ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

ДР



ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ





«Чего бы такое поделать?» - подумал Серёжа.
Читать не хотелось. И вообще, было скучно.

Иногда на него находила такая скука. Только редко. Может быть, раз в неделю. Или реже.
На этот случай у него был список дел, которыми можно было заняться. Там было решение задач по алгебре, изучение англйского языка, составление списков книг или монет... И даже подметание пола.

Раньше, в детстве, он любил подметать пол, особенно паркетный. Паркетный пол был у дедушки, на Павелецкой. Но сейчас он к этому охладел. Это было уже не так увлекательно.
Как и игра с пластилином и железным конструктором...

Из пластилина он любил делать бревенчатые башни с настоящими этажами и лестницами внутри. Или играть на полу в войну с парусными кораблями и шлюпками. В кораблях плавали маленькие человечки, по форме похожие на ягодки барбариса. Этих человечков он лепил сотнями. Доходило даже до тысячи с чем-то.
Иногда это была современная война, и тогда к кораблям и шлюпкам прибавлялись вертолёты и танки.
А ещё иногда он лепил пластилиновую ракету с человечками в отсеках. Ракета приземлялась на планете, и на неё нападали чудовища вроде динозавров. Ещё на планете водились циклопы. Иногда эти космические путешественники были побольше, человечки с руками и ногами.
Пластилин он обычно смешивал, делая его одноцветным.
Но это было давно.
Потом, около года назад, бабушка выбросила все его старые пластилиновые корабли, и он постепенно охладел к этому занятию.

Так же, только немного раньше, он постепенно забросил свой конструктор.
Он очень долго, наверно года два, понемногу делал из него железную дорогу с вагончиками. И вагоны получались очень хорошие, все разного вида – для разных грузов, включая маленькие разноцветные машинки. Они ездили по рельсам.
Но ему не хватало то колёс, то осей... И в конце концов Серёжа охладел и к этому занятию. Оставшиеся вагоны стояли под книжным шкафом.

То же самое произошло и с поделками из подручных материалов, которыми он раньше увлекался. Особенно он любил строить корабли из картонных коробок, с трюмами и палубами, и запускать их в ванной. В кораблях плавали пластилиновые человечки, а в трюмах были разные запасы. В трюмах и на палубе стояли маленькие игрушечные машинки.
Чтобы корабли плавали, он обмазывал их клеем и пластилином.
Иногда он делал подводные лодки.
В подводные лодки он сажал пластилиновых человечков или какого-нибудь муравья.

Ещё он делал самолёты с окошками и крыльями, из коробочек от зубной пасты. Или гаражи для игрушечных машин из коробок побольше.
У него была одна управляемая машина на проводе, которой он раньше очень дорожил. И ещё одна машина, с резиновыми ракетами. Но сейчас он их почти забросил. Тем более, что красная машина на проводе была сломана.

Время шло, и старые увлечения постепенно и незаметно уходили в прошлое. Появлялись новые.

Правда, канатную дорогу в комнате он ещё делал, и иногда она работала. Суровые нитки были прикреплены к верху книжного шкафа и книжных полок. Особенно Серёже нравилось, что пятилетний Андрюшка не мог достать до картонной корзинки канатной дороги.

Ну и другие вещи он иногда ещё мастерил. Недавно сделал хорошую катапульту с резинкой, для игры в войну. Можно было также обстреливать Андрюшку.
Вообще, с Андрюшкой он вёл шкафную войну уже около двух лет, с тех пор, как тот начал лазить в нижнее отделение Серёжиного книжного шкафа, где были разложены в полном порядке его игрушки и прочие вещи.
Война состояла в том, что Серёже пришлось придумывать хитрые запоры, и в нижнем отделении со сдвижными деревянными дверцами, и на нижней стеклянной полке с книгами, куда Андрюшка тоже без спросу наведывался.
Папа был недоволен ущемлением Андрюшкиных прав, но не вмешивался.

Да и другие старые увлечения ещё остались.
Например, с вездеходом на гусеницах было так же интересно играть, как и в пятом классе, когда Серёжа купил его со своим старым другом, Серёжей Исаевым. Которого он знал с шести лет.
Купили они его зимой, в Детском Мире.
Это был последний вездеход в отделе. Он был немного бракованный, но хороший. Они с Серёжей еле набрали пять рублей семнадцать копеек.

Как и раньше, он любил заниматься с жёлтым пластмассовым конструктором со сцепляющимися деталями разных размеров. Из него он обычно строил замки со всевозможными залами, помещениями и переходами. Или фантастические дома, с башнями, пролётами между ними и тому подобными деталями. Это были неприступные крепости.

Но всё же интересы постепенно менялись.

В середине седьмого класса он стал собирать марки, особенно увлёкшись модными заморскими колониями. В основном они были английскими, испанскими и португальскими... А в начале, ещё осенью, начал собирать монеты. И старинные, и из разных стран.
Он хотел собрать все страны мира.

Но главным его увлечением была фантастика, ещё с пятого класса. Он так ею увлёкся, что папа в начале шестого класса положил всю фантастику в чемодан и убрал в чулан. И держал там столько, что Серёже эти книги стали уже казаться полумифическими.
До седьмого класса...

Папа вообще недолюбливал фантастику.
Некоторые книги он, правда, не заметил и оставил. Но всё равно Серёжин книжный шкаф тогда заметно опустел. Хотя и заполнялся постепенно новыми книгами. Серёжа их покупал в местном книжном магазине, который был по дороге со станции Ховрино домой.
А с седьмого класса – в букинистических магазинах в Москве. Его научил один мальчик в пионерском лагере на Чёрном море.

Ещё Серёжа любил думать или мечтать. Как и раньше... И при случае рассказывать ребятам всякие истории.
Например, как они сделали самодельный вертолёт или автомобиль. И потом разные увлекательные приключения. Причём эти самодельные вещи делались в рассказе очень практично и убедительно. Обычно Серёжа сам считал, что их вполне можно сделать.
Иногда он рассказывал и про что-нибудь другое, вроде детской армии, воюющей с противниками в горах Ливана, с тайной самолётной базой в горе... Или приключений со случайно найденным пистолетом.
Иногда эти рассказы были просто интересными, а иногда также и смешными.

Он вообще одно время мечтал о настоящем пистолете... ещё с Турции, где они с ребятами искали пистолет в потайном подвале у Тольки Типцова. У него на кухне была одна полка, которая открывалась прямо в подвальную кладовую. Потому что дом стоял на склоне горы. Толька уверял, что у его папки там можно найти пистолет. Если хорошенько поискать.

Но чаще он не рассказывал, а просто мечтал.
Иногда по дороге в магазин он грезил о приключениях с найденным вездеходом, которому были не страшны никакие опасности.
Или долго воображал войну ребят в снежной крепости с ребятами из вражеской команды. Особенно перед сном... или просто сидя в кресле после школы.
И тому подобное...

Но сейчас на него напала скука.
Даже несмотря на то, что завтра у него было день рождение.
Двадцать третье января... Разгар зимы.
Сейчас он был в квартире один.
Бабушка с ними уже не жила, Андрюшка был в детском саду, а мама с папой - на работе. Они приходили только в семь часов.

Завтра вечером они будут отмечать Серёжино день рождение. Придёт тётя Ира с подарками, да наверно и его дедушка, Иван Егорыч.
Дедушку и бабушку он любил. Они жили в центре, на Павелецкой.
Это были папины родители. А другая бабушка, которая жила у них раньше, уехала в Тбилиси. Её он тоже любил.

Завтра днём придут Сотник и Осип, отмечать день рождение...

Со своими старыми товарищами по дому Серёжа последнее время постепенно разошёлся. Он сам не знал, почему. Раньше они все ходили в старую школу, около станции. А с Толькой и Витькой Серёжа учился в одном классе, по очереди.
Оба остались тогда на второй год.

Раньше они всегда гуляли вместе. И ходили в дальние места...
Серёжа подбивал Сашку и Витьку в дальние походы... посмотреть, что там, дальше. За окружённым дощатым забором огромным совхозным садом, у кладбища на дальнем поле или за старым парком. Или возле ТЭЦ, около леса и окружной дороги...

А в школе у него не было близких друзей.
С Вовкой Сотниковым он сошёлся, потому что сидел с ним за одной партой. А Юрка Осипов иногда давал ему почитать свои книги. У него было много хороших книг. Вроде «Каллисто» и «Гианеи»... Или «Туманности Андромеды».
Иногда Серёжа с Сотником к нему захаживали, сыграть в шахматы или посмотреть монеты. У Осипа было больше монет, чем у Серёжи. И тем более у Сотника.

Вообще, монеты были у многих ребят. Наверно, у половины класса. Например, у толстого Гусева.
...Не то, что марки.
Заодно с Серёжей марки стал собирать и Сотник. Они иногда ездили вместе в центр, в Детский Мир и другие магазины, где продавали марки. Иногда с рук.

Серёжа сидел в своём кресле у окна и скучал. Кресло было лёгкое, с плоскими и квадратными зелёными подушками на спинке и сиденье.
Из этих подушек и стульев они с Андрюшкой иногда делали домик на диване или лабиринт под столом. А раньше и со старыми товарищами по дому. В пятом классе...
Это была модная мебель, которую мама с папой купили сразу для новой квартиры, после Ливана. Когда Серёжа был ещё во втором классе.
Давным-давно...

Серёжа посмотрел на часы. Было без пяти три.
Он нехотя открыл нижнюю стеклянную полку книжного шкафа, чтобы достать «Страну Багровых туч». Можно было почитать...
В прихожей прозвенел один звонок.
«Кто это там», - подумал он.

Иногда соседи приходили позвонить по телефону. Во всём подъезде наверно, только у Серёжи был телефон.
Он сунул ноги в тапочки со стоптанными задниками и пошёл открывать. В прихожей было полутемно.

На пороге стояла неизвестная девочка примерно его лет.
Впрочем, в ней было что-то странное... Чуть длиннее ноги, большие зелёные глаза, молочно-белое лицо, длинные ресницы, тонкая шея... Она была в странном зелёном платье с волнистым подолом, через который просвечивали коленки.
И совсем без пальто.

Серёжа подозрительно заглянул по сторонам на лестницу.
Пусто...
Он сглотнул.
Девочка стояла перед его дверью.
Воздушная тонкая фигурка в матово-зелёном платье из лёгкой свисающей ткани, вроде шёлка или газа. Длинные волосы, завивающиеся внизу белыми колечками. Матово-белое лицо с алыми губами и большими туманными глазами травянисто-зелёного цвета.
Как лепестки ландыша с тёмно-зелёной лесной листвой.
- Ты... вы... ты кто? – спросил Серёжа, запинаясь.
Внизу в подъезде глухо хлопнула дверь.

Чтоб она не слишком хлопала, к створке был прибит кусок чёрной шинной резины. Жильцы первого этажа жаловались.
Серёжина квартира была на третьем этаже.

- Можно войти? – спросила девочка на площадке.
Она то напоминала первоклашку, то казалась взрослой девушкой со странными зелёными глазами. Зелёными, как молодая листва. Он таких никогда не видел.
- Д-да, - сказал он, отступив на шаг.
Мимо него проплыл неуловимый запах ландыша.

- А-a... ты здесь живёшь? – спросила девочка, оглядываясь.
Как будто знала его раньше.
«Хорошо, что я прибрался», - подумал мальчик в серых школьных брюках и старой чёрной кофте с отцовского плеча.
Своей одежды он не стеснялся.
- Бр-р, - сказала девочка, поёжившись.
Форточка за белой тюлевой занавеской была открыта.
Девочка снова огляделась.

Посередине комнаты у прямоугольного полированного стола на тонких ножках стояли зелёные стулья, у стены налево была широкая разложенная тахта, покрытая красным ковриком, напротив за столом стоял длинный полированный сервант и ближе к окну полированная горка на таких же тонких ножках, только пониже.
Это был столовый гарнитур.

В горке был красивый японский чайный сервиз с драконами в красно-коричневых тонах.
А между сервантом и горкой была дверь в спальню. У окна во всю стену с дверью на балкон стояло лёгкое зелёное кресло и журнальный столик. Рядом с креслом был Серёжин книжный шкаф, а над ним две книжные полки лесенкой.
Другое такое же кресло было в глубине комнаты, в углу у тахты, и рядом с ним - полированный столик, на котором стоял чёрный телефон.
Над креслом у тахты были три книжные полки, повешенные ёлочкой, одна взади над креслом, а две сбоку от него.

В этом кресле Серёжа любил читать. Во время чтения он любил есть сыр с хлебом. Или ещё что-нибудь...

- Угу, - кивнул Серёжа.
Он не помнил, как очутился в комнате.
«Соседка, что ли?» - подумал он.
Может быть, новая...
- Можно сесть? – спросила девочка, всё ещё оглядываясь.
Как будто никогда не видела обычных московских квартир.
- Угу, - снова кивнул Серёжа, пялясь на странную красивую девочку в лёгком зелёном платье.
У него чуть покраснели уши.

«Ещё притащится кто-нибудь», - подумал он, опустив взгляд на овальный край ковра с бледными розами на полу.
Сотник обещал зайти... Только попозже.
«Сказал, после уроков», - подумал Серёжа.
Он поглядел на ноги девочки в сандалиях с жёлтыми кожаными ремешками и поднял глаза на её лицо. Она смотрела на него... как-то странно. То ли жалела, то ли ожидала от него чего-то чудесного.
Серёжа смутился и опустил глаза.
Жёлтые кожаные ремешки оплетали голые ноги девочки выше щиколоток.
- А... ты кто? – спросил он, краснея.
Его смущала сказочная красота девочки.
Совсем не обычная...

Бывают же красивые девочки... Хотя и редко.

...А именно сказочная.
Девочка уселась в зелёное кресло без подлокотников под книжными полками.
- Удобно, - сказала она.
Она устроилась в кресле, положив руку на низкий полированный бортик покрытой красным ковриком тахты. Как будто никогда не сидела в кресле.
Серёжа стоял, не зная, что делать.

Девочка не отвечала... но разговаривала с ним, как со старым знакомым.

«Может, позвонить хочет?» - подумал он.
Он вдруг подумал, что в их подъезде появилась новая девочка, и ему стало жарко от такого счастья. В их доме не было ни одной красивой девочки... в которую можно было влюбиться.
И в классе тоже.
Да и вообще поблизости... во всяком случае, он не замечал.

Он уже влюблялся и знал, что это такое.
Мучительное блаженство, больше которого не бывает... Девочка, которая есть... у себя дома или рядом с тобой за партой. Или на зимних каникулах у бабушки.
И невыразимое наслаждение при мысли об этом.
О том, что она существует.

- А... ты чего? – смутился он, посмотрев на её коленки.
Они виднелись сквозь полупрозрачный волнистый подол зелёного платья. В таких длинных платьях никто не ходил. Только в кино... например, в «Верных друзьях».

- Серёжа, - сказала девочка, расправив на коленях полупрозрачное зелёное платье. – У тебя завтра день рождения, правда?
Теперь она казалась взрослой девушкой. Только тонкой и хрупкой, как василёк.
- Н-ну... да, - промямлил он.
«Откуда она...» - подумал он с неясной тревогой.

Она знала его.

- А... откуда ты знаешь? – пробормотал он, глуповато улыбаясь.
- Ну и что? - загадочно сказала девочка, махнув длинными ресницами туманно-зелёных глаз.
- А-а... чего тебе надо? – спросил Серёжа смущённо.
Он не знал, как себя с ней вести.
К нему домой ещё никогда не приходила девочка. Тем более, когда дома никого не было.

Если не считать девушек с четвёртого и с первого этажа. Они иногда заходили позвонить. Но редко. Как и другие соседи по подъезду.
Обе были симпатичные, особенно с первого этажа, которую звали Элина. Но для него это были просто взрослые девушки. Как в магазине или парикмахерской.
О которых он иногда мечтал, но... это не мешало ему с ними нормально разговаривать.

В школе попадались нахальные ребята по отношению к девочкам, хотя и редко.
Серёжа был стеснительным.

- Ничего, - сказала девочка в странном зелёном платье.
Серёжа стоял у стола, не зная, что сказать.
- А Козлоног к тебе ещё не приходил? – спросила она подозрительно, поймав его взгляд на свои коленки в полупрозрачном платье.
Серёжа мотнул головой.
- А кто это?
- Он стра-ашный... – протянула она с детской наивностью.
Серёжа хмыкнул с глупым смешком.
- У него ноги волосатые... – тихонько добавила она, разглядывая Серёжу с задумчивым туманом в зелёных глазах.
Серёжа слегка покраснел. Ему почудилось, что она знает... В пионерлагере у него была такая кличка. Хотя она и не особенно к нему приклеилась.
«Волосатая нога»...
«Козлоног какой-то...» - подумал он.

Это было похоже на фавна. У Серёжи немного похолодело в спине. Девочка в кресле не отрывала от него больших зелёных глаз.
Он тоже посмотрел на неё, и заметил одну странность... В её туманно-зелёных глазах были большие тёмные зрачки. В которых скрывалась тайна...
У него ещё больше похолодело в спине.
- А тебя' как зовут? – спросил он, стараясь не выдать своих чувств.

Он не верил в сказки.
Но в пятом классе ему приснилась одна страшная баба-яга... Она была настоящая, а не сказочная.
И после этого случая он допускал, что они бывают.

- Ллан-динна, - сказала девочка, уперев щёку в ладонь. – Это значит, Лланна.
Локоть девочки в чуть продавленном зелёном кресле опирался на низкий красный полированный край тахты.
Ллан-динна... это звучало обнадёживающе. А Лланна – даже уютно. Но всё же... Серёжа собрался с духом и спросил:
- Ты только приехала, да?
Девочка рассматривала его.
- Да, видно он ещё не приходил... – сказала она, так же задумчиво.
Она решилась.
- Я фея, - сказала девочка, серьёзно наморщив нос. – И пришла тебе сделать подарок. У тебя ведь завтра день рождения, да?
- Угу, - угрюмо кивнул Серёжа.
«Дура, что ли», - подумал он.
Он не любил, когда над ним смеялись.
- Что ты хочешь, ковёр-самолёт или летающую тарелку? – спросила она, задумчиво смотря на него серьёзными серо-зелёными глазами.

Он вдруг заметил, что они немного поменяли цвет. И снова ощутил холодок в спине.

- На ковре-самолёте будет не так легко, - задумчиво сообщила она. – Ты не умеешь его сворачивать...
- П-правда? – запнулся он.
- Правда, правда, - сказала она, кивнув головой.
Он вдруг покраснел.
Ему захотелось, чтобы девочка в травянисто-зелёном платье никуда не уходила... .Даже больше ковра-самолёта.

Вообще, ему больше хотелось жить с ней, а не с мамой и папой.

Она заметила его взгляд и оправила руками полупрозрачный подол платья на коленях.
- Летающую тарелку?.. – с сомнением пробормотал Серёжа.
Он смотрел на девочку в старом зелёном кресле во все глаза. Но у неё только чуть расширились чёрные зрачки больших зелёных глаз. Серёжа обомлел от её красоты...
- Ты не бойся, она не старая... Со всеми удобствами, - сказала она, пошевелившись. – И этот.. биоградулятор хороший.
Ей явно нравилось сидеть в старом зелёном кресле.
- А быстро она летает? – спросил он.
Он не совсем ещё верил в летающую тарелку, но всё же... Почему бы и не спросить.
«А может, она не с Земли?..» - подумал он, с замиранием сердца.
Это было похоже.

Но ему показалось, что она хочет, чтобы он выбрал ковёр-самолёт.

- Как пуля, - хмыкнула девочка в зелёном платье. – Прилетишь на Марс за два дня...
«Ха», - подумал он.
Девочка с зелёными как листва глазами не разбиралась в космических скоростях.
- А ковёр-самолёт? – спросил он, слегка скептически.
«Тоже мне...» - подумал он.
- А ковёр медленно летает, - сказала она, потрогав пальцем красный коврик на диване. – Зато можно отсюда улететь.
«А в летающей тарелке?..» - подумал он.

Ему не верилось, про летающую тарелку. Но это был пустяк...

Разговаривать с девочкой было наслаждение.
Даже если она пошутила, и её зовут просто Таня... Хотя теперь уже и не верилось, что простая девочка может быть такой.

- Ты что, Серёжа? – спросила Ллан-динна. – Думаешь, я шучу?
Она посмотрела на него немного с жалостью. И ещё с каким-то чувством, неизвестным ему. Или известным...
- Полезли на чердак? – предложила она.
«На чердак...» - подумал он.
Он вспомнил, что чердачные люки были закрыты. Чтобы дети туда не лазили. Только пожарная лестница осталась.
- Он открыт, - сказала девочка в зелёном кресле.
У неё в глазах было нечто такое, что делало её непохожей на семиклассницу. И вообще школьницу.

Он всё больше верил, что она фея.

На красной тахте валялись две красные ковровые подушки. На серванте стояла давно знакомая египетская статуэтка. На жёлтом линолеуме возле балконной двери валялась белая бумажная пулька... За тюлевой занавеской виднелись заснеженные перила балкона. Всё вокруг было обыденным и привычным...

- Ллан-динна, - произнёс он, пробуя это слово.
- Что? – сказала девочка в зелёном платье.
Она уже нагляделась на него и смотрела на окно с белыми тюлевыми занавесками. За окном виднелась белая крыша дома, в котором жил Осип.
- А потом? – спросил Серёжа. – Ну, когда ты мне дашь ковёр-самолёт?..
- Ну? – сказала девочка.
- А ты?..

Он хотел спросить, где она будет после этого.

Девочка прыснула со смеху.
- Где-е?.. - сказала она, улыбаясь, как фея. – С тобой полечу... Ты же не умеешь заворачиваться.
У неё был серебристый смех.
«Зачем ещё заворачиваться?..» - подумал он.
- А то поймают, - сказала она. – Не знаешь, что ли?
«Поймают...» - подумал он.

Как будто он собирался улететь и больше не вернуться.

- А потом? – чуть растерянно спросил он.
- А потом... сам увидишь, - сказала она, в нерешительности.
В квартире уютно пахло диваном с красными ковровыми подушками, книгами и едой. Серёжа обедал на кухне после школы.
«Эй, Чика!» - донеслось из-за окна.
Ллан-динна озабоченно посмотрела на стенные часы.
- Ну выбирай, - сказала она, наматывая на палец зелёную тесёмку.
- Ну... давай ковёр-самолёт, - сказал Серёжа, глуповато улыбаясь.
На Марс ему не очень хотелось.
Сейчас...

Но это было гораздо дальше.

- Ковёр-самолёт? – с сомнением сказала девочка. – Ну ладно.
Серёже показалось, что он дал маху. Он отодвинул стул от стола и сел.
- А ты на меня не будешь сердиться? – спросила она. - Ты же сам должен решать, - извиняющимся голосом добавила девочка в зелёном кресле.
Она была явно довольна.
- Хе, - фыркнул Серёжа.
Зелёные глаза девочки заблестели от радости, когда она отвернулась посмотреть на белый от снега балкон и крупные хлопья снега в воздухе за белой тюлевой занавеской.

Как будто никогда не видела снега.

- А кто это Козлоног? – спросил он, поборов смущение.
- А ты не знаешь? – недоверчиво спросила она.
- Не-а, - сказал Серёжа.
- Он с тобой такое сделает... – прошептала девочка, сделав большие глаза.
Серёже стало противно, словно ему показали раздавленного червяка.

Та к же противно, как описание пыток и мучений... Он случайно читал, после «Аэлиты».

- А что это значит, «Лланна»? – спросил он.
- Угадай, - сказала она.
- Ну-у... - начал Серёжа.
- Ну, всё равно, что «Серёжа», - сказала она.
«Хм», - подумал он.
- Хочешь поесть? – вдруг спохватился он. – Или чаю...
На плите на кухне была сковородка с оставшимися свекольными котлетами. Они были довольно вкусные.
- Нет, - сказала девочка. – У нас всё по-другому...
- Правда? – спросил он.

В глубине души он думал, что она шутит.

- Угу, - кивнула она головой.
Белые колечки волос скользнули по бледным щекам девочки с прозрачными зелёными глазами.
«Как ландыш», - подумал он.
- Я фея ландыша, - сказала девочка в зелёном платье, зябко обхватив коленки руками. – Зови меня Лланна, ладно?
Серёжа обомлел от счастья.
- Ага, - сказал он.
Он вспомнил, что завтра у него день рождение. На душе стало радостно...
- А когда мы... э-э... полетим? – спросил он.
Девочка расцвела. У неё потемнели глаза, став зелёными, как молодая дубовая листва.
- Сейчас, ладно? – сказала она.

Она явно спешила.

- А куда? – спросил он, положив локоть на стол.
Он уже верил во всё.
Но не до конца.
Зелёные глаза девочки ещё больше потемнели от расширившихся зрачков.
- На кудыкину гору, - сказала она серьёзно.
Она посмотрела на стену с часами над сервантом.
- А во сколько вернёмся?.. – спросил он, тоже посмотрев на часы.
- Не мучай меня вопросами, Серёжа, – попросила девочка, поёжившись от холода. – Ладно?
«А чего такого?», - подумал он.
- А потом?.. – спросил он.

Ему хотелось, чтобы она пришла к нему на день рождение.
И не хотелось...

Девочка в кресле поёжилась. Занавеска у форточки чуть раздулась от морозного ветерка. На улице повалил снег.
- А потом суп с котом, - сказала она, отбиваясь от его любопытства.
- А что, тебе нашу еду нельзя? – вдруг вспомнил он. – И даже чай с лимоном?
- Нет, - качнула она головой. – Иногда можно. Только нормальную... ну, из растений.
Оба замолчали.
- Тебе холодно? – спросил он, заметив, что девочка в лёгком зелёном платье поёжилась от холода.
- Ага, - сказала она, обхватив руками коленки.
Серёжа встал, подошёл к окну и закрыл форточку.
- А ты правда не будешь на меня сердиться? – спросила девочка, наклонив голову.
«Хе», - подумал он.

Он давно уже в неё влюбился.

- Ну скажи мне «Ллан-на», - протянула она, расширив зрачки тёмно-зелёных глаз.
Девочка в зелёном кресле внимательно смотрела на Серёжу, словно ожидая чего-то... Что-то очень важное.
- Лланна, - сказал он.

Он чувствовал себя на небесах... словно позвал девочку в сказочную страну фей.

Девочка встала с кресла и шагнула к нему. От неё шёл слабый запах ландыша. Она стояла рядом, в платье из лёгкой зелёной ткани. Серёжа встал, отодвинув стул.
Девочка шагнула назад, уже не садясь. Он смотрел в зелёные глаза феи и всё больше погружался в их неведомую глубину. И утонув в них, слился в одно с девочкой.

С феей.

В прихожей прозвенело два резких звонка.
- Прячься, - прошептала Ллан-динна, схватившись рукой за Серёжин рукав.
Он снова ясно почувствовал, что никакая она не девочка из седьмого класса. А совсем другое существо...

И вдруг впервые в жизни ощутил приступ острой любви и жалости расставания...
Со своей милой и привычной квартирой, своими старыми книгами и вещами в шкафу, с Андрюшкой и мамой с папой, с Сотником и Осипом, со своим родным двором, где гулял с самого детства, с зимы во втором классе...
...С дедушкой и бабушкой и их уютной комнаткой в коммунальной квартире в центре Москвы на Павелецкой, с деревней, где жила тётя Нюра, Сашка и все остальные, с дядей Петей и тётей Ноной с Наташей в Тбилиси, с пионерлагерем на Чёрном море, в Мамайке... В котором он был в прошлом году.
И вообще ко всему, что было вокруг...

Потому что знал, что надо расставаться.

- Серёга! – раздался со двора знакомый крик Вовки Сотника.
У Серёжи чуть не выступили слёзы. Но к его губам прижался прохладный пальчик девочки Ллан-динны. На миг он позабыл о Вовке и всём остальном.
- Тс-с, - сказала она вполголоса, потащив его в коридор.
Она открыла белую дверь в ванную... В прихожей были тёмные полосатые обои на жёлтом фоне.
- Сиди здесь, - прошептала фея, по-девчоночьи запихивая его в ванную. – Когда закроется стеклянная дверь, беги на чердак. Он открыт... Только не хлопай дверью... А то нам конец, - приложила она палец к губам.
Серёжа ощутил за входной дверью с замком что-то страшное и юркнул в ванную.
Он услышал, как кто-то тяжёлый прошёл мимо ванной в большую комнату. В его комнату...

Которую он больше никогда не увидит.

Выбегая на лестницу, он снова услышал крик Вовки Сотника на дворе и испытал сильное искушение повернуть вниз по лестнице, а не вверх. Ведь там были люди...
Но почувствовал, что тогда ночью придёт Козлоног. Именно в эту ночь, последнюю ночь его тринадцатилетия.
А от ночи никуда не спрятаться.
И семиклассник Серёжа с застывшей душёй помчался через ступеньку наверх, на пятый этаж.
На пятом этаже была железная лестница с люком на чердак.

Давным-давно, в третьем классе, они с ребятами любили лазить на чердак и крышу. И изнутри, и снаружи, по пожарной лестнице в торце большого пятиэтажного дома.
Наверху пожарной лестницы дул ветер и было страшновато. А гремящая крыша из оцинкованных листов соединялась с чердаком слуховыми окнами. Они бегали по железным скатам крыши, как по двору.

С крыши было видно далеко – и поле с болотом за домом и шоссе, и пруд за полем, и старый полузаброшенный парк, и совхозный сад справа, в котором тогда ещё ходили иногда сторожа. Когда поспевали малина, крыжовник, вишня... Но главное, яблоки.
На малину и крыжовник за дощатым забором почти у самого Коровинского шоссе и двух новых пятиэтажных домов совхоз видно тогда уже махнул рукой.
Но яблоки пока ещё собирал.

...Как часто Серёжа мечтал о чудесных происшествиях, начинающих совершенно новую жизнь, полную приключений и романтики. И как глупо это получилось сейчас...
Ведь он этого совсем не хотел.

И хотел.



25/04/06


СЕРГЕЙ ГОРЛОВ