Блуждаюший артефакт. Историческая фантасмагория.

Владимир Забабашкин
Блуждающий артефакт
Историческая фантасмагория.

«Разглядеть, что истинно, что ложно,
Может только беспристрастный суд.
Осторожно с прошлым, осторожно,
Не разбейте глиняный сосуд».
(Владимир Высоцкий)

Пролог

Отец Александр шел вдоль бетонного забора, огораживающего новостройку, помахивая объемистым портфелем. Из-за забора виднелись каркасы домов, напоминающих редкозубую челюсть, над которыми повисло заходящее солнце. Стоял теплый апрельский вечер, снег уже растаял, почва подсохла, поэтому священник шел не по узкой асфальтовой дороге, окаймляющей стройплощадку, а по обочине рядом с изгородью, с удовольствием давя подошвами подсохшие комки грязи.
Стройка сожрала большую часть парка культуры и отдыха, игнорируя протесты рассерженных горожан, но кое-что осталось в виде отдельных островков растительности с набухающими почками. Сохранились и остатки прогулочных дорожек с садовыми скамейками. У отца Александра возникло острое желание присесть на одну из них, чтобы поразмышлять в одиночестве о вечном, но времени на это не было, предстояла серьезная работа - соборование тяжелобольного человека, осознавшего свою близкую кончину.
«Эх, грехи наши тяжкие и смертные!», - подумал священник, взглянул на часы и убыстрил шаг, бросив мимолетный взгляд на удлиняющиеся тени.
Саша никогда не отрицал наличие Создателя, не взирая на тотальный атеизм в комсомольской среде, хотя и считал себя материалистом.
«Но ведь все это материальное кто-то создал? Космические тела вращаются по правильным орбитам, планеты имеют форму шара, именно шара, а не блина, звезды рождаются и умирают, проходя вереницу осмысленных метаморфоз… И все само собой!? Вся логичность и целесообразность этого мира, живущего по определенным законам, была запрограммирована каким-то супервзрывом, происшедшим биллионы лет назад?».
Когда на уроке астрономии учитель рассказывал о возникновении Вселенной, про супервзрыв, Саша задал простейший вопрос:
- А кто взорвал-то?
Учитель что-то промямлил неубедительное, и перестал реагировать на Сашу, когда он тянул руку. Саше показалось, что наставник сам не очень верит в то, о чем рассказывает.
Уже учась на историческом факультете, Саша окончательно поверил в Создателя, в Христа, впитал в себя силу христианской морали, пренебрегая мифологической оболочкой в священных книгах. На старших курсах он увлекся историей раннего христианства и проникновения его на территорию Руси. Пытаясь докопаться до самой сути, Саша, кроме рекомендованной литературы, читал всякие апокрифы, исторические материалы, не признанные мировой наукой, сравнивал, сопоставлял и делал собственные выводы.
В одном из апокрифичеких текстов он нашел упоминание о некоем Ордене Власти, который, якобы, привезла с собой Софья Палеолог, реликте, появившегося где- то в глубине веков и дающего мистическую силу его обладателю, силу влиять на ход истории.
«Мистика мистикой, но артефакт, похоже, реальный. Даже есть его описание. А где он сейчас и у кого находился до Софьи?».
После окончания института, он пытался найти работу, которая не мешала бы, а напротив, способствовала его историческим изысканиям, но ему, кроме учителя старших классов в подмосковной школе, ничего не предлагали. Тогда он ушел в монастырь и стал послушником. Настоятель, разглядев в нем, искру Божью, нисколько не мешал его увлечению историей христианства, а даже поощрял, освобождая его от излишних монастырских обязанностей. При этом иеромонах не настаивал на постриге, и, видя, что послушник обладает ораторским искусством и обширными знаниями, решил использовать его не в монастыре, а в миру, в качестве проповедника, несущего свет в заблудшие, темные души. Закончив семинарию, Саша начал проповедовать.
Александр являлся историком по призванию, не сильно доверял устоявшимся авторитетам от науки, до всего пытался докопаться сам, «чтобы познать истину, которая непознаваема», как он сам над собой подшучивал. История Ордена Власти его заинтересовала всерьез: он изучал церковные архивы, пропадал в музеях, искал следы артефакта в интернете, но информация была скудной, обрывочной и противоречивой.
На одном из заседаний смешанной международной комиссии по богословскому диалогу, где встречались представители различных христианских конфессий, он познакомился со священником из Ватикана по имени Джулио. Они общались на латыни и сразу друг другу понравились. Джулио служил при папской библиотеке, и Александр напросился к нему в гости, чтобы иметь доступ к древним документам. Официально получить подобный доступ было крайне затруднительно, но Джулио пообещал просвещать своего нового друга неофициальным путем.
В Рим отец Александр поехал как частное лицо. Настоятель не возражал, уяснив полезность подобной командировки и, даже, субсидировал поездку. Джулио не обманул и какими-то запутанными тараканьими тропами, смазав, кого надо, добился, чтобы его друга пускали в библиотеку. И тут Александра накрыло море информации, океан информации, в котором он едва не утонул, но постепенно, пунктирно, он отследил путь Ордена Власти по историческим ухабам и убедился, что это вовсе не мистика, не миф, а реальная сила, способная изменять исторические парадигмы. Множество косвенных доказательств подтверждало эту данность, а прямые… а прямые доказательства можно было получить, лишь став обладателем данного артефакта.
Отец Александр начал писать трактат об Ордене Власти, но, понимая, что подобную историческую версию, более похожую на сказку, вряд ли опубликуют в серьезных научных изданиях, решил излагать события не сухими научными сентенциями, а в популярной форме, более тяготеющей к приключенческим романам, в надежде, что этим необычным и, отчасти, скандальным текстом заинтересуется какой-либо издательство и обнародует… хотя бы частично… может быть… когда-нибудь. К Интернету он относился весьма скептически, используя сеть лишь как источник информации и средство коммуникации.
Но случилось непредвиденное: информация о трактате каким-то образом утекла в прессу, и на сайте некоей «желтой» газетенки появилась статейка под названием «Конструируем историю», где острый на язык журналист выдвинул теорию, мол, диалектика и эволюция это все научный блеф, а течением истории управляют и для этого существует инструмент под названием Орден Власти. Отцу Александру стали приходить кучи писем с различными предложениями, в том числе субсидировать розыски ценного артефакта.
Об этом и размышлял священник, следуя по тропе, зажатой между новостройкой и остатками парка. Внезапно он споткнулся, наступив на развязавшийся шнурок от ботинка и, увидев очередную скамейку, присел, чтобы привести в порядок обувь, при этом еще раз взглянув на часы.
«Несколько минут ничего не решают. А может быть, и вправду организовать поиски Ордена – ведь наметки есть? Люди помощь и деньги предлагают. Но кто эти люди? Кругом подлость и обман, гордыня, тщеславие... А вдруг артефакт попадет в чьи-нибудь грязные и бесстыжие руки...».
Внезапно священник почувствовал, что он не один, и обернулся: рядом с ним на скамейке умостился некий субъект необычной внешности. «Как тихо он подошел, прямо подкрался!». Это был мужчина средних лет, в коротком кремовом плаще, при галстуке и при шляпе. И шляпа выглядела как-то странно: не котелок, не сомбреро, а какой-то поварской колпак с обвившими полями. Из под шляпы вихрились рыжие, давно не мытые космы. Мужчина улыбнулся, демонстрируя желтые, кривые зубы.
«Прямо Азазелло!, - подумал отец Александр, вспомнив героя булгаковского романа.
Повисла тягучая пауза. Внезапно, из за ближайших деревьев выпорхнула стая кричащих галок и, свернувшись в спираль, пропала за горизонтом. День угасал, потянуло вечерней сыростью.
- У Вас есть ко мне вопросы? – священник взглянул на незнакомца, попытался поймать его зрачки и не смог – взгляд незваного визави витал где-то в облаках.
- Непременно, отец Александр! – воскликнул незнакомец, весело вздернулся и уставился на соседа по скамейке. – Я хочу собороваться и непременно у Вас. Вы мне поможете?
Священника удивила неожиданная просьба, изложенная не вовремя и не в неподходящем месте.
- Наверное… помогу. – Он не имел право отказывать пастве в свершении таинств. – Вас мучают недуги? Духовные или телесные?
- Скорее, я хочу отпущение грехов, про которые забыл, и тех, про которые еще не знаю, поскольку их пока не совершал.
- Мы не выдаем индульгенции, православная церковь этим не занимается, - отрезал священник.
- Как знать, как знать… - Незнакомец криво усмехнулся. – Всё течет, всё изменяется…
- А откуда вы меня знаете? – спросил священник.
- Ну что Вы, батюшка! Про Вас в газетах пишут, Вы же «конструктор истории» или, по крайней мере, пытаетесь этим заняться. Но это не для Вас - Вы страдаете избытком совести и руководствуетесь христианской моралью. А это сильно мешает конструкторам.
Священник хотел возразить, но не успел – перед глазами у него что-то мелькнуло, а потом его тело прорезала дикая боль и наступила темнота. Последнее, что он увидел, это татуировку на запястье незнакомца, змею в треугольнике.
На труп священника наткнулся в тот же вечер некий гражданин Прошкин, прогуливающий добермана. Прибывший наряд милиции обнаружил на месте убийства распотрошенный портфель и разбросанные вокруг атрибуты для соборования: крест, Евангелие, епитрахиль, сосуд с елеем, пакет с зернами пшеницы и разбитую икону Спасителя. Кроме того, в сточной канаве был найден топорик для разделки мяса. Вскоре следствие установило, что орудие убийства принадлежало гражданину Арутюнову, который держал ларек по торговле шаурмой, ограбленный днем ранее.
«Странный способ убийства», - подумал милицейский капитан, укладывая топорик в полиэтиленовый пакет. – «Ритуал что ли какой…». Он взглянул на едва проклюнувшиеся на небе звезды и направился к служебной машине.

Борис Сосновский выпивал мало и редко, только в исключительных случаях, когда надо было казаться равным среди пьющих первых и чтобы, не дай Бог, в нем не заподозрили закодированного алкоголика. Но сегодня ему остро захотелось выпить, и не просто выпить, а напиться допьяна. Дело в том, что жизнь его посадила на шпагат, брюки уже трещали, но он никак не мог с этого шпагата соскочить, хотя и многажды раз пытался.
Сосновский сидел в разлапистом кресле на втором этаже особняка, принадлежащего бывшей супруге олигарха. Перед ним на журнальном столике лежала газета с кричащим заголовком на первой полосе: «Вор выиграл аукцион». Он взял газету, прочитал первый абзац и с отвращением отбросил ее в сторону.
«Пишут как дышат, а дышат как пукают. Нет, что-то нервишки у меня разболтались, прямо какое-то растрепанное мочало. Надо успокоиться, расслабиться…».
Сосновский подумал о фотомодели, которая от него намедни сбежала к какому-то продюсеру.
«Все они сучки денег хотят, а принцы с деньгами редко попадаются, поэтому доят тебя, а за любовью бегают к нищим принцам. Хорошо, что еще отсюда не гонит моя бывшая - остатки совести сохранились, не забыла на чьи деньги все это куплено...».
Он окинул взглядом большую залу с высокими потолками, ротондами, узорчатыми капителями и картинами мастеров на стенах, отделанных дорогими сортами дерева.
«Жизнь прошла, а где подарки, как говорил Лева. Да только отравили Леву, прямо на высокопоставленном фуршете. И ничего! Желудком вишь ли слаб оказался – расследовали, понимаешь ли. А кто следующий на очереди? Система утилизирует отработанный материал, тем более, чересчур информированный материал. А я какой материал? Крипто, крипто… Это на российских просторах я был криптовластью, зарабатывающей деньги на всем подряд, контролирующей большую часть экономики и политики. А здесь, в Лондоне? Известный антироссийский пропагандист. И ведь денег ни хрена не платят, а лишь отбирают. Если на их мельницу не будешь нужную воду лить, то ошкурят как кочан капусты, уже ошкурили: постоянно требуют платить взносы в какие-то нелепые фонды, блокируют счета по надуманным причинам, а ведь обслуге и агентуре тоже надо платить, содержать недвижимость. А сколько у меня ее осталось, сколько у меня, вообще, всего осталось? Слезы по сравнению с прошлым. Не надо было сюда все деньги переводить, а забросить куда-нибудь в Китай или в Турцию. Но, поздно, Вася, пить Боржоми – активы мне не дадут отсюда вывести, обозначат их коррупционными и заблокируют. Вот такая суровая британская действительность! Ладно, надо выпить и успокоиться».
Сосновский привстал, намереваясь двинуться к бару, но, на мгновенье застыв, плюхнулся обратно в кресло. «Не одному же пить». Он нажал кнопку на браслете от часов, вызывая телохранителя по имени Петр. Петр находился при Сосновском давно и пользовался доверием.
- Давай по рюмке водки что ли, - предложил олигарх вошедшему телохранителю. – Или даже по стакану. У нас есть стаканы?
- Водка есть, стаканов нет – только фужеры. Что это с Вами, Борис Николаевич? Водку да из стаканов... – Петр слегка опешил. Он привык к эксцентричным выходкам хозяина, но только не касательно к выпивке.
- Ладно, давай из фужеров. Как в комсомольской молодости. И огурцов соленых.
Вскоре на журнальном столике стояло два фужера, наполненных водкой и тарелочка с огурцами. Они молча чокнулись и выпили.
- Я вот чего подумал, Петя, - врастяжку проговорил Сосновский, похрустывая огурцом. - А не пора ли нам домой? Как-то зябко стало в Лондоне, неуютно.
- Это нереально, Борис Николаевич. - Петр вовсе не был тупоголовым качком, а ранее служил в ФСБ и носил майорские погоны, поэтому Сосновский часто советовался с ним по острым вопросам, а порой и следовал этим советам. – Вас бы давно осудили, если бы Вы вовремя не покинули страну, и не важно по какому поводу. А могли и до суда не дожить. А вернетесь, так махом заведут уголовное дело со всеми отягчающими…
- Я и здесь могу не дожить. И без всякого суда, - перебил телохранителя Сосновский. - Для них, сам знаешь для кого, я стал не интересен, превратился в расходный материал. Используют меня напоследок в качестве политического мяса, отравят или какой-нибудь стронций подбросят, а во всем обвинят Россию.
- Так ведь вас в любом случае не выпустят из Британии – слишком много знаете, - возразил Петр и, увидев кивок Сосновского, налил еще по фужеру.
- Все имеет свою цену, иногда высокую, но всегда конкретную, - сказал олигарх. - Уж поверь, я этот постулат на многих проверил – продаются вне зависимости от должности и партийной принадлежности. Попадались, правда, отдельные неподкупные индивиды, но очень редко. А взятку можно дать не обязательно конкретному физическому лицу, а государству. Дать взятку России, да такую, чтобы отказаться не могла. Тогда сами нас отсюда вывезут не битьем, так катаньем, а местные только ушами будут хлопать. Да еще наградят по приезду. Давай, еще по одной.
- И что же это за приз такой!? – изумился Петр. Он знал, что в серьезных делах хозяин слов на ветер не бросает.
- Сейчас узнаешь.
Они опять выпили.
- Не хватит ли, Борис Николаевич? – спросил Петр.
- Хватит, хватит, - отмахнулся Сосновский. – Я уже привел нервы и мозги в порядок. На вот, почитай. – Он кивнул в сторону лежащей на столике газеты. – Про Сотбис.
Петр взял газету и углубился в чтение.

Вор выиграл аукцион.
Из надежных источников в полицейском управлении по борьбе с преступностью нами получена информация, что из хранилища аукциона Сотбис был похищен артефакт, предназначенный для продажи на ближайших торгах. Воры сумели отключить сигнализацию и проникнуть на склад, воспользовавшись уникальным оборудованием.
Но при отходе их засек полицейский патруль, началась перестрелка. Одного из воров смертельно ранили, остальные сумели скрыться вместе с артефактом. Раненый перед смертью назвал имя заказчика. Им оказался один из российских олигархов, проживающий в Лондоне. Именно кто, нам пока не удалось выяснить.
Артефакт называется «Орденом Власти» и, якобы, дает владельцу силу управлять миром. Мы проконсультировались по поводу этого сомнительного культурного наследия со специалистами из Лондонского университета королевы Марии. Ученые сказали, что многочисленные слухи, связанные с магическими свойствами артефакта являются инсинуациями, досужими домыслами несостоявшихся магистров и докторов с карьерными претензиями.
Мы тоже не верим всяческим историческим байкам, но нас насторожил один факт: в соответствии с реестром стартовая цена этого артефакта составляет сто миллионов фунтов. И еще… В хранилище находилось много ценных экспонатов, но воров больше ничего не привлекло.
Мы будем вас держать в курсе расследования этого криминального инцидента.

- Вы верите в эти исторические байки? – спросил Петр, дочитав статью.
- Ты видел стартовую цену? – Сосновский усмехнулся. – И какой же дурак за безделушку, пусть даже историческую, столько выложит?
- Это что-то вроде Священного Грааля… – задумчиво сказал Петр.
- Или вместо Священного Грааля, или сам Священный Грааль. Замутили воду в Темных веках, выдали мнимое за действительное, проложили ложный курс для корабля под фальшивым флагом, а правду скрыли, чтобы тайно пользоваться «Орденом Власти». Все ищут Священный Грааль, а его нет и не было никогда. Мне тут в интернете попалась статья из какой-то русской газетенки. Некий монах написал трактат, где приводятся неопровержимые доказательства силы Ордена. Я с ним связался по Интернету. Отчетливый ученый!
- Вы думаете, что российские власти на это поведутся? – Телохранитель сразу догадался, кто заказал ограбление аукциона.
- Не знаю, поиграемся. Других вариантов я не вижу. – Сосновский на несколько секунд задумался. – Вероятно, что скоро к нам заявятся визитеры.
И заявились, но только не те, кого ожидал встретить Сосновский. Вернее, заявилась.
Буквально через несколько минут зазвенел домофон.
- Какая-то девица, - констатировал Петр, посмотрев в монитор. – Незнакомая, но симпатичная. Впустить?
- Вроде бы я девок не заказывал. Но впусти. Даже интересно.
Через несколько минут Сосновский услышал какую-то возню на нижнем этаже. «Чего это там? Он спустился по лестнице и обомлел: посреди холла в луже крови лежал труп телохранителя, а к нему приближалась стройная, черноволосая девушка, обтянутая кожаным брючным костюмом антрацитового цвета. Она остановилась перед ошалевшим олигархом.
- Верни то, что тебе не принадлежит. – Её темные глаза струились смертельной угрозой.
- Да ты кто такая, сука! – воскликнул опомнившийся Сосновский и бросился на девицу. Ему в лицо ударила струя вонючего газа - это было последним, что он почувствовал в этой жизни.
На следующий день по Лондонским средствам массовой информации пошла гулять скандальная новость под заголовком: «Под лондонским мостом Блэкфрайерс найден труп повесившегося от тоски русского бизнесмена Сосновского», при этом ссылались на аналогичный случай -под этим же мостом в 1982-м году был найден повешенным банкир Ватикана Роберто Кальви
Полиция заказала экспертизу, и на вопрос» мог ли олигарх сам себя повесить», получила ответ «да, мог». В холле особняка, где проживал Сосновский, полицейских смутила лужа крови на полу. Но трупа не нашли и дальнейшее расследование спустили на тормозах. На этом уголовное дело было закрыто.
Но информация вышла на международный уровень, и самоубийство Сосновского начали обсуждать на все лады, приводя абсолютно несовместимые версии произошедшего: Российские СМИ, и не без основания, обвиняли британские спецслужбы, те, в свою очередь представляли случившееся как месть за русофобские высказывании Сосновского, в Европе встрепенулись гомосексуалисты, готовые митинговать по любому поводу, а «Орден Власти» продолжил свой кровавый путь по планете Земля.

Часть первая. Дары волхвов.

Мирский и Друбич

- Твоих древних римов и османов давно пора закопать обратно в раскопки, чтобы нормальных людей не отвлекали от отдыха, - недовольным голосом пробурчала Эвелина, яркая блондинка модельной внешности в не менее ярком купальнике, стыдливо прикрывающем интимные места.
Они сидели на краю бассейна, попивая колу, жених и невеста, Алексей Мирский и Эвелина Стоцкая. Мирский намеревался жениться в четвертый раз на очередной худощавой молодице, причем, с каждым браком разница в возрасте увеличивалась. Сейчас эта разница составляла двадцать лет. Алексей слыл сластолюбцем и эстетом, поэтому его мало волновали умственные способности и достаток очередной супруги, а больше внешняя привлекательность, сексуальность и длина ног. Выбор у него был обширен: Мирский преподавал на историческом факультете университета, где женская половина доминировала, преподавал блестяще, и ему не составляло особого труда соблазнить очередную поклонницу из числа студенток и аспиранток, а из соблазненных он выбирал очередную спутницу жизни. Ну как можно отказать такому мужчине, профессору, с мужественным подбородком и подтянутым животом!? Когда же изначальная влюбленность и постельные восторги иссякали, в очередной жене неожиданно проявлялась куча недостатков, он начинал ей изменять, не особо скрываясь, и, в конце концов, разводился. Детей он не завел, да и не особо стремился – эдакий «чайлд фри» в мужском исполнении.
Эвелина особыми талантами не блистала, в аспирантуру попала по ходатайству какого-то высокопоставленного родственника из Министерства Образования, но зато блондинка, и какие ноги! Такого соблазна Мирский не смог пережить и предложил ей руку и сердце. Оформив научную командировку на месяц в турецкий город Динар, он взял с собой Эвелину, считая, что такая поездка вполне сойдет за предсвадебное путешествие. Но жестоко ошибся: избалованная родительскими деньгами девица за свою недолгую жизнь успела побывать в Греции, в Италии и в той же Турции, но только в Анталье, где пятизвездочный отель, море, веселые аниматоры и всё включено. А тут… захолустный городишко, отель – три звезды, маленький бассейн с водой сомнительной свежести и никаких светских развлечений.
В стародавние времена Динар назывался Келены, а в эллинистическую эпоху был переименован в Апамею Фригийскую. В последнее время оттуда стали поступать интересные находки от строителей и черных гробокопателей, начались археологические раскопки, а вскоре под курганом была обнаружена гробница, сложенная из бревен, покрытых древними росписями с батальными и мифологическими сценами. 479 год до нашей эры – разве можно такое пропустить!?
Мирского с детства влекли прошлые цивилизации, загадочные артефакты, наскальные рисунки и прочие атрибуты древности, а также войны, придворные ритуалы и тайные общества, всякие иллюминаты, розенкрецеры и ассасины. Поэтому он и выбрал профессию историка. Эвелину же это мало интересовало – ей нужно было от жизни всё и сейчас. А история… ну так… не рыбой же на рынке ворочать. Как-то она выдала Алексею эту сентенцию, но он только пожал плечами. Но тут, в Динаре у них начались трения: Мирский бегал по раскопкам, а Эвелина томилась в отеле, периодически плюхаясь в бассейн и съедая очередную порцию мороженого под шампанское в гостиничном кафе. Мирский свозил ее на три дня в Анталью, Эвелина возжелал там остаться, но Алексей уперся, сказал, что сюда не прогуляться вышел, они вернулись в Динар.
- Там же изображены подвиги Геракла. Это нечто! – убеждал Мирский невесту.
- Геракл, Софокл, Пирамидокл, а счастья нет, - язвительно заметила Эвелина. - Тут неподалеку какое-то озеро есть – давай съездим.
В их отношениях наметилась едва заметная трещина. По приезду из командировки свадебные перспективы начали таять, а вскоре и совсем иссякли. Судьба толкнула Мирского в спину и совсем в другую сторону. А началось все в кабинете директора исторического музея, где Мирский возглавлял научный отдел. Шеф вызвал его к себе, они обсудили результаты командировки, а потом Алексею было предложено взять на работу новую сотрудницу, специалиста по древним войнам, холодному оружию и воинским искусствам. Мирский был вовсе не против такого сотрудника, но всегда набирал себе персонал сам, никто и никогда в этот процесс не вмешивался, а тут на тебе!
- Я как-нибудь сам разберусь со своими кадрами, - сказал Мирский, в упор глядя на своего начальника.
- Я вас прекрасно понимаю, - примирительно сказал тот. – Профессиональная гордость руководителя. Но тут особый случай: за нее попросили серьезные люди из серьезного учреждения, да и специалист она хороший, уж поверьте. Да пообщайтесь с ней! Думаю, что Вы останетесь довольны. Кстати, ее зовут Марина Друбич, Марина Прокофьевна, если хотите – это уж как Вам будет угодно.
В последней фразе директора отчетливо просквозила насмешка – он хорошо изучил повадки своих коллег, а уж Мирского, тем более.
Когда Марина зашла в кабинет, Мирский моментально понял, о чем намекал директор. Девушка выглядела восхитительно: стройная фигура танцовщицы, лицо с тонкими, изящными чертами, каштановые волосы, стянутые в две озорные косички, детская припухлость губ и глаза, как полупрозрачный крыжовник. Он просмотрел на острые грудки, задорно выпирающие из шерстяной блузки, представил ее в одних трусиках с обнаженными пряничными лопатками и почувствовал легкий холодок внизу живота.
«Гимнасточка, гимназисточка. Ой ты!».
Ему стало абсолютно наплевать на квалификацию новой сотрудницы в какой бы то ни было области исторической науки.
- Вы уже оформились, Марина Прокофьевна? – спросил он.
- Да, все в порядке, - ответила Друбич.
- Тогда пройдемте в отдел – я вам покажу Ваше рабочее место.
Помещение отдела состояло из кабинета начальника и комнаты для сотрудников. Комната была просторная, с высокими потолками, на столах царил рабочий хаос, хотя полы были чисто подметены – чувствовались хозяйственные женские руки. На спинках стульев висели фрагменты одежды, как мужской, так и женской, но не наблюдалось ни единой души.
- Обеденный перерыв, - пояснил Мирский, предвосхищая вопрос Марины. – Это Ваш стол, это Ваш компьютер - обустраивайтесь. Кстати… - Алексей несколько замялся. – А Вы, Марина, можно без отчества, специалист по воинским искусствам в теории или на практике?
- И там и здесь, - ответила Друбич невозмутимым тоном. – Можно без отчества. Показать? – В ее зеленых глазах просквозила легкая насмешка вместе со скрытой угрозой. Несмотря на кажущуюся хрупкость , тренированное тело девушки источало скрытую пружинистую силу. – Вот это щит ромейской пехоты, - Она указала на щит, висящий возле двери в кабинет начальника отдела, - А вот это клинок ассасина, - Она сняла со стенда с холодным оружием кинжал. - И раз…
Друбич без всякой подготовки, резко метнула нож, который воткнулся в середину щита и мелко задрожал. – И все такое прочее…
- Да вы опасны, мадам! – удивленно воскликнул Мирский.
- Мадмуазель, - поправила его Друбич. – Опасна, но не для всех. Я могу приступить к работе?
- Да, конечно, - сказал Мирский слегка охрипшим голосом. Ему очень хотелось узнать, где учат такой боевой эквилибристике, но он умерил свое любопытство. Марина, видя замешательство, своего начальника, пояснила, не дожидаясь вопросов.
- У меня отец был офицеров спецназа и воспитывал меня как мальчишку. Много чему научил, даже стрелять из пистолета.
- Почему был? – поинтересовался Мирский.
- Он погиб в одной горячей точке. Давайте не будем об этом.
Алексей поручил Марине изучить артефакты и фотографии, привезенные из Динара, и написать научный отчет. Девушка быстро влилась в коллектив отдела, она оказалась контактной и отзывчивой натурой.
Мирский, как записной бабник, пробавлялся с молодицами из университета, но в отделе вел себя строго. Но тут был особый случай. Он влюбился, может быть, первый раз в жизни, поэтому испытывал непривычную робость при общении с Друбич, никак не решался сделать первый шаг к сближению. Наконец, пересилив себя, он пригласил ее в ресторан поужинать. Марина, на удивление, сразу же согласилась. Потом он проводил ее до подъезда, но в гости, попить кофейку, приглашен не был. Мирский так бы и продолжил свои ухаживания с неясной перспективой, но судьба-злодейка начала закручивать такие немыслимые петли, вялая телега жизни полетела со скоростью ракеты, непрерывно подкидывая опасные сюрпризы, что только успевай уворачиваться. Жизнь несправедлива, природа жестока, а боги насмешливы... Где-то Мирский это уже слышал.

В выходные дни Алексей уехал на дачу. Стоял апрель, природа просыпалась, бодрила и подвигала на активные действия. Он решил привести в порядок небольшой сад, который сам вырастил и очень этим гордился, часто повторяя приглашенным гостям.
- Деньги надо зарабатывать головой – руками и дурак сумеет, а вот это… Он разводил руки, как будто хотел заключить в объятия фруктовые деревья, -… это другое, тут ты вершитель, воистину царь природы.
Выпив с дороги кофе и пройдясь по саду, Мирский взялся за обрезку малиновых кустов, и все бы хорошо, но какая-то досадная мелочь не давала ему покоя. Он привык к упорядоченному, расчисленному образу жизни, где все действия были заранее распланированы и доводились до логического конца. В пятницу он читал лекции в университете, потом зашел на кафедру, проконсультировал дипломника, собрался было заехать в музей, но ему позвонила любовница, эдакая дежурная давалка, с которой Алексей периодически сбрасывал сексуальное напряжение, поэтому он направился не домой, а прямо к ней, чтобы с раннего утра отбыть на дачу. Ну и? Он забыл просмотреть электронную почту – Мирский вел обширную переписку, и случалось, что приходилось принимать быстрые и неожиданные решения на основе полученной информации.
«Ладно, пожарных случаев не предвидится, а если и есть, то потерпят до понедельника», - успокаивал он сам себя.
Он не верил в предчувствия. А напрасно.
В понедельник, зайдя в свой кабинет, Мирский включил компьютер и просмотрел почту. Одно из писем его удивило. Писал отец Александр из Андреевского монастыря. Он занимался историей раннего христианства и они периодически дискутировали по ряду аспектов, но не по переписке, а лично, на всяческих мероприятиях.
«Чего это он сподобился?», - удивился Мирский и начал читать текст письма.

Уважаемый коллега.
Уже минуло больше года, как мы последний раз встречались на симпозиуме, а потом спорили до хрипоты в ресторанчике на набережной, обсуждая противоречия в евангелиях от различных апостолов и апокрифических персонажей. Ты знаешь, я не догматик и в своих исследованиях пользуюсь различными источниками, которые могут быть не менее достоверны, чем общепризнанные. Ты, наверное, помнишь про наши противоречия по поводу Четвертого Волхва, Артабана. Я как раз закончил эпизод в своем трактате об его участии в некоторых событиях начала нашей эры, о которых ты вряд ли имеешь представление. Я имею в виду некий артефакт под названием «Орден Власти». Это не просто талисман, якобы, приносящий удачу, а нечто большее – это сила, способная влиять на глобальные события в нашей истории, и сила сия находится в руках его обладателя. Но самому хозяину «Ордена», несмотря на временное величие и ощущение вершителя судеб, он, очень часто, в конечном итоге, приносит только страдания или безвременную кончину. Так вот… Артабан сумел донести «Орден Власти» до Спасителя. О его дальнейшей судьбе ходят противоречивые толки, ну, да Бог с ним.
В процессе истории артефакт многажды переходил из рук в руки, когда добровольно, а когда и насильственно, временно выпадал из потока событий, но неминуемо возвращался и творил как добро, так и зло для народов. Хотя ты понимаешь, что добро и зло понятия относительные – это с чьей точки зрения посмотреть.
Ты, вероятно, воспримешь всё это как исторические байки, досужие псевдонаучные домыслы. Может быть, может быть… Я тоже так думал, пока не побывал в Ватикане, где досконально изучил путь Ордена, чуть ли не со времен Шумерского царства. Слишком много совпадений, коллега, слишком много… Но я не буду углубляться в детали в этом письме, а просто дам тебе при случае на рассмотрение мой реферат. Я скоро его закончу. А потом обсудим.
Если со мной что-либо случится, то возьмите мой научный труд у отца Епифания – я его предупредил. Почему я это пишу? В последнее время со мной начали происходить странные события, вернее, меня кто-то начал преследовать и требовать, чтобы я отдал им Орден. С чего они взяли, что Орден находится у меня? Видимо, из-за той глупой статьи в газете. Мне начали поступать угрозы на электронную почту, а на днях меня зажала в подворотне какая-то странная девица, обтянутая черным комбинезоном из тонкой кожи, приставила нож к горлу и потребовала отдать артефакт. Хорошо, что рядом оказались люди, и она отстала. Вот такие страсти. Не исключаю, что это «Братство Змеи», о котором я написал в своем реферате с подачи профессора Рыбникова. В процессе истории они несколько раз завладевали Орденом, но потом он пропадал, но неминуемо опять всплывал. «Братство» долгое время никак не проявляло себя, затихло, заснуло, а тут, внезапно, пробудилось и, видимо, для этого есть веские основания. Смейся, смейся, но это не шутки. Я постоянно чувствую за собой слежку, спиной чувствую.
Навести меня в монастыре, когда будет свободное время.
Твой Александр.

Разговор по телефону.
- Это ты, Арнольд?
- Да я, Мастер.
- Что с артефактом?
- У священника его нет. Не нашли ни при нем, ни в его келье.
- Этого монаха надо ликвидировать – слишком много знает.
- Уже сделано – сам исполнил.
- Зачем сам в эти дела лезешь – нанял бы какого-нибудь уголовника.
- Так было удобнее, без лишних свидетелей и случай удобный представился. В келье у него находилась рукопись – научная работа про Орден Власти.
- Ты забрал эту работу? Она может послужить ключом к поиску.
- Мне не было такой команды.
- Мог бы сам догадаться. Найди и забери.
- Слушаюсь, Мастер.

Мирского письмо озадачило и насторожило. «Какое-то томленье духа, исторические парадоксы и софизмы… Но ведь угрозы-то и нападение реальны! Надо с этим непременно разобраться». Ему нравился отец Александр своей научной пытливостью и критическим отношением к устоявшимся догмам.
Алексей пригласил в кабинет Друбич. Он часто приглашал ее для обсуждения спорных вопросов и не только ради приятного общения – Марина была умна, проницательна, умела быстро вычленить суть проблемы и найти быстрое решение.
Он усадил ее рядом с собой, и они соприкоснулись бедрами. Марина ногу не отвела, что при других обстоятельствах порадовало бы Мирского, но сейчас было не до сантиментов.
- Что ты об этом думаешь? - спросил Мирский, когда Марина прочитала текст.
- Думаю, что это намного серьезней, чем думаешь ты, - сказала Друбич. – Письмо отправлено в пятницу, а сегодня понедельник. Если за человеком охотится серьезная структура, то два дня это очень большой срок. Этот монах неопытен и беззащитен в подобных игрищах. У тебя есть его телефон?
- Где-то был… Мирский засуетился. – Вот незадача! Не записал его в контакты. Где-то была бумажка? Сейчас, сейчас… - Он открыл ящик стола, покопался там некоторое время и, наконец, нашел клочок бумаги с цифрами.
- Вот! Сейчас мы его наберем. Заодно и в контакты запишем.
Мирский достал мобильный телефон и натыкал номер. Долго не отвечали, наконец, в трубке раздался чей-то незнакомый голос.
- Слушаю.
- Это ты, Александр. Какой-то у тебя странный голос…
Мирский насторожился.
- Отец Александр трагически погиб – его убили. – В трубке замолчали.
- Как это убили, я могу услышать отца Епифания?
В ответ раздались короткие гудки. При повторном наборе никто не ответил.
- Ты слышала? – обратился Алексей к Марине.
- Надо ехать в монастырь. Прямо сейчас, - моментально отреагировала Друбич.
- У меня машина барахлит.
- Поедем на моей. Куда ехать?
- Андреевский монастырь. Дорогу знаешь?
- Знаю.
«Беззащитен в подобных игрищах… Вот сказанула! Как будто сама мастер спорта по этим игрищам?», - подумал Мирский.
Вскоре они петляли по улицам города. Марина объезжала потенциальные пробки по каким-то закоулкам, проходным дворам и арочным подворотням, поэтому они достаточно быстро добрались до монастыря.
- Ты как будто раньше таксистом работала, - сказал Мирский. Они как-то незаметно перешли на «ты».
Друбич ничего не ответила, а лишь усмехнулась.
- Ты слышала что-нибудь про «Орден Власти», «Братсво Змеи»? - спросил Мирский, когда они вышагивали по территории монастыря.
- Не слышала, а читала, - немного подумав, ответила Друбич. – В архивах Аненербе. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что это за контора?
- Не надо. А кто тебя допустил к этим архивам?
- Один друг помог. Давай обсудим все это в другой раз. – Друбич явно избегала, каких-либо пояснений.
Отца Епифания они нашли в церкви Андрея Стратилата. Он готовился к службе и имел весьма озабоченный вид.
- Мы от отца Александра, мы коллеги по научным изысканиям, - представился Мирский монаху, хотел что-то добавить, но тот его перебил, окинув суровым взглядом неожиданных и неуместных посетителей.
- Отец Александр почил в Бозе.
- Знаю, знаю. Меня зовут Алексей Мирский, я возглавляю научный отдел в музее, мне Александр написал письмо перед самой смерти, рекомендовал обратиться к Вам, если с ним что-нибудь случится. Меня интересует его рукопись, его трактат.
Алексей вопросительно посмотрел на Епифания. Взгляд монаха несколько потеплел.
- Да, он мне говорил про Вас, господин Мирский. Но с рукописью помочь не могу. Тут вот какое дело…
И поведал Епифаний странную, вовсе не характерную для монастырской жизни историю. Некто проник в келью отца Александра, переворошил вещи, видимо что-то искал, и незаметно скрылся. Это произошло накануне гибели преподобного. Епифаний заглянул туда после смерти Александра и увидел разбросанные по келье листы рукописи. Он их собрал и отнес к себе. На следующий день его посетил высокопоставленный чиновник из Министерства Культуры, предъявил удостоверение и сказал, что рукопись отца Александра представляет собой большую культурную ценность и ее необходимо передать в министерство для изучения и популяризации. Епифаний посоветовался с настоятелем и передал рукопись визитеру. Его зовут Скворцов Михаил Семенович. Должность Епифаний не запомнил.
- А компьютер Отца Александра где - он же использовал электронную почту? - поинтересовалась Друбич.
- Не знаю. – Епифаний пожал плечами. – В келье его нет. Может быть, грабители забрали, или следователи, а может кто-нибудь из наших приголубил. Я с этим разберусь и вам сообщу. Дайте свой телефон.
Попрощавшись с отцом Епифанием, Марина и Алексей покинули монастырь.
- И как они только узнали про этот трактат? – спросил Мирский, уже сидя в машине. – Эти, кто на него напал. А может, это Братство Змеи, о чем он и предполагал?
- Вопрос на засыпку, - сказала Марина. – Может и Братство Змеи. Кто-то их навел, кто-то сильно заинтересованный. И не факт, что этот кто-то радеет за российскую культуру. А про трактат они вряд ли знали, иначе бы забрали. Их интересовало нечто другое… А потом и рукопись понадобилась.
- И что теперь будем делать? А, может, ну его, этот Орден Власти, ну его, этот трактат! – воскликнул Мирский.
- Ну как же так, Алексей – сразу сдались и лапки кверху? Ты же ученый, а не приспособленец от науки. – Марина целенаправленно била по самолюбию Мирского.
- Ты права, я погорячился. – Мирский заерзал на сиденье. - И вот, о чем я думаю... Что не могут легионы, то сможет нагруженный золотом осел. Эта максима Юлия Цезаря работала до него и актуальна до сих пор. Братство Змеи тут сработало, если они существуют. Имя им легион, как там в писании… А к этому Скворцову подослали ослика в виде пачки денег в обмен на рукопись. Как тебе версия?
- Версия логичная. Надо отрабатывать, - сказала Марина.
- А у тебя есть варианты? – Мирский вопросительно посмотрел на девушку.
- Есть. – Марина криво усмехнулась. – Я попробую уговорить этого Скворцова, чтобы передал рукопись нам. Да словами, словами буду уговаривать, - добавила она, поймав ревнивый взгляд Мирского. – Ты мне выпишешь какую-нибудь местную командировку, я и займусь этим делом. Не думаю, что это займет много времени.
- Ты слишком самоуверенна, - буркнул Мирский. – Меня не хочешь взять в компаньоны?
- Привлеку, если понадобишься, - отрезала Марина.
Машина резко сорвалась с места, спугнув стаю галок. Всю дорогу до музея они молчали - каждый думал о своем. На следующий день Друбич на работу не явилась.


Скворцов

Мойша Ливерфарб с ранней юности слыл в Анапе забавным обалдуем, эдаким приморским плейбоем, любимцем женщин и прожигателем жизни. В процессе светских развлечений, он умудрился закончить заочно педагогический институт, чем страшно развеселил свое разномастное окружение. «Тебе надо физруком идти, чтобы разрабатывать гибкость у доверчивых школьниц», - сказал Жора, известный в городе контрабандист. Учителем Мойша не стал, и даже не думал стать. Он продолжил развеселую, привычную жизнь, состоящую из карточных баталий на пляжах и в катранах, а так же фуршетов в престижных ресторанах, где он эскортировал богатеньких дам бальзаковского возраста – имея фигуру Аполлона и черные кудри, скрывающие оттопыренные уши, он нравился женщинам всех возрастов, и они с удовольствием снабжали лучезарного мальчика деньгами на карманные расходы. Походу он занимался мелкой фарцовкой и контрабандой. Не жизнь, а малиновый компот.
А в смутные времена Мойшу занесло в политику. К тому времени он женился на дочке высокопоставленного чиновника из областного центра и сменил неблагозвучную для русских ушей фамилию «Ливерфарб» на среднестатистическую «Скворцов». Имя Мойша к новой фамилии как-то не клеилось, и Мойша превратился в Мишу. Михаил Семенович Скворцов. Нормальненько!
Новоявленная семья Скворцовых немедленно переехала в Краснодар, где властный тесть предоставил им квартиру, воткнув в начало жилищной очереди для нуждающихся граждан. Ну, так вот… Мишу занесло в политику, вернее, его туда занес тесть, обеспечив место депутата в городском совете. Фарцевать Скворцов прекратил - «не депутатское это дело», но карты не бросил, проигрывая семейный бюджет в расплодившихся казино. При этом набрал кучу долгов у людей, связанных с криминалом – а тут никакой тесть не поможет. Уж неизвестно, чем бы закончилась эта карточная эпопея, но помог его величество случай.
В Краснодаре состоялся выездной симпозиум младореформаторов. На вечернем банкете в честь высокопоставленных гостей Миша познакомился с дочкой политического тяжеловеса, быстренько ее соблазнил и вместе с ней умотал в Москву, забыв про жену, где тут же очутился в политическом аквариуме с разнокалиберными хищными рыбами: от мелких пираний до крупнокалиберных акул. Там его заметили, но на серьезного политика Скворцов явно не тянул – умишком не вышел, но зато вышел внешностью: его приняли в перспективную политическую партию, протащили в столичные депутаты и стали использовать в качестве радетеля за народное счастье. Миша вдохновенно произносил заранее заготовленные речи перед прессой и на разрешенных митингах, привлекая внимание публики белыми штанами и модными галстуками.
Пользуясь связями, предоставленными ему высокопоставленной дочкой и наработанными самостоятельно во время возлияний на элитных пьянках, Скворцов пытался заняться крупным бизнесом. Но не срослось, это вам не шмоточная фарцовка. Ему много чего обещали, карманы его белых брюк должны были наполниться пачками долларов, но в брюках оставалось лишь то, что находилось там изначально.
Шло время, сменилась власть, появились новые лица, высокопоставленная дочка вышла замуж за какого-то ушлого журналиста, и Миша оказался на политических задворках. Вспомнив о педагогическом образовании, он вскочил на подножку уходящего трамвая, пристроившись в Министерство Культуры на должность начальника отдела.
В прежние благодатные времена Скворцов часто посещал санаторий «Дубки», эдакий элитный клуб, спонсируемый одним из олигархов в неясных целях. Неясных для его посетителей. А там собирался компромат с целью дальнейшего шантажа: фиксировались участники, записывались разговоры и производилась видеозапись пикантных сцен. Кроме веселых застолий и покерных баталий, в заведении регулярно проводились конкурсы красоты с участием девиц из модельных агентств. А потом девочки расходились по рукам за щедрое вознаграждение в санаторные номера, где удовлетворяли сексуальную жажду высокопоставленным сладострастникам. Скворцова по старой памяти пускали в этот закрытый клуб, и он частенько зависал там, наслаждаясь всеми прелестями жизни.
В один из дней к нему в кабинет зашел некий господин в отменном костюме салатового цвета, в модных очках и рыжей шевелюрой на голове. Никаких встреч у Скворцова на это время запланировано не было. Незнакомец плюхнулся в одно из кресел, закинул ногу на ногу и широко улыбнулся. Мишу передернуло от подобной наглости, он хотел что-то сказать, но визитер успел это сделать раньше.
- Не сердитесь, достопочтимый Михаил Семенович. Я уверен, что после моего предложения, Вы будете крайне удивлены и польщены.
- Какое еще предложение, Вы кого представляете? – спросил Скворцов.
- Фонд реанимации древних культур, - сказал незнакомец и сладко причмокнул. – Не ведали про такой? Да это и не важно. Я слышал, что Вы, Мойша, в последнее время сильно поиздержались, и это можно понять, зная неугасимый огонь вашей творческой натуры. Не хотите поправить свое материальное положение, и не слегка, а весьма весомо. Кстати, меня зовут Арнольд, просто Арнольд.
Скворцов насторожился, «а не провокация ли это». Он регулярно оказывал услуги представителям творческой интеллигенции за определенную мзду, но этот Арнольд явился без всякой рекомендации. «Но не похож на сыскарей. Такая старомодная витиеватая речь… Эти так не умеют».
- Да не бойтесь, Мойша. – Улыбка визитера была безгранична. - У нас столько компромата на вашу персону, что при нашем желании, Вы бы уже давно шили варежки где-нибудь в Соликамских лагерях. А тут плевое дело.
- Какое дело? – Скворцов почему-то сразу поверил этому странному господину.
- Нужно забрать одну историческую рукопись из Андреевского монастыря. Ее автор трагически погиб, а рукопись лежит мертвым грузом и может пропасть. Заберите ее, якобы, для нужд Вашего министерства и передайте нам. За это вы получите… - Арнольд назвал сумму, от которой у Миши зачесались глаза. - А это аванс – На столе появилась нераспечатанная пачка долларов. – Берите, не стесняйтесь.
- А как скоро я это должен сделать – мне через час нужно быть на совещании у министра?
- Чем скорее, тем лучше. Я Вам буду позванивать. Всех благ и удачи.
Арнольд поднялся, еще раз широко улыбнулся и покинул кабинет.

Модельное агентство «Джульетта» находилось в центре города, но не на какой-то главной улице, а в лабиринте переулков и дворов. Кому надо, тот найдет. И охотниц продать свое тело, как виртуально, так и физически, не нарушая законов и как можно дороже, было предостаточно. Наткнувшись на рекламу в Интернете сюда слетались бабочки со всей России в надежде на легкие деньги, беззаботную жизнь и выгодное замужество. У некоторых эти серебристые мечты сбывались, но далеко не у всех. Агентство участвовало в конкурсах красоты: мисс Москва, мисс Россия, мисс Вселенная, мисс, мисс, мисс… И ни одной сударыни. Но, это эпизодически. А регулярно «Джульетта» оказывала эскорт-услуги богатым господам, как местным, так и зарубежным, с возможным интимным продолжением. Но это по желанию девушек. Особо нравственные теряли деньги, а потом и сами уходили в небытие.
Марина, покружившись по закоулкам, остановила машину возле солидного здания сталинской постройки, в торце которого висела небольшая табличка с надписью желтыми буквами на черном фоне «Модельное агентство «Джульетта».
«Скромненько и со вкусом». Марина усмехнулась, преодолела несколько ступенек и, зайдя внутрь, тут же натолкнулась на охранника, который, на удивление, был облачен не в камуфляж, а в приличный костюм.
- Мне назначено, - сказала Друбич и вопросительно уперлась растопыренными зелеными глазищами в стража дверей. Тот оценил внешность посетительницы: короткая плиссированная юбчонка, едва прикрывающая стройные ноги, кожаная курточка и волнистые волосы, раскатанные по плечам.
«Соискательница? Откуда-то из провинции. А что, может быть, и сгодится!».
Зайдя в кабинет хозяйки заведения, Марина представилась.
- Меня зовут Марина Друбич. Вас должны были предупредить.
- Да, да, предупредили, - моментально отреагировала увядающая, но еще красивая женщина, видимо, из бывших. – Что вы от нас хотите?
- Мне необходимо принять участие в конкурсе «Мисс Очарование», который вы проводите завтра в санатории «Дубки». Мои внешние данные удовлетворяют запросам?
Хозяйка охватила Марину опытным взглядом закройщика.
- Вполне. Только одежду надо поменять – не в формате. Нужно вот так…
После подробной консультации Друбич покинула кабинет.

Зал ресторана был оформлен с помпезной безвкусицей. Для проведения конкурса красоты соорудили подиум, покрытый ковровой дорожкой, который заканчивался небольшой площадкой с шестом для стриптиза. Публика выпивала и закусывала в предвкушении увлекательного перфоманса. Наконец заиграла тихая музыка, и на подиум начали выходить участницы в легкой полупрозрачной одежде.
- Браво! Класс! Стрип, стрип! – заорал зал.
Шум, гам. Пришлось вмешаться председателю жюри, после чего в зале поутихло. Одна из девиц, достигнув шеста, сделало несколько эротических па, сбросив с себя часть одежды.
Зал ликовал, зал неистовствовал. Официанты носились как угорелые, на них шикали, чтобы не мешали наблюдать за происходящим на подиуме.
Марина вышла одной из последних и, судя по возгласам, понравилась присутствующим мужчинам. Конкурс закончился, жюри подвело итоги и приступило к чествованию победительниц. Друбич не попала в их число, но ее это не волновало, перед ней стояли другие задачи.
После процедуры награждения девочки разошлись по столам. Марине делали приглашающие жесты, но она только улыбалась, целенаправленно продвигаясь к столику Скворцова.
- Я могу составить Вам компанию? - спросила она, подойдя к искомому столу.
- О, да! – воскликнул Миша, бросив взгляд на девушку. Он умел ценить женскую красоту. – Прошу Вас! Вот шампанское, вот сладости.
Скворцов, шиковал, получив аванс от Арнольда.
Марина, ничтоже сумняшеся, скользнула к нему на колени и пригубила шампанское.
- Вас зовут Михаил? Я видела Вас по телевизору.
- Точно так, - согласился Скворцов. – А Вас, тебя… Давай на ты.
- Я Марина или Маша. Как тебе будет угодно.
- Лучше Маша, лучше так, по-простецки, по-домашнему, - сказал Скворцов и начал слегка поглаживать девушку по оголенным бедрам. Она не возражала, хотя и не проявляла особого восторга. – Здесь как-то шумно, неуютно, - продолжил он стандартный процесс соблазнения. – Может быть переместимся в номер, я снял здесь номер, закажем вина, посидим, поговорим… Ведь нам есть о чем поговорить?
- Безусловно, - тут же согласилась Марина. – Пошли.
Номер имел специфическую меблировку: широченная кровать, два кресла, журнальный столик, большое зеркало и вешалка для одежды. Эдакое любовное гнездышко. Санузел тоже имелся в наличии – куда ж без него.
Марина не стала тянуть кота за усы, а сразу же взяла быка за рога.
- В душ сначала ты, а потом я. Согласен?
Скворцову было не до этих мелочей, он жаждал любовного соития.
Когда Марина вышла из душа, обмотанная полотенцем, Миша уже возлежал на кровати, укрывшись розовой простыней. Девушка сдернула с него простыню, скинула с себя полотенце и сделала неожиданное предложение.
- Давай я тебя прикую наручником к кровати. Здесь есть, вот они на вешалке . А дальше я все сама сделаю – тебе понравится.
Скворцов не возражал, он любил сексуальные изыски, и вскоре его кисть была прикована к спинке кровати. Марина запрыгнула на голый живот потенциального любовника, сделала несколько ерзающих движений и…
А дальше все пошло не по ожидаемому сценарию. Марина не торопясь слезла с истомленного любовной жаждой Скворцова и начала одеваться.
- Снято, - с усмешкой проговорила она. – Дубля не будет.
- Что снято? – воскликнул ничего не понимающий Скворцов. Его вздыбленная плоть тряслась от негодования.
- Снято, как мы тут развлекаемся. И видео уже ушло по сети. Потом будет смонтирован ролик с крупными планами, не нашими, конечно, но кто ж будет разбираться. И этот замечательный ролик расползется по Интернету, на горе твоей жене и на радость твоим врагам. У тебя же есть враги и завистники?
- Что тебе от меня надо, сучка!? – Скворцов было дернулся, забыв, что прикован к кровати, и сморщившись от досады, расслабился. – Что ты хочешь? – Он слегка успокоился.
- Долг шантажом красен. А ты должен, Миша, должен нам отдать рукопись, которую ты изъял из монастыря. Она ведь тебе не нужна, и ты ее намереваешься кому-то продать. Уже и аванс наверняка получил.
Марина сняла прилепленную к стене миниатюрную видеокамеру, бросила ее в сумку и взамен достала оттуда маленький пластмассовый пистолет.
- Кто это вы? – поставил резонный вопрос Скворцов.
- Историческая мафия. Мы тоже не прочь заработать бабла, а ты, лоханутый утырок, думал, что в сказку попал. В пролете ты, поц, и не вздумай дергаться.
От подобного блатного сленга на Мойшу повеяло забытой, хулиганской юностью.
А Друбич тем временем продолжила.
- Вот эта волына стреляет отравленными иглами, которые быстро рассасываются. – Она навела на Скворцова пистолет. - Может быть, тебе наплевать на общественное мнение, но не на собственную жизнь. Рукопись мы все равно добудем, но без твоего участия. Усек, чучело сладострастное?
Миша понял, что его не убьют, если он правильно будет себя вести.
- Что я должен сделать?
- Звонить. – Друбич бросила ему свой мобильник. – Позвони, кому надо, чтобы рукопись подвезли прямо к воротам этого борделя.
- Но она в сейфе, а ключи…
- А ключи не у тебя. Ожидаемый ответ. Не пудри мне мозги, звони, если жить хочешь.
Через час прозвучал ответный звонок. Звонил гонец, доставивший рукопись к воротам санатория. Марина сделал прощальный взмах рукой.
- Пока-пока, мальчик, не скучай, кто-нибудь тебя отцепит, а если будешь орать, то все подумают, что это ты так в экстазе.
Рукопись, обмотанную скотчем, ей передал молодой парень.
- Огонька не найдется? – спросил он, воткнув в рот сигарету.
- Да ради Бога!
Марина вытащила из сумки пластмассовый пистолет, нажала на спусковой крючок и поднесла выпорхнувший из дула язычок пламени к сигарете курьера. Муляж видеокамеры она выкинула в ближайшую урну.
Мирский даже не поинтересовался, каким образом Марина добыла рукопись, решив, что такая женщина, кого хочешь, уговорит. И он был недалек от истины.
Скворцов был убит прямо в центре Москвы тремя выстрелами из пистолета. Убийцу поймали. Им оказался мигрант из Таджикистана. Заказчика он назвать не смог – вся переписка и денежные транши велись по Сети из интернет-кафе, находящимся в Варшаве.

Разговор по телефону.
- Что с рукописью, Арнольд?
- Самому из монастыря забрать ее было сложно. Я привлек одного чудака из министерства культуры – он был у нас на крючке. Чудак рукопись изъял, но на него напала какая-то девица по имени Марина и отняла рукопись. Прямо в борделе. Это из показаний Чудака.
- Странная девица, непростая девица.
- Это точно. За собой мы подчистили, Чудака стерли чужими руками. Нужно, чтобы Инга сменила место дислокации - по делу ведется серьезное следствие. Пускай она прибудет сюда – может понадобиться ее помощь.
- Хорошо. Найдите эту девицу по имени Марина, заберите рукопись и отработайте по ней, в смысле, не по рукописи, а по девице – она может быть не одна. Инга прилетит завтра.
- Слушаюсь, Мастер.

- А ты слышала, что этого Скворцова убили, ну, который рукопись из монастыря забрал? – спросил Мирский.
- Слышала, - задумчиво сказала Друбич.
Они сидели в кабинете. Перед ними лежала растрепанная пачка машинописных листов.
- А ты не думаешь, что эти ребята и нас достанут? - не унимался Мирский.
- Непременно достанут. Они узнают мое имя и телефон. Уже узнали, если Скворцова ликвидировали. Но других вариантов не прослеживалось - иначе у нас бы не лежало на столе вот это. Если бы не рискнули. - Марина кивнула в сторону рукописи. – Плановые издержки.
- Эх, все-таки зря мы влезли в это дело! – Мирский безнадежно махнул рукой.
- Зря не зря, а назад дороги нет. Даже, если мы им отдадим реферат, то они все равно нас ликвидируют. Как несчастного Скворцова. – Все это Марина произнесла спокойным и, даже, несколько расслабленным тоном.
- Ты спокойна, ты просто убийственно спокойна! – воскликнул Мирский.
- А что я должна? Рыдать и плакать под забором? Будем принимать превентивные меры. Я этим озабочусь. Ладно, давай лучше почитаем рукопись. – Марина взяла в руки пачку бумаги. – Некоторые листы отсутствуют, другие порваны или заляпаны какой-то дрянью. Я тут отобрала законченный фрагмент. Смешно! Он все это печатал на машинке. Прошлый век.


Артабан
Из реферата отца Александра.
Интерлюдия первая.

Кто ввел «Орден Власти» в исторический оборот знает лишь Господь. Это инструмент ментальной силы, позволяющий кардинально влиять на умы народных масс и подвигать их на активные действия. Вся история человечества это борьба Добра со Злом. Правда, никто до сих пор не разобрался, чем отличается Добро от Зла – для кого-то добро, а одновременно для кого-то и зло. Вспоминаются слова сенатора Старка: «Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать». Вот так-то!
Что же несет «Орден Власти», добро или зло? А это как получится. Данный артефакт является лишь средством для достижения цели и уж никак не морализует ее с любой точки зрения. Смотря, в чьи руки попадет. Вот колонизация Африки: с одной стороны порабощается население, а с другой туда проникают культура и достижения цивилизации. А потом раз, раз, национально-освободительное движение, народы свободны, а цивилизованность – вот она, включая христианскую мораль, а не языческий каннибализм. Временные страдания лучше, чем временное благополучие. Даже, если это длится веками. Что такое век в потоке эволюции!? Миг между прошлым и будущим. Господь заботится о человеческой популяции, в том числе через конкретного индивида, и только он может определить, что есть добро и зло.
Так кто же сотворил «Орден Власти»? По легенде его выковал бог Гефест. Но это вряд ли! Где этот мифологический Гефест, а «Орден» вот он, гуляет по свету. И чем же он его ковал? Артефакт имеет такое качество исполнения, которое вряд ли доступно даже современным технологиям. Так говорят специалисты. Тем более, «Орден Власти» мимоходом упоминается в древних индийских рукописях и даже на каменных скрижалях, когда про Гефеста никто и слыхом не слыхивал, а нити тянутся вплоть до Шумерского царства и, даже, глубже.
А Гефест появился, потому что артефакт попал в руки Пифагора, который и придумал эту историю. Уж как он его приобрел… Может за деньги, а может в обмен на «пифагоровы штаны» или подарили на юбилей.
Античный мудрец, якобы, умудрился встретиться со всеми мудрецами мира, уж как сподобился – вот кто-то ему и сделал подарок. Ученый любил собирать красивые безделушки и не понимал, что ему попало в руки. Но «Орден» не требует понимания его сути, а Пифагор прославился на весь белый свет. По незнанию мудрец и преподнес артефакт своему другу, тирану острова Самос Поликрату. Этот прекрасно знал, что получил в подарок, поэтому создал сильнейший флот и ограбил все Средиземноморье. Но сила «Ордена» дается его владельцу дозировано. А кто определяет эту дозу? Сами догадайтесь. Орден нужно вовремя передать кому-нибудь другому, чтобы не сработал закон бумеранга, и он не причинил зла самому временному владельцу. А Поликрат пожадничал, за что и поплатился: союзники персы заманили его к себе в гости и распяли, завидуя его славе. Артефакт, естественно, забрали себе, ибо Поликрат на пирушке под воздействием выпитого вина, выболтал секрет «Ордена».
И, о, чудо – Персидская Империя получила мощный толчок извне и начала бурно развиваться: завоевала половину Азии, там бы и остановиться, но экспансия превыше всего, и персы двинулись в Европу, собрав мощный флот. В битве у Артемисия корабль, где хранился «Орден» утонул: то ли его утопили противники, то ли сам пошел на дно от ужасной бури. Так бы и лежал артефакт на дне морском в компании рыб и моллюсков, но неисповедимы пути Господни – его обнаружил греческий ныряльщик Скилий, который вместе со своей дочерью Гидной рисковал жизнью и здоровьем в поисках затонувших сокровищ.
Ныряльщик продает «Орден» афинскому архонту Фемистоклу, и тот немедленно побеждает персов малыми силами. Вот так – раз и победил. Но персы хитры и коварны, действуют отработанными методами. Они заключают очередной союз с греками, заманивают Фемистокла в гости, требую вернуть артефакт, а за неимение оного, убивают архонта. На всякий пожарный случай.
«Орден» кривыми путями попадает к Алкивиаду. Отличный спортсмен, характер близкий к спартанскому. Он становится чемпионом Олимпийских игр в гонках на колесницах, что не мешает ему занимать высшие государственные должности. При этом стратег безнаказанно умудрялся изменять своему отечеству, то с персами, то со спартанцами – и все ему сходит с рук. До поры до времени. Пока он не потерял артефакт. После чего проиграл битву со Спартой. А может быть и не потерял, и «Орден» в качестве военного трофея попал в руки македонскому царю Александру Первому.
Некоторое время артефакт не проявлял активности, пока по наследству его не получил внук царя, Александр Македонский. Об этом великом полководце много всего написано, о его блестящих победах, и как он дошел аж до Индии, где его пехота побеждала слонов. Как уж назвать это род войск, слоновницей что ли… Видимо, устав от военных походов, Александр, одержав очередную победу в битве при Гидаспе, заключает союз с Индией и дарит артефакт местному царю Пору, мол, повоюй за меня, а там возьмешь в долю - эдакая война по поручению. Пор оставался союзником греков до самой смерти и одержал много замечательных побед в сражениях. Но своевременная передача «Ордена» другому владельцу не спасло Александра Македонского от ранней смерти. Почему так получилось – это нам неведомо.
От наследников и потомков царя Пора Орден перешел к младенцу Иисусу. Тот выдерживает искушение, отвергает власть над миром и обретает власть духовную. Благодаря этому христианство из немногочисленной секты, выйдя из катакомб, превращается в мировую религию.
Этому историческому эпизоду следует уделить особое внимание.

Тема

«Вот живешь себе и живешь, решаешь мелкие проблемы, стараясь не нарваться на крупные, и всё у тебя есть, и дом, и положение в обществе... Ну, положение мне досталось отчасти по наследству – все-таки я брат царя. Положение, а не уважение. Уважения я добился сам, занимаясь ирригационными делами - конструировал водоводы. И среди звездочетов и магов я имею авторитет как философ. В основном, не за счет своих философских изысканий, а потому что защищаю их от атак заростратов, пользуюсь своим положением. Но, тем не менее. Философия – странная наука, все расплывчато и туманно, а может быть, это и не наука вовсе, а игра духа, способ единения с небесными сферами, канал для получения высоких знаний. Как водовод для воды. Об это мы часто спорили с Ахерой. Эх, Ахера, Ахера! Озадачил ты меня, Ахера. А сам ушел в небытие. Вот живешь и живешь, все нормально и стремиться есть куда, а тут как удар молнии, судьба поднимает ставки до небес и ставит перед выбором. Да нет никакого выбора! Это не выбор, а предназначение – тебя выбрали».
Так думал Артабан, ополаскиваясь из фонтанчика во дворе своего дома после тренировки на мечах. Боевым искусствам его обучали с детства опытные наставники, но, повзрослев, он не забросил тренировки, держал себя в боевом тонусе и, при случае, мог за себя постоять.
Ахера слыл выдающимся философом в Персии, много путешествовал, побывал в Индии, в Греции, в Риме, имел обширные связи среди коллег, вел с ними переписку и пытался объединить все философские концепции в нечто единое. Жил он не бедно, не богато, но имел дом из тесаного камня на окраине города и прилегающий к нему сад с беседкой. В этой беседке часто собирались единомышленники, пили вино и вели жаркие дискуссии, обсуждали труды Аристотеля, Платона, Ишваракришны, спорили о строении Вселенной. Артабан в свободное время посещал эти собрания, но больше слушал, чем говорил.
В один из дней к Артабану прибежал мальчишка от Ахеры и сказал, что хозяин призывает его к себе, хозяину плохо, он умирает и хочет что-то сказать напоследок. Артабан немедленно отправился к философу. Тот лежал на одре, покрытом верблюжьими шкурами, бледный, усохший, но глаза его горели неугасимым огнем. Умирающий махнул рукой, удаляя из комнаты находящихся здесь слуг, и в упор уставился на Артабана, зрачки в зрачки. Некоторое время они молчали, а потом Ахера заговорил.
- Жизнь несправедлива, природа жестока, а боги насмешливы. Мы можем обсуждать эту данность, но неспособны на нее повлиять. Но можем помочь тому, кто способен, и оградить его от атак темных сил, лишить их оружия для нападения. – Ахера дрожащей рукой потянулся к чаше с водой, стоящей возле лежанки, не дотянулся, захрипел и его рука бессильно повисла, едва касаясь пола. Артабан напоил философа, тот прокашлялся и продолжил. – Мне было видение, что вскоре на Землю придет спаситель всего человечества, который не даст ему погибнуть, утонуть в блуде, алчности и мракобесии. И посланник небес указал на тебя, обозначил твой путь. Никто не знал, что я являюсь членом одной тайной организации, не важно какой, тебе это знать не обязательно. Нам достался талисман, изготовленный в глубине веков неизвестно кем, но этот артефакт имеет необозримую силу влиять на исторические события. Это «Орден Власти». Мы его долго хранили, чтобы он не попал в плохие руки, ибо сей талисман уже наделал много бед, и последствия его использования непредсказуемы – может быть сломано много судеб, миллионы судеб, а также войны, смуты, уничтожение целых процветающих государств... Но тут особый случай. «Орден» должен попасть в руки Спасителя – только он сможет им правильно распорядиться. Или не распорядиться. Но ты должен его передать. Из Парфии движется группа волхвов, чтобы возрадоваться рождению мессии и напитаться исходящей от него благодатью. Куда они идут, я не знаю. Ты должен к ним присоединиться и реализовать свое предназначение – именно ради этого ты появился на свет. «Орден» лежит у меня под подушкой, возьми его, и никто не должен знать, что он находится у тебя.
Губы философа мелко задрожали, из его горла вырвался невразумительный клёкот, обдав Артабана брызгами слюны, тело изогнулось немыслимой дугой, некоторое время находилось в этом неестественном положении, а потом рухнуло на лежанку и застыло. Но философ был еще жив, его губы шевелились, пытаясь что-то сказать. Артабан наклонился и услышал последние слова Ахеры.
- Иди на звезду, бойся змеи, иди на звезду…
Философ еще раз дернулся и затих.
Артабан быстро сунул руку под подушку и достал золотой медальон с изображением орла, топчущего змею. Он него исходило тепло, а руку слегка покалывало. «Потом изучу – не время сейчас». Сунув талисман в карман на широком поясе, он громко позвал прислугу.
Артабан, будучи реалистом, не очень-то верил во всякие видения, но артефакт его впечатлил, и Ахере он доверял абсолютно, тем более, философ перед смертью находился в здравом уме, говорил веско и убедительно. «Но что это за звезда да еще змея какая-то? Почему Ахера не назвал эту звезду? Или не успел?».
Он вышел из дома в раннюю ночь, задрал голову и, посмотрев на небо, уперся взглядом в новую звезду, именно в новую, такой раньше не было - Артабан хорошо знал астрономию.
«Вот оно что! Иди на звезду. А куда идти, в Иудею, Самарею, а, может, в Египет, судя по направлению? Надо найти волхвов».
Он еще постоял немного, ловя глазами удивительные лучи, завораживающие, манящие, вселяющие надежду и подвигающие на действия. Все перевернулось в мозгу Артабана, и он осознал, что ему следует делать и, даже, не осознал, а подчинился уготованной ему судьбе.
Артабан понимал, что дорога ему предстоит длинная, полная неожиданностей и с непредсказуемым финалом. «И когда я сюда вернусь и вернусь ли вообще?». Семьей он не успел обзавестись, за движимое и недвижимое имущество не цеплялся, понимая, что если он когда-нибудь сюда возвратится, то в силу происхождения и знаний, не будет бедствовать. Поэтому он продал дом, скотину, рабов и распустил слуг. На вырученные деньги купил породистого скакуна, запасся лекарствами, провизией, а перед самым отъездом зашел к известному ювелирных дел мастеру и приобрел у него три драгоценных камня: изумруд, алмаз и рубин. Драгоценности и талисман он зашил в пояс, а остатки денег положил в нагрудный карман. Оделся он неброско, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание: льняные штаны, хитон, перевязанный широким поясом с двумя короткими мечами, длинный плащ талит из грубой шерстяной ткани. Вместо привычных сандалий он приобрел короткие кожаные сапоги, чтобы сберегать ноги – мало ли какие кусачие твари водятся в дикой степи. Каждый вечер, дождавшись темноты, он смотрел на звезду. Она сулила ему удачу и вселяла надежду.

Зимняя, дикая степь, чахлые кусты, пожухлая трава, безлюдье и колючий ветер, поднимающий пыль и затрудняя видимость. Дорог нет – одни направления. Артобан упорно шел «на звезду», ночевал на голой земле, укутавшись в плащ, и не терял надежды на лучшее.
Слегка развиднелось. Еще стояла ночь, но уже намечалось утро. Зачирикали пичуги. Возле небольшой рощицы с полузасохшими пальмами конь вдруг всхрапнул и остановился, едва не придавив копытами лежащего на земле человека. «Жив ли, мертв?». Человек был жив, но плох, его лихорадило. Одет он был в потертый, дырявый хитон и непрерывно сучил босыми ногами с заскорузлыми ногтями. «Беглый раб что ли?». Артабан решил было объехать лежащего и продолжить путь, но передумал, поставив себя на место бедолаги. Он спешился и подошел к незнакомцу.
- Ты кто?
- Я книгочей, библиотекарь из Хатона, меня зовут Авраам, подхватил лихорадку и отстал от каравана. И вот умираю, - прохрипел незнакомец.
- Мы все умрем когда-то, поэтому не спеши. - Артабан вынул из дорожного мешка сумку с лекарствами, выбрал нужное и, ссыпав снадобье в чашу с вином, подал ее больному. – На, выпей, а дальше как судьба наметит.
Когда Авраам опорожнил чашу, Артабан отнес его в рощу, положил на жухлую траву и накрыл плащом. А сам прислонился спиной к стволу пальмы и заснул в сидячем положении - он шел всю ночь и ему требовался отдых.
Разбудил его Авраам, прикоснувшись к плечу. Он уже стоял на ногах, хотя и имел бледный вид.
- Солнце уже высоко и тебе пора в путь. Спасибо тебе, добрый человек. Оставь мне чуть-чуть еды, если не жалко, а вода здесь есть - вон там ключ, за тем деревом. Дальше я сам, до ближайшего оазиса всего два дня пути. А сам куда направляешься? Может быть, я смогу помочь советом, я хорошо знаю эти места.
Артабан не посчитал нужным скрывать цель своего путешествия, рассказал про звезду, про мессию, что он должен скоро появиться на свет. Смолчал только про «Орден Власти».
- Я знаю направление, но не знаю места. – Он вопросительно посмотрел на Авраама.
- Тебе надо в Вифлеем, - сказал Авраам с уверенностью в голосе. - Обещанный от Бога Царь Правды родится в иудейском городе Вифлееме - так написано в древних рукописях.
Артабану ничего не оставалось делать, как ему поверить. Он распрощался с Авраамом и отправился в Вифлеем, следуя рекомендациям книгочея.


Увидев полузасыпанное тележье колесо и кусок оглобли, Артабан понял, что приближается к оазису, о котором ему говорил Авраам. И не ошибся – впереди замаячила купа растительности, подернутая утренней дымкой. «Это Иудея, цель близка», - подумал он и пришпорил коня. Вскоре нарисовались несколько хижин и каменное строение, огороженное низким глиняным забором. «Видимо, постоялый двор», - решил Артабан. – Надо поесть и отдохнуть немного».
Расседлав коня и получив подбежавшему рабу задать ему корма, он вошел внутрь постройки и, усевшись за грубо сколоченный стол, потребовал еды и вина, что моментально было исполнено – местные прислужники хорошо чувствовали уровень гостя, привыкшего повелевать. Насытившись, он крикнул хозяина, расплатился за обед и спросил, есть ли свободная комната, чтобы отдохнуть до вечера.
- Комнаты все заняты, но есть отдельно стоящий склад во дворе, - немного подумав, сказал носатый иудей, одетый в кетонет с длинными рукавами. – Там сейчас товара нет, но есть лежанка. Зато обойдется в два раза дешевле.
- Годится, - согласился Артабан. Он зверски устал, и хотелось скорей куда-нибудь прилечь. – Веди на склад, вот деньги.
В дверях они столкнулись с двумя странными посетителями, которые сразу же не понравились Артабану. «Закутаны по горло в черные плащи, а здесь такие не носят… И лица скрывают под повязками… От кого скрывают?». Он насторожился. С момента возложения на себя важной миссии, у него обострилось чувство опасности.
Зайдя на склад, Артабан увидел широкий и низкий лежак с наброшенной на него верблюжьей шкурой и стопку шерстяных одеял. Вдоль стен стояли большие глиняные кувшины. Дверь запиралась на своеобразный затвор: вмонтированные в стену два металлических крюка и деревянная затворная планка, приткнутая рядом. Он взялся за один из крюков и легко выдернул его.
«То есть эту дверь можно открыть пинком! Что-то здесь не так, что-то здесь не то, какие-то типы в черном, испорченный затвор… По недосмотру или с умыслом? Надо перестраховаться».
Артабан выложил на лежак несколько кувшинов, накрыл их одеялом, имитируя спящего, поставил перед дверью еще один кувшин, который непременно громыхнет, если резко открыть дверь, а сам расположился в затененной нише на верблюжьей шкуре. Распоясавшись, он положил мечи рядом, чтобы при случае моментально ими воспользоваться.
Его сон продлился недолго. Громыхнул разбитый кувшин, резко отворилась дверь и в помещение влетели двое. Артабан резко продрал глаза и, несмотря на скудное освещение, определил, что это те самые, в плащах, которые встретились в столовой. Один из незваных гостей подскочил к лежаку и сходу рубанул мечом по кувшинной кукле. Второй остался на страже возле двери. Нельзя было медлить ни секунды. Артабан вынырнул из ниши, походу подхватив мечи и, находясь в лежачем положении, одним взмахом отрубил ступню стоящему у двери. Тот дико взвыл от боли и рухнул на земляной пол. Этот был уже не боец. Артабан вскочил на ноги. Второй пришелец несколько растерялся, и его можно было прикончить сразу же, но следовало узнать, кто твои враги.
- Отдай то, что тебе не принадлежит, и останешься жив, - вскричал незнакомец, помахивая мечом. – Я посланник, тебе меня не победить.
- Я тоже посланник. А ты, стало быть, непобедим? Как этот? – Артабан пинком отправил окровавленную ступню в направлении незнакомца. Ему вдруг стало смешно. – Ты кто, чтобы я тебе внимал? Впрочем, я это сейчас и сам узнаю.
Против мастера фехтования, коим являлся Артабан, мало кто смог бы долго продержаться, поэтому бой длился меньше минуты. Обезоруженный противник оказался на полу, а в его грудь уперлось острие меча.
- Ты кто? Скажи – жив будешь. – Артабал покрутил мечом, вспоров одежду и раскровенив тело противника.
- Ты никуда не скроешься, - прохрипел лежащий. – Тебя найдут и убьют. Отдай талисман.
- Ну, ты упрямый. – Два взмаха меча и противник лишился обоих ушей. Брызнула кровь. – А теперь я тебе отрежу чресла. Девок любишь? – На улице раздались хлопки крыльев и воронье карканье. – Вон, они уже ждут. Я их буду кормить твоим мясом, резать кусочками и кормить. Кто ты, кого ты представляешь. – Меч переместился и уткнулся в промежность противника.
- Я посланник Братства Змеи. Я должен любым путем добыть «Орден Власти». – В глазах лежащего плавал смертельный испуг. – Иначе меня убьют.
- Ты не сумел выполнить задание, и я избавлю твоих хозяев от лишних забот. – Взмах меча, и из горла поверженного фонтаном брызнула кровь. Немного подумав, Артабан добил его напарника. Выскочив наружу с двумя окровавленными мечами, он бросился к постоялому двору. Хозяин оказался на месте и сразу же все понял.
- Они мне хорошо заплатили, я отдам тебе эти деньги. – На его побледневшем лице выступили крупные капли пота.
- Оседлайте моего коня и пополните запасы. Мясо и вино, и чтобы самые лучшие, - распорядился Артабан.
- Будет исполнено, господин. – Хозяин было дернулся, но был остановлен резким окриком.
- Исполнят твои слуги, а ты будешь стоять здесь и гадать, убью я тебя или нет.
- Не убивайте, господин, все будет исполнено, господин.
«Надо отсюда быстрей выбираться - неизвестно, какие сюрпризы мне здесь еще заготовлены», - подумал Артабан. – «Иди на звезду и бойся змеи… Вот она и проявилась эта змея».
Вскоре он несся вскачь по степи, оставив позади себя негостеприимный оазис. Порывистый зимний ветер поднимал тучи пыли, застил глаза и растаскивал полы плаща. А конь все скакал и скакал… Но только не в Вифлеем, а в сторону Иерусалима.

Вифлеем бурлил: каркали мятущиеся стаи ворон, кричали ишаки, плакали собаки, народ суетился, но целеустремленно двигался в одном направлении. Юродивый в драном хитоне кричал на площади истошным голосом «Спаситель спаситель!», но получил дубиной по голове и затих. Артабан прекрасно знал о причинах подобного столпотворения, понимал, что несколько опоздал к началу действа, задержавшись в Иерусалиме, но это и не было важно – он должен передать важную информацию родителям новорожденного, и цель - вот она, близка, осталось совсем немного. По разговорам он узнал, что младенца назвали Иисусом и что он находится в хлеву, в пещере на окраине города.
Оставив коня на постоялом дворе, он поддался течению разношерстного людского потока. В толпе мелькали конные фракийцы, наемники царя Ирода, но не проявляли какой-либо активности. Пока не проявляли. Толпа густела по мере приближения к пещере, все чаще раздавались выкрики, славящие Спасителя, некто упавший кричал о помощи, но вскоре умолк, раздавленный десятками подошв.
Артабан неуклонно приближался к цели, активно работал руками и ногами, протискиваясь сквозь толпу и раздавая тумаки направо и налево. Внезапно он заметил недалеко от себя фигуру в знакомом черном плаще, потом еще одну и сразу понял кто это. «Достали таки посланцы Змеи, обкладывают со всех сторон. Надо быстрей, осталось всего с десяток метров…». Он увидел Марию на выходе из пещеры и отходящих от нее волхвов, сделал последний рывок и внезапно почувствовал, как в его тело проникло что-то острое и склизкое. Оказавшись рядом с волхвами, Артабан повис на одном из них и прошептал ему на ухо.
- Им надо идти в Иерусалимский храм, к благочестивому старцу Симеону. Это должно случиться неминуемо.
Секунду спустя он получил сильный удар по затылку, и свет в его глазах померк.
Артабан очнулся ранним утром. Он лежал абсолютно голый на шкурах в углу утлой комнатенки. Саднило в боку, гудела голова. Первые лучи солнца, проникающие через узкое оконце под потолком, освещали глинобитные стены, увешанные пучками засохших растений. Или специально высушенных.
«Где я, где моя одежда и оружие, где пояс?».
- Эй, кто-нибудь! – Его голос звучал хрипло и надсадно. Мучила жажда. Артабан привстал, осмотрелся и увидел стоящий рядом кувшин. Дотянувшись до посудины и убедившись, что там, внутри что-то плещется, он сделал несколько глотков. В кувшине было вино со странным привкусом.
«Ну, не отравить же меня хотели, иначе бы не держали здесь», - подумал Артабан и вновь припал к горлышку кувшина.
- Эй, кто-нибудь! – Голос несколько окреп.
Открылась дверь и в комнату вошел мужчина средних лет в полотняном хитоне, обляпанным какими-то цветными жидкостями.
- Очнулся, господин? Я местный знахарь, зовут меня Ёшка. За тебя попросил плотник Иосиф, иначе бы ты уже червяков кормил. У тебя колотая рана в боку, но не смертельная. Я ее обработал и зашил. И еще тебе по голове сильно ударили – череп не проломили, но мозг сотрясли. Кто-то тебя сильно не любит. О, да ты уже сам лечишься! – Ёшка бросил взгляд на кувшин. – В вино подмешано лекарство, но не сильно горькое.
- Не сильно горькое.., - задумчиво повторил Артабан. - Сколько я здесь?
- Четвертые сутки уже, - ответил знахарь и улыбнулся редкозубым ртом.
- А где моя одежда, оружие?
- Все в сохранности. Принести?
Когда Ёшка выложил груду мятой одежды и два меча, Артабан тут же схватился за пояс и обнаружил там несколько монет. И больше ничего.
- Я взял один золотой на твое содержание, - пояснил знахарь.
- Взял и взял. А еще там что-нибудь было?
- Больше ничего. – Ёшка виновато пожал плечами.
В голове Артабана промелькнула последовательность недавних событий: встреча с Авраамом, поездка в Иерусалим, ювелир, который изготовил копию «Ордена Власти», за что получил три драгоценных камня, предназначенных святому семейству, встреча со старцем Симеоном, столпотворение в Вифлееме, волхвы, нападение посланников Змеи…
«Они клюнули на фальшивку и не скоро это поймут. А время течет, и невозможно предугадать, что произойдет в следующее мгновение.
Артабан откинулся на лежак, и его лицо осветила счастливая улыбка.

Служители Иерусалимского храма сдерживали напирающую толпу, лишь мадонна с младенцем смогла пройти внутрь. Ее встретил старец Симеон в парадном одеянии. Он протянул руки, призывая Марию дать ему ребенка нареченного Иисусом и, приняв его, проговорил.
- Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром,
ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля. Я не могу принять смерть, доколе не увижу Христа Господня. И вот он здесь. – И, немного помолчав, добавил. – Отправляйтесь в Египет – там ваше спасение.
Симеон умер на следующий день, а еще через день наемники по приказу царя Ирода начали убивать недавно рожденных, в расчете что среди них будет Иисус. Но тщетными оказались их усилия.
Мария не сразу обнаружила медальон на шее Иисуса, а когда обнаружила, то поняла, что это подарок Симеона, а значит так и надо. Вскоре святое семейство вступило на землю Египта.
Иисус не воспользовался силой «Ордена». У него не было такой необходимости.


Противостояние

Мирский обнаружил Марину в зале музея, где висели копии картин старых мастеров. Она разглядывала полотно Леонардо да Винчи «Поклонение волхвов» через театральный бинокль.
- Интересный способ проникновения в замысел художника, - шепнул Мирский девушке на ухо.
Друбич слегка вздрогнула, опустила бинокль и покосилась на Алексея.
- Скорее, практичный. Так удобнее рассматривать детали. Неискушенный зритель видит общий план, основной замысел, гамму красок, а на отдельные детали мало обращает внимание. Это копия, найденная на чердаке музея-усадьбы в Брюсово. Копию снял то ли его современник, то ли более поздний художник, - пояснила Друбич и вновь поднесла бинокль к глазам.
- А ты искушенный зритель? – Мирский усмехнулся.
- Я исследователь, - парировала Марина. – Помнишь, в реферате отца Александра, в Вифлееме возникают некие странные персонажи в черном, ну, те, кто напал на Артабана. И одеты они были не по тогдашней моде – люди в черном. Посмотри на человека в правом нижнем углу. Как раз подходит под это описание – черный плащ с капюшоном. Леонардо явно что-то знал. И еще одна странность в истории этого полотна. Он, не дописав картину, неожиданно и надолго уехав в Милан. А ведь это был заказ и, наверняка, за хорошие деньги. Почему же Леонардо сбежал от собственной работы? Монахи, не дождавшись мастера, передали заказ другому художнику, Липпи. Тот изобразил собственное видение исторического события, но никаких людей в черных плащах на его картине не наблюдалось. Случайность? А может быть, именно из-за этой случайности Леонардо и сбежал, не закончив работу, может быть, его кто-то напугал или шантажировал. Тут есть человечек в черном, а там нет. А Липпи, прежде чем писать свою картину, наверняка ознакомился с работой Леонардо.
- А может, это просто твои больные фантазии, – проговорил Мирский с легкой усмешкой.
- Не фантазии, а домыслы. И вовсе не больные, а доказуемые. – Друбич вновь отняла от глаз бинокль и положила его в сумочку. – Не веришь? Я изучила эскизы и наброски к этой картине. На одном из них отдельно изображен этот тип в черном и там же нарисован некий символ – змея в треугольнике. Это тебе ничего не напоминает? Или это фантазии Леонардо? Весь мир это комплекс моих ощущений, да здравствуют Беркли и Юм!
- Возможно, что ты и права, - задумчиво произнес Мирский. – Надо разобраться с этим «Братством Змеи». У меня есть коллега, профессор Рыбников – он специалист по древним тоталитарным сектам. Его, кстати, отец Александр упомянул в своей работе. Надо к нему подъехать для консультации. Он сейчас сидит на даче, пишет какую -то статью для научного журнала – я с ним вчера общался по телефону. Сегодня уже поздновато, а вот завтра – в самый раз. Я ему позвоню и предупрежу. Пускай бутылку коньяка выкатит – он мне должен. Пойду звонить.
Мирский двинулся к выходу из зала.
- Подожди, - остановила его Друбич. – Я тебе забыла сказать… В общем, один мой знакомый хакер взломал почту отца Александра, воспользовавшись его электронным адресом. По интернету он мало с кем переписывался, но пара абонентов крайне интересны: это Джулио, монах из Ватикана – он служит в церковной библиотеке, и Борис Сосновский.
- Это какой Сосновский?! Беглый олигарх что ли? – Мирский дернул бровями от удивления.
- Скорее всего, он, судя по лондонскому адресу, - сказала Марина.
- А какое он имеет отношение к «Ордену Власти»?
- Какое-то имеет. Это нам и предстоит выяснить.
Насчет «предстоит выяснить» Мирский имел особое мнение, но промолчал в ожидании подробностей. Марина тоже промолчала. На том и расстались.

- За нами хвост, - сказала Друбич, поглядывая в зеркало заднего вида. – Черный БМВ.
Мирскому показалось, что Марина информирует не его, а говорит в пространство, кому-то далекому. Он отогнал от себя эту странную мысль и обернулся.
- Да не вертись ты! Наблюдай в зеркало. – Вот это сказано было точно ему.
- С чего ты это взяла? Прямо какой-то детектив, умноженный на блокбастер. – Мирский пытался шутить, но ему было вовсе не смешно – сказывалось влияние последних событий.
- А они в точности повторяют наш маршрут, держат между нами одну машину, именно одну, но не отстают, - пояснила Марина.
- Кто это они? – Мирский напрягся. Ему стало совсем не до шуток.
- Откуда мне знать? Вот, смотри! - Марина сменила полосу, не обращая внимания на возмущенные гудки сзади, и ловко обогнала сразу две машины. БМВ в точности повторил ее маневр. – Это либо менты, либо бандиты. Законов мы не нарушали, стало быть, бандиты.
- А может это те самые, что убили отца Александра? – спросил Мирский.
- Скорее всего, так оно и есть.
Они ехали на дачу Рыбникова и находились недалеко от окружной дороги. Друбич уверенно вела машину и комментировала происходящее бесстрастным, спокойным голосом.
- Сейчас мы их подставим под красный. - Она замедлилась перед перекрестком, дождалась желтого сигнала светофора и резко свернула направо. – Неминуемо будут нарушать, поедут на красный свет.
И действительно, преследователи вскоре оказались сзади. Проезжая часть этой улицы имела две полосы, до пределов ужатая стоящими на обочине автомобилями.
- И что нам теперь делать? – У Мирского от волнения пересохли губы, и он постоянно их облизывал.
- В бардачке лежит бутылка с лимонадом – попей и успокойся, - сказала Друбич.- А что делать… Надо отрываться, сбрасывать хвост. В городе они вряд ли рискнут активничать, а вот на трассе…
Она не успела закончить фразу, потому что сзади началась какая-то автомобильная возня: стоящий на обочине джип с укрепленным передним бампером, неожиданно сорвался с места как раз перед носом у БМВ, тот попытался совершить обгон, выйдя на встречную полосу, но не тут-то было. Джип резко дал влево, врезал бамперов в бок БМВ, отчего тот, потеряв управление, вылетел на тротуар и уткнулся в рекламный щит. Джип, замедлившись на несколько секунд, как ни в чем не бывало, продолжил движение.
- Прямо как по заказу, - сказал Мирский, наблюдая веселую картинку в зеркало.
- Какой еще заказ? Два автомобильных отморозка решили померяться крутизной. Победил джип. Ура, ура! – Марина на несколько мгновений бросила руль и обозначила аплодисменты. - А нам просто повезло.
- Удача не прибавляет уважения, - глубокомысленно заметил Мирский.
- Но предоставляет шанс, - продолжила фразу Друбич.
Дальнейший путь до профессорской дачи прошел без происшествий.

Профессор Рыбников, в отличие от своих соседей по даче, не горел желанием заниматься садоводством и огородничеством. Он по весне вскапывал небольшую грядку рядом с крыльцом, засаживал ее лучком, укропом, петрушкой и на этом успокаивался. Остальные двадцать соток были предоставлены сами себе - что вырастет, то вырастет. А чтобы содержать растительный мир на участке в относительном порядке, он периодически нанимал сильно пьющего Рудика из соседней деревни. Дикий виноград заплел весь дом до самого конька крыши и представлял собой, если смотреть издалека, некий экзотический зеленый холм. Рыбникову это нравилось, он любил дикую природу, поэтому поручал Рудику очищать от виноградных плетей лишь входную дверь и окна.
Когда Марина подрулила к воротам дачи, из нее как раз выходил Рудик, победно неся в каждой руке по бутылке водки. Из калитки выглянул сам профессор и, увидев подъехавшую машину, приветливо заулыбался. Одет он был в бесформенный халат и домашние тапочки на босу ногу - погода стояла теплая и позволяла подобные вольности.
- Я не ждал вас так рано, - сказал он, досадуя на свой непрезентабельный внешний вид.
- Сегодня мы не на параде, - фальшиво пропел Мирский. – Все нормально. Давненько я здесь у тебя не был. – Они обнялись. – Это Марина, моя сотрудница.
- Мда… - промолвил Рыбников, оценив внешность Друбич. – Красивая женщина – мечта любого начальника. – Прошу в дом. Вы там пока осмотритесь, а я переоденусь и накрою стол, чем Бог послал.
Вскоре они сидели за столом в гостиной. Рыбников разлил коньяк в хрустальные рюмки, доставшиеся ему по наследству, Бог знает от какого родственного колена.
- Будем во здравии. Пей до дна и, даже, глубже, - сказал профессор. Все выпили и некоторое время, молча, поглощали пузырчатый виноград и аппетитную черешню. – Я примерно представляю, что вы от меня хотите, - продолжил Рыбников после застольной паузы. Я консультировал отца Александра по тоталитарным сектам, в частности, по малоизвестному , так называемому, «Братсву Змеи».
- А что насчет «Ордена Власти»? – спросила Марина.
- Я не занимаюсь артефактами, это не ко мне, - отмахнулся Рыбников. – А вот насчет сект – это пожалуйста.
В нашем мире, с самых давних времен и по сей день возникали и возникают закрытые общества: оккультные, эзотерические, мистические и прочие. Некоторые растворялись с течением времени, другие, то пропадали, то вновь появлялись, возрождались из пепла, а некоторые оказались чрезвычайно живучими. «Братство Змея» или «Союз Змея» относится к периодически воскресающим структурам. О нем мало что известно широкой публике, только специалистам, ибо его члены действовали подспудно и тайно, но, тем не менее, очень эффективно. Некоторые исследователи утверждают, что «Братство Змеи» основал Пифагор, но это не так. Эта структура образовалась в дохристианские времена, до Пифагора, она упомянута в ряде древних манускриптов, в том числе, в Медном свитке, Махабхарате и, даже, в просочившихся вербальных посланиях Каббалы. Но сведения о ней разрозненны и обрывочны. Они называли себя офитами, хотя и являлись агностиками в отличие от подлинных офитов. Их тайная штаб-квартира когда-то располагалась в подземелье под Черными воротами в городе Трире, в крипте. Не исключено, что они не изменили место своего базирования. Да, у них еще был знак – змея в треугольнике, по которому они опознавали своих.
При этих словах Марина торжествующе посмотрела на Мирского, а Рыбников продолжил свою ознакомительную лекцию.
- В отличие от многих гностических сект, «Змеи», как я уже говорил, являлись агностиками, то есть, не отрицали наличие единого Создателя, но при этом, не признавали ни одну и существующих конфессий, считая всех богов симулякрами, плодами человеческой фантазии, попытками материализовать нематериализуемое, вогнать Дух в некую физическую оболочку. Не будем рассматривать их ритуалы: жертвоприношения, нудизм, мол, все мы обнажены перед Создателем, и прочие. Это являлось лишь инструментом для вербовки адептов. Важны их идеи. А они гласили во что…
Рыбников выпил рюмку коньяка, заел долькой лимона, погладил себя по груди и, выждав несколько секунд, продолжил.
- Создатель оживотворил этот мир вовсе не для того, чтобы им управлять и заботиться о своих питомцах – он дал им полную свободу вне всякой морали, и любые попытки как-то организовать человеческую популяцию являются злом, с которым нужно бороться. Именно поэтому христианство с его моралью «Змеи» всегда воспринимали в качестве лютого врага.
Теперь по поводу «Ордена Власти». Что имею, то скажу.
Рыбников в очередной раз разлил коньяк по рюмкам, и все выпили.
- Я не так искушен в этой теме, как отец Александр, царствие ему небесное, но могу сказать, что «Братство Змеи» всю свою историю гонялось за этим артефактом, и вовсе не для получения безграничной власти, а для реализации своих идей. Несколько раз им удавалось завладеть «Орденом», но он тут же передавался в нужные руки, способные создавать хаос в этом мире, чтобы дать человечеству полную свободу.
Существует ли «Братство Змеи» в настоящее время? По моему мнению, существует и приступило к активным действиям, что полностью соответствует политике нынешних глобалистов, где «свобода лучше, чем несвобода». Они ли убили отца Александра? Не знаю, не знаю, может быть… Это вкратце. Более полную информацию я готов предоставить вам позже – мне нужно подготовиться, поднять свои старые записи.
- Спасибо за содержательную лекцию, - сказала Друбич и улыбнулась.
- Не стоит благодарности. Я вам позвоню на днях. А сейчас давайте поговорим о чем-нибудь отвлеченном, разгрузим мозг от назойливых проблем.
Но не позвонил. На следующий день Рыбников срочно отбыл на международный симпозиум в одну из стран Магриба, и связь с ним прервалась.

На город наползали сумерки, размазывая контуры домов и зажигая уличные фонари. Похолодало. Где-то за горизонтом посвёркивало – намечалась первая в этом году гроза. Места на парковке были все заняты, и Марина поставила машину в торце дома, на краю небольшого скверика. Отстегнув ремень безопасности и натянув кожаную куртку, лежащую на соседнем сиденье, она вышла из машины.
Когда Марина свернула за угол, направляясь к своему подъезду, ей в спину уперлось что-то твердое, и сдавленный женский голос проговорил.
- Стой и не дергайся. Плавно разворачивай и двигайся к скверу – там и поговорим.
- О чем будет разговор? – Друбич даже не спросила, а, собственно, кто это ее взял на мушку. Она ни капельки не сомневалась, что это не блеф, и предполагала, откуда ветер дует.
- Ты иди, иди, - скомандовал голос.
- Там меня будет легче грохнуть после ответов на твои тупые вопросы, а, дурочка провинциальная? – В голосе Друбич не чувствовалось страха. Она провоцировала невидимую противницу, подвигала ее на ошибку. – Из какой захолустной дыры ты здесь нарисовалась – говор у тебя, как у деревенской скотницы из Саратовской губернии? А, чучундра?
«Разозлится, ткнет меня стволом в спину, и на мгновение потеряет концентрацию».
Так и случилось: почувствовав тычок, Марина резко повернулась, уйдя с линии стрельбы, одной рукой схватила за запястье противницу, а другой, костяшками пальцев врезала ей в висок. Та опустилась на землю расслабленным кулем, а пистолет оказался в руках у Марины.
В доме зажглись окна, и в их свете Друбич разглядела девицу в черном комбинезоне. Та лежала навзничь на едва пробившейся траве, но была в сознании. Одна рука была у нее откинута, и Друбич разглядела на запястье татуировку, змею в треугольнике.
- Вот теперь и поговорим. - В голосе Марины появились стальные, давящие нотки. – Она понимала, что ее противница не из пугливых, но давление на психику не помешает – глядишь, что-нибудь и расскажет интересненькое. – Меня папа в детстве учил ловить ядовитых змей прямо руками, медянок и гадюк. К змее надо медленно подойти, чтоб не пугать, чтобы она уползала, а как начнет уползать, то хвать ее за шкирку. Змея шипит, раскрыв пасть и высунув раздвоенный язык, а ты ей раз и вырываешь зубы заранее приготовленной тряпочкой, а потом ходишь и пугаешь людей: гадюка обовьет руку, шипит, а укусить не может. А у тебя даже зубы не отросли, шмакодявка мелкая. – Марина слегка повела стволом. – Я тебе сейчас прострелю коленки, и будешь ковылять всю оставшуюся жизнь. Чего вам надо, Змеи?
- Отдай, что тебе не принадлежит, - прохрипела девица.
- А что мне не принадлежит? Рукопись? А кому она принадлежит, вам что ли? Да нет там ничего для вас интересного – исторические сказки, и не более того.
- Отдайте артефакт, - не унималась девица.
- Да нет его у нас, вот ни капельки не вру. Так что гуляйте лесом, отвяжитесь от нас. А теперь ты мне расскажешь про свою контору, «Братство Змеи», или как вас там: где, кто и зачем. Ну, давай, не тяни время!
Но Марина недооценила свою противницу. Девица внезапно перекатилась на бок и резким ударом ноги подсекла Марину. Друбич потеряла равновесие и присела на копчик. Противница не захотела продолжать выяснение отношений, резко вскочила на ноги и скрылась в глубине сквера. Марина положила трофейный пистолет в сумочку и пошла домой.
В небе громыхнуло, застучали крупные капли дождя, гроза набирала силу.

Телефонный разговор.

- Я Вас слушаю, Мастер. Здесь Арнольд.
- Как обстоят дела с моими предыдущими поручениями?
- Инга здесь. Она попыталась допросить Марину Друбич с последующей возможной ликвидацией, но столкнулась со специалистом экспертного уровня. Еле ноги унесла.
- Сотрудник исторического музея эксперт? Это очевидная подстава! Против нас заработала какая-то серьезная структура. Больше не предпринимать никаких силовых операций против них – только наблюдать. Рукопись монаха на данный момент неактуальна. Они, наверняка, тоже попытаются завладеть артефактом, а вы, если они до него доберутся, должны перехватить инициативу, а потом и сам артефакт.
- Я Вас понял, Мастер.
- Это еще не все. В нашем деле появился еще один фигурант, некто Сосновский, российский олигарх, ныне живущий в Лондоне. Он тоже сильно интересуется артефактом. Соберите о нем компрометирующие данные в российском кластере для последующего давления и шантажа.
- Будет сделано, Мастер.

На следующий день Друбич рассказала Мирскому о нападении, о том, что некая девица в черном комбинезоне, по-видимому, та же, о которой упоминал священник в своем письме, угрожала ей пистолетом, а она, Марина, от нее убежала, девица за ней погналась, но споткнулась о какой-то корень, упала и выронила пистолет, а она, Марина, этот пистолет подобрала и оторвалась от преследования. Друбич лгала образно и вдохновенно, но Мирский ей поверил – слишком уж чудовищной была ложь, чтобы не казаться правдой.
- И где же этот пистолет? – поинтересовался Алексей.
- Да вот он! – Марина извлекла из сумочки пистолет. – Глок 26, производство Австрия, очень компактный, приспособлен для скрытого ношения, не обнаруживается металлоискателем, разве что очень чутким, самозарядный, УСМ двойного действия, калибр 9 мм, коробчатый магазин на десять патронов. Хорошая игрушка!
- Откуда ты все это знаешь? Отец спецназовец научил? – удивленно воскликнул Мирский. – Да тогда такое оружие не выпускали. Давай, объясни!
- Но я же специалист по древнему оружию, ну и, по современному тоже, так сказать, устанавливаю связь времен, - успокоила его Друбич.
- Нужно его сдать в полицию, - предложил Мирский.
- Можно-то оно можно. – Марина усмехнулась. – Да только придется объяснять, откуда у тебя появилась эта эксклюзивная штучка, а на помойке такие не валяются. Тебе, естественно, не поверят и начнут крутить на противопоказаниях. И что? Рассказать им про Орден Власти», про «Братство Змеи», про нападение девицы в черном комбинезоне? Вот интересно, через какое время за тобой приедет экипаж из дурдома?
- Но это же уголовная статья! – не унимался Мирский.
- А я напишу заявление о находке и буду носить его вместе с пистолетом. Omnia mea mecum porto. А это не мое, это чужое, и вот как раз сейчас я несу его в полицию. Стандарт. Зато мы вооружены и очень опасны. Для врагов. Уразумел, Леша?
- А ты и вправду опасная. – Мирский успокоился. – А что ты вообще думаешь по поводу всех этих погонь и нападений? Они же не успокоятся и, в конце концов, нас достанут, как монаха или Скворцова, да и Рыбников куда-то исчез…
- Что я думаю… - Марина на некоторое время примолкла. - Рыбников же говорил про спящие структуры, которые возрождаются из пепла, как птица Феникс. Ну, вот эта – одна из них. И проснулись эти Змеи недавно, и начали свои тайные операции, в том числе по поиску «Ордена Власти». А поскольку они не владеют информацией, пока что не овладели, то действуют спонтанно, спорадически, ищут следы, концы, налаживают сетевую структуру. Их штаб-квартира, вероятно, находится где-то в Европе, а в России они пока слабы и проводят точечные акции. Будут ли они продолжать нас преследовать? Может да, а может, нет. Все зависит от неведомых нам раскладов.
- И что же теперь, сидеть и ждать, когда нас оправят на тот свет?
- В этом ты прав – ждать не стоит, - сказала Марина. - Ты можешь организовать месячный отпуск мне и себе?
Мирского удивил и одновременно возбудил этот неожиданный вопрос. Он представил себе пляжи в Испанской Ривьере, теплые Египетские ночи, фешенебельные рестораны, где подают слегка недожаренные, сочные стейки и глубинных морских гадов по соусом, вино, танцы и один номер в отеле на двоих.
- Смогу, - сказал Алексей. – Исчезнем на время, отдохнем в свое удовольствие где-нибудь, где нибудь…
Мечты, мечты, где ваша сладость. Марина не дала ему договорить, озвучить серебристую мечту до конца.
- Какой еще отдых!? Лучшая защита это нападение. Мы сами начнем поиски «Ордена Власти», параллельно со Змеями. А по ходу дела и отдохнем, если позволят обстоятельства. Артефакт вряд ли находится на территории России, поэтому нам предстоят заграничные операции. Мы превратимся в неуловимых призраков, движенье жизнь, создадим свой Орден, но не Змей, а, допустим, Медведя. А что, очень милая зверушка.
При этих словах Марина взъерошила Алексею волосы.
- Тебе бы в пропагандисты за все хорошее против всего плохого. Сплошные лозунги и призывы. Ты что, хочешь стать властительницей Мира? – Мирский весело рассмеялся.
- Скорее, не дать им стать какому-нибудь злодею. Ты же помнишь, что говорил Рыбников про идеологию «Братства Змеи»? Свобода и хаос. Передадут артефакт очередному Фюреру или Марату. Гитлер, конечно, был диктатором, а не либералом, но зато какой хаос раскрутил! Надо изъять артефакт из исторического оборота – пускай лежит где-нибудь без движения, лучше всего, в России.
- Но на это понадобится куча денег! – В Мирском проснулся ученый. Он увлекся предложенным планом и готов был приступить к его реализации немедленно. А уж вместе с Мариной… С ней он готов был оправиться хоть на край света.
- Деньги будут. Есть у меня один старый друг, он офицер, служит где-то, точно не знаю где, а в свободное от службы время занимается исследованием всяких древностей. Прямо до фанатизма. Он богатенький Буратино – получил наследство от безвременно почившего папаши. Его зовут Константин. Он даст нам денег и поможет в поисках артефакта – у него обширные связи в различных кругах.
Мирский вовсе не обрадовался появлению какого-то Константина, но против предложения Марины возразить было нечего.
- Договорились. Отпуска оформлю завтра.
- Здорово! – воскликнула Марина. – А сейчас давай продолжим чтение рукописи – я тут собрала несколько эпизодов.


Барбаросса
Из реферата отца Александра

Интерлюдия вторая
Да, да, Иисус не воспользовался силой «Ордена Власти», ибо сила его духа превосходила возможности артефакта, его проповеди зажигали умы и сердца, вселяли надежду на лучшее, призывали к покаянию за прошлые грехи и к бережному отношению к ближнему. Он зародил христианство и через своих учеников, апостолов распространил его по всему миру.
А что же с орденом? Куда он делся после распятия Христа? Некоторые источники сообщают, что «Орден» оказался у апостола Стефана, который продолжил дело Спасителя в Иерусалиме, за что был отдан под суд за «хульные слова на святое место и на закон». Но он не дожил до приговора – его забила камнями разъяренная толпа. Казалось бы стихийно, спонтанно… Ан нет! Инициаторами побоища стали адепты «Братства Змеи», подспудно организовав беспорядки и прибрав к рукам артефакт. Стефан стал первомученником, а на христиан начались гонения, их загнали в катакомбы.
Каким образом «Орден» оказался у Луция Аннея Сенеки Младшего и где он гулял до того - покрыто мраком неизвестности. Философ должен был передать его римскому императору Калигуле, который идеально подходил для воплощения в жизнь идей «Братства Змеи», но не передал, ибо считал, что над миром стоит единый Бог, а не олимпийский балаган, за что и был в последствии обвинен в тяготении к христианству. Сенека пережил Калигулу, Клавдия, а вот на Нероне споткнулся – философ являлся его наставником, излишне доверял, за что и поплатился. Сын Агриппины, распутной сестры Калигулы, получив артефакт в качестве подарка, лишил избавиться от лишнего свидетеля и принудил философа к самоубийству – тот, размышляя о вечном, перерезал себе вены.
Нерон в начале своего правления не особо заботился о нуждах империи, все переложил на Сенат, а сам болтался по тавернам и борделям, предаваясь пьянству и разврату. Расцвели сепаратистские настроения, начались бунты, что вполне устраивало «Братство Змеи». Но император внезапно прозрел и, засучив рукава, взялся за укрепление государства: подавил бунты, разобрался с сепаратистами в лице Британии и Армении, упорядочил налоги, нещадно казнил коррупционеров, продвигал развитие культуры, при этом сам любил и умел музицировать. Недруги называли его диктатором, но народу такая диктатура нравилась больше, чем излишняя демократия.
Но враги не дремали, начались трения с Сенатом, что кончилось для императора весьма плачевно: во избежание ареста, он перерезал себе горло, перед смертью процитировав Гомера. «Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает», - продекламировал Нерон, вынимая кинжал из ножен. Талантливый человек! Ему бы в музыканты, а он в императоры подался.
Позднее «Орден» обнаруживается у Аттилы. Ну и…
И затрясся от ужаса гордый имперский сенат,
Перед силой степей, что волной на него накатила,
Называли «Бич божий», и звёзды, устроив парад,
Имя кровью вписали в историю – «грозный Аттила».
Бытует мнение, что Аттила был то ли заколот, то ли отравлен своей молодой супругой по заказу Римского Сената. Но не факт, не факт… Может быть и убили, а не сам умер от хронического кровотечения, но вот по чьей инициативе?
Долгое время артефакт хранился невостребованным, то ли у тавров, то ли у скифов, а потом засветился в руках Алариха, Вестготского короля, а позднее у Одоакра, вождя варваров-наемников. Одоакр устроил государственный переворот, в результате которого Италию накрыла долговременная смута, в конце концов, похоронившая Западную Римскую империю. Зато буйным цветом расцвела Восточная, то есть Византия. Именно туда Одоакр отправляет «Орден Власти» вместе с императорским венцом.
Византия укрепляется и начинает расширять свои владения. Особенно в ратных делах прославился император Юстиниан. Долгая эйфория закончилась, когда русский князь Олег прибил щит на врата Царьграда, как бы беря его под свою защиту. В качестве жеста доброй воли ему был преподнесен «Орден Власти». Русское государство принимает православие и бурно развивается.
Уж зачем Ярослав Мудрый передал артефакт Олафу, по недомыслию или по умыслу, а может быть, почувствовал какую-либо угрозу от «Ордена», но, тем не менее, просто Олаф превратился в Олафа Святого, став королем Норвегии, а сама Норвегия приняла христианство.
Потом орден оказывается у немцев, у Барбароссы.
Эх, Барбаросса, картавый Фридрих! Чем больше ты волновался, тем сильнее грассировал. Уж с рождения у тебя это было или у французов перенял… Стал императором Священной Римской империи, но так и не добрался до Святой земли, нелепо утонув в горной реке Селиф.

Тема.

Фридрих сидел возле небольшого костра и подрезал бороду острым как бритва кинжалом. Рыжие клочки он бросал в огонь, втягивал носом запах горящих волос и вспоминал родную Швабию, где он с детства любил греться у костра и часами смотреть на игру пламени, пребывая в замыслах и мечтах. И здесь, в окрестностях Дамаска, он не оставил своей привычки, но костер разводил не для тепла, а для успокоения нервов и сосредоточения мыслей. Дрова ему заранее приносил копьеносец из платановой рощицы, расположенной в сотне метров от военного лагеря. Нападения вражеских лазутчиков он не боялся: в его отряде соблюдалась железная дисциплина, боевое охранение несло службу исправно, да и меч находился всегда под рукой. А с мечом Фридрих, герцог Швабский управлялся отменно. Его наставник из Рима с детства обучал его владению всеми видами холодного оружия, а также тактике ведения боя в качестве полководца. Стратегом же Фридрих был Божьей милостью.
Покончив с бородой, он оторвал взгляд от огня и посмотрел вдаль, на контуры крепостных стен Дамаска, очерченных на фоне звездного неба. Будучи подданным короля Конрада, Фридрих неуклонно участвовал во всех его военных походах, не всегда соглашаясь с его военной политикой, а порой и имел прямо противоположное мнение, которое не стеснялся высказывать своему сюзерену. Конрад порой соглашался с доводами герцога и ценил его за независимость суждений – «такой камень за пазухой не держит, не предаст как какой-нибудь Генрих Лев».
К походу на Эдессу Фридрих отнесся с настороженностью, считая, что уж если идти по пути Карла Великого, то сначала нужно разобраться в Европе, с Францией и Италией, тем более, Иерусалим уже много лет находится под властью крестоносцев, и рискованно разевать рот, не подготовленный для еды, на пирог, которым можно подавиться. А к развороту на Дамаск после неудачи в Эдессе, герцог Швабский отнесся вообще отрицательно.
«Какой смысл было тащиться через Византию, вступать в конфликты с императором Мануилом, всю дорогу отбиваться от турков-сельджуков, и, в конце концов, проиграть сражение под Дорилеей? А потом вторично наступить на те же шипы. Надо было сразу определиться с целью похода: либо, осознав ошибки, до конца разобраться с Эдессой, либо изначально идти на Дамаск водным путем с высадкой на палестинском побережья, а не брести по пустыне, страдая от жары и недостатка продовольствия, попутно отбиваясь от мусульманской конницы. Либо… либо покорять Рим и Ломбардию, подмять под себя Милан – ведь Конрад Третий желает во всем походить на Карла Великого.
Но королям виднее – они определяют политическую стратегию. С Людовиком все ясно, но зачем Конрад связался с Иерусалимским властителем, у которого совсем иные цели?
«Взгляните, братья, вот оно, желанное время, вот благословенные дни!
Содрогнутся и вострепещут страны, ибо Господь на небесах начал терять свою землю. Я повторяю: свою землю, ибо там Он учил слово Отца своего, там более тридцати лет Он странствовал меж людей…». Так говорил аббат Бернар Клервоский. Но в Иерусалиме свои проповедники и они вещают совсем по-другому…».
Фридрих недоверчиво относился к иерусалимским христианам, считая, что за несколько десятилетий владения Вечным Городом, они переродились, ослабили Христову веру, вступают в сомнительные союзы с мусульманскими вождями, и не исключено, что в сиюминутных корыстных целях.
«И здесь, при осаде Дамаска, жилища утех и роскоши, зачем перевели войско на другую сторону города, которая более укреплена? А ведь все шло хорошо, захватили пригороды, несмотря на тучи вражеских стрел, а потом перешли в другое место со всеми требюше и баллистами – пустая трата времени и сил. Конрад, конечно, хорош, лихо в поединке, одним ударом меча рассек сарацина, от плеча до седла, повторив подвиг Гопиррида. Но зачем он усложнил нам задачу? Ходят слухи, что его уговорили иерусалимский король и рыцари, подкупленные золотом мусульман. Так это или не так, но от этого не легче. Сколько можно осаждать Дамаск, месяц, год? Город полностью не блокирован, и продовольствие туда худо-бедно поступает. А забрасывать его зажигательными бомбами можно до бесконечности – защитники крепости к этому приноровились. Если де идти на штурм, преодолевать ров с водой и высокие каменные стены, то для этого сил недостаточно. Какой-то тупик!».
Фридриха утомляло тягучее осадное безделье, он жаждал активных действий, выискивая поводы для прямых боевых столкновений и устраивая провокации, чтобы досадить врагам, которые чествовали себя весьма вольготно: выходили на крепостные стены, выкрикивали ругательства и демонстративно справляли малую нужду. Особо наглых отстреливали из арбалетов, но это их не вразумляло. Однажды они поставили между зубцами пленного крестоносца и, проткнув его мечом, скинули в ров.
В паре километрах от лагеря имелся небольшой холм со скудной растительностью, но вполне достаточный, чтобы за ним спрятать отряд тяжелой конницы. Что и было сделано ночью. А рано поутру он пустил вдоль стены якобы продовольственный обоз - несколько груженых повозок с немногочисленной охраной. Для защитников города это казалось желанной добычей – с продовольствием было туговато. Вскоре из боковых ворот крепости, миновав опущенный мост, выехала небольшая группа всадников, а вслед за ней легкая пехота в количестве сотни человек. Они начали быстро приближаться к обозу, проезжавшему аккурат возле холма. Обозники и охрана бросились наутек, а когда вражеские пехотинцы начали грабить подводы, загруженные вместо еды всяким растительным хламом, перед ними неожиданно появилась тяжелая конница. Дамасские пехотинцы это не Римские преторианцы, они не умели ставить каре и строить черепаху, поэтому были моментально порублены на куски, а несколько человек, оставшихся в живых, подтащили к крепостным стенам, демонстративно отрубили им головы, а на трупы справили нужду. Долг платежом красен. Это принесло временное удовлетворение, но не решало проблемы в целом.
Время катило за полночь, у Фридриха разболелась голова и он, было, собрался пойти спать в палатку, но внезапно в свете костра появилась странная фигура человека, одетого в черный плащ с капюшоном. Это был дервиш из Аравии по имени Кадиш. Он прижился в отряде, владел лекарскими навыками и слыл хорошим лозоходом – умел искать воду в пустыне, но при этом не походил на местных жителей - в его лице, несмотря на загар, отчетливо проявлялись черты европейца.
Фридрих жестом предложил ему присесть возле костра и вопросительно взглянул на неожиданного визитера. «Что ему надо? От скуки или по делу?».
- Я вижу, ваша светлость, у тебя разболелась голова, - сочувственно сказал Кадиш. – Я могу помочь.
Не дожидаясь ответа, дервиш встал, подошел к Фридриху и наложил ему на лоб ладони. Закрыв глаза, он прошептал какое-то заклинание, слегка поглаживая круговыми движениями лоб герцога. Через пару минут, Фридрих почувствовал, что боль отступила. Кадиш сделал умывающее движение руками, как будто счищал невидимую грязь, и вновь уселся возле костра.
- Спасибо, дервиш, - сказал Фридрих и встряхнул головой. – Не болит.
- Но ведь это не главная боль, что тебя мучит, боль у тебя в душе. Тебе не кажется, герцог, что вы здесь напрасно тратите время? Дамаск вам не по зубам. – Кадиш наткнулся на гневный взгляд Фридриха, но глаза не отвел и добавил. – Нужно уметь смириться с тем, что тебе не по силам и не подвластно. Гнев твой от бессилья и вовсе не потому, что ты не обладаешь силой, но не ты принимаешь решения, не ты являешься вершителем судеб. Я вижу, что ты, герцог, не согласен с действиями королей, но вынужден плыть под чужими парусами. Ты истинный воитель, я оценил, как ты вчера разделался с недооценившим тебя противником, но личный и даже групповой героизм не решает исход войны.
- Зачем ты мне все это говоришь?
Фридрих погасил свой гнев, его заинтересовали слова дервиша, и он чувствовал, что все это сказано неспроста, а с каким-то тайным умыслом. И ему очень захотелось познать эту тайну.
- Я хочу тебе дать шанс проявить свою суть, возможность не участвовать в событиях, а управлять ими. - Кадиш сунул руку под плащ и достал золотой медальон с отчеканенным изображением орла, топчущего змею. – Это «Орден Власти». Никто не знает время и место его изготовления, он тысячи лет гуляет по миру по неисповедимым путям и творит историю руками его владельца. Но не всякого и не всегда. Он может непонятно по чьему велению и хотению превратиться из талисмана в смертельную обузу. Не всякий способен это вовремя понять, остановиться на достигнутом и пустить его дальше по миру. Рискни, герцог, иначе всю оставшуюся жизнь будешь жалеть об упущенных возможностях.
Дервиш протянул медальон Фридриху. Тот взял артефакт и почувствовал исходящее от него тепло, которое растеклось по жилам, проникло в мозг и наполнило его уверенностью и скрытой силой. При этом он ни на секунду не сомневался в правдивости слов Кадиша.
- Кто ты на самом деле? - Фридрих внимательно посмотрел на дервиша. – Ты ведь не тот, за кого себя выдаешь!
- Это так. – Черты лица Кадиша ужесточились, а через щелки сощурившихся глаз сверкнул давящий, всепроникающий взгляд. – Но не всем об этом обязательно знать. Я магистр «Братства Змеи» и действую от его имени.
- А почему бы вам самим не воспользоваться силой Ордена и насладиться властью? – задал неожиданный вопрос Фридрих.
- Это глобальный вопрос, тебе сложно будет понять суть мировых процессов с точки зрения Создателя. Да это тебе и не нужно. Но кое-что я поясню. – Кадиш на несколько секунд задумался. – Государства возникают и рушатся, одни народы растворяются в других народах, города превращаются в руины и на их месте возникают новые города… А «Братство Змеи» незыблемо существует тысячи лет. Любой правитель, если он не сиюминутный временщик, старается создать справедливое общество, в его понимании, конечно, но справедливое. А мы управляем несправедливостью, ибо только хаос и попытки восстановить справедливость в виде войн, смут и бунтов двигают мир вперед. Вот так-то, Рыжая Борода, Барбаросса по-италийски.
- Ты мне даешь такое прозвище?
Фридрих опустил глаза и губы его сложились в загадочную улыбку.
- Это не прозвище, это судьба. На этом прощаюсь. Удачи тебе, Фридрих Барбаросса. Да поможет тебе Создатель.
Кадиш встал и скрылся в темноте. Фридрих посмотрел ему вслед, а потом перевел взгляд в сторону Дамаска. Туда летели огненные снаряды из требюше. В крепости занимался пожар, высвечивая зубцы каменных, неприступных стен.

Второй Крестовый поход оказался провальным, не было достигнуто ни одной намеченной цели. Бесполезную осаду Дамаска пришлось снять и отправиться восвояси. Но герцога Фридриха в родной Швабии встретили как героя, проявившего свою доблесть на полях сражений. И при дворе Конрада Третьего на него смотрели с уважением и завистью, которая особо усилилась, когда король на смертельном ложе рекомендовал избрать своим приемников Фридриха Барбароссу. А потом… Король умер, да здравствует король!
Барбаросса проанализировал ошибки Второго Крестового Похода, слабости в кооперации участников, но, вспомнив тяготы переходов по пустыням, конфликты с властями Византии, различие интересов, предательства мнимых союзников, корысть иерусалимской знати, решил отложить на время, а, может быть, и навсегда посещение Святой Земли. Он возжелал вернуть завоевания Карла Великого, перешел Альпы и вторгся в Северную Италию. Конфликт между папой Андрианом Четвертым и римской знатью, позволил Барбароссе безболезненно войти в Рим, занять подступы к собору святого Петра, где он и был удостоен императорской короны. Римляне взбунтовались, но мятеж был подавлен.
Путь от формального получения власти до ее реального употребления очень длинный, а порой и тупиковый. Это хорошо понимал Фридрих, чувствовал, что Италия за прошедшие годы стала независимой от империи, и эту страну придется завоевывать вновь. Но на данный момент это было нереально. Поэтому на следующее утро он покинул Вечный Город и вернулся в Германию. Так закончился Первый Итальянский поход.
Мог ли мечтать герцог Швабский, сидя у костра на фоне неприступных стен Дамаска, что через пару лет он станет Римским императором. Вряд ли. Но, тем не менее, это произошло. Фридрих иногда доставал Орден Власти, который всегда носил при себе, сжимал его в кулаке, чувствуя, как от него растекается тепло по всему организму, предвещая новые победы и свершения.

В зыбкой утренней дымке Барбаросса смотрел на едва различимые стены города Конью. Его необходимо было взять по договоренности с Византийским императором. Фридрих, занимаясь европейскими делами, никогда бы не согласился на участие в Третьем Крестовом походе, хорошо помня о провале предыдущего. Но тут было дело чести, дело принципа – Иерусалим захватил султан Египта, амир Дамаска и правитель Сирии Саладин. Крестоносцы потеряли Святую Землю, и Вечный город следовало вернуть неминуемо.
Взятие Конью Барбаросса воспринимал не более, чем дорожное приключение. Имея обширный опыт взятия крепостей, он не сомневался в скором успехе. Глядя на застывший в тревожном ожидании город, он думал о так до конца и не покоренной Ломбардии, вспоминал толпы переселяемого народа, растекающиеся во все стороны света из разрушенного Милана, взгляды людей исподлобья, непокорные и жаждущие мести. Через несколько лет они вернули и заново отстроили свой город, сумев объединить на борьбу другие города. Верона, Виченца, Падуя… Целых пять походов! А результат? Нет, результат был, Ломбардия вошла в состав империи, но на своих условиях, с сохранением вольностей. Все пошло не совсем так, как думалось.
Барбаросса часто вспоминал предупреждение Кадиша, что Орден Власти может из талисмана превратиться в смертельную обузу. А где тот предел? В какой момент следует избавиться от опасного артефакта? И надо ли? Милан был разрушен, Ломбардия покорилась. Это был пик его величия, заоблачное счастье победителя. А потом телега покатилась вниз, сначала медленно, но все более набирая скорость. Вот что им было надо? Справедливые законы, развитие дорог и речных портов, щадящие налоги... Но нет! Вольности вернуть они хотели, свободы жаждали. Если бы они еще понимали, что это такое!
Барбаросса не признавал долгие осады, а использовал их лишь как отвлекающий маневр для подготовки штурма, если не существовало предпосылок для добровольной сдачи города. Но по докладам лазутчиков в крепости имелся солидный запас продовольствия и воды. Сдаваться они не собирались, поэтому только штурм многажды раз отработанными методами.
Когда окончательно рассвело, к стенам двинулись деревянные осадные башни, укрытые свежесодранными шкурами скота для защиты от огня. Между ними, за плетеными щитами прятались группы арбалетчиков. Штурмовали с востока, и появившееся солнце слепило осажденных, мешало им правильно оценивать обстановку. На стенах крепости появились лучники, начали обстреливать тягловые группы и пытались поджечь башни зажигательными стрелами. С башен вяло отвечали – берегли себя для последующих действий.
Когда расстояние до стен достаточно сократилось, плетеные щиты были отброшены, и прятавшиеся за ними арбалетчики дали массированный залп по лучникам, сметая их со стен. А потом второй, третий... Несколько десятков метров стены оказались очищенными от защитников. Туда высадились штурмовые группы с башен и начали теснить противника вдоль стен, чтобы удержать прорыв. Тут же были задействованы воины с осадными лестницами, закипела рукопашная, и спустя несколько часов крепость пала.
Византийский гарнизон Барбаросса допустил в город лишь через сутки, дав возможность своим вволю пограбить и насладиться победой. Условие было выполнено, и, получив от византийцев необходимое количество оружия и продовольствия, войско двинулось на воссоединение с союзниками. А дальше – Иерусалим.
К горной реке Селиф подошли в сумерки. Барбаросса решил форсировать водную преграду утром и приказал разбить лагерь. Ночью, обманув охранение, в табун расседланных лошадей, пробрался один из армянских проводников и скормил коню Фридриха сладкую лепешку, пропитанную медленнодействующим ядом.
Река имела метров пятьдесят в ширину и бурное течение. Брод был не особо глубоким, но узким. Барбаросса почувствовал неуверенную поступь коня при подходе к реке, но не придал этому особого значения. Яд действовал медленно, но неумолимо. Войдя в реку, под напором воды конь потерял равновесие и завалился набок, сбросив всадника на глубину. Бурный поток подхватил Барбароссу и понес его вниз по течению. Облаченный в тяжелые доспехи, он с трудом удерживался на поверхности.
- Император тонет!
Замешательство, шум, суета. Несколько всадников спешились и начали раздеваться, чтобы спасти императора, и никто не заметил две неясные фигуры, которые склизнули в реку чуть ниже по течению, и вскоре тело Барбароссы скрылось под водой. Правда, ненадолго – вскоре оно вновь появилось на поверхности. Когда Фридриха вытащили из реки, он был уже мертв.
Спустя некоторое время к прибрежным кустам подъехал верхом на ишаке человек в черном плаще с капюшоном. Ему навстречу, из кустов вышел молодой мужчина в мокрой одежде и передал ему блеснувший на солнце медальон, в ответ получив кошель с золотыми монетами. Они коротко кивнули друг другу и разошлись.

Софья.
Из реферата отца Александра.

Интерлюдия третья.
Орден перешел к Ричарду Львиное Сердце. После взятия Яффы король расслабился, напился пьяным, и артефакт умыкнули ассасины, завершившие свои темные делишки в поверженном городе. По дороге домой они нарвались на группу всадников, были убиты, ограблены, а Орден оказался в руках их хозяина Саладина, султана Египта, амира Дамаска и правителя Сирии. Саладин наградил подданных золотом, рабами и, осознав, что за ценность ему попала в руки, и, опираясь на неведомую силу артефакта, прибрал к рукам Иерусалим, изгнав оттуда крестоносцев.
Но Орден Власти нельзя удержать против воли неведомых сил, которые им управляют. Невесть какими путями артефакт оказался у император Фридриха Второго. Завладев Орденом, он возвращает Иерусалим мирным путем. После него Орден попадает к правителям Ахайи – одного из княжеств, созданных крестоносцами после захвата Константинополя. Наследница князя выходит замуж за брата последнего византийского императора Фому Палеолога, прихватив с собой артефакт
Император надеется с помощью Ордена победить турок, но брат предает его. Орден становится приданным дочери Фомы – Зои, впоследствии Софьи. Она через свое доверенное лицо передает его в Москву, а потом прибывает на Русь сама вместе с византийской библиотекой (ее назовут позднее библиотекой Ивана Грозного) и выходит замуж на великого князя Ивана Васильевича.
Но это отдельная история.

Тема
Пресвитер Ананий умирал. Он возлежал на широком диване в задних покоях православного храма, единственного в Пелопоннесе, что остался невредимым после нашествия османов. Рядом с ним, на подносе стояло блюдо с фруктами и чаша с разбавленным вином, но последние дни его организм отвергал еду в отличие от вина. Вино он пил, когда еще мог до него дотянутся, но потом руки ослабли, и его стала поить прислужница, приставленная для ухода за пресвитером.
Боль из тела ушла, а само тело потеряло чувствительность, стало чужим, как деревянная колода, но сознание еще не угасло, остатки жизненной силы иногда просыпались в увядающих членах, и Ананий мог пошевелить пальцами. Это его радовало, вселяло маленькую надежду. «Пока я мыслю, я существую». Перед ним непрерывной лентой мелькали эпизоды прошедшей жизни, образы друзей и врагов, вспомнился император Константин, воскликнувший: «Город пал, а я еще жив!», его безрассудный рывок в гущу врагов и героическая гибель во славу уже несуществующей империи.
Ананий же остался жив. Он не был воином, он числился советником по религиозным вопросам при императоре. Император ему доверял и перед неминуемой кончиной, призвал его для исповеди. Так вот, Ананий выжил. Он прятался в кухонном чуланчике, в то время как озверевшие от крови османы грабили императорский дворец, а ночью пробрался в порт, и за несколько золотых на рыбацкой шхуне его переправили к Фоме, к правителю Морейского деспотата. Там он возглавил один из православных храмов.
Фома Палеолог приблизил к себе Анания, зная благосклонное отношение отца к этому священнику, ввел его в семью. Единственную дочь Фомы звали Зоя. Ананий сразу ее приметил, ее пытливый, развивающийся ум, необычную внешность, особенно, большие глаза с поволокой и взглядом, устремленным в будущее. Девочка тоже полюбила священника и доверяла ему все свои детские тайны.
После очередного вторжения турок на территорию Пелопоннеса, Фома с семьей перебрался в Рим, с промежуточной остановкой в Корфу, Ананий же остался при своей церкви и правдами и неправдами сумел ее сохранить. Перед самым отбытием он напутствовал маленькую Зою:
«Береги себя, не предавай веру предков, что бы тебе ни сулили взамен».
Эти слова отпечатались в мозгу ребенка намертво, и Зоя, впоследствии Софья, пронесла их через всю свою удивительную жизнь.
Вошедшая прислужница, прервала воспоминания пресвитера, и он приказал позвать Николая. Николай был искусным воином, но служить к османам не пошел, а остался при храме. И не мудрено – в малолетнем возрасте он прибился к приходу, изможденный, голодный. Ананий его приютил и воспитал как сына, обучил грамоте и воинским искусствам, наняв учителя фехтования. Николай не принял никакого сана - местный правитель, с которым пресвитер сумел поладить, запретил какое-либо расширение православной паствы, и юноша остался при храме в качестве охранника, блюстителя порядка и выполнял отдельные поручения.
В комнату зашел статный молодец в гражданской одежде, но с кинжалом на поясе, и присел на кровать умирающего Анания.
- Вы меня вызывали, отец?
Ананий с трудом поднял отяжелевшие веки и остро посмотрел на Николая.
- Ты помнишь Зою, дочь правителя? Много времени прошло…
- Помню. Ты меня однажды приводил к ним, мы с ней играли в знахарей. Я сказывался больным, а она меня лечила. Маленькая, но серьезная девочка была, такая задумчивая… Хочешь вина? – Николай взял в руки чашу.
- Почему была! – Ананий жестом отказался от питья. – Она и сейчас есть. Живет в Риме. Вы же почти ровесники?
- Почти. Я ее старше на полтора года. – Николай поставил чашу с вином на место. – Ты меня хочешь послать в Рим, отец?
- Догадливый. Именно туда. Надо отвезти ей одну вещицу и кое-что передать на словах. Подними плиту в углу комнаты. – Ананий скосил глаза, показывая нужный угол.
Николай взял кинжал, некоторое время повозился в углу и вернулся с деревянной шкатулкой, обитой по краям медью.
- Открой! – Бледное лицо пресвитера неожиданно зарумянилось. – Там должен быть кошель, а в нем золотой медальон – это «Орден Власти». Отвези его Зое, а на словах передай ей от моего имени вот что…. – Ананий изложил устное послание и добавил. – Я скоро умру, вряд ли ты меня увидишь живым. Но это и ни к чему. Оставайся при Зое, поступай к ней на службу и береги ее – у нее большое будущее. Она приведет православную веру к сияющим вершинам.

Высадившись на берег, Николай сразу же направился в ближайшую тратторию. Он не имел дворянского титула, поэтому оделся как негоциант средней руки, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания городской публики: свободный кафтан до колен с длинными колоколообразными рукавами и глубоким квадратным вырезом, штаны в обтяжку и короткие кожаные сапожки. Кинжал он спрятал под одежду, но готов был достать его в любую минуту.
Подозвав официанта, Николай заказал жареную баранину, фрукты и вино. Утолив голод, он пригласил за стол мрачного типа, отирающегося у входа и явно страдающего алкогольной жаждой. Угостив званого гостя, он спросил место проживания Зои Палеолог. Тот сказал, что точно не знает, но сейчас узнает и, отлучившись на несколько минут, сообщил нужный адрес, за что был немедленно вознагражден еще одной порцией выпивки.
Покинув заведение, Николай прошел сотню метров, свернул за угол и ту же наткнулся на двух мужчин разбойничьего вида. И не ошибся. Один из них достал нож и сказал хриплым голосом.
- Выкладывай денежки, сеньор, иначе тебе крышка.
Николай с небрежной элегантностью отобрал у него оружие, двинул его по зубам, а второму приставил к горлу только что отобранный нож.
- Отведешь меня к дому Зои Палеолог. Если скажешь, что не знаешь куда, то я тебе горло перережу, - сказал он, сурово сдвинув брови и внутренне хохоча.
- Знаю, знаю, сеньор, не убивайте меня, - заверещал незадачливый грабитель.
Так он и добрался до нужного места в сопровождении двух проводников. На прощанье Николай выдал каждому по серебряной монете и вернул нож владельцу со словами.
- Не умеешь, так не берись.
Дом выглядел солидно: колонны с резными пилястрами, балюстрада, арка над главным входом и монументальная лестница с перилами и мраморными ступенями. В таких домах жили богатые римские вельможи. «Не скупится Папа на содержание потомков басилевса», - подумал Николай и, взглянув сквозь кованую ограду, увидел девушку невысокого роста в приталенном розовом платье. Она стреляла из лука в деревянную мишень под приглядом наставника. «Да ведь это же Зоя!».
- Зоя! – позвал он. – Это я, Николай. Помнишь меня? Нас познакомил благочестивый Ананий. Нам надо поговорить. Очень важно.
Девушка вздрогнула от неожиданности, слегка помедлила и, передав лук слуге, подошла к изгороди. Глаза у нее были большие, темные и внимательные. Присмотревшись к неожиданному посетителю, она улыбнулась.
- Николай. Нежданно-негаданно. Ты так возмужал.
- А ты стала такой прелестницей. – Николай улыбнулся в ответ.
- Я сейчас распоряжусь – тебя пустят внутрь, - засуетилась девушка. - Вон, видишь садовую скамейку. Приходи туда.
Через несколько минут они сидели рядом и с интересом разглядывали друг друга. Зоя Палеолог в силу природного ума и прозорливости прекрасно понимала, что этот визит не случаен и что Николай прибыл не по своей воле, а с неким поручением.
- Ну, - наконец прервала молчание Зоя. – С чем приехал?
- Я от преподобного Анания. Он меня прислал.
- Как здоровье у преподобного?
- Плохо, вернее, уже нет никакого здоровья – он умер, но перед смертью наказал мне с тобой встретиться и передать кое-что, в том числе на словах.
- Ну, так передавай. – Зоя замерла в нетерпении.
- Сначала ответь мне на один вопрос – Ананий просил его задать его в первую очередь. Скажи правду во имя отца, сына и святого духа. Ты не предала веру наших отцов?
Николай говорил жестко, веско, в упор глядя на свою собеседницу. Зоя вздрогнула, с укоризной посмотрела на Николая и наложила на себя православный крест. Потом сказала.
- Преподобный зря беспокоится… беспокоился, царствие ему небесное. Не предала. Вот так и живу: при людях крещусь слева направо, а когда остаюсь одна, то справа налево. Меня считают униаткой, я получила униатское образование, но ведь правда в душе, а не в словах. Мысль изреченная есть ложь. Одна я осталась такая в нашей семье. Один брат османам служит, другой, Андрей набрал долгов и ему не до веры – присягнет тому, кто денег даст. Кузина участвует в высокопоставленных оргиях – третий раз травит потомков во чреве. Ей тоже не до Господа нашего, хотя и якшается с прелатами.
А меня все сватают, замуж выдать хотят, особенно Андрей, чтобы поправить свое материальное положение. То королю Кипра Жаку предлагают, то Караччиоло, итальянскому вельможе…
Но я сделала все, чтобы расстроить эти браки, разные слухи распускала, чтобы себя опорочить. Не по душе мне это… - Зоя на несколько секунд примолкла. – Давай, выкладывай, что тебе Ананий поручил.
Николай запустил руку во внутренний карман, и передал Зое золотой медальон с гравировкой.
- Это «Орден Власти». Он обладает великой силой и поможет тебе выполнить свое предназначение. Так сказал Ананий. Ты знаешь, что это такое?
- Нет, не знаю, но узнаю. – Девушка спрятала артефакт в один из многочисленных карманов. - Еще что?
- Центром распространения нашей веры является Московия. Великий князь Иван овдовел и ищет новую супругу…
- Не продолжай. – Зоя накрыла руку Николая своей. – Об этом я и без тебя ведаю. Приходи завтра с утра пораньше, чтобы не попасть на глаза кардиналу Виссариону, моему наставнику. Он любит поспать и приходит поздно.
- Ты принимаешь меня на службу, принцесса? Преподобный Ананий очень желал этого. Я знаю, что ты находишься на содержании у Папы Стикса, - при этих словах Зоя поморщилась, - поэтому жалованья мне не надо, пока не надо, пока у тебя не появится такой возможности. Я сам себя прокормлю. – Николай вспомнил о незадачливых грабителях и хищно усмехнулся.
- Принимаю. Будешь служить верой и правдой. О деньгах не беспокойся – не твое это дело. Жду тебя завтра. На соседней улице есть гостиница – остановишься там. – В словах Зои прозвучали повелительные нотки, что обрадовало Николая – у него появилась хозяйка. Да еще какая!
Утром девушка выглядела деловой и собранной. Они разместились на той же садовой скамейке.
- Выспался? – сказала Зоя вместо приветствия. - Про «Орден Власти» я все узнала, а тебе об этом знать не обязательно – целее будешь. А теперь слушай и внимай. Был тут у нас Ивашка Фрязин, посол Великого князя Московского, все на меня смотрел, как будто приценивался, потом приехал Федька Хромый и сразу к Папе. Уж о чем они там говорили… А потом ко мне прислали художника парсуну рисовать. И повезут этот портрет князю Ивану, сватать меня хотят. Папа Стикс рассчитывает, что я буду русских к униатству приучать. Такого разговора еще не было, но неминуемо будет. Я для вида соглашусь, покиваю, а потом обману по приезду в Московию. Ради нашей веры. Тебя же пристрою к легатам. Папа намеревается делегацию в Москву послать, и ты должен добиться аудиенции у князя Ивана и передать ему артефакт – он лучше меня им распорядится. А на словах скажи, что я как была православной веры, так и осталась. И пусть не слушает всяких злопыхателей, а их будет предостаточно.
- Но я же русского языка не знаю! – воскликнул Николай.
- Вот и учи, и чтоб знал, когда поедешь, - сказала Зоя. – Тут в Риме один русский купчишка обосновался, а него есть учитель, который учит его детей. Я тебя туда пристрою. Ко мне сюда не ходи, живи в гостинице, вот деньги на расходы, я сама тебя найду, когда надо. Все, иди.
- Не беспокойся, принцесса – я все правильно сделаю.
По дороге в гостиницу Николай осознал, что судьба делает крутой поворот. Но он хотел этого и был готов к этому.

Пока папская делегация располагалась в предоставленных им палатах, Николай отправился добиваться аудиенции у великого князя. В этом помог ему боярин Федор Хромый - он знал, что Николай является доверенным лицом константинопольской принцессы и уговорил Ивана побеседовать с ним. Князь принял посланца в трапезной, где с удовольствие поглощал стерляжью уху. Николай вошел и низко поклонился. Иван предложил ему присесть – не на официальной церемонии.
- И что ты мне привез от невесты? – спросил Иван с усмешкой. – Ушицы не хочешь отведать?
- Благодарю, милостивейший государь. Я сыт. – Голос у посланца дрожал – он никогда в своей жизни не был удостоен аудиенции на таком высоком уровне. Николай обернулся и посмотрел на Федора Хромого, оставшегося стоять возле двери – князь не предложил ему присесть. Намек был понят.
- Федька, поди погуляй – нам тут наедине надо поговорить. – Хромый вышел. - Ну, давай, выкладывай. – Князь нетерпеливо прищелкнул пальцами.
– А передать она просила вот это… - сказал Николай, слегка успокоившись.
На столе, рядом с тарелкой лег золотой медальон. Иван аж застыл с ложкой в руке. Он хищно впился взглядом в артефакт, потом осторожно взял его в руку. Князь явно знал, что ему принесли. Повисла долгая пауза. Наконец он акцентировано выдохнул и сказал.
- Да это же «Орден Власти»! Не может быть! Откуда он у Зои Фоминичны?
- Я принес, - не моргнув глазом, ответил Николай.
- А у тебя откуда?
- От протоирея Анания, это мой наставник, но у него уже ничего не спросишь – он умер.
- Царствие ему небесное. – Князь перекрестился. – А невеста не только хороша, как мне сказывали, но и умна. Никакое злато эту вещицу не заменит. Это не приданое, это судьба.
Иван еще раз взглянул на артефакт и спрятал его в складках одежды.
- Приданое тоже готовят, дай Бог, чтобы все сладилось. Там древние иконы и византийская библиотека. Насчет злата не знаю, - пояснил Николай.
- Бог с ним, со златом. – Князь как будто отмахнулся от назойливой мухи. – На словах что-нибудь Зоя Фоминична передавала? Говори. Ты ведь по-нашему разумеешь, по-русски. Акцент только у тебя то ли как у ляхов, то ли как у германцев. Откуда язык знаешь?
- Хозяйка заставила выучить перед поездкой. А передала она вот что… Принцесса осталась верна истинной православной вере.
Николай наложил на себя крест справа налево.
- Это очень благостная весть, которая сильно упрощает дело и пресекает всякие пересуды – а то у нас горазды языком попусту молотить. – Князь на секунду задумался. – Обрадовал ты меня, молодец, и достоин награды. Вон, шубу соболиную видишь? Жалую ее тебе, чтобы не замерз – холодно тут у нас, это тебе не Рим.
На этом аудиенция закончилась.
При выходе из дворца Николай увидел, как некий мужик, судя по одежде из кухонных, безжалостно охаживает плетью худенького мальчишку лет двенадцати, а тот только уворачивается и повизгивает.
- За что он его так? - спросил Николай у Хромого.
- Сейчас узнаем.
Боярин подошел к экзекутору.
- Ты что отрока обижаешь?
- Да вот, послали на кухню, а он дежу с тестом опрокинул, - пояснил тот, продолжая избивать мальчика.
- Смотри, не покалечь, - сказал боярин, демонстративно нахмурив брови.
В разговор неожиданно вмешался Николай.
- На вот возьми и отпусти мальчишку. – Он протянул мужику монету.
- Спасибо, барин. – Мужик поклонился и пинком отшвырнул малого. - Кыш отсюда!
- Добрый ты, - сказал Хромый, когда они вышли за ворота.
- Смотря к кому, - возразил Николай.

- Государь. Послы италийские от святейшего Папы Римского Сикста Четвертого прибыли из Рима, - провозгласил церемониймейстер.
Заиграла музыка, застучали барабаны, двери распахнулись и пламя свечей колыхнулось от легкого сквозняка. Великий князь сидел на троне из резного дерева, одетый в парадное одеяние, и с высоты своего положения с интересом наблюдал за разыгрываемым действом. Для себя он уже все решил, а происходящее он воспринимал как некий шутовской спектакль, который необходимо досмотреть до конца.
От входа в чертог до подножия трона лежала ковровая дорожка. Вдоль дорожки стояли бояре и лица, приближенные к государю. В зал вступила высокая делегация. Николай пристроился сзади, между сундуками с приданым. На лицах послов, несмотря на торжественность момента, застыла гримаса страха – при въезде в город их встретила возбужденная толпа, которая ругалась, плевалась и призывала «побить безбородых». «Разве поймешь этих русских – возьмут и порешат прямо здесь, если что не понравится. Вон стоят с секирами, и лица у них разбойничьи».
Делегация остановилась посередь зала, между двумя прелатами выставили треногу из кованого металла, на которую водрузили портрет невесты. Один из прелатов сдернул с парсуны покрывало и провозгласил.
- Зоя, девица, дочь Фомы, единоутробного брата басилевса Константина Палеолога. Святейший Папа Римский, Сикст Четвертый предлагает ее в жены.
Князь сошел с трона, подошел к портрету, с минуту постоял, с интересом разглядывая изображенную там девушку, а потом улыбнулся и сказал.
- А что, ладная девка!
По залу пошел шепоток, присутствующие пытались понять скрытый смысл государевых слов: шутит ли или правду глаголет… Тем временем Иван вернулся на трон и, окинув взглядом зал, сказал:
- Ну, кто что скажет?
Толпа примолкла, возникла пауза, но ненадолго. Раздались отдельные реплики.
- Да как же без смотрин! А может она кривая или горбатая? На парсуне не разглядишь,- воскликнул боярин, тряся всклокоченной бородой.
- А говорят, что они своим младенцам волчью титьку дают сосать, - ехидно заметил другой и гаденько захихикал.
Иван жестко одернул смехача.
- Про нас они тоже рассказывают, что мы в норах живем и ежами питаемся. Пустое это.
Вперед выступил боярин Мамонов, поцокал языком, глядя на портрет, и заявил.
- Принцесса-то она принцесса. Да кончился Константинополь, османам он принадлежит. И какое приданое возьмешь за этой невестой – ни золота, ни земли!?
Иван ответил с презрительной усмешкой.
- Ваш промысел сразу виден: дать бы вам по кошелю гривен, так вы бы меня хоть на кобыле женили.
В толпе раздались смешки: «Хорош государь! Как он его срезал – прямо под корень!».
Слово взял Филипп, Митрополит Московский и всея Руси.
- Папа Римский умысел имеет – он хочет единую греко-латинскую церковь, чтобы вся Русь ему в ноги кланялась. Подумай, Иван Васильевич – невесту для того и посылают, чтобы нас всех перекрестить наоборот.
Князь слегка поморщился. Слово митрополита имело вес, и могли возникнуть непредвиденные сложности. «Старый стал, потерял чутье, да и откуда ему знать, что мне невеста привезла в качестве приданого. Не эти же сундуки с барахлом!».
- Это папа Сикст хочет, но хочет ли Софья? Она православная по рождению. Не свою же голову святейший ей переставит.
Великий князь назвал принцессу Софьей. Умышленно или случайно?
В зале вновь раздались смешки.
- Но, говорят, что она получила униатское воспитание, - не отступал митрополит.
- Она получила образование, а как была, так и осталась православной. Сиё я точно знаю. Это вы тут пребывает в темноте своей, да слухами друг другу уши греете.
Толпа возбудилась, раздались отдельные выкрики, разгорелись жаркие споры. Иван некоторое время наблюдал за возникшим мельтешением, а потом акцентировано ударил ладонью по подлокотнику трона.
- Тихо! Я слово держать буду.
Иван Васильевич встал. В зале наступила исключительная тишина. Все взоры были устремлены на князя.
- Ведомо вам, за какое дело радею я - за усиление земли русской. Я на том и крест целовал. А посему, для укрепления великого Московского престола и спокойствие всего христианского мира беру в жены Софью из рода Палеологов, басилевсов Константинополя. Такова моя воля.
Так Зоя Палеолог превратилась в Софью и приобщилась к династии Рюриковичей.
Зал настороженно молчал, осмысливая решение государя.
- Что примолкли? – сказал Иван Васильевич, весело глядя на притихших подданных.
Вперед вновь вышел боярин Мамонов.
- Да кто скажет - все боятся. А я вот не боюсь сказать: как бы смута не случилась, государь.
Князь остро посмотрел на боярина, поднялся с трона и сказал с усмешкой.
- Я пошел – дел невпроворот. А вы сидите и бойтесь. Особенно ты, Григорий Иванович, бойся, коль о смуте заговорил. Мы смутьянов не жалуем.
Он не торопясь прошелся по ковровой дорожке, обогнул застывшее посольство с портретом на треноге и покинул тронный зал. Линия судьбы русского государства колыхнулась и устремилась в неизведанные дали, изменив направление.

Сержио, толмач, прижившийся при Московском дворе, уговорил Николая посетить русскую баню. Они быстро подружились, им нравилось говорить сразу на трех языках, как захочется: на латыни, на греческом и на русском. Баня у Николая не вызвала особого восторга – «пытка какая-то!».
- Ты просто не привык, - увещевал его Серджио.
После парной, лежа в отведенных ему покоях в расслабленном состоянии, Николай почувствовал необычную легкость в теле, пьянящий восторг и четкость течения мыслей.
«А может быть, и вправду не привык?», - подумал он. – «Придется привыкать». Он ни на секунду не сомневался, что свадьба сладится, а он, Николай останется при хозяйке.
В дверь робко постучали.
- Войдите!
В комнату заглянул слуга.
- Там тебя, барин, какой-то мальчишка добивается, говорит, что очень важно.
Николай набросил подаренную князем шубу и вышел на двор. Рядом с двумя стражниками стоял мальчик, тот самый, которого он спас от экзекуции.
- Пускай подойдет, - приказал Николай, - А вы идите себе – сам разберусь.
Стража удалилась, отрок же начал тараторить, захлебываясь словами. А рассказал он такое, что с Николая мигом слетела расслабленность и зашевелились уши от напряжения. Поведал мальчик, что их посольство собираются перебить на обратном пути в Рим.
- Сам слышал, как Петька Чалый говорил со своими людьми, мол, надо безбородых порешить. А Петька боярину Мамонову служит, и сам на такое дело не рискнул бы пойти.
Сотворенное добро может по-разному обернуться, но тут получилось по справедливости. Николай быстро привел свой внешний вид в порядок и немедленно отправился к воеводе Хромому. Боярин внимательно выслушал Николая и сказал.
- Мамонов хотел Настенку, дочь свою, к государю пристроить, а тут вы со своей принцессой, как кость в горле. Вот он и решился на злодейство. Пропадут прелаты - кто их до весны найдет и кто что подумает. Папа Римский вряд ли пошлет посольство повторно – решит, что его людей по приказу государя убили. Свадьба расстроится, а тут Григорий Иванович со своей дочкой. Князю расскажи, так ведь не поверит, призовет Мамонова, а тот ему наплетет с три короба. Надо самим злодеев остановить.
- Что мы должны делать? – спросил Николай.
Воевода надолго задумался, а потом предложил план действий.
- Петька Чалый, стало быть… Темная ватага при Мамонове для всяких тайных и грязных дел. От Москвы они вас далеко не отпустят – устроят засаду на тракте, где лес погуще. – Боярин посмотрел в окно. – Снег идет, и это хорошо. Они по тракту верхом поедут, потом спешатся, лошадей спрячут, а сами затаятся у дороги. И где-нибудь обязательно наследят, сукины дети – вон снег какой! Найдем коней, найдем и засаду. Тогда я им ратных людишек в тыл зашлю – они с ними быстро разберутся. Поедешь впереди обоза с двумя моими людьми. Ищите следы. Как найдете – сразу назад. Когда посольство отбывает?
- Завтра на рассвете, - пояснил Николай.
- Хорошо. Встретимся за час до рассвета. Место я тебе укажу.
Боярин встал, намекая, что разговор окончен.

Следы обнаружили в десяти верстах от Москвы. На свежем снегу хорошо была видны вмятины от лошадиных копыт, уходящих в сторону от дороги. Судя по узкой просеке в лесу, это была хоженая тропа.
- Человек пять-шесть, - сказал один из спутников Николая, разглядывая следы на снегу. – Здесь, через полверсты стоит дом отшельника Мефодия. Туда и поскакали. Но следы не совсем свежие – они еще ночью здесь шли. Чуть дальше есть распадок – самое место для засады, как раз на подъеме.
- А если увести лошадей? – предложил Николай. - Кто там может быть? Разве что один из злодеев сторожит да этот Мефодий.
- Давай попробуем – хуже не будет, - согласился молодец.
И он не ошибся – при лошадях находился только Мефодий.
- Я их не звал, они сами пришли! - заверещал он, получив пару раз по морде.
- Живи пока что, - сказал Николай. – Поможешь нам коней увести. Да только не по твоей тропе – там нас увидят, а как-нибудь по лесу вдоль дороги версты на две.
Хромый сильно удивился, когда из леса внезапно выехал небольшой табун в сопровождении всадников. Вникнув в происходящее, воевода проговорил со злой усмешкой.
- Ну вот. Чалый со своей ватагой теперь безлошадные - далеко не уйдут. Наверняка в распадке засели на той стороне. – Он повернулся к отряду ратников – Вперед! Ждите сигнала. – Дюжина солдат растворилась в заснеженном лесу. – Твои стоят чуть позади, - добавил он, увидев вопрошающий взгляд Николая.
- А мне с ними можно? – спросил тот, кивнув в сторону скрывшихся в лесу солдат.
- Нельзя, при мне останешься. Там сеча намечается. Случись что с тобой, так с меня государь голову снимет. Лучше давай проверим засаду.
Хромый в сопровождении Николая и двух ратников выехал на середину распадка и крикнул.
- Эй, Петька. Давай выходи вместе со своими ватажниками. – И добавил, обращаясь к спутникам. – Стрелой они сюда не добьют – далековато.
И не ошибся – выпущенная из кустов стрела воткнулась в нескольких саженях впереди них.
Воевода засвистел разбойничьим посвистом. В зарослях на склоне раздались крики и звон сабель. Когда бой утих, на дороге показался отряд: двоих раненых ратников вели под руки, а сзади на аркане волокли Петьку Чалого, изрядно побитого и со связанными руками.
- Этого взяли живым, - старшой кивнул в сторону пленника. – Остальных порешили.
Чалого посадили на кол на городской площади под вопли взбудораженной толпы. Мамонов на коленях выпросил у князя прощения.

От резкого щелчка кнута воронья стая вспыхивала черным пожаром, и мятущиеся тела птиц разрушали пейзаж, превращая его в зыбкое крапчатое месиво. Кучер привставал на козлах и возбужденно щелкал пальцами, наблюдая веселившую и одновременно будоражившую его картину. Раскачав небо, вороны успокаивались, вновь опускались на сугроб и продолжали методично клевать окровавленные туши двух лошадей, яркими пятнами выделявшиеся на свежем снегу в нескольких метрах от тракта. Потом все повторялось вновь: обе стороны воспринимали этот процесс именно как игру, не опасаясь неприятных последствий и, как бы, следуя негласно отработанному ритуалу, давно отрепетированной мизансцене, где каждый актер хорошо вызубрил свою роль и привычно исполнял ее, лишь изредка добавляя некоторые улучшающие штрихи.
Вороний гвалт выдернул Зою из дремотных воспоминаний о недавнем прошлом.
- Что случилось? – Она повернулась к сидящей рядом служанке по имени Лаура.
- Не знаю. – Лаура пожала плечами. – Птицы что-то возбудились.
Зоя отдернула занавеску и приоткрыла окно кареты. В окне показалось лицо Николая, свесившегося с коня.
- К Москве подъезжаем, хозяйка. Осталось верст пять-шесть пути.
Николай говорил по-русски. Зоя приказала ему говорить с ней только по-русски, чтобы быстрее освоить этот незнакомый ей и сложный язык. Многомесячный вояж не особо утомил принцессу. Она живо интересовалась особенностями жизни мелькавших как в калейдоскопе стран, постоянно терзая вопросами всезнайку Сержио, усиленно изучала русский язык и выстраивала линию поведения с будущим супругом. Вопреки увещеваниям папы Сикста, Зоя вовсе не собиралась склонять кого-либо на Руси к униатству - ошибся понтифик, считая, что за племянницей басилевса ничего не стоит, кроме титула, а деньги и политическая поддержка вынудят ее действовать по его плану. Зоя с детства впитала в себя православную веру, помнила заветы отца и пресвитера Анания, при этом, получив униатское образование, считала, что Христос для всех един, и не важно, в какую сторону креститься.
Отказав нескольким претендентам, она согласилась на это замужество вовсе не по любви, абсолютно не представляя, что за человек Иван Васильевич. Зоя выходила замуж не за великого князя, а за православную Русь.
Ее вновь отвлек шум за окном, но на этот раз кричали не взбудораженные птицы, а беснующаяся толпа, и отдельные злобные выкрики вовсе не были похожи на ликование по поводу приезда племянницы басилевса.
В окне вновь показалась голова Николая.
- Беда, хозяйка! Местные бушуют по поводу католического креста. Прелат впереди обоза крест несет.
- Так скажи, чтобы убрал, старый дурак. Себя не жалко, так пускай хоть других пожалеет. – Зоя сдвинула брови и посмотрела на Николая взглядом разъяренной пантеры, а вовсе не испуганной девушки. Николай опешил – он никогда не наблюдал хозяйку в таком состоянии. – Дай-ка я выйду, посмотрю, что там.
- Не стоит, принцесса. Опасно.
- Не перечь и охраняй!
Зоя покинула карету и двинулась к голове обоза. За ней последовал Николай и охрана от Федора Хромого, который присоединился к ним по дороге. Впереди наметилось какое-то мельтешение. Зоя подошла ближе и увидела прелата, лежащего на снегу и накрытого католическим крестом. Его со сладострастным хеканьем пинали ногами несколько парней в грубой одежде. Папская охрана благоразумно ретировалась, а люди Хромого молча наблюдали за экзекуцией, никак не желая вмешиваться.
К ним подскакал младший боярин Вельяминов, вздыбил коня и выхватил саблю.
- Руби безбородого! – взревела толпа. Замелькали рогатины и дреколье.
Зоя посмотрела на возбужденного всадника, тот поймал ее взгляд, да так и застыл с обнаженной саблей.
- Уйди, боярин! – крикнул Николай. – Здесь не твоя воля.
«А ведь забьют деда до смерти – надо вмешаться», - подумала Зоя.
Она двинулась по направлению к разъяренной толпе, заметая снег длинной золотистой столой. Палла под диадемой развевалась на колючем ветру. Остановившись в десятке метров перед взбудораженными людьми, Зоя низко поклонилась и наложила на себя православный крест.
- Гой еси, люди добрые.
Толпа моментально притихла.
- Она по-нашему говорит, она нашей веры, - раздались возгласы.
- Эй, - обратилась Зоя к парням, избивавшим прелата. – Оставьте его, а крест себе заберите и делай с ним, что хотите.
Она произнесла фразу по-гречески, но властные интонации не предполагали какого-либо иного понимания сказанного. Вездесущий Сержио тут же перевел слова принцессы. Крест пошел по рукам, на него плевали и пытались сломать. Откуда ни возьмись, появилась папская охрана, взяла под руки избитого прелата и повела его к посольской карете. Толпа вновь загалдела, но внезапно раздавшаяся команда заставила ее притихнуть.
- Расступись! Государь едет.
Иван Васильевич спешился, подошел к Зое и внимательно посмотрел на нее.
- А в жизни ты лучше, чем на парсуне. – Он уважительно посмотрел на свою невесту – ему уже доложили, как она утихомирила разбушевавшуюся толпу. – Ну, здравствуй, Зоя Фоминична. Извини, если не так приняли. Это Мамонов с митрополитом замутили, но я с ними позднее разберусь.
Сержио начал переводить слова князя, но Зоя его остановила.
- Не надо, я поняла.
- Ты по-русски разумеешь!? – Иван Васильевич удивленно приподнял брови.
- Плохо разумею, но буду хорошо разуметь, - ответила Зоя. – Я теперь русская.
Вскоре кавалькада двинулась дальше. Во главе ехал государь, сопровождаемый восторженными криками толпы. Люди, если собираются вместе, становятся капризными и непредсказуемыми.
Когда они остались одни в предоставленных Зое хоромах, невеста в упор посмотрела на жениха и спросила.
- Тебе передали Орден Власти? Ты знаешь его силу?
- Знаю, - ответил Иван Васильевич, играя желваками, и в упор посмотрел на Зою. – Нам вместе эту ношу нести. – Но… - Государь на несколько секунд задумался. – Тебе надо будет покреститься.
- Я крещеная в православную веру в детстве, - возразила Зоя. – А к униатству пришлось приспосабливаться – а как еще можно жить в Риме.
- Знаю и верю тебе. Но другие не верят. У тебя ведь как бы два имени. В Сикстинской капелле тебя называли Софьей. Вот и станешь Софьей после крещения.
Иван Васильевич застыл в ожидании реакции невесты.
- А если откажусь, то прогонишь? – Зоя криво усмехнулась.
- Прогоню, - князь усмехнулся в ответ.
Они прекрасно понимали друг друга, что все давно решено и предопределено, но затеяли эту словесную дуэль, испытывая характеры и думая о будущей совместной жизни.
Зоя Палеолог вторично прошла обряд крещения и стала Софьей. Митрополит Филипп, скрепя сердцем, обвенчал молодых в Успенском соборе.
А потом был отказ платить дань Золотой Орде, стояние на Угре, присоединение Новгорода…. Русское государство расширялось и усиливалось. Иван Третий стал основателем Третьего Рима. А может Второй Византии? Им был принят свод законов государства – «Судебник», дающий право русским людям на справедливый суд, построен нынешний Московский Кремль и главный кафедральный собор Русского государства — Успенский. Московская держава стала надежным местом для сохранности и безопасности ценного, но опасного артефакта. Орден власти Великий Князь всегда держал при себе.
Но однажды пришла беда. Артефакт выкрали, и в этом действе оказалась замешанной сноха Ивана Елена Волошанка. Орден сумели вернуть, а Волошанка неожиданно умерла. Поговаривали, что ее отравила княгиня Софья. Но не факт, не доказано, не знаю, не знаю…


Ложные следы

Когда Мирский оформил отпуска, Друбич торжественно заявила.
- Ну, все. Теперь нет никаких начальников и подчиненных, теперь мы компаньоны с равными пакетами акций.
- Согласен, - сказал Мирский. – Только нужно, чтобы фирма заработала. Кстати, как мы ее назовем?
- Мирский, Друбич и КО. – Марина подняла сжатый кулак. – На том стоим!
- А КО это кто? – поинтересовался Мирский.
- Как это кто! – демонстративно возмутилась Друбич. – «Братство Змеи». Они ведь тоже участвуют в поисках артефакта. Заклятые партнеры, и неизвестно, кто друг другу большую пользу принесет.
- Скорее конкуренты, - возразил Мирский.
- Значит заклятые конкуренты – не вижу большой разницы. Так победим! – Марина вновь подняла сжатый кулак.
- Какая-то ты сегодня игривая, Маша. Есть чему радоваться?
- Еще как! – Марина открыла сумочку и вынула лист бумаги с печатным текстом. – На твое имя пришло письмо. Я взяла его у секретарши, мол, тебе передам, ну и, вскрыла по дороге. Ты не обидишься?
- Смотря что за письмо.
Мирский развернул лист и начал читать. А прочитал он вот что.

Уважаемый Алексей Борисович.
Я пишу это письмо, потому что являюсь истинным патриотом России и радею о ее процветании. Прочитав статью в Интернете под названием «Конструируем историю», я сначала не понял, о чем идет речь, посчитал этот материал обычной газетной «уткой». Но потом припомнил один эпизод из моей сложной жизни, который имел место быть в Иркутской области пару десятилетий назад. В то время произошло сильное наводнение, и я оказался на маленьком островке, куда вода еще не добралась. Но уровень неуклонно поднимался, и я молился Господу о спасении или о легкой смерти. Вместе со мной был монах престарелого возраста – уж как он там очутился, мне неведомо.
Я попросил его исповедать меня, что он и сделал. А потом сказал, что тоже бы хотел исповедаться, но некому принять исповедь. При этом добавил, что должен мне открыть одну тайну, некий фактор, который может сильно отразиться на судьбе России и, если я выживу, то должен хранить ее, пока не настанет время перемен. Что это за время перемен он не уточнил. А дело вот в чем…
В православной часовне рядом с деревней Глухово в Московской области, он спрятал «Орден Власти». Надеюсь, что Вам не нужно объяснять ценность этого артефакта, которая для знающих людей выражается отнюдь не в денежном выражении. Третий кирпич во втором ряду от левого угла – и вы у цели. Ныне грядут исключительные события, и Орден неминуемо должен вмешаться в ход истории во благо России. Я, в силу непреодолимых препятствий, не имею возможности передать артефакт в нужные руки и, зная о Вашей порядочности, надеюсь, что это сделаете Вы. Это не перманентные иллюзии, а неоспоримая данность. Удачи.

Мирский несколько раз прочитал текст письма, а потом заявил.
- Это либо глупая шутка, либо примитивная ловушка - силки для куликов. Заманят нас в глухомань, прикончат без свидетелей – и никто не узнает, где могилка моя.
- Какая-то слишком заумная шутка да с такими подробностями. Проще и эффективнее подложить кусок жвачки кому-нибудь под задницу,- сказала Марина и добавила, немного подумав. - А вот насчет ловушки… Может быть, может быть… Но зачем нас гнать так далеко? Для достоверности? А если это не ловушка, а неоспоримая данность, как пишет автор? В конце концов, надо с чего-то начинать поиски артефакта.
- А как на меня вышел этот анонимный доброжелатель? – спросил Мирский.
- Да проще простого! Через монастырь узнал твое имя и написал письмо в музей.
- Логично. И вот еще… Автор пишет добротным русским языком девятнадцатого века, а в конце эти «перманентные иллюзии, неоспоримая данность…». Журналистские шаблоны. Где-то я уже это слышал, - задумчиво проговорил Мирский. - Ну, да ладно. Предлагаешь проверить?
- Без сомнений, - сказала Марина.
- Ну, да, альтернатив не просматривается. Будем рисковать. Кстати, пару лет назад у нас проходила тема по православным строениям. Глухово, Глухово… Так ведь это урочище – деревни там уже нет Бог знает с какого времени. А часовня вроде бы еще жива в каком-то виде.
- Жива, - подтвердила Марина. – В Интернете смотрела, но там как-то невнятно…
- Ну и поехали, проверим – чего время тянуть. Только пистолет прихвати.
- Он у меня стал чем-то вроде губной помады, - усмехнулась Друбич.


Машина Марины была оснащена ручной коробкой передач, и девушка ловко орудовала обеими педалями вместе с рукояткой переключения скоростей, умело лавируя по шоссейной чересполосице. Вскоре транспортный поток несколько поредел, и машина резво заколесила по трассе. Мелькали рекламные щиты и дорожные знаки. Деревья зеленели едва распустившимися листьями.
Тело Друбич обтягивала джинсовая пара с юбкой до середины бедра. Мирский постоянно косился на ее оголенные коленки. Марина нарочито делала вид, что не замечает плотоядные взгляды партнера, но потом ей стало смешно.
- Смотри, косоглазие заработаешь, - сказала она с ехидной улыбкой.
- Мои глаза мают вещь, - прокомментировал Мирский. – Инстинкты, понимаешь.
Их отношения в последнее время упростились, Алексей преодолел первоначальную робость влюбленного школяра и все смелее выказывал свою крайнюю заинтересованность прелестями Марины. Впрочем, пока без особого успеха. Друбич воспринимала мужские ухаживания как должное, как настоящая вери вумен.
- Хвоста за нами нет, - сказала она, - взглянув в зеркало заднего вида. – Пока нет.
- Может быть эти сектанты от нас отвязались? – спросил Алексей.
- Вряд ли. Просто сменили тактику, - предположила Марина.
Мирский уперся взглядом в набегающее шоссе и увидел впереди прогалину в лесном массиве, а потом крыши неких строений.
- Наблюдаю наличие признаков цивилизации, - прокомментировал он.
- Знаю я это место, - сказала Марина. – Ты как насчет перекусить?
- Положительно. В принятии пищи, как и в плотской любви, проявляется природа человека, - глубокомысленно заметил Мирский.
- Тогда сворачиваю. Там, кстати, имеются и нумера для плотских утех. Но не сегодня и не для нас.
Марина притормозила и свернула на асфальтовую площадку. Там расположился мотель с вывеской на латыни, кафе «Грёзы», шиномонтаж, продовольственный магазин и ларек с завлекательной надписью «Быстропища», где торговали шаурмой. На парковке стояла пара длинномерных фур, микроавтобус и несколько легковых автомобилей.
Вскоре они уже сидели за столиком в кафе в ожидании бизнес-ланча, включающего в себя борщ, куриные котлеты и салат с крабовыми палочками.
- А я люблю, люблю я осетрину, простую русскую еду, - пропел Мирский строку из какой-то полузабытой песни. – Осетрину здесь не подают, но есть крабы в виде палочек в салате.
- Крабы, добытые из минтая. Оригинально! Как в том анекдоте про поручика Ржевского. – Марина усмехнулась. – Лучше скажи, как мы доберемся до этой часовни? Ну, урочище мы найдем, как-нибудь проберемся по стежкам-дорожкам – я на всякий случай лебедку прихватила. А дальше? В учетной карточке написано, что «не сохранена, координаты не заданы». Пойди туда, незнамо куда.
- На месте разберемся, - сказал Мирский, но в его голосе не чувствовалось уверенности.
Худенькая девушка кавказской национальности привезла заказ на тележке и выставила на стол несколько наполненных тарелок и два стакана с чаем из пакетиков.
- Дешево и обильно, - заметил Мирский, оценив размеры порций.
Компаньоны принялись за еду.
- Я хочу задать тебе неожиданный вопрос, - сказал Алексей, отирая салфеткой губы после борща. – Ты не хочешь выскочить замуж? За меня.
- Ухаживания перешли красную черту и штурмуют бастионы. – Марина в упор посмотрела на Мирского без тени насмешки. – Я подумаю. Вот как найдем артефакт, так и начну думать. Сделал дело – люби смело.
Мирский ожидал нечто подобное в ответ, поэтому не обиделся. Девушка отмахнулась от него, как от назойливого слепня, хотя и дала призрачную надежду. Но надежда без действия подобна дереву без плодов, как говорили древние арабы. Вот он и действовал, как мог.
Кроме них в кафе находились две супружеские пары средних лет, азиатская семья, компания то ли шоферов, то ли гастарбайтеров и одинокий мужчинам крепкого телосложения, одетый в приличный костюм. Он появился здесь сразу же после охотников за артефактами.
Компашка за угловым столом вела себя развязно, крикливо, игнорируя мнение присутствующих, недовольно поглядывающих в их сторону. На развеселом столе появились две бутылки водки, которую парни немедленно употребили.
«Точно не водилы – какие-нибудь ремонтники или гастеры», - подумала Марина. «И на меня все время пялятся».
Парни действительно облизывали взглядами Друбич, раздавались возгласы: «Телка», «я бы ей…», «Укроп Помидорович»...
«Помидоровича» Мирский воспринял на свой счет – он читал Солженицына.
От развеселого стола отделился мужик раблезианского телосложения, подошел к компаньонам и уставился на Марину, абсолютно игнорируя присутствие Мирского.
- Мы приглашаем мадам в нашу теплую компанию. У нас и винцо есть.
- Я не одна. Всех приглашаете? – В голосе девушке не чувствовалось даже тени страха, а лишь легкое презрение.
- Нет, только тебя, киска. А этот… - мужик бросил взгляд на Мирского, - Пускай побудет в одиночестве.
Алексей не был трусом, тем более, в сложившейся ситуации, когда нагло приставали к его женщине. Силой он не был обижен и имел пояс по айкидо. Мирский привстал, но Марина его остановила.
- Не надо, Леша. Я сама разберусь с этим… ухажером. – Она повернулась к назойливому мужику. – Шел бы ты с миром.
- Ну что ты, киска! Как же пройти мимо такой цацы. – Из наглеца так и перла необузданная похоть. Он положил руку на плечо девушки. – Пойдем, не ломайся.
- Пойдем, - неожиданно согласилась Друбич. Она встала, сняла руку с плеча нежданного ухажера, но внезапно выцепила его мизинец и резко надломила его. Мужик заверещал от боли и плюхнулся на колени всей своей стокилограммовой тушей. Марина левой рукой подхватила вилку со стола и нацелила ее в глаз скулящему мужику. – Самый ценный на земле алмаз это чей-нибудь последний глаз, - продекламировала она с усмешкой. - А ты сейчас окривеешь, поэтому береги то, что останется.
- Не надо, я все понял, - прохрипел мужик. Он аж посинел от ужаса.
Компашка за столом притихла. Мужчина в костюме, до сего времени вяло наблюдавший за разворачивающимся жизненным спектаклем, внезапно встал, резко подошел к компании и что-то сказал. Сидящие уставились на него, а потом один из них крикнул.
- Эй, Гоша, кочумай – это не наша масть.
- Она меня не отпускает, - жалобно проблеял названный Гошей.
- Да нужен ты мне больно!
Марина отпустила палец страдальца и невозмутимо уселась на свое место. Тот резко поднялся на ноги и метнулся к своим. Мужчина в костюме тем временем покинул компанию, уселся за свой столик и начал прихлебывать кофе, рассеянно поглядывая по сторонам. Мирский в порыве праведного гнева не оценил его участия в действе, вернее, вообще не заметил, сконцентрировав внимание на незадачливом ухажере. Инцидент был исчерпан.
- Что это было? – спустя минуту спросил Мирский.
- Да ничего особенного, - отмахнулась Марина. - Жизнь такова, какова она есть. Ребята переоценили свои возможности. Я ведь выгляжу чересчур сексуально в своем костюмчике – вот их и потянуло на сладкое, да не по Сеньке шапка.
- Я не про них, а про тебя. Как ты так этого бугая…
- Да ничего сложного, - перебила его Марина. – Отломила ему палец, что оказалось вполне достаточным для усмирения раздухарившегося кобелька. А ты привык, чтобы по морде или бросок через бедро? Есть много на свете, друг Мирский… У женщин свои метода самозащиты.
- Любопытные методы. Век живи, век учись, - сказал Алексей и подцепил вилкой куриную котлету.
Покончив с трапезой, компаньоны покинули кафе и вскоре колесили по шоссе.
День умирал. До искомого урочища добираться по темноте было чревато неожиданностями. Требовалось временное пристанище. Промелькнул дорожный указатель «Коломна 10 км».
Вскоре они въехали в город. В первой попавшейся гостинице свободным оказался только двуместный номер.
- Отлично! Берем! – Марина вынула паспорт и игриво подмигнула Мирскому.
Эпатажность поведения девушки его удивила, но не сильно – он уже привык к выкрутасам Друбич, которые впоследствии оказывались вовсе не выкрутасами, а интродукцией к новой теме.
Номер мало походил на венецианский сюит, но там имелся санузел и две неширокие кровати с плюшевыми покрывалами и лежащим сверху постельным бельем.
Марина взялась за одну из кроватей.
- Помоги сдвинуть. Здесь холодновато – вдвоем будет теплее.
Брови Алексея вздернулись от неожиданного предложения. Вскоре из двух узких кроватей сложился широкий лежак. Марина пошла в душ и вскоре вернулась, переодетая в спортивный костюм. Когда Мирский, помывшись, появился в номере в одних трусах, девушка уже легла, укутавшись в одеяло.
- Сигай ко мне. Только без фокусов, - сонным голосом проговорила она. – Завтра трудная дорога.
Мирский, недолго размышляя, нырнул под одеяло и обнял девушку. Она не возражала.
«Только без фокусов», - подумал он, вспомнил инцидент в кафе и улыбнулся.
Вскоре компаньоны заснули. Шторы остались раздернутыми, и в окно заглянула полная луна – предвестник солнечной погоды.

Утром Мирский зашел в местный краеведческий музей и выспросил дорогу до Глухова. Ему сказали, что туда ведет проселок и ездят по нему на грузовиках, но сейчас вроде как просохло, и можно попытаться доехать на легковой машине. Если машины не жалко.
Доехали без особых приключений, правда, пришлось сволакивать с дороги упавшее дерево, но кое-как справились. Через десяток километров перед ними открылся унылый пейзаж урочища. Разруха и запустение: гнилые полуразрушенные срубы, раскуроченные кирпичные фундаменты, запах прели и гнили.
- А зачем сюда грузовики ездят? – спросил Мирский.- Что им здесь надо?
- За кирпичом, - пояснила Марина. - Видишь, половину фундаментов уже разобрали. Чего добру пропадать. Ну, это дело житейское, а где мы часовню искать будем?
- Найдем, - сказал Мирский с бодрой неуверенностью в голосе.
Компаньоны прошлись по краю урочища и обнаружили узкую тропу, уходящую вглубь леса.
- Ну вот, тропинка. А куда она может вести? Только туда.
- Незнамо куда, - дополнила Марина. – Но проверим. Возьмешь монтировку, чтобы третий кирпич слева отколупывать. Ну и, в качестве холодного оружия сгодится.
Мирский напрягся.
- Ты думаешь…
- Да ничего я не думаю, - перебила его Друбич. – Еще от волков будешь отмахиваться – они по весне голодные и злые.
- А пистолет при тебе? – поинтересовался Мирский, не оценив юмор компаньонки.
- Все свое ношу с собой. – Марина хлопнула по сумке, висящей на плече.
Часовню нашли, пройдя километра четыре по едва заметной тропе. За святилищем явно кто-то ухаживал: лес вокруг был вырублен, а возле часовни росли два больших, но еще нераспустившихся розовых куста. Они зашли внутрь через узкий проем – двери не было.
Мирский подцепил нужный кирпич монтировкой и, на удивление, кирпич легко поддался. В небольшой нише лежала промасленная тряпица, а в ней… Мирский аж затрясся от возбуждения – там находился золотой медальон.
- Орден Власти! Нас не обманули! Это революция в исторической науке!
- Эту революцию нужно отдать на экспертизу, - невозмутимо заметила Марина, что несколько охладило восторги Мирского.
По возвращению, Алексей отправился в университет и показал артефакт эксперту по древностям.
- Это «Орден Власти». Изготовлен еще в дохристианскую эру.
- Возможно, возможно, - задумчиво проговорил эксперт. - Вы можете мне его оставить на пару дней?
- К сожалению не могу. – Мирский извинительно пожал плечами.
- Тогда подождите полчасика. Я сфотографирую этот образец, пропущу через рентген и возьму пробы материала, - сказал эксперт и добавил, увидев недовольную мину на лице Мирского. - Не волнуйтесь, это миллиграммы, что никак не повредит внешнему виду изделия.
Мирский был несколько возмущен фривольным обращением специалиста с уникальным культурным наследием: «Образец, изделие!». Но, решив, что для этих спецов, что кирпич, что алмазный венец лишь объект для всяких экспертиз, успокоился.
Получив артефакт на руки, компаньоны вернулись в музей, где Мирский запер его в сейф.
- А теперь в ресторан праздновать победу! – весело предложил Алексей.
- Не возражаю, - сказала Марина.
Но после ресторана, Друбич отказалась от процедуры провожания, мол, ей надо заехать по дороге к подруге, и отбыла на такси одна.

Разговор по телефону.
- Это я, Арнольд. Тут произошли кое-какие события, которые требуют немедленной реакции.
- Слушаю тебя.
- От достоверного источника пришла информация, что наши заклятые друзья нашли артефакт. Надо что-то делать, Мастер.
- Где они его обнаружили?
- Где-то в Подмосковье, в какой – то часовне, да это и не важно. Артефакт у них.
- Разрешаю применить любые методы, но артефакт должен быть у нас. Но, желательно без лишних трупов.
- Понял Вас, Мастер. У меня уже есть план.

А наутро Мирскому пришло письмо по электронной почте. Текст письма гласил.

Твоя подружка у нас. Готовы ее выменять на артефакт. Выполнишь наши инструкции и получишь ее обратно в целости и сохранности. Не вздумай никому звонить, в том числе ей, тем более, в органы правопорядка. Иначе ты ее никогда больше не увидишь. Положишь артефакт в автоматическую камеру хранения на Курском вокзале и наберешь следующий защитный код... Потом уезжай и жди. Мы тебе позвоним. Торговля бессмысленна. Не огорчайся, бэби – все в твоих руках.

К письму было приложено короткое видео, где Марина умоляла помочь ей.
В душе Мирского поднялась буря. Зловещим метрономом застучали мысли: «Как же я так… Вчера отпустил ее одну, и они ее сцапали. Идиот, трижды идиот! Плевать на этот Орден - надо вытаскивать Марину. А если обманут и не отпустят? Но ведь нет других вариантов! Зачем она им – им нужен артефакт».
Мирский вызвал такси и, забыв про небритую физиономию, поехал в музей. Вынув из сейфа медальон, он небрежно бросил его в карман пиджака и на том же таксомоторе рванул на Курский вокзал. Найдя свободную ячейку, Алексей положил туда медальон, закрыл ее и, набрав требуемый код, осмотрелся.
« Кто-то за мной подглядывает. Этот, а может эта… Да какая разница!».
Он отправился в зал ожидания, уселся на скамейку и стал ждать, обуянный тяжкими размышлениями. «А если не позвонят? Тогда придется обратиться в полицию – семь бед, один ответ».
Но позвонили. Минут через пятнадцать.
- Езжай к памятнику Пушкина – там найдешь свою Дездемону. Забудь про артефакт и живи счастливо».
Последнюю фразу произнесли с глумливой насмешкой, мол, не лезь со свиным рылом в калашный ряд. Но Мирскому было не до интонационных оценок. Он спустился в метро и через двадцать минут обнаружил Марину возле памятника великому русскому поэту. Девушка прохаживалась рядом с пьедесталом, зорко поглядывая по сторонам. Мирский подскочил к Марине и схватил ее за плечи.
- Ты жива! Они с тобой ничего плохого не делали?
- Кто это они? – Друбич недоуменно посмотрела на Алексея и сбросила его руки со своих плеч. - Лучше скажи, какого рожна я тут торчу уже полчаса!? Какой-то ты необязательный кавалер - назначаешь девушке свидание, а сам безбожно опаздываешь. И видок у тебя… Ты что, напился с утра? В зеркало смотрелся?
- Да не пил я ничего! Но тебя же взяли в заложницы, а я выменял тебя на Орден.
Глядя на спокойно-насмешливое лицо Марины, в Мирском зашевелился червь сомнения.
«Какой-то нелепый оксюморон! Ее выкрали, а она убийственно спокойна да еще какие-то претензии выставляет…».
- Ну вот, посмотри это письмо, это видео. Ты же там о помощи просишь.
Друбич взяла у Мирского телефон, некоторое время изучала послание от неизвестного «доброхота», а потом резюмировала.
- Дешевый шантаж, а видео – дешевая, непрофессиональная подделка. Нет, видео настоящее. Это я на одной конференции ответила на какой-то глупый вопрос журналисту. Мелкий эпизод секунд на десять. Ролик выставили в Ютюб, а некто вырезал этот кусок из видеоряда и поменял звуковую дорожку. Смотри, произносимый текст абсолютно не коррелирует с артикуляцией. Да и голос не мой. Разводка для лохов.
- Да я же… - начал оправдываться Мирский.
- Не продолжай, - прервала его Друбич. – Ты переволновался и не обратил внимания на мелочи, которые вовсе не мелочи, а суть. Тебе простительно.
- А тебе? – возмутился Мирский.
- А я сначала думаю, а потом начинаю волноваться. Мне тоже пришло письмо с приглашением на свидание и просьбой не звонить, потому что у тебя сломался телефон, и ты шлешь СМС с чужого номера. Но я тебе все равно позвонила, и – «абонент, не абонент». Чужой номер тоже не ответил. Тогда я поехала к памятнику.
- Я, наверное, был в это время в камере хранения, а там металлические ящики, поэтому связи не было, - пояснил Мирский.
Марина усмехнулась.
- Хорошо работают: проверили, что нет роуминга, а потом набрали меня. Скорее всего, «Змеи» все это затеяли. А кто еще? Короче, артефакт у нас увели, и теперь нужно искать не его, а этих шантажистов. Еще неизвестно, что проще. Давай думать.
После обеда позвонил эксперт из университета и сказал, что медальон не золотой, а это позолоченная бронза, что в бронзовый век бронзу умели делать и, даже, золотить, хотя здесь позолота нанесена методом напыления, но это ладно, но вот что сам медальон изготовлен на штамповочном станке – это ни в какие ворота не лезет, что это не раритет, а отчетливый фальсификат.
- И что ты об этом думаешь? – спросил Мирский. Он перевел телефон на громкую связь, и Друбич слышала весь этот экспертный приговор.
- Ничего пока не думаю. Чушь какая-то! - воскликнула Марина. Она откровенно злилась. - Не могли же Змеи сами изготовить фальшивку, подсунуть ее нам, а потом затеять это похищение. Стало быть, фальшак изготовил кто-то другой с неясной целью, а змеи, как и мы, на это купились. Но это не все. Откуда змеи вообще узнали, что артефакт у нас? Некто навел нас на часовню и одновременно сдал Змеям? Да и кто это такой информированный? У нас появился «крот»? Еще один персонаж в дурацкой пьесе? Опять какая-то нелепица, чересчур закрученная интрига – мозги наизнанку вывернешь. Ладно, время покажет, время обладает просто исключительным даром убеждения.
- Ну, ты прямо философ! – Мирский успокоился – с Мариной все в порядке, а Орден фальшивый, значит, надо искать настоящий – все возвратилось на круги свои.
- А что еще остается делать, как не философствовать, - констатировала Друбич. – Меня одно радует. Представляю, как наши заклятые друзья, когда поймут, что артефакт


Подземелья


Как Бог выбирает шельму, которую хочет метить, знает лишь сам Бог. Но у отмеченного субъекта складываются сложные отношения с судьбой, которая начинает регулярно передавать ему приветы и создавать проблемы, от мелких до трагических. Большинство это раздражает или погружает в состояние фрустрации, но находятся индивиды, жаждущие перемен и опасных приключений – они как в омут головой бросаются в водоворот непредсказуемых событий, втягиваются в сомнительные авантюры, но зато азарт и адреналин, а потом миллион или королева.
Леша Мирский начитался в детстве Майн Рида и Сабатини, и его не устраивало вялотекущее бытие: школа, родители с их назойливыми нравоучениями, примитивные дворовые игры и, даже, компьютерные «стрелялки» - имитаторы реальных сражений. «Там нет ощущения опасности. Ну, какая здесь опасность – взял новую жизнь и переиграл». А хотелось рисковать, чтобы бурлила в жилах кровь, чтобы брезжила надежда добраться до заветной цели, преодолевая немыслимые трудности.
Находясь летом на отцовской даче, Леша начал воровать клубнику в соседских огородах. Он не особо любил эти ягоды, на своих грядках их было предостаточно, поэтому завершив рейд, Леша съедал для приличия парочку, чтобы зафиксировать результат, а остальную добычу выкидывал по дороге домой на радость птицам. Он ни разу не был пойман на горячем, но получив заряд соли в задницу из соседского ружья, решил сменить тему.
В городе искатель приключений сконструировал простейшее устройство под названием «дятел»: батарейка, реле, пружинка, ударник и резиновые присоски. Этот девайс он пристраивал в уголок окна какого-нибудь офиса, лучше на втором этаже, если имелась возможность туда добраться, хотя бы по водосточной трубе, и «дятел» начинал постукивать по стеклу, вызывая сначала недоумение, а потом испуг у сотрудников фирмы. Его веселила бессмысленная суета в поисках источника звука, а однажды даже вызвали сотрудников МЧС. Но вскоре подростку наскучили и эти инспирированные им жизненные спектакли. Хотелось чего-то большего. Алексей записался в секцию по айкидо, чтобы успешно противостоять будущим врагам, и доборолся там до коричневого пояса. Если бы изобрели машину времени, то он непременно погрузился бы в средние века с воинственными аборигенами, рыцарскими турнирами и пиратскими абордажами.
Именно поэтому Алексей и поступил на исторический факультет, хотя его отец был доктором наук по ядерной физике и намеревался пустить сына по своим стопам. В процессе учебы он увлекся холдемским покером и начал зависать в казино за игорным столом в мексиканском жилете и ковбойской шляпе, специально купленных для подобных мероприятий. Обладая аналитическим умом, Алексей выигрывал, а выигранные деньги спускал на ипподроме. Родителям он лгал, чтобы оправдать свои поздние отлучки, говорил, что подрабатывает разносчиком пиццы, и все бы ничего, но его чуть не отчислили из университета за неуспеваемость. Отец, воспользовавшись связями в научной среде, восстановил статус-кво, произошел крупный семейный скандал, и Алексей всерьез взялся за учебу, переключив свои неуемные страсти на исторический изыскания. А далее аспирантура, кандидатская диссертация, доктор исторических наук, профессор. Эдакая сублимация!
Попутно он увлекался женщинами, два раза женился и намеревался проделать это в третий раз, но встретил Марину Друбич, в которую влюбился по-настоящему. И тут вновь завертело, закружило, проснулась детская жажда приключений, Мирского обуял полузабытый охотничий азарт, и он был готов на все ради достижения цели. Природу не обманешь.
Поэтому очередное письмо с предложением добыть Орден Власти ничуть не смутило Мирского, а напротив, лишь подвигло на активные действия. Он показал текст Марине. Писал тот же доброжелатель, извинялся, что навел их на ложный след, но ведь не пустышка, хоть и фальшивка, его, мол, самого ввели в заблуждение. Но тот монах оставил посмертные записи, которые посылатель письма упустил из виду, а там сказано, что подделка оставлена в часовне осмысленно, чтобы запутать врагов, а подлинный артефакт спрятан в Московских подземельях. К тексту была приложена подробная схема.
- Сериал «Найди меня», второй сезон, - резюмировала Друбич. - И как он узнал, что артефакт фальшивый? Ну, да ладно – все чудно… Ты что, собираешься совершить рейд по городским катакомбам?
Она вопросительно посмотрела на Алексея, сидящего рядом на банкетке.
- Конечно, собираюсь! – воскликнул Мирский. – Почему бы не проверить – наймем диггера, и он нас проведет к указанному месту.
- Где-то я уже это слышала, вернее, читала. – Марина на минуту задумалась. - В каком-то детективном романе, где искали библиотеку Ивана Грозного. Там еще какие-то подземные недомерки бегали и препятствовали поискам. Уж не хочешь ли ты по ходу пьесы найти раритетную библиотеку?
- Хочу, - не моргнув глазом, ответил Мирский. – Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Даже отец Александр писал про эту библиотеку, которую привезла Софья Палеолог в качестве приданого. Ведь где-то она есть. Но главное это Орден Власти. Ты со мной?
- Глупый вопрос – куда же я от тебя денусь, мы же компаньоны.
И Марина чмокнула его в щечку. В ответ Алексей поцеловал ее в губы. Девушка ответила, но поцелуй не затянулся надолго – она мягко оттолкнула Мирского и сказала.
- Всю помаду слизал. Не время сейчас для любовных утех – надо делами заниматься.
- Неразделенная любовь обостряет восприятие жизни, В каждой потере есть приобретение, - глубокомысленно заметил Мирский.
- Это ты про себя? – спросила Марина, переведя взгляд на запыленные ботинки Мирского.
- Это я в общем и в частности.
Он через силу улыбнулся.
- Ладно, не обижайся. – Друбич поднялась на ноги и прошлась по кабинету. – Так на чем мы остановились… Ах да! В этом романе говорилось, что диггеры собираются в каком-то кафе – надо его вычислить, это кафе, а дальше как судьба наметит. Для начала поищу в Интернете. Кстати, тебе не задают резонного вопроса, почему ты числишься в отпуске, а торчишь на работе.
- Задают и что с того? Для начальства я в отпуске, а меня замещает Сикорский. Но в мой кабинет не стремится, а сидит в своем закутке с рукописями. Бог с ними. Если кафе не найдешь, то зайди на их сайт – наверняка есть такой. Там выставь просьбу о проведении экскурсии за согласованную плату. Думаю, что охотники найдутся, - посоветовал Мирский.
- Думаю, что охотников будет слишком много, включая шутников и мошенников. А если и реальные диггеры ответят, то у них разная квалификация. Ты что, схему на сайт выставишь? Так по ней за артефактом и без нас сходят. О таких вещах надо договариваться лично и желательно по рекомендации. Разберусь как-нибудь. Ждите ответа.
Марина покинула кабинет. Мирский дождался ответа через полчаса. Друбич ничего про специфическое кафе на диггерском сайте не нашла, но оно все-таки имело место быть.
- Друзья подсказали, - пояснила она. – Название заведения они не знают, но ждали точный адрес – это в районе метро «Кропоткинская».

В зале кафе сидело несколько пар среднего возраста, две вертлявые девицы и группа парней, поглощающих пиво. На стене висела большая фотография пещеры со сталактитами и сталагмитами, и несколько мелких в рамочках с улыбающимися физиономиями людей обоего пола в камуфляже. Марина подошла к скучающему бармену, заказала кофе с мороженым и поинтересовалась, а нет ли тут диггеров.
- Вон они. – Бармен кивнул в сторону молодых людей. – К вечеру все соберутся.
- А кто из них главный? – спросила Марина.
- Вон Стас, который белобрысый ежик, - с улыбкой пояснил бармен. – Стас, к тебе гостья.
За столом оторвались от пива и уставились оценивающими взглядами на эффектную девушку. Коренастый парень лет тридцати, действительно постриженный «под ежик», встал из за стола, подошел к стойке бара и вопросительно посмотрел на Марину.
- Мы хотим заказать экскурсию, - сказала Марина, изобразив на лице наивную улыбку. – Мы вместе с Лешей. – Она кивнула в сторону Мирского.
- Нет проблем, - сказал Стас и улыбнулся. Его явно обрадовало подобное предложение. - Конкретизировать можете?
- Конечно. – Марина вновь заулыбалась. - Давайте сядем за столик и все обсудим. Одно пиво, пожалуйста, - бросила она бармену. – Я Вас хочу угостить. Не возражаете?
Стас не возражал.
Когда компания разместилась за столом, Марина вынула из сумочки лист бумаги и передала его Стасу.
- Нам нужна обзорная экскурсия, но с одним маленьким условием. Мы непременно должны попасть вот в это место, вон там, на схеме помечено крестиком.
Стас на некоторое время задумался, а потом сказал.
- Странное место вы выбрали, это поворот, не доходя до правительственного бункера. Хорошо хоть не в бункере. Там бронированная дверь, которая открывается изнутри. Взломать ее невозможно, разве что взорвать, но самоубийц среди нас нет, а другие туда не ходят. Ну, да ладно… Не доходя пару сотен метров до бункера есть поворот в боковой туннель, но я туда не ходил, там завал. Как раз перед вашим крестиком. – Диггер вновь задумался, а потом продолжил. – Но могут быть обходные пути. Попробую узнать.
Он достал телефон, отошел в угол кафе и кому-то позвонил.
- Вам повезло, - сказал Стас, вернувшись за стол. – Нужно спуститься на уровень ниже через люк, пройти немного, и подняться через другой люк. И мы на месте. А что вы хотите найти в этом закутке? Клад? – Диггер усмехнулся. – Кладоискателей я вожу в катакомбы каждую неделю. Кто-то делает свой маленький бизнес – продает карты с такими же крестиками, как у вас. Люди надеются на чудо, но чудес до сих пор не наблюдалось. Впрочем, как хотите. Попытка не пытка. Когда намерены отправиться?
- Можно завтра с утра, - предложил Мирский. – Что для этого надо?
- Экипировку, - пояснил диггер. – Там по водичке придется ходить, с запашком водичка, и сверху капает. Проще всего для вас – это костюмы химзащиты.
- А где мы их достанем? – спросила Марина.
- Могу продать по нормальной цене. Если согласны, то поехали.
Предупредив товарищей о своем убытии, Стас двинулся к выходу. Компаньоны пошли следом, оставив на столе недопитый кофе и нетронутое мороженое.

Экскурсионная группа в лице Мирского, Друбич и Стаса продефилировала по Малой Бронной, свернула налево, направо, миновала пару подворотен и очутилась возле дома старой постройки. Стас нажал цифры на домофоне и представился электриком. Домофон пискнул, как бы приглашая пройти в подъезд.
- А ты на самом дела электрик? - спросила Марина, когда они спускались по лестнице в подвал.
- Подрабатываю. И вовсе не из-за денег, а чтобы иметь доступ к подземелью, - пояснил Стас.
Он открыл висячий замок на обитой железом двери, и группа проникла в подвальное помещение. Пройдя мимо сарайчиков, нарезанных жильцам для хранения всякого барахла, группа обнаружила еще одну дверь. За ней оказалась щитовая с всякими распределительными устройствами, силовыми выключателями и разъединителями.
- Ну вот, мы и дома. – сказал Стас, похлопывая рукой по связке кабелей и, видя недоумение на лицах экскурсантов, пояснил. – Вон там, в углу под ящиком люк, ведущий в катакомбы. Переодевайтесь и двинемся дальше.
Пока экскурсанты облачались в костюмы химзащиты, Стас сдвинул ящик, под которым обнаружилась крышка люка. Спустившись вниз по металлической лесенке, группа очутилась в широком сводчатом тоннеле, выложенным кирпичом. Пахнуло гнилью и сыростью. Марина зябко поежилась и поглубже натянула капюшон.
- Только выбросьте из головы всякие россказни про привидения и монстров, - предупредил Стас, включив мощный фонарь. – А то они на самом деле начнут вам мерещиться. К информационному вакууму нужно привыкнуть. Один мой клиент постоянно слышал хоровое пение, пока уши не заткнул, а некой дамочке виделись светящиеся надписи на стенах с цитатами из Библии.
- А как насчет гигантских крыс? – спросил Мирский.
- Крысы в наличии имеются. Не гигантские, но попадаются размером с упитанного кота. Мутация. Несколько раз мне попадались на глаза. Но они побаиваются людей и света, поэтому сразу же убегают. Про огромных уховерток и хищных червей знаю только по рассказам. Правда есть какое-то видео, но при нынешних возможностях видеомонтажа можно хоть динозавра сюда запустить.
- Это уж точно! – согласился Мирский, вспомнив про ролик с Мариной.
Поблуждав по подземному лабиринту, группа по каменной лестнице спустилась на уровень ниже. Пол там покрывала мутная, пузырящаяся жижа.
- Сточные воды. Весна. Но здесь неглубоко, даже до колен не достанет, - успокоил экскурсантов Стас. – Метров через сто будет посуше. – Он обвел взглядом стены, выложенные из белого камня, с боковыми ответвлениями и нишами. – Это старые подвалы, сработанные чуть ли не со времени основания Москвы. Чего тут только не было! Тайники, где хранили ценности, продовольственные склады на случай пожара, а Москва тогда регулярно горела, лаборатории алхимиков, узилища для опасных преступников и много всего другого. Все это периодически грабилось, а потом опять наполнялось.
На следующем уровне стены и потолок были залиты бетоном. Вдоль тоннеля тянулись связки кабелей, огибающие проходы в боковые помещения. Сквозь проемы виднелись ржавые бочки, полусгнившие ящики и раскуроченные узлы неких механизмов.
- Не хотите посетить пещеру Стеллецкого? Здесь недалеко, вот в этот поход метров пятьдесят, – предложил Стас.
- Можно и посмотреть, - неуверенно согласилась Марина. – А кто такой Стеллецкий.
- Советский археолог. Всерьез занимался исследованием московских катакомб, много чего интересного обнаружил. Но власти его игнорировали, денег не выделяли, хотя строительство метро шло полным ходом. А после войны взялись за бомбоубежища, коммуникации, склады вооружений. На случай ядерной катастрофы. Там, несколькими этажами ниже построен целый подземный город. Мы там бываем, но в некоторые места доступ закрыт. Что уж там соорудили?! Разное говорят. А полная карта подземелий есть только у МЧС и она засекречена. Если хотите, то можно туда спуститься.
- Нет уж, - возразил Мирский. – Посмотрим пещеру и продолжим намеченный маршрут.
Осмотрев пещеру со сталактитами и сталагмитами, группа двинулась дальше. Четвертый уровень, пятый шестой, осклизлые узкие проходы, сочившаяся сквозь стены вода, пара человеческих скелетов…
- Сюда мало кто забирается, - пояснил Стас. – Смысла нет. А вот мы и у цели. – Он указал на металлическую крышку люка. - Спускаемся вниз, проходим метров двести и наверх – там ваш закуток.
Закуток имел около двадцати квадратных метров площади, обложен бетонными плитами и с земляным полом. В углу валялась бухта с бронированным силовым кабелем.
- Вон там надо копать, если следовать инструкциям. – Мирский указал на кабель и вынул из-за пояса малую саперную лопатку.
Выкопали яму чуть ли не в метр глубиной, но ничего не обнаружили.
- Обманули дураков на семнадцать кулаков, - продекламировал Алексей. Его обуяла злая веселость.
- Вы карту по Интернету купили? – поинтересовался Стас. Подобную картину он наблюдал много раз, и ему было откровенно жалко обманутых кладоискателей.
- Мы нет, - сказал Мирский. – А вот тот, кто нам ее подсунул, наверняка там и приобрел. Пошли домой. Факир был пьян, и фокус не удался.
Спустились, прошли по проходу, вышли на пятачок с лесенкой, ведущей вверх. Внезапно в проеме люка мелькнула тень, в группу уперся луч света и раздался хриплый голос.
- Эй, гробокопатели! Отдайте артефакт и гуляйте, куда хотите.
Марина среагировала моментально на возникшую ситуацию: она юркнула в проход сама и втащила за собой Мирского.
- Ты чего? – недоуменно воскликнул Мирский.
- Купировала сектор для стрельбы. И фонарь потуши, и примолкни. – В голосе Друбич наметились стальные нотки. – Экскурсия закончена. – Она достала пистолет и сняла его предохранителя.
- Вы что меня плохо слышите? – тем временем продолжал вещать неизвестный. – Выбросьте артефакт через люк, и мы уйдем.
- Артемон, это ты? – раздался голос Стаса. – Это я, Стас. У тебя что, крыша поехала?
- Скоро ты совсем без крыши останешься. А вы где, музейные крысы? Выходите.
Это был уже другой голос, не Артемона, видимо, коллеги Стаса по диггерству.
После минутный паузы раздался выстрел, и Стас осел на пол.
- Эй, крысы, ваш проводник уже на небесах и вы там скоро будете. Нам торопиться некуда – а вы все равно выползете. Отдайте артефакт и останетесь живы.
- Какой пафосный! - прошептала Марина. – Прямо герой из боевика.
- И что нам теперь делать? – спросил Алексей слегка дрожащим голосом. – Может быть, согласимся на их условия?
- Какие условия? У тебя есть Орден Власти? А если бы даже и был… Ты думаешь, они нас оставят в живых? Что делать, что делать, воевать – вот, что делать. – Марина положила руку на плечо Мирскому. – Сейчас включишь фонарь и высунешь его наружу. И сразу назад, туда-назад, туда-назад… Давай!
После третьей попытки раздался выстрел, Алексей вскрикнул, а Марина выскочила на пятачок, два раз пальнула в проем люка и юркнула обратно к Мирскому. Раздался стон и звук падения тела. Наверху, где-то в стороне послышалась интенсивная стрельба.
- И правда война, - прокомментировал слегка успокоившийся Мирский.
- Рука цела? – спросила Марина.
- Цела. По фонарю попал.
- Одного хватит.
Вскоре наступила мертвая тишина, прерываемая лишь метрономом водяных капель.
- Стой здесь! - Марина вышла на пятачок, медленно поднялась по лестнице и высунула голову из люка. – Давай, выходи.
Стас был мертв. Марина спустилась, быстро обыскала труп, достала связку ключей и пачку денег. Потом достала сотовый телефон и сфотографировала мертвого диггера.
- Ему это не пригодится. Там наверху еще один.
- А что мы будем делать с мертвецами? – спросил Мирский.
- Ничего не будем делать. Верхнего спихнем сюда и закупорим люк. Братская могила. Кто их тут искать будет?
Выбравшись наверх, Марина направила луч фонаря на лежащее тело незнакомца. Одна из пуль попала в сонную артерию – из горла мелкими толчками выходила кровь.
- Это не диггер, не этот Артемон – они так не одеваются, на нем натовская экипировка, - резюмировала девушка. – Она подняла пистолет, выпавший из руки мертвеца. – Хекслер и Кох, хорошая машинка.
Предварительно сфотографированный труп полетел в проем люка.
Артемон сбежал, и будет молчать, как рыба, - сказала Марина. – Пошли.
- Но ведь там стреляли?
- У тебя есть другие предложения?
- Нет. Ты дорогу запомнила?
- Запомнила.
Пистолет марки «Хекслер и Кох» Друбич выкинула в застоявшуюся глубокую лужу в одном из боковых проходов. Проделав обратный путь, компаньоны переоделись, Марина заперла обе двери подвала, а ключи выбросила в первый попавшийся мусорный контейнер.
- Поехали ко мне, - предложил Мирский. – Надо все обсудить.
- Поехали, - согласилась Марина.
День катился к вечеру. Деревья шевелили свежими листьями. Бездомный, облезлый кот дрался с голубями за куриные объедки. Превратности судьбы пробуждали до сих пор дремавшие способности и манили в неизвестность.


Текущие разборки

В своей трехкомнатной крупногабаритной квартире Мирский проживал один, откупившись от претензий предыдущей жены деньгами. Жилище выглядело уютным и относительно чистым – за ним явно приглядывали. Сам Алексей разве что смахивал крошки со стола и выбрасывал объедки в мусорное ведро, но он регулярно приглашал безработную тетку с нижнего этажа. Она наводила порядок и наваривала большую кастрюлю борща или рассольника, которую Мирский растягивал на всю оставшуюся неделю. Комнаты были обставлены старой, добротной мебелью, с высоких потолков свисали винтажные светильники, а на стенах умостились копии картин старых мастеров вперемешку с раритетами всех эпох и народов.
Подождав пока Марина осмотрит его жилище, Мирский спросил.
- Ты как насчет покушать?
- Не покушать, а пожрать – это более точно отражает состояние моего желудка, - ответила Друбич, разглядывая картину Маккари «Цицерон против Катилины», и процитировала Рембо.
«Каждый молод, молод, молод
В животе чертовский голод
Все что встретим на пути
Может в пищу нам идти».
- Мда… В этом ты права и Рембо тоже. Я тоже хочу именно пожрать. – Он на пару минут отлучился на кухню, а потом вернулся к Марине. – Есть сардельки, помидоры, бутылка вина, хорошего, мерло, маде ин Франция, ну и… коробка конфет. Хлеба нет. Сходить?
- Обойдемся. Будем питаться, что «может в пищу нам идти». – Марина оторвалась от картины и посмотрела на Алексея. В ее глазах искрились смешинки. - Да не суетись ты! Иди, вари сардельки и режь помидоры, а я пойду в душ, а то пахнет от меня и, отнюдь, не французскими духами.
Помывшись, утолив первичный голод и выпив по бокалу вина, компаньоны приступили к обсуждению возникшей ситуации. Слово взяла Марина.
- У меня сложилось впечатление, что мы ходим по кругу как ученые лошади в цирке. Приманивают перспективами и тут же ставят капканы. Причем, если следовать элементарной логике, то приманки подсовывают одни, а капканы выставляет кто-то совсем другой. И каждый преследует свою цель.
- Почему ты так считаешь? Кофе будешь? – перебил ее Мирский.
- Кофе буду. А почему я так считаю… - Марина на секунду задумалась. – Змеям такие помощники не нужны – они и сами нас прихлопнут, без всяких заманух, если очень постараются. Поэтому доброжелатель преследует иные цели. Если бы он хотел, чтобы артефакт оказался у «Братства Змеи», то он морочил бы голову им, без всяких посредников. То есть он пудрит мозги именно нам, но Змеи об этом узнают и принимают меры. И если отделить зерна от плевел, а зерна отсортировать, то существует еще третий субъект, который информирует наших заклятых друзей о готовящейся акции. Это отчетливый «крот», из ближнего круга – иначе, как он все узнает загодя?
Мирский внимательно слушал свою напарницу, кивал, соглашаясь с ее неубиенной логикой, и вдруг встрепенулся и, накрыв руку Марины своей, сделал неожиданное заявление.
- А я, кажется, знаю, кто нам подсовывает фальшивки. «Это не перманентные иллюзии, а неоспоримая данность». Я все думал, откуда мне знакома эта фразочка….
- Ну и откуда? - Друбич замерла, как охотничья собака в стойке.
- Из диссертации Сикорского. Раз пять ее прописал в своей докторской, комиссию насмешил. И в обоих письмах она прозвучала. А диссертацию провалили, и я в этом принял активное участие. Бестолковая работа: надергал кусков из различных источников, разбавил цитатами классиков и добавил всяких красивостей от себя вроде этой фразы. Я его папашу знал – он преподавал на нашем факультете. Так вот, нас он поучал в кулуарах, мол, главное, детки, это защитить диссертацию, это жизненный поплавок, а дальше можно нести любую чушь. Дураки будут аплодировать, середняки внимать, а умные молча игнорировать. Ученая степень принуждает к толерантности. Сикорский внял наставлениям отца, мол, наука вторична, а главное, все правильно оформить и нужных людей заинтересовать. Но в комиссию прислали варягов из Питера, они ему и устроили аутодафе. А тема у него была «Становление христианства на Руси». Сикорский в этой области хорошо ориентирован.
- Ты хочешь сказать, что это месть? Почему именно сейчас, а не раньше? – спросила Марина.
- Скорее, борьба за место под солнцем, - уточнил Мирский. - Сикорский жаждал занять место начальника научного отдела, а тут такой облом с ученой степенью. А недавно я пригрозил заменить его на Соколову в качестве зама. Так, чтобы не зарывался. А Сикорский воспринял это всерьез, и начал гадить, затеяв всю эту катавасию с дурилками для доверчивых простаков вроде нас.
- Но это лишь подтверждает мою версию – каждый пьет из своего стакана, ищет свою выгоду. Надо выпотрошить этого Сикорского, чтобы рассказал все, как на исповеди. А потом займемся стукачом. – Марина поставила точку в обсуждении.
- В каком смысле выпотрошить? – Мирский насторожился.
- Не в прямом. – Успокоила его Друбич. – Пыток не будет, разве что, в крайнем случае. Устроим ему перекрестный допрос с пристрастием.
- Перекрестный допрос, это когда допрашивают двое? – Поинтересовался Мирский.
- Или трое или четверо, - пояснила Марина. - Вопросы задаются вразнобой, чтобы не дать сосредоточится и выстроить правдоподобную версию, при этом задействуется разные психологические методы типа «доброго и злого следователя». Неподготовленный человек обязательно на это купится. Завтра пригласишь его к себе в кабинет, и мы побеседуем. Ты будешь добрым следователем, а я злым.
- Откуда ты все это знаешь? – Мирский удивленно вздернул бровями.
- Детективные романы читаю. – Марина рассмеялась. – Мне пора домой.
- Может быть, останешься у меня?
- Может быть, когда-нибудь… Но не сегодня. – Друбич встала из-за стола и вскоре распрощалась с разочарованным профессором.
Ей нравился Алексей как друг, да и как мужчина тоже. Но ей не были присущи позывы любви. Единственный раз она влюбилась в шестом классе. В физрука. С мужчинами она встречалась, когда возникало обоюдное желание, но долгих связей не заводила. С Мирским же был особый случай – тут перед ней стояли другие задачи, а эта любовная связь могла помешать их реализации.

Артем Сикорский с его озорными кудряшками соломенного цвета и многочисленными веснушками чем-то походил на Мальчиша-плохиша из Гайдаровского рассказа. В кабинет он зашел уверенной походкой, сверкая поляризованными очками, уселся без позволения и вопросительно уставился на Мирского, мол, зачем вызвал, ты же в отпуске, а начальник здесь я.
Алексей правильно оценил недоумение коллеги.
- Я, Тема, пригласил тебя не по работе, а по приватному поводу.
- Друбич тоже здесь по приватному поводу? – поинтересовался Сикорский. Вопрос прозвучал по хамски, но Мирский не стал одергивать коллегу, а лишь соорудил на лице иезуитскую улыбку, которая не предвещавшего ничего хорошего. Сикорский хорошо знал своего начальника, поэтому слегка сбавил тон. – Присутствие Марины Прокофьевны здесь так уж необходимо?
- Более чем, - подтвердил Мирский. - Она по самые уши сидит в этом привате. Ты знаешь про мой научный интерес к всякого рода раритетам и артефактам, в частности, к некоему «Ордену Власти», о котором наслышан весь отдел и его окрестности. Ну, так вот… Нам стали приходить письма с заманчивыми предложениями по розыску данного предмета, причем писал их человек, хорошо владеющий данной исторической темой. Но, увы, нам дали ложный след, заведомо ложный след, да еще сопровождаемый всякими неожиданностями. Ты не просветишь нас, Тема, кто может быть этим благодетелем?
- Кто-то пишет, кто-то теряет, кто-то находит – я-то здесь при чем? – Сикорский отмахнулся от вопроса как от назойливого слепня.
- При всем, при том, Тема. «Это не перманентные иллюзии, а неоспоримая данность». Эта выспренняя фраза однажды насмешила всю диссертационную комиссию, и вдруг, вот ведь какое совпадение – она появляется во всех пришедших нам письмах.
Мирский сладко причмокнул в ожидании ответа.
«Хорошо ведет свою роль», - оценила Марина.
- Так это цитата, - сказал Сикорский. – Все что-то цитируют.
- И кого же ты процитировал? Ну-ка, назови фамилию, имя отчество.
- Не помню точно.
- Не помнишь, а цитируешь – вот ведь какая незадача. А раз не помнишь автора, так это и не цитата вовсе. И кажется мне, Тема, что ты нам эти епистолии писал. Ты уж признайся своим ребятам, что ты неудачно пошутил, а то могут возникнуть всякие неясности.
- Не надо мне угрожать, - взвился Сикорский. Он явно занервничал. - Все это бездоказательно, гнусные инсинуации.
«Пора вмешаться», - подумала Марина.
- На тебе, баран шутливый, висит два трупа. – Друбич вынула из сумки две фотографии и бросила их на стол перед Сикорским. – Вот это диггер Стас, который нас водил по катакомбам, а это неясно кто, скорее всего, твой наймит – ты его нанял, чтобы нас убить. Но полиция его установит и разберется.
- Но я никого не убивал! – На лбу у Сикорского выступили тяжелые капли пота. Он даже не понял, что косвенно признался в авторстве писем.
- Но ты являешься заказчиком преступления. Мы пошли в катакомбы в сопровождении специалиста, и вдруг на нас нападают, стреляют и кое-кого убивают. Целая перестрелка случилась. И откуда же они там появились? Ведь ты письмо написал с сомнительным предложением, указал конкретное место. И вот представь… Мы обращаемся в полицию, показываем им трупы, показываем твое письмо, рассказываем о нападении, и все замечательно сходится: по твоей наводке мы пошли в катакомбы, а там киллеры. Вот кто их нанял? – Марина уставилась на Сикорского взглядом василиска.
- Ты бы лучше нам все рассказал, Тема. Получишь свой фунт презрения и живи спокойно. Я даже тебя увольнять не будут, - встрял в разговор Мирский.
- Я не писал, я не убивал! – Сикорский заблеял как барашек, которого привели на бойню, но никак не мог вытолкнуть из себя признание.
И тут Марина нанесла завершающий удар.
- Может быть, к убийству ты и не причастен, но письма писал точно ты. И это придется доказывать следователю. Что не причастен. С потом, а, может быть, и с кровью. Наймешь адвоката, который тебя выкрутит из-под трамвая за большие деньги. Но есть еще одно обстоятельство. Орден власти это не просто артефакт, а особенный, о чем ты не догадываешься. И за ним охотятся очень серьезные люди. Эти серьезные люди убили монаха, отца Александра, убили Скворцова, чиновника из министерства культуры, убили диггера Стаса, меня пытались взять в заложницы… И кто следующий на очереди? Не догадываешься? Они убирают лишних свидетелей. Ты два раза через нас им подсунул пустышку, и, по их мнению, явно владеешь серьезной информацией. Ты ей, конечно, не владеешь, но они-то об этом не знают и разбираться не будут. И тут никакой адвокат не поможет. – Марина вынула из сумки мобильник. - Это я позаимствовала у трупа и там есть телефончик этих ребят. Я им сейчас позвоню и солью тебя со всеми потрохами, и тогда молись…
- Не надо, - закричал Сикорский. – Это я письма писал, но никого не нанимал.
- С какой целью писал? – спросил Мирский.
- Ты, Алексей меня очень сильно обидел, и вот я решил…
- Карту по Интернету купил? – перебила Марина Сикорского
- Да в Интернете, на сайте Кладоискатель.
Он замолчал и уткнул лицо в ладони.
- Пошел вон, - тихо произнес Мирский, с трудом подавляя брезгливость.
Сикорский медленно встал и, сутулясь, покинул кабинет.
- С этим все ясно, - резюмировала Марина. – Ты его оставишь в своих замах?
- Непременно оставлю, - сказал Мирский. – Он теперь на хорошем крючке и будет работать и за страх, и за совесть.
- Соображаешь. - сказала Марина. - Теперь надо вычислить «крота».
- Ты знаешь как?
- Есть разные способы. На данный момент проще всего сделать вот что… - Марина вновь взяла в руки изъятый у мертвеца телефон. – Здесь всего один номер в журнале, скорее всего, наших врагов. У меня есть знакомый спец, который умеет имитировать звонки с любого номера, а ответы получать на свой. Позвоним всем нашим сотрудникам и посмотрим на реакцию. Если не сработает, то будем думать дальше.
Но сработало. «Кротом» оказалась Ниночка, младший научный сотрудник, которая за определенное вознаграждение снабжала информацией некоего рыжего субъекта по имени Арнольд, попутно переспав с ним несколько раз. Марина ее моментально перевербовала, чтобы Ниночка сливала заказчику только нужную ей, Марине информацию.

Ох, неизбывна ты, Россия, на всякие чудеса! Зыбкая какая-то у нас жизнь, полная превратностей и неожиданностей. Сидишь как в щелястом сарае и не знаешь, что случится в следующий момент: то ли сверху закапает, то ли сбоку кто-нибудь заползет и за что-нибудь укусит. Вот, вроде бы закончил неприятное дело, расставил все точки над Ё, а тут на тебе, вскрываются новые обстоятельства, все переворачивается с ног на голову или наоборот, и вместо логического конца ты получаешь нелогичное начало, которое еще более омерзительное, чем предыдущее.
Марину разбудили около семи утра – кто-то настырно звонил во входную дверь.
«Вероятно полиция. Трупики обнаружили».
Она вышла в прихожую, и, не интересуясь, кто это ее побеспокоил ранним утром, задала естественный вопрос.
- Кто там?
- Это полиция. Откройте, пожалуйста.
- Сейчас, только оденусь.
Марина вернулась в спальню, отколупнула кусок паркета в углу и в образовавшуюся нишу спрятала пистолет.
«Глок металлоискателем не поймают».
Взяв с тумбочки телефон, она набрала Мирского.
- У тебя все в порядке?
- Вроде бы все. Ты чего так рано?
- Быстро собирайся и пропади куда-нибудь суток на двое. В случайное место. На своей машине не езди, по телефону не звони, паспорт не свети, расплачивайся наличными. Все понял?
- Да что случилось?
- Потом узнаешь. Три минуты на сборы и вперед.
Марина, накинув халат, вышла в прихожую и отперла дверь. На пороге стоял плотный мужчина в штатском и два полицейских с автоматами.
- Мы вас задерживаем по подозрению в убийстве – вот постановление.
Марина мельком посмотрела переданную ей бумагу и вернула ее штатскому.
- Я могу одеться.
- Да, только быстро.
Она вернулась в спальню, автоматчики двинулись следом. Марина усмехнулась.
- Здесь вам не стриптиз.
Автоматчики промолчали, но остались в гостиной.
«Нарушают процедуру».
Перед посадкой в машину на нее надели наручники.
«Спереди нацепили. Ничего не боятся».
Остановились возле двадцатого отделения полиции. Марину разместили в камеру и сняли наручники. Кроме нее там находились две женщины: мадам средних лет и молоденькая девица, по виду несовершеннолетняя. Марина умостилась на свободных нарах. Некоторое время сохранялось молчание. Первая не выдержала мадам.
- Тебя за что приняли?
- За убийство. Прикончила одного козла.
Больше вопросов Марине не задавали, чего она и добивалась. Часа через два лязгнул замок и дверь открылась.
- Друбич на выход.
«На допрос поведут. К дознавателю. Что-то быстро. Видимо дело взяли на контроль. Лишь бы Алексей скрылся – только его здесь недоставало».

Из протокола допроса гражданки Друбич Марины Прокофьевны.

Дознаватель: Фамилия, имя, отчество.
Друбич: Друбич Марина Прокофьевна.
Дознаватель: Вы понимаете, зачем вы здесь?
Друбич: По подозрению в убийстве
Дознаватель: Что вы можете сообщить по существу дела?
Друбич: Для Вас ничего хорошего – я никого не убивала.
Дознаватель: А ваш напарник? Кстати, где он?
Друбич: И он никого не убивал. Где он не знаю. Сами ищите.
Дознаватель: В Московских катакомбах найдено два трупа: Михайлов Станислав Викторович по прозвищу Стас и еще один – его мы скоро установим. Какие у вас отношения с гражданином Михайловым?
Друбич: Стас это не прозвище, а бытовая форма…
Дознаватель: Отвечайте по существу.
Друбич: Стас нас водил на ознакомительную экскурсии в московские подземелья. Никаких разногласий у нас не было.
Дознаватель: Его коллеги сообщили, что у вас был конкретный маршрут по карте. Откуда взялась эта карта?
Друбич: Купила на сайте «Кладоискатель». Мы историки и интересуемся реликвиями. Нам пообещали, что там, где на карте указано, зарыты древние рукописи.
Дознаватель: И вы поверили?
Друбич: Попытка не пытка. В любом случае нас ждала интересная экскурсия.
Дознаватель: Из чего вы застрелили Стаса? Где пистолет? Мы проведем баллистическую экспертизу и установим орудие убийства, а потом и найдем. Вам лучше сразу признаться – это вам зачтется.
Друбич: Ни в каких зачетах я не нуждаюсь. Про пистолет ничего не знаю. Проводите экспертизу, ищите. Там кроме меня было кому стрелять.
Дознаватель: И кто же это?
Друбич: Насколько вы меня задержали?
Дознаватель: Пока на трое суток.
Друбич: Я могу позвонить отцу, чтобы не волновался? Я не буду его вводить в курс наших дел, скажу, что уезжаю в командировку по работе.
Дознаватель: Звоните, только коротко.
Друбич: Папа, это я. У меня проблемы. Срочная командировка. На две недели, а может и на двадцать дней.
Дознаватель: Так кто же там стрелял?
Друбич: Не знаю. Одного убитого, который не Стас, видели. При нем еще пистолет был, но мы его не взяли. Сбоку еще стреляли и очень сильно.
Дознаватель: А вы с напарником где в это время находились?
Друбич: Прятались в проходе. Ничего не видели, только слышали. Как этих двоих убивали, тоже не видели.
Дознаватель: Дождемся результатов экспертизы. А Вы пока посидите и подумайте. Чистосердечное признание снижает наказание. Продолжим нашу беседу завтра. А вы думайте, думайте… Сержант! Выводи.

Но никакой беседы назавтра не состоялось. В тот же день в кабинет начальника полиции Малафеева Е.Г – так было написано на дверной табличке, вошел мужчина в отменном костюме, при галстуке и в начищенных до блеска штиблетах. Он представился, показал удостоверение и выложил перед полицейским бумагу с текстом
- Подпись видите? Резолюцию Вашего высокого начальство видите?
- Вижу. – Малафеев снял трубку внутреннего телефона.
Вскоре в кабинете появился дознаватель.
- Друбич за тобой числится? Выпускай.
- Да как же так…
- Исполнять, - перебил его начальник. – Ловите убийц, а не арестовывайте, кого не надо.
- Слушаюсь.
Через пятнадцать минут Марина покинула полицейский участок. Ее встретил тот самый мужчина в костюме.
- Спасибо, Костя.
- Не в дружбу, а в службу. Поедем ко мне или к тебе?
- Давай отложим на завтра – у меня одно дело не закончено.
- Как скажешь.
Приехав домой, Марина позвонила Мирскому.
- Ты где?
- В Апрелевке – у меня тут старый друг пансионатом руководит.
- Приезжай, все нормально.
Встретились в кафе возле дома Друбич. К себе она Алексея не пригласила, сославшись на беспорядок.
- Что случилось? – спросил Мирский, сгорая от нетерпения.
- Нашли трупы. Стас предупредил своих коллег, куда мы направляемся. Они начали его искать, нашли, а потом заявили в полицию. Нас вычислили и меня задержали. Тебя не успели, что хорошо. Я с ними разобралась, и меня отпустили. Даже подписку о невыезде не взяли.
Вот и все, – сказала Марина, как будто извиняясь.
- Что ж. Разобрались и разобрались. Заседание продолжается, господа присяжные заседатели. – Мирский изучающе посмотрел на Друбич - Тебя там, в полиции не били?
- Господь с тобой, Леша. У нас не век инквизиции, - отмахнулась Марина.
- А что изменилось-то? Ладно, не будем углубляться в исторические аллюзии, а устремимся в будущее, к сияющим высотам. Или к зияющим пустотам. Тупичок образовался в наших ненаучных изысканиях. У тебя есть предложения? - Мирский застыл в ожидании ответа, и, не дождавшись, продолжил.- У меня есть. Давай почитаем реферат отца Александра – может быть, там обнаружатся какие-нибудь зацепки.
- Давай, - согласилась Марина. – Но не надо забывать про другие источники информации.


Отрепьев и Мнишек
Из реферата отца Александра

Интерлюдия четвертая
Экзальтированные натуры, стремящиеся переустроить мир с самыми благородными намерениями, толкают его в хаос, к убийствам, к несчастьям, которые вскоре становятся отвратительны для них самих. Это, если выживут. Смена верхов – радость для дураков, но кратковременная радость. Подняв социальную муть, они уходят со сцены, а нити берут в руки авантюристы всех мастей, для которых война – мать родна, а смута – благоприятная среда для личного обогащения и процветания. Наивные люди. Не они варят этот бульон, а сами там варятся, выполняя свое предназначение. Человек не знает, что может привести его через тернии к звездам – знает лишь Господь. Он смотрит и планирует в долгую. А ведь кратковременная по историческим меркам стадная заваруха может привести к качественному скачку в развитии человечества. Очень трудно видеть и понимать неизбежное в хаосе вероятного.
А что «Орден Власти»? В суматошной неразберихе он как разменная монета переходит из рук в руки разным субъектам, помогая им в достижении цели или напротив, убирая их с исторической сцены. Артефакт не наделен разумом – он улавливает эмоциональный фон и никому не гарантирует выигрыша. Вот если два дилетанта сели за шахматную доску, а гроссмейстер ходит вокруг стола и подсказывает каждому по очереди, то кто из них выиграет?
Эх, завихрило, закрутило Русь смутное время на целых пятнадцать лет! И все вроде бы шло хорошо, хоть и царь был слабым. Борис Годунов, как главный министр, уверенно удерживал нити правления, подталкивая государство к прогрессу: благоустраивал города и строил крепости в Диком Поле, осваивались пустые земли, при нем выбрали первого Патриарха… А тут раз, и умирает царевич Дмитрий, сын седьмой жены любвеобильного Ивана Грозного, на собственный нож вишь ли спиной наткнулся – и как только сподобился. Сказка для простаков! Но Шуйский все «правильно» расследовал, хотя и догадывался, кто инициировал убийство наследника престола, а, может быть, и сам поучаствовал. Cui prodest?
Но последняя прямая ветвь генеалогического древа славного рода Рюриковичей была обрублена, единственный наследник трона почил в Бозе, а новых не предвиделось. Потом и сам царь Федор Иоаннович преставился. А как же Русь без царя!? Нельзя без царя. А кого? Из Романовых, которые Захарьины, или из Годуновых? А вот интересно, если бы на Руси правила династия не Романовых, а Захарьиных? Забавно звучит по нынешним временам. Но, помнил народец, кто за Годунова Марию Малютовну сосватал и кто его сделал окольничим наследника. И остальные помнили, скрипели зубами, но помнили. «Бориску на царствие!» ревела толпа, и Борис водрузил корону на свою невезучую голову. Но ненадолго. Министром он был дельным, но царь не министр, царь – помазанник божий. Хорошо играл Годунов в шахматы, чем Ивану Грозному и приглянулся, но тут была другая шахматная доска, да и не за ту фигуру он взялся.
Вот почему некто, будучи лишь мелкой подробностью в человеческой популяции, неожиданно взмывает вверх безудержным орлом, не осознав относительности принципов и убеждений, движется к овеществлению своих призрачных идей по головам, по трупам, по крови и ему это удается, хотя бы временно, хотя бы частично? Случайно ли? Это я про Гришку Отрепьева, неизвестного монаха, обманным путем завладевшего «Орденом Власти». Или сам артефакт приклеился к его нечистым рукам по чьему-то неведомому указанию? Неисповедимы пути твои, Господи.
А дальше события сплелись в такой запутанный клубок, что его не могут распутать до сих пор. Обуянные тщеславием историки на протяжении нескольких веков выставляли оригинальные версии тогдашних страстей: был ли новоявленный Дмитрий истинным наследником или ложным, да тут еще Мария Мнишек с Гришкой Отрепьевым припутались, а Гришка тоже двоится и даже троится в глазах исследователей… Поэтому я сам не буду копаться в этом «окаменевшем дерьме», как сказал поэт, а передам слово очевидцу. Вот как он интерпретировал далекое смутное прошлое – пусть так и будет.
В монастырской библиотеке я нашел рукопись некоего думного дьяка по имени Захарий. Он являлся свидетелем и, даже, участником тогдашних событий, при этом знал о существовании «Ордена Власти» и его силе. Дальнейшее повествование я буду вести от имени этого чиновника, переработав и адаптировав текст к современному языку.

Тема

Помощник думного дьяка Андрея Яковлевича Щелкалова по имени Захарий сидел в канцелярии посольского приказа и записывал текущие расходы в толстую конторскую книгу. Стояла ранняя весна, но мухи уже проснулись и досаждали непрерывным жужжанием, насилуя уши. Захарий намеревался вскоре закончить работу и переместиться в другой приказ, находящийся в нескольких сот метрах от посольского, и попутно посетить трактир, чтобы пообедать и выпить чарку водки. Щелкалов имел большой вес при дворе и одновременно возглавлял несколько приказов, а Захарию, как самому способному и въедливому дьяку, приходилось перемещаться с места на место.
Но закончить работу ему не дали – в дверях появился посыльный от Щелкалова.
- Тебя царь к себе требует, быстро собирайся.
Захария аж передернуло от неожиданного приглашения. «Сам царь-батюшка! Да за какие ж заслуги и или грехи!? Как бы в петлю или на кол не угодить!».
На крыльце их встретили двое стрельцов в епанчах, что еще более озадачило дьяка. «Под конвоем поведут? Спаси Господи и сохрани!».
Его без задержек провели через царские палаты в опочивальню. У входа сидел боярин Годунов, зорко следя за входящими и выходящими. В дверях дьяк столкнулся с двумя волхвами в черных одеждах. «А эти-то что здесь делают?», - подумал Захарий и вошел внутрь.
Иван Васильевич сидел на широкой кровати, одетый в длинную ночную рубашку, уткнувшись потухшим взглядом в собственные босые ноги. В последнее время он часто болел и чувствовал близкое и неминуемое приближение смерти, но при этом старался прилюдно не показывать свою немощь, бодрился и четко давал указания слегка охрипшим голосом. Он не доверял как волхвам, так и докторам.
«Кругом измена. Кому можно довериться? Разве что Богдашке Бельскому да Бориске Годунову. А этих лекарей, знахарей подкупят и опоят они меня какой-нибудь отравой под видом лекарства или еще хуже: пристукнут или придушат».
Царь Иван Васильевич прекрасно разбирался в дворцовых интригах, знал за какие ниточки дергать, чтобы вовремя поощрять и усмирять подданных вплоть до отсечения самых буйных голов, не взирая на титулованность. «А когда меня не будет, то такая заметня начнется, что впору святых выносить. Да и сейчас, пока я еще жив, началась борьба за трон – хотят вместо Федьки малолетнего Митьку туда посадить и править самим всласть. Шуйские, Романовы… И у всех свои интересы».
Возле окна, затянутого фигурной решеткой, топтался Щелкалов в глубокой задумчивости. Некоторое время на стоящего столбом Захария никто не обращал внимания. Молчание прервал царь. Глаза у него просветлели и налились незримой силой.
- Этот у тебя самый шустрый что ли? – спросил он.
- Да, - подтвердил Щегловитов. – Ум быстрый и глаз зоркий – справится.
Иван Васильевич на минуту задумался, а потом в упор посмотрел на Захария. Дьяк не выдержал и опустил глаза долу.
- Нет, ты мне в глаза смотри и внимай! – Голос царя окреп, в нем сквозила несгибаемая воля. – Поедешь в Углич, найдешь там иеромонаха Василия, настоятеля Алексеевском монастыря и передашь ему вот это. - Он указал на ларец и бумажный свиток, лежащий на скамье рядом с кроватью. – А на словах скажешь, что ларец нужно хранить пуще собственного живота и отдать только моему наследнику, помазанному на царствие, и только по его запросу. Ключ будет у него. Что находится в этом ларце тебе знать не обязательно, да и Василий знать не будет. В качестве охраны тебе дадут отряд стрельцов – я распоряжусь. Никаких карет и повозок – верхами поедете. Отправитесь в ночь. Тайно.
В ларце находился «Орден Власти», но об этом знал только сам царь Иван Васильевич. Он понимал, что после его смерти покои неминуемо обыщут и могут воспользоваться артефактом по знанию или по неразумению, поэтому перестраховался.
В лесу еще лежали подтаявшие сугробы, но тракт подсох и отряд двигался весьма споро. Стрельцы переоделись в гражданскую одежду, чтобы не привлекать излишнего внимания, но сабли держали наготове под длинными кафтанами. Отряд возглавлял сотник Мишка Становой, сам лихой рубака и товарищей по походу подобрал умелых – дорога дикая, а царское послание нужно доставить во что бы то ни стало. К луке седла Захария был приторочен мешок с ларцом.
Ночь прошла спокойно, а на рассвете в нескольких верстах от Углича их остановил патруль, не патруль – несколько хорошо вооруженных всадников в странных мундирах.
- Куда путь держите, ребята? – спросил мужчина в широкополой шляпе, сапогах со шпорами и в усах. Видимо, старший в этой ватаге.
Говорил он с южнорусским акцентом.
«Казаки что ли?», - подумал Захарий. «Откуда они здесь взялись? И почему этот в шляпе? Красавчик!».
- А вы кто такие, чтобы спрашивать? – с усмешкой парировал Становой и подмигнул, что послужило сигналом «приготовиться». Стрельцы напряглись.
- В окрестных лесах лихие люди завелись, а мы их ловим, - сказал Красавчик.
- А мы что, похожи на разбойников? – язвительно заметил Становой.
- А это мы сейчас проверим. Спешивайтесь, держите коней в поводу, а мы проверим вашу поклажу. – Для убедительности Красавчик обнажил саблю.
- Лучше нам разойтись миром, - предложил Захарий. – Зачем ругаться?
- Это с вами-то ругаться! Лучше поберегите свои шеи. Исполняйте мой приказ.
Становому надоело это бессмысленное пререкание.
- Руби! – скомандовал он.
Распахнулись полы кафтанов, сверкнули сабли. Незнакомцы не видели оружия у своих противников, и это лишило их каких-либо шансов в силовой стычке. Они не успели обнажить сабли, как были порублены. Красавчик получил кулаком в морду и свалился с лошади. Его тут же связали и настучали по ребрам для податливости, как сказал Становой.
- Это не случайные люди, - заметил Захарий. – Этого нужно допросить. – Он указал на сидящего на земле Красавчика.
- Сие мы сделаем махом. – На губах Станового появилась недобрая усмешка. – Привяжите его к лошади – сейчас мы его прокатим вдоль по тракту и попутно будем задавать вопросы.
Приказ немедленно был исполнен, и пленника не торопясь поволокли по дороге. Становой ехал рядом и вдумчиво допрашивал пленника.
- Ты кто такой? По говору казак, а одет как польский шляхтич. Говори, иначе мы будем тебя возить мордой по грязи пока не сдохнешь. Вон, уже весь в кровище.
Пленник не стал упираться и заговорил, после того как остановили коня.
- Я Микола, из казаков, но служу сандомирскому воеводе Ежи Мнишеку. Он нас нанял, чтобы бы мы перехватывали всех, кто двигается по этому тракту. Особенно посыльных с царского двора.
- И зачем? – продолжил допрос Становой.
- Сие мне неведомо. Приказано обыскивать и отбирать ценности. Любые.
- Больше он ничего не скажет, - проговорил Захарий, слышавший весь разговор.
- Ну и хорошо. – Становой слез с коня, перерубил саблей веревку, а потом и горло пленнику.
До Углича добрались без приключений, передали ларец со свитком настоятелю, отведали монастырской еды и двинулись в обратный путь.
По дороге Захария одолевала странная мысль.
«Они как будто нас поджидали. Может, их заранее предупредили?».
А еще он запомнил фамилию Мнишек, которая засияла яркой звездой на российском небе спустя несколько лет.

Интерлюдия пятая
Царь Федор Иоаннович слыл человеком набожным и совестливым. Он чтил христианскую мораль и старался следовать ее канонам, что было сложно, а, скорее, невозможно соблюсти, сидя на российском троне, где нужно карать и миловать. Миловать он не отказывался, а вот карательные функции перепоручил Борису Годунову, своему шурину. Федор очень любил свою жену Ирину, но она страдала бесплодием, поэтому часть бояр под негласным руководством Ивана Шуйского и митрополита Дионисия склоняли царицу к постригу и призывали Федора Иоанновича поменять супругу. Правда, ходили упорные слухи, как среди боярского сословия, так и у простого люда, что в бесплодии Ирины виновата вовсе не она, а сам царь с его порченым семенем – недужный он какой-то с его постоянной слабостью в ногах и хроническим несварением желудка.
Но не в наследнике состояла боярская корысть, наследника можно и своего назначить при благоприятном стечении обстоятельств, но уж больно им мешал своей активностью Бориска Годунов, прибрав к рукам всю государственную власть. Но царь упорствовал, не соглашался.
Перед смертью отец, Иван Васильевич передал Федору ключ от ларца и просветил его об «Ордене Власти», его силе, указал место хранения артефакта и наказал сыну посетить Углич и забрать его себе. Но богобоязненный Федор не спешил выполнить наказ, мол, лежит себе цацка и пусть себе лежит – без нее обойдусь. Кстати, потенциальный наследник престола малолетний Дмитрий погиб в том же городе, где находился на хранении артефакт. Странное совпадение, не правда ли?
Иначе думал Борис Годунов, которому в приватной беседе царь поведал о необычном раритете. Борис выспросил у царя доверительную грамоту, мол, хуже не будет, и сам поехал в Углич, якобы с ревизией. Вскоре «Орден Власти» оказался у него в руках. Это в конечном итоге помогло ему занять трон после смерти Федора Иоанновича.
Еще при жизни Федора Борис всячески стремился укрепить и развить русское государство, перестроил Московский Кремль, возведя новые стены, что позволило отбиться от крымского хана Казы-Гирея, которого князь Мстиславский гнал пинками по Дикому Полю до самого Крыма. Став царем, Годунов продолжил государственное строительство, но провидение расчислило судьбу Бориса вопреки его желаниям, «Орден Власти» заиграл другими гранями, и закрутило Россию в водовороте смутного времени.
Что уж подвигло Годунова на исповедь, чувство отчаянного одиночества и желание поделиться с кем-то самым сокровенным или просто совесть замучила, но первый патриарх всея Руси Иов принял исповедь и узнал про всесильный артефакт. Но не он один. Разговор подслушал монах Гришка Отрепьев, прозванный так еще царем Иваном Васильевичем Грозным. Гришка числился секретарем у патриарха, а в товарищах у него ходил тот самый думский дьяк Захарий, о котором я упоминал ранее. К тому времени Щелкалов попал в опалу за «самовольство», и Захарий прибился к Отрепьеву, приняв послушание.
Уж стремился ли изначально Гришка занять царский трон? Вряд ли. Он выкрал артефакт с целью выгодно продать кому-нибудь, рассказав о его силе, в которую сам не верил. Но на историческом горизонте появилась иная фигура, дочь влиятельного польского воеводы Юрия или Ежи, уж как вам будет угодно, Мария Мнишек. Гришка без памяти влюбился в эту неординарную женщину, а та, узнав про артефакт, согласилась выйти за него замуж. Считается, что именно Отрепьев сыграл решающую роль в походе на Москву, но он являлся лишь пешкой в умелых руках властолюбивой женщины. Она мечтала стать русской царицей, поэтому связала свою судьбу с будущим Лжедмитрием. А потом был Лжедмитрий Второй, и Третий, и Четвертый…
Господь может иногда позволить себе подобные развлечения.

Тема

Инок Григорий, секретарь Иова сидел в раздумьях, рефлекторно постукивая пальцами по столешнице. Его лицо скривилось, лоб сморщился, а глаза помутнели, как у вареной рыбины – все его естество сосредоточилось на только что полученном знании, необычном и опасном. Гришка всегда был вором по своей глубинной сути, но умел приспосабливаться, изображая из себя добропорядочного подданного и православного христианина. Его галичского папашку из захудалого рода Нелидовых зарезал какой-то литвин в пьяной драке, а фамилию Отрепьев он получил через своего родственника от Ивана Третьего. Уж за что его так прозвал царь…, но прозвище превратилось в фамилию и передавалось по наследству.
Мальчик оказался способным как к учебе, так и к скотокрадству, уводя овец целыми отарами у соседей – семья жила бедно и нуждалась в дополнительном доходе. Но, в конце концов, удачливого воришку вычислили, тучи сгущались, и мать от греха подальше, по заручке московской родни, отравила его в столицу, где он поступил в услужение к князю Борису Черкасскому, а позднее в Михаилу Романову. Отрок был дюже грамотный, общительный, его везде привечали, и все бы хорошо, но за какую-то провинность он был сослан в монастырь Железный Борок, где и принял постриг под именем Григорий.
Но его неугомонная натура жаждала активной жизни, движенье – жизнь, и Гришка начал переходить из одного монастыря в другой, в конце концов, вернулся в Москву и устроился секретарем к Иову, впоследствии выбранному патриархом. Обладая обширной информацией, Отрепьев стал ей пользоваться для шантажа и получения дополнительных доходов и додумался до того, что проделал дырку в исповедальню из смежной комнаты для подглядывания и подслушивания. Визит Бориса Годунова Гришку удивил, и он не преминул возможность послушать откровения царя.
Переварив его рассказ про «Орден Власти», Григорий сначала насторожился, потом в груди его что-то екнуло, а в голове тонко зазвучала назойливая струна. Ему необоримо захотелось завладеть этим артефактом, до звона в ушах, до дрожи в коленках, мысли завихрились в поисках такой возможности, и у него родился план действий. Действовать надо было немедленно - другой такой возможности не будет.
- Сейчас они перейдут в трапезную, и потребуют кваса. Отвлеки слугу, - приказал Отрепьев сидящему рядом Захарию, своему помощнику.
Тот, зная характер начальника, не стал задавать лишних вопросов, и, когда вошел служка с кувшином, ткнул пальцем куда-то в сторону.
- Гляди-ка, что это там?!
Пока слуга смотрел по направлению пальца, Гришка подсыпал в кувшин сонное зелье, которое всегда имел при себе. Так, на всякий случай.
Зайдя через несколько минут в трапезную, он обыскал Годунова, нашел артефакт, висящий у него на шее, и внезапно почувствовал, что жизнь заиграла другими красками.
- Надо делать ноги и быстро, - сказал он, вернувшись к Захарию. – Вот за это… - Он показал «Орден Власти», - нас неминуемо посадят на кол. – Заручусь поддержкой боярина Мишки Романова – он меня давно простил и пользовался кое-какими моими услугами. Поможет. Рванем в Галичину, а потом в Польшу, а там как судьба распорядится. Деньги у меня есть, времени мало, часа три-четыре пока они там разберутся, что к чему.
Отрепьев через фигурную решетку стрельчатого окна посмотрел на небо, подернутое перистыми облаками, и вышел прочь.

Скакали днем и ночью, останавливались в придорожных трактирах, чтоб коням роздых дать и самим подкрепиться. Поспав несколько часов прямо на сеновале, двигались дальше и, наконец, добрались до Самбора. Отрепьев разыскал друга детства Сашку Головатого и вместе с Захарием разместился в его двухэтажном, деревянном доме. Сашка к тому времени приподнялся, разбогатев на поставках в Москву подсолнечного масла, и радушно встретил неожиданных гостей. Пообедав и отдохнув, гости в сопровождении Головатого пошли прогуляться по городу.
Пересекая площадь, мощенную тесаным камнем, Гришка услышал крики и стоны.
- Правеж исполняют, - пояснил Головатый. – Наказывают должников и прочих повинных в различных грехах.
Компания подошла к возвышению на краю площади, окруженного толпой народа. К бревну на стойках были привязаны за руки несколько мужчин и женщин, а палач в широком кафтане охаживал их плетью по голым пяткам. С самого края Отрепьев заприметил красивую девицу лет двадцати. В отличии от остальных она переносила боль молча, стиснув зубы.
- Красивая девка, жалко ее, - сказал Головатый и повернулся к Гришке. – Можешь выкупить ее за пару монет, в смысле, освободить от наказания. А она тебя отблагодарит – смотри какие сиськи.
Гришка, истосковавшийся по женским ласкам, послушал совета товарища, и вскоре девица, слегка прихрамывая, влилась в компанию.
- Ты из чьих будешь? – поинтересовался Отрепьев.
- Сирота я, а отец у меня служил лесничим пока их с матерью медведь не задрал. Зовут меня Оксана. А служу я у Марии Мнишек.
Девушка посмотрела на Гришку и улыбнулась.
- А правили тебя за что? – спросил Головатый.
- Подьячему по роже кувшином врезала – под юбку полез, блудник окаянный – Два зуба ему выбила, козлу старому.
- А что хозяйка не выручила? – встрял в разговор Григорий.
- А она в отъезде была – завтра вернется, - пояснила Оксана.
- Подьячему отказала, а меня уважишь? – Гришка усмехнулся.
- Тебя уважу, - не моргнув глазом, согласилась девица. – Ты молодой и красивый.
- Я вам светелку выделю.
Головатого аж затрясло от смеха. Его явно забавляла возникшая ситуация.
После жаркой и любвеобильной ночи Отрепьев решил проводить новоиспеченную подругу. И не просто из любезности, но с умыслом. Он был наслышан о воеводе Юрии Мнишек и не хотел упустить шанса, чтобы познакомиться с его дочерью – а вдруг отблагодарит за служанку. А Захарий вспомнил свою поездку в Углич.

Григорий Отрепьев принадлежал хоть и захудалому, но дворянскому роду, поэтому Мария Мнишек приняла его в передних палатах. В розовом приталенном платье, с золотистыми локонами, разбросанными по плечам, тонкими чертами лица она выглядела весьма эффектно. Девушка внимательно осмотрела гостя, особенно сосредоточила взгляд на его лице – зрачки ее расширились.
«Чего она на меня так таращится!?», - подумал Гришка.
- Григорий Отрепьев? Рада видеть, спасибо за мою прислужницу, а то бы охромела совсем. А этого подьячего мы присмирим – ишь руки распускает!
Мария вновь начала ощупывать взглядом Отрепьева.
- У меня что-то не так с лицом? – не выдержал Григорий.
- Все так, все так… Но больно уж ты похож на одну особу, и не просто особу, а царственную особу. На Марию Нагую, седьмую жену Ивана Васильевича. Ты случайно не в родстве с ними?
На лице у Марии не проглядывалось даже тени улыбки. Она не шутила и взгляд ее изменился – появилась какая-то злинка в глазах.
- Нет, - пролепетал Григорий. Он испытывал непривычную для себя робость, глядя на эту девушку. Настоящую робость, а не наигранную.
- Да не смущайся ты, Гриша. Это я так… Пойдем лучше медку попьем, копченой севрюжкой закусим.
Она взяла его за руку и повела в трапезную.
«Какая ласковая! Может быть я ей тоже понравился как мужчина».
Они сели за стол, в комнату вошла Оксана и низко поклонилась. Мария наказала ей накрыть стол, а когда служанка удалилась, вновь уставилась на Григория.
«Эх, где наша не пропадала!», - подумал он.
- Выходи за меня замуж, - внезапно выпалил Отрепьев. – Сватов у меня здесь нет, поэтому сватаюсь самолично.
Марию ничуть не смутило это неожиданное предложение.
- А что… Статен, лицом пригож, умен, - она сделал секундную паузу. – Но не ровня ты мне, Гриша. Уж не обессудь.
- А если я уравняю? - не отступал Отрепьев.
- Это как? - Глаза девушки зажглись неподдельным интересом.
- А вот так! - Отрепьев задрал полу кафтана и из поясного кармана достал артефакт. – Это «Орден Власти». Знаешь, что это значит?
Мария впилась взглядом в золотой медальон, с минуту разглядывала его, а потом сказала, переведя взгляд на Гришку.
- Слышала, знаю. Ты где его достал?
- Украл у Бориса Годунова. Донесешь на меня?
Отрепьев напрягся.
- Да ну… Экий ты смешной! – отмахнулась Мария. - Приходи завтра ко мне. Повечеряем. Папашка мой ныне в отлучке, кроме слуг никого в доме нет.
« А может быть и ночь вместе проведем», - додумал за нее Гришка, осознав, что это намек на телесное сближение. Он представил ее раздетую, раскинувшуюся на перинах, и у него похолодело в нижней части живота.
« А уж не влюбился ли я? Эх, жениться бы на ней – с такой девкой не пропадешь!».
Он покинул хоромы Мнишек, исполненный желаний и надежд.
На следующий день, после ужина, Мария повела Григория в спальню, чтобы, якобы, показать некую диковину из Египта, но до диковины дело не дошло. В них неугасимым огнем загорелось обоюдное желание. Гришка заключил девушку в объятья, начал судорожно ее раздевать, но запутался в шнурках платья. Мария ему помогала, но и у нее процесс раздевания не заладился – привыкла, что это делает служанка. Наконец голые, обоюдожеланные они упали на широкую кровать и слились воедино. Она отдавалась ему опытно и страстно, между протяжными стонами, ловила его губы и безудержно целовала – и не было конца наслаждениям.
Отец Марии, Юрий Мнишек благословил молодых, узнав про «Орден Власти», и вскоре они поженились. Как-то раз после медового месяца молодожены лежали на кровати, отдыхая от любовных утех. Внезапно Мария встала и, накинув халат, нетерпеливо заходила по комнате.
- Ты чего? – поинтересовался Григорий.
Мнишек остановилась и, в упор посмотрев на мужа, заявила.
- Я буду русской царицей, а ты русским царем.
- Но я не смогу управлять целым государством, да и кто мне позволит, - с усмешкой проговорил Григорий. – Шутница ты, ей-богу!
- Так учись. – Мария достала толстую книгу. - Это «Государь» Макиавелли. Был такой мыслитель в Риме. А «Орден Власти» нам поможет.
Талантливым политическим стратегом оказалась Мария Мнишек. Она могла ставить задачи и доводить их до осмысленного конца. Как ловко она сумела использовать сходство Григория Отрепьева с Марией Нагой, матерью убиенного царевича Дмитрия. А тут еще «Орден Власти подвернулся и помог сбыться казалось бы несбыточной мечте – она стала русской царицей. Но гордыня, тяжкий грех захватил ее мятущуюся душу, а Господь не прощает грехов, если их не уравновешивают жертвенностью и смирением. Уж какие планы строила Мария, сидя на российском троне вместе с Григорием – нам сие неведомо, ибо события понеслись совсем в другом направлении, нежели она полагала. Упокой, Господи, душу рабы твоя…

Интерлюдия шестая
На этом рукопись Захария прервалась, и мы не сможем узнать о перипетиях его дальнейшего жизненного пути. Но движение Ордена Власти по Русскому государству проследить можно.
Итак, Григорий Отрепьев сумел собрать войско и двинулся а Москву. Пока Борис Годунов сидел на троне, война с поляками велась с переменным успехом: переходили из рук в руки города, процветало взаимное предательство, вспыхивали бунты, но российская власть и не думала сдавать свои позиции.
А потом Годунов умер. Неожиданно и странно. За обедом он был весел, шутил, был полон жизненных сил, а потом забрался на башню, чтобы полюбоваться окрестностями Москвы, вернулся за стол и умер в корчах. Якобы сам принял яд. Это еще одна сказка для доверчивых простаков, как и про пресловутый нож царевича Дмитрия.
В трапезной находился некий Исаак Масса, голландский торговец. – он и озвучил версию о самоубийстве Бориса, которая быстро разошлась по умам, вуалируя истинные причины смерти. Но есть информация, что голландец находился под патронажем «Братства Змеи», а Змеи жаждали усилить хаос на Руси, что вполне соответствовало их доктрине. Хаос – гарантия свободы, а свобода лучше, чем несвобода! Уж сам ли Маас подсыпал яд Годунову или его подельник, находящийся тут же, постарался – не в этом суть.
Русское государство не то чтобы рухнуло, но сделало оверкиль, как говорят моряки. Оно получило нового царя. Гришке присягали города, на его сторону перешло ряд бояр, включая верных соратников Годунова вроде Басманова. Патриотизм – категория изменчивая. Отрепьев послал Наума Плещеева и Гаврилу Пушкина с грамотой в Москву, где она и была зачитана на лобном месте. Народец, почувствовав безвластие, когда еще приедет этот Дмитрий, начал грабить всех подряд, лавки, трактиры, боярские хоромы. Вино из царских подвалов выпили досуха. Царская семья отбыла в неизвестном направлении. А позднее тело Бориса Годунова вынесли из Архангельского собора для поругания. Свобода лучше, чем несвобода! Гуляй, девкам юбки заголяй!
И наконец, новый государь всея Руси под праздничный звон колоколов и радостный рев толпы, въехал в Москву в сопровождении свиты и Марии Мнишек. Куда ж без нее? Сбылась ее сокровенная мечта – она стала царицей.
На лобное место взошел Богдан Бельский и произнес торжественную речь:
«Православные! Благодарите Бога за спасение нашего солнышка, государя царя, Димитрия Ивановича. Как бы вас лихие люди не смущали, ничему не верьте. Это истинный сын царя Ивана Васильевича. В уверение я целую перед вами Животворящий Крест и икону святого Николая Чудотворца».
Шум, крики, духовенство с образами и хоругвями. Бельскому тут же подсунули икону и крест, которые он смачно поцеловал.
Может быть, да еще при такой супруге, новый царь и навел бы порядок на Руси и повел ее к процветанию. Но боярская оппозиция тоже стремилась к власти, и в этом им посодействовало «Братство Змеи». Чем хуже, тем лучше!
Змеи похитили артефакт и увезли в неизвестном направлении для последующего использования. Василий Шуйский и Михаил Татищев наняли убийцу, и Григорий Отрепьев погибает принародно, посреди толпы от нескольких ножевых ударов. Тела убитого царя и Басманова проволокли через Спасские ворота в Кремль, раздели и бросили в грязь посреди рынка. Так уж повелось на Руси, именно так у нас прощаются с прежней властью.
А за Орденом начинается охота. Ополяченные казаки Трубецкой и Заруцкий пускаются в погоню за похитителем, но сталкиваются с Иваном Сусаниным, нанимают его в качестве проводника, и он заводит их в чащобу на погибель. Но погибает сам. Заруцкому удается выбраться из леса и добраться до похитителя Ордена, а может, Змеи добровольно вручили ему артефакт. Но вскоре Заруцкий попадает в лапы людям Федора Романова. Он и становится следующим владельцем артефакта. Вернувшийся из польского плена патриарх Филарет помогает ему овладеть ситуацией и восстановить хоть какую-то управляемость государства. Именно какую-то, потому что смута продолжалась - появился Лжедмитрий Второй, за которого сразу же вышла замуж неугомонная Мария Мнишек. Но данные исторические события выпадают из предмета наших исследований.
Так боярин Федор Никитич стал первым в царской династии Романовых.
Но, тем не менее, казнь невинного младенца, законного сына Лжедмитрия и Марины Мнишек, вызывает непредвиденные повороты в дальнейшей судьбе владельцев Ордена. Запускается карма змеиного кольца...


Поиск продолжается

Марина прочитала последний абзац и спросила, подняв глаза на Мирского.
- Это все?
- Это все, что нам передали, - уточнил Алексей, - Но пока давай исходить из того, что есть, а потом посмотрим.
- А что такое карма змеиного кольца? Что имел в виду автор?
- Понятия не имею. – Мирский пожал плечами. – Может быть, трагический конец династии Романовых…
- Ты хочешь сказать, что Орден Власти остался у них? Это слабая, но зацепка. В Кремле или в других общеизвестных местах его бы не стали хранить – слишком очевидно.
- Для кого как, если исходить от противного, хотя… вероятно, что ты права, - задумчиво проворил Мирский. – Романовы были людьми верующими, считали, что Господь их оградит от напастей и сохранит самое дорогое. Стало быть, артефакт находится на территории России – не зря же тут Братство Змеи крутится. Надо искать в монастырях, но сколько их…
- Требуется отфильтровать вероятности и учесть тогдашние суеверия со всякими мистическими защитами и заклинаниями. Искусственный отбор. – Марина встала из-за стола. – Ну что, расходимся по домам и будем думать до завтра. А с утра приезжай ко мне – я тебе завтрак приготовлю.
Квартира Друбич была обставлена стандартной мебелью и имела какой-то казенный вид. Марина, затянутая в бледно-зеленый короткий халатик с пояском, выглядела очень сексуально. Она чмокнула Мирского в щеку, при этом слегка прикоснувшись к нему тугим бедром.
- Хочешь меня соблазнить?
Алексей облизал взглядом ее ладную фигурку.
- А ты бы хотел, чтобы я тебя встретила в комплекте химзащиты, ну, в которой мы лазили по катакомбам? Соблазняйся умозрительно – все лучше, чем смотреть эротические фильмы, пусть даже трехмерные.
Марина посмотрела на Мирского как на дрессированного осьминога – без команды не задушит в смертельных объятьях.
- Мне хочется, чтобы наши поиски продолжались вечно. Мечтать – обладать многим, получить – все потерять, - философски заметил Мирский, разместившись на кухне в ожидании завтрака.
- Вот давай и потеряем все, кроме Ордена Власти, - сказала Друбич, выставив на стол блюдо с бутербродами..
- Какая ты неромантичная, Маша. – Мирский взял маленький бутербродик с сыром и целиком затолкал его в рот.
- Ты в зеркало смотрелся, романтик? У тебя шея не добрита, а нам идти в присутственные места. Как там… А козлик седою трясет бородою. – Марина ехидно ухмыльнулась.
- Извини. – Алексей несколько смутился. – Полночи разбирался с этими монастырями, проспал, лезвие тупое попалось… У тебя есть чем поскрести?
- Найдется. Подбреешь, если очень постараешься.
В квартире Друбич спальни, как таковой, не было предусмотрено: девушка спала в гостиной, а в другой комнате обустроила рабочий кабинет с письменным столом и компьютером. Туда и перебрались компаньоны после завтрака. На столе лежала карта срединной части России с отметками и надписями карандашом.
- Ну что, есть какие-нибудь идеи о перспективных объектах? Я вот тут наметила кое-что. – Друбич ткнула пальцем в карту.
- Есть и очень большие перспективы – Мирский вынул из кармана листок бумаги и передал Марине. – Вот, смотри! Ипатьевский монастырь – это же колыбель династии Романовых. Там призывали на царствие Федора Романова, первого из династии, и семью Николая Второго расстреляли рядом. И трехсотлетие дома Романовых в нем праздновали. Не исключено, что там и артефакт припрятали. Давай съездим, поговорим с монахами.
- Я тоже его взяла на заметку. - Марина подошла к карте и указала на крестик в Костромской области. – Вот. Если поедем, то за день обернемся.
- Поехали! – Мирский хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Попытка не пытка, так ведь Марина Прокофьевна?

В дороге их застала гроза. По стеклам застучали крупные капли. Ехали молча. Марина вела машину и смотрела за дорогой, а Мирский под шум дождя и громыхание неба размышлял о смысле жизни.
«Орден Власти… И кто же сотворил такую сладкую приманку для человечества? Нашедшие артефакт думают, что это меч, а это не меч, это рулетка, казино, зеро выигрывает. А если ты получил крупный куш, то нужно бросать игру и уходить, довольствуясь тем, что есть. Но азарт неразрывно связан с гордыней, и хочется еще, больше, больше… Ведь в руках Орден Власти, меч, «все возьму», - сказал булат… А потом больно падать, ох, как больно! Или смертельно. Артефакт переходит из рук в руки, и нет тому начала и конца. Вот что значит карма кольца, именно это имел в виду отец Александр». И вот интересно, что будет, если артефакт окажется у меня в руках, смогу ли я не поддаться соблазну? Или нужно именно поддаться соблазну, рискнуть и вовремя соскочить...
А ведь я играл когда-то, но не в рулетку, а в покер. И выигрывал регулярно. Правда, чуть из университета не вышибли. В каждом приобретении есть потеря, в каждой потере есть приобретение. Главное, все взвесить и расчислить, чтобы приобретений было больше, а потери не трагические».
Мирский повернулся к Друбич.
- Маша, а что мы будем делать, когда Орден окажется у нас? Он ведь дает шанс на многое и много желающих его заполучить. Что ты думаешь по этому поводу?
- Не стоит делить шкуру неубитого медведя - может случиться, что медведь доберется до охотника раньше и сожрет его с потрохами. – Друбич скосила глаза на Мирского. - Романтик ты, Леша. Но только романтиков обводят вокруг пальца циничные мерзавцы, а мерзавцев в свою очередь наказывает Господь. Рано или поздно пропускает их через свои мельницы, которые мелят медленно. Не забивай голову пустыми мечтами – найдем Орден, а потом будем решать, как им распорядиться. Дождь кончился, погода налаживается.
Марина выключила дворники и зажмурилась от выкатившегося из-за туч солнца.

Издалека Ипатьевский монастырь походил на картонный муляж для показа какой-нибудь авторитетной комиссии по архитектурному проекту: ровные, отменно покрашенные стены, башни со стрельчатыми зелеными крышами, спрятавшиеся за ними золотые купола. Компаньоны оставили машину недалеко от ворот и устремились внутрь обители. На входе их остановил бородатый монах в рясе и, приняв за туристов, пояснил, что экскурсия находится в Троицком соборе, и им следует поторопиться, чтобы успеть полюбоваться пятиярусным золоченым иконостасом.
Побродив вместе с экскурсией по собору, Мирский подошел к послушнику, копошившемуся на амвоне, представился доктором исторических наук и поинтересовался, сможет ли его принять архимандрит. Вскоре послушник провел компаньонов к настоятелю.
Комната архимандрита была небольшой, с камином, креслами с выгнутыми спинками, обшитыми мягким сафьяном, и деревянным столом на фигурных ножках. Настоятель, статный мужчина лет сорока, в рясе, пригласил их присесть и поинтересовался, что привело ученых историков в его обитель.
- Наш музей является участником симпозиума «Роль православия в становлении династии Романовых», - огласил Мирский наспех придуманную причину визита. – Нас интересуют всяческие реликвии, артефакты, рукописи…
- Вы хотите национализировать ценности, как в девятнадцатом году? - спросил настоятель, соорудив грозную мину на лице. Но глаза его смеялись.
- Что Вы, что Вы! – запротестовал Мирский, не оценив скрытую насмешку. – Мы просто осмотрим реликвии, сфотографируем и сделаем описание. Этого будет вполне достаточно.
Вошел послушник, неся деревянный поднос с восседающим на нем пузатым чайником, чашками и вазочкой с печеньем. Архимандрит жестом отослал служку, сам разлил чай по чашкам и предложил гостям отведать, что Бог послал.
- Все, что вас интересует, вы можете осмотреть в монастырском музее и даже в руках подержать под присмотром, - сказал настоятель, прихлебывая чай.
- За это спасибо, - включилась в разговор Друбич. – Но у нас есть информация, что часть ценностей монахи припрятали в подвалах, что под кельями, во время революционной смуты. Эти реликвии тоже выставлены на всеобщее обозрение?
Вопрос Марины несколько озадачил настоятеля. Он на минуту задумался, прокручивая в голове возможные варианты разрешения неожиданно возникшей дилеммы – «позволить, не позволить…», а потом ответил с улыбкой.
- Хорошо поставлена информация в вашем музее. Впрочем, почему бы и нет. Ризничий вас проведет в погреба и все покажет.
На этом распрощались. Но ни в монастырском музее, ни в погребах Орден Власти обнаружен не был. Выйдя за ворота, компаньоны уткнулись взглядом в полицейский УАЗ. Возле него стояли трое правоохранителей: лейтенант и два сержанта с автоматами.
«Опять двадцать пять. Явно по нашу душу». Марина подала незаметный знак Мирскому, мол, скройся куда-нибудь, тот было дернулся, но его остановил властный голос полицейского.
- Гражданин, Вы далеко собрались? Подойдите – у нас есть к Вам вопросы.
Компаньоны приблизились.
- Вы подозреваетесь в краже монастырских ценностей. Прошу вас добровольно вынуть все из карманов, - сказал лейтенант, и переведя взгляд на Друбич, добавил. – И из сумочки тоже. Вот сюда, на капот машины.
«Это еще что!». Марину аж передернуло, когда Мирский выложил золотой кулон на цепочке и вправленным в него алмазом.
- Пригласите понятых, - скомандовал лейтенант одному из автоматчиков.
«Хоть бы машину не обыскали, а то найдут пистолет…», - подумала Марина.
Но машину обыскивать не стали. Составив протокол, полицейский офицер сообщил компаньонам, что они задержаны по подозрению в краже, огласил соответствующие статьи уголовно-процессуального кодекса, и вскоре воришки тряслись по дороге, сидя в заднем, зарешеченном отсеке для арестантов.
- Откуда у тебя эта цацка? – спросила Марина, подпрыгнув на очередном ухабе.
Мирский пожал плечами.
- Понятия не имею – подбросил кто-нибудь.
- Обычно из карманов тырят, а не наоборот.
Друбич пыталась осмыслить всю нелепость возникшей ситуации и продумать дальнейшие шаги. Она догадывалась, кто их мог так подставить, но, как и где!?
- И что теперь будем делать? – спросил Мирский, когда они очутились в клетке, именуемой в народе «обезьянником».
- Что делать, что делать… Думать! Когда вызовут на допрос, позвоню Косте, своему другу из органов, полагаю, что позволят – он что-нибудь сообразит. Да не бери сильно в голову - выкрутимся как-нибудь.
Она пригладила Алексею взъерошенные волосы и сложила на губах ободряющую улыбку..
- Этот Костя у тебя ну, прямо, палочка выручалочка, - ревниво заметил Мирский.
- Не имей сто рублей, а хотя бы одного надежного друга. Да не куксись ты! Давай сыграем в «камень, бумагу, ножницы» на щелбаны, погрузимся в детство.
Но Косте звонить не понадобилось. Часа через три к временному узилищу подошел дежурный офицер в сопровождении караульного и открыл дверь.
- Пройдемте ко мне в кабинет.
«Это что-то новое», - подумала Марина. – «Почему сразу двоих?».
Ответ она получила, когда полицейский усадил их на стулья в своем кабинете.
- С вас сняты все обвинения, - радостно сообщил он. – Я приношу извинения за причиненные вам неудобства. Кулон это фальшивка, сделан из позолоченной меди, камень внутри – обычная стекляшка, страз. Подбросил его вам Мишка Шарман, местный карманник, и сделал
это по заказу какого-то рыжего парня, это когда вы ходили с экскурсией - его опознали монахи. А от кулона они отказались – не их это. Лично меня заинтересовал такой парадокс – Мишка обычно чистит карманы экскурсантов, а тут все наоборот. Кстати, этот рыжий господин позднее приставал к монахам, спрашивал про какой-то Орден Власти, большие деньги предлагал. Я знаю, вы историки… Что это за Орден такой?
- Мифологический артефакт, - пояснил Мирский. - Про него писали в древних рукописях.
- За мифологию такие деньги не предлагают. – Полицейский остро посмотрел на Алексея и криво усмехнулся. – Ну, да ладно – это ваши дела. А сами вы с какой целью сюда прибыли?
- Изучаем реликвии дома Романовых, - пояснила Марина.
- Мда… Здесь много чего было. Пограбили большевики, но кое-что осталось, - задумчиво сказал полицейский. – Я ведь сам историк по образованию, закончил исторический факультет, но по окончанию меня призвали в армию, а оттуда сманили в милицию, ныне полицию. Тут недалеко, километров в пяти, церквушка есть. Ее в отличие от монастыря в советское время не упразднили. Там может найтись кое-что для вас интересное.
Полицейский дал указание доставить невиновную парочку обратно к монастырю. Компаньоны посетили указанную церквушку, но артефакта там не обнаружили.
На обратном пути сквозь поредевший лес мелькнула водная гладь озера.
- Давай подъедем, подышим свежим воздухом, - предложила Марина. – А потом ты за руль сядешь – в глазах у меня что-то рябит.
Они свернули на проселок, покрытый утрамбованным щебнем, и вскоре очутились на площадке для кемпинга с парковочными местами и врытыми в землю мангалами для шашлыков. Народа не наблюдалось. Выйдя на берег озера, Марина закружилась в танце, восторженно размахивая руками.
- Здорово здесь! А тебя все на какие-то Мальдивы тянет. – Она посмотрела на плавающих по озеру уток. – Ути, ути!
- С тобой, хоть в Антарктиду к пингвинам, - буркнул в ответ Мирский. – Он подобрал кусок щебня и швырнул в уток. – Ути, ути! – Утки с недовольным гвалтом рассыпались в разные стороны. – Кстати, Борисовские пруды, сделанные по заказу Годунова, часто посещала семья Романовых… - начал было Алексей, но Друбич не дала закончить мысль и со смехом его перебила.
- Ну да, ну да… А там рос зеленый дуб, который спилили, а на нем златая цепь, которую украли, но остался тысячелетний пень, под которым вырубили тайник, прогнав кота, а в тайнике спрятали Орден Власти. Браво! Мысль достойная упоминания в сборнике постсоветских анекдотов или вырубанию на деревянных скрижалях. Только вот Борисовские пруды перешли во владенье Брюсу, сподвижнику Петра, а вовсе не самому Петру Романову. Я как-никак тоже исторический факультет заканчивала. Еще какие идеи имеются в наличии?
- А у тебя? – Мирский усмехнулся. – Ты ведь тоже думала головой, а чем еще? А вообще-то твой мозг умнее тебя, потому что с помощью лени он загораживается от ненужной работы.
- На том стоим! - Марина присела на плоский камень и жестом предложила Алексею присоединиться.
- Ты знаешь, что я придумала именно головой, - сказала она. - Ведь реферат Отца Александра нам, похоже, передали не полностью. Нет там концовки, не поставлена завершающая точка в последнем эпизоде. Так и просится «продолжение следует».
- Предлагаешь еще раз посетить Алексеевский монастырь? Разумно.
Мирский умостился рядом с девушкой, правой рукой обнял ее за плечи, а левой начал поглаживать колено, затянутое в скользкий чулок. Задул порывистый ветер, вздыбив деревья и запустив мелкую рябь по поверхности водоема. Утки закрякали и захлопали крыльями. Вечерело. Марина зябко поежилась.
- Что-то стало холодать. Поехали, до ночи успеем – машин сейчас на трассе мало.
Добравшись до города, решили проехать через центр, чтоб не плутать в сумерках по закоулкам. На проспекте Сахарова машина неожиданно заглохла. Мирский аккуратно вырулил к краю тротуара и притормозил. Датчик на приборной панели показывал перегрев двигателя.
- Что-то серьезное, - констатировала Марина. – Сами не исправим.
- Будем вызывать эвакуатор? - Алексей досадливо прикусил верхнюю губу.
- Вот еще! Охота торчать здесь до полуночи, - воскликнула Друбич. – Сами эвакуируют. Здесь остановка запрещена, а хозяев нет, вернее, скоро не будет. Переправят машину на штрафстоянку, а завтра мы ее оттуда выручим. Пошли, прогуляемся по центру – сто лет здесь не была.
На другой стороне улицы группа молодежи исполняла хоровые кричалки и размахивала плакатами под руководством активиста в красной бейсболке. Рядом стояло несколько полицейских, не пропуская митингующих на проезжую часть.
- Против чего или за что они выступают? – поинтересовался Мирский.
- Да какая разница! – отмахнулась Марина. – Главное, что за справедливость.
- Хорошая у нас молодежь растет, активная, смелая. Чтобы караси во власти не дремали, - удовлетворенно заметил Алексей.
- Протестуны, - констатировала Марина с оттенком брезгливости в голосе. - Им главное потусоваться – повод не важен. И частенько нарываются на неприятности, нарушая закон. У меня сосед по подъезду, учится на философском, начитался Беркли, где «мир это комплекс моих ощущений», наигрался в компьютерные игрушки и решил перенести свои знания в реал – начал участвовать в подобных протестах. Под пивко замахнулся плакатом на омоновца, а тот ему в ответ ткнул палкой в промежность, да так ловко, что пацана наследства лишил. Целый год ходил по больницам, да толку чуть. А ведь могли от него детишки родиться, красивые такие, талантливые…
- Циничная ты, Маша. – Мирский притворно вздохнул.
- Скорее, прагматичная, - возразила Друбич. – Лучше бы эти молодогвардейцы сублимировали свою нерастраченную энергию на полногрудых смуглянок в тесных туниках.
- А мы разве не такие? – Мирский через силу улыбнулся. – Гоняемся за призраком, наполненные мечтами. Помнишь песню: «Поверь в мечту, поверь в мечту, поверь в мечту скорей…».
- Ничего подобного, - возразила Марина. – У нас конкретная цель и мы предпринимаем конкретные действия для ее достижения, а не ратуем за всеобщую райскую жизнь.
- А ты упрямая, - сказал Алексей.
- А ты тоже, - сказала Марина. – Два сапога пара. Компаньоны, однако.
На следующее утро они отправились в монастырь. В келье отца Александра их встретил новый обитатель – молодой инок по имени Николай.
- Не знаю, - сказал он, когда его спросили про рукопись. – Хотя… После отца Александра осталась коробка с книгами – там лежала какая-то папка. Я все сдал в монастырскую библиотеку. Спросите там.
Догадка Марины оправдалась – в библиотеке нашлась искомая папка, а в ней продолжение реферата.



Брюсово

Из реферата отца Александра

Интерлюдия седьмая
Орден Власти не дает всемогущества. Его обладатель не властен над силами природы, над животными, над своим здоровьем и даже жизнью. И, тем более, не прибавляет ума его держателю. Артефакт переходит из рук в руки, а не от головы к голове. Но он многократно увеличивает харизму, дает власть над душами людей, будоражит толпу, способен зажечь ее идеей и устремить на цель, хоть истинную, хоть ложную. Он придает словам отпечаток правды.
А потом наступает насыщение и пресыщение властью. Чем глупее владелец Ордена, тем раньше. Он переходит красную черту, начинает пренебрегать моралью, его засасывает воронка безумных страстей и бесстыдного разврата, и этот процесс спускается все ниже по социальной пирамиде, охватывая весь народ. А потом наступает крах, смерть или бесславие. А Орден Власти, сменив владельца, продолжает свой путь, который неисповедим.
Царь Алексей Михайлович Тишайший занимался государственными делами постольку поскольку, возомнив себя иконой, чьё величие и благочестие должны были внушать подданным благоговение, а, следовательно, и покорность. Так… само собой. Но при этом содержал больше трёхсот смотрителей за соколами, охотился на медведей, волков, лисиц и, даже не охотился, а просто травил их собаками. Его увлекали подобные забавы – они доставляли ему истинное наслаждение. А в остальном – созерцательность и религиозность.
Получив Орден Власти, царь отнесся к нему равнодушно, но, на всякий случай, держал при себе. И кажется мне, что и сам артефакт, не чувствуя эмоционального посыла от своего обладателя, тоже не проявлял большой активности.
Но после женитьбы Александр Михайлович активизировался, реформировал армию, принял запорожских казаков в подданство и начал войну с Польшей, которая протекала весьма успешно. Но вот зачем он передал Орден князю Пожарскому нам неведомо. Пожарский попал в засаду, и Орден перешел к полякам, что помогло им отразить турецкое нашествие.
Петр Первый не мог смириться с потерей артефакта и, укрепившись во власти, приложил все усилия к его возврату к династии Романовых. И ему это удалось. Поспособствовал водружению на престол Августу Сильному, он потребовал в качестве благодарности передать ему Орден Власти, что Август и сделал, находясь в состоянии эйфории от получения престола. Про военные победы Петра Великого над шведами я не буду здесь писать – эту информацию можно получить из массы других источников.
После смерти царя началась борьба за власть между птенцами гнезда Петрова. Яков Брюс, не пожелавший участвовать в этой междоусобице, уехал в свое имение Глинищево, ныне Брюсово, прихватив с собой артефакт.
Я не претендую на абсолютную истину и, даже, на часть истины, но моя версия движения Ордена Власти по миру имеет право на существование, впрочем, как и все остальные. Не исключено, что унаследовавший Глинищево граф Мусин-Пушкин переправил артефакт на остров Корфу по масонской дорожке, хотя и слыл собирателем древних рукописей и реликвий. Сей факт косвенно подтверждают дальнейшие проявления Ордена в разных частях света у различных субъектов.
На этом я заканчиваю первую часть моего реферата. При получении и обработке дополнительной информации об Ордене Власти, я обязательно продолжу свою работу.

На следующее утро, компаньоны решили посетить Брюсово, несмотря на предположение отца Александра о перемещении Ордена на Корфу. Он сам не был в этом уверен, а в графской усадьбе могли найтись следы артефакта, а, может быть, и он сам. Но Мирский так и не сподобился отправить свою машину на автосервис, хотя Марина ему постоянно об этом напоминала, а машина Марины находилась под арестом. И тоже не ходячая.
- На чем поедем? – спросил Мирский, когда они встретились возле дома Марины.
- Сначала надо мою машину вытащить со штрафстоянки, а потом решим.
Отпустив такси, компаньоны разделились: Марина пошла разбираться с арестованной машиной через проходную возле ворот, а Мирский остался на месте. Он осмотрелся. Ночью прошел дождь, и площадка перед штрафной стоянкой была покрыта лужами неизвестной глубины. Подъехавший черный БМВ, попав в одну из луж колесом, подсказал, что глубина изрядная. Из машины вышел парень лет тридцати одетый в серый классического покроя костюм и при галстуке. Он остановился недалеко от Мирского и уставился на ворота, видимо, кого-то поджидая. Прошло около получаса. Сновали туда-сюда автомобили и эвакуаторы. Мирский забеспокоился. «Куда она запропастилась?».
Наконец Марина выехала из открывшихся ворот, остановила машину и, выйдя наружу, с удивлением уставилась на двух мужчин.
- А ты как здесь очутился? – обратилась она к парню, стоящему неподалеку от Мирского.
- Да вот, узнал, что у тебя машина не в порядке – решил подбросить до дома.
Незнакомец широко улыбнулся и развел руками, мол, все элементарно, дело житейское.
Они одновременно приблизились к Марине.
- Машина в рабочем состоянии? Но каким образом?! - спросил Мирский.
- Да там какая-то ерунда была. Нашелся умелец и починил за мелкие деньги.
Друбич примолкла в ожидании продолжения неожиданно разыгравшегося спектакля. Чувствовалось, что ее забавляет возникшая ситуация.
Парень в костюме сконструировал суровую мину на лице и произнес начальственно-покровительственным тоном.
- Тебе никто не поручал заниматься этой золотой бляшкой, тем более, привлекать непонятных помощников. А может быть, он не только помогает тебе днем, а еще ублажает ночью?
- От перемены мест слагаемых сумма меняется. Бывает, что в лучшую сторону. А неуемные страсти лишают разума и развязывают излишне болтливый язык, Костя. Мне никто ничего не поручает, кроме особых случаев, и я сама выбираю направление своей деятельности. И компаньонов тоже.
Марина произнесла последнюю фразу жестко, с налетом уверенного высокомерия. Названный Костей несколько замялся, поняв, что ляпнул что-то лишнее. Мирского напряг этот странный разговор на высоких тонах, а напряжение требовало разрядки.
- Эй, красавчик, как тебя там, Константин. Не стоит приставать к девушке – эта девушка со мной. А ты что за фрукт с претензиями?
От его слов пахнуло дворовыми разборками из ранней молодости. Друбич с удивлением посмотрела на Мирского. Она никак не ожидала от интеллигентного профессора подобных экзерсисов. Но Алексей и не думал заканчивать свой приблатненный монолог.
- Забирайся на свою иностранную лошадь и катись отсюда, ковбой недоделанный. Вопросы есть, вопросов нет. Вперед, задрав портки! Ну!?
Константин аж побледнел от злости. Его рука дернулась к плечу Мирского, но не тут-то было- Алексей провел классическое айки-отоши, прием, который они в свое время тщательно отработали с тренером по айкидо, и соперник, перевернувшись в воздухе, приземлился копчиком в ближайшую лужу. Недоуменно встряхнув головой, он резко поднялся и двинулся к Мирскому, намереваясь продолжить разбирательства. Друбич встала между ними и, как рефери, развела руки в стороны.
- Но-но! Прекратить кобелиные бои! Нашли место и время, да и я не призовая сучка. -
Соперники сбавили пыл, недобро поглядывая друг на друга. - Ты, Костя, видимо, пропускал занятия в школе, - с нескрываемой издевкой проговорила Марина, глядя на забрызганный грязью костюм Константина. – Поехали, Леша. Он тут без нас разберется.
В Брюсово некоторое время ехали молча. Наконец, Друбич не выдержала, оценив насупленный вид Миркого.
- Ну, что молчишь? Если есть вопросы, то задавай.
- Вопросы есть. – Мирский акцентировано ударил ладонью по коленке. - Это тот самый Костя, офицер некоей спецслужбы, который нам помогает?
- Какой ты догадливый – он самый. А что? – Марина вырулила на обочину, остановила машину и, заглушив мотор, с усмешкой покосилась на Алексея.
- Как он узнал про твою машину? – продолжил допрос Мирский.
- Откуда мне знать – спросил бы у него. Вероятно, через ГИБДД. Давай, выкладывай дальше свои душевные болячки.
- Этот Костя говорил про какие-то поручения, - не унимался Алексей. – И говорил так, что ты ему или кому-то что-то должна.
- У тебя болезненное воображение. Он нам помогал и посчитал, что вправе что-то требовать. Костя в курсе, чем мы занимаемся. Это все?
Марина крутанула ключ зажигания, заурчал мотор. Мирский на некоторое время примолк, как бы решаясь на отчаянный поступок.
- Я понял, что у вас непростые отношения с этим Костей, - наконец выдавил из себя Алексей.
- А ты думал, что я буду таскать до старости пояс Венеры? Мы с ним встречались, а теперь расстались, потому что появился ты. Тебя устраивает такой ответ?
Марина наклонилась и игриво куснула Алексея за ухо. Тот встрепенулся, обхватил девушку за шею и страстно поцеловал. Она ответила на поцелуй, а потом ловко вывернулась из объятий обуянного страстью компаньона.
- Ты меня специально дразнишь? – спросил Мирский, усмирив дыхание.
- Ситуационно. – Марина достала сумочку, подкрасила губы и поправила прическу. – А здорово ты айки-отоши провел. Прямо показательное выступление. Я думала, что тебя защищать придется, а ты сам с усам. Где научился?
- У меня коричневый пояс по айкидо – в детстве увлекался, - пояснил Мирский. - А ты откуда все это знаешь?
- В универе на физо ходила – занималась восточными единоборствами. Еще вопросы будут?
- Да, вроде бы, нет, - немного подумав, сказал Мирский.
- Ну, так поехали в Монино – будем разбираться с Яковом Брюсом и Мусиным-Пушкиным, коль между собой разобрались.

Подъехав к усадьбе, компаньоны увидели выезжающий из ворот Камаз, груженый строительным мусором. К их машине подскочил мужичок в робе и каске, заглянул в салон и постучал пальцем по боковому стеклу.
- Что-то ему от нас надо – давай выйдем, - предложила Марина.
Мужик представился бригадиром, пояснил, что в здании идет ремонт, что экскурсии не проводятся и не нужна ли уважаемым господам облицовочная плитка по дешевке, в треть цены. Мирский отказался от плитки, но намекнул, что она может скоро понадобится. Намекнул с целью как-то расположить к себе бригадира. При этом поинтересовался, а кто здесь следит за сохранностью имущества из усадьбы.
- Есть какой-то парень из Министерства культуры, специалист по музеям. Он сейчас здесь, - прояснил бригадир.
- Я тоже специалист по музеям, а не турист. Мы можем пройти? – поинтересовался Мирский.
Бригадир оценил солидную внешность гостей и согласно кивнул.
Компаньоны прошлись по асфальтированной дорожке вдоль аллеи, обогнули фонтан, заваленный мебельной рухлядью, которая по оценке Мирского не представляла какой-либо ценности, и подошли к строению, затянутому в зеленую сетку и обложенному строительными лесами. Из пустых окон высунулось несколько голов в касках. Лица азиатской национальности с интересом рассматривали неожиданных посетителей.
- Войдете и сразу налево, пройдете через холл, и вторая дверь. Там сидит смотрящий за музейным имуществом, это в гостинной - пояснил бригадир, непрерывно жестикулируя и шмыгая носом.
Комната была полностью заставлена старинной мебелью и картонными коробками. В единственном свободном углу за столом сидел молодой парень в джинсовом костюме. Он непонимающим взглядом уставился на вошедших. Мирский представился.
- О, Алексей Михайлович, - парень встал и протянул руку. - Очень рад Вас видеть. Я Пленкин Саша, из департамента музеев. А мы с Вами заочно знакомы – я помню ваш доклад на симпозиуме по восточным культурам, где Вы очень точно определили связь Шумерского царства…
- Я тоже рад Вас видеть. – Мирский перебил говорливого чиновника, поняв, что этот словопоток может длиться вечно. – Мы, собственно, по делу. Нас интересуют документы графа Мусина-Пушкина. Здесь же хранились какие-то документы?
- О да, конечно! – воскликнул Пленкин. – Мы их сложили в другом помещении. И я Вам скажу больше. Когда мы чистили подвалы, то нашли там целый сундук с бумагами, уж не знаю чьими - они пока не оприходованы. Но этим мы займемся после ремонта и реставрации.
Мирский встрепенулся.
- Мы можем взглянуть на эти бумаги?
Тон, которым была изложена просьба, не предполагал отказа.
- Конечно, можете, - тут же согласился Пленкин. – Только ничего нельзя выносить.
- Да упаси Господь! – возмутился Мирский.
Пройдя по первому этажу и преодолев препятствия в виде штабелей досок и мешков с цементом, компаньоны очутились в маленькой комнатушке с наскоро сколоченными стеллажами. На них лежали пыльные папки, обвязанные веревкой, а в углу стоял деревянный сундук, обитый медью.
- Вот, смотрите. – Пленкин указал на сундук. – Только здесь без удобств.
- Нам достаточно будет двух стульев или табуреток, - сказал Мирский.
- Это можно организовать. Сейчас, я распоряжусь.
Пленкин игриво подмигнул Марине и удалился.
Вскоре компаньоны углубились в чтение потемневших от времени бумаг. Просидели до вечера, но сундук опустел лишь наполовину.
- Уф! – Мирский поднялся и сделал несколько разминающих движений руками. – Здесь работы непочатый край, но кое-какие выводы сделать можно. – Он вновь опустился на стул и взглянул на Марину.
- Давай, выкладывай свои выводы.
Девушка зарыла лицо в ладони, уперлась локтями в коленки и приготовилась слушать, а Мирский заговорил поставленным лекторским голосом.
- Мусин-Пушкин кроме прочих государственных должностей управлял корпусом иностранных единоверцев, к коим относили масонские ложи в России. Граф мало того, что курировал эти полуофициальные организации, но и сам вступил в число членов ложи «Петра к истине». Ведь в отличие от западных тайных обществ, российские находились под государственным надзором. Но масоны представляли и ныне представляют собой сетевую структуру и не могут существовать автономно, в рамках одного государства, поэтому между ложами происходил постоянный обмен информацией и распространялись циркуляры, обязательные к исполнению. Судя по дневниковым записям, Мусин-Пушкин регулярно выезжал в Европу, где встречался с магистрами. А о чем они там беседовали и чем обменивались, то тайна великая есть.
- Не совсем тайна. – Марина включилась в обсуждение. – Я прочитала переписку графа, где некий Леонардо благодарит его за привезенный дар. А вот что это за дар? Это явная двусмысленность. Дар в смысле подарок или Дар с заглавной буквы – так называли Орден Власти посвященные люди, судя по записям отца Александра.
- Интересная версия. – Мирский на некоторое время примолк, осмысливая сказанное Мариной, а потом зааплодировал. – Браво! Ты просто молодец! В дневниках тоже упоминается этот Леонардо с острова Корфу. Похоже, что Отец Александр был прав в своих предположениях. А следовательно нам надо ехать на Корфу и разбираться там.
- Непременно, - тут же согласилась Марина. - С визами я сама разберусь, чтобы побыстрей – у меня есть соответствующие друзья.
- Снова Константин?
Мирский напрягся.
- Опять за рыбу деньги! – возмутилась Друбич. – Константин исчез, растворился в пейзаже. Ты меня еще к этому Пленкину приревнуй.
- К Пленкину не буду. Мелковат.
Мирский встал и начал складывать в сундук рукописи. Вскоре они покинули усадьбу под любопытные взгляды азиатских строителей. Подойдя к машине, Марина достала из сумочки некий прибор с выдвигающейся антенной, что-то вроде миниатюрной рации. Увидев недоуменный взгляд Мирского, девушка пояснила.
- Ты не задумывался, каким образом Змеи отслеживают все наши перемещения и информированы о наших планах? Опять стукачи из музея? Вряд ли. Мы там и не бывали в последнее время. А провокация в Ипатьевском монастыре была заранее спланирована - они четко знали, куда мы направляемся и с какой целью. Никаких хвостов за нами я не углядела. Жучки, маячки в машине – вот и ответ на загадку. А где еще? Данный приборчик, детектор скрытых камер и жучков их обнаруживает – вот этим обнаружением мы сейчас и займемся.
Вскоре Марина выковыряла из машины маячок и целых три жучка.
- Значит, они и про Корфу знают, - сокрушенно заметил Мирский.
- Стало быть, знают, - подтвердила Друбич со злинкой в голосе. - Не сообразила вовремя, виноватая я. Да и плевать на них! Если что – встретим под фанфары. Одну я уже встретила.
- Самоуверенный ум раздражает и нагоняет скуку, - глубокомысленно произнес Мирский.
- Трусливому и тень кажется вором, - парировала Марина.
В Москву возвращались затемно. В свете фар крутились летучие насекомые, ухудшая видимость. Весна набирала обороты, плавно перетекая в лето.

Телефонный разговор.

- Как дела, Арнольд?
- Работаем, Мастер.
- А если конкретнее?
- Фигуранты усиленно занимаются поисками артефакта под нашим контролем. В ближайшее время они направляются на остров Корфу. Наши действия?
- Отправляетесь вслед за ними вместе с Ингой. В России вас заменят другие агенты. Работайте по ситуации. На Корфу фигуранты будут действовать автономно – это упрощает вашу задачу, и мы можем в любой момент выслать подкрепление. Удачи.
- Будем стараться, Мастер.

Часть вторая. Жало Змеи

Корфу

Выйдя в зал прилета аэропорта имени. Иоанниса Каподистрия, компаньоны отошли в уголок и, не обращая внимания на проходящую мимо пассажирскую публику, сняли с себя лишнюю одежду, не обманываясь кондиционерным климатом аэровокзала, оставив на себе лишь короткие шорты кофейного цвета и красные футболки с игривой надписью «Only you». Футболки купила Марина перед самым отлетом, с целью больше походить на бесшабашных туристов. А чтобы поставить точку в своей пляжной экипировке, девушка по самые брови натянула бейсболку, а Мирский нахлобучил панаму с обвислыми полями. Эдакие разгильдяи на выезде!
Время катилось к полудню, и на привокзальной площади жара давала о себе знать даже в тени. Парочка не успела толком осмотреться, как к ним подскочили таксисты, на разных языках предлагая свои услуги. Один из них, англоговорящий, даже попытался потянуть Марину за сумку, висящую на плече, но под грозным взглядом Мирского отступил. Его Друбич и выбрала, предложив в два раза меньшую сумму, чем тот просил. Таксист, бородатый смугляк с золотыми зубами, немедленно согласился.
Поселились компаньоны в отеле Sunshine Corfu Hotel & Spa. Цены там кусались, но у Марины откуда-то появились приличные деньги, как она заявила, «для обеспечения комфортной жизни». Мирский не стал интересоваться их происхождением, опасаясь вновь наткнуться на Константина. Он уговорил Друбич взять полулюкс на двоих, как в Коломне – ведь там же две комнаты. Марина, слегка подумав, согласилась.
Бросив вещи, компаньоны спустились во внутренний двор, где задорная девица-аниматор дрессировала пузатых немцев, прошли через арочный проход и очутились на ухоженной оливковой аллее, ведущей к морю. Выйдя на пляж и осмотревшись, Мирский указал на два свободных лежака под тентом неподалеку от воды, и парочка расположилась там, попутно купив бутылку минеральной воды у разносчика. Мирский тут же разделся до плавок и плюхнулся на лежак, а Марина лишь стянула с себя футболку «Only you» и осталась в сидячем положении, вытянув и скрестив стройные ноги.
- И какие у нас планы на сегодня? – спросила она.
- На сегодня никаких, - сказал Мирский, расплывшись в блаженной улыбке. – Кайфуем, сегодня мы с тобой кайфуем…
- А на завтра? – не отставала Марина.
- А завтра пойдем в местный музей, ведь должен же здесь быть музей – Корфу имеет богатую историю. Ну и поговорим там с местными – что-нибудь подскажут.
- Тогда пошли купаться.
Марина сняла шорты, не дожидаясь Мирского, устремилась к воде и, вскоре, бултыхалась в волнах, радостно повизгивая. В малиновом узком бикини она выглядела великолепно.
Ближе к вечеру, когда жара спала, парочка отправилась прогуляться по старому городу. Бродя по узким улочкам Керкиры с двухэтажными облезлыми домами, они присели за столик открытого кафе и заказали кофе для Алексея и мороженое для Марины. Отхлебнув кофе из маленькой керамической чашки, Мирский аж зажмурился от удовольствия, но из блаженного состояния его вывел до боли знакомый голос.
- Леша, ты какими судьбами здесь да еще с такой фирменной телкой?
Мирский вздрогнул от неожиданности и резко обернулся – сзади стояла Эвелина, его несостоявшаяся супруга.
- Здравствуй, Эля. Я здесь в служебной командировке, а эта, как ты выразилась, телка является сотрудницей нашего музея, - пояснил Мирский холодным менторским тоном.
- Ну да, ну да, сотрудница. Я еще вас на пляже углядела, поцелуйчики, обжимчики… - Эвелина натужно захихикала. – Совмещаешь приятное с полезным? Что же ты не взял свою крысу Нарусову – она ведь старший научный сотрудник, а прихватил эту фифу. И меня мог бы пригласить в такую командировку. Как раньше.
- У тебя сиськи обвислые и задница целлюлитовая, - невозмутимо заметила Марина, поедая мороженое. – Лежалый товар. Пройдись по заведениям - может быть, найдешь себе в пару какого-нибудь заезжего ниггера для ночных услад.
Эвелина аж подпрыгнула от неожиданной и жесткой отповеди.
- Да как ты смеешь! Алексей, и ты такое позволяешь своим сотрудницам!?
- Сама нарываешься, Эля. Иди себе с Богом – мы же выяснили наши отношения и поставили все точки над «Ё».
Мирский не в первый раз присутствовал при подобных женских разборках и предпочитал не вмешиваться – себе дороже. Эвелина фыркнула обиженной кошкой и удалилась, поигрывая соблазнительными бедрами в короткой юбке. Ее внешний вид никак не соответствовал едким характеристикам Марины.
Вечером, после продолжительно поцелуя компаньоны разошлись по своим комнатам. Мирский было устремился за Мариной, чтобы разделить с ней постель, но девушка ему отказала, хотя это явно противоречило ее желаниям. Они стремительно сближались, любовная интрига слишком затянулась и требовала естественного разрешения. Но… Человек предполагает, а Бог располагает, и неисповедимы его сценарии судеб.
На следующий день, закончив утренний моцион и позавтракав в баре на этаже, парочка решила искупаться, прежде чем пройтись по музеям. Все музеи Мирский уже вычислил по интернету. Окунувшись в море и полежав на солнце, Марина направилась в пляжный туалет. По дороге к ней прицепились двое парней, эдакие загорелые мачо с рельефными мышцами на животах. Один из них заговорил на чистом русском языке.
- Девушка одна? Ей скучно? Мы можем составить развеселую компанию.
- Девушка не одна, у нее есть суровый мужчина, и он очень не любит, когда пристают к его девушке.
Марина остановилась, поочередно посмотрела на обоих мачо и двинулась дальше.
- Позвольте хотя бы сфотографироваться на память. Ну что Вам стоит?
Речь парня сквозила назойливой вежливостью. Марина согласительно кивнула. «Сфоткаюсь и отстанут».
Один из парней обнял девушку за плечи, а второй несколько раз щелкнул фотоаппаратом.
- Спасибо, мадам. Приятного отдыха.
Парни удалились, а Марина зашла в туалет, каменное одноэтажное здание с вывеской на двух языках. При выходе из кабинки она получила в лицо струю вонючего газа, а потом укол в руку. Свет в глазах померк.

Волны накатывались непрерывно и накрывали ее с головой. В глазах зеленела вода, скользкие рыбы тыкались в лицо, а в рот лезли отвратительные водоросли, затрудняя дыхание. Воздуха не хватало. Надо вырваться из глубины, к солнцу, к свету, наверх, вот сейчас… Всего один вздох… Но очередная масса соленой воды наваливалась многотонной тяжестью и заталкивала в глубину. Раз за разом. Надо что-то делать, надо бороться с этой навязанной альтернативой, жить или умереть… Жить, жить!
Марина открыла глаза, сбросив тяжкие сновидения, и осмотрелась. Она лежала на матрасе в углу полутемной комнатки. Голова ее покоилась на подушке набитой то ли овечьей шерстью, то ли другой дурно пахнувшей субстанцией. Под потолком светилось зарешеченное окошко. В стене имелась деревянная дверь, обитая по краям железом. Пол был покрыт пыльной циновкой из соломы. Мысли завихрились в ее голове, анализируя возникшую ситуацию.
«Лихо они меня сделали, как ту самую безобидную телку. Это не тюрьма и не полицейский участок – методы не те и антураж не тот. Да какая еще полиция! Переиграли нас Змеи. А зачем, какой смысл? Судя по их последним действиям, они нас отслеживали, чтобы перехватить артефакт, когда мы его найдем. А зачем я им с пустыми руками без информации? Я бы поняла, если бы они меня просто ликвидировали как конкурента. Так могли это сделать раньше и без этих голливудских сценариев… Нелепица какая-то!
Хорошо, что хоть не связали или в наручники не заковали. Руки, ноги целы, голова работает – будем думать, как отсюда выбираться. Решетку на окне вручную не вывернешь, дверь не вышибешь, и голоса за стеной, мужские. Сколько их? Едой и питьем они меня снабдили – вон, лепешка и бутылка с водой. Значит, зайдут не скоро. На двери глазок. Ага, кто-то подглядывает. Ну что ж… О, женщины, вам имя - вероломство! Шекспира они вряд ли читали. А тут беззащитная, доступная девушка – почему бы не воспользоваться, от нее не убудет. Надо их раздразнить, устроить перформанс. Хадха Йога, медитация. Почему я раньше не занималась Йогой, как медитировать? А, какая разница! Больше секса и больше драйва!».
Марина разделась, оставив на себе только узкие трусики, села на матрас в позу лотоса и начала извиваться танцующей коброй. На лице ее появилась улыбка школьницы, которая в первый раз выпила бокал шампанского и неожиданно ощутила себя женщиной.
В глазок смотрели непрерывно, а потом дверь распахнулась, и в комнату ввалился пузатый и волосатый мужик в одних трусах и с похотливой улыбкой. Он распахнул руки для объятий и целенаправленно двинулся к Марине, бормоча нечто игривое и ласковое.
Подпустив мужика на достаточное расстояние, Друбич отвалилась в сторону, одновременно высвободила из-под себя ноги и врезала потенциальному любовнику пяткой под колено. Тот потерял равновесие и грохнулся на циновку, подняв тучу пыли. Марина метнулась к нему и рубанула ребром ладони в кадык, тем самым завершив двухходовку. «Шах и мат. Выживет ли? Плевать на него!». Не теряя ни секунды, она прижалась к стене возле полуоткрытой двери в ожидании следующего визитера. И он не заставил себя долго ждать. В дверь высунулась голова и тут же получила жесткий удар в переносицу. «Сколько их там? Вроде бы тихо».
Марина перешагнула через тело, лежащее в дверях, и очутилась в большой комнате с нормальными окнами и мебелью. Журчал кондиционер, создавая прохладу. Она подошла к окну и некоторое время созерцала открывшийся вид с виноградной плантацией, обрамленной купами широколиственных деревьев неизвестной ей породы.
«Крестьяне какие-то или фермеры… И этих Змеи наняли? Чудно! А эта убогая кутузка… Для местных должников что ли?».
Марина вытянула лежащее в дверях тело и задвинула щеколду. Этот мужичок в отличие от своего напарника был худощав, а потому более транспортабелен. Она усадила его в кресло-качалку, обнаружила чулан, где разжилась проволокой и сапожным ножом, острым как бритва, прикрутила руки и ноги мужичка к креслу и облегченно вздохнула.
«Пора сматываться, но сначала узнать, кто это такие и кто их нанял. Этот вроде дышит».
Марина достала из холодильника баллон с минеральной водой и вылила его на голову незадачливого пленника. Тот очнулся и уставился на девушку в одних трусиках и задорно торчащими грудями.
- You speak English? – Она застыла в ожидании ответа.
Мужчина молчал, но по его глазам Марина поняла, что тот ее понимает.
«Не профессионал. Что-то Змеи совсем деградировали. Сейчас мы его расколем как тыкву. – зря что ль учили».
Она взяла нож и чиркнула мужику по вене. Закапала кровь.
- Сейчас ты будешь тихо умирать, молча, кровь кап-кап, а ты молчишь и умираешь. Не бойся это легкая смерть, кайфовая. А я буду смотреть. Твой напарник уже труп и ты там скоро будешь.
Марина осмысленно давила на психику, ничуть не сомневаясь в успехе.
- Я все скажу, мэм- жалобно проговорил пленник. В его глазах плавали одновременно страх и смертная тоска. – Не убивай меня.
- Не убью. Когда ответишь на мои вопросы, я перетяну тебе руку и вызову скорую помощь. Только не вздумай врать! Ты кто?
- Я работаю на этой ферме у хозяина.
- А тот хозяин? - Марина кивнула в сторону двери.
- Нет, он тоже наемный рабочий.
- Кто вас нанял и с какой целью?
- Мы просто должны подержать тебя здесь трое суток и отпустить. Тебя привез Федор Метикидис. Он жил в России, а сюда переехал два года назад. Он денег дал. Много.
«Все чуднее и чуднее», - подумала Марина.
- Сколько я здесь?
- Тебя привезли вчера.
«Стало быть, уже больше суток», - прикинула Марина, взглянув на настенные часы.
- Где живет этот Метикидис?
Мужчина потерял сознание. Друбич нахлопала ему по щекам и продолжила допрос.
- Где живет Метикидис?
Пленник сказал адрес дома. Дом, по его словам, находился недалеко от их отеля.
- Как далеко мы от города?
- В пяти километрах.
- Здесь есть машина?
- На машине уехал хозяин – есть только трактор.
«И на тракторе уедем», - подумала Марина и задала очередной вопрос.
- Где ключи от трактора?
- Вон там, в чулане. Там слева стоит ящик…
- Понятно, - перебила его Марина. – У тебя есть телефон?
- В заднем кармане.
Друбич достала телефон и набрала Мирского. В ответ услышала только гудки.
«Может быть, и его тоже вывезли? Он ведь сам не выберется. Разберемся постепенно».
Перетянув руку пленника резиновым шлангом, она спросила адрес фермы и позвонила в скорую помощь.
- Сиди тихо – подмога уже в пути, - успокоила Марина мужичка, когда дозвонилась до службы спасения.
Потом взяла ключи от трактора, оделась и покинула фермерский дом. Трактор она бросила на окраине города, загнав его в лавровую рощицу.
«Теперь навестим этого Метикидиса. Фотомодель, мачу - кукарачу. Он про Алексея что-нибудь расскажет и про все остальное расскажет…».

Прошло больше получаса, но Марина не возвращалась. «Куда она запропастилась?». Мирский посмотрел на сумочку, сиротливо стоящую под лежаком. «И телефон не взяла…». Здание туалета едва проглядывалось сквозь миртовые кусты, и Алексей направился туда, бросив вещи на произвол судьбы. Рядом с туалетом никого не наблюдалось. Он опасливо заглянул в женское отделение – никого.
Неподалеку, на скамейке сидела пожилая пара. Явно приезжие. Мирский подошел к ним и поинтересовался, не видели ли они девушку в красной футболке.
- Так она ушла с двумя парнями минут пятнадцать назад, - пояснила женщина, посасывая через трубочку ядовито желтый напиток.
- Кажется, она была пьяна, ее вели под руки, - добавил ее спутник.
- Такие красивые ребята, подтянутые, - сказала женщина и плотоядно чмокнула. Видимо, в ней еще не окончательно угасло женское начало.
«Пьяная?! Чушь собачья! Может быть, ей стало плохо и ее повели в отель?».
Мирский вернулся к лежакам, собрал вещи и быстрым шагом направился в сторону отеля. На ресепшене сказали, что ключи он номера никто не забирал. Когда Алексей зашел в номер, звякнул телефон – пришло сообщение. «Это она!». Мирский схватил мобильник и ткнул в нужные кнопки. Текст сообщения гласил.
«Я нашла свою любовь. Меня не ищи. Марина».
К электронной записке была приложена электронная фотография, где Друбич стояла в обнимку с загорелым парнем. Оба широко улыбались. Создавалось впечатление, что они исполнены счастьем взаимного обладания. Мирский попытался перезвонить на незнакомый номер, но никто не ответил.
«Да этого не может быть! Как же так! Даже сумочку не взяла с телефоном и деньгами…». Но, немного подумав, он осознал, что такое вполне могло случиться и происходит сплошь и рядом, и что он, Алексей Мирский сам не раз так поступал. «А что деньги? Деньгами ее снабдят – Марина знает себе цену и не уйдет кое с кем...».
Плюхнувшись на диван, он застонал от переполнявших его чувств. Они обрушились на него беспощадной лавиной, всеразрушающим апокалипсисом, испепеляя мозг и выворачивая душу наизнанку. Внешний мир перестал существовать, Мирский закуклился, ушел в себя, гоняя по кругу один и тот же назойливый вопрос: «А что же дальше?».
Выйдя из ступора, он начал бессистемно бродить по номеру, брал в руки какие-то вещи, клал их на место, потом зашел в ванную и подставил голову под кран. Холодная вода его слегка взбодрила, и он понял, а что же делать дальше.
«Пойти и напиться, чтобы сбросить тяжесть с души, раствориться в пейзаже, как говорила Марина».
Спустившись в ресторан, Мирский заказал бутылку виски и бананы. Почему именно бананы, он сам не понял – ляпнул, что первое попало на язык. Проигнорировав маленькую рюмку, он налил виски в высокий бокал для воды, залпом выпил и откусил банан, не обращая внимания на кожуру. Неожиданно в поле его зрения появилась Эвелина. Она подошла к столику и уселась напротив, загадочно улыбаясь. Мирский налил виски в осиротевшую рюмку и кивком предложил ей выпить. Эвелина не отказалась. Некоторое время сидели молча. Первой заговорила девушка, прервав затянувшуюся паузу.
- Ты что такой вздернутый, Леша? А где твоя хамоватая подружка?
- Растворилась в пейзаже, - буркнул Мирский и налил себе еще полбокала.
- Ну и что с того? Одной больше, одной меньше. – Она накрыла его ладонь своей. – Или у тебя любовь?
Мирский поднял на нее помутневший взгляд, но ничего не ответил.
А Эвелина продолжила разговор.
- Сидишь тут один и отравляешься алкоголем. Сдался тебе этот кабак. Давай перейдем ко мне в номер, у меня люкс. Закажем вина, еды, а то ведь не закусываешь совсем.
Она брезгливо посмотрела на бананы, к которым даже не притронулась.
- А пошли!
Мирский допил виски и встал из-за стола.
Зайдя в номер, Алексей обнаружил на столе пачку сигарет и закурил, хотя делал это крайне редко.
- Красиво живешь, - сказал Мирский, оглядывая апартамент. – Папочка спонсирует?
- Я и сама умею деньги зарабатывать. – Эвелина положила трубку гостиничного телефона, сделав заказ в номер. – Ну и папа подбрасывает. Красиво жить не запретишь. Еду и выпить доставят через пять минут. И вообще, давай махнем на Сицилию – надоело здесь. У меня там подруга, у нее прекрасный дом, большой сад. И никаких отелей. Ну их!
Пока Мирский полупьяными мозгами обдумывал предложение Эвелины, официант вкатил в номер тележку с ресторанным заказом.
Дальнейшее Мирский помнил смутно: они пили, ели, разговаривали, он произносил какие-то дурацкие тосты... Эвелина ему ни в чем не противоречила, была нежной и ласковой. В конце концов, Мирский напился допьяна, добрел до спальни, не раздеваясь, упал на кровать и тут же заснул.
Проснулся он среди ночи и ощутил себя абсолютно голым. Что-то пульсировало ниже живота. Открыв глаза, Мирский увидел Эвелину. Она сидела на нем верхом и подпрыгивала самоудовлетворяясь. Увидев, что Алексей очнулся, она нагнулась и начала страстно целовать его в губы, не прекращая колебательных движений. Наконец, издав протяжный стон, девушка сползла с тела Мирского и примостилась рядом.
«Пусть все идет, как идет», - подумал Мирский и вновь заснул. Ему приснилась Марина в объятиях двух парней. Они сидели на лужайке, пили вино и весело смеялись.

По указанному адресу Друбич нашла барак с облупленной штукатуркой и крышей, покрытой рубероидом. Из открытого окна раздавалась русская речь.
«Пристанище для неудачливых эмигрантов», - предположила Марина и не ошиблась.
Буквально через минуту во двор с плачем выскочила девчонка-подросток. Вслед ей летел отборный русский мат. Девочка едва не наткнувшись на Марину, остановилась и вперила в нее глаза полные слез и тихой тоской. Ругань прекратилась и на крыльцо вышел дородный мужчина в заляпанных штанах и по пояс голый. Он в свою очередь уставился на Друбич.
- Доброго дня, - с улыбкой сказала Марина по-русски.
Мужчина удивленно поднял брови и расплылся в улыбке.
- И Вам того же. – Он спустился с крыльца и подошел к Марине. - Вы из России, из Москвы, судя по выговору?
- Оттуда, - подтвердила Марина.
- А мы из Крыма, крымские греки. Мы сюда приехали по рекомендации «Греческого единства», есть такая организация, нам обещали райскую жизнь и вот она райская жизнь. – Мужчина махнул рукой в сторону неказистого барака и досадливо сморщился. – Вы к нам по делу или просто так?
- Я ищу Федора Метикидиса. Мы с ним вчера познакомились, и он дал этот адрес, - пояснила Марина.
- Это мой старший сын. – Мужчина оценивающе осмотрел неожиданную гостью. – Но его дома нет – ушел на пляж. Еще тот балбес!
- Спасибо. Я пойду его искать, – сказала Марина и соорудила на лице скромную улыбку блудливой девушки-подростка. – До свидания.
Метикидиса она нашла быстро. Он сидел на валуне, на самом краю пляжа и курил, устремив взгляд в морские дали. Марина намеревалась предварительно зайти в отель, но потом передумала, решив предварительно повидаться с этим русским греком.
« Сначала я пугану пацана, а потом мы поговорим по душам».
Она подцепила, оставленное кем-то покрывало и набросила его на Метикидиса, подкравшись сзади. Юркнув следом, она приставила к горлу парня позаимствованный на ферме сапожный нож. Лезвие склизнуло по шее, слегка оцарапав кожу.
- Кто тебя нанял?
- Не скажу. Ты меня все равно не убьешь. – Парень храбрился, но голос у него дрожал. Он понял, кто к нему пришел с претензиями.
- Да легко, - прошептала Марина, вставив губы прямо в ухо Метикидису. – Перережу тебя глотку и брошу под покрывалом. Кто там разберется до вечера, а может и до следующего утра. Ты не знаешь, кто я, и влез не в свою игру за легкие деньги. Все понял, чудик?
- Убери нож, тогда и поговорим.
«Созрел», - решила Марина.
- Ладно, только без фокусов. Ты меня выслушаешь, а потом примешь решение. Договорились?
- Договорились. – Метикидис облегченно выдохнул.
«А он хорошо держится – нервы у него в порядке», - подумала Марина.
Вскоре они сидели верхом на валуне напротив друг друга. Парень смотрел на свою мучительницу с испугом и одновременно с восхищением. Он воспитывался в блатной среде южного берега Крыма и маял толк в подобных наездах.
- Вот ты почти что грек, а вовсе не кавказец, - спокойно и рассудительно начала Марина свою воспитательную беседу. – На Кавказе крадут невест, а потом на них женятся, а ты меня засунул в какую-то вонючую дыру без всяких предложений. Но это лирика. А теперь конкретика. Я напишу заявление в полицию, тебя обвинят в похищении человека, крестьяне, которых я качественно воспитала, тебя сольют и выступят свидетелями. Гражданства у тебя нет, а только вид на жительство, и полетишь ты обратно в Крым ясным соколом, депортируют тебя как нежелательного элемента. Даже местная тюрьма тебе не грозит, а если посадят, то депортируют после отсидки. Отец у тебя нормальный, правильный мужик, а ты какой-то раздолбай.
- Откуда ты знаешь отца? – перебил ее Метикидис.
- Да заглянула я к вам в гости, видела твою халупу. – Марина решила поставить точку в разговоре. – Короче так… Ты мне сдаешь заказчика, и мы расходимся красиво. За деньги можешь не беспокоиться – отмажу, если что.
- Тебя заказала Эвелина, девушка из отеля. Пять штук баксов отвалила. Ну и… Я с ней переспал пару раз, - немного подумав, сообщил Метикидис.
- Моего мужика не трогали?
- Да зачем он нам, его не заказывали. – Парень достал тюбик и смазал царапину на шее, пояснив при этом. – Средство для американских зеленых беретов – здесь без этого никак.
- Отчетливо вы все провернули, я уж подумала, что… - Марина осеклась и договорила про себя, - «это сработало «Братство Змеи». – Но твои крестьяне недоучли мои способности.
- Они живы? – Метикидис нахмурился. Уж он-то не сомневался в способностях этой необычной девушки.
- Один точно жив, а второй - не знаю. Вероятно, тоже живой – я его не очень сильно пристукнула. Ладно, давай прощаться.
Марина поднялась на ноги и, не оглядываясь, направилась в сторону отеля.
- Телефончик не оставишь? – крикнул вслед Метикидис.
- Я тебе не по зубам, - крикнула в ответ Марина.
«Стало быть, Змеи здесь не при чем… А где же тогда Алексей? - подумала Друбич, войдя в холл отеля, и тут же сама ответила на свой вопрос. «Наверное, с Эвелиной. Разлучница хренова! Деньги ей жгут промежность».
На ресепшене Марина получила ключ от номера, а клерк пояснил, что господин Мирский ключ не брал, а вышел из ресторана вместе с белокурой девушкой и уехал в лифте. Девушка живет в триста двенадцатом.

Марина зашла к себе в номер, надела короткое черное платье в обтяжку, навела макияж, поправила прическу и, подойдя к зеркалу, провернулась вокруг своей оси, сделав несколько танцевальных движений.
«Класс! Привет казановам и ловеласам, да здравствует королева подиума!».
Поднявшись на этаж выше, она разыскала триста двенадцатый номер, попробовала дверь – не заперта.
«Ну что ж… Ловите бисер!».
Зайдя внутрь, Марина остановилась посреди комнаты. Мирский и Эвелина в обнимку полулежали на диване и о чем-то беседовали. Перед ними на столе среди тарелок со сладостями и фруктами возвышалась бутылка «Трилогии».
- Пикник на обочине, - сказала Марина и ядовито усмехнулась. – Почти семейная идиллия. – Подойдя к столу, она налила полный бокал вина, выпила и закусила черешней.
Парочка на диване застыла в изумлении. У каждого в глазах стоял вопрос, но вопросы были разные.
- Марина, ты как здесь? – осипшим от волнения голосом пробормотал Мирский.
- Самый глупый вопрос, что я когда-либо слышала. Прилетела на дельтаплане. Впрочем, не буду вам мешать.
Друбич четко развернулась через левое плечо и покинула номер, сказав напоследок.
- Ну что, кошка драная, добилась своего.
Мирский догнал ее в коридоре, схватил за плечи и развернул к себе.
- Марина, все не так, как ты думаешь.
- Я вижу, а не думаю. – Девушка сбросила с плеч его руки. – В номер не заходи, не пущу – живи у Эльвиры. А я сейчас пойду в ресторан и сниму парня, чтобы помоложе и поосанистей тебя. Поэтому твое место будет занято. Я ведь здорово выгляжу, а? В очередь встанут.
Марина била наотмашь. На Мирского было жалко смотреть.
- Пойдешь к тому, с кем на фотографии? – спросил он.
Марина опешила.
- На какой еще фотографии?
- Которую ты мне на телефон прислала вместе с запиской. – Мирский захлопал по карманам. – Вот незадача! Телефон в номере – пойдем покажу.
- Пошли, покажешь, - после небольших раздумий согласилась Друбич.
- Мда… Разводка по-гречески, фейк высокого уровня, - сказала она, сидя в кресле и вертя в руках телефон. – И ты, дурачок, в это поверил?
- А как не поверить!? Тебя больше суток не было! Ты где пропадала?
Марина на мгновение растерялась, но быстро собралась с мыслями.
- А какая разница, где я была! Я же не спрашиваю, чем ты занимался ночью с Эльвирой.
Мирский молчал, не зная, что сказать.
- Ладно, живем дальше. Только оставь свои юношеские надежды. А поиски Ордена Власти мы продолжим – как же без него. У меня появилась серьезная зацепка...
- Плевать на зацепки! Марина, ведь я тебя люблю, выходи за меня замуж, - выпалил единым духом Мирский. Патетика лилась через край.
- Тебе хватило суток, чтобы сменить подругу жизни. Горбатого могила исправит. И жизненное кредо тоже. Но дело не в этом… Жизнь удивительна, природа насмешлива, полюбили, обманули, восстановили истину… Но только вот у меня в груди какая-то струна оборвалась. Бзик и оборвалась. А струну не склеишь.
- Это твое окончательное решение?
Мирский напрягся.
- Еще один глупый вопрос. – Марина улыбнулась и погладила Алексея по голове. Как кота, чтобы замурлыкал. - Окончательная только смерть. А мы продолжаем жить. Ты не отчаивайся – время покажет, время лечит и меняет предпочтения, порой радикально. Давай продолжим нашу работу, а там посмотрим.
Марина бросила Алексею далекую надежду, а вдруг и вправду надумает сбежать, и он впитал этот призрачный шанс. Его глаза просветлели.
- Я голодная, как волчица – это вы там пировали, - проговорила Друбич будничным голосом. – Закажи что-нибудь.
Мирский бросился к телефону. Он был нескончаемо рад, что в их отношениях установилось какое-то равновесие.
За едой компаньоны наметили ближайшие планы
- Так вот, я нашла зацепку, - сказала Марина, жадно поглощая стифадо. – Внизу сидит тетка и предлагает экскурсии. В том числе на остров Палео Фрурио. Там старая венецианская крепость. Но дело не в ней. В переписке отца Александра с олигархом Сосновским по поводу Ордена Власти этот островок упоминался. У меня прямо в голове щелкнуло, когда его назвали. Было там еще мужское имя и набор цифр, видимо, какой-то код. Имя – Агазон, а код у меня в телефоне – записала на всякий случай. Точно текст не помню, но Сосновский рекомендовал монаху посетить этот остров и найти Агазона. Предлагаю проделать это вместо него.
- Так давай завтра и запишемся на эту экскурсию, - немедленно отреагировал Мирский и добавил после некоторых раздумий. – Ты знаешь, у меня появилось подозрение, что Орден Власти воздействует на нашу судьбу, как будто чувствует, что мы за ним охотимся. Все эти приключения, стычки, недоразумения…
- Не поддавайся мистическим настроениям, - сказала Марина.
- Да никоим образом! – Мирский аж подпрыгнул в кресле, то ли от возбуждения, то ли от возмущения. – Орден Власти изначально является мистической сущностью. А почему бы мистическому предмету не обладать мистическими свойствами? Это элементарно!
- Может быть, может быть, - задумчиво проговорила Друбич. – Но только это знание нам ничем не поможет.
Вечерело. Марина открыла окно и с удовольствие вдохнула остывающий воздух. Перед входом в отель вспыхнула шумная драка. Завыла полицейская сирена. Жизнь продолжалась.


Палео Фрурио


На следующее утро они отплыли на катере вместе с русскоязычной экскурсией к Палео Фрурио. Марина поднесла к глазам бинокль и стала осматривать удаляющийся причал. Там сновала разношерстная публика, но две человеческие фигуры стояли неподвижно и провожали взглядами катер. Две женские фигуры: Эвелина и девушка в черном комбинезоне, та самая, с которой Друбич плотно пообщалась в Москве. Марина не знала, что ее зовут Инга, но прекрасно представляла, с чьей подачи она здесь присутствует.
- Нас пасут, - бросила она Мирскому, не отрывая от глаз бинокля.
- Кто пасет?
Алексей насторожился
- Всякие, разные… Твоя Эвелина и славная девушка, у которой я отобрала пистолет, - пояснила Друбич. – Но только цели у них разные.
- И что теперь?
- Да ничего. – Марина убрала бинокль в сумку. – Насчет Эвелины - это лучше тебе знать, а к змеиному эскорту пора бы уже привыкнуть. Заседание продолжается, как говаривал Остап Сулейман Берта Мария Бендер Бей.
Когда экскурсанты высадились на берег, Мирский подошел к возглавлявшей экскурсию худощавой женщине в круглых, толстых очках и с хохолком на голове. Она терпеливо отвечала на вопросы окружившей ее группы, при этом постоянно кивала головой и напоминала озабоченную цаплю. Пока шел общий разговор, Мирский взирал на большой рекламный плакат «Король джаза Даниэль Круз. Только у нас сегодня вечером». На плакате был изображен элегантный негр, согнувшийся как басовый ключ и дующий в саксофон.
«Вечно этих музыкантов тянет на экзотику – то на развалинах Пальмиры музицируют, то в венецианской крепости», - подумал Мирский и, поймав паузу в разговоре, задал свой вопрос.
- Вы не знаете такого Агазона? Он где-то здесь, на острове обитает.
- Конечно, знаю. – Женщина приветливо улыбнулась и в очередной раз кивнула. – Это маячник, смотритель маяка. Для нужд навигации в маяке нет потребности, но его каждый вечер зажигают – дань традиции. Этот объект входит в наш экскурсионный маршрут.
«Ну, вот и хорошо – искать не придется», - подумал Алексей и вернулся к Марине.
Поглазели на бастионы, зашли в крепость, осмотрелись, вышли, посетили церковь Святого Георгия и, наконец, добрались до маяка, расположенного на вершине скалы. Экскурсия двинулась дальше, а компаньоны отстали и подошли к домику неподалеку, где проживал Агазон.
Тот сидел в маленьком дворике на скамейке и точил ножи оселком. Это был мужчина средних лет, одетый в мундир морского покроя и в капитанской фуражке, сдвинутой на затылок. Мирский подошел ближе, маячник продолжал точить ножи, лишь мельком взглянув на пришельца. Подошла Марина. Агазон отложил ножи в сторону и охватил ее заинтересованным взглядом.
- Вы ко мне, мадам? - произнес он по-английски.
- Мы из России, от отца Александра. У Вас есть что-нибудь для отца Александра?
- А где сам преподобный?
Агазон смерил компаньонов недоверчивым взглядом.
- Он умер, - сказала Марина, вынула носовой платок и провела им по глазам.
- Допустим, - сказал Агазон. – Но я не могу вам доверять. Покажите свидетельство о смерти и доверенность на совершение действий.
- Но покойник не может написать доверенность.
Марина картинно всхлипнула. Агазон на несколько секунд задумался, а потом задал неожиданный вопрос.
- У Вас имеется шифр от ларца?
- Имеется, - не задумываясь ответила Марина. Мирский удивленно поднял брови, а девушка достала из сумки телефон, немного с ним повозилась, а потом назвала ряд цифр.
- Пошли. - Агазон поднялся и направился в стону дома.
Попросив гостей присесть и немного обождать, он поднялся по лестнице на чердак и вскоре вернулся с деревянной шкатулкой в руках.
- Набирай.
Агазон передал шкатулку Марине и указал на вмонтированный в нее кодовый замок. На Мирского маячник по ведомым только ему причинам вообще не обращал внимания.
Марина открыла шкатулку и вынула оттуда два конверта, большой и маленький.
- Это оставил мне Борис Сосновский, - пояснил Агазон.
- Мы знаем, - подтвердила Марина. – На словах ничего не просил передать?
- Ничего. - Агазон насупился, как бы давая понять, что незваным гостям пора и честь знать.
Мирский это понял иначе и достал из кармана крупную купюру.
- Все уплачено заранее, - сказал маячник и посмотрел на Алексея осуждающим взглядом.
- Какой-то он негостеприимный, - проговорил Мирский, когда они покинули дом Агазона.
- Работа у него такая – он живет в прошлом и не приемлет настоящего.- Марина передернула плечами, подняла глаза на Алексея и вновь их опустила. – Поехали а отель, не будем дожидаться экскурсии – наймем кого-нибудь. Чувствую, что нам предстоит дальняя дорога с бубновым интересом.
Вернувшись в номер отеля, Мирский хотел немедленно приступить к чтению писем, но Марина его отговорила.
- Давай сначала приведем себя в порядок и поедим – к чему такая спешка.
Приняв ванную и пообедав, компаньоны занялись чтением.
- Давай сначала вскроем маленький конверт – там наверняка будут какие-то пояснения, - предложила Друбич. И она не ошиблась.


Уважаемый и благочестивый отец Александр.
Я наслышан о Вас как о серьезном ученом-историке, ведущем самостоятельные исследования и не зависящем как от устоявшихся штампов, так и от новомодных научных течений, пытающихся ревизовать исторические события, переиграть, а то и переврать прошлое из корысти или тщеславия.
Из надежных источников мне стало известно, что Вы вплотную взялись за изучение одного древнего артефакта под названием Орден Власти, ее необычных свойств, а также исторического пути. Я не читал Ваших работ, но по публикациям в средствах массовой информации и мнению отдельных специалистов, не сомневаюсь, что вы глубоко копнули этот вопрос и прекрасно знаете, что Орден Власти это не просто древняя золотая финтифлюшка, а материальный фактор, могущий влиять на исторические события и кардинально менять судьбы людей. Что вы сами и подтвердили в ответном письме. Я тоже заинтересовался этим необычным предметом старины глубокой, но в отличие от Вас заинтересован не в изучении, а в получении Ордена Власти, чтобы, не буду темнить, поправить свои пошатнувшиеся дела в личной и общественной жизни. Затратив большие силы и ресурсы, я сильно продвинулся в поисках артефакта и близок к тому, чтобы единолично обладать им.
А Вам как ученому и единомышленнику я готов помочь в Ваших изысканиях, последовательно указывая точки проявления Ордена Власти во времени и пространстве. Можете воспринимать это как своеобразный квест, но только не в компьютерных дурилках, а в реальной жизни. Пройдя лично по пути Ордена, Вы получите более полное представление о его силе и обладателях, которые в той или иной мере воспользовались этой силой.
К этому письму я прилагаю дневниковые записи высокопоставленного члена масонской ложи, второго стража Леонардо, которую я купил у одного местного священника. Рукопись я представляю в двух вариантах, как на латинском, так и на русском языке. Удачи Вам.
Борис Сосновский, эсквайр.

- Эсквайр… Где то я уже это видела: то ли у Джека Лондона, то ли у О Генри, - прокомментировала Марина, дочитав последнюю строчку.
- Циничный олигарх с романтическим налетом далекого детства. Он же играется, квесты нам назначает, понимаешь ли, - с усмешкой добавил Мирский.
- Не нам, а отцу Александру, - поправила его Друбич.- А мы продувные самозванцы. НО это не помешает тебе вскрыть толстый конверт. Можешь прочитать текст вслух своим профессорским голосом. А я буду внимать и анализировать. Только не надо по латыни.
Марина откинулась на диван, забросила ногу на ногу и приготовилась слушать.

Я, Леонардо, Второй Страж "Beneficenza" пишу этот мемуар, потому что хочу донести до наших последователей важную информацию о некоем артефакте, который попал мне в руки, но я долгое время не знал о его уникальных свойствах, и он лежал мертвым грузом в хранилище среди прочих драгоценностей братства. И это прискорбно, ибо имея это знание ранее, я смог бы изменить свою судьбу, а не прозябать под турецким протекторатом, жить с оглядкой, боясь принять неожиданную смерть.
Орден Власти мне привезли два русских дворянина в качестве подарка. Россия в последние десятилетия устремилась в Европу, стараясь приобщиться к европейской культуре, и среди российского дворянства стало модным вступать в тайные общества. Я имел возможность стать ходатаем этих господ, и они в качестве аванса подарили мне два уральских изумруда необыкновенной чистоты, связку соболей и этот золотой медальон. Когда я взял его в руки он показался мне теплее окружающего воздуха, и еще я ощутил едва заметное покалывание в ладони. Впрочем, тогда я не придал этому значения.
В 1897 году по Кампо-Формийскому миру Корфу отошел к революционной Франции, и для нашего общества настали благодатные времена, ибо взгляды новых владельцев острова во многом соответствовали нашим: свобода совести, поиски истины и свобода, равенство, братство – наш всеобъемлющий лозунг.
Но недолго длилась эта идиллия. На остров стали претендовать великие державы, Британия, Турция, а позднее к ним присоединилась и Россия. Одной из причин нападения являлся Орден Власти, про местонахождение которого прознали правители этих государств. Но об этом я догадался намного позднее.
Осада Корфу началась осенью 1798 года, к острову подошла русско-турецкая эскадра во главе с адмиралом Ушаковым. Они пытались высадить десант, но сил у них не хватало: кроме французских солдат на защиту крепостей встали местные добровольцы, которые не хотели жить под гнетом турок или русских. Тогда враги осадили крепости, но и это не принесло им успеха – продовольствия и пороха у нас имелось в избытке, и мы могли сопротивляться бесконечно долго, находясь в осаде, а у противника запасы неуклонно иссякали, поговаривали, что на их кораблях начались голодные бунты. К тому времени вражеская эскадра усилилась – на помощь дополнительно подоспели как русские, так и турецкие корабли с войсками.
Буквально за пару месяцев до нападения гонец доставил мне письмо от европейского мастера, где он прояснил необычные свойства Ордена, и это полученное знание спасло мне жизнь во время апокалипсического хаоса. Я так считаю.
Во время осады противник регулярно высаживал десантные отряды. Они занимали отдельные населенные пункты, занимались грабежом, а потом отходили под ударами наших войск.
У меня была женщина по имени Ольга, не жена, но мы вместе с ней жили в одном доме, в Керкире и имели общего ребенка. Во время осады она поехала навестить сестру на южном побережье. В деревне отсутствовали французские войска, жить там было опасно, но сестра никак не решалась покинуть свое жилище.
В ту злосчастную ночь на берег высадился турецкий десант, начались грабежи и убийства местных жителей. Обе женщины находились в доме, когда к ним ворвались турецкие солдаты. Они насиловали их всю ночь без перерыва, но оставили в живых, вернее, сестра на следующий день умерла, а Ольга раздобыла коня и вернулась ко мне на последнем издыхании. Я как истинный христианин всегда недолюбливал мусульман, но тут во мне взыграл праведный гнев, я воспылал жаждой мести, во мне проснулся дух крестоносцев.
Я показал соратникам знак пирамиды и призвал их помочь мне совершить возмездие. Вооружившись и оседлав коней, мы ночью отправились в ту самую деревню. Турки еще находились там. Зарубив двух караульных, мы ворвались в ближайший дом, где спали пятеро турецких солдат, и тихо перерезали им глотки. Дом подожги и перешли во второй, а потом в третий. Поднялась тревога, мы поняли, что пора уходить, и поскакали вдоль побережья по направлению к Керкире. За нами началась погоня. Кони у них были свежее и турки, в конце концов, нас догнали. Их было несоизмеримо больше. Мы встали конь к коню и рубились до последнего воина. Этим последним оказался я. И я выжил, потому что подоспел отряд французов, вынудивший турок отступить. Орден Власти спас меня от неминуемой смерти.
Мой секретарь доложил мне, что сумел договориться с капитаном линейного корабля «Женере», который намеревался прорвать блокаду и уйти на материк, но нужны деньги. Требуемая сумма нашлась в нашей кассе, и мои соратники с семьями взошли на этот корабль. Но прорыв не удался, и нам пришлось вновь сойти на берег. Вторая попытка прорыва на «Женере» оказалась удачной – паруса покрасили в черный цвет и ушли глубокой ночью. Но мы на этот корабль не попали.
А в конце зимы начался штурм. Корабли противника подошли на расстояние картечного выстрела и начали обстреливать крепости острова, последовательно уничтожая артиллеристские батареи. Потом высадился многочисленный десант, и Корфу пал. Нам с Ольгой на утлой лодчонке удалось перебраться в Старую крепость на остров Палео Фрурио. Орден Власти я прихватил с собой в надежде на его помощь. Но и Старая крепость продержалась недолго - французы сдали ее без боя и уплыли на остатках своего флота, бросив местное население на произвол судьбы.
Мы с Ольгой сидели в одном из казематов крепости, когда туда ворвался русский морской офицер в сопровождении двух матросов. Увидев нас, он заговорил по-французски.
- Я знаю, что у тебя находится Орден Власти, переданный тебе в дар графом... – Он назвал имя этого русского дворянина. – Отдай артефакт добровольно, и я сохраню жизнь тебе и твоей женщине. Я получил приказ от императора Павла, и я должен неминуемо его исполнить.
У меня не было другого выхода, жизнь дороже, и я отдал Орден этому русскому. Я благодарен сему офицеру, ибо он мог просто убить нас и забрать артефакт. Или мне благодарить золотой медальон, который в очередной раз помог мне выжить? Не знаю.
Заканчивая свой мемуар, я хочу призвать своих соратников, кому попадет в руки эта рукопись, чтобы они, не считаясь ни с какими затратами, вернули артефакт нашему братству, ибо он сможет обеспечить наше процветание и победу над любыми врагами. И да поможет им в этом Господь и Орден Власти. Рукопись я передам на хранение канонику из церкви святого Георгия, коей он распорядится в соответствии с моим наказом и своей совестью.
Бог есть Вечная, Всемогущая и Неизменная Мудрость и Высший Разум, и Неисчерпаемая Любовь. Поклоняйся Ему, восхваляй Его, люби Его! Служи ему, упражняясь в добродетели!

- Лихо закрученный сюжет! - воскликнула Марина, дослушав до конца записи масона. – А насчет Мусина-Пушкина достопочтимый Александр промахнулся – графу едва восемь лет исполнилось, когда Корфу осаждали. Ну да ладно, о покойниках только хорошо… А куда же Орден Власти-то делся? Ну, допустим он попал к Павлу Первому, так ведь его потом убили и, не исключено, что из-за артефакта.
- Не исключено, - согласился Мирский. – Тут есть еще постскриптум от Сосновского.
- Давай постскриптум.
Марина вновь приготовилась слушать.

P.S.
Воевали – веселились, замирились – протрезвились. Не удалось Павлу Первому прибрать к рукам Корфу – его взяли под свой протекторат турки в виде Республики Семи Островов. А через несколько лет вернулись французы. Вот Леонардо возрадовался, если дожил до тех времен. Не случилось на Корфе Корфянского Ордена наподобие Мальтийского, и на российском гербе не появился Корфянский крест. Помог ли Орден Власти императору? Вероятно. Руками Суворова Александра Васильевича, совершившего легендарный переход через Альпы. Зато Император реформировал русскую армию: вернул в обиход букли и парики, одел солдат в шинели вместо епанчей и, кроме людей, начал призывать на службу собак, основав служебное собаководство.
Но враждебные вихри, раздутые англичанами над головой императора, в конце концов, привели его к трагическому концу. Не хотели британцы воевать с Россией за Мальту, и очень сильно не нравилось им, что Орден Власти находится в руках Павла. Сработали деньги и связи английского посла Уитворта: деньги ему предоставила английская казна, а связи он приобрел через свою любовницу, сестру опальных братьев Зубовых Ольгу Жеребцову. Один из Зубовых, Николай в компании с пьяным офицерьем и выполнил английский заказ, убив самого одиозного из российских императоров: удар золотой табакеркой в висок и шарфик на шею. Выполнил, но не до конца – Орден Власти злодеи не нашли. Император предусмотрительно передал артефакт на хранение графу Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову, тому самому, который впоследствии воевал с Наполеоном. Александр Первый, очередной самодержец, зная про медальон, держал Кутузова якобы в немилости, вдалеке от двора с целью запутать врагов, но в нужный момент призвал его в качестве главнокомандующего русской армией.
Михаил Илларионович понятия не имел про силу артефакта – дали на хранение и дали, но зато об этом был хорошо информирован Наполеон. Он и захватил Орден после взятия Москвы, оставленный Кутузовым в силу старческой забывчивости. Кутузов состоял в масонской ложе, но не читал призывы Леонардо. И вот незадача – обоз, где находился артефакт, отбил казачий разъезд с целью поживиться трофейным имуществом. А его оказалось о-го-го сколько! Делиться с казной казаки не захотели, поехали в Несвиж, где и сгинули в неизвестности. Случайность, которая недоказанная закономерность?
Но я нашел ниточки к этой исторической закавыке, чего и Вам желаю, достопочтимый отец Александр. Вы же собираетесь продолжить свои научные изыскания? Езжайте в Несвиж Найдете там Фарный Костел, что возле замка. Спуститесь в подвал, в усыпальницу Радзивиллов – за небольшие деньги Вам это позволят сделать. Обратитесь к капеллану. Рядом с гробом Николая Радзивилла по прозвищу Сиротка под угловым камнем найдете дальнейшее инструкции. Удачи.
Борис Сосновский, эсквайр.

- Как я и предполагала – дальняя дорога при сомнительном интересе, - сказала Марина, дослушав записку Сосновского. – Ну что, двинули в Белоруссию?
- Непременно, - тут же согласился Мирский. – Идем по пути Сосновского как по нити Ариадны.

Телефонный разговор.

- Здравствуй, Арнольд. Доложи обстановку на Корфу.
- Мы все контролируем, Мастер. Парочка в интенсивном поиске. Правда, девица исчезала на некоторое время, но потом появилась.
- Куда исчезала? Выясните непременно!
- Уже выяснили, Инга выяснила. Классический любовный треугольник – две бабы передрались из-за мужика. Для нас ничего интересного.
- А что для нас интересного?
- Борис Сосновский, российский олигарх. Парочка побывала у смотрителя маяка на Палео Фрурио. Мы расспросили этого маячника. У него ничего не было, кроме двух писем от Сосновского. А наша парочка взяла авиабилеты на Минск с пересадкой в Москве.
- Ты хочешь сказать, что у нас появился еще один конкурент, тем более, информированный конкурент… Очень интересно! Вот что… Похоже, что парочка нам больше не нужна ни в каком качестве. Отследите их в Белоруссии и ликвидируйте, но чтоб никто не догадался. А потом переключайтесь на Сосновского. Все ясно?
- Принято к исполнению, мастер.


Несвиж

Прибыв в аэропорт Минска, компаньоны исходя из прошлого опыта, решили приклеиться к какой-нибудь экскурсии – тогда сами приведут куда надо. Из аэропорта экскурсантов не возили, поэтому они добрались до города и, переночевав в гостинице, утром обратились в экскурсионное бюро. В Несвиж поехали на автобусе, расслабленно созерцая зеленеющие поля и березовые рощи.
- Подвалы, гробы… Затейник этот Сосновский, и непонятно, то ли он действительно решил помочь покойному Александру, то ли просто валял дурака от скуки. Прежде чем превратиться в парвеню-олигарха, он кем работал?
Мирский тронул за плечо Марину, поглощенную проплывающими пейзажами.
- Кандидат физико-математических наук. Сидел в какой-то секретной лаборатории и крепил оборону страны, - пояснила Друбич.
- И грезил о ковбоях на Диком Западе и бригантинах в Тортуге, «вьется по ветру Веселы Роджер», а сейчас реализует свои серебристые мечты, а мы выступаем в качестве подопытных кроликов или юнитов, как там, в компьютерных игрушках. Мда… - Мирский сморщил нос и причмокнул. – И зачем ему нужен Орден Власти? Хочет править миром или имеет какие-нибудь иные замыслы?
- Имеет иные замыслы. Сосновский умный и не полезет в этот политический замес с неясным исходом, тем более, он и так по уши погряз в этом дерьме. Вынужденно, а не добровольно. Может быть продаст кому-нибудь или подарит со смыслом… Ой, что это!?
Автобус внезапно затрясло, он съехал на лесную обочину и заглох. Водитель смачно выматерился и покинул кабину, предварительно открыв входные двери. Некоторые пассажиры решили прогуляться и покинули автобус.
- Пойдем и мы, - предложил Мирский.
- Пошли.
Марина выглянула наружу и тут же отпрянула назад, уткнувшись спиной в Алексея.
- Что случилось?
Мирский придержал девушку за плечи.
- Может и не случилось… - медленно проговорила Марина. – Там машина метрах в тридцати сзади, красный «Форд». Все едут, а эти встали и аккурат за автобусом.
- Думаешь слежка?
- Сейчас проверим. - Марина сняла куртку, вывернула ее наизнанку и вновь надела. Куртка из кремовой превратилась в красную. – Филер в первую очередь запоминает одежду фигуранта и особенно цепляется за цвет. Если цвет сменить, то вторичная идентификация объекта происходит не сразу. А теперь завершим камуфляж. - Она вернулась на свое место и, достав дорожную сумку, повязала на голову черный платок как богобоязненная прихожанка и нацепила темные очки на пол-лица. – Вот так. Ты посиди пока в салоне, чтобы меня не засветить.
Мирский пожал плечами и вернулся в кресло.
Друбич прогулочным шагом подошла к Форду и постучала в боковое стекло, при этом отчаянно жестикулируя. Опустилось боковое стекло – за рулем сидела Инга. Они узнали друг друга, но Марина чуть раньше. Удар напряженной ладонью в болевую точку за ухом, и Инга обмякла. Марина вытащила ее из машины и отнесла в ближайшие кусты. Уж что там подумают пассажиры автобуса, Друбич не волновало. Сунув автобусный билет Инге в карман, мол, доедет как-нибудь, Марина села за руль Форда и подогнала машину вплотную к автобусу.
- Поехали, - крикнула она высунувшемуся из окна Мирскому.
Вскоре они колесили по трассе по направлению к Несвижу.
- Временно оторвались, - констатировала Марина. – Не убивать же ее? Загляни в бардачок.
Мирский откинул крышку и вынул сначала недопитую бутылку минералки, а следом пистолет.
- Глок 26, - пояснила Марина, мельком взглянув на ствол. – Девушка не меняет своих пристрастий.
- Там была та самая, что напала на тебя в Москве? – поинтересовался Мирский.
- Та самая. А у нас теперь есть транспорт и оружие, чем отстреливаться. Экипировались.
Друбич недобро усмехнулась.
- Ты что с ней сделала?
- Временно отключила. Очухается минут через пятнадцать, даже на автобус успеет.
Марина вновь усмехнулась. Мирский странно посмотрел на свою спутницу, но промолчал.

Внешне Несвижский замок выглядел очень романтично: монументальная постройка на холме с разнокалиберными башнями, утопающая в зелени. Дворец был окружен каменными стенами с бойницами и рвом, заполненным водой. Стояла тихая, ясная погода, и отражение в водной глади ничем не отличалось от самого замка, как бы составляло с ним единое целое.
- Красота, идиллия, позднее Средневековье Как будто время здесь застыло. Особенно, если убрать из пейзажа вон того гея с фотоаппаратом.
Марина указала на парня в радужных шортах и с гребешком на голове.
- Бог с ними с геями в пейзаже. Пошли искать Фарный костел. А то подъедет экскурсия, а с ней та девица – опят подеретесь. Здесь где-то рядом. Двигаем вокруг замка по дорожке.
Мирский подхватил Марину под руку.
Храм они обнаружили быстро. Его окружала белая каменная стена с башенками, а само строение представляла собой трехнефную купольную базилику, исполненную в барочном стиле. Главный фасад здания имел двухъярусную композицию с пилястрами и развитыми поясами карнизов.
Пройдя через открытые кованые ворота, компаньоны углубились внутрь храма. Их никто не остановил. По залу бродили задумчивые посетители, никак не походящие на прихожан, и вяло разглядывали расписанные библейскими сюжетами стены и витиеватую резьбу. Отдельная группа стояла возле алтарного образа «Тайная вечеря». На главном алтаре церковный служка протирал пыль, не обращая ни малейшего внимания на туристов.
К нему и обратился Мирский с просьбой, а не нельзя ли осмотреть крипту Радзивиллов. Служитель посмотрел на просителя недоуменным взглядом.
- Мы хотим пожертвовать на храм некую сумму, - произнес Мирский вкрадчивым голосом, как бы желая материально подкрепить свои духовные потребности. Он достал крупную купюру. Это сработало – служитель молча указал на прозрачный ящик для пожертвований, а когда Алексей положил туда деньги, жестом пригласил следовать за собой.
«Немой что ли?», - подумал Мирский. Но он ошибся.
- Хорошо, что ваша подруга в кроссовках, а не на каблуках, - сказал служитель, когда они подошли к спуску в подвал. – А то там ступени высокие и щербатые – одна застряла каблуком, так и ногу сломала.
Каменный сводчатый подвал был уставлен гробами. В отдельных нишах находились каменные гробы с поясняющими табличками, в отдельных комнатах деревянные домовины стояли безымянными рядами, некоторые из них изрядно подгнили.
«Даже здесь иерархия», - подумал Мирский. – «Кто-то в почете, кто-то в забвении».
- А сколько здесь всего гробов? – спросила Марина.
- Семьдесят два, - не задумываясь, ответил служитель. – Вас интересует что-то конкретное?
- Да. – подтвердила Марина. – Покажите нам усыпальницу Николая Радзивилла, Сиротки. Нас попросили его дальние родственники почтить его память.
- Без проблем. Но нам придется вернуться – гроб Николая находится в самом начале.
Служитель развернулся и двинулся в обратную сторону.
- Радзивиллы любили давать друг другу прозвища, - сказал Мирский, следуя за проводником. - Черный, Геркулес, Сиротка, Перун…
- Русские цари тоже, - пробурчал служитель, не оглядываясь. – Это свойственно всем династиям и родам.
- Отвлеки его, когда подойдем к гробу Сиротки, - шепнул Мирский Марине на ухо. Та согласно кивнула.
Постояли возле каменной гробницы, повздыхали, имитируя скорбь, а потом Друбич обратилась к служителю, указав на противоположную нишу.
- А там кто упокоен?
Пока тот разъяснял любопытной дамочке принадлежность мощей в гробах, Мирский шарил глазами вокруг усыпальницы Сиротки.
«И где этот угловой камень, в каком углу? Ага, вот этот светлее и чуть-чуть сдвинут».
Камень, на удивление, легко поддался. Мирский быстро извлек из-под него полиэтиленовый пакет и водрузил камень на место. Марина поблагодарила служителя за ценную информацию, и компаньоны покинули крипту.
Выйдя их храма, они сели на скамейку под старыми липами, и Мирский огласил текст записки, извлеченной из пакета.

Доброго Вам здоровья, достопочтимый отец Александр.
В конце крипты имеется склад со всякой древней рухлядью. Ничего ценного. Обратитесь к капеллану, скажете, что от Андрона. Он втюхивает это барахлишко отдельным туристам в качестве сувениров. В левом углу склада имеется вход в подземелья. Пройдете по основному проходу пятьдесят метров и повернете направо. Там короткий тупик. За кирпичом с надписью «remember» найдете все необходимое.
Борис Сосновский, эсквайр.

- И что же мы там найдем? – недоуменно спросил Мирский, вертя в руках записку. – Орден Власти?
- Разбежался, - сказала Марина и иронически усмехнулась. – Артефакт нужен самому Сосновскому, а для нас там приготовлен очередной квест. Вот интересно, как бы вел себя монах Александр? Следовал бы инструкциям олигарха?
- Скорее всего, да, - предположил Мирский. – Он истинный ученый и пошел бы до конца, цепляясь за любую информацию. – Алексей на минуту задумался. – Все-таки путаник этот Сосновский. Направил бы нас сразу к капеллану, так нет, сначала заставил копаться под гробами. Разжигает азарт. Я понимаю, что мы влезли в какую-то странную и непредсказуемую игру. Но мы ведь азартные, а, Маша? Азартные?
Он весело подмигнул Марине.
- Мы скрупулезные и настырные. И тоже пойдем до конца, - сказала Друбич и зябко поежилась. – Опять катакомбы, но только здесь мы костюмы химзащиты вряд ли найдем. Впрочем, и так сойдет. – Она бросила взгляд на свои джинсы и кроссовки. – Хорошо хоть не в шортах и пляжных тапочках, хорошо, хоть здесь не Корфу, хоть по-русски говорят. У тебя документы и деньги при себе?
- При себе. – Мирский хлопнул по карману. – А твой пистолет? В катакомбах озоруют, как ты знаешь.
- Пистолет в машине. Здесь ты прав, надо забрать, прежде чем мы пойдем искать капеллана. И нож надо взять, чтобы кирпичи отколупывать. И еще фонари.
Капеллана они нашли позади храма. Он отдавал распоряжения двум рабочим, занимающихся покраской стен. Приблизившись, Мирский без всяких церемоний начал конкретный разговор.
- Меня зовут Алексей, а это Марина. Мы от Андрона. Нас интересуют древние предметы, и мы готовы купить, что нам понравится.
- Михаил, - представился капеллан. - Подождите у входа минут десять, а потом я вас отведу на склад.
В очередной раз миновав ряды гробов рода Радзивиллов, компаньоны очутились перед низкой дверью, запертой на висячий замок.
- Вот здесь, смотрите, - сказал капеллан, отперев дверь. – Полчаса хватит? Я вернусь через полчаса.
Он удалился.
Просторная комната была заставлена разнокалиберными сундуками и ящиками. Компаньоны осмотрелись в поисках входа в подземелье. Наконец, Мирский сориентировался
- Вон там. – Он указал в один из углов. – Только ящики нужно отодвинуть.
- А капеллан знает про это подземелье? – спросила Марина.
- Конечно, знает, да только что ему там делать?
- Но ведь кому-то есть, что там делать.
- Вероятно.
Мирский взялся за ящики. Марина, немного подумав, стала ему помогать. Сняв деревянные щиты, прикрывающие отверстие в полу, компаньоны обнаружили лестницу, ведущую вниз к металлической двери. Дверь оказалась незапертой. За ней стояла темнота. Когда включили фонари, глазам их открылся сводчатый коридор с кирпичными стенами. Пройдя вперед, компаньоны отыскали указанный Сосновским тупичок и вскоре обнаружили кирпич с надписью «remember».
- Я сама, а ты посвети.
Марина достала нож, вывернула кирпич и из образовавшейся лакуны извлекла очередной полиэтиленовый пакет с клочком бумаги.
- Еще одна сказка про белого бычка, - констатировал Мирский. – Пошли обратно. По дороге прихватим какую-нибудь безделушку и дадим капеллану чуть-чуть денег. Чтобы ему не обидно было.
Но человек предполагает, а все происходит не так. Выйдя из тупичка и намереваясь покинуть подземелье, они в свете фонарей увидели две мелькнувшие человеческие фигуры.
- Привидения?
Мирский хихикнул.
- Уж лучше бы привидения, - сказала Марина.
Буквально через несколько секунд прозвучал глухой взрыв, кирпичная кладка обрушилась, завалив путь назад. Компаньоны подошли к завалу после того как пыль от взрыва улеглась.
- Приступили к ликвидации. И никто не узнает, где могилка моя. - Марина обшарила лучом фонаря груду кирпичей. – Безнадежно.
- Пробьемся, - воскликнул Мирский с наигранной бодростью в голосе и начал разбирать завал, отбрасывая кирпичи.
- Не прорвемся, - сказала Друбич. – Над нами метров тридцать грунта. – Не занимайся ерундой, Леша – давай думать, как будем отсюда выбираться. – Она достала мобильник. – Связи нет, и ни до кого не достучишься. Давай посидим вон на том приступке. И фонарь выключи – экономь электроэнергию.
- Ну, если нельзя назад, то можно вперед, - предложил Мирский, умостившись рядом с Друбич. – Ведь этот ход куда-то ведет?
- Ты удивительно логичен – любой ход куда-то ведет, допустим, в тупик, - съязвила Марина. – И почему ты думаешь, что самый короткий путь идет по прямой? Так только в геометрии. А подземелье, наверняка, ветвится – эдакий лабиринт. Змеи решили от нас избавиться – вышли на Сосновского и посчитали, что мы лишнее и бесполезное звено.
- Змеи знали, что делали. Отсюда выхода нет, - произнес Мирский упавшим голосом.
- Да ничего они не знали! Времени у них на это не было – они шли впритык по нашим следам. Так что будем пробовать. Без воды и без еды, но полные надежд.
В отличие от Мирского Друбич была абсолютно спокойна.
- У меня шоколадка есть.
Алексей немного успокоился.
- Ну вот, теперь мы с едой. А вода где-нибудь капает. В подземельях всегда что-то капает.-
Марина встала. – Пошли. Только фонарь постоянно включенным не держи, а только помигивай, чтобы высвечивать путь. Неизвестно, сколько мы еще здесь будем блуждать, а без света нам кранты, как говорил мой отец.

Они шли уже несколько часов. Кирпичные стены перешли в каменные, а вместо кирпичного свода, стояли поперечные балки из пропитанных шпал. По дороге попадались боковые проходы, больше походящие на слабо укрепленные норы, и компаньоны не рискнули туда сворачивать. Мирский осознал правоту Марины насчет воды, когда увидел стекающую со стены тонкую струйку.
- Вот и вода, - сказал он. – Только набрать ее не во что
Марина усмехнулась и припала губами к животворящему ручейку. Когда девушка напилась, Мирский последовал ее примеру. Вскоре они наткнулись на развилку, да не на двойную, а на тройную – на целый перекресток. Каждый тоннель выглядел примерно одинаково.
- Налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь… - начал было Мирский декламировать занудливым речитативом, но Марина его перебила.
- Смотри!
В луче фонаря Алексей увидел стрелку, намалеванную на камне возле потолка.
- Это маркер, - пояснила Друбич. – Этим тоннелем пользуются, скорее всего, контрабандисты. Пошли туда. Ищи такие же стрелки.
Миновав еще две развилки, Марина поняла, что Алексей смертельно устал и передвигается на волевом усилии. Изучив своего компаньона за время их странствий, она знала, что сам он не предложит устроить привал, а будет идти, пока не рухнет замертво.
- Что-то я утомилась – давай отдохнем, - проговорила она усталым голосом, на что Алексей немедленно согласился. Вскоре они спали в обнимку, приткнувшись к стене.
- Вставай, вставай – рога трубят.
Алексей почувствовал, как его потрясли за плечо, и продрал глаза. Над ним стояла Марина.
- Петушок пропел давно.
Он потряс головой, отгоняя сон, и поднялся на ноги.
- Не мешало бы в туалет…
- Я уже сходила. Вон туда. – Девушка указала на нишу в стене.
Пройдя еще несколько километров, Марине показалось, что впереди что-то блеснуло. Она выключила фонарь и присмотрелась. Темноту тоннеля прочертил луч света, льющийся откуда-то сверху. Вскоре они оказались перед металлической лестницей, а вверху, через дырку люка проникал свет. Выбравшись наверх, компаньоны оказались в трансформаторной будке с неработающим трансформатором. Мирский подергал металлическую дверь. Заперто.
- Через дверь мы не выйдем, а вон там можно. - Марина указала на решетку под потолком. – Она на винтах, попробую их отвинтить ножом. Подсади меня.
Выбравшись из будки, компаньоны очутились в березовом перелеске. Рядом проходила трасса, судя по шуму проезжающих машин. Выйдя на дорогу, Мирский увидел рекламный плакат с надписью на литовском языке.
- Мы в Литве, - мрачно констатировал он. – И пришли сюда контрабандным путем.
- Тоже мне проблема, - немедленно отреагировала Марина. – Шенгенские визы у нас в порядке. Давай ловить машину. Только говори с ними по-английски, говори ты – у тебя лучше произношение. Они независимые и гордые только для русских, а перед англосаксами на карачках ползают.
Но английский не пригодился. Их подсадила огромная фура, и водитель заговорил с ними на русском языке.
- Как вы оказались в этой глуши?
- Путешествуем автостопом, - пояснила Марина. – А здесь вышли проветриться.
Водитель пожал плечами и больше вопросов не задавал. Потом они с Мирским заговорили о глобальной политике, причем Алексей постоянно приводил в пример исторические аллюзии. Марина не прислушивалась к этой пустопорожней дискуссии – она думала о перспективах. Впереди показалась группа строений.
- Мотель, - пояснил шофер.
- Высадите нас здесь, - попросила Друбич.
Вскоре компаньоны стояли на площадке перед мотелем. Водитель предложенных денег не взял, сказав, что сам должен приплатить за такую интересную беседу.
- Пять часов вечера, - сказала Марина, посмотрев на экран сотового телефона. – Пошли, поедим и определимся на ночлег. Прочитаем очередной квест Сосновского и решим, что делать дальше.


Историческое эссе

Благочестивый Александр
Я приношу извинения за мои многоходовки, но искренне считаю, что хождение по местам боевой славы Ордена поможет вам полнее впитать ауру этого необычного артефакта и более ярко изложить все перипетии его воздействия на историческую реальность. Попутно вы познакомитесь с памятниками мировой культуры, что полезно для любого интеллектуала.
Я математик и не так силен в истории, чтобы качественно изложить события, сопутствующие продвижению Ордена по ноосфере и подтверждающие его причастность к изменению этих событий. Но у меня есть друг детства, с которым мы вместе учились в Московской школе, а после распада СССР он эмигрировал в Литву – у него мать была оттуда родом. Тогда его звали Саша Иванов, а сейчас он Алекс Ивановс, директор Тракайского музея. Алекс не начетчик и не догматик в науке, поэтому относится критически к некоторым историческим аспектам и предлагает свои альтернативные версии. В частности, он считает, что Сталин напал на Гитлера, а Литва является праматерью России. Но для Ваших изысканий это не столь важно. Обратитесь к нему от моего имени, и Вы получите нужную Вам информацию.
Борис Сосновский, эсквайр.

- Шли туда, не знамо куда, а попали по адресу. Но только через вот так.
Марина через голову схватилась правой рукой за левое ухо.
- Нет худа без добра, - согласился Мирский. – И Братство Змеи от нас отцепится – они нас похоронили и теперь мы можем передвигаться без опаски.
- Опасаться нужно всегда – работа у нас такая, - возразила Марина. – Что ты знаешь про этот Тракайский музей?
- Островной замок, стоит на озере Гальве, прямо посередине. Строил его Витовт, трокский князь. После Грюнвальдской битвы утратил свое военное значение и превратился в резиденцию для высокопоставленных пьянок. Сейчас исторический музей. Я туда приезжал несколько лет назад, но только директор тогда там был другой.
- Зато сейчас именно тот, кто нам нужен, - сказала Марина.
Они сидели в номере на диванчике отдохнувшие, чистые, переодетые и готовые к активным действиям. Друбич тыкала в телефон, выбирая оптимальный маршрут.
- Как-то все неудобно… - Она сморщила носик, что позабавило Мирского. Он иронически хмыкнул и чмокнул девушку в шею.
- Не хочешь ездить на автобусах?
- Не хочу – чревато неожиданностями, впрочем, как и все остальное. Но не хочу. Давай вызовем такси или подрядим кого-нибудь прямо здесь. Ты как считаешь?
Марина вопросительно посмотрела на Мирского.
- Лучше такси – хватит нам автостопов. Я займусь машиной, а ты наведи боевую раскраску ведьмы, чтобы пугать музейных директоров.
- Скорее, соблазнять. – Марина усмехнулась.

Миновав мост, компаньоны через ворота в центральной башне попали во внутренний двор замка. Широкую площадь окаймляли вспомогательные строения, выложенные из камня.
- Вот представь себе, - рассуждал Мирский, проходя мимо полуподвальных магазинчиков для продажи сувениров, - Вот заходим мы в какую-нибудь лавку, а там по дешевке продают Орден Власти. Как тебе такой вариант?
- А ты предложи его Братству Змеи – пускай шерстят лавки и не путаются у нас под ногами. Они еще появятся – помяни мои слова. У нас один и тот же объект для изучения, не Орден, Орден для получения, а именно для изучения. И это Сосновский. Пошли туда.
Марина указала на широкую деревянную лестницу с перилами.
Пройдя через небольшой сквер, компаньоны поинтересовались у девицы, торгующей рекламными буклетами, где находится администрация музея, и отправились по указанному адресу. Перед кабинетом директора сидела секретарша, женщина средних лет с гладкой прической и неестественно вздернутыми бровями, как будто она всему удивлялась.
Мирский обратился к ней по-английски.
- Здравствуйте. Директор на месте? Он сможет нас принять?
- А вы по какому вопросу? – секретарша еще сильнее вздернула брови.
- Мы по поручению его давнего друга, Бориса Сосновского, - пояснил Мирский.
Секретарша связалась с директором по внутреннему телефону, и через минуту компаньоны вошли в просторный кабинет, уставленный старинной мебелью и увешанный батальными полотнами. Над письменным столом, поверх окна, висела сильно уменьшенная копия картины «Грюнвальдская битва» польского художника Яна Матейко.
Директор Тракайского музея Алекс Ивановс был пузат, лыс и словоохотлив.
- Как там Боря поживает? А вы прямо из Лондона? Часто вспоминаю, как мы выпустили из банки майских жуков на уроке географии – вот смеху было… Да вы присаживайтесь, присаживайтесь – в ногах правды нет, впрочем, как и во всем остальном тоже. Как там погода в Лондоне, дождит? А Боря уже несколько раз обещал меня навестить, да все обманывает, эдакий шалунишка... Вам чаю, кофе или коньячку по чуть-чуть…
- Кофе по чуть-чуть. – Мирский решился, наконец, прервать этот непрерывный поток сознания. Директору, в силу ответственной должности, видимо, редко доводилось поговорить с кем-то по душам, и он решил воспользоваться моментом, найдя свободные, беспристрастные уши.
Секретарша принесла кофе, а Ивановс продолжал нанизывать одну фразу на другую. Дождавшись, когда директор пригубил чашку и на мгновенье замолк, Мирский сделал вторую попытку начать предметный разговор.
- Мы помогаем Борису разобраться с одной реликвией под названием Орден Власти. Он сказал, что Вы сможете нас просветить по этому вопросу.
- О да, конечно! Это очень интересная тема! – Директор встал из-за стола и направился к вмонтированному в стену сейфу. - Я даже написал небольшое историческое эссе по этому поводу. Борису я его переслал, и рад буду предоставить вам. Я буду рад, если мой труд разойдется по миру и расширит круг благодарных читателей.
Глаза его горели неудержимым огнем.
Марина внутренне хохотала, слушая помпезные речи Алекса, но внешне сохраняла полное спокойствие и лишь отслеживала зорким взглядом перемещения директора. Тот, непрерывно о чем-то рассуждая, сумбурно и бессистемно, достал из сейфа пластиковый файл с вложенными в него листами бумаги.
- Вот, дарю. Читайте и наслаждайтесь. Еще кофе?
Распрощавшись и раскланявшись со словоохотливым директором, при этом пообещав передать при встрече пламенный привет Сосновскому, компаньоны вернулись в сквер и, примостившись на скамейке, приступили к чтению исторического эссе.

История Ордена Власти от Радзивиллов до Горбачева.
Историческое эссе.
Автор: Алекс Ивановс

Известный в узких кругах реликт под названием Орден Власти пришел ниоткуда и ушел в никуда, но часть его исторического пути мне удалось отследить. Я не настаиваю на абсолютной истине, но моя версия событий прошлого ничем не хуже, чем устоявшиеся догматы, базирующиеся на докторских диссертациях, рожденных в творческих муках ради славы, и журнальных статьях, написанных ради денег. Меня могут упрекнуть, что я пишу этот труд ради того же самого, и будут отчасти правы – я тоже не против пополнить ряды легальных историков, обласканных славой и авторитетом, но не это главное. Главное – это творческий поиск и радость познания.
Итак, начинаем.
Дочь Антония Радзивилла Элиза, дебелая девица, очень хотела выйти замуж. Но не за кое-кого, а за богатого и успешного. Но женихи ей попадались хоть и родовитые, но какие-то унылые, бесперспективные. Она поняла, что ждать у моря погоды на этом острове можно всю оставшуюся жизнь, и решила Элиза искать счастье на стороне, а именно, в Центральной Европе. Сбежав из дома и прихватив с собой Орден власти, украденный у отца, она, заметая следы, сделала большой крюк по европейским столицам и очутилась в Австрии. Там ее, не приспособленную к бродячей жизни, моментально ограбили венгерские друзья польских сепаратистов – удачные бунты нуждаются в хороших деньгах.
Но, несмотря на потерю Ордена, Элиза нашла свое счастье, выйдя замуж за кайзера Вильгельма. Видимо, артефакт, прежде чем перейти в другие руки, успел дать импульс, изменив судьбу девушки в благоприятную сторону.
Изъятые у Элизы драгоценности сепаратисты продали, но золотой медальон сильно понравился их главарю, который приделал к нему цепочку и стал носить на шее в качестве талисмана. И правильно сделал – когда бунт подавили, а всех его соратников отправили на тот свет, он выжил, сбежал во Францию и прожил там до старости лет. Но артефакт у него отобрали во время Венгерской компании. Сделал это Лев Радзивилл и сделал исключительно ради восстановления справедливости. Но и карьерных амбиций тоже.
Николай Первый, зная печальную историю о том, как Элиза умыкнула Орден из родового гнезда, специально послал Льва к главнокомандующему князю Паскевичу для поиска пропавшего артефакта. Лев снарядил на поиски Ордена двух пленных поляков, пообещав свободу не только им, а и десяти их товарищам. Они и реквизировали артефакт у главаря сепаратистов. За блестяще выполненное поручение, император произвел Льва Радзивилла в генерал-майоры, назначил в свиту его величества и наградил орденом Железной Короны первой степени. С тех пор Орден Власти долго не покидал территорию России, принеся ряд замечательных побед ее властителям. В частности, Николай Первый громит венгров, а Александр Второй побеждает турок и присоединяет Среднюю Азию.
Николай Второй не доверял никому, кроме своей супруги и Гришки Распутина. Ему он и передал Орден на хранение, за счет чего тот получил огромное влияние, как на царскую чету, так и на всю российскую политику в целом.
Британская корона веками мечтала завладеть Орденом Власти, несмотря на морское господство и имперские завоевания, когда в империи никогда не заходит солнце. Их экспансивная сущность желала большего. И такой случай представился в аккурат перед русской революцией. Некоторые историки, тяготеющие к большевизму, рассматривают убийство «святого старца» не столько преступлением, сколько очистительным актом по спасению государства. Наивные, одураченные пропагандой люди. Они считают многолетнюю смуту спасением государства?
Ну да, ну да, травили Распутина содомит Юсупов и экстремист Пуришкевич, а стрелял-то кто, добивал кто? Офицер британской разведки МИ-6 Освальд Рейнер.
В «Архивах русской революции» этот инцидент подробно описан, кроме одного: почему убил Распутина именно англичанин и ради чего? Ради спасения государства Российского или неясных политических перспектив для Британской Короны!? Три ха-ха! Чтобы не пачкаться самому, Рейнер поручил обыскать покои Распутина лучезарному мальчику Феликсу Юсупову с целью найти Орден Власти, переправить его в Англию и вручить доверенному лицу за очень большие деньги.
Но шла война, князь решил выдержать паузу до лучших времен и продолжил на высокопоставленных балах привычно вилять сдобными ляжками, затянутыми в розовые панталоны. Но лучшие времена не настали, а свершилась революция. Большевики узнали про Орден Власти, про его силу, отловили Юсупова на границе и, реквизировав артефакт, пинком отправили князя навстречу европейскому счастью без гроша в кармане.
Орден попадает в руки вождю революции, и он обменивает его у немцев на Брестский мир. Тут мне хочется отметить, что во власти хаоса, переходя из рук в руки, Орден Власти приобретает многовекторность, и становится непонятным, кто нашел, кто потерял, кто выиграл, кто проиграл в этой социальной суматохе.
Англичане не могут смириться с глупой промашкой, а счастье было так возможно, и по заказу Сиднея Рейли, в девичестве Соломона, «любовник революции» Яков Блюмкин убивает немецкого посла Мирбаха. Двойной гешефт! Два еврея и одновременно разведчика всегда договорятся на взаимовыгодных условиях. Но еврейское счастье в том и состоит, чтобы сначала договориться, а потом кинуть партнера чужими руками. Похитив Орден, Блюмкин разыграл спектакль и подставился под Зиновия Пешкова, брата Якова Свердлова, мол, отобрали артефакт по дороге. До сих пор не пойму, почему у этих двух выкрестов разные фамилии?! Блюмкина пожурили и отпустили с миром. В то время Троцкий был еще в фаворе, а Блюмкин его боготворил, за что позднее и был казнен.
А вот в этом месте я хочу сделать некоторое отступление, чтобы конкретными фактами подтвердить мою версию о влиянии Ордена Власти на те, давние события. Не так давно мне попался в руки журнал «Российский Колокол», изданный в пятидесятых годах в Париже. Там русский офицер, который служил то у белых, то у красных, а, в конце концов, оказался во Франции, повествует о некоторых исключительных фактах, касающихся Ордена Власти. Привожу его рассказ полностью.

Рассказ русского офицера Нефедова Н.А

Февральский переворот мы приняли с прохладцей – нас больше волновало мнение непосредственного командира, уставные требования и способы их безнаказанно обходить. Смутило только добровольное отречение царя. К тому времени я окончил Павловское военное училище в Санкт-Петербурге, служил в канцелярии лейб-гвардии Финляндского полка в чине поручика и успел поучаствовать в боевых действиях на фронте. Полк возглавлял Яков Александрович Слащев. Тогда он занимал нейтральную позицию к происходящему, по крайней мере, так себя выставлял: не приветствовал участие офицеров в политических акциях, говорил, что для нас главное хорошо воевать, убивать и выживать, а не митинговать, при этом одергивал особо рьяных, сажая их на гауптвахту.
Вместе со Слащевым меня перевели в Московский гвардейский полк, а после Октябрьского переворота я вместе с ним переместился на Северный Кавказ с целью создания офицерских организаций – к тому времени Слащев определился, присоединился к Добровольческой армии, не понимая и не принимая большевиков. А потом разгорелась гражданская война. Мы воевали с красными зло, азартно, безрассудно, не вникая в смысл этой войны. Понимать этот смысл я начал позднее, вернее, бессмысленность кровавой человеческой бойни, но всегда помнил наставление Слащева – «Воевать, убивать и выживать». Правда, слегка переиначил эту сентенцию: главное – это выжить, а чтобы выжить, надо воевать и убивать по необходимости.
В то время человек без оружия это ноль, зеро, потенциальная жертва. Моего однокашника, не желавшего участвовать в войне ни на чьей стороне, пристрелили в Екатеринославе просто так, свои же, за красный платок в переднем кармане. Но владеющих оружием без права ношения расстреливали точно так же, что красные, что белые. А сгинуть ради непонятной цели не хотелось.
Я подружился с одним штабс-капитаном, и он мне предложил дезертировать и перебраться в Москву, мол, там сейчас относительно спокойно, никаких боевых действий. У пленных красноармейцев мы разжились подходящими документами и без особых приключений добрались до Москвы. Там через своего приятеля интенданта штабс-капитан пристроил меня в отдельную роту по охране важных объектов. Это меня вполне устраивало – при оружии, но без войны.
В один день нас послали охранять Воронцовскую усадьбу от орудующей в этих местах банды. Сначала все было хорошо: мы ходили в караул, спали на графских кроватях, гуляли по парку. Еду нам привозили регулярно, и паек по тем временам был приличным.
На дворе стола прекрасная майская погода, служба шла ни шатко, ни валко, но потом все пошло наперекосяк: кто-то из бойцов добрался до винных погребов графа, и началась повальная пьянка – какие уж тут караулы. Вина нашлось предостаточно, и мы пили круглосуточно, засыпали, где сидели, просыпались и опять пили. На стол выставили саксонский фарфор, а потом завернули его кульком в скатерть и выкинули в окно. Пол был заплеван, усыпан объедками, пустыми бутылками, тут же справляли малую нужду.
Я зашел в курительную комнату и увидел кучу человеческого дерьма на ломберном столе. Уж зачем это сделали? Из пролетарской ненависти или по пьяному куражу? Я вспомнил, как мы у одного моего сослуживца играли в преферанс на таком же наборном столике. И тут у меня что-то екнуло в душе, навалилась гадливая тоска. Я понял, что больше не смогу находиться среди этих, получивших волю голодранцев, по крайней мере, следует находиться над ними.
Наш караул вскоре заменили, вывезли остатки вина из погребов, а я пошел к ротному, сказал, что окончил гимназию, показал свою грамотность, и он меня перевел на должность заместителя командира взвода.
Вскоре меня послали в Екатеринбург охранять Якова Сведлова. В то время он находился там. Уж что у них произошло, но послали именно нас, а я возглавил отделении охраны. Однажды, проходя по парку, а он находился рядом с домом, где проживал этот высокопоставленный большевик и тоже охранялся, я заметил двух людей, сидящих на садовой скамейке. Я их сразу узнал – два Якова, Свердлов и Юровский. Они разговаривали по-приятельски, видимо, были давно знакомы и вместе пуд соли съели. Юровский в то время состоял комендантом Ипатьевского дома, где содержалась царская семья. Я туда регулярно посылал двух бойцов помогать по хозяйству
Скамейка находилась рядом с густым кустарником, что позволило мне подойти к ним достаточно близко, чтобы услышать разговор. Любопытство меня заело, обычное человеческое любопытство. Я не ручаюсь за дословность этой беседы, но смысл постараюсь передать точно и в лицах.
Юровский: Ты представляешь, чем это может для нас обернуться?
Свердлов: Все согласовано с руководством партии.
Юровский: А какой смысл в этой ликвидации?
Свердлов: Смыслов много. По крайней мере, мы исключим попытки восстановления монархии и ликвидируем символ, точку роста сопротивления. Но есть еще один смысл, тайный. Мой брат, Зиновий сумел отбить у англичан одну вещицу под названием Орден Власти. Один гробокопатель поведал мне о его удивительной силе, а он много о чем знает и никогда не ошибался в оценках. Этот артефакт поможет нам победить в войне с белым движением и установить в России крепкую большевистскую власть. И еще он сказал, что пока жив Николай с семейством, сила Ордена ослаблена, и я ему доверяю.
Юровский: Когда приступать?
Свердлов: Чем быстрее, тем лучше. И вот еще что… В расстрельную команду набери всякую шваль, посули им денег, а потом самих ликвидируй. И царские цацки не забудь принести.
Дальнейший разговор я не услышал – Свердлов как-то странно дернулся, словно почувствовал постороннее присутствие, и я ретировался.
Я не знаю, что такое Орден Власти, но, видимо, он для большевиков представлял большую ценность, ради которой была расстреляна царская семья.

Ну, для чего офицеру, испытавшему на себе все ужасы смутного времени, сочинять какие-то исторические байки!? Я никак не сомневаюсь в его честности. А большевики, как и предполагал Свердлов, победили в гражданской войне и установили крепкую советскую власть.
Орден Власти хранился в Советском Союзе до 1939 года - хотя Троцкий и пытался его продать американцам, но потерпел неудачу. А потом артефакт был передан Риббентропу после подписания знаменитого пакта. Смысл сделки вполне прослеживается – настроить Гитлера против англичан и поделить с немцами сферы влияния. В результате СССР присоединил Прибалтику, Буковину, Бессарабию, и произошел раздел Польши.
Хотелось как лучше, а получилось как всегда – Гитлер все равно напал на СССР и вначале, благодаря Ордену, имел большие военные успехи. Победить Советскому Союзу в этой войне удалось только благодаря неимоверному напряжению всего русского общества и огромным жертвам.
А Орден Власти тем временем продолжал будоражить умы властолюбцев. Аненербе, куда он был передан на исследования, подтвердил его силу. Уж какие опыты они проводили над артефактом, скрыто во мраке неизвестности. Но это и не важно.
Орден пытался вывезти в Англию Рудольф Гесс. Бригадефюрер Шелленберг узнал о его замыслах, но не стал задерживать предателя, а подсунул ему фальшивку. Разочарованные англичане посадили Гесса в тюрьму, где он через много лет повесился на кабеле электроудлиннителя. Артефакт не прощал неудачников. Вальтер Шелленберг к концу войны сам хотел провернуть подобную комбинацию, но и ему это не удалось.
Чтобы придать силы впавшему в депрессию Муссолини, Гитлер передал ему Орден на временное хранение. Но было поздно – итальянский корпус был наголову разбит под Сталинградом и Воронежем. Тем не менее, артефакт остался у фашистского диктатора, и позднее он попытался купить себе жизнь, передав его американцам или англичанам – без разницы. Хранился Орден в монастыре Монте-Кассино. Монастырь разбомбили. Союзники долго копались в руинах, но так ничего и не нашли. Муссолини дорого обошлось знакомство с Орденом – его вместе с любовницей расстреляли гарибальдийцы, а потом подвесили за ноги на Миланской автозаправке.
А союзники зря старались – артефакта к тому времени в монастыре не было. Его из обители изъял Отто Скорцени по заданию Гитлера. Удачливый диверсант понятия не имел о возможностях Ордена и воспринимал его как некий драгоценный реликт. Поэтому, не мудрствуя лукаво, он прячет артефакт в тайнике вместе с янтарной комнатой и другими ценностями.
Я немного отвлекусь от изложения материала и задам сам себе мучительный вопрос… А вот если бы Орден Власти остался у Сталина, ограничился бы он контролем лишь над Восточной Европой? Впрочем, вопрос риторический.
В дальнейшем Скорцени в обмен на ценную информацию передал артефакт одному советскому разведчику, при этом считая, что совершил очень выгодную сделку. Раскрыть тайник с янтарной комнатой он не соглашался ни за какую цену.
Итак, Орден Власти вновь оказался на территории России и находился там, пока к власти не пришел Михаил Горбачев. Будучи не очень умным, но истинным коммунистом, а стало быть, атеистом, он назвал артефакт «суеверием», когда умные не коммунисты пытались объяснить ему суть Ордена. Поэтому, всеми фибрами души стремясь к европейским ценностям, он преподнес его в качестве подарка Маргарет Тэтчер, британскому премьер-министру. После этого Советский Союз очень быстро прекратил свое существование. Комментарии тут излишни.
Постскриптум. Если кто-нибудь, прочитавший это эссе, владеет дополнительно информацией касательно Ордена Власти, то убедительно прошу предоставить мне это материал.
Почтовый адрес. Адрес электронной почты.

Они некоторое время сидели молча, осмысливая прочитанное.
- Артефакт в Лондоне, - наконец нарушила молчание Марина. – Вопрос, где и у кого, но точно в Лондоне.
- Мог куда-нибудь еще переехать – много времени прошло, - возразил Мирский.
- А вот это вряд ли, - не согласилась Марина. – Что в Лондон упало, то пропало для остальных. Англичане за ним веками гонялись, и теперь его ни при каких обстоятельствах из лап не выпустят. А Сосновский тоже в Лондоне… Кстати, что о нем слышно?
Она вынула мобильник и вызвала поисковик. – Так, Сосновский…
Внезапно Друбич застыла, глаза ее недобро сощурились.
- Что с тобой, Маша? – взволнованно проговорил Мирский.
- Две новости и обе плохие. – Марина замолчала, листая экран.
- Какие новости? Давай, выкладывай.
- Новость первая. Сосновский повесился под мостом. Или повесили наши братья Змеи, что более вероятно. Доигрался игрунчик, любитель квестов. – Марина криво усмехнулась
- Жизнь штука забавная, но опасная – от нее умирают, - философски заметил Мирский. – А какая вторая новость?
- Орден Власти выставили на аукцион Сотбис за бешеные деньги. Кто-то решил его засветить. И складывается у меня впечатление, что у нас шахматная партия превратилась в покер, где не два игрока участвуют, а сколько за стол влезет. Но это еще не все. Артефакт похитили, взломали склад, и в прессе намекают, что это сделал Сосновский. Вот, Дейли Ньюз пишет... – Друбич сморщила нос и почесала за ухом. – А Сосновский дубу дал. И как ты на это смотришь?
- Братству Змеи Сосновский стал не нужен, они теперь могут обойтись без него – вот и убрали, чтоб под ногами не путался, - предположил Алексей.
- Правильно говоришь. – Марина согласно кивнула. – А это кардинально меняет нашу программу - дичь становится охотником. Раньше они за нами гонялись, а теперь мы за ними будем, и они наведут нас на Орден.
- Ты прямо бойцовая собака – Мирский натужно захихикал.
- Скорее, хищная. И не собака, а зверюга какая-нибудь. Багира. Ну что, отправляемся в Лондон? – Марина вопросительно посмотрела на Мирского.
- У нас Британской визы нет, - сказал Алексей.
- Позвони Иванову, пардон, Ивановсу – он же сказал на прощание «Заходите, звоните» и телефон дал. Он поможет. И еще спроси у него адрес Сосновского, соври что-нибудь, мол, нас туда его шофер подвозил, поэтому мы улицу и номер дома не запомнили.
От резкого и неожиданного порыва ветра зашуршали листья. Набежали облака. Погода явно портилась, стремясь к дождю. Вышедшие из музея экскурсанты на всякий случай готовили зонтики. Мимо проскочила собака, ни на кого не обращая внимания. События заворачивались в тугую спираль, сжимались как пружина и предвещали крутые перемены с неясным исходом.


Лондон


Британскую визу помогла получить секретарша Ивановса, которая с вздернутыми бровями. За «немножко денег». Компаньоны в то же день улетели в Лондон, а до особняка Сосновского добрались ближе к вечеру. В домофоне раздался женский голос, и Мирский, оценив акцент, ответил по-русски.
- Мы от друга Бориса Саши Иванова – он просил вас навестить и прояснить кое-какие обстоятельства.
Их впустила женщина средних лет в длинном платье и черном платке на голове, провела в гостиную и вопросительно посмотрела на гостей.
- Мы искренне скорбим о случившемся, - произнес Мирский тихим, трогательным голосом, взглянув на занавешенные зеркала. – Дело в том, что все вместе, Борис, Саша Иванов и мы, занимались поиском и популяризацией предметов старины. Мы это Маша и я, меня зовут Алексей, мы вместе с Машей работаем в московском музее, Иванов же целый директор музея, поэтому нас можно понять. В смысле совместного интереса. А Борис Николаевич всегда тяготел к предметам искусства, потому что являлся воистину интеллигентным человеком. Он нас пригласил сюда, чтобы обсудить возможность приобретения одного реликта под названием Орден Власти, а тут такая трагедия. Вы уж нас извините за несвоевременное вторжение…
«Лжет во благо, но красиво», - подумала Марина. – «Истинный профессор!».
- Может быть, Вы нам чем-то сможете помочь? – тем временем продолжил Мирский. - Вы его супруга?
- Я приглядываю за домом, - пояснила женщина. – Меня зовут Анна. – А супруга занимается организацией похорон. Похороны завтра. Какая вам нужна помощь?
- Вы не видели у Бориса медальона, золотой медальон с орлом и змеей?
- Так он в сейфе лежит, - не задумываясь, ответила Анна. При этих словах Марина, до сих пор рассеянно взирающая на картины, развешанные по стенам, напряглась, глаза ее засверкали. – Но только этот медальон фальшивый. – Анна грустно улыбнулась. - Ко мне по этому поводу уже приходила странная делегация: рыжий, хорошо одетый джентльмен, два полисмена и какой-то странный тип отвратной внешности. На нем был помятый костюм с короткими брючонками, длинный нос, с которого постоянно свисала капля, и этот тип непрерывно сморкался в платок… Потом эти нелепые очки, прямо как из далекого прошлого. Они сказали, что из полиции, но полиция уже была раньше и всё закончила, предупредив, что вызовут, если понадобится, а эти сразу попросили открыть сейф, чтобы посмотреть на тот самый медальон. Я сказала, что не знаю кода, хотя его знала – не понравилась мне эта компашка, но этот рыжий, сказал, что они и так справятся. Носатый достал какой-то приборчик, и они быстро вскрыли сейф. Потом носатый достал лупу, какой-то другой прибор, повозился с этим медальоном и сказал, что он фальшивый. Далее они извинились и ушли. Вы тоже хотите взглянуть на этот Орден?
- Желательно, - немного подумав, сказал Мирский.
Женщина удалилась на пару минут и вернулась с медальоном в руках. – Вот, смотрите.
«А счастье было так возможно…», - подумала Марина, вертя в пальцах лжеартефакт.
Узнав время и место похорон, компаньоны удалились, на всякий случай, спросив номер телефона Анны.

Сквозь раздернутые шторы в номер проникал лунный свет, создавая интимно-загадочную атмосферу. Марина сидела на диване, поджав ноги, и потягивала сухое красное вино. Мирский разместился в кресле, периодически косясь на голые коленки девушки.
- Не отвлекайся, - сказала она, заметив чувственные взгляды Алексея. – Время торопит. Так на что ты там намекал насчет Сосновского?
- Поторопились они его убить. – Мирский налил в бокал вино и сделал большой глоток. – Считали, что дело сделано, а тут такой облом.
- Раньше, позже… Они бы все равно его грохнули. – Марина сменила позу, вытянув и скрестив ноги. – Лишний и вредный игрок. Давай прикинем, кто мог подменить артефакт да и где они это могли сделать.
- Сам Сосновский и подменил, чтобы спутать карты соискателям, - предположил Мирский.
- Вряд ли – слишком сложно и вычурно, - не согласилась Друбич. – Как будто сам себя решил обмануть. И Братство Змеи здесь не при чем – сами опростоволосились. Нет, здесь вмешалась какая-то третья силы, а может и четвертая, и пятая. Ведь кто-то выставил Орден на аукцион с неясной целью.
- Там цель очевидна - деньги, а вот остальное… - Мирский задумался.
- На Сотбис явно присутствовал подлинник – там эксперты серьезные и неподкупные, - продолжила свои рассуждения Марина. - Допустим, Сосновский нанимает спецов, которые грабят склад аукциона, а до олигарха доходит фальшивка. Вот по дороге и осуществили подмену. Но вот кто и каким образом?
- Сами спецы и подменили. - Мирский встал, задернул шторы и включил торшер. – Сидим в темноте как мыши.
- Тоже вряд ли – это обычные громилы, - возразила Марина. - Сосновский снарядил эту команду, снабдил оборудованием, деньгами с условием, что ему к качестве доли от добычи отдадут Орден Власти, а остальное, мол, себе забирайте. Нет, здесь кто-то другой вмешался. – Друбич слегка задумалась, потом встала и начала нервно ходить по комнате. - А пускай это дерьмо Змеи сами разгребают, а мы воспользуемся результатами. Дичь превращается в охотника. Надо кого-нибудь из них выпотрошить на информацию. Это в России они были малочисленны, а здесь их много, здесь у них структура, здесь у них гнездо. И я знаю как вычислить их лежбище.
- Каким образом?
Мирский нетерпеливо заерзал в кресле, отставил бокал с вином и воззрился на Друбич.
- Завтра похороны, а отпевать олигарха будут в каком-то православном храме – это я уточню. Вот я пойду на эти похороны, а там посмотрим – Глядишь, и появится какая-нибудь зацепка, может быть, змеи тоже придут. А я посмотрю, понюхаю, задам кому-нибудь несколько актуальных вопросов…
- Я с тобой, - настойчиво заявил Алексей.
- Только помешаешь, - отмахнулась от него Друбич. - Змеи могут меня узнать, поэтому придется менять внешность. Как возле того автобуса. Натяну рыжий, лохматый парик, очки на пол-лица, губы ярко накрашу, ну и в нос суну пару трубок, чтоб смотрелся как картошка. А ты там зачем? Прослежу и вернусь. И давай разделим обязанности. Кроме пожарных случаев. Я займусь оперативной работой, а ты аналитической. Сиди и думай о перспективах.

Мирский проснулся, продрал глаза и прислушался. В номере стояла вязкая тишина. Лишь залетная муха периодически стучалась о стекло. Алексей поднялся, заглянул в спальню, в ванную комнату - Марины нигде не было.
« Куда она подевалась? Могла бы и предупредить».
На журнальном столике он обнаружил маленький термос с кофе и тарелку с бутербродами.
«Заботливая».
Мирский взял телефон и набрал Марину. Номер не отвечал.
«Сама выключила… А если нет?».
Он зашел в ванную и побрился. Просмотрел на себя в зеркало, оскалился.
«Надо сходить к зубному, вон тот обломанный зуб обязательно стрельнет в самое неподходящее время. Где же Марина?».
Мирский вернулся в гостиную, уселся на диван и начал блуждать по Интернету. Время плакало тягучими минутами и приближалось к полудню. Наконец входная дверь распахнулась и в номер влетела Друбич с двумя большими сумками.
- Ты где пропадала? – спросил Мирский с укоризной в голосе.
- Работала по заранее намеченному плану.
Марина поставила сумки в угол комнаты, сняла куртку и присела рядом с Алексеем.
- А это что?
Мирский кивнул в сторону сумок.
- Попутный шопинг. – Марина усмехнулась. – Вижу, что ты весь в нетерпении – ну, так слушай. – Она сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями.
- Поехала я на похороны Сосновского, вернее, не на похороны, а на отпевание в храме Православного Братства. Думаю, что олигарх не верил ни в Бога, ни в Дьявола. Но это ладно. Народу там собралось не особо много. Мелькали знакомые лица, когда-то запрудившие все Российские СМИ. Двоих точно установила. Это Чморкин и Хорьков. Сбежали из России чуть позже, но с тем же результатом: англосаксы их распробовали, оценили их возможности, а возможности оказались слабенькими. Тогда их раздели, ну, не до трусов конечно, на жизнь оставили, но раздели изрядно, посчитав, что денег у бывших олигархов слишком много, и те коррупционные. Наша жизнь – полосатая тельняшка. Как там в песне… «Черный цвет, а потом будет белый цвет…». А потом черный, и опять черный и вновь черный. Слушай дальше.
После отпевания толпа ринулась на Бреквудское кладбище. Я тоже сначала хотела, но обстоятельства поменялись. Я абсолютно была уверена, что на похоронах появится кто-нибудь из Братства Змеи – они сейчас везде роют в поисках Ордена. А тут такая удача! Та самая девица в церкви нарисовалась и опять в черном комбинезоне – как раз под траур. Она постояла в храме, осмотрелась и ушла. Я за ней. И привела меня красотка к одному домику в Челси. Домик ничего себе: двухэтажный с мансардой и высоченным каменным забором – не для простых людишек. Я припарковалась неподалеку и стала наблюдать…
- Почему припарковалась, откуда у тебя взялась машина? – перебил ее Мирский.
- Дали попользоваться. В Российском посольстве. Там у меня друг служит то ли вторым, то ли третьим атташе – вот он и порадел. А что тут такого?
Друбич махнула ресницами и уставилась на Алексея невинным взглядом.
- Так машина еще с посольскими номерами!?
Мирский привык к выкрутасам своей компаньонки, но тут присутствовал явный перебор.
- Конечно с посольскими – меньше копы приставать будут. – Марина положила руку Мирскому на плечо. – Ты чего так разволновался – дело житейское. Слушай дальше и не перебивай. Ну, так вот… Я там постояла, посмотрела. Через калитку в воротах непрерывно сновали какие-то типы. Туда-сюда. И эта девица вошла и вышла, опять в комбинезоне, только на сей раз в кремовом. Ноги что ли у нее кривые?
Ты помнишь, что нам Анна рассказывала про эту змеиную делегацию, про того нелепого типа с каплей на носу? Смотрю, из калитки вышел какой-то мужичок, очень походящий под это описание, прошел мимо парковки и направился в сторону остановки общественного транспорта – она там на перпендикулярной улице, в пару сотен метров. Я его обогнала и приткнулась возле этой остановки. Людей там не наблюдалось. Когда шнырь, назовем его так, приблизился, я дала ему по загривку и затянула в машину.
А дальше дело техники – он у меня раскололся как гнилой арбуз, когда я ему приставила нож к горлу. Он у них эксперт по реликвиям – везде с собой его таскают. И шнырь поведал мне в силу своей компетентности о змеиных планах на ближайшее будущее.
Спецов Сосновского, не умри от удивления, облапошили лондонские феминистки. Затянули их в нумера и в процессе оргии подменили артефакт. Вот ведь как бывает в жизни! Я не знаю, каким образом змеи об этом пронюхали, но Орден на сей момент, якобы, спрятан в туалете Башни Драгоценностей, в вентиляционной отдушине. Только непонятно, в мужском или в женском?
- Ты этого шныря прикончила? – проговорил Мирский сдавленным голосом.
- Не было смысла – Змеи в любом случае насторожатся. Труп ведь все равно обнаружили бы. А тут пристукнула его слегка и пристроила за остановкой. Пока, чего… А нам следует торопиться.
Марина рассказывала о подобных вещах спокойным, будничным голосом, как будто обсуждала фасон нового платья. Даже с меньшей дозой эмоций.
- Ну, Башня Драгоценностей – известный музей в Лондоне. Уж мне ли не знать. Так что, едем туда? Музей, наверное, открыт.
Мирский взбодрился и был готов к немедленным действиям.
- Сначала надо разобраться с экипировкой. - Марина взяла одну из сумок, расстегнула молнию и выложила на журнальный столик два пистолета. – ПСС-2 для бесшумной и беспламенной стрельбы, калибр семь шестьдесят два, самовзводный ударно-спусковой механизм, шесть патронов, прицельная стрельба на пятьдесят метров, а какая неприцельная, не помню. Стрелять умеешь?
- Приходилось, срочную в армии служил. Ты где их приобрела?
Мирский прямо-таки впился глазами в оружие.
- В оружейном магазине, - спокойным голосом пояснила Марина.
- Разве там такие продают?
- Продают, если очень попросишь. Не задавай лишних вопросов. – Марина залезла в сумку, достала два бронежилета и два толстых свитера. – Второй класс, может уберечь от пистолетной пули, а свитера для маскировки – натянешь сверху и непонятно, что под ним.
Марина бросила амуницию на диван и открыла вторую сумку. На столике появились две портативные рации, десантные и метательные ножи, баллончики с неведомым газом и еще, как определил Мирский, ряд атрибутов шпионской деятельности.
- Зачем нам это все!? – воскликнул Алексей.
- Это война, малыш.
Друбич подошла к окну. По небу плыли легкие кучевые облака, но она их не видела, погруженная внутрь себя. Мысли в ее голове стучали как камушки в пустом ведре.

Башня Драгоценностей представляла собой каменное строение в три уступа о трех этажах. Она располагалась в низине, и чтобы избежать оползней, была отделена от близлежащего холма стеной из неотесанного камня с откосами, образуя узкий проход. За стеной, на холме образовался небольшой сквер с деревьями и кустарником.
Компаньоны, бросив машину на ближайшей стоянке, подошли к музею со стороны сквера. Музей функционировал.
- Сначала я проверяю женский туалет, а потом ты мужской. При этом друг друга подстраховываем, - сказала Марина.
- Что такое подстраховывать? – спросил Мирский и потрогал пистолет, заткнутый за пояс.
- Это значит предпринимать действия адекватные возникшей опасности, - менторским тоном пояснила Друбич. – Сообразишь, если приспичит. Ну, я пошла, а ты посматривай.
Вернулась она минут через двадцать.
- Дупель пусто. Теперь ты. Давай иди.
Марина слегка подтолкнула Мирского.
Алексей поводил плечами и с недовольной гримасой направился в музей. Ему не нравился нелепый, бесформенный свитер мышиного цвета, а еще большие неудобства доставлял поддетые под него бронежилет.
«Да кто тут будет стрелять рядом с Тауэром!», - внутренне возмущался он, при этом ему почему-то припомнились времена Ричарда Львиное Сердце, когда и стрелять-то не умели. Будучи историком и работником музея, Мирский прекрасно знал, что, несмотря на название, никаких ценностей со времен Эдуарда Третьего тут не хранится, а экспозиция посвящена истории английского парламента. English parliament его абсолютно не интересовал, поэтому зайдя внутрь, он с минуту полюбовался сводчатыми резными потолками и отправился в туалет.
Кабинка, над которой находилась вентиляционная решетка, оказалась занятой. Именно она – остальные были свободны. Мирский, несколько раз пройдя вдоль ряда писсуаров, наконец, дождался, когда кабинка освободится. Оттуда вышел лысый мужчина, недоуменно посмотрел на стоявшего без дела Мирского, вымыл руки и покинул заведение.
Взобравшись на унитаз, Алексей подковырнул ножом вентиляционную решетку. Она на удивление легко поддалась. Он засунул руку в образовавшуюся нишу и вытащил оттуда промасленную тряпку. Ни в тряпке, ни в нише больше ничего не обнаружилось. Мирский поставил решетку на место, плюнул с досады и вышел вон.
В туалет зашел молодой парень, странно посмотрел на Алексея и направился в ту же самую кабинку. Уже покидая туалет, Мирский увидел, как парень возится с вентиляционной решеткой, но ничуть не испугался, а лишь злорадно усмехнулся.
«Опоздали, змеюки!».
Выйдя из музея и свернув за угол, он был тут же схвачен с двух сторон за руки двумя дюжими полицейскими, а спереди подошел третий, рыжий джентльмен в отменном костюме и, ни слова не говоря, начал обхлопывать его карманы. Алексей сразу догадался, кто это такой и судорожно искал выход из создавшегося положения. Выход нашелся без него. Внезапно раздались два приглушенных щелчка, правый полисмен схватился за колено и завертелся волчком, а второй просто упал навзничь. Почувствовав, что руки свободны, Мирский с большим удовольствие врезал Рыжему по носу. И раз, и два. Тот согнулся, схватившись за лицо.
- Леша, сюда, ко мне! – услышал он голос Марины.
Мирский побежал на голос, птицей взлетел на холм и оказался рядом с девушкой, спрятавшейся за кустом.
- Ты стреляла в полицейских, - проговорил он, тяжело дыша.
- Из них такие же полицейские, как из меня Черчилль, - сказала Марина. – Надо сматываться – их здесь как тараканов за печкой. Вот, пожалуйста. – Она отстреляла по двум фигурам, вынырнувшим из-за ближайших деревьев, и поменяла магазин. – Давай туда, там пока чисто. К машине нельзя – там нас наверняка ждут. Это война, малыш.
- А как же машина? – спросил Мирский уже на бегу.
- Машину заберут посольские, а потом вернут нам, - бросила Друбич через плечо.
- Куда мы направляемся? – не унимался Алексей.
- Движемся в соответствии с намеченными путями отхода. Не отставай и задавай меньше вопросов.
Марина двигалась стремительно и пластично, действительно напоминая рассерженную пантеру. Алексей едва за ней поспевал. Миновав несколько улиц, она поймала такси и, дав водителю крупную купюру, сказала, чтобы он довез их к туннелю, что под Темзой, что в Гринвиче. И чем быстрее, тем лучше. Таксист, оценив предложенную ему сумму, какими-то окольными путями быстро доставил компаньонов до места назначения. Пробежав по туннелю, они очутились в районе Доклендса и сели на автоматическое метро.
- Номер машины могут засечь, таксиста могут допросить, а здесь ни номеров, и водителя, - с усмешкой констатировала Марина.
- И куда мы теперь? – спросил Мирский.
- В отель, естественно – там мы еще не засветились. Но это ненадолго. Не горюй, горбатый – ты ведь не убитый.
Девушка подмигнула слегка успокоившемуся Мирскому.
- А я в суматохе и про пистолет забыл, - произнес Алексей покаянным голосом.
- Может оно и к лучшему, - успокоила его Марина.

- И что нам по этому поводу скажет начальник аналитического цеха?
Марина сидела в кресле, прихлебывая кофе в то время, как Мирский копался в Интернете, периодически хмыкая и почесывая затылок.
- По поводу чего? – спросил Мирский, не отрываясь от ноутбука.
- Какое отношение имеют феминистки к Ордену Власти? Лично я никакой связи пока не улавливаю. А с этой Башней Драгоценностей вообще какая-то нелепая история получилась Какому идиоту придет в голову прятать артефакт в мужском сортире? Или этот носатый ботан соврал, и змеи подстроили нам ловушку? Это вряд ли. Вот в штаны он напустить мог, но уж никак не соврать.
Марина наполнила чашку из кофейника и вопросительно уставилась на Мирского.
- Я как раз сейчас этим занимаюсь, - проговорил Алексей рассеянным голосом.
- Да оторвись ты от своего ящика, расскажи, что надумал, а я тебе кофе налью.
Мирский взял несколько исписанных листков бумаги и присел на соседнее кресло рядом с Друбич.
- Я ранее не занимался движением феминисток в современном исполнении, но этот биологический выверт существует с давних времен. Феминисткой можно назвать даже греческую богиню жизни, смерти и плодородия Гею, возникшую из Хаоса. Ее можно понять, если учитывать, что плюс к божьему промыслу, входившему в ее прямые служебные обязанности, ей еще нужно было защищать собственных детей от их прожорливого отца, которого она сама же и породила. Жорж Санд – отчетливая феминистка с ее скандальным романом «Индиана», американки, которые параллельно с борьбой за отмену рабства, боролись за права женщин…
- Давай ближе к делу. – Марина прервала лекционный напор Мирского, понимая, что Алексей, как истинный ученый, любое исследование начинает с истоков, с яйца.
- Хорошо, - согласился Мирский. – Ближе к делу, ближе к делу… - Он зашелестел бумагой. – Это движение очень разнородно. Часть из них ангажированы, используются в политических или иных конкурентных целях, другие присоединяются из чувства сексуальной неудовлетворенности. Хотя среди них попадаются очень даже симпатичные особы. Требования у этих девиц разные: против домашнего насилия, вообще против брака как института, другие возмущаются, что мужчины заглядывают им под юбки, поэтому принципиально ходят в штанах, или наоборот, стоят в публичном месте и задирают подол, мол, смотрите, если хотите. Одна неудовлетворенная особа возмутилась тем, что в метро мужчины широко расставляют ноги и начала брызгать какой-то гадостью им в промежность.
В Лондоне зарегистрировано несколько женских организаций, допустим, Women's Aid. У них есть свои офисы, кафе, куда не пускают мужчин, они регулярно устраивают митинги по разным поводам, в частности, завтра намечено сборище возле кинотеатра PeckhamPlex - протестуют против показа фильма «Суфражистка». Ты видела этот киношедевр?
- Не сподобилась, - сказала Марина. – Давай дальше.
- Я тоже не смотрел. Но ведь «суфражистка» это синоним слову «феминистка». Против чего протестуют? – Мирский пожал плечами и вновь зашелестел бумагой. – Так… это ладно. Вот, еще интересно… Башня Биг-Бен. Когда-то исполняла роль тюрьмы. В башню заключали парламентариев, слишком буянивших на заседаниях. Последней её узницей стала представительница феминистского движения Эммелин Панкхёрст, боровшаяся за равноправие женщин. Рядом с Вестминстерским дворцом ей установлен памятник...
- Спасибо, Леша, за интересную лекцию по интересующему нас предмету. Есть информация к размышлению, - в очередной раз прервала Марина Мирского и в упор посмотрела на него своими зелеными глазами. - И вот, что я думаю… Схожу-ка я на это сборище к кинотеатру и побеседую с участницами. Ты там неуместен, а я в драных джинсах вполне сойду за воинствующую феминистку.
- А мне в это время чем заняться? – Мирский насупился.
- А ты займешься боевой подготовкой. - Марина принесла из ванной полотенце и расстелила его на столе. – Сборка, разборка и уход за оружием. – Она достала пистолет. – Умеешь?
- Когда-то умел, но разучился – столько времени прошло…
Мирский развел руками.
- Ничего, сейчас вспомнишь. Показываю медленно.
Марина разобрала пистолет, последовательно выкладывая детали на полотенце и объясняя их назначение, показала, что надо протирать и смазывать. Осуществив обратную сборку, она передернула затвор, дослав патрон в патронник, и поставила пистолет на предохранитель. – Вот так. Теперь на время. Засекай.
Руки у девушки забегали с неимоверной скоростью.
- Разборка – восемь секунд, сборка – десять, - огласил результаты Мирский.
Его перестали удивлять военные навыки компаньонки. Раньше он задавал ей вопросы, Марина на них вразумительно отвечала, может быть, и лукавила, но постепенно Алексей начал воспринимать этот феномен как некую данность.
- Продолжим, - сказала Друбич. – Пистолет можно носить за поясом, в боковом или внутреннем кармане – это кому как нравится. Сейчас я в халате, поэтому кладу его в боковой карман. Теперь смотри. Иии… раз! – Марина выхватила пистолет, прицелилась, щелкнул спусковой крючок. – На «Иии» ты должен успеть достать ствол и прицелиться, а на «раз» выстрелить. Иии… раз! Выстрел, шаг в сторону, фиксация выстрел, шаг в сторону, фиксация, выстрел, нырок на землю, фиксация, выстрел, перекат, фиксация, выстрел… Это чтобы сбить прицел у противника, - пояснила девушка, поднимаясь с пола. – Все понял? Вот и тренируйся, пока я буду проклинать на площади фильм «Суфражистка». А то «забыл про пистолет в суматохе».
- Ловко это у тебя получается – прямо боевик какой-то, - восхищенно заметил Мирский.
- Кто не успел, тот опоздал. Навечно. Все по Дарвину. Это война, малыш.
Марина убрала пистолет, застенчиво улыбнулась и стала похожа на неопытную, беззащитную девушку, которую всем хочется защищать.

Площадь перед кинотеатром бурлила поголовьем возбужденных женщин. Толпа ревела, толпа визжала, толпа выкрикивала хоровые лозунги. Мелькали плакаты и транспаранты: Нет насилию против женщин, Показывайте этот фильм в своем Голливуде, Жить в безбрачии. Сильнее всех кричала тетка в инвалидной коляске, пока ее не увезли двое молодых парней. Видимо, сыновья. Одна женщина пришла вместе со своей собакой и наклеенной на груди бумажкой в пользу защиты животных. Мелькали радужные флаги гомосексуалистов. Какая-то фигуристая девица, нахлобучившая на себя зеркальный ящик с дырками, предлагала всем желающим потрогать ее половые органы и грудь. Другая, вооружившись мегафоном, проклинала полицейских и предлагала принимать в полицию исключительно особей женского пола. У нее отняли мегафон, им же стукнули ей по голове, и она умолкла. Где-то, позади зажгли дымовые шашки, и разноцветный дым поплыл над толпой. Вокруг, как озабоченные крысы, сновали репортеры с фотоаппаратами и видеокамерами. На них ругались, плевались и норовили отобрать оборудование.
Полицейские сделали ограждение, чтобы обеспечить проход зрителей в кинотеатр по узкой дорожке. Скудный ручеек желающих посмотреть кино с опаской просачивался в здание кинотеатра. Несколько экзальтированных девиц в бесформенных портках прорвали ограждение и, с криками пробежавшись по дорожке, улеглись на ступенях неподвижными бревнами. Полицейские, не торопясь, стаскивали их со ступенек и куда-то уводили.
«Весело у них тут», - подумала Марина, затесавшись среди возбужденной толпы. Она примкнула к группе девушек, выкрикивающих лозунги, и включилась в общий хор. Кто это такие, Друбич поняла, когда рассмотрела их радужные футболки. Но было поздно. К ней подошла крупнотелая баба, одной рукой обняла за плечи, а другой начала гладить по груди.
«Лесбиянки!». Марина высвободилась из объятий, но женщина не отставала, норовя ухватить ее за различные части тела. Пришлось врезать ей пяткой по колену, и пока вожделеющая лесбиянка баюкала свою боль, быстренько ретироваться.
Толпа все больше возбуждалась. К полицейским тянули руки, пытаясь снять шлем, и получали по рукам резиновыми дубинками. Марина заприметила худенькую девушку с поцарапанной щекой и синяком под глазом и подошла к ней.
- Тебе больно? Давай, я вытру.
Марина достала носовой платок и протерла девушке щеку. На платке выступили пятна крови.
- Проклятые копы! Прямо дубинкой по щеке! Тебя как зовут?
Девушка окинула взглядом неожиданную спутницу.
- Я Марина, а ты?
- Я Элис. А ты откуда? Акцент у тебя странный.
- Я из Москвы, но тоже борюсь за права женщин, - пояснила Марина.
- Специально сюда приехала, на этот митинг? – спросила Элис, восхищаясь новоиспеченной подругой.
- Конечно специально, - не задумываясь, ответила Марина. – Заодно посмотрю на Лондонские достопримечательности. Пошли в кафе, посидим, я угощаю, а то тут драка намечается, а тебе уже и так досталось.
- Пошли, - немедленно согласилась Элис. Ей явно нравилась эта русская девушка. – Там за углом.
На параллельной улице обнаружилось кафе под помпезным названием «Joy of life».
- Бренди, виски? – поинтересовалась Марина, когда они уселись за свободный столик.
- Лучше пиво, - сказала Элис. – И креветок.
- А ты замужем? – спросила Марина.
- И не собираюсь, - сказала, как отрезала Элис. – Я за свободную любовь и еще я чайлд фри. Мужчины являются лишь источником удовольствий, и не более того.
- А как насчет денег? – вкрадчиво проговорила Марина.
- Деньги это тоже источник удовольствий, и не важно, откуда они берутся. Если мужчина дает деньги за любовь, то это нормально.
- А ты не думаешь, что это попахивает проституцией?
Марина целенаправленно провоцировала подружку, вызывая на откровенность и доверительность.
- Ничего подобного! – возразила Элис. – Я же заранее не назначаю цену и ничего не прошу. Захочет еще разочек, так сам денег предложит.
- Расскажи мне про Эммелин Панкхёрст, - Марина перевела разговор в нужное ей русло.
- О, это великая героиня! – произнесла Элис с восхищением. – Она пострадала за наше движение. Сидела в башне, когда башня была тюрьмой. Каждый год в ее день рождения мы приходим к памятнику и возлагаем цветы.
- Памятник, это который возле башни Биг-Бен? – задала уточняющий вопрос Друбич.
- Конечно там – другого нет. А башня является нашим символом свободы. - Элис отхлебнула пива и забросила в рот очищенную креветку. – Правда, ее сейчас реставрируют – большие часы стали неточно показывать время. Но Катрин сказала, что знает, как это исправить.
- А кто такая Катрин? Извини, я не местная. – Марина смущенно улыбнулась.
- Катрин наша ясновидящая, оракул. Никогда не ошибается.
«Крути ее дальше, Маша, что-то в этом есть».
- И что она предлагает? – спросила Марина, равнодушным голосом, как бы, между прочим.
- В часы нужно поместить медальон, какой-то Орден Власти, и тогда они перестанут отставать или спешить. Сейчас наши его ищут, - пояснила Элис.
«Опа-на!», - подумала Марина, едва сдерживая волнение. – «А ведь уже нашли!».
Она быстро свернула разговор, распрощалась с Элис, сказав, что в следующий маринин приезд, они обязательно встретятся, и покинула кафе.
Возле кинотеатра по-прежнему бушевала женская стихия, раздавались истошные крики, ревели полицейские сирены, но Друбич это мало волновало – она поняла, что неожиданно ухватила призовую нить, и упустить этот шанс никак нельзя.

Это война, малыш

Войдя в номер, Марина сразу же оправилась в ванну, пробурчав по дороге, что в этой толпе можно подцепить любую заразу. Хорошенько отмывшись и побрызгав себя дезодорантом, она вышла к Мирскому в банном халате и с полотенцем на голове, повязанным в виде тюрбана. Мирский после навязанной Друбич военной подготовки лежал на диване и отдыхал. Увидев Марину, он перешел в сидячее положение, и вопросительно посмотрел на нее. Его сжигало нетерпение услышать о результатах общения с феминистками.
- Все нормально, Леша. Твоя информация о башне Биг-Бен оказалась ключевой. Придется нам ее негласно посетить. – Марина подошла к зеркалу и стала наводить макияж. - У феминисток завелась какая-то Катрин, оракул. Они доверяют ей абсолютно – какая-то концентрированная ментальность с сектантским уклоном. Башня является для них профессиональным символом. Там начали то ли спешить, то ли отставать часы.
- Знаю я эти часы, - включился в разговор Мирский.- Чуть ли не самые большие в мире. Даже во время немецкой бомбежки не переставали ходить. До сих пор считались сверхточными. Там на маятник кладут монеты, чтобы замедлить его движение… Ты что на меня так смотришь? - Он с удивлением воззрился на широко раскрытые глаза компаньонки. – Я что-то не так сказал?
- Ты все правильно сказал. – Марина вышла из ступора, глубоко вдохнула и выдохнула. – Ты просто гений! Эта Катрин внушила своим адептам, что нужно подложить Орден Власти в башню, и часы перестанут отставать. Кто ее про это надоумил – сие тайна великая есть. Может во всем этом есть какой-то умысел, но нас это не должно волновать. А ты уточнил, в какую часть башни надо подложить артефакт. Биг-Бен ведь находится рядом с Вестминстерским дворцом?
- Она является частью Вестминстерского дворца, - уточнил Мирский.
- Въедливый ты, Леша.
Марина села на диван рядом с Мирским и включила ноутбук.
– Давай найдем описание башни и план окружающей местности. Так, высота с 16-этажгый дом, лифта нет, триста тридцать четыре ступеньки, посещение закрыто… Какое посещение, если там реставрация!? Теперь карта, вот, Вестминстерский мост, Парламентский сквер, река рядом…
- Можно будет по реке смываться, - сказал Мирский.
- Ты уже собрался куда-то смываться?
Марина усмехнулась.
- Придется с большой степенью вероятности.
Мирский тяжко вздохнул, вспомнив недавний марафон по Лондону.
- По реке не годится – там мы будем, как на ладони. Нужно продумать другие пути отхода – об этом я позабочусь. Ладно, ты еще покрути информацию, а я кое-кому позвоню и подумаю.
Марина удалилась в спальню и закрыла за собой дверь.

Собираться они начали ближе к ночи, когда за окном повисли сумерки: экипировались, проверили снаряжение и оружие. К тому времени посольскую машину пригнали и поставили на стоянку рядом с отелем. Мирский нервничал, пытался что-то предлагать, выяснять. Марина коротко отвечала, не особо вникая в суть его предложений. Она была сосредоточена и целенаправленна, как пантера, обнаружившая стадо антилоп, выбравшая жертву и готовая в нужный момент совершить смертельный прыжок. Смертельный для жертвы.
Перед самым выходом Марина сделал последний инструктаж.
- Слушай меня и не перебивай, а воспринимай как руководство к действию, которое выполняется без всяких обсуждений. За руль сядешь ты, проедешь Вестминстерский мост и ссадишь меня возле башни. Машину отгонишь на стоянку возле Парламентского сквера. Вот сюда. – Она указала место на карте. Сам перейдешь вот сюда, встанешь с другой стороны башни от моста под деревьями. Вот здесь. Если я доберусь до часового механизма и найду там артефакт, то выброшу его в окно в твою сторону вот в этом контейнере. – Друбич достала металлическую коробочку круглой формы. – Он с подсветкой, поэтому не потеряется. После этого идешь к машине и ждешь меня два часа. Если я не появляюсь, то уходишь один. Не проявляй никаких инициатив – только навредишь и провалишь дело.
Едешь в сторону Истборна к Бичи-хед. Это меловая скала. Пройдешь пешком вдоль скалы, там не проедешь, в сторону мыса Дангенесс, это на Восток. Спустишься вниз и увидишь небольшой пирс. Там будет стоять катер под названием «Сварог». Я его арендовала и заплатила вперед. Подойдешь к капитану и скажешь, то ты от Джона Билли Бона. Катер доставит тебя на побережье Франции. Шенген у тебя в порядке, поэтому нормально пройдешь пограничный контроль и улетишь в Россию. Хорошенько припрячь Орден Власти и жди меня. И аккуратней там – чаще поглядывай по сторонам и за спину. Все понял?
- Понял. А ты зачем себя заранее хоронишь?
Мирский и не думал шутить. Он не представлял, как будет жить без Марины.
- Я отрабатываю пожарные варианты. Все, пошли.
Марина двинулась к выходу из номера, Алексей последовал за ней. Руки у него слегка подрагивали, но вовсе не от страха, а от азарта охотника, выследившего дичь.
Предупредили клерка на ресепшен, что они непременно вернутся к утру. Тот только пожал плечами – номер был оплачен на двое суток вперед. Выйдя на ночную улицу, Мирский задрал голову и посмотрел на темное небо. Накрапывал дождь. Но портящаяся погода никак не лишала компаньонов радужных надежд.

Миновав мост, Мирский высадил Марину и двинулся дальше. Башня частично была обложена строительными лесами и отделена от тротуара сетчатым забором с калиткой. Со стороны Вестминстерского дворца леса выглядели сплошными, и Друбич уже подумывала, а не забраться ли наверх по ним, но решив, что это чревато непредвиденными сложностями, решила, что лучше проникнуть внутрь. Отодвинуть щеколду в калитке не составило проблем. Марина подошла к входной двери и увидела кнопку звонка.
« Значит, там кто-то есть. Охраняет».
Позвонив, она через пару секунд услышала сонный голос.
- Кто там?
- Помогите, мне плохо, я могу умереть, - прокричала Марина жалобно и просяще.
Повисла пауза. Потом открылась дверь и наружу высунулась взъерошенная голова сторожа.
- Что с вами, мэм?
В тот же миг в лицо охранника ударила струя усыпляющего газа. Марина затолкала голову внутрь, вошла сама и, выкрутив сторожу руку, повалила его на пол и зафиксировала в лежачем положении. Через минуту он спал. Увидев свет из полуоткрытой двери, она затащила тело в комнату охраны. Там имелся лежак, стол с компьютером и электрический обогреватель.
« Где- то есть тревожная кнопка для вызова полиции», - подумала Марина. – «Но нажать ее некому. Пока некому. Будем успевать».
Уложив охранника на лежак, она вышла из комнаты.
Башня внутри едва освещалась струившимся через окна светом уличных фонарей. Обойдя ящики, банки с краской и прочий ремонтный реквизит, Марина обнаружила лестницу и стала быстро подниматься вверх, зачем-то считая ступеньки. Никого не было, никто ей не мешал – башня была пуста. Добравшись до комнаты с часовым механизмом, она включила фонарь.
« Где же здесь маятник с монетами».
Воссоздав в памяти фотографии из Интернета, Марина, пошарив лучом фонаря вокруг себя, определила нужный ей агрегат. Рядом стояла стремянка.
«Сервис на высшем уровне!» - Она внутренне усмехнулась.
Поднявшись по лестнице, Марина обнаружила что-то вроде чаши, облегающей толстый стержень. В чаше, кроме штатных штырей, находились внештатные монеты. Орден Власти, а Друбич его сразу узнала, лежал сверху.
«Вот оно!».
Марина осторожно изъяла артефакт из чаши и, спустившись вниз, вызвала по рации Мирского.
- Леша, ты на месте? Прием.
- На месте, - раздался в ухе голос Алексея.
- Через пару минут принимай посылку.
Она поднялась на этаж выше, в верхнюю башенку, вложила артефакт в контейнер, открыла окно и бросила «посылку» в ночь.
- Все нормально, - раздался через минуту голос Мирского.
- Делай ноги и жди меня у машины. Рацию выключи.
Марина начала спускаться по лестнице. Преодолев несколько пролетов, она внезапно услышала внизу какой-то шорох, в выморочном свете мелькнула неясная человеческая фигура.
«Вот и гости пожаловали. Как же они сюда так быстро добрались? Выследили или сами догадались?».
Она ни капельки не сомневалась, кто к ней пожаловал и что от них можно ожидать. Поэтому плавно опустилась на ступеньки, потом резко приподнялась и вновь опустилась. Раздался глухой выстрел. Пуля звякнула о железо и ушла вверх. Марина выхватила пистолет и выстрелила в ответ по едва различимому силуэту. Раздался стон.
«Попала. Сколько их там?».
Наступило временное затишье. Марина поползла вверх по лестнице и вскоре вновь очутилась на площадке с часовым механизмом, купировав сектор стрельбы для противника.
«Стояние на Угре. Надо что-то предпринимать…».
И тут Марину понесло.
- Эй, Рыжий! Позовите сюда Рыжего?
- Я здесь, - почти сразу же отозвался снизу бархатный баритон. – Не стреляй, поговорим.
- А как тебя зовут, Рыжий? А то как-то неудобно общаться.
- Арнольдом меня зовут.
- А меня Марина.
- Я и без тебя знаю, что ты Марина. На кого работаешь, Марина?
- Во имя науки. – Друбич стало весело. – А как твою девицу в комбинезоне величают? Я ее два раза пощадила, а в третий точно голову откручу.
- Зовут ее Инга, а ты лучше о своей голове побеспокойся, Маша. У тебя только один вариант выжить – отдать нам Орден Власти. Мы удалимся на значительно расстояние от башни, а путь к мосту оставим свободным. Положишь артефакт с самого краю, и уходи. Согласна?
Внизу замолчали в ожидании ответа.
- У меня другое предложение, Арнольд, - после недолгих раздумий сказала Друбич. – Ведь вашему Братству сам Орден не нужен как таковой. Вы его кому-нибудь передадите. Так оставьте его нам – какая разница.
- Не годится нам это вариант. – Голос внизу окреп и приобрел некую сакральность. – У вас устойчивое государство и адекватная власть. Но Орден Власти придет к вам, когда созреет время. И оно непременно созреет. А нам нужен хаос сейчас. Долой мораль и предрассудки! Свобода лучше, чем несвобода! Поэтому мы передадим Орден в страну с невнятным управлением и слабому правителю, а лучше, так совсем дураку. Соседние с вами государства очень подходят на эту роль. Создадим там очаг напряженности, спровоцируем неуемную смуту, чтобы в дальнейшем хаос распространился на всю территорию Хартленда. Мы долго спали, а теперь проснулись и доведем свое дело до неминуемого конца.
- Конца света что ли? – спросила Марина насмешливым голосом. – Ты же интеллектуал, Арнольд, а пытаешься разыграть такие апокалипсические сценарии. Это же невыполнимо.
- Не надо впадать в крайности, Маша. Мир-система должна всегда находится под влиянием неустойчивой энтропии, ее нельзя делать чересчур стабильной - в этом заключена логика эволюции. Изменчивость мира стимулирует его развитие. Через тернии к звездам и опять в тернии, спираль Гегеля - только это гарантирует выживаемость человечества. А ваш Христос хотел его уничтожить, проповедуя свою фиксированную мораль, а вовсе не привести в царствие небесное. Именно в этом состояла его задача. Но не удалось, не удалось… Орден Власти не позволил ему это сделать, и он, и не только он, является охранителем мира, направляет развитие социума на планете по правильному пути. Мы относимся к тебе очень уважительно, Марина – ты умна, красива и великолепный боец. Мы не будем причинять тебе зла, но только не вставай у нас на пути. Ты согласна на наши условия?
- Сначала ответь мне на один мучительный вопрос… Каким образом феминистки обдурили вас с Башней Драгоценностей? Да и нас тоже.
- Это не они нас обманули, это мы сами себя обманули, - ответил баритон. – Мы их вычислили и поставили прослушки в местах сбора. Одна запись оказалась актуальной, но неразборчивой. Там прозвучало три слова: «драгоценность», «башня» и Вестминстерский дворец, а мы вместо «драгоценность в башню», посчитали, что говорят про Башню драгоценностей, а не про Биг-Бен – все в одной куче.
- А при чем здесь сортир с решеткой? – не унималась Марина.
- Сам не знаю, откуда взялось. Наверное, из той же записи. Ну, так ты согласна на наше предложение?
- А как вы сюда добрались?
- В результате оперативных мероприятий. Так ты согласна?
- Я еще немного подумаю, - сказала Друбич после небольшой паузы. – Дай мне минут пять.
- Хорошо, - согласился Арнольд. – Пойми, у тебя безвыходное положение. Ты нейтрализовала охранника. А может, убила? Когда по нашему вызову приедет полиция, то найдут труп – уж мы постараемся выставить все в нужном свете. Тебя арестуют по подозрению в убийстве с целью ограбления, а с полисменами мы позднее разберемся – здесь не Россия, а Британия, и у нас в этой стране большие возможности.
Пока Арнольд проговаривал свой дидактический текст, Друбич поднялась на верхнюю площадку. Подойдя к окошку, она выглянула наружу. Внизу простиралась бесконечная, разноуровневая крыша Вестминстерского дворца с остроконечными башенками и ограждением по краям. Марина задрала куртку и смотала с пояса тонкую, но крепкую капроновую веревку с зацепой на конце. Открыв окно в сторону дворца, она стала бросать трехзубый крюк, пытаясь зацепить его за ограждение. Крюк зацепился с третьей попытки. Примотав другой конец веревки к каменному столбику и хорошо его закрепив, Марина, предварительно надев клеенчатые перчатки, выбралась из окна на узкий карниз и спустилась по веревочному мосту на крышу дворца. Обрезав веревку и сняв зацепу, девушка осмотрелась.
«Как-нибудь выберусь», - подумала она, обнаружив чердачное окно. Подошла, прикинула варианты. «На чердак попасть не сложно, а потом? Планировки я не знаю, а там этих комнат как сот в улье. Нарвусь на кого-нибудь или сигнализация сработает… Хорошо, хоть бронежилет в машине оставила. А так… Странно одетая девушка блуждает ночью по залу заседания Палаты лордов и кулуарам пэров с пистолетом и российскими документами. Феерично! Прославлюсь на весь мир и попаду в книгу рекордов Гиннеса…». Размышляя подобным образом, Марина заглянула во внутренний двор. «А если сюда спуститься? Чревато в ситуацию попасть. Нет, надо уходить по внешнему фасаду, вон, рядом с башней королевы Виктории, под ее прикрытием...».
Марина прошла в юго-западную часть крыши, отмотала от пояса остатки веревки. Прикинула. «Хватит». Башня действительно затеняла часть прилегающего здания и площадку под ним. «Увидеть меня можно только со стороны реки. А кто там смотреть будет!?». Привязав крюк она прицепила его к ограждению и спустилась вниз, воспользовавшись многочисленными карнизами. «Утром веревку обнаружат, и полиция будет долго ломать голову «а что это такое?», - с усмешкой подумала Марина.
Миновав Парламентский сквер, она вышла на парковку. Мирский сидел на капоте машины и нервно курил, что случалось крайне редко. Увидев Марину, он подскочил к девушке и схватил ее за плечи.
- Ну, как ты?
- Нормально. Постреляла, послушала лекцию Рыжего, который Арнольд, а потом сбежала по крыше дворца. Все, как в кино. – Марина высвободилась из объятий Мирского и направилась к машине. - Орден при тебе?
- А куда он денется!?
Алексей похлопал себя по карману.
- Еще как денется! – отрезвила его Марина. – От нас не отвяжутся. Все, поехали в Истборн, а потом в Бичи-Хед. Включай навигатор и садись за руль. Где-то 70 миль. Часа за два управимся, если без чудес, включая погодные.
Она задрала голову к темному небу и поймала ртом несколько капель дождя.
Когда миновали Лондон и выехали на трассу, Марина пояснила.
- Я совершила ошибку. Не трагическую, но грубую. Помнишь, как мы в Брюсово снимали маячки с машины? Ну, так вот… Вероятно, что они присутствуют и здесь – установили, пока мы возились в Башне Драгоценностей. Поэтому и сегодня Змеи на нас так быстро вышли. И сейчас достанут. При этом они абсолютно точно знали, что артефакт в башне – видимо, прижали феминисток. Арнольд предлагал мне жизнь в обмен на Орден. А сейчас мы бессильны, что-либо изменить – поезд ушел. Поэтому идем вперед по судьбе. В городе вычислить нас было проблематично, а вот на трассе… У нас машина с форсированным двигателем, но и у них не колымаги. Поэтому поспеши. Только тормозни на пару секунд – я пересяду на заднее сиденье.

Разговор по телефону.

- Мне доложили, что у Вас неприятности, Арнольд. В чем дело?
- Они успели раньше нас забрать Орден из башни, Мастер. Уходят на Юг. Мы организовали преследование. Никуда они не денутся.
- Об этом ты мне говоришь постоянно, а сдвигов нет. Здесь не Россия, Арнольд, и вас не двое. Тебе были предоставлены все нужные ресурсы, да только результатов не видно. Если ты упустишь их здесь, то возвращайся в Россию. Это твой последний шанс, иначе… Сам знаешь, как будет иначе.
Настигли их где-то в районе Хортли. Это Марина сразу определила – три машины неуклонно следовали за ними, но пока никаких действий не предпринимали. Трасса была полупустая и мокрая. Дождь усиливался.
- Если попытаются обогнать, то маневрируй, не позволяй это сделать.
Обогнать их попытались возле Кровли – огромный джип сместился на правую полосу и стал быстро сокращать расстояние. Марина достала пистолет, взвела затвор и опустила боковое стекло, не обращая внимания на дождевые брызги.
- Маневрируй, подставляй ему зад. Не горюй, горбатый – ты ведь не убитый.
Она высунулась в окно и произвела несколько выстрелов по колесам. Джип пошел юзом и вылетел на обочину.
- Один ноль в нашу пользу!
Заднее стекло пошло трещинами, в нем образовалось пулевое отверстие. Еще несколько пуль разбили его окончательно.
- Идем по судьбе! Это война, малыш! - крикнула Марина и, перезарядив пистолет, произвела еще несколько выстрелов. Ее обуял охотничий азарт.
Объехав Истборн, компаньоны, наконец-то, достигли скал Бичи-Хенда. Погоня слегка отстала, по крайне мере, сзади никого не наблюдалось. Пока не наблюдалось. Дождь усилился, задул порывистый ветер, море сильно штормило, волны методично ухали, как зловещий метроном, и разбивались о скалы.
- Пять сестер, меловая порода - прокомментировал Мирский, остановив машину на асфальтированной, освещенной площадке. Дальше дороги не было, дальше зияла темнота, наполненная шумом разбушевавшейся стихии.
Компаньоны побежали вдоль обрыва. Его кромка хорошо просматривалась, поэтому включать фонари не имело никакого смысла. На площадке остановились два джипа. Из них выскочило с десяток человек. Кроме света фар замелькали лучи фонарей.
«Дилетанты», - подумала Марина. «Демаскируются, и целиться мне легче».
- Давай вон за тот камень – будем обороняться и наносить потери врагам.
Она указала на каменную глыбу в десятке метров от обрыва. Но добежать не успели. Сзади защелкали выстрелы. Мирский почувствовал сильный толчок в спину, резкую боль и упал на четвереньки. «Попали. Уй, как больно! Но двигаться, кажется, могу».
Марина пригнулась, взяла Алексея под руку и потащила его по направлению к камню.
«Бронежилет не пробило, позвоночник цел, но трещина в ребре ему обеспечена».
Затащив компаньона за каменную глыбу, Друбич произвела несколько выстрелов по фонарям противника и, достав шприц, сделала Мирскому обезболивающий укол.
- Сейчас отпустит.
Боль притупилась. Мирский достал пистолет и начал стрелять в сторону нападавших.
- Береги патроны – у нас осталось всего по две обоймы на брата, - предупредила его Марина.
Противники залегли в нескольких десятках метров от камня и регулярно постреливали, не позволяя высунуться. Компаньоны отвечали редкими выстрелами. Время работало против них. Друбич судорожно искала выход из, казалось, безвыходного положения.
«Убежать не получится – отстреляют как в тире. Патроны заканчиваются. Значит, будем драться врукопашную. Я троих точно уложила и Алексей одного. Их осталось человек пять-шесть. Допустимое соотношение сил. – Она выстрелила дважды в приподнявшуюся фигуру. Раздались стоны, сопровождаемые руганью. – Еще минус один. Патроны закончились».
- У тебя остался боезапас?
- Осталось две или три штуки, - отозвался Мирский. – Вот еще один поднялся. – Он несколько раз выстрелил. – Все, пусто.
- Приготовься. Как приблизятся – начинаем драку.
Марина сгруппировалась, готовясь к неминуемой стычке. Несколько едва различимых фигур поднялись на ноги и, крадучись, направились к камню. Друбич дождалась, пока один из противников не приблизится на достаточное расстояние и, выпрыгнув из-за укрытия, ударила врага пистолетом в висок и столкнула его с обрыва. Мирский, бросился было следом, но внезапно, откуда-то сбоку вынырнула женская фигура и обхватила Марину. Это была Инга.
Марина попыталась вывернуться, но поскользнулась, и они вместе, заключенные в смертельные объятья, скрылись за кромкой многометровой скалы. Алексей вновь заскочил за камень. Он понял, что остался один, вообще, один в этой жизни. Скалы опоясывала полоска суши, и при падении с такой высоты выжить было невозможно.
«Марина погибла. А как же я?».
Решение пришло бессознательно. Мирский вскочил, разбежался и прыгнул с обрыва. После удара о воду, он на несколько мгновений потерял ориентировку, но быстро придя в себя, понял, что находится на глубине.
«Перепрыгнул».
Плавал он изрядно, поэтому вынырнув на поверхность, поплыл в открытое море, чтобы выйти из прибойной полосы. Дождь прекратился. Где-то вдалеке блеснул свет маяка.
«Это Бель-Ту. Мне туда».
Когда Мирский выполз на каменистый берег, ветер слегка успокоился. Отлежавшись, он встал на колени, замер на несколько мгновений, а потом заскулил жалобно, по щенячьи, уставив пустые глаза в темное, беззвездное небо.

Эпилог


Егерь охотхозяйства Завидово по фамилии Мамыкин, проверяя кормушки для лосей, обнаружил висящий на дереве труп. На толстом суку столетнего дуба болтался подвешенный за шею рыжеволосый мужчина, слегка покачивая на ветру босыми ногами. Под деревом стояла пара ботинок с воткнутыми в них носками, а сверху лежала шляпа странного фасона с обвисшими полями. Мамыкин посмотрел на капроновую веревку, впившуюся в шею трупа, и осознал, что мужчина безнадежно мертв и воскрешению не подлежит.
Вскоре на месте преступления начала работать следственная бригада. После осмотра труп сняли и положили на траву рядом с деревом. Капитан Спиваков задумчиво курил, глядя на лежащего перед ним мертвеца.
«Одет прилично, документов при нем не обнаружено, есть авиабилет Лондон-Москва. Дорогой костюмчик, ботинки фирменные, побрит, ухожен… Иностранец? А что он делал в охотхозяйстве? Охотился? На охотника не похож. Самоубийца? Странное место для сведения счетов с жизнью… Забраться в такую глушь, чтобы повеситься? Мог проделать это в более доступных местах малого посещения…».
- Как он сюда попал, какие идеи? – спросил он оперативника, рыскающего вокруг в поисках улик.
- Там есть следы от машины, прямо по лесу проехали без всяких дорог, - ответил тот.
«Его сюда привезли и оставили одного, чтобы он без помех повесился? Или все-таки, чтобы повесить? А может машина не имеет к этому никакого отношения?».
- Следы свежие?
- Свежие, еще трава не поднялась, - моментально отреагировал опер.
«Стало быть, машина здесь еще как при чем…».
Спиваков подозвал эксперта.
- Сколько времени он здесь висит?
- Со вчерашнего вечера. Точнее определим после исследования биоматериала, - пояснил эксперт и добавил. – У него странная татуировка на предплечье. Змея в треугольнике.
«Бывший зэк, прибывший из Лондона?! Возможно, но маловероятно».
- Сможешь пробить по базе? – Спиваков повернулся к стоящему рядом молодому лейтенанту. - Прямо отсюда.
- Наверное, смогу, - сказал лейтенант, почесывая затылок. – Роуминг здесь имеется, ноутбук в машине. Минут через пятнадцать доложу.
Проверка по базе никаких результатов не дала.
«А ведь татуировка не случайная и не криминальная… Это символ принадлежности к какой-то организации. Секта какая-нибудь? Возможно. Развелось их как комаров на болоте! А здесь похоже на ритуальное убийство. Знаем, проходили. Но ведь это отчетливый «глухарь»! Повиснет на мне это дельце, замучаюсь я с ним. Определим-ка мы это как самоубийство – вряд ли кто опротестовывать будет. Так и сделаем».
- Труповозку вызвали? – спросил Спиваков, приняв окончательное решение.
- Прибудет минут через пятнадцать, - прозвучало в ответ.
- Вот и ладушки. – Капитан в последний раз осмотрел место преступления. – Все, сворачиваемся. Сначала на базу, а потом в Хрястово – там мужик свою жену по пьяни до смерти забил.

Мирский сидел в просторном кабинете за двухтумбовым письменным столом в здании на Малом Гнездиковском переулке. Над его головой висела копия картины Рембрандта «Возвращение блудного сына». Сюда новый начальник Музейного департамента вселился недавно, но сразу же переоборудовал рабочее место по своему вкусу: вместо обычного стола для совещаний, расположенного перпендикулярно письменному, по бокам кабинета стояли банкетки и журнальные столики с ноутбуками, на торцевой стене висела большая плазменная панель, а широкое окно закрывали жалюзи с дистанционным управлением.
В последние месяцы карьера Мирского резко пошла вверх. Одышливого директора музея поразил обширный инфаркт, и на его место был назначен Алексей Мирский. Но просидел он там недолго: руководителя Музейного департамента министерства Культуры поймали на внеплановых растратах, сняли с должности, отдали по суд, а на его место по странному стечению обстоятельств назначили все того же Мирского.
- Эко, круто шагает – как бы брюки не порвал, - прокомментировал его продвижение по службе бывший заместитель, а ныне начальник научного отдела музея Сикорский.
Алексей не особо обольщался насчет своих особых достоинств и талантов, хотя и не считал себя бездарем, а, скорее, наоборот, но прекрасно понимал, что именно помогает ему быстро продвигаться по карьерной лестнице. Он постоянно чувствовал незримую силу, которая толкает его в спину и поднимает все выше и выше. Орден Власти Мирский поместил в сейфовой ячейке, абонированной в одном из солидных банков, надежно защитив артефакт от посягновений конкурентов. А узнав из прессы о повешенном в лесу рыжем джентльмене, а он ни капельки не сомневался, что это Арнольд и что его именно повесили, Мирский окончательно успокоился.
Успокоился по поводу внешних угроз, но постоянно и нещадно начинало свербить в душе, когда его голова освобождалась от служебных проблем. Тогда он шел в ресторан, где они часто сиживали с Мариной, заказывал водки и бессмысленным взглядом взирал на танцующие пары, непрерывно прокручивая в сознании последний бой на скале. При этом он мысленно изменял сценарий этого трагического жизненного сюжета, когда события складывались в их пользу, и Марина оставалась жива.
Чтобы как-то приглушить душевную боль, он находил временных подруг, часто менял их, но это не приносило облегчения, разве что временно, а лишь усугубляло внутренние терзания.
Однажды, сидя в своем кабинете и отдавая распоряжения по телефону, он услышал голос секретаря по громкой связи.
- К вам офицер из ФСБ. Впустить.
- Впускай.
«Этим-то что понадобилось!? Может, по поводу хищений в Пушкинском музее…», - подумал Мирский, но все мысли моментально вылетели у него из головы, когда в дверях кабинета появилась живая Марина Друбич в военной форме. Она подошла к столу, остро посмотрела на застывшего безмолвной сидячей статуей начальника департамента и показала служебное удостоверение.
- Старший лейтенант Федеральной Службы Безопасности Друбич Марина Прокофьевна. У нас есть о чем поговорить.
Если бы под Мирским провалился пол или на него рухнул потолок, цунами, землетрясение, ядерная война, любой катаклизм не потряс бы его так, как появление живой Марины. Сердце у него забилось сначала в районе горла, потом опустилось в низ живота и, поблуждав по организму, с трудом заняло свое место.
- Марина, как же так, не может быть, - с трудом выдавил он хриплым голосом.
- Да не волнуйся ты так, Леша. Я же тебе тогда сказала, что жди меня. И вот я здесь.
Марина улыбнулась и присела на банкетку.
Мирский даже не спросил насчет военной формы, насчет ФСБ – ему на это было просто наплевать. Он встал из-за стола, подошел к девушке и взял ее за локоть.
- Пойдем отсюда куда-нибудь, в ресторан или в сквер на лавочку – не хочу я здесь.
- Пошли. - Марина встала, одернув форменную юбку.
- Я к заместителю министра, сегодня меня не будет. И не звоните – я отключу телефон, - буркнул Алексей секретарше, когда они вышли в приемную.
Друбич выбрала ресторан, сказав, что Мирский теперь такой большой и богатый человек и запросто может угостить девушку обедом. Но Алексей никак не отреагировал на ее сарказм – он привык к подобным язвительным комментариям компаньонки и еще не успел отвыкнуть.
Усевшись за ресторанный столик, они молча смотрели друг на друга, глаза в глаза, пока не подошла официантка и не приняла заказ. Первой заговорила Марина.
- Ну что молчишь – давай спрашивай. – Мирский молчал. – Хорошо, говорить буду я. Тебя ведь интересует, как я умудрилась выжить? – Мирский продолжал молчать. – Ладно, слушай. Меня спасла набежавшая волна и то, что Инга оказалась внизу. Она сразу же отцепилась. Я ничего не знаю о ее дальнейшей судьбе, скорее всего, утонула, а меня выбросило на берег. Резкая боль, вспышка и темнота. Я потеряла сознание. Дальнейшие события я пересказываю со слов очевидцев. Я угодила в небольшую расщелину в скале и за что-то там зацепилась, поэтому меня не унесло в море. Сколько я там пролежала не знаю, а потом меня подобрал пограничный катер. Пограничники меня переправили в местную больницу. Врачи удивлялись, как мне удалось остаться живой: переломы костей, разрыв селезенки, повреждения внутренних органов и черепно-мозговая травма. Очнулась я в лондонской клинике, с капельницей, в окружении медицинских приборов и на растяжке – обе ноги были сломаны. Мне сказали, что я два месяца пролежала в коме. Документы у меня были при себе, врачи связались с российским посольством, наши оплатили переправку меня из Истборна в Лондон и последующее лечение. Оплатило мое ведомство – ты же понял, где место моей службы. Еще через два месяца меня переправили в Москву, в ведомственный госпиталь. Там я и долечивалась.
- Почему ты мне не позвонила? – наконец, подал голос Мирский.
- А зачем? Я была не в форме и не хотела мешать твоим успехам по службе. Орден ведь у тебя?
Марина вопросительно посмотрела на Алексея.
- У меня. Ты за ним пришла?
В голосе Мирского сквозило полное равнодушие.
- Я к тебе пришла. – Марина накрыла его ладонь своей. – Ну, и за артефактом тоже. Но это попутно. Я же на службе. А числюсь я в секторе по изучению древних сил и мистики. Аналог Аненербе в Третьем Рейхе. Есть такое же подразделение и в нашем ведомстве, да только не афишируется. Меня оправили в свободный поиск, устроили на работу в твой музей, а потом на горизонте появился Орден Власти. Ну вот, я и занялась вместе с тобой поисками этого реликта. В России нас прикрывали по всем направлениям, хотя бы этот Костя. Он был моим любовником, но я прямо при тебе с ним рассталась. Из-за тебя, кстати. В Лондоне силового прикрытия не было, а только информационное и ресурсное. Ты же это давно почувствовал, но все-таки верил моим байкам. А как иначе я должна была поступать?! Короче, Орден Власти нужно передать государству – ты им уже попользовался и должен сказать спасибо.
Марина ожидала противодействие со стороны Алексея – власть сродни наркотику, но она ошиблась.
- Да без проблем! - воскликнул Мирский. – В дополнение к высокой должности моя книга заняла первое место на престижном конкурсе, сейчас ее переводят, а потом издадут во многих странах. У меня масса предложений от разных издательств – кучу денег предлагают. Еще меня пророчат членом-корреспондентом в Российскую Академию. Хватит с меня бонусов. Я отдам тебе артефакт, но только сначала выслушай меня и не перебивай.
Тебя не надо просвещать насчет возможностей Ордена Власти и тебе не надо объяснять о непредсказуемости его влияния. Вспомни времена Годунова, да и не только. Пройдись еще раз по реферату отца Александра – чем порой заканчивали субъекты, получившие артефакт во владение и вовремя не передавшие его кому-то другому? А теперь еще Братство Змеи включилось в эту непредсказуемую игру. А они усиливаются, наращивают мускулы. Есть подозрение, что Змеи уже связались с глобалистами с их теорией управляемого хаоса. Здесь у них полное согласие. Где гарантия, что Орден будет действовать на пользу государству Российскому? Кто даст такую гарантию? Ты доложила своему руководству о местонахождении артефакта?
- Доложила о «Братстве Змеи», и эту структуру взяли в разработку. А об Ордене пока нет. - Марина серьезно задумалась над резонами Алексея. Чувствовалось, что у нее самой зародились сомнения по использованию Ордена. – И что ты предлагаешь?
- Да зарыть его где-нибудь, чтобы никто не догадался! – воскликнул Мирский и залпом выпил вино из бокала.
- Я подумаю над твоим предложением, - сказала Марина.
- Но у меня есть еще одно условие… Ты помнишь, о чем я тебя просил на Корфу?
Мирский застыл в ожидании.
- Конечно, помню. Выйти за тебя замуж, - сказала Марина.
- Ну и? – спросил Мирский.
- Я подумаю, - сказала Марина.
Вечером они встретись на Большом Москворецком мосту. Марина нарядилась в вечернее платье, а Алексей надел свой парадный костюм. Дойдя до середины моста, Мирский передал Друбич Орден Власти.
- Любое дело нужно доводить до логического конца. Так не доставайся же ты никому!
Марина размахнулась и бросила артефакт в реку. Компаньоны немного постояли, осмысливая совершенное действо, а потом в обнимку направились вдоль моста по направлению к Красной Площади. А может, уже и не компаньоны, а жених и невеста.

Ранним утром следующего дня, когда солнце еще не выползло из-за горизонта, но уже опутало золотистыми лучами крыши высотных домов, к мосту подошел катер, коротко прогудел и остановился. На палубу вышли четверо молодых людей, облачились в водолазные костюмы и погрузились в воду. Жизненная спираль сделала очередной виток, уходящий в неизвестность.