Крео

Алекс Тимо






КРЕО












2019

https://www.litres.ru/aleks-timo/kreo/






Все персонажи, события и обстоятельства, описанные в этой книге - вымышлены. Любые ассоциации и аллюзии являются случайными совпадениями и остаются на совести читателя

















АННОТАЦИЯ КНИГИ:

Агент межгалактической Суперсистемы прибывает на Землю для выполнения Акции - освобождения Узника. Политические интриги, криминальные разборки и любовь к земной женщине осложняют выполнение задания. Дополнительные препятствия возникают из-за вмешательства спецслужб и землян, обладающих паранормальными способностями.

















Оглавление


1 Крео

2 Прибытие

3 Система

4 Три К

5 Рекогносцировка

6 Клиент

7 Крупный

8 Котик

9 Кася

10 Столкновение

11 И снова Три К

12 Осознание

13 Пирамида

14 Властитель

15 Узник

16 Провал

17 Штырь

18 Полковник Январский

19 Елизавета Степановна

20 Семейная жизнь экстрасенсов

21 «Шмон»

22 И снова Елизавета Степановна

23 Операция «Тайфун»

24 Захват

25 И ещё раз Три К

26 «Прецедент»

27 Что есть любовь и секс

28 Перезагрузка

29 И снова Кася

30 И снова Властитель

31 Ермолай Марушев

32 Целительница Елизавета

33 Балдахины

34 Награда

35 Сенатор

36 Альтернатива

37 Встреча в верхах

38 И снова Сенатор

39 Освобождение

40 Убытие

41 Джуниор













Крео





«Две вещи поражают моё воображение: звёздное небо над головой и нравственный закон внутри нас…»
Иммануил Кант


1 Крео

Крео был ничем.

Возможно, в когнитивной системе жителей Терры он представлялся сгустком неизвестной энергии, взаимодействием атомов и субатомных частиц, искомым всеми бозоном или его аналогом. На интуитивном же уровне, избранные могли ощущать Крео посланцем Бога или Высшего разума.

Крео и сам не сознавал кем он является, поскольку не задавался этим вопросом в принципе. При всей сложности внутренней организации, подобные рефлексии были ему несвойственны. Он просто чувствовал себя важной частью Великого Целого - Системы, ощущая постоянную наполненность жаждой действий, наслаждался пониманием их целесообразности. Так бывает одухотворён подмастерье, создающий вместе с собратьями живописное панно по эскизам гениального Мастера.

Вот и сейчас Крео пульсировал в Системе. Ветры энергетических вибраций пронизывали, заставляя привычно резонировать. Крео готовился к очередной Акции. При этом он никогда не знал заранее времени, места или конечной цели Акции. Эвристическое мироощущение позволяло мгновенно реагировать на открывающиеся обстоятельства, получая от Системы в нужный момент необходимые сведения и подсказку по энергетическим каналам. Крео не представлял своего существования без такого взаимодействия. Как, впрочем, не сознавал возможности начала и конца собственного существования.

Крео был вечным ничем. Его сущность зиждилась на нескольких постулатах:

· Система есть высшая сила и средство поддержания Порядка;
· Цель Системы состоит в утверждении и сохранении Порядка от разрушительных действий Анти-Системы;
· Анти-Система олицетворяет энтропию и таит постоянную угрозу Порядку;
· Угрозы Порядку должны обнаруживаться и нейтрализоваться.

2 Прибытие

«Терра» – прозвучало в сознании Крео.

И тут же возник образ стремительно приближавшейся планеты, вращающейся по третьей орбите вокруг звезды *ZKR&3651%%%BxL#003. Приблизительно так, а может совсем иначе, могло быть расшифровано астрофизиками Терры обозначение звезды в информационных каталогах Системы. Крео бессознательно переключился на знаковую систему Терры и в последнее мгновение увидел планету со стороны – в виде голубого сферического тела с туманной мантией атмосферы.

Крео материализовался в усреднённом обличьи жителя Терры. Информационные коды Системы транслировали ему атомные составляющие материализации на основе анализа внешности основных видов обитателей Терры. В результате на городской площади можно было лицезреть внезапно возникшего смуглолицего мужчину с коротко стриженными вьющимися волосами, одетого в японское кимоно, в расшитых ковбойских сапогах на ногах и автоматом АК-47 подмышкой.

Из-за мгновенности материализации даже всемогущая Система не могла достичь идеальной синхронизации информационных составляющих. Вернее, достижение такого идеала требовало непропорционально большого расхода энергии и было признано нецелесообразным. Поэтому ступни Крео успели образовать в каменной кладке поверхности две отчётливые и ещё дымящиеся впадины.

На долю секунды его изображение подёрнулось легкой дымкой – кожа чуть побелела, кимоно превратилось в серую двойку, а АК-47 просто исчез. Неизменными остались лишь сапоги, слегка обуглившиеся по канту, но сохранившие приличный вид – настолько хороша была кожа и выделка ручной работы.

Человеческий облик Крео был почти совершенен. Однако, если бы он вдруг оказался на сочинском пляже или в парной бане, внимательный взгляд мог бы обнаружить на его теле, пониже левой ключицы, необычный пурпурного цвета знак в форме шестиугольной звезды-гексаграммы . Некоторые приняли бы это за модную нынче татуировку, другие за родимое пятно. На деле же, агенты Системы, при любой материализации маркировались графическим символом Системы – шестиугольной звездой, представляющей собой распознавательно-коммуникативное устройство, позволяющее Системе идентифицировать и отслеживать своих посланцев в любой точке Вселенной и поддерживать с ними постоянную связь.

3 Система

Система пульсировала как пульсирует сердце живого существа.

В безмерности Вселенной, Система представлялась астрономам Терры в виде скопища звёздных тел и галактик, в то время как Анти-Система – бездонным чревом межгалактического вакуума. С определёнными оговорками такое представление было вполне допустимым.

С точки зрения террианских учений о бесконечности и вечности, Система представляла собой не имеющий ни начала, ни конца пространственно-временной континуум, подобный ленте Мёбиуса . Вечность же Системы покоилась на её воспроизводстве, постоянной адаптации и обновлении.

С энергетической точки зрения Система была суммой индивидуальных энергетических миров, когда-либо зародившихся и обитавших в бескрайних просторах Вселенной. Совокупная интеллектуальная мощь Системы могла быть сравнима только с бесконечным числом и многообразием материальных объектов Вселенной.

По признанию Системы, главным цивилизационным достижением Терры являлось интуитивное прозрение относительно взаимодействия Системы и Анти-Системы. Появление и эволюция террианских концепций Бога и Дьявола, Инь и Янь, темных и светлых энергий, чёрной и белой магий и прочее и прочее свидетельствовали о стихийном понимании глубинной гармонии явлений, на первый взгляд отрицающих друг друга. Понимании того, что равновесие и развитие возможны только при наличии разнонаправленных сил и энергий. На более позднем цивилизационном этапе на Терре даже появилась самостоятельная философская доктрина – материалистическая диалектика, объяснявшая взаимодействие Системы и Анти-Системы, принципом единства и борьбы противоположностей .

Беседуя с послушниками, Наставник Михаил не раз приводил в пример Терру, как особое место, где открываются уникальные возможности для осмысления и понимания ещё нераскрытых сторон Вселенной. И Крео ощущал особенный подъём и своего рода творческое вдохновение, приступая к осуществлению очередной Акции именно на Терре.

Он предчувствовал, что предстоящая Акция обогатит и расширит его опыт и знания, что позволит ему ещё лучше служить на благо Системы. Но Крео также хорошо помнил предупреждения Наставника о трудностях и угрозах, возникающих при материализации на Терре. Именно поэтому исполнение Акции было доверено именно ему – одному из опытнейших агентов Системы.


4 Три К

Три К отдыхали.

Три К – Котик, Кася и Крупный – сидели на бульваре неподалёку от Чистых прудов. Сидели, как и принято, на спинке парковой скамьи, уперев ноги в загаженное сиденье. Поздний сентябрьский вечер был по летнему тёплым. Только прелый запах начавшей опадать листвы напоминал о близкой осени с её слякотью и зябкими холодами.

Котик и Крупный цедили бутылочную «Балтику», в Касиной руке застыла полупустая банка энергетика. По рукам ходила самокрутка с анашой, которая поставлялась здешним уличным «пушером» Штырём. Родившаяся в семье алкоголиков Кася алкоголь не переносила на дух, но «травку» покуривала с удовольствием.

Уже второй год они «гуляли» одной компанией. С темнотой бродили по ночным бульварам и, если всё складывалось, «потрошили лохов». «Лохи» были в основном посторонними – командированные из других городов, недавно приехавшие и ещё не освоившиеся мигранты, просто прохожие, заблудившиеся в огромной Москве. Все те, кто был отвлечён поисками правильного маршрута и не готовые к нападению.

Кася была катализатором всей операции. Она «наводила», безошибочно выбирая подходящую жертву среди прохожих, отвлекала невинным вопросом или замечанием, а бывало и просто манящим немигающим взглядом. «Шмонала», ловко обшаривая карманы пребывающего в беспамятстве человека. А также успевала «стоять на стрёме» – контролировать ситуацию вокруг. Женщин они не грабили принципиально.

Котик и Крупный представляли силовой блок. Собственно, и одного из них было бы достаточно. Котик, в юности пару месяцев прозанимавшийся боксом, в уличных драках и последующих грабежах отточил до совершенства нокаутирующий «нежданчик» в голову. Пудовый кулак Крупного просто разил наповал. В отдельных случаях доходило даже до споров, кто нанесёт отключающий удар. Но Кася решала вопрос, мгновенно назначая исполнителя.

Впрочем, однажды случилась ситуация, когда «лох», вопреки невзрачной внешности, оказался неплохо владеющим кулачным боем. Ловко поднырнув, он нанёс Котику два точных удара в подбородок. И если бы не Крупный, неизвестно чем бы всё закончилось.

5 Рекогносцировка

Крео был занят адаптацией.

В его «голову» с невероятной скоростью транслировались языки, диалекты и жаргоны, используемые жителями Терры. Он огляделся – увидел справа разновысокие темно-красные стены, перемежающиеся островерхими башнями. Впереди возвышалось довольно неряшливое строение с замысловатыми многоцветными деталями, напомнившее Крео обитателей одной из бесчисленных кристаллических планет, куда его занесло в ходе выполнения очередной Акции.

Переформатированное в соответствии с канонами Терры сознание Крео уже переработало географическую, картографическую, геолого-минералогическую и прочую информацию о планете и выдало пространственную локацию – Красная площадь, Кремль, Собор Василия Блаженного. Крео произвёл ориентацию и понял, что находится недалеко от места проведения Акции. Впрочем, такова была обычная практика материализации.

Всё вышеописанное заняло долю секунды и не могло быть замечено находившимися поблизости местными жителями. Однако, приобретённый Крео физический облик требовал определённой коррекции – во-первых для того, чтобы исключить бросающиеся в глаза отличия – так называемые особые приметы, используемые на Терре для установления личности преступных элементов, а во-вторых, чтобы избежать существенных повреждений физическому воплощению. Разумеется, Система могла компенсировать любые повреждения и разрушения, однако для этого также требовались дополнительные энергозатраты, считавшиеся приемлемыми только в случаях крайней необходимости.

Крео прошёл немного вперёд, развернулся, задев прохожего, и вернулся в центр площади. Движения его выглядели резкими и поспешными – на него начинали оглядываться. Ещё чуть-чуть и коррекция закончится, подумал он, постепенно вживаясь в мысленный распорядок жителей города с непривычным названием Москва.

Крео совершил несколько пространственных «прыжков» – мгновенных перемещений. В соответствии с протоколом, после первичной материализации полагалось произвести на основе случайного выбора рекогносцировочные перемещения.

Впрочем, случайный выбор подчинялся определённым принципам: перемещения производились в районе осуществления Акции, вблизи основных транспортных артерий и узлов, административных и силовых ведомств. Таким образом, производилась «привязка к местности» – предметная визуализация того, что уже запечатлелось в сознании в виде картографических символов и изображений. Так, Крео оказался в районе Чистых прудов.

6 Клиент

Отдых подходил к концу.

Докурив, Кася вытащила из кармана и привычно отправила в рот пластинку «Орбит». Молчали – каждый находил в расслабляющей осенней теплоте собственное неповторимое удовольствие – и обсуждать что-либо не было необходимости. Касины челюсти ритмично обрабатывали сладковатую с химическим ароматом жвачку. Бирюзовые глаза как обычно смотрели, не мигая, прямо перед собой. Внезапно из крупного, окрашенного яркой помадой, рта появился бледно-розовый пузырь и тут же лопнул с характерным щелкающим звуком.

Ярко-красный рот втянул остатки жвачки и произнёс чуть хрипловатым голосом:
«Клиент, работаем!»

Кася уже некоторое время наблюдал за мужчиной, застывшим под деревом в глубине газона.

«Мент в гражданском? Может пасёт Штыря и его кодлу?» – подумала было Кася.

Но вспомнила, что полицейские в штатском работают «под прикрытием» только в зарубежных фильмах, да сериалах. А московские стражи порядка, если и патрулируют, то в полной экипировке и кучей. К тому же, и видно и слышно ментов бывает издалека.

Мужчина стоял под деревом, неловко переминаясь с ноги на ногу, но затем довольно споро перешёл на тротуар. Он стоял без видимой цели, глядя на рекламные огни торгового центра, расположенного на другой стороне улицы. Среднего роста, лет двадцати пяти-тридцати – автоматически отмечала про себя Кася. В свете уличной иллюминации мужчина был отчётливо виден. Коротко стриженый, с правильными, но не запоминающимися чертами лица, он был одет в не по сезону лёгкий серый костюм. Брюки были чуть коротковаты, открывая коричнево-рыжего цвета сапоги на скошенных каблуках.

«Ковбой-то явно нездешний, да и не боец», – без видимых оснований, но уверенно заключила Кася. По опыту она знала о своей безошибочной интуиции и не затрудняла аргументами ни себя, ни других. Поэтому, втянув в рот остатки жвачки, она чуть хрипловатым голосом произнесла:
«Клиент, работаем!»

7 Крупный

Крупного в общем-то звали Степаном.
В честь деда, погибшего в афганской войне. Но уже с раннего детства и даже до того он привык к прозвищу Крупный.

«Ой, какой крупный у вас плод!» – говорили матери в женской консультации.
«Крупный младенец, как это вы без кесарева обошлись?» – комментировали запелёнутого Степана нянечки в роддоме.

Степан постепенно привык быть крупным и оценил вытекающие из этого преимущества. Толстокостый, ростом под два метра, он уверенно входил в общественный транспорт, мощным телом раздвигая окружающих, как ледокол льдины. «Спрямляю углы» – было его любимое выражение. Сидя, он занимал минимум два места, широко расставив колени, угрюмо смотря в пол и мерно посапывая.

«Сонный тормоз» – определила его Кася при первой встрече. Но быстро уразумела, что характеристика была весьма поверхностной. Несмотря на флегматичность, в разборках Крупный проявлял завидную координацию и скорость.
«Поспешишь – людей насмешишь» – разозлилась на себя Кася.

Немалую роль играло непоколебимое спокойствие Крупного и его уверенность «брать вышку». Что также гарантировало акцентированный удар – сохраняя полное самообладание, Крупный бил расслабленно, напрягаясь только в финальной фазе. Как-то, не поделив «поляну», схватились с «дагами», и Крупный за пару минут положил всех четверых, несмотря на то что двое умело махали ножами.

По жизни, Крупный служил охранником в небольшом спортивном бутике на Мясницкой. Работа непыльная – через два дня на третий. Директриса – в прошлом известная фигуристка – его уважала. Вид Крупного, с его бычьим взглядом, был отличным демотиватором любых нарушений порядка на охраняемой территории. К тому же местная шпана его хорошо знала и предпочитала не связываться.

,
8 Котик

Константин Шмелёв.

В отличие от Крупного, с рождения имел скромные габариты. К тому же, в младенческом и раннем детском возрасте он был прехорошенькой крошкой, с круглыми весёлыми глазками, густыми волнистыми волосами и ласковой повадкой. Так что, домашнее прозвище «Котик» очень скоро стало его повседневным именем. Начиная с детсадовского периода, никто его по-другому не звал.

Со временем природное дружелюбие Котика было естественным образом скорректировано окружением – разнообразными приятелями, дворовыми правилами и этикой, школьными драками, групповыми невинными шалостями и хулиганством, граничащим с уголовщиной.

Учился Котик легко и был на хорошем счету у большинства учителей и родителей. Что, однако, не мешало ему водить знакомство с компаниями, где многие состояли на милицейском учёте, а наиболее авторитетные имели опыт пребывания в детских исправительных учреждениях. Котик без труда устанавливал приятельские отношения, много знал и мог интересно рассказывать, вдохновенно мешая правду с самыми неправдоподобными выдумками.

Его мать довольно долго работала в районной библиотеке. И в какой-то период – классе, кажется, в четвёртом-пятом, Котик пристрастился к чтению. Сидя на полу между книжными стеллажами, он без разбору проглатывал книги, совсем не своей возрастной категории. Столпы русской классической литературы причудливо смешивались с английскими и французскими романистами, а также научной фантастикой, приключенческой и детективной литературой. Особенно поразили Котика эротические описания Горького, Мопассана, Бунина и многих других. И он довольно рано стал посматривать с интересом не только на сверстниц, но и на взрослых женщин, отличая, впрочем, только тех, кто обладал заметной привлекательностью и чем-то напоминал прочитанное.

Стоит отметить, что библиотека, основанная в 30-х годах, имела обширный и хорошо составленный книжный фонд. Поэтому в любых жанрах Котику выпало знакомиться исключительно с работами талантливых и известных литераторов. Через пару лет, запойное чтение прошло так же внезапно, как и появилось. Но результаты его периодически переосмысливались пытливым умом и ещё долго питали авторитет Котика среди сверстников.

С Крупным Котик был знаком с детства. Одногодки, они обитали в одном дворе в соседних пятиэтажках. И хотя особыми друзьями не были, но вращались в тех же компаниях и нередко вместе участвовали в групповых стычках на прилегающих улицах, гулянках в подвалах и дерзких школьных выходках. Взрослея, они всё более сближались, удачно дополняя друг друга. Контактный Котик легко знакомился и с парнями, и с девушками, мог развести на «базар» даже остроконфликтную ситуацию – короче обеспечивал социальное общение. А Крупный гарантировал физическую безопасность и, в необходимых случаях, силовое давление.

9 Кася

При рождении Касю назвали необычным для простонародных ушей именем Ася.

Это имя смущало Асю уже с детских лет, а с какого-то времени стало ассоциироваться в её сознании с фильмом «История Аси Клячиной – хромоножки». Собственно картину, Ася и не видела, но образ «хромоножки» сразу показался ей убогим и отвратительным. В пубертатный период эти ассоциации стали причинять ей реальные душевные мучения. Пока не пришла в голову идея заменить имя, полученное от так и непонятых ею родителей, на загадочно звучащее имя Кася, почерпнутое в каком-то польском телесериале.

Родители Аси-Каси были потомственными алкоголиками. Детство вспоминалось ей непрерывным звоном посуды, грохотом передвигаемой или падающей мебели и визгливыми и грубыми голосами. В атмосфере, насыщенной запахами табака и сивушных масел, бродили казавшиеся гигантскими фигуры взрослых, среди которых Кася с трудом могла идентифицировать своих родителей. И все же это было детство – волнующая пора узнавания окружающего мира.

Перед самым рождением дочери, отец по пьянке заснул в сугробе, где и замёрз насмерть. А через три года её мать была лишена материнских прав по причине запойного алкоголизма и обилия случайных сожителей. Так девочка оказалась в подмосковном детдоме.

Окружающих удивляли её несоразмерно большие глаза и крупный выразительный рот – «глазастик», «лупоглазик» и прочие простонародные определения подходили ей, как нельзя более. Но в то же время внешние отличия делали её предметом усиленного внимания со стороны других детдомовцев, причём почти всех возрастов. Несмотря на юные годы, грубоватые манеры и угловатость, что-то неуловимое придавало ей недетское очарование и привлекательность.

Ася переименовала себя в Касю лет в двенадцать, и какое-то время ей приходилось жёстко отстаивать новое имя – иногда было достаточного пристального, немигающего взгляда васильковых глаз, но более эффективным доказательством служили Касины кулаки, коленки и локти. При этом, переход от внезапного молчания и пристальных «гляделок» к кровавому поединку происходил столь неожиданно, что желающих оспаривать новое имя «Кася» находилось всё меньше. Тем более, что как к собственной боли, так и к боли других Кася относилась равнодушно.

«Повышенный болевой порог», – наверное сказал бы по этому поводу физиолог. На деле же, природная жизнерадостность Каси, переросшая в сиротской среде в незаурядную выживаемость, помогала ей не драматизировать ментальные и физические переживания.
«Я – чётко за позитив!» – говаривала Кася, и это были не просто слова.

К восемнадцати годам, и практически к моменту расставания со ставшим родным детским домом № 331, из цаплеобразного подростка Кася преобразилась в девушку с тревожащей и привлекательной внешностью. Черты лица нельзя было назвать абсолютно правильными, скорее они были даже слегка ассиметричны и несоразмерны.

Однако сочетание тонкой грациозной фигуры с рыжеватой копной волос, ярким выразительным ртом и необычно большими бирюзового цвета глазами останавливало взгляды не только мужчин, но и женщин. А привычка смотреть собеседнику, не мигая, прямо в глаза завораживала. От прошлого остались только несколько небольших шрамов на правильной формы голове – память о жестоких детдомовских драках. Но чтобы их увидеть, пришлось бы остричь Касину голову «налысо».

10 Столкновение

Крео следил как ускоренно меняется окружающая местность.

Свечение звезды – центра данной планетарной системы – сместилось за горизонт и уступило место искусственному освещению. Но эти перемены никак не отразились на зрительных возможностях Крео, который мог воспринимать окружающее одновременно в различных волновых режимах и диапазонах, произвольно меняя их или сочетая.

Осмотревшись, Крео отметил, что костюм всё же отличает его от окружающих. И хотя Крео был мало чувствителен к изменениям окружающей среды, он понял, что погодные условия требуют использования дополнительных предметов одежды. Прохожие, поверх обычной одежды, были одеты в довольно однотипные накидки неярких цветов.

Крео подошёл к нескольким отдельно стоящим деревьям и, обнаружив под ними холмик прошлогодних веток и листвы, мгновенно материализовал прямо на своих плечах похожую накидку коричнево-зеленоватой расцветки. Необходимая энергия была взята из разветвлённой электрической системы города – городское освещение, рекламные стенды и витрины внезапно погасли, погрузив Чистые пруды на долю секунды в кромешную тьму, и тут же зажглись вновь.

Наступает ночь, понял Крео – время дня, когда, оборотом Терры вокруг своей оси, светило отправляется за горизонт, а жители впадают в оцепенение, чтобы дать отдых своему телу и мозгу. Один такой оцепеневший обнаружился неподалёку, на городской скамье. Он полулежал на нескольких слоях бумаги с печатным текстом, сжимая в руке бутылку с какой-то жидкостью.

Заинтересовавшись, Крео просканировал мозг спящего и с удивлением убедился, что тот усиленно воспроизводит картинки собственной жизни – Крео увидел оцепеневшего более молодым, сидящим за столом рядом с особью женского пола и двумя детьми. Картина была вполне благополучной, и в подтверждение Крео увидел, как лицо спящего осветила улыбка.

По улицам с озабоченным видом сновали прохожие, витрины освещали их лица и следы на мокрых тротуарах. Внезапно, внимание Крео привлекла хрупкая женская особь, застывшая у одной из витрин. Она излучала крайнюю степень удовлетворения и безмятежности. «Счастье»? – подумал Крео и, подойдя ближе, буквально погрузился в бездонные васильковые глаза, мерцавшие из-под темных бровей и волнистой копны спутанных рыжеватых волос.

Чуть поодаль слегка раскачивались две мужские фигуры.

– Чел, двигай сюда. Колеса или трава? –

– Не интересуюсь, – не задумываюсь ответил Крео.

– Зато, я интересуюсь откуда ты здесь нарисовался, такой резвый, – послышалось в ответ. И тут же сжатая в кулак рука быстро пролетела по тому месту, где только-что находилась голова Крео. Неудавшийся собеседник качнулся, чуть было не упал, но продолжал наносить удары один за другим.

Периодически дематериализуясь, Крео тут же появлялся вновь, не вступая, однако, в физическую конфронтацию. Существенное физическое воздействие на материальный мир считалось неприемлемым и было строжайше табуировано. Ментор Михаил подробно объяснял так называемый «эффект бабочки», когда казалось бы незначительные физические изменения в одной точке пространственно-временного континуума могли вызывали коренные, а подчас и катастрофические последствия в другой его точке.

К «драке» подключился и второй мужчина, также целенаправленно и безрезультатно размахивая кулаками. Некоторое время Крео разводил противников по различным энергетическим осям и кривым. Пока мужчины не столкнулись и не сцепились в схватке. Очнувшись, они перешли к обмену ругательствами и взаимными обвинениями.

«Кул!» – услышал Крео и, повернувшись, вновь утонул в синем, светившем ему из-под темных бровей. Он почувствовал, как женщина, а скорее девушка, зацепила руку за его локоть, направляя в сторону многочисленных деревьев и стоящих под ними скамеек.

Сзади раздался металлический скрежет и Крео увидел транспортный механизм, которыми активно пользовались жители Терры. «Автомобиль», как мысленно назвал его Крео, резко и с некоторым заносом остановился рядом. Из кабины вразвалку выбирались четверо мужчин в одинаковой одежде, излучающие странную смесь агрессии, власти и страха.

«Силовые структуры» – услышал сам себя Крео.

«Эй, нарики. Стоять – я сказал», – послышался сиплый голос. Крео благоразумно не стал ждать продолжения и быстро направил четвёрку по разным энергетическим векторам. Электрическое освещение часто замигало, на одном из столбов со звоном и шипением лопнула лампа, на стоящих неподалеку автомобилях запульсировали сигнальные сирены.

«Кул» – услышал Крео, снова погружаясь в бездонную синеву Касиных глаз. С удивлением он увидел что-то сферически белое, между ярких губ спутницы. Внезапно с лёгким хлопком сфера лопнула и на Крео пахнуло дурманящим синтетическим ароматом.

Некоторое время он бездумно шагал, направляемый рукой, уцепившей его локоть. «А ты – крутой. Значит – в клуб», утвердительно произнесла девушка и показала в сторону толпы у входа с разноцветной неоновой надписью «Прецедент». Из здания по улице неслись пульсирующие звуки ультранизкого частотного диапазона, сплетающиеся в странный навязчивый ритм.

«Воздействие на биоритмы» – отметил про себя Крео.

Внезапно он ощутил отрезвляющий энергетический импульс Системы. Процесс исполнения Акций всегда был связан с непредвиденным и неизвестными воздействиями. Поэтому Система отслеживала изменения энергетического фона своих Посланцев и в нужный момент излучала корректирующий импульс.

Разумеется, феномен сна был Крео несвойственен и известен лишь теоретически. Тем не менее, он ощутил себя, будто пробудившимся от сонного дурмана – выплывшим из густо-синего омута, продолжавшего манить его в неведомую глубину. Крео впервые испытывал такое состояние. Оно было одновременно влекущим и тревожным. И он не мог понять, что же в этой комбинации было основным. Постепенно, сознание прояснялось. Ранее Крео и представить себе не мог, что сознание может быть «неясным», «затуманенным».

«Век живи, век учись» – воспроизвёл Крео еще одну максиму Терры.

И уже чётко осознавая цели предстоящей Акции, дематериализовался. Хотя де-материализация происходила мгновенно, случайный наблюдатель мог увидеть на месте исчезнувшего Крео его светящийся контур с двумя энергетическими следами, напоминающими крылья огромной птицы. Не веря сам себе, уже дематериализовавшийся Крео явственно услышал так и не понятое им выражение «кул», ощутил влекущий синтетический аромат и на миг погрузился в темно-синий океан, искрящий из-под темных бровей.


11 И снова Три К

Встреча и превращение Трёх К в примитивно организованную преступную группировку были предопределены.

Все трое успешно прошли «школу» уличного выживания, где «учились» с удовольствием и вполне самореализовались. Все трое были инициативны и склонны к риску, хотя самыми заметными лидерскими качествами обладала Кася.

Они отлично дополняли друг друга физически и ментально и служили прекрасным примером так ценимого в бизнес-компаниях «team spirit – командного духа». В других жизненных обстоятельствах они безусловно добились бы и успеха, и личного благосостояния без ущерба для общества и отдельных его членов. Но получилось так, как получилось.

Немаловажно и то, что пересечение их жизненных линий произошло в общем дворе неподалёку от Чистых прудов. Как уже говорилось, Котик и Крупный жили там с самого детства. Кася же объявилась сравнительно недавно – после детдома органы социальной опеки решили, что Кася может претендовать на запущенную «однушку» Марфы Ильиничны Парамоновой, её бабки по материнской линии. Бабка весьма своевременно переселилась в мир иной, как раз к моменту начала Касиной самостоятельной жизни. Таким образом, Марфина «однушка» избежала отчуждения в пользу государства в качестве выморочного имущества и была оформлена на Касю по договору социального найма.

В быту Кася была неприхотлива, делать ремонт и обставлять «новое» жилище ей не приходило в голову. Поэтому она ограничилась тщательной уборкой накопившегося за годы одинокой Марфиной жизни мусора и химической атакой на тараканов и клопов, обильно заселивших Марфину кухню и доисторическую тахту.

Некоторому обновлению интерьера способствовало удаление из «однушки» оставшейся в наследство старушечьей рухляди и допотопных предметов женского гардероба, а также замена полюбившейся разнообразным насекомым тахты на китайскую раскладушку, разработанную шведским мебельным гигантом ИКЕА.

Крупный, вне дома ощущавший себя чем-то вроде слона в африканской саванне, не имел привычки обращать внимания на окружающих, а те и не стремились это внимание к себе привлекать. Поэтому первым, кто заметил появление Каси во дворе, был именно Котик. С его повышенным природным любопытством, он любил исподволь разглядывать и изучать других людей, постоянно их оценивая, сравнивая, и ставя в различные ситуации собственной жизни. Особенно ему нравилось находить в других какие-то черты или повадки, стоившие того, чтобы их творчески переработать для собственных целей.

Увидев выходящую из соседнего дома девушку необычной яркой внешности, Котик тут же развернулся и пошёл следом, оценивая свои шансы на знакомство, которые принципиально считал значительно выше среднего.

К его удивлению, девушка внезапно остановилась, вперила в него немигающий бирюзовый взгляд и чуть хрипловато произнесла:

– Чего тянешься, познакомиться что ли хочешь? Ну давай. Я – Кася. –

Редко теряющийся Котик опешил и слегка запинаясь представился: А я – Котик.

Он все же успел привычно взмахнуть падающей на лоб волнистою прядью – движением, которое, как он знал, привлекало многих знакомых девиц.

– Что ещё за Котик? Ладно, Котяра будет твоя кликуха, – засмеялась Кася.

Они договорились встретиться тем же вечером и после недолгого сидения в близлежащем пивбаре переместились на раскладушку в Касиной квартире. Котик снова был поражён тем, как легко и непринуждённо «клёвая» Кася уступила его на сей раз необычно робким предварительным ласкам. Единственным условием было наличие презерватива.

Несмотря на многозначительные декларации преподов и воспитателей детдома, интимные отношения между подростками были там обычным явлением. Поэтому Кася считала секс своего рода бытовым удовольствием и естественным атрибутом отношений. Разве что, поработав после детдома несколько месяцев в регистратуре районного вендиспансера и оценив многообразие пациентов и диагнозов, Кася приняла непоколебимое решение – при любых обстоятельствах секс должен быть гигиенически безопасным.

После столь быстрого сближения Котик чувствовал себя героем и не преминул поделиться новым приключением с Крупным. Крупный отреагировал только когда увидел Касю воочию.

– Грамотно спрямляешь углы, красава! – одобрительно похлопал он по плечу Котика.

К Касе же, после недолгого общения, проникся необычным для него чувством уважения – возможно подобные чувства испытывает африканский слон, встретив в джунглях чёрную пантеру. Позже, прочувствовав силу её гипнотизирующего взгляда и убедившись в редкой проницательности и интуиции, Крупный признал Касю за неформального лидера их небольшой команды.

Поэтому, когда внимание Каси было привлечено странноватым незнакомцем, механизм потрошения лохов заработал слаженно и гладко. Незнакомец выглядел заурядным «клиентом» и не вызывал дополнительных эмоций.

Последующее вспоминалось и Крупному и Котику как нечто нереальное, происходящее как бы отдельно от их сознания, намерений и действий.
– Вроде как меня инопланетяне хотели утырить, – вспоминал Крупный.
– Во-во, прямо конкретный Гарри Поттер, – вторил ему регулярно посещающий местный кинотеатр Котик. Скулу его украшал набухающий синяк – последствие одной из оплеух Крупного.

12 Осознание

Осознание цели Акции – освобождения Узника – пришло почти мгновенно.

Крео понимал необходимость освобождения Узника, как производную от важной для Системы функции, которую Узник был призван осуществить в будущем. Освобождение Узника из заключения также значительно снижало угрозу физическому существованию Узника.

Действия Системы были несравнимо более многоходовыми, чем даже партия новейших шахматных компьютеров. Пользуясь темпоральной терминологией Терры, последствия просчитывались на годы, десятилетия и столетия, в контексте всего возможного разнообразия возникающих обстоятельств. Инвариантными оставались лишь основополагающие постулаты Системы.

Крео беспокоило, что характерное для Терры мироощущение, комплекс понятий и их взаимосвязь всё глубже проникали в его сознание. В принципе, подобное было обычным при материализации и проведении Акции. В нынешнем случае особенное заключалось в навязчивом и отвлекающем воздействии иррационального, чувственного начала, занимавшего в когнитивных системах планеты слишком большое место.

Собственно, у жителей Терры чувственное, как правило, доминировало над рациональным. Данный феномен объяснял многие явления – суеверия, религии, комплекс эмоций, связанных с размножением и воспроизведением видовых признаков, стремление к первенству, обогащению, власти.

В сравнении с Акциями, осуществлёнными прежде, Крео был вынужден ощущать, впитывать и анализировать гораздо больший объём нелогичного и иррационального, характерного не только для взаимоотношений местных особей, но и для цивилизационной истории планеты. С одной стороны, это вызывало естественное волнение и азарт исследователя, но с другой – ясно осознавались сопутствующие помехи и препятствия.

Аборигены, населяющие Терру, вели мучительное, по мнению Крео, существование, наполненное разрушительными эмоциями – ложь, зависть, вражда, предательство, презрение, обида. Все они в той или иной мере объяснялись мыслителями Терры общим понятием «эгоизм».

Сложнее было объяснить альтруистические эмоции аборигенов – любовь, дружбу, сострадание, самопожертвование. Самое удивительное состояло в том, что одни и те же особи обладали способностью переживать оба вида эмоций, несмотря на их, казалось бы, взаимоисключающий характер.

Естественно, что в сравнении с террианами Крео мог ощущать лишь отзвуки их счастья и страданий. Однако, неведомая ранее новизна чувств усиливала остроту со-переживаний. Временами, Крео почти физически ощущал как по незыблемым основам его самосознания вдруг проходит мелкая рябь и дрожание, мешающие чётко воспринимать окружающее и устанавливать правильные взаимосвязи.

Крео помнил, что в юные годы его послушничества Наставник Михаил предупреждал о существовании подобных аберраций, одновременно указывая на ничтожную вероятность столкновения с ними. Тем не менее, «предупреждён – значит вооружён» – подсказало сознание одну из многочисленных максим, к месту и не к месту, употребляемых жителями Терры.

13 Пирамида

Прояснялись обстоятельства и возможные препятствия осуществлению Акции.

Помимо материальных факторов, каталогизировались вовлечённые в процесс личности и системы. Количество вовлечённых субъектов показалось Крео необычно большим, что подтверждало важность и неотложность предстоящей Акции. Становился яснее и масштаб эмоциональных аберраций, которые можно было ожидать от вовлечённых лиц в процессе исполнения Акции.

Вовлечённые составляли собой причудливую иерархическую Пирамиду, с массой дублирующих взаимодействий и соответствующей низкой эффективностью. На вершине Пирамиды функционировал Властитель, постоянно озабоченный поддержанием равновесия этой сложной конструкции. Он непрерывно видоизменял паутину взаимодействий и балансов, никак, впрочем, не укрепляя тем самым устойчивость и жизнеспособность Пирамиды.

Такая властная конфигурация была естественным образом интегрирована в культуру жителей Терры, для которой был характерен феномен «персонификации» – наиважнейшие жизненные обстоятельства неизменно связывались с физическим обликом какого-либо существа. Неподдающиеся объяснению обстоятельства связывались с понятием Бога, который являлся высшей непознаваемой силой, действовал опосредованно и, тем не менее, существовал в трех «лицах», каждое из которых имело вполне реальный терроподобный облик.

Повседневная власть у жителей Терры персонифицировалась во вполне конкретных лицах – властителях разного калибра и пространственного масштаба. Удельные властители с истовостью простых мирян подчинялись верховному Властителю, возглавляющему Пирамиду власти. В то же время, они с не меньшим пылом соперничали между собой за обширность контролируемых территорий, за число подчинённых мирян, называвшихся общим термином «население» и самое главное, за близость к Властителю – вершине Пирамиды.

Энтропия в системе неустойчивого равновесия – удовлетворённо диагностировал Крео, которому приходилось сталкиваться с подобными обстоятельствами. Несложность выведения Пирамиды из равновесия компенсировало её агрессивность и готовность к уничтожению, включая самоуничтожение.


14 Властитель

Крео дистанционно реконструировал образ Властителя.

Компактный мужчина с вытянутым, как бы принюхивающимся, лицом и хищными движениями. Незаурядная и опасная особь – констатировал Крео. Властитель был окружён концентрическими кругами лиц и институций, осуществляющих единственную задачу – транслировать и воплощать волю Властителя, невзирая на соображения логики и рациональности. Круги ощутимо излучали боязнь возможных ошибок и соответствующего наказания. Здесь самое слабое место Пирамиды – «ахиллесова пята» – всплыло в сознании не вполне понятное выражение из древней истории Терры.

Властитель готовился ко сну в одной из спален одной из своих загородных резиденций. Сделав несколько приседаний и наклонов, он аккуратно повесил в шкаф роскошный шёлковый халат, подаренный ему когда-то руководителем одной из наций Востока. Это случилось ещё до того, как судьба вознесла его на высшую ступень светской власти, и подарок, имитирующий соответствующее одеяние одной из восточных царственных особ, тогда показался Властителю своего рода знаком судьбы, предвещавшей успешное будущее.

Постепенно, халат стал восприниматься как своего рода талисман, продолжавший оказывать магическое воздействие на жизненные обстоятельства. Властитель был подвержен суевериям и наотрез отказывался заменить послуживший уже халат на еще более роскошный. Окружающие воспринимали это, как проявление личной скромности Властителя, чем охотно делились с собственным окружением. А некоторые, подражая Властителю, по неясным им самим причинами вдруг отказывались от привычных подношений.

Одна из стен спальни была украшена несколькими картинами в драгоценном обрамлении, которые были известны Крео, как физические образы террианского Бога. Властитель несколько минут постоял перед ними со склонённой головой, беззвучно шевеля губами. Закончилась процедура несколькими зигзагообразными движениями правой руки с глубоким наклоном. Властитель удовлетворённо вздохнул и, привычно помассировав предплечья и колени, лег в постель, взмахом руки погасив освещение.

Властитель был очень аккуратен и дисциплинирован. Он часто сетовал на то, что его преданное окружение отличается безалаберностью и непунктуальностью. Поэтому Властитель взял за правило являться на заседания национальных руководящих органов в самое неожиданное время. К его прибытию участники встреч уже давно сидели на своих местах, испытывая вполне понятное волнение и нетерпение. Поэтому появление Властителя приветствовалось с особенной радостью и энтузиазмом.

Властитель чувствовал себя одиноким. Одиноким и потерянным. Выброшенный когда-то волею обстоятельств на вершину власти, он нелегко привыкал к своей роли и миссии. Тем более, что ни то, ни другое не имело чёткого определения и постоянно подвергалось различному и нередко противоречивому толкованию. Будучи в силу профессиональной квалификации грамотным тактиком, Властитель понимал, что его будущее в значительной степени зависит от построения и поддержания властной Пирамиды. Постепенно привыкнув к высочайшему положению, он мыслил войти в историю нации, как лидер принёсший ей славу и благосостояние.

Но заботы об интересах нации, требующие рискованных и часто непопулярных решений, всё как-то откладывались «на потом». По мнению Властителя, сначала требовалось создать Пирамиду и обеспечить её сверх-устойчивость, что было само по себе титанической задачей. Число и многообразие своекорыстных, а нередко и элементарно преступных, группировок поражало воображение. Причём все акторы этого политического действа обладали мощными экономическими, административными и силовыми возможностями.

Властителя спасали только профессиональные навыки манипулирования людьми, приобретенные им во время службы в одном из государственных охранительных учреждений. Соперники, как правило, были лишены таких знаний и способностей. Им их успешно заменяла неуёмная жажда власти и богатства. Властитель потратил не менее десятка лет на построение Пирамиды. В нём самом за это время также произошли заметные изменения.

Государственные дела и высокий статус решительным образом отделили его от жизни управляемого им «населения». Взаимодействие с ответственным за информацию персоналом Пирамиды только искажало понимание интересов, симпатий и антипатий «населения».

Информационные службы, в силу многочисленных привилегий, редко напрямую взаимодействовали с «населением», к которому относились с холодным любопытством зоолога, препарирующего образчик неизвестного вида живой природы. Поэтому их понимание предмета и целей своей деятельности значительно деформировались.

В результате, объективные оценки и выводы постепенно заменялись информационными докладами, имевшими целью развлечь и доставить удовольствие Властителю. Естественные человеческие слабости препятствовали Властителю критически оценивать мотивацию и надёжность информационных служб.

За истекшее десятилетие хозяйство нации, пущенное на самотёк, всё более приходило в упадок. О кризисных явлениях Властитель узнавал тогда, когда возможности исправить, а тем более предотвратить, ситуацию были практически исчерпаны. К тому же «придворные» аналитики возлагали вину прежде всего на сторонние факторы (природные явления, конкурирующие нации) и умело принижали масштабы потерь и угроз.

Иначе говоря, тщательно сконструированная Властителем Пирамида приобрела собственную, плохо контролируемую инерцию и угрожала своему создателю отторжением или гибелью под её обломками.

Под руководством Властителя были созданы пропагандистские механизмы, эффективно внедряющие в сознание «населения» необходимые мифы и догматы. В результате, созданный пропагандой мифологизированный образ Властителя приобрёл у «населения» небывалую популярность.

Сосредоточенное на сиюминутных жизненных заботах, оболваненное пропагандой и традиционно покорное «население» никак не служило Властителю помощником. По соображениям безопасности и рациональности во время построения Пирамиды были нейтрализованы все возможные политические и экономические соперники.

Собственно, первой жертвой такой нейтрализации стал один из ведущих бизнесменов нации, за короткий срок сколотивший миллиардное состояние и контролировавший существенную часть национального сектора информационных технологий. К несчастью для него самого, он начал проявлять и политические амбиции. Возможно, что организовав одну из самых успешных корпораций, он полагал, что следующей ступенью его карьеры и волнующим вызовом могло быть построение эффективной государственной модели.

Таким образом, пристальное внимание Властителя привлёк человек, который в силу личных качеств, экономических возможностей и влияния грозил вырасти в перспективного политического конкурента. Силовым ведомствам была спущена директива «найти компромат» на крепнущего день ото дня соперника в борьбе за обладание высшей властью.

Умело организованное судебное преследование превратило опасного конкурента в заурядного уголовного преступника, осуждаемого не только органами правопорядка, но и большинством «населения». Именно этот, казалось бы, навсегда устранённый политический конкурент был известен Крео, как Узник.

Несмотря на впечатляющие результаты своей деятельности, Властитель чувствовал нарастающую тревогу и дискомфорт. К тому же отсутствовала традиционная для террианского мужчины отдушина – супруга, с которой можно было бы «разрядиться».

В супружеской жизни способов «разрядки» было достаточно – облегчить душу откровенным разговором или пустым скандалом, перевести внимание на семейные заботы и судьбы детей. Но всепоглощающие функции Властителя неизбежно вели к распаду семьи. Его супруга – женщина из простой, как, впрочем, и сам Властитель, семьи – так и не смогла освоить образ и обязанности «первой леди», зато приобрела устойчивые и мучительные неврозы.

Дети быстро выросли и, заведя собственные семьи, отдалились. А главное, не оставляющая в покое ни на секунду забота о сохранении властного статус-кво атрофировала у Властителя потребность в близких людях. Более того, годы борьбы за сохранение и укрепление своего высочайшего положения приучили к мысли о невозможности доверять кому бы то ни было. Так, безграничная власть заменила незаметно утраченную личную жизнь.

Однако теперь, когда цели были достигнуты, в душе царила обречённость и пустота. А мысль о возможности утратить созданное причиняла почти физические страдания.

– Воистину, тяжела ты – шапка Мономаха! – подумал Властитель. В глубине сознания он понимал, что именно Молох власти пожирает его личную идентичность. Но помыслить себя отдельно от высшей должности и управляемых им масс не было никакой возможности. К тому же ощущалась нарастающая зависимость от порождённых им же властных элит.

Хотя и с трудом, Властителю пришлось признать, что возвышаемые им лица, отбираемые по критерию личной преданности, быстро приучаются имитировать покорность и готовность исполнить любой приказ, а в действительности следуют лишь собственным амбициям и инстинктам.

Властителю не раз приходилось подавлять свирепую конкуренцию своих подчинённых или, в случаях совпадения корыстных интересов, стремление объединиться в неформальные блоки. И то и другое представляло опасность для Властителя и, как ему думалось, для нации в целом. Поэтому его главным занятием стало выстраивание механизмов сдержек и противовесов для сохранения единства своих сторонников.

15 Узник

Основываясь на документах и визуальных свидетельствах, накопленных в архивах Терры, сознание Крео воспроизвело трёхмерный облик Узника – худощавая человеческая особь мужского пола с располагающей внешностью и глазами, оснащёнными вставленными в массивные чёрные рамки стеклянными линзами. Компенсирующие корректоры зрения – тут же понял Крео.

Периодически поправляя падающие на лоб волнистые волосы, Узник сидел перед стрекочущим механизмом, дёргая из стороны в сторону кусок мягкого материала. Вместе с ним в большом помещении находилось ещё около полусотни особей-мужчин, занятых аналогичной работой.

Одновременно, были спроецированы и географические координаты местонахождения Узника – колония общего режима в Северном регионе. Однако, в реальном времени Узник уже был переведён в камеру одного из московских СИЗО. Подобные неточности случались примерно в десяти процентах Акций.

В тех же самых очках, что и на виртуальной проекции, Узник сидел на койке и, привалившись к стене, читал толстый том очередного, возбуждённого против него уголовного дела. И хотя нахождение на койке до отбоя противоречило тюремным правилам, надзиратели относились к известному сидельцу с некоторым снисхождением. Все, в том числе и сам Узник, понимали, что сроки его заключения определялись в высших сферах власти и с санкции Властителя, вне зависимости от его поведения и признаков осознания вины и исправления.

Читая, Узник с трудом заставлял себя вникать в смысл материалов дела. Концентрация внимания и тщательное осмысление информации были в известной степени природным даром Узника. Эти способности в немалой мере помогли его головокружительным успехам в бизнесе. А за время десятилетнего заключения ещё более развились, способствуя сохранению психического и социального здоровья Узника. Последнее, кстати было одним из самых трудных испытаний, которые когда-либо посылала ему судьба.

Сегодняшние сложности с восприятием просматриваемых документов были вызваны новостями с «воли» - мира, с которым его так давно разлучили. За прошедшие годы он едва ли несколько раз встречался на недолгих свиданиях с родителями, женой, детьми. При встречах все старались держаться достойно, не акцентируя внимание на драматической судьбе Узника – страшном несчастье, постигшем всех его родственников. Но шли годы, родители все больше старели, дети выросли без него, и даже на дорогом ему лице жены тяжкие испытания оставляли всё больше следов.

Узник снова и снова возвращался к мучившему его вопросу – правильно ли он поступил когда-то, проявив упорство и принципиальность в конфликте с Властителем? Ведь уступив давлению и расставшись с кажущимися сегодня нелепыми амбициями, можно было обеспечить себе спокойное и хорошо обеспеченное существование. Хотя за прошедшие годы он и притерпелся к мукам, лишениям и несправедливости, связанными с лишением свободы, нынешнее его положение усугублялось тяжёлой и уже неизлечимой болезнью матери.

Как и все матери, она все эти годы вместе с ним переживала каждый день его заключения, что исподволь подтачивало её здоровье. Отец хотя и сильно постарел, ещё держался молодцом, веря, что беды вот-вот рассеются и справедливость восторжествует.

Узник любил родителей искренней и светлой любовью, и приближающийся уход матери представлялся ему самой большой несправедливостью, случившейся и с ней, и с ним самим. Как он мечтал выйти на свободу до начала её болезни и увидеть улыбку и слёзы облегчения на её лице. И представлять, что ещё долгие годы они будут вместе.

Однако властная Пирамида с маниакальным упорством возбуждала против него новые уголовные дела, грозящие превратить заключение в пожизненное. Недюжинный характер и природная вера в то, что любые сложности можно преодолеть трудом и настойчивостью, начинали давать сбой.

16 Провал

Между тем, Акция успешно развивалась. Крео проанализировал возможные варианты освобождения Узника. Простейший - темпоральная экстрадиция из мест заключения - был отвергнут, поскольку превратил бы Узника в беглого преступника, что существенно ограничивало его дальнейшее использование для целей Системы. Наилучшим было признано энергетическое воздействие на сознание Властителя, которое убедило бы его освободить Узника законным порядком.

Глубокой ночью Крео совершил несколько пространственно- временных скачков в любимую приморскую Резиденцию Властителя. Он произвёл дистанционный зондаж мозга Властителя. Однако реальной работе с сознанием мешало наличие большого количества электронных экранирующих и сканирующих устройств, которыми многочисленные охранные ведомства буквально напичкали территорию приморской Резиденции.

Дождавшись ночи и отхода Властителя ко сну, Крео предпринял попытку дистанционной интродукции в сознание Властителя идей и представлений, связанных с освобождением Узника. Технически, Крео мог бы материализоваться прямо в спальне Властителя, например, в виде настольной лампы на прикроватной тумбе. Что, впрочем, не имело никакого практического смысла. Вдобавок, технически протокол воздействий требовал некоторой физической отстраненности от объекта.

Поэтому Крео предпочёл застыть в виде белки на верхушке реликтовой сосны, откуда было хорошо видно и здание Резиденции, и широко открытые окна опочивальни Властителя, ценившего выше всех благ свежий морской бриз, смешанный с ароматами сосновой рощи.

К удивлению и неудовольствию Крео, ни один из сеансов воздействия не был доведён до конца из-за аберраций, наводимых охранными электронными устройствами. Более того, Властитель внезапно пробудился ото сна в весьма возбужденном состоянии и поднял на ноги охранные подразделения.

Сканируя Резиденцию, Крео был удивлён количеством вооружённых людей, бестолково снующих по коридорам и помещениям. Вся эта суета иллюминировалась внутренним освещением Резиденции и прожекторами, расположенными по её периметру. Было даже выпущено несколько сигнальных и осветительных ракет, и поднят в воздух один из вертолётов, расквартированных на специальной площадке Резиденции.

Раздосадованный неудачей Крео провёл дополнительную диагностику. показавшую, что в силу особого энергетического фона другим предпочтительным местом для психотронных воздействий на Властителя была бы территория московского Кремля. Соответственно, Крео запросил у Системы разрешение организовать политические обстоятельства, вынуждающие Властителя прилететь на несколько дней из приморской резиденции в Москву. А именно - срочный неофициальный визит Национального лидера одного из дружественных государств.

«Значит завтра» – сказал себе Крео, не сомневаясь, что инициированные им события произойдут должным чередом. Однако, реальность приобрела совершенно иной характер.

Властитель одновременно любил и ненавидел Кремль.

Многовековая обитель царских и императорских династий импонировала ему исторической концентрацией государственной власти и богатства. Властитель любил говорить, что в Кремле великие предшественники «буквально дышат ему в спину», наполняя особой ответственностью за подвластную ему державу.

Одновременно, Властитель, обладающий редкой интуицией и воображением, почти физически ощущал в Кремле «тени» могущественных предков, во множестве населявших исторический пантеон. В редкие случаи, когда приходилось проводить ночь в кремлевских покоях, он видел странные, нередко пугающие сновидения, которые не без основания считал знаками свыше и своего рода предсказаниями. Естественно, Властитель никому об этом не рассказывал и не всегда признавался даже самому себе.

Властителя чрезвычайно встревожило случившееся накануне ночью. Теперь он был абсолютно уверен в том, что некая агентура предпринимает целенаправленные попытки оказать дистанционное воздействие на его психическое здоровье и образ мыслей и действий. Он вспомнил, о поступавшей в своё информации о программе Пентагона по разработке психотронного оружия.

«Психотронная агрессия, – сложилось в голове Властителя. – Необходимо срочное противодействие».

В этих условиях он принял твёрдое решение отложить поездку в Москву, на всякий случай отменив назначенную встречу в верхах, к тому же не имевшую особой практической значимости.

Несмотря на помехи, Крео все же удалось уловить перемены в настроении и решениях Властителя. К тому же и от Системы поступил сигнал о возможности обнаружения попыток манипулирования сознанием Властителя. Оценив возникшие сложности, Крео предпочёл совершить обратный «прыжок» в столицу, на Чистые пруды.

17 Штырь

Эдуард Штырёв был на Чистых прудах известной личностью. Собственно, кроме как Штырём его никто не звал и не знал. Также никто не знал где Штырь живет и с кем, и откуда взялся.

Штырю было около сорока. Он двигал наркоту на районе с незапамятных времён. Наверняка были люди, которые знали Штыря молодым, а может и с детства. Но к моменту нашего повествования они либо сдохли от передоза, либо сгинули в иных краях. По крайней мере, все, с кем Штырь общался, относились лишь к двум категориям: клиенты и поставщики. Причём первых было намного больше.

На Чистых прудах Штырь был абсолютным монополистом наркобизнеса. Этому способствовала глубоко законспирированная сторона его жизни и деятельности. Штырь уже долгие годы был тайным осведомителем практически всех организаций, которые функционировали на районе: силовики всех мастей, разного рода криминалитет, и даже муниципальные органы.

Штырь был стукачом можно сказать по призванию. Он вечно тёрся где-то рядом. Переходил от компании к компании. Улицы и переулки Чистых прудов были его домом. Казалось, и ночевать он должен был где-то между мусорными баками и служебным входом продуктового магазина.

Штырь видел и знал в деталях практически всё, что происходило за пределами жилых помещений района и даже внутри многих из них. Ему помогала природная наблюдательность и цепкая память. Вдобавок он обладал аналитическим способностям и легко складывал пазлы из разрозненных фактов.

Разгаданные секреты и запутанные ситуации просились наружу. Ими хотелось поделиться со значительными личностями, способными оценить и отблагодарить за предоставленные сведения.

Когда-то Штырь мечтал стать мультимиллионером от наркобизнеса. Ему виделись яхты и виллы, балерины и манекенщицы, собственные руки в перстнях и с сигарой в пальцах. Чтобы сократить путь к заветной цели, Штырь решил наладить сотрудничество с силовиками: ментами, ФСБ-шниками, службой наркоконтроля.

Все эти структуры отнеслись к инициативам Штыря положительно, но отделывались мелкими поощрениями, крышеванием и постепенным выдавливанием конкурентов. Однако, по-настоящему развернуться начинающему миллионеру не давали, понимая, что поднявшись до определенного уровня, он выйдет из под контроля и утратит свою полезность.

Штырь, который, как уже говорилось, буквально жил на улице, сразу заметил появление среди своего контингента, странного чудака. То ли парень, то ли молодой мужчина вроде бы ничем особенным не отличался. Но острое чутьё Штыря выделило незнакомца из окружающих.

И поскольку местечковому наркодилеру постоянно мерещились покушающиеся на его территорию конкуренты, Штырь затеял более пристальное наблюдение. Дальнейшие события только укрепили его подозрения. Он отметил и общение залётного с Касей и её командой, и странную разборку между ними и ППС местной полиции. Но особенно настораживало то, что сумма увиденного не складывалась в целостную картину. И поэтому Штырь решил обезвредить потенциального противника упреждающим ударом.

Он потыкал в мобильник и соединившись со своим куратором в райотделе МВД капитаном Сазоновым попросил о срочной встрече.

– Что стряслось? Я вообще-то работаю, - Сазонов не миндальничал со своей агентурой, считая их навсегда «офоршмаченными» рабами, - Если отрываешь не по делу, оторву уши.

– По делу, начальник, по делу. Благодарить будешь, - в тон Сазонову ответил Штырь.

Через полчаса они встретились на дежурной явке - стоянке торгового центра. Штырь, оглядевшись вокруг, быстро юркнул в заляпанный грязью «Логан» Сазонова.

– Ну? – спросил Сазонов, изобразив на грубом лице подобие иронической улыбки.

– Залётный фраер объявился на районе. Чистенький такой, прикинутый – одни сапожки чего стоят. Сначала даже принял его за иностранца. Но потом срисовал его с Касей и её бойцами. Чото странное они мутят. Чую, какие-то бугры за него мазу тянут. – Штырь сдвинул брови и повёл рукой вверх, изображая некую возвышенность.

– А может и каким терактом пахнет. А может…

– Ну, пошёл лепить, - оборвал его опер, – Ты мне ещё про инопланетян расскажи.

– Инопланетянин или нет, но фраер козырный. Ты же знаешь, я зря не взбухаю.

Впрочем, в интуиции Штыря Сазонов не сомневался. Ещё не было случая, чтобы агент наводил на пустышку.

Сазонов, несмотря на быковатые внешность и манеры, был бывалым и решительным оперативником. Две «командировки» в Чечню, да и в Москве наработал немалый опыт силового задержания. К тому же обнаружение и захват крупной криминальной рыбы сулили серьезные поощрения. Особенно на фоне царящего в последнее время «безрыбья».

«Логан» взревел турбированным движком – услуга за услугу знакомого владельца автомастерской – и помчался в родной райотдел. Крутя руль левой рукой, Сазонов правой ловко щёлкал по клавишам мобильника: «Антоненко, возьми с собой нового лейтеху и быстро вниз с оружием. На задержание. Крупняк. По дороге объясню».

Тормознув у служебного входа и оставив Штыря в машине, Сазонов рысью взбежал на третий этаж, открыл дверь кабинета, сейф и вытащил 18-зарядный Глок, добытый в одной из чеченских командировок. Передернув затвор, вложил пистолет в наплечную кобуру.

Сазонов любил повторять горскую поговорку: «Оружие ещё никому не мешало, но многих выручало».

«Логан» медленно кружил по переулкам Чистых прудов. Штырь сидел впереди рядом с Сазоновым и напряжённо смотрел через тонированное стекло по сторонам. Он чувствовал себя настоящим вершителем человеческих судеб.

– Вот он голубчик в сером пыльнике, - хрипло прошипел Штырь, указывая на идущего навстречу мужчину в серо-зеленом плаще.

Это действительно был Крео, только что материализовавшийся после неудачного скачка в приморскую резиденцию Властителя. «Логан» плавно затормозил.

Быстро оценив обстановку, Сазонов скомандовал:
– Штырь ждёшь в машине, лейтеха за руль, Антоненко со мной.

Оперативники вальяжно вышли из автомобиля. Габаритный Сазонов преградил дорогу Крео, в то время как жилистый Антоненко сместился влево.

– Добрый день, гражданин, капитан полиции Сазонов, – представился оперативник, махнув перед лицом Крео полуоткрытым удостоверением.

– Сожалею, что отнимаю у вас время. Но нам нужна ваша помощь в оформлении протокола задержания. Прошу исполнить ваш гражданский долг. Это недолго.

Сазонов открыл заднюю дверцу автомобиля и ловко заворачивая руку Крео за спину, защелкнул на ней наручник. Щелкнул второй наручник и Крео очутился на заднем сидении, зажатый между двумя мускулистыми и пахнущими агрессией телами.

Крео почувствовал опасность, как только давно не мытый автомобиль замедлил ход. Просканировав тонированную кабину, он увидел внутри компанию напряженных мужчин, трое из которых имели при себе скрытое оружие. Увидев на долю секунды промелькнувшее перед ним удостоверение, Крео убедился в подлинности документа и фамилии его владельца.

Удостоверившись, что перед ним представители государственных органов правопорядка, он решил не оказывать сопротивления пока не определит собственную локацию. Через секунду Крео понял, что, как и предполагал, находится в районе Чистых прудов.

Вдавив педаль газа в пол, лейтенант гнал «Логан» в райотдел. Внезапно автомобиль вильнул и завертелся на месте. Сазонов интуитивно вырвал безотказный Глок из кобуры, но затвор заклинило, а сидевший за рулём лейтенант оказался рядом с Антоненко. Арестованный же сидел на водительском месте, с невероятной скоростью вращая рулём. Ещё секунда и автомобиль, пробив ограду сквера, врезался в ствол векового тополя и перевернулся.

Прибывшие на место аварии работники ГИБДД и «Скорой помощи» обнаружили в смятой кабине тела трех полицейских оперативников без каких-либо видимых повреждений, но находящихся в глубокой коме. Следов алкоголя или наркотических веществ в крови пострадавших не было. После месячного бессознательного состояния, оперативники очнулись и были выписаны как практически здоровые. Весь персонал больницы дивился необъяснимому медицинскому феномену.

Служебное расследование из-за крайне путаных и невнятных показаний фигурантов и в связи с отсутствием пострадавших было закрыто. Любимый «Логан» Сазонова был списан, как не подлежащий восстановлению, а сам капитан на корню пресекал любой разговор, касающийся необычной аварии. Штырь бесследно исчез из поля зрения, что привело к очередному переделу наркобизнеса в районе Чистых прудов.

18 Полковник Январский

Полковник Январский – руководитель Лаборатории психотронных воздействий Министерства обороны (МО/ПВ-001) сидел в своём кабинете в старом здании, расположенном в Замоскворечье, и сквозь высокое стрельчатое окно смотрел на облака, бегущие по осеннему небу словно стая черно-бурых лисиц.

Январский имел обыкновение приходить на работу задолго до начала трудового дня. Таким образом, подчинённые, едва перейдя порог лаборатории, чувствовали, что начальство бдит, не дремлет и готово мобилизовать коллектив лаборатории на выполнение важнейших государственных задач.

После обеда полковник выходил из кабинета и, буркнув секретарше «я – на совещание» или «уехал к руководству», садился в персональный служебный автомобиль. Конечно, бывало, что Январский действительно уезжал на совещание или «на ковёр» к начальству. Но, как правило, полковник отправлялся домой, где его ждал вкусный обед, приготовленный домработницей, и послеобеденная возня с коллекцией старинных монет, начало которой положил его отчим, служивший в молодости в военном гарнизоне города Рига, и там пристрастившийся к нумизматике.

Иногда, впрочем, Январский ехал к своей любовнице – молодой, битой жизнью разведёнке, в одиночку воспитывающей малолетнего сына. Любовница, получающая от полковника щедрое ежемесячное вспомоществование, встречала его по-королевски – бутылкой шотландского виски и набором деликатесов из близлежащего магазина «Продукты».

У неё также хранилась коробка кубинских «Партагас», купленных полковником в буфете Администрации Властителя, где он участвовал в заседании экспертной группы по новым военным технологиям. Январский практически не курил, но после эротических игр любил расслабиться в глубоком кресле, попивая виски и окутавшись экзотическим ароматом сигары.

И секретарша, и водитель, проработавшие с Январским долгие годы, разумеется, знали обо всех этих «совещаниях» и «вызовах руководства». Однако, будучи прикормлены ежемесячными премиями и иными поощрениями, считали за честь скрывать свою осведомлённость.

«Живи и жить давай другим» – любил повторять Январский этот известный террианский постулат.

Сегодня, однако, закончить рабочий день к обеду явно не предполагалось. В последние дни до руководителя Лаборатории ПВ-001 неоднократно доходили слухи о некоей чрезвычайной ситуации в Администрации Властителя.

Только вчера, его давнишний приятель из Службы безопасности Властителя, генерал Савельев, с которым за долгое знакомство они поделили немало выпивки и женщин, бросил при встрече в главке Минобороны:

– Ну, что Январский, бдишь? Смотри, будь «на стрёме», начальство вот-вот устроит «шмон».

Генерал, в подростковом возрасте проведший год в детской исправительной колонии, любил употреблять матерные и приблатнённые выражения, тем самым демонстрируя свою якобы принадлежность к простонародью.

Полковник сидел за начальственным столом с несколькими телефонными аппаратами и настольным компьютером последнего поколения. Конечно, в век мобильной связи, проводные телефоны, да ещё и допотопной конструкции, выглядели нелепо. Но количество проводных телефонов на столе традиционно считалось признаком начальственного веса и авторитета, особенно если хотя бы один из них был украшен государственным гербом, то есть был «вертушкой» – аппаратом правительственной связи для избранных.

Устремив взгляд именно на такой телефон, Январский безуспешно гадал – когда и по какому поводу может разразиться начальственный «шмон». Весь прошлый опыт свидетельствовал, что ничего хорошего ожидать не приходится.

Полковник родился в семье инженера-железнодорожника – непутёвого мужика с пристрастием к продолжительным гулянкам с друзьями. Мать недолго терпела и после быстро оформленного развода вышла замуж за влюбившегося в неё армейского офицера Николая Январского. Полковнику в то время было около трёх лет и он быстро привык считать дядю Николая своим отцом. Впоследствии, соответствующими документами он был оформлен как Виктор Николаевич Январский.

Окончив школу, Виктор Январский поступил в Московский авиационный институт. Учился он неплохо, хотя и без особого интереса. После института даже поступил в аспирантуру, в немалой степени для того, чтобы освободиться от армейского призыва – хотя выпускникам МАИ и присваивалось офицерское звание, в стране проходила очередная компания призыва офицеров редких технических специальностей на действительную службу.

В аспирантуре Январский неожиданно увлёкся восточной философией, йогой, акупунктурой, и прочими загадочными явлениями и техниками. У будущего руководителя Лаборатории ПВ-001 проявился неподдельный интерес ко всему, не находящему научного обоснования. А также редкий талант популяризатора необъяснимых земным опытом и логикой феноменов.

Январский легко интегрировался в модные в те смутные времена группы начинающих экстрасенсов, гадалок и целителей, где приобрел авторитет пылкими выступлениями в защиту всего непознаваемого.

А в одной из таких компаний познакомился со своей будущей женой. Январский сразу приметил симпатичную студентку МФТИ Лизу, стройную девушку с гибкой мускулистой фигурой, паранормальный дар которой заключался в умении ставить сырые яйца «на попа». Каким-то одной ей известным способом Лиза умудрялась ставить яйцо на единственную точку равновесия. Уходя, она оставляла несколько яиц, стоящих торчком на гладкой поверхности кухонного стола. Причём, яйца могли сохранять это странное положение в течение нескольких дней.

На шумных сборищах экстрасенсов Лиза появлялась незаметно и также внезапно исчезала.

«Вползает и уползает, как змея» – заметил как-то один из завсегдатаев компании.

С тех пор Лизу за глаза называли исключительно «Лизка - Змей»

Будучи малообщительной, Лиза не имела видимых ухажеров. Январского же потряс трюк с яйцами - столь очевидное, по его мнению, доказательство паранормального. Недолго думая, он сделал Лизе предложение руки и сердца, которое она сразу и безоговорочно приняла.

Через несколько месяцев, не доучившись в московском Физтехе, нелюдимая студентка Лиза превратилась в госпожу Елизавету - известную в столице ясновидящую и целительницу, обслуживающую клиенток из московского бомонда. Брачный союз единомышленников оказался на редкость успешным и прочным, несмотря на влюбчивый характер супруга.

К тому времени, Январский уже был приглашён в состав внезапно образованной Альтернативной академии наук, объединившей немало его знакомых энтузиастов непознаваемого. Статус «академика» и несколько опубликованных брошюр добавляли значительности и достоинства.

Кто знает, чем бы завершилось служение Январского слабым полям и излучениям, эффекту Кирлиана, левитации, телекинезу и прочим манифестациям таинственных сил, если бы он не попал в поле зрения заместителя начальника Генерального штаба Министерства обороны генерал-полковника Прикладова, которому было доверено формирование группы экспертов по новому направлению оборонной деятельности – использованию паранормальных явлений и способностей в военных целях.

Инициативу утвердил лично министр обороны, ознакомившийся с донесением ГРУ МО об интересе «оборонки» США к подобным вопросам. Поручение министра, мягко говоря, обескуражило Прикладова, который, вспомнив читанные в детстве сказки, определил инициативу, как «пойди туда, не знаю куда – принеси то, не знаю что».

Тем не менее, подчинённым было поручено срочно собрать имеющуюся информацию о паранормальных явлениях. Первые же доклады экспертов убедили Прикладова в том, что данная область не только противоречит материалистическим представлениям «строителя коммунизма», но и привлекает и объединяет, главным образом, заурядных шарлатанов и аферистов.

Однако, материалы ГРУ свидетельствовали о выделении американцами значительных средств на такие исследования. К тому же идеи паранормального оружия привлекали тогдашнего министра обороны, мечтавшего победить всех возможных противников при помощи какого-нибудь «прорывного» открытия.

Благодаря природному красноречию и искренней убеждённости в реальном существовании недоказуемого, Виктор Январский легко приобрёл у не очень грамотного в таких вопросах армейского начальства репутацию эксперта в области экстрасенсорики.

К тому же, в нередких министерских застольях Январский любил рассказывать притчу про близнецов, спорящих в утробе матери о возможности жизни после рождения и делающих вывод о её полной невозможности по причине того «что оттуда ещё никто не возвращался». Известно, что в военной среде вовремя и к месту рассказанный анекдот является более убедительным аргументом, нежели скучные научные доказательства.

Вскоре приказом министра при Генеральном Штабе была создана Лаборатория психотронных воздействий (ПВ-001). Руководить ею был назначен Виктор Январский, срочно зачисленный в состав Вооруженных сил на полковничью должность. Штат Лаборатории был успешно набран из широкого круга знакомых экстрасенсов различных оттенков, включая и нескольких членов Альтернативной академии наук. Был сверстан и утверждён пятилетний бюджет и планы научно-исследовательских работ.

Заказана дорогостоящая зарубежная аппаратура по регистрации волновых энергий и излучений, спектральные анализаторы, магнитно-резонансный томограф, электронный микроскоп сверхвысокого разрешения и разнообразная оргтехника. Январский и сам не смог бы объяснить варианты использования закупаемых приборов и оборудования. Но таких объяснений никто и не требовал. Напротив, затраты выглядели солидно и обещали серьезную работу по созданию паранормального оружия.

Некоторое время Январский вынашивал планы создания в рамках Лаборатории диссертационного совета, очной аспирантуры и организации международных научных контактов. Однако, непосредственное начальство напомнило ему о секретном характере подразделения и соответствующих подписках о неразглашении и сохранении государственной тайны.

Вышеозначенный поворот событий существенно ослабил энтузиазм руководителя Лаборатории. Полковник Январский чувствовал, что его лучшие намерения не оценены должным образом руководством и лично «солдафоном» Прикладовым.

Зато, обладая системным мышлением, Январский быстро разобрался в специфической бюрократии Министерства и успешно осваивал бюджетные средства, сочинял фантастические отчеты о проделанных исследованиях и иной имитационной деятельности. Таким образом, Лаборатория и её руководитель находились на хорошем счету, досрочно предоставляя отчеты о проделанной работе.

19 Елизавета Степановна

Лизочка Успенская родилась преждевременными родами в типичной семье потомственных питерских интеллигентов. Отец - Степан Петрович Успенский трудился научным сотрудником в одном из ленинградских НИИ, мать - Нина Ивановна преподавала в школе русский язык и литературу. Супруги жили небогато, но дружно. Единственным достоянием семьи была обширная, собранная несколькими поколениями библиотека, занимавшая половину старинной квартиры.

Роды прошли неблагополучно. Акушер из-за неправильного положения плода изрядно помучился с выходом новорожденной Лизочки на белый свет. Сама же роженица умерла, даже не успев увидеть дочку. У Нины Ивановны развилось обширное внутреннее кровотечение, осложнившееся редкой группой крови роженицы.

Так с первого дня жизни Лизочка оказалась лишенной матери. Степан Петрович не чаял в дочери души.

– Не волнуйся, Нина, – обращался он мысленно к покойной жене. – Подниму дочь, выращу.

Девочка росла слабенькой и какое-то время, казалось, страдала от замедленного развития. Она почти не реагировала на стандартные детские раздражители, долгое время не разговаривала, избегала контакта как со взрослыми, так и другими детьми. Предпочитала разговаривать сама с собой, мешая обычные слова с обрывками неизвестных наречий, загибала пальчики, со страстью обращаясь к какому-то воображаемому ею миру.

Педиатры грустно качали головами и предрекали развитие разнообразных психических дефектов и заболеваний. Диагнозы ставили самые различные - от слабоумия до шизофрении. Степан Петрович отчаянно боролся за здоровье дочери и скоро истратил на врачей все скромные накопления. По тем же причинам была продана и семейная библиотека.

Отец часто обращался к дочери, которая, впрочем, на него почти не реагировала, предпочитая общаться со своим внутренним миром. Степан Петрович утратил всякую надежду на выздоровление дочери и начал искать утешение в алкоголе. К тому же он лишился работы, так как коммерчески бесполезное НИИ лишилось финансирования и самоликвидировалось.

В трезвом состоянии Степан Петрович осознавал безнадежность ситуации и однажды в перерыве между безобразными запоями отвёз Лизочку к своей теще Маргарите Ильиничне, в своё время переехавшей по случаю очередного замужества из Питера в подмосковную Балашиху.

Недавно похоронившая супруга бабушка приняла семилетнюю Лизу как долгожданный подарок. Маргарита Ильинична жила в большом добротном доме и не в чем не нуждалась, сколотив изрядный капитал народным целительством и ворожбой.

Бабка утверждала, что оккультные таланты перешли к ней по родственной линии от двоюродной тетки цыганских кровей. Она сразу определила Лизу как достойную наследницу и стала приобщать к своей необычной профессии, постепенно переходя от сбора целебных трав, плодов и корешков к обучению гаданию, наведению порчи, чёрной и белой магии и тому подобным колдовским премудростям.

Лиза оказалась не только способной, но и весьма заинтересованной ученицей. Она всё схватывала на лету и менее чем за пять лет овладела всеми бабкиными знаниями и навыками. Учеба в школе у Лизы не складывалась, несмотря на её незаурядный ум. Как ученикам, так и родителям она внушала чувство опасности и тревоги. Да и бабкина репутация отнюдь не помогала. В зависимости от результатов общения, одни клиенты льстиво величали Маргариту Ильиничну «доброй феей», другие ругали «старой ведьмой».

К четырнадцати годам, Лиза начала активно ассистировать Маргарите Ильиничне. Однако, клиенты её не любили, считая злой и приносящей несчастье. В пятнадцать лет, сдав выпускные экзамены экстерном, Лиза досрочно получила аттестат и отправилась в столицу поступать в Московский физико-технический институт.

К удивлению приёмной комиссии, впечатлённой юным возрастом абитуриентки равно как и отсутствием специальных регалий - участие в кружках, победы на школьных олимпиадах и аналогичных состязаниях - Лиза поразила их не только глубокими знаниями в области точных наук. Но, главное, пониманием их основополагающих принципов и основ.

– Если бы не возраст, честное слово взял бы девку сразу в аспирантуру, к тому же она и прехорошенькая, – шепнул коллеге один из профессоров.

Однако, и студенческая жизнь Лизе не задалась. Интерес к университетскому образованию стремительно и необъяснимо уменьшался, а к четвёртому курсу окончательно угас. Именно в этот период Лиза встретила Виктора Январского. Несмотря на его невзрачную внешность и разницу в возрасте, безошибочная интуиция подсказала Лизе - мой человек. Зрачки у неё на мгновение сузились как у рептилии, и Январский понял, что обречён идти с молоденькой студенткой по жизни до самого её конца.

Свадьба была скорой и скромной. Лишь несколько, случайно подвернувшихся знакомых собрались в доме Маргариты Ильиничны с водкой и пирогами. Бабка не признавала новомодных экстрасенсов, справедливо считая их заблудшими душами. И поэтому никак не могла понять, что привело на брачное ложе столь разных личностей.

Молодые поселились в квартире Январского. Однако спустя недолгое время Маргарита Ильинична скоропостижно скончалась, оставив Лизе в наследство и дом и немалые накопления. Дом был немедленно продан и заменён на хорошую квартиру на Старом Арбате, где вскоре открылась приемная народной целительницы и ясновидящей Елизаветы.

Елизавета Степановна ненамного изменилась в сравнении с молодой студенткой Физтеха, встреченной когда-то Январским. Всё та же природная гибкость, притягивающий взгляд серых глаз, чеканный профиль, густые русые волосы с пробором по центру и заплетенные в косу, располагаемую на голове элегантным кренделем. Образ завершал небольшой, но пухлый ротик, который, однако, с годами заворачивался во всё более тугой узелок.

С небывалой быстротой целительница Елизавета приобрела почтенных и денежных клиентов, список которых продолжал неуклонно расширяться. Она удачно предсказывала, лечила, привораживала. Слухи о целительнице Елизавете распространялись почти мгновенно, преимущественно в разнообразных московских «элитах»

Начав с жён успешных бизнесменов и чиновников, Елизавета поднялась до уровня известных политиков и государственных деятелей федерального значения. «Сарафанное радио» транслировало слухи о том, что госпожой Елизаветой якобы заинтересовались в Администрации Властителя. А некоторые фантазеры уже прочили ей карьеру придворной целительницы и прорицательницы.

Короче, в светской тусовке Елизавета стала притчей во языцех. Она изрядно потрудилась над созданием специфического обличья. Обладающая высоким ростом и внушительной осанкой, Елизавета носила длинные, развевающиеся одежды, а говорила, обильно используя словарь русских былин и народных сказок, приправляя его старославянскими выражениями. Казалось. что она вот-вот выдаст что-нибудь типа: «ох ты гой еси добрый молодец» или «в тридевятом царстве-тридесятом государстве».

Многие светские львицы и львы хвастались личным с нею знакомством. Странно однако, что внешность Елизаветы описывалась весьма неоднозначно. Кто-то сравнивал её со слепой Вангой. Другие считали похожей на Григория Распутина, только без бороды и прочих мужских признаков. Некоторые же вообще причисляли её к персонажам фильмов о Гарри Поттере.

20 Семейная жизнь экстрасенсов

Семейная жизнь Елизаветы Степановны и Виктора Николаевича протекала счастливо и можно сказать безмятежно. Каждый по-своему делал карьеру. Январский пропадал на службе и «совещаниях» с любовницей. Елизавета Степановна разрывалась между приемом клиентов в арбатским офисе, разнообразными интервью, участием в телевизионных шоу, многочисленными светскими мероприятиями.

Встречаясь дома, они не докучали друг другу разговорами, ограничиваясь скупым диалогом типа «Передай соль. Спасибо». Вспоминалась известная шутка о том, что счастливая семья состоит из слепой жены и глухого мужа. Однако, более оживленные контакты все же имели место. Происходили они обычно глубокой ночью. Но не в связи, как может подумать читатель, с плотскими утехами. Вопрос об интимных усладах давно не ставился на повестку дня ко взаимному удовлетворению супругов.

Ночное общение происходило в связи с внезапными и бурными пробуждениями Елизаветы Степановны, которая страдала мигренями и кошмарами. Январский просыпался от криков и стонов жены, которая с обезумевшим взором протягивала кому-то руки, выкрикивая фразы на несуществующих языках.

Зрачки её походили на глаза рептилии, и из них, казалось Январскому, в буквальном смысле сыпались искры. Супруг давно подозревал, что жена обладает колдовскими чарами и гордился этим. И все же подобные их проявления его пугали, и он предпочитал не задумываться о возможных пределах и применении паранормальных дарований Елизаветы.


21 «Шмон»

И вот ожидаемый «шмон» наконец случился. Сначала в виде профилактического визита армейского спецназа в масках, выборочных задержаний, выемки документов и носителей электронной информации, бестолковой возни военных прокуроров. Даже сам Январский был временно задержан в своем кабинете и отпущен лишь в начале утра следующего дня.

По результатам своеобразного «чистилища» начальство уведомило Январского об истинных причинах крайней обеспокоенности высшего руководства. Оказалось, что и сам Властитель, и его служба безопасности зафиксировали попытки экстрасенсорного воздействия. Причем природу и способы такого воздействия не удавалось определить. Помимо интуитивных ощущений Властитель жаловался на возникшие в последнее время сложности с принятием решений и сновидения, в которых подобные решения обсуждались с неизвестными лицами.

Несмотря на уже имеющиеся допуски, полковник Январский был предупреждён о высшей категории секретности всей причастной информации к включен в только что созданную указом Властителя специальную Группу представителей силовых ведомств, перед которой была поставлена задача в кратчайший срок выявить природу воздействия и обнаружить его источник для последующего контроля и нейтрализации. При этом подразумевалось тесное взаимодействие со Службой безопасности Властителя (СбВ).

Первое заседание Группы состоялось в ближайшую полночь. Дюжина офицеров и людей в штатском заполнила особый конференц-зал Минобороны с новейшей защитой от прослушки и сканирования. Мерно гудели кондиционеры и вытяжная вентиляция. Вёл заседание генерал Прикладов.

Выглядевший напряженным и каким-то взъерошенным, он тем не менее довольно толково изложил план поисковых действий под кодовым названием «Тайфун» и задачи спецподразделений каждого из силовых ведомств. Генерал особо подчеркнул неограниченный характер полномочий Группы и числа привлекаемого личного состава. И выразил уверенность, что источник воздействия на Властителя будет обнаружен и идентифицирован в ближайшие двое суток.

Помолчав, Прикладов вперил тяжелый взгляд в Январского.

– Особые задачи возлагаются на руководителя Лаборатории психотронных воздействий,– весомо произнёс генерал.

– Вашему подразделению, полковник, были выделены немалые средства. Лаборатория оснащена новейшим зарубежным оборудованием и, судя по отчётам, значительно продвинулась в области военного применения паранормальных технологий. Поэтому Вам надлежит к утру представить план идентификации и нейтрализации источника психотронного воздействия.

– Напоминаю о чрезвычайной ответственности всех присутствующих. Результаты каждого будут оценены по достоинству. Успешная работа будет щедро поощрена – крутите дырки для новых звёзд, а раздолбаев и неудачников ждёт суровая кара, вплоть до увольнения и военного трибуна.

При этих словах, Январский чуть не потерял сознание. Во всяком случае, он ощутил сильное сердцебиение и боль в затылке. Сердце, казалось, было готово выскочить из груди.

«Вот оно пришло, наказание Божье» – почему-то подумал Январский, готовый в охватившей его панике бежать куда глаза глядят.

Участники совещания быстро расходились. Но Январский ещё долго сидел, вытирая со лба холодную испарину. В голове была гулкая пустота, а в памяти занозой торчал свинцовый взгляд генерала Прикладова. К реальности Январского вернул дежурный лейтенант, ответственный за конференц-зал и пришедший его опечатать.

22 И снова Елизавета Степановна

Позже Виктор Николаевич даже не мог вспомнить как оказался дома. Видимо об этом позаботился преданный водитель.

«Надежный сотрудник. Надо поощрить» – механически подумал Январский.

Елизавета Степановна давно спала. Январский налил полстакана коньяка и залпом выпил. Подумав, налил и выпил ещё. Но стресс был так силён, что алкоголь не оказывал нужного действия.

Виктор Николаевич чувствовал будто сердце его сжали чьи-то холодные безжалостные пальцы. И что помочь освободиться от этой ужасной хватки может только Елизавета. Январский зашёл в спальню и увидел жену неподвижно сидящей в постели.

Она повернула к нему голову и незнакомым гундосым голосом произнесла: – Всё понимаю. Помогу. Утро вечера мудренее. Чувство невероятного облегчения вдруг снизошло на Январского. Не раздеваясь, он повалился на постель и мгновенно уснул.

Проснулся Виктор Николаевич рано и с неожиданно свежей головой. Вкусно пахло кофе. Елизавета сидела на кухне с большой кружкой, как обычно уперев взгляд перед собой, в какой-то одной ей видимый предмет.

Не поворачивая головы, она сказала:

– Возьми чертёж и формулу. Надо срочно изготовить.

И, протянув Январскому мятую бумажку, отправилась обратно в постель. По опыту Январский знал, что спрашивать объяснений не имеет смысла.

– Ладно, разберусь сам. Чай, не боги горшки обжигают, – подумал он и вызвал служебный автомобиль.

Прибыв на службу, он пригласил в свой кабинет нескольких наиболее способных сотрудников, имеющих техническое образование. Размноженная на ксероксе Елизаветина бумажка разошлась по рукам.

– Похоже на рисунки Леонардо, – глядя на чертёж, раздумчиво протянул специалист по древним манускриптам и артефактам, – а подобную сеть, по-моему, использовали в боях гладиаторы Древнего Рима.

Однако конкретное мнение смогли высказать только двое. Бывший инженер одного из оборонных заводов сказал, что чертёж относится к динамической конструкции типа катапульты. А химик, долгое время преподававший в Менделеевке, оценил «формулу» как руководство для производства сложного сплава из серебра и редкоземельных металлов.

Немедленно было дано распоряжение напечатать чертёж, и формулы на бланках ПВ-001, которые были тут же заверены личной печатью и подписью руководителя Лаборатории и подшиты в красивую папку.

Распустив сотрудников, Январский снял трубку «вертушки» и слегка дрогнувшим голосом произнёс:

– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник…–

– Здорово, Виктор. Ты что с утра белены объелся или строевую отслужил? Докладывай попроще. А лучше, гони ко мне, – ответил Прикладов.

Через пятнадцать минут бешеной езды с мигалкой и спецсигналом Январский вошёл в кабинет Прикладова. И молча протянул генералу красивую папку с золочёным литером ПВ-001.

– И что это за белиберда? – спросил Прикладов, открыв папку и повертев чертеж перед глазами;

– Катапульта и особая сеть для захвата и нейтрализации источников психотронных воздействий. Мои ребята сконструировали. Прошу вашего распоряжения срочно изготовить.

Несмотря на отсутствие настоящего высшего образования явлениями – Военно-политическая Академия в счёт не шла – Прикладов был сообразительным эрудитом. Он имел природный интерес к новым знаниям и, когда в молодости служил в советских войсках в Чехословакии, даже принялся учить чешский язык, немало этим удивив и начальство, и сослуживцев.

Именно способность разбираться в самых разнообразных областях, а также умение безошибочно выбирать правильной тон общения с начальством и подчиненными обеспечили Прикладову головокружительную карьеру – от командующего отдаленным гарнизоном до заместителя Начальника Генерального штаба Министерства обороны.

Нажатием скрытой кнопки был вызван адъютант, которому Прикладов вполголоса отдал несколько распоряжений.

– У меня через полчаса, – добавил он.

– Ну, Витя, ты даёшь! Не ожидал, честно говорю. Думал придётся тебя гнать к чертям собачьим, или к высшей мере… Ха,ха,ха. Налей-ка нам по соточке пока ждем, – Прикладов указал на початую бутылку «Камю», стоящую на приставном столике.

23 Операция «Тайфун»

В кабинете Прикладова разгорался мозговой штурм. Представители оборонной промышленности обсуждали как быстрее изготовить катапульту и серебряную сеть и как, соединив их, превратить в орудие захвата и иммобилизации. Сложность состояла в том, что объект захвата не был ни обнаружен, ни идентифицирован. И только предположительно являлся материальным телом.

Январский уже давно чувствовал себя «третьим лишним» в этой научно-технологической кутерьме. И, улучив момент, отпросился у Прикладова под предлогом поиска дополнительных данных для ускорения работы. На деле же он чувствовал желание срочно поговорить с Елизаветой Степановной для выяснения её роли во всей этой истории. Позвонив домой, он с удивлением узнал от прислуги, что хозяйка ещё не выходила из спальни.

Войдя в квартиру и открыв дверь спальни, Январский обнаружил супругу в том же положении, что и вчерашней ночью – Елизавета, выпрямив спину, сидела на постели, устремив взгляд перед собой. Губы её шевелились, лицо гримасничало.

Внезапно повернувшись к мужу, она густым басом произнесла:

– Явился наконец! Давно тебя дожидаюсь, – и гулко захохотала.

Она долго смеялась несвойственным ей мужским хохотом пока не упала на подушки в полном изнеможении.

Вновь открыв глаза, Елизавета еле слышно прошептала:

– Выйду к тебе позже. Всё объясню.

Через полчаса супруги встретились в гостиной.

– Были мне видения. Ты же знаешь, – с тоской проговорила Елизавета, – бродит кто-то по земле нашей, хочет силу показать, да волю навязать. Знаю где найти его. Человеком выглядит, а не человек он. Посланец! На Чистых прудах искать его надо! Готова ль сеть с механизмом захватным? Правильно ли серебро сплавили?

Январский понял, что скрывать участие Елизаветы Степановны в разворачивающихся событиях далее невозможно, да и нецелесообразно. Набрав номер открытой связи Прикладова, он попросил генерала принять его с супругой в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.

Познакомившись с Елизаветой Степановной и выслушав короткий доклад Январского, Прикладов долго тёр виски, несколько раз вставал и возбужденно ходил по кабинету.

– Н-да, какое-то чудо-юдо, рыба-кит получается, – наконец произнёс генерал, – но, как бы то ни было, мы на коне, опережаем противника и владеем инициативой. Значит и играть будем по нашим правилам.

– А как же, драгоценная Елизавета Степановна, нам вычислить этого человека-нечеловека? – Генерал все ещё со скепсисом взирал на жену Январского, неожиданно оказавшуюся известной целительницей-ясновидящей и теперь исполняющую главную роль в сверхсекретной операции.

Прикладову казалось, что стоит тряхнуть головой и дурман развеется как сон. Но морок не проходил, он оказался самой что ни на есть реальностью.

Елизавета Степановна, немало не смущаясь, отвечала:

– Давай мне свою дружину верную да бесстрашную, а за мной дело не станет. Видишь кольцо на руке? – Она показала на левом безымянном пальце старинное серебряное кольцо.

– Этим кольцом цыганским и засвечу посланца поганого. А уж дружина пульнет в него сетью. Вот и будет он в наших руках.

В закрытом ангаре на территории Министерства обороны группа техников заканчивала сборку катапульты, которую, подойдя, придирчиво инспектировала Елизавета Степановна.

– Эх, нет уже той чистоты серебра, что прежде. Да и бериллия не достаёт, – сварливо проскрипела целительница, собрав губы в узелок.

– Иосифа на вас нет. Он бы вам показал кузькину мать.

Во дворе, окружённом высокими бетонными стенами, стояло шесть чёрных внедорожников «Гелендваген» и два БМП, куда грузились несколько десятков человек армейского спецназа в «натовской» экипировке с приборами ночного видения на шлемах и лазерными прицелами на штурмовых пистолет-пулеметах «Кипарис». Катапульту установили на лафет бронеавтомобиля новейшей модификации производства Ульяновского автозавода.

Январский, сопровождающий супругу в качестве своего рода адьютанта, отметил отсутствие спецназовцев других силовых ведомств. «

«Ну и правильно, – подумал он, – Все лавры будут наши, а победителей не судят».

24 Захват

Бронированная колонна мчалась по ночной Москве. Транспортное движение по её маршруту было перекрыто постами военной полиции. В городе начали образовываться автомобильные заторы. Но все помнили о неограниченных полномочиях участников операции «Тайфун».

Сидящие в головном «Гелендвагене» Прикладов и чета Январских ехали молча. Лишь целительница Елизавета сидела, хищно выгнувшись вперёд с цыганским кольцом в вытянутой вперёд руке. Губы её бормотали непонятное, а глаза будто фосфоресцировали. Хотя возможно в них просто отражалась назойливая световая реклама.

«С ума сойти можно,» – думал Прикладов, все ещё не веря в реальность происходящего.

Кортеж приближался к Чистым прудам. Елизавета Степановна руководила водителем внедорожника, периодически тыкая его в спину жестким кулаком. Водитель, однако, беспрекословно подчинялся и отлично понимал безмолвные распоряжения. За поворотом показалась мигающая разноцветными лампами надпись «Прецедент» с длинной очередью у входа, откуда отчетливо доносились булькающие звуки электро-попа.

– Здесь он. Тормози! – дурным голосом закричала Елизавета Степановна, чуть не проткнув спину водителя каменным перстом. Завизжали покрышки колёс и бронированная кавалькада, ощетинившаяся стволами, замерла на небольшой слабо освещённой улочке. Очередь у входа в клуб на несколько секунд замерла в немой прострации, невольно изобразив заключительную сцену комедии Гоголя «Ревизор». Но шок прошёл, и ожидавшая дотоле развлечений молодежь начала резво рассредотачиваться, переходя на бег. Все почувствовали, что можно нешуточно «получить по щам».

Спецназовцы градом высыпались из машин и пригибаясь побежали, дугой огибая здание клуба. Тем не менее, Елизавета Степановна ухитрилась оказаться первой у дверей клуба, от которых как ветром сдуло и амбала-охранника и щуплого субъекта в разноцветном «прикиде», осуществлявшего фейс-контроль. Наступила звенящая тишина. Казалась весь спецназ, и бойцы, и командиры, ждали указаний светской знахарки. Ведунья вытянула вперёд руку с кольцом и лампы, освещающие клуб, вдруг начали лопаться с громкими хлопками и сыпящимися искрами.

Улица погрузилась во тьму. В наступившей тишине отчетливо раздался зловещий, хриплый рык: «А вот я сейчас засвечу его, родимого». Из Елизаветиного кольца ударил ослепительныйлуч тут же скрывшийся внутри клуба, освещая окна танцпола призрачным меняющим очертания светом. Похожие на тени бойцы спецназа бесшумно проникали внутрь через двери и окна. Послышались нарастающие звуки паники: сломанной мебели, битого стекла, женского визга. Посетители, сбивая друг друга, вываливались из узкого входа.

И тут раздался громовой голос Прикладова:

– Всех клади на пол, ставь к стене!

Поток разбегающихся быстро иссяк. Из клуба слышались возбужденные голоса, внутри беспорядочно метались лучи света.

25 И ещё раз Три К

Три К отдыхали.

Котик, Кася и Крупный сидели на привычном месте на бульваре неподалеку от Чистых прудов. На спинке парковой скамьи, уперев ноги в загаженное сиденье. Котик и Крупный цедили «Балтику» из пластикового баллона, в Касиной руке застыла полупустая банка энергетика.

Неожиданно из переулка с визгом вылетел давно не мытый «Логан» с глухой тонировкой стёкол и полицейскими номерами. Отчаянно маневрируя, автомобиль чудом не задел встречный и припаркованный транспорт, пробил бульварную ограду и, с грохотом врезавшись в ствол старого корявого тополя, перевернулся. На секунду образовалась абсолютная тишина. Передок автомобиля был сплющен, из-под капота струйками сочились грязноватого цвета испарения. Дверца водителя с лязгом отвалилась от кузова. Из открывшейся дыры ловко выполз человек, который тут же встал и как ни в чём не бывало пошел в сторону бульварной дорожки. Более того, в направлении скамейки, на которой застыли поражённые внезапно происшедшим Три К.

– Опа-на. Наш давешний ковбой – сказала, вглядевшись, Кася.

– Привет, парни! – обратился к ним подошедший Крео.

– В прошлый раз как-то не успели познакомиться. Олег, к вашим услугам. – Он широко и дружелюбно улыбался, держа руки с открытыми ладонями, чуть разведёнными в стороны.

Походил он скорее на вновь встреченного старинного приятеля, нежели на жертву ДТП с искарёженным автомобилем.

– Не повезло тебе. Тачка-то – на списание. Хотя может и повезло – не тебя ж списывать будут. – хмуро ответил Крупный.

– Во-первых, здесь не только парни, – вмешалась Кася, – А, во-вторых, валим отсюда. Мне как-то не светит участвовать во всяких списаниях.

– Согласен, – ещё шире улыбнулся новоявленный Олег. – Валим, конечно. Давайте в клуб, как его? «Прецедент». Люблю, где побольше народу и шума. Отдохнём, как следует. Я угощаю.

У входа в «Прецедент», стояла разношерстная очередь из молодых парней и девиц. Вход регулировал вертлявый фейсконтрольщик Лимон. С выкрашенными в лимонный цвет волосами и в разноцветном прикиде, он ни секунды на стоял на месте, пританцовывая под ритмические звуки рейва, доносящиеся из клуба. Особо резвых, стремящихся миновать фейс контроль, останавливал и отодвигал широкой ладонью-лопатой охранник клуба по прозвищу Терминатор. Его габариты, непроницаемость и интеллект полностью оправдывали кличку.

Увидев Касю, Лимон сделал широкий приглашающий жест, и вся четверка исчезла в клубе. Надо отдать должное профессионализму Лимона, который в секунду запечатлел фотографической памятью внешность Крео, тут же зачислив его в категорию ВИП-клиентов.

26 «Прецедент»

Как и все заведения подобного рода, клуб «Прецедент» занимал полуподвальное помещение. Спустившись по крутой лестнице, «великолепная четверка» оказалась под оштукатуренными кирпичными сводами, где на танцполе людская масса волнообразно раскачивалась в резонанс с музыкальным тактом. Отдельные особи совершали более сложные движения, что лишь подчеркивало трансовое состояние толпы. На небольшой сцене-подиуме за пюпитрами с электронной аппаратурой ритмично дёргалась бесполая фигура в облегающем комбинезоне. Иногда выкрикивающая в микрофон какие-то фразы, впрочем, отчётливо мужским голосом. Общую картину завершали вспышки вращающихся прожекторов.

«Стробоскопы…» – подсказала когнитивная подсистема.

Крео глядел на Касю, поразившую его абсолютно совпадающими с ритмом движениями. «Танец» - слово четко высветилось в сознании. И вот Крео уже двигается рядом в странном и едином ритме, оказывающим волнующее и завораживающее воздействие. – «Ку-ул…» – сквозь неуловимый химический аромат услышал Крео и увидел устремлённый на него васильковый немигающий взгляд. На краткий миг Крео забылся в магии Касиных глаз. И только очнувшись, с удивлением осознал происходящее, немало ему удивившись.

Ритм сменился на медленный, Крео ощутил руки Каси лежащие на плечах и её голову, слегка склонившуюся к его лицу. И аромат её тела и волос, оказывающий ещё более магическое действие. Ощущение ритмического слияния с Касей оказалось столь необычным и незабываемым, что внутренний контроллер послал предупредительный сигнал о возможных неполадках в системах жизнеобеспечения.

Одновременно, поступил настораживающий импульс Системы о нарушении временных параметров Акции. Система также сообщала, что Властитель оказался информирован о планируемых воздействиях и принимает жесткие меры по их нейтрализации. Прогнозировалось также активное противодействие агентуры Анти-Системы, в связи с чем было рекомендовано ускорить Акцию, одновременно проявляя повышенную осмотрительность.

Крео постепенно освобождался от охватившего его чувственного дурмана. Теперь танцпол казался бессмысленным человеческим сборищем, оболваненным однообразным ритмом и вспышками света. Даже Кася будто утратила своё волшебство и очарование. Крео видел в ней лишь одушевлённый инструмент помощи в скорейшем выполнении Акции.

Внезапно освещение погасло, музыка умолкла и толпа на танцполе, по инерции совершив ещё несколько ритмических движений, замерла словно загипнотизированная наступившим мраком и внезапной тишиной. Через несколько секунд по залу запрыгали узкие световые лучи и замелькали серые тени. Громоподобный рык разорвал тишину на части:

– А вот я сейчас засвечу его, родимого. – Яркий луч, похожий на луч прожектора, шарил в толпе, руководствуясь неясной логикой.

– Облава! – выкрикнул одинокий голос, и толпу охватила паника.

Посетители клуба увидели выхватываемых лучами людей в штурмовой экипировке и вооружённых короткими тупорылыми автоматами. Зал наполнился женским визгом. Толпа устремилась наверх к узкому выходу. Началась бессмысленная свалка, которую не могли остановить даже матерные окрики спецназовцев и отдельные задержания.

Яркий сноп света вдруг вычленил в толпе Крео, который скользящими зигзагообразными движениями выбирался из толпы, увлекая Касю за собой. Это видение на мгновение застыло стоп-кадром, чтобы затем вновь раствориться в темноте.

И снова громоподобный голос возвестил:

– Здесь он, супостат! Берите его!

Крео, не выпуская Касиной руки, нырнул за сцену в узкий коридор и выбежал через служебный вход на улицу. Здесь, однако, их ждал броневик с катапультой на крыше. Перед броневиком стояла фигура в развевающихся одеждах и устремлённым на Крео указующим перстом.

– Он это! – нечеловеческим голосом взвыла фигура.

Крео выпустил Касю и стал зигзагами смещаться в направлении броневика.

– Берите его! Уйдёт! –снова заревел сатанинский голос.

Направляющая катапульты плавно следовала за перемещениями Крео. Механизм катапульты глухо лязгнул и окутал Крео серебристой накидкой, которая тут же затянулась специальной петлёй.

Крео испытывал неизведанное и обескураживающее ощущение скованности и несвободы. Наверное, так чувствует себя дикая птица, оказавшись в силках охотника.

«Свобода лучше несвободы» – некстати вспомнилось крылатое выражение одного из ближайших сподвижников Властителя.

Крео пытался освободиться, но ни одна из известных ему техник не помогала. Его охватило чувство бессилия и смертельной опасности. Помог лишь мощный энергетический импульс Системы, превративший ловушку в кучу серебристых опилок. Упавший на колено Крео, мгновенно метнулся мимо демонической фигуры, подняв её одежды движением вихревого потока.

Ударила молния и высветила целительницу Елизавету, кокетливо прижимающую к ногам развевающиеся юбки. Любой киноман узнал бы в этой комичной позе знаменитый эпизод из фильма Билли Уайлдера, где Мэрилин Монро прижимает к коленям юбку, стоя над люком подземной вентиляции.

Подхватив Касю в охапку, Крео свечой взмыл в ночное небо. Не успевшая придти в себя Кася вдруг увидела ошеломляющую картину залитого огнями центра Москвы с высоты птичьего полёта. Видение тут же исчезло - они стояли на пороге Касиного дома.

– Зайдём к тебе, если ты не против, – слегка запыхавшись произнёс Крео.

27 Что есть любовь и секс

Через несколько минут они очутились в Касиной «однушке». Скудная обстановка квартиры не предполагала приёма гостей.

– Садись, – Кася кивнула на узкую кровать, – сейчас сварю кофе.

Крео послушно сел. Но его биологическая составляющая требовала отдыха и заставила его прилечь.

Крео понимал необходимость инвентаризировать произошедшее и получить дополнительные вводные Системы, однако обнаружил, что связь с ней нарушена под воздействием неизвестных помех. Энергетические возмущения, испытанные во время пребывания в ячеистой ловушке, подсказывали, что наброшенная на него сеть обладала особыми характеристиками, сравнимыми с энергетическим потенциалом Системы.

Это новое понимание требовало иных подходов к Акции. Крео чувствовал, что искаженные сигналы Системы хоть и медленно, становятся более упорядоченными. Его собственная энергетическая составляющая также значительно деформировалась и нуждалась в перенастройке. И он погрузился в состояние, которое можно было бы приравнять к человеческому сну.

Кася вернулась с чашками дымящегося кофе. Увидев Крео-Олега в глубоком сне, она вздохнула, поставила поднос на маленький трёхногий столик и принялась раздевать Крео. Несмотря на мужские габариты и развитую мускулатуру, Олег оказался не таким тяжелым как могло показаться, и уложить его на кровать не составило большого труда. При этом Кася заметила под левой ключицей Олега необычную татуировку в виде шестилучевой звезды.

– Может служил в десанте, – подумала Кася.

Она слышала, что в спецподразделениях бытует обычай делать однотипные лаконичные наколки для простоты опознания однополчан. Такие тату позволяли определить своего даже на поле боя среди раненых и погибших.

Олег лежал с безмятежным лицом, дыхание его было ровным. Казалось, что сейчас он проснётся и лицо его осветит привычная мягкая улыбка. При этом Олег казался таким беззащитным, что делало его особенно близким. Кася нежно погладила Олега по русым волосам, поцеловала в лоб и уголки губ.

Она быстро разделась, приняла душ и легла рядом, уткнувшись Олегу в плечо. Недавние переживания вконец её обессилили, но присутствие Олега создавало иллюзию, что все опасности остались позади. Кася прильнула к Олегу теснее и погрузилась в сон.

Она проснулась от луча утреннего солнца, полыхнувшего в глаза из-за приоткрытой занавески. Приподнявшись на локте, Кася смотрела на Олега. Тот, умиротворённо улыбаясь, всё ещё спал.

Улыбка делала Олега похожим то ли на повзрослевшего херувима с барочных потолочных росписей, то ли на античные статуи, изображённые в путеводителе Пушкинского музея, чудом завалявшемся у Каси на полке. Кася вдруг испытала незнакомое ей ранее чувство нежности и умиления. Она обняла Олега и начала баюкать, как новорожденного младенца.

Олег открыл глаза и, увидев Касю, ещё шире улыбнулся, не освобождаясь от её объятий. Его руки тоже обвили Касино тело, и вот они уже слились воедино, легко касаясь друг друга губами. Поначалу невинные проявления взаимной нежности становились всё более чувственными и вскоре наполнились страстью. Крео наслаждался соитием с человеческим существом - с трудом понимая, где кончается его тело и начинается Кася. Ощущение казалось всеобъемлющим и не имеющим временных границ.

Внезапно часть человеческого обличья Крео отвердела, соединившись с телом Каси. Они двигались во всепоглощающем ритме, возникшем, казалось, из ниоткуда. Наслаждение незнакомым и неожиданным чувством взаиморастворения переполняло Крео, устремляясь вниз пенными струями водопадов.

Вдруг с мучительным стоном тело Каси сжалось и вытянулось в тугую струну, а Крео пронзила острая головокружительная судорога. На миг он полностью утратил понимание того, кто он и зачем находится в данной точке Вселенной. Им овладело неведомое ранее чувство слияния с другим, казалось бы, абсолютно чуждым ему существом. И этот секундный полёт в полное освобождение от собственной личности был одновременно опустошающим и очищающим.

Столь полное взаимопроникновение с человеческим существом оглушило Крео. Сладкая боль пронизывала. Пришло осознание, что до сей поры его внутреннее вместилище, наполненное рациональным, было полупустым сосудом, а, ныне, наполнилось чувственными ощущениями и эмоциями. Казалось, что там играет торжественная и ликующая музыка.

Крео вспомнил, что на одном из семинаров Ментор Михаил рассказывал, что, несмотря на ничтожную вероятность, бескрайнее многообразие Вселенной все же предполагает возможность столкновения в одном из миров с ярко выраженным чувственным началом, которое при правильном восприятии должно обогатить, а не исказить внутреннее мироощущение агента Системы.

Но никаких конкретных советов или руководства дано не было. Наставник лишь объяснил, что, если подобная ситуация всё же случится, то её разрешение будет индивидуальным испытанием, целиком зависящим от испытуемого. Неизвестно почему, но в тот момент Крео вспомнилось когда-то рассказанное Наставником предание о Падшем Ангеле.

Крео потребовалось несколько секунд, прежде чем он сумел уловить и распознать будоражащий импульс Системы, пробежавший по всем подсистемам своего Посланца. Так пальцы выдающегося пианиста стремительно пробегают по клавишам инструмента, прежде чем сыграть на нём сложное фортепьянное произведение.

Сознание Крео тут же настроилось на энергетические потоки Системы и было поглощено ими без остатка. На некоторое время Крео застыл в расслабленной неподвижности. Кася приняла это состояние за естественную реакцию мужского организма на завершение любовного экстаза и не беспокоила Олега, лишь слегка лаская пальцами его тело.

На деле же Крео напряжённо взаимодействовал с Системой, обменивался информацией и аналитическими выводами, оценивая, словно фигуры на шахматной доске, позиции и намерения всех акторов, причастных к выполнению Акции.

Система, в свою очередь проводила интенсивную рекогносцировку обстоятельств Акции, которая уже попала в категорию «экстраординарных» в свете неожиданно возникших препятствий и осложнений. Система рекомендовала частичное отключение для проведения детальной внутренней диагностики возможностей агента для завершения Акции.

С отстранённым видом Крео торопливо одевался:

– Извини, пожалуйста, но я на время исчезну. Так надо!

Удивление Каси было трудно переоценить. Но её стоический характер в очередной раз выручил. Она вовремя вспомнила, что стоит исключительно за позитив и улыбнулась: – ОК. До скорого.

28 Перезагрузка

Для того, чтобы без помех произвести перезагрузку Система инструктировала Крео покинуть Терру мгновенным перемещением в четвёртом измерении. Экстренный выход в надпространство, а в подобной ситуации Крео оказывался только единожды, всегда сопровождался непредсказуемыми побочными явлениями. В этот раз, Крео на краткий миг испытал чудовищное центробежное давление черной дыры. Но закаленный недавними приключениями не испытал особых неудобств.

По указанию Системы, Крео временно материализовался на планете Сатурн в виде аметистовой друзы , обладавшей по поверьям террианских ведунов магическими свойствами. Друза-Крео медленно вращался в составе одного из колец Сатурна.

Для проведения диагностики он погрузился в состояние, подобное анабиозу. Система крайне редко прибегала к тотальной диагностике посланцев в разгар Акции. Справедливо считалось, что даже в особо опасных обстоятельствах агент может претерпеть лишь частичные повреждения, которые без труда компенсирует внутренняя автонастройка. Но ситуация с Крео оказалась экстраординарной.

В числе прочего, диагностика зафиксировала усиление воздействия на Крео факторов эмоционального характера и определила данный феномен, как представляющий несомненный интерес для исследовательской функции Системы. Поэтому Крео было предписано по завершению Акции пройти тщательное тестирование и дебрифинг. Система постоянно накапливала и подвергала анализу опыт проведённых Акций для учёта в планировании будущих действий.

Необходимость частичного отключения диктовалась технологическим протоколом. В момент перезагрузки посланец временно утрачивал способность к активным действиям и был во многом беззащитен. Кроме того, человеческие органы чувств и эмоциональные переживания, пусть и не оказывающие непосредственного влияния на действия агента, все же создавали неблагоприятный фон, замедляющий перезагрузку. Именно поэтому Система перевоплотила Крео в аметистовую друзу на далёком Сатурне.

Агенту по опыту было известно, что отключение активировало эвристические механизмы, облегчающие нахождение нестандартных решений. Эвристика обычно проявлялась своего рода видениями. Нынешние видения Крео представляли собой смесь из узнаваемых событий и образов, но в самых причудливых сочетаниях. На ум тут же пришло древнее террианское развлекательное устройство – «калейдоскоп».

Некоторые видения походили на предсказания. В одном Крео увидел себя в виде кометы, увлекаемой центробежными силами в жерло чёрной дыры. Он ясно сознавал, что в конце трагического полёта его ждёт безвозвратное отъединение от Системы и содрогался от незнакомого ощущения ужаса.

В другом, в сумрачной темноте, Крео чувствовал кружащие вокруг него тени облачённых в серебристые чехлы и кольчужные пятипалые перчатки существ, направлявших на него цилиндрообразные увитые проводами предметы. Пытаясь подняться, Крео вдруг осознал невозможность малейшего движения – его человекообразное обличье отказывалось повиноваться. Очнувшись, он понял, что эвристика предупреждает его о нарастающем сопротивлении его действиям со стороны Анти-Системы. Крео ещё ни разу не приходилось участвовать в столь открытом противостоянии.

29 И снова Кася

Кася занималась педикюром – слез лак на ногтях, а она не терпела неряшливости ни в каком виде.

Мысли Каси были заняты её новым знакомым – Олегом. Она пыталась разобраться в возникшем особом к нему отношении. В том, что Кася испытывала незнакомое ей ранее чувство, она уже не сомневалась. При мысли об Олеге её сердце, которое Кася раньше вообще не замечала, начинало отчетливо биться. Теперь Кася и ждала и боялась встречи с ним – и эта зависимость её беспокоила. Она ценила независимость более иных благ и привилегий – независимость надежно защищала её от окружающего небезопасного мира.

Их физическая близость, разрешившаяся моментом острого наслаждению, на какое-то время погрузила Касю в состояние близкое обмороку. А она ненавидела ощущение потери самоконтроля – ведь именно по этой причине она избегала алкоголь, сигареты и наркотики.

К мужчинам Касю никогда особенно не тянуло. Эпизодический секс она рассматривала как инструмент контроля над другими и прибегала к нему только в случаях практической необходимости и при условии, что партнер не вызывал у неё физического отторжения. Дальнейшее развитие подобных эпизодов Кася решительно пресекала.

– Постель – не повод для знакомства, – отвечала она очередному бойкому претенденту. Эта её особенность постепенно стала общеизвестной.

– Телка с яйцами, – уважительно говорили авторитетные пацаны. Да и гнетущий, исподлобья взгляд Крупного остужал назойливых.

И вот вдруг такой облом! Не потерявшая способности к здравому рассуждению, Кася осознала, что причина состояла не только во внешней привлекательности Олега, которую она таки разглядела при более длительном общении. И не в загадочном и во многом необъяснимом поведении Олега, которым он не походил ни на одного из мужчин, встреченных Касей ранее.

Очевидно, что главными были своеобразная нежность и забота Олега, воспоминания о которых доводили её волнение до болезненного состояния и потери присущего ей веселого хладнокровия. Неизведанной была и её ответная нежность, о возможности которой Кася даже не подозревала.

Неожиданно Олег оказался всем тем, чего она была лишена в своей недолгой сознательной жизни и в чем, оказывается, остро нуждалась. Теперь Кася осознавала, что в лице Олега обрела самого близкого человека, в одночасье заменившего ей несуществующую семью – отца, брата, любовника, супруга. И даже ребенка – Кася со страхом вспоминала моменты кажущейся беззащитности Олега, которые хотя и благополучно разрешались, но оставляли чувство трепетного беспокойства. Короче говоря, Олег-Крео, сам того не сознавая, оказался для Каси един во многих лицах.

А его внезапное и необъяснимое исчезновение лишь обостряло чувство утраты.

30 И снова Властитель

Властитель сидел в своём личном кабинете, в котором в отличие от официального принимал только в исключительных случаях. Обстановка кабинета являла эклектическое сочетание старинных, нередко музейных артефактов с элементами в стиле «техно» из стекла и стали. С известным допущением убранство кабинета можно было считать аналогом особняка фабриканта Морозова, поставленного в 1899 году в Москве на Воздвиженке.

Властитель, сопоставляя разрозненные факты, анализировал ситуацию с предотвращением психотронной атаки. Он не любил, да и не умел пользоваться компьютером в той степени, которая позволила бы оценить преимущества электронных гаджетов. К тому же, Властитель понимал, что электронные устройства напичканы зарубежными комплектующими и оперативными системами. И не без основания опасался электронного проникновения в святая святых его личного бытия и государственной деятельности.

Поэтому он листал относящиеся к ситуации докладные и служебные записки, аналитические справки, все больше убеждаясь, что даже непосредственные участники контр-операции не понимают до конца природу и способы сторонних воздействий, а тем более их технические параметры. И прежде всего беспокоил тот факт, что главного фигуранта психотронной атаки не удалось ни выявить, ни изолировать, ни обезвредить.

31 Ермолай Марушев

Властитель вызвал к себе давнего сподвижника и конфиданта генерала Марушева. Ещё в ранние годы Ермолай Марушев был сослуживцем Властителя, а затем долгие годы возглавлял главную спецслужбу страны. После ухода генерала в отставку, Властитель назначил его на ответственную должность Секретаря Совета национальной безопасности (СНБ).

Не прошло и четверти часа. как генерал Марушев в своём обычном стиле бесшумно возник перед резным письменным столом Властителя.

– Садись, Ермолай, – Властитель указал на сложной геометрии кресло из золоченой стали и бежевой телячьей кожи. Марушев осторожно присел на краешек причудливого изделия известного итальянского дизайнера-модерниста.

– Тебе, как всегда, всё известно, Ермолай, – продолжал Властитель, – Поэтому не буду грузить тебя деталями. Скажу только, что в деле с психотронной агрессией со стороны наших геополитических противников, а я считаю это именно агрессией, царят сплошные непонятки! Прошу тебя взять ситуацию под свой личный контроль и досконально в ней разобраться.

Уже через час в приёмной генерала Марушева сидели Прикладов и Январский. Январский никогда ещё не был в кабинетах столь высокого уровня и страшно робел, постоянно вытирая о форменные брюки вспотевшие ладони. Прикладов, хоть внешне и хорохорился, но на душе его что называется «кошки скребли».

Он понимал, насколько сложно будет отчитываться перед Марушевым о деле, где у самого Прикладова голова шла кругом из-за сплошных нестыковок и плохо объяснимых фактов. Кроме того, крутой нрав и беспощадность Секретаря СНБ была широко известна.

Наконец, похожий на профессионального борца секретарь, не меняя выражения жесткого лица, процедил приглашение войти. Прикладов и Январский вступили в кабинет и, сделав несколько шагов, застыли в ожидании.

Марушев уставил в вошедших тяжелый взгляд из-за тонированных линз очков. Хотя Ермолай и не был учеником Станиславского, но умел держать паузу, как никто другой. От возникшего напряжения можно было вполне грохнуться на пол с сердечным приступом. Зловещее молчание продолжалось, и Январский почувствовал, что предательская струйка пота ручейком сбегает по позвоночнику.

«Как бы не обмочиться!» – со страхом подумал он.

Наконец, Марушев, не говоря ни слова, поманил вызванных пальцем и указал на довольно поношенные и неудобные приставные кресла. Впрочем, и вся обстановка кабинета была спартанской. Секретарь Совета был известен бытовой неприхотливостью и гордился ею.

– Докладывайте, – глуховатый голос Марушева показался перенервничавшим посетителям гласом громовержца Зевса.

И Прикладов, и Январский дружно уменьшились в размерах и, если бы могли, исчезли бы вовсе. Несмотря на лаконизм Марушева они прекрасно понимали суть вопроса. Около получаса Прикладов сбивчиво излагал произошедшие события, иногда вовлекая в доклад Январского. Но тот всякий раз нёс какую-то несуразицу, заставляя Марушева презрительно морщиться.

– В общем вижу, что ничего вы в произошедшем не понимаете, – Марушев обращался преимущественно к Прикладову, игнорируя Январского, как посторонний предмет.

– Но дело вы сделали добросовестно и наказания не заслуживаете. Однако, ситуация имеет чрезвычайную государственную значимость и требует исчерпывающей ясности. Даю вам три дня. Работайте круглосуточно, привлекая любые научно-технические светила, включая нобелевских лауреатов и академиков. Соблюдайте чрезвычайную секретность и докладывайте мне напрямую.

Марушев метнул через стол картонный прямоугольник, который был ловко пойман Прикладовым.

– Кстати, что за народную целительницу вы упоминали? Мне необходимо её персональное досье и объективная справка о её участии в предотвращении психотронной агрессии потенциального противника, – процитировал Властителя Марушев.

К вящему удивлению офицеров, прощаясь, Секретарь СНБ поднялся с кресла и пожал каждому руку. Воистину, Марушев умел и напугать, и воодушевить.

32 Целительница Елизавета

Через трое суток адъютант Марушева позвонил Прикладову, сказав, что шеф ждёт его к 11 часам с докладом.

– Да, и захватите с собой эту вашу ведунью, – добавил секретарь.

В 11.00 Прикладов, сопровождаемый Январским и Елизаветой Степановной, вошёл в кабинет Марушева. Рослая, со строгой красоты лицом Елизавета, одетая в нечто длинное, держалась чуть позади, устремив на хозяина кабинета пристальный взгляд.

– Незаурядная бабёнка, ¬– отметил про себя Марушев.

Он вышел из-за стола, поздоровавшись со всеми за руку. В противоположном конце кабинета, у витринного окна стоял небольшой сервированный для чая стол с четырьмя креслами. Марушев галантно усадил целительницу напротив себя, взмахом руки приглашая офицеров садиться. Даже Прикладов, не говоря уже о Январском, был озадачен столь вежливым приёмом.

– Ну докладывайте, други мои, – произнёс Марушев приторным тоном, от которого Прикладову стало не по себе.

Генерал-полковник встал и кратко изложил итоги проделанной работы. Из доклада следовало, что специальной научно-технической группе экспертов, состоящей из ведущих учёных Российской академии наук, не удалось выполнить ни одной из поставленных задач в связи с отсутствием каких-либо материальных свидетельств психотронного воздействия.

Была применена дорогостоящая зарубежная аппаратура, имеющаяся в Лаборатории ПВ-001, новейшие научно-технические разработки РАН, Роскосмоса и ФСБ. Однако, никаких следов психотронной активности выявить не удалось.

Имелись лишь отдельные свидетельские показания лиц, якобы видевших возможного подозреваемого. Показания, носящие противоречивый, а нередко и взаимоисключающий характер. Более того, свидетельства не подкреплены данными приборов визуальной регистрации. Ни одна из камер слежения из мест, где якобы был замечен подозреваемый, не зарегистрировала разыскиваемого фигуранта.

Единственным человеком, который сумел опознать источник психотронной атаки, оказалась Елизавета Петровна Январская, известная как целительница Елизавета. Она же смогла определить локацию подозреваемого и с помощью специально изготовленного прибора осуществить его захват и иммобилизацию. Тем не менее, сломав бесценный прибор, подозреваемый бесследно исчез.

– Так значит, – на щеках Марушева вздулись и заходили желваки. – Вопреки моему приказу и чрезвычайной важности поставленных задач, вы, голубчики, ухитрились не сделать ровным счётом ничего!

– Да вы у меня под трибунал пойдёте! К высшей мере… за измену государству и Родине! – Брызгал слюной Марушев. Голос его срывался.

– Успокой своё сердце, воевода, – встала со своего места Елизавета.

– Изгнали мы с земли нашей супостата нечистого! Не вернётся он. Знает, не будет ему здесь, ни дна, ни покрышки. Провалился он в тар-тарары, – Елизавета простерла руки к Марушеву.

– А для государя нашего, батюшки, вели изготовить складной балдахин серебряный, что будет ему надёжей и защитой ото всяких супостатских посяганий. Вот возьми чертёжик надлежащий.

– Какой ещё чертёжик, мадам! Вы хоть представляете о какой важности государственных задачах идёт речь? Кстати, вы оказывается, не пройдя соответствующего скрининга и ни одной проверки, каким-то образом получили доступ к сверхсекретной информации и были привлечены к операции высшей секретности!

Марушев с ног до головы оглядел целительницу ледяным взором. Казалось, что Елизавета вот-вот превратится в продукт промышленной заморозки.

Однако, угрозы Марушева не возымели на ведунью никакого действия.

– Чего не знаю не скажу, а что знаю расскажу. Ты чертежик-то возьми, не побрезгуй, – спокойно продолжала она.

– То большой цены чертёжик. И получишь ты много злата-серебра в награду! Вспоминать добром будешь целительницу Елизавету.



33 Балдахины

На следующий день Ермолай Марушев вновь оказался в особом кабинете Властителя. На сей раз оба сидели в боковой комнате для отдыха в глубоких английских креслах из буйволиный кожи. На сервировочном столике стояло два высоких запотевших бокала пива «Радебергер». Властитель практически не употреблял алкоголь, но разговор шёл о крайне чувствительных и непростых вопросах, и некоторая релаксация шла на пользу.

– Ну, что же, Ермолай, – раздумчиво произнёс Властитель, выслушав Марушева и сделав глоток «Радебергера»

– Спасибо за твой анализ и предложения. Они на мой взгляд уместны. Факты, конечно, за гранью разумного, но определённая логика проглядывается. Так называемый балдахин изготовить несложно. Пусть сделают десяток идентичных изделий. Необходимо провести тщательное их испытание на волновую и энергетическую проницаемость, установить обладает ли устройство собственным излучением или иной эмиссией. Да, и подбери достаточное число добровольцев из полка кремлевских курсантов. Пусть поспят под устройствами при тщательном медицинском мониторинге с последующим детальным медобследованием. Короче, риск невелик, а польза, если целительница права хотя бы на пятьдесят процентов, будет немалая.

На срочное производство балдахинов (изделие БДХ-1 по классификации оборонного завода-изготовителя) и их всестороннюю проверку ушло меньше недели. В результате они были признаны абсолютно безопасными. Сон под балдахинами особенно хвалили подопытные Кремлевские курсанты.

И вот первый балдахин установлен в Приморской резиденции Властителя. Укреплённый на литой серебряной раме с витыми столбиками, балдахин выглядел очень стильно, отливая перламутром, и красиво ниспадая на ковры, лежащие вокруг ложа Властителя.

Войдя после окончания монтажа в спальню, Властитель не удержался и залез под балдахин. Он прилёг на постель и сразу испытал удивительное чувство безопасности и спокойствия, которое ему доводилось ощущать только в раннем детстве, когда он засыпал на руках у матери. Воспоминания были настолько светлы и приятны, что Властитель ненадолго заснул. Пробуждение было легким и насыщенным бодростью и энергией. Последние сомнения покинули Властителя.

Отныне он спал исключительно под балдахином, приказав установить изделие БДХ-1 во всех своих резиденциях. Теперь Властитель просыпался ровно в семь утра свежий, энергичный, готовый не только к привычному комплексу утренних упражнений, но и к напряженному дню, наполненному непростыми обязанностями лидера одного из крупнейших государств мира. И, главное, ему перестали сниться мучительные кошмары.

А вспоминая недавнюю «психотронную агрессию», Властитель чувствовал себя пережившим удивительное и увлекательное, благополучно закончившееся приключение, подобное описанным в добрых детских книжках.

34 Награда

Был также опубликован указ Властителя о награждении ряда лиц за особые заслуги перед государством. В списке награждённых была указана Январская Елизавета Степановна - целительница Елизавета. После церемонии в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца в зале приемов состоялся банкет для награждённых.

Властитель был редким гостем на подобных мероприятиях, тем не менее, он неожиданно почтил банкет своим присутствием и даже поговорил с некоторыми из награждённых.

Подойдя к столику, где сидела Елизавета Степановна, Властитель тепло поздравил целительницу с почётной наградой и добавил:

– Не сочтите за труд, зайдите ко мне после банкета. Вас проводят.

По окончанию банкета, во время которого Елизавета умудрилась очаровать почти всех его участников и некоторых даже рекрутировать в число своих клиентов, к ней подошёл рослый офицер в парадной форме и предложил пройти в кабинет Властителя. Миновав несколько коридоров и большую приёмную, Елизавета оказалась перед высокой дубовой дверью, которую почтительно распахнул сопровождавший её офицер.

После бело-голубой с золотом роскоши Георгиевского зала, кабинет Властителя выглядел достаточно скромным и относительно небольших размеров. В серебристых развевающихся одеждах целительница напоминала сказочную птицу. Без малейшего смущения шла она прямо к Властителю с распростёртыми руками. Адьютант-телохранитель, попытавшийся преградить ей путь, застыл под огненным взглядом Елизаветы:

– Радость-то какая! Спасла я тебя от супостата. Государь ты наш, батюшка. Надёжа, опора и защита наша. Прогнала я ЕГО из наших краёв, так что и не ищи боле.

Властитель лукаво улыбался, хотя и был удивлён отсутствием привычного чинопочитания.

– Ну, полноте, не надо лишних церемоний, – сказал Властитель, вставая навстречу целительнице, – Давайте-ка выпьем чаю да поговорим.

После того, как чай был разлит бесшумно появившейся и так же бесшумно испарившейся фигурой в штатском, Властитель обратился к Елизавете:

– Полагаю, что, как старшему по возрасту и положению, мне позволительно называть вас просто Лиза. Так, вот Лиза, хочу отметить, что вы принесли большую пользу стране, предоставив нашим техникам и ученым некоторые особые технологии и материалы. Их практическую полезность ещё необходимо в полной мере оценить. Просил бы вас продолжать оказывать нашим специалистам необходимую помощь.

– Должен признать, что сфере, в которой вы столь успешно трудитесь, не уделялось до сего времени должного внимания и поддержки. Обещаю, что впредь такое внимание, подкреплённое соответствующим финансированием, будет оказываться.

– Не хотел бы отягощать вас, Лиза, официальными должностями и полномочиями. Но уверяю, что и моё личное внимание к вашей деятельности вам гарантировано. Вы очень одарены и как личность, и как женщина. Полагаю, что было бы полезно видеть вас скажем раз в месяц, чтобы без излишних формальностей выслушать ваше мнению по интересующим вопросам. Мой помощник будет с вами на связи. Пожалуйста, сообщайте, если будете чувствовать необходимость в личной встрече. Постараюсь, выделить для этого необходимое время.

Властитель встал, давая понять, что аудиенция окончена.

35 Сенатор

Сенатор сидел в потёртом кожаном кресле.

– Моё любимое, – поглаживал он элегантно поблекшую английскую кожу.

Считается, что существуют только две вещи, с которыми человек проводит большую часть жизни – кровать и обувь. И, стало быть, при их выборе и покупке ни в коем случае не следует экономить. У Сенатора была и третья вещь – любимое кресло, которое он купил, ещё проходя курс пост-докторантуры. И до сих пор помнил, что отдал за него всю месячную аспирантскую стипендию.

Глядя сквозь узкие очки в титановой оправе, Сенатор читал рукопись воспоминаний одного из коллег по политической деятельности. Читая, он удивлялся изворотливости памяти автора. Описываемые события выглядели, хоть и похожими, но роль коллеги в них была столь фундаментальной, а его побудительные мотивы столь благородными и проникнутыми заботами об общественном благе, что Сенатор с сомнением перевернул книгу и вгляделся в фотографию автора на обложке. Да нет, всё правильно – с фотографии глядела знакомая, слегка потрёпанная физиономия Вольфганга Т., опытного женолюба, выпивохи и вообще изрядного плута.

– O tempora, o mores! – пробормотал Сенатор одну из древних террианских максим.

Тем не менее, читая рукопись он вспоминал какие-то эпизоды из собственной политической истории. Вот он выступает с государственным заявлением на юбилейной сессии Организации Объединённых Наций, вот спорит с коллегами по партии и с оппозицией по поводу очередных структурных реформ, вот согласовывает с Властителем соседней страны вопросы энергетического сотрудничества.

Кстати, совместное участие в международных саммитах и обсуждение взаимовыгодных проектов позволили им сблизиться и в личном плане. Властитель свободно владел родным языком Сенатора, был довольно прост в общении, интересно и остроумно говорил. Хотя чувствовалась, что человек он крайне подозрительный, самолюбивый и упрямый. Поэтому, общаясь с ним, Сенатор тщательно следил за собственными шутками и оценками. Постепенно их отношения переросли в дружеские и даже доверительные, что особенно чувствовалось во время изредка случавшихся неофициальных встреч.

36 Альтернатива

Наконец перезагрузка на Сатурне завершилась и контроллеры подтвердили готовность Крео к продолжению Акции. Соответственно, агент получил указание возвратиться на Терру. Ещё одна чудовищная перегрузка прыжка через четвёртое измерение, и Крео материализовался в старом городском парке.

В отдаленном уголке парка Крео отыскал заброшенную давно некрашеную скамейку. Было безветренно и безлюдно. Лишь негромко шуршали ветви деревьев. Место носило странное название – ЦПКиО, означавшее «Центральный парк культуры и отдыха».

«Почему именно «культуры и отдыха?» – В очередной раз, террианские традиции употреблять малопонятные словосочетания удивляли.

Крео провёл стандартную инвентаризацию возможных вариантов воздействия на Властителя, не включающую оценку их эффективности. Функция Крео ограничивалась периодическим обновлением видения проблемы с точки зрения новых обстоятельств. Оптимальный вариант воздействия безошибочно определяла Система.

В ходе краткого контакта с Системой было признано, что новые попытки непосредственного воздействия на Властителя неперспективны и даже опасны. Альтернативным было использование опосредованного воздействия на Властителя через медиума – сенатора одного из европейских государств, опытного и влиятельного политика Европы.

Сегодня Система, очевидно указывала на Сенатора, ориентируя Крео на его личность, включая как официальные, так и неформальные контакты с Властителем. Сенатор был длительное время знаком с Властителем в рамках европейского энергетического сотрудничества. Было известно, что Властитель неоднократно использовал авторитет Сенатора для продвижения нефте-газовых проектов и весьма доверяет политику. И что нередко их встречи носят дружеский и неофициальный характер.

В сиянии энергетических потоков Крео ясно видел Сенатора, удобно устроившегося с книгой в руках в глубоком кожаном кресле. Учитывая степень осведомленности Сенатора о давнем конфликте между Узником и Властителем, Крео начал методично внедрять в сознание политика сформулированную Системой аргументацию в пользу освобождения Узника из затянувшегося заключения.

Для Сенатора состояние расслабленного размышления было привычным. Он славился своей уникальной политической прозорливостью, которая, как правило, начинала проявлять себя неожиданно, нередко в неподходящих местах и в неурочное время суток.

«Осенило!» – говорил себе в таких случаях Сенатор, ничуть не сомневаясь в правильности внезапно пришедших на ум способах разрешения той или иной запутанной международной проблемы.

Вот и сейчас ситуация с Узником виделась ему ясной в сочетании всех обстоятельств и вариантов решения. Аналогично, гениальные шахматисты в определенный момент игры безошибочно определяют дальнейшее развитие партии вплоть до победного её завершения.

Сенатор отчетливо сознавал насколько содержание Узника в неволе противоречит сложившейся международной ситуации в Европе и мире в целом, и степени срочности компромиссного её разрешения.

«Нужна личная встреча с Властителем», – несколько раз повторил Сенатор по мере того, как возможности достижения компромисса выстраивались в его голове в стройную систему действий и аргументов.

По случаю парламентских каникул Сенатор находился в своем родовом поместье – замке XV века, окруженном десятком гектаров охотничьих угодий. В начале девятнадцатого столетия незадолго до принятия первых законов об охране исторического наследия замок был значительно перестроен – крепостные стены и рвы уступили место обширному парку и ферме, производящей экологически чистые продукты питания. Позднее здание периодически переоснащалось современным оборудованием связи и безопасности.

Сенатор происходил из старинной аристократической семьи, которая в эпоху промышленной революции преуспела в сталелитейном и угольном бизнесе и соответственно в большой политике. Несмотря на возраст, Сенатор сохранил не обезображенную ожирением статную фигуру и украшенную благородной сединой шевелюру. А в поведении сквозила едва заметная надменность привыкшего к власти и богатству человека.

Сенатор нажал невидимую под столешницей ломберного столика клавишу. Через несколько минут в кабинет вошел Рудольф - невысокий худощавый человек с блокнотом в руках – давнишний служащий Сенатора, совмещающий обязанности секретаря, дворецкого и управляющего поместьем. Склонив в легком поклоне покрытую редкими рыжеватыми волосами голову, он с ожиданием глядел на Сенатора через стекла старомодных очков в черепаховой оправе.

Сенатор знал Рудольфа с раннего детства, когда, не думая о статусных различиях, они предавались детским играм и шалостям. Нередко дело доходило до ссор и даже драк, но более крупный и физически сильный Сенатор как правило одерживал верх, и мир и дружба побеждали. Отец Рудольфа служил управляющим семейного имения и после его кончины его обязанности естественным образом перешли к повзрослевшему Рудольфу, окончившему к тому времени колледж гостиничного бизнеса.

– Рудольф, будьте любезны, свяжитесь с моим парламентским секретарем, передайте ему мои поручения и проследите их надлежащее исполнение, – сказал Сенатор, протягивая несколько листов с рукописным текстом.

Следуя аристократическому воспитанию, Сенатор всегда был отменно вежлив с подчиненными, и лишь в редком случае мог быть жёстким, обдавая объект своего неудовольствия холодом презрения.


37 Встреча в верхах

В срочном порядке, по установленным каналам Властителю была передана просьба Сенатора о возможности неофициальной встречи. Помимо многолетних доверительных отношений, Властитель ценил Сенатора, как влиятельного сторонника в регулировании европейского рынка энергоносителей.

Властитель справедливо расценивал поставки энергоносителей в Европу не только как инструмент пополнения бюджета, но и как инструмент влияния на европейские политические процессы. Поэтому уже на следующий день Сенатору было послано предложение встретиться с Властителем в ближайший понедельник в столице одного из государств Центральной Европы, куда последний прибывал с официальным визитом.

Встреча произошла в старинном поместье, специально для такого случая предоставленным одним из приятелей Сенатора, а вернее его бывшим одноклассником в частной школе Харроу, где учились многие отпрыски аристократических семей.

Службы, обеспечивающие безопасность Властителя, всегда возражали против посещения подобных мест без предварительной всесторонней проверки. Но Властитель изредка позволял себе неофициальные визиты. Они, так или иначе, проходили под прикрытием большого числа опытных и преданных телохранителей, что сводило риск к абсолютному минимуму. В то же время, подвергаясь гипотетической опасности, Властитель получал выброс адреналина, повышающий самооценку альфа-самца. И, наконец, он считал, что нештатные ситуации держат его охрану в надлежащем тонусе.

Сенатор был одним из немногих иностранцев, которому Властитель искренне доверял. К тому же, их встречи были традиционно дружескими и нередко посвящены щекотливым вопросам. Поэтому оба собеседника были заинтересованы в строжайшей конфиденциальности бесед.

Высокие переговаривающиеся стороны встретились за завтраком, накрытом на лужайке английского парка в тени векового дуба. На больших блюдах лоснились ломтики дикого лосося, темнела испанская ветчина, пахли трюфелем паштеты, плавали в голландском соусе яйца Бенедикт. Никакого спиртного, разумеется, не предполагалось. Только минеральная вода «Эвиан», свежевыжатые соки и отборный кенийский кофе. Впечатление непринужденной элитарности портили лишь многочисленные охранники Властителя, безуспешно старавшиеся слиться с окружающей растительностью.

– Не буду ходить вокруг, да около, Ваше превосходительство, и тратить ваше драгоценное внимание, – сказал Сенатор, аккуратно помешивая кофе в тонкого фарфора чашке.

Собеседники уже давно, находясь в неофициальной обстановке, обращались к друг другу по имени. Но в этот раз Сенатору хотелось придать беседе оттенок дипломатических переговоров.

– Я, разумеется, готов обсуждать любые интересующие вас темы. Однако хотелось бы сделать акцент на судьбе известного вам олигарха, уже давно находящегося в заключении, – продолжал Сенатор, назвав фамилию Узника.

Властитель почувствовал легкую головную боль - впервые после установки в его резиденции серебряных балдахинов. Казалось, проснулись забытые воспоминания о так и неустановленных психотронных атаках. Властитель вспомнил и о навязчивых снах с обсуждениями судьбы Узника. Неужели Сенатор вовлечён в американскую программу психотронных воздействий? К Властителю возвращалась маниакальная подозрительность, значительно ослабленная «балдахинотерапией», как он шутливо называл устройства, рекомендованные целительницей Елизаветой.

Сенатор тем временем убедительно перечислял аргументы в пользу освобождения Узника, включая неоспоримые политические и экономические выгоды для Властителя и управляемой им страны.

– В результате, Ваше превосходительство, – излагал свои доводы Сенатор, – исчезнут многие препятствия для полноценного участия вашей страны в основных международных политических и экономических форумах, укрепится ваш личный авторитет, как мудрого и гуманного правителя, повысится инвестиционная привлекательность предлагаемых вами крупнейших энергетических проектов. Одновременно, ослабнет влияние либеральной оппозиции. Освобождением Узника вы выбьете из их рук символ протеста против так называемых политических репрессий. И в течение ближайших лет наконец реализуется резкое увеличение валового национального продукта, укрепится ваша национальная валюта, вырастет уровень жизни населения.

Властитель чувствовал доказательность аргументов Сенатора, которого, как всегда в подобных дискуссиях, охватило артистическое вдохновение, помогающее ему быть особенно убедительным. Впрочем, Властитель и сам уже понимал, что проблема Узника давно перезрела и требовала кардинального решения.

Несмотря на сохраняющуюся личную неприязнь, он сознавал, что бывший политический оппонент повержен и унижен. Значительная часть его финансовых активов перешла в другие руки. Проблема Узника по существа превратилась в своего рода мозоль, хоть и не причиняющий боли, но доставляющий постоянное беспокойство – «геморрой головы», как любил определять такие проблемы Властитель.

Но сразу согласиться с доводами Сенатора Властитель не мог, да и не желал. Ещё в детстве он крепко усвоил элементы дворовой этики – «пожалеешь противника – пожалеешь сам», «не делай добра, не получишь зла» и прочие сентенции подобного рода.

Слушая горячую речь Сенатора, Властитель с деланно рассеянным видом, неспешно намазывал апельсиновый джем на свежайший круассан.

– Дорогой Сенатор, – наконец произнес он, – я вам признателен за постановку давно назревшего вопроса. Хотя ваши аргументы и предложения не так очевидны, как может показаться. Их надо как следует проверить, проанализировать и взвесить. Семь раз отмерь - один раз отрежь, как говорит мой народ.

– Кроме того, надо тщательно продумать условия возможного освобождения. Не думаю, что Узник испытывает ко мне симпатию. Как любой преступник, он обозлён и жаждет мести, хотя вина его была доказана и следственными органами, и судом. Я хорошо знаю психологию людей, прошедших через тюремное заключение, и не вправе полагать, что Узник будет испытывать признательность за своё освобождение. Поэтому в случае положительного решения, Узник должен будет добровольно принять на себя согласованные обязательства. Не делай добра, не получишь зла, как говорит мой народ. А мой народ-Богоносец всегда прав!

Властитель был доволен своим ответом Сенатору, полагая что, как всегда, поступил мудро и дипломатично, не отвергнув предложение Сенатора, и в то же время отложив конкретное решение. Он свято верил в собственную интуицию, отточенную годами спецопераций и политических интриг.

Властитель также любил демонстрировать и опираться на церковные догматы, народную мудрость, приметы и поверья, одновременно не отвергая возможностей ворожбы и ясновидения. Это делало Властителя близким и понятным управляемому им населению.

Сенатор был не только прожжённым дипломатом, но и опытным психологом. Из практики длительных отношений он хорошо знал и чувствовал характер Властителя.

«Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!» – сказал бы на его месте знаменитый Остап Бендер.

Но Сенатор лишь глубокомысленно наморщил лоб, демонстрируя насколько серьезно он воспринял слова Властителя:
– Вы, как всегда, Ваше превосходительство, даёте фактам всестороннюю оценку. Я также считаю, что освобождение Узника должно сопровождаться определенными условиями не только с его стороны, но и со стороны его политических симпатизантов. Более того, я готов, в случае вашего согласия, провести с Узником и его сторонниками соответствующие переговоры. Как вы знаете, я всегда сохраняю контакты со здравомыслящими людьми, невзирая на преходящие обстоятельства.

– Ну что же, дорогой Сенатор, а мне импонирует ваша мудрость и присущая вам способность разрешать самые запутанные политические ситуации, – значительно произнёс Властитель, вставая и легко потирая руки.

Поднялся и Сенатор: – Признателен вам, Ваше Превосходительство, за доверие и политическую прозорливость. Буду держать вас в курсе моих переговоров и дальнейшего развития обстоятельств.

Обменявшись этими, казалось бы, общими фразами, оба дискуссанта прекрасно поняли друг друга и дружески попрощались весьма довольные собой. Через несколько минут череда лакированных лимузинов с характерным звуком мощных двигателей покинула территорию поместья. Прислуга проворно убрала мебель и столовую утварь. В старинном парке не осталось и следа от важных переговоров, затронувших судьбы не только отдельных лиц, но и глобальные политические процессы.

38 И снова Сенатор

Сенатор, воодушевлённый результатами встречи с Властителем, принялся за дело, что называется, засучив рукава. Он срочно связался с руководителем группы юристов, осуществляющих правовую поддержку Узника, а также возобновил контакты с некоторыми представителями несистемной оппозиции в стране, управляемой Властителем. Всем им были даны сигналы о возможных изменениях в судьбе Узника и о необходимости согласовать соответствующие условия и технические детали.

Сенатор также провёл более детальные и откровенные беседы с оппозиционерами, по разным причинам перебравшимися в Европу и Северную Америку. Сенатор был чрезвычайно увлечён этой «челночной дипломатией», вспоминая себя на вершине политической карьеры, когда он, бывало, недели проводил в непрерывных перелётах с континента на континент, организовывая и участвуя в официальных и неформальных контактах и переговорах.

Сенатор с удовлетворением отмечал поддержку со стороны Администрации Властителя. Вскоре после совместного «завтрака на траве» влиятельный помощник Властителя Станислав Старков сообщил Сенатору о готовности оказывать необходимую логистическую поддержку и передал официальное приглашение на участие в уже начавшемся Петербургском международном экономическом форуме, предложив провести личную встречу «на полях» Форума.

На следующий день рейсом «Люфтганза» Сенатор вылетел в Петербург. В аэропорту Пулково его встретили сотрудники Администрации Властителя и препроводили в скромный флигель на территории дворцово-паркового ансамбля Царское село в пригороде Санкт-Петербурга. Интерьер старинного здания представлял собой гипертрофированный гостиничный номер люкс с небольшим конференц-залом. Сенатору представили обладающего военной выправкой батлера Семёна и молодую смазливую горничную Ларису, ответственных за его личное обслуживание. Сопровождающие указали Сенатору на дополнительный телефонный аппарат прямой связи с помощником Властителя.

Не успел батлер разобрать чемоданы Сенатора, как раздался сигнал специального аппарата.

– С приездом, господин Сенатор, – на прекрасном английском произнес помощник Властителя, – надеюсь вы удобно устроились и готовы приступить к делам. Мы могли бы, если вам удобно, встретиться вечером в вашей резиденции и обменяться мнениями.

Сенатор без колебаний согласился, и через несколько часов он и помощник Старков сидели в конференц-зале царско-сельского особняка. На стоящем у витражного окна столе был сервирован легкий ужин с бутылкой любимого Сенатором мозельского Рислинга.

– Мне известно, господин Сенатор, ваше правило «брать быка за рога», поэтому позволю себе обойтись без вступлений, – начал помощник, наливая Сенатору бокал Рислинга. – Я привёз с собой несколько документов, подготовленных к вашему приезду. Во-первых, список ограничений, налагаемых на г-на Даниила Городковского в случае его освобождения. Во-вторых, список представителей несистемной оппозиции, готовых с вами встретиться по вопросам официального помилования заключённого Городковского.

– А нет ли возможности встретиться с самим г-ном Городковским? – спросил Сенатор.

– Разумеется, мы можем организовать такую встречу. Однако, полагаю это вряд ли понадобится, – поморщился помощник.

– Прошу принять к сведению, что наши предложения согласованы на самом высоком уровне и не предполагают изменений. Моё руководство, – многозначительно поднял палец помощник, – надеется, что ваш опыт переговорщика приведёт к скорейшему согласованию всех деталей освобождения. Впрочем, наши предложения не содержат принципиально неприемлемых или дискриминационных условий.

39 Освобождение

Несмотря на то, что Старков ни разу не упомянул Властителя, Сенатор понял, что руководитель государства согласился с освобождением, однако исключительно в соответствии с собственными интересами и условиями.

– И последнее, господин Сенатор, – заключил помощник, – есть ещё один документ, составленный нашими дипломатами, пенитенциарной и миграционной службами, который предусматривает технический регламент освобождения.

– Буду вам признателен, если вы ознакомитесь с документами, – сказал Старков, передавая Сенатору тонкую папку с вензелем Администрации Властителя. – Я в свою очередь всегда к вашим услугам на случай разъяснений и обмена мнениями.

Помощник вышел из зала, аккуратно притворив за собой дверь.

Закончив ужинать, Сенатор уединился в небольшом кабинете с на редкость удобным креслом, на что Сенатор обратил особое внимание. Немногие знали об этой слабости Сенатора, и Властитель был одним из них.

Довольно попыхивая никарагуанской сигарой «Олива», ящик которых он нашёл на письменном столе вместе с элегантной гильотинкой, Сенатор просмотрел несколько страниц текста из папки, оставленной Старковым. Разумеется, листки были полностью анонимными - напечатанными на простой бумаге и без указания даты или подписи.

Главным их содержанием были требования, следовать которым Узник обязывался в течение пяти лет после освобождения:

- полностью отказаться от каких-либо претензий, связанных с арестом, судебным разбирательством и пребыванием в местах лишения свободы;
- пребывать в эмиграции без возможности посещения страны происхождения;
- воздерживаться от политических заявлений и активной политической деятельности;
- по любым вопросам, связанным с содержанием, интерпретацией и исполнением указанных условий консультироваться с Посольством РФ в стране пребывания.

После недолгого обдумывания, Сенатор нашёл эти обязательства умеренными. Теперь необходимо, не теряя инерции момента, согласовать условия освобождения с юридической и политической командами Узника.

Перед уходом, Старков, указав на батлера, сказал:

– Кстати, рекомендую вам Семёна - он ещё и опытный секретарь, заслуживающий полного доверия. Можете смело поручать ему организацию любых встреч и переговоров.

Поэтому наутро Сенатор передал Семену полученный от Старкова список оппозиционеров, добавив туда несколько фамилий, и попросил пригласить этих лиц на конфиденциальную встречу. К 19.00 Семён не только подтвердил участие приглашённых, но и поставил в конференц-зале длинный стол с дополнительными стульями, а также сервировочный столик с минеральной водой и кофе.

В течение получаса зал наполнился приглашёнными. Многие из них знали Сенатора лично и подходили, чтобы поприветствовать и обменяться любезностями. Среди подходивших к Сенатору были также несколько известных бизнесменов, оставивших ради этой встречи заседания Петербургского форума. Однако до начала совещания никто не затрагивал тему встречи.

Когда все расселись, Сенатор обратил внимание участников на положенные перед каждым папки с размноженными документами, полученными от Старкова:

– Здесь изложены условия освобождения нашего друга Даниила Городковского. На мой взгляд, они приемлемы. Я уверен, все понимают сложности, которые пришлось преодолеть для получения принципиального согласия на освобождение, и тот уровень, на котором оно получено.

– Я полагаю, что коллективная дискуссия по содержанию документов не конструктивна. Тем более, что представленные вашему вниманию условия освобождения не подлежат редакции. Вы согласитесь, что освобождение Городковского является важным прорывом в политическом и гуманитарном контексте.

– Поэтому прошу каждого из присутствующих выразить поддержку всем аспектам освобождения и довести эту поддержку до сведения Даниила через его команду адвокатов. Я также получил заверения, что контактам адвокатов с их подзащитным будет оказано максимальное содействие. Благодарю всех за внимание и понимание.

Сенатор покинул зал. Несколько секунд в нём царило недоуменное молчание, затем зашелестели бумаги, по залу прошёл легкий гул голосов. Однако, участники чувствовали неуместность дискуссий. Напротив, краткость и целеустремленность опытного политика нацелили всех на безотлагательные действия. Поистине, в этот вечер Сенатор продемонстрировал мастер-класс эффективности переговорного процесса.

Прошли две недели. В ВИП-зале аэропорта Шереметьево толпились журналисты, дипломаты, политики, представители деловых кругов, и даже звезды эстрады, прореженные агентами служб безопасности в штатском и с витыми проводками в ушах. В центре толпы на нескольких диванах сидели Сенатор и Даниил Городковский в окружении адвокатов и родственников.

Пронесли багаж, подошёл распорядитель ВИП-зала, тихим голосом пригласивший на посадку. Узника немного пошатывало от пьянящего ощущения свободы. Он встал и огляделся вокруг, словно прощаясь с Родиной, которую так любил и ненавидел. Через несколько минут зал опустел и казалось заполнился вакуумом, высосавшим из него всё живое.

40 Убытие

«День прибытия и день убытия – один день».

Ещё одна бессмыслица Терры – подумал Крео. Его память вдруг взбудоражил синий океан, бездумно разливающийся из-под темных бровей. Океан был теплым, ласкал пенным прибоем и сладко пах жевательной резинкой «Орбит».

Последние недели Крео провёл на территории московского Кремля, так как это место было признано Системой уникальным для энергетических воздействий на сознание жителей Терры. Поэтому для завершающего этапа Акции Крео материализовался в виде 32 килограммового маятника часов на Спасской башне Кремля, временно заменив собой оригинальную деталь. Оказалось, что ритмическое движение маятника, сообразующееся с движением остальных деталей башенных часов, каким-то образом повышало эффективность воздействия Крео на человеческое сознание.

Находясь на Спасской башне, он осуществлял мониторинг и тонкую настройку сознания главных субъектов Акции. Крео активно сопровождал не только главные события, обеспечившие успешное завершение Акции: встреча Сенатора и Властителя, совещание в царско-сельском особняке, отъезд Узника заграницу. Но и обеспечивал резонансное равновесие действий всех причастных лиц, начиная от работы петербургской горничной Сенатора и кончая поведением тюремщиков, охранявших и освобождавших Узника. В результате финальная фаза Акции прошла, как говорят на Терре, «без сучка, без задоринки».

По завершении Акции Система буквально оросила Крео энергетическим дождём, означавшим успешное исполнение его затянувшейся миссии. Подобное поощрение получали все посланцы по окончанию задания. И он хорошо помнил этот феномен. На этот раз чувство эйфории было особенно запоминающимся, возможно, по причине обретённого на Терре эмоционального опыта. Крео даже представил своё состояние, как коллективное ощущение террианской экосистемы - травинок, деревьев, насекомых, млекопитающих, и даже почв, ручьёв и родников - которую после продолжительной засухи напоила влагой летняя гроза.

Он в последний раз материализовался в своём человеческом обличье. По неведомым ему причинами Система желала, чтобы агент ещё раз побывал в знакомых местах, на сей раз без каких-либо осознанных целей.

Был ранний осенний вечер. Воздух дарил свежестью. Легкий ветерок игриво поглаживал лицо и шею Крео, который с удовольствием прогуливался, растворившись среди прохожих, сливаясь с ними в неведомом ритме.

«Ритмическое взаимодействие», – начал было анализировать Крео, но Система вернула его в состояние безмятежности.

Он шёл по бульварам, бездумно оглядывая прохожих, старые дома и высокие кроны деревьев, застывшие в нитях электрических проводов. В конце концов Крео оказался на Чистых прудах, обнаружив себя стоящим прямо перед домом Каси, практически под окнами её «однушки». Буря воспоминаний всколыхнула его сознание, которое, однако, вскоре вернулось в состояние привычной невозмутимости. Точно так же отдельные бури и штормы не в состоянии взволновать Мировой океан. А отдельные дожди и грозы не в силах разрешиться Вселенским потопом.

Крео с удовлетворением сознавал, что Акция завершена и как всегда успешно. И что через мгновение он дематериализуется, чтобы покинуть Терру и испытать радость слияния с Системой. Но что-то мешало предстоящему наслаждению. Кася - определил он помеху, и впервые за все своё существование испытал смутное ощущение утраты, определяемое террянами словом «печаль». К счастью, Система надежно защищала от подобных аберраций сознания. Но эти, казалось бы, поверхностные возмущения не хотели исчезать бесследно.

«Вернусь ли я сюда когда-нибудь?» – успел подумать Крео и растворился в осенних облаках. На мгновение отпечатавшись на них светящимся крылатым силуэтом.

41 Джуниор

Прошло три года.

У ворот детского сада № 69 стояла молодая женщина с гибкой по девичьи фигурой и выразительными ртом и глазами. Крео, в какой ипостаси он не появись, тут же узнал бы в ней Касю. Навстречу ей с вытянутыми руками бежал светловолосый малыш.

– Привет, Джун, как прошёл день? Чем занимались в саду? – спросила Кася.

– Да так, ма, – малыш улыбнулся обезоруживающей улыбкой, – опять чинил телевизор и компьютер директрисы. Она ведь такая неумеха. Совсем не дружит с техникой.

Сын Каси внешне мало чем отличался от других двухлетних детей из районного детского сада. Но Кася знала, что сможет разыскать его в любой точке земного шара - ведь под левой ключицей мальчика располагалось фиолетовое родимое пятно в виде отчётливой гексаграммы.

Джун, как называла его Кася, в младенчестве зачисленный медиками в потенциальные аутисты, позже вдруг стал проявлять редкую общительность, жажду познания и энергетические качества, помогающие не только в общении со сверстниками и даже взрослыми, но и во взаимодействии с вполне материальными предметами.

Прохожие удивленными взглядами провожали молодую женщину с прогулочной коляской, в которой можно было видеть малыша, упоённо жонглирующего десятком детских игрушек. Периодически игрушки как бы зависали в воздухе, но ни одна из них не упала на тротуар.

Моссельбей - Москва, 2018-2019


Биографическая справка автора:

Алекс Тимо (Тимошенко Александр Сергеевич) - российский писатель, поэт, сонграйтер. Член МГО Союза писателей России. Живёт в Москве и Южной Африке. mailto<atimo555@yandex.ru>
Автор трёх поэтических сборников:

«Лист одинокий» М., 2007
«Парус» М., 2010
«Светская тусовка. Эпиграммы и портреты» М., 2014 / Canada., 2014

Автор двух CD: «Ретромания», 2014
«Garden Route Blues & Ballads», 2015

Персональные страницы в соцсетях:

Стихи.ру - https://www.stihi.ru/avtor/atimo555
YouTube- https://www.youtube.com/user/SuperAlexTimo
SoundCloud - https://soundcloud.com/alex-timo