История одной фотографии

Это фото - «среди императоров» многим нравится, но редко кто задает вопрос
– А что, парень, ты там делаешь в колонии?

А дело было в субботу.
По субботам у нас баня.
Баня и на большой земле событие, а в Антарктиде – праздник тела и души!

Время года было самое дохлое – вторая половина зимовки. Каждый день сплошные ураганы, дом трясет как вагон поезда.
Вот-вот снесет в океан.
Сон плохой.
Витамины - ек.
Ногти мягкие как бумага, кальций организм куда-то пристроил, где поважнее.
Кости тоже эластичные – хоть на шпагат садись.
Слабость во всем теле стариковская у всех и желания такие же – полежать, подремать и не тронь меня.
Потому и на камбузе повара стали халтурить. Завтрак – манная каша, чай, масло, хлеб.
Банку ветчины «тело вьетнамца» откроют и не видно людей в «белых халатах» - спать ушли.

На станции тихо.
Механиков не слышно, который день – ушли колонной в 15 машин в санно-гусеничный поход на «Восток».
Топливо, провиант повезли.

Утром наша радиолокационная станция отшумела – радиозонд выпустили, наблюдали ураганный профиль ветра и температуры, закодировали информацию, отправили в мировой центр погоды.
Можно теперь опять в тряпки закутаться, а можно на камбуз позавтракать сползать.
Ветер 35 метров в секунду.
Мощь урагана падает. Можно в баню ползти, ветер боковой упал до 20-25 м/сек.

Лениво ползти 710 метров до бани, но день субботний.
- Антарктическую баню пропустить никак нельзя – говорит Леонид-аэролог - всю жизнь потом жалеть будешь.
И потом очень вероятно мы с тобой одни мыться будем. Можем с водой не экономить.
Убедил. Решаемся идти с напарником.

В бане мы действительно мылись вдвоем.
В парилке больше +100 градусов. Воды вдоволь.
И была у Леонида в бане причуда – после парилки выскочить на мороз, постоять несколько секунд,
показать Антарктиде кукиш - вот на выкуси!
Не возьмешь! А потом опять в парилку.

Я в это время с грустью рассматривал в зеркало свое тело – искал причину своей слабости.
Баня даже не бодрит. Устал мылиться.
- Ты и раньше был не атлет, а сейчас просто «суповой набор», кожа и кости – отметил внутренний голос.
Одряхление полное и зарядку делать нельзя – не та пища.

Возвращается с мороза Леня.
Стучит зубами, тащит меня в парилку, говорит, есть идея.

ИДЕЯ

- Давай сходим к пингвинам за бортом полный штиль! Солнце слепит! – говорит Леонид.
Ураган был. Пингвины, бывалые полярники говорят, яйца теряют в ураган.
Мы эти яйца найдем, подберем, растопим.
Из скорлупок сделаем сувениры.
Я такой сувенир однажды видел. На полу глобусе Южного полушария огромное яйцо императорского пингвина – представляешь?

- Легко могу представить – ответил я – это надо же после бани надеть на себя 15 кг одежды.
Топать семь с половиной километров до колонии в темных очках и поролоновой маске, а потом с авоськой с яйцами - а это шесть килограмм – топать обратно и уже против ветра, который точно к обеду опять начнется. И где мы саночки возьмем?
- Какие еще саночки, Боря? – спросил Леонид.
- Леня, посмотри на меня. Ты уверен, что без саночек этот «суповой набор» с яйцами ты доставишь обратно?! – спросил я.
- Ты не так плох, паря. Ты еще не проникся идеей. Ты же обещал помочь врачам – сделать на станции событие!

СОБЫТИЕ.

Да, одна из каких-то бестолковых методик, которыми нагрузили наших врачей – сделать на станции в дохлое время ИНФОРМАЦИОННОЕ СОБЫТИЕ и зафиксировать время, спустя которое, проявятся достоверные поведенческие отклики на него среди зимующего состава.

Придумать какое-нибудь событие и охватить им полярников, которые валятся от усталости и даже камбуз посещать перестали, оказалось непросто.

И тут мне в голову пришла идея, как сделать информационное событие на станции.
Я подскочил как на пружинах. Решено - идем в колонию к императорским пингвинам.
Идем из бани домой, берем фотоаппарат, шоколад, спирт, ракеты, заходим на камбуз, заправляемся кашей, расписываемся в журнале, куда и с кем ушли, когда вернемся и вперед в гости к пингвинам.

Самое удивительное - полярную усталость как рукой смахнуло на несколько часов.
- Чего удивляться?! Хорошая идея может снять усталость с целой нации - буркнул внутренний голос.

В КОЛОНИИ.

Как было среди «императоров» в колонии Вы знаете - я об этом писал под аналогичной фотографией.
Не писал, что было дальше. А было так.

ИНФОРМАЦИОННОЕ СОБЫТИЕ.

Из колонии мы вернулись благополучно. Только после похода я выпил не менее трех литров компота.
- Ты пьешь как лошадь Барона Мюнхгаузена – остановись, шепнул внутренний голос.

Мы растопили пингвиньи яйца. Взвесили их. 900 – 1200 грамм.
Просверлили снизу яйца отверстие диаметром 2 мм.
Вставили в отверстие шприц.
Вдули туда воздух и так откачали содержимое яйца.

По вкусу яйцо оказалось типично куриное и даже без запаха рыбы.
Из одного яйца мы сделали яичницу и скормили ее механику-дизелисту, который опоздал к обеду.
Он с аппетитом умял всю(!) яичницу и сказал – вот это я понимаю, съел одно яйцо и сыт.

Я перечитал методику анализа откликов на событие и понял, что сделал все не так.
Требовались фиксировать поведенческие отклики полярников, которые можно с уверенностью отнести к событию,
но сам полярник не мог бы вспомнить, что побудило его к тому или иному поведению.

Одно яйцо я запорол. Это немного огорчило меня, но я уже знал, что надо делать.

Оставшиеся содержимое яиц императорских пингвинов мы смешали с двумя банками сгущенки.
Вышли с кастрюлей на мороз и дрелью быстро взбили их в новое блюдо – императорское мороженное.

Получилось двадцать небольших порций.
Мы разлили с Леонидом их в граненые стаканы.

По локальной трансляции сделали всем полярникам объявление – приходите на ужин.
В меню «Императорское мороженное», всего двадцать порций.
Где Вы еще сможете попробовать такое мороженное?

На ужин в ураган почти не ходили, а тут притащились даже с дома «Геофизиков».
Мороженное попробовали и разошлись. Общее мнение - типичный пломбир.

Я стал с нетерпение ждать откликов. Откликов не было и день, и два, и три...
Угнетающие ураганы, стали, словно, сильнее. Им не было конца.
Станция продолжала жить в полу дреме. Я уже перестал ждать отклики.

ОТКЛИК.

Прошло две недели.
Неожиданно младший поваренок спек изумительные булочки с изюмом.
Маленькие, румяные, блестящие, мягкие, с запахом ванили и корицы. И много!
Их ели и в завтрак, и в обед, и набивали ими карманы.

Я уже возвращался домой из кают-компании, когда меня озарило - это же отклик!
Надо расспросить поваренка, что побудило его спечь булочки?
Может быть, его попросил начальник станции?! – тогда надо бежать к начальнику и расспрашивать его – что побудило его попросить поваренка.
Поведенческий отклик не должен сохранить в памяти причину – так требовала методика.

ПОВАРЕНОК.

Я вернулся в кают-компанию.
Поваренок спать, еще не ушел.
Стоял, прислонившись к стене и, казалось, равнодушно смотрел, как пожираются его булочки.

- Володя, отчего ты спек булочки? – ласково спросил я поваренка.
- «А так…» - он сделал глубокий вдох, чтобы сказать больше – «от нех#й делать» – выдохнул он.

Я ликовал - поймал отклик!

Кто-то объелся булочками и не лег спать – пошел в гости.
Кто-то занялся чеканкой.
Кто-то пошел жаловаться начальнику на чеканщика, мол, не дает спать.
Подняли коменданта здания уладить конфликт.
Развернулась дискуссия - можно ли чеканить днем, если всем спать охота или нельзя?!
Вся обсерватория проснулась и уже не впадала в дрему.
А вскоре вернулся и санно-гусеничный поезд с "Востока" - это событие и вовсе всех разбудило, и время, казалось, пошло быстрее.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«Пусти хлеб по реке, и он вернется к тебе с маслом» – вспомнил я немецкую пословицу.
- И раньше чем через две недели масла не жди – добавил уныло мой внутренний голос.