Лето за городом

Лето за городом.

Приехала к детям и дедушке с бабушкой на дачу я в этот раз уже не на два, а целых три дня. Времени много, так что разгуляться и развернуться было где, когда, с кем и насколько. Это и дачей-то назвать сложно — огроменный такой себе коттедж в три этажа, участок 30 соток, на нем 30-40 сосен — прям прибалтийский курорт, не меньше, только на Урале, в самом сердце средней протяженности этого нашего древнего хребта. Внутреннее убранство дома, двора и сада тоже сверх всяческих похвал — раньше тут жил какой-то директор какого-то комбината, а два года назад, видимо, устав от тяжких земельных трудов, продал имение моему брату. Видно было, что люди живут для себя, стараются изо всех сил...

Прибыла я в десятом часу вечера, чуть уставшая после междугородного автобуса и доставки машиной до места. Быстро попили чаю, и уже полу-прозрачные, почти засыпающие дети, маячащие в проеме двери на веранду зазывали меня туда, качаясь своими молочными тенями, будто на ветру, ложиться спать-ночевать. «А зубы вы уже чистили?»

Перед тем, на крыльце, при нашей встрече Ника расплакалась, что ей было страшно спать на веранде. «Наверное, непривычно больше, чем страшно», - поправила, обнимая её, я. Но вспомнив минувшие события этого лета, как-то осеклась. Может, действительно, им там немного не по себе и жутковато? Легли, кто-то впрямь всю ночь шуршал, жужжал и бился в стекла своими трепещущими крыльями, врезаясь в рамы окон. Со страха мне казалось, что это все ближайшие суслики и хорьки поднялись и пошли на меня войной. Иные из них, страшно подумать и сказать кто, какие-то ночные жители, совы и летучие мыши, прям так и вламывались в рамы, вынося и снося на своем пути, мне казалось, всё: пластиковые окна, анти-москитные сетки, двери — по крайней мере, бвло страшно, как бы не снесли… Поломился пару раз кто-то ещё, ударился о стекло, и мне этого хватило, чтоб так и не заснуть всю ночь нормальным сном. Лаги на потолке, казалось, ходили ходуном, скрипели и хрустели своими деревянными телесами. Вокруг темно — веранда и дом освещены фонарем со двора. Направленный на тебя прожектор света при вставании с постели озаряет с головы до ног...

Утром проснувшись рано, где-то в 5-6 утра, на рассвете, пошла до уборной, потом вернулась, легла в раздумьях обратно, что это было вообще такое ночью? Через час, посидев в телефоне, заснула опять, а с подъемом младшей встала и я. В восемь мы обе с ней уже на ногах — идем готовить завтрак, - Ника до поднятия Сони, включающей телевизор, пока в телефоне. Каша, бутерброды, что-то ещё из съестного. В прошлый раз привозила им лесных ягод, сейчас уже едим садовую клубнику с малиной. Начинаешь готовить, накрывая на стол, с кружкой кофе наперевес. Завариваешь чай, - не все пьют кофе с утра, как я.

После завтрака начинается наша кипучая всеобъемлющая деятельность — вчерашний дождь с грозой не дал искупаться в бассейне, и температура воды там опустилась до критической отметки в 27°С о, боже! — мы-то купаемся при 28-30°С! Но в новых купальниках не страшно! «Ой, что-то у тебя губы посинели», - говорит мне старшая, и мы все вместе вылезаем наружу греться. После 40°С воздуха под крышей бассейна обратно заходить, погружаться в 28°С нелегко, но терпимо, и целый дообеденный час мы проводим в воде, давно не видевшись, близко и вплотную вместе, недолго набывшись в предыдущий раз.

После обеда — на луг, ловить бабочек с кузнечиками и стрекозами. Бабушке на сей раз уже огород — полоть что и где заблагорассудится, в каких и как угодно позах. А потом еще и пол в доме мыть — потрудившись на славу, топим вечером баню. Я с детьми все дни напролет, то на лугу, то у речки, в бассейне или во дворе на детской площадке или лужайке, то идём в магазин. Возвращаемся с лугов с пластиковой коробкой улова бабочек, стрекоз, кузнечиков и разной другой, доступной нам живности, и довольные выпускаем их на террасу. И тут мне дети сознаются, что, оказывается, ночью одна голубая стрекозка так и осталась с вечера ночевать с нами, на террасе, не выпущенной — так вот, кто мешал мне биением своих крыльев и жужжанием всю ночь!

К вечеру заболела голова — возможно, с приезда перенапряглась, да ещё перенервничала из-за мамы, бабушки детей, без остановки работающей сперва в огороде, а потом и дома. И я помочь-то не могу — вся с детьми, давно не виделись. Поэтому безвозвратная мигрень атаковала и прошла только на следующий день, хотя и была баня, которая, вроде как, должна была отпутить, но… Среди ночи вдруг что-то подняло своей неведомой силой. Страшнее всего было вставать в свете фонаря — везде в огороде под каждым смородиновым кустом мерещились нападающие на меня отовсюду враги - надо потом как-то лечь незаметнее, укрыться и тихо, недвижно, не шелохнувшись, спать дальше.

Следующий день, суббота, был самым расслабленным и развяленным из всех за время моего пребывания там. Неторопливый и неспешный, будто течение тихой реки, тёплый и нежный, мягкий июльский. Такой, когда без последствий можно просто лежать и млеть, никуда и ни за чем не торопясь, не спеша, ни о чем не думая и не заботясь, не переживая. Уже с утра всем объявила, что посижу-посозерцаю сегодня весь день окружающее, порефлексирую и порелаксирую, послушаю пение птиц, полюбуюсь природой, понаслаждаюсь теплой погодой.
Две горлицы, будто услышав и распознав этот мой внутренний призыв к общению с природой, всем живым, спустились и слетели к нам с Никой с сосен, лишь только мы вышли погулять во дворе и поиграть в песочнице и на качелях. Птицы будто заглядывали нам в лицо, спрашивая о чём-то. Мы стали думать, что бы им такого надо. Они же, возможно, тянулись лишь к ребенку, моей дочке, оставшись и в этот год без птенцов, им, вероятно, хотелось общения и участия, они были готовы проявить всю свою теплоту и заботу, внимание хотя бы нашим детям, если не своим — именно к детям они слетали и садились ближе. Тоскуя без своих малышей и довольствуясь хотя бы нашими, человеческими.

Мы с Никой побежали за водой, им на край беседки, там в углублениях раньше пили белки — может, и они хотят воды? Мы бросились наполнять игрушечные сковородки и кастрюльки водой. Поставили на крышу, но они не пили. «Тогда пойдем, проверим, есть ли вода в бочках для полива, откуда же им пить?» - предложила я дочке. И горлицы полетели за нами. Пока мы ходили до огорода, они устроились в ветвях ивы, где их ещё ближе и удобнее было видеть, разглядеть. Горлица поближе, её самец чуть дальше, наблюдая за нами и будто не прекращая обащться. На мой вопрос «где же вы пьете?» горлица, будто поняв, о чем мы, вспорхнула и полетела к маленькому прудику. Там, важно походив по покрытию, она спустилась вниз к воде и чинно попила, будто показывая, выказывая и говоря нам, - да вот же, где мы пьем!

Ещё в этот день и на следующий нас ждало общение с природой. Так, вечером с Соней, уложив Нику, вышли к грядкам, где нашли маленького жабенка, а на следующий день с утра пораньше пошли на речку и увидели там выдру, не очень-то довольную нашему приходу — она проплыла вдоль и обратно по ручью, словно говоря, что вы тут делаете? Высоко в небе кричали пролетающие дикие утки и гуси, в траве и над водой стрекотали и щебетали кузнечики и стрекозы.

Каждый день после обеда купание в нагретой воде бассейна и полдник на траве. Готовили плов на огне, накрыли завтраки-обеды, не только полдники и ужин на открытом воздухе. Пикниковое настроение продолжалось все дни пребывания напролет, способствуя наилучшему отдыху, расслаблению и летнему настроению. Дни и время расставаний не хранятся в памяти долго, помнишь только лучшие моенты: липу, на которую забирался за цветом, ветки березы для веника в баню, малину и ягоды садовой клубники и земляники, детеныша крота или землеройки в малиннике, мерно проползающего своей переливающейся черной шкуркой. Как сиганула от него с криками о помощи и сверкающими босыми пятками, обуться в тапочки. Игры и забавы детей с насекомыми на террасе, с дедом, со мной, их азарт ловли сачками, как сама машешь, когда оголтелая поймаешь и кричишь «есть, поймала!» Как ели сладкий и вкусный зеленый горошек, рвали зелень, пили травяной чай и квас в бане.