По Челябинской дорожке

Наконец, Сашкино желание сбывается. Вот он стоит с дядей на станции
«Козырево» и они ждут поезд в Челябинск. У них куплены билеты.
Сашка давно горел желанием побывать в Челябинске, покататься на трамвае, полакомиться мороженым, посмотреть на маленькие паровозики, прозванные в народе «кукушками».
Подошёл пригородный поезд.
– Дядь Ваня, мы на «Муле» поедем?
– Да, да,– ответил дядя Ваня, поторапливая племянника садиться в вагон.
Сашка не стал спрашивать дядю Ваню, почему поезд зовут «Мулей». Он думал, что так и должен называться поезд, в котором ездят люди.
В поезде внимание Сашки привлёк рядом сидящий человек. Он был чисто выбрит, в галстуке, интеллигентной внешности. Сашка наблюдал за ним и думал про себя – наверное, умный человек, хороший, в городе, наверное, много таких. За окнами поезда то появлялись, то исчезали озёра.
Вдруг раздалась в вагоне жалобная мелодичная песня под гармонь, все стали смотреть в проход. Женщины сердобольно завздыхали, а одна из них, которая сидела на одной скамейке с Сашкой, ближе к проходу, задыхаясь, полезла в карман за платком.
В горле у неё клокотало. Закрыв лицо платком, она зарыдала.
Сашка тоже чуть было не расплакался, но, видя стойкость мужчин, сдерживал себя.
В проходе Сашка увидел слепых: один играл на гармошке, другой – пел. Пел песню о военных годах, о тяжкой судьбе, о разлуке.
Сашку тепло встретила жена дяди Вани – тётя Оля. Приветливо с ним обходилась в обращении и в разговоре. После ужина Сашка с дядей Ваней и тётей Олей вышли, на улицу – посидеть, подышать воздухом перед сном. Сашка смотрел на оживлённую многолюдную улицу, и душа его радовалась. От первых впечатлений Сашка долго не мог заснуть: «Как здорово в городе, весело и все люди хорошие». Утром дядя Ваня с женой ушли на работу, Сашка остался один. Выйдя на улицу, он встретился с бурлящим городом, который захватил его движением. Увлёкшись трамваями, он стал колесить по городу. Сел сзади трамвая на прицеп, называемый «колбасой» и айда, вдоль и поперек.
Очнулся от езды Сашка уставший, а куда идти – не знает. Пошёл по улице на угад, куда глаза глядят. Вышел на широкую площадь, спросил у прохожих какая улица. «Спартак» – услышал он. «А как попасть на ЧТЗ?» « Иди прямо, не сворачивая», – пояснили ему. Была жара, хотелось пить. Земля была раскалённая, жгло босые ноги, особенно на асфальте. Возле деревянного дома, у раскрытого низкого окна тётка торговала водой. Попросил Сашка напиться. «Кружка две копейки», – предложила тётка. Сашка вывернул пустые карманы. Тётка мотнула рукой, «иди подальше от сюда», – но, посмотрев, сжалилась над ним, плеснула из бидона в жестяную кружку водицы. Несколькими глотками Сашка осушил кружку и пошёл дальше, сверкая разорванными штанами. Дойдя до театра ЧТЗ, это место он знал, ему все здесь было знакомо, и он быстро нашёл дом, где жили родственники. Сбившись с ног, они встретили Сашку шумным упрёком, особенно всполошенная была тетя Оля.
– Вот он, а мы его потеряли, ищем, в милицию заявили. Где был?
– Ходил по челябинской дорожке. На трамваях катался.
– Ну ладно, хоть хорошо, нашёлся, сам пришёл.
Тётя Оля долго удивлялась: «Ну, как же так, в таком большом городе и ты не потерялся. Ну и ну, отчаянная голова».
Сашка, проголодавшись, уминал за оби щеки, все было очень вкусно, особенно пирожки с повидлом. Он, наслаждаясь, ел, а тётя Оля, воркуя, зашивала его штаны.
Ночью Сашка слышал, как тётя Оля рассказывала дяде Ване, что оборвался трамвайный провод, и током убило женщину. Сашка не мог уснуть, от услышанного мороз пробирал по коже, в испуге он закрывался одеялом с головой.
Нагостившись у дядьки в городе, Сашка заскучал по дому. Он устал в городе, на душе стало не спокойно. Его потрясло, когда он увидел горящий дом, как обезумевшая женщина кричала, рвала на себе волосы. В доме горел её ребёнок, она рвалась в огонь, но её держали. Увидел, как трамваем зарезало собачку. Её обезображенное тело дёргалось, а умные глаза, полные страдания, смотрели на Сашку. Ночами он плохо спал, кричащая женщина, и собачка не выходили из головы. Как-то, соседскими мальчишками, Сашка играл в городском саду, и на его глазах избили человека. Все проходили мимо, и никому до этого не было дело. Жалко стало Сашке, избитого, ведь никто даже за него не заступился. Всем увиденным Сашка терзался, внутри задрожало, струны натянулись и детская душа, зазвенела.
– Дядя Ваня, я в городе жить не буду.
– Почему?
– Плохо, у вас здесь в Челябинске: пожары горят, трамваями собак режут, током убивает, а людей хоронят – все плачут.
– А у вас в деревне хоронят, разве – не плачут?
– Так, у нас похороны давно-давно были. Когда бабку Матрёну хоронили – никто не плакал, говорили: «Ну, слава богу, отмучилась, кажись, Матрёна и своих отмучила». У вас бьют, и ни кто не заступается. У нас драчунов разнимают. А люди у вас хмурые, чужие, все куда-то торопятся.
Домой Сашку повёз дядя Коля, он был самый молодой из дядек. Они пришли на станцию «Пятый километр». Пока ожидали «Мулю», Сашка смотрел, как качаются на высокой качели, потом на освободившейся качели стал качаться дядя Коля. Он так сильно стал раскачиваться, что Сашка боялся за него, А он всё раскачивался и раскачивался, пока не стал вращаться колесом. У Сашки замерло сердце. Когда дядя Коля оказывался вниз головой, Сашка зажмуривал глаза, чтобы не видеть, как дядя Коля упадёт. Но дядя Коля, прекратив качаться, бодро соскочив с качели, взял Сашку за руку, и они пошли к подходившему, дышащему парами, поезду.
В поезде Сашка слышал, как одна тетка другой с досадой говорила.
– В городской кутерьме голова вскружилась, в суматохе этой кошелек из кармана утянули. Будь ты неладная, раззява. Вот теперя и еду ни с чем. Пустая, пустошенька.
– Раз есть овцы, будут и волки, – встрянул мужик.
– Волков бояться – в лес не ходить, – вступила другая тетка.
От последних слов сказанных теткой, внутри у Сашки какой-то винтик прокрутился, струны ослабли, и стало легче. – «Быстрей бы приехать домой, да поиграть в лапту, на раздольной поляне, вот где весело и смешно…» – Грезил Сашка под стук колес. Чем ближе подъезжали к деревне, тем становилось спокойней, душа угомонилась, улеглась.
Когда приезжали погостить в деревню дядя Ваня с тётей Олей, для Сашки был необычный день – они вносили в его жизнь новые волнения и воспоминания «о челябинской дорожке». Так они называли Сашкины похождения. И Сашке виделся город, как он избил босые ноги о булыжники, блуждая по челябинской дорожке.
Дядя Ваня с тетей Олей красиво одеты, и это завораживало Сашку, и он вновь бредил городом. Он полетел бы туда мотыльком на огонек, обжигая крылышки, полетел бы, чтоб ослепнуть от света.