Честь рынды

… В Кремле в Гранатовидной палате звенели золотые кубки, слышался пьяный смех, и метались в желании угодить царевне Софье слуги-холопы. Сама Софья (или как звал её простой народ, Софка) разнаряженная, пьяная, положив ноги на стол, посмотрела в сторону своей охраны: пяти красавцев-рынд.
— Олег, — поддел один рында другого — А ведьма-то на тебя смотрит! Да так смотрит! Я б три кружки пива за такой взгляд отдал!

— Мне не смешно, друг, меня со службы невеста ждёт, я не могу, не хочу изменять ей с этой… Тоже мне царица нашлась! Да я свою Василинушку, невесту мою дорогую, на саму царицу Савскую не поменяю, тем более на эту ворониху Софку… — сказал Олег.
Пир катился, смех становился громче, слуги пьянее, вдруг Олега позвала Софья и прошептала:
— Олег, приходи ко мне в опочивальню сегодня, придёшь — озолочу, не придёшь — тюрьма по тебе плачет…

Холод уколол Олега из самой души: нелёгкий предстоял ему выбор между честью и свободой, счастьем, всем, чем он дорожил. Тяжело вздохнув, встал на место Олег. Друг посмотрел на растерянное выражение лица Олега и шепнул:
— Олег, дашь на пару кружек пива, подскажу выход…
Олег, молча, сунул соратнику денег и вопросительно посмотрел.
— Возьми у меня простую одежду, переоденься и сбеги, только домой ночевать не иди, остановись хоть у Василины своей… — сказал Олегу рында.

Так Олег и сделал: как пир к концу пошёл, Софка и лыка не вязала, спрятался Олег, надел простенький синий кафтанчик друга и в окно ушёл, прибежал к Василине.
…Дверь открыла Василина. При свете свечи, которую она держала в руках, её неправильные черты лица, обрамлённые длинной тёмно-русой косой, казались ещё прекрасней.
— Василина, милая, спрячь меня, Софка искать меня будет поутру, грех предлагала, если не соглашусь, темницей грозилась! — только успел вымолвить Олег, как послышались чьи-то шаги.
Обняла жениха желанного Василина, без слов, взглядом тоскливым сказала: «Люблю, всё переживу, от всех врагов спрячу!», да скорее в погреб Олега закрыла.
Как утро настало, выяснилось, что это ищейки царевны блудной Софки были, весь город судачил о том, что Софья в гневе на некоего своего рынду Олега.

Пошла Василина за водой на колодец, а на завалинке подружки её сидят, яблочки кушают, да над Василиной потешаются:
— Эй, говорят, царевна-ворониха глаз на твоего Олега положила, так что не надейся, не женится на тебе Олег, будет с самой царицей немиропомазанной жить!
Не выдержала Василина, побежала к обрыву у речки, сердце стучит, из груди выпрыгивает, слёзы текут, перекрестилась…
Тут за руку её Олег схватил, да отчитал полюбовно:
— Глупышка, что ты делаешь?! Да разве ж без тебя есть смысл мне жить?! Больше не помышляй даже об этом!
Заплакала Василина на плече у Олега:
— Не любишь ты меня, изменишь мне, сокол мой ясный, с царевной, она богатая и знатная, а я…
— Да что ты, Василинушка, такое говоришь? Я тебя одну люблю, тебя одну вижу, я, как беду почуял, сердце любящее мне подсказало, сразу к обрыву побежал! Ты же невеста моя! Только на тебе и женюсь! Хочешь, поклянусь? Хоть чем! — уговаривал свою невесту Олег.
Сурово посмотрела на Олега Василина и изрекла:
— Нет, не клянись: вдруг не исполнишь клятвы…
Взялись жених и невеста за руки и пошли к ней домой, а там…
… сама Софья со стрельцами! Не успел и подумать Олег, как связали его!
Прохрипела Софка:
— Не хотел по-хорошему, будешь в тюрьме сидеть!
Тут Василина на колени перед Софьей упала и говорит:
— Отпусти Олега, Матушка-государыня, это я его с толку сбила, я за него в тюрьму и должна сесть!
Подумала Софка, щёлкнула пальцами, схватили стрельцы Василину…
Слеза скатилась по щеке Василины, только и успела она сказать Олегу:
— Не поминай лихом, милый…
А Софья Олега отпустить приказала, только крикнула Олегу:
— Сам ко мне в опочивальню придёшь, если захочешь, чтоб я твою подружку освободила!
Заметался в панике Олег, схватился за меч, да поздно было: Софьи со стрельцами и Василиной и след простыл. Сел Олег за дубовый стол, стал думать, как Василину выручить и честь не запятнать. Сначала дрожь по спине пробежала у Олега, голова затуманилась, руки от паники затряслись: не видел он иного выхода, как Софье сдаться, на грех пойти.
Потом стал успокаивать себя, думать более разумно и нашёл выход: решил идти к барину Василию Голицыну, падать в ножки да о помощи просить: он Софью любит, не захочет, чтобы она имела другого мужчину.

Пришёл Олег к Голицыну, а его не пускают, говорят: «Барин Голицын не велел!». Рассвирепел тут совсем Олег, раскричался, уже вытолкать его приказали, когда Олег сказал: «Это ведь и царевны Софьи касается!».
Только тогда Голицын велел пустить Олега, выслушал внимательно и сказал:
— Ничего, у меня есть ключи от всех темниц, выпустим твою Василину, обвенчаем вас в моей домовой церкви и в дальнюю деревню отправим…
От радости Олег аж в ноги Голицыну упал, сердце затарабанило, воскликнул в эмоциях Олег:
— Спасибо вам, всю жизнь буду помнить вашу доброту!
Еле-еле ночи Олег дождался, все, сколько до темна осталось у Голицына спрашивал да думал: «Поскорей бы с Василинушкой встретится, жаль, что я неграмотен, не могу время определить…».
Под покровом темноты пришли Василий Голицын и Олег в темницы, нашли камеру, где Василина сидела, открыли…
… Олег трепетал от счастья, ожидал, что бросится в его объятья Василина, да только вышла она заплаканная, с поникшей головой, красная.
— Что ж ты не рада, милая? Обвенчают нас сейчас и поедем мы жить в деревню глухую, где нас Софка не достанет…
А Василина смотрит на него огромными глазами и, кажется, сейчас расплачется…
— Драгоценный соколик мой, захочешь ли ты жениться на мне, меня же стрелец один… силой взял…
Понял Олег, в чём дело, но любовь его так сильна в этот миг оказалась, что он возразил от всей души:
— Милая моя, хорошая, пригожая, ты за меня в темнице оказалась, неужели я такой зверь неблагодарный, что оставлю тебя!? Ни за что! Поезжай со мной, будь моей женой! Я люблю тебя!
Обрадовалась несказанно Василина, заплакала, бросилась в объятья Олега.
— Ну, хватит, садитесь в сани мои, поедем венчать вас! — промолвил Голицын.
Всё по правилам шло, уж кончалось венчание, уж объявили Олега и Василину мужем и женой, как тут потухли свечи: это Софка со стрельцами в церковь ворвалась!
— Садитесь на коней и скачите, а я отвлеку её! — шепнул Голицын и побежал к Софье со словами:
— Софочка, что ж ты грех творишь, они уже муж и жена!
— А почему ты мне мешаешь и лезешь не в свои дела?! — прикрикнула Софка на Голицына.
— Потому что люблю тебя и хочу быть единственным у тебя, дорогая! — ответил, как крикнул из сердца, Голицын.
… А тем временем по дубовым рощам, между хороводов невест-берёз в самые гущи ласковых елей скакали Олег и Василина, ночь скакали, день сказали, Олег всё подбадривал Василину:
— Ничего, милая, хорошая, держись! Я рядом, всё будет хорошо!

На второй день увидали они деревушку у речушки мелкой, до того тихую, до того хорошую, что порешили: пока здесь остановиться, назваться именами иными, пока власть в Москве не сменится: должен же Софью кто-то из братьев заменить. Вот постучали в первую избу, открыл мужик-крестьянин, спросил:
— Здравы будьте, православные, что ж вам надобно?
Олег робко ответил:
— Я, крестьянский сын Всеволод, с женой Апраксией ищу пристанища, мы — не местные…
Мужик задумался, а потом молвил:
— Ну, что ж, заходите…
Сели Олег, Василина да хозяин дома за стол деревянный на лавочки, хозяин дома крикнул:
— Дочь, принеси хлеба и крынку молока гостям!
Вышла девица красы невиданной, не сравнишь с Василиной скромной, поставила крынку молока, хлеба и села на лавку рядом с Олегом, и всё расспрашивает, то улыбнётся, то косоньку поправит, а потом напрямик и спросила:
— Всеволод, а я вам нравлюсь?

Василина аж побелела от злости, да как крикнет:
— Не твой муж он, чтоб нравилась ты ему, бессовестная! Я тебе косы-то повыдергаю, будешь с мужем моим любезничать!
Выгнали Олега и Василину из этого дома, поселились они в соседней избе, у старушки, а девица та, Алёной её звали, так и вьётся возле дома их. Сначала молчать Василина хотела: мужнина жена теперь, потом плакать в подушку стала, затем на прямик спросила Олега:
— Олег, выбирай: или я, или Алёна! Я хоть девица опозоренная, ты-то меня до конца не позорь!
— Да что ты, Василинушка, я других не замечаю, ты одна для меня на белом свете! Не нужна мне никакая Алёна! Хочешь, вообще, из этой деревни уедем!
Слышала это Алёна, раскраснелась, разозлилась, спросила совета у отца, как отомстить гордецу, а отец её слышал, что Олег и Василина в розыске, написал письмо царевне Софье, мол, вот где «беглецы-преступники» живут, да пока письмо шло, к власти царь Пётр пришёл, сместил и в монастырь Софью заточил.
Только вот Василина и Олег об этом не знают, изругались из-за Алёны, Василина то плачет, то посуду от ревности бьёт, Олег стал подумывать, чтобы сбежать от жены. Вот в одну ночь Олег дождался, пока Василина уснёт, посмотрел на неё ( думал, что в последний раз)…
… слеза прокатилась по его щеке, прошептал Олег еле слышно шёпотом сердца:
— Прости…
… только собрался уходить, как письмо пришло от Голицына, где благодетель Олега с Василиной рассказывал, что на троне новый царь, Олег с Василиной больше не в розыске и могут вернуться в Москву, в свой дом, а сам он, Голицын, пишет это из монастыря.
Обрадовался Олег, вернулся к Василине, разбудил её поцелуем, от радости выпалил все вести и закончил:
— Прости меня, драгоценная, я тебя пуще прежнего люблю, поедем в мой дом в Москву!
Расплакалась у него на плече от счастья Василина, улыбнулась и сказала:
— Только скорее надо: я сына жду…
Василина и Олег вернулись домой, Василина родила, и они зажили счастливо.
Что правда, а что ложь в истории о любви и чести — решать вам, мои дорогие читатели, только я вас очень прошу: верьте в честь и любовь.