ПЕРЧАТКИ

Обычное ноябрьское утро не обещало сюрпризов. Я собиралась в универ, когда в дверь позвонили. Заранее возмущаясь приходом кого бы то ни было, я открыла дверь, не посмотрев в глазок, вопреки обыкновению. А там стоял он. Всё в той же куртке, своей странной шапочке и доисторическом шарфе.
― Здравствуй, ― он посмотрел на меня и уронил перчатки, которые мял в руках.
― Здрасьте!, ― подумала я, а вслух сказала, ― Проходи!
Это я ляпнула не подумав. Универ ждать не будет, да и не был он у меня ни разу, нечего и начинать. Поэтому я сразу поправилась:
― То есть, мне нужно идти!
― Я тебя провожу? ― не дожидаясь ответа, он поднял перчатки, повернулся и стал спускаться. Всё ещё не веря в происходящее, я продолжила одеваться.

Как же давно это было!
Заканчивался первый декабрь после школы. Если бы в тот год я поступила в универ, то мне не пришло бы в голову искать работу. Но я провалила экзамены на факультет мечты и решила поработать, чтобы скоротать год до новых. Общие, как оказалось, знакомые помогли мне устроиться в фирму его родителей, они решили, что мы подходим друг другу. Так я встретила его.
Благие намерения добрых людей вылились для меня в многомесячный роман в сплетнях, а для него... Ну откуда мне знать, о чем он думал? Чем жил всё это время?
Если верить слухам, то думал он обо мне. Сплетники утверждали, что он умирал от любви ко мне, а я, бессердечная сволочь, бессовестно его ловила и играла на его чувствах. Об этом говорили все, но не со мной. При мне просто переглядывались и перемигивались. Домыслы нарастали, как снежный ком, и, в один скучный рабочий день, обвалились на меня вопросом одной не в меру любопытной сотрудницы. Ей было давно за двадцать, как и предмету моего обожания. Передавая мне документы для переделки, она понизила голос, хотя в комнате были только я и она, и поинтересовалась:
― Как затащить мужчину в постель? Как тебе удалось уложить его в постель? У меня не получилось...
При этом она смотрела на меня так, как будто я только и делаю, что кого-то куда-то затаскиваю. Я пожала плечами, не понимая о чём она говорит, я и правда не поняла. Тогда. Мы с ним не были близки и встречались пару раз в месяц по работе. Он был моим непосредственным начальником и сыном владельца фирмы.
Я ― человек в себе, но, со временем, слащавые улыбки и кривые ухмылки утомили даже меня. Моя первая попытка уволиться провалилась. Обещание увеличить зарплату связало мне руки. Деньги мне были нужны. Когда стало очевидно, что обещание так и осталось обещанием, я сделала вторую попытку. Заявление я вручила владельцу фирмы лично в руки и надеялась, что в этот раз он ему обрадуется. Оказалось, что устала от этого фарса только я, потому что мне заявили:
― Хватит дурака валять, кто ещё будет терпеть твои прибабахи? Иди и начинай наконец работать!
В ответ я скромно попросила подписать документ и отпустить меня с моими прибабахами к взаимному удовольствию. Шеф замер, забрал заявление и велел подождать на моём рабочем месте. Потом он вызвал сына, и мой любимый явился. Дошёл до моего стола и забрал из ящика папки с моими наработками по последнему проекту, которые пару недель назад раскритиковал в пух и прах. Надо думать, ему срочно понадобилась макулатура. Сказать мне «до свидания» ему было некогда, он болезненно-весело болтал с кем-то в нашей комнате и демонстративно меня не замечал. Я же видела только его.
Мне не было больно. Свои чувства и фантазии я отскребла и отмыла от грязи сплетен уже давно. Тогда я была уверена, что он меня терпеть не может и не хочет. Он подтверждал это при каждом удобном и не очень случае. Трудно понять человека, когда думаешь о нём чужой головой. А чувствовать чужим сердцем ― ещё безнадёжней. Советчиков у нас с ним было много, только он их слушал, а я нет. Мне было проще, мне не надо было до него снисходить с высоты материального и социального положения. Да и моя мама никуда не вмешивалась, а вот его маме я активно не нравилась. Его отцу было всё равно, лишь бы сын был доволен.
Я уволилась. Поступила в универ. И тут пришёл он. Не прошло и три года...

― Куда пойдем? ― спросил он.
― На троллейбус, всё время прямо, ― ответила я, думая:
― Почему я просто не закрыла дверь перед его носом? Зачем мне всё это? Что ему надо?
Мысли путались, ситуация не вписывалась в моё представление о нем. Этого просто не могло быть, а он шёл рядом и молчал. Шёл и молчал. И я шла и молчала.
Так мы прошагали несколько десятков метров. Молчание длилось и тянулось. Поднялся ветер, и у меня озябли руки. Я где-то читала, что женщина надевает перчатки перед выходом на улицу, а мужчина, когда у него замёрзнут руки. Всё это, чтобы разбить молчание, я и изложила ему, натягивая перчатки. Он ухмыльнулся уголком рта и посмотрел на свои руки ― они были в перчатках.
― Как твоя диссертация? Уже доктор? ― спросила я, вспомнив, что этот вопрос меня интересовал когда-то. Я считала его талантливым.
― Хм... Кандидат. Давно. А докторская... Это не важно. А ты... как? ― вопрос прозвучал скомкано и мне захотелось спросить:
― А что ты имеешь ввиду? ― но я не спросила.
― Я нормально.
― Работаешь?
― Учусь.
― Там где и хотела?
― Да. Конечно.
― И ты не работаешь с тех пор... ― он замолчал, мы переходили дорогу.
― Это не важно. Лучше расскажи чем ты сейчас занимаешься, ― отзеркалила я.
― У меня вышла книга, ― выдохнул он.
― Книга? Ещё одна? Поздравляю! Возьму в библиотеке, ― во мне закипала злость. Пришёл, идём уже битый час, а я так и не знаю что ему от меня нужно.
― Ты что хотел-то? ― не выдержала я.
― Я? Да так... Ты извини. Я уже пойду... ― промямлил он, останавливаясь.
― Иди. Подожди... Знаешь... Нет, иди, ладно. До свидания, ― наконец определилась я и ускорила шаг. Я практически бежала, уговаривая себя, что просто боюсь опоздать на лекции.

Он догнал меня у самой остановки.
― Ты скажи! Я хочу это знать. Мне нужно.., ― он сосредоточенно разглядывал что-то у меня за спиной.
― Что? ― начинающийся дождь и быстрая ходьба успокоили меня.
― Ты ведь собиралась что-то сказать... - он смотрел на меня с надеждой.
― Я? Тебе? Хотела спросить зачем ты пришёл. Почему сейчас? Но поняла, что мне это больше не интересно, прости.
Мы стояли на остановке вдвоём. А троллейбуса не было. Никакого.