Последний архиепископ

Глава 23
Как и предполагал молодой архиепископ, тайные завистники и недоброжелатели, приоткрыв свои личины и со злорадством ожидая вести о его кончине, были обескуражены, когда в дверях священного Синода предстал посыльный от отца Жозефа - не с пустыми руками, и преподнес каждому по завернутой в шелковую материю облатку, поочередно доставая их из шкатулки из слоновой кости. Святые отцы переглянулись, вид у них был приговоренных к смерти, они верили, что яд ныне предназначен им. Не успели откусить, как в дверях предстал отец Жозеф Теофил Теодорович - живой, здоровый, с хитрой искрой в небольших глазах. Сидевшие за столом члены Синода застыли с бледными лицами, кусок застрял у них в горле: вот-вот должен подействовать яд - но острой боли в желудках не было, даже животы не болели и не ощущалась тошнота. Окинув их взором, архиепископ напустил на себя наигранную обиду и проговорил:
- Что же вы не испробуете моего дара вам, или вам не по нраву освещенные облатки? - и, не долго думая, взял одну и закинул в рот, с удовольствием съел.
Ксендзы продолжали молчать, однако, медленно, все еще опасаясь тайного удара, принялись есть облатки, крестясь и шепча молитвы.
- Не волнуйтесь, - сказал Жозеф, - они не отравленные, а приготовлены в соборе под моим чутким руководством. Ешьте и не опасайтесь за свои жизни. А вот ту облатку, что вы передали мне. содержала в себе яд - сильный, быстродействующий. С Божьей помощью, благодаря благословенной руки матери, чье сердце предчувствовало беду. я остался жив, но отравленный подарок унес, к сожалению, другую жизнь - моя любимая кошка умерла в мучениях, из ее пасти текла густая темная кровь; мне так жаль ее, - встал с места, кивнул головой и удалился победителем, оставив позади ошеломленных врагов, ставших враз не опаснее муравья на проезжей дороге.

После чудесного спасения от неминуемой гибели, потеряв доверие ко всем, кто окружал его, Жозеф Теодорович полностью отдался, окунулся с головой в религию. С раннего утра и до позднего вечера занимался реконструкцией старого собора и возведением нового. Он организовал приходскую школу-семинарию для мальчиков и юношей из числа польских армян. Он возвел неподалеку от своего дворца женский монастырь - больше ради матери, ведущей затворническую, замкнутую жизнь. Теперь же в ее небольшой комнатке на первом этаже, где не было ничего, кроме небольшой кровати, письменного стола и полки с книгами, залитой ярким солнечным светом из широкого окна, с утра до вечера доносились женские голоса. Сестры-бернардинки из ближайшей женской обители по очереди приходили к стареющей Гертруде, ища общение с ней. Чуткая, щедрая, набожная в сердце своем, она никогда не отказывала в просьбе или помощи нуждающимся. Проводя текущие мирной рекой дни в своей маленькой почивальне за искренними молитвами и чтением духовных книг, Гертруда, не смотря на свою скромность и замкнутость, присущие лишь благородным, высокодуховным натурам, не отказывала в аудиенции никому. К ней за спокойствием приходили лишенные благ бедняки, вдовы с маленькими детьми на руках, сироты из армянской школы-интерната, организованной Жозефом Теодоровичем на щедрые пожертвования прихожан. Бывало, часы бесед растягивались до позднего вечера, когда в темнеющем небе загорались звезды. Но не смотря на усталость, Гертруда никого не отправляла в дорогу до тех пор, пока гости не насыщались тайной силой от ее благозвучного, мирного голоса.
В один из дней в гости к архиепископу заехала в сопровождении супруга Михалина. Все еще сохранившая красоту лица и чарующую улыбку, пани Добровольская не нашла племянника, но зато ее встретила с распростертыми объятиями Гертруда. Родственницы, многие годы жившие вдалеке друг от друга, были несказанно рады долгожданной незапланированной встречи. Вместе они сидели за длинным столом, проводили время в беседе: вспоминали прошлое, заглядывали в будущее. Михалина чувствовала себя счастливой во дворце племянника, поразившего поначалу своей роскошью; благодаря стараниям Гертруды и ее каждодневным заботам о доме сына, сама атмосфера предстала гостям уютной, по-домашнему мягкой и теплой. Михалину, однако, поразила поистине скромная, если не бедная, обстановка в опочивальне родственницы, о чем она незамедлительно возразила:
- Поистине, для такой женщины, как вы, пани Гертруда, требуются роскошные покои с широким ложем под шелковым альковом и бархатными шторами с кистями. И странно, что вы - мать архиепископа, ютитесь в столь маленькой, но светлой каморке.
Та взглянула на Михалину - взгляд взрослого на несмышленого ребенка, ответила, отведя ставшим кроткий взор:
- Я сама избрала себе комнату, дабы она напоминала мне о прожитых в келье годах - самых счастливых в жизни. Когда я впервой отказалась от земных благ, то судьба стала благосклонна к моим детям - следовательно, и ко мне тоже. Все мирское тлен, нужно стремиться к духовному, к Богу.
Михалина, как послушная ученица, слушала с замиранием сердца мудрые речи родственницы, восхищаясь в душе тем, как человек, наделенный земными благами, со спокойным сердцем отвергает их, излучая внутреннюю силу духа, закаленную невзгодами и потерями, живя с любовью и преданностью ко всем близким и родным, к каждому человеку, каждому живому существу. Может статься, именно благодаря ее безграничной поддержки и незаурядному уму Овсеп стал тем, кем является ныне?
Поздно вечером, за два часа до полуночи, вернулся Жозеф. Уставший, бледный, голодный, с мешками под глазами от недосыпа, он, тем не менее, был несказанно рад приезду Михалины. После ужина, позабыв о трудах и заботах, он играл с ней в карты, а она - на правах доброй тетушки, то и дело подшучивала над ним, когда он, видя свое поражение, начинал злиться.
По отъезду желанных гостей святой отец с головой погрузился в рутинные дела, требующие незамедлительного его распоряжения. Первым делом, из-за нехватки служителей церкви он начал привечать и принимать латинских священников: как епархиальных, так и религиозных, к армянскому приходу, среди которых встречались как клирики папского армянского колледжа в Риме, так и прибывшие из стран Ближнего Востока, где христиане чувствовали постоянное недовольство мусульман и терпели угнетения. Более того, архиепископ основал в Кочанах, подо Львом, Благотворительное учебное заведение под названием "Конгрегация помещиков", в котором, помимо прочего, расположились две школы для девочек из благородных семей, в которых юных дев обучали рукоделию и ведению домашнего хозяйства, грамоте и иностранным языкам, пению и музыке, рисованию и танцам.
Разрываясь между религиозной и организационной деятельностью, отец Жозеф осознал, что одному ему не справиться: дел становится все больше и больше. а на рубежах восточной Польши постепенно назревала буря, готовая вот-вот сорваться в порывистый смертоносный ураган.