано удивительное открытие, что предприниматели – это не враги, которым нужно «руки выкручивать». А, наоборот, содействовать, чтобы они работали, от чего всем вокруг будет лучше. Таможня, экологи, землеустроители, все, кто не производил ничего, а лишь имел в своем лексиконе всего лишь два слова «Запрещаю» и «Разрешаю», могли, при добросовестном исполнении своих обязанностей, дать толчок к развитию страны. Такой, что известные доселе примеры «Великих экономических чудес», сейчас бы «нервно покуривали в сторонке». А если еще и дать возможность работать по-людски тем, кто производит любую продукцию: заводам, фабрикам, сельскому хозяйству?
Все это при новом президенте заработало. Сработал не только феномен «пряника» - повысились заплаты, общий уровень жизни станы, но и «кнута» - понятие «Бандиты будут сидеть в тюрьмах» (а не откупаться от них) стал реальностью. Казалось бы, можно было радоваться, что состоялось «возвращение в страну не дураков, а гениев». Но Сергей даже и без своего гиперболоида понимал, что не все так просто. Что хорошо одним, то далеко не подходит другим. За эти годы выросло не одно поколение, которое вместе с молоком матери впитало в себя понятие «хочешь жить – умей вертеться». Потребность «дать-взять» для многих стала столь же жизненно необходимой, как и необходимость есть, пить, дышать. Дело даже не в привычке. Для многих это стало стилем бытия, жизненной необходимостью. Годами, десятилетиями создавались «пирамиды», строящиеся на взятках, за счет которых и жили многие. Самый мелкий чинуша собирал среди «серых» свой «урожай». Часть оставлял се6е, удовлетворявшись и этим «малым» для «поддержки штанов». Чиновник более высокого ранга оставлял себе и более жирный кусок. Ведь к нему стекались ручейки некоторых таких «давал», кто сидел, хоть и на мелком, но «хлебном» месте. Следующий «перевалочный пункт» аккумулировал у себя еще более крупные суммы. Нетрудно «вычислить», что более высокое «кресло» приносило тому, кто восседал на нем, более весомый «оброк». С каждой новой ступенью аппетит «вершителя судеб» возрастал в меру того, насколько увеличивалось количество стекающихся к нему «ручейков».
Сергей вспоминал, как негодовали его родители, когда видели на экране попавшегося на взятке судью – «колядныка». Мать удивлялась, мол, какой «ненажера»: такие огромные «хабарі» берет, а Сергей в свою очередь умилялся: неужели она не понимает, что он не только себе берет? Что из этой суммы его личная толика составляет малую часть. Остальные пройдут «наверх». Потому-то потрясший мир своей циничностью (молчал бы уже, а то всунул рыло в объективы телекамер, чувствуя безнаказанность, на полном серьезе уверяя, что этими пачками долларов он по древнему обычаю хотел «засеять кабинет») судья и оказался первым, кого посадили за взятки. Здесь просто человек своим языком выпросил «срок», вызвав резонанс, который скрывать было опасно для «белизны мундира». А до этого никто в упор не видел этих «ручейков», так как всем было выгодно подобное положение вещей.
Это только один пример. На самом деле «образчиков» такой «бурной деятельности» в стране до прихода к власти нового президента было – хоть пруд пруди. Брала таможня, милиция, ГАИ, землеустроители, медицина, адвокаты-депутаты, все! Все настолько было пропитано коррупцией, все настолько на ней основывалось, что по иному эти люди и не мыслили своего бытия. И вдруг появляется какой-то «праведник», который хочет все это разрушить и оставить бедных «сиротинушек»-взяточников без «краюхи черствого хлеба». Нетрудно догадаться, что такие перемены, пусть они и трижды полезные для страны в целом, самими же «сиротинушками будут не просто встречены «в штыки». Они на полном серьезе рады будут «ухватиться за топор», лишь бы убрать «помеху», того, кто мешает им жить по старым порядкам. Сергей чувствовал неладное. Он «краем уха» слышал «закулисные» настроения некоторых, из числа тех, о ком мы говорили выше. Ведь даже провинциальная Херсонщина имела немало примеров того, как те, кто, находясь «ниже», «уходили» тех, кто стоял выше по рангу. Сергей слышал, как когда-то пришел новый губернатор, который искренне хотел навести порядок в области. В том числе и прикрыть варварский вылов рыбы в одном из приморских районов. Этот «ручеек» приносил такой «поток» шальных дармовых денег, что те, кто сидел на этом «Клондайке», готовы были не просто «топор в руки взять», а «горло перегрызть» тем, кто помешал бы процветанию этой дармовщины. Однажды одна из херсонских газет описала дикий по своему смыслу случай. Силовики из области поехали в этот район и арестовали партию незаконно добытой рыбы. Но районные провинциалы, вместо того, чтобы трепетать перед областным начальством, совершили нечто дерзкое. Дорогу силовикам из области перегородили машины силовиков из района, и провинциалы едва ли не под дулом автоматов заставили своих «вышестоящих» коллег вернуть «кусок черствого хлеба» назад. «Моська» готова была разорвать «Слона»! Вот что значит жажда не потерять «кормушку»! И вот теперь попытался отнять «игрушку» у «дитяти» новый (на то время) губернатор. Спустя некоторое время его не просто сняли с работы, но и усадили за решетку! В кулуарах поговаривали, что это районный глава, прикармливающий «товарищей сверху» «рыбной похлебкой», походатайствовал тому, чтобы не в меру ретивого областного борца за экологию убрали с дороги. Сергей не был уверен, что это было так на самом деле, но, видя, что творится вокруг, допускал, что все могло быть именно так.
Вот и теперь, с приходом к власти нового президента, найдутся те, кто умеет «затыкать рот» и «устранять преграду». А таких на политическом Олимпе (и не только на нем) Украины было предостаточно. Там почти и не осталось «старой гвардии», а везде виделись новые лица, но все же среди этих молодых были и такие, кто по своему самодурству, вопиющей глупости, жажды власти, наплевательскому отношению ко всему и вся, могли дать фору своим «старшим собратьям». Уж они-то заветам былых «черноротых» товарищей будут верны. Вспомним политиков, для которых крамольной была сама мысль о том, что на выборах могут победить не они, а кто-то другой. Проиграл? Быстрей в суд! Или поднимай людей на «Майдан»! Но не смиряйся с ролью второго человека в стране!
Сергей чувствовал, что «традиционная национальная украинская забава» игра в «очередные внеочередные» будет продолжена и новой волной политиков. «Ну, что мы за люди такие?! - думалось Сергею, глядя на очередной «лай» оппозиции. – В кои времена нашелся человек, который действительно может вывести страну из бесконечно длинной черной полосы. Нужно радоваться, что наконец-то такой лидер нации есть. А эти вновь воду мутят!» Сергей понимал, что «торопыгам» не захочется ждать следующих президентских выборов. Они или до импичмента додумаются, или до еще какой-то пакости, лишь бы приблизить время «вхождения в Иерусалим».
Вот на фоне таких политических событий и состоялся приезд в Херсон президента Украины Касиянчука Игоря Ксенофонтовича. Сергею очень льстило то, что помимо посещений Херсонского судозавода и комбайностроительного завода, Школы Высшего Гуманитарного Труда, президент также посетит его, Сергея, «Всезнайку». Да, понимая, что к нему приедет особый гость, тем более, человек, которого он не просто уважал, а искренне им восхищался, Миронюк навел марафет в своем скромном (всего-то одиннадцать квадратных метров!) офисе. Но ничего особого не планировал. Решил, что будет честно, если он как всегда будет принимать обычных клиентов. Тем более, что те давно записались к нему на эту дату. Однако представители зачастивших из «Белого дома» (Облгосадминистрации) упорно старались навязать ему свой «план действий». Где и как он должен стоять, что делать и что говорить. И, главное, кого принимать. «Люди в черном» и слышать не хотели о том, чтобы во время визита президента возле Сергея был случайный посетитель. Вдруг что-то то ляпнет не то, или того хуже… Свободолюбивому человеку очень не нравилось, что ему едва ли не силком навязывали то, как себя вести в своем же доме, но в дебаты с «парламентариями» вступать не стал. С одной стороны он понимал, что рьяно перечить местной власти все же не стоит, (на завтра те могут прикрыть его «Всезнайку»), с другой вполне искренне осознавал, что при приезде важных лиц так и должно быть. Он вспомнил передачу, где рассказывалось, как перед приездом в куда-то какого-то важного лица (кажется, президента США), спецслужбы за неделю, а то и за месяц до этого, «шманали» все и вся на улицах, по которым должен был проезжать президент. Вплоть до того, что проверяли, благонадежные ли жители проживают здесь. В день поездки на крышах домов находились снайперы. Так что возмущаться в данном случае было просто глупо. Сергей лишь попросил, чтобы он в этот день просто делал свое обычное дело, принимал посетителей и не более того. А уж кого спецслужбы поставят ему в очередь к гипербролиду, своих, переодетых под «трударів ланів», агентов, или еще кто-то – это ему было все равно. На том и порешили.
В день приезда президента, в Херсоне была прекрасная погода. Соответственно прекрасным было и настроение у Сергея. Робота ладилась, он как всегда принимал посетителей, учтиво отвечал на все их вопросы, выполнял все их просьбы, был абсолютно спокоен. Казалось, что Нина волновалась больше, чем он. Она не находила себе места, с утра не приседая, снуя туда-сюда по комнате, в который раз протирая пыль на тех местах, которые были уже давно протерты, каждый раз смахивая с очередной нехитрой вещицы в офисе несуществующую пылинку. Сергей, видя это, только посмеивался: женщины есть женщины. Марафет на лице и марафет в доме для них – важнейшее из всего иного. Впрочем, что уж тут удивляться: не каждый день к тебе является в гости президент страны. Тут одной снимающей братии с теле да фотокамерами будет столько, что все уж точно не поместятся в крохотном помещении его офиса. И не просто братии, а тех, кто из центральных каналов. Это особый кураж, тут уж точно как в поговорке «Утром – в куплете, вечером – в газете». Перефразировав, получается так: утром и днем херсонцы рукоплещут проезжему из столицы гостю. А вечером по ящику в привычных новостях видишь не что-то «заморское», а свеженькое: родной город, президента, расхаживающего по этому городу, и себя, родимого! («Вон я, в толпе! Третий слева! Смотри, Маша!») Так что Сергей почти не сомневался, что вечером по телику увидит и себя. Но не это радовало его. А то, что о его гипере узнает еще больше людей. И это неплохо. Ради этого и делаются изобретения, чтобы о них знали. Скромного вчерашнего сельского парнишку, который, став телеоператором местного ТРК «Скифия», снял когда-то уникальные кадры встречи в Херсонском доме для престарелых отца и сына Похидня, пригласил к себе на работу Си-Эн-Эн. Ведь те кадры провинциала вмиг попали в интернет, их там и увидели си-эн-эшники. Может, нечто подобное произойдет и с ним, Сергеем Миронюком? Увидят в каком-то крутом американском (или ином) научном институте его гипер, заинтересуются, пригласят на работу. Предложат контракт, лабораторию, квартиру «с видом на». И хотя об этом наш герой думал с иронией, но иногда проскакивала мысль: а почему бы, собственно, и нет?
И вот час «икс» настал. Все забегали, засуетились. Один только Сергей, хотя внутренне, конечно, волновался, внешне вполне спокойно обслуживал своего очередного клиента. Когда в помещение зашел президент со своей поредевшей (в маленькую комнатушку не могли поместиться все, поэтому за шефом последовали те, кто имел более близкий «доступ к телу») свитой, все присутствующие поднялись ему навстречу. Гость здоровался со всеми за руку, был приветлив. Сергей сразу же отметил для себя, что улыбка была не натянутой, не «протокольной, что было свойственно предшественникам Касиянчука, а естественной и доброй.
- А это и есть наш украинский компьютерный гений, о котором я столько наслышан? – приветливо спросил он, глядя на Сергея.
- Совершенно верно, Игорь Ксенофонтович, - тут же поддержал президента сопровождавший его губернатор области. – Раньше мы его херсонским компьютерным гением называли, а теперь его можно и украинским гением величать. С таким изобретением он вполне может прославить всю Украину.
- А почему бы и нет? – У президента было явно хорошее расположение духа. - В Америке – Бил Гейтс, у нас – Сергей Миронюк. Это наш ответ, так сказать, Чемберлену.
Все дружно засмеялись, оценив шутку главы державы.
- Не стану спрашивать об этом чуде, поскольку наслышан о нем предостаточно. А вот воочию увидеть, как все это работает, конечно, хотел бы.
- А вот сейчас он как раз осматривает посетителя, - проявил активность кто-то из замов губернатора, - вы увидите, как работает эта машина.
- Ну, что вы! – возразил президент. – Это меня не убедит. Где гарантия, что вы не усадили в стул своего человека, проинструктировав хорошенько нашего изобретателя, что и как нужно говорить. Нет! Это не доказательство!
- Садитесь сами в кресло, Игорь Ксенофонтович! Это уж точно будет гарантия, что вас не обманут.
Эти слова принадлежали главе президентской администрации Янаевичу Петру Ивановичу. Сергея давно интересовала эта смутная личность. Этот человек напоминал парню миледи из «Трех мушкетеров» Дюма. Или такого себе среднестатистического «черного кардинала», которого медом не корми, дай окунуться (если и далее руководствоваться все той же «мушкетерской» терминологией) в дворцовые интриги, заговоры и иже с ними. Как по мне, - думалось Сергею, слепому видно, что это не добрый, злой человек, интриган. Почему президент его держит возле себя? Да еще и назначил главой своей администрации!
- Нет, нет! – поспешил вмешаться в разговор Сергей. – Извините, что я вмешиваюсь, но я категорически против этого! Я не хочу быть посвященным в тайны государственного значения. Ведь в таком случае я сразу же увижу, что делается в сознании главы страны, узнаю тайну заветного чемоданчика, ядерной кнопки и другое. Впрочем, извините, я забыл, что «кнопку» мы уже давно просрали.
В помещении все оцепенели от столь неслыханного для торжественных приемов словесного перла.
- Ой! Извините, Бога ради! Вырвалось. Извините! Я ведь потому и уважаю вас, Игорь Ксенофонтович, говорю это не ради подхалимажа, а искренне, что вы болеете за страну. Чего не скажешь о ваших предшественниках, разбазаривающих добро державы. Про кнопку ведь я не просто так. Ядерный потенциал, доставшийся нам после развала Советского Союза, миллионов, миллиардов стоил. Если бы даже и нужно было лишаться статуса ядерной страны, в чем я очень сомневаюсь, то стоило за это у тех же американцев и иных, кто не желал видеть нас конкурентом в этом деле, выторговать те же миллиарды. А мы взрывали свои, начиненные дорогущей электроникой, ядерные шахты, просто так. За «обіцянки-цяцянки», за копейки, которые мы от тех же американцев так и не дождались. Знаете, как поступали после открытия Америки тогдашние работорговцы? Им не нужно было рисковать жизнями, вступать в военные стычкам, захватывая рабов для работы на сахарных плантациях Нового Света. Они набирали дома в Англии массу зеркалец, битого разноцветного стекла, лоскутков пестрой яркой ткани, иных безделушек, плыли к берегам Африки и обменивали эти безделицы у вождей местных племен на рабов, которых потом и везли на плантации. Вот как африканские царьки подвергали рабству своих подданных, зачастую даже жен, матерей и детей, за осколок битого цветного стекла, так и ваши предшественники, пан президент, продавали страну за ломаный грош. Потому я и рад, что в Украине наконец-то появился правитель, которому не только «за Державу обидно», но он и делает все, чтобы в будущем никому в этой стране не было за нее обидно.
В помещении воцарилась тишина. Все ждали реакции президента. Всем было понятно, что за такой словесный спич тот может как отругать «правдоруба», так и похвалить его. Поэтому никто не спешил «лезть поперед батька в пекло». Взгляды всех были обращены в сторону главы государства. Тот горько усмехнулся:
- Тебе бы, парень, не компьютерами управлять, а страной. Такие неравнодушные люди мне нужны.
- Почти такие же слова сказал в свое время начальник областного управления культуры Василий Рылеев одному херсонскому энтузиасту, который жил музыкой, бредил ею, организовывал концерты и фестивали. Рылеев устроил энтузиаста на работу в Областной центра народного творчества методистом музыкального жанра, но вскоре руководитель этого ведомства, некто Светлана Алябьевна, поставила своему шефу ультиматум: или я, говорит, или он. Не может так быть, что подчиненный явно умнее, добрее и порядочнее своего начальника. У нас, говорит, «тихе болото», где мы жили спокойно, а тут вдруг ворвался в наш коллектив этот «ветер», и нам просто стыдно на его фоне выглядеть бездельниками. Формулировка причины увольнения бедолаги у Алябьевной была потрясающей: «Он чересчур активный!» И Рылеев его таки уволил! Не сомневаюсь, что нечто подобное может грозить и мне. Так что спасибо, и давайте лучше перейдем к делу. Предлагаю испытать гиперболоид на главе вашей администрации. На Петре Ивановиче.
- Нет-нет! – моментально отреагировал Янаевич. – Среди бумаг президентской канцелярии также немало есть вещей, не зная содержимого которых постороннему человеку лучше и спокойнее будет спать. Предлагаю кандидатуру личного водителя Игоря Ксенофонтовича. Возможно, они дорогой говорили о том, чем знают только они двое и никто более. Важных государственных секретов, что называется, «из сейфа», водитель не знает. И если вы, Сергей, скажете всем нам то, о чем водитель разговаривал со своим шефом, и Игорь Ксенофонтович подтвердит, что такой диалог имел место быть, то и президент убедится, что ваше изобретение действительно стоящее. И все мы в этом «переконаємося». Телевизионщики все снимут. Вы не против, Игорь Ксенофонтович? - И не дожидаясь ответа, подал знак кому-то из президентской свиты. – Георгиевич, попросите, чтобы сюда пригласили Василия.
Когда прибывшему объяснили суть происходящего, и он, ничуть не смущаясь, сел в кресло, Сергей прикрепил пластырем к его телу электрод с особым старанием. Все же это был особый клиент. Такого ранее у него еще не было. Впрочем, водители у него уже были, и не раз, но это, как вы понимаете, все же особый случай. Очень ответственный.
Сергей надел наушники, а за ними и очки. В комнате воцарилась тишина. Все были в напряжении. Всем хотелось чуда. Каждый верил, что сейчас Сергей начнет говорить такое, от чего у президента округлятся глаза, и он воскликнет: «Точно! Такое было!»
«Немая сцена» не длилась и минуты. Сергей снял очки, наушники, повернулся к президенту:
- Однажды по дороге в аэропорт Борисполь, когда планировался ваш полет в Ташкент на саммит, водитель намекнул вам, Игорь Ксенофонтович, о том, что живет он в стесненных условиях. В смысле квартиры. На что вы ответили дословно так: «Уважаю тебя, Василий. Ты и водишь хорошо, и за машиной следишь. Таких людей я называю «бджілка-трудівниця». Но… Я помню, Василий, растерянное лицо Юрия Луценко и его подавленное состояние во время судебного процесса над ним. Человек был министром внутренних дел! Главным милиционером страны! Какие масштабные дела проходили через его руки! А судили его всего лишь за якобы внеплановое выделение квартиры для своего водителя… Извини, Василий, но я не хочу также оказаться в подобной ситуации».
Сергей умолк и посмотрел на президента. Все также перевели взгляд от «Ванги» на главу государства. Вид у того был ошарашенный. Было видно, что он настолько потрясен, что на некоторое время даже потерял дар речи. Наконец, он пришел в себя:
- Все точно так и было… Слово в слово… Но ведь в машине не было посторонних! Никто не мог слышать наш разговор! Да… Видимо, гиперболоид этот и впрямь удивительная штука.
Все вновь устремили взгляды на Сергея. Всем было и так понятно, что этот человек творит нечто невероятное, но все же хозяин комнаты чувствовал, что все хотят «продолжения праздника». Всем хотелось еще какого-то открытия. И Сергей ответил на «пожелание трудящихся»:
- Когда-то вы посещали полигон… Были соревнования по мотокроссу. В самый неподходящий момент прокололось колесо. Дело даже не в том, как Василий быстро поменял запаску. Так быстро, что вы, Игорь Ксенофонтович, сравнили его с механиками Формулы-1, которые меняют все колеса на гоночном болиде за десять секунд. Дело в том, как волновался ваш водитель. Как он переживал, что может подвести вас, и вы опоздаете к открытию, которое и так задерживали по причине вашего отсутствия. Я читаю его мысли… Я вижу, как он переживал… Он добрый, добросовестный человек. Сознательный, исполнительный. Я думаю, что он заслужил на квартиру…
Президент медленно перевел взгляд на своего водителя:
- А не сговорились ли вы, Василий? Может, вы до этого были знакомы?
Тот отрицательно покачал головой:
- Я первый раз в Херсоне, Ксенофонтович.
- Я иногда в шутку говорю: «Оскорбляете недоверием!» - встрял в разговор Сергей. – При вас, господин президент, я так говорить не осмелюсь, но все же меня огорчает, что вы сомневаетесь в способностях моего изобретения, а еще и подозреваете меня в жульничестве. Я вам больше скажу… Нет, я скажу мало, но вы все и так поймете. Я не хочу всего рассказывать, поскольку присутствующие не так могут это истолковать. Хотя ничего предосудительного, что касается вас, господин президент, там не было, но все же вы были не в совсем приятной для себя ситуации. Поэтому я и умолчу обо всем, лишь только скажу об одном. Когда все закончилось, вы долго стояли на коленях и благодарили Господа за то, что он и случайность спасли вам жизнь. Так вот. Это была не случайность. Совершенно случайно там оказался Василий. Это он спас вас, Игорь Ксенофонтович. Это он сначала спас вас, уже бесчувственного, затем вернул вас к жизни, и, видя, что вы начали приходить в себя, быстро ретировался. Увидев тайком издали, что вы полностью пришли в себя, и благодарите Господа за свое спасение, он ретировался. Так ничего вам и не сказав. Ни тогда, ни после. Было такое «чудесное спасение» в вашей жизни, Игорь Ксенофонтович? Могу сказать, где все это произошло.
Все устремили взгляды на президента. Тот осуждающе смотрел на своего водителя.
- Так это был ты, Василий?! Почему же ты молчал об этом?!
Тот смущенно замялся:
- Так… Это… Ну… Вы же сами понимаете…
- Да что же здесь такого?! Ну, надумал я, видя, что природа потрясающая, да рядом никого нет, покупаться голышом. Что здесь такого?! Ты что, смущался признаться, что видел меня голым?
- Да… Вас долго не было, вот я и пошел осмотреть окрестности, да заодно и берег озера. Озеро-то красивое, но водовороты в нем стремные. Они и меня чуть не затянули вместе с вами. Еле выгреб. Я в юности серьезно плаванием занимался, это нас и спасло. Вы к тому моменту уже изрядно наглотались воды, уже не понимали, что происходит вокруг, я как раз вовремя успел.
Президент удивленно смотрел на Василия и сокрушенно качал головой:
- А я-то думаю: как же я мог на берегу оказаться, если перед этим уходил под воду довольно далеко от берега. Да… Ну, ты, Василий, действительно добрый человек, как сказал изобретатель этой чудо-машины. И я бы добавил: стеснительный. Молчать только из-за того, что ненароком увидел голый зад своего шефа… Другой бы уже раструбил о своем подвиге на весь мир. Спасибо тебе, Василий. Спасибо, тебе, добрая ты душа. – И, взглянув на Сергея, добавил. – Если даже не будет каких-то иных законных путей выделить тебе квартиру (я попрошу службы, чтобы они занялись твоим квартирным вопросом), я сам, за свои деньги, куплю тебе квартиру в Киеве. Спасибо, Василий, спасибо!
Кадры, где президент Украины эмоционально обнимает своего водителя, и, не стесняясь телекамер, вытирает катящиеся по щекам слезы, были настолько трогательные, что их в этот же вечер и на следующий день транслировали едва ли не все мировые телеканалы.


Глава 4.
У каждого человека есть мечта. Кто-то старается достичь многого в творчестве, кто-то в бизнесе, кто-то стремится сделать головокружительную военную карьеру, кто-то – служебную. Кто-то видит счастье в бесконечных умопомрачительных пирушках и шумном веселье, кого-то, наоборот, умиляет тихое семейное счастье. Для Нины мерилом всего и вся были деньги. Будут деньги, думалось ей, все остальное – приложится. Увы, она родилась и воспитывалась в такое время, когда с экранов телевизора, из прессы, из разговоров вокруг «подавалось одно блюдо» - достаток. В бесконечных интервью звезд главной темой сквозило не столько творчество, сколько то, на каких островах отдыхала «звезда», какую очередную «Мазарати» или иную «игрушку» она приобрела, сколько «килограммов» силикона закачала себе после очередной операции в губы и грудь, и сколько это стоило. Телевизионщиков не смущало то, что у очередной «голожопой» певички, перед которой они готовы были «извертеться на пупе», лишь бы взять интервью, силикона в губах было столько, что на эту уродливую «губошлепку» без чувства омерзения и смотреть-то было невозможно. Рейтинги значили все и вся. Бог с ним, что у подрастающего поколения будет формироваться искаженное представление о красоте. Лишь бы рейтинг телеканала лез вверх. Завтра телевизионщики будут показывать ужасающие кадры очередного преступления, дивясь жестокости преступника, забыв, что позавчера они приглашали в свою студию на участие в очередном ток-шоу «черную маску» - киллера. Тот с удовольствием «смаковал» размер гонораров, которые он получает за очередной «заказ». И никому в это время не приходило на ум то, что в это время у огромной массы подростков, сидящих у экрана и слышавших эту браваду, дух захватывает от восхищения: вот это жизнь! Вот это деньги! На такое количество «бабла» и с девочкой в кабаке можно «зависнуть», и мобилу себе навороченную купить, и позволить себе еще много чего. Бравада киллера и все иное подается с экрана так, что все воспринимается: не «как это подло!», а «как это круто!»
Не задумывалась и Нина о таких «мелочах». Это Сергея она считала «нытиком», тем, кого трогают всякие «телячьи нежности». Как-то они вместе с Сергеем посмотрели фильм «Сны», где киногерой Олега Басилашвили, живший в девятнадцатом веке во времена царской России, заглянув в будущее и увидев происходящие там «конкурсы красоты» и иные «ток-шоу», был в исступлении: «Такого просто не может быть!» Он попытался рассказать о том, что ожидает Россию в будущем, царя и иные умы страны, но ему никто не поверил: «Люди не звери! Они не могут опуститься до такой дикости!» Сергей долго не мог успокоиться после этого фильма: «Посмотри, у нормальных людей такое даже в голове не укладывается! А мы живем, окруженные этим бредом, сами его же и творим, и считаем, что так должно и быть!»
А Нина как раз считала, что так должно и быть. Ее не только ничуть не трогали идеалы былых времен, а, наоборот, даже вызывали смех. Она приводила в пример мужу один из старых фильмов. «Сказание о земле сибирской». Отец героини фильма не хотел отдавать замуж свою дочь за главного героя кинокартины. И лишь тогда, когда о нем, трактористе, который выполнил высокую дневную норму по распашке земель, написала местная газета, отец девушки, тыча пальцем на фото в газете, радостно восклицал: «Вот это другое дело! Он – герой труда! Отныне узнаваемый и всеми уважаемый человек! За такого не грех и дочь отдать!» Нина ухахатывалсь от этой наивности. Сергей соглашался, что наивно, но восхищался, что тогда у руководителей страны хватало ума воспитывать у детей, подростков, у молодежи, у всех, чувство патриотизма, любви к труду, сознание того, что они могут быть уважаемыми и успешными, если ко всему будут относиться с трудолюбием и любовью. «А что происходит сейчас? - вопрошал Сергей. – Кто будет работать на полях, водить зерноуборочные комбайны, тракторы, стоять у станков и мартенов?!» За годы «шароварной незалежности» выросло уже не одно поколение, которое патологически не хочет работать! Да что работать? Не приведи Господи, случится война, кто будет страну защищать?! Прежде, чем оторваться от компьютерного монитора, ребята спросят: «А сколько нам за это забашляют?» Сложно представить нынешнюю молодежь, которая бы мерзла в окопах и шла в атаку, почти на верную смерть с криком: «За Родину!» Впрочем, что значит «Родина»? Сергей помнил кадры военной хроники битвы за дом Павлова в Сталинграде. Когда солдаты «костями ложились» за каждый квартал, дом, подъезд. Тогда каждый кирпичик впитывал в себя слово «Родина», «пядь родной земли». За что сейчас будут отдавать свои жизни солдаты, в том числе и он сам, освобождая его родной Херсон. За судозавод? Который принадлежит российскому олигарху? За Механический завод? Хозяин которого «звездится» по мере того, как возрастает в городе количество супер и гипермаркетов, принадлежащих ему. За эти гипермаркеты ложить голову? За отель «Фрегат», который строил народ, государство, а теперь его прибрала к рукам лишенная чувства совести «веселая семейка»?
Уж если у Сергея все путалось в голове, то Нина не желала утруждать себя подобными размышлениями и умозаключениями. Она понимала одно: кто имеет деньги, тот имеет все! Именно в них, в их количестве она и видела гарантию нормальной жизни. Но, как это часто бывает у женщин, энергия ее пошла не на то, чтобы самой их зарабатывать, а найти такого мужа, который мог бы это делать. Этой фразой автор не делает какое-то сногсшибательное открытие. Во все времена были мужчины, которые покоряли страны, руководили станами, создавали фирмы, делали их процветающими, которые горбатились на полях, в шахтах, рудниках, приисках, бороздили океаны, колесили по дорогам мира, зарабатывали денежки, и женщины, которые «подстраивались под крылышко» суженых, умело тратя эти денежки, а зачастую и проматывая их без остатка. Конечно, встречались еще такие «декабристки», которые готовы были не из-за денег, а из-за любви к мужу и чувства супружеского долга, совести, идти за ними «в Сибирь» или подвергать себя иным лишениям. Но нынче крутизна женщины отличалась не перечисленными выше качествами, а тем, что во время бракоразводного процесса она «поимела» от бывшего своего муженька «отступные», исчисляемые миллионами долларов, которые превышают подобные суммы их предшественниц.
Когда Нина познакомилась с Сергеем, ей очень понравилось то, что тот едва ли не «сорил деньгами». Делал дорогие покупки, угощал ее «Помпидуром». Это такое шампанское, которым он угощал ее. Красивым было не только ухаживание. И тогда, когда они поженились, в доме было все. Или почти все. Она же сама любила повторять, что когда Сергей шел с работы домой, он буквально (выражаясь ее же словами) «пол рынка скуплял».
Привыкнув пусть и не к богатству, но относительному достатку, Нина поняла, что можно самой не работать, а жить на содержании мужа. Что она и сделала. Благо дело, он был абсолютно не против. Она настолько отвыкла от труда, что, когда у мужа пошла «черная полоса», и в домашнем холодильнике уже не наблюдалось того, что было ранее, ей не пришла в голову мысль «поднять зад с дивана», пойти работать и поддержать семью в непростой период. Она пошла по иному пути: начала регулярно и настойчиво «капать на мозги» мужу. Мол, шевелись. «Червяк», которого ты «приносишь в клюве» в «домашнее гнездышко», должен быть гораздо больших размеров, нежели он есть сейчас. Чувство, что «муж – бяка», коль он не может обеспечить меня, хорошую, укрепилось настолько, что оно не проходило и тогда, когда в доме все было хорошо. Однажды муж заработал немало тысяч, но деньги ему отдавали по частям. Вот и выходило так, что тот едва ли не каждый день приносил домой по двести гривен, которые ему выдавали «по чуть-чуть» из той суммы. Нина настолько привыкла к этим постоянным денежным «вливаниям», что однажды, когда Сергей не принес их, разразилась гневом. Тот объяснял ей, что ведь не пропил эти деньги, использовал их для дела, которое для семьи же и будет служить. Но обиженная Нина ничего и слушать не хотела. Она прибегла к уже испытанному методу: начала демонстративно игнорировать его, не замечать его, не разговаривать с ним. Такая «игра в молчанку», по поводу и без повода, уже была неоднократно испытана ею. Но, если раньше это были «короткие» «заскоки», длящиеся около четырех месяцев (дважды по четыре месяца, и еще пару иных «коротышек»), то сейчас «бойкот» затянулся на долгих десять месяцев! Что только не предпринимал Сергей, чтобы спасти ситуацию и семью в целом. Сколько раз он заводил разговор, мол, давай объяснимся, хочешь, ругайся, хоть кричи, если хочешь, но только не молчи! Почему ты игнорируешь меня, словно я пустое место? Не пью, не курю, не изменяю, с друзьями в кабачках не сижу, все время домой спешу, к жене. Я не заслуживаю подобного отношения к себе. Но Нина демонстративно делала вид, что «в упор не видит» Сергея. Потом, когда у нее «перегорит в заднице», и они снова станут разговаривать, она честно признается ему, что поступала так, «чтобы сделать ему побольнее». Эти слова ранили того в самое сердце. Как же так?! Когда были деньги – я все их тебе до копейки отдавал. Сейчас, когда их временно не было, вместо того, чтобы тоже пойти работать, поддержать мужа, быстрее пережить черную полосу, ты еще и побольнее делаешь?!
Но Нина принадлежала к тем людям, для кого понятие «чужая боль» не абстрактное, а вполне реальное. В мире существуют не так уж и мало людей, которые всерьез считают, что это только они одни ранимые и обидчивые. Что все вокруг «бесчувственные истуканы», с чувствами и эмоциями которых можно не считаться. Нина принадлежала к их числу. То, что близкий ей человек переживал и мучился – это ее мало волновало. Она хотела, чтобы лично ей в этом мире было хорошо и комфортно. На остальное ей было наплевать. Деньги – это все. Она однажды даже сказала Сергею, что была бы не против, если бы он грабил и убивал, лишь бы приносил домой деньги. Правда, при этом добавила: «Но, чтобы я об этом не знала». Вот такой «гуманный» подстрекатель к преступлениям.
Сейчас, когда Сергей изобрел свой гиперболоид, когда посетители все чаще и все щедрее стали «благодарить» мужа за то, что он делает, в семье воцарился достаток. Но не зря говорят, что аппетит приходит во время еды. Не зря классик придумал сказочку о том, как вчерашняя «голоштанная» старушка в будущем хотела стать то «столбовой дворянкой», то «владычицей морской». И с каждым новым забросом невода ее аппетит все возрастал. То же самое происходило и с Ниной. Когда холодильник был пустой, ей казалось, что пределом ее мечтаний будет тот час, когда он будет полным. Но когда это произошло, захотелось и шубы. А когда и она появилась, то Нина стала интересоваться, за рулем какой машины сидит телевизионная певичка, в то время, когда у нее берут интервью.
Когда она узнала, что их офис посетит сам президент страны, она не находила себе места: что бы сделать такого, чтобы расположить к себе первого человека в государстве? А в том, что такая «милость» со стороны «сильных мира сего» могла бы кардинально изменить ее жизнь, она не сомневалась. Ведь она понимала, что своим трудом, талантом, гением можно добиться многого, но это будет мелочь, по сравнению с тем, что могут позволить себе те, кто находится у власти. Те могут позволить себе разворовывать всю страну, за бесценок приватизировать фабрики, заводы, земли, базы отдыха на «золотых берегах» морских побережий Украины. От «бюджетного экспресса» могут «откусить вагончик» с миллионами, а то и с миллиардами, денежек. Для себя, для любимого. Нина твердо верила, что «брызги» этих денежек непременно падают и на тех, кому посчастливилось «попасть в обойму», тех, кто «имеет доступ к телу». Сергею доводилось во время одной из предвыборных компаний, когда «в смертельной схватке» сошлись те, кто хотел «рулить городом», поработать с предвыборными штабами некоторых кандидатов в меры. И ближе познакомиться с ними самими. Он рассказывал Нине, как ужаснулся, лично убедившись, насколько правильным является утверждение, что «Политика – грязное дело». Нине не хотелось верить, что ее как-то могут касаться слова Сергея о «свите», где порядочные, казалось бы, люди, готовы глотку перегрызть друг другу, лишь бы подвинуть конкурента, а то и напрямую устранить его, лишь бы быть поближе и к телу «самого», и к его милостям. Нине казалось, что она будет умнее всех, что достаточно лишь одного только движения ее пальца, как она тут же будет в числе первых.
Поэтому во время визита высоких гостей старалась делать все, чтобы быть на виду, чтобы заметили не только Сергея, но и ее лично. Это только в самом начале, когда они познакомились, а потом и встречались с Сергеем, она любила повторять ему, что любит, чтобы ею кто-то командовал. Эти слова были как «бальзам на душу» парня. Ведь он вырос в семье, где мнение отца было главенствующим и не подвергалось ни малейшему сомнению. Поэтому и хотел, чтобы в его будущей семье выражение «Мужчина – глава семьи» имело не формальное, а настоящее значение. Но слова хитрой (или мудрой – решайте сами) Нины так и остались только словами. Он готова была «из кожи вон вылезть», но чтобы в семье все было так, как она захочет. Вот и здесь, в данном случае, ей не хотелось оставаться в тени мужа. «Всунуть и свой пятак» - это выражение будет в данном случае уместно.
Впрочем, это мнение нашего брата, мужчины. Мы уже рассуждали о женской логике, когда «Европа – подождет!» Поэтому и здесь, когда внимание всех присутствующих было привлечено к тому, что, собственно, происходило в диалоге президента с изобретателем компьютерного чуда, когда все, затаив дыхание, приумолкли и ждали, что же будет дальше, Нина расценивала эту молчаливую паузу как удачный повод предложить президенту и его окружению пирожки, «которые я специально для вас приготовила, Игорь Ксенофонтович». Это телеоператоры, которым она «заслонила кадр», могли молча ругаться: «Вот дура!», а она, наоборот, считала это едва ли не мигом своего триумфа. Не разбираясь в тонкостях телевидения, она искренне считала, что сейчас идет прямая трансляция, и ею сейчас восхищаются, и ей завидуют тысячи, а то и миллионы домохозяек.
Но напрасно мы рисуем здесь Нину, как некую простачку, не понимающую, что творит. Не секрет, что в плане всевозможных интриг, хитростей (логический ряд можно продолжить) женщины не просто превосходят мужчин. В плане подлости, злопамятства, мести, послания порчи и т.д. – «сильный пол» перед женщинами выглядит беспомощными младенцами. Мы можем веками и тысячелетиями воспевать их красоту, выточенную фигуру, иные бесспорные качества этих Божьих созданий, но в плане «сделать побольнее» - в этом женщины вне конкуренции. Тут даже селянка из забитого и затурканного села, где «топорами бреются и пугаются скрипа колес», проявит едва ли не математический склад ума и применит стратегию, достойную гения великого полководца, чтобы удовлетворить какую-то свою блажь, прихоть или бесовскую задумку.
Так и здесь. Познание в политике у Нины были на уровне того, что она видела по телевизору, да о чем судачили продавцы и покупатели на рынке. Но, увидев, как Янаевич отреагировал на предложение Сергея побыть в роли «подопытного кролика», сразу же смекнула, что тот не просто так отказывается. Она в это время находилась почти рядом, и от ее внимания не ускользнуло то, какой огонек в этот миг блеснул в его глазах. Это была помесь страха и паники. Эта, компрометирующая его, «минута слабости» длилась всего лишь какую-то долю мгновения. Умудренный в политических интригах «опытный волк», каким был Янаевич, тут же взял себя в руки и перевел тему на шутку. Но Нина сразу же поняла: а у тебя, мил, человек, рыльце-то, оказывается, в пушку!
Впрочем, в следующее же мгновение Нина забыла об этом человеке. Слишком много всего происходило вокруг. Да и ее внимание всецело было поглощено президентом. Ей хотелось «подрулить» именно к нему. О Янаевиче она тут же забыла.
Вспомнила только тогда, когда уважаемые гости засобирались обратно и направились к выходу. Ей так хотелось идти рядом с президентом, но его плотно окружили «ребята загорелые с Арбата» (так Сергей в шутку называл широкоплечих телохранителей, рэкитеров, спортсменов, это была в его устах интерпретация выражения «Косая сажень в плечах»), и к нему было не подступиться. Учитывая, что вторым по значимости и по рангу гостем был Янаевич, она, чтобы «попасть в кадр» и в центр всеобщего внимания, пристроилась рядом с ним, провожая и «выдавая на гора» стандартный «суповой набор» текста, типа: «Приезжайте к нам еще». Уже у самой двери гостеприимная хозяйка даже позволила себе осторожно положить руку на плечо высокого гостя, выражая тем самым особое расположение и уважение к нему.
В этот миг Нина заметила волос, который, видимо, упал с головы Петра Ивановича, и «почил в бозе» на его пиджаке. И случилось так, что Нина, сама того не желая, положила руку как раз на то место, где был этот волос. Чисто инстинктивно (а может быть, и подсознательно понимая, что именно с волосом работает гиперболоид), она, убирая руку с плеча, «прихватила» с собой и этот «презент».
Нетрудно догадаться, что когда гости ушли, она бережно спрятала свой «трофей» в одну из своих «женских штучек». С той поры наша интриганка, смотря телевизор, не столько ждала кадры с участием президента, сколько с моментами интервью главы его администрации. Чем больше она смотрела на эти хитрые глазки, чем дольше слышала эту не искреннюю и едва ли не заискивающую речь, тем больше ей хотелось достать из своих тайников волос этого «кардинала» и проверить его на «детекторе лжи». Да, она знала, что это только Сергей может разбираться в тех импульсах, которые посылает гиперболоид во время «тестирования» очередного клиента. Но соблазн был очень большим. Запретный плод манил. Чем больше нам что-то запрещают, тем сильнее нам хочется вкусить этот плод.
А, может, в тех очках и наушниках вовсе не что-то непонятное, как утверждает Сергей, а вполне нормальная «телевизионная картинка», где все доходчиво видно, что творится в голове и в подсознании испытуемого? Может, муж специально придумал эту байку, чтобы никто, кроме него, не лез в его изобретение? Может, ему хочется быть единолично «впереди на белом коне»? Нет, она, Нина, не хуже его! Пусть эту штуковину изобрел он, но и она не хочет оставаться на вторых ролях. Быть «владычицей морской» куда лучше, чем довольствоваться скромной и едва ли не унизительной ролью «столбовой дворянки».
С этой минуты она уже не сомневалась, что сделает то, что задумала. Она все чаще стала вертеться возле Сергея во время его работы. Всем своим видом изображая, что она то протирает пыль, то что-то убирает, но только не интересуется тем, что он делает, на самом деле краем глаза следила именно за этим. Как он включает свой аппарат, что и за чем потом делает на самом компьютере, какие кнопки и в какой последовательности нажимает. Вскоре она уже ничуть не сомневалась, что может сама запустить это «чудо техники». Все было понятно. Оставалось загадкой только одно: что она увидит и услышит тогда, когда наденет наушники и очки?
И вот однажды, когда Сергей отсутствовал, она и решилась на задуманное.
Достала из тайника волос Янаевича, положила его на предусмотренную для этого небольшую платформу, прикрепила к нему электрод и включила гиперболоид. Когда все было готово, она бережно, словно брала в руки снаряд, который может взорваться в любую минуту, одела наушники и очки…
Каким же огромным было ее разочарование, когда она увидела, что ничего иного, кроме бесконечных хаотических бликов очки не «рисуют», а в наушниках ничего не слышно, кроме столь же хаотического шума и трескотни…
Разочарование было настолько огромным, что вошедшей в раж злоумышленнице очень захотелось «покрутить все ручки» на компе, лишь бы он выдал желанный результат. Но все еще сдерживалась, боясь, что может «накрутить» такое, что выдаст ее. Она боялась, что Сергей заметит ее «несанкционированное ворожение».
Увы, он заметил это раньше, чем она думала. Сняв очки, она увидела перед собой стоящего мужа. Его взгляд и выражение лица говорили сами за себя. Понимая, что попалась на горячем, и что сейчас разразится буря, она, чтобы спасти ситуацию, прибегла к извечной женской уловке:
- Ой, Сережа! Извини… Я тут без тебя… Я тут так заждалась тебя… Так думала о тебе… Давай займемся любовью. Давай?
Пусть это звучит трижды наивно и четырежды глупо, но не секрет, что женщины, в пиковых для себя ситуациях, предлагают мужчинам себя, свое тело. Понятно, что речь идет действительно о исключительных случаях. Предлагают интим или убийце, который собирается ее лишить жизни, и этим отчаянная бедолага пытается ее, жизнь, спасти. Предлагает следователю, который ведет ее дело и докопался до того, что ее могут «закрыть» на энное количество лет. Тут тоже разменной монетой предлагается тело и ласки, для того, чтобы «закрыли» не ее саму, а ее «Дело №_».
Эти примеры не подходят к данному случаю. Но кто уж, а Нина прекрасно заняла, что значил секс для Сергея. Тот был просто помешан на нем. Если на девичниках ее подружки, «перемалывая косточки» своим благоверным, жаловались, что те исполняют свои супружеские обязанности «раз в пятилетку», то Нина хвасталась, что моему давай «каждый день и два раза на день». Сергей был намного старше Нины, и, когда они решали вопрос о женитьбе, он размышлял: «А вдруг я рано постарею и не буду в состоянии делать это? Как же быть жене?» Но сейчас, как и на протяжении всей их супружеской жизни, все происходило с точностью до наоборот: это он постоянно «выпрашивал» интим у жены, а та все ссылалась на отсутствие настроения. Но сейчас был особый случай, и Нина искренне желала вмиг превратиться в Клеопатру, или кого там еще, кто затмит своими действиями все отображенные в «Камасутре» позиции.
Но Сергей деликатно увернулся от ее попытки обнять его:
- Спасибо, но мне некогда. Я сейчас срочно уезжаю в Геническ. Думаю, ты понимаешь, что я сейчас установлю на гипере код, после чего уже никто более не сможет даже включить его. Не говоря уж о том, чтобы войти в его программы.
С этими словами Сергей сел за компьютер.
- Постой! Прежде, чем сделаешь это, прошу тебя: прочти, что творится в мыслях этого человека. Прошу тебя! Это очень важно!
По поведению Сергея было видно, что он не желает этого делать. Тогда она буквально схватила его за руку:
- Ну, ты же любишь тайны. Я уверена, что там откроется нечто совершенно неожиданное.
- Я опаздываю. Отстань.
- Ну, пожалуйста, милый. Сереженька, ну, я очень прошу тебя. Ты даже не представляешь, чей это волос. Там уже все подключено. Только одень очки и наушники. Это секунда времени. Ну, пожалуйста!
Есть такое выражение на Украине: «Запала клямка». Это когда человек на что-то настроится, настолько «накрутит» себя на то, чего он ожидает, что потом, если даже и возникнут какие-то проблемы на пути реализации всего этого, человек уже «на автомате» упорно двигается к намеченной цели, даже в мыслях не допуская того, чтобы остановиться на полпути. Так случилось и с Ниной. Тут было и чисто женское любопытство, и упрямство, и, возможно, интуиция. Она так нежно гладила мужа по голове, так влюбленно смотрела на него, так нежно касалась его руки, что он сдался.
Лицо Сергея еще было скрыто надетыми очками и наушниками, но уже тогда Нина увидела, как оно вытянулось, и поняла, что он видит нечто, из ряда вон выходящее. Когда он тут же снял очки, по его округлившимся от удивления глазам и по изумленному выражению лица можно было понять, что ее догадки подтвердились.
- Что? Сергей, что?
- Да он же хочет убить президента! – только и выдавил из себя на миг потерявший бдительность изобретатель, но тут же очнулся от «летаргического сна», быстро начал вводить в окошечки, высветившиеся на мониторе, с надписями «логин» и «пароль», какие-то непонятные точки, приговаривая при этом: - Я уже опаздываю! Автобус на Стрелковое уйдет без меня. Мне очень нужно туда попасть, очень! Для меня это очень важно. Все! Пока!
Быстро собрав вещи, Сергей так же быстро удалился, как и появился. Нина осталась одна, переваривая услышанное и соображая, что же ей делать. Великие открытия способны совершать не только компьютерные гении. У домохозяйки тоже может хватить сообразительности понять, что наступил ее «звездный час», и она с твердой верой в душе, что творит нечто грандиозное, приступает к действию. Именно так и поступила Нина. Еще и еще раз переосмыслив все, она под вечер окончательно «созрела» и, собрав носильные вещи, отправилась на железнодорожный вокзал. Это в пик курортного сезона с билетами в Херсоне напряженка. А сейчас она без проблем взяла билет на Киев, заняла место в вагоне и устремилась навстречу своей судьбе.
Автор погрешил бы против истины, сказав, что это решение далось ей легко. Она еще дома долго «дергалась», прежде чем окончательно решиться на поездку, и теперь, когда поезд уже мчал ее к стольному граду (в частности) и к конечной цели задуманного (в общем), продолжала терзаться в сомнениях. Не «наломает ли она дров»? Сейчас Нина вспоминал, как они вместе с Сергеем смотрели несколько фильмов, где героиня, желая помочь главному герою картины, пускалась в какую-то авантюру, хотя тот перед этим буквально умолял ее: не предпринимать ничего самостоятельно. Своим поступком киношная «Жанна д’Арк» внезапно значительно усложняла ситуацию, которую герой фильма уже к тому времени почти решил. Даже Нина в сердцах возмущалась глупостью героини: «Вот дура!», а что уж говорить о Сергее. Тот искренне удивился: «Вот бабы! Есть такая пословица о женщинах: «Коса длинная, а ум короткий!» Точно сказано!»
Когда-то и сама Нина едва не поплатилась жесточайшим образом за свои действия, которые совершила тайком от Сергея. Однажды ее подружка, задумав начать свой бизнес (а какой еще может быть бизнес в «незалежній» Украине для «бизнесменов среднего пошиба» - естественно, очередной лоток с «крамом» на очередном стихийном рынке, уродующем облик города), решила взять немалый кредит в банке. Известно, что для этого дела нужны поручители. Нина и стала одной из таковых, не осмелившись отказать подруге. Ведь в подобных случаях (или когда занимаются деньги) все говориться и выдается только в «розовых тонах». Никто не хочет думать о плохом, о крайностях, которые, увы, случаются.
Так произошло и на этот раз. Однажды Сергей принес весть жене о том, что в автомобильной аварии погибла ее подружка, и, увидев шок на лице жены, посчитал, что это естественная реакция человека на непоправимое. Но, когда однажды достал из почтового ящика необычное письмо, взглянул на все другими глазами. Там серьезное ведомство серьезным тоном обращалось к его жене, что поскольку она является поручителем, обязана выплатить долг ушедшего в мир иной кредитора. За которого она поручалась. Удивлению Сергея не было границ: сама «с голой задницей», а за кого-то поручаешься! «Ты хоть понимаешь, - отчитывал он жену, - что теперь из-за твоего глупого желания показать себя перед подружкой крутой бизнесменкой, мы можем остаться без квартиры? Которую заберут в счет погашения долга твоей подружки перед банком. Не посоветовавшись со мной, сама фактически решала судьбу семьи, судьбу других людей! Хорошо, что тогда бумаги были оформлены с нарушениями, и вскоре от Нины отстали с этими требованиями. Но, если бы все было оформлено правильно? Лишаться того, что наживал целую жизнь, из-за чего???!!!
В этой связи Нина вспоминала рассказ массажистки, которая приходила к ним домой, делать Сергею лечебные процедуры. Та поведала, что однажды, делая массаж очередному клиенту и услышав о том, что требуется поручитель, решила сыграть в благородство и сама же вызвалась: «Давайте я буду поручителем!» Сейчас, сокрушалась массажистка, я диву даюсь: кто меня за язык тянул?! Ладно, была бы это родственница или близкая подруга. А то ведь я эту женщину фактически видела в первый и в последний раз в своей жизни! А та, набравшись кредитов и долгов, «сделала ноги», тихонечко и неожиданно уехав на постоянное место жительства в другую страну, преподнесла большой сюрприз банкам, кредиторам и их поручителям. И теперь, горько усмехалась массажистка во время своего рассказа, у меня дома в самой жрать нечего, но я мотаюсь по заказам, рук уже не чувствую, которые млеют от усталости, зарабатываю деньги не для себя и своих детей, а чтобы отдать долги за человека, которого фактически и видела-то пару раз в своей жизни! Слушая это, Сергей давился смехом, приводя в пример Нинино «поручительство», а Нина только слушала и молчала, понимая, что возразить-то нечего.
Вот и теперь ее нет-нет, да и брало сомнение: может, это «вторая серия» того поручительства? Не наломает ли она дров своим поступком? Но, если бы даже на незримых весах чаши «За» и «Против» были уравновешены, все равно бы Нина выбрала сами догадайтесь какую чашу. «Запавшая клямка» в голове – это не такая себе безобидная шутка. Это вполне серьезная вещь. Это сильнее наркотика. «Зомбирование» самого себя – это диагноз еще тот! На этот случай люди еще не придумали никаких лекарств. Можно привлечь к процессу «отговаривания» от задуманного целую роту, батальон, полк, дивизию, армию психологов, «исцеляемый» ими «пациент» будет смиренно кивать в знак согласия, демонстрируя, что он внял их доводам. Но стоит только тем, удовлетворенным чувством исполненного профессионального долга, отвернуться, наш герой таки сделает по-своему.
Это вполне касалось и Нины. Да, внутренний голос иногда делал робкие попытки «достучаться до ее сознания» и выдавить из себя: «Одумайся!» Но сотня иных, громких, и все сокрушающих на своем пути, голосов в унисон твердили иное: «Да молчи ты, несчастный! Не слушай его, Нина! Делай, как надумала! Ты будешь в фаворе!» Вот именно это, пресловутое желание многих «быть в фаворе», и толкает человека на подобные авантюры. Для тех, у кого «запала клямка», понятия «не спешить» и «еще раз подумать» - равносильны смерти. Вот чего уж чего, а думать, а уж тем более ждать, торопыгам в таких случаях хочется меньше всего. Нина вспомнила, как Сергей рассказывал, что когда-то у какой-то древней народности был закон: если кто-то обращается в суд (или к старейшинам) с вопросом о разводе или ином конфликте сразу же, того даже наказывают. Нужно, чтобы прошло какое-то время, по истечению которого можно обращаться в суд. Логика такого условия поражает своей мудростью: в горячке распаленный человек способен натворить кучу необдуманных поступков. Но по прошествии времени, когда страсти «устаканиваются», человек все переосмысливает, то, что совсем недавно виделось ему глобальной обидой, которую нужно «карать смертью», превращается в «мышиную возню», пустяк, не стоивший и «выеденного яйца».
Нина вспомнила, как стала невольным свидетелем разговора Сергея по телефону со своим племянником. Она помнила, как тот тогда говорил в трубку: «Мне не жалко для тебя денег. Я даже могу занять тебе хоть в два раза больше, чем ты просишь. Но я вижу по твоей интонации, по твоему голосу, что ты сейчас буквально теряешь голову. Ты сгораешь от нетерпения, тебе лишь бы быстрее занять денег. В такие моменты чувство опасности притупляется, человек может согласиться на какие-то кабальные для себя условия, или совершить еще какую-то глупость, за которую потом будет жестоко расплачиваться. Не торопись, не делай из этого тайны. Позвони отцу, посоветуйся с ним. Тот плохого тебе никогда не пожелает». Нетрудно догадаться, что «на другом конце провода» и слушать ничего не хотели. Даже Нина, не слышавшая, о чем говорит собеседник мужа, понимала, что у того действительно была «горячка» в действиях, по словам Сергея в трубку: «Да что ты мне сто раз повторяешь, что через две недели вернешь деньги?! Ведь совершенно понятно, что не вернешь. Да и не нужно так рано! Я ведь не ограничиваю тебя со сроками отдачи. Когда вернешь, тогда и вернешь. Мне не к спеху. Ну, кто тебя за язык тянет?! Вот это меня и пугает, что я вижу, что тебя «понесло». Тем, кому будешь давать эти деньги, ты тоже в горячке что-то пообещаешь, за что потом будешь горько расплачиваться. Это я на все махну рукой, а они могут поступить жестко. Блин! Опять ты «через две недели»… Но ведь понятно, что через две недели не вернешь! Ну, что ты творишь?!» Нетрудно догадаться, что тот не вернул деньги ни через две недели, ни через два месяца…
Все это вспоминала и анализировала Нина по пути в Киев. Но это мы сейчас с вами, сидя спокойно в кресле или лежа на диване, читая эту книгу, можем спокойно рассуждать. Нина же сама себя лишила этой возможности. Как вы понимаете, сейчас она находилась в том же эмоциональном состоянии, что и звонивший тогда Сергею племянник. «Вижу цель, не вижу препятствий!» Это была одна из любимых поговорок Нины, когда она рассказывала о ком-то. Теперь этот словесный перл она вполне могла применить и к себе.
Некоторые читатели, возможно, задаются вопросом: а что же такого надумала сделать Нина? Да ничего, казалось бы, особенного. Причиной всему все та же ее любовь к деньгам. Ей казалось, что если она сообщит президенту о готовящемся против него заговоре под руководством его же главы администрации, глава государства щедро наградит ее за то, что она фактически спасла ему жизнь. Для того, чтобы ускорить президента к такому умозаключению, что называется «подмазать» этот процесс в его голове, она в конце разговора намекнет, что материальное положение их с Сергеем семьи желает быть лучшим. Спасенный наверняка поймет этот «прозрачный намек». Денег и у государства, и лично у его главы много, для них ничего не будет стоить озолотить «спасительницу нации».
В это время Нине не хотелось думать о том, что Сергей по возвращению из Стрелкового мог бы сам заняться этой проблемой и у него лучше бы получилось, как предупредить президента о том, что его хотят убить. То – он, а это – я. Ей все хотелось сделать самой. Пусть Сергею глава страны даст целый миллиард, за то, что тот спас его, но эта огромная сумма не столько будет радовать Нину, как, к примеру, сто тысяч, но эту сумму Игорь Ксенофонтович даст лично ей и поблагодарит лично ее. Среди мужиков существует шуточная поговорка: «Десять гривен, о которых не знает жена, значат гораздо больше, чем сто гривен, о которых она знает». Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Многие из нас мыслят и поступают так, что в их понятии эта шутка воспринимается вполне серьезно. К месту здесь вспомнить о моменте, когда Сергей с Ниной продали дачу. Она и думать не хотела о том, чтобы всю сумму истратить именно на общие семейные нужды. Она горячо упрашивала мужа поделить деньги пополам, искренне разрешая ему тратить свою часть суммы на что угодно, лишь бы тот не мешал ей тратить свою часть на то, на что она захочет и пожелает. Автор далек от мысли упрекнуть нашу героиню за то, что она намеревалась эти деньги пропить или прогулять. Нет, конечно же! Но она вполне искренне считала, что общие семейные цели – это вторично, а покупка помады, румян, духов и прочего – это первично. Впрочем, и в этом случае автор не упрекает Нину. Нельзя упрекать женщину за несознательность в плане «облико морале», которая искренне считает на первом плане наличие в ее сумочке губной помады, и только на втором – наличие мира в какой-нибудь третьей стране. «Европа – подождет»…
Вот и Нина сейчас размышляла о том, что она задумала, и столь же искренне считала, что ее действия не просто верны. Они по-своему гениальны. «Такое случается раз в жизни, да и то не у каждого». Вот она и пыталась использовать с максимальной пользой тот факт, что она ведает тайной, никому иному более не известной.
Киевский вокзал встретил ее привычной суетой, многолюдьем, шумом и гамом. Но это все ее мало интересовало. Ей сейчас больше всего хотелось попасть туда, где мысленно находилась уже давно. При всей своей провинциальной наивности она понимала, что так просто попасть к президенту будет не просто. Даже в Херсоне к мэру, а уж тем более к губернатору, нужно записываться заблаговременно, и ждать своего дня и часа приема. Впрочем, это Сергей об этом знал. Она же не очень-то и знала. Как и не догадывалась то том, что в 99 случаях из 100 ее может принять не «сам», а масса его «клерков», которые терпеливо запишут (или предложат вам записать) то, что вы хотите «вложить в уши» их шефа. Наша героиня наивно полагала, что стоит только ей сказать, что «она по очень важному делу», и «сообщит президенту что-то очень для него важное», перед ней тут же откроются все двери. Впрочем, она все же понимала, что перед каждым эти двери не откроются. Но она ведь «не с улицы» пришла! Она ведь видела сюжеты, которые крутили многие каналы, с визитом президента в Херсон, и в частности с его посещением офиса компьютерного гения. И, хотя главными героями сюжетов был, собственно, президент, Сергей и Василий, водитель президента, следующей в этом перечне вполне можно было поставить и ее, Нину. Даже Янаевича и всех остальных показали мельком, а она и ее пирожки запомнились многим. В том числе и тем, у кого она будет проситься, чтобы те пропустили ее к президенту. Во всяком случае, она на это надеялась.
Первый же охранник, оказавшийся на ее пути, оказался не каким-то «каменным истуканом», типа солдат, стоящих «на часах» возле мавзолея в Москве, и не реагируют ни на что, если бы даже рядом взорвалась атомная бомба. Солдатик внимательно выслушал ее «тронную речь», которую она репетировала и мысленно «прокручивала» десятки, а то и сотни раз, едва ли не в течении половины пути. Неизвестно, что бы он ответил, если бы не то, что произошло дальше.
По тому, как забегали все во дворце президента и во дворе дворца, можно было догадаться, что произошло нечто, из ряда вон выходящее. Это подтвердилось и после звонка дежурному. На Контрольно Пропускном Пункте, где в это время находилась Нина, был установлен телефон. И не один. Раздался звонок. Солдатик, только что выслушивающий монолог Нины, снял трубку, и она тут же заметила, как его лицо вмиг вытянулось и моментально посерело.
- Уходите, гражданка, не мешайте работать, - были первыми его слова после того, как он положил трубку. – И тут же повернулся к сослуживцам, вместе с которыми нес службу на КПП: - У президента случился инфаркт. Сердце остановилось сразу же. Он умер…- И снова повернулся к Нине. – Да уйдите же, Бога ради! Не до вас сейчас! – И снова повернулся к сослуживцам: - Бдительность - номер один! Случай – особый.
Нина, потрясенная услышанным, и внимая просьбам охранника отойти от КПП, подчинилась, но сделала всего лишь несколько шагов в сторону. Ноги, что называется, не несли ее. Это для солдатика, с которым она разговаривала, да для всех остальных фактом было то, что у президента случился инфаркт. Но Нина-то прекрасно понимала, как обстоит все на самом деле. Она нисколько не сомневалась, что это и есть результат заговора и запланированного устранения президента. Просто убийство злоумышленники инсценировали под прозаический инфаркт. Чтобы «отвести следы в сторону», чтобы «отвлечь от себя внимание».
Солдатики то и дело начали поспешно открывать ворота. То перед каретами скорой помощи, то под иными «крутыми тачками», с «крутыми номерами», которые «посыпались, как из рога изобилия». Нина не обращала внимание на всю эту суету. Она все еще никак не могла отойти от шока. Нам с вами, не имеющими гиперболоида, не способным читать чужие мысли, не суждено узнать, что же именно в этот миг больше всего расстроило девушку. Или чувство горечи от того, что оборвалась чужая жизнь, и она искренне сочувствовала, что ушел из жизни хороший человек. Или чувство досады от того, что теперь, при таком раскладе, сорвался весь ее план. Теперь она не сможет завершить задуманное и не получит желанную «мзду» от президента за то, что предупредит его об опасности. Она опоздала. Во всех смыслах этого слова. И, при всем уважении к нашей героини, автор смеет предположить, что вторая версия наших предположений куда предпочтительнее первой. Нет, мы тут не собираемся упрекать ее. Может, в «смятении чувств» Нины была и немалая доля искреннего соболезнования по поводу безвременной кончины Игоря Ксенофонтовича. Но вправе ли мы осуждать ее за то, что немалая доля в этом «смятении» было и чувство досады, что «денежки-то – тю-тю». Думая о возвышенном, мы нередко забываем при этом и о мирском. Автор этих строк был свидетелем того, как сокрушался сын по поводу смерти своего отца. Он бесконечно повторял не слова горечи по поводу кончины близкого ему человека, а вновь и вновь досадовал о том, что смерть была исключительно не вовремя, поскольку оставалось «всего ничего» до того момента, когда отцу должны были выдать автомобиль, по льготной цене, как ветерану войны. Авто, конечно же, в случае его получения, тут же перекочевало бы в руки отпрыска ветерана, и теперь «Наследник из Калькутты» искренне сожалел о том, что авто ему не достанется не только по льготной цене, а вообще не достанется никак.
Вот и теперь, когда Нина уже мысленно «поделила шкуру неубитого медведя», расставаться ей со своими иллюзиями было ох как нелегко. О! Что уж что, а «делить шкуры» она умела! Сергей в свое время долго смеялся над фразой, однажды оброненной ею. Та сидела на диване, замечтавшись, а он у нее о чем-то спросил. Та, «на полуавтомате», не открываясь от раздумий, отмахнулась от него: «Не мешай мне распределять на нужные покупки деньги, которые я получу, если выиграю в лотерею!» Таких «дележов» в ее жизни будет неисчислимое множество. Еще не имея этих денег, а только лишь предполагая, что они будут, она, лежа на диване, мысленно составляла длиннющие списки, на что она будет тратить эти денежки…
Поняв, что мечта рухнула, и после этой поездки в стольный град ей придется возвращаться домой не «с полными чемоданами денег», а, что называется, «налегке», несостоявшаяся богачка и «спасительница президента и нации» тяжело вздохнула. Мельком взглянула на шикарный представительский лимузин, который подкатил в это время к воротам КПП, и уже собралась уходить.
Но именно в это время произошло то, что можно назвать «роковым мгновением». Почему-то вдруг пришли на ум слова песни в исполнении Вадима Мулермана: «Представить страшно мне теперь, что я не ту открыл бы дверь, не той бы улицей прошел, тебя не встретил, не нашел». Нечто подобное произошло и здесь. Не посмотри Нина в сторону проезжающей мимо машины, не заметь она лицо сидящего в машине человека, не взгляни и он в это время на нее, не отреагируй она таким испугом на то, что увидела его, не увидь он такую ее реакцию на то, что она его увидела, не случилось бы то, что произошло дальше. Повторяю: если бы «не срослась» хотя бы одна составляющая их всех, перечисленных выше, жизнь бы нашей героини кардинально бы изменилась. Впрочем, нет. Она бы шла своим чередом, как и шла до этого. Но вот именно благодаря таким «стечением обстоятельств», когда «не в том месте, в не то время», когда именно «открылась та, а не иная дверь», и привело к тому, что через несколько минут все в жизни нашей героини может решительнейшим образом перемениться.
Что же произошло? Кого она увидела? А произошло следующее…
Фактически сделав первый шаг, чтобы покинуть место несостоявшегося своего триумфа, Нина непроизвольно бросила взгляд на въезжающую на территорию дворца президента машину. Стекло было приоткрыто, и девушка увидела лицо… Янаевича! Если бы и он в это время чисто случайно не повернул голову в ее сторону и не увидел ее, ничего бы не произошло. Но их взгляды встретились! Возможно, если бы еще и при этом Нина не отреагировала на это так, как она отреагировала, тоже нечего бы не случилось. Но девушка, понимая, что ее заметил тот, на кого, собственно, она и шла жаловаться президенту, отреагировала так, словно «попалась на горячем». Лицо ее исказилось ужасом, побелело от страха, вид девушки в одно мгновение стал такой растерянный, что любой человек удивился бы столь разимой перемене. Любой. А Янаевич, как вы понимаете, был далеко не любой. Не зря мы его называли «серым кардиналом» при президенте. Хотя времена тех кардиналов, которых подразумевает данная поговорка, давно прошли, но, пока существует в мире такие понятия как: «власть», «должность», кабинет», «кресло с рулем», будут существовать те, кто стремится занять это вожделенное «тепленькое местечко». А вместе с ними и те, кто путем все тех же интриг, заговоров, грязной игры и недозволенных методов будут стараться помочь первым добиться «восседания» на эти кресла.
Поэтому от вездесущего взгляда нашего «Мазарини» не ускользнуло то обстоятельство, что в такой неподходящий час в таком месте присутствует не кто-нибудь, а жена того, кто разгадывает тайны. Если бы даже Нина и не отреагировала столь изобличительно для себя на встречу с недавним своим гостем, все равно «старый битый в интриганском деле жук» непременно бы задался вопросом: а что, собственно, здесь делает та, которая здесь не должна быть? А тут еще и такая реакция «попавшейся на горячем»! Не отреагировать на такое «старый опытный лис», конечно же, не мог. Он попросил своего водителя остановить машину сразу же, как они проедут КПП. И тут же повернулся к своей «правой руке»:
- Как говорят в боевиках: «У нас гости!» Слушай меня, Леня, внимательно! Очень внимательно слушай, очень! Боюсь, что это чрезвычайно серьезно. Посмотри вон на ту дамочку, хорошенько запомни ее и сразу же скажи Дмитрию, чтобы пошел за ней. Упустить ее нельзя ни при каких обстоятельствах! Это жена того компьютерного гения из Херсона, где мы были недавно в гостях вместе с президентом. Ой, чует мое сердце, не спроста она здесь! Разберись! Нам еще не хватало утечки информации. Это в такой-то момент! Когда дело фактически сделано. Тут не просто нужно закрыть рот возможно нежелательному свидетелю, тут… Впрочем, кому я объясняю? В этом деле ты спец – лучше меня. Действуй!
- Понял, шеф. Не сомневайтесь. Все будет сделано.
Леня проворно вышел из машины, (лимузин с шефом тут же укатил), подошел ко второй машине эскорта, что стояла за ними, попросил Дмитрия выйти, в двух словах объяснил ему суть дела. Тот тоже, находясь при «кардинале», занимался не озеленением клумб под окнами его кабинета, а исправно знал свое не афишируемое дело. Поэтому тут же превратился в «хвост» Нины. А Леонид последовал к «служивым», что находились на КПП:
- Что хотела эта дамочка, ребята?
- Какая? А… Это к майору она подходила с какой-то просьбой.
- Хорошо, спасибо! – И, подойдя к майору: - Подскажите, майор, что хотела эта дамочка?
Леонид кивнул в сторону поспешно отдаляющуюся от КПП Нины.
- Да все просилась на прием к президенту. Вот люди! Как дети малые! Приезжают из забитых сел, без согласований, предварительных записей, вообще без ничего! Только с поезда, и тут же подавай им самого президента! Удивительно!
- Она что-нибудь говорила конкретное?
- Да нет, конечно. Все твердила, что ей не просто нужно к президенту, а нужно по настолько важному делу, что, если я пропущу ее к нему, тот Ксенофонтович даже наградит меня за это. Настолько важную весть она для него привезла. Да… Неужто то, что случилось с президентом - правда?
- А что случилось?
- Да мне только что по внутренней связи позвонили, сказали, что у него инфаркт. Что в результате этого… Даже язык не поворачивается произнести. Может, врачи все же сделают все возможное и невозможное, чтобы спасти ему жизнь и вновь поставить на ноги?
- Дай-то Бог! Кто же против? Мы все сейчас переживаем за президента. Такое горе, такое горе…
Услышанного от майора было достаточно, чтобы понять: шеф был прав! Приехала эта «хозяюшка» не для того, чтобы вновь угостить главу государства «пирожками». Германович Леонид Владимирович был фактически правой рукой Янаевича. Поэтому, где бывал тот, там неизменным «хвостиком» следовал за ним, а, значит, и тоже бывал, Германович. Он был в Херсоне во время визита своего шефа, и шефа его шефа (президента) к изобретателю гиперболоида. Он прекрасно понимал, какую опасность может таить в себе этот гиперболоид и его хозяин, если им удастся вольно или невольно прикоснуться к их тайне и раскрыть и сам заговор, и кто за ним стоит. Поэтому сразу же понял: жену этого гения они сейчас не должны ни за что упустить!
Но напрасно вы думаете, что он сейчас вскочит в машину, она с визгом (привлекая внимание окружающих) развернется и тут же устремится в погоню за девушкой. Нет, это только в кино так. Для пущего эффекта. И машины там, даже при незначительной аварии, лишь чуть-чуть коснувшись, не просто делают маленькую вмятину в кузове один другого, а непременно оглушительно взрываются, образуя громы шума, и «ядерные грибы» пламени. Вызывая при виде этого «шедевра пиротехники» у нормальных людей (не у тех, у кого еще зеленые сопли под носом, и они рады любому «пиф-паф» на экране) человеку стает немного омерзительно: за кого эти создатели фильма меня, собственно, держат?! Нет. Тут все по иному. Тишина – подруга не только денег, банкиров, но и заговорщиков. Здесь все средства хороши, кроме одного: привлечения к себе внимания. Тот же Янаевич, как мы видим, даже из машины не вышел, чтобы лишний раз не светиться. А ведь он прекрасно понимал, что эта «сующая нос в чужое дело Варвара» могла сейчас стать той «ложкой дегтя», которая могла испортить даже не «бочку меда», а длиннющий железнодорожный состав, сформирован из цистерн, наполненных до краев этим самым медом. Могла глупейшим образом испортить то, чего они могли добиться, если все давно запланированное, много раз продуманное и перепроверенное, а сегодня вот и реализованное, будет доведено до своего логического завершения. Ему хотелось самому впиться пальцами ей в горло и душить, приговаривая: «Что же ты, щепка, крутишься под моими ногами?!», но он не мог себе позволить так вести себя. Для этого есть исполнители.
Исполнители были тоже не лыком шиты. Не впервой исполняют «теневые заказы» шефа. Дело свое хорошо знают. Леонид сел в поджидавшую его машину. Ту, из которой несколько минут назад вышел Дмитрий. Авто тут же последовало в ту сторону, куда ранее направился лимузин шефа. Отстоявшись там минут 10-15 и постоянно держа связь при этом с преследовавшим Нину Нестором, авто вновь проследовало через КПП, покидая пределы президентского дворца.
Находящиеся в автомобиле знали, что «объект» в это время следует по такой-то улице, подходит к пересечению с таким-то проспектом. Нестор «вел» доверенный ему «объект» как полагается. «Стой! Кто идет? Никто не проскочит! Никто не пройдет!» Слова (особенно две последние фразы) нехитрой песенки про пограничников можно было бы применить не только к тем, что стоит «на страже Родины», но и к Шматько Дмитрию Сергеевичу тоже. Этот представитель «плаща и кинжала» уже не первый раз «ведет» тех, кто каким то образом переходил дорогу его шефа или еще кого-то. И никогда не случалось такого, чтобы тот, кто был ему доверен, смог «проскочить» или «пройти». Вернее, «уйти». Были куда более серьезные «клиенты», которые, заметив за собой «хвост», могли все перевернуть с ног на голову, и нужно было бы от них «уносить ноги», а не наоборот. А эта «курица» - это сущий пустяк. Таких обычно «берут» «без шума и пыли».
Но «взять» ее решил сам Германович. Они с парой «своих людей» следовали за Дмитрием и Ниной, уже видели их впереди и собрались брать «объект» под белы руки и увлечь с собой в салон авто, если бы даже та и сопротивлялась, как вдруг Леониду пришла в голову интересная идея. Он аж прищелкнул от переизбытка эмоций пальцами, предвкушая, какой спектакль он сейчас разыграет.
- Ша! – обратился он, улыбаясь, к своим спутникам. – Сейчас я буду говорить с ней, а вы не встревайте в наш разговор. Понятно? – Затем обратился к водителю: – Обгони ее, проедешь чуть вперед, и остановись. Потом будете ждать. Я сделаю так, что она сама сядет в салон. Если увидите, что-то не так, будьте готовы: тогда будем действовать по старому, уже испытанному методу. Итак, с Богом!
Нина, напуганная встречей с «нехорошим человеком», ждала подвоха сзади, со спины. Ей хоть и казалось, что она уже «унесла ноги», но все же нет-нет, да и оглядывалась назад: не мчится ли ей вдогонку тот шикарный длинный лимузин с тем, который, задумав убить президента, может задумать убить и ее. Бедолаге казалось, что в любую минуту кто-то положит ей руку на плечо, крепко схватит, приговаривая: «Ну, что?! Попалась?!» Но неожиданность подкралась не сзади, а возникла спереди. В виде добродушно улыбающегося мужчины:
- Извините. Дело в том, что я из службы охраны президента, можно сказать его доверенное лицо, очень близкий ему человек, узнал от майора, что несет службу на КПП, что вы хотели сказать что-то важное моему шефу. Все выглядело так, словно у Ксенофонтовича случился инфаркт. Но чует мое сердце, что здесь что-то другое. Наши недруги уже успели сообщить, что он умер от инфаркта, однако, врачи борются за его жизнь, и по моим сведениям дело идет к тому, что динамика положительная. Нам нужно не только поставить Ксенофонтовича на ноги и вернуть его к исполнению обязанностей главы государства, но и вывести на чистую воду тех, кто хотел дорваться до власти и втянуть в хаос страну. Поэтому мы и дорожим всеми нашими единомышленниками. Надеюсь, что вы и есть таковой, учитывая, что хотели сообщить майору что-то очень важное для Ксенофонтовича. Майор - наш человек. Говорит: я, мол, сразу же почувствовал, что эта девушка - хороший, добрый человек. Что она искренне желает добра для нашего президента. Прошу вас: поедемте с нами, в штаб президента, где собрались верные ему люди. Действительно, верные. Не такие, как, к примеру, его глава администрации… Чует мое сердце, что он желает президенту далеко не добра.
- И вы тоже чувствуете?
- Да! Конечно же! У меня просто нюх на плохих людей, и я давно подозревал, что от этого человека можно ждать неприятностей, подлости, измены. Эх, досадно, что у меня пока нет для этого подтверждений. Нашелся бы человек, который бы помог нам в этом.
- Так он нашелся!
- Да что вы говорите?! И вы знаете, кто он? Можете нам подсказать? Мы вас искренне отблагодарим за это! Впрочем, что мы стоим здесь посреди улицы? Садитесь в машину. Мы сейчас же поедем спасать ситуацию.
И, не дожидаясь ответа или согласия собеседницы, взял ее под локоть, и не грубо, деликатно, но в то же время в меру настойчиво, увлек ее за собой в салон авто.
Оказавшись внутри, понимая, что нужно «ковать железо, пока оно горячо», иными словами «колоть» «объект», пока он находится в состоянии некой прострации, Леонид Владимирович затараторил:
- Можете уже сейчас, пока мы едем в верное президентское место, рассказать нам то, что вы хотели рассказать президенту. Мы или сами тут же доложим ему вашу информацию, или вас самих проводим к нему, как только его состояние стабилизируется и к нему врачи допустят посетителей. Но мы не должны ждать этого часа, сидя, сложа руки. Нужно сделать все, чтобы не случилось непоправимое. Ведь злоумышленники, видя, что они не довели свой план до логического завершения и не умертвили президента, попытаются это сделать еще раз. К примеру, проникнуть в палату к президенту и совершить непоправимое Да, там усиленно дежурят наши люди, но… Кто знает, что на уме у сестрички или у врача, которые имеют права доступа в палату? Не «поработали» ли с ними наши недруги. Соблазн – вещь, перед которым тяжело устоять даже самым преданным почитателям клятвы Гиппократа. Если причины для этого соблазна продуманно мотивированы. Расскажите, милая, все, о чем знаете. И вы душу облегчите, и стране поможете. Ксенофонтович тоже может отблагодарить тех, кто ему помогает.
Человек – интереснейшее создание. Многие из нас могут часами обговаривать сюжет из «ящика», где наглядно показаны жертвы, которые имели неосторожность открыть дверь незнакомому человеку. «Вот глупцы» - многократно повторяем мы, но стоит лишь раздаться первым трелям входного звонка в наши квартиры, мы тут же широко открываем дверь в «Мой дом – моя крепость!», даже не затруднив себя вопросом?: «Кто там?!» Мы еще более горячо осуждаем опрометчивость тех, кто попался на удочку цыганок-гадалок и иных «Нострадамусов», диву даемся наивности тех, кто понес свои «кровные» создателям финансовых пирамид, но, встретив на дороге того, кто скажет, что на вашу семью наложена порча, поспешим в дом, чтобы вынести золото и деньги, «на базе» которых будет осуществлен ритуал «очищения». А за финансовые пирамиды вообще говорить нечего: казалось бы последнему идиоту должно быть понятно, что нужно держаться подальше от всевозможных Мавроди «и иже с ним», но стоит лишь последователям незабвенного Остапа Бендера помахать с экранов телевизоров или рекламных бигбордов какой-нибудь денежной купюрой высокого достоинства, на нее, как бык реагирует на красное полотнище, тут же среагируют тысячи, миллионы любителей «халявы». Причем, среди «летящих на мед» будет немалая доля тех, кто уже раньше обжигался, (иногда и не один раз!), на подобном «параде идиотов».
Минуту «временного умопомрачения» пережила сейчас и Нина. Предложение Леонида «стать миллионером за одну минуту, потратив на это одну копейку» она приняла за чистую монету и тут же доверчиво выпалила все, что хотела ранее рассказать президенту. Выложила буквально все! Все, что знала. Они еще не доехали до конечного пункта назначения, а «соколы Янаевича» уже знали все, что хотели знать. Но Германович не был бы тем, кем он есть сейчас, если бы еще раз не перепроверил все, не сделал «предохранительный контрольный выстрел»:
- Ваша информация не просто важная. Она суперважная. Настолько важная, что ее желательно было бы перепроверить, чтобы не было никакой ошибки. Значит, вы говорите, что о заговоре еще известно и вашему мужу Сергею?
- Да, но… Я бы очень не хотела, чтобы он знал о том, что я вообще ездила в Киев и пыталась передать эту тайну президенту. Я рассчитывала сказать ему, что гостила в это время в Гопрах у двоюродной сестры. Пожалуйста, не говорите ему о нашем разговоре! Умоляю вас! Я действительно сказала правду, поверьте мне! Не нужно перепроверять!
- Уж и не знаю… Тогда, может, еще кто-то знает об этом? Может, вы под величайшим секретом доверились какой-нибудь лучшей подруге?
- Да нет же! Говорю же вам, что я после этого разговора с Сергеем вообще ни с кем не виделась. Он уехал в Стрелковое, а я, дождавшись вечера, поехала на вокзал. И вот теперь здесь.
В это время авто подъехало к каким-то воротам. Нину поразило, насколько высокими были эти ворота и сам забор, примыкавший к ним. Невзирая на свои исполинские размеры, ворота бесшумно открылись, и машина, не успев въехать в эти ворота, тут же последовала далее во въезд в подземный гараж. Лишь только оказавшись внутри гаража, авто остановилось. Там горел только дежурный свет. Поэтому вокруг царил почти полумрак, который удручающе действовал на Нину. Как и серые стены вокруг. Нине почему-то захотелось, чтобы хоть где-нибудь было хотя бы одно, пусть маленькое, окошечко, в которое пробивался хотя бы один, пусть робкий и крошечный, лучик света. От этого, упрятанного от людских глаз, «замкнутого мирка» ей вдруг стало не по себе. Бедолаге вдруг стало страшно. Наверное, это было предчувствие.
Хотя машина давно остановилась, и был выключен двигатель, все продолжали сидеть молча. Спутники Леонида молчали потому, что ждали дальнейших указаний своего шефа. А Нина, не понимавшая, почему в момент, когда нужно спешить «спасать нацию», они так долго сидят без дела, волновалась все больше и больше. Угнетающе действовала на нее еще и эта зловещая звенящая тишина.
Наконец, Леонид очнулся от раздумий и тяжело вздохнул:
- Ну, что… Все предельно ясно. Мы сейчас же едем в Херсон. Ну, и в Стрелкове, конечно, тоже. Ни в коем случае нельзя допустить утечку информации. А ты, Дмитрий, останешься здесь, так сказать, за главного. Но в первую очередь займись ею.
Нина чувствовала, как то, что раньше было робким страхом, начало перерастать в ее душе в животный ужас.
- Что именно я должен сделать?
- Дмитрий! Ты меня разочаровываешь! Не знаешь, что делать?! Что? В первый раз?
- Да… Но… Может, она еще нужна будет?
- Нужна?! Ты что, смеешься? Слепому видно: все, что знала, она уже сказала. Зачем она теперь нужна?! Нет, от нее теперь лишь хлопоты, да опасения, что кому-то сможет сболтнуть лишнее. Нет. Это уже отработанный материал. Теперь осталось заткнуть глотку ее муженьку. Думаю, что она не врала, говоря, что больше никому об этом не говорила. Так что давайте устраним эту, невесть откуда взявшуюся опасность да и продолжим намеченное. Сейчас и без этих двоих у нас будет немало работенки. Горячая пора наступает! Мы стоим на пороге великих дел, друзья! Вперед! За орденами!
И тут же повернулся к Нине:
- Извини, дорогая, такова жизнь. Сидела бы себе в своем Херсоне, пекла бы свои пирожки, ограничивалась бы тем, что протирала пыль на изобретенном твоим мужем гиперболоиде, и прожила бы до глубокой старости. Детей, внуков на ноге бы покатала. А так… Раз влезла в такое дело, то что уж теперь на нас обижаться. Сама на себя пеняй. А ты что думала, тут в бирюльки играют? Большая политика, большие ставки. Тут не только выигрывают по крупному, но и проигрывают. Увы, ты проиграла. Не на того поставила. – Он утешительно положил руку на дрожащее плечо девушки: - Понимаю. Что умирать в таком возрасте до боли обидно, но… Ты сама же «посеяла ветер», так что пожинай то, что заслужила. Приступай к делу, Дмитрий. Поехали, Санек! – Это он к водителю. – И поставить, если есть, песню: «Отчего ты, Испания, в небо смотрела, когда Гарсия Лорку увели для расстрела». Да… Интересно, что думает человек, что творится в его душе, когда понимает, что его ведут убивать?

5.
«Пути Господни – неисповедимы». В мире существует не так уж и много фраз, которые можно было бы назвать гениальными. Ежесекундно в мире люди говорят друг другу столько банальностей, что количество произнесенных за время существования человечества фраз, наверное, и подсчитать-то невозможно. Но иногда случается так, что в потоке этого бесконечного «словесного поноса», ручейками стекающегося в моря, океаны, безбрежные галактики пустословия, внезапно проскакивает одна-единственная фраза, которая по своему смыслу, значимости весит на незримых весах куда больше, чем «миллионы тонн» иного «сора», ежедневно вылетающего из уст людей. Впрочем, может, автор и ошибается, называя «словесным сором» то, что не касается его, каждого из нас лично. Может, для того, кто в это время изливает душу своему собеседнику, то, что он говорит, значит куда больше, чем все иное, о чем сказано человечеством. Никакие самые горячие и сенсационные новости, о которых трубят все телеканалы мира, и которые печатаются на первых полосах газет, не сравнятся в понятии сплетницы с той вестью, которую она сейчас нашептывает на ушко своей соседке. Сплетница нисколько не сомневается, что ее «сногсшибающая новость» о «загулявшей куме» куда интересней, важнее и интригующе, чем все газетные «передовицы», вместе взятые.
Кто из нас не сталкивался с ситуацией, когда вас, едущих в общественном транспорте, не доводила до белого каления какая-нибудь словоохотливая тетенька. Это почти феномен! Я могу понять и оправдать человека, который коротко отвечает на звонок, говорит только по сути, или вообще просит перезвонить позже. Но сколько раз приходилось быть свидетелями того, как «языкатый террорист» всю дорогу, едущий едва ли не от начальной до конечной остановки, ни на минуту не закрывает рот, громко, чтобы непременно слышал весь салон, судачит о своих делах мирских. В лучшем случае это просто пустой бессмысленный треп, переливание из пустого в порожнее. В худшем – рассказывает человеку «на другом конце провода» такие иногда личные, интимные, а то и катастрофически стыдные детали, которые нормальный человек даже близкому другу наедине постеснялся бы сказать. А тут слышит весь салон! Меня искренне удивляет: неужели эти люди всерьез считают, что многим другим, находясь рядом с болтуном в салоне общественного транспорта, интересно выслушивать его бесконечно длинные перечни его болячек, да списки лекарств, которые он принимает?! Я таких называю «люди с атрофированной совестью». Но в данном случае дело не в совести, а в уровне их умственного развития. Ну не поверю, что эта «языкатая ветряная мельница» может «родить» умную фразу, которая бы стала афоризмом. Которую повторяли бы потомки и сотни лет спустя, дивясь тому, как умно выразился тот, кто умудрился из обычного, казалось бы, алфавита и набора фраз выдать такое, что просто диву даешься: архитектор слова! Те, кто придумал особо вкусные блюда, поражающие нас своим вкусовыми качествами, брали ведь ингредиенты для его изготовления не с нового, только что открытого неизвестного острова, не с Луны и не с Марса. Использовали, так сказать, «подножный корм». Использовали то, о существовании чего мы давно знали, были с этим знакомы и что не раз ели. Но «архитекторы блюд» тоже соединяли нечто в такой последовательности и в таком «наборе», что потом целые поколения «облизывали пальчики» после того, как в который раз пожинали плоды чьего-то кулинарного изобретения, творения.
Вот таким гениальным лингвистическим творением можно назвать и фразу «Пути Господни – неисповедимы». Наверное, эта фраза применима к каждому человеку, когда анализируешь его пройденный жизненный путь. Если еще этот путь был и ярок, изобиловал коллизиями, внезапными житейским поворотами, тогда тем более можно который раз задуматься над мудростью этого изречения.
В некоторой мере оно применимо и к Леониду Владимировичу Германовичу. Нет, пока он еще личность не того масштаба, чтобы над описанием его жизненного пути «стерла перья» не одна плеяда биографов и историков. Но к истории, описываемой в этой книге, он имеет самое непосредственное отношение. Поэтому мы и уделим пару-тройку строк этому человеку. Тому, как вчерашний босоногий мальчишка стрелял из рогатки по воробьям, да, перефразируя Кобзаря, «Пас гусяток за селом». Впрочем, и ягняток он тоже пас, но все же гусятки в его детской виртуальной «Трудовой книжке» занимали куда более значимое место. Эх, детство, детство… Прекрасная пора! Это сейчас ему за бесконечной суетой «некогда и в гору глянуть». А тогда… Находясь на пастбище, поглядывая за тем, чтобы стадо домашних коров (каждая семья в селе пасла общее стало сельчан примерно раз в месяц, когда подходила очередь каждого), не забрело в «шкоду», он, чтобы «убить время», мог часами смотреть на небо, дивясь причудливым и дивным нагромождениям проплывающих вверху облаков. Мог бесконечно долго наслаждаться тишиной полей, изредка нарушаемой «пением» кузнечиков-«цвіркунів», да трелями одиноких, пролетающих мимо, птиц. Когда наступали летние теплые вечера, он любил спать не в доме, а в саду под любимой вишней. Выносил из дома кровать, на все лето оборудовал там место своей ночной дислокации и вечерами в буквальном смысле слова наслаждался тем, что происходило вокруг. Казалось, что в ночи все преображается, словно в сказке. Это днем во дворе все буднично и не романтично: жара, назойливое «кряканье» домашней птицы: гусей, утей, курей. С наступлением ночи юный герой нашего повествования окунался в совсем иной мирок. На смену изнуряющей жаре приходила прохлада, сад наполнялся запахами ночных растений, особенно мяты. Маята, растущая рядом с местом, где он на лето ставил кровать, просто поражала своими приятными запахами. Как и майское цветение сирени.
Но даже не это было главной изюминкой того преимущества, что спал он под открытым небом. Главным было – само небо! Парнишка долго не мог уснуть, зачарованно вглядываясь в причудливые яркие россыпи на темном небосводе миллиардов звезд. В длинные хвосты изредка прочерчивающих небосвод метеоритов. В причудливые конфигурации созвездий, среди которых особо манящими к себе выглядели Большая и Малая Медведицы.
Но особо магически выделялись две штуковины: яркая полная Луна и Млечный Путь. Про Луну и говорить нечего: зачарованно смотреть на нее можно так же, как бесконечно долго люди могут смотреть на прыгающие в камине (и не только в нем) языки пламени, бесконечно накатывающиеся на берег волны и на иные чудеса природы. И все же Млечный Путь особо волшебно действовал на паренька, производил на него ни с чем иным не сравнимое впечатление. Правда, тогда он и не знал, что сие удивительнейшее нагромождение звезд многие называют Млечным Путем. В те неповторимые и романтические времена детства и юности все в селе, в котором он жил, называли этот «звездный пояс» Чумацким Шляхом. Парнишка много раз слышал от старших легенду о том, что эта яркая звездная дорожка на небе является ни чем иным, как солью, которую чумаки просыпали, везя ее на своих возах из Сиваша. Маленький Леня понимал, что это выдумки, что не могли чумаки так высоко забраться на небо и просыпать там соль, но красивая легенда ему нравилась. И часто, когда он мечтательно глядел на ночной небосклон, предавшись фантазиям, ему мерещились возы чумаков, неспешно взбирающиеся на вершину звездной горки.
Пройдут годы, десятилетия, Леонид Владимирович сменит не одну квартиру, каждая из которых будет больше и лучше предыдущей, будет обставлена более дорогой и шикарной мебелью. Но никогда более сон в его спальне, сколь бы уютной и шикарной она не была, не принесет вчерашнему романтику такого удовольствия, каким оно было тогда, когда он спал просто под открытым небом, под вишней в саду родительского дома.
Нам остается невольно задаться немым вопросом: а как же случилось так, что вчерашний безобидный любитель природы, упивавшийся видом падающей звезды и умилявшийся трелями кузнечиков, в итоге стал тем, кем он есть сейчас?! Человеком, которому доставляет патологическое удовольствие посылать себе подобного на смерть, упиваться видом того, как дрожит от страха его тело, искажается от ужаса его лицо, в глазах появляется нечто, (блеск, огонь - что?!), к чему применимо выражение «животный». Пока еще нашего Леонида нельзя было сравнить с Чикатило или Оноприенко, но как те говорили, что убийство является для них (цитирую дословно) «волнующим зрелищем», так и Германович при виде этого «процесса» ловил кайф. Ему нравилось не столько само убийство, столько реакция на все происходящее того, кому в этом «театральном действе» отведена самая незавидная роль. Нина была не первой, кто перешел дорогу Янаевичу, поэтому тех, кого «правая рука» «серого кардинала» отправляла на верную смерть, было не так уж и мало. И каждый раз, прежде чем приступить к самому, собственно, «процессу умерщвления», Леонид просто не мог отказать себе в удовольствии перед смертью «сделать побольнее» жертве, «полюбоваться» видом животного страха бедолаги. Для Владимировича это было даже круче, чем созерцание самой агонии жертвы.
Так где же, спрашивается, грань, которая отделяет человека от момента, когда он получал удовольствие от трелей кузнечиков, до часа, когда начал ловить все то же удовольствие, но уже от стонов агонизирующего человека? Скорее всего, в период все того же беззаботного детства, а потом и юности, когда за ползанием букашек и червячков хотелось не просто наблюдать, а посмотреть, как они будут себя вести, если положить их на раскаленный от летнего солнца лист металла. Как они начинают остервенело вертеться на этой в прямом смысле слова «раскаленной сковородке». Со временем оказывается, что к птичкам можно тоже иметь интерес не только в плане того, чтобы слушать их пение. Оказывается, они, к тому же, могут являть собой неплохую мишень для стрельбы из рогатки или пневматического пистолета. А если еще и после этого бросить раненного воробья кошке и понаблюдать, как она его пожирает, то можно «продлить удовольствие». А если та еще перед тем, как съесть бедолагу, долго играется с ним, то это вообще выглядит как «добавочное время» и «серия пенальти», когда получаешь «дополнительное зрелище» за стоимость «основного времени».
Впрочем, не все мерится этими мерками. Много сельской ребятни исправно выполняют просьбы матери: «Слови вот того гусака для борща», понимая, что его нужно не только словить, но и «свернуть ему шею». А уже потом мать ошпарит умерщвленного гуся, удалит с него перья, «уберет колодки», подержав под открытым пламенем, и уже потом отправит тушку птицы в кастрюлю с борщом. Большинство из этих пацанов, у которых рука не дрожала в момент, когда они оправляли гусей в мир иной, вырастая, ставали нормальными людьми, без всяких садистских отклонений. Но для некоторых это «волнующее зрелище» ставало едва ли не самым важным зрелищем в их жизни. Всего лишь раз Леонид был на мясозаводе, всего лишь короткое время видел, как на бойне работник, в обязанности которого входило убивать животных, собственно, делал это, но сие зрелище запомнилось ему на всю оставшуюся жизнь. Когда те дядьки, кто приходил в дом родителей Лени, чтобы «заколоть кабана», входили в свинарник, где одиноко проживала жертва, «доведенная до нужной кондиции», они иногда брали с собой миску с едой. Чтобы «запудрить тому мозги», отвлечь внимание. И все равно, невзирая на эти хитрости, бедное животное чувствовало неладное, начинало беспокойно мотаться по свинарнику. А стоило лишь только свалить его на землю, тут же начинало остервенело визжать.
Убийство же коров, свидетелем чего стал Леонид на бойне, было массовым. Тогда Леню поразило даже не то, как умирали животные, а как вели они себя, видя, что рядом погибают их собратья, понимая, что через мгновения эта незавидная участь постигнет и их. Представьте себе небольшой вольер, куда из другого вольера маленькими партиями, примерно голов по двадцать, загоняют очередную партию «приговоренных». Все это ограждено со всех сторон брезентовыми «стенами», поэтому никто, кроме забойщика, не видит то, что происходит в этом «храме смерти». Коровы там, внизу, а сверху, на относительно высоком возвышении, находится забойщик с длинной «палкой» в руках. Палка настолько длинная, что она достает в самые дальние уголки этого небольшого загона. На конце этого шеста находился острый наконечник электрода. Нетрудно догадаться, что к нему был подведен ток высокого напряжения. «Стахановский» труд забойщика заключался в том, что он быстро и поочередно тыкал острием в находящихся внизу коров. После каждого прикосновения электрода очередная жертва моментально падала на пол, словно подкошенная. «Подкошенная» сказано не для красного словца. Леониду запомнилось, что падали они на бок столь стремительно, словно какой-то исполинский невидимый борец применил к ним прием подсечки.
Когда все животные из «стоящего» положения переходили в режим «лежащего», открывался брезент со стороны конвейера. Работники этого звена сей производственной цепочки, быстро продевали крюки в задние ноги животных, из которых буквально валили клубы пары (его каждое тело выделяло настолько много, что Леонид поразился этому огромному количеству «облаков» извергающими еще теплыми телами уже неживых животных), и лебедки тут же поднимали туши над землей. Умелыми, годами натренированными, действиями работники сдирали с животных шкуры, и «сырье» сразу же «переплывало» при помощи лебедки в соседний цех. Где тушу, собственно, разделывали. Логически этот «конвейер смерти» закончится на ваших кухнях, уважаемые читатели. Где вы, изначально порадуюсь, что купили сегодня на рынке очень «хорошие ребрышки», или «чудесную грудинку», отправите покупку сначала в кастрюлю, потом и к себе в желудок. Никому из вас даже в голову не придет задуматься о том, что этот прозаический кусочек мяса в вашей ложке является не просто «кусочком вкуснятины». Когда-то сие являло собой чью-то жизнь, с ее радостями и горестями, страстями и эмоциями. Пусть и не человеческими, а животными.
Но мы, собственно, не о том. А о увиденном Леонидом в забойном цеху. Его до глубины души поразило не столько то, как умирали животные, сколько их вид и поведение за мгновения до смерти. Некоторые хоть и называют животных «тварями несмышлеными», но в тот момент для Леонида не составляло ни малейшего сомнения, что животные понимали, что происходит вокруг. Те, которые еще оставались в числе живущих на этом свете, прекрасно понимали, что их соплеменники, к которым только что прикоснулась эта смертоносная «палка», не «прилегли отдохнуть», а были убиты. Самое запоминающееся, что было во всем этом, были глаза животных. Сколько ужаса и страха было в них – это даже невозможно вообразить! Здесь смешалось все. И страх того, что рядом умирают их соплеменники, и осознание того, что сейчас сей «карающий меч» обрушится и на их собственные головы, и чувство безвыходности от понимания того, что все это неизбежно. Что нет никакой лазейки, благодаря которой они бы могли убежать, спастись, зацепиться за такую милую и дорогую жизнь.
Атмосфера в этом замкнутом мирке, окруженном брезентом, была настолько пронизана «аурой смерти», что Леониду стало по настоящему страшно. Хотя он прекрасно понимал, что находится в безопасности, но на минуту паника настолько охватила его, что, казалось, он не сомневался, что сейчас очередь дойдет и до него. И этот ужасный электрод вскоре коснется и его. Лик смерти был настолько зрим, животный страх внутри и ничем не сравнимое тошнота от предчувствия непоправимого, были настолько необычны, что потом, «делая побольнее» своим жертвам перед их смертью, Леонид не только понимал, что своим «словесным электродом» сейчас вводит их в состояние пережитого им когда-то исступления, но и сам входил в сей, ни с чем не сравнимый, транс.
Пройдут года, и Леонид, смотря иногда на канале «Дискавери», как самка антилопы (или другого травоядного) защищает перед целым стадом хищников свое дитя, вспоминает, как следующая партия жертв, загнанных в этот «вольер смерти», составляла собой не только коров, но и совсем маленьких телят. Мы с вами, также смотрящих телеканалы о жизни животных в дикой природе, удивляемся тому, как самкам в телевизоре, движимыми материнскими инстинктами, иногда удается в одиночку прогнать целое стадо гиен или шакалов. Сравним это со «зрелищем» на скотобойне и отметим, что у тех коров не было ни малейших шансов в противостоянии с «гомо сапиенс», «человеком разумным».
Но, справедливости ради, нужно рассказать не только о таких необычных сторонах характера и поведения героя нашего повествования, но и таких его качествах, которые достойны восхищения. Которые и помогли ему занять то место в нише «при дворе короля Артура», что он сейчас занимал.
Такими качествами были сообразительность, ответственность, умение относиться к своему делу не наплевательски, лишь бы как, а так, словно все это он делает как для себя. Это было заложено еще в детстве родителями. Вторым человеком, который «вкладывал ему в уши» азы, облегчающие каждому человеку жизнь на этой земле, был некто Григорьевич, у которого Леонид работал некоторое время звукооператором. Тот занимался тем, что организовывал и проводил всевозможные концерты и фестивали, которые сам же организовывал и проводил. А также озвучивая имеющейся у него звукоусиливающей аппаратурой всевозможные городские и иные мероприятия. Этот человек обращал внимание Леонида и других людей, что работали в одной команде, на вещи, которым они раньше не предавали особого значения.
- Ребята, - просто умолял Григорьевич своих работников. – Прошу вас, будьте внимательны! Это же вам самим облегчит работу. Один раз вникнув в суть, вы потом, наизусть зная, что за чем должно следовать, будете чисто автоматически выполнять дело, что доставит вам меньше трудов, мороки и головняков. Я вот уже десять лет занимаюсь этим, и просто диву даюсь, что люди, который год исполняя одни и те же обязанности, каждый раз смотрят на все стеклянными глазами, словно первый раз все это видят. Как так можно?! Вы что, не уважаете сами себя?! Да и, помимо того, что я вам показываю, как и что нужно делать, также нужно и самим иметь соображаловку. Ведь вы не дети малые, соображать ведь уже пора, а каждый раз диву даюсь, наблюдая одно и тоже. Показываю, к примеру, что вот здесь нужно исправить или сделать то-то и то-то. Работник исправляет это. При этом наверняка видит, просто не может не видеть, что буквально рядом, в сантиметре, в миллиметре от этой поломки, находится точно такая же. Но при этом и пальцем не пошевелит, чтобы ее устранить! Фантастика! Делается только то, куда я, что называется, «тыкнул пальцем». И все! А, если меня не будет рядом?! Я боюсь на вас самих оставлять дело. Вы ведь вырастите, станете самостоятельными людьми, вам нужно будет кормить детей, устраиваться на работу. Пусть в ваших глазах я кажусь ворчуном, который к вам придирается. Но я не верю, что и другие работодатели будут сквозь пальцы смотреть на то, что вы и у них будете проявлять полный пофигизм.
Иногда, когда приходил в команду новенький, и работа начиналась с того, что начинали выносить из помещения аппаратуру и грузить ее в авто, чтобы отвести к месту концерта, Григорьевич или в этот момент, или уже когда выносили звук из грузовика, и заносили в ночной клуб, или на открытую площадку, где должен был быть концерт, останавливал всех:
- Стойте! Поставьте вещи на пол. Отдохните минуту и послушайте, что я скажу. Я не хочу придираться к новенькому. Но вот смотрите, что получается. Каждый из нас, чтобы не идти «полупорожняком», берет в обе руки побольше вещей, которые можно унести. Вот мы с Саней несем тяжелый суббас. Он, казалось бы, сам по себе нелегкий, но чтобы вторая рука «не прогуливала», мы в это время берем ею еще и какие-то более легкие вещи. А то и несколько вещей сразу, если они не очень тяжелые. А вот теперь посмотрите, что несет новенький. Он взял самый маленький комбик, несет только его и ничего более! Держа буквально двумя пальчиками, словно пушинку! Повторяю: я не хочу его обидеть. Меня одно удивляет: почему люди считают, что это только они одни умные, а все вокруг дураки? Ведь понятно, что человек делает это не с искренним желанием быстрее и максимально полезно завершить дело, а имитируя «бурную деятельность». Неужели он всерьез считает, что мы не заметим, что он не носит вещи, а только делает вид, что делает это?
Позже Леонид и сам стал наблюдать за «подопытными кроликами». Как-то Григорьевич дал объявление о «Бесплатных курсах звукооператоров». Отвечал звонившим, говорил, что потом желающие могут приходить к ним на базу, где хранится звуковая аппаратура, и там опытный звукач будет учить их азам этого ремесла. Но для начала просил прийти, посмотреть, как это все делается на практике. Говорит, ближайший рок-концерт мы будем озвучивать такого-то числа, в таком-то ночном клубе. Привезем туда аппаратуру в такое-то время. Придите, посмотрите, как мы заносим аппаратуру, как ее устанавливаем, что за чем, куда и как подключаем, как потом вызвучиваем само мероприятие.
К назначенному часу приходит масса новичков. Григорьевич и его команда к тому времени уже стояла у дверей клуба с выгруженной аппаратурой. (Выгрузили и отпустили грузовик, чтобы не задерживать его). Подъезжают владельцы клуба, открывают двери, команда начинает заносить аппаратуру. Огромное количество новичков («курсантов») стоят в стороне, безучастно наблюдая за происходящим. Некоторые, приличия ради, спрашивают: «Может, вам помочь?!» На что Григорьевич отвечает: «Смотрите сами», или: «Да нет, спасибо». Удовлетворившись ответом прибывшие продолжают исполнять роль стороннего наблюдателя. И лишь только пара-тройка-четверка людей, невзирая на отказ, все же берут аппаратуру и начинают помогать команде заносить ее. Когда все завершается, Григорьевич просит остаться этих двоих-троих-четверых, а перед остальными извиняется, мол, вы не подходите. Те в искреннем недоумении: как они могут не подходить, если они еще не успели продемонстрировать свою «потрясающую любовь к музыке» и ко всему, что с ней связано?! Проходит концерт, кто-то из этой четверки дальше продолжает жить происходящим, кто-то утрачивает интерес, и «бочком» ретируется из зала, а один - два человека остаются и помогают грузить аппаратуру на прибывший грузовик. В конце Григорьевич им еще и деньги платит. «За что?! – удивляются те. – Это мы вам должны платить за то, что вы фактически уже начали нас учить любимому делу. Везде люди, которые ходят на какие-то курсы, сами платят за свое обучение. А тут еще и вы нам платите, хотя об этом не было уговора, и вы не должны этого делать».
- Вот смотрите, - добродушно улыбался Григорьевич, - что происходит. Позвонило примерно триста человек. Пришло примерно только тридцать. А в итоге осталось всего лишь трое. Вот таким и есть «природный отбор». Я ведь это объявление дал не для того, чтобы кого-то осчастливить бесплатными курсами. Я хочу для себя выбрать тех же звукооператоров, стаджменов, работников сцены, тех же грузчиков аппаратуры и т.д. Я и не скрываю это. Говорил им, что делаю это для того, чтобы подготовить специалистов для работы у нас. Я понимаю, что среди тех, кто отсеялся, могут быть такие, кто действительно мог бы умело «крутить ручки» на звуковом пульте. Но если они сейчас с такой отмороженностью зевали, наблюдая, как мы тягаем колонки, то и потом они будут исполнять работу по принципу: тыкну вот здесь пальцем – сделают. Здесь не тыкну – не сделают. Вот и угадайте, кого мне интересней брать на работу: того, у кого в телефонной трубке рот не закрывался, бахвалясь тем, что он будет крутым звукачем, а, придя, сидел равнодушно в сторонке. Или того, кто был в разговоре кратким, но сейчас и аппаратуру носил, и глаз не отрывал, наблюдая, как работает наш звукач. Помогал ему.
Позже такой «парад абсурда» повторялся еще пару-тройку раз. Григорьевич уже ничего не говорил, а члены его команды уже сами давились от смеха, наблюдая за напыщенными от важности новичками. Которые в итоге оказывались «мыльными пузырями».
А сколько подобных примеров можно было еще привести! Сколько раз по завершению концерта «работнички ножа и топора» спешили занять поудобнее места в грузо-пассажирском авто, уверяя Григорьевича, что они все забрали («До единой щепки!»), а когда тот шел проверять, то обнаруживал за сценой или где-то в сторонке забытые вещи.
Именно благодаря Григорьевичу, у которого он проработал не так уж и долго, Леонид на всю оставшуюся жизнь выработал в себе твердую привычку делать все не просто так, лишь бы скорее, а по совести. Научился при этом мыслить и поступать логически. Если видел, что лучше будет именно так, а не иначе, то он и делал все так. Хотя прямого предварительного указания от шефа на это не было. Видя эту его особенность, Янаевич все чаще стал доверять Германовичу более важные дела. Понимая, что тот не только прилежно исполнит все, но, и в случае каких-то неожиданностей, не будет смотреть на внезапно возникшие непредвиденные обстоятельства «как баран на новые ворота», а сумеет самостоятельно найти выход из ситуации.
Так было и сейчас. Приказывая своей «правой руке» разобраться с женой изобретателя гиперболоида и «ее вопросом», шеф нисколько не сомневался, что «усе будет в порядке, шеф!» И, как и следовало ожидать, Леонид сделал все, чтобы оправдать надежды своего патрона. Он тут же собрал несколько бригад своих «соколов», и машины, тут же, сорвавшись с места, быстро устремились по направлению к Херсону. Возле стелы, с надписью «Херсон», при въезде в город со стороны Николаева, Леонид приказал кавалькаде авто остановиться и тут же собрал заседание «полевого штаба».
- Итак, слушайте меня внимательно, – начал он. Все обратились в слух. Для тех, кто окружил Германовича, он был таким же шефом как для него Янаевич, и он всех давно приучил, памятуя давнишние уроки Григорьевича, что слово «внимательно слушать», означает действительно «внимательно слушать», а не что-то иное. Включая «ковыряние в носу», «ловлю ворон», «хлопанье варежкой» и иное «невинное» ротозейство. – Нам во что бы то ни стало нужно устранить вот этот объект. – И Леонид протянул распечатки фото Сергея. – Думаю, вы понимаете, что взять его нужно, как говорил Папанов в «Бриллиантовой руке», «без шуму и пыли!» Все должно произойти так, чтобы никто не обратил на ваши действия внимание. Можете применить любой вариант «заманухи» объекта, какой сочтете нужным, в зависимости от ситуации. В крайнем случае, если возникнет какой-то фарс-мажор, можно «снять гипс и из трупа». Но до этого все же желательно не доводить. Этот гений может понадобиться нам вместе со своим изобретением.
Леонид не раз приводил примеры из того, что он видел во времена работы у Григорьевича, и просил их не повторять тех же ошибок. Он с улыбкой на лице рассказывал о новичках, которым Григорьевич начинал объяснять суть работы, и те, даже не дослушав до конца его первой фразы, учащенно кивали в знак согласия, перебивали того, уверяя, что им все понятно. Тот искренне изумлялся: «Как же может быть понятно, если я еще не начал объяснять? Пожалуйста! Выслушайте внимательно до конца то, что я скажу, запомните это раз и навсегда, и потом будет постоянно исполнять эту работу, уже ничего не спрашивая, зная, что за чем и как делается». Но стоило Григорьевичу вновь начать объяснение, как «знатоки» тут же, фактически не дослушав до конца первую же или вторую фразу, вновь обрывали его на полуслове, и уверяли, что они все поняли. Что не нужно тратить время на объяснения, можно сразу же приступать к работе. Приступали. И тут же все начинали делать с точностью до наоборот!!!
Как Григорьевич в свое время «вложил в уши» Леонида взять за правило жить и поступать по канонам давнишней комсомольской песни «Все на совесть, а не как-нибудь», так и Леонид собрал вокруг себя тех, которые проходят «естественный природный отбор»: из трехсот болтунов сначала отбирается тридцатка, потом отсеиваются пофигисты, лениво зевающие, наблюдающие, как другие «парятся», последними «покидают поле брани» те, у кого не хватает терпения довести дело до конца, и «на выходе» остается трое или всего лишь один, но именно тот, с кем можно «пойти в разведку». Тот, кто не будет имитировать бурную деятельность на виду у шефа, или на виду у других, а, оказавшись вне поля их зрения, тут же начнет действовать по принципу: пусть те дурачки работают, а я дурака поваляю. Как в случае из практики Леонида, когда он работал у того же Григорьевича. Готовясь к началу концерта на сцене под открытым небом, все, понимая, что нужно спешить, чтобы успеть все сделать к началу, начали каждый заниматься своим делом. Все хватали из приехавшего грузовичка звуковую и световую аппаратуру, иной груз, быстро относили все это на сцену или за сцену, быстро ставили, и тут же вновь спешили к грузовику. Леонид, который носил груз, заметил, как новичок, отнесший «пушинку двумя пальчиками» за сцену, повертев головой, и видя, что его никто не видит, просто стал на одном месте, и тупо стоял, убивая время, ожидая, пока другие в это время разгрузят грузовик. Тот не видел, что Леонид заметил это. Германовича особо поразило еще и то, что устроил себе «перекур» работничек не тогда, когда донес свой «груз» до конца, а остановился на полпути, когда до цели оставалось всего-то несколько метров! Негодующий Леонид зашел сзади «шланга», молча взял у бездельника его «груз», отнес его на место, положил и пошел дальше исполнять свои обязанности. Нетрудно догадаться, что сами же работники в этот день попросили своего нового коллегу не позорить их коллектив и удалиться восвояси.
Подчиненные Германовича знали, что и сейчас он просто не сможет просто так сидеть в салоне авто, убивая время по пути из Киева до Херсона. Он положит на колени ноутбук, с головой окунется в интернет, докопается до всех сведений, которые им будут необходимы. Подчиненные не сомневались, что их шеф, никогда не бывавший в каком-то городе, при поездке туда будет ориентироваться не хуже местного жителя. Услышанное от него в дальнейшем показало, что так оно вышло и на этот раз.
- Первый экипаж сейчас же следует к офису объекта. Туда поеду я сам. В любом случае мы должны завладеть не только компьютерным гением, но и его изобретением. Во, блин! Невольно рифма вышла! Прям тебе: «Я – поэт, зовусь – Незнайка. От меня вам – балалайка!» Ладно, проехали. Адрес офиса: улица Рабочая, дом 16, квартира 3. Ну, понятно, что квартира – это уже не квартира, а офис. Все на первом этаже, дверь выходит на улицу. Это одноэтажный домик старой постройки. Еврейскими такие дома называют. Это почти в центре, рядом с их знаменитой фабрикой «Большевичка». Они здесь в Херсоне во время проведения своих КВН, на вопрос «Сто одежек – и все без застежек», отвечают не: «Капуста», а говорят: «Продукция швейной фабрики «Большевичка».
Реакция на шутку была сдержанной. Многие позволили себе просто слегка улыбнуться.
- Второй экипаж едет к нему домой, - продолжал Леонид. – Адрес: улица Степана Разина 18, квартира 165. Судя по не маленькому номеру квартиры, это почти маленькая Китайская стена. Есть тут у них почти настоящая Китайская стена на Шуменском микрорайоне. Там квартир - за двести перевалило! Надеюсь, все понимают, что если он будет отсутствовать и на рабочем месте, и в офисе, все равно нужно не сводить глаз с этих «точек», так как он может туда заявиться в любое время. Понятно, что наблюдать со стороны, не привлекая к себе внимания. Впрочем, мне ли вас учить? Впервой, что ли! Это понятно?
Члены первого и второго экипажа молча кивнули.
- Третий экипаж направится в Стрелковое по Каховской трассе. Объект поехал в Стрелковое, поэтому, вероятно, мы сможем застать его именно там. Стрелковое – это курортный поселок в Геническом районе Херсонской области. А если еще точнее, то все вам станет понятней, если скажу, что находится он на территории знаменитой Арабатской Стрелки. Самый последний. Первый курорт, если ехать по Арабатке, это Геническая Горка, второй – Счастливцево, третий – Стрелковое. Где именно он там находится и что именно делает, нам неизвестно. Но если два экипажа там все «носом перероют», то, думаю, найдем его там. Но есть вероятность того, что он будет ехать со Стрелкового в Херсон. Поэтому нужно перехватить его на полпути. Будете ехать и смотреть на автобусы. Читайте надпись. Если увидите что это рейс «Счастливцево – Херсон», останавливайте бус под любым предлогом, загляните внутрь салона. Брать его прямо там, не стоит. Если придумаете, как выманить без скандала, действуйте. Если нет, то сошлитесь, к примеру, на то, что встречаете племянницу, которая должна ехать этим рейсом. Пройдите по салону, загляните в лица пассажиров. Извинитесь, скажите, что племянницы нет, пожелайте всем счастливого пути. Если нашего объекта там не окажется, следуйте дальше к намеченной цели. Если он есть, цепляйтесь на хвост, не вызывая подозрений, но и не теряя из виду. Понятно?
Все тот же кивок в согласие. Впрочем, Леонид зря спрашивал. Он и без того знал, что с ним сейчас рядом те, кому не нужно что-либо повторять дважды.
- Автобус может заходить на промежуточные станции. Их две: Каховка и Новая Каховка. Так что заедете и туда. Одним словом, следуйте строго по маршруту движения автобуса. И последняя, четвертая машина последует в Стрелковое по Цюрупинской трассе. Вот она.
Во время разговора Леонид то и дело демонстрировал на экране ноутбука, положенного на крышке багажника авто, на котором он ехал, схемы, карты, в том числе и спутниковые.
- Думаю, пока все. Ребята вы смышленые, уверен, разберетесь во всем на месте. Главное: непременно держать связь, и мы всегда сможем подкорректировать действия друг друга. Что касается Стрелкового, то, если вы не встретите объект по пути следования к месту, думаю, не стоит обоим экипажам мотаться по поселку. Так можем его упустить. Одни будут наводить справки по селу, вторые дежурить при выезде из Стрелкового, смотреть, кто выезжает из этого поселка. Запомните: за Стрелковым уже нет поселков. Далее – фактически пустота на много километров, где начинается Крымская область. Поэтому таких, кто проезжает через Стрелковое сквозняком, практически не будет. Так что задача фильтровать тех, кто выезжает из поселка, не выглядит такой ж невыполнимой. Все можно сделать при желании. Вопросы есть?
Обычно в таких случаях стоит гробовая тишина, но здесь послышался голос:
- Да. Будет.
Германович повернулся к тому, кто это произнес:
- Говори.
- Если мы там возьмем под белы руки объект, хорошенько упакуем его в салоне авто, подальше от глаз людских, можно ли будет удачное завершение дела отметить «омовением ног» в знаменитом озере Чокрак, которое находится в Стрелковом? Коль уж скоро мы там оказались, грех не воспользоваться случаем. Оно знаменито еще и тем, что там не равнодушными людьми создана чудесная база для рыбалки. Рыбалка там – фантастика! Но рыбачить, конечно же, некогда, а вот ноги помочить в лечебных водах этого диво - озера хотелось. Я уж не говорю о исцеляющем едва ли не все недуги термальном источнике, что находится на берегу
Кто-то стоявший рядом с любителем покупаться, дернул того за край рукава. Мол, что ты такое несешь? До купания ли, когда такое важное дело предстоит?! Это движение заметил Леонид:
- Напрасно ты одергиваешь его, Семен. Сейчас действительно не до купаний. Но, если дело будет сделано… Вы просто не слышали об этом озере, потому и не знаете, о чем он говорит. А говорит он – дело! Я и без того был наслышан об этом уникальном «чуде света», но, после того, как прочел книжку «Хатинка дядька Бора на березі Чокрака», вообще загорелся желанием побывать там. Я и без того зачитывал до дыр книги этого херсонского автора, что написал «Хатинку», теперь же, прочитав про Чокрак, давно мечтаю побывать на «местах боевой славы» героев его книг. До Карибского моря, островов Тортуга, Барбадоса, описанных в его романах про пиратов, далеко. Вряд ли я соберусь туда в ближайшее время. А на знаменитую Арабатку, на не менее легендарный Чокрак просто грешно не съездить. Давайте потерпим, ребята. Вот доведем дело до конца… Я имею в виду и это дело, и наше главное дело в общем. Придем к власти, тогда и поедем всей компанией на Чокрак приливать этот успех. Возьмем удочки, пивка холодненького побольше. Остановимся в этом легендарном домике с прибитым над его фасадом щитом с надписью «Хатинка дядька Бора», да и загудим. Эта «хатинка» достопримечательность Стрелкового не хуже, чем само озеро да термальный источник. Есть в мире фонтаны, родники, на дно которых туристы бросают монетки, и это, по поверьям, пережившим века, приносит тем, кто бросил «кругляши», счастье. Это в полной мере касается и «Хатинки дядьки Бора на березі Чокрака». Кто посетит этот дом, это подворье, хоть на денек, хотя бы ночь переночует там, будет тому счастье и будет тот заговоренным от всех бед и болячек – на всю оставшуюся жизнь. Об этом твердит народная молва, это лично мне подтверждали те, чьим словам просто невозможно не верить. Так что, рыбалка на Чокраке будет впереди. А пока – к делу! По машинам!

6.
Открыв глаза, Сергей тут же понял, что находится в совершенно незнакомой ему комнате. Он лежал на чужом диване, глядя в потолок чужой комнаты, боковым зрением замечая чужую, незнакомую и не привычную для него мебель. Он не относился к категории людей «с поздним зажиганием», поэтому тут же оценил ситуацию и вскочил на ноги.
В комнате не было никого. Кроме него, разумеется. Сергей сразу же обратил внимание на то, что в помещении не было ни единого окна! У него и так на душе было неспокойно. Во-первых, он пока не мог вспомнить, что случилось с ним накануне. Во-вторых, его смущал факт того, что он пребывал в совершенно незнакомом ему месте. В-третьих, его пугало то, что в комнате не было ни единого окна. В-четвертых, еще больше обеспокоило то, что, когда он подошел к единственной двери, оказалось, что она заперта. В-пятых… Впрочем, то, что мы хотим отнести к категории «в-пятых», вполне можно было отнести в графу «во-первых». Имеется в виду то, что Сергей прекрасно помнил (это не выходило у него из головы), какая тайна открылась ему, когда он при помощи волоса, данного Ниной, заглянул в мысли Янаевича. Сергей прекрасно понимал мудрейший смысл поговорки: «Меньше знаешь – крепче спишь». В первые минуты он радовался, что благодаря случаю (и Нине) ему открылась страшная тайна, недоступная миллионам людей. Но чем больше спидометр автобуса, на котором ехал Сергей, отматывал количество километров по пути в Стрелковое, чем дольше Сергей думал над всем этим, тем больше понимал, какой опасности он может подвергнуть себя, если впутается в это дело. Или кому-то станет известно о том, что «я знаю, что ты знаешь, что я знаю». Сергей, невзирая на все, царящее вокруг, безумно любил свою страну. Он, имея такую информацию, нисколько не сомневался, что, как только справится с неотложными делами в Стрелковом, вернется в Херсон и тут же отправится в Киев. Нужно будет непременно предупредить Игоря Ксенофонтовича о том, какая беда нависла и над ним самим, и над Украиной в целом. Да, именно и над страной тоже, ибо всегда, когда власти добивается тот, кто придет к этому «на крови», ничего доброго ожидать державе и народу от такого человека не приходится. Главное, чтобы сделать это как можно более разумно. При этом ни в коем случае нельзя «наломать дров». В таких играх ошибка может стоить очень дорого. Для того, кто ее совершил.
А не вмешаться в ситуацию никак нельзя! Сергея никогда не тянуло заниматься политикой, но он живо ею интересовался. Он видел, что натворили предыдущие руководители Украины. В кои века к власти пришел человек, который любит свою страну, живет и поступает по принципу: не «страна для меня», а «я для страны». Стоило бы порадоваться, что наконец-то среди почти пятидесяти миллионов человек нашелся один, кто имеет не только власть, но и желание употребить ее не в корысть себе, а во благо остальных почти пятидесяти миллионов людей. Но Сергей прекрасно понимал, что непременно найдутся те, кому инициативы Ксенофонтовича будут словно кость в горле. И вовсе не потому, что они такие себе Мальчиши-Плохиши или Старухи Шапокляк, для которых «чем хуже, тем лучше». Нет! Достаточно будет того, что какой-то указ президента перекроет какую-то лазейку какому-нибудь проныре, после чего тот будет «купаться» не в столь огромном количестве «масла», как это было раньше. И чтобы вернуть «процент жирности» своего пребывания в этом обществе, и степень своего значения и влияния, ущемленная «жертва» новаций решится на все, даже самые радикальные меры. Уж на что Кеннеди – был президентом сильнейшей в мире державы! Но, говорят, стоило ему ущемить интересы американских нефтяных воротил, они тут же организовали «убийство века». Что уж тут удивляться тому, что задумал Янаевич? У человека «на кону» еще более весомый «стимул»: президентство! Возможность руководить страной! Бедная стана…
Сергей то и дело посматривал сквозь стекло автобуса на поля, луга, лесополосы, оросительные каналы, проплывающие мимо. Какая благодатная земля! Он всегда восхищался Херсонщиной, гордясь, что живет в таком уникальном крае. «Где еще вы сможете увидеть такую область, - спрашивал он, - на территории которой находится аж четыре моря! У многих областей и даже стран, нет даже и одного моря. Негде летом в жару «ногу помочить». А тут аж четыре моря!» Собеседник Сергея начинал считать моря на Херсонщине, но каждый раз останавливал свой счет на двух: Черное и Азовское. Сергей, улыбаясь, добавлял: «А Каховское море? Именно так называют Каховское водохранилище. Довженко даже книгу написал, и фильм снял «Поэма про море». Это о Каховском море. А Гнилое море?! Именно так в народе издавна называют озеро Сиваш. Посмотри, какое оно огромное!»
Так это только моря. А реки?! Один Днепр чего стоит! Притом, на Херсонщине находится самый «лакомый кусочек» этого чуда природы, осчастливливающго своим присутствием территории аж нескольких стран. Дельта! С ее неисчислимым количеством больших и малых островов, затонов, запрудов, иных райских уголков. Сколько диких птиц, зверей! Такими жемчужинами не только Херсонщины, но и всей Украины являются острова Бирючий, Джрылгач, заповедник Аскания-Нова, Цюрупинский лес, Олешковские пески! Какие просторы полей раскинулись вдоль Днепра! Да и по всей территории области в целом. Это только одна область! А столько таких райских мест по всей Украине! Такой стране процветать бы, а она столько уже лет, с той поры, когда развалился Советский Союз, когда жизнь на Украине действительно была процветающей, с приходом к власти новых шароварных «патриотов» - стала «незалежной» и «самостійной», но непременно при этом «голоштанная». При Ксенофонтовиче впервые страна начала делать реальные подвижки к нормальной жизни. И вдруг сейчас все вернется вспять, только из-за того, что этому крайне неприятному типу с бегающими воровскими глазками захотелось быть не возле короля, а самому занять место оного?! Нет! Сергей непременно вмешается во все это! Он все сделает для того, чтобы заговор злоумышленников сорвался. Нужно только все обдумать и все сделать по-людски. Лишь бы только не наломать при этом дров! Его смущало то, что он, в порыве эмоций, взболтнул об этой тайне Нине. Зная болтливость женщин, Сергей почти не сомневался, что эта «сорока на хвосте» непременно понесет кому-то новость. Но он искренне надеялся, что она не поделится «по строжайшему секрету» с кем-то из своих подружек. Для многих из них на первом плане стоят вопросы: не придет ли сегодня муж вечером «на бровях», или почему это «начала сопливить младшенькая». Вопросы Европы, Украины, заговоров и прочих интриг у них будут на втором месте, поэтому все и забудется. Угаснет, так и не разгоревшись. Откуда было знать Сергею, о том, что «тихая мышка» додумается до того, чтобы поехать в столицу к «самому»! Причем, сделает это так поспешно, что не оставит мужу возможности вычислить в ее голове этот план, и отговорить от него.
Сергея смущало то, что мобильник жены упорно не отвечал. Он и подумать не мог, что это был один из пунктов «гениального стратегического плана» нашей «спасительницы нации». Еще днем, надумав ехать вечером в Киев, она сразу же отключила свою мобилу, и даже не взяла ее с собой. Чтобы Сергей, когда позвонит, не слышал стук колес в вагоне поезда, да иных шумов, которые могли бы выдать ее. Она наивно надеялась, что когда вернется, объяснит Сергею, что это села батарея в телефоне, вот она и не отвечала. После роковой встречи взглядов с Янаевичем возле КПП она, поспешно покидая место, где земля горела у нее под ногами, страстно желала позвонить Сергею, все объяснить, предупредить, что случилось, кто ее заметил, и кто будет причиной тому, если с ней что-нибудь случится. Увы, она стала жертвой своей же хитрости: позвонить было кому, но не из чего.
И вот теперь, видя, что происходит нечто очень и очень подозрительное, пленник интуитивно почувствовал, что все это каким-то образом связано и с заговором, и с тем, что Нина все не отвечала на звонки. Видя обилие камер видеонаблюдения под потолком, пленник понимал, что ему не нужно стучать в дверь, поднимать шум, давая понять тем, кто «повернул ключ в замке», что он уже «на мази». Его догадка подтвердилась совсем скоро. В комнату зашел человек средних лет, худощавый, ничем иным среди сотен, тысяч подобных ему не отличающихся сел за стол, и молча указал Сергею на пустующий стул. Приглашая того присесть, подключиться к предстоящему разговору. Двое «загорелых» ребят «с Арбата», которые молча зашли вслед за своим шефом, прикрыли за собой дверь и там же и застыли, словно Атланты, были подтверждением того, что разговор будет серьезным. И если он, Сергей, будет изъясняться со своим собеседником не на том языке, которого ожидают хозяева ситуации, они тут же поспешат объяснить пленнику «правила культурного поведения». Сергей молча присел, понимая, что сейчас будет решаться многое. Если не все.
- Честно говоря, - добродушным, не злым голосом начал оратор, - я хотел начать наш разговор с того, чтобы представиться, рассказать о себе, о том, как бы мы хотели с тобой подружиться. Но потом подумал: нет! Давай сразу подружимся, а потом уж я и изолью тебе свою душу. Называй меня, к примеру, Григорьевич. И когда я увижу, что ты по-людски отнесешься к ситуации, то и за мной не заржавеет. Значится так.
Собеседник набрал полную грудь воздуха, словно готовился к длинной тираде, и начал:
- Не будем тратить время на игры в кошки-мышки. Мы знаем, что ты знаешь о нашей тайне, поэтому и не станем скрывать от тебя то, что мы и есть те, которые… Но прошу взглянуть на ситуацию не с колокольни под названием «облико морале», ах, сюси-муси-пуси, «как так можно поступать?!», а с позиции здравого смысла. Как бы ты не относился к бывшему президенту, ты должен понять, что его карата бита, что игру он проиграл, а вместе с ним и ты, если бы захотел стать на его сторону. Предлагаю тебе работать на нас. Нам, конечно, проще просто устранить тебя, как ненужного свидетеля, Коль уж вышло так, что ты с твоей женушкой оказались излишне любопытными и сунули нос туда, куда его совать очень даже не в свое дело.
- Что с Ниной?! – резко оборвал собеседника Сергей.
Тот на миг задумался: говорить ли правду? Потом таки решился:
- Увы, мы, может быть, поспешили… Но что нам оставалось делать, если она поперлась с жалобой к самому президенту. У нас не было выхода. Извини…
В комнате воцарилась тишина.
- Извини за откровенность. Но… Не мы пришли к ней, а она к нам. Что уж тут пенять на зеркало. Давай без слюней. Ты сейчас в таком положении, что тебе не о жене нужно думать, бывшей, а о себе. Думаю, ты прекрасно понимаешь, в какую игру ввязался, и что тебе угрожает. Будь любой другой на твоем месте, он был бы уже давно устранен. Поставь себя на наше место, и ты поймешь, что такому свидетелю лучше всего закрыть рот. Притом, навсегда. Чтобы он никому и никогда не взболтнул то, о чем никто не знает. И никогда не должен знать. Поэтому пока ты побудешь здесь. Подчеркиваю: пока. Но если мы увидим, что ты согласился сотрудничать с нами не для отвода глаз, а искренне, что от тебя есть практическая польза, что ты действительно стал, что называется, своим человеком, и органично влился в нашу команду, тогда тебе будет дарована полная свобода действий. Ну… Если честно, то нам бы хотелось не просто отпустить тебя. Коль ты своим пребыванием и своей работой здесь завоюешь статус «человека из нашей команды», то хотелось бы, чтобы ты им и оставался в дальнейшем. На фиг тебе тот провинциальный Херсон?! Мы здесь организуем тебе квартиру, причем, неплохую. Здесь, это значит в столице, в Киеве. Динамовцы, сборная, Лига Чемпионов – это теперь будет для тебя не по «ящику», а в живую будешь смотреть. Знаю, что ты любитель футбола. Вот тебе уже и первый стимул есть. Что на это скажешь?
Сергей молчал, исступленно глядя перед собой. Потом, после весьма длинной паузы, все же произнес:
- Поподробней, пожалуйста, о «сотрудничестве».
- О, да! Разумеется! Нам бы хотелось знать, что творится в умах наших оппонентов. Хотели бы сделать это с твоей помощью. В соседней комнате находится твое изобретение. Твой так называемый гиперболоид. У тебя будет возможность заниматься любимым, привычным делом. Мы сами будем доставлять тебе рабочий материал, а ты будешь выкладывать нам тайные секреты тех, чей волос мы принесем, или кого приведем лично. Но, лично, - это, конечно, в крайнем случае. Насчет волоса – это ты гениально придумал! Изобретатель ты хороший. Это у тебя не отнять. Башка варит. Теперь докажи, что она у тебя соображает не только касаемо науки, но и личной выгоды и шкуры. Так что?
В комнате опять воцарилась долгая томительная пауза.
- Когда Ксенофонтович и все остальные узнают о заговоре, он всю вашу шайку-лейку если не вздернет на рее, то… Мы с вами поменяемся местами. Это не я, это вы заслуживаете на то, чтобы ограничить вам свободу действий, упрятать в какую-нибудь Бутырку. «На долгия Лета!»
Собеседник Сергея позволил себе иронично ухмыльнуться:
- О… Да вижу ты, мил человек, пока ездил в Стрелкове и телевизора-то не смотрел! Не знаешь, что вокруг делается. Твой Ксенофонтович уже давно представился перед Создателем! Да, увы… - «Григорьевич» лицемерно напустил на лицо страдальческую мину. – Инфаркт… Да… Увы, ничто не вечно в этом мире… Все мы сейчас искренне скорбим. Официально выразили свои соболезнования.
И вдруг лицемерная мина вмиг исчезла с лица собеседника Сергея:
- Это во-первых! А во-вторых… - Он злобно посмотрел на Сергея. – Это ты зря, мил человек, упражняешься здесь в красноречии, ставя знак равенства между мною, моими друзьями, моим шефом с «шайкой-лейкой». Не то место и не то время, умник! Ты, видать, не отдаешь себе отчет, червяк, куда попал и в каком положении находишься. Мой шеф только бы поблагодарил меня, если бы я тебя уже давно размазал по стенке и вычеркнул из числа живущих на этом свете. Это, я слышишь, только лишь я один решил, что с тебя еще можно будет поиметь пользу, если ты на своем аппарате будешь работать нам во благо. Это благодаря мне, и лишь только мне, ты сейчас находишься среди живых и не отправляешься вслед за своей дурой-женой! Ты благодарить должен меня за свою спасенную жизнь! А ты тут выпендриваешься. Тебя тут многие гением называют, а ты настолько туп, что не понимаешь, что, даже если нам станешь помогать, все равно нам не резон будет выпускать тебя на свободу. Чересчур много ты знаешь. Тебе нужно «зубами землю грызть», чтобы доказать нам, что ты полностью перешел на нашу сторону и тебе можно безгранично доверять. А ты тут мне морали читаешь, гнида!
«Григорьевич» резко поднялся:
- Это была моя с тобой первая и последняя встреча. Смотреть на тебя, тупицу, не желаю. Отныне с тобой будут общаться только мои люди. Наберешься ума – посмотрим, может, я и снизойду до того, чтобы еще раз встретиться с тобой. Не остепенишься – сам знаешь, что тебя ждет. – И уже более спокойным голосом добавил. – Не понимаю, на что ты рассчитываешь? Ну, неужели ты не соображаешь, что, если просто будешь сидеть тихо, как мышка, но при этом не работать на нас, не говоря уж о том, чтобы катить на нас бочку, ты нам будешь абсолютно бесполезен. И логическим нашим действием будет просто устранить тебя. Все! И дело с концом! А ты, блин, то что-то еще выпендриваешься, морали читаешь. Во дурень! Пойми: уже определяется удобная дата для предстоящих перевыборов. Страна ведь не может жить без президента. Мой шеф и так их выиграет и возглавит государство. Без твоей помощи! Ты нам и на фиг не нужен! Это я, я один решил, что от тебя будет польза и сейчас, и в дальнейших политических играх, поэтому и решил сохранить тебе жизнь с надеждой, что ты будешь сотрудничать с нами. Да у тебя, черт подери, и другого-то выхода нет! Ну, разве что ты, следуя примеру шекспировских героев, почтешь за честь побыстрее последовать в мир иной вслед за своей Джульеттой… Ну-ну… Тебе решать.
Сделав пару шагов по направлению к двери человек, вершивший судьбу Сергея, остановился:
- Впрочем, у тебя есть еще один вариант выбора. Третий. Ты можешь сколько угодно дуть губы и молчать, не желая с нами разговаривать. Мы ответим тем же. К тебе просто не будет сюда никто заходить. Ты, мил человек, завершишь свой демарш тем, что умрешь не как компьютерный гений, а как бездомный пес. От голода!
Оратор покинул комнату, вслед за ним последовали и его «качки», дверь захлопнулась, в комнате надолго воцарилась гнетущая тишина.

7.
Автору этих строк сейчас вспомнилось о том, как он однажды, единственный раз в жизни, оказался «закрытым» в каталажке. Он был уверен, что абсолютно не виноват, и нисколько не сомневался, что утром, когда придет начальство и начнут разбираться, его непременно отпустят. (Забегая вперед, скажем, что, в итоге, так и вышло). Но и этой одной ночи узнику хватило понять, насколько удручающе действует на человека замкнутое пространство тюремной камеры. Зарешеченное окошко, «небо (пусть и ночное) в клеточку», серые мрачные каменные блоки, которыми выложены не менее мрачные стены, («В одной темной-темной комнате…»), жесткие легендарные «нары», прозаический металлический бак с крышкой, именуемый на известном жаргоне как «параша», куда узники ходили по малой и большой (!!!) нужде, и откуда доносился соответствующий запах, кованная железом дверь… Весь этот «букет» действует на узника столь удручающе, что ему волком хотелось выть от того, что в таких нечеловеческих условиях придется просидеть целую ночь! Всего лишь ночь – и эта пытка виделась невыносимой. А какие чувства, думалось ему, у тех, кто сидит вот так пятнадцать суток, или несколько лет, или 10-15 лет!!! Бедолага содрогался от мысли, ужасаясь: как такое вообще можно пережить?! Ему запомнилось, как он буквально умолял дежурного милиционера, чтобы тот отпустил его на ночь. Узник клятвенно уверял, что непременно придет рано утром снова, что никто и не заметит, что милиционер отпускал арестанта. Бедолага думал только об одном: по-людски поспать эту ночь в ближайшей гостинице, (дело было в другом городе), а уж утром потом спокойно дождаться разбирательств. Милиционер не нарушил своих служебных обязанностей, не внял просьбам вашего покорного слуги. Но мне на всю оставшуюся жизнь запомнилось, как меня ужасала одна только мысль о том, что придется провести в таких условиях, казалось бы, всего-то одну - единственную ночь. Естественно, ни о каком сне в эту ночь не могло быть и речи. С той поры, поры юности, прошли годы, десятилетия. Но до сих пор явственно помню звенящую тишину одиночной камеры, угнетающую атмосферу вокруг, давившую со всех сторон ауру унижения. Ваш покорный слуга провел бурную жизнь, в том числе и молодость. «Парубкувув» до тридцати лет, «прошел Крым и Рим» в плане всего, в том числе и не раз был в драках, где и другим «вешал» «хороших», и сам получал. Но мне кажется, никогда в жизни у меня не было иного другого момента, где бы я столь явно чувствовал себя униженным, раздавленным, «втоптанным в землю», «размазанным по полу».
Поэтому я ясно представляю, что чувствовал Сергей, коротая дни один за другим в своей темнице. Нет, тут не было поржавевшего от времени и влаги помятого бачка из тонкой жести, свою нужду наш узник справлял в нормальном туалете. Там и душ был. Да и обстановка в комнате была вполне приличной. Но это был тот случай, когда уместно употребить определение «золотая клетка». Вспомните слова из песни, где птичка, томящаяся именно в таких «хоромах», изрекла фразу, которая просто не может не полоснуть по сердцу: «Жизнь не повторится, отпусти хозяин…» Потрясенный этой темой ваш автор также написал слова и музыку к рок-композиции «Птицы», где тоже красной нитью проходит тема, которая просто не может оставить равнодушным любого человека:
«Охотник бросил меня в сетку,
затем сразу запер в клетку,
не на час, на долгие года,
там смысл жизни: пища, сон, вода…
Где вы, милые просторы?
Где леса, поля и горы?!
Как хочу я в небе песни петь!
Неужели мне больше не взлететь?!»
Нечто подобное чувствовал и Сергей. Все смешалось в его голове. Не будем забывать и о том, что бедолаге пришлось сейчас держать «двойной удар»: он в один миг был представлен пред фактом, что он узник, и в это же время узнал и о смерти Нины. Именно о ней он все время думал первые дни своего заточения. Лежа на кушетке он часами мог тупо смотреть в потолок и вспоминать о их прежней жизни. Хотя было и немало моментов, когда «муж и жена – одна сатана», все же сейчас вспоминалось все только самое хорошее. Сколько таких прекрасных моментов было в их жизни! Вспоминая такие, у Сергея комок подкатывался к горлу: какими счастливыми были они в начале своей супружеской жизни! Да и потом было немало моментов, которым вполне могли бы позавидовать иные супружеские пары. Но, как это часто бывает, со временем человек не умнеет, а совсем даже наоборот. Впрочем, сейчас Сергею не хотелось думать о Нине плохо, рассуждать на тему, поднятой Юрием Лозою в его песне: мол, «почему выходят стервы из хорошеньких невест?» Эх, меньше было бы подружек да сестричек, «с черными ртами», которые, чтобы ублажить вечную страсть женщин к тому, чтобы обсудить кого-то да «перемолоть им косточки», выбирали Нину в качестве своеобразного тренажера, то есть, внимательного слушателя, который покорно выслушивал их пустой треп и согласно кивал головой. Эта тема, тема сплетен среди женщин, не такая уж безобидная, как это может показаться на первый взгляд. Сплетницы так могут «накрутить» «жертву» (которой зачастую является лучшая подруга!), что та, находясь в «зомбированном» состоянии, едва ли не бежит домой, чтобы тут же устроить разборки своему мужу за неверность или иной «грех», на который ей только что «открыла глаза» сплетница. Сколько семейных драм, разводов от того, что кому-то просто захотелось почесать язык, а тот, в чьи уши это попало, оказавшись мнительным и доверчивым человеком, превратившись в «зомби», начинает своими же руками (вернее, языком) рушить свою же судьбу. Слово «зомби» применено тут не для красного словца. «Накрученная» жертва сплетен действительно становится настолько заведенной, что ее просто переполняют эмоции.
Сергей прекрасно помнил, как однажды, придя домой, буквально не узнал свою жену. Лицо той было буквально искажено гневом. Эмоций внутри было столько, что у нее буквально руки трусились от гнева. На вопрос Сергея: «Что случилось?» она даже не могла сразу ответить. Гнев переполнял ее настолько, что она не могла выдавить из себя хотя бы слово. Наконец, сделала это:
- Подлец! Подлец ты!
- Почему?! – искренне недоумевал Сергей.
- Как ты мог заставить Сашу, чтобы он крышу тебе перекрывал? Он что, обязан на тебя работать?!
- Какой Саша? О ком ты говоришь?
Лишь потом, когда волна эмоций у «поборницы морали» немного схлынула, и у нее появилась возможность членораздельно излагать не обрывки, а нормальные фразы, оказалось, что она сегодня была в гостях у родной сестры, которая вспомнила дела давно минувших дней. Тогда, когда семейство Миронюков (Сергей и Нина) пригласили семейство Сухомлиновых (Наташу и Сергея), чтобы те помогли перекрыть им крышу на строящейся даче. А те возьми, да и притащи с собой своего друга, некого Сашу. Ну, какой «работничек» из него, мы с вами уже говорили: он как раз поспел к столу и лихо «опрокинул рюмку» в честь завершившейся стройки. В этом, собственно, и заключался его вклад в «кровельные работы».
Гнев Нины был настолько огромен, что она перестала с Сергеем разговаривать. Эта подлость поразила парня до глубины души. И со стороны «любящей» черноротой сестрички, у которой и потом, спустя годы, не хватило ума, совести и порядочности извиниться перед Сергеем за этот «вклад» в семейную жизнь Миронюков. И со стороны любимой жены, родной кровиночки, пожалевшей совершенного чужого человека, которого видела в первый и в последний раз в своей жизни, а своего родного мужа, «размазала по земле», оказалась равнодушной к его переживаниям. Сколько раз потом он, при виде какой-то несправедливости или иного абсурда, лишь сокрушенно покачивал головой, неизменно приговаривая: «Сашу жалко».
Сергею вспомнилось, как когда-то один из его сослуживцев, узнав, что у них с Ниной так долго нет детей, пренебрежительно махнул рукой: «Тю… Баба на то и создана, чтобы рожать детей. На фиг она тебе такая нужна?! Разводись!» Сейчас Сергей задумался: почему у него тогда хватило ума и порядочности сказать этому «специалисту по бабах»: «Слушай, ты… Если ты сейчас не закроешь свою пасть, то я ее тебе закрою!», а у Нины не хватило ума урезонить свою черноротую сестричку? Почему она со всех ног бросилась домой, чтобы «уничтожить» «угнетателя кровельных работников», а не сказала: «Наташа. Ты ведь мне родная сестра! Я тебя люблю и не хочу думать о тебе плохо. Ты что, совсем не соображаешь? Не понимаешь, что сейчас делаешь?!»
Теперь Сергей, прокручивая в своей памяти прожитое, искренне жалел, что последнее время у них с Ниной было больше размолвок, чем хорошего. Ему не хотелось сейчас винить ее. Он просто досадовал, что жена была склонна слушать сестричку, подружек, жить не своим, а их умом. Сергей был рад всем друзьям жены, он был не против того, что она устраивала дома девичники, видел, что есть немало хороших подруг. Но слышал, как, к примеру, у некой Тани Гаркавченко рот не закрывался от обсуждения всех и вся вокруг. При этом она применяла свою коронную фразу: «Да, если бы я…» Далее следовал длинный перечень того, чтобы она сделала, как бы поступила, и именно это было «руководством к действию» для того, в чьи уши вкладывала все это сплетница. Иногда она «учила жить» Нину прямо при Сергее! Это просто шокировало хозяина дома. В его же квартиру приперлась посторонняя, со «своим уставом» в руках, и, не стесняясь, советовала, что хозяйка должна сделать, чтобы хозяин этой квартиры «ходил по веревочке». Как-то раз Сергей не выдержал и примкнул к разговору: «Вот ты, Таня, все вроде так красиво говоришь, но вспомни, как когда-то при всех, ты, чтобы показать перед нами всеми свою удаль, буквально унизила своего мужа. Вот ты повторяешь, что любишь его. Так зачем же тогда ты сделала ему больно? Ведь ему наверняка было стыдно перед всеми нами. Хотя он и вида не показал». На что был по-своему гениальный ответ: «Ничего, перетерпит». Вот вам и ответ на то, почему Нина в общении с Сергеем иногда применяла фразу: «Это я сделала для того, чтобы тебе было побольнее»…
Милые женщины! Вы так любите, чтобы вас носили на руках, дарили вам цветы, обожали и боготворили вас. Чего вы вполне заслуживаете. Да, все мужчины мира готовы «горы свернуть», чтобы отблагодарить вас за вашу любовь, верность, ласки и т.д., и т.п. Но, скажите, а как нам реагировать на: «Ничего, перетерпит», или: «А не сделать ли мне тебе, милый, побольнее? Так просто, от нечего делать. Или от желании выпендриться перед подружками».
Позже, когда думы о Нине стали невыносимо тягостными, Сергей, понимая, что ничего уже не вернешь, и как-то нужно думать о будущем, стал все чаще размышлять над тем, как же ему вести себя в дальнейшем. Да, первое желание было послать этих негодяев ко всем чертям. Но… Что он этим добьется? Да ничего! Это не те люди, которые рано или поздно опомнятся, скажут, мол, что же это мы, негодяи, такое творим?! Здесь никто не позаботится о судьбе Сергея. Тут он сам должен как-то выкарабкиваться из этой ситуации. О, выкарабкаться будет сложно. Почти невозможно. Сергей прекрасно отдавал себе отчет в том, что для этих людей было бы действительно надежнее и спокойнее, если бы свидетель их заговора, коим является наш герой, замолчал навсегда. Поэтому он понимал, что если даже он начнет с ними сотрудничать, все равно, как бы он не старался, они его отсюда не выпустят. Мало ли: взболтнет что-то лишнее, уронит неуместное пятнышко на белоснежный мундир Янаевича… Им это нужно? Возможность «легального» выхода Сергея на волю может быть только в двух случаях. Если действительно докажет, что он вернейший их человек, и что готов с самозабвением «землю рыть», фанатично служа «заветам Янаевича». Или же когда в стране наступить полная диктатура, когда эта «хунта» настолько крепко будет держать ситуацию в руках, что им будет глубоко наплевать, что подумают о них, если узнают, что они пришли к власти не в результате «честных и справедливых перевыборов, связанных со смертью от инфаркта предыдущего главы государства», а сами же его и убили, инсценировав инфаркт. Хотя… Даже и в таком случае «путчистам» не хотелось бы марать свою «безупречную, кристально чистую» биографию перед историей. Так что шансы Сергея вырваться на волю из этой «золотой клетки» равнялись нулю. Это он прекрасно понимал. Как понимал и то, что должен непременно что-то придумать, чтобы как-то улизнуть отсюда. Но как? Не было сомнения и в том, что его здесь тщательнейшим образом охраняют. Надеяться на прозаический «подкоп» или «запудривание мозгов» охранникам вряд ли стоило. Скорее всего, что здесь даже несколько степеней охраны, поэтому, «стукнув по темечку» одного охранника, ты вряд ли сможешь это сделать и со вторым. Который будет на втором «круге».
Выход виделся в одном: придумать, разработать, организовать, провести и довести до логического завершения хитроумный план, итогом которого будет: «сделать ноги». Однако, легко сказать, но как все это реализовать? Пока что Сергей владел только лишь одним: жгучим желанием убежать. Но это была лишь пока одна «подкова» в его руке. В связи с этим Сергею вспомнилась шутливая поговорка, которую он иногда применял, в ситуациях, когда «делилась шкура неубитого медведя». В таких случаях Сергей рассказывал собеседникам прикол о наивном крестьянине, который нашел на дороге подкову и обрадовался: «Эх, найти бы еще три подковы и коня – и было бы хорошо!» Теперь Сергею на полном серьезе предстояло сделать невозможное, почти то же самое, о чем мечтал крестьянин.
Размышляя, как он должен поступить, Сергей сразу же на первый пункт поставил то, что он должен согласиться сотрудничать со своими похитителями. (Или делать вид, что сотрудничает). Этим он «убивал не двух зайцев», а даже троих. Во-первых, его бы начали кормить. А, учитывая то, что он не употреблял пищу уже несколько дней, и кушать хотелось настолько, что терпеть голод с каждым днем было все мучительнее, этот факт значил очень немало. Во-вторых, у него бы появился доступ к его изобретению. Это тоже было немаловажно, учитывая, что любой человек тянется к предмету или механизму, к которому он привык, и без которого зачастую, что называется, жить не может. Это касается и автолюбителя, который не мыслит себя без своего «железного коня», и байкера, который мысленно превращается едва ли не в безного калеку без своего любимого мотоцикла, и многих других. В-третьих, благодаря «материалам», которые ему бы приносили, он бы знал, что происходит вокруг. Ведь сейчас он, всегда любивший смотреть ежедневные выпуски новостей и следящий за тем, что творится в Украине, России, в мире, понятия не имел, что произошло за время его заточения. А события должны были происходить весьма и весьма не рядовые. Коль в стране нет президента, а без главы государства оно нормально действовать не может, что-то должно происходить для определения того, кто «взойдет на трон». Сергей прекрасно понимал, что заговорщиками все это и было сделано для того, чтобы в итоге на него взошел именно Янаевич. Вот тут-то «на горизонте» и появляется то, что можно назвать: в-четвертых. А именно: возможность помешать злоумышленникам совершить задуманное. Сергей верил, ему хотелось в это верить, что у него, благодаря его смекалке и его верному другу гиперболоиду, это получится. Но… Дело оставалось за «малым»: за «тремя подковами и лошадью». Но, как бы все это не выглядело наивно и мифически, нужно был делать первый шаг к «первой подкове», поэтому Сергей и начал действовать.
Однажды утром, проведя накануне почти бессонную ночь и все еще и еще раз обдумав и взвесив, Сергей решительно постучал в дверь. Ответ не заставил себя долго ждать. Где-то из-под потолка прозвучал голос: «Что вы хотите?» Сергей понимал, что в комнате есть камеры наблюдения, следящие за ним, но не догадывался, что тут еще и вмонтирована громко говорящая связь. «Я желаю сотрудничать, – уверенно сказал Сергей. – Можете давать мне любые задания». «Хорошо, - послышалось сверху. – Я передам ваши слова начальству». Ничего удивительного в этом диалоге не было. Правда, стуча в дверь, Сергей по наивности души думал, что сейчас сюда вновь явится тот, с которым он уже беседовал. Теперь же сам себе удивился: зачем этот человек, приближенный к будущему первому лицу государства (во всяком случае, так мечтали заговорщики), будет здесь сиднем сидеть несколько дней подряд, томительно убивая драгоценное время в ожидании, когда пленник снизойдет к согласию в сотрудничестве? Понятно, что сейчас, в период неопределенности, дежурство, а вместе с ним и присмотр за пленником, вели рядовые дежурные, мелкие «сошки». Это теперь, когда «зеленый свет» от Сергея получен, могут «завертеться» более значимые люди. Ведь Сергей был нужен им. Он мог открыть им важные секреты их оппонентов. Поэтому он ждал, что реакция непременно последует. Так оно и произошло. Вскоре принесли еду, а в месте с ней и предметы личной гигиены: зубную щетку, пасту, мыло и все иное, без чего Сергей страдал все это время. Раньше он и мысли не допускал о том, чтобы выйти утром из дома не побрившись, не почистив зубы и т.д. Сейчас же подбородок, покрывшийся щетиной, ужасно чесался, и это доставляло жуткий дискомфорт. Приведя себя в порядок и покушав, пленник прибодрился так, словно почти оказался на свободе.
Сергея сразу же удивило вот что. Когда дверь отворилась, вошедший в комнату человек закатил в комнату каталку, на которой и были наставлены блюда и напитки, да сложены туалетные принадлежности. Переставив все это с каталки на стол, пришедший тут же, не разговаривая, удалился. Поразило не это, а то, что визитер был в перчатках и в прозрачной целлофановой шапочке, чем-то напоминающую шапочку для плавания. Она была надета так, что волосы полностью были спрятаны под этой «защитной броней». Сергею показалось, что он сразу же догадался, зачем все это. Это были меры предосторожности со стороны похитителей, чтобы, как говорится в сказках, «ни один волос не упал с головы» того, кто будет заходить в комнату. Эти люди ведь знали, какую информацию может дать один - единый волосок для компьютерного гения, поэтому и не хотели посвящать его в свои тайны. Сергей понимал, что этот ход был со стороны этих людей очень даже логичным и оправданным, но это почему-то сильно задело его. В сердцах он дал сам себе зарок, что непременно постарается добыть волос или еще какой-то «компромат» своих похитителей, чтобы ориентироваться, что же происходит в их кругу.
Когда этот же человек пришел, чтобы забрать использованную посуду, Сергей, напустил на лицо добродушную мину со словами: «Я помогу вам», поднялся с дивана и направился к столу, но тут же был остановлен едва ли не истерическим криком, доносившимся из динамиков под потолком:
- Стоять! Стоять, говорю! Если еще хотя бы раз вами будет предпринята попытка вступить в какой-либо контакт с нашим человеком, или нами будут замечены иные, подозрительные, по нашему мнению, действия с вашей стороны, вам тут же будет отказано в доступе к гиперболоиду. Или применены иные штрафные по отношению к вам санкции. Прошу вас, не совершайте глупостей! Коль вы уж заверяете, что готовы сотрудничать, не делайте так, чтобы мы подумали, что это блеф с вашей стороны. Что вы не искренне желаете с нами сотрудничать, подчеркиваю: искренне, а делаете вид, что сотрудничаете, а сами пытаетесь обмануть нас. Вам это выйдет боком. Вы же видите, что мы следим за каждым вашим движением. Мы допускаем три таких предупреждения. Право на первое вы уже использовали.
«Горничная в штанах» удалился, и в комнате вновь воцарилась тишина. Сейчас она еще больше стала угнетать узника. Он всю жизнь был человеком активным, подвижным. Раньше, даже если у него за компьютером было дел невпроворот, он все равно не мог сидеть за экраном монитора целый день. Ему казалось, что от этого он просто свихнется. Он непременно под вечер отрывался от дел и, или ехал в центре города по каким-то трижды пустячным делам, или просто прогуливался вокруг своего дома. Здесь же он был лишен такого удовольствия. В этой «золотой клетке» даже не существовало такого понятия, как «небо в клеточку». У него не было возможности полюбоваться даже таким небом. Не видеть солнечных лучей, не дышать чистым воздухом – это испытание похлеще иных жесточайших пыток. Сергей не знал, что будет дальше, но, если его и далее будут содержать только в этой комнате, без прогулок на свежем воздухе, он непременно зачахнет. В этом узник практически не сомневался.
Время шло, а в комнату никто не заходил. Сергею казалось, что после того, как он согласился сотрудничать, его буквально завалят работой. Но пока ничего не происходило. Лишь только во второй половине дня, ближе к вечеру (хотя Сергей и потерял чувство дня и ночи, все же электронные часы, висящие на стене, указывали ему время) в комнату зашел знакомый Сергею человек, открыл ключом боковую дверь соседней комнаты, и жестом пригласил Сергея зайти туда. Тот повиновался. И сразу же увидел стоящий в центре помещения стол с гиперболоидом! Да, это было его изобретение! Он сразу же узнал его!
В этот же миг сверху послышался голос:
- Если нами будет замечена даже не попытка, а намерение попытки причинить этому аппарату какие-либо разрушения, мы тут же примем соответствующие контрмеры.
- Шутите?! – искренне возмутился Сергей. – Это главное изобретение всей моей жизни! И я буду «причинять разрушения» этому своему «родному ребенку»?! Ну, вы и даете!
- Хорошо. Сейчас наш человек даст вам материал, и вы должны доложить нам, что этот человек и его окружение скрывают от других и от общественности по поводу предстоящих перевыборов. Мы не торопим вас. Включайте свой аппарат, проводите необходимые для этого манипуляции, но дайте нам нужный результат. Ждем. Приступайте.
С этими словами сопровождавший Сергея человек положил на стол, рядом с клавиатурой, стеклянную длинную узкую колбочку, закупоренную каучуковой пробочкой. Изобретатель сразу же заметил, что внутри этого небольшого стеклянного сосуда был обычный волос. Впрочем, это не было для него неожиданностью. Он именно этого и ожидал.
Сколько раз Сергей раньше запускал свой «агрегат», и относился к этому, как к будничному занятию. Сейчас же руки его едва ли не дрожали от волнения. Еще бы! Во-первых, он соскучился за своим изобретением. Во-вторых, он прекрасно понимал, что этот «материал», по-видимому, свежий. Поэтому сейчас он увидит (глазами обладателя этого волоса) что творится в мире, в Украине, вокруг. А именно этого Сергею сейчас и хотелось больше всего.

8.
Когда-то в Украине, говоря о выборах и перевыборах, применяли выражение «очередные внеочередные». Ну что тут поделаешь, уж таким является менталитет тех, кто считает себя именно той нацией, которой стоит гордиться. СМИ гневно цитирует тех, кто в разговорах на разных уровнях каким либо образом посмел оговориться, проявив «несознательность», и отличился в «плохом знании географии» - не мог указать, где находится Украина. Или, хуже того, предположить, что это часть России. Большего оскорбления для некоторых «шароварных» товарищей невозможно было и придумать. Их мало волновало то, как живется людям в этой стране, и что они лично сделали, чтобы их соотечественникам действительно жилось хорошо. Это было – вторично. Первичным было одно: показать, как они любят нашу «незалежну», «шароварну», «горячо любимую». Весьма уважаемый «патриот», с экрана телевизора, на полном серьезе уверял: «Нехай на моєму столі не буде а ні крихти хліба! Нехай у моєму череві буде повністю порожньо! Але мене буде надихати те, що над моєю головою майоріє жовто-блакитний прапор! А в вухах лунає гімн моєї незалежної України!» Другой «спец» вторит ему с того же экрана, «пудря мозги» миллионам зрителей: «Ви не повинні думати про їжу, чи про хліб! А про духовне! Вас повинна надихати не їжа, а слово! Тож, коли їдете з міста до села в гості до старенької матусі, не везіть їй цукерки, чи ще щось їстивне! Повезіть їй «Кобзаря»! Нехай слово Тарасове її надихає!»
Вот такие «патриоты» шаровар и привели к тому, что в Украине появилась масса праздников, в большинстве своем религиозных, которые не были выходными днями во времена СССР. Страны, которую так ненавидят «щірі хлопці в сорочках-вишиванках», дорвавшиеся до власти. Народ возмущается: и так плохо живем, работать нужно вдвойне, чтобы вылезти из этой нищеты, а тут праздник за праздником, одни выходные! Вот как для одних «Война – что мать родна», так для других смыслом жизни стают не конкретные дела, а желание потрындеть о «высоких материях» с экрана телевизора. Лишний раз одеть «вышиванку» к очередному «шароварному» или религиозному «не рабочему дню», или вновь почувствовать себя как рыба в воде во время очередных выборов или перевыборов. О! Это национальная украинская забава! Уверен, что в стране найдется немало тех, кто бы искренне хотел, чтобы этот «пир во время чумы» длился бесконечно. Пусть страна «с голым задом», пусть уже негде брать бесконечные миллионы кредитов, пусть уже давно нечем эти миллионы отдавать, но никого не смущает звучащее из СМИ количество все тех же пресловутых миллионов, которые будут потрачены на «очередные внеочередные». Каждый думает не о стране в целом, а о том, как бы и себе «откусить кусочек» от этого «общего большого пирога». Огромное количество всевозможных кандидатов на всевозможные посты и депутатство видятся простым смертным в виде такого себе своеобразного крестьянина из дореволюционной России, который засевает поле. Идет человек, то и дело запускает руку в торбу, что у него на плече, раз за разом набирает полную горсть зерен и широким движением руки (напоминающим широкий и щедрый жест) разбрасывает эти зерна далеко вокруг себя. Только нынешний сеятель- кандидат, щедрыми широким жестами разбрасывал вокруг себя не зерно, а «бабло». Вот оно-то, родимое, и было теми «поленьями», которые подбрасываются в «топку», конечным продуктом «горения» которого и является «энузиазизм» (цитирую Райкина) масс, заполняющим площади городов. Размахивающими знаменами и портретами своего кумира (читай: кормильца) скандирующими оды во здравие «единственного и неповторимого», без которого (если не избрать его на выборную должность) остановятся поезда, застынет сталь в мартенах, пропадет страна, перестанет по утрам подниматься солнце на небосводе.
Именно эта «картинка» и была доминирующей в том каскаде увиденного, что открылось Сергею, когда он одел очки и наушники своего гиперболоида. Правда, сейчас причина перевыборов была все же уважительная. Во времена «оранжевых революций» в Украине выборы все же (в какую бы идеологическую обертку это не заворачивалось) были «продуктом возгорания» «некоторых товарищей» в «некоторых местах» их тела. Сейчас же выборы воспринимались всеми как печальная неизбежность. Сергей смотрел на страницы газет и на экраны телевизоров глазами человека, чей волос он «диагностировал», и видел, как все воспринимается всеми в этой стране в этот час. Многие искренне скорбили по безвременно ушедшему в мир иной президенту. Многие отмечали, что этим человеком было сделано немало для того, чтобы Украина наконец-то выбралась из глубокой ямы. Все сожалели, что подвернувшийся не ко времени и не к месту инфаркт поставил крест на реформах Ксенофонтовича, которые начали быстро и зримо приносить действенный результат. Немало людей боялись, что к власти могут прийти недобрые люди, которые повернут время вспять и вернут страну во времена «лихих девяностых», или иные подобные. Когда все рулевые страны думали о чем угодно, творили что угодно, но только не то, что в последнее время начал делать Касиянчук. Обозреватели опасались, что сейчас могут «поднять голову» те, кто при последнем президенте «не высовывался», горюнясь, что их время уже безвозвратно прошло. Давно доказано, что нет иного другого примера, чтобы человек так много лгал в своей жизни, как во время предвыборной компании. Кто бы сомневался, что сейчас на арену выйдет немало «специалистов по словесному поносу». И они, понимая, что их час настал, ринулись в «объективы телекамер».
На выборы нового президента было отведено три месяца. Страна усиленно начала готовиться к намеченной дате. Началась лихорадочная регистрация кандидатов, начался не менее оголтелый их пиар в СМИ. Сергей сразу же заметил, что впереди планеты всей, верхом «на белом коне», был Янаевич. Именно он возглавил похороны усопшего президента. Именно он в многочисленных интервью «плакался в жилетку», сокрушаясь о потере «лучшего друга». Сергей не мог без брезгливости смотреть (глазами «диагностируемого») на экран телевизора, поражаясь цинизму Янаевича, который то и дело подносил носовой платок к влажным уголкам глаз, приговаривая:
- Ксенофонтович всецело доверял мне. Сколько раз бывало, что, оставаясь вдвоем наедине, он советовался со мной по многим вопросам. По некоторым просто спрашивал, что принял такое-то решение, и того, чтобы успокоить свою душу, интересовался, одобряю ли я такое решение. По вторым вообще не знал, как поступить. И тогда уже я предлагал ему вариант выхода из ситуации. И в итоге он поступал именно так, а не иначе. Так что в проводимых Ксенофонтовичем реформах есть немалая частичка и моего труда, моих мыслей, моей души. Не секрет, что дела человека – это как бы его дети. За них, за свои дела и за успех в их реализации, он так же переживает, как за своих родных детей. Поэтому за все начинания, которые сейчас происходят в стране, искренне болел душой не только президент страны Касиянчук Игорь Ксенофонтович, но и ваш покорный слуга. Именно поэтому я принял решение, которое, считаю, есть правильным, и которое, надеюсь, вы одобрите, а в известный для всех день и поддержите. Что я имею в виду? А то, что поначалу я даже и не думал подавать свою кандидатуру на участие в предстоящих президентских выборах. Я просто не задумывался над этим. Все мои мысли были заняты горем по поводу безвременной кончины моего друга и учителя.
Янаевич снова поднес к глазам носовой платочек, чтобы смахнуть набежавшую слезу.
- Но потом я понял, что мое неучастие в выборах, будет ни чем иным, как предательством. Да, да! Предательством! По отношению к Ксенофонтовичу, по отношению к тому делу, которое мы фактически вдвоем начали вместе с ним. Поэтому я не имею морального права… Я просто обязан… Это подсказывают мне моя совесть, порядочность, мое отношение к народу Украины. Я должен продолжить начатое нами! Я не спал несколько ночей. Поначалу из-за того, что горевал об ушедшем друге. А потом, думая о том, что, кто как не я, подхватит падающее знамя из рук сраженного пулей полевого командира?! Вы уж простите, Бога ради, за эту гиперболу и, возможно, высокопарные слова, но со смертью Касиянчука не исчезли в нашей стране те, кто может искренне болеть всем сердцем за то, чтобы наша страна процветала. И, если я понял, что более достойного продолжателя дела Ксенофонтовича в нашей стране просто не существует, и готов взвалить на свои плечи и плечи команды, которую сформирую, тяжелый и ответственный груз лидера нации, то и вы, очень на это надеюсь, поймете это и поддержите мою кандидатуру в день выборов. Ведь так??
- Да!!! – В едином порыве выдохнула из себя зачарованная красноречием толпа. Повинуясь феномену «стадного инстинкта», когда за одной «овцой», если даже она и рванула к краю пропасти, непременно устремятся все остальные.
У Сергея аж дух перехватило от яркого примера того, насколько грязной штуковиной является политика. Тогда, когда в присутствии Нины он сканировал волос Янаевича, он, Сергей, хотя и спешил на автовокзал, все же успел прочесть многие мысли и дела этого человека. Сейчас Сергей вспомнил фрагмент тех «видений», когда он незримо побывал на «сходняке» заговорщиков. Тогда Янаевич, давая приказания Леониду Германовичу, Дмитрию Шматько и другим «особам, особо приближенным к императору», устранить президента, брезгливо кривился, с негодованием приговаривая:
- Слишком далеко этот козел зашел! Со своими козлиными, нах…й никому не нужными реформами!
И теперь вот: «Лучший друг…», «Ночи не спал, оплакивая кончину лучшего друга…», «Продолжу его реформы…» Какой потрясающий цинизм!!! – ужасался Сергей. И этот человек будет руководить Украиной???!!! Нет! Что-то непременно нужно предпринять! Это люди, стоящие перед трибуной оратора, «заглядывающие ему в рот», принимающие все за чистую монету, не могут ничего сделать. Но он-то, Сергей, особый человек! У него особые возможности! Он, благодаря своему изобретению, знает то, о чем не знает эта толпа. Эти знания нужно использовать, чтобы открыть глаза народу страны на происходящее. Но как это сделать?! Выхода отсюда у него нет, доступа к интернету, тоже. Так что же, черт подери, предпринять?!
Впрочем, думать об этом сейчас было некогда. Над этим можно поразмышлять потом, ближайшей же ночью, к примеру. Сейчас же у Сергея над головой стоял человек с «целлофановым пакетом» на голове и ждал результата. Да и тот, чей голос то и дело звучал сверху, из динамиков, вмонтированных в потолке, видимо, тоже томился от интереса: что же скажет «звездочет»? Сергей понимал, что он непременно должен что-то сказать. И не о том, что думает «подопытный кролик», чей волос сейчас лежал на «платформе для материалов», относительно того, как сделать ремонт в квартире, или как устроить дочку в престижный институт. Нужна была инфа касаемо предстоящих выборов, лично Янаевича или нечто подобное. И, чем больше в информации, которую «исполнитель» предоставит «заказчикам» будет «жареных фактов», тем более высокой будет вероятность того, что раздобренные похитители будут более лояльно относиться к похищенному. Понятно, что о свободе пока и речи быть не может. Но, если они дадут возможность Сергею более свободно действовать в рамках этого замкнутого мирка, к примеру, не ограничивать доступ к гиперболоиду, то из этого Сергей, возможно, извлечет какую-то конкретную пользу.
При этом наш герой понимал, что ни в коем случае нельзя открывать «янаевцам» какие-то действительно важные тайны, которыми злоумышленники смогут воспользоваться сполна и нанести вред стране. Нужно было сортировать нужное и ненужное, отделять семена от плевел, «сервировать стол», а уж потом продавать это «блюдо» «янаевцам». И Сергей тут же приступил к «сервировке стола».
Необычайно облегчило работу нашему герою то, что он исследовал волос не какого-то лидера Украины, которого он знал, симпатизировал ему, и поэтому не хотел бы выдавать его секреты. Случилось так, что «испытуемым» оказался совершенно неизвестный Сергею человек. Это был представитель новой политической силы, которая, словно гриб после обильного дождя, появилась «под выборы». Здесь было много молодых и энергичных людей, которые страстно желали привести к власти своего лидера, но при этом ни он сам не отличался ничем выдающимся, ни, уж тем более, его команда. Сергей поражался тому, что, несмотря на то, что эта шайка-лейка состояла из недалеких умом людей, они искренне верили, что у них все получится, что они смогут выиграть выборы. Сергей улыбнулся, невольно вспомнив выступления по телевизору кандидатов в меры Херсона, во время предвыборной вакханалии. Некоторые из них с серьезным лицом уверяли диктора в студии, который задавал им вопросы, что они непременно победят на выборах, поэтому уже сейчас едва ли не предлагали записываться на прием к будущему меру, то есть, к нему. Сергей смотрел на экран, на эти воровато бегающие воровские глазки, и искренне удивлялся: неужели это ничтожество всерьез рассчитывает победить на выборах?! Увы, многие люди лишены чувства реальности. У кого из нас не округлялись от изумления глаза, глядя, как в телепередачах типа «Україна має талант», на сцену выходила какая-нибудь полная бездарь, пела так, что все в зале качались по полу, давясь от смеха, а когда члены жюри говорили: «Нет», «певица» была в искреннем недоумении от случившегося. Поражаясь, как можно было такое сказать, видя перед собой такой уникальный «талант-самородок»: «Да у вас вкуса нет!»
Нечто подобное происходит с «поющими» политиками. Научившись нетвердыми «тремя пальцами» играть «три аккорда» на гитаре, они рассаживаются на сцене для того, чтобы сыграть «полное собрание» сочинений какого-нибудь гения классической музыки. Методы у них тоже (кто бы сомневался!) соответствуют их уровню. Сергей невольно вспомнил, как, будучи в одном селе, его хотели удивить, показав «дворец» местного «магната с репнутой пяткой». Действительно удивили. Сергей ужаснулся, увидев сие «творение» «зодчества». Самая что ни на есть «хата-мазанка», только огромнейших размеров. Да, все из белого кирпича-силиката, да, все больших размеров, но, первое, что приходит на ум, глядя на «это», слова: «колхоз-деревня»! Сколько бы не было денег у местного воротилы, мыслил он все равно по колхозному. Отсюда и результат.
То же самое произошло и с «политиками новой волны», чей волос сейчас сканировал Сергей. Понимая, что за то, что «сдаст» таких «борцов за Новую Украину», он не будет испытывать угрызения совести, Сергей и начал свой отчет:
- Итак, перед нами один из лидеров политического движения «За Свободную Украину!» В Лице Петра Ивановича Янаевича они видят главного конкурента в предстоящей борьбе за президентское кресло. Поэтому и все свои старания направляют не только на свой пиар, раскрутку имени своего кандидата, но и будут применять грязные технологии. Чтобы устранить, как они говорят, конкурента, то есть подпортить имидж Петра Ивановича. Уже готовы дизайны нескольких видов листовок, где Петр Иванович изображен в крайне неприглядном, карикатурном виде. Поражает своей похабностью и сопутствующие надписи на листовках. Уж и не хочется их цитировать, поверьте. Мало того: уже заключены предварительные договоры с типографиями, которые будут печатать все это. Если дадите ручку и бумагу, я составлю список типографий, их названия, адреса, в каких городах они находятся и т.д. Впрочем, мне проще набрать этот текст на компьютере. А уж потом передать вам в электронном виде. Или распечатать. Как скажете.
Сергей позволил себе грустно улыбнуться:
- Вообще-то, эти ребята, хотя и молодые, казалось бы, неопытные, но весьма уверенные в себе. И даже, я бы сказал, наглые. Они, кажется, полностью уверены в своей безнаказанности. Эти листовки будут печатать, понятное дело, без документальных оформлений, рассчитываться будут «черным налом». Расклеивать собираются ночью, надеясь, что под покровом темноты никто ничего не заметит. Лишь только утром горожане да сельчане, когда пойдут на работу, увидят «компромат» на Янаевича. Это же касается и их «хождения в народ». На проведение большинства своих акций они даже и не думают брать разрешения у местных властей. Будут просто приезжать мобильными группами в людные места, быстро устанавливать небольшую сцену, звуковую аппаратуру. Даже подключения к электричеству им не нужно, чтобы запитать эту аппаратуру. Будут возить с собою генераторы. Быстро включили, озвучили выступление поднимающихся на сцену заранее приготовленных активистов-ораторов, свернулись и поехали к рынку или иному людному месту. Вот такими пока что видятся им методы борьбы за власть.
Сергей тяжело вздохнул:
- Я не зря сказал «пока». Некоторые горячие головы из их предвыборного штаба произносили страшное слово «террор». Вернее, тут больше подошло бы слово «провокация». Поскольку эти горячие головы предлагали при этом все обставить так, чтобы подозрение в содеянном падало на их оппонентов в политической борьбе. Пока что не называлось конкретно, что все это будет направлено именно против предвыборного штаба Петра Ивановича, но… Судя по тому, что именно в Янаевиче они видят главного конкурента, то не исключено, что именно так все и будет. Но повторяю: это было только лишь предложение! Пока что оно было отклонено на сборах их предвыборного штаба. Но я, как вы понимаете, заглянул в мысли этого человека, чей волос вы мне предоставили. Я вижу, как он с каждым днем все больше и больше загорается идеей непременного выигрыша на выборах их команды, поэтому все больше утверждается в мыслях, что для этого все методы хороши. На террор, который он поначалу сразу же отверг, теперь он смотрит несколько иначе. Скажу так: позиция его стала в этом вопросе не такой уж и твердой. Да… Интересная драчка за власть намечается…
Сергей молчал какое-то время, смотря на лежащие на столе очки и наушники. Молчали и те, от кого он ждал дальнейших указаний. Видимо, эти двое тоже переваривали услышанную информацию. Наконец-то Сергей услышал привычный голос сверху:
- Хорошо, спасибо. Пока что все. Можете идти в свою комнату. Сейчас вам принесут туда бумагу и карандаш. Составите список типографий.
- Согласен, но по памяти я запишу не так уж много точных адресов. Для полного списка мне бы желательно раз за разом одевать очки и наушники, подглядывать, так сказать, в источник информации. Я очень много могу рассказать и без этих очков. Но, когда дело идет о перечне городов, улиц, номеров домов, то это я, конечно, все запомнить не могу.
В комнате на какое то время воцарилась тишина. Видимо, обладатель властного голоса думал, как же ему поступить. Наконец, сказал:
- Хорошо, приступайте к составлению списка прямо здесь.
Сергей и раньше понимал, что сейчас с ним общаются исполнители, а не те, кто принимают какие-то важные решения по поводу Сергея. Теперь же эти сомнения все больше рассеивались. Эти двое, конечно же, докладывали о действиях пленника кому-то «наверху», а уж те давали указания, как поступать дальше. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Так и должно быть.
Сергей, окончив составлять список типографий, поднял голову:
- Могу также составить перечень дат, времени начала и мест, где эти «новоукраинцы» планируют проводить свои стихийные митинги. Составлять?
На этот раз молчаливая пауза длилась лишь пару секунд:
- Валяй!
Было понятно, что это решение «человек у микрофона» принял самостоятельно. С одной стороны это не имело никакого значения, с другой… Сергей не мог не заметить, что это «Валяй» звучало почти по дружески. Понятно, что пока ни о какой дружбе не могло идти и речи, но радовало, что люди, охранявшие пленника, стали понемногу привыкать к нему. Стали обращаться не столь официальным тоном. Это радовало. Это может облегчить в дальнейшем реализацию возможного побега.
Составив список, Сергей встал:
- Тут можно еще много чего рассказывать о том, что у них в головах. О их планах. Но там пока все, скажем так, в рамках закона. То, что не нужно особо прятать от других. Здесь же, что я назвал, то, что они пока стараются скрыть более всего от посторонних глаз. И ушей. Будут дальнейшие указания, я их выполню.
- Хорошо. Идите в свою комнату. Можете пока отдохнуть.
Ближайшую ночь Сергей провел почти без сна. Он еще и еще раз прокручивал в голове то, что узнал при помощи своего изобретения. Увы, он видел не только то, что видели с экранов телевизоров все другие. Ему открывалось «закулисье». Каким грязным оно было! Это повторилось и на следующий день. Сергею на этот раз принесли не один, а сразу несколько волос, разных людей. Увиденное заставило Сергея впервые усомниться в том, а не опрометчиво ли он поступил, изобретя этот гиперболоид? Оказывается, заглядывать в мысли и души других людей – это не такая уж и большая радость. Сергею в этот час вдруг вспомнилось, как они в детстве, взрослея, превращаясь в подростков и начав интересоваться девчонками, когда-то затеяли разговор о том, кем лучше всего стать во взрослой жизни. Какую профессию выбрать. Помнится, один мечтательно «глотал слюнки»: «Лучше всего быть гинекологом! Насмотришься на столько женских писек, что никто из вас о таком количестве и мечтать не сможет!» На что второй резонно заметил: «Дурачок! Насмотришься на работе столько, что потом дома и на жену не поднимется. Интим должен быть таинством, чем-то особенным, а не рутинной работой. Слышал анекдот про врача-гинеколога, которого суд оправдал, хотя он и убил пустым ведром из-под мусора гражданку Никонорову? Не слышал?! Так вот. Слушай. Расскажу. На суде в свое оправдание он сказал буквально такое. Меня, говорит, довели до этого, ваша честь. Это он, врач, судье говорит. Поставьте себя на мое место. За день на работе намаялся, сделал десятка два абортов. Дома жена с порога: она тоже залетела и просит, чтобы я ей аборт и сделал. Вернулась дочка домой, тоже ходит по пятам, просит, чтобы я поставил ей «спиральку». Чувствую, что крыша у меня уже едет от всего этого, я, подальше от греха, чтобы не сорваться, взял ведро с мусором, и пошел на улицу к мусорному баку. Но не успел дойти до него, как из подъезда выходит дамочка в шубе, требует, чтобы я ей дал 10 гривен за то, что она покажет мне «чебурашку». С этими словами распахивает пальто, одетым на совершенно голое тело, и выпячивает вперед лобок, наивно полагая, что я онемею от счастья при виде такого «добра». Вот у меня нервы и не выдержали, ваша честь. Вот и ее со всего маха ведром по голове и… Так что не завидую твоей жене, если ты станешь гинекологом. На ее могильной плите напишут: «Она всего лишь робко заикнулась мужу о том, что пора бы тому за все годы их совместной жизни хоть раз исполнить свой супружеский долг…» Помнится, как тогда «ржали» они в детстве, оценивая не только юмор того, кто придумал анекдот, но и того, кто навсегда отбил охоту их товарища стать гинекологом.
Нечто подобное (сравнимое с мыслями героя анекдота) чувствовал Сергей и сейчас. Ковыряться в «чужом белье» - это, оказывается, неприятнейшее занятие! Особенно, если это белье (читай: мысли, поступки, мечты) действительно грязное.
И тут Сергей вновь поймал себя на мысли, что такой брезгливости он никогда не чувствовал раньше. Хотя к нему в херсонский офис и приходило немало посетителей из всех областей Украины. Ведь тогда он тоже заглядывал в их души, читал их мысли. И лишь сейчас, сравнив то, чем жили и о чем думали те бедные простые люди, которые приходили к нему ранее, с мыслями и помыслами тех политиков, чью «подноготную» он сейчас «сканирует» при помощи гиперболоида, он ужаснулся: насколько огромной является пропасть между этими людьми!!! У многих из «тех» жрать дома было нечего, другие иной раз не помнили, когда у них в кармане звенело достаточно для нормального человека количество монет в кармане. Но, решив за день свои какие-то мирские дела, они ложились вечером спать, прижимались к любимой жене и чувствовали себя по настоящему счастливо. Спали эти люди мирно и безмятежно. А «эти», чьи рожи лоснились от переизбытка жира, наворовав за день немало денег, которые уже сейчас купались в достатке до такой меры, что «из жопы лезло», не могли уснуть всю ночь. Терзаясь тем, что у кого-то лучше, чем у него, и он непременно должен придумать нечто, чтобы «задавить» того, у кого лучше, и прибрать все это, или хотя бы часть, к своим рукам.
Убеждаясь с каждым новым «заказом» (когда ему приносили волос очередного «клиента»), что политика это даже не грязное дело, а омерзительно грязное, Сергей понимал, что уж коль ему волей судьбы и обстоятельств выпала роль эдакого ассенизатора, то он пока что должен терпеливо «ковыряться в говне», выработав при этом какой-то защитный рефлекс, который позволял бы ему не свихнуться от всего этого. Вот Сергей и терпел. Терпел ради будущего, с надеждой, что при помощи тех, кого он исследует, он сможет как-то вырваться на волю. Расчет был на то, что кто-то из этих людей бывал в месте, где содержится в неволе наш герой, и он для начала хотя бы узнает, где находится. А уж потом, зная это, предприняли что-нибудь для побега. Или для того, чтобы каким-то образом передать друзьям или кому-то, кто находится на воле, информацию о том, что он пленен, указав, где именно его прячут. Именно это было важным. Ведь если бы даже вся страна, весь мир знал, что он исчез, что его похитили, (собственно, так оно и есть, ведь для всех было фактом, что Сергей и его жена бесследно исчезли. И гиперболоид тоже), но не знали, где его прячут, все возможные поиски будут бесполезными. Сергей непременно должен передать на волю информацию о том, где его прячут! Но как узнать где, и как затем это передать?!
Вряд ли стоило удивляться тому, что никто из исследуемых не знал о существовании этого «бункера». На то он и секретный (в этом не было никакого сомнения) объект, чтобы о нем не знали конкуренты и оппоненты предвыборного штаба Янаевича. (А именно ими и были те, кого сканировал Сергей). Заманчиво было получить волос человека, который приносил пленнику пищу, открывал ему дверь в комнату с гиперболоидом. Но тот держался на расстоянии, не делал лишних или резких движений. Всегда непременно входил в комнату в бахилах и в почти таком же «предохраняемом устройстве», но надетым не на ноги, а на голову. Неизменным атрибутом было и строгое наличие перчаток на руках. Похитители были весьма неглупыми людьми, понимали, где и в чем может крыться какая-либо опасность в деле с Сергеем, поэтому постарались максимально исключить всевозможные «авось». Именно это и бесило пленника, как раз это, отсутствие каких-либо «зацепок» больше всего раздражало нашего героя. Он прекрасно понимал, что, если все будет оставаться так, как оно есть сейчас, ему никогда не вырваться из этой клетки, которая уже не казалась ему золотой. За это время он успел возненавидеть эти стены, обои, мебель, все! Все, кроме гиперболоида, на котором он рад был бы работать, но доступ к которому был пока для него ограничен. Правда, ему позволялось все больше работать, все дольше просиживать за ним, но пока все еще под присмотром этого «человека с презервативом на голове». Нужно было непременно что-то придумать для того, чтобы рано или поздно прервать эту «монотонную цепочку» и получить шанс на побег. И однажды придумал.
Правда, задумка Сергея не казалась ему такой уж гениальной и безупречной, но это было хоть «что-то» на фоне «вообще ничего». Однажды он обратился к своим похитителям:
- Кормите вы меня хорошо, тут нечего сказать. За это спасибо! Но вы лишаете меня того, чего даже убийц и маньяков не лишают в обычных тюрьмах. Я имею в виду прогулки на свежем воздухе. Любое растение, если перекрыть к нему доступ солнечных лучей, рано или поздно неизбежно увянет. А я живой человек! Если уж это невозможно, то хотя бы пойдите мне на уступки в другом. В известном анекдоте про грузина тот говорил: «Я могу без пищи обойтись хоть полгода. Без воды – пару месяцев. А вот без женщины – некоторое время… дня!» Что уж тут поделать, если падок я до этого дела. Моя жена, когда слышала по телевизору рекламу лекарств для повышения мужской потенции, всегда иронично спрашивал у телевизора: «А какие лекарства муж должен принимать, чтобы не приставать так часто к жене? Чтобы у нее, бедолаги, между любовными играми была бы возможность сходить на кухню, хотя бы кружку воды выпить!» Шутки шутками, но у меня уж «шарики за ролики заходят». Не могу в этом плане уже больше терпеть! Я же пошел вам навстречу, помогаю в ваших делах, добросовестно исполняю все ваши поручения. Пойдите и вы навстречу. В любом дела, кроме «кнута», должен быть и «пряник».
«Голос сверху» немного помолчал, а потом изрек:
- Надеюсь, вы понимаете, что этот вопрос решить так прямо сразу я не полномочен? Я доложу о вашей просьбе.
Хотя Сергей мало надеялся на положительный ответ, все же «надежда умирает последней». Лучше жить с ней, пусть она и будет трижды призрачной, чем вообще не иметь таковой. А надежда в этом случае, в понятии Сергея, была, и весьма не маленькая. Пленник практически не сомневался, что, если к нему сюда доставят «женское тело», он непременно узнает хотя бы то, где его прячут. Нет, не от нее самой. Он почти не сомневался, что эта дамочка будет «их человеком», трижды проверенным, и вряд ли можно будет склонить ее на свою сторону, попросить организовать побег и так далее. Не сомневался он и в том, что придет она «на панель» в эту комнату с таким же «презервативом» на голове, как и у этого типа, что приносит еду. Но ведь у женщин есть волосы не только на голове! Сергей нисколько не сомневался, что во время их занятия оральным сексом, он непременно, незаметно откусит хотя бы один волос на лобке этой дамочки, затем сканирует его на гиперболоиде и узнает, какими улицами шла эта дамочка к нему сюда, какие двери открывала, какие коды, если они есть, набирала, или какие пароли говорила охранникам. Лишь бы все «срослось», лишь бы его похитители пошли бы на эту уступку, ублажили бы просьбу Сергея, а там уж он умудрится что-то придумать и довести дело до конца.
Время шло, но ничего не происходило. Ответа пока не было. Сергею не очень-то хотелось лишний раз напоминать похитителям свою просьбу, чтобы не вызвать этим их подозрение, но и оставлять все так, как было сейчас, тоже не было никакого желания. Поэтому однажды он и разыграл спектакль, который, по его мнению, мог бы способствовать положительному решению интимного вопроса. Однажды Сергею как обычно принесли «материал», но по интонации в голосе «человека из-под потолка», и по движениям того, кто принес этот волос, был видно, что заказ особый. Что он «снят с головы» важного человека, и сейчас похитители рассчитывали получить от Сергея важную информацию. Притом, как можно скорее. Это чувствовалось и в голосе «голоса» и в движениях тела «тела».
Сергей включил гиперболоид, надел очки, наушники, долгое время молчал. Он тут же понял, что информация действительно важная. Но, когда начал выкладывать инфу «заказчикам», сделал хитрый ход. Как хороший рассказчик делает невольную паузу на самом интересном месте, балдея от того, что слушатели, доведенные до своеобразного «оргазма», буквально «перестали дышать» от напряжения: что же будет дальше, так и Сергей оборвал изложение фактов в самое кульминационное время. Он вдруг прервал свою речь, и от досады опустив руки, с еще большей досадой выпалил:
- Ну, не могу я, не могу! Да поймите же вы, наконец, что я вижу не только то, что этот человек затевает против предвыборного штаба Петра Ивановича! Но и то, как он трахает свою жену! Сил моих уж нет терпеть более! Ну, что вы надо мной издеваетесь?! Что вам жалко, если я поимею какую-нибудь проститутку, которую вы мне доставите?! Снять сексуальное напряжение для любого человека это такая же необходимость, как есть, пить, ходить в туалет! Сколько вы еще будете из меня кровь пить?! Не могу! Я сейчас кончу прямо в штаны! Извините, но мне срочно нужно в туалет!
Через несколько дней после этого «театрального шедевра» голос сверху известил Сергея:
- Завтра к вам будет доставлена женщина, с которой вы можете удовлетворить свои сексуальные потребности.

9.
Родное село лишь только в детве выглядело для Жанны неким райским оазисом, утопающим в зелени среди бескрайних украинских степей. Но по мере того, как она взрослела, ногти на ее пальцах ставали все длиннее, а юбчонка и стрижка все короче, менялось и мировоззрение нашей героини. То, что еще вчера умиляло маленькую девочку, взрослеющего подростка начало все больше раздражать. Что? Село их живописное и красивое? Да это «глушь тараканья»! Вокруг лишь поля, «да волки воют». Еще вчера красивая девочка, с большими бантами на голове, млела от удовольствия, слыша, как ее сравнивали с Мальвиной, и вполне удовлетворялась ролью любимицы класса. Но потом все чаще задумывалась: почему ее красотой, умением чудесно танцевать и прекрасно петь, умиляются лишь только ее одноклассники, ученики их, единственной в селе, школы, да эти «чертовы колхозники», для которых по праздникам они проводят концерты в сельском клубе?! Она явно достойна куда большего! Ведь взрослеющая Жанна все меньше смотрела мультиков про Незнайку да Тома и Джерри, а все больше хроник из светской жизни звезд. Где увиденное сначала вызывало у нее просто чувство зависти, а потом и остервенелое чувство досады. Если эти уродливые кривоногие пигалицы, - думалось ей, глядя на экран, - купаются в роскоши, и перед ними крутятся такие мальчики и такие импозантные мужчины, то она, Жанна, во стократ больше заслуживает всего этого. Здесь, в этой дыре, ей, понятное дело, ничего не светит. Поэтому дальнейшим смыслом жизни для нашей героини было одно: побыстрее окончить школу, и поскорее вырваться в город. Не просто в город, даже не в областной центр, а сразу в столицу! В Киев! Девушка нисколько не сомневалась, что стоит лишь только ей сойти с подножки вагона, который доставит ее к новой жизни, все вокруг «упадут на сраку», диву давясь: вот это красавица! «Это будет! Будет! Непременно будет!» - твердила себе девушка и ничто и никто не разуверил бы ее в обратном.
Но пока что нужно было закончить школу. Эту «воинскую повинность», этот «тюремный срок» она не могла перенести молча. Если в школе ее могли как-то одернуть, поставить, что называется, на место, то дома она могла позволить себе все. Это перед друзьями да подругами она может сдерживать себя, понимая, что те могут или «в морду дать», или «на фиг послать», или «за косы надергать». А родители все стерпят. Они ведь любят свое дитя. Они вытерпят даже тогда, когда повзрослевшее дитя, вступив в «возраст протеста», выберет отца и мать в качестве своеобразной «боксерской груши», на которую можно обрушивать всю «протестную» энергию в возрасте «протеста». Увы, сия горькая чаша не миновала и родителей Жанны. Вначале родители пытались что-то доказать дочери, но потом опустили от бессилия руки, видя, настолько глуха и слепа дочь к их доводам. Что можно доказать человеку, который смотрит на тебя, что называется, «стеклянными глазами», и в глазах этих не только полнейшее непонимание, но и такая ненависть, что невольно опускаются руки. Родителям Жанны, как и многим родителям, жившим во все века во всех странах на этой земле, не раз пришлось задуматься над извечным в таких случаях вопросом: как же случилось так, что вчерашнее милое послушное дитя превратилось едва ли не в исчадие ада?!
Дальше – больше. Доченька стала не просто ворчать, а упрекать родителей за то, что они умудрились в свое время осесть в этой «норе», да еще и ее, Жанну, родить здесь, чем в итоге и обрекли ее на теперешние «невыносимые страдания». Родители долго терпели, проглатывая и эту пилюлю от доченьки, но однажды не выдержали. Говорят, может, если бы ты делом занималась, помогала бы нам по хозяйству, а не сидела бы целыми днями перед зеркалом, телевизором или с журналом мод в руках, может, некогда было скучать, и не столь бы тосковала. В порыве обиды, когда доченька в ответ на это выдала такое, что у стариков глаза от стыда вылезли бы, если бы это услышали соседи, и была произнесена роковая фраза, что «тільки те й робиш, шо з хлопцями шашні крутиш. Всі забори вже нам пообссикали». Это, в понимании Жанны, был «контрольный выстрел». Такое он простить родителям не могла. «Домучив» школу, она, собрала вещи и покинула дом. Проходили месяцы, годы, родители Жанны с завистью смотрели на соседей и односельчан, к которым часто в гости приезжали повзрослевшие дети. Они готовы были терпеть все, пусть даже голод и иные лишения, но только не такое унижение. Родная единственная дочь демонстративно показывала то, что в свое время применяла и Нина по отношению к Сергею. Она явственно давала понять родителям: для меня вы – никто! Пустое место! Длинными зимними вечерами, прислушиваясь к завыванию вьюги за окном, старики вспоминали свои молодые годы. Как встретились впервые, как он ухаживал за ней, как у них родилась Жанна, как они радовались ее первому слову, первому шагу. Потом желали друг другу спокойной ночи и делали вид, что спят. Но каждый из них молча смотрел в темноту и думал: почему дочь запомнила только этот короткий миг их жизни, за который и обиделась? Почему не вспоминает о долгих бессонных ночах, что они провели над ее колыбелью? О том, как пели ей колыбельные, водили за ручку гулять, как не отходили от ее постели, когда она болела. Как радовались ее успехам в школе, как любили, лелеяли ее, не давая, что называется, и пылинке на нее упасть…
Жанна тем временем не мучила себя воспоминаниями. О родителях она просто забыла. Возможно, если бы даже она и не поссорились с «родаками», она все равно бы не ездила к ним. Просто некогда было. Родители, село – это вчерашний день. Она с головой окунулась в новую для себя жизнь, которая всецело поглотила девушку. И нужно отдать ей должное: вскоре никто не смог бы узнать в этой эффектной красавице вчерашнюю «колхозницу». Правда, и звездой грандиозного масштаба она пока не стала. Но ее пока что вполне устраивала роль эффектной стриптизерши. Повторяем: пока что. Ведь всю жизнь посвящать себя этому делу она не планировала. Мерлин Монро и другие тоже начинали с того, что позировали в полуобнаженном, а то и в обнаженном виде. А потом становились тем, у чьих ног был весь мир. Может, и на прелести Жанны обратит внимание какой-то магнат, который круто изменит ее жизнь? Жанна прекрасно помнила притчу о том, как добилась успеха Наоми Кэммбел. (Кажется, о ее истории рассказывали по телевизору в программе о звездах). История такова. Транслировался обычный футбольный матч. В одном из моментов, когда травмированному игроку оказывали помощь, режиссер, чтобы заполнить паузу, начал выводить на экран картинки с крупными планами тех, кто сидел в это время на трибуне. Лицо Наоми мелькнуло в кадре всего лишь на несколько секунд, но продюсер, сидевший дома «за чашкой чая» и смотревший этот футбол, сразу же обратил внимание на удивительно миловидное личико девушки. Каким-то невероятным образом он разыскал ее, и со временем никому не известная рядовая зрительница стала знаменитой и богатой супермоделью.
Вот и Жанне хотелось стать героиней подобной волшебной сказки. Ведь она тоже красивая, она тоже может покорить многих. А вдруг и на нее, как и на Кэммбэл, обратит внимание какой-то магнат, какая-нибудь «акула шоу-бизнеса»?
Правда, будучи человеком не таким уж и глупым, она не забывала и о «второй стороне медали». В памяти прочно засел телесюжет о жертвах сексуального рабства, где одна из освобожденных рабынь, увидев сотрудников в камуфляжной форме, понимая, что ее спасают, истерическим, душераздирающим криком вопила: «Я домой хочу! К маме!» В этом измученном голосе было столько искренней боли, отчаяния, что никакая актриса, будь она трижды заслуженная, не смогла бы так достоверно сыграть эту роль.
Опасаясь попасть в подобную ситуацию, Жанна была очень осмотрительной. Она понимала, что путь в тот, увиденный ею в телесюжете ад, лежит сквозь «сладко» замаскированные посулы, обещания «млечных рек и кисельных берегов». Поэтому нужно было все взвешивать так, чтобы и счастье свое не прозевать, не упустив шанс, сравнимого с «синдромом Наоми Кэмбэл», и не оказаться в увиденном в упомянутом выше телесюжете рабстве. По сравнению с которым жизнь в некогда ненавистном ей родном селе покажется «раем небесным».
Был еще и третий вариант. Удачное замужество. Ведь можно долго идти по тернистому пути, чтобы достичь благополучия, а можно просто «построить глазки» тому, кто весь этот путь уже прошел, достиг желанного результата. Вот тут-то, женив его на себе, можно совместно с супругом пользоваться плодами этого результата. Ни в чем себе не отказывать, вкушать вкусные блюда, покупать дорогие одежды и безделушки. Второе, конечно, главное. Пища это, конечно, хорошо, но спросите у любой красавицы, что для нее важнее. Почти каждая скажет, что готова поголодать, лишь бы иметь что-нибудь очередное, из общего понятия «женские штучки». Поэтому Жанна радовалась не столько количеству купюр, которые ей засовывали «под резиночку» во время эротических танцев, сколько внимание перспективных поклонников и многообещающие знакомства. Но ей хотелось не просто особого внимания и дорогого подарка, разового, единовременного, а некой иной постоянной «величины», сопряженной с понятием «Рублевка». Понятно, что это слово заимствовано из России, из Москвы. Но и в столице Украины есть элита, которая купается, словно вареник в масле. А вместе с ними и те, кто вхож в их круг. Вот именно этого и хотела вчерашняя провинциалка. Особенно ей хотелось «зацепить на крючок» политика. Девушка понимала, что любой из этой обоймы, более мелкого или крупного масштаба (конечно, хотелось птичку более высокого полета), кто имеет хоть какой-то доступ до «общего пирога», как-то причастен хоть каким-то боком к дележу государственного или иного бюджета, имеет также и возможность «зачерпнуть ложкой» из этого лакомого бездонного «котелка». Быть с таким рядом – это удача. Этот «котелок» может кормить их, и Жанну в том числе, довольно долго. Да разве только это?! А дележ земли, недвижимости, всего, что «плохо лежит»! Жанна видела, что творилось в селе. Богачами стали не те, кто давал двойные и тройные нормы, тяжело трудясь на зерноуборочных комбайнах или на тракторах. А «белые воротнички». Кто прохлаждался в кабинетах сельской конторы да сельсовета, имел доступ к бумагам и «правилам игры». Вот и оттяпал во время распада «нерушимого» себе столько гектаров, что иные дореволюционные помещики могли бы позавидовать новым тем, «кто был никем» и вдруг «стал всем».
И вот однажды в жизни Жанны появился тот, кто, скорее всего, имел доступ ко всему тому, что мы перечислили выше. Перед ним открывались любые двери, перед ним прогибали спинку не только те, кто стоял на страже этих дверей, но и весьма уважаемые люди, перед которыми иные сами сочли бы за честь прогнуть свою спину. Жанне, находящейся рядом с ним, казалось, что это перед ней кланяются, ей учтиво улыбаются и заискивающе что-то лепечут. Впервые она ощутила, насколько сладкой штуковиной является власть, слава, пребывание на вершине. Как разительно отличался этот «человек в строгом деловом костюме» от сельских «рубах-парней в джинсах», которые «обссыкалы забор» их родительского подворья...
И вот, когда Жанна уже мысленно примеряла себя к роли светской львицы, мечтала, как в хрониках из жизни сильных мира сего будут показывать по телевизору не только ее будущего мужа (которого она непременно переквалифицирует в этот статус из статуса нынешнего холостяка), но и ее саму, ее воздыхатель вдруг завел весьма неожиданный для нее разговор:
- Слушай меня внимательно, Жанна, - начал он, и по интонации его голоса девушка почувствовала, что она должна сейчас же убрать беззаботную улыбку со своего лица и слушать собеседника внимательнейшим образом. – Я и раньше честно говорил и сейчас об этом в который раз повторяю, что хотя и было в моей жизни немало женщин, но ты та первая, на которую я взглянул особым взглядом, на которую делаю особую ставку и строю далеко идущие планы. Я пока ни разу не заикнулся о том, что готов предложить тебе руку и сердце, но очень даже планирую сделать это. Поэтому мне, с одной стороны, не хотелось бы тебя вмешивать в то, о чем я сейчас скажу. Но, с другой стороны, это очень важно. И мне очень бы хотелось, чтобы никто иной, а именно ты сделала это. Если ты откажешься, повторяю: это твое законное право, то вместо тебя все равно будет подобрана другая. Но мне, честно говоря, очень бы не хотелось, чтобы это место в нашей обойме заняла другая. Я не вправе тебе рассказывать много, но, поверь: грядут великие изменения, где мы выйдем на совершенно иной уровень значимости в стране. Не хотелось бы, чтобы ты оставалась в стороне от этого процесса. Ты будешь иметь несоизмеримо больше, нежели имеешь сейчас, если будешь в нашей команде.
В это время Жанна, которая уже давно обосновалась в столице, была похожа на вчерашнюю школьницу, мечтающую стать эстрадной певицей, жадно открыв рот, внимающей россказням продюсера о том, как он вмиг сделает из нее звезду, у ног которой будет «валятся» весь мир. Именно на такую, пускающую слюнки, школьницу с бантами смахивала ныне наша героиня, затаив дыхание, мечтая, что участие в предлагаемом деле совершит переворот в ее судьбе и принесет колоссальную выгоду. Осталась только самая мелочь, пустячок: узнать, что же имел в виду собеседник, что придется делать. А когда узнала…
Страшное разочарование овладело ею. Все так красиво говорилось, а завершилось все тем же: постелью… Это был какой-то феномен, достойный более глубокого изучения. Жанну всегда удивляло: почему всегда так выходит?! Почему мужчины видят в них только одно?! Это было и в глухом «затурканном» селе, и в стольном граде. Что бы не говорили «представители сильного пола», какую лапшу бы они ей на уши не вешали, какие бы воздушные замки и радужные перспективы они не рисовали, все неизменно заканчивалось одним: в итоге нужно было «раздвигать ноги» и «принимать во внутрь» очередную «порцию»…
Видя скисшую мину Жанны, ее собеседник тут же затараторил:
- Смотри, я говорил и повторяю: никто не насилует тебя в принятии этого решения! Если откажешься, не будет ни малейших претензий.
- А я-то, наивная, думала, что ты «позовешь меня в даль светлую». А ты… Кладешь в постель к чужому мужику… А еще говоришь, что в жены собрался звать. И как потом будешь относиться к жене, которую трахали другие?
- Во-первых, это не просто мужик. Во-вторых… Ради достижения тех целей, о которых я говорю, ради тех ставок, что стоят на кону, я не то, что жену не ревновал бы, сам бы, блин, отдался, лишь бы все в итоге склеилось.
Оба немного помолчали, поднесли к губам чашечки с кофе.
- Сейчас время такое трахальное. Сейчас меньше всего смотрят на то, была ли жена до замужества невинной. Разом больше, разом меньше. Я как-то слышал историю о том, как еще в далекое послевоенное время в одном селе на танцах у девушки лопнула резинка на трусах, и они, трусы, упали на пол прямо во время танца. Бедолага была настолько мнительна, что, бросившись со всех ног домой, взяла и тут же от стыда повесилась! В наше время легче поверить в существовании жизни на Луне или на Марсе, чем отыскать такую, которая была бы ныне стеснительна до такой степени, что могла бы повторить подобное. Еще со школьной скамьи, чем ближе к «последнему звонку» да выпускному вечеру, на первое место все сильнее выходят не учебники да уроки, а элементарный трах. Ладно, заметано! Считай, что я тебе ничего не говорил, – собеседник поспешно взглянул на часы. – Извини, мне пора.
Жанна почувствовала, что «поезд уходит». «Даль светлая» - это, конечно, хорошо и романтично, но она была прагматиком и понимала, что сейчас может потерять нечто, о чем потом будет сильно жалеть. Не стоило упускать этот шанс, подумала она, и тут же окликнула торопыгу:
- Постой! Задержись на минуту. Я хочу сказать… Мне, конечно, не совсем приятно, что ты мне предлагаешь это. Но я, как и ты, тоже впервые встретила такого человека, на которого «взглянула особым взглядом». Повторяя твои же слова, скажу, что на тебя я тоже «делаю особую ставку и строю далеко идущие планы». Мне очень не хочется тебя терять. Поэтому я готова на все, лишь бы быть вместе с тобой. Мне просто не хочется, чтобы я, выполнив твою же просьбу, услышала потом от тебя нелестные слова в свой адрес. Но если ты скажешь, что так надо, то я соглашусь на все. Тебе решать. Говори.
- Так надо, Жанна.
- Хорошо. Жду твоих указаний. Что скажешь и когда скажешь, я все сделаю.
- ОК! Я непременно сообщу тебе об этом. В самое же ближайшее время. А пока что я действительно спешу. Извини. Спасибо тебе! Я рад, что мы нашли общий язык. Ты – умница!
Дежурный поцелуй, сладкий, приятный, но на этот раз воспринимавшийся ею после всего услышанного не совсем привычно.
Дальнейшее показало, что Дмитрий (так его звали) был прав. Речь действительно шла не об «обычном мужике». Это сразу же было понятно по тому, как начали «работать» с ней по поводу предстоящего «дела». Как и какие люди приехали за ней, как инструктировали по поводу того, что она должна делать, а чего ни в коем случае не должна. Что может говорить (ничего не может!!! Она должна была непременно только молчать), а чего нет. Как подготавливали ее перед «входом в Иерусалим». Жанне невольно вспомнился эпизод из какого-то кинофильма, кажется, «Сахара». Где главная героиня, белая путешественница, насильно попала в гарем к хану. Долго томилась она в плену, и вот в череде многих жен хана пришло время, когда было объявлено, что именно ее выбрал хозяин для того, чтобы она в эту ночь делила ложе с ним. На это нужно было посмотреть! Купали ее «в трех водах». (Горячей, холодной и… чистой. Цитата из анекдота). Осыпали лепестками роз и обливали благовониями. Несли на помосте рабы, все расступались, играла музыка. Все знали: ее несут на трах!!! Видя, как возились с ней, Жанна невольно горько улыбнулась, вспоминая эпизод из того фильма. Тут не было лепестков роз и негров, что несли ее на руках, но многое действительно интриговало. Что же это там за «не обычный мужик» ее ждет, коль все так готовится?
Когда Жанна переступила порог комнаты, куда ее привели, то действительно увидела красивого мужчину, фактически молодого человека, который сразу же ей понравился. Она почти не сомневалась, что этим таинственным «цабе» окажется какой-то старый толстый богач, с отвратительной рожей и брюшком. Который, хотя и имеет деньги, но с ним было бы противно ложиться в одну постель. Теперь же она даже обрадовалась тому факту, что заниматься сексом ей придется с парнем, внешний вид которого, лицо, телосложение, были очень привлекательны.
Ни для кого не секрет, что модель бодиарта, еще во время того, как ее «обрабатывает» (наносит рисунок на тело) мужчина-художник, так заводится (в сексуальном плане), накручивает себя, что, если бы это все происходило по законам животного мира, то «самцы» даже из других материков услышали бы «зов природы». Узнали бы, что в таком-то месте находится «самка, готовая к спариванию». Нечто подобное происходило и с Жанной. Предварительная обработка так возбудила ее, что она уже «плыла» еще не дойдя до постели. Как говорят мужики, «на щепку» готова наброситься, лишь бы только найти повод «разрядки», а тут еще и партнер такой симпатичный!
Нечто подобное испытывал и Сергей. Он, в отличие от Жанны, был уверен, что ему не подсунут старую да толстую. Но боялся, что будет, хотя и молодая, но с «прожженным» лицом. Он даже в молодые годы не принадлежал к тем, кто позарится на любую. Иногда, видя прожженных девиц, Сергей дивом давался: неужели есть такие, кто зарится на эту «похабщину»?! Не то, что он, Сергей, должен платить, тут бы ему самому платили, чтобы он позарился на это «чудо», он бы все равно не опустился до такой низости. Даже за деньги. Не мог спокойно смотреть на силиконовые груди, а особенно губы. Губошлепная звезда корчила из себя красавицу, а Сергей содрогался от омерзенья: да на нее даже смотреть противно, отвратительно, неужели эти губы кто-то целует???!!! Вот и сейчас человек опасался «силиконового опудала», на которое у него даже «не поднимется». Поэтому искренне обрадовался, увидев перед собой довольно симпатичную девушку.
Как он и ожидал, на ее голове был «презерватив». С распущенными волосами она смотрелась бы краше. Но и в такой «гондоле» она все равно выглядела красиво. Особо выделялись большие выразительные глаза.
Дальнейшие события чем-то напоминали кадры фильма «Спартак». Где к стосковавшемуся по женской ласке римскому гладиатору завели в зарешеченное помещение «объект» для удовлетворения сексуального желания. С той лишь разницей, что в данном случае герой повествования не собирался играть в благородство. Все это он и затеял для одной цели, поэтому останавливаться на полпути не хотел. Да и девушка вызвала у него симпатию. Поэтому к путям и методам реализации задуманного им, тут же прибавился еще один стимул. С мыслями: «А почему бы и нет?» Сергей пошел навстречу девушке.
Опустим описание периода «элегантного ухаживания». Нам главное проследить «цепочку», которая по замыслу пленника должна была вести его к победе, поэтому и сосредоточимся на этом.
Первый удар ждал его сразу же, как только он сбросил с нее красивый халатик, наброшенный на обнаженное тело. Он сразу же заметил, что то место, с которого он рассчитывал извлечь максимум пользы, было тщательнейшим образом выбрито! (Именно во время бритья Жанна и завелась, сексуально возбудилась). Его перехитрили! Все «стратегические планы» нашего героя на том и строились, чтобы выудить новую важную информацию именно из лобкового волоса клиентки. А его-то, родимого, как раз и не было! Сергей был обескуражен, но не подавал вида. Сейчас он был в таком состоянии, что даже и без «стратегического плана» он бы не отказался от интимной близости с этой красавицей. Которая сейчас манила его к себе не менее сильно, чем свобода. Но, при всем при этом, мозг его усиленно работал: что же придумать такого, чтобы выудить из этого визита нужный для себя результат?
Добраться до волос на голове не было никакой возможности. Об этом его предупреждали. «переговорщики» согласились, что все уйдут из комнаты на этот период, но категорически не были согласны на то, чтобы выключить в комнате свет и не вести видео наблюдение. Они понимали, что Сергей может сделать в темноте все, что угодно, пользуясь, что никто не видит его действий. И даже при этом раскладе все равно заявили, если увидят, что он пытается снять с нее волос, тут же прекратят «сеанс». Сергей потому и быстро согласился (а был ли у него иной выбор?), потому как надеялся, что незаметно от всех откусит из ее лобка лобковый волос во время орального секса. Увы, это вариант «стратеги» «по ту сторону» просчитали также.
Но, как бы там ни было, останавливаться Сергей уже «не могу и не хочу», как пела Пугачева. При этом, хотя им и владела страсть, он старался не терять головы и лихорадочно соображал, что же делать? Как оставить в этой комнате частичку этой девушки, благодаря которой он узнает, как и по каким улицам она сюда приехала, какие двери открывала. Одним словом, узнает место, где его держат взаперти.
По понятным причинам мы не будем так уж подробно описывать то, что происходило в этот час между этим двоими. Но все же, чтобы читателям были понятны некоторые детали, которые существенно повлияют на ход дальнейших событий, мы все же обязаны чуть подробнее описать некоторые пикантные подробности этой любовной игры. Да пусть простят почитатели «облико морале», если автор применит здесь слово «влагалище». Просто для того, чтобы особо не догадливые читатели понимали, что речь идет не о «скребке с пятки», а о «мазке с влагалища». Да, именно такое озарении пришло в голову нашему «самцу» в тот момент, когда он с намерением поласкать клитор партнерши запустил во внутрь ее влагалища свой палец. Ощутив чувствительным кончиком пальца обильную слизь внутри влагалища, он вдруг едва не закричал: «Эврика!» Его вдруг осенило. «Если я могу считывать информацию с волос и ногтей человека, - подумалось ему, - то почему я не могу считывать ее с этой слизи?! Или со слюны? Это ведь тоже частичка человека!»
С этого момента он думал не столько о сексе, столько о том, как побольше оставить в комнате такого ценного «материала». Имитируя порывы безумной страсти, когда партнер «крутит» партнершу «как пропеллер самолета», он в итоге остановился на такой позе, когда его левая рука находилась возле стены, где стоял диван, и таким образом ее меньше всего видели видео глазки, установленные в комнате. Своей рабочей правой рукой он имитировал «бурную деятельность»: то гладил изгиб ее тела, «впадину» в районе таза, то ласкал сосок груди. А левую руку тем временем то запускал внутрь влагалища, то вынимал ее, делая вид, что упирается в угол кровати, чтобы сохранить равновесие. Но сам при это незаметно тер палец о угол кровати, соскребая тем самым из него «очередную порцию» «доставленной влаги». Вскоре он уже чувствовал, что ее там собралось достаточно, чтобы использовать ее для своих целей. Понятно, что речь идет о мизере, но этого, по понятиям нашего «стратега», было достаточно для того, чтобы он мог влажными пальцами потом незаметно взяться за кончик электрода, который обычно он прилаживает к доставленному ему волосу очередного клиента. Сейчас же он только сделает вид, что приложил кончик электрода к волосу. На самом же деле оставит микроскопический зазор между ними. И электрод будет читать информацию не с волоса, а со слизистой влаги, с которой будет соприкасаться, благодаря хитрости Сергея. Осталось только сделать так, чтобы после интима его быстрее допустили к гиперболоиду. Пока влага еще продолжала оставаться таковой и могла бы принести ему пользу. Сергей опасался, что к аппарату его допустят только завтра, когда спасительный «вещдок» засохнет до такой степени, что все его старания (и надежды) в этом плане окажутся напрасными.
Поэтому и делал все, чтобы форсировать дальнейшие события. Со своей партнершей простился радушно, поблагодарил ее за прекрасный секс. Та лишь учтиво кивнула в ответ. На его слова: «Меня зовут Сергей, а тебя?» она дипломатично смолчала. Он игриво поднял вверх руки, мол, сдаюсь, все понимаю и не возражаю. Но все же, когда она уже покинула комнату и фактически переступила ее порог, он громко сказал ей вслед:
- Мне очень понравилось, очень! Буду искренне рад, если в следующий раз придет не другая, а именно ты. Еще раз спасибо тебе за эти минуты блаженства!
Не успела Жанна покинуть комнату, как Сергей, сладко потягиваясь, понимая, что его слышат, сказал:
- Вот это совсем другое дело! Теперь я согласен работать на вас с удвоенной энергией! Можете нести новые «вещьдоки»! Уверен, что сейчас, когда я нахожусь в эйфории, я «нарою вам носом» столько информации, сколько вы еще не получали! Несите! Жду!
И лег на диван, мечтательно уставившись в потолок. Делал это специально. Чтобы не настаивать на допуске к гиперболоиду, чтобы не вызвать подозрение у своих похитителей. Да и лег на диван не просто так. Он надеялся, что когда придет человек с новым «материалом», Сергей, перед тем как отправится в комнату с гиперболоидом, вставая, незаметно оттолкнется от дивана рукой как раз в том месте, где он «аккумулировал» драгоценную для него влагу. Последовав в соседнее помещение, он тут же нанесет эту влагу на стержень электрода. В планах все выглядело идеально. Лишь бы только не медлили «любители заглядывать в чужие замочные скважины», да поскорее принесли «материал».
Увы, но время шло и ничего не происходило. Чем дольше тянулось ожидание, тем большее отчаяние овладевало сердцем нашего героя. Ожидая одного «материала», он ясно понимал, каким катастрофическим образом пропадет его «материал». На который он совсем недавно так искренне рассчитывал. Досада все больше и больше овладевала Сергеем, но он понимал, что нужно молчать, не подавать вида. Просто дожидаться другого шанса. Но будет ли он вообще?

10.
Ваш покорный слуга глубоко уверен в том, что то, что происходит между двоими во время их интима, должно между этими двоими и оставаться. Меня всегда крайне удивляло, когда в юности кто-то из друзей начинал подробно рассказывать всей ватаге ребят, как он «перчил» подругу. Смакуя при этом все интимные подробности, подчеркивая, что делал «это» и «в зад», и «в перед», и в иные, подходящие для этого места. Можно было еще как-то понять и оправдать хвастунишку, если бы речь шла об интрижке на стороне. Но, когда «Дон Жуан» рассказывал о своей однокласснице, девчонке с нашего двора или иной девушке, которую мы все знали, я искренне удивлялся: как же так?! Она доверилась тебе, а ты, болтун, славишь ее перед друзьями и знакомыми! Поэтому даже во времена своей бурной холостяцкой молодости фактически никогда не выносил на суд других свои любовные похождения. (Хотя их до того часа, как в тридцатилетнем возрасте расстался с привычной холостяцкой жизнью, было ох как не мало). И все же иногда (грешен, каюсь) предавался соблазну уступить уговорам друзей рассказать об интрижке. Но только о той, что была в другом городе, с незнакомой для слушателей девчонкой. Так вот, запомнился такой случай. Однажды, проживая в общежитии, мы на выходные дни «разлетались» по разным городам и селам, а по приезду делились с друзьями по комнате своими воскресными похождениями «в далеких краях». Вот однажды я и рассказал ребятам, как «снял» там «гарную дивчину», вывез ее на «Ладе» на природу, и, поскольку на улице была неимоверная холодрыга, занялся с нею любовью прямо в салоне автомобиля. Я смаковал момент именно из-за того, что и девушка была безумно красива, и секс с ней был подобен сказке. (Маричка! Милая! Как жаль, что это все осталось в далекой юности, и так и не переросло в семейную жизнь. Очень даже верю, что и жизнь с тобой была бы долгим бесконечным продолжением той удивительной сказки). Но друг, слушавший меня, вдруг посмотрел на услышанное совершенно неожиданным для меня взглядом:
- Да-а-а… - мечтательно произнес он. – Какой это кайф… На улице дождь, слякоть, сырость, непогода, а ты лежишь в теплом и сухом салоне на мягком заднем сидении авто, раздвинул ножки, и тебя… шпилят…
Сказано это было настолько смачно, что я впервые в жизни задумался: правда, а что ощущают женщины, когда их «шпилят»? Это мы, мужчины, задираем нос, гордясь, что мы сильный пол, который может «иметь» много красавиц. Но спросите вы у любой женщины: хочет ли она стать мужчиной? Представляете, как она на вас посмотрит?! У них не только другое строение тела. У них совершенно иное мировоззрение, чувства, мысли.
Сергею за все время существования его гиперболоида почему-то почти всегда доводилось сканировать именно мужчин. Он прекрасно понимал их чувства и мысли, все было ему, Сергею, понятно. Но, когда приходилось сталкиваться с тем, что творится в голове и в мыслях женщин, которые находились в «объективе его внимания», наш герой поражался, словно попадал на чужую далекую планету, с непривычными пейзажами вокруг, с существами-марсианами, их необычным образом жизни, мышления.
Так и случилось сейчас, когда он заглянул в мысли Жанны…
Да! Таки заглянул! Таки случилось то, о чем он так мечтал!
Прошло немало времени после того, как она ушла, и он уже было думал, что все потеряно. Как вдруг дверь отворилась, в очередной раз зашел «человек с подносом», на котором была не пища, а очередной «вещ док», и последовал к двери, ведущей в комнату с гиперболоидом, начал открывать ее. Поняв, что сейчас произойдет, Сергей усиленно потер палец об угол кровати, где еще должны были оставаться остатки влаги, которую потом незаметно и нанес на кончик электрода.
Увиденное в очках и наушниках настроило его на лирический лад. Перед его взором пронеслись детство и юность этой девчушки, ее переживания, мечты вырваться из «дыры», начать новую жизнь в столице. Раньше он почти не сканировал женщин, но, когда это случалось, «осматривал» их поверхностно, что называется, мимолетом. Здесь же он впервые пристально «заглянул в душу» своего «подопытного кролика». Первый раз в жизни он явственно понял, что значат наивные девичьи грезы и переживания по поводу мальчишки, ставшего первой любовью в ее жизни. Что чувствует девушка, когда занимается любовью с любимым человеком, и что творится в ее мыслях и теле, когда ее насилуют. Впервые Сергей подумал, что не грешно было бы применить его изобретение в судебной практике, чтобы опередить степень виновности и наказания насильника. Гиперболоид точно бы определил, где «жертва» специально «подставила», и кайф при этом ловила, и поимела со своей жертвы немалую сумму денег за то, чтобы она не «закрывала» его в обмен на откуп. А где жертвой была действительно девушка, которая получила и физическую, и моральную травму. И чем большими были эти травмы, тем больший срок можно было бы давать насильнику.
Сергей увидел время ее «войны» с родителями, в которой у Жанны была «своя правда». Ее мытарство по Киеву, страстное желание не просто тихонько проживать на своей скромной жилплощади, не просто найти здесь тихую работенку, а добиться многого. Его иронически умиляло стремление Жанны добиться не какой-то иной, а именно той ситуации, чтобы столица была «у ее ног». Но за это вряд ли стоило ее осуждать. Ведь так мыслила любая иная на ее месте, которая приехала не на «шабашку», на стройку, чтобы подзаработать денег, работая каменщиком, бетонщикам или штукатуром, да и вновь вернуться в провинцию к мужу или в семью. Коль она приехала именно «покорять», то по-другому мыслить и не могла. Другой вопрос, каким методом она этого добивается. Пока что ничто не говорило о том, что она «низко пала». Самое «худшее», что было – это стриптиз. Но Сергей всегда восхищался стриптизом, и не считал это чем-то порочным. Это очень красиво! Что в этом плохого?! Он был глубоко уверен, что львиная доля мужчин любят гимнастику, теннис, фигурное катание и другие женские виды спорта не только за созерцание сложных технических элементов. Но и за то, что могут искренне полюбоваться стройными женским ножками, красотой их тела, изящностью движений этих тел. Все это было и в стриптизе. Даже этому столичному Диме она отдалась не столько по расчету, сколько по тому, что он был ей симпатичен. Так что он, Сергей, фактически был первым мужчиной в ее жизни, которому она, образно говоря, «продала» свою любовь. Даже тем сельским пацанам, что «обссыкали» забор ее родительского подворья, она отдавалась по причине симпатий к ним. (Кстати, их было всего-то двое в ее сельской жизни. Так что версия родителей о «уплывшем на соответствующих волнах заборе», была явно преувеличена). Здесь же она «шла на плаху», зная, что будет отдавать свое тело мужчине, которого раньше никогда не видела в своей жизни. Правда, о деньгах пока и речи никакой не шло. Поэтому слово «продажная любовь» тут не совсем уместно. Но все же расчет здесь был. Пусть это было желание уступить просьбе своего молодого человека, пусть она не рассчитывала получить деньги за свою любовь, но все же Сергей явственно чувствовал стыд девушки, что она корила себя за то, что фактически переступила ту грань, когда девушка дарит любовь на заказ. Правда, было видно, как Сергей понравился ей, и она с началом «процесса» все больше дарила ему интима по любви, а не по заказу. Это было приятным открытием для нашего героя. И не только потому, что было ублажено его мужское самолюбие. Это еще и давало надежду на то, что в будущем ее удастся склонить к сотрудничеству. Ведь конечная цель всего и вся – бежать из этого «взаперти». И было бы очень неплохо, если бы она в этом ему лично помогла.
Увы, только на это и оставалось надеяться, поскольку то, на что он надеялся, пока не сработало. Что я имею в виду? Да все то же, что имел в виду и Сергей. Он надеялся глазами Жанны проследить ее путь к месту заточения Сергея. Увы, и тут похитители переиграли пленника. Он отчетливо видел, как они «обрабатывали» ее, инструктировали, что она может, а чего она ни в коем случае не должна делать. Даже то, как тщательно они выбривали ее интимное место. (Делала это женщина). Но он не видел главного: пути следования! Все было продумано во избежание всевозможных «авось». Жанну посадили в микроавтобус, с плотно задернутыми на окнах шторками, на одной из улочек Киева. И вышла она из авто уже внутри подземного гаража. Несколько коридоров, лестниц, дверей, и она уже у «клиента». Понять что-либо из этого «маршрута» было невозможно.
По большому счету пока результатом того, что задумал Сергей, было одно: ноль! Полный ноль. К тому, что он знал раньше, добавилось только видение жизненного пути вчерашней провинциалки. Пока что это касалось судьбы Сергея меньше всего. Но что же придумать, чтобы все изменить?
Делая вид, что поправляет электрод, Сергей незаметно стер с его кончика «биологическую массу» Жанны, и вновь придвинул электрод к принесенному волосу. Вскоре очень важная информация уже «лежала в кармане» похитителей. Понимая, что дал врагам инфу, от которой они подобреют, Сергей решил воспользоваться моментом и обратился к своим похитителям:
- Часто говоря, я скучаю по своему изобретению. Меня даже удивило, когда поначалу мой охранник не сводил с меня глаз, думая, что я попытаюсь разбить гиперболоид или причиню ему иной вред. Как такое вам вообще могло прийти в голову?! Для любого изобретателя, автора книги, картины, его творение – это его родное дитя! Оно – частичка его самого. Я пылинки готов с него сдувать, а вы… Было бы хорошо, если бы вы разрешили мне свободный доступ к нему. Во-первых, каждая аппаратура требует профилактики, ухода. А во-вторых… Тот факт, что информацию с гипера могу считывать и понимать только я один, не радует, а огорчает меня. Я готов ночами сидеть над своим изобретением, усовершенствовать его, наконец-то сделать так, чтобы считываемая информация подавалась не на очки и в наушники, в виде хаотичных бликов и шумов, понятных только мне, а чтобы все высвечивалось на экране и звучало в динамиках колонок. Тогда все станет понятно любому, кто станет работать с гипером. Только при таком раскладе я смогу надеяться на то, что уже стану не нужен вам, и вы меня отпустите. Понятно, что я дам твердый зарок никому ничего не говорить о том, что я знаю. Готов дать любую подписку, что сдержу свое слово. Готов своим трудом доказать, что говорю это искренне. Давайте мне побольше материала, я готов с ним работать.
Сергей прекрасно пронимал, что при любом раскладе живым они его отсюда вряд ли выпустят. Уж больно много он знал. Но ему очень хотелось, чтобы похитители поверили в наивность своего пленника и таки дали ему полный доступ к гиперу. Сергею очень хотелось, чтобы они «клюнули» на то, что изобретатель попытается усовершенствовать свое детище и действительно сделает так, чтобы вся информация выводилась на экран.
- Я ведь могу или обманывать вас, или чего-то вам не договаривать. Я не говорю, что это так и есть. Я гипотетически попускаю, что такое может быть. Если я таки решу этот ребус, и сделаю так, что инфа будет выводиться на экран, то отныне ни я, ни кто-либо другой, не смогут вас обмануть или что-то утаить.
- Хорошо, мы доложим о вашем предложении. Мы подумаем.
Ближайшую ночь Сергей спал плохо. Много думал. О Жанне, о жизни, о возможном побеге, о Нине. Ему вдруг вспомнилась уничижающая, услышанная ранее, фраза: «Не успели еще у умершей жены ноги остыть, а он уже с другой спит». (Чаще такую поговорку применяли наоборот, имея в виду поспешность жен). Получалось так, что и он попал в число этих людей без совести. Нина погибла совсем недавно, а он уже занимается сексом с другой! Да еще и невольно думает об этой другой, радуется тем ласкам, которые она подарила. Да… Тут правда что-то не так, думалось нашему герою, но он утешал себя мыслью, что все это он и задумал как раз для того, чтобы вырваться на волю, и наказать убийц его жены. А то, что он, после того, как покинет эти стены, не осядет тихой жизнью в провинциальном Херсоне, как он уверял похитителей, это было совершенно очевидно. Он прекрасно видел, где добро, где зло, слепо верил в то, что зло в любом случае должно быть наказуемо. И будет делать все, чтобы его наказать!
Нина… Нина… Может, она жива? Может, эти люди просто «взяли на пушку» Сергея, уверяя, что той уже нет в живых? Хотя такой ход (убийство Нины) с их стороны очень даже логичен. Уж если когда-то «убрали» (читай: закрыли рот) генералу Кравченко, бывшему главному милиционеру страны, то, что уж говорить о «мелкой сошке», какой в их глазах видится Нина? Убили безжалостно, фактически прилюдно, цинично объявив все это самоубийством. Хорошее самоубийство, с двумя дырками в голове! Сергей прекрасно помнил от отца всю эту историю. Тот рассказывал, что лично виделся с Кравченко, когда тот был губернатором Херсонщины. Любил тот после посиделок в кругу приближенных, на расспросы о «кассетном скандале», отвечать, что много этот журналист говорил, вот и получил он задание «закрыть рот» слишком активному «писаке». Еще в те далекие времена почти весь Херсон знал, что Гонгадзе был убит по приказу самого же Кравченко, который, в свою очередь, исполнял приказ «свыше». Но, когда тот вернулся в Киев, и бесконечные разборки вокруг кассетного скандала продолжили свое бесконечное «переливание из пустого в порожнее», все вокруг продолжали строить мины удивления, не понимая, о чем идет речь. Уж если вопиющее «закрывание рота» Кравченку, человеку такого масштаба, было сверхцинично подано, как самоубийство, то кто уж теперь станет разбираться в причинах смерть Нины и искать виновников этой смерти? Нет, тут нужно было придумать нечто особое, чтобы наказать этих людей. Вот над этим и думал Сергей.
Глазами Жанны (и иных клиентов) он видел то, что транслировалось в это время на экранах телевизоров. Президентская гонка набирала обороты. Янаевич продолжал «скакать» впереди кавалькады конкурентов «на белом коне», «с шашкой наголо». Очень было похоже все на то, что именно он выиграет эту гонку. А, уж если он придет к власти, то наказать тех, кто держит в своих руках все нити правосудия, будет практически и фактически невозможно. Смерть Нины останется неотомщенной. Как и смерть журналиста Гонгадзе.
Сергею вспоминались слова из какого-то фильма про каратистов. Представляя кратюгу-крутягу, один из героев весьма гордо произнес: «А это такой-то знаменитый каратист! Умереть от его руки – большая честь!» Сергея тогда удивила глупость последней фразы. Исходя из того, о чем мы сейчас говорим, оказывается, очень даже имеет значение, от чьей руки ты погибнешь. Нет, смерть в любом случае будет болезненной. И, скажем так, огорчительной. Но последствия этой «разности» будут действительно разными. Близкие любого убитого понимают, что умершего уже не вернуть. Но они хоть надеются, что эта смерть будет отомщена. Увы, в нашем случае очень даже не всегда. Если тебя «по пьяной лавочке» стукнул бутылкой из под дешевого вина какой-то сельский забулдыга, и, в результате соприкосновения пустой тары с вашим черепом, вы отправились в лучший из миров, вы еще можете надеяться, что вашего убийцу посадят за это. Что возьмешь с бродяги? Он – прекрасный объект для того, чтобы «причесать» отчетность по «посадке» несознательного элемента, нарушающего букву закона. Но стоит вам перейти дорогу на пешеходном переходе, где в это время уважаемый человек спешил по каким-то важным делам и не мог тратить время для пропуска вас, несознательного, или еще каким-то иным образом отправил вас к праотцам, то, уж извините, ваша смерть останется не отомщенной. Разве можно сравнить ее, гроша ломаного не стоящей, с теми делами, по которым спешил «сильный мира сего»?! Не обязательно, чтобы это был действительно очень сильный. Достаточно быть каким-нибудь зачуханным ментом в не менее провинциальном городишке в сельской глубинке, что такому было прощено не только мелкое взяточничество или иной проступок, но и громкое двойное убийство! Сергею вспомнилась история с его двоюродной сестрой из Голой Пристани. Это райцентр рядом с Херсоном. Дело было примерно в двухтысячном году, или около того, когда она была еще юной девушкой. Половина бара видело, как двое местных ментов приставали к ней и ее подружке, потом пол городишка слышало, как эти двое орали, когда их убивали на близлежащем пустыре. Много людей слышало, как эти милиционеры признались в двойном убийствен. Но, когда дело дошло до суда, бывшие служители закона «пошли в отказ». В результате их выпустили, никто так и не был наказан за две оборванные юные жизни. Четыре семьи часто встречаются в этом крохотном городишке, не здороваются. Все понимают, что перед ними убийцы их детей, этих девочек, но ничего не происходит!!! Вот как, скажите на милость, могут в этом городишке выноситься приговоры за украденный мешок какой-то хрени, если при этом остаются безнаказанными такие жуткие преступления?! Что чувствует селянин, мотающий срок за решеткой за этот сраный мешок, зная, что в это время два безнаказанные душегуба спокойно разгуливают по его родному городишке, попивают пивко, живут нормальной человеческой жизнью? Местные милицейские чиновники, судьи, прокуроры, отчитываются о проделанной работе, козыряют высокими показателями. И у ни кого при этом не вылазят от стыда глаза, памятуя об этом случае, красноречиво свидетельствующим о том, чего на самом деле стоит правосудие в этом районе. Уж и не знаю. Если бы нашелся милицейский чиновник, который бы ныне сказал: «Да что же это делается? В какой стране мы живем?!», силой своей власти, упорства, настойчивости, совести и порядочности поднял бы это дело, довел его до конца, и в итоге таки свершилось бы правосудие, и убийцы были определены, их вина доказана и они сели бы за решетку, автор этих бы строк забросил бы в сторону свои романы о пиратах, на иные темы, засел бы за написание детективных рассказов, типа историй Конан-Дойля о Шерлоке Холмсе, или Чейза, где в образе главного героя увековечил бы имя того единственного, у кого оказалась не атрофирована совесть.
Сергею также вспомнился иной случай, который произошел в соседнем с Голопристанским Цюрупинском районе. И хотя этот случай, по словам отца Сергея, произошел еще в советские времена, он красноречивый пример преемственности (памятуя упомянутый выше случай в Гопрах времен независимой Украины) «доблестной работы» правоохранительных сил на просторах Киевской Руси. Приглянулась председателю одного из колхозов Цюрупинского района гарна молодычка. Все бы хорошо, но она замужем. Чтобы убрать помеху в лице мужа, который мешал скорейшему наступлению желанного для председателя момента – траха с этой молодычкой, он обратился к своему другу, милиционеру. Тот ублажил просьбу друга: открыл охоту на мужа молодычки, который работал рядовым шофером в селе, словил его на калыме, и в итоге отправил на пару лет «на химию». Сергея поражал сам факт всего происшедшего: человек два года мотал срок только ради того, чтобы какой-то ловелас мог за это время спокойно трахать его жену! Соизмеримо ли это?! Одинаково ли весит сие на незримой чаше весов?!
Памятуя все это, Сергей и не рассчитывал ни на милость похитителей, ни на добросовестную работу правосудия. Вряд ли будут «носом землю рыть», разыскивая пропавшего компьютерного гения, «продолжатели трудовой династии» тех, кто убивал девушек в Голой Пристани и прятал за решетку трудягу-шофера в Цюрупинске. Пока что Сергею нужно было надеяться на самого себя. Что он и делал. Усиленно искал пути выхода из ситуации.
Вскоре Сергею таки действительно разрешили доступ к своему изобретению. Сначала под присмотром «человека с презервативом на голове». (Сергей до сих пор не знал, ни как его зовут, ни как зовут того, чей голос звучал из-под потолка). А потом изобретателя все чаще стали оставлять наедине со своим изобретением. Это только и нужно было Сергею! Он копошился возле гипера, как муравьи в муравейнике. А что ему, собственно говоря, оставалось делать? Не имея возможности занять себя чем-либо другим, он, будучи по натуре человеком активным, маялся от безделья. Поэтому был искренне рад возникшим хлопотам, которые ни в коем случае не были ему в тягость. У него появилась возможность заниматься любимым делом и заодно искать пути к реализации побега. В том числе и с помощью своего гиперболоида. А уж если совсем точно, то с его помощью в первую очередь. Что имеется в виду? Интернет!!!
Да, доступа у Сергея к интернету здесь не было. Это понятно. Похитители понимали, что для них это практически смерти подобно. Потому придумывать какую-то уловку, объяснять своим похитителям, что ему нужен выход в интеренет даже для самых благих целей, конечно же, не стоило. Ему никто не поверит. А если и поверит, боязнь того, что пленник раструбит на весь мир и о своем заточении, и о заговоре, несомненно перевесит на незримой чаше весов, и в доступе ему будет отказано. Пусть даже при этом и пострадает дело усовершенствования гиперболоида до такой степени, чтобы считываемая информация могла подаваться на экран. Именно на это делал ставку пленник, именно на этом он играл, понимая, что похитители заинтересованы в этом. Именно ссылаясь на это, он и добился того, что ему доставили паяльник и припой, и при этом разрешили паять, мастерить, делать с гипером то, что изобретатель считал нужным. Конечно, за каждым его действием следило множество видеоглаз, установленных в этой комнате, но пока Сергей и не делал ничего такого, что могло бы вызвать у охранников подозрение.
Но это отнюдь не говорит о том, что он не делал ничего «неуставного». Конечно же делал! Ради этого он, собственно, и просил доступ к гиперу. Но делал это так, чтобы следящие за ним люди не могли догадаться, что он творит на самом деле. Для них это все должно было выглядеть попытками изобретателя довести свое изобретение до обещанного состояния. То есть, чтобы считываемая информация выводилась на экран в понятном изображении, и подавалась в наушники как разборчивая для каждого человеческая речь. И все! На самом же деле Сергей придумывал нечто, что помогло бы его «агрегату» выходить в интернет. Ситуация неимоверным образом была усложнена тем, что у него не было возможности сходить на радио рынок, чтобы купить там детали, с помощью которых он бы «склепал» свой модем. Он творил невозможное: отпаивал «ненужные» «запчасти», и припаивал их на другое место, где «незримо» формировал некую плату, которая и заменила бы ему привычный для всех модем. Мало того: если даже у него это и получится, что пока выглядело фантастикой, все равно он должен прописать программу, чтобы тогда, когда она высветится на экране, следящие за ним люди не могли понять, что это такое, и что именно с помощью этой программы можно заходить в интернет. По сути, Сергею предстояло сделать еще одно открытие. Заново изобрести модем или иное устройство, позволяющие в беспроводном режиме заходить во всемирную сеть, пользоваться электронной почтой, отсылать электронные письма. При этом на экране монитора все должно было выглядеть так, словно Сергей прописывал какие-то программы для считки информации с «волшебного» электрода своего гиперболоида.
Сергей понимал, что условия у него просто спартанские. Но он не отчаивался. Да, тяжело, но ведь бывает и хуже. Ему в это время вспомнился прочитанный в детстве рассказ «Хуже, чем у Робинзона». Речь шла о полярнике, который после крушения то ли судна, то ли дирижабля, (сейчас Сергей уж и не помнил об этом точно), оказался в одиночестве на необитаемом острове. Но вся фишка состояла именно в том, на каком острове он оказался! Это было на севере, поэтому и остров был не в привычном нашем понимании, навеянном чтением романа о Робинзоне Крузо, а представлял собой клочок промерзлой земли, без растений, животных, без ничего! Вокруг только снег и лед! И никаких орудий для охоты, ловли рыбы и иных приспособлений и «благ цивилизации». И в таких невыносимо адских условиях этот сильный духом человек не только выжил, но и прожил там досрочно долгое количество времени! При этом Сергей вспоминал, как «плакался в жилетку» упомянутый выше Робинзон Крузо, жалуясь на свою тяжелую жизнь. На фоне безжизненной ледяной глыбы, где коротал своим месяца и годы полярник, райский теплый остров Крузо, с обилием овощей и фруктов, птиц, зверей, рыбы, черепах и иной дичи, выглядел настоящим курортом! Поражаясь сильному духу полярника, его стремлению к жизни и жажде выйти даже из самой неимоверно сложной ситуации, Сергей и сам теперь крепился, понимая, что он, хотя и не на «курорте», но, возможно, куда в лучшем положении, чем в свое время был полярник. Потому и теперь «скрипел зубами», но лихорадочно продолжал работать, ища выход из ситуации.
Не зря Сергея называли «компьютерным гением». Он сейчас, придумывая «модем Сергея Миронюка», хотя иногда и действовал «методом научного тыка», как это часто делают многие компьютерщики, но все же понимал, что делает, отдавал себе отчет в том, что нужно сделать сейчас, что потом, а что вслед за этим. Он понимал, какие радиодетали и иные «запчасти» ему нужны, что, за чем и в какой последовательности он должен установить, припаять, какую «загогулинку» прописать в программе. Однако, когда он уже начал было радоваться, что у него все получится, пришло осознание того, что без пары-тройки «запчастей» ему все же не обойтись. Пусть речь шла о трижды крохотных диодах, но все равно без них никак нельзя было обойтись. Увы… Что же делать?!
Тут он вспомнил о Жанне. Эх, если бы она согласилась помочь и принесла нужные детали. Но… Легко сказать. Если бы даже и согласилась (хотя об этом и речь сейчас не идет), то как об этом сообщить ей? Как он передаст ей просьбу? Ведь ему запрещается разговаривать с ней, прикасаться к ней выше плеч. Куда уж тут что-то дать ей, (если передать просьбу при помощи записки) или взять? Нет, тут нужно придумать нечто другое. Мысль о записке засела в голове Сергея. Но не была при этом гарантией успеха. Но попробовать стоило.
Ссылаясь на то, что ему нужно не только набирать текст на кампе, но и вести свои записи и подсчеты, Сергей попросил принести ему карандаш и листы, а еще лучше небольшие листики для записи. Что и было вскоре сделано. Сергей с умным выражением лица что-то писал на этих листочках, черкал, подсчитывал, отрывал листочки, бросал в корзину для мусора, или оставлял на столе. Одним словом, создавал «эффект трех сосен», в которых должны были «заблудиться» его охранники. Исчезновение одного листочка должно быть незамеченным. Да и написать нужно так, чтобы камеры не запечатлели то, что он пишет. Однажды этот блокнотик, вместе с другими мелочами (они брались для отвода глаз), он оставил на ночь возле своей тумбочки. С расчетом что ночью, в темноте напишет записку. Но и это было не так легко. Во-первых, полной темноты не было. Был полумрак, ведь даже ночью был включен дежурный свет. Да и возможно такое, подумалось ему, что помимо обычных в комнате скорее всего установлены и термо и лунные камеры. Которые прекрасно «видят» даже в кромешной тьме. Так что же, черт подери, делать?!

11.
«В древней Бухаре все спокойно! Честные люди – ложитесь спать! Воры и разбойники – выходите на работу!» Жанне почему-то вспомнились эти слова из детского фильма-сказки, когда глашатай с наступлением ночи обходил город. Вот и ее столичная жизнь сейчас заключается в том, что с наступлением ночи она выходит на работу. И пусть впереди ее ждала не «работа» вора и разбойника, а вполне мирный «кусок хлеба» стриптизерши, все же чувство глубокого неудовлетворения тревжило ее душу. Не такой «феерической» жизни и карьеры ждала она от столицы. Да, стрип-клуб, в котором она работала, был далеко не забегаловкой, а вполне респектабельным заведением, куда нужно было еще попасть работать. Да, можно было начинать и с этого, надеясь, что за «первой ступенькой» начнется настоящее «восхождение к вершине». Но что-то пребывание на этой ступеньке сильно затянулось. Девушка опасалась, чтобы эта ступенька не оказалась в итоге первым и последним «щаблем» в ее служебной лестнице, не переросла каким-то образом в эту самую «вершину», после которой путь не вверх, в вниз. Таких примеров она знавала немало. В тех же передачах о жизни звезд «за кулисами» были сюжеты не только о тех, вокруг которых «вертелись на пупе» папарацци, но и о таких «ходоках» за славой, чей поход закончился к возвращению к привычному занятию: торговле пирожками на рынке. Такого бы Жанна не пережила. Назад в село она точно не будет возвращаться, ни при каких раскладах. Но и в городе не хотелось довольствоваться ролью уборщицы, дворника, в лучшем случае - девушки по вызову. Впрочем, насчет последнего, то она фактически уже ступила на этот путь. Визит к этому голубоглазому парню был ничем иным, как именно «по вызову». Но она при этом не раскаивалась, а ловила себя на мысли, что внутренне ждет нового «вызова». Пока никто не платил ей деньги за эту «продажную» любовь, не видела она и обещанных Дмитрием политических дивидендов в благодарность за эту «услугу», а желание вновь «продаться» таинственному незнакомцу крепчало день ото дня. И не только из-за желания ощутить тот секс, которого она никогда ранее ни с кем иным не вкушала, а именно из-за личности этого парня. Пока она еще не осмеливалась назвать это любовью с первого взгляда, но и не сомневалась в том, что имеет непреодолимое желание вновь встретиться с ним. Поэтому, когда в трубке вновь раздался голос Димы, а затем за ней подъехал знакомый ей микроавтобус, она ощутила приятное волнение и ощущение предстоящего праздника.
Впрочем, атмосфера праздника неизменно присутствовала и в стрип-клубе, где она работала. Громкая музыка, яркие огни прожекторов, звон бокалов – все это из разряда всеобщего веселья. Но она помнила похотливые взгляды «жирных кабанов», которые хотя и рассиживались за столиками со своими спутницами (в основном это были не жены, а любовницы), но в то же время «трахали глазами» стриптизерок, и сравнивала их с печальным и таинственным взглядом этого парня. Какая глубокая пропасть была между этими взглядами! Да, тут не было платонической любви. Тут было то, чего желали и те «кабаны» - секс. Но какой это был секс! Необычный, незабываемый, волшебный!
Однако закончился он тем, чего никак не ожидала обалдевшая партнерша. Когда, казалось бы, все любовные игры были закончены, со всеми прелюдиями и оргазмами, и логически партнеру можно было бы ставить точку, он все еще продолжал ласкать ее половой орган. И в один из моментов, когда не только нежно прикасался кончиками своих пальцев к ее возбужденному клитору, но и азартно просовывал два пальца внутрь ее влагалища, она вдруг почувствовала, как вместе с этими пальцами в нее попала еще что-то инородное, которое в итоге и осталось там. По тому, как нежно он поглаживал этой же рукой ее лобок и ее половые губы, он как бы успокаивал ее: мол, все хорошо, так нужно, не реагируй на эту мою выходку, не подавай вида, она поняла, что она действительно должна молчать о случившемся.
Она понимала, что люди, которые доставляют ее по этому адресу, могут быть очень опасными. Она в эту минуту поняла, что оказалась вовлечена в игру, которая может быть еще опасней. Она ведь прекрасно понимала, что не просто так ей строжайше запретили разговаривать с ним, входить с ним в какой-либо иной контакт, кроме полового, непременно докладывать им о его попытках что-либо шепнуть ей на ушко. И, если это будет сделано, запоминать, а потом в точности докладывать, что именно он сказал. Но ей сейчас до боли в душе не хотелось рассказывать этим людям о выходке этого парня. Но и себя подвергать смертельной опасности ей тоже не хотелось. Так как же быть?!
В жизни каждого человека бывают пиковые моменты. Он может месяцами, а то и годами «валять дурака», лежа на диване, часами размышлять над чем-либо. Но иногда случаются ситуации, когда решение нужно принимать в течении едва ли не доли секунды. И принять не простое решение, а такое, от которого может зависеть вся его дальнейшая жизнь. Иногда цена такого выбора чрезвычайно высокая. Ведь стоя на зыбкой грани, балансируя между жизнью и смертью, ты рискуешь не просто свалиться на землю, а именно попасть в ситуацию, где определение «жизнь» и «смерть» не условное, а самое что ни на есть настоящее.
Именно с этим сейчас и столкнулась девушка. И она приняла решение. В этот пиковый для нее момент, она подумала о незнакомом ей парне с грустными глазами, во взгляде которого читалось: «Не выдавай! Помоги мне! Пожалуйста!»
Покидая комнату, одна думала лишь только об одном: лишь бы только эти люди ничего не заподозрили, не обыскали ее, не обнаружили то, что находится в «тайнике». На этот случай она придумала себе утешении в виде оправдания. Она будет горячо доказывать «следопытам», что была в таком кайфе, что совершенно ничего не почувствовала. Она непременно сделает удивленный вид, словно это и для нее является открытием, словно она сама поражена тем, что ее партнер что-то сунул в нее. Мы можем только представить себе, как она внутренне волновалась (хотя и внешне не подавала вида), когда сдавала назад «реквизит» - «презерватив на голову», принимала душ, одевала трусики. Даже тогда, когда ехали в зашторенном микроавтобусе обратно, любое движение того, кто сидел рядом с ней, казалось ей таким, которое будет выглядеть как приговор. Ей все представлялось, что сейчас кто-то из этих сильных и крепких мужчин, из рук которых невозможно вырваться, положит свою руку ей на колено или на плечо и скажет:
- Ну, что, голуба… Попалась?!
К огромнейшему счастью, к безумному облегчению и к огромной радости в груди изволновавшейся девушки этого не произошло. Когда ее высадили на одной из второстепенных улочек Киева, и авто скрылось за поворотом, она, наконец-то, облегченно вздохнула. Мы можем только представить, с каким волнением, теперь уже тем, где вместо страха присутствовало любопытство, она заторопилась домой, а затем и в ванну. Чтобы, уединившись, извлечь на свет Божий то, что она «носила под сердцем» последние полчаса-час.
Барабанная дробь! Читатели напряглись: что же сейчас будет?! А я подумал вот о чем. А что будет, если когда-нибудь найдется человек, который пожелает экранизировать сие мое творение? (Батюшки! Исуси-Христи! Неужели такое возможно?! Неужели я смогу дожить до этого???!!!) Как он будет «воплощать на экран» кадры об этой «голубиной почте»? О том, каким именно образом Сергей берет биологическую массу Жанны «на пробу» для свого гиперболоида? Вот головоломка будет для создателей фильма, тем более, если кино будет не «по мотивам», а решено будет донести «историческую правду» именно такой, как задумал это автор. Создатели порнофильмов! С вас могорыч! За то, что и вам дал пищу для размышлений, и возможность заработать на «кусок черствого сухого хлеба».
В записке было написано дословно следующее: «Хочу сделать сюрприз своим новым друзьям и сделать комп таким, каким я им обещал. Но для этого нужны радиодетали. Принеси мне их! В благодарность за это сними со счета и оставь себе мои сбережения. Они на предъявителя. Детали можешь спрятать в полые серьги или клипсы, которые потом незаметно откроешь во время любовных игр и столь же незаметно сунешь под подушку или простынь. Или оставь здесь, где я оставил записку. Очень желаю сделать приятный сюрприз друзьям». Ниже следовал перечень радиодеталей и номер счета в таком-то банке.
Жанна задумалась. Ее старший брат чинил радио и телеаппаратуру, она еще маленькой часто крутилась возле него, помогая ему, но на самом деле мешая. Потом и правда начала помогать, но быстро потеряла к этому интерес. Но этот крошечный опыт помог ей разбираться в радиоделе, поэтому теперь она сразу же поняла, что указанные в записке пара диодов и триодов крошечные, их не так уж и сложно будет пронести к этому парню. Вопрос в другом. А что будет, если она попадется? Тут уже не отвертишься, сославшись на то, что ничего не ощутила. Правда, можно было подыграть хитрости, придуманной Сергеем. Он специально все написал так, что, если даже его записка и попала бы к «людям в черном», он бы, конечно, ни в коем случае не признался бы им, что эти «запчасти» нужны были ему для того, чтобы «склепать» модем нового поколения. С его помощью выйти в интернет, и, таким образом, попытаться организовать себе побег. Он бы умело «косил под шланга», уверяя, что не видит иного способа ублажить этих людей, как доказать им, что искренне сотрудничает с ними. Он бы твердил, что вбил себе в голову момент, когда он неожиданно для всех включил бы свой гипер, и тот при этом проектировал бы всю информацию на монитор компа. Все бы обрадовались. А он в это время сказал бы:
- Видите, я старался. Я сделал то, что обещал, о чем вы просили. Сделайте и вы для меня приятное. То, о чем я просил. Отпустите меня, Бога ради!
Все это со стороны выглядит трижды наивно, но для Сергея это была хоть какая-то страховка на случай, если записка (или радиодетали) попадут в руки его похитителей. «Вот я старался и все это задумал именно для этого, и никак иначе! Тешите мне хоть кол на голове, и все тут!» Парень надеялся, что за подобную отговорку зацепиться и Жанна. Дело оставалось за малым: за «тремя подковами и конем». За тем, чтобы девушка решила увлечь себя в эту игру. А уверенности в этом у Сергея не было. Это ему, пленнику, нечего было терять, и он был готов на любой риск. Даже на риск, связанный с опасностью для жизни. Но девушке-то зачем все это нужно было? Да, благодаря первым «скребкам» он знал, что девушка симпатизирует ему. Да, благодаря новой порции ее биологической массы, которую он взял во время ее второго визита, он уже знал, что она едва ли не влюбилась в него. Но одно дело – просто увлечение, и совсем другое – когда речь идет об угрозе жизни. Станет ли она рисковать? Ведь она может если не выдать его, то просто умчать о записке. Кто ее вправе осудить, если она под каким-то благовидным предлогом вообще выйдет из игры? Оказавшись от дальнейших визитов сюда. Или будет продолжать исполнять роль представительницы древнейшей профессии, не подавая вида, что что-либо знает о том, что кто-то когда-то кому-то что-то куда-то тыкал. (Ух, и фразочка получилась!)
Все это так, но оставалась надежда. Мы уже ранее выражали здесь мысль, что лучше хоть на что-то надеяться, чем вообще ни на что. Вот и сейчас. Записка, и надежда на то, что Жанна согласится ему помочь, была для Сергея хоть какой-то зацепкой. Потому-то он и ждал с нетерпением следующего визита девушки. Потому-то и неимоверно обрадовался, когда в один прекрасный момент вновь увидел ее на пороге.
Уверен: каждого мужчину с первых минут, как он видит обнаженную женщину и понимает, что сейчас будет владеть этим божественным телом, непременно пробирает приятная дрожь и азарт, от осознания того, что он сейчас будет «входить в нее». Нетрудно догадаться, что на этот раз у Сергея была двойная мотивация испытывать этот азарт. В процессе нарастания любовной игры, мало-помалу добираясь до самого главного и сокровенного для каждой женщины места, запуская туда привычным движением «заменитель члена», Сергей с разочарованием обнаружил, что там ничего нет! Нет, то, что там должно было быть, и весьма, как вы понимаете, немаловажное, там по прежнему находилось. Но того, инородного, к которому применимо определение «голубиная почта», там, к большому разочарованию Сергея, не было.
Что же. Видимо, девушка решила не ввязываться в эту игру. Жаль, но, это ее право. Достаточно того, что она добросовестно исполняла другую свою обязанность. И за это ей спасибо. Понимая, что он сейчас не должен демонстрировать свое расстройство, Сергей приступил к приятному исполнению своих обязанностей сексуального партнера, как друг заметил, то, от чего сердце его начало учащенно биться. На Жанне были новые серьги! И не простые, а каплеобразные. Довольно немалого размера. Учитывая, что практически все женские золотые украшения внутри полые, нетрудно было догадаться, что, если девушка пошла на сотрудничество с Сергеем, то в те серьги она вполне могла упрятать необходимые ему радиодетали!
Ее волосы всегда закрывал прозрачный полиэтиленовый колпак, называемый Сергеем «презервативом» (подобный был и у всех охранников, кто заходил в комнату), но уши с серьгами оставались открытыми. Если внутри этих сережек действительно что-то есть, то нужно было как-то помочь девушке незаметно вынуть «груз» и засунуть под подушку или простынь. Поэтому Сергей и начал выбирать такие позы для совокупления, чтобы максимально способствовать этому. Тут наш герой проявлял такую сексуальную фантазию, что любой из охранников Сергея, кто видел этой действо при помощи видео глаз и имел склонность к писанине, спокойно мог бы издать «Камасутра-2».
Кстати, об охранниках. О тех, кто по долгу службы присматривал за пленником во время визитов к нему Жанны. Тут вашему автору невольно вспомнился анекдот насчет «Прейскуранта услуг и цен» в «Доме терпимости»: «Секс с женщиной – 100 долларов, наблюдение за сексом – 200 долларов, наблюдение за наблюдающим – 300 долларов». В этом забавном «наблюдение за наблюдающим» и состоит весь прикол анекдота, поскольку нетрудно догадаться, каким неповторимым может оказаться сие зрелище. Так вот и мы о том же. Интересно, какую «картину маслом» являли собой рожи охранников, наблюдающим за любовными играми Сергея и Жанны?
Но оставим в стороне «лирические отступления». Проследим, чем же в итоге закончилась эта не совсем обычная интимная близость. Когда во время дела, при котором обычно двое забывают обо всем ином на свете, они, нетрудно догадаться, думали совершенно об ином. Жанна о том, как бы «сбросить груз», а Сергей, как бы помочь ей в этом. Потому и выбирал позы, чтобы она была в самом уголке, а он своим телом прикрывал ее от видеоглаз. Этому способствовал и минет, при котором она была спиной к углу комнаты, а он к центру комнаты, и эта спина, по его мнению, закрывала голову девушки от телекамер. Но самое удачное «изобретение» нынешней «любовной сессии» была поза «мужчина сзади. Когда Жанна, находясь на «четверых точках опоры», коленях и локтях, уткнулась при этом головой в подушку, а Сергей, делая резкие движения вперед, начал так интенсивно толкать ее вперед, что вскоре голова партнерши оказалась под этой подушкой. Поза, очень удачная для того, чтобы она могла быстро и незаметно отворить «контейнер», и в то же время была вполне естественной для секса в такой позе, что не должно было вызвать подозрения у охранников.
Когда Жанна ушла, Сергей долго не мог успокоиться, страстно желая заглянуть под подушку. Но сознательно не хотел это делать прямо сейчас, чтобы не вызвать подозрений. Он лишь легким движением поправил простынь и подушку (чтобы за него это не сделали другие) и поспешил в соседнюю комнату, которую он называл лабораторией, чтобы выполнить только что поступивший заказ. Лишь только вечером, когда лег спать, через некоторое время, сымитировав вначале бессонницу, перевернувшись несколько раз с боку на бок, сделал вид, что наконец-то засыпает, привычно заложив руки сначала под голову, а потом и под подушку. Как это он делает всегда. Именно в этот момент Сергей и нащупал под подушкой, то, что так страстно желал там обнаружить!!!

12.
Жизнь на окраине города ничуть не смущала Виталия Грабаря. Конечно, жизнь в центре имеет свои преимущества. Для некоторых главное даже не это, а престиж. Виталий же считал, что при всех плюсах проживание на «золотых» участках имеет свои минусы. Там все плотно утрамбовано, не допускается шаг влево или шаг вправо. Здесь же у Виталия был простор для творчества, размах для деятельности. Можно было оттяпать себе кусок прилегающей ничейной территории. Все равно пропадает, зарастает бурьяном. Можно было на общественной земле установить или построить что-то свое, личное, пусть временное. Так, к примеру, отец Виталия в свое время был радиолюбителем. Так он едва ли не все близлежащие луга опутал паутиной антенн.
Любовь к радиоделу передалась и Виталию. А когда грянул век компьютеров, то и на этом поприще наш герой тоже решил применить свое незаурядное умение превращать в золото все, к чему прикоснется. Ну, насчет золота, это, наверное, громко сказано, но у умного, смышленого и, главное, работящего парня, руки которого явно не росли с того места, которое мы употребляем в пословицах, действительно получалось все, за что бы он не брался. Он мог днями напролет просиживать за своими «железками». Мог с ура до вечера пахать на приусадебном участке, понимая, что «один день весны весь день кормит». Мог устанавливать и испытывать какую-нибудь, изобретенную им автоматическую поливалку или агрегат для уборки какого-то «особо вредного» овоща.
Лишь однажды ему пришлось оторваться от своего привычного и любимого дела. Когда пришло время службы в армии. Правда, и там он умудрился найти себе занятие «поближе к кухне». В данном случае поближе к радиорубке. По большому счету работа была такая, с которой мог бы справиться любой «чайник»: включать «рупора» - громкоговорители, установленные на плацу и на территории воинской части. Но местный «Попов» (такую кликуху ему дали сослуживцы в честь изобретателя радио) не желал рассиживаться, вытянув ноги в кресле, в то время, когда в динамиках над частью звучала какая-нибудь задорная армейская песня. У многих его ровесников в этом возрасте еще «гулял ветер в голове», а наш герой уже понимал, что глупо тратить впустую время, которое можно было пустить на приобретение багажа для будущего. Хотя и говорили, что армия – это школа мужества и применяли иные высокопарные слова, Виталий был глубоко убежден, что бесцельное простаивание часами на одном месте, пусть это и называлось «стоять на посту», - это время, вычеркнутое из жизни. Тем более, жизни молодой, энергичной, когда энергия в человеке «бьет ключом». При этом Виталий добавлял: «Сорок шесть на сорок восемь». Если собеседник не понимал, о чем речь, он уточнял: «Это размер этого самого ключа, который «бьет». Но при этом Виталий понимал, что, коль волею судьбы ему придется провести немалый кусок жизни в таких условиях, то он должен из этой ситуации выжать максимум того, что пригодится ему для его дальнейшей, не армейской, жизни. Это проявлялось во всем. Даже в зарядках и утренних пробежках. Когда его призыв перерос из статуса «лимоны», «салобоны» в почетный ранг «стариков» и «дедов» многие друзья Виталия стали позволять себе роскошь уклонятся от зарядки или не бегать по утрам кроссы. «Ленивцы» закрывались в сушилке, и отсиживались там, в то время, когда другие «наматывали круги» вокруг плаца на морозном воздухе. Виталий искренне удивлялся: «Да что это я, бегая, делаю одолжение для командиров?! Ведь понятно, что для себя! Не командиры, а я, благодаря этому, стану здоровее и крепче. И эта хорошая физическая форма пригодится мне и в дальнейшей моей гражданской жизни». Это же казалось и радиодела. Пользуясь тем, что иногда имел немало свободного времени, он «переворачивал горы книг» по радиоделу, паял, мастерил.
Каждый «дембель» готовит себе замену. Из числа «зеленых», тех, кто только что призвался. Кому еще долго предстоит «тянуть лямку». Таким преемником Виталий присмотрел себе среди новичков смышленого к этому делу парня из Херсона Сергея Миронюка. Работалось с таким легко и просто. В отличии от тех, кого Виталий пытался обучить до сего часа, которые на любое пояснение своего наставника смотрели на предмет беседы «как баран на новые ворота», Сергей все схватывал буквально на лету.
- Далеко пойдешь! – удовлетворенно «крякал» наставник, видя потрясающие подвижки в деле Сергея.
- Если не остановят, - цитировал ученик когда-то услышанную фразу.
Общее дело и увлечение так сблизило этих двоих, что они в оставшиеся до дембеля Виталия полгода практически провели вместе. И не только в радиорубке. И в быту тоже. Те же утренние кроссы они бегали бок о бок. Сергей тоже делал это не по принуждению, а для пользы своему здоровью.
С той поры прошло немало времени. О службе в армии Виталий давно забыл, но продолжал заниматься любимым делом. Радио, компьютеры, иные родственные этим «задвиги в голове» все так же увлекали нашего героя. Об армии он вспомнил лишь тогда, когда однажды по телеку увидел сюжет о компьютерном гении из Херсона, который изобрел «гиперболоид», считывающий мысли других людей. В этом изобретателе Виталий сразу же узнал своего ученика из армейской радиорубки. Увиденное и услышанное было настолько необычным, что он даже присел на краешек дивана от неожиданности. Нет, Виталий не был человеком завистливым. Он был искренне рад за давнишнего друга и коллегу. Тем более, что понимал: в этом изобретении была и частичка его, Виталия, труда. Возможно, для создания этого изобретения компьютерный гений использовал также и тот теоретический и практический багаж, который имеет место у него быть благодаря наставничеству Виталия.
Все последующие дни наш герой только и думал, что об увиденном сюжете. «Нет! – Повторял он себе мысленно много раз. – Я не из тех, кого «давит жаба». Но все же… Я тут много лет просиживаю с паяльником да схемами в руках, но так и остаюсь на уровне, образно говоря, радиомастера. А вчерашний армейский «салага» вон как высоко прыгнул в этом деле».
Первое время Виталию хотелось написать письмо своему давнему сослуживцу или еще как-то связаться с ним. Однако, адреса Сергея он найти не смог. Дембельский альбом Виталия был весь оклеен фотографиями ребят из его призыва. В конце альбома были красивым почерком (это сделал один из «лимонов») переписаны почтовые адреса этих же ребят. Но Сергей Миронюк был из другого призыва. Такие не попадали в дембельские альбомы. А уж тем более, не записывались их адреса.
Но вскоре Виталий махнул на эти попытки. Что ему Сергей? Он, Виталий, сам должен добиваться чего-то, чтобы быть не хуже своего вчерашнего ученика. Зачем примазываться к чужой славе? Виталия удивляли телесюжеты, где какие-то провинциалы или еще кто-то с обидой давали интервью, что, мол, они являются какой-то «седьмой водой на киселю» по отношению к какой-то эстрадной звезде, а звезда такая-сякая не хочет идти на контакт с ними. Виталий всегда удивлялся: так и ты соверши нечто выдающиеся, выйди в люди, и пускай звезда за тобой гоняется и гордится знакомством с тобой! Так вот и здесь. Почему это чудо изобрел кто-то, а не он, Виталий? Чем больше в средствах массовой информации ширилась слава о «украинской Ванге», то есть о Сергее Миронюке и его удивительном изобретении, тем усерднее работал наш герой. К давно жившему в нем трудолюбию и смекалке к радио-теле-компьютерному делу добавилось теперь и тщеславие. Не то, к которому применимо понятие «зазнайство» и «самодурство», а вполне здоровое и похвальное желание сделать все, чтобы твой талант был реализован и признан. Он начал работать с удвоенной энергией. Ему хотелось приблизить тот момент, что когда-нибудь, став таким же знаменитым, как и Миронюк, они встретятся с ним в президиуме какого-нибудь международного технического форума.
Однако, встреча эта произошла намного раньше, нежели о том мечтал Виталий. Однажды Сергей Миронюк сам переступил порог его, Виталия, дома!!!
Тот был искренне рад встрече со старым армейским другом. Он усадил гостя за стол, «відкоркував» одну из красивых «пузатых» бутылок, что до этого времени только лишь красовались в его баре, но были неприкасаемы: ждали особого случая. И вот для одного из таких «экспонатов» этот случай настал.
- Как ты меня нашел?! – Искренне хозяин дома.
- Очень просто. Тогда с нами в одной роте служил и парень из Херсона. Николай Раков. Помнишь такого?
- Конечно! Он ведь с моего призыва! Вместе призвались, вместе на дембель уходили!
- Вот на это я и рассчитывал. Мы ведь все оставляли почтовые адреса и телефоны только ребят со свого призыва. Я и надеялся, что у него в альбоме будет твой адрес. Так оно и вышло. И вот я здесь.
- Рад! Искренне рад тебе! Правда, немного удивлен: чем обязан такой чести?
- Да хотя бы просто так, в знак благодарности за то, что ты для меня тогда сделал. Ты ведь не только многому меня научил в плане радиодела и компов. Ты ведь поддерживал меня тогда во всем. Помнишь?
Виталий замялся:
- Что ты имеешь в виду?
- О! Скромность украшает человека. Это хорошо! А, может, и правда, не помнишь, что еще больше вызывает к тебе уважения. Значит ты делал это, как говорят, не для славы.
- Да что ты имеешь в виду?
- Все! Старики и деды, видя, что ты поддерживаешь меня, не придирались ко мне, не доставали так, как моих годков. Я понимаю, когда дежурство по кухне или иной «наряд». Но ведь зачастую молодые солдаты ночами скребли лезвием унитазы в туалете лишь ради того, что старичкам захотелось повыпендриваться. Меня же не трогали. Уверен, что благодаря тебе. Тот же Виктор Раков и палец о палец не ударил, чтобы как-то проявить внимание к своему «земеле». Как это делают все, кто родом из одного края, места, города, области. Ты же поддерживал меня, за что искреннее тебе «Спасибо!» И готов повторить эту фразу еще несколько раз.
- Да ладно тебе! Не смущай меня.
- Мало того. Если и тебе нужна будет какая-то поддержка – говори, не стесняйся! Я тут последнее время начал неплохо зарабатывать благодаря своему изобретению. Так что, если нужны деньги, или еще что-то, говори, не стесняйся!
Виталий иронично и даже слегка горько улыбнулся:
- Спасибо тебе, но мне ничего не нужно. Я рад, что у тебя добрая и широкая душа, но этим ты меня даже несколько обижаешь. Ведь смотри, что получается. Во-первых. На службе я был твоим, так сказать, учителем, но в итоге ученик давно обскакал меня, стал знаменит, а я пока, увы, нет. Во-вторых. Вот ты приезжаешь из провинциального Херсона… Извини! Ничего не имею против Херсона! Прекрасный город! И провинциальным он по большому счету не является. Это, скорее, столица курортной жизни Украины. Применяю определение «провинция» лишь для того, чтобы подчеркнуть ту мысль, которую хочу выразить. Так вот. Ты приезжаешь из провинциального Херсона, ко мне, проживающему в стольном граде Киеве (пусть и далеко не в самом его центре), и предлагаешь помощь и поддержку. Повторяю: искренне тебе за это благодарен. Но все же смущает, что в обоих примерах постоянно нарушается, так сказать, субординация. Я – учитель, а своим изобретением так званого гиперболоида ты, мой ученик, обскакал меня. Я – житель столицы, а ты приезжаешь «из дальних из окраин» и предлагаешь мне помощь. Я, к тому же, старше тебя по возрасту. Пусть и на каких-то полтора года. Так что, как не крути, а все должно быть наоборот. Но, коль мне не довелось опередить тебя в плане того, чтобы раньше тебя изобрести нечто выдающееся, то уж оставь мне, пожалуйста, иную возможность проявить себя в нашем негласном споре - соперничестве. А именно: оставь мне право помочь тебе. Прошу и требую этого! Итак, в чем может заключаться моя помощь?
До этого времени улыбающийся Сергей вдруг стал серьезным:
- Да, ты угадал. Я действительно приехал к тебе за помощью.
Виталий тоже стал серьезным:
- Я, конечно же, помогу! Что случилось? Говори!
Сергей улыбнулся:
- Ничего не случилось. Серьезно. Ни-че-го! – Но тут же погрустнел. – Но если такое случится, вот тогда бы мне хотелось бы, чтобы на всем белом свете нашелся хотя бы один человек, который протянул руку помощи.
В комнате воцарилась тишина. Первым нарушил ее хозяин дома:
- Извини, что я сделал такую большую паузу. Это не говорит о том, что я передумал помогать. Я уже сказал, что готов сделать все возможное и даже невозможное, чтобы помочь тебе, поэтому и нет надобности повторять это несколько раз. Сейчас твой удел говорить, все объяснить. Вижу, что тебе есть что сказать. А мне сейчас лучше не говорить, а слушать. Что я и делаю. Жду твоего рассказа.
- Да в том-то и дело, что рассказывать, собственно, пока и нечего. Но боюсь, что это «пока». Исходя из того, чем я занимаюсь, очень даже большой является вероятность, что все может в корне измениться. Ты, наверное, слышал, что я изобрел способ считывать мысли человека?
- Шутишь? Разбуди меня в три часа носи и покажи того, кто об этом не слышал!
- Да, все это хорошо, но… Понимаешь, ко мне приходят разные люди. Пока только те, у кого пропали родственники и они хотят с моей помощью их найти. Но ведь моим изобретением могут заинтересоваться и, как я говорю, «ребята загорелые с Арбата». Если родственники жертв искренне рады, что есть человек, способный заглядывать в запретное, в том числе и в мысли умершего человека, то те, кто превратил этих людей из состояния живущих на этой земле в статус трупа, будут очень даже не рады перспективе быть разоблаченными. Им как раз наоборот: очень бы даже хотелось, чтобы такой человек не имел возможности болтать лишнее. Ну, если кто-то из этих людей в один прекрасный день присовокупит и меня к списку меняющих свой статус, то тут о никакой помощи с твоей стороны быть не может. Похоронить меня есть кому. Но возможен и другой поворот событий.
Сергей отхлебнул из стоявшей рядом кружке пива, промочил горло и продолжил:
- Инженер Гарин ведь тоже был гением, изобретшим нечто такое, что до него никто не создавал. Но потом нашлись такие, кто решил использовать его изобретение во зло. Где гарантия, что и в моем случае не произойдет то же самое? Ведь это только преступник с одной извилиной в голове решит стукнуть меня по башке, чтобы закрыть мне рот навсегда. Другой же, у кого мышление не на уровне плинтуса, подумает иначе. А почему бы не использовать сие изобретение и этого дурачка-изобретателя себе во благо – подумает такой. Допустим, прикажет он своим браткам похитить меня вместе с моим гипером, закроет в какой-то конуре и будет доставлять мне волосы директоров банков и иных нужных людей. Всего лишь один волосок директора банка, и преступникам известны все коды, вся инфа, для сохранения засекречивания которой пишется масса шифровальных компьютерных программ. А тут-то и расшифровывать ничего не нужно! Все вмиг становится известным в момент прикладывания кончика электрода моего гиперболоида к волосу, взятому в парикмахерской или просто незаметно снятому с пиджака банкира даже во время мимолетной встречи.
Сергей тяжело вздохнул:
- Вариантов, как использовать мой гипер во зло – масса. Это и упомянутые выше банкиры, это и борьба с конкурирующей группировкой, это и выведывание иных тайн. Сейчас криминал влез везде, в производство, поэтому выведывать производственные тайны могут не только разведчики в шпионских романах. Этим людям выгодно держать меня в качестве того, кто будет подносить им на блюде нужную инфу. Поскольку считывать данные могу только я лично, то будут держать меня взаперти до того часа, пока я или ноги протяну, или пока им не буду нужен. А учитывая то, что спрос на заглядывание в чужие замочные скважины был, есть и будет всегда, боюсь, что для меня такая «принудительная работа в закрытой лаборатории» может в итоге стать пожизненным тюремным заключением. Понятно, что им будет выгодно держать меня на цепи, совершенно очевидно, что они обрежут мне доступ к внешнему миру, интернет и иную связь. Сделают все, чтобы я не мог от них вырваться и рассказать кому-либо о их делах. Вот для такого случая и нужна мне будет твоя помощь.
Виталию хотелось вставить свои «пять копеек», но он продолжал молчать, резонно предоставляя гостю возможность выговориться, изложить все, с чем он пришел.
- Если я даже каким-то невероятным способом сумею послать во всемирную сеть или в радиоэфир какую-то информацию о себе, то нужен человек, который бы смог получить ее, считать и продвинуть дальше. Продвинуть, в зависимости от того, какой будет эта инфа. Но о дальнейшем продвижении мы пока не говорим. Тут бы, дай Бог, придумать нечто такое, что дало бы мне возможность маякнуть о себе. Я мог бы в таком случае отправить электронное письмо на любой из электронных адресов. Но нисколько не сомневаюсь, что за мной будут пристально следить, что будет наставлено бесчисленное количество видеокамер, в том числе и та, что будет направлена на монитор и показывать людям, следящим за мной, какой текст я набираю. Представь, как они отреагируют, если увидят, что на экране монитора высвечивается примерно такой текст: «Люди добрые! Меня похитил рецидивист Бывалый! Прячет меня он по такому-то адресу. Приезжайте скорее! Возьмите его под белы руки и препроводите на «Лубянку»! Против него имеется масса компромата! Перечисляю его преступления. Первое…»
Видя, как улыбнулся Виталий, Сергей в знак согласия кивнул головой:
- Вот и я о том же. Информацию я должен слать зашифрованную. Можно, конечно, придумать какой-то простенький шифр, типа того, чтобы, установив на компе английский шрифт, при этом набирать текст, памятуя о русском значении этих же кнопок дисплея. При таком раскладе фраза «Меня держат взаперти по улице Седова сорок семь», выглядела бы на мониторе безобидным набором английских букв: «Vtyz lth;fn dpfgthnb gj ekbwt Ctljdf cjhjr ctvm» Да, я мог бы с просьбой о считывании таких посланий обратиться бы и к кому-то, образно говоря, из своих соседей. Но это слишком легкий шифр. Мои похитители могут обо всем догадаться, прочитать это и раскрыть мои планы, а вместе с ними и надежды на спасительное бегство. Нужно, чтобы на «другом конце провода», сидела не пустышка, «попка», как говорил Глеб Жеглов, а человек, столь же сообразительный в этом деле, как и я, кто смог бы реализовать то, что я придумаю. И придумать нечто такое, до чего и я не додумался бы. Можно придумать какой-то безвинный на вид браслет, с которым бы я не расставался, но в то же время он бы посылал бы некую непрерывную информацию тебе, и ты мог бы отслеживать мое пребывание. Взять на вооружение пример и опыт спутников, навигаторов и иже с ними. Можно много чего придумать.
Сергей немного помолчал
- Вот, собственно, и все, о чем я хотел сказать. Вернее, почти все. У меня тут уже есть немало задумок и набросок по поводу этого дела. В том числе и о том, как может выглядеть упомянутый мною шифр электронных писем. Но дело пока не в этом. Дело пока в тебе. Согласен ли ты на такое сотрудничество? Ведь я понимаю, что тебе предлагаю. Речь не о том, чтобы просто занять какую-то небольшую сумму денег. В данном случае понятие «помощь» и «поддержка» подразумевает, как видишь, нечто совершенно иное. И оно может быть опасным. Поэтому ты вправе отказать. Можешь не отвечать сразу. Подумай. Я прошу тебя: не спеши! Я не хочу, чтобы ты принял решение спонтанно. Давай лучше пивка еще пригубим. Славная штука – пиво! По мне так пусть бы на земле не было ни водки, ни вина, лишь бы было пиво. И жажду в жаркий день утоляет, и когда пьешь – кайф еще тот! А что касается армейских дел то… Ты знаешь, о чем я сейчас вспомнил? О рассказе моего друга, с моего призыва. Он тоже с Херсонщины был, из одного села Ивановского района. Может, поэтому мы с ним изредка и контачим. Так вот он такую историю рассказывал. Прямо анекдот получается! Николай его зовут, Шулика фамилия. Ты, может, и не помнишь уже его. Так вот. Говорит, приехал к нему однажды летом погостить старый армейский друг. Я его помню. Один кадр из нашего призыва. Тот его радушно встретил, стол накрыл. Когда решили отдохнуть от застолья, покурить и размяться, гость увидел во дворе мопед. Попросил прокатиться. Как мог Колек отказать старому армейскому другу?! Конечно, разрешил! Куда тот мог деться? Приехал гость издалека, а на мопеде-то далеко не уедешь. Но гость как уехал, так и след его простыл! Представляешь?! Позарился на фигню какую-то! А как же совесть?! Армейское братство, и вообще, элементарная человеческая порядочность в наше время разве уже ничего не стоят? Вот и я не хочу, чтобы мой приезд обернулся для тебя чем-то подобным. Чтобы ты потом не сожалел, что согласился со мною сотрудничать.
После того разговора прошло много времени. Виталию недостаточно было того, что они обсудили с Сергеем. Хотя и предложенного старым армейским другом хватало для реализации задуманного, все же Виталию хотелось придумать нечто свое. Что упростило бы и облегчило дело, помогло бы и в возможном случае с Сергеем, и могло бы пригодиться в дальнейшем другим людям. Виталий твердил себе: дай Бог, чтобы такого не случилось ни с Сергеем, ни с кем иным, но в то же время он понимал, что гипотетически его труд может быть востребован, поэтому и пыхтел над изобретением, скажем так, новых видов тайной связи.
Иногда, если ему нужно было по какому-то вопросу связаться и посоветоваться с Сергеем, он, находясь по каким-то делам в центре города, звонил другу с телефонного автомата. Или связывался каким-то иным образом. Ведь номер Виталия ни в коем случае не должен был «забит» в мобилке Сергея. Он, Виталий, как бы не должен был существовать в жизни Сергея. Если кто-то попытается проследить связи изобретателя и «обрубить все его концы», они не должны будут напасть на след Грабаря. В этом и заключалась главная подстраховка задуманного.
Пока все шло хорошо. Мало того: Виталий видел, как его давнишний ученик, так сказать, «идет на повышение». Грабарь по всем каналам смотрел сюжеты о визите президента Украины в Херсон и о его встрече с компьютерным гением. Мысленно учитель порадовался за ученика: может, глава государства возьмет Сергея в свою команду в качестве советника или на иную должность? Было бы неплохо. Вчерашнего провинциала наверняка определят на постоянное место проживания в Киеве. Возле первого человека страны Сергей, возможно, будет в большей безопасности. Да и с Виталием они смогут изредка видеться, советоваться, делиться планами, задумками, идеями. Футбольные болельщики при встрече могут часами говорить на любимую, дорогую сердцу, тему. То же самое могут делать два человека, увлеченные одним общим увлечением: наукой.
Однако, то, что произошло дальше, было не просто шоком. Все было похоже на какую-то жуткую, непонятную круговерть. Вдруг ни с того, ни с сего умирает, пусть и не очень молодой, но полный сил и энергии, президент. Телеканалы только и говорят об этом, поэтому почти незаметными мелькают короткие сюжеты, о том, что в один миг бесследно пропали и известный херсонский изобретатель необычного гиперболоида, и его изобретение также. Лишь в одном сюжете одного из каналов мельком упомянули также и о такой «мелочи»: бесследно пропала также и жена изобретателя.
Виталий сразу же понял: это именно то, что предчувствовал Сергей! О чем он говорил во время своего визита к Виталию. Именно для такого случая они и оговаривали долго способ наладить связь так, чтобы это не заметили похитители. А в том, что Сергея именно похитили, Виталий не сомневался ни единой секунды.
Оставалось только ждать, когда Сергей выйдет на связь.
Но проходили дни, недели, месяцы, а от Сергея не было ни единой весточки! Ни в каком виде! Все было настолько «тихо и гладко», что Виталий начал подумывать о непоправимом. А не случилось ли так, думалось ему, что Сергея действительно убрали «с концами». Сначала похитили, а затем поглубже закопали в каких-то уединенных зарослях. Возможно, вместе с гиперболоидом.
Но учитель изгонял из своей головы мысли о таком печальном варианте развития событий для своего ученика. Во-первых, он не хотел верить в такой исход, где ничего уже невозможно было исправить. Во-вторых, такой ход похитителей виделся нелогичным. Зачем похитителям лишать себя изобретения, которое им может быть однозначно полезным? В этом не было никакого сомнения! Сергей жив! Он потому и не дает за это время никакого знака о себе, что все, скорее всего, вышло так, как он предполагал: ему ограничили свободу действия.
Что делать?! Увы, все обстоит так, что Виталию не остается ничего иного, как ждать от друга весточки. А если похитители не дадут тому такой возможности?! Да…связь с внешним миром. Многое они тогда оговорили с Сергеем, но явно не все просчитали. Почему в итоге получилось так, что сейчас все зависит от Сергея? От человека, который как раз и оказался в такой ситуации, когда от него мало чего зависит. Почему они не развили и не довели до логического завершения идею Сергея о том, чтобы на нем был какой-то браслет или что-то иное, что послало бы импульсы, и таким образом Виталий мог бы запеленговать место, где прячут узника? При таком раскладе сейчас бы все зависело не от пленника, которому, возможно, в неволе не дают и пальцем пошевелить, а от него, Виталия, который находится на свободе и волен поступать так, как хочет и может. Ведь можно было, блин, придумать какой-то не только браслет, но и пуговицу, цепочку, печатку, серьгу, иной талисман, с которым бы Сергей мог бы не расставаться. Но… Что уж теперь локти кусать задним числом?! Поезд ушел. Нужно исходить из того, что есть.
Время шло. Ничего не менялось, ничего не происходило. Вернее, происходило, да еще как! В стране кипела предвыборная лихорадка. Такой период в жизни любой станы – это своего рода «дурдом». А тут еще и все происходит с небывалым размахом. Рожа Янаевича уже так примелькалась на экранах телевизоров, что Виталий на нее уже и смотреть-то спокойно не мог. Но понимал: именно у этого кандидата больше всего шансов стать президентом. Уж больно зомбированной для населения была сливаемая на них пропаганда. А стадный эффект никто еще не отменял. Виталий прекрасно понимал, что девяносто процентов избирателей идут к избирательным урнам не с ясными мыслями в голове, а повинуясь стадному инстинкту следовать за бараном, вожаком. Который может повести и к пропасти, и к рабочему месту убойщика и мясника.
Поэтому предвыборный психоз вокруг все больше волновал нашего героя. И не просто так. Он практически не сомневался, что со всем этим каким-то образом связано и исчезновение Сергея. Тот опасался, что его похитят простые уголовники, желающие заглянуть в головы банкиров. Но Миронюк, видимо, не дооценил возможностей и перспектив своего изобретения. Тот факт, что Сергей исчез сразу же после странной кончины президента, давало Виталию право предположить, что все это связано с политикой. Это то «поприще», где способности Сергея и возможности его изобретения можно применить столь умело, что результаты будут просто потрясающими. Но кто его похитил? Какая политическая сила? Увы, пока ответа на этот вопрос не было.
А день «Х» тем временем приближался с ошеломляющей скоростью. В предвыборной пропаганде Янаевича (а фактически лишь только она лилась с экранов, затмевая собою все иное) все виделось так, что нынешний день выборов станет ключевым, переломным в истории Украины. От населения Украины требовалось всего-то ничего: прийти на избирательный участок и бросить в урны бюллетень с указанным в нем «правильным» кандидатом. А все остальное, три подковы и лошадь, - это уже дело нового президента. На следующий после выборов день страна заживет по-другому. Кто сказал, что Эльдорадо – это выдуманная, мифическая страна?! Нет! Вот она! Перед вами! Это будет Украина! После того, как ее возглавит «отец всех народов», «Туркмен-Баши», Бог и Аллах в одном лице – Янаевич! Молочные реки и кисельные берега – это не из сказок для детишек! Эта «лапша на уши для взрослых» вполне серьезно подавалась как неизбежная, близкая и скорая реальность.
И вдруг… Виталий не поверил своим глазам! Их с Сергеем особый, страшно засекреченный канал связи, ожил! От Сергея пришло сообщение!!! С диким восторгом в душе и с дрожащими от волнения руками Виталий пробежался пальцами по клавиатуре, нажал нужный код. На экране высветился небольшой ряд непонятных английских букв, цифр, знаков. Он тут же перевел все это в оговоренную ранее программу расшифровки послания, и на экране тут же высветилось уже понятное: «Учитель! Это первое мое послание. Для проверки связи. Ответьте. Ученик».
Виталий сразу написал ответ, перевел в программу зашифровки и тут же отправил ответ: «Я на связи. Время дорого. Говори о главном. Я все сделаю».
Стоит ли говорить о том, с каким волнением герой нашего повествования ждал ответа. Видя, что его долго нет, он начал волноваться. И чем дольше его не было, тем неспокойней ставало на душе у Грабаря. Ему казалось, что похитители тут же раскусили замысел пленника после первой же его попытки отослать письмо и сразу же ограничили свободу его действий. Досада начала одолевать Виталием. Почему Сергей не указал место, где его прячут?! Грабарь сейчас бы бросился бы ему на выручку. А так… У него до сих пор практически ничего нет, что бы могло вывести на след Сергея. Правда, есть это короткое послание. Но как с его помощью вычислить место, откуда оно было отослано? Такое ему пока что не предоставлялось возможным. Блин! Что же делать?!
И вдруг: новое послание от Сергея! Слава Богу!!! Лишь только взглянув на экран и увидев, что текста было много, Виталий понял причину задержки Сергея с ответом. Он за это время просто писал этот текст! Наверняка тут сказал самое главное! Виталий, жадно всматриваясь на экран, принялся быстро читать послание: «Меня похитили люди Янаевича. Где я сейчас нахожусь, не знаю. Меня держат взаперти. Они же убили и Нину, мою жену. За то, что к нам попал волос Янаевича во время визита его вместе с Ксенофонтовичем, когда они были во время визита в Херсоне. Просканировав волос Янаевича, мы с Ниной увидели, что он готовит план инсценировать смерть президента, чтобы самому занять его место. Нина поехала в Киев предупредить Ксенофонтовича, но опоздала. Ее выкрыли и убили. Меня похитили для того, чтобы я с помощью своего изобретения обеспечивал предвыборный штаб Янаевича информацией, считанной при помощи гипера с волос их конкурентов. Люди Янаевича – страшные люди! Они затевают ужасное. Нужно непременно вывести на чистую воду этих подлецов и открыть глаза украинцев на все, что произошло, происходит и может произойти в дальнейшем. Ты должен каким-то образом обнародовать то, что я тебе передам. Я тут много работал, и нашел таки способ превращать информацию со сканированного материала, которая до этого времени была понятна только для меня одного, в импульсы, которые можно отображать на экране, которые будут понятны всем. Вот на это давай и сделаем ставку. Тогда, в Херсоне, я тайком от Нины тут же, пока она вышла в другую комнату, быстро открутил боковую крышку своего компа и спрятал там волос Янаевича. Поэтому он сейчас со мной, и я могу передать тебе все, как Янаевич приказывает убить Касиянчука, инсценировать его смерть под инфаркт. Тут много компромата, который разоблачит эту гниду. Перед своими похитителями я инсценирую бурную деятельность, что работаю над усовершенствованием гипера, поэтому они пока ничего не подозревают. Принимай мою информацию. Прошу: используй ее умело! Найди также способ вычислить где я, и сделай все, чтобы меня освободили. Пока все. Сейчас главное - скачай и запиши полученную от меня информацию. И потом дай ей огласку. Удачи! Не подведи!»

13.
Выборы в Украине – это нечто особенное. Они существуют в каждой страна. Вернее, почти в каждой. Там, где диктатура, там о выборах речи не идет. Иногда они там и бывают, но совершенно понятно, что если называть вещи своими именами, то по идее это должно было бы называться «фарс». Украина уже имеет исторический опыт таких фарсов. Во времена Союза Советских Социалистических Республик, когда Украина была одной из этих республик, выборы очень даже были. И происходили с не меньшей помпой. С «одобрямс» по телевизору, со знаменами и оркестрами возле избирательных участков. В прессе печатались «удивительные поэтические шедевры», которые правильнее было бы назвать политическими, к примеру, такие (цитирую по памяти, поэтому извините за возможные неточности):
Сьогодні я уперше,
В цей незабутній день,
На виборчій дільниці,
Одержу бюлетень.
Сьогодні я уперше
Піду голосувати,
За кращих кандидатів
Свій голос віддавати.
Як весело сьогодні,
Як радісно мені,
Звенить щаслива пісня
В щасливій стороні.
Нам сяють ясні зорі
З великого Кремля,
І пісню нам співає
Веселая земля!
Но при всей этой помпе в тех выборах не было главного: собственно, самого выбора. Сейчас в это трудно поверить, но в списках кандидатов стояла практически одна-единственная фамилия!!! Выбрать люди должны были именно этого человека и никого другого!!! И никто не задумывался о том, что их держат за упомянутое выше «стадо баранов». Они, как видите, были вполне довольны таким отношением к себе и слагали опусы, типа: «Нам светят звезды с высокого Кремля».
Будут проходить годы, но технология не меняется. Когда начал разваливаться «Союз нерушимый» в Украине для того, чтобы сделать ее «незалежной и самостійной», провели референдум среди населения. Подача вопросов там была в стиле «сияющих кремлевских звезд». Писалось: «Украина дает двадцать процентов добычи сахара для СССР, а у самой сахара не хватает. Вот когда вы, уважаемые украинцы, проголосуете за «вільну і незалежну Україну», сахар будет только для нас. Его будет столько, что у вас у всех будут попки слипаться от сладкого!» Что в итоге? Сахар стал по талонам, а потом и почти вовсе исчез с прилавков. Не говоря уж о том, что астрономически подорожал.
В странах с давно устоявшейся демократией, в тех же Штатах, актуальными есть вопросы сдержать свое слово перед избирателями, объявить импичмент президенту, если тот «отклонился от курса» или еще чем-то провинился. В Украине пока что так: власть – это синоним безнаказанности, пустословия, пофигизма. В свое время Ющенко и избрали потому, так как всех подкупила его чистосердечная фраза-обещание: «Бандити будуть сидіти у тюрьмах!» Лучше бы он при всех тогда, во время оранжевой революции, на сцене, установленной на главной площади страны, демонстративно поднес бы микрофон к своему заду и столь же демонстративно громко перднул. Говорю это вполне серьезно: сей его поступок оставил бы для потомков более приятную память об этом позорном политике, нежели то громкое, но пустословное, обещание.
Позже к власти пришел тот, кого его предшественник обещал посадить, тоже наобещал «воз и меленькую тележку». Когда же по прошествии немалого времени «царювання» того начали спрашивать, а где же реализация обещанного, целая свора его «речників» «зайняв очі у Сірка» начали на полном серьезе доказывать, что предвыборная программа кандидата, это всего лишь декларация о его намерениях. Да, там написано, что через год его президентства должно быть то-то и то-то. Да, там указано, что через полтора он должен обрадовать жителей страны такими-то изменениями, а через два такими-то. Да, это время прошло, а результат – «кружало, де лежало». Но он, наш уважаемый президент, и не обязан был этого делать. Хотел, но… Он на то и хозяин, чтобы давать слово и брать его обратно».
Во время предвыборной компании все методы хороши. Лишь бы по итогам голосования твои конкуренты остались позади, а ты, любимый, белый и пушистый, был впереди всех на белом коне. Но для того, чтобы это случилось, нужно хорошенько поработать во время предвыборной компании. Что именно нужно делать? – спросите вы. Да все! Как со знаком «плюс», так и со знаком «минус». Днем люди, «вдохновленные идеями вашей предвыборной программы» (а проще говоря, хорошо проплаченные) будут обклеивать все заборы и стены в городе агитационными листками с фотографией вас, лучезарного и красивого. А ночью эти же люди, за все то же «не бесплатно», будут обклеивать город карикатурами и грязными пасквилями против ваших конкурентов. Чем больше вы выльете грязи на головы ваших оппонентов, тем белоснежнее и чище вы будете выглядеть на их фоне. А, стало быть, отдадут избиратели больше голосов именно за вас.
Можете раздавать бесплатные пайки с просроченными консервами пенсионерам. Можете организовывать концерты во славу себя, родимого. Тут все зависит не только от финансовых возможностей кандидата, но и от его фантазии. Или от количества извилин в голове руководителей их предвыборных штабов. Можно ставить на городских площадях дорогую сцену, звук и свет, но при этом сделать только митинг. Когда будут бесконечно долго выходить на сцену только занудные ораторы, бесконечно долго толкать одну и ту же монотонную речь, восхваляя свого кандидата. Перед такими сценами обычно бывает пусто, деньги на такие мероприятия обычно выбрасываются на ветер.
Можно организовывать пышные концерты, а то и целые туры по стране с участием эстрадных звезд. И все это на фоне вашего фото или эмблемы вашей партии, вывешенной на самом видном месте – в центре сцены. Можете и вы выйти на пяток минут, вставить свои пять копеек, вкратце сказать о том, как вы любите народ, и как будете делать все, чтобы ему, народу, было хорошо. Вам будут искренне аплодировать. Ведь вы уже сделали хорошо тем, кто собрался на площади. Так бы они покупали дорогой билет, чтобы попасть на концерт своего любимого исполнителя, а тут, на площади, получаешь это же зрелище на халяву, совершенно бесплатно.
Благодарны кандидату и звезды. Это в телепередачах о светской жизни они из кожи вон лезут, показывая друг перед другом и перед зрителями, кто из них круче и богаче, у кого более увесистее бриллиантовое колье на шее или сережки в ушах. Но когда приходит время выборов, они в один голос «плачутся в жилетку», что «перебиваются с хлеба на воду», и участие в предвыборных концертах - это едва ли не единственная их возможность заработать себе на «небольшой кусочек масла». Той суммы, которые бошляют им кандидаты из наворованных у страны денег, должно хватить на «промазку бутербродов» нескольким последующим поколениям «поющих в терновнике». Во всяком случае тем, кто действительно живет «на сухарях», такие суммы кажутся чем-то нереальным.
Иногда предприимчивые кандидаты задаются вопросом: а зачем вообще платить исполнителям, если можно их труд использовать бесплатно?! Вот и рождаются примеры, типа того, как это было в Херсоне, когда кандидатом в меры города был некто Игорь Семенчев. Массовиком-затейником в его предвыборном штабе была некто Эльвира, которая не придумала ничего лучшего, как украсть у организатора фестиваля «Зііркова хвиля» его детище. Того пригласили к сотрудничеству, тот наладил работу, радуясь, что наконец-то то, что раньше он проводил на голом энтузиазме, будет поощрено «доброй душой». Но у этой «доброй души» была еще и «увесистая нога», которая в итоге и дала пинком под зад автору фестиваля. Нет, тот со всем справлялся, искренне и добросовестно делал свою работу. Но что это за политика без грязи? – подумалось людям в штабе Семенчева, и они просто украли у автора его фестиваль. Игоря ничуть не смущало, что на Дне Антоновки, мером которой он был, и на иных концернах, он выходил на сцену под слова ведущих: «У 2010 році Ігорем Семенчевим був започаткований фестиваль «Зіркова хвиля», хотя этот фестиваль придумал другой человек за несколько лет до этих выборов. Игорь красовался на фоне эмблемы, придуманной и сделанной другим человеком. Человеком, которого грубо «отшили» и даже не пригласили на финал своего детища. Финал, конечно же, был сделан массовиками-затейниками Игоря под выборы, проведенный накануне выборов, а не летом, на берегу моря, как это традиционно делал автор. Автор феста не стал пользоваться тем, что в это предвыборное время и можно было бы обратиться к другим кандидатам с компроматом на их вороватого оппонента. Лишь спустя год разместил в интернете видеоролик «Так воруют фестивали», сокрушаясь, что за этот год так никому и не пришло в голову из штаба Семенчева перед ним извиниться. Всего-то! Но «сильные мира сего» это лишь в предвыборных речах такие душки, что готовы в обнимку с простым народом идти в светлое будущее. На практике все по иному. Что?! Извинятся перед каким-то рядовым организатором фестивалей?! Да кто он, а кто я???!!! Пример Семенчева – свидетельство контраста того, что говорится кандидатами с трибун, и что происходит за пределами этих трибун.
С той поры прошло немало времени. И вот на политической сцене новые игроки, но методы все те же. Та же «лапша», та же закулисная игра.
Чем меньше дней остается до выборов, тем больше людей собирается на главной площади страны – Майдане Независимости в Киеве. Там едва ли не беспрерывно (с перерывом на ночь, когда по закону нельзя включать громкую музыку после 22-00) ежедневно с утра до вечера продолжается музыкальный марафон «во славу Янаевича». Артисты и танцоры, приехавшие со всех областей Украины, поочередно сменяют на сцене друг друга. Организаторы не забывают при этом в паузах между сменой исполнителей напоминать зрителям на площади и телезрителям возле экранов о том, чтобы они делали правильный выбор.
- Я хочу, дорогие друзья, - звучал в микрофон голос ведущего, едва ли не сравнимый с голосом Левитана, - чтобы вы поняли важность предстоящего исторического момента. Прошли те времена, когда вы могли в день выборов отлеживаться на диване, говорить, мол, а мне все равно, кого выберут. Для Украины настал исторический шанс. Не упустите его! Придя в день выборов на избирательный участок и отдав свой голос за Петра Ивановича Янаевича, вы сделаете таким образом инвестиции в свое будущее, в будущее своих детей, внуков. Еще не было среди украинских политиков такого человека, который столь бы искренне любил свою страну, свою землю, свой народ, всех вас, дорогие друзья! Не проголосовать за Петра Ивановича, это значит предать дело, которому он хочет посвятить свою жизнь, предать Украину, своих детей, внуков. Помните о своем историческом шансе! Помните, что от каждого из вас зависит очень многое! Именно вы, а никто другой, должны прийти в важный для страны день и поставить отметку напротив номера один. У Петра Ивановича даже номер в избирательном бюллетене первый! Он во всем первый! В делах! В заботе о вас, о стране! Давайте повторим, как будет звучать фамилия, напротив которой вы будете ставить отметку. Ну?! Повторяйте за мной: Я-на-е-вич!
«Машина зомбирования» работала на полную катушку!
- Спасибо вам, друзья! Спасибо за понимание ситуации! Спасибо за то, что не равнодушны к судьбе страны. А пока что мы продолжим нашу концертную программу. Мы будем нести эту музыкальную эстафету вплоть до пятницы, когда Петр Иванович лично приедет на эту площадь, выйдет на эту сцену и сам обратится к вам со своей искренней речью. Я думаю, что одна только его речь будет судьбоносной для страны. Грех будет многим из нас, особенно киевлянам, оставаться в этот вечер дома. Приходите в пятницу на майдан! Поддержите будущего лидера нации! Придете? Поддержите? Да?!
- Да! – громом прозвучало над площадью.
- Вот и молодцы! Вот и здорово! На следующий день, в субботу, будет так званый «День тишины». Это по закону так положено, чтобы в день, предшествующий выборам, не было никакой агитации. Ни за кого. Чтобы люди могли собраться с мыслями, подумать, за кого голосовать. Да, мы не будем нарушать закон. В предвыборном штабе нашего уважаемого кандидата Петра Ивановича Янаевича все люди – законопослушные, строго чтят, уважают и соблюдают законы. Не будет никакой агитации. Но вы для себя и в этот день должны помнить, что все для вас сейчас должно отступить на второй план. Дела, бизнес, даже семья и дети. Вы должны помнить только об одном: на следующий день, в воскресенье, прийти на избирательные участники и отдать свои голоса за Петра Ивановича Янаевича! Я-на-е-вич! Я-на-е-вич! Я-на-е-вич!
- Я-на-е-вич! – В рефрен ведущему принялась скандировать многотысячная толпа перед сценой.
Читателям, которые сейчас в спокойной обстановке перелистывают страницы сего моего творения, эти «пламенные речи», возможно, покажутся ни чем иным, как словоблудием и скучным бредом. Но зомбирование толпы тем и отличается, что, «в стаде» мы воспринимаем все отнюдь не так, как каждый это делает наедине, в спокойной остановке. Поэтому информационный прессинг и привел к тому, что к вечеру пятницы у многих не только жителей Киева, но и многих областей Украины, в голове прочно сидела мысль: не побывать в этот вечер на майдане и не услышать лично речь самого-самого, это все равно, что в понятии верующего, прожить жизнь и ни разу не посетить Мекку. Народу в этот день собралось в центре Киева – неисчислимое множество! Кто бы не выходил на сцену, какой бы, пусть трижды любимый исполнитель не собирался подарить зрителям свое творчество, толпа неизменно кричала: «Я-на-е-вич!»
- Благодарю! Благодарю вас, друзья! – Не закрывался рот у ведущего. – Спасибо за понимание ситуации! За то, что и сами осознали, и другим даете понять, кто есть самым достойным кандидатом, кто спасет страну и поведет и державу, и народ в светлое будущее! Скоро, совсем скоро, будущий лидер нации подъедет на эту площадь, поднимется к нам на сцену, обратиться с речью к вам, уважаемые друзья. А сейчас мы продолжим нашу концертную программу. Как и в будущем Петр Иванович ревностно будет отстаивать права и интересы и молодежи и людей старшего поколения, жителей и западных, и восточных регионов Украины, так и мы в своем концерте хотим соблюдать те же принципы равенства. У нас уже выходило на сцену немало эстрадных современных звезд. Сегодня же мы предоставляем микрофон для ветеранов украинской песни. И при этом тоже не забываем, чтобы был представлен и запад Украины, и остальные регионы. Так, к примеру, только что вы видели выступление исполнителя из Львова, нашу национальную гордость, заслуженного артиста Украины Левка Дурка! Сейчас же приглашаю на сцену коллектив, который вот уже много лет, даже десятилетий, пополняет национальную копилку Украины своими творческими шедеврами. Встречайте! Народный коллектив Украины, группа «Поющие трусы»! Ваши аплодисменты!
Концерт был в самом разгаре, когда на площади возникла суета: ребята из службы оцепления делали «коридор» для подъезжающего к сцене эскорта Янаевича. Тут же было едва ли не на полуслове остановлено выступление «застуженного» («тех орденоносный, двух не дали») артиста, и микрофон тут же оказался в руках ведущего.
- Итак, дорогие друзья, - начал он, - вот и настал долгожданный, так ожидаемый всеми нами миг! Вот автомобиль с нашим уважаемым кандидатом, с будущим лидером нации, Петром Ивановичем Янаевичем прибыл на наш праздник! На наш всеобщий праздник! На праздник всей Украины! Я уже неоднократно говорил, и не устану повторять впредь: это историческое событие для Украины! Все вы, уважаемые друзья, являетесь свидетелями рождения новой эры! И не только все вы, находящиеся здесь на площади. А также и те, кто наблюдает за этим праздником возле экранов телевизоров. Замечу, что прямую, подчеркиваю, прямую трансляцию всего, происходящего здесь, транслируют не только практически все телеканалы Украины. Здесь также присутствуют телебригады многих телекомпаний из-за рубежа. Знаю, что некоторые из них, тот же, к примеру, си-эн-эн, да и другие зарубежные каналы, также шлют в свои страны живую картинку всего происходящего здесь. Кроме этого, все вы можете увидеть все крупным планом на многочисленных светодиодных экранах, установленных и на сцене, и возле нее, и на территории Майдана Независимости. Все это для вашего удобства, дорогие друзья. Для того, чтобы вы, даже те, кто стоите сейчас на дальних окраинах, так сказать этой необъятной площади, могли бы рассмотреть на наших огромных телеэкранах крупным планом лицо будущего лидера нации, увидеть в его глазах искреннюю заботу о стране, о людях, о вас. Вот Петр Иванович вышел из авто и направляется к сцене! Поприветствуем, дорогие друзья, этого великого человека!
Шквал аплодисментов взорвался над площадью. «Я-на-е-вич!» – «бросил кость» на «растерзание толпы» ведущий, и та начала с прилежным старанием «обгладывать» эту «кость». Толпа продолжала бесконечно скандировать привычный слоган, а кандидат тем временем шел к сцене, отвечая рукопожатиями на протянутые к нему руки зрителей. Другую руку то и дело прилаживал к сердцу и слегка кланялся. Мол, спасибо вам, люди, за такое отношение ко мне. Тронут, я искренне тронут. Его добродушное и трогательное лицо проектировалось крупным планом на огромных экранах, которых было установлено огромное множество на площади. В этом добряке, даже обладая повышенным уровнем вредности и большой фантазией, невозможно было представить плохого человека, желающему кому-то зла, свершающего подлые поступки. Как советские граждане когда-то в едином порыве приветствовали героя нации Юрия Гагарина, восхищаясь скромным, добродушным и потрясающе обаятельным лицом человека, первого шагнувшего за пределы земли, так и ныне жители Украины по идее должны были умиляться видом человека, который поведет их «в даль светлую».
Это своеобразное «хождение в народ» длилось неимоверно долго. По всем канонам пиара это выглядело красиво. Звучала торжественная, если можно так сказать, фундаментальная музыка, звучали овации толпы, и хвалебные слова ведущего. Примерно с такой же помпой и по такому же сценарию можно было встречать полководца, выигравшего все войны и покорившего весь мир. Или астронавта, который слетал на Марс, вернулся обратно и привез подписанный марсианами договор, что те обязуются бесплатно доставлять землянам марсианские яблоки и иные продукты питания, что землянам отныне не нужно зарабатывать себе на кусок хлеба, а только предаваться весельям да празднествам. Но тем для такого приема нужно было немало постараться, чтобы его заслужить. Здесь же всего-то и дел: «отслюнявить» (от ранее награбленного у народа) определенное количество денежных знаков, оплатить работу пиарщиков, организаторов концернов и фестивалей, заплатить за аренду сцены, звука, света, экранов, и твое «вхождение а Храм Господень» будет обставлено по высшему разряду! Это в советские времена писали стихи, где осуждали моду на седину. Она не должна появляться в результате применения соответствующей краски для волос. «Седину нужно выстрадать, заслужить» - говорил автор стихов. Сейчас же ничего не нужно было заслуживать. Знаменитую фразу Кирпича «Украл, выпил, в тюрьму» теперь применяли на деле в иной интерпретации: украл (в том числе и у своего народа, у своей станы), выпил (прилил на специально организованном по такому делу фуршете удачнее дельце), на сцену (для предвыборной речи на пост парламентария или главы государства).
Так поступил и Янаевич. «Не запылив сапог», не завоевав ничего, он сейчас собирался завоевать свою страну. Для этого осталось сделать уже немного: красиво улыбнуться «электорату», тронуть их сердца проникновенной речью, побольше и покрасивше пообещать, и ждать результатов послезавтрашнего голосования. Что же, работать языком, это то, что у него получалось отменно, поэтому он, ничуть не смущаясь огромной массы народу и объективов телекамер, ступил к микрофону.
Поначалу ведущий протянул ему радиомикрофон, но тут же, стушевавшись, поняв, что совершил ошибку, поспешно подвинул к оратору стойку с шнуровым микрофоном. Радиомикрофон будет мешать оратору. Руки у него должны быть свободны. Он ими должен жестикулировать, прикладывать ладошку к сердцу, своим перстом указывать народу путь в светлое будущее.
- Спасибо! Спасибо, дорогие друзья! - начал Янаевич. – Тронут. Глубоко тронут столь радушным приемом с вашей стороны. Это подтверждение вашего доверия ко мне, которое я, несомненно, оправдаю, если вы послезавтра дружно придете на избирательные участки, и проголосуете за меня. Успешная, процветающая Украина – вот тот путь, по которому мы пойдем с вами, вот та цель, к которой мы будем стремиться. Мы будем вместе идти по этому пути? Да?
- Да!- Прогремело над площадью.
- Вы доверите мне возглавить этот поход? Да?
- Да! – Площадь вновь сотряслась от громкого возгласа.
- Вы отдадите послезавтра за меня свои голоса, чтобы у меня была возможность пойти с вами одной дорогой в цветущее будущее нашей страны? Да?
- Да! – Было ответом.
- Спасибо, вам, спасибо, мои дорогие, - уже более спокойным голосом продолжил кандидат. – Я постараюсь оправдать ваше доверие. Никто в моей Украине не будет обделен вниманием, никто не будет обижен, ни с чей головы даже волос не упадет! Вы – мои дети, и я, как отец нации, буду ревностно следить за тем, чтобы неукоснительно соблюдались все ваши конституционные права. Я и моя команда продолжим дело, которое мы с Игорем Ксенофонтовичем начали фактически вместе. – Голос оратора стал печальным. – Я искренне сожалею о безвременной кончине моего лучшего друга. Сколько раз он обращался ко мне за советом, сколько раз мы принимали фактически вместе очень важные, я бы сказал, даже судьбоносные решения для дальнейшего процветания нашей любимой родины, нашей неньки-Украины. Увы, болезнь не щадит никого из нас. Она вырывает из наших рядов самых лучших, самых достойных.
И вдруг именно в этот момент произошло то, чего никто не ждал. Оратор, стоявший спиной к огромному светодиодному телеэкрану, не видя, что за картинка там проектируется, продолжал дальше свою речь, но огромная масса народа, находившаяся на площади, да и еще большее количество телезрителей, ведь практически все камеры были в этот момент направлены на сцену, увидели на этом (да и на всех остальных) экране нечто совершенно неожиданное. На экране все увидели мужчину средних лет, который сидел в каком-то небольшом помещении, похожем на комнату в обычной квартире, которая была обставлена массой всякой компьютерной техники. С первого взгляда было понятно, что он сидел перед монитором компьютера, на котором был установлен видеоглаз, который снимал этого человека и проектировал на экран.
В следующее же мгновение из мощных динамиков послышался голос этого человека:
- Вот тут самое время показать всей Украине и всему миру, какая именно болезнь «вырвала из наших рядов» предыдущего президента Украины. Посмотрите, послушайте и задумайтесь, какому человеку вы хотите доверить будущее нашей страны.
Человек на экране потянулся к находящемуся перед ним дисплею, ударил пальцем по какой-то кнопке, и на экране тут же возникло изображение кабинета Янаевича в бытность его на посту советника президента Касиянчука. Янаевич часто любил давать интервью СМИ прямо из своего кабинета, поэтому это помещение и этот интерьер были знакомы всей стране. Все происходящее виделось как бы глазами хозяина кабинета. Вот перед ним сидят, пусть и не столь видные, но для многих узнаваемые люди из команды Янаевича: Леонид Владимирович Германович, Дмитрий Сергеевич Шматько и иные «особо приближенные». При Касиянчуке они были просто люди из охраны Янаевича, а после его смерти, во время предвыборной компании эти люди настолько часто старались лезть в объективы телекамер, что ни для кого не было уже секретом, что именно эти люди, если Янаевич станет президентом, займут посты премьер-министра и иные ключевые посты в государстве.
Тут же из динамиков послышался голос Янаевича. Но не этот, добродушный и льстивый, который только что звучал со сцены на Майдане, а злой и решительный, который, вне всякого сомнения (и это было очевидно и понятно всем), вырывался из уст Петра Ивановича в своем кабинете, во время этой «тайной вечери», ход которой все сейчас видели на огромных экранах майдана.
- Вы все поняли, что я вам сказал?!
Голос из динамика был настолько резок и неопрятен, что некоторые даже засомневались, голос ли этого человека сейчас звучит, который все еще стоит на сцене перед микрофоном и растерянно смотрит по сторонам, пребывая в шоке и не понимая, что происходит.
- Да, Петр Иванович, - почти одновременно кивнули в знак согласия все, кто сидел за столом перед своим шефом.
- Еще раз повторяю: вы должны все сделать так, чтобы ни одна посторонняя живая душа не узнала, что на самом деле является причиной смерти этого ублюдка. Официальной причиной смерти должно быть одно: инфаркт! И все! Леня, ты лично за это отвечаешь! Не справишься – шкуру спущу!
- Да не боитесь, Петр Иванович, все будет сделано ОК! – вальяжно улыбнулся Германович.
- А мы и должны пока бояться! Что вы хотите, чтобы все узнали, что это мы отправили на тот свет президента и подстроили все так, что одурачили всю страну? Нет, пока мы должны быть осторожны. Пока не захватим власть в свои руки. А пока что для народа этот человек тот, кто действительно начал делать в стране преобразования к лучшему. Для них он – надежда нации. А для нас – кость в горле! Сколько он прикрыл наших лазеек! Сколько еще прикроет. Нет! Его нужно убрать! Уничтожить! Размазать по полу!
Если существует на свете понятие «звенящая тишина», то это был как раз тот случай. Когда в динамиках умолкла речь «кабинетного» Янаевича, на площади было так тихо, что, казалось, была слышна работа лентопротяжных механизмов в телекамерах. Народ оцепенел от столь неслыханного цинизма.
Тут же на экране вновь появилось изображение человека перед монитором компьютера и в следующее же мгновение все услышали его голос:
- Это вам о том, как Янаевич «искренне сожалеет о безвременной кончине своего лучшего друга». О том, что он сокрушается, что «болезнь не щадит никого из нас. Она вырывает из наших рядов самых лучших, самых достойных». А теперь о том, как Янаевич и его команда «продолжит дело, которое они с Игорем Ксенофонтовичем начали фактически вместе». О том, как он «постарается оправдать ваше доверие». О том, как «никто в его Украине не будет обделен вниманием, никто не будет обижен, ни с чей головы даже волос не упадет!»
Человек за монитором вновь потянулся к дисплею, вновь стукнул пальцем по одной из клавиш, и на экранах майдана все снова увидели то, что в свое время происходило в кабинете «лучшего друга президента Касиянчука».
- Нужно рвать и метать! – звучал в динамиках злобный голос Янаевича. – Носом землю ройте, но сделайте так, чтобы мы выиграли предстоящие президентские выборы! Если добьемся своего, это обеспечит и ваше будущее, и будущее ваших детей! Я и сейчас не пожалею никаких средств на предвыборную компанию и на щедрую оплату ваших стараний. А когда власть всецело будет в наших руках, вы получите и сказочные счета в банках, и участки на берегу Днепра в Киеве, и лакомые куски земли на Черноморском и Азовском побережьях морей нашей страны! Все для вас сделаю! Давайте только сейчас поднатужимся.
- Все участки раздеребанены еще в лихие девяностые, Петр Иванович… - попытался вставить свою ремарку Шматько, но Янаевич буквально взревел:
- Мы устроим свои девяностые! Мы полностью захватим власть в свои руки! Полностью! Везде будут наши люди! Везде! На всех ключевых постах! И силовых в первую очередь! Мы устроим передел собственности! Начнут возмущаться – мы задавим страну террором! Народ – это быдло! Это – стадо! Им нужен хороший кнут! И хороший пастух с кнутом! Рука у меня не дрогнет! Я не выпущу из своей властной руки этот кнут!
- Да успокойтесь, ради Бога, Петр Иванович, – приподнялся со своего места Германович. – Вы в азарте забрызгали слюной левую щеку. Давайте я вытру.
- Я сам! – зобным голосом ответил тот, все еще находясь в возбуждении, и не успевшим прийти в себя.
В это время хозяин кабинета подошел к зеркалу, и вся площадь увидела искаженное гневом лицо «будущего лидера нации». У того, кто еще сомневался, что это какой-то нелепый монтаж, сейчас фактически не оставалось сомнения, что «пленка» подлинная. Тем более, что Янаевич, вытирая вынутым из кармана носовым платочком «пену» с уголков рта, все еще продолжал говорить, и все явственно видели и слышали, что звук и изображение синхронны. Они, что называется, имеют место быть.
На экранах вновь появилось изображение человека, сидящего за монитором в небольшой комнате, очевидно, своей же квартиры.
- Ну, что? – спросил он. – Теперь видите, чего на самом деле стоит этот «будущий лидер нации» и его команда? Вы следили за тем, что происходит на экране и не заметили, что «вождя», обещавшего вас повести за собой «в светлое будущее Украины», уже и на сцене-то нет! Это по заранее написанному им же самим сценарию он подъезжал как король с помпой и пышностью к фасаду сцены. А сейчас, когда этот циник и подлец изобличен, он трусливо бежал, как крысы бегут с тонущего корабля, видимо, чрез задник сцены. Воспользовался, так сказать, черным ходом. Вот истинная личина этого человека! Нетрудно догадаться, что он попытается бежать из страны. Поэтому обращаюсь ко всем, кто может иметь причастность к этому побегу: не делайте этого! Не берите грех на душу! Не помогайте этому человеку! Не становитесь соучастником его преступлений! Он должен ответить перед народом Украины! Как минимум, за преднамеренное убийство президента страны Игоря Ксенофонтовича Касиянчука!
Толпа зашумела. Послышались одобрительные крики. Те, кто еще несколько минут назад из кожи вон лез, горлопаня «Да!» и «Одобрямс!», сейчас, открыв глаза на все происходящее, мыслили уже совсем иными категориями.
- Мы опасаемся, - вновь обращался ко всем «человек с экрана», - что люди Янаевича постараются прервать эту трансляцию. Поэтому, пока это не произошло, хочу сказать главное. Вся эта информация была передана мне Сергеем Миронюком. Наверняка вы слышали о компьютерном гении из Херсона, который изобрел так званый гиперболоид, благодаря которому он может читать мысли людей, даже если перед ним находится не сам человек, о хотя бы один-единственный волос с его головы. Именно это и произошло в нашем случае. Во время визита Игоря Ксенофонтовича в Херсон Янаевич там и обронил свой волос, по которому Сергей и его жена и узнали о готовящемся покушении на президента. Чтобы убрать опасных свидетелей, жену Сергея они, увы, убили, а его самого держат в каком-то закрытом, хорошо охраняемом помещении, куда приносят ему волосы своих оппонентов и заставляют Сергея раскрывать им секреты своих конкурентов по предвыборной борьбе. С этой минуты, как вы понимаете, жизнь Сергея подвергается неимоверной опасности. Уверен, что сейчас вся страна сидит у телевизоров, поэтому прошу тех, кто имеет отношение к заточению Сергея, охранников, которые за ним присматривают, не причинять ему вреда. Даже если вы получите команду по мобильному телефону или еще каким-то образом от Янаевича или его приближенных. Вы же видите, что он проиграл. После всего, что открылось, весь мир восстанет против него, даже если он сейчас поднимет армию и милицию и разгонит этот майдан.
Вдруг в одночасье резко оборвался звук и погас экран монитора на сцене. Погасли и несколько других экранов. Но на площади продолжали свою работу еще немалое количество экранов. На них-то все и увидели «человека из бункера», который, застыв на мгновение (видимо, он увидел, что произошло на площади), подвинулся ближе к клавиатуре и начал «бегать пальцами» по кнопкам. Тут же на экранах появилась «бегущая строка»: «Я предвидел такую ситуацию, поэтому и предусмотрел связь с вами через бегущую строку. Это мы во всеобщем хаосе подготовки к этому выступлению Янаевича на Майдане, установили свои экраны и свой звук. Сейчас мы его включим. Хотя он менее мощный, чем тот, что на сцене, и его не услышат те, кто находится на дальних окраинах площади. Но я прошу продолжать работу телевизионщиков, особенно иностранных телекомпаний, так как многие украинские каналы давно продажные, и сейчас они, вместо трансляции этих исторических событий, что происходят на этой сцене, будут транслировать привычное для таких случаев «Лебединое озеро». Наши люди охраняют эти экраны и этот звук. Но нас мало, мы – горстка энтузиастов, честных людей, кто, поняв, какой человек может прийти к власти, решили защитить свою страну от этого подлеца. Люди Янаевича могут оттеснить нас. Поэтому прошу всех, не равнодушных к судьбе страны: возьмитесь за руки, создайте живое оцепление вокруг экранов, которые работают, не дайте возможности этим подлецам запретить вам видеть то, что вы имеете право видеть и слышать».
Огромная масса желающих бросилась к работающим экранам, начала образовывать живые ряды заграждения. В это время заработали не слишком мощные динамики, установленные рядом с этими экранами.
- Спасибо вам, ребята! – послышалось из этих динамиков. – Спасибо вам за поддержку! Постойте! – Лицо «человека в бункере» преобразилось. Оно было потрясающе сконцентрированным. – От Сергея поступил сигнал! Есть звук! Вот это да! До этого момента мы общались только при помощи нашей особой электронной почты, которую сами же и придумали. Теперь у меня… У нас есть возможность услышать и голос Сергея. Сергей! Я тебя слышу! Тебя слышит вся Украина, весь мир! Говори, как ты там?! Что происходит у тебя?
- У меня пока все хорошо, Виталя, - послышался голос Сергея. На фоне громкого и торжественно звучащего голоса «человека из бункера, голос пленника казался измученным и усталым. – Я забаррикадировал все двери шкафами, диваном, всей мебелью, которая была здесь. Пока не слышно, чтобы ко мне в комнату кто-то ломился.
- Ну, и, слава Богу! – Радость светилась на лице Виталия. Ведь пока говорил Сергей, все видели на экранах не лицо говорящего, а того, кто его слушал. Все видели, сколько эмоций, переживаний и сострадания было на лице этого никому не известного человека, которого, оказывается, звали Виталием. – Ты – умница, что наладил голосовую связь! Где ты взял микрофон?!
- Шутишь?! Какой тут может быть микрофон у меня, сидящего взаперти? Под микрофон я переоборудовал тот крошечный динамик, который пикает в то время, когда запускается программа на компе.
- Ну и молодчина! Да, сделал важное дело! Электронный текст я не мог распознать, откуда он поступает. А звуковой сигнал я могу распознать. Сейчас запеленгую! Продолжай говорить! Да говори же, черт подери! Непрерывно говори!
Все увидели, как Виталий стал лихорадочно крутить какие-то «пипетки» на многочисленных пультах, которыми он был обставлен, а в это время из динамиков зазвучал приглушенный голос Сергея:
- Осенняя аллея, уносит вдаль листву,
Смотришь ты немея куда-то в пустоту,
Пролетело лето, вместе с ним любовь,
Словно вспышка света, не вернется вновь…
Как все чудно было, лилась любви река,
Внезапно все остыло, кануло в века,
Первое признанье, эмоций океан,
Сменили расставанье, измена, ложь, обман…
Осенняя аллея гонит вдаль листву,
Смотришь ты немея, куда-то в пустоту,
Заплаканная книжка, советы в ней не впрок,
Первый твой мальчишка жестокий дал урок…
- Давай что-нибудь еще читай, – послышался голос Виталия. - Я не успел запеленговать.
Сергей проложил:
- Тихо над землей нависнет вечер,
Заалеет в небесах заря,
Твои руки, щеки, губы, плечи,
Неужель рассвет наступит без тебя?!
Не положишь руки мне на плечи,
И не скажешь: «Пожалуйста, согрей!»,
А ветер-умница задует в спальне свечи,
Чтобы никто не видел оргию теней.
Плывет по небу светила половинка,
Освещая остывшую постель,
Где же ты теперь, моя кровинка,
Как жить мне без тебя теперь?!
Будет как всегда шуметь листвою ветер,
Занавески в нашей спальне шевеля,
Будет все, как сотни лет на свете,
Но теперь все это будет без тебя…
Видя, что вновь нависла пауза, проявил активность Виталий;
- У нас тут вечер поэзии получается. Сам придумал?
- Да, конечно.
- Правда?! А я-то в шутку это сказал. Уже нащупывается сигнал. Определяю точные координаты. Еще чуть-чуть. Еще пару куплетов, Лермонтов. Давай.
Тот дал:
- Помню юных лет пору прекрасную,
Деревню, школу, первую любовь,
Тот поцелуй, перед доскою классною,
Душу мне тревожит вновь и вновь
Занятия тогда уже закончились,
Мы с тобой остались парты мыть,
И вдруг в пустынном классе оба поняли:
Настало время верить и любить
Ты тянешь, тянешь, тянешь руки к форточке,
Чтоб открыть дорогу в мир иной,
В этой белой, тонкой, глупой кофточке,
Я тебя запомнил молодой…
- Есть! – послышался радостный возглас Виталия, заглушающий голос «чтица стихов». – Засек! Итак, адрес, по которому тебя прячут, это: Саксаганского двенадцать! Скорее всего, это в подвале дома, коль по твоим словам люди, похитившие тебя, заезжали своими автомобилями прямо в подземный гараж дома и потом шли в комнату, служащую для тебя тюрьмой. Люди! Я обращаюсь ко всем, кто находится на площади! К тем, кто живет на Саксоганского или поблизости! Бога ради, идите к этому дому, окружайте его, беритесь за руки, создавайте живую цепочку! Скандируйте: «Свободу Сергею Миронюку!» Умоляю вас, скандируйте громко, чтобы вас, возможно, услышали и те, кто охраняет Сергея. Чтобы они поняли, что вся Украина сейчас смотрит на них. Что, если они сейчас выполнят преступный приказ своих подлецов-начальников, они сами превратятся в преступников. Уж им-то точно тогда придется отвечать перед законом. Ведь Янаевич не приедет за вами на своем бронированном Мерседесе и не прилетит на своем персональном вертолете. Он будет спасать свою шкуру! Подумайте об этом, охранники! Люди! Что же вы стоите?! Отправляйтесь на Саксаганского двенадцать!
Огромная масса народа сорвалась со своих мест и устремилась прочь с площади.
- Спасибо вам, ребята! Спасибо! А ты продолжай! Для нас сейчас главное – ты! Если даже этот подлец и убежит, все равно весь мир уже фактически знает о его подлости и ему вряд ли удастся избежать если не украинского, то международного суда. Для нас сейчас главное – это ты, Сергей! Это благодаря тебе страна узнала обо всем. Из-за этого твоя жена лишилась жизни, а ты томишься в неволе. Если вы сделали для страны так много, то и страна должна отблагодарить тебя не равнодушием к твоей судьбе. Ты там не видишь, но я то вижу, что огромная масса людей уже бросилась к месту твоего заточения - спасать тебя. Держись! Мы должны держать руку на пульсе событий! Если охранники начнут штурмовать твою забаррикадированною тобою комнату, говори нам. А пока продолжай цитировать своих стихи. Не останавливайся! Мы должны слышать твой голос непрерывно! Давай!
- Даю! Что бы еще вспомнить? Вот:
Вот опушка леса уже близко,
Доползти бы - через «Не могу!»,
Кровь из раны хлещет очень быстро,
След багряный оставляя на снегу…
И этот снег как будто бы чернеет,
А, может, то темнеет все в глазах?
Хочется бежать еще быстрее,
Но мешают раны на ногах…
А толпа охотников все ближе,
И с собаками – у тех такая прыть,
Неужели деток не увижу?!
Боже мой! Как хочется мне жить!
А под вечер люди сядут за столы,
И выпьют за удачную охоту,
Меха укроют плечи чей-нибудь жены,
Она спасибо скажет мужу за заботу.
А в это время под корягою в лесу,
Зверушки малые от страха еле дышат,
Беззвучно плачут и скулят в ночную мглу,
Но это зов их мама больше не услышит…
Еще продолжать?
- Валяй! Для нас сейчас главное – ты. Все переживают за твою судьбу.
- ОК! Это еще в школе на уроках тайком от учителей писал:
Странная девчонка в платье белом,
Смотришь ты куда-то в синеву,
Как былинка в мире оголтелом,
Расскажи мне все, и я пойму.
Расскажи, о чем сейчас мечтаешь,
И что ждешь от жизни впереди,
Встреч каких ты ожидаешь,
И что там осталось позади?
И вдруг площадь в одночасье погрузилась в темноту. Погасли все экраны, умолкли динамики. Вокруг воцарилась мертвая тишина. Все понимали, что произошло, но не знали, как им поступать дальше. И тут совершенно неожиданно тишину всколыхнула работа включающихся одним за другим генераторов, установленных возле каждого экрана. Тут же засветились и экраны, и вновь послышался звук из начавших работать динамиков:
- Это те, которые обещали, что ни один волос не упадет с каждого из нас! – прозвучал из динамиков голос Виталия. – А теперь вот они пытаются закрыть нам рот. Вот методы работы «отца нации». Хорошо, что мы предусмотрели все это! Хорошо, что те, кто организовывал это мероприятие, оказались ротозеями. К нам подходили и спрашивали, что это вы устанавливаете. Мы отвечали, что это личный приказ Петр Ивановича продублировать звук и проекцию, на случай технических сбоев главных комплектов. Те понимающе кивали в ответ и оставляли нас в покое. Вот теперь это и помогло. Сергей! Что там у тебя? Все по прежнему?
- Да! – Послышался голос Сергея. – Никто пока ко мне не ломится.
- Ну, и слава Богу! Продолжим «Вечер литературных чтений». Сейчас все за кампами сидят, и, поди, забыли, когда томик стихов в руках держали. Продолжай, Пушкин ты наш!
- Продолжаю. Что бы еще вспомнить?
Как для нас тогда ветра шумели,
Заливались трелью соловьи,
Как твои глаза в ту ночь горели!
Неужели лгали мне они?!
Растворилось утро легкой дымкой
И умчалось, словно в никуда,
Ты исчезла, словно невидимка,
Будто не являлась никогда.
Дальше не помню. А вот еще:
За окошком ветер, за окном дожди,
Пляшут языки огня в камине,
Одинокий вечер, никого не жди,
Все, что было, нет уже в помине.
Бесконечна осень, ливням нет конца,
Плачет небо заодно со мною,
Мы часто в жизни просим счастья без венца,
Не замечая тех, кто пред тобою.
Но вернись, хотя бы на мгновенье,
Протяни ладони, как в ту ночь.
Окуни меня скорей в забвенье!
И пускай унынье сгинет прочь!
- Извини, дружище, что перебиваю, - Виталий помахал перед экраном монитора своему невидимому собеседнику, - но что это у тебя все стихи на эту тему? Ты что, сексуально озабочен?
Послышался смех Сергея, а за ним:
- Ты что, забыл, я говорил, что занимался сочинением стишков в школе? Нетрудно догадаться, что было это не в первом классе. Как там в песне поется? «Пусть твердят, что пишет каждый, в восемнадцать лет». Именно тогда, когда начинаешь на девчонок заглядываться и сперма на мозги начинает давить, именно тогда и пишутся самые проникновенные стихи о любви.
- А.-а.-а… Ну, тоды другое дело. Валяй!
Сергей продолжил:
- Изнываю от скуки,
За окном меркнет свет,
Я тяну к тебе руки,
Но тебя рядом нет,
То, что ты возвратишься,
Это самообман!
С этим нужно смириться:
Завершился роман…
Словно сон миновала,
Череда летних дней,
Любовь нами играла,
Отдавались мы ей,
Чувство вихрем крутилось,
Чудный сон юных лет…
И вдруг все завершилось,
И любви больше нет…
Внезапно голос Сергея оборвался. И тут же послышался его встревоженный голос:
- Кто-то попытался открыть дверь моей комнаты, а теперь вот принялся ожесточенно стучать по ней.
- Да, я слышу. Не переживай! Не торопись делать худшие выводы. Может, это уже люди с площади пришли освобождать тебя. Подойди к двери. Пока не открывай. Спроси, кто это, и что они хотят.
- Хорошо.
Пару-тройку секунд властвовала тишина, а затем послышался громкий (хотя и отдаленный. Ведь это он говорил не в самодельный микрофон, сидя возле кампа, а отойдя от него, приблизившись к двери) окрик Сергея:
- Кто там? Чего вы хотите?
Тишина. Через какое то время в динамиках послышался четкий и внятный голос Сергея, который, видимо, вновь подошел к компьютеру:
- Они отвечают, что это друзья. Они пришли освободить меня.
Над площадью послышался радостный вздох толпы. Ведь все вокруг, затаив дыхание, ждали, прислушиваясь к каждому слову в динамиках, чем же закончится история с пленением и возможным, таким ожидаемым и желанным освобождением, Сергея. Но тут же услышали от Виталия весьма неожиданное:
- Ни в коем случае не открывай! Пока не открывай! Нужно убедиться, что это не охранники, которые решили путем обмана пробраться к тебе. Сейчас же спроси у них, есть ли за дверью кто-то из друзей Виталия по кликухе Анит. И если они ответят, что есть, пусть назовут свои условные ники. Клички, если кто-то не понимает, что такое ник. Повторяй их мне.
- Хорошо! Сейчас.
Через какое-то время Сергей вновь подошел к компу и проговорил в свой «подпольный» микрофон:
- Они уверяют, что заранее договорились с тобой, что сразу же поспешат ко мне на помощь, как только станет известно место моего заточения. Это некто Олдер и Кач. Есть еще…
- И этих достаточно! Это свои! Разбирай свою баррикаду!
Площадь взорвалась аплодисментами, которым мог позавидовать и Янаевич во время своего недавнего победоносного восхождения на сцену. Все искренне радовались этой новости. Всем так не хотелось, чтобы это действо было омрачено трагическим событием. Все были в состоянии невероятного душевного подъема, всем хотелось хэппи-энда.
- Мы предусмотрели и наличие дополнительной телекамеры, а вместе с ней и микроавтобуса с тарелкой на крыше, которая бы обеспечила нам прямую картинку с места этих событий. Они тоже, как и Олдер с Качем, ждали этого момента и помчались на Саксаганского сразу же, как только я объявил, что Сергея держать взаперти именно там. Может, они уже на связи? Сейчас проверим. Да! Я получаю картинку с Саксагансокго. Правда, они стоят на улице. Мне говорят, что сигнал из подвала не пробивается, поэтому они ожидают возле входа в подвальный этаж здания. Что же, подождем, когда все выйдут.
Сергей, до этого так долго красовавшийся на экранах, установленных на Майдане, вывел на эти экраны картинку, получаемую с Саксоганского, и все на площади вмиг притихли, затаив дыхание, ожидая, что же сейчас произойдет. Не будем забывать, что мы имеем дело с украинцами. Это люди, у которых такой менталитет, где «не повірю, пока не провірю». Хотя уши уже и слышали об освобождении Сергея, но «очі не бачили», никто еще не мог твердо поверить, что все действительно разрешается благополучно.
Пока же Виталий, чтобы заполнить паузу молчания, непрерывно тараторил в микрофон:
- Вижу, вижу, что на Саксаганского мы не одни! Вот вижу знакомую эмблему си-эн-эн, вон и би-би-си рядом! Лихо работают ребята! Это мы предварительно договаривались с нашей телебригадой, а они и без предварительного договора быстро сориентировались и прибыли к месту фактически вместе с нами! Профессионалы! А где же наши доблестные ведущие украинские национальные каналы? Карина, поверти-ка камерой! Нету их! Нету! Видите? А как они любят пиз… Извините… Как они любят трындеть в своих ток-шоу о журналисткой этике, о свободе слова и прочей высшей материи. Интересно, что они сейчас показывают на своих каналах? «Лебединое озеро»? Или мыльную бульбашку для дебилов типа «Дом-222»? Стоп! Вот выходят люди из полуподвального этажа дома. Так, внимание! Вижу Олдера, вижу… А вот и Серега! Карина возьми его крупным планом! Вон он в коричневой кожанке. Ему Кач свою отдал. Не май месяц на дворе. Кач! Ты тоже не храбрись! Простынешь! А, у тебя толстый свитер? Я и забыл, что это мы с Серегой в сухопутке служили. Ты ведь «Морская гвардия не тонет!» «Плюнь на грудь - без моря жить не могу!» Ладно! Проехали! Катя! Возьми хоть пару слов у Сергея. Спроси, жив ли он.
При этих словах в кадре появилась миловидная девчушка, которая поспешила к Сергею с микрофоном в руке. Тут же рядышком оказались и микрофоны с эмблемами си-эн-эн и би-би-си! Ребята из-за бугра действительно работали расторопно.
- Сергей! – громко говорила Катя, стараясь перекричать нарастающий гул вокруг. - Тут Виталя интересуется: жив ли ты?
- Живой! – улыбнулся Сергей. – Я всегда говорю: пока ноги носят, значит, все хорошо. Видите, иду на своих двоих, значит, все ОК! Надеюсь, что все худшее – уже позади.
В это время было видно, что и другие люди с микрофонами тоже хотели брать интервью у Сергея для своих телекомпаний, но в это время послышался голос Виталия:
- Нет! Пусть Сергей все скажет здесь, на площади. Не стоит задерживаться там, где нам в спину, возможно, смотрят еще недоброжелатели. Уезжайте оттуда! Катя! Дай знак Олдеру и Качу, чтобы брали ситуацию в свои руки. Вижу, там уже машин куча понаехала! Ни в коем случае не садите Сергея в незнакомое авто. Сейчас должны подъехать наши друзья-байкеры… А вот и они! Вижу их колонну! Пусть Олдер с Качем садят Серегу на трайк к Вальтеру, да и сами садятся рядом, присматривают, а вы с Кариной езжайте следом, постоянно снимайте. Продолжаете эфир! Мы должны иметь постоянную связь с вами.
- Хорошо! – Послышался звонкий, почти подростковый голос Кати.
Лично я люблю в мото-байк-фестивалях именно тот момент, когда по городу движется колонна байкеров. Зрелище – потрясающее! Бывает даже одна крутая такая тачка проедет, и то все огладываются вслед, любуясь и откровенно завидуя владельцу «железного коня». А тут – целая колонна. В данном же случае все происходящее имело особый, едва ли не мистический вид. Сейчас, наверное, едва ли не все киевляне сидели у экранов телевизоров, и, увидев, что колонна движется по их улице, торопливо выскакивали на балконы, а кто попроворнее и на улицу, чтобы приветствовать проезжающую колонну. Иные, сообразив, что с Саксаганского колонна для того, чтобы проследовать ближайшим маршрутом к Майдану Независимости, непременно будет проезжать именно по их улице, заблаговременно оделись и поспешили к обочинам дорог. Это нужно было видеть! Находящиеся на площади, затаив дыхание, смотрели на экраны, где четко было видно все, что происходило на пути колонны. Ликующие народные массы – это то, что придавало адреналина.
- Вот это да! – слышался в динамиках голос Виталия. – Я, признаться, такого и не ожидал. Блин! Челюскинцев, Чкалова, Гагарина так не приветствовали на улицах тех городов, где их провозили в машине после их подвигов! Знай наших! У Украины ест свои герои! Не хуже иных! Блин! Дух захватывает! Так это у меня! Человека, который сидит в этой конуре, вдалеке от этих событий. Представляю, какой кураж испытывают те, кто находится в чаще этих событий. Катя! Ты на связи? Как там твои ощущения?
- Супер! Это – что-то! Это – оргазм! Я сейчас кончу!
- Блин! Прекрати! Не развращай молодежь! Ты ведь сама попросилась поучаствовать в этой авантюре ради того, чтобы заявить о себе, о начинающем таланте. Ты не просто заявила, тебя сейчас, наверное, видит весь мир. Си-эн-эшники увидят, как ты лихо работаешь, пригласят тебя к себе работать. Еще вчера ты об этом и не мечтала! Так что не подмачивай себе репутацию! Что это за слова такие? А то вместо си-эн-эн тебя пригласит на рабату какая-нибудь порностудия.
- Ничего! Я и там, и там буду работать. Подрабатывать. Был бы ты на моем месте, не такое бы сказал! Класс! Впечатление – незабываемое!
- Ладно, прощаю. Но все равно береги эмоции! Тебе еще на майдане работать придется. Ребята! Посмотрите, какая она красивая! Могу подкинуть номерок ее телефона. За хорошую плату, разумеется!
Карина, у которой в ухе, тоже, как и у Кати, был наушник для связи с Виталием, быстро сообразила, «наехала» оптикой на лицо своей подруги, и зрители увидели на экранах крупным планом безумно милое личико этой девчушки, фактически действительно почти подростка. В ее больших черных глазах было столько огня и страсти, что это не она, а много парней, сидящих возле экранов телевизоров, готовы были кончить в штаны, видя эту бурю страстей на лице очаровательной красавицы.
У Виталия в это время рот, что называется, не закрывался:
- Вот мы видим, что колонна уже скоро подъедет к Майдану. Давайте встретим ее не хуже, чем эскорт несостоявшегося отца нации. Ребята! Расступитесь, пожалуйста! Имею в виду тех, кто находится на площади со стороны улицы, с которой они будут заезжать на площадь. Пусть они увидят, что образован живой коридор, и подъедут к самой сцене. Фауст! Организуй, чтобы от ближайшего генератора протянули кабель прямо к сцене и выставьте там тот комплект фонарей, о которых я говорил. Это не профессиональный свет, которым освещали улыбающеюся физиономию Янаевича, но его будет достаточно, чтобы камеры могли нормально транслировать картинку со сцены. Все остальное мы увидим нм экранах. Если же те люди, кто отключил сцену, свет, звук на ней, экран, поймут, что служат свергнутому негодяю, поймут свою ошибку и вновь включат питание на сцене, мы будем искренне им благодарны. Итак, расступаемся, ребята, расступаемся! Никто другой за вас это не сделает. Мы не запланировали присутствие волонтеров, которые бы расталкивали вас. Сделайте это сами, пожалуйста. Кто-нибудь из телеоператоров, находящихся на площади! Заберитесь, пожалуйста, повыше и дайте общую картинку площади. Так мне будет легче корректировать работу, чтобы мы могли проложить путь колонне к сцене.
Дальше Виталий то и дело выводил на экран то картинку с движением колонны к площади, то картинку с видом самой площади. Один из операторов оказался человеком действительно ловким, поскольку выбрался на крышу передвижной сцены, и с этой точки действительно все было видно, как на ладони. Благодаря этому, Виталию удалось скорректировать продвижение людей по площади, и организовать коридор для проезда колонны к сцене. Хотя сделать это, признаться, было нелегко. К этому часу во всем Киеве, наверное, не было ни единого человека, кто бы благодаря телевидению, звонкам от друзей, не знал, что в это время происходит на главной площади города. Самые непоседливые устремились в центр города, не желая оставаться в стороне от исторических событий. Поэтому и образовалась ситуация, что в сердце Крещатика буквально негде было яблоку упасть.
- Итак, - послышался торжественный голос Виталия, - я вижу, что наша колонна уже фактически въезжает на площадь. Давайте поприветствуем, друзья, прибывших!
Многотысячная толпа взревела при виде колонны крутых байков и иных авто, въезжающих на Майдан.
- О! - удовлетворительно крякнул Виталий.- Вот это встреча! Аж у меня здесь уши заложило! Хотя я нахожусь вдали от вас. Вижу, что искренне радуетесь! Это радует. Извините за тавтологию. Радует потому, что это радость искренняя, не приплаченная. Не хочу никого обидеть, но нисколько не сомневаюсь, что львиная доля тех, кто при приезде Янаевича кричал ему «Да!» и «Одобрямс!», да размахивали флагами, делали это не по велению сердца, за вполне конкретную плату. Вот до чего нас приучили эти Янаевичи, Ющенки и прочие, кто покупал любовь народа к себе за деньги. Со времен Оранжевой революции никто, наверное, не выходил на майданы и иные площади просто так. Все знают таксу, за которую можно поаплодировать щедрому на мзду политику. А по велению сердца? Слабо? Тем тысячам, сотням тысяч людей, кто выходили на улицы приветствовать тех же, упомянутых мною челюскинцев, Чкалова, Гагарина, ведь никто за это денег не платил! Они выходили по порыву души, сердца, гордясь за свою страну, за свой народ. Я думал, что мы, украинцы, разучились делать это. Но, видя, как вы приветствуете Сергея, успокоился: не все так плохо. Украина может восхищаться своими героями. Искренне восхищаться. Не за деньги. А за поступки. За истинное геройство. Спасибо вам, киевляне! Спасибо вам, украинцы, за это! Сергей! Ты слышишь?! Эти все овации в твою честь! Для тебя! Если слышишь, «помаши маме ручкой»!
Сергей, в это время «спешился», поблагодарил байкера, который вез его, пожал ему руку, и начал двигаться к сцене. Происходило это чрезвычайно медленно. Ведь все обступали его, пытались поприветствовать, подать ему руку, просто прикоснуться к нему. Олдер, Кач и другие, кто ездил на Саксаганского вызволять Сергея, а теперь вместе с байкерами вернулись к главному месту действия, шли рядом с «именинником», деликатно раздвигали толпу и освобождали ему путь. Рядом «вертелись под ногами» Карина и Катя, обеспечивая самую «горячую» телекартинку. Услышав слова Виталия, Сергей поднял вверх обе руки и помахал в сторону экрана, на котором в этот момент красовался Виталий.
- О! Видите? Слышит! – Улыбнулся Виталий. – Ну, что же. Скоро Сергей поднимется на сцену и уж потом вы постоянно будете видеть и слышать его. И только его. Я выполнил свою скромную роль, поэтому скоро я лишу вас сомнительного удовольствия слышать мой занудный голос. Но, пока Сергей идет к сцене, у меня есть время сказать пару слов. Пару последних слов, поэтому вы уж потерпите. Я познакомился с Сергеем в армии. Нашим боевым, так сказать, постом была радиорубка. Мы оба увлекались радиоделом, поэтому я, уходя на дембель, оставил вместо себя замену, зеленого, как мы тогда говорили на новопризванных, но на удивление смышленого в радиоделе парня. Тогда я, так сказать, был его учителем, а он моим учеником. Позже я, видя, что он изобрел этот удивительный гиперболоид, скажу, честно, искренне завидовал ему. О нем трубила вся пресса, его называли компьютерным гением, украинским Касперским и украинским Биллом Гейсом, а я, его наставник, как ковырялся в рухляди, образно говоря, запаивая старушкам чайники, так и оставался простым, рядовым радиомастером. Мне тоже хотелось быть достойным моего ученика и изобрести нечто гениальное. Пусть я пока и не сделал этого, но я горжусь даже тем, что приложил свою руку к организации всего этого. Того, что вы только что увидели. Ведь Сергей только передал… Нет! Это нельзя назвать слово «только»! Сергей сделал главное! Но он всего лишь просил меня передать видео, которое он прочел из головы Янаевича, на телевидение, чтобы те показали и раскрыли заговор этого подлеца. Да, я оставил дубликаты для телеканалов. Но, понимая, что почти все они провластные, подконтрольные власти, понимал, что там не помогут, а, наоборот, накапают на меня тому же Янаевичу. Поэтому и затеял всю эту канитель. Да, я разбираюсь в радио, интернете, компьютерах. Но я ни черта не смыслю в законах работы телевидения, в написании сценариев, в режиссуре. Но в порыве эмоций вышел на знакомых телевизионщиков, ребят, что занимаются звуком и проекцией на экран, что называется, расставил их всех по местах, указал, кто, что и когда должен делать. Что где должно стоять, лежать, быть припрятано, что и когда должно быть включено. Я боялся, что ничего не получится, поэтому и выбрал себе место именно здесь. Чтобы, в случае чего, все равно вести прямую трансляцию в интернете. Да, предусмотрел и это. Даже если бы люди Янаевича ситуацию на площади взяли в свои руки и перекрыли бы всем кислород, все равно на площади я припрятал немало видеокамер, которые скрытно передавали бы мне сигнал. Ну, и, конечно, главное, картинку из головы Янаевича, тот видеоматериал, который заранее перегнал мне Сергей, я бы точно выдал бы в интернет-эфир.
Виталий на секунду перевел дух от слишком длинной тирады, но тут же продолжил:
- Но в итоге все вышло, как в крутом американском фильме с хэппи-эндом в конце. Тут ведущие распинаются, что именно на их канале транслируется «лучшее реалити-шоу страны». Не знаю, как другие каналы, но любимый мною и действительно честный телеканал «Ти-ви-ай», да и «Пятый канал», наверняка транслируют все это. Поэтому скажу: я уверен, что никогда ранее никакая передача, никакие реалити-шоу не собирали возле своих экранов, да и здесь, на Майдане, столь огромную аудиторию! И я этим горжусь! Так что, Серега, мы квиты! Твой учитель постарался немного реабилитироваться в глазах своего ученика. Да и эту гниду Янаевича нужно было вывести на чистую воду. Не должны такие люди рулить Украиной! Не должны! Мы не заслуживаем этого! Мы – славная нация! Ведь так?
Площадь взревела так, что на той камере, с которой в это время проецировалось изображение на экраны, телекартинка вмиг «заснежила». Тут же на экран вывелось изображение с другой камеры.
- Вижу, что Сергей уже поднимается на сцену, – вновь послышался голос Виталия. – Ну, что же, мой старый армейский друг! Тебе карты в руки! Передаю тебе эстафету! Тебе есть что сказать. Ты – главный герой всего происходящего! Это благодаря тебе раскрыт заговор, изобличен преступник. Это ты спас нацию от будущего диктатора, а страну от возможной диктатуры. Тебе слово, Сергей! Люди! Не надо мне аплодировать! Давайте послушаем, что скажет этот исстрадавшийся человек.
Над площадью воцарилась тишина. Все застыли в ожидании того, что скажет Сергей. Он подошел к ближайшему, стоявшему на стойке, микрофону и начал говорить. Все видели его крупным планом, видели, что он «шевелит губами», но звука не было! Кто-то, стоявший рядом, поняв, что этот микрофон не работает, поспешно подвинул к оратору стойку с другим микрофоном. Но и тот оказался «нем»!!! На сцене – легкое замешательство, в толпе – ропот. И тут же послышался голос Виталия, в котором сквозила досада:
- Блин! Перехвалил себя! За освещение сцены подумал, а за озвучку… Катя! Передай ему свой микрофон! Я выведу звук не только как сопроводительный к телекартинке, но и на звуковые каналы на майдане. Работайте! Проверь микрофон!
- Раз! Раз! – неуклюже пробормотала в микрофон растерявшаяся на миг девушка. Как это делают впервые выходящие на сцену певцы-новички. Но тут же спохватилась, нашлась и весело, как ни в чем не бывало, продолжила: - Два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять! Все работает! И мы продолжаем работать. Вам слово, Сергей!
Тот взял из ее рук микрофон, который был подсоединен к камере Карины. Понимая, что шнур короткий, и сейчас закрывает своей спиной и камерой оратора от зрителей, она сделала несколько шагов в сторону, начав снимать Сергея в профиль. Благодаря тому, что на ее камере была антенна и устройство для подачи сигнала на «тарелку», установленной на уже упомянутом нами микроавтобусе, эту картинку, а, главное, звук, могли видеть и слышать и зрители возле экранов телевизоров, и многотысячная толпа на площади.
- Спасибо вам всем за все вот это, – немного смущенно начал Сергей. – Спасибо за эти аплодисменты. Думаю, они все же не мне, а Виталию. Который действительно все лихо придумал и закрутил. Спасибо тебе, Виталя!
Площадь вновь взорвалась аплодисментами. Сергей продолжил.
- Да, Виталий прав. Мне действительно многое хочется вам сказать. Всем сказать. В том числе и тем, кто, образно говоря, по другую сторону баррикад. Я очень хочу, чтобы они осознали, что натворили, и не усугубляли свою вину дальнейшими действиями, а, наоборот, поступили бы так, что этим как бы сгладили свою вину. В первую очередь я хочу спросить у них о Нине, моей жене. Они сказали, что убили ее, как нежелательного свидетеля. Но я не видел ее мертвой. Возможно, они просто обманули меня, а сами держали ее, как и меня, взаперти, но где-то в ином месте. Если она жива – прошу, отпустите ее. Все равно все уже знают то, что знала она, и чего вы так не хотели, чтобы она рассказала другим. Она здесь ни при чем. Она ничего никому не сказала. Всем об этом рассказал я. Поэтому ее и нечего винить.
На фоне бушевавшего недавно триумфа голос Сергея звучал грустно и устало.
- Далее. Что касается Янаевича. Подозреваю, что он сейчас делает то, что на известном всем жаргоне звучит как «Делает ноги» или «Стает на лыжи». По этому поводу я хочу сказать нечто очень важное. Понятно, что такие дела не делаются просто так. Очевидно, что для такого побега будет задействовано немало средств и людей. Уверен, что Петр Иванович будет сейчас обещать золотые горы тем, кто поможет ему бежать. Кто, возможно, приютит его временно, а кто и постоянно. Так вот. Я хочу сказать всем этим людям. Надеюсь, то, что происходит сейчас в Украине, здесь, увидят в прямой трансляции или в записи не только в нашей стране, но и в других странах. Надеюсь, что телевизор нынче смотрят все, поэтому мои слова услышат и те, к кому Янаевич уже обратился с просьбой о помощи в побеге или в приюте, или, возможно, еще обратится. Так вот, знайте! Какие бы золотые горы он вам не обещал, какие бы астрономические суммы не грозился заплатить в благодарность за вашу помощь, знайте: ничего этого он не заплатит! Ему просто нечем будет заплатить. Возможно, он об этом еще и сам не знает, но на его многочисленных счетах, как в нашей старине, так и за рубежом, в том числе и в офшорных зонах, уже нет ни копейки!
Площадь притихла.
- Не забывайте, что я при помощи своего изобретения могу полностью считывать то, что творится в голове испытуемого. Читать все его мысли, знать все его тайны. Когда ко мне приходили клиенты, люди страждущие, к примеру, те, кто хотел разыскать своих пропавших родных, я отгонял от себя иные мысли, думал только о их просьбе, сознательно не углубляясь в сознание того, чей волос или иной материал мне принесли. Понимая, что я не имею морального права переходить предел, излишне далеко вклиняясь в его личные тайны. В случае же с Янаевичем я понял, с каким человеком имею дело. Его волос, волос Янаевича, я детально обследовал уже находясь, по его воле, в заточении. Поэтому и позволил себе не только узнать номера всех его банковских и иных счетов, но и передать их Виталию. Тот снял деньги со всех этих счетов и перевел на другие. Суммы с этих новых счетов потом будут переданы народу Украины. Если Янаевич не станет президентом. А он, думаю, уже никогда им не станет. Так вот, уважаемые те, кто сейчас находится возле Петра Ивановича и услужливо прогибает перед ним спинку. Не делайте этого! Хватить прогибов перед этим мерзавцем! Он – голый король. Он – без копейки денег. Никто, никогда, ни в какие времена не служил тому, кто проиграл. Янаевич проиграл. Он совершил преступление перед народом. Этот же народ должен его и судить. Прошу вас: верните этого человека народу. Пусть он посмотрит им в глаза! Пусть ответит, почему он считает украинцев за быдло. Привезите его сюда, на эту площадь, пусть он поднимется на эту сцену. Не под проплаченные крики «Ура Янаевичу!», а под те возгласы, которые он вполне заслуживает. Мы дадим ему этот микрофон. Пусть скажет. Пусть!
Толпа взорвалась овациями.
- Если эти люди, которые мечтали заработать на том, чтобы помочь этому преступнику бежать, так хотят денег, мы можем заплатить им. С этих же денег, со счетов Янаевича. Хотя мне, признаться, не по душе такие сделки. Это, как ни крути, будет грязная сделка. Ведь нам, по сути, придется заплатить деньгами Украины. А мне хотелось бы все эти средства, все, до копейки, как бы высокопарно это не звучало, вернуть в бюджет Украины. Из которого они и были украдены. Поймите правильно: это не предположение, это – факт! У нас хотя и любят говорить, что человек не считается виновным, пока его вина не доказана в суде, но я-то заглядывал в подсознание Петра Ивановича. Я-то с первых, как говорится, рук знаю, откуда взялись у него на счетах эти деньги. Но я готов пойти на то, чтобы с этих счетов перевести какую-то сумму на счета тех, к кому обратится Янаевич с просьбой посодействовать побегу или приютить его. Так вот, те, кто имеет к этому отношение, могут записать один из наших многоканальных телефонов.
Когда Сергей начал диктовать номер телефона, многие на площади достали авторучки и блокноты, и начали записывать озвученные цифры. Некоторые «забивали» этот номер в свои мобильные телефоны. Хотя было очевидно, что к тем, кто здесь стоял, беглец вряд ли обратится за помощью в содействии побега, поэтому записывали номер скорее подсознательно, так сказать, чисто автоматически.
Сергей тем временем продолжал:
- Люди, которые сейчас находятся рядом с Янаевичем, или в чьих руках он сейчас находится, могут позвонить на этот номер, назвать цену, указать счет, на который нужно перечислить деньги, за то, что они отдадут нам в руки беглеца. То есть, Янаевича. Но… Поймите меня правильно. Наиболее смекалистые начнут сейчас звонить, называть счета, мы будем перечислять деньги, а ко всему происходящему эти люди и дела-то никакого иметь не будут. Получится, что мы просто выбросим деньги на ветер, поверив на слово проходимцам. Я вижу такой механизм «Акта приема-передачи ценностей». Нам звонит кто-то из тех, в чьих руках находится Янаевич, называет сумму, которую они хотят в обмен за преступника. Если передадут бесплатно, искреннее «Спасибо!» от народа Украины! Но мы берем крайний вариант. Так вот. Услышав ваши условия, мы снимаем с какого-нибудь счета указанную вами сумму, обналичиваем ее, приносим сюда, на эту плошать, кладем на видном месте вот на этой сцене, и вы будете видеть, что деньги – вот они! На месте! Целехоньки! Обмана никакого нет! Вы привозите Янаевича, мы отдаем вам деньги, а вы нам Петра Ивановича. Все честно. Без дуриловки. Логичный вариант? Или кто-то предложит что-то лучшее?
Толпа одобрительно загудела.
- ОК! – Улыбнулся Сергей. – Правда, я не совсем разбираюсь в режимах работы банков, поэтому не знаю, работают ли они в ночное время и смогут ли провести эту банковскую платежную операцию.
- Так ведь уже не ночное время, Сергей, - сказал кто-то, находящийся рядом с оратором. – Уже рассвело совсем. Новый день почти начался.
- Точно! – Сергей удивленно окинул взором явно светлеющее небо, на которое он все время, пока был на площади, и внимания-то никакого не обращал. – Действительно, уже почти наступил новый день! А ведь это должен быть день тишины!
Переполненный людьми майдан загудел, как бы подавая голос, они, тем самым, давали понять, что тишиной-то здесь как раз и не пахнет.
- Да… - Покачал головой Сергей. – Дела… Весело начался денек! По закону вся предвыборная агитация и прочие «шумы» должны были закончиться до полуночи. До ноль часов. А тут такие события происходят, что день этот может быть для Украины не тихим, а самым громким. За всю ее историю.
В это время к Сергею подошел кто-то из тех, кто был все это время на сцене, но оставался на заднем плане, что-то торопливо объяснил оратору и передал ему в руки мобильный телефон. Сергей на какое-то время застыл задумавшись, потом шагнул к микрофону и в то же время поднес к уху трубку мобильного аппарата:
- Мне только что сказали, что звонит человек, уверяющий, что Янаевич сейчас находится в его руках, и он согласен выдать его за денежное вознаграждение. Если этот человек, который звонит, видит сейчас прямую трансляцию всего, что здесь происходит, то он сам уже увидел, что я говорю эти слова одновременно и в микрофон, чтобы слышали все, и в трубку мобильника. Если этот человек не смотрит сейчас телевизор, то я говорю эму об этом сейчас в эту трубку. Делаю все это я именно так потому, что хочу, чтобы все делалось открыто, с нашей стороны честно. Если этот человек хочет что-то сказать лично мне, чтобы никто не слышал, пусть скажет, я отойду от микрофона, и наш разговор никто не услышит. Кроме нас двоих. Так что тот, кто мне звонит, пусть сейчас скажет: отходить мне от микрофона или нет. Я подожду секунд десять. Если ты не хочешь, чтобы тебя услышали все, молчи эти десять-пятнадцать секунд. По их истечению я отойду от микрофона и мы начнем наш разговор один на один. Если нет – говори прямо сейчас. Мы слушаем тебя.
То, что происходило на площади в следующие секунды, напоминало торжества по случаю Дня Победы. Когда объявлялась «Минута молчания», и над площадью нависала звонкая тишина. Лишь только звучащие в динамиках ритмические удары метронома «чеканили» свой отсчет времени. В данном случае роль метрономов исполнили несдержанные и особо впечатлительные зрители, которые прямо на площади начали считать вслух: «Раз, два, три…» Но считать до конца им не пришлось. И пяти секунд хватило человеку «на другом конце провода», чтобы оценить ситуацию, сориентироваться, и начать говорить:
- Можешь не отходить со свой трубка, мне нечего скрывать.
Явно кавказский акцент давал недвусмысленно понять, кто говорит.
- Вот и отлично! – обрадовался Сергей. – Буду искренне рад, если у нас разговор заладится. Для простоты общения можешь назваться, чтобы я мог обращаться к тебе по имени. Меня зовут Сергей. Но можешь и не говорить имя. Это не столь важно. Главное – дело. Говори свои условия и все иное.
- Почему?! Я могу назвать свое имя. Меня зовут Джохар. Поэтому, думаю, ты понимаешь, что твои высокие разглагольствования о том, что эти деньги принадлежат Украине, и этого человека нужно вернуть вам бесплатно, меня абсолютно не колышут. По моему имени нетрудно догадаться, что но национальности я явно не украинец, поэтому мне глубоко наплевать на ваши национальные идеи. Тут бы в своих национальных идеях разобраться. У меня на родине тоже хватает и идейных, и тех, кто рад поставить в позу и этих «правильных», и всю мою страну в целом. Поэтому мне, дарагой, ты уж извини, глубоко наплевать и на эти разборки, и на ваши. Я не глупец, я понимаю важность момента, понимаю, что такое случается далеко не каждый день, поэтому, коль у меня в руках оказался такой важный товар, то было бы глупо не воспользоваться этой ситуацией и не продать его подороже. Так что ты уж извини… Как и извини за то, что я применил к тебе слово «разглагольствования», или «распатякивание», или уж какое там слово, я уж и не помню. Ты не заслуживаешь того, чтобы применять к себе такие уничижительные слова. Вижу, что ты правильный человек, мыслишь, поступаешь честно, любишь свою страну. Были бы все такие, особенно те, кто руководит странами и народами, эти народы
давно уже жили бы в благоденствии и были счастливы. Увы, но все это утопия. Одни – создают, вторые – разрушают. Я тоже в детстве иногда слюнявил палец, чтобы полистать учебники истории. Ну и что? Царь Петр душу России отдавал, сделал ее великой страной, а те, кто после его смерти приходили на трон, богатства матушки-России, в том числе и приумноженные Петром, просвистели, прое..али…
- Джохар! – спохватился Сергей. – Твою речь слышат телезрители. Из-за нецензурщины могут позакрывать те телеканалы, что нас транслируют. Пожалуйста, не ругайся.
- Да извини, дарагой, я не прав. В этом не прав, а в остальном - да, говорю верно. Я не имею в виду Аляску, просранную… Извини. Все разбазаривалось. А вспомним Советский Союз, на который многие ворчат, но где многие народы жили в равенстве, счастье, достатке. И вдруг собираются на пикничке с шашлычком на травке в Беловежской пуще три пидера, говорят между собой, что не хочется нам на вторых ролях быть в своих республиках, хотим главными атаманами быть каждый в своей отчине. Деребанят между собой всю страну, а потом и свои республики, раздавая за бесценок то, над чем горбатились десятилетиями наши деды и прадеды, своим родакам, дружбанам и прочей шайке-лейке. Оглянись, посмотри, что вокруг сейчас! Одним жрать нечего, а другие с жиру бесятся, напоказ кочевряжатся. Ты вот, вижу, не глупый парень. Но неужели ты не понимаешь, что все эти деньги, что ты хочешь вернуть, как ты говоришь, своей стране, потом приберут к своим карманам путем откатов, подставных и иных дел другие любители пикничков в Беловежских пущах да иные слуги народа? Ладно! Что это я тут морали читаю? Мне наплевать, что вы там хотите делать. Мне нужны мои денежки.
Джохар сделал паузу, и на площади в Киеве многие тоже приумолкли, задумавшись над тем, что сказал «человек в мобильнике».
- Хорошо, Джохар. Если у тебя есть свой вариант обмена, - говори. Если нет, то повторяю свой, что я уже озвучивал. Ты сейчас называешь мне сумму, которую ты хочешь взамен. Называешь именно мне. Я в это время отойду от микрофона, чтобы эти цифры слушал только я. Все это для того, чтобы деньги не смог забрать кто-то посторонний. А только ты, или твои люди, кому ты сообщишь эту сумму. К примеру, ты называешь сумму в одну гривну девяносто девять копеек. Извини, это я, конечно, в шутку, это я так оценил несостоявшегося лидера нации. Это моя цена ему такая.
Толпа перед сценой зааплодировала.
- Понятно, что сумма будет другой. Но хотелось бы, чтобы для так званого пароля она была не круглой. К примеру, не ровно десять тысяч, а десять тысяч восемьсот тридцать пять.
- Ты что, всерьез считаешь, что я отдам его всего за десять тысяч?! – послышался изумленный голос Джохара.
Сергей изобразил на лице мимику удивления:
- Ты так красиво, Джохар, говорил об Аляске, о разворованной стране и идеалах, что я понимал: это говорит явно умница и рассудительный человек. Сейчас же, слыша от тебя это, я удивлен. У тебя что, с чувством юмора не все в порядке? Ну, что, я не понимаю, что речь идет о совершенно иных суммах?! Я ведь говорил, что это просто примерная сумма. Просто приводил пример не округленной цифры, а с так называемым «хвостиком», который и будет служить своеобразным кодом при получении вами денег. Дальше следуем так. Я сообщаю Виталию сумму, которую ты назвал. Тот посылает своих людей в банк, чтобы они получили эти деньги наличными. Они приносят эти деньги сюда, мы кладем их на этой сцене, на видном месте, чтобы все, и вы в том числе, видели, что никуда эта сумма не девается. Когда вы приедете, мы передадим вам эти деньги, а вы нам – того, кто хотел с вами расплатиться за трусливый побег этими же деньгами.
В толпе послышался смех.
- Вы можете подъехать к сцене. Мы попросим людей на площади, чтобы они расступились и дали дорогу вашей машине. Если не хотите излишне рисоваться, можете подойти к нам с тыльной стороны сцены. А несостоявшегося отца нации одеть в паранджу, наклеить бороду или усы, чтобы на вас никто не обращал внимание раньше времени. Мы обмениваемся товаром, и вы отбываете восвояси. Со своими деньгами. Идет?
- Идет, - согласился Джохар. – Но чтобы не было никаких подвохов. Чтобы там менты нам кислород не перекрыли.
- А где ты видишь ментов, Джохар?! Даже освобождали меня из заточения друзья Виталия, случайные люди, и не было ни единого милиционера! А ведь именно они первыми должны были быть там! И не обязательно было им ждать приказаний от своих командиров. Иной, если есть у него совесть, услышав адрес, который назвал Виталий, мог бы сразу помчаться на Саксаганского. Увы… Не было их и там, и здесь что-то я не очень их вижу… Они что, лично Янаевичу служили? Ребята-милиционеры! Ваша ведь профессия уважаемая именно за борьбу с преступностью и преступниками. Народ защитите от них, а не наоборот. Приходите на эту площадь! Не для того, чтобы выручить или отмазать преступника, которого, надеюсь, скоро сюда доставят, а для того, чтобы заключить под стражу и дождаться справедливого суда над ним.
- И ты что, - послышался голос Джохара, - всерьез веришь, что, передав этого типа в руки милиции, этим ты гарантируешь, что он будет сидеть за решеткой до суда? Да его тут же кто-то отмажет, организует ему «лыжи», и плакали те денежки, что ты нам сейчас заплатишь. Всех этих денег, с его счетов, что у тебя сейчас есть, не хватит, чтобы потом вновь и вновь выкупать его.
Сергей на секунду замялся, но тут же встрепенулся:
- Верю! Понимаю, что звучит наивно, но я верю в новую Украину. Не в новых украинцев, а именно в новую Украину! Где все будет по-людски.
- Ну-ну! Желаю тебе и далее оставаться в приятном неведении. Ты знаешь, сам себе удивляюсь, но говорю это без иронии. Может, и правда лучше и спокойнее жить в плену таких иллюзий и не рвать свое сердце, дивясь, как несовершенен этот мир. Ладно! Заболтались мы. Убирай трубку от микрофона. Я назову сумму.
Сергей отошел от микрофона, приложил мобильник к уху. Было видно, как он, слушая, кивает и что-то говорит в ответ. Потом снова подошел к микрофону:
- Хорошо, Джохар. Мы все сделаем. Я вновь подошел к микрофону. Отключаю трубу. Сейчас передам все, что ты сказал, Виталию. Если что – звони! И следите за трансляцией. Если увидите, что деньги уже лежат на сцене, я попрошу Карину снять их крупным планом, чтобы ты видел их. Можете подъезжать к нам, и мы произведем обмен. Все! – Сергей повернулся к тем, кто стоял за его спиной. – Прошу того, кто дал мне в руки эту трубку, забрать ее и связаться с Виталием. Когда он будет «на проводе», вновь дадите мне трубу, я сообщу ему названную Джохаром сумму. Ну, а дальше уже все зависит от тебя, Виталий, и твоих друзей. Джохар будет ждать появления здесь денег, а мы того, кто эти же деньги у народа и спер, и хотел делать это и в дальнейшем. Но, в то же время, везде соловьем распевал, как он любит свой народ, и как будет заботиться о нем.
В это время кто-то коснулся его плеча, он инстинктивно обернулся, и увидел, что ему протягивают ту же мобильную трубку, которая совсем недавно была у него в руках.
- Извините, - сказал Сергей, беря трубку, - но это, наверное, Виталий. Извините.
Сергей отошел в сторону и начал говорить по телефону, а кто-то из стоящих на сцене, подошел к микрофону, и, чтобы заполнить паузу, начал:
- Дорогие друзья! – Как разительно отличался этот голос, который был весь насквозь пронизан напыщенными, а от того и неестественными, инородными нотками, от добродушного и сердечного, располагающего к себе голоса Сергея. - Поскольку совершенно очевидно, что Янаевич уже не сможет принять участие в завтрашних выборах, предлагаю отдать ваши голоса за нашего кандидата! Я думаю, что вы искренне поддержите кандидатуру нашего уважаемого…
В это время Сергей, быстрыми и решительными шагами подошедший к микрофону, резким движением руки буквально выхватил его, вместе со стойкой, быстро отведя в сторону от не в меру ретивого оратора.
- А вот этого как раз и не нужно! – Спокойно, но твердо и строго, сказал Сергей. – Мы можем говорить все, кроме агитации. Не будем забывать, что сегодня – день тишины. И эта тишина подразумевает отнюдь не громкое звучание музыки или речи, чем мы сейчас грешим, а именно отсутствием политической агитации и рекламы. Этот день и дается для того, чтобы человек мог отдохнуть от бесконечных дерганий со всех сторон разных предвыборных штабов, которые населению буквально рукава отрывают, дергая их, и упрашивая голосовать то за Ивана Ивановича, то за Степана Степановича. Мы тут, хотя и шумим своими динамиками, но именно эту политическую, агитационную тишину пока не нарушали. Давайте не делать это и в дальнейшем. И не только для того, чтобы кто-то потом опротестовал из-за этого завтрашние выборы. Они должны состояться, и вы должны пойти на них. Дело в другом. Коль мы тут собрались отныне жить по-новому и по чести, то давайте и делать все так, чтобы нам не стыдно было за свои поступки. Все нужно делать по-людски.
- Правильно! – крикнул кто-то из толпы.
- Спасибо за поддержку, - улыбнулся Сергей. – Я не знаю, какое имя хотел произнести сейчас этот человек, но, скажите на милость, зачем его здесь вообще произносить?! Какое отношение он или кто-либо иной из списка кандидатов, имеет ко всему происходящему здесь?! Что он сделал для того, чтобы изобличить Янаевича, выручить из заточения меня, поднять народ против вороватого и преступного несостоявшегося отца нации, который не брезговал планами даже террора в отношении своего народа?! Если кого тут и можно отметить, так это Виталия, который все это так лихо закрутил. Помог и мне, и вора вывел на чистую воду, и теперь в это время делает все, чтобы его сейчас сюда доставили, передали нам, а затем тот предстал перед судом Украины. Но Виталий не кандидат в президенты. Поэтому то, что я его назвал, не нарушает принципы дня тишины. Да и, повторяю, не только в этом дело. Мне вот вспоминаются рассказы отца об оранжевой революции. Да и я сам, хоть и был мальчишкой, тоже многое помню. Так вот. Приведу пример. Такой простой случай, но он очень назидателен.
Притихшая площадь внимательно слушала Сергея.
- Во время Оранжевой революции оппозиционеры организовали митинг возле одного из памятников в центре Херсона. Толпа начала кричать, что, мол, давайте и этот памятник обвешаем оранжевой символикой. Тогда на ней все вокруг помешались. Ладно, плакаты, агитационные листовки. А то ведь просто оранжевыми ленточками обвязывали заборы, ограды, ветви деревьев. В глазах рябило от оранжевой символики. Возле памятника тогда как раз держал речь Артем Кияновский. Человек высочайшего ума, порядочности, интеллигентности. Он создал в Херсоне школу гуманитарного труда, совершил много иных добрых дел. Вот что ответил он на предложения толпы обвешать и памятник ленточками. Нет, говорит он. Памятник есть памятник. Пусть он таковым и остается. Не будем осквернять его. Не будем превращать его в новогоднюю елку. Повторяю: я был мальчишкой, но помню, уже тогда оценил ум и порядочность этого человека по одной единственной фразе. «Не будем превращать памятник в новогоднюю елку». Так что давайте и мы будем вести себя на уровне Артема. Не будем опускаться до чего-то низменного. Я все-таки верю, что мы, несмотря ни на что, станем великой нацией. А вы?
Толпа возбужденно зашумела.
- Так за кого нам тогда голосовать? Посоветуй, Сергей! – послышалось из толпы.
Тот грустно улыбнулся:
- Ну, говорить вам, за кого голосовать, я, конечно, не могу, поскольку мы нарушим упомянутые мною правила дня тишины. Да и морального права на это не имею. В смысле того, чтобы советовать кого-то конкретно. Каждый вправе выбирать сам, делать свой личный выбор. Но какие-то свои посильные размышления по этому поводу, коль вы об этом просите, изложить осмелюсь. Мне бы хотелось, чтобы вы голосовали… Как бы это правильнее сказать? Сердцем, что ли. Умом, рассудительностью. А не зомбированием. Меня всегда удивляло… Даже в детстве, в подростковом возрасте, когда у меня были только гульба да девчата в голове, и политикой я вовсе даже не интересовался, как взрослые выбирают себе президента. Или людей в Верховную Раду. Мне достаточно было только лишь первого беглого взгляда на фото этого человека, чтобы сразу же понять: это подлец высшего пилотажа! Каким же огромным было мое удивление, когда в результате потом оказывалось, что из немалого количества претендентов выбрали именно его!!! Уже тогда я, пацан, в отличии от огромной миллионной массы взрослого населения, имеющего право голоса, понимал: всему причиной обилие фотографий этого кандидата на бесчисленных бигбордах и ситилайтах, мозолящих глаза народу страны на каждом углу во время предвыборной кампании. Частого мелькания этой рожи на телеэкранах, и другой предвыборной агитации. Было понятно, что он победил благодаря так званому «зомбированию», как я это называю. Потому как почти никому и никогда во время предвыборных компаний не приходит на ум одна, но вполне здравая идея. Не поленится и поинтересоваться: а что такого в жизни хорошего, полезного и доброго, сделал этот человек до сего времени? Обещать, понятно, он может все, что угодно. Давно ни для кого не секрет, да, говорят, и учеными доказано, что человек никогда в своей жизни не врет так много, как во время предвыборной кампании. Поэтому я и не осуждаю людей за то, что они практически никогда не заглядывают в предвыборные программы кандидатов. Там, конечно, блеф. Но если поинтересоваться биографией кандидата и увидеть, что он до этого был активным и сделал немало добрых дел в своей жизни, то на такого человека нужно обратить внимание. Если, помимо болтовни, он ни в чем более не был активен, то совершенно понятно, что кроме словесного поноса и умения лить воду на мельницу болтливости, он ничего иного не сможет сделать и впредь.
Послышалось одобрительное гудение среди зрителей.
- Иногда, - продолжал Сергей, - болтуна видно даже по его предвыборным обещаниям. Один человек предлагает вполне конкретные действия, как он преобразит страну, сделает то-то и то-то, построит такие-то заводы и фабрики, комплексы, поможет конкретно развитию таких-то отраслей, что позволит создать рабочие места, и так далее. А второй, кроме болтовни о том, что он, дескать, сделает русский язык вторым государственным, ничего более не обещает! Вдумайтесь только! Ему не нужно будет пыхтеть, чтобы что-то созидать, изыскивать для этого деньги и так далее. Достаточно только словоблудия – и все! Неудивительно, что к помощи этого «мыльного пузыря» прибегали многие кандидаты в Раду и на пост президента на протяжении многих предвыборных кампаний! Многих лет, десятилетий! Казалось бы: для принятия этого решения достаточно было только руку парламентариям поднять в Раде во время голосования, и все! Но они не делали этого! Новые выборы, новые обещания сделать русский язык вторым государственным! Словно для голодающего народа это была манна небесная. Важнее того, чтобы у них на столах постоянно был кусок хлеба. Эти обещания длились десятилетиями!
Сергей грустно покачал головой.
- А вспомните, с какими предвыборными лозунгами шла в свое время в кандидаты некая одиозная Наталия Ветренко. Точно что «ветряк», только воздух гоняла. Языком. Вся ее деятельность и вся ее жизнь была положена на алтарь одной формулировкой: «НАТО – нет!» Огромное количество бабушек-пенсионерок по всей стране размахивали ее флагаи и транспарантами с надписью «НАТО – нет!» Повторяю, я тогда совсем пацаном был, но, видя эту клоунаду, давился от смеха! Ну, почему, думалось мне, я, ребенок, понимаю, что мы имеем дело с полной дурой, а эти, умудренные, казалось бы, жизненным опытом старики – нет?! Ведь эта очередная пустышка предлагает народу не что-то конкретное, а все тот же мыльный пузырь! Я не понимал тогда, членство в НАТО для Украины – это хорошо или плохо. Но я отчетливо давал себе ответ, что в то время, когда многим почти жрать было нечего, нужно было совсем иные вопросы решать, а не эту мыльную бульбашку. Повторяю: я тогда не знал, какие точно плюсы и минусы светят Украине в членстве в этой организации. Но и знал, что многие развитые мировые страны состояли в членстве и преспокойно процветали. Так что же мы выпендриваемся? Я помню разговоры взрослых по этому поводу: «А звал ли нас вообще кто-то в НАТО? Может, мы должны им еще и жопу поцеловать в благодарность за то, что они нас, голоштанных, соизволят принять в свои благополучные ряды. После того, как мы туда сильно попросимся! А мы тут еще и распинаемся: «Нет!» Хорошо сказано! Что могла такая болтливая самодурка, если бы ее избрали на должность президента, сделать для страны? Да ничегошеньки!
Сергей вздохнул.
- Мне кажется, президентом можно выбрать человека, даже не имеющего какого-то особого высшего образования, опыта партийной, экономической и иной, уж е знаю, какой там, работы. Лишь бы он был честным, порядочным человеком, с душой относился к своему делу, смотрел на все не глазами вора, мол, как бы побольше из всего этого поиметь лично, а, наоборот: как бы этим делом побольше сделать пользы и добра не только себе, но и другим, всему народу. Он может не разбираться ни в военном деле, ни в экономике, ни в иных отраслях. Но он поставит министрами и на иные должности людей, с которых будет строго спрашивать. Сколько лет многое чего в иерархии чиновников, во многих отраслях, строилось по принципу: в районах мелкие чины собирают с «кустов» дань. Часть оставляют себе, часть – в область. Область, после того, как «отслюнявят» энное количество денежных знаков себе, переправляет солидную сумму взяточникам повыше. И вот именно ради причастности к таким денежным ручейкам и бюджету, именуемому в простом народе «корытом», и лезут из шкуры вон многие кандидаты во время предвыборных кампаний. Ни для кого не секрет, что должности судей, и иные, так званые, доходные места, покупаются. Причем за огромные, немыслимые суммы! Как такое вообще может быть?!
Ранее усталый и даже вялый голос недавнего пленника сейчас звучал твердо и решительно.
- Вот если президент по настоящему любит свою страну, то он, повторяюсь, пусть даже не понимающий во всех тонкостях каждой отросли, должен собирать своих подчиненных и говорить примерно такое. Ты, главный таможенник, сделай все, мил человек, чтобы люди не жаловались на поборы на таможне. Сделаешь – честь тебе и хвала, орден, паек на усиленное питание. Как Глеб Жеглов говорил. Не справишься – уступи место другому. А, ежели и сам там коррупцию развел, то сменишь «костюмчик» на «телогреечку». Это цитата Жеглова все с того же фильма. И так с каждым министром, каждым руководителем. Когда наши народные деньги начнут уходить не в офшоры или иные «черные дыры», поверьте, и жить мы, украинцы, будем лучше.
Площадь зааплодировала.
- Есть у нас в Херсоне человек. Его имя Бурда Тарас Александрович. Когда-то у нас в городе развалился филиал «Захидинкомбанка», который он возглавлял в Херсоне. Было понятно, что это не его вина, не он хозяин банка. Центральный офис был в Луцке, и рухнули его филиалы во всех областях Украины. Многие вообще остановили свою работу, в прямом смысле этого слова. Тарас же старался не обижать своих вкладчиков, просил выплатить кредиты богатых клиентов и предприятий и потом эти суммы отдавал рядовым вкладчикам. Его бы похвалить за эти старания. Но местные газеты, вернее, одна из них, словно с цепи сорвались, пытаясь затравить человека. То ли у меня обостренное чувство справедливости, уж и не знаю… Но я и тогда уже понимал, что вся эта свора писак его одного мизинца не достойна. Я был уверен, что пройдет время, эти товарищи будут и дальше скрипеть перьями, кого-то изобличать, уличать, зарабатывая себе на кусок хлеба публикациями сенсаций и жареных фактов. Говорю это без злой иронии. Это действительно хорошая газета, и писали журналисты, которых я искренне, повторю, искренне, уважаю. Пишут они действительно сильно. Но в том случае, ради жареного факта, просто наступили грязной подошвой на человека, который этого явно не заслуживал.
Желваки Сергея прыгали.
- Я ведь прекрасно видел, что делал этот человек для всего города. Поддерживал театр, искусство, фестивали, памятники истории и архитектуры. Много, очень много делал! Я был уверен, что, невзирая на жесточайший кризис вокруг, который обрушился не только на этот банк, на весь мир, много чего рухнуло и у нас, и в России, и в Америке, этот человек не опустит руки. Тарас Бурда – яркая иллюстрация известной пословицы-притчи. Говорят: дай человеку рыбу, он ее съест, и пока она будет у него в желудке, он будет сыт. Но пройдет время, пища переварится, и он вновь станет голодным, вновь будет плакаться в жилеточку, и ему снова нужно будет давать дармовую рыбу. А дай человеку удочку, гласит эта же притча, он всегда будет сыт. Поскольку всегда сможет словить себе на пропитание рыбу при помощи этой удочки. Бурду же можно назвать тем, кому и удочки не нужно. Если бы он, образно говоря, оказался на необитаемом острове, все равно бы выжил. Даже на таком острове, где бы из воды только голая скала торчала, без растительности и живности, без ничего. Он бы сам соорудил бы удочку из подножного материала, или того, что нашел бы на дне моря вокруг этой скалы. Так он поступил и тогда, когда другие люди прибрали к рукам «Захидинкомбанк» и управление его филиалом в Херсоне. Тарас возглавил в своем городе филиал другого банка, он организовал прокат недвижимости, иные дела. Все вывел на высокий уровень. Продолжил поддерживать театры, фестивали, культуру, исторические памятники и так далее.
Сергей очередной раз перевел дух и продолжил:
- Я когда-то увидел его интервью, где он рассказывал о своем жизненном пути. И на стройках простым рабочим работал, и на забалковском рынке просто торговал, и в Польшу челноком ездил, тогда, когда это делали все. По крупицам создавал свое дело и достиг высот, стал человеком известным, уважаемым, богатым. Вот примерно таким бы хотел я видеть будущего президента. Который умеет соображать, трудится, честно относится к делу сам, и от своих подчиненных требует того же. Уверен: дай такому человеку любую работу, управление страной, в чем он изначально совершенно не будет разбираться, но в итоге именно такие люди смогут сделать так, что яблони будут цвести не на Марсе, как поется в известной песенке, а на территории тех производственных площадей, которые будут находиться под началом таких энтузиастов, или по всей стране, если речь будет идти о президентстве.
Сергей в задумчивости потер подбородок.
- Я помню статью в херсонской газете «Гривна». Там рассказывалось о том, как во время поездки в другой город Тарас Бурда стал невольным свидетелем преступления, убийства. Даже группа крепких мужиков, также остановившаяся на одинокой загородной ночной дороге и увидев случившееся, уехала, а он, Тарас, остался один-на-один с преступниками на пустынной ночной дороге и не уехал до тех пор, пока не дождался вызванный им же наряд милиции! Преступники ему угрожали, а он не только не испугался, но даже дал им свою визитную карточку! Мол, я вас не боюсь! И не только не собираюсь от вас скрываться, а вот еще даю вам и свои координаты. Этот пример показал лично для меня, что Тарас Бурда не только хороший специалист своего дела, но и мужественный человек, законопослушный, настоящий гражданин свой страны! Такому не боязно доверить руководство этой страны!
В это время все увидели на сцене суету, новых людей, которые выносили на помост какую-то поклажу и складывали ее посредине сцены. Некоторое время над площадью властвовала тишина, поскольку Сергей, отойдя от микрофона, переговаривался с прибывшими и заглядывал в те кули, которые они выносили не сцену. Но вскоре вновь подошел к своему, ставшему за последнее время уже почти привычным, «рабочему месту»:
- Ну, что, - оживленно молвил он. – Вот наша история выходит на финишную прямую. Вот они, денежки! Уже здесь! Джохар! Все честно! Тут та сумма, о которой ты говорил. Вся, до копейки! – И тут же улыбнулся. – Хотя копеек здесь, понятное дело, нет.
По толпе прокатился легкий шумок. Мол, ого! Сколько «бабла»!
- Ну, теперь дело за тобой, Джохар. Привози сюда того, кто спер у народа эти деньги, и в обмен получишь все это. Кидалова не будет! Тут ты можешь не сомневаться. Боюсь, что после этого найдутся желающие, кто захочет сесть на хвост транспорту, который будет увозить эти деньги. Но то уже не наша забота. Позаботься об охране, эскорте и всем ином. Так что ждем, Джохар! Дай этим людям возможность взглянуть в глаза человеку, который… Ох… Видит Бог, что мне сейчас и говорить о нем не хочется. Казалось бы: Тарас Бурда, о котором я только что говорил, из провинциального Херсона, смотрится щепкой, уж простите за сравнение, на фоне столичной «акулы», которого от статуса «отца нации» отделял всего лишь один день! Но, как не удивительно, после тех добрых и светлых чувств, что я испытывал при рассказе о образно названной нами «щепке», мне сейчас неприятно и противно говорить об «отце народов», который, ей Богу, не стоит даже упоминания о нем. Удивительно! Вот что значит прожить жизнь нужно так, чтобы оставить добрую память о себе. Вот вам разительный пример контрастности памяти. Да…
В это время кто-то крикнул из толпы:
- Давайте лучше поделим между нами эти денежки!
Тот, кто был рядом, услышав это, засмеялись. Улыбнулся и Сергей. Подойдя к микрофону продолжил:
- Тут кто-то крикнул, мол, давайте поделим между нами эти денежки. Вот вам наглядный пример того, что человеку лень подниматься с дивана, брать в руки удочку, и идти рыбачить. Ему хочется, чтобы ему эту рыбу кто-то сам домой принес. Пусть это даже будет мелкая рыбешка, которой и наесться-то толком почти невозможно. Я нисколько не сомневаюсь, что если бы спросили, что вы хотите больше: поделить сейчас эти деньги и потом «лапу сосать», или получить вора, привлечь его к ответу, а ворованные им деньги пустить на развитие экономики, которая потом и обогатит нашу страну, и, вместе с этим, поднимет в дальнейшем жизненный уровень всех украинцев, многие из вас выбрали бы именно первый вариант. Повторяю: не все, но многие – это точно! Я далек от мысли корить вас за это. Всем хочется «здесь и сейчас». Хотел этого и несостоявшийся отец нации. Он так же мыслил: мне бы быстрее лично себе побольше урвать, а там – хоть трава не расти! А в итоге видите, как вышло…
Новая возня на сцене, и новая пауза. После того, как паки с деньгами быстро начали уносить со сцены, по площади прокатился шумок: «Начался обмен!» Все оживились, ожидая скорого появления на сцене пленника. Все вмиг притихли, видя, что Сергей вновь подходит к микрофону. Все понимали, что сейчас, возможно, случится кульминация.
- Я представляю, - начал Сергей взволнованным голосом, и по этим ноткам чувствовалось, что сейчас он скажет нечто важное, - какой была реакция людей на этой площади вчера вечером, когда на эту сцену выходил человек, который на словах обещал горячо любить украинцев. То была, скажем так, проплаченная реакция народа. Понятно, что люди, стоявшие перед сценой с флагами, плакатами и транспарантами и даже без оных, кричали: «Славься в веках светлое имя Петра Ивановича!» не за его добрые дела, а за то, что он «всунул в зубы» каждому такому волонтеру по сто-сто пятьдесят гривен денег. А теперь давайте послушаем, какой будет реакция народа, на появление на этой сцене человека, который на самом деле не брезговал в случае чего утопить этот народ в крови террором и иной заботой о народе. Тоже в кавычках. Встречайте!
И все увидели, как из глубины сцены к ее центру направилась троица. При этом было заметно, что те двое, которые шли по бокам, исполняли роль конвоиров, поскольку поддерживали под руки того, кто шел по центру. Камера при этом тут же выхватил его лицо крупным планом, и все, увидев на экранах, установленных на площади, до боли знакомое лицо, тут же взорвались бурей негодования.
Сергей специально ничего не говорил, делал так, чтобы эта пауза на сцене длилась подольше, благодаря которой дольше и доходчивее была слышна реакция многотысячной толпы, запрудившей Майдан Независимости. Сергей вынул микрофон из зажима стойки и дальше стал говорить, держа его в руке:
- Говорят: чтобы узнать, что люди думают о человеке, нужно послушать, что они говорят о нем не в его присутствии. Подразумевается, что в глаза всегда говорят лесть, стесняются сказать что-то колкое, а «за глаза» можно без лишних обиняков и правил такта выложить о человеке всю правду-матку. Вы хотя и находитесь здесь, Петр Иванович, но вот оно, настоящее, не проплаченное вами, мнение народа о вас. Вот чего вы стоите на самом деле.
Свист и негодующие крики зазвучали еще громче.
- Вы ничего не хотите сказать в свое оправдание, Петр Иванович?
Сергей поднес на вытянутой руке микрофон к губам пленника и довольно долго ждал ответа. Толпа не умолкла, но заметно притихла. Янаевич молчал.
- Хорошо, оставим пока это, - молвил Сергей. – Спрошу о другом. Мне не дает покоя неведение о судьбе моей жены, Нины. Скажите, что с ней?
Тот продолжал молчать.
- Хотя бы два слова. Пожалуйста! Она жива?
Молчание.
- Вы не давали приказ на ее устранение? Может, она, как и я недавно, сейчас томится где-то в заточении? Ответьте! Прошу вас!
Пленник был подавлен. Он молчал, и по его угрюмому виду нетрудно было догадаться, что он и не собирается говорить.
- Хорошо, - Сергей продолжал говорить, но при этом всовывал микрофон обратно, в зажим микрофонной стойки. – Поступим по-другому. Мне и не нужен ваш ответ. Я его сам получу. Только не падайте в обморок. А то Украина уже знала примеры того, когда во время предвыборных президентских гонок один из кандидатов на пост отца народов падал в обморок при виде безобидного куриного яйца, слегка испортившего его костюм. Это будет не больнее комариного укуса. Уверяю вас! Куда больнее было бы народу Украины, если бы вы действительно применили к нему террор.
При этих словах Сергей выдернул из головы пленника волос, достал свой носовой платок, завернул в него свой трофей, отправил все это в карман брюк.
- При помощи своего изобретения я, как вы понимаете, с точностью до каждого слова узнаю все, что вы говорили о Нине и какие приказы, возможно, отдавали.
При этом Сергей тяжело вздохнул. Настолько тяжело, как это делает человек, который, к примеру, целый день тяжело работал, допустим, колол дрова, а к вечеру утомленный присел на одно из поленьев, чтобы перевести дух. При этом на экране мелькнула картинка, где оператор выхватил лицо Сергея крупным планом. Все сразу заметили, насколько усталым было оно.
- Все, я больше не могу…
В его голосе также начала чувствоваться усталость. Видимо, этот измученный человек достиг некого Рубикона. Сколько мы знаем примеров, когда человек прикладывает все мыслимые и немыслимые силы, чтобы достичь какой-то цели, и когда она достигнута, силы вмиг оставляют его. Сколько раз мы наблюдали подобное в спорте. Когда бегун, биатлонист или лыжник предпринимает отчаянные физические усилия, чтобы першее своих оппонентов пересечь заветную финишную линию. А когда это случается, тут же падает на беговую дорожку или на лыжню, не в состоянии даже сделать хотя бы один, казалось бы, такой простой и элементарный шаг.
Нечто подобное произошло и с Сергеем. Он еще раз взглянул на пленника, хотел ему что-то сказать, но потом лишь махнул рукой сопровождавшим того охранникам, мол, уведите его, и подошел к микрофону.
- Спасибо вам за все! Спасибо за то, что так долго оставались на этой площади, терпеливо ждали развязки, высказали своими возгласами все, что думаете об это человеке. Это важно! Правители должны знать, что их удел – не только обещать, но и выполнять свои обещания перед народом. Да, чувство едва ли не абсолютной власти может пьянить и кружить голову человеку. Но на то он и президент страны, отец нации, чтобы держать себя в руках, чувствовать свою ответственность. Я помню кадры кинохроник, когда правители своих стран, Чаушеску, Саддам Хусейн, Каддафи и иные диктаторы, упивались своим величием в лучшие годы своих правлений. Им тоже толпы воздавали овации. А потом эти же правители были растерзанны этой же толпой...
Сергей устало вздохнул.
- Знаете, что мне сейчас хочется больше всего? – И не дожидаясь ответа, продолжил. – Чтобы мы, украинцы, народ Украины, и вся Украина, достойно вышли из этой ситуации. Которая сейчас сложилась. Понятно, что она не простая. Но чтобы в итоге вышло так, чтобы мир восхитился нами. Как это, к примеру, случилось во время нашей оранжевой революции. Да, потом те правители, которые вывели тогда людей на эту площадь, сами же перегрызлись между собой, чем и омрачили итоги этой революции. Но пусть это остается на совести тех лидеров, которые тогда не видели дальше своего носа, своих каких-то личных мелких обид и внутрипартийных дрязг. Я говорю о другом, о главном. О том, как в той ситуации повел себя народ Украины. За рубежом любой протест, даже мелкий, который и яйца-то выеденного не стоит, сразу же вызывает погромы, сожженные машины, разоренные витрины, разбитые стекла магазинов и погромы всего, что встречается на пути протестующей толпы. У нас же тогда произошла такая величайшая революция, площади были переполнены протестующими не только здесь, в Киеве, но и во всех городах Украины. Но нигде, подчеркиваю, нигде не прозвучал ни единый выстрел, не было сожжено ни единой машины, никто ничего не громил! Вдумайтесь! И мы, при этом, всегда «заглядывали в рот» «цивилизованному» западу, завидуя им. Да мы, украинцы, во сто раз умнее и порядочнее их!
Буря оваций взорвалась над площадью. Такого ликования не было даже вчера вечером, когда Янаевич поднимался на сцену и по-отечески, в стиле Ленина или Сталина махал в ответ рукой массам, упиваясь этим мигом.
- Надеюсь, - продолжал Сергей, - что так же будет и на этот раз. Если кто-то, так сказать, жаждет крови и желает сурового возмездия несостоявшемуся отцу нации или кому-то из его подельников, то прошу: не думайте пока об этом. Пусть это решает суд. А мы давайте не озлобляться. Мы с завтрашнего дня начнем строить Новую Украину. Понимаю, что вы провели бессонную ночь. Но прошу вас: сейчас разойдитесь по домам, хорошенько отдохните, выспитесь, а завтра приходите на избирательные участки и сделайте свой выбор. Не в результате зомбирования, а поразмыслив. Найдите газеты с публикацией биографий кандидатов, загляните в почтовые ящики, где, возможно, еще лежат их агитационные листовки, не поленитесь все это прочитать и определиться. Одно знаю: не сидите завтра дома на печи. Президента у нас в любом случае сейчас нет, и избрать его нужно непременно. Звучит банально, но действительно проявите свою гражданскую активность. Все… Я валюсь с ног… Извините…
В это время те, кто стоял ближе к сцене, буквально в один голос умоляли оратора: «За кого нам голосовать?!» «Посоветуйте, пожалуйста!» Вели себя они при этом настолько активно, что, казалось, еще чуть-чуть, и самые бойкие начнут сейчас выбираться на сцену. Хотя она была довольно высокой, и сделать это было бы отнюдь не просто. Сергей, который уже сделал шаг от микрофонной стойки, чтобы уйти, на мгновение застыл и вновь подошел к микрофону.
- Тут меня просят подсказать, за кого голосовать. Надеюсь, вы понимаете, что назвать конкретную фамилию я не могу. Это все, повторяю, шло бы вразрез из принципами дня тишины. - Сергей взглянул вокруг, поднял глаза на небо. – Во денек сегодня получился!
В это время площадь стала едва ли не в один голос скандировать:
- За кого голосовать?! За кого голосовать?!
Сергей задумался.
- Советовать вам я, конечно, не буду, но скажу, за кого бы я голосовал. У нас в Херсоне я отметил бы только Тараса Бурду, о котором я вам уже рассказывал, которым искренне восхищаюсь. Я помню, когда он после работы в банке, был на должности заместителя мера Херсона. Долгое время был. Потому я и видел, сколько добрых дел он совершил. Не меряно! Это отмечал и я, и мой отец, который более живо интересовался политикой, и часто в семейных разговорах давал оценку и руководству страны, и руководству города, области.
Сергей в который раз перевел дух. Он выглядел все более уставшим.
- С недавних пор Тарас начал работать в Киеве. Насколько я знаю, это Игорь Ксенофонтович его пригласил… Стоп! Может, это я уже скажу с опозданием, но все же. Касиянчук, был, но мой взгляд, единственным президентом Украины, за все ее годы, который искренне любил свою страну, свой народ, а, главное, не языком, а делом начал делать все, чтобы и страна процветала, и народ в ней жил счастливо. Мы так много тут говорили о человеке, который его убил. Повторяю: говорю это с опозданием, но не так уж и много прошло времени, когда Игоря Ксенофонтовича не стало с нами. Давайте почтим его память минутой молчания. Всего лишь немного помолчим. Это так мало.. Он заслуживал куда большего…
Над площадью воцарилась тишина. Кто-то из женщин, проникшись трогательностью момента, поднес к уголкам глаз носовой платочек, вытер слезу.
- Так вот. – Сергей собирался с мыслями, словно забыл, о чем он перед этим говорил. – С недавних пор Тарас Бурда, бывший херсонец, мой земляк, стал работать в Киеве. После того, как он перебрался в столицу, ничего о нем, честно признаться, я не знаю. Слышали лишь о том, что его пригласил сам Игорь Ксенофонтович. Видимо он увидел в моем земляке единомышленника, человека активного, который не просто был бы не равнодушен к делам и начинаниям, которые «започаткував» президент для того, чтобы вывести Украину на новый уровень, но и активно бы реализовывал эти идеи в жизнь. Так вот. Пересматривая нынешний список кандидатов в президенты, я увидел в нем фамилию: Бурда Тарас Александрович. Я понимаю, что его мало кто знает, что у него мало шансов выиграть. Но, вместе с тем, я далек от мысли, что это так называемый технический кандидат. Смею предположить, что это или он сам, или группа честных людей, которая была объединена идеями реализовать в жизнь начинания Игоря Ксенофонтовича, выдвинули кандидатуру именно этого человека. Чтобы он продолжил дело предыдущего президента. Вот в ком - в ком, а в нем я уверен, что он не будет продажным и подлым. Он не только продолжит дело Касиянчука. У него самого, я в этом уверен, немало идей и энтузиазма. Он и сам предложит массу того, над чем стоит всем нам поработать. Всей Украине. Дел у нас – непочатый край! Я бы голосовал именно за такого человека. А за кого будете голосовать вы – вам решать.
Сергей перевел дух.
- Не думайте, что я выхваляю человека только за то, что он мой земляк, и я хотел бы видеть на высокой должности того, с кем врос в одном городе. Нет! Ведь существуют и иные относительно известные люди, при упоминании о которых я бы не гордился, а стыдился того, что они мои земляки. За таких я в жизнь не голосовал бы! Не время о них тут сейчас рассказывать, но я очень хочу, чтобы вы понимали, что предвыборные сладкие обещания и реальные добрые дала – это далеко не одно и тоже. Тарас Бурда никогда себя не выпячивал, но слепому видно, что это порядочный человек и человек дела. Как тут для сравнения не вспомнить, как бодрился второй мой земляк, некий Бебко Иван Яковлевич, который высказывал свои амбиции баллотироваться в местную власть. Как я потешался с одного только этого факта! Человек собрался налаживать жизнь целого города, а сам при этом не может разобраться со своей крошечной проблемой. Вроде богатый человек, имеет свой автосалон «БЕБКО-АВТО», фирму «БЕБКО-ФИНАНС», рекламное агентство «Эволюция» и много иного, а вот уже пару-тройку лет подряд не может отдать долг, честно заработанные деньги, своему бывшему работнику. Там-то суммы той, образно говоря, «пятнадцать копеек», а человек (имею ввиду Ивана Бебко) рад удавиться этой копейкой, потерять честь и достоинство, репутацию надежного партнера, лишь бы не отдавать долг. Все в городе знают об этом долге, все с него, Бебка, смеются, а он ради того, чтобы «удавиться из-за этой копейки», продолжает «у Сірка очі занімать», то есть не отдает долг… Как насмешка смотрятся по Херсону масса огромных бигбордов, на которых красуются надписи: «БЕБКО-ФИНАНС – ваш надежный партнер!» Вот тебе и надежный… Деньги человеку годами Бебко не отдает, а о «финансовой надежности» распатякивет… Блин, и глаза от стыда не вылезли у того, кто на бигборде о бебковской «надежности» писал… Не понимаю я этого! Не могу умом понять, как так можно! Людей судят по делам, и по тому, хороший он человек или нет. Вот если я всем сердцем понимаю, что Тарас Бурда не подлец, а открытый, честный и правильный человек, я и всем сердцем за него. А если бы тот же Иван Бебко стал бы мне даже деньги предлагать, чтобы я агитировал за него во время возможной предвыборной компании, я бы ни за какие деньги не стал этого делать. Я бы прекрасно понимал, что цена ему не предложенные мне миллионы, а те «пятнадцать копеек», которые он променял на сою совесть и доброе имя.
Сергей примиряюще вскинул вверх руки, мол, «сдаюсь».
- Все. Извините, я больше не могу… Я валюсь с ног. Спасибо за поддержку, и прошу вас: остановитесь! Во всем нужно иметь меру. Не нужно больше стоять здесь. Расходитесь по домам, отдыхайте. То, что вы хотели бы сейчас сказать, скажите завтра, возле избирательных урн. Я верю, что украинцы - мудрый народ. Вы просто не можете не сделать неверный выбор. Ваше решение будет верным. Украина станет великой страной! Вспомните, как ликовала страна во время великих побед футбольной сборной Блохина. Вспомните, как поднимались многотысячные стадионы и в один голос пели гимн Украины. От таких моментов мурашки бегут по коже, комок к горлу подкатывается.
В это время кто-то из первых рядов начал кричать: «Сергей! Сергей!» и этот клич начала подхватывать вся площадь. Сергей, который уже собрался уходить, услышав это, вернулся к микрофону и приложил руку к сердцу:
- Прошу вас, не нужно подобных кричалок! Не «Сергей!», не «Виталий!», который, уверен, больше этого заслуживает. Поскольку сделал для того, чтобы все это состоялось, куда больше, чем я. Хватит кричать и иные имена. Скандируйте лучше: «Украина!». Это будет более правильно. Спасибо всем вам! До свидания!
Сергей поспешно покинул сцену, и по нему было видно, что он уже ни за что не вернется к микрофону, кто бы и что бы не кричал ему вдогонку. На площади тем временам начали многократно скандировать предложенный Сергеем слоган «У-кра-и-на!» Но вдруг кто-то начал петь Гимн Украины. Его подхватили остальные. И вскоре уже вся многотысячная толпа слаженно, в один голос, пела это творение, которое нельзя назвать просто рядовым музыкальным произведением. Сергей восхищался тем, как пели гимн зрители на трибунах стадиона. Но там счет шел на десятки тысяч. Здесь же, на Майдане Независимости в Киеве, счет шел на сотни тысяч людей. Это было такое зрелище, от которого, у миллионов людей, сидящих перед экранами телевизоров во многих странах мира, мурашки по коже бежали. Если бы какой-то безумный и амбициозный олигарх, решивший перекрыть этот рекорд и попасть в Книгу Рекордов Гиннеса, собрал бы для исполнения гимна еще большее количество людей, заплатив при этом каждому из них баснословные деньги, он все равно вряд ли перекрыл бы этот рекорд. Ибо можно было бы увеличить количество певших, но ни в коем случае тот азарт, с которым эти люди сейчас пели эту святую для них песню. Камеры то и дело выхватывали из толпы крупным планом лица поющих, и от того безумнейшего блеска в их глазах, многим у экранов телевизоров ставало не по себе. Некоторые просто плакали. Некоторые, разрыдавшись, покидали уютное место возле экрана, спешили в ванну, открывали кран с холодной водой, подставляли лицо под охлаждающую струю и смывали слезы.
День клонился к вечеру, ребята в комбинезонах, с эмблемами «ПЦГБ», что означало «Продюсерский центр» какого-то чувака, давно свернули кабеля, собрали и зачехлили аппаратуру, увезли ее, а на площади все еще стояли люди и все пели и пели то Гимн Украины, то иные, всеми любимые украинские народные песни.
Так рождалась Новая Украина.

Глава 14.
- Добрый день, дорогие телезрители. Мы начинаем выпуск новостей главной темой дня. Итогам состоявшихся вчера президентских выборов в Украине. Центризбирком, конечно, пока далек от того, чтобы предоставить полные официальные итоговые результаты голосования. Но по результатам плебисцита, опросам избирателей при их выходе из избирательного участка, уже сейчас понятно, что победу одержал Тарас Александрович Бурда. Победа настолько необычная, что о ней фактически трубят не только все отечественные средства массовой информации, но и зарубежные. Казалось бы, это внутреннее дело Украины. Но, после событий, сотрясших Украину в так званый день тишины, за дальнейшими событиями в нашей стране следят во всем мире. Все отмечают, что победа Тараса Александровича удивительна вдвойне. Во-первых, это то, с каким подавляющим преимуществом он победил. Такого колоссального отрыва между кандидатами, занявшими первые и вторые места, не знала еще не только Украина, но и иные страны. Исключение составляют разве что выборы в бывшем Советском Союзе или иных странах, где выборы напоминали, скорее, игру в демократию, чем были на самом деле таковыми. Ведь люди старшего поколения помнят, что тогда выбирали фактически одного кандидата. Сейчас же список был внушительным, и выборы прошли честно. Это отмечают многие. Но больше всех избирательских голосов набрал именно Бурда Тарас Александрович. Именно в его кандидатуре и заключается вторая причина удивления и сенсации, которая изумила всех даже больше, нежели первая. Ведь этот человек был среди всех иных кандидатов самой настоящей, что ни на есть, так называемой «темной лошадкой». Еще за день до выборов, до упомянутого мною дня тишины, никто в стране практически его не знал! Была лишь только, скажем так, строчка в предвыборном бюллетене! И все!
Обычно дикторов в «ящике» называют «говорящими головами». Поскольку они, как правило, с безучастным видом на лице читают «по бумажке» ту информацию, которая им предоставлена, и им глубоко параллельно, что стоит за всем этим. Сейчас же было видно, что диктора самого захлестывают эмоции, и он сам удивляется: как такое вообще могло произойти?!
- Совсем недавно Тарас Александрович работал банкиром, а затем заместителем мера в Херсоне, и о нем могли знать только жители этого относительно небольшого провинциального городишка Украины. Но уж никак не все жители нашей страны. В пестрой мишуре предвыборной компании он тоже был практически незаметен. Если лица других кандидатов всем уже давно примелькались на экранах телевизоров и бигбордах, то Бурда практически не был заметен во всем этом предвыборном карнавале. И вдруг такой ошеломляющий результат! Многие уже окрестили этот феномен «эффектом Золушки», отмечая, что не все в наше время решают деньги. Ведь остальные кандидаты потратили на свои избирательные компании колоссальные средства, а выиграл тот, кто фактически не истратил на это, образно говоря, ни единой копейки!
Ведущий новостей был настолько взвинчен, что казалась: это не Бурда, а он выиграл предвыборный марафон.
- Здесь бы самый раз всем удивляться: как же такое могло произойти?! Но вот тут-то вопросов как раз и нет. Все прекрасно понимают причину этого. Все вспоминают события предыдущего дня. Всем понятно, что причиной этого была пламенная речь на Майдане Независимости компьютерного гения из Херсона. Тот привел в пример своего земляка, который болеет душой за общее дело. Намекнул, что такому человеку можно доверить страну. Наверное, никогда еще накануне выборов население Украины так отчаянно не читало предвыборные бюллетени и не всматривалось в биографии кандидатов. Жадно пытаясь выудить информацию о том, из какого города родом кандидат и какие должности он занимал до этого. Говорят: слово может ранить, слово может исцелить. К этой народной мудрости отныне можно добавить и еще одно определение: слово может, что называется, зажечь целый народ. Именно это и сделал простой парень, компьютерщик из Херсона. Он сделал так, что теперь все говорят не только в Украине, но и о его родном Херсоне тоже. Что же там происходит сейчас? Понятно, что не каждый день уроженца скромного провинциального городка избирают главой государства. Смеем предположить, что сейчас там едва ли не народные гуляния. Позволим себе заглянуть туда и вызываем на связь нашего корреспондента Анжелу Слободян. Анжела! Тебе слово!
На экране высветилась картинка с надписью в уголке экрана «Херсон», с женщиной с микрофоном на переднем плане, стоявшей на фоне входа в здание с табличкой «Херсонский городской исполнительный комитет». Вокруг собралось масса народа. Все размахивали флагами Украины и флагами с изображением герба Херсона. Они шумели, скандировали слова «Украина», «Херсона», «Бурда». Корреспондент, видя, что она уже в прямом эфире, начала скороговоркой:
- Да, Михаил! Мы находимся в Херсоне перед зданием Херсонского городского совета. Здесь, еще с утра, узнав, что победу на выборах одерживает Тарас Александрович, стали собираться люди, чтобы порадоваться за успех своего земляка. Собственно, не только здесь. Когда мы с оператором ехали сюда, то видели, что огромное количество херсонцев собралось также и на главной площади нашего города, площади Свободы. Все очень напоминает времена оранжевой революции. Но тогда был протест, недовольство, звучали гневные и изобличающие речи. А сейчас царствует всеобщая эйфория! Все, конечно же, рады за нашего земляка! Все горожане его прекрасно знали по работе в Херсоне, все искренне верят, что он плодотворно потрудится и на благо всей страны. Узнав, что мы будем на прямом включении со студией, меня попросили бывшие коллеги Тараса Александровича, с которыми он работал в Херсонском горисполкоме, предоставить им возможность передать слова приветствия новому президенту. Вам слово, девчонки.
При этом объектив телекамеры «отъехал», и теперь зрители видели на экранах не только изображение крупным планом корреспондента, но и, скажем так, групповое фото. То есть, компанию девушек, что стояли рядом с корреспондентом. Видно, что они в ожидании включения в эфир простояли на улице какое-то время и уже успели замерзнуть. Ведь выскочили на улицу в том, в чем находились в офисах. Сейчас же их «голые коленки», которые невольно пританцовывали от холода, придавало действу какой-то живой, не наигранный, заранее не спланированный кураж.
Видя, что корреспондент поднесла к ним микрофон, и, поняв, что им можно говорить, они начали восклицать, перебивая друг друга:
- Тарас Александрович! Мы вас поздравляем!
- Тарас Александрович! Мы вас любим!
- Тарас Александрович! Не забывайте о Херсоне! Приезжайте почаще!
Толпа на площади перед горисполкомом, видя, что телевизионщики начали свою работу, и, сообразив, что Херсон вышел в эфир, и то, что сейчас здесь происходит, попадет на экраны, оживилась, и начала действовать еще более активно. Все стали подтягиваться к месту, расположенному за спиной корреспондента, начали еще более активной размахивать флагами и еще громче кричать свои кричалки.
- Да, вижу у вас в Херсоне там не скучно, - зрители на экранах вновь увидели картинку из студии. – Хорошо, Анжела, спасибо тебе! У нас еще будут включения из Херсона, но просим вас в следующий раз переместиться на упомянутую площадь Свободы. Посмотрим, что там происходит. А пока что продолжим вот чем. Мы хотим посмотреть на эту, главную сейчас для страны, тему иными глазами. Не только с позиции официоза. Мы считаем, что справедливо было бы говорить не только о главном, так сказать, виновнике торжества, об избранном президенте. Вернее, еще не избранном, но, как вы понимаете, дело идет именно к тому. А и о человеке, который фактически в одиночку усадил своего земляка в первое кресло страны. Я имею в виду известного компьютерного гения, как его называют… Теперь он, наверное, не только компьютерный гений. Я имею в виду Сергея Миронюка. Напрашивается интервью с ним. Но мы решили пойти дальше. Известно, что Сергей родился не в самом Херсоне. Сюда он переехал уже в зрелом возрасте, после службы в армии. А детство и юность его прошли в небольшом селе Украинское Ивановского района этой же Херсонской области. Нетрудно догадаться, что сейчас, когда Сергей засветился на телеэкранах всего мира, за него в родном селе радуются, наверное, не меньше, чем сейчас ликуют победе Тараса Бурды в Херсоне. Итак, у нас на связи Иван Ванин, который сейчас находится именно в Ивановском районе Херсонщины, именно в селе Украинском. Иван! У вас там тоже, наверное, толпы людей со знаменами? Или нет?
- Нет, - отозвался корреспондент, находящийся в Украинском. – Возможно, сельчане более заняты делами, нежели горожане. Возможно, они еще не до конца осознали то, что произошло. Но у нас тут нет таких ликований, как в Херсоне. Мы попросили дать интервью человека, который некоторым образом причастен к тому, что происходит. Вернее, причастен к герою нашего сюжета. Это родной брат Сергея Миронюка, Владимир. Владимир, скажите, вы смотрели по телевизору то, что происходило в Киеве на Площади Независимости в так званый день тишины?
Владимир иронично улыбнулся:
- Меня всегда удивляло в журналистах то, что они, как правило, задают вопросы, на которые и отвечать-то не нужно. Ведь ответы очевидны. Если бы даже я по каким-то причинам и не включил бы вовремя телевизор, то бесконечные звонки от друзей и односельчан усадили бы меня перед экраном. Что уж говорить обо мне, о брате? Все село смотрело!
- Ну, и как, гордится село своим земляком?
- А мы им и раньше гордились! Это ведь не мы дали ему опережение «украинский Билл Гейс». Во всем мире его считают гением, за его гиперболоид. Ведь такого еще никто никогда не мог создать. Мне, конечно, вдвойне приятно, что у меня такой брат.
- Вот вы выросли вместе, знаете Сергея лучше, чем кто-либо иной. Откуда у него все это? Вы ведь не изобрели гиперболоид. А воспитывались, наверное, родителями одинаково. У него что, особый дар?
- Ну вот, подтверждение моих слов о корреспондентах. В данном случае мне вообще отвечать не нужно, поскольку вы сами ответили на свой же вопрос. Да, Серега особая, я бы сказал, тонкая натура. Видели бы вы, как он приезжает в родное село на день памяти усопших. Да, посетить могилки родителей – это святое дело. Это каждый из нас делает. Но видели бы вы, как он неизменно посещает родительское подворье. После развала СССР развалилось фактически и наше село. Все разъехались, остались немногие. Сергей ходит по улицам, смотрит на покинутые разрушенные дома. Чувства переполняют его. Говорит, ведь когда-то этот райский уголок утопал в зелени! С ностальгией вспоминал, как бегал на свидания, прогуливался с девчонками, с которыми встречался под Луной. Как организовывали концерты в нашем сельском клубе. Сейчас клуб, как видите, разрушен. Мы стоим на его фоне. Когда Сергей приходит на родительское подворье, плачет так, что не может остановиться! Мне у самого слеза наворачивается, глядя на него. Говорит, вот под этим орехом мы всегда собирались всей семьей вместе и ужинали. Вот под этой вишней он на лето выносил кровать и спал на улице, под открытым небом, любуясь Млечным Путем и падающими звездами… Он добрый человек, чувственный, уж и не знаю, как правильнее сказать.
- Может, после всего, что произошло, на ваше село обратят внимание, и помогут с его восстановлением?
- Во! Вот это вопрос! Вот это отличный вопрос! Спасибо за него! Вот это было бы здорово! Вот это было бы справедливо! У всех болит душа за это. И у нас, кто остался жить здесь, и у тех, кто давно уехал. Многие в Херсоне, Запорожье, Мелитополе, иных городах стали давно преуспевающими людьми. Но когда приезжают сюда, в основном, на день памяти усопшим, раз в году, говорят, мол, у нас комок к горлу подкатывается. Такое было село… Я ведь отказался давать вам интервью на фоне своих трактора, сеялки, комбайна. У меня, да и, наверное, еще у одного фермера в нашем селе, Виктора Федченко, все хорошо. Остальные – нищенствуют. Село окончательно разрушается. Я специально попросил вас дать интервью на фоне этого полуразрушенного клуба. В котором когда-то пели и танцевали, проводили новогодние карнавалы и утренники, а сейчас эти окна с укором смотрят на нас пустыми глазницами. Тарас Александрович! У вас сейчас в руках будет такая власть! Вы будете обладать такими возможностями! Всем ведь совершенно понятно, что вас избрали благодаря Сергею. Отблагодарите ему добром за это. Сделайте так, чтобы это село было восстановлено. Зная своего брата, я уверен, что и он у вас попросил бы не за себя, а именно за село. Сделайте это, пожалуйста!
- Да, - на экране вновь появлялся ведущий новостей в студии. – Возможно, мы и правда стоим на пороге рождения Новой Украины? Как об этом говорят сейчас многие. Может, и правда наше сознание будет меняться. Подтверждением тому слова этого сельского фермера. Человек не лично для себя просит, пользуясь моментом, сеялку или комбайн. У него душа болит за родное село! Да… - Видимо услышанное тронуло сердце ведущего. Чувствовалось, что он взволнован. – Спасибо, Иван, за прямой эфир. Это, напомню, было включение из села Украинское Ивановского района Херсонской области. Села, вид которого, признаюсь, полоснул по сердцу не только меня, но и, уверен, многих из нас. Я не руководитель нашего телеканала, и не мне решать, но, думаю, было бы честно, если бы мы периодически, пусть и изредка, вклинивали бы в наши новости включения из этого села. И смотрели бы: есть ли какие-либо подвижки на лучшее в это вопросе? Да…
Ведущий еще раз тяжело вздохнул, но тут же собрался и продолжил:
- А сейчас сюжет вот о чем. Необычный, скажу прямо, сюжет. С одной стороны все верно, все в тему. Сейчас новости на всех каналах тем или иным образом связаны с главной топ-новостью. Но хотим взглянуть на все происходящее с совершенно неожиданной стороны. Я вот о чем. Сейчас в интернете бьет все рекорды прослушиваний весьма примечательный аудиоролик. Тот, кто выложил его во всемирную сеть, делает вот какую приписку. Бывшие сторонники Янаевича обозлились на Сергея Миронюка за то, что он вывел на чистую воду их шефа, и решили скомпрометировать его, Сергея. Они незаметно укрепили на его одежде миниатюрный микрофон, который передавал им все разговоры парня. Они были уверены, что не для прессы, в приватных разговорах Сергей скажет нечто, что опорочит его и вызовет резонанс. Неведомый автор размещения этого аудиоролика заметил, что ни на чем предосудительном Сергей так и не был пойман. Но кое-что, записанное злоумышленниками, настолько задело нашего инкогнито за живое, что он, тайком от коллег-заговорщиков, переписал себе эту запись и выложил ее в инет. Запись настолько необычная… Там столько личного… Что мы, признаться, долго не решались выдать этот фрагмент в эфир. Но все же решились. Уж больно много у нас в стране, со времен СССР, было официоза. Когда на трибуны, на сцены, к микрофонам выходили люди, которые, казалось, и не люди вовсе, а бездушные машины для зачитывания официоза. Эта запись - яркая иллюстрация того, что сейчас историю Новой Украины творят простые люди. Которым свойственны слабости, ошибки, сомнения… Этот ролик крутят в Херсоне по так званому «Уличному радио». Есть в Херсоне улица Суворова. Это пешеходная улица, сродни Арбату в Москве или Дерибасовской в Одессе. По этой улице люди гуляют, слушают радио. Придумал это радио некто Алексей Тильняк, друг Сергея, который и выдает изредка этот ролик в эфир. Мы попросили наших корреспондентов, чтобы они заняли эту улицу в момент, когда там транслируется этот ролик. Так что смотрите. И, главное, слушайте. Все настолько понятно, что нам, собственно, и комментировать ничего не нужно.
На экранах своих телевизоров зрители увидели красивую и уютную херсонскую улицу, выложенную мелкой тротуарной плиткой, с красивыми, сделанными под старину, фонарными столбами, на которых также были укреплены небольшие аккуратные громкоговорители. С них-то спешащие по своим делам люди и услышали необычный диалог:
- Ты?!
Голос девушки сквозил искренним удивлением.
- Да я… Можно войти?
В уставшем мужском голосе все сразу же узнали голос Сергея Миронюка. После дня тишины в Украине, наверное, не было ни единого человека, который с первых же слов не мог бы узнать этот голос.
- Да, конечно же! О чем ты говоришь?! Проходи! Но… Как ты меня нашел?!
После некой паузы:
- Присесть можно?
- Спрашиваешь? Садись, конечно же. Чай кофе?
- Нет, ничего не нужно.
Тишина.
- Так как ты меня нашел?
- Ты забыла о моем гиперболоиде. С его помощью я могу знать кто, в какой комнате, на какой книжной полке, в какой конкретно книге, между какими страницами, от жены трешник заныкал. Благодаря сканированному мною образцу твоей биомассы, я о тебе знаю все. В том числе и то, где ты живешь. Но я не об этом. Извини. У меня сейчас такое состояние, что мне просто хочется излить душу. Ты – именно такая душа.
- Спасибо, что видишь во мне таковую. Мне приятно это слышать. Тем более от тебя.
- Ты видала, что творилось на площади в день тишины?
- Спрашиваешь?! От экрана не отходила!
- Почему не пришла туда? Ведь в том, что мы изобличили этого негодяя, есть не только моя и Виталия, но и твоя заслуга.
- Ну… Ты преувеличиваешь. Это ты все сделал. Да, не зря тебя называют компьютерным гением. Котелок у тебя варит! Этот точно! Извини за «котелок». Это я, конечно, любя.
Тишина.
- Они убили Нину. – Снова тишина. - Я сканировал волос, взятый у Янаевича на площади… Я заглянул в его мысли и увидел там, как он отдает приказ Германовичу убить ее, убрать как свидетеля.
Тишина.
- Прими мои соболезнования, - послышался голос Жанны. – Мне очень жаль. Честно.
Когда по радиотрансляционной сети начиналась трансляция этого аудиоролика, люди, находящиеся на этой улице, или просто неторопливо прогуливались, или спешили по своим делам. Сейчас же, поняв, кто говорит, и что происходит, фактически все остановились, застыв перед громкоговорителями, отдавая себе отчет, что они сейчас заглядывают в сокровенные уголки души человека, который подарил им возможность построить Новую Украину. В виде этих людей, с сочувственным лицами застывшими посреди улицы, было нечто такое, от чего комок подкатывал к горлу. Все это очень напоминало кадры кинохроники, когда Левитан объявлял о начале Великой Отечественной войны, а люди стояли, застыв у «рупоров», понимая, что по сравнению с тем, о чем они сейчас услышали, их дела, по которым они спешили еще несколько минут назад, выглядят пустяком, мышиной возней.
- У меня были сложные отношения с ней. Я бы даже сказал, очень сложные. Но она была моей женой. Я любил ее… В такие минуты забывается все плохое и вспоминается только хорошее.
Тишина.
- Прими мои соболезнования, Сергей. Мне жаль. Я ведь ничем не могу тебе в этом помочь.
- Можешь.
Тишина.
- Я думал о тебе. Очень много думал. Когда я позволил себе заглянуть в твое подсознание… Извини за это. Как ты понимаешь, я делал это для успеха общего дела. Так вот. Я тогда поразился тому, как на тебя наезжали в селе все, кому не лень. Учителя отчитывали тебя за то, к чему ты и отношения не имела. Родители ругали, что «парубкы заборы обссыкають», намекая на то, что ты едва ли не гулящая. А ты при этом оставалась девственницей. И отдалась только парню, которого искренне любила, и в чем тебя, конечно же, упрекнуть глупо. Я вот к чему это говорю. Что вот ты, такая, казалось бы, растакая, по мнению односельчан плохая, в минуту, когда я обратился к тебе за помощью, подумала не о себе. А обо мне, чтобы выручить меня из неволи. Возможно, и о стране, которую мы сможем спасти от этих негодяев. А ведь ты, уверен, понимала, что это опасно. Они могли сделать с тобою то же, что и с Ниной. Но ты в то, непростое для тебя, время, в минуту выбора, подумала не о себе, а обо мне. Хороший ты человек, Жанна. Спасибо тебе. Спасибо!
Тишина.
- Я все это время думал о тебе. Мне кажется, я без тебя уже не смогу жить. Я ведь влюбился в тебя уже тогда, когда впервые увидел тебя.
- Я тоже…
- Правда?! Жанна… Милая…
Дальше последовало то, к чему не подходит слово «тишина». На фоне тишины послышались звуки поцелуев. И тут же начала громче играть приглушенная до этого момента музыка.
- О! – Послышался удивленный голос Сергея. – Так это же рок-группа «Премьера века»! Наша, херсонская! Ее мой земляк создал! Мы родом с одного села! А сейчас вместе живем в Херсоне! Эту композицию «Ты – боль моя!», как и многие другие, он сам написал для группы! Да и группа – уникальная! Эту ведь композицию, что сейчас звучит, исполняют десятилетние школьники-рокеры!
- У вас в Херсоне все гениальные! У вас просто невозможно не влюбиться! Сережа… Если бы ты знал, как я рада, что ты пришел! Как я безумно рада, что сказал мне слова признания в любви. Как я об этом мечтала! Сереженька… Миленький…
Гулкий удар в динамиках громкоговорителей свидетельствовал о том, что предательский микрофон вместе с одеждой упал на пол. Дальше слышалась только музыка и… И то, что недвусмысленно давало понять: двое занимаются любовью…
В следующее мгновение на экранах телевизоров зрители вновь увидели ведущего, которому уже пора было бы и начать говорить, но он, видимо, никак не мог отойти от предыдущего сюжета.
- Да… - наконец-то молвил он. – Вот такой у нас, после «Дня тишины», получается сегодня «День Херсона». И в развитие этой темы позволим себе сказать несколько слов и об упомянутой херсонской рок-группе «Премьера века». Все дело в том, что, благодаря этому аудиоролику вырос спрос и на творчество этой подростковой группы. В интернете выложено немало аудио и видеоматериала с записями сего самобытного коллектива. Но именно видеоролик с исполнением группы композиции «Ты – боль моя!», как и услышанный вами аудиоролик, бьет ныне все мыслимые и немыслимые рекорды просмотров и скачиваний. Как в свое время группа «Гринжолы» стала фактически гимном оранжевой революции, так ныне и эта композиция претендует на то, чтобы стать гимном и символом того, что происходит сейчас в стране. Символом Новой Украины. Дело даже не в том, что ребята из этой группы оказались в нужное время в нужном месте. Это действительно еще один херсонский феномен. Лидер группы, басист, вокалист, автор слов и музыки многих композиций из репертуара группы, создал ее в десять лет! Десять! Будучи пятиклассником общеобразовательной школы. В возрасте, когда дети обычно поют песенки о кузнечике, который сидел в траве и был зеленым, как огуречек, ребята, как говорится, «валили» вполне взрослый рок, с длинным проигрышами на соло-гитаре, которым вполне могут позавидовать седовласые рокеры. И коль уж у нас сегодня получается «День Херсона» на нашем телеканале, давайте уделим эфир и этой группе, послушаем ставшую популярной сейчас композицию.
Зрители не могли без умиления смотреть на этих одиннадцатилетних пацанят с гитарами в руках. На их безумно симпатичного лидера, который проникновенно пел о своей любви, которая приносит ему и радость, и боль. Видно, что на этой видеозаписи, сделанной в Одессе на фестивале «Пикейные жилеты», эта группа не была обделена вниманием. Ведущий после их выступления не жалел добрых слов, восхищаясь, что это просто потрясающая группа, другие участники феста в интервью уверяли, что эти пацанята стали настоящей изюминкой этого феста. Но вряд ли тогда эти ребята знали, что то, что они сейчас творят на сцене, увидит потом вся Украина, весь мир. И восхитятся ими, их творчеством.
Все это смотрелось с особым трепетом именно после предыдущего ролика. Если раньше политики из кожи вон лезли, чтобы понравиться народу, предлагая им только предвыборные обещания, какие-то сухие цифры и иной официоз, где не было ни капли, скажем так, «души», то здесь именно душевность подкроила всех и вся. Душевные терзания Сергея, искренние чувства неведомой никому девушки по имени Жанна, и проникновенный лирический «медляк» одиннадцатилетних детей, которые заставили не только подумать о том, насколько богата талантами украинская земля, но и умилиться всех: к Украине можно применить и слово «душевная». Именно такой будет Новая Украина! И эти молодые украинцы, со светлыми и красивыми лицами, которые сейчас пели с экрана и признавались в любви, выдавливая слезу из тонкослезых зрителей, сами того не ведая, сейчас незримо были в рядах тех, кто в это историческое время создавал Новую Украину.
Дата окончания написания книги: 22 ноября 2011 г. 11 час. 22 мин.

Авторское послесловие. Обычно в конце своих произведений авторы не ставят дату, когда они завершили написание очередного перла. Но здесь дата была поставлена! Это еще одно подтверждение того, что данное произведение окутано неким ореолом уникальности. В комментариях к книге «День тишины», текст которой был опубликован в свое время в интернете, многие восхищались тем, что повесть написана за ТРИ ГОДА до тех событий, которые были как бы предугаданы в этой истории. Нетрудно догадаться, что авторский глаз словно бы незримо взглянул на Революцию Достоинства на три года раньше того, как она произошла. И хотя были, скажем так, своеобразно «зашифрованы» некие фамилии, но все же нетрудно было догадаться, кто срывается за собирательной фамилией «Янаевич», потому и, по окликам читателей, у них вызывало уважение проявленная авторская смелость. (Спецслужбы Януковича могли круто наказать за сам факт появления этого произведения).
Каждое творение человека должно быть не просто хорошим или интересным, оно должно быть полезным, учить добру, советовать, поддерживать. На примерах книжных героев или героев кинолент читатели и зрители должны понимать, что ничто в этом мире не проходит бесследно. Что пройдут годы, и люди будут помнить каждого не по словам, а по поступкам, что мы совершали, живя на этой земле. Ведь во многих литературных героях, даже явно вымышленных, многие могут узнать себя. Но ведь есть и реальные, легко узнаваемые! Почему о реально существующем Тарасе Бурде сказано с такой теплотой и уважением, а о Иване Бебко совсем наоборот? Ведь не просо же так написано наугад, давай-ка об этом человека скажем хорошо, а об этом плохо. Конечно, нет! Наверное, это результат их конкретных поступков и реальных дел. Один идет по жизни именно ПРАВИЛЬНО, понимая, что по-иному нельзя. Второй же иногда позволяет себе смалодушничать, мол, об этом или никто не узнает, или со временем все забудется. Как видите, не всегда забывается. Тарасу Бурде, его детям и внукам, смеем надеяться, приятно будет, даже спустя годы, читать о том, сколько уважительно о нем и его делах отозвались авторы. И для контраста представьте, каким глазами взглянут внуки на «дедушку Ваню» прочтя о своем деде, потерявшим совесть из-за «пятнадцати копеек», сделав фамилию «Бебко» нарицательной. Уважаемому Ивану Яковлевичу, наверное, захочется отдать несоизмеримо больше, чем тот несчастный давний долг, лишь бы родные глаза не смотрели на него таким осуждающим детскими взглядом…
Идите по жизни правильно! Совершайте добрые поступки, живите по совести! Чтобы в конце жизненного пути с высоко поднятой головой, гордостью и достоинством говорить о том, что «я тоже жил и творил добрые дела на этой земле»!






Творчество Григория Борзенка смотрите: https://vk.com/club115079988
Фестивальный центр «BORZENKO records»:
Телефон/Вайбер/Васап/Телеграм: +38-097-305-39-55, Тел. +38-066-254-93-86, +38-063-443-88-94 Григорий Борзенко
Е-mail: borzenkogrigoriy@ukr.net
Фейсбук: https://www.facebook.com/profile.php?id=100026616434453
https://www.facebook.com/profile.php?id=100017427668055
Одноклассники: https://ok.ru/profile/562644681802
Канал на Ютубе «borzenko.film» (образцы фильмов/клипов, которые снимает Григорий Борзенко): https://www.youtube.com/channel/UCzFG83LPftVezDxChbYzTqQ/videos
В контакте - https://vk.com/id350683714
Аудиокниги Григория Борзенка - https://www.facebook.com/Григорий-Борзенко-Писатель-773997862805138/
Книги/аудиокниги/песни/клипы/творчество Григория Борзенка на сайте «Неизвестный Гений»:
ВСЕ РАБОТЫ Борзенко на «Неизвестный Гений» – 1:
https://www.neizvestniy-geniy.ru/users/42517/works/
ВСЕ работы Бозенка на «Неизвестный Гений» - 2:
https://www.neizvestniy-geniy.ru/personal_works/#tMenu
АУДИОКНИГИ Григория Борзенка:
- Книга в ухе https://knigavuhe.com/author/grigorijj-borzenko/
- База Книг https://baza-knig.ru/xfsearch/autor/Борзенко+Григорий/
- ВСЕ аудио книги - https://vse-audioknigi.ru/avtor-6073-grigorijj-borzenko
- Аудиокниги Онлайн http://bookzvuk.ru/tag/borzenko-grigoriy/









Голосование:

Суммарный балл: 0
Проголосовало пользователей: 0

Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0

Голосовать могут только зарегистрированные пользователи

Вас также могут заинтересовать работы:



Отзывы:



Нет отзывов

Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Логин
Пароль

Регистрация
Забыли пароль?


Трибуна сайта

Сказочный лес

Присоединяйтесь 




Наш рупор

 

Премьера! Песня и клип!
"МЕТЕЛИ- КАРУСЕЛИ"
https://www.neizvestniy-geniy.ru/cat/films/music_clip/2541176.html?author
дуэт Любовь Великанова и Николай Жуков

Рупор будет свободен через:
11 мин. 45 сек.









© 2009 - 2024 www.neizvestniy-geniy.ru         Карта сайта

Яндекс.Метрика
Реклама на нашем сайте

Мы в соц. сетях —  ВКонтакте Одноклассники Livejournal

Разработка web-сайта — Веб-студия BondSoft