СЕДЬМАЯ ПЯТНИЦА (сказка)

– М-м-м… – сказал Гога, сладко зажмурившись. – Вкуснота! Где такую клубнику добыл, Евсеич?
– Нравится? – гордо спросил старик Евсеич. – То-то! Это наша экспериментальная скороспелка. Синтезирована из биомассы высочайшего качества. Такая только у нас есть!
Гога поперхнулся, выплюнул скороспелку, потом еще просто так плюнул три раза розоватой слюной и сказал, утробно икнувши:
– Спасибо тебе, Евсеич, за хлеб-соль. Только следующий раз ты меня сначала предупреди, а потом уж потчуй. Договорились?
– Да ты что! – обиделся за продукт старик. – Какой ты, Гога, однако, тонкобрюхий! Академики едят и похваливают, а тебя, значит, не устраивает?
– Ты меня, дедушка, извини, – очень вежливо сказал Гога, – но академики суть воробьи стреляные, они подобного рода продукцию ежедневно дегустируют, так что в отношении пищеварения у них всё в порядке. А я – человек простой, я к домашнему привык, а потому у меня чисто деревенский рефлекс на такую пищу – рвота. На этот раз, правда, обошлось, но впредь не гарантирую.
– Э-эх! – вздохнул Евсеич. – Непутевый ты, Гога, человек! С самого детства непутевый. Даже есть не умеешь нормально.
– Так в том не я виноват, – попытался оправдаться Гога. – Мы ведь на вредной работе числимся, нас всем натуральным кормят. У нас спецпаёк суточный на брата. На нас же во-о какая ответственность! Лукоморье-то большое. После того как его Высоцкий в своей песне раскритиковал, мы на критику отреагировали, модернизируемся, разрастаемся, а что случись – с техника спрашивают. Мы же у них и снабженцы, и служба спасения, и грузчики, и всё на свете. Говорят же, что нет такой специальности, какую бы настоящий техник не смог освоить. Недавно вон баба-яга Василиса Сергеевна приходит к директору и объясняет: так, мол, и так, надо избушке курью ножку сменить, поскольку прихрамывать стала, перед туристами стыдно. А ножек запасных в наличии не имеется. Директор сразу техника на ковер: почему своевременно не обеспечил? А попробуй, обеспечь! Курьи ножки в наше время дефицит, потому что мода, бренд, то есть, достать практически невозможно. Вот утячьих, то есть утиных, и индюшиных, то есть индюшачьих, – сколько угодно! Любых размеров и модификаций. Можно даже по индивидуальному заказу, с элегантным тату на окороке. Но что же это будет за хата на утячьей, то есть утиной ножке! И притом, кто будет устанавливать? Слесарей днем с огнем не сыщешь, юннатов и то не дают, говорят, что, мол, управляйтесь своими силами. Вот техник-великомученик и крутится. А что делать-то? Лукоморье должно функционировать бесперебойно и качественно. Все-таки на мировом уровне держимся, иностранные туристы чуть не каждый день. Попробуй, покажи им избушку на утячьей… тьфу ты, утиной ножке! Засмеют ведь! Вот и выходит, что техник в Лукоморье – и кот ученый, и леший, и козлик отпущения. А ты мне клубнику синтетическую… Имею я право за труды мои хотя бы натурально питаться?
Старик улыбнулся в усы:
– Питайся на здоровье! Сейчас я тебя по-королевски угощу. У меня карпики есть. Натуральные. Сам в реке поймал. Зараз зажарим!
– Это в нашей-то реке? – сморщился Гога. – Там же одни отходы!
– Какие отходы?
– Солярка, чаще всего, но бывает и чистый мазут. Нефть – реже. Нет, дед, зря я к тебе в отпуск приехал. Даже не поешь у вас путем.
– Ну, тогда я ничего не знаю! – совсем разобиделся старик. – Добывай себе сам пропитание, раз мое не по нутру!
– Уж ладно, – сказал Гога, – как-нибудь…
Но быть «как-нибудь» ему не пришлось. Со стороны реки к дому бежал человек и махал руками. Гога присмотрелся и узнал своего непосредственного начальника, старшего техника Жору Тарасова.
«Чего это он? – подумал Гога. – Не иначе как в Лукоморье что-то случилось…»
Подбежал Жора, весь в мыле. Плюнул на булыжную дорожку и заорал:
– Ты тут, значит, тут, да?!
– Не ори, – спокойно и хладнокровно сказал Гога. – Ты откуда такой, весь из себя растрепанный?
– Не остри! – еще шибче заорал Жора. – Директор бесится, гостей из Германии ждем, а изба ушла.
– И пускай идет, – сонно произнес Гога. – Я-то тут при чем? Я в отпуске.
– Отпуск отменяется!
– Да иди ты!.. Я на заслуженном отдыхе. Имею я право хоть раз в год не быть козликом?
– Сейчас ты у меня будешь осликом! – взревел Жора. – Собирайся немедленно! Директор сказал, что если я тебя в течение часа не доставлю, он мне и тебе голову оторвет. Не знаю, как тебе, а мне моя пока необходима.
– Да объясни ты толком, что произошло!
– Директор объяснит! Поехали!
Гога вздохнул, и они поехали. По дороге Жора был всё время очень злой, яростно крутил баранку своего потрепанного жизнью «Вольво» и помалкивал. Гога несколько раз пытался вызвать его на откровенность, но тот в ответ только всякий раз давал ему понять, что директор спустит с Гоги золотое руно. Так и доехали.
Когда секретарша доложила директору, что Гога прибыл, в селекторе раздалось такое свирепое рычание, что техник понял, что пора молиться. С трепетом вошел он в кабинет под горячую директорскую руку.
– Пришел? – зарычал директор.
– Пришел… – с безысходной обреченностью вздохнул Гога.
– У меня тут уже крыша едет и голова раскалывается!
– Это вы, наверное, съели что-нибудь…
– Издеваешься?
– Сочувствую.
– Сейчас придется сочувствовать тебе. Ты когда менял ножку на избушке Василисы Сергеевны?
– Сергеевны, значит, Василисы? М-м-м… В прошлую пятницу.
– Вот то-то! А какая это была пятница?
– М-м-м… прошлая.
– Волшебная это была пятница, балда! Седьмая! Конец семипятничника!
– И что же теперь? Я за погоду не отвечаю, это – к чародеям-магистрам.
– Да при чем тут погода! Зачем ты, негодяй, избе бабы-яги вместо курячьих страусячьи ноги пришпандурил? Я тебя спрашиваю!
– В каком смысле страусячьи?
– В прямом! Ты на базе был?
– Был.
– Курячьи ноги просил?
– Просил.
– И что они тебе ответили?
– Сказали, что нету, но найдут качественный заменитель, хромать не будет.
– Ну?
– Ну и дали мне ноги, я их и поставил.
– Так ведь это страусячьи ноги были!
– А черт их там разберет. Может, и страусячьи. Та же самая курица, только побольше. Между прочим, мне их по ведомости как индюшачьи провели. В конце концов, дело-то за вами: подпишите приказ, поменяем на утячьи, за неимением других…
– Да какой, к лешему, приказ! Сбежала изба-то вместе с бабой-ягой со скорость сорок километров в час. Улавливаешь ситуацию? В город сбежала!
– Мать честна!
– Дошло, наконец! Представляешь, как чувствует себя Василиса Сергеевна в этой избушке на страусячьих ножках! Поди выпрыгни на такой скорости.
– Там же ремни безопасности есть для туристов…
– Ты что, идиот? Люди говорят, что она кричала и материлась.
– Избушка?
– Старушка! Спасать ее надо! Срочно! Поручаю тебе в течение получаса сколотить отряд оперативного реагирования.
– Да как сколотить?.. Все же в отпусках…
– Меня это не касается! Привлекай полицию, ГИБДД, но чтоб изба стояла на месте с Василисой Сергеевной в целости и сохранности! Понял задачу? Выполняй!
Гога вздохнул и отправился выполнять, поняв, что его в очередной раз сделали крайним.
Но баба-яга действительно подвергалась опасности. Каким способом ловить избу, Гога пока себе не очень представлял. Но делать-то что-то было надо, и он действительно отправился в полицию, которая, по его просьбе, срочно распространила в СМИ и Интернете объявление следующего содержания:
«Вниманию жителей города и пригородных районов! Из заповедника «Лукоморье» сбежала изба на страусиных ногах с пожилой женщиной на борту. Сейчас она курсирует где-то в районе Черемушек. При встрече с объектом просим жителей соблюдать осторожность, в контакт с объектом не вступать, остановить не пытаться и сразу сообщать в ГИБДД».
А между тем избушка на страусиных ногах начала себя проявлять. По главной магистрали Черемушек она пронеслась, наводя ужас на водителей машин и спровоцировав два ДТП, а несчастная баба-яга, высунувшись из окна, действительно при этом материлась и взывала о помощи.
Гога собрал всех, кого смог найти в летнюю отпускную пору, они вместе обсудили положение и пошли к директору.
– Так что, – сказали они, – разрешите доложить: поимку сбежавшей избы считаем невозможной.
– То есть как?! – опешил директор.
– Тут даже ГИБДД с вертолетами не поможет, – пояснил Гога. – Не будешь же ей кричать: «Изба номер такой-то, остановитесь!».
– И что вы предлагаете?
– Найти избушку, установить наблюдение на нескольких полицейских машинах, и когда она запыхается…
– Да вы что! – вскричал директор. – Да вы представляете, что за это время с Василисой Сергеевной будет! Да я вас под суд отдам, тунеядцы-изобретатели!
Но, пошумев минут пять, он все-таки признал Гогино решение единственно правильным и, решив, что Василиса Сергеевна пристегнется ремнями для туристов и закроет ставни, велел растолковать ситуацию по инстанциям.
Началась комплексная погоня за избой. Найти ее оказалось не так уж трудно, а вот погоняться пришлось. ГИБДД по сотке инструктировало бабу-ягу о том, как себя вести, а избушка носилась по городу почти целый день, но со временем ее прыть заметно поубавилась, и скоро она остановилась совсем, исчерпав ресурсы. Василиса Сергеевна была спасена, хотя после этого еще два дня пребывала в шоке.
Вы спросите, что было дальше?
Гога получил строгий выговор с занесением, избушку водворили на прежнее место, баба-яга снова вышла на работу и стала катать туристов, хотя и потребовала, чтобы ноги у избы заменили на качественные куриные, финского производства. Директор уволил начальника базы, а Лукоморье продолжило работать, как прежде.
Вот и всё.