Советчики

Был в истории нашей страны период, когда люди почувствовали
себя людьми, а не расходным материалом в руках власти. Небольшой.
Одиннадцать лет.
Один пожизненный правитель ушел в небытие, а другой еще
не достиг вершины.
В это время сценарист и режиссер Алексей Петрович Шушин,
как о писателе, о нем узнают позже, представлял художественному совету
только что снятый фильм «Хороший человек». История простая, лиричная
и светлая. Молодой парень, Петька Звонков, работая шофером, водит
грузовик по дорогам Забайкалья. Встречается с разными людьми и
начинает жить их заботами. Всеми силами старается помочь окружающим,
поддержать, дать совет, вернуть веру в лучшее. Делает это совершенно
бескорыстно, даже, не обижается на встречное раздражение, вместо
благодарности. Совершать добро, смысл его жизни.
Художественный совет проверял готовые фильмы, перед выходом
на экран, в прокат, на предмет качества работы, соблюдения принципов
политики и морали государства. В него входили деятели кино,
представители партийных, силовых органов, особенно специальных служб,
а также человек из народа, квалифицированный рабочий, уважаемый
на своем предприятии, а то и в стране. На этот раз им оказался слесарь
высшего разряда на известном заводе, Герой Труда.
Этих людей давил груз ответственности. Если они принимали фильм,
а потом, он не нравился власти, то наступали серьезные последствия.
Лишение званий, должностей, билетов. Испорченное настроение, карьера,
судьба.
Просмотр шел с интересом, не шептались. Наконец, миновали
финальные титры, в зале зажегся свет. Началось обсуждение. В целом,
фильм понравился. Деятели кино, слегка, придирались к мелочам.
Однако, Алексею Петровичу удалось их убедить в правильности своего
взгляда на раскрытие избранной темы. Представители партийных
и силовых органов отхода от генеральной линии и пропаганды
враждебных идей не выявили.
Режиссер уже облегченно вздохнул, как попросил слова Герой Труда.
- Кино, конечно, хорошее, доброе, - начал он. - Но почему про
шофера? Мне, как слесарю, обидно. Всю жизнь на одном заводе.
Трудился, что есть сил, - словно, невзначай, коснулся золотой звезды
на груди. - Коллектив за собой вел. Добра людям, всяко разно, побольше
этого сделал. Да чем он хорош? Одиночка. Ездит туда - сюда. Встревает,
когда не просят. На грубость нарывается. Все урок не впрок. Может,
добрый, но глупый какой-то. Кому его история интересна? Лично мне,
так нет.
Умолк. Наступила гнетущая тишина.
- Есть, что возразить народу? - насмешливо спросил режиссера
председатель совета, заместитель ректора института кино, когда-то
известный, но давно не снимавший.
- Есть, - поднялся и расправил плечи Алексей Петрович. - Да.
Одиночка. Ему трудно. Бывает больно от человеческой черствости. Но
он виду не показывает, перемалывает в себе. Сохраняет свет добра
и людям дарит. Против толпы пойдет, если правду за собой чувствовать
будет. На таких вся наша жизнь держится. А мы не замечаем. Принимаем,
как должное. Не ценим. Об этом фильм.
Сел. Чувствовалось, что напряжение немного ослабло.
- Так это скрытый герой, - удивленно произнес представитель
партии, второй секретарь ближайшего к киностудии райкома. -
Виноват, сразу не понял. А народ понял? - обратился к Герою
Труда.
- Извините, - потупился тот, - И я не понял. А то, разве стал бы
чего против говорить, если герой.
- Вот, - поднял палец вверх представитель партии, - Не понял Вас
народ, - обратился к режиссеру.
- Подождите, - вскочил Шушин, - Фильм смотрели. Всем понравился.
У одного возникли сомнения. Их разрешили. А понимание придет.
Сразу или постепенно. Кто поймет - хорошо. Задумается – еще лучше.
Заглянет в себя – замечательно. Совесть будоражить надо, а то многие
забудут, что она есть.
Иссяк и тяжело опустился на стул. Хотел убедить, но в лицах
членов совета застыло недоумение.
- Про совесть у многих Вы не говорили, а мы не слышали, -
медленно и тягуче произнес представитель силовых органов. - Мне
фильм понравился. Но с непониманием народа надо что-то делать.
Если герой скрытый, надо раскрыть, - предложил он.
- Вот именно, - поддержал второй секретарь райкома. - Пусть
совершит подвиг. Тогда все поймут.
- Может, ему еще погибнуть при этом? - с горечью спросил Алексей
Петрович. - Стать вечным примером для подражания, - закончил с
нескрываемой злостью.
- Ни в коем случае, - замахал руками секретарь, - Хватит с нас
погибших героев.
- И на том спасибо, - внезапно подступила отупляющая усталость,
готовность на все, лишь бы фильм вышел и труд команды
организаторов и артистов не пропал даром.
На том и решили. Режиссеру доработать сцену с подвигом главного
героя. Доработал.
Так возникла знаменитая сцена с горящим бензовозом. Никто,
потом, не спрашивал, как Петька чужую машину без ключей завел.
Небрежной вышла сцена. Словно, показывала свою ненужность.
Зачем хорошему человеку что-то доказывать? Да еще подвигом?
Следующая сцена, в больнице, была оправданием режиссера
перед зрителем. Петька не может объяснить своего героического
поступка. Для него время от крика о возгорании машины до
пробуждения в больнице сжалось в одно мгновение. Действия
были совершенно бездумны. На уровне инстинкта. Без какого-
либо осознания.
Будто, этой сценой, режиссер говорил членам совета: «Вот вам подвиг».
Как корил себя, после, Алексей Петрович, за эту доработку.
Лишней, инородной смотрелась концовка. Когда знающие толк в
кино на это намекали, отвечал: «Не спрашивайте».
Одиннадцать лет чувствовали себя людьми, а не расходным
материалом в руках власти.