Рассказы Андрея Чистова. Удачная охота

"Говорят, охота на крупного зверя увлекает больше, чем охота на мелкую дичь. Значит, охотничий пыл тем сильнее, чем крупнее дичь. Что же должны ощущать ловцы слонов и китобои?" (Жюль Верн)

…Мерно шагая по небольшому чистому пространству, вдоль замерзшего и засыпанного снегом ручейка, Андрей вспомнил, как прошлый год, уже в январе, с Егерем и его приятелем Бумажкиным, пришли сюда пожить несколько дней и поохотиться в этих глухих местах. С ними были две собаки Егеря – Грей и Тунгус, совсем ещё молодая собака, которую студенты-охотоведы, приятели егеря, попросили передержать какое – то время и натаскать вместе с Греем.

Тогда, в первое же утро, они с Бумажкиным ушли в одну сторону, а Егерь с собаками в другую. Пройдя полукругом несколько километров Андрей и Бумажкин, вышли к молодому частому осиннику выросшему на месте недавних вырубок. Весь снег в осиннике был истоптан заячьими следами и по предложению Бумажкина, охотники стали изображать охоту с собакой!
Вначале в роли собаки выступал Андрей. Он шёл по свежему заячьему следу вдоль натоптанной грызунами тропы, а Бумажкин стоял и караулил вспугнутого зайца.
«Облава» не удалась и тогда приятели поменялись местами. Уже Бумажкин разыгрывал роль гончей, а Андрей, стоял у тропы и ждал. В этот раз, Бумажкин выгнал зайца прямо под выстрел Андрея и тот не промахнулся...

Довольные и весёлые, охотники уже в сумерках возвратились к зимовью, а когда разводили костёр подле избы, чтобы побыстрее сварить ужин, из лесу выбежали собаки, а за ними, в белом халате появился и Егерь.
Подойдя к костру, он с ехидной улыбкой спросил:
- Ну как поохотились? - на что приятели со смехом показали ему зайца, а в ответ, Егерь покашливая от волнения вдруг произнёс:
- А я лося добыл, - и потёр глаза правой рукой – этот его жест, всегда означал сильное волнение...
Друзья вскрикнули и чуть в пляс не пустились:
– Где?! Давай показывай!
Когда пришли на место, часы показывали около пяти часов вечера. Было совсем темно, однако белый снег отражал крохи света от чистого, покрытого звёздной пылью небосвода и потому, приятели сразу заметили тёмную тушу лося, лежащего на краю небольшой поляны...

Егерь, вновь покашливая и волнуясь, стал рассказывать, как он услышал, что собаки кого-то погнали на соседней гривке:
- Я понял, что они гонят кого – то в мою сторону и встал за ствол толстой берёзы...
Через какое-то время, впереди на взлобочке, на белом, замелкало что-то большое и чёрное и я понял, что это лось. Рядом и чуть позади погавкивая весело бежали Грей с Кучумом, которые намеренно подгоняли зверя поближе ко мне...
Я приготовился стрелять, приложил стволы к берёзе и когда матка – а я уже разобрался в этом – подбежала на прямой выстрел, выцелив под лопатку выстрелил... Она как бежала, так и упала... И дело было сделано!
И Андрей, и Бумажкин обрадовались такой удаче и с уважением поглядывали на Егеря - пока они веселились и баловались гоняясь за зайцами – он работал...
Приступили к разделке...

Разожгли большой костёр рядом с тушей добытого зверя, а Егерь, вдруг решил сходить в соседнее зимовье, где по его предположениям мог охотиться знакомый ему лесник, с лошадью - Егерь хотел попросить эту лошадь чтобы не откладывая, завтра же вывезти мясо в деревню. Так и решили. Опытный в разделке биолог Бумажкин, будет возглавлять обработку добычи, а Егерь сходит в зимовье, до которого по ближней лесной допроге, было километров шесть.
Когда Егерь исчез, растворился в ночьной тьме, костёр уже разгорелся и высокое ровное пламя, хорошо освещало и ровную белую поляну, и в неглубоком снегу, чёрную тушу зверя уложенного копытами вверх, на спину...
Мороз, между тем, как всегда бывает в ясную погоду после снегопада, крепчал и обещал дойти до минус двадцати градусов. Лес, озаряемый всполохами пламени от высокого костра, стоял неподвижно-молчаливый, словно наблюдая за суетящимися вокруг убитого лося людьми - длинная зимняя ночь только началась и потому показалась приятелям бесконечной.
Наконец, охотники с опаской приступили к разделке.
Шкура, с грубым длинным мехом хорошо защищала даже убитого зверя от холода и когда вскрыли брюшину, куда натекло много крови от свозного ранения, то над тушей поднялся легкий пар. Кровь, ещё долго оставалась горячей и раздельщикам, удавалось греть в ней замерзающие на морозе окровавленные пальцы, которые больше всего мёрзли на правой руке держащей острый ножь...
Работа спорилась и в процессе, биолог Бумажкин со знанием дела рассказывал и показывал Андрею, где какие органы и как расположены, что конечно же было интересно начинающему охотнику...

Подрезав шкуру на ногах чуть повыше копыт, сделали встречные надрезы вдоль внутренних поверхностей к паху и такие же надрезы на пердних ногах к грудине. Потом осторожно сняли камасы,- светлые по цвету полосы меха на ногах, которые можно было использовать для обивки охотничьих широких лых или даже для изготовления женских унтов – обуви лёгкой и теплой.
Потом, по круг обрезали кожу на шее и соединив разрезы, распластали шкуру посередине брюха. А потом уже, подрезая непослушные участки кожи и отдирая их от мяса, принялись снимать шкуру, помогая себе кулаками.
В костёр, время от времени, подкладывали все новые и новые сухие сосновые ветки, горающие быстро и ярко.
Прошло чуть больше часа - приятели сняли шкуру и вывернув большой чёрный желудок наполненный полупереваренной осиновой корой, стали разделывать всю тушу на отдельные крупные куски. Резали ноги по суставам и Бумажкин, делал это своим большим скальпелем очень ловко и умело. Андрей учился разделывать, но не всегда получалось так же быстро и аккуратно, как у приятеля...

Было всего часов десять вечера, когда охотники уже заканчивали разделку и в это время, из снежно-лесной темноты окружающей поляну, появился усталый Егерь и сообщил, что никого в зимовье нет, и что придётся заезжать сюда с машиной прямо из города.
Втроём, быстро закончили работу, всё мясо разделённое на большие куски, уложили под шкуру, а края присыпали снегом. Перед этим, отделили большую, податливо мягкую, чёрную, ещё теплую печень и добавив несколько кусков грудинки и сердце, сложили всё в полиэтиленовый мешок а, потом в рюкзак.
Собак, во время разделки, взяли на сворки, чтобы не мешали в работе, а когда пошли к зимовью, то не отпускали их, чтобы возвратившись, они не ракопали оставленное мясо...

... К зимовью подошли уже часов в одиннадцать вечера и сразу стали растапливать печи, а их было две в таком большом зимовье. Из рюкзаков достали сливочное масло и большие луковицы, и Бумажкин взялся готовить печёнку на большой сковороде, висевшей на стене над печкой.
Егерь, похваливая собак, стал подкармливать их сырой печенью и если Грей ел аккуратно, то молодой Кучум, клацая зубами захлапывал челюсти с приличным куском печени и умудрялся глотать её не прожёвывая. По этому поводу, уставшие, но довольные приятели весело хохотали, подшучивая над оголодавшей молодой собакой.
Постепенно по зимовью разлился запах жареного мяса с луком и нестерпимо захотелось есть...

Наконец Бумажкин, выставил на стол большую сковороду, полную жареного, дымящегося сладковатым паром мяса и охотники приступили к трапезе.
Егерь ел постанывая и не обращая внимания на окружающих - он устал и потому, без улыбки слушал рассказы Андрея, которого изредка поправлял Бумажкин, как они гоняли бедного зайца в густом осинники, изрядно изодрав свои одежды.
Собаки, насытившись залезли под просторные нары и затихли. Только Кучум, во сне иногда тонко повизгивал и пытался лаять, видимо в очередной раз переживая сцену погони за большим, чёрно мохнатым зверем с длинными беловатыми ногами на овальных, матово-чёрных копытах.
Сковорода, по размерам, наверное была рассчитана на целую бригаду лесорубов и потому, приятели наевшись, перегрузили остатки в стеклянные банки, плотно закупорив их от мышей и сложили в рюкзаки, а рюкзаки подвесили на потолочную балку... К тому времени в зимовье стало не просто тепло, а даже жарко и потому, друзья, устроившись на нарах поудобнее почти сразу заснули.
Был уже второй час ночи и снаружи, морозная звёздная ночь перевалила середину, а яркое созвездие Большой Медведицы повернулось вокруг Полярной звезды почти на девяносто грдусов...

Но у этой истории было продолжение.
– Это случилось где-то через неделю после того, как мы ели с таким удовольствием печень этого лося здесь в избушке.
У Егеря тёща работает где-то в геологическом институте и она, уговорила одного знакомого шофёра, водившего «Уазик» начальника, вывозить ночью это мясо...
Из города выехали часов около вечера и немного поплутав в темноте, приехали на место часам к семи вечера.
Была тёмная, но чистая и звёздная ночь. Подъехали мы к этому к тому зимовью насколько можно близко и втроём - Андрей, Егерь и Бумажкин, пошли к спрятанному в лесу мясу. Дорога там глинистая и потому, дожди прорыли посередине колеи такую канаву, что ни на каком вездеходе пробраться ближе не удалось бы.
Уходя от машины, они взяли с собой фонарики и большие рюкзаки с полиэтиленовами мешками внутри. Но Бумажкин, почему – то взял с собой широкие лыжи - он всегда что-нибудь придумывает для облегчения таёжной работы.
Подошли к мясу и при свете фонарей увидели, что наша схоронка обнаружена большими и малыми хищниками и часть мяса была погрызена, а рысь, даже вытащила одну из передних ног и оттащив в сторону, пыталась её разргызть, что ей и удалось - почти наполовину нога была обглодана...

Охотники поделили все мясо на три части и каждый, как мог утрамбовав мешки в рукзаки, потащил этот неподъёмный груз к машине, в которой остались Егерева тёща и водитель. Поначалу, нести было несложно, но уже на первом же переходе через канаву заваленную снегом, пришлось попотеть, а дальше уже начались сплошные мучения...
Бумажкин, где-то и вовсе отстал, стараясь из лыж сделать подобие нарт и загрузить на них свою долю мяса.
Егерь, закусив губу как обычно ушёл вперед, я тащился вторым, а Бумажкин остался последним.
Ночь стояла ясная, но холодная и тёмная и потому, Андрей несколько раз вместе с рюкзаком падал в снег, но вставал и задыхаяь, вытирая пот со лба и бровей, кое-как дотащил свою ношу до машины.
Спрятав мясо за заднее сиденье, он отдыхал, всматриваясь в серую ночную тьму перед машиной в ожидании Бумажкина, но того всё не было и не было. Наконец, разволновашись, Андрей желая помочь другу, вышел ему навстречу!
Идя вдоль глубокой промоины и таращась в белую заснеженную полутьму, где-то впереди, на дне промоины, он вдруг заметил копошение, а когда подошёл ближе то понял, что это Бумажкин возится там на карачках. Андрей его окликнул и уже заранее начал хихикать предчувствуя комедию. Так и оказалось!

Во первых, нарт из лыж не получилось и рюкзак привязанный к лыжам, то и дело сползал на снег и становился неподьёмным якорем. Наконец намаявшись с этим сооружением, Бумажки взромоздил рюкзак на спину, сверху как попало уложил лыжи и шатаясь пошагал вперёд торопясь и понимая, что задерживает всю «экспедицию». Однако пройдя метров сто, он споткнулся и упал со всего размаху в промоину, а сверху на него упали и лыжи, и рюкзак с мясом!
В этом положении, Андрей его и застал! Вот смеху то было!
Конечно хохотал один Андрей, а Бумажкин, смущённо улыбаясь оправдывался...
Но это действительно было дикое зрелище – барахтающийся в в заснеженной канаве Бумажкин, а сверху над ним, торчали лыжи и громадный угловатый рюкзак, из которого во все стороны выпирало замороженное мясо...


2010-2022 годы. Лондон. Владимир Кабаков

Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина".