Степан в законе

Степан мой по натуре – боец. Но в глубине души все же, видимо – лирик. Вы бы видели, как он бабочек разглядывает на даче, да цветочками любуется. Но если бывают бойцовые петухи, собаки, то это - бойцовый кот. Объединивший в себе все бойцовские качества – и петухов, и собак и даже человека. Мне его полуслепым принесла соседка Марина. За два года до этого, после навязанной коммерческой операции я лишился самого любимого существа на свете – своей Стешки. Настоящая принцесса, с огромными бирюзовым глазами. Мисс Москва была. В 2000 г. на выставке специальную грамоту получила. Четырнадцать лет в обнимку проспала со мной, двух жен пережила. Лечила, ложась на грудь, лапами массировала прихватившее сердце, участливо заглядывая в глаза – как ты?
После операции целую неделю спасали-выхаживали мою красавицу-спасительницу, знакомая медсестра дневала и ночевала у меня – капельницы, уколы… А Стеша, угасая, смотрела на меня огромными глазами полными слез и недоумения, как будто спрашивая – за что? Ведь в клинику повез ее бегавшую, живую. И теперь… В четырнадцать лет полостную операцию кошки не переносят, сказали мне потом.
После смерти Стеши 9 декабря 2003 г. никого не мог видеть, тем более, взять. Зная, что я пожизненный кошатник, друзья неустанно пытались пристроить мне котят – разной масти пола и возраста. Но – душа не лежала. Казалось - Стешку предам, перед которой виноватым буду до конца своих дней. А тут Марина звонит в дверь и, улыбаясь, протягивает через порог на ладошке этого чертенка. В ноль - малюсенькая Стеша! Норвежский лесной, белая грудка, серая спина, белые носочки… Марина-то Стешку знала и любила не меньше моего. В больницу ко мне приезжала, говорила про нее, даже плакала, когда я, похоронив свою принцессу под окном (там сейчас розовый куст цветет), сам загремел в реанимацию.
Глаза еще не прорезались у мохнатого комочка, на ногах не стоит, а уже шипит царапается, кусаться пытается. Внутри, как будто теплый шар лопнул. Взял на руки и - прирос. То, что бандит – понял сразу. Рос – точная копия Стешки. Снаружи. Изнутри – полная противоположность деликатнейшей, ласковой принцессе. Марина призналась задним числом, что в подъезде ее родителей, в коробке, где Степа появился на свет, очень не сладко пришлось его единоутробным братьям и сестрам. Всех перемочил-затерроризровал, вот и пришлось отселить. Ко мне. И спасибо тебе, Марина! Хотя - ни одного тапка целого в доме с тех пор не осталось, вся мягкая мебель была ободрана, помечена и физически и «химически». Пришлось в год, скрепя сердце, отвезти Степана в ветеринарку на известную операцию. Видели бы вы его взгляд после наркоза – сначала на причинное место, измазанное зеленкой, потом на меня… Я понял после, что Степа мой - не злопамятный, просто – у него хорошая память. Если дашь пендаля, даже за дело, запомнит, затаится и все равно, улучшив момент, выскочит из засады и шандарахнет когтями по щиколотке - ответит. Но, как бы то ни было, живем, все прощая друг другу. Я - потому что люблю, а он …. Впрочем, кто его котячью душу знает? Надеюсь, что я для него тоже не - просто холодильник, из которого появляется еда. Хотя спит строго в ногах, никаких там обнималок, на руки не дается и прочих телячьих нежностей не допускает - настоящий мужик! Но ходит следом хвостом со мной везде, вместе смотрит телевизор, верно сидит рядом у монитора компьютера до утра, спит, дремлет только в той комнате где нахожусь я.
Сейчас мой Степан – уголовник. Под статьей ходит. Но отныне он – настоящая звезда подъезда. Около полугода назад, ко мне чуть свет заявилась старшая по подъезду, наша «швондерша», крикливая тетка, вечно собирающая деньги на что-то и непонятно куда девающиеся. Я только лег, как всегда, просидев в интернете всю ночь. Открываю, с песком в глазах, мысленно «любя» и ее саму, и всю ее родню. Степа вслед - хвостом, он всегда проверяет – кто там пришел? Она тоже – не одна. С собачкой, граммов в восемьсот. Нервная такая, трясется и противно тявкает на все, что движется. Ничего спросонок не поняв, я вдруг услышал шлепок и увидел, как моська с визгом отлетела к стене холла и, ударившись о нее, замерла. Одни хуком Степан отправил цуцика в нокаут. То, как и что после этого орала «швондерша» описывать – недели не хватит. Я, как мог, извинился, сказав, что разберусь с боксером, но, видимо, у котов, как и у всех других животных, принято охранять территорию, а собака нарушила демаркационную линию, переступив порог его владений.
Через несколько дней – снова звонок в дверь. Теперь уже на пороге – целая массовка. Впереди – участковый, с ним милицейский наряд в «брониках» с автоматами, рядом человек из ветиринарки в халате, местами – белом, выглядывающем из-под болоньевой куртки. В руках пакетик, как я понял позже – со шприцем. За их спинами что-то снова трындит «потерпевшая». Отдав честь, милиционер заглянул в свою папку и строгим голосом спросил:
- Степан Попков здесь проживает?
???
Гражданин Степан Попков, говорю, здесь проживает? На него заявление о нанесенных побоях и хулиганстве в наше отделение поступило!
- Ну, вообще-то, проживает...
- Давно?
- С детства…
- Документы где, регистрация?
- Кое-какие имеются. Но паспорта нет по малолетству, водительского удостоверения и военного билета - тоже. Есть только справка о прививке от бешенства. Но боюсь, она вам сейчас больше нужна, чем ему.
- Не понял...
Тут из спальни появилась заспанная усатая морда, слегка запоздавшего Степана.
- Степа, это к тебе, обратился я к коту,- давай, предъяви документы.
Обернувшись к «швондерше», въехавший в какую дурку их втянули, участковый, прежде чем хлопнуть дверью подъезда, заорал:
- Что вы из нас тут идиотов делаете?
Суровые омоновцы с автоматами ржали так, что народ из квартир повыбегал...
Медветбрат, потоптавшись и помня, что надо хоть как-то отработать полученную «нычку», кашлянул для солидности и пропитым голосом изрек:
- Но хоть какие-то документы имеются на животное? Вон – у собаки куча бумаг, целая родословная, она - клубная, породистая!
- Семь тысяч долларов стоит! - вставила алчная «швондерша».
- Она что у вас – болгарским крестиком вышивает и по мобильнику сама звонит? Но у меня Степа, хоть из пролетариев, но порядок любит. Я сам его боюсь.
- Вот арестуют вас с котом, узнаете, что такое порядок.
- В общую камеру, что ли «посодють»?.
- Не волнуйтесь. Найдут куда.
- Тогда – лучше в Лефортово. Там говорят, особо опасные содержатся. Короче, - закончил я нашу встречу, - Степана я боксу не обучал. Если он самостоятельно насмотрелся по телеку на братьев Кличко, я не виноват. Собачку вашу мне, конечно, очень жалко, но она, как я вижу, жива-здорова, опять тявкает по утрам в подъезде и вполне жизнерадостно снова гадит на газоне у меня под окнами.
- Я этого так не оставлю! Я в прокуратуру напишу! Роза-Мария после перенесенного стресса теперь вязке не подлежит! Я на лечение тысячу долларов потратила!
- В Баден-Баден на воды, что ли, возили? Это она теперь у вас – сто долларов за грамм стоит? И чего, любезная, будете в прокуратуре добиваться?
- Компенсации! У меня все чеки и справки есть! И чтоб вашего кота-бандита усыпили!!!
- Степан, спасибо, и так бессонницей не страдает. Спит да трескает. Чего и вам желает. Можете сами с ним поговорить, если не боитесь. А о случившемся – глубоко сожалеет. Я с ним провел воспитательную беседу. Обещал, что такое не повторится. Если, конечно, на его территорию нос совать не будут. У меня к вам, простите, тоже вопрос. Вы не боитесь, мадам, что за вами перевозку из Кащенко подошлют? А тебе, медбрат, я твой шприц всажу в твою же хитрую задницу. Для профилактики от жадности и пьянства. А теперь - оба свободны.
На днях возле дома встретил участкового. Поздоровались, улыбается:
- Как там твой Степан?
- Зазвездил, на кривой теперь не подъедешь… У всего подъезда в авторитете.
- Ну, привет ему. У нас тоже все его знают, ржут. Такого еще не было, чтоб на кота заяву накатали. Начальник отделения сказал этой сумасшедшей - пристрелит и ее саму, и ее собаку, если еще хоть раз заявится. Полгода ходит, зараза, орет, всех уже достала!
На днях сплетница-консьержка доложила мне по секрету:
- Вы знаете, она - в Генеральную прокуратуру написала. И на вас, и на Степана, и на милицию тоже.
У Степана теперь - новое хобби. На коронование, он видимо, пока не тянет. А вот смотрящим уже стал. Целыми днями сидит на подоконнике и за двором наблюдает, даже на птиц, как раньше, не реагирует. Ждет когда или генпрокуратура, или психпомощь приедет…