Приговор толерантности

Евгения Карезина.
Приговор толерантности. Ненаучная нефантастика.
Главный судья Федерального суда Среднего округа штата Колумбана Эдвард Джойс поднялся на балкон судебного здания. Ещё недавно эта площадка , поддерживаемая нарядными белыми колоннами, была открыта и солоноватому ветру с океана и взорам жителей , прогуливающихся по главной площади столицы штата. Теперь не то. Балкон снизу и до самой крыши остеклили бронированным пластиком, а изнутри завесили тёмными непроницаемыми шторами. Да и сама площадь носила теперь имя не первооткрывателя Америки, а чернокожего борца за права афроамериканцев, ранее известного зрителям в качестве популярного комика, погибшего во время протестной акции от сердечного приступа, вызванного, как утверждают злые языки, передозом. Джойс боязливо отвернул краешек шторы и взглянул вниз. Из двух широких улиц на площадь выползали чудовищными анакондами две бесконечные толпы людей. Одна сверкала на солнце тёмными курчавыми головами, кожаными куртками с металлическими побрякушками, голыми шоколадными торсами вперемешку с немыслимыми шляпами и оборками нарядов из варьете. Другая голубела джинсовыми куртками и мозаикой клетчатых рубах, колыхалась ковбойскими шляпами. Обе стороны площади перед огромным , высоко вздёрнутым монитором были заполнены митингующими противниками примерно равномерно. В середине совсем не грозно смотрелась цепь полицейских в тяжёлой броне, вооружённых игрушечными на вид дубинками. Судья вздохнул и отпустил краешек шторы. Какое бы решение он ни принял, одна из «змей» сегодня придёт в ярость. Джойсу очень хотелось выйти в отставку с полным пожизненным содержанием федерального судьи, но с каждым процессом всё слабела надежда ещё три года продержаться на обжитой должности. Он приспосабливался, как умел , следил за каждым своим словом, боясь задеть вдруг ставших недосягаемыми для него подсудимых, многие из которых заслуживали самых долгих тюремных сроков. Холодел под пристальным взглядом своей помощницы – пышногрудой мулатки Глории, чёрным облаком волос , острыми зубками, изредка сверкающими между красными губами и ленивыми движениями похожей на хищника, сознающего свою власть над всей этой судебной саванной. Впрочем, был здесь сегодня зверь и пострашнее –в ложе для почётных персон из-за неплотно задёрнутой шторки выглядывал ястребиный нос сенатора Хоккина, прибывшего из Вашингтона и уже выдавшего судье свои ценные указания  :
- Не Вам рассказывать, Джойс , что от того, как решится это дело, зависит будущая судебная практика. Мы хотим добиться , чтобы слова, мысли и поведение, противные понятиям толерантности, рассматривались судами , как преступления и несли за собой самые суровые наказания.
-Понимаю, сэр, - робко попытался возразить Джойс,- но ведь должны быть статьи законов, которые эти люди нарушили.
-Вот и постарайтесь их найти, в конце концов, от этого зависит и ваша судьба, и карьера Вашей дочери на государственной службе.
Но, пора уже начинать заседание суда. Прокурорша , мощной фигурой напоминающая носорога, а грозными повадками -тюремного охранника , которым она , кстати , и была в начале своей карьеры, с плотоядным нетерпением поглядывает на скамью подсудимых.
И вот двое полицейских пропустили на узкую скамейку высокую и худенькую женщину невзрачной внешности, в потёртых голубых джинсах и такой же жилетке поверх полосатой блузки. На ногах у подсудимой были кожаные сандалии, голову её плотно охватывала косынка в мелкий цветочек, образующая на плечах что-то вроде небольшого мешочка. Она близоруко щурилась, оглядывая зал и судейских с каким-то детским наивным бесстрашием и даже любопытством. Следом за ней в зал неровными прыжками заскочил рыжеватый и щуплый юноша. Печальный взгляд его выпуклых тёмных глаз странно не соответствовал ироническому изгибу сочных губ. А продолговатым узким личиком , маленькими круглыми ушами и дерзкой готовностью ринуться в бой он напоминал известного героического грызуна из рассказа Киплинга.
- На основании.. статьи.. федерального законодательства слушается дело по иску Комиссии общественного контроля штата Колумбана за соблюдением Федерального законодательства о равноправии граждан США к гражданке Лилиан Гарднер, 38 лет, несудимой, замужней, матери троих детей –объявил судья.
Пока подсудимая принимала присягу , положив ручку с длинными тонкими пальцами на массивную книгу в кожаном переплёте, Джойс оглядел зал. Помещение суда было набито битком, по обе стороны его расположились внушительные части всё тех же анаконд –джинсово-клетчатой справа и шоколадно-пёстрой слева.
Джойс монотонным голосом, сильно напоминающим стук дятла по дереву, зачитал внушительное обвинительное заключение. Чего там только не было! Пропаганда расизма, разжигание межнациональной розни ; оскорбление чувств национальных и сексуальных меньшинств, атеистов и лиц, принадлежащих к нехристианским религиозным конфессиям; насаждение и поддержка гендерного неравенства. Закончив, он обратил свой грозный взгляд на внимательно слушавшую «преступницу»  :
-Подсудимая Лилиан Гарднер, встаньте. Ответьте суду, Вам понятно, в чём Вас обвиняют?
Она ответила спокойно и даже, кажется, с лёгкой усмешкой  :
-Нет, Ваша честь, совершенно непонятно. Неужели все эти ужасные преступления совершила я?
С правой стороны зала послышались явственные смешки, и Глория, сверкнув глазами, зычно потребовала соблюдать тишину.
-Ну, что же, может быть, поймёте в ходе судебного заседания, - нахмурил брови судья и приступил к рассмотрению дела.
-Признаёте ли Вы, подсудимая, что своих действиях и высказываниях выступали против равенства прав национальных меньшинств, предусмотренного Международной конвенцией о ликвидации всех форм расовой дискриминации?
-Нет. Ничего подобного я никогда не допускала.
-Скажите, подсудимая, Вы говорили когда-нибудь, что в нашей стране не существует случаев дискриминации по расовому признаку?
-Если и говорила, то в том смысле, что в США все нации пользуются равными правами, а если бывают нарушения, то они преследуются по закону. Будь по-другому, откуда бы у нас взялось такое количество высокопоставленных государственных чиновников, военных и даже президент афроамериканец? А сколько знаменитых артистов и спортсменов вышло из их среды! Сами борцы за равные права имели прекрасное образование, Анжела Девис была профессором, а Мартин Лютер священником.
-Хорошо, - поспешил судья уйти от скользкой темы, - а как Вы сами относитесь к представителям других рас, есть среди них Ваши друзья.
-Нормально отношусь. Мои дети дружили с одноклассниками из семьи афроамериканцев, мы с мужем тоже общались с их родителями, очень милые, образованные люди.
-Но, что-то ваши знакомые не захотели дать в суде показания в вашу защиту, может быть, не так уж хорошо Вы к ним относились? – злорадно проронила Глория.
-Протестую, Ваша честь, это ничем не подкреплённые предположения помощницы судьи, - неожиданно веско, звучным голосом заявил рыженький адвокат, - более того, прошу приобщить к делу документ , полученный по запросу защиты из города Сан-Хосе, куда в настоящее время перебрались супруги Эдвардсы. Обратите внимание, что показания заверены нотариусом.
-Протест принимается, - неохотно кивнул судья, - прочитайте, что там у Вас.
Адвокат с выражением прочёл письмо, в котором знакомые семьи Гарднер очень сдержанно признавали, что за время общения с ними Лилиан Гарднер не проявляла никаких признаков расизма или неуважительного к ним отношения.
-Хорошо, - взяла в свои руки инициативу Глория, -а не Вы разве писали в дискуссии в Фейсбуке, что не понимаете, почему Вы, белая женщина, должны чувствовать свою вину за предков , угнетавших чернокожих рабов?
-Да, я действительно этого не понимаю. Во-первых, мои предки жили в Европе, и по семейным преданиям, некоторые из них сами были рабами у богатых землевладельцев. Даже если бы они были рабовладельцами, то моей вины в этом нет. Разве в наших силах изменить прошлое? Вот если мои дети когда-нибудь проявят расистские взгляды (хотя, это совершенно невероятно), то я буду просить прощения у любых национальных меньшинств за то, что неправильно их воспитала!
С правой стороны зала раздались негромкие, но дружные аплодисменты.
Погрозив в сторону правых судейским молотком, Джойс продолжил допрос.
- На Вас поступили жалобы, что, Вы носите на шее крест, оскорбляя чувства лиц, принадлежащих к другим религиозным конфессиям. Это правда?
-Да, я действительно ношу православный крестик, хотя и стараюсь не делать этого напоказ. Это символ моей веры и уважения к традициям семьи. И кого же оскорбил мой крест? И почему тогда вот этот крест никого не оскорбляет? - и она показала на распятие, вытисненное на обложке внушительно возлежавшей на подставке Библии.
-Здесь вопросы задаёт суд , а не Вы, -прошипела подоспевшая на помощь судье Глория,- отвечайте, кому из лиц других конфессий Вы демонстрировали этот значок?
Лилиан на мгновение задумалась  :
-Пожалуй, только своим подругам, да ещё в церкви, но там все люди с крестами, оскорблять некого.
-Защита ходатайствует о допросе свидетеля Зарины Кински, - неожиданно раздался голос рыжего адвоката.
-Суд не возражает, - с кислой миной кивнул Джойс.
В зал влетела невысокая молодая женщина. Её ладная фигурка в облегающих фирменных брючках, струящаяся шелковая блузка , яркая косметика и обилие золотых украшений создавали ощущение праздничности, такой странной на этом сборище. Зарина явно намеревалась броситься в объятия подсудимой, но охранник перехватил её по дороге и отвёл на место свидетеля.
-Скажите, свидетельница,- заскрипел Джойс, - к какой религиозной конфессии Вы принадлежите?
-Я родилась в мусульманской семье, но мои родители были далеки от религии. Соблюдали некоторые обычаи, обряды, но никогда не молились и Коран не читали.
-Подсудимая интересовалась вопросами Вашей религии?
-Да , она как-то задавала мне вопросы на божественные темы. Ей было интересно узнать , чем отличается наша вера от её верования.. Только вот я ей мало чего могла ответить. Зато наша третья подруга кореянка Речел Канингем столько ей всего о Будде рассказывала, а Лилиан ей про Христа ! Но Речел сейчас не может в суд приехать, у неё скоро родится ребёнок.
-Скажите , свидетельница, Вас не оскорбляло, что Лилиан носит подвеску с изображением распятого Христа?
А почему это меня должно оскорблять, - ошалело уставилась на судью Зарина, -что же в этом оскорбительного?
-Отвечайте «да» или «нет», -раздражённо кинул судья.
-Нет, конечно, - послушно ответила свидетельница, -Лилиан же мои серьги –полумесяцы не оскорбляли!
-Причём тут серьги?, - прошипела Глория.
-Полумесяц – такой же религиозный символ у мусульман, как у христиан крест, - громко подсказал адвокат.
-Слово представляется свидетелю обвинения , секретарю Колумбанского отделения Общества защиты прав женщин «Унисекс» Сабрине Допкинс. Подсудимая, Вы должны ответить на вопросы мисс Допкинс о том, как в Вашей семье реализуются основы законодательства страны и штата о равноправии полов,–объявил судья.
-Я против того, чтобы представитель непонятной организации, не имеющей соответствующих полномочий, совалась в дела моей семьи, но из уважения к суду постараюсь ответить, - заявила Лилиан.
На место свидетеля торопливо пробиралась низкорослая и плоскогрудая дамочка , одетая в мешковатый мужской костюм, беретик «а-ля Че Гевара» и красный шейный платок. Она откашлялась в костлявый кулачок и, напрягая прокуренный голос, разразилась запальчивой речью   :
-Равноправие женщин и мужчин –основа нашего демократического общества. Лучшие представительницы движения за освобождение женщин не жалеют сил и даже жизни , добиваясь реального гендерного равенства ! Все мы преклоняемся перед подвигом таких героических женщин, как Энн Хатчинсон или Роуз Люксембург . И что же мы видим в этом зале? Подсудимая всем своим поведением демонстрирует пренебрежение к основным идеалам нашего современного общества , оскорбляет память этих замечательных женщин, павших в борьбе за великое дело и наносит вред благородным усилиям их продолжательниц. Да это же не что иное, как подрыв основ демократии и соучастие в убийстве! Такую женщину необходимо изолировать от цивилизованного общества, лишить гражданства США , родительских прав и отправить в Иран или в Сомали!
Рыженький адвокат весь сжался, тёмные глаза его прищурились, и весь он стал похож на мангуста перед прыжком на самую большую кобру  :
- Защита обращается с ходатайством к суду. Ваша честь, господин судья, уважаемый суд! Свидетельница только что публично нанесла оскорбление обвиняемой, суду и всей государственной системе США. Нелепость и абсурд обвинять мою подзащитную в убийствах женщин, совершённых столетия назад, а равно и в одобрении этих злодеяний. Да моя подзащитная мышь убить не способна! Кстати, свидетель в своей речи , очевидно, имела в виду коммунистку Розу Люксембург, убитую в Германии в начале двадцатого века? Жаль эту женщину, но с демократией у неё были непростые отношения!
Прерогатива суда –назначать обвиняемому то или иное наказание. Свидетель только что выразила сомнение, что суд в состоянии выполнить эту свою задачу, что является оскорблением суда и в соответствии со статьёй …Процессуального гражданского кодекса влечёт за собой штраф до пяти тысяч долларов США. Еще более оскорбительным является заявление о том, что слова и мнения одного лица способны подорвать основы нашей демократии. За свою вековую историю она выдержала куда более суровые и реальные испытания, чем те, что по измышлениям свидетельницы Допкинс, якобы грозят ей со стороны моей подзащитной. Прошу возбудить дело против свидетельницы мисс Добкинс за оскорбление государственной власти и Конституции США.
Феминистка от такой неожиданной перспективы растерялась и замолчала, словно подавившись своим благородным негодованием. На помощь ей поспешила прокурор. Подобно разъярённому носорогу, не видя никого, кроме подсудимой, не замечая смешков и криков «позор!» с обеих сторон зала, ринулась она на Лилиан  :
-Обвиняемая, нам известно, что Вы неоднократно выступали в сетях против гендерного равенства…
-Заявляю протест! –взвился «мангуст», - Прошу не приписывать моей подзащитной то, чего она не совершала!
-Обвиняемая, - Вы против равенства мужчин и женщин? –обратился Джойс к Лилиан. Она энергично помотала головой:
- Вовсе нет. Права у всех должны быть равные.
Подала признаки жизни после адвокатского нокаута защитница женских прав:
-Но ведь в вашей семье только муж реализует себя, как специалист, а Вы выполняете работу уборщицы и кухарки! А ведь и Вы имеете образование и до замужества работали по специальности!
-Когда мы с Дэвидом поженились, я после педагогического колледжа работала воспитателем в интернате для детей-сирот. Когда ждала ребёнка, работу пришлось оставить.
-Что же Вам, а не мужу? – язвительно заметила феминистка, -не от того ли, что мужчине не престижно сидеть с ребёнком, а Вы во всём готовы подчиняться своему господину?
-Мы рассматривали этот вариант, -ответила Лилиан почти дружелюбно,- но его заработок в несколько раз выше моего, он работает инженером в фирме, производящей кухонную утварь, имеет много изобретений.
-А женщины не способны на такую работу, Вы считаете?
-По крайней мере, в фирме мужа таких специалисток нет.
-То есть, Вы хотите сказать, что мужчины способнее женщин?
-Вовсе нет, у каждого свои таланты и наклонности. У мужа не хватает терпения заниматься с малышами, а я не способна помочь детям готовить уроки по математике и физике.
-То есть, Ваш муж не хочет помогать Вам в любом семейном деле? - не унималась феминистка, на что потерявшая терпение миссис Гарднер ей ответила  :
-Не только не хочет, но и не может, например, выносить и родить ребёнка!
Ей ответили смехом уже обе стороны зала. Судебное заседание двигалось явно не в намеченную сторону, и Джойс подумал , что пора уже подключать тяжёлую артиллерию. Словно услышав его мысли, в бой снова ринулась прокурор. Расправив могучие бойцовские плечи, она набросилась на подсудимую:
-Значит , вот как вы считаете, мужчинам это не под силу? Ну, это ещё видно будет, медицина на месте не стоит.
-Зачем же им так мучиться, бедным, если женщинам это природой дано, - улыбнулась Лилиан, ещё не чувствуя опасности.
-А признаёте ли Вы, что ваши дети называют вас с мужем «папа» и «мама», а не «родитель №1» и «родитель№2», а это нарушение прав однополых семей, которые могут оскорбиться?
-Не знала, что быть отцом и матерью оскорбительно! - пожала плечами Лилиан,- а однополых семей в нашем окружении не наблюдается!
-Не потому ли, что вы избегаете общаться с такими, а также лицами нетрадиционной ориентации и трансгендерами?
-Специально не избегаем, просто у нас нет с ними общих интересов.
И тогда прокурорша употребила последнюю попытку загнать в ловушку свою жертву  :
- А как Вы вообще относитесь к таким людям, не похожим на остальных?
Подсудимая ответила совершенно спокойно  :
-Мне жаль тех из них, что из-за гормональных сбоев никак не могут определиться, мужчины они или женщины. А как относиться к тем, кто искажает свою природу в погоне за удовольствиями или рекламой –написано в этой книге, -и она показала на Библию, безмолвно внимавшую странному суду.
Бывшая тюремщица уставилась на Лилиан налившимися кровью глазками. Адвокат подсудимой вежливо объяснил , щегольнув своими познаниями  :
-Книга Бытия, история Содома и Гоморры.
Нападавшая в тяжёлом недоумении опустилась в своё кресло и молчала до самой своей обвинительной речи.
Ей на смену пришла Глория и, ткнув длинным пальцем с кроваво-красным ногтем в сторону Лилиан Гарднер, рявкнула  :
-Подсудимая, признаёте ли Вы себя виновной в том, что демонстрировали перед своей соседкой миссис Харвин Додсон свою фигуру в открытом бикини и ухоженную загорелую кожу, чтобы вызвать у неё чувство неполноценности?
-Не признаю, конечно. Я понятия не имела, что миссис Додсон видит так далеко, когда загорала в собственном саду возле бассейна!
-Ваша честь-, обратился к судье адвокат защиты, в деле имеется экипировка участков № 7 и №10 по улице Скуин-стрит. Из планов следует , что между домами подсудимой и свидетельницы не менее 700 футов расстояния. Могу я спросить миссис Додсон, как ей удалось так подробно разглядеть с такого расстояния свою соседку, да ещё через глухой забор?
Харвин Додсон, пожилая блеклая блондинка с фигурой камбалы на тоненьких и коротких ножках, безуспешно попыталась застегнуть под грудью линялый голубой жакет с погончиками, помявшись, неохотно ответила  :
-Мне видно было это с чердака моего дома в бинокль. Это очень хороший бинокль остался мне от моего покойного Бреда, а он служил шкипером на рыболовном судне.
-То есть, свидетель только что призналась, что доказательства её получены незаконным, и даже преступным путём –вторжением в частную жизнь моей клиентки и её семьи. Мы немедленно подадим иск о возмещении ущерба от нарушения неприкосновенности жилища , доказательства в деле имеются. А ответьте, миссис Додсон, Вы занимаетесь плаванием, бегом, упражняетесь на тренажёрах.
-Нет, - недоуменно пробурчала соседка, а при чём тут спорт?
-При том, что лучше бы Вам заняться уходом за своим телом или, например, танцами, а не лазать по чердакам и с завистью подглядывать за соседкой! – неожиданно для себя с раздражением бросил Джойс.
Возмущённый стук судейского молотка долго не мог заглушить дружный смех в зале.
Глория , хищно прищурив и без того узкие зелёные глазки, пристально вглядываясь в подсудимую. В голове у помощницы судьи лихорадочно скакали мысли о том, как бы ещё уязвить Лилиан. Не придумав ничего нового, она снова стала цепляться к внешности своей жертвы  :
-Подсудимая, вы со своим адвокатом напрасно превращаете в шутку те чувства, которые вызываете у окружающих своей внешностью и манерами!
-Да, да, - оживилась притихшая было вдова Додсон, - Вы бы видели, какие у неё волосы!
-Свидетельница, - не перебивайте судью, -осадила её Глория,- что Вы на это скажете, подсудимая? Покажите суду, что там Вы прячете под платком!
Миссис Гарднер пожала плечами  :
-Я не могу своей внешностью угодить сразу всем . Сосед мистер Пауэр говорит, например, что от одного моего вида у него поднимается настроение. Не остричь же мне волосы ради соседки Додсон, мой муж мне этого ни за что не простит, - и она лёгким жестом сбросила с головы косынку.
Луч солнца , будто ожидая этих слов, пробился в мозаичное окно в самом верху старинного здания суда, зажег золотом и радужными бликами упавшие ниже пояса волнистые волосы Лилиан , белую кожу и редкие веснушки на тонком носу.
Зал восхищенно взревел, заклятые враги вскакивали со своих мест , поднимали вверх растопыренные буквой «v» пальцы и топали ногами. Прибежавшим с улицы полицейским пришлось потратить немало времени, чтобы навести порядок.
Заседание продолжалось. В своей речи прокурор снова бубнила аргументы, уже разбитые в пух и прах в судебном заседании, но её уже никто не слушал.
Адвокат вдовы Додсон, отвернув лицо от судейских так, что глаза, казалось, упёрлись в его собственную спину, передал Джойсу заявление клиентки об отказе от своих претензий.
Оправдательный приговор судьи потонул в аплодисментах и криках «браво».
Потом Джойс поднялся на балкон и, отодвинув штору, с неодобрением наблюдал, как под восторженный рёв толпы Лилиан пробирается к машине, а адвокат держа, как щит, большую кожаную папку, защищает её от репортёров , словно от назойливых москитов.
От этого занятия его отвлёк звонок дочери  :
-Поздравляю, родитель №2 ! О тебе уже вопят во всех теленовостях, называют Аттикусом двадцать первого века (Аттикус Финч, герой повести Харпер Ли «Убить пересмешника», адвокат, самоотверженно защищавший чернокожего от несправедливого обвинения в убийстве).
-Вот уж чья слава меня меньше всего привлекает! – вздохнул судья. Боюсь, не помешала бы она твоей карьере!
-Не переживай, может, и наоборот. Ещё посмотрим, как распределятся места в сенате штата после следующих выборов. Пока, мой герой!
Судья уже почти расслабился, когда почувствовал, как по его лицу скользнул обжигающий, словно серная кислота, взгляд высокого гостя, крючковатый нос которого все ещё грозно маячил между бархатных штор ложи для ВИР-гостей.
-Да, прецедент получился совсем не тот, что ожидал сенатор, пока не тот –зябко поёжился Джойс.
P.S. Через полгода Глория была избрана мэром одного из крупных городов штата Колумбана. Хороший был город, один из самых спокойных в округе.

Н.Новгород Апрель 2021.