Probatum est, или По милости Епископа Майнцского. (2)

Рассказ II
Другой Альбрехт

1502 год.
Весь день лил дождь. Никто из учеников, включая и Иоганна, носа на улицу не выказывал. И сказать, что все без исключения удивились, услышав стук в дверь - не сказать ничего.

На улице, до нитки промокший, стоял мальчишка лет тринадцати, судорожно сжимая довольно длинную по сравнению с ним (хоть и довольно высоким) шпагу. Вид у паренька был жалкий, и ни у кого не возникло мысли его не впустить. Нежданный гость уже начал отогреваться, но так и не выпустил из рук шпагу, и тогда Иоганн заметил на оружии гравировку: "Цвейг".
- Этот Цвейг - твой господин или что-то вроде того?
-Нет. Меня зовут Альбрехт Цвейг, я младший сын графа. И я, если честно, дернул из дома, - ответил мальчик ничуть не заносчиво, спокойно восприняв обращение к себе на "ты".

Иоганн чуть не закашлялся: ещё один Альбрехт! Хотя этот, кажется , был похож на вменяемого человека, в отличии от своих малоприятных тёзок.

-Только если кто спросит, не говорите, что я здесь был! И хозяину вашему тоже скажите, чтобы ни слова, - звенящим шёпотом продолжил мальчишка, и , осмотревшись, добавил,- вам за это никто не заплатит. Ни я, ни если вдруг вы проболтаетесь: мы расплачиваемся словом рыцаря, - тут он усмехнулся, так что стало ясно, что всерьез он эту плату и сам не воспринимает, - это верный способ, если денег нет. Или платить не хочется. Точнее у меня денег почти нет, а те, которые здесь наверняка будут,- Альбрехт сделал неуклюжую попытку спрятать голову в плечи, как будто и думать об этом ему было неприятно, - те ещё жмоты.

Тут от прежнего его жалкого вида не осталось ни следа. Альбрехт выпрямился во весь свой немаленький рост и осмотрелся. Все напряглись, и Иоганн понял почему: рисунок! Они минут десять назад "оживили" петуха, нарисованного предварительно углём на стене, а отменить волшебство пока никто не удосужился, и птица разгуливала где только можно было, на живую, понтяное дело, ни капли не походя. О дальнейшем можно было только догадываться, ведь читать чужие мысли никто пока что не умел. Но всё более чем обошлось: Альбрехт не со страхом, а с интересом смотрел на живой рисунок, будто бы всегда думал, что когда-нибудь увидит что-то подобное, и через секунду сказал то, чего от него не то что бы ожидали:
- Хочу уметь так же.
- И так бы пришлось,-заверил его Иоганн, - после того, как нам Учитель устроит взбучку, за то, что ты это увидел и вообще здесь находишься ты должен будешь стать одним из нас.
- Почему должен? - по тону мальчишки видно было, что он рад, но удивлён.
- Именно из-за того, что ты стал причиной нашего наказания. Все, кто точно знает, кто мы, должны здесь остаться. Не спрашивай - правила такие.

Всё ещё 1502 год, через несколько дней.
Альбрехт безмолвно сидел и смотрел на лежащую пред ним еловую шишку, как будто это и не шишка была, а что-то вовсе неизведанное и непостижимое для человеческого разума.

Иоганн чуть не рассмеялся, но решил просто спросить, в чём тут дело.
- Я слышал, что можно те же шишки превратить в деньги. Вот только слабо это себе представляю. Но почему-то больно уж хочется иметь пару таких монет.

Иоганн усмехнулся, взял в руки шишку и, думая, как бы ему не опозориться. если сразу не получится превращение. Но, так или иначе, вскоре на месте шишки оказалась монета.
-А теперь скажи, что ты видишь.
-Геллер, - ответил, не понимая ничего, Альбрехт.
- Отлично, значит, всё прошло так, как надо. А что, как ты думаешь, вижу я?
- Геллер?
- Я вижу простую еловую шишку. Главное - убедить другого в том, что это монета, а если ты сам будешь её видеть, обманешь себя и попадёшься в свою же ловушку. Это, поверь мне, никому не нужно. С чем бы, чёрт побери, сравнить... помеченные карты, что ли?.. Ты понял?
- Да, не маленький. Что касается карт, то я и сам могу их для себя неплохо пометить, Ян.
- Ян?
Ты не похож на человека, которого бы называли Иоганном или Йоханнесом. А назвать тебя Яном - значит описать лучше всяких других слов.