Колькины дороги

Колькины дороги

Телега медленно тащилась по дороге, нагруженная дровами. Дул сентябрьский ветер. Колька сидел на телеге и поёживался. Кольке ещё утром было дано задание: загрузиться и привезти дрова для обогрева школы, сельсовета, медпункта и для некоторых граждан, остро нуждающихся в помощи. За дровами надо было ехать за 20 километров к лесзаготпункту, а затем ехать обратно и вести в село брёвнышки от спиленных деревьев. Колька там на месте сумел найти старое упавшее дерево-сухостой и затащил в телегу часть того сухостоя. Из казённых брёвен нельзя, да и отец бы ни за что не взял бревно из тех, что предназначены для обогрева школы, сельсовета, медпункта и для некоторых граждан, остро нуждающихся в помощи. Это брёвнышко для дома. Вот мать и отец обрадуются! Конечно, не его одного так посылали за дровами. В селе было три колхоза: «Красный восток», «Трудовик» и «Возрождение». Таких телег из этих колхозов ездило по дорогам из села и в село предостаточно. Он был из «Красного востока», который он считал самым лучшим.
Быки - волы, запряжённые в ярмо, медленным шагом тянули за собой телегу с дровами. Во всех трёх колхозах лошадей почти не осталось, только хромые и больные лошади. Всех здоровых лошадей забрали для нужд фронта. Вместо лошадей в колхозах использовали быков и коров. Так, Колька и стал ездить в числе других колхозников по заданию сельсовета и колхоза то за дровами, то за убранным урожаем, то на элеватор.
Колька ехал на телеге, следил за быками и весело болтал ногами, пытаясь немного согреться во время холодного ветра. Вдоль дороги – лесопосадки и поля. Кольке нравилось ездить на телеге. Он – ученик школы, от роду ему 12 лет, с малолетства научился запрягать и распрягать лошадей, управлять телегой и санями. Жил Колька с отцом и матерью в большом доме, выкупленном несколько лет назад у государства. Люди в селе говорили, что в этом доме раньше жили богачи, а потом их и след простыл. В семье Колька самый младший. Его старшая сестра учится в педучилище, старшие братья и дядья воюют. Правда, старший брат Алексей пропал без вести ещё в 41-м. Последнее письмо от него пришло с Украины из Житомира накануне войны. Больше от него писем не было. Потом пришло извещение от том, что он пропал без вести. Надежда – его жена горько плакала, она плакала и потом, но мужа всё время ждала. Почти 3 месяца назад Надежда вместе несколькими колхозницами и колхозниками, оставив малолетнего сына Витю на попечение родни, ездила на поезде в пульмановских вагонах в степь под Сталинград рыть окопы…
Вверху в небе пролетел военный самолёт, оставив после себя рёв мотора, который вскоре стих. Колька задумался:
- А, не драпануть ли с каким -нибудь эшелоном на фронт? Выждать время. Прибиться к какой-нибудь воинской части. Вон о сынах полков писали в газетах и сообщали по радио.
Радио в их селе говорило через репродуктор, закреплённый на столбе, круглые сутки. Поэтому он знает об этом. Мальчишки из их школы, особенно из числа эвакуированных из Ленинграда и Подмосковья, иногда рассказывали про бомбёжки, про канонаду орудийных выстрелов, про войну, про фронт. Может быть из них тоже кто-то сбежать на фронт захотел?
Его мысли прервал гудок автомобиля. Навстречу ехала полуторка. В кузове автомобиля были какие-то металлические бочки. Водитель, с виду суровый дядька, недовольно закричал на Кольку, выбравшись на подножку, потребовал освободить часть дороги. И то правда. Колька за своими размышлениями не заметил, как быки вышли на середину дороги и загородили путь другому транспорту. Пришлось Кольке срочно поворачивать быков, чтобы телега освободила путь для полуторки. Быки продолжили свой путь дальше. Телега, поскрипывая, катилась по дороге.
Уже конец сентября 1942 г. Скоро в школу. В сентябре он трудился для колхоза, зарабатывая трудодни, собственно, как и летом. В школу неохота, конечно. Колька сидеть подолгу за партой не любил. Иногда давал стрекача с уроков. Тогда мать приводила Кольку за руку на уроки. Ну не нравилось там Кольке! То ли дело ехать на телеге с быками и везти дрова! Он едет, и никто над душой не стоит!
Серые тучки всё-таки набежали принесли небольшой дождь. Колька мигом остановил быков, кутаясь в старую фуфайку, натянув порыжевшую цигейковую шапку, залез под телегу. Колька был готов к трудностям. С собой в мешке у него была варёная картошка, кусок хлеба, бутылка молока и отдельно был бидончик с водой. В старом котелке можно было сварить похлёбку. Немного пшена он тоже прихватил с собой. Поев хлеб и картошку, запив это всё молоком, а затем и водой из бидончика, он почувствовал себя лучше.
Дождь прекратился быстро, оставив после себя слякоть. По такой дороге не очень-то хорошо ехать! Колька вновь взобрался на телегу. Быки вновь двинулись медленно по дороге. Дорога была неровной, она то шла в горку, то уходила вниз по склону холма. Приходилось то помогать быкам взбираться в гору, то тормозить специальным тормозом на телеге и даже вставлять кол, чтобы телега не опрокинулась, сорвавшись вниз с косогора.
В овраге в нескольких десятках метров от дороги послышался вой. Колька знал этот вой. Так выли только волки. Быки уже быстрее шли по дороге, настороженно поводя ушами. Колька тоже насторожился и приготовился. У него собой был острый старенький нож, который Колька часто натачивал на осколке точильного бруска. Кол, которым Колька помогал притормаживать телегу, был остро наточен с одного конца. Получилось нечто вроде пики. Колька ехал на телеге, подгоняя быков, и сжимал в руках кол, одновременно ощупывая на месте ли нож. Вой снова донёсся их глубины оврага. Колька сильнее сжал кол. Он себя ощущал словно рыцарь с копьём. Такого рыцаря на коне он видел на картинке в школьном учебнике истории.
Телега, запряжённая быками, тем не менее продолжала свой ход. Скорее бы! Наконец волчий вой перестал доносится до Кольки. Телега катилась и катилась дальше. Наконец, проехав от злополучного оврага несколько километров, Колька в поле недалеко от дороги заметил группу людей, сидящих возле костра. Колька всматривался в их лица, но их не узнавал. То были колхозники из другого села и другого колхоза- молодые парни, девушки, было несколько старых людей. Один из сидящих людей у костра что-то читал вслух по бумажке, затем вынул газету и тоже стал что-то зачитывать вслух. До Кольки донеслись слова: «Сталинград», «тяжёлые бои», «за нашу Советскую Родину». Колька сообразил, что это агитатор зачитывает колхозникам в поле сводку Совинформбюро и газетные статьи. Колька тут же вспомнил, как летом прямо в поле их полеводческую бригаду, состоящую из школьников, женщин и стариков, собрали и перед ними выступили парни с девчатами из агитбригады, прибывшей на крытой полуторке. Сосед, который привёз им на телеге в поле бидон с водой, сказал им тогда:
- Студенты из Куйбышева приехали. Агитбригада!
Студенты тогда читали стихи, пели песни. Один их студентов играл на гармошке, а девушка-студентка играла на гитаре и пела песни о любви. Женщины-колхозницы аж всплакнули! Колька тоже умел немного играть на гармошке, учился сам, а сестра Дуся играла на шестиструнной гитаре. Помнится, как весной и летом они вдвоём играли на гармошке и гитаре, и возле их дома сразу появлялась молодёжь, пела и танцевала под аккомпанемент музыкальных инструментов. Здорово было!
Послышался паровозный гудок. Колька сам не заметил, как доехал до станции Подбельск. Паровозные гудки стали слышаться чаще. Одна дорога поворачивала в Подбельск, другая через пути вела дальше к его дому. Завиднелся невдалеке шлагбаум и железнодорожный переезд. Будка стрелочника стояла недалече. По железнодорожным путям в сторону Куйбышева двигался военный эшелон. Из трубы паровоза вырывался бело-серый дым. С открытых платформ и из товарных вагонов на Кольку смотрели солдаты в шинелях. Один из них весело помахал ему рукой. Колька радостно в ответ махнул рукой с зажатой в ней шапкой. Затем на восток проследовал мимо поезд с нарисованными красными крестами на вагонах – санитарный поезд. Колька слышал про эвакогоспиталь в Похвистневе. Может туда шёл санитарный поезд? Однажды он вместе с отцом и матерью ездил на рынок в Подбельск. Он видел, как из вагонов такого же санитарного поезда выносили раненых, покрытых с головой простынями или шинелями. Отец тогда сказал, что это сняли с поезда умерших от ран бойцов и командиров. Не выжили они! Мать при виде этой картины тихонько молилась. Отец не отворачивал взгляда от покойников. Он знал про такие поезда не понаслышке. Отец участвовал в гражданской войне, воевал в 25-й стрелковой Чапаевской дивизии, служил адъютантом при командире одного из полков дивизии. Всякого насмотрелся на фронтах гражданской войны, не такое видывал…
Колька тем временем переехал железнодорожный переезд и двигался по дороге домой. Ещё 7 километров, и он дома! Хотелось быстрее оказаться дома. И очень хотелось есть. То бревно из сухостоя надо было тоже сбросить возле дома.
Быки шли по дороге и тянули за собой нелёгкий груз. Наступали сумерки. Заканчивался ещё один день и Колькины дороги подходят на сегодня к концу. Возможно завтра, а возможно через несколько дней его снова направят на эти дороги, и он снова будет везти дрова или другой груз и погонять колхозных быков. Что и говорить, Колька делает нужное дело!