Григорий Борзенко БЛЮЗ ОСЕННИХ ДУМ

Григорий Борзенко
БЛЮЗ ОСЕННИХ ДУМ
Из серии «Мы жили на этой земле»
ФБ: https://www.facebook.com/773997862805138/videos/2163013170668631/
ЮТУБ: https://www.youtube.com/watch?v=U8bnwJeLohY
Совершая в юности легкомысленные поступки, мы не задумываемся о том, что «ничто в этом мире не проходит бесследно». Рано или поздно наступает время, когда нужно будет «платить по старым счетам». Очень поучительная история о том, что «Лето красное пропела» - это, конечно, хорошо, но за всяким летом приходит пора осени…
Читает: Александр Герман
Звукорежиссер: Игорь Набаранчук
Обложка: Любомир Бейгер

Григорий Борзенко
Блюз осенних дум
Из серии «Мы жили на этой земле»
Дума первая.
В мире существует немало колыбельных песен, но, наверное, несоизмеримо больше есть песен, в которых их авторы с чувством трогательной ностальгии пытались передать ту гамму нежности и уюта, которые все мы с вами испытывали в минуты, когда наши мамы пели нам в детстве колыбельные песни. Если уж к чему-то можно применить известное всем определение «На все времена», то это, вне всякого сомнения, применимо к колыбельным песням. Человек может быть активным или пассивным, любить быструю или лирическую музыку, но в детстве всех нас, всех, независимо от темперамента и вкусов, умиляли, успокаивали и, в итоге, убаюкивали нежные колыбельные песни. Наши души трогал не только лирический мотив проникновенных мелодий, но и волшебный голос мамы, из уст которой звучала эта песня.
Я помню, как пела мне мама колыбельные песни. Казалось бы, фраза «мамин голос согревал меня» может звучать как аллегория, и никак иначе! Согревать может теплая печка, к которой ты прижался всем телом, теплая шуба на меху, в которую ты укутаешься, но уж, конечно, не просто человеческий голос. Однако, готов поспорить с вами в обратном! Уж сколько лет прошло, а я как сейчас помню, что согревал меня тогда не действительно теплая «грубка», рядом с которой стояла кровать, не теплое ватное одеяло, которое я подтягивал себе под подбородок, а именно нежный мамин голос, который согревал тогда меня в самом прямо смысле этого слова! Она пела мне про маленького пушистого котика, и мне казалось, что этот котик лежит у меня сейчас на груди, я прижимаю его к себе, и он тоже согревает меня своим крошечным пушистым тельцем.
Может, именно те колыбельные, так нежно звучавшие в уютном доме, расположенном на краю села Украинское Ивановского района Херсонской области, и родили в моей душе чувство прекрасного, воспитало меня добрым человеком, и эту доброту стараюсь дарить не только людям, но и добротой наполнять все свои произведения, песни, фильмы, книги. В скольких своих книгах, даже если они были на совершенно другую тему, я старался и старюсь (этот рассказ тому подтверждение) вклинить элемент воспоминаний, ностальгии, лишний раз напомнить читателям и слушателям моих книг, что все мы родом из детва. Все мы должны быть благодарны родителям, родному краю, за то доброе и прекрасное, которое все мы с вами впитали в себя вместе с молоком матери и вместе со словами ее колыбельных песен.
Нечто подобное мы можем наблюдать и сейчас, в небольшой, но уютной комнате столь же небольшой квартиры на окраине Херсона. Все так знакомо: уютная колыбелька возле стены, мягкая игрушка (крошечный плюшевый медвежонок), медленно покачивающийся над колыбелью, к которому тянутся ручонки совсем крохотного младенца. Рука мамы потянулась к руке младенца, и, точно так же, как его рука осторожно касалась кончиками пальцев висящего над ним плюшевого медвежонка, точно так же нежно гладила мамина рука крохотную руку своего маленького сынишки. Господи, как они похожи! Даже родимые пятна, очень напоминающие сердце, на тыльных сторонах их правых рук, были на удивление похожими! Это же нужно было, думала мать, чтобы матушка-природа так постаралась, и сделала столь похожими не только черты их лиц, но и эти, казалось бы, редко встречающиеся у людей, родимые пятна! Она всматривалась в это крошечное пятнышко-сердечко на руке сына, в черты его лица, так напоминающие то, что она видит в зеркале, и слезы наворачивались на ее глаза. Боже! Какой он родной! Как ей его жаль, как не хочется расставаться с ним!
Она тяжело вздохнула, открыла шкаф, достала лежащее на полке детское одеяльце, расстелила его на кровати, достала из колыбели младенца, положила на одеяло. Затем сняла со своего привычного места крошечного плюшевого медвежонка, положила его на грудь мальчику и начла заворачивать его в одеяльце. Но в следующее же мгновение остановилась, подошла к тумбочке, достала из нее блокнот и авторучку. «Его зовут Ваня!» - такую надпись она сделала на листе своим размашистым почерком. Секунда раздумий, и тут же внизу появилась приписка: «Сергеевич». Вырвав листок из блокнота, она положила его рядом с медвежонком, завернула младенца в одеяльце, перевязала этот куль синей лентой, оделась, взяла младенца на руки, вышла из квартиры, заперла квартиру на ключ, и уверенным шагом направилась к остановке общественного транспорта. Ни по мере следования в маршрутке, ни в то время, когда она от остановки шла к первому роддому, расположенному в центре города, никто из пассажиров и прохожих не обратил внимание на лицо молодой мамы. Ну, едет или идет мама с ребенком, да и все тут! Привычное зрелище. Но если бы кто удосужился более внимательно всмотреться в выражение лица девушки, он наверняка бы заметил нечто особое. В таких случаях, давая определение выражению лица отрешенного человека, моя бабушка применяла ироничное, но о многом говорящее сравнение: «Як з христа знятий». Именно в таком состоянии была сейчас девушка. Подойдя к входу в здание, на котором красовалась дощечка с надписью «Пологовий будинок №1!, она воровковато оглянулась по сторонам, и, убедившись, что никого нет вокруг, быстрыми движениями положила в лоток для приема малышей-отказников завернутого в одеяльце младенца, быстро зашагал прочь. Бесконечно много раз повторяя про себя слово «Прости!», раз за разом вытирая слезы, которые непрерывным потоком катились у нее из глаз и мешали видеть дорогу, она дошла до расположенного рядом Шевченковского парка, зашла за деревья и кустарники, и только там позволила себе остановится. Уронив бесчувственное тело на уголок лавочки, она уткнулась лицом в раскрытые ладошки и еще больше дала волю слезам. Подойдя к краю кроны дерева она то и дело поглядывала издали а вход в роддом, раз за разом представляя, как сейчас кто-то увидит этот бесконечно близкий и родной ее сердцу живой сверток, принесет его сюда, и с укором в словах произнесет: «Ну, что ты такое творишь, Марина?! На, возьми на руки сына! Посмотри, какой он милый!» Понимая, что сейчас она сама бросится к роддому, и, отдавая себе отчет, что с этим нужно покончить твердо и решительно, раз и навсегда, она быстро зашагала по аллейке парка, вышла к остановке общественного транспорта на улице Суворова, дождалась свою маршрутку, села в нее и поехала домой.
Эту ночь она не спала. Подушка была мокрой от ее слез, но она твердо и решительно многократно повторяла сама себе, утешая саму себя: «Так нужно! Сама я его не вытяну! Он только будем мешать моей работе!»

Дума вторая.
Попадая в ночной клуб человек окунается с особую, ни с чем иным не сравнимую ауру. Впрочем, это касается и ресторанов, трактиров и прочих питейных заведений. Помните известный фильм «Трактир на Пятницкой»? Застолье, музыка, все видеться в розовом свете, выпивший человек чувствует себя «хозяином жизни», швыряет скрипачу или «в оркестр» помятые денежные купюры со словами: «Лабух! Цыганочку! Цыганочку, я сказал! Кому велено!», и как только начинает звучать заказанная тобою мелодия, появляется ощущение, называемое «Весь мир в кармане», и чувство, что ты с помощью своего трешника, трижды помятого и трижды последнего, можешь управлять всем миром. Не зря в казино, например, негласным, но строго обязательным правилом является отсутствие в помещении часов и открытых окон. Причина до банальности проста и понятна: человек не должен замечать течение времени, предаваясь игре ночью и днем, оставляя в кассе заведения как можно больше денежек. Нечто подобное можно наблюдать и в известной сказке, где главный герой, наслаждаясь пением прекрасных Серен и прочими утехами, не заметил, как пролетели годы и даже десятилетия, наивно полагая, что пребывал в этих райских хромах всего-то один день. А когда вырвался из этого своеобразного сладкого плена, оказалось, что его ровесники давно уже превратились за это время в глубоких старцев… Для полного набора сравнений нам остается еще вспомнить слова песни «И так проходит вся молодая жизнь»…
Вот тут-то мы и подобрались к моменту, более близкому к теме нашего повествования. В упомянутой выше песне есть еще и слова: «Сегодня – с этим, а завтра – с третьим»… Да, речь о проститутках. Впрочем, прошу прощения у представительниц древнейшей профессии! Это во взглядах этих трижды глупых и ревнивых мужчин сие ремесло выглядит чем-то, достойным порицания. В глазах же самих «жриц любви», неверных жен и прочих легкодоступных, «слабых на передок» представительниц прекрасного пола, сие называется более возвышенными определениями: «Создана для любви», «По-настоящему почувствовала себя женщиной», или что там еще говорится ими в оправдание того, что на более понятном для мужчин языке называется «блядством», «подстилка», «честная давалка», «защекина» и тому подобное.
Впрочем, я зря иронизирую. Кому из женщин не приятно ощутить то, что дает действительно, без всякой на то иронии, повод почувствовать себя женщиной? Тебе дарят подарки, наливают шампанское, угощают шоколадкой, говорят приятные слова, ласкающие слух и сердце, ведут тебя (или ты их ведешь) в «меблированные комнаты» или гостиничные номера с действительно шикарной обстановкой с шикарными диванами, на которых, собственно, и проходит главное действо всей этой игры-охоты. И действо это не то, которое называется «разгрузить вагон с углем», или «взять лопату и вырыть двухметровой глубины яму». Нет, тут нет ни угольной пыли, ни земли, что сыплется тебе за шиворот из краев вырытой ямы. Тут все чистенько и опрятно, тут все, хотя и тоже утомительно, но чертовски приятно. Уж насчет приятно, то, наверное, среди читателей и слушателей не найдется ни единого человека, который бы стал отрицать эту неоспоримую истину. Ибо нет на земле человека, кто не прошел бы чрез это, не испытал бы той гаммы чувств, которую приносит интим. А проститутки, сколь бы мы их не корили за отсутствие «обликом морале», умудрились просто утеху превратить еще и в работ. Которая, кроме вполне понятного удовольствия, который приносит секс, получать от сего действа еще и вполне конкретную пользу в виде «звонкой монеты» за оплату своих интимных услуг. Тут бы впору глупым мужчинам не укорять за это дам, а придумать для них нечто, что свидетельствует о почете и уважении в их адрес, за такую смекалку и такой непосильный рабский труд. Например, вручать диплом или вымпел «Передовику спермоглотального производства». Правда, повзрослевшие дети рано или поздно зададут вопрос, мол, а что это за диплом такой в рамочке висит у нас дома на стене, где указана твоя, мама, фамилия? И вам придется как дедушке, рассказывающего внукам о своих трудовых медалях, повествовать им, как он трудился на заводе «не покладая рук», так и вы будете рассказывать им, как не вы «выкисли» из гостиничных номеров, не имея, бедолашные, возможности хоть на минутку сдвинуть вместе ноги, в нормальное положение. При этом не желательно рассказывать детям, сколько за эти годы было «принято внутрь», в том числе и выпито спиртного да выкурено сигарет. Ведь после таких откровений дети зададутся вполне логическим вопросом: какое моральное право вы имеете читать им нравоучения по поводу того, чтобы сын не пил и не курил, а дочка не гуляла и не приходила вечерами домой поздно.
Вот именно такой мы видим сейчас главную героиню нашего рассказа, супер-девочку Марину, сидящую в одном из ночных клубов Херсона за одним из столиков, со стаканом коктейля в руке и с сигаретой в губах. Коктейль – да, но сигарета точно не доставляла ей удовольствие. Но нужно было соблюдать некий дрескод, неписанный закон. Длинная тоненькая и желательно коричневого цвета сигарета во рту, и особо огонек на кончике этой сигареты служил неким «зеленым сигналом светофора» для потенциальных клиентов, мол, я снимаюсь, покупай меня! Марине хотелось кашлять и плеваться от этих сигарет, но она была твердо уверенна, что сигарета придает сексуальности и привлекает клиентов. Что сигарета – такой же неизменный атрибут в ее профессии как мини-юбка, яркий макияж, эффектная прическа, «невинно хлопающие реснички» и прочий «джентельменский набор» «созданных для любви».
Блин, опять автор ни к месту применяет иронию! Ведь для самих девушек все очень серьезно. Помню, как когда-то в Херсоне строилось огромное, едав ли не в двадцать этажей, здание гостиницы «Интурист». Еще только фундамент забивался, задние-то само будет постоянно еще года чрез три-четыре, а на стройке уже тогда не было отбоя от дамочек, которые приходили и спрашивали не только как бы заранее занять место официанта или бармена, но и места тех, кто не будет давать скучать иностранным туристам в интимном плане.
Как и опытному сыщику достаточно одного беглого взгляда на человека, чтобы определить, что этот тип, с бегающими глазками, однозначно воришка, так и Марине тоже было достаточно всего лишь взгляда, чтобы вычислить из толпы, и в первую очередь из тех, кто только заходит в клуб, потенциального клиента. Ежели таковой находился, то тут же начиналась ненавязчивая «обработка» потенциально жертвы. Томный взгляд, невинное похлопывание ресничками… Впрочем, мы уже говорили об этом, не будем повторяться. Если он, глупый, не «кололся» и сам не подсаживался к ее столику, но тут уже приходилось применять инициативу ей самой. Это только в фильмах лишенные фантазии сценаристы и режиссеры в подобных случаях применяют вечную уловку дамочек в виде их обращения к кавалеру: «У вас не найдется зажигалки». Или: «Можно прикурить от вашей папироски?» На самом деле у «созданных для любви», и поставивших эту самую любовь на «заводской-поток-конвейер», имеется гораздо больший арсенал дополнения к «хлопающим ресничкам», да «томным вздохам». Чем они с успехом и пользуются. Кто ненавязчиво, кто более решительно и даже нагло.
Ваш покорный слуга холостяковал до тридцатилетнего возраста. Чего я только не насмотрелся за это время! К примеру, пару девчат, видя, что мы сидим за столиком вдвоем с другом, сами подсели к нам за столик с невинным вопросам, типа «Как пройти в библиотеку?» Когда выпито и закушено (понятно, за нас счет) было столько, что дамы посчитали себя насытившимися, они встали из-за столика, и со словами «Всего доброго», хотели направиться к выходу. В ответ на протянутую к ним руку, мол, «Девушки, куда же вы?», был громкий, едва ли не истерический вскрик: «Руки! Руки я сказала!» Мы можем трижды любить и уважать женщин, чего они, вне всякого сомнения, заслуживают, имея миллион положительных качеств, но, при всем при этом, они умело пользуются и иными качествами, за которые к некоторым из них очень подходит определение «стервозность». Понимая, что закон на их стороне, что в любой ситуации, даже там, где их нужно было бы взять за горло и удавить, в прямом понимании этого слова, женщины иногда любят корчить из себя невинную жертву. В их понятии это является для них однозначно защитным барьером. Любой полицейский, если вы его вызовите, тут же будет «прогибать спинку» перед вами, и, в то же время, даже не узнав еще в чем дело, с изначальной ненавистью смотреть на «нехорошего бяку» мужчину, посмевшего посягнуть на нечто святое. Помню, как в юности я случайно встретил на железнодорожном вокзале «жрицу любви», которая наградила «птичьими» болезнями многих моих друзей, и по которой давно «плакало» заведение, именуемое в просторечии «трипдача». Я подошел к ней. Напрасно я потом убеждал наряд милиции, что я сам же стал кричать «Милиция!», когда она начла убегать. Они «извертелись на пупе» вокруг нее, всячески «прогибая перед ней спинку», а на меня, абсолютно трезвого, ничего не нарушавшего, «грозились пальчиком». Наверное, сами хотели воспользоваться ее услугами? Ну-ну, бог вам в помощь! Свободные койки на трипдаче, рядом с ее койкой, думаю, для вас потом нашлись.
Иногда дамочки в привычном пылу иметь выгоду со всего, не отдают себе отчет в том, что происходит. Помню, как когда-то понравилась девчонка, с который решил познакомиться. Все безвинно, все тактично, все с прицелом, что отношения будут серьезными, (настолько она понравилась), с неизменными ухаживаниями, подарками, посиделками в кафе, поездами на море и т.д. Но она опередила события. Со словами: «Ты сначала задари меня подарками, поводи меня по ресторанам, и только потом говори, что я тебе понравилась, и я еще потом подумаю, стоит ли нам начинать роман». Для нее сказанное, возможно, в ее понятии, было логичным, но у меня, как вы понимаете, от столь навязчиво предложенного «прейскуранта услуг», пропало желание делать то, что еще минуту назад так страстно желал делать для нее.
Вот, наконец, старания Марины увенчались успехом: к ней подсел седовласый мужчина. И хотя он ей годился едва ли не в отцы, сейчас это ее беспокоило меньше всего. Главное: содержимое его кошелька. И готовность владельца этого кошелька передать часть этого содержимого в ее, Марины, кошелек. Ведь платежеспособность это важно. Уж она-то насмотрелась на щеголей, которые выпендриваются и пантуются, а заплатить за предоставленные услуги - не горят желанием. Просто секс ради секса – это было доля нашей героини уже не интересно. Это пусть скучные и нудные жены исполняют свой супружеский долг пред столь же скучными мужьями за просто так. А у нее все по-другому. Яркий свет фонарей в ночном клубе, громкая музыка, искрящееся в лучах этих же прожекторов шампанское в фужере на высокой ножке… Романтика!
Общий язык нашли быстро, приценились, обе стороны были «за». Вызвать такси и доехать до квартиры, было делом техники. И вот они уже одни. Полумрак от ночника, шампанское и шоколад на журнальном столике, привычная прелюдия, привычное раздевание, привычная обязанность заниматься сексом с чужим для нее мужчиной. Все было привычным. Непривычно было одно: это была первая ее такая ночь в своей квартире, после того, как она отнесла сына в роддом. И хотя на тумбочке лежала уплаченная наперед сума за предоставлении интимных услуг, и мужчина оказался настолько активным, что это не она ему, а он ей, по большому счету, оказывал эти самые услуги, все же всю ночь Марина ловила себя на мысли, что думает не о той немалой сумме в долларах, лежащей на тумбочке, не о сладострастных утехах, которые дарит ей этот ненасытный, словно сорвавшийся с цепи, ловелас, а о сынишке… Всю ночь она не могла спрятаться от его глаз, которые с укором смотрели на нее из любого уголка комнаты, и как бы сверлили ее немым вопросом: «Как же ты могла, мама?!»


Дума третья.
Есть в Херсоне, впрочем, как и в любом ином городе, места, которые называют «лобными». Нумизматы собираются по выходным в скверике напротив ДК Шмита, букинисты в здании Дворца Культуры Текстильщиков, футбольные болельщики по вторникам около 17-00 на стадионе «Спартак», лабухи в одном из кафе по улице Суворова и т.д. А так званые «плечевые» тусуются на Николаевском шоссе рядом с Автовокзалом. Буквально в паре десятков метров от Автовокзала в сторону Николаева. Зрелище довольно прикольное. Мимо стоящих у обочины девушек проезжают много машин и много людей, все понимают, зачем они там стоят, и никто на это не обращает никакого внимания. Интересно, как отвечают родители на вопросы детей: «А почему эти тети здесь стоят без дела?» Правда, я не знаю, что они отвечают. Уверен в одном, после этого вопроса мама и папа обязательно переглянутся между собой и непременно улыбнутся. А отвечать, наверное, будет каждый по своему, но непременно тактично. Чтобы не ранить психику мальчика. Помните известный анекдот? Мальчик, отрываясь от замочной скважины, через которую он подглядывал как родители занимаются любовью, с потрясенным видном на лице спрашивает сам у себя: «И эти люди запрещают мне ковырять в носу?!» Вот нечто подобное могло бы быть и здесь.
Лично меня эти «посиделки» на пенечках у дорог представительниц тех, которые созданы для любви, вызывают ироническую улыбку. Я на полном серьёзе говорю: как кто-то может платить ТАКИМ дамам за любовь, если бы я лично в голодный год бы не позарился бы на них, даже если бы они сами предлагали мне за это деньги! Правда, без всякой иронии! Как за ЭТО можно платить?! Увы, как в известной пословице «На любой товар найдется покупатель», так и здесь: пусть данный товар, что называется, «не первой свежести», но все же.
Стояла среди этих дамочек и знакомая нам Марина. Как в футболе есть Высшая, Первая и Вторая лига, так и в иерархии проституток есть элитные валютные девочки, работающие за эту самую валюту в шикарных номерах, так и дамочки «второго сорта», поизносившиеся за это время настолько, что на «элитных» дам они уже не тянули. Поизносились не только в смысле частого пользования «рабочим органом», а от частого употребления пусть трижды престижного шампанского, которое, наряду с обычными «бормотухами» да «вонючими самогонами», превращает милые личика тех, кто часто выпивает, в прожжённые и пропитые лица.
Вот именно с таким, прожженным, во всех смыслах этого слова лицом, стояла сейчас у дороги наша героиня, очень надеясь, что изъяны на ее лице издалека не будут заметны водителям. А вот ее однозначно стройные и красивые ножки, торчащие из по-прежнему из-под короткой мини-юбки, будут служить той приманкой, на которую можно вешать табличку «Не проходите мимо!» Эти чертовые машины проезжали мимо, она чертыхалась, нужны были деньги, а зарабатывать их по-иному она не могла и не умела. Грустные мысли разрывали ее душу. Еще недавно она считала себя «жрицей любви всех времен и всех народов», неотразимой и востребованной. Казалось, этой красивой хмельной сказке не будет конца. Увы, все мы в этом мире тленны… Если раньше любой бармен или охранник в ночном клубе считал едва ли не за честь поздороваться с ней и сделать комплимент, мол, как она хорошо выглядит, то сейчас к этому месту у шоссе иногда подъезжают «менты», садят ее к себе в машину с мигалкой, и они едут в укромное место, где она покорно должна их бесплатно обслужить за то, что они «закрывают глаза» на ее запрещенную законом деятельность. Господи! Это так унизительно! Когда тебя «пускают по кругу», относятся к тебе едва ли ни как к животному. Как она раньше насмехалась над призираемыми ею «верными женами», которые нудно и рутинно, в ее, Марины, понимании, исполняли супружеские обязанности, а сейчас сама страстно желала, чтобы и в ее жизни был не животный секс за деньги, а интим по любви. Искренней и нежной. Сейчас она уже не «отшивала» ухажёров, а сама намекала клиентам на продолжение отношений. Увы, все просто пользовались ее телом, проще говоря, видели в ней только «лоханку», с помощью которой можно снять свое сексуальное напряжение, и не более того. С окончанием акта полового сношения заканчивалась и «большая и светлая» любовь с очередным мужчиной. Все было прозаически, рутинно, скучно, и грустно…
Вдруг к месту, где стола Марина со своими подругами по ремеслу, подрулил автомобиль. Сердце нашей героини забилось учащенно: сейчас ее очередь, у нее есть возможность заработать «копеечку»!
- Что скучаем, красавицы?! – Весело крикнул из салона симпатичный водитель. – Какая такса у нас на сегодняшний день?!
Марина назвала сумму, но тут же, спохватилась, понимая, что если не завлечь клиента расположением к себе, то она так, чего доброго, может его и потерять.
- Это недорого! – Весело и доброжелательно молвила она, улыбаясь. – Ух ты! Какой красивый водитель! Такому все будет предоставлено с большой нежностью и ласками! Поехали?! Тут рядом!
«Рядом» - это несколько точек по Херсону, вернее, по зарослям и иным уединенным местам в Херсоне и в его пригороде. Например, в микрорайоне Корабел, именуемым в просторечии «Остров», имеется то, что местные называют «поляна» или «пятачок». Там, кроме самой, собственно, поляны, есть весьма густые заросли деревьев на берегу реки, где часто уединяются те, кто жаждет этого уединения. Как-то я, прогуливаясь по этих «чагарныках», увидел сразу четыре легковушки, уткнувшиеся передком в кустарники, с поднятыми вверх затемненными окнами, две из которых в это время, пусть медленно, но ритмически покачивались. Тут и без покачиваний было понятно, что это очередные «трахальщики» уединились на привычном для них месте. Кто-то из девушек, находившихся в это время в салонах этих машин, исполнял услуги проститутки, кто-то гордо не относил себя к этой категории, а лишь только считал, что она просто «нашла отдушину» от семейного однообразия. Но при этом, и первые и вторые, делали в салонах этих легковушек одно и то же дало! Да, и те вторые, которые относились к проституткам даже с пренебрежением и высокомерием, точно так же, как и первые, уединялись здесь с одной и той же целью: покорно раздвигали ноги и открывали для орального секса свой милый ротик точно так же, как и трижды прожженные и трижды продажные «плечевые». Просто они давали этому, как мы уже говорили, более благородное и возвышенное определение. Продолжая свою прогулку и миновав эту «территорию траха», ваш покорный слуга далее увидел семью: парень рыбачил, а возле него крутилась жена, с маленьким ребенком, разлаживая на разосланной на траве клеенке бутерброды и иную снедь. Помню, тогда невольно подумалось: там, в «трахающихся» машинах тоже чьи-то жены. Но они нашли утешение в объятиях чужих мужчин, а эта девушка была счастлива рядом со своим, а не чужим, мужем. Неисповедимы пути Господни…
Обслужив клиента, который так и не ответил на ее предложение продолжить знакомство, а всего лишь привез ее назад, на «рабочее место», она, радуясь, что день не прошел впустую, и что-то сегодня она смогла заработать, (хотя все это было «крохами» по сравнению с тем, что она зарабатывала от клиентов, снимающих ее в ночных клубах), она оставалась на месте, надеясь, что день сегодня окажется более удачным, и она еще раз дождется своей очереди и обслужит еще одного на сегодня клиента. Было бы неплохо! Деньги ей ой как нужны! За квартиру нужно платить, еду купить домой, холодильник уже пустой совсем, губную помаду, пусть недорогую, купить тоже нужно. Вот так в мыслях проходило время, а машины все пролетали мимо и никто не останавливался.
Когда возле них остановилась шикарная иномарка, наша героиня не обратила на нее внимание. Все равно сейчас не ее очередь, пусть девочки разбираются сами. Но именно обалдела, когда в мужчине, вышедшим из машины и подошедшим к ней, узнала бывшего своего одноклассника! Да еще того, в которого когда-то была беззаветно влюблена! Ее сердце учащенно забилось.
- Привет, Маринка! – Добродушно и приветливо молвил он, пожимая ей руку. – Сколько лет, сколько зим! Вы чего здесь стоите? Вам на Николаев? Так давайте я вас всех подвезу! Я как раз в Одессу еду через Николаев.
Девушка поняла, что происходит, и лихорадочно искала выход из положения. Но все испортила Ленка, ее подружка, которая, стоя чуть в стороне, болтала с кем-то по телефону. Но, видя, что подрулил клиент, и эта нахалка Марина, которая сейчас влезет в события вне очереди, она быстро спрятала мобилу, и решительным шагом направилась к Марине.
- Стоп! Так не пойдет! – Решительным тоном отчеканила она. – Ты, Марина, только что трахалась! Сейчас моя очередь! Что желаешь, красавчик? Миньет, анал? Все, что пожелаешь!
Все застыли в оцепенении. Первым пришел в себя парень:
- Извините, я спешу… Извините…
Он сел в свою иномарку, дал газу, авто скрылось вдали…
Марина не просто била Ленку. Она свалила ее на землю, и так долго со всей силы пинала ее ногами, что, казалось, в этих ударах, она хотела возместить не только злость на саму Ленку, но и на свою, трижды никудышную, жизнь, на все, что мечталось, но не сложилось, за все обиды и горечи, что были в ее жизни.
Эту ночь она не спала. Думал не только об этом досадном инциденте и о том, как ей было стыдно перед бывшим одноклассником. С каждого уголка ночной команды на ее снова начали смотреть укоризненные глаза сына, о котором она так долго не вспоминала…

Дума четвертая.
Наш трижды грешный мир очень разнообразен. В нем все, самое разное, хорошее и плохое, яркое и мрачное, радостное и грустное, переплетено настолько тесно, что порой диву даешься. Вот, например, мы видим высоченный небоскреб, верхушка которого едва ли не касается неба, и постройка которого стоила его хозяину сотен миллионов долларов. Можно удивляться: как один человек смог заработать столько денег, что у него таких небоскребов не один, а несколько, и на счетах такие астрономические суммы, которые с трудом поддаются осмыслению. И рядом с эти небоскребом сидит на земле нищий, грязный и небритый, в рванье, и просит милостыню. У этого бедолаги тоже две руки и две ноги, как и у владельца здания, они, возможно, были одноклассниками, и покинув порог школы, вместе начинали самостоятельную взрослую жизнь. Так почему в итоге оказалось, что они, изначально пребывавшие на одной воображаемой «стартовой линии», в конце пришли к столь разительно противоположным результатам?!
Нечто подобное можно наблюдать и в упомянутом нами Херсоне. Не будем брать небоскребы, возьмем для примера обычный Центральный рынок, какой есть фактически в любом городе. Мы можем увидеть, как люди, опрятно одетые, с большим сумками, скупившись, прячут свои кошельки в сумочки или барсетки, и спешат по своим делам. Буквально в двух-трех метрах от дорожек, по которых ходили чистые и опрятные люди, стояли или баки с мусором, или горки пустой тары, то есть, пустых ящиков, на которых сидели, а, если выражаться их же жаргоном, то просто «бичевали», эти самые «бичи». Назовите их бомжами, пьяницами, наркоманами, как хотите их назовите, но в своей массе они являли то, что называется «отбросами общества». И место, где они находились, можно было смело назвать «дном». Так как опуститься ниже уровня мусорных баков и этих закоулков на рынке, где лежали поломанные пустые ящики, было уже невозможно. Правда, были еще теплотрассы, да подвалы домов, но туда они прятались зимой, подальше от мороза, а пока что их тянуло в эти своеобразные «Гагры», летом им хотелось погреться на солнышке. Каждый из нас видел опустившихся людей и каждый старался пройти мимо них быстрее, чтобы меньшее время доставляло вам сомнительное удовольствие лицезреть эту павшую братию. Впрочем, не только лицезреть. Кроме зрения у нас есть еще и обоняние и слух. Об обаянии сказал не зря, так как некоторые бомжи справляют малую нужду прямо себе в штаны. Из-за этого от них так воняет мочой на версту, что мимо них нужно не быстро проходить, а пробегать спринтерским бегом!
А что касается слуха, то здесь дело не только в их сквернословии. Хотя и это можно считать феноменом: человек во время разговора употребляет больше матерных слов, чем обычных! Ну, ладно, если бы два потерявших человеческий облик забулдыги матерились бы в общении между собой, ковыряюсь в мусоре на загородной мусорной свалке, где их никто не слышит. А то ведь «гнут трехэтажные маты» в общественных местах, где это неподобство слушают дети, женщины, старики! Мы смеемся над застойными временами, когда боролись со «стилягами». Но ведь тогда замечания и порицания получали те, кто бросит окурок или мусор мимо мусорной урны! Сейчас же не только можно «срать», едва ли не в прямом понимании этого слова, но и сквернословить, на людях, в общественных местах, и никто и никогда за это не был наказан! Удивительно! Не правда ли?!
Но еще большее омерзение испытываешь, когда прислушиваешься, о чем говорят эти «крутые парни». Да, судя по их терминологии, то они на полном серьёзе считают себя крутыми хлопцами. Вот вам для примера беседа двух «крутяков»: «Ми вчера с Толяном собрали пустых бутылок аж на двадцать гривен! Взяли два «пузыря» бормотухи, приговорили их, хорошо пошла!» Говорил это один второму нарочито громко, чтобы слышали все вокруг! Не вызывало ни малейшего сомнения то, что он хотел этим похвастаться перед окружающим на остановке общественного транспорта, чтобы все вокруг слышали, какой он зажиточный «бизнесмен», что за один раз легко собирает пустых бутылок аж на 20 гривен! Эти люди живут в своем, придуманном ими, мире, и никто и ничто не смогут заставить их сменить свои взгляды на истинное положение вещей!
Под стать «кавалерам», были в этой удалой гоп-компании и «дамы». Помните ироничный анекдот про то, как бомжи делали заказ продавцу: «Нам два флакона «Тройного одеколона» и один флакон «Сирени». На резонное предложение продавца: «Так покупайте уже стазу три флакона Тройного одеколона!», бичи обиделась: «Вы что?! С нами ведь дама!» Мол, что вы о нас так плохо думаете? Не станет же дама употреблять тройной одеколон! Нет! Она выше этого! Это мы с Толяном будем «пить с горла», то есть, пить с флакона тройной одеколон, а наша дама, тоже, прямо с флакона, вместо французского шампанского, будет «принимать во внутрь», лакать большими и жадными глотками, вонючий и дешёвый совковый одеколон «Сирень». Для согрева души мысленно представляя, что это шампанское «Помпадур»!
Самые догадливые читатели и слушатели, наверное уже догадались, что говоря о «дамах», мы сейчас упомянем и о главной героине нашего повествования. Да, вы правы: наша некогда блистающая «интердевочка» опустилась до уровня муссонных баков. Нет, она еще не была бомжом: ей по прежнему принадлежала ее квартира, вернее квартира ее родителей, доставшаяся ей по наследству, но коммунальные услуги уже не оплачивались несколько лет и почтовый ящик был переполнен предупреждениями от горгаза, облэнерго, горводоканала, жека, повестками из суда и т.д. Все был очень плохо. Сейчас она уже не выбирала клиентов, сейчас выбирали ее. Впрочем, выбор – это в ее ситуации звучало почти издевательски. Ведь ее уже давно никто не выбирал. Кроме тех бичей, которые были в их компании. Помню, в юности мы, пацаны, чтобы выразить высшую степень презрения к какой-то девчонке, язвили, мол, она готова отдаться хоть за пятикопеечный пирожок без мяса. Сейчас Марине никто не предлагал даже и эту малость. Она удовлетворяла их похотливые потребности бесплатно, безропотно и беспрекословно. Стоило тем только захотеть. Особенно ее унижал некто Паныч, самый похабный и наглый в их компании. Он вел ее не в «меблированные комнаты», а в неприметный уголок, который был загорожен от всеобщего обзора высокой горой пустых ящиков. Это было то место, куда все они ходили справлять малую и большую нужду. Там же она и отдавалась своим дружкам. Умом она понимала, что это мерзко и гадко, но она давно уже сломалась, перестала бороться и теперь, что называется, «плыла по течению». Мол, будь что будет.
Но иногда ей хотелось разрядки, и она искала того, на кого могла бы выплеснуть всю накопившуюся у нее злость за не сложившуюся жизнь. Как-то она уза нала номер телефона бывшего своего парня, в которого была когда-то сильно влюблена, с которым они долго встречались, с которым у них была большая и светлая любовь. Мало того: он был самым сильным чувством в ее жизни, и именно на нем она решили согнать зло.
Однажды, употребив не в меру много «Сирени» и прочих «денатуратов», что ей, захмелевшей, придало смелости, она набрала заветный номер.
- Слушаю, - послышался в трубке спокойный мужской голос.
- Привет, завклубом, - съязвила она.
Тшина в трубке длилась всего несколько секунд:
- Это ты, Марина?
- Да, я!
- Здравствуй! Рад тебя слышать! Как поживаешь?! Сто лет тебя не слышал! Кстати, почему ты меня завклубом называешь? Я никогда им не был.
- Ну, как же, как же! Ты ведь там на балалайках или на чем там играл… Массовик-затейник…
Снова молчание в трубке.
- А почему ты с такой язвинкой это говоришь? Мы ведь не сорились, мы в нормальных отношениях. К чему тогда эта агрессия и цинизм в твоем голосе? Впрочем, я вижу, что ты выпивши… Поэтому?
- Да, я дала сегодня хорошую банку! Повод есть! Я сегодня решила завязать со всеми своими многочисленными любовниками. Буду мужу верность хранить. Обзвонила их всех, попрощалась с ними всеми, мы сказали друг другу «Спасибо!» за тот сладкий трах, который мы сколько лет дарили друг другу. Знаешь, сколько у меня их было!
- Ну, ты и даешь! А как же верность, женская гордость?
- Плевала я на эту верность! Все гуляют! Все!
- Что же это ты: со всеми трахальщиками хорошо простилась, а меня, которого называла самым светлым чувством в твоей жизни, сейчас так подковыриваешь и насмехаешься? Чего ж со мной не прощаешься по-людски? Что ж это я один-единственный из всех для тебя крайним оказался?
- А потому, что больше всех тебя любила, вот и хочу на тебе согнать больше зла! Ты никто и зовут тебя никак! Пошел к черту! Играй на своей балалайке!
- Не балалайке, а бас-гитаре…
- Гутен морген, бас-гитарист! Гуляй вальсом! Аллавидерчи!
Она со злостью швырнула трубку.
Она не знала, что с ней происходит. Может, ни к месту, но мне сейчас вдруг вспомнился рассказ О’Генри «Пока ожидает автомобиль». Молодой миллионер решил прогуляться по парку. Попросил личного шофера подождать его, а сам пошел по аллеям парка. Увидев одиноко сидящую на скамеечке даму, он попросил разрешения присесть рядом. Завязался разговор. Дама сокрушалась, что устала от бесконечных балов, вечеринок, поклонников и подарков. На ее вопрос, мол, а вы чем занимаетесь, он солгал ей, что является скромным служащем-клерком в небольшой конторке. Она скривила губу, мол, вы мне не ровня. Пойду готовиться к очередному балу. Парень, догадываясь, что происходит, тайком пошел вслед за ней, проследил, как она пришла в грязную лачугу, одела рваный фарах, и начла мыть горы грязной посуды. Помню последнюю фразу рассказа, когда он, снова сев а свой «роллс-ройс» скомандовала своему личному водителю: «В клуб, Анри!»
Нечто подобное происходило и сейчас. Самодостаточный, спокойный и трезвый человек на другом конце провода терпеливо слушал гневный монолог Марины, а та, «сорвавшись с цепи», твердо верила, что чем больше она «полает на слона», тем более весомой и значащей величиной будет казаться в своих и в его глазах. В своих – да, но его-то глаза смотрели на ситуацию трезво, так что выстрел ее был «в молоко». Хотя, нужно отдать ему должное, он предпринял попытку наладить отношения с ней. Однажды он сам позвонил ей, и она услышала в трубке его приветливое «Здравствуй!» Дальше случилась ситуация, которую не объяснить словами. Все знают об удивительном свойстве женщин проворачивать все с ног на голову. Думать одно, а делать совершенно противоположное! Девочка будут страстно желать, чтобы мальчик, в которого она влюблена, вновь вернулся к ней. Она бредит этим моментом! Но, когда он приходит к ней, она в историке кричит: «Пошел вон!», хотя в душе готова бежать вслед за ним, целовать ему руки, лишь бы он вернулся. Как говорится: в мыслях одно, а на языке другое. Вот такой парадокс, который не понять умом и не объяснить словами.
Нечто подобное случилось и сейчас. Она вся обомлела, услышав его голос, но в трубку ехидно сквозь зубы процедила:
- Кто это? Завклубом? Гйляй вальом, баситс! Гутен морген! Алеведерчи!
Вопреки логике, я не буду вам описывать какую бессонную ночь перевела после этого короткого разговора она. Напишу, какую ночь провел он. Бессонную и грустную. У него по-прежнему в личной жизни было все хорошо. Но настроение у человека вдруг стало подавленное. Он полночи не спал, глядя в потолок, вновь и вновь вспоминая годы их юности, когда они, молодые, влюбленные и красивые, бегали по сочной зеленой траве, кувыркались в ней, занимались любовью, упивались юностью и жизнью. Да, были и у них ссоры и размолвки. Но он помнил самое хорошее. Ведь, что бы там не было, ведь и она была у него самым сильным чувством в его жизни. Так почему же она, подумалось ему, забыла все хорошее, а сейчас помнит только все плохое. Хотя, с его точки зрения, этого плохого у них вовсе и не было! Лично он, годы приведённые с ней, помнит как одну большую и сладкую сказку! Сказку и ничего более! Он посвящал ей стихи песни, она была, пусть и мылено, находясь вдалеке, его Музой! И вдруг эта сказка закончилась такой большой и горькой кляксой! Зачем? Ради чего?! Ведь они были друзьями! Она ведь прекрасно знала, что он считал ее святой! Почему не остаться таковой для него навсегда? Что дало ей это бессмысленное выливание ему на голову «ведра помоев»? Чего она добилась этим? Зачем было рассказывать о своих многочисленных любовниках, признаваться в неверности мужу?! Другой, возможно, руководствуясь принципом «Сам дурак!» стал бы в ответ на уничижающий тон голоса и злую иронию в совах, сказал бы: «Сама дура, коза ты драная!», а он ни тогда, ни потом никогда ни единого плохого слова не сказал о ней, показывая тем самым, что он выше всяких обид. Что в ее памяти он хочет остаться человеком, ведущим себя достойно во всех ситуациях.
Заснул он только под утро… В тех снах как бы продолжились его мысли: она пришла к нему и во сне. Во сне они тоже капались в пруду, ночевали в стогу посреди поля. Во сне повторилось все то, о чем он перед этим думал, вспоминая годы их юности.
Кто-то из читателей или слушателей, возможно, иронично улыбнулся, мол, лихо автор все пишет. Но как он мог знать, что творилось в голове героя его книги в эту ночь? Мол, все это литературная выдумка! Согласен – этот рассказ и есть литературная выдумка. Подтверждаю это! Но тот, кто уже читал или слушал книги серии «Мы жила на этой земле», давно обратил внимание, что автор умело вплетает в придуманный сюжет моменты, эпизоды, а иногда и целые истории, которые происходили на самом деле. Вот и сейчас: подтверждаю, что это произведение – плод литературного вымысла автора. С малым уточнением: этим мужчиной, полночи не спавшим из-за воспоминаний о самом сильном чувстве в его жизни, которая своим звонком раскрыла секреты своей блудной жизни и поставила такую жирную и досадную кляксу в истории их любви, был е придуманный мною литературный герой, а я сам…


Дума пятая
В предыдущей главе мы с вами рассуждали о том, что для человека, в степени его падения на самое «дно» жизни, уже ничего не может быть ниже теплотрасс и мусорных баков . Оказывается, может. Ведь подземный переход – это то, что находится ниже, в прямом и переносном смысле этого слова, уровня земли, а, стало быть, и ниже этого самого нашего воображаемого «дна». Именно в подземном переходе вконец опустившиеся нищие и любят собирать подаяния. Есть среди них и жулики, которые имитируют, что у него нет, например, ноги, которая на самом деле есть. Иные выпрашивают не на кусок хлеба, а на очередную порцию бормотухи или «Троимого одеколона». Но есть и те, кого действительно идет на это по причине крайней нужды.
В их числе была и знакомая нами… Да, вы угадали! Как успешный бизнесмен идет по карьерной лестнице, поднимаясь вверх, так и опустившиеся люди делают то же самое, с той лишь разницей, что они опускаются вниз. Вот и для нашей бывшей «жрицы любви» очередной ступенькой, ведущей к уровню под названием «ниже плинтуса», стал вот этот подземный переход в Херсоне на площади Свободы. Пожелившая от времени грязная газета, которую она подкладывала себе под коленки (ведь она просила милостыню, стоя на коленях, чем хотела сильнее разжалобить людей), и столь же грязная, засаленная до блеска картонная коробочка, куда сердобольные люди иногда бросали какую-то мелочь, - эти два предмета были ныне для Марины орудием ее труда. Как когда-то в ночных клубах для привлечения клиентов таковыми были длинная тонкая сигарета коричневого цвета и пузатый фужер на высокой ножке. Теперь, когда она постарела и опустилась, то сигарета и фужер в ее руках сочетались бы очно так же, как и телега рядом с современным реактивным авиалайнером. Впрочем, возможно, автор не прав: сейчас все чаще он наблюдает картину, когда дамочки даже не бальзаковского возраста, а возраста Кощея Бессмертного, с его же внешностью (при их виде вспоминается и еще один сказочный персонаж. Нет, не Василиса Прекрасная. Баба Яга!), достают сигареты, и во всю курят в общественных местах! Я еще понимаю, когда вижу с сигаретой молодую красивую девушку, что, возможно, придает ей даже некой сексуальности. Но когда с этим «говном» в «ротяке» стоит старая дряхлая карга, это вызывает не просто чувство неприятия. От такого похабного вида просто рыгать хочется!
Впрочем, мы отвлеклись, извините. Люди спешили по делам, проходили мимо. Той пары тройки помятых одно гривенных бумажек, которые Марина сама же положила в свою коробочку для так званной «прикормки», было явно недостаточно. Деньги нужны были как никогда! Жрать было нечего, холодильник в квартире давно сломался и уже едва ли не начал ржаветь. Сама квартира была опечатана и, скорее всего, будет отобрана за неуплату коммунальных платежей. В кошельке, вернее, в дырявом кармане дырявой кофты денежек уже давно не водилось, они сейчас нужны были как никогда. Она была в отчаянии, она была на грани нервного срыва. Сейчас даже Паныч и его опустившиеся дружки не водили ее для траха в обоссанный угол на рынке, закрытый от посторонних глаз высокой горой пустых ящиков. Видимо, сейчас ею брезговали даже эти отморозки, которые были столь же грязными и опустившимися, как она сама.
Не зарился на нее и этот забулдыга, который всегда и неизменно просил милостыню здесь же, в этом переходе, стабильно располагаясь невдалеке от Марины, что сильно раздражало ее. В его лице она видела конкурента, который оттягивает на себя часть ее, Марины, кровного, честно заработанного, заработка.
Вот идут двое мужчин, один из них солидный, с деловой папкой в руке, второй что-то увлеченно ему рассказывает. Сразу чувствовалось, кто из них начальник, кто подчиненный. У Марны был нюх на богатеньких Буратино. От иных простых людей не стоило ожидать подаяния, так как у тех самих глаза говорили с намеком: кто бы нам самим подал. А для богатенького человека лишняя купюра – это мелочь! Потому она всегда, при виде солидно одетых и важно ведущих себя мужчин и женщин, старалась сильнее сгибаться в поклоне, «бить лбом об асфальт», приговаривая: «Подайте, Христа-Бога ради, добрые люди!»
Вот и сейчас, принявшись усиленно кланяться, она заметила, что труды ее возымели действие. Солидный мужчина достал портмоне, а из нее денежную купюру, и, проходя мимо, бросил ее в коробочку, стоящую перед Мариной.
- Зачем вы всегда бросаете, шеф, этим людям? Они вам нужны?! Это их проблемы! Зачем сами себя довели до такого состояния?
Что ответил на это тот, к кому эти слова были адресованы, наша героиня не услышала: двоица продолжила свой путь. А она стояла на коленях в оцепенении, не имея возможность пошевелить пальцем. И не потому, что увидела в коробочке сто гривневую купюру, что было сейчас для нее почти целым состоянием. Она увидела нечто совершенно неожиданное. Когда рука мужчины потянулась к коробочке, чтобы бросить в нее купюру, наша героиня увидела прямо перед собой тыльную сторону его ладони, на которой красовалось родимое пятно в виде сердечка!
Открытие было для Марины настолько потрясающее, что она в первый миг даже оцепенела от неожиданности. Но, видя, что двоица, идущая быстрым шагом, стремительно отдаляется от него, и что сейчас как раз тот случай, когда «промедление смерти подобно», и она может потерять свой шанс, бедолага с невиданной для ее возраста и положения резвостью вскочила на ноги и со всех ног бросилась вслед уходящим мужчинам.
Догнав их и забежав наперед, она с горящими глазами и со сбивающимся от волнения голосам воскликнула:
- Сынок!
Мужчины остановились, и оторопело уставились на нее.
- Сынок!
Вновь вскричала она и, не владея собой, сделала шаг вперед, с намерением обнять сына. Тот сделал шаг назад, а его друг встал между ними:
- Извините, женщина, но что вы себе позволяете?!
- Да это же мой сын! – Голос ее срывался от волнения. – Я его мама! Вот посмотрите!
Она протянула вперед кисть своей правой руки:
- Вот! Посмотрите! У меня точно такое же родимое пятно, как и у него! И родинки у нас одинаковые! Особенно одна большая, внизу спины, где заканчивается позвоночник и начинается попа…
Мужчины переглянулись. Тот, который с папкой в руках, был поражен не меньше самой Марины. Во всяком случае, выражение его лица говорило об этом. Его спутник вел себя спокойно и вполне рассудительно:
- Вы что-то путаете, женщина. Не можете вы быть, чтобы вы были ма…
Нищенка начала волноваться, опасаясь, что эта встреча, которая может быть для нее спасительной. Нужно было срочно что-то предпринимать.
- Его зовут Иван Сергеевич! Ведь так?!
Помощник, прерванный на полуслове, услышав это, бросил взгляд на своего друга. Потом, осознавая, что он что-то начинает понимать, снова перевел взгляд на нищенку. Тут уже дело было не только в родимом пятне. Потрясающее сходство некоторых черт лица матери и сына, свидетельствовали о том, что женщина не лжет. Он уже набрал было в легкие воздух, чтобы снова что-то ответить ей, но осекся на полуслове. Он понимал, что сейчас все должен решить шеф, потому и ждал, как в итоге тот отреагирует на все происходящее. Некоторое время он молчал, потом достал из кармана ключи и протянул другу:
- Возьми, Николай, ключи. Отвези ее…
Взволованная Марина не услышала того, что говорилась дальше. Так как мужчина отвел своего друга чуть в сторонку и что-то долго и энергично говорил ему. Николай только кивал в ответ. Человек с папкой в руке быстро зашагал к выходу из подземного перехода, даже не взглянув на нее, и наша героиня, возможно, бросилась бы за ним вслед, но Николай решительно и крепко взял ее под локоть, увлек за собой, на ходу приговаривая:
- Все будет хорошо! Сейчас я вас отвезу туда, где вас ждет чистая постель, горячее питание, тепло, уют, уход, забота и внимание! Все будет хорошо! Не переживайте!
Страдалица, радуясь, что сейчас ее повезут прямо к сыну домой, и ее отныне ждет спокойная и сытная старость, смирилась и отдала себя во власть этого, незнакомого ей, Николая. Она покорно шла за ним, совершенно забыв о том, в подземном переходе она оставила не только свой «рабочий инвентарь», а и свое «состояние»: сто гривневую купюру! Впрочем, если бы она сейчас и вспомнила о ней, и вынулась, чтобы забрать, то ее ожидало бы разочарование. Так как забирать-то было бы нечего! Еще в самом начале этой сцены ее коллега по ремеслу, видя, столь лакомый кусочек был брошен ей в коробочку, и заметив, что та побежала вслед за мужчинами и не смотрит за купюрой, с удивительным проворством, как для калеки без одной ноги, подхватился со своего места, подбежал к коробочке, схватил купюру и со всех ног бросился к противоположному выходу из подземного перехода…
-----
Ее будни в Доме престарелых текли буднично и размеренно. Да, здесь у нее действительно была кровать с белоснежными простынями, в большой и светлой комнате с большим телевизором с плоским экраном. Да, здесь были сытные регулярные завтраки, обеды и ужины. Да, здесь были тенистые аллеи, по которым можно было гулять. Да, здесь был небольшой фонтанчик и все иное, что умиляло взор и душу. Совсем недавно она об этом могла бы только мечтать, и это было бы приделом ее желаний. Но сейчас… Где сын, почему он не приезжает?! Наша героиня ловила себя на мысли, что если она не увидит его, не обнимет его, не прижмет к груди, не расцелует его и не выплеснет из себя огромный океан неизрасходованной материнской любви, который в таком огромном количестве накопился в ней за все эти годы и жаждал своего выхода наружу, то она просто сойдет с ума. Она то и дело подходила к персоналу, и спрашивала: «Передайте моему сыну, или тому человеку, которой привез меня сюда, что я непременно хочу увидеть сына!» Ее утешали, что они непременно передадут ее слова, что все будет хорошо, но время шло, а все оставалось неизменным: к ней никто не приходил. Это было еще более горьким на фоне того, что она видела, как к постояльцам этого заведения иногда приезжали их родственники, привозили гостинцы, тепло общались, иногда забирали на выходные домой. Ей хотелось этого же.
Она понимала, что произвела угнетающее впечатление на сына и на его друга при их первой встрече. Она помнила, как Николай, услужливо открыв перед ней дверцу машины, вдруг повертел носом и сморщил лоб, попросил ее подождать, пока не садится, открыл багажник, достал оттуда покрывало, расстелил его на сиденье, и только потом позволил ей сесть. Теперь-то она начла понимать, зачем он это сделал. И, если перед Панычами и прочим отребьем ей не было стыдно, то сейчас она мысленно сгорала от стыда, что эти двое увидели ее тогда грязную, немытую и вонючую. Которую даже садить в свой автомобиль без чувства брезгливости, и не подстелив предварительно покрывало, было невозможно. Теперь она ночами все чаще стала задумываться над тем, какую жизнь она прожила. И чем более длинными были эти думы, тем более грустными они становились. Тем более горьким и разочаровывающим, а, глав гное, морально болезненным, было прозрение…
Однажды дверь ее комнаты открылась, и зашел… Николай! Она радостно вскочила с кровати, полагая, что сейчас вслед за Николаем войдет и сын. Но тот пришел один.
- А где сын?! – Взволновано спросила она.
- А он вот вам столько гостинцев передал! Смотрите!
И гость начал выкладывать на ее постель, на стол и на тумбочку кучу свертков и пакетов, где были одежда, теплые куртки и пальто, вкусная и сладкая пища. Она смотрела на горы этого добра, но думала совершенно об ином.
- Спасибо, но он сам-то где? Где мой Ваня?! Когда он придет?
- А он вам, Марина Васильевна, вот еще что переждал, лично в руки.
Он вложил ей в руки два конверта с банковскими карточками.
- Будьте внимательными! Там пин-коды, не доверяйте эти конверты посторонним, спрячьте их. Суммы довольно внушительны. Вы можете купить себе квартиру, если не захотите здесь жить. Но я бы советовал здесь. Здесь за вами уход будет.
- У меня есть квартира… Правда я за нее много лет не платила, за неуплату коммуналок ее через суд хотят у меня затрать.
- Ну, если здесь вам Иван Сергеевич на покупку квартиры деньги на карточках оставил, то, думаю, уж оплатить коммунальные долги этой суммы вполне хватит. Распорядитесь, пожалуйста, всем этим с умом! Будет глупо, если вы все это бесцельно растратите и в итоге вновь окажитесь в том же подземном переходе…
- Где сын?! – Вдруг резко вскричала она, раздражённая тем, что она вся на иголках, а этот скучный мужчина говорит таким монотонным и занудным тоном. – Где мой Ванечка?! Где моя кровиночка?! Я без него жить е могу!
- Ну, как вы без него не можете жить, - неспешно продолжал лить совестную воду на воображаемую водяную мельницу Николай, - мы с вами хорошо знаем. Вот еще возьмите, сын передал. Это в ответ на то, как вы без него жить не можете…
Николай положил что-то на стол и быстро покинул комнату. Она повернулась и увидела лежащие на краю стола два предмета: маленького плюшевого медвежонка и пожелтевший от времени лист бумаги, на котором ее же почерком было написано: «Его зовут Ваня. Сергеевич»…