Под черным крылом Горюна. Часть 1. Главы 27-28

27

Летний день выдался облачным, чуть прохладным, с легким ветерком. Новицкий подумал и решил дать выходной Якову, который давно намекал на то, что хочет проведать в городе захворавшего брата. Отдав распоряжения Лукерье, только что вернувшейся из церкви, по поводу ужина, он покинул усадьбу, вышел на берег реки и бодро зашагал в сторону указанного княгиней места.
Собравшуюся компанию Новицкий увидел издалека. Помимо самой Марианны, одетой в светло-голубое шелковое платье, здесь были Цивиньский, Назаров, фабрикант Ремизов с супругой, дочь Заваруйкина Лизанька – без папеньки, но под присмотром толстой старой няньки – и еще один человек, которого раньше Новицкий никогда не видел. Господин этот был высок ростом, внешность имел внушительную. Русоволосый, широкоплечий, с пышными пшеничными усами, он являл собой образец не так часто встречающегося под Петербургом чисто русского типа. Заметив Новицкого, Марианна улыбнулась. Присутствующие дружно повернули головы в его сторону.
—Доброе утро, господа, — Новицкий приподнял шляпу.
—Присоединяйтесь к нашей компании, — Марианна протянула руку для поцелуя и нетерпеливо крикнула лакеям: — Матвей, Васька, несите скорее корзины с провиантом.
—Вы ведь не знакомы с графом Щепиным? — после недолгой паузы спросила Марианна Новицкого.
—Не имею чести знать!
—Леонид Борисович! — зычно крикнула княгиня. — Голубчик, подойдите к нам!
—Вот, рекомендую: Новицкий Дмитрий Федорович, мой сосед. А это Щепин Леонид Борисович, мой старый знакомый по Петербургу. Леонид Борисович любезно согласился погостить у нас.
— М-да-с, — с легкой хрипотцой в голосе произнес Щепин. — Места здесь чудесные, а Петербург нынче, что тот Содом (1). Бежать, бежать из него без оглядки надо всем честным людям. Чем дальше, тем лучше. В любую глушь, лишь бы не видеть того, что творится. Пятого дня иду по Невскому. На моих глазах пьяный матрос сбивает котелок с головы незнакомого господина. Тут бы прохожим утихомирить разбушевавшегося хулигана, так нет! Вместо этого свист, похабные выкрики, оскорбления в адрес ни в чем не повинной жертвы. Стоят, плюют семечки себе под ноги, хохочут. До сих пор помню их наглые, простите за грубость, рожи.
—Увы, Петербург нынче превратился в клоаку, — вставил подошедший Ремизов. — Недели две назад пришлось бывать по делам, ужаснулся. Кругом грязь, рвань распоясалась, грабежи, насилие. Заводы бастуют, рабочие вышли из повиновения, хотят все больше и больше. От экономических запросов перешли к политическим лозунгам. Требуют свержения царя. Так и пишут на красных, цвета крови полотнищах: «Долой самодержавие!» В Москве, говорят, не лучше. Пропадает Россия, катится в пропасть.
—Господа! — Марианна молитвенно сложила руки на груди, — опять вы о политике! Как наши мужчины любят рассуждать о ней, словно о первой красавице. Поговорили бы лучше о любви.
—Марианна Вениаминовна, душенька вы наша, — Ремизов взял княгиню под руку. — Вы, как всегда, правы. Перед красотой любви все катилины (2) и робеспьеры (3) выглядят сущим, — он причмокнул губами, — в общем, в порядочном обществе, да еще при даме, таких слов не произносят.
Новицкий оглянулся и поймал на себе взгляд Назарова. Доктор, нахмурившись, стоял на берегу реки. Воспользовавшись тем, что Ремизов увел княгиню к остальной компании, Новицкий подошел к Назарову.
— Отчего не веселы, Викентий Харламович?
— Да так…
Назаров посмотрел в сторону, туда, где Марианна кокетничала с Ремизовым. По его лицу прошла судорога.
—Как чувствует себя наш больной?
— Вашими стараниями пошел на поправку. Думаю, дня через три-четыре наконец покинет мою усадьбу.
—Хорошо. Вдруг нагрянет полиция? Зачем вам проблемы…
Назаров не спускал взгляда с Марианны и Ремизова.
—Что же мы держимся особняком? Пойдемте к обществу, — произнес Новицкий, приглашая доктора за собой.
— Подождите, Дмитрий Федорович, мне нужен ваш совет. Как вы думаете, Марианне Вениаминовне понравиться эта вещичка?
Он полез в карман и извлек оттуда небольшую бархатную коробочку. Открыл ее. Новицкий остолбенел от неожиданности. В коробочке находился золотой кулон с большим изумрудом.
—Надеюсь, — с придыханием произнес Новицкий, — вы не украли его! Ведь это очень дорогая вещь!
—Я все свои сбережения потратил на эту безделицу. Кое-что занял у друзей. Как вы думаете, она понравится Марианне Вениаминовне?
—Полагаю, княгиня по достоинству оценит ваш подарок.
—Тогда чего же мы стоим? Пойдемте!
И Назаров быстро зашагал в сторону приступившей к легкой трапезе компании.
Марианна благосклонно, даже восторженно приняла подарок доктора. При виде украшения все зашумели, выражая восхищение тонкой ювелирной работой. Назаров смущался, словно оправдываясь в своем поступке, твердил, что не поздравил княгиню с именинами и теперь пытается исправить свою оплошность. Марианна была довольна. Она достала зеркало и любовалась собой, искоса посматривая на Ремизову, которая потеряла дар речи при виде дорогого украшения. Новицкому эта возня вскоре надоела. Он принялся расхаживать по берегу реки, наблюдая со стороны за происходящим. Суетились лакеи, поднося полные корзины провианта. Откупорено было вино, и Марианна всем присутствующим собственноручно наполнила бокалы. Все были веселы, кроме Назарова.
Марианна подняла полный бокал.
—Господа! Мне приятно сообщить вам, что я приняла одно очень важное решение. Дмитрий Федорович, подойдите сюда.
Все замерли. Ремизов, до этого со смехом рассказывающий свежий анекдот из жизни столичных литераторов Заваруйкиной, осекся на полуслове.
— Господа! Минуту внимания! Сегодня у меня знаменательный день! Я дала согласие выйти замуж за графа Щепина.
— М-да-с, — кашлянул граф в кулак. — Марианна Вениаминовна наконец-то решила отдать мне свою руку и сердце, чему я несказанно рад.
Новицкий поперхнулся. Назаров остолбенел и молчал. Цивиньский скривил губы, досадливо сплюнул на землю и растер плевок ногою. Заваруйкина нервно хихикнула. Ремизовы переглянулись.
— Марианна Вениаминовна, душенька, — Ремизов обнял за плечи свою супругу, — скажите, что вы разыграли нас.
—Нет, — княгиня поправила выбившийся из прически локон, — Я решила покончить со своим вдовством. Сашу не воскресишь, он нашел упокоение в чужой земле, царствие ему небесное, — Марианна быстро перекрестилась. — А граф давно любит меня. Правда, Леня?
—Цветочек мой, еще до Александра, помните, я просил вас быть моей женой? И вот моя мечта осуществилась
Лицо графа приняло благодушное и немного глупое выражение.
— Папа в курсе и уже благословил наш союз.
Марианна взяла под руку Щепина.
— Что ж, Марианна Вениаминовна, если вам так дороги цепи Гименея (4), примите мои поздравления, — Ремизов подошел к княгине и поцеловал ей руку. — Вы счастливчик, граф.
—Я присоединяюсь к поздравлениям, — сказала подошедшая вслед за мужем Ремизова и протянула руку для пожатия. — Будьте счастливы.
—Мари, мое бедное сердце разбито навеки, — театрально вздохнул Цивиньский. — Я надеюсь, что ваш брак не расстроит нашей дружбы. Примите мои поздравления.
Он через силу улыбнулся, но взгляд серых глаз стал злым, колючим.
—А вы, Викентий Харламович, — обратилась к доктору будущая графиня Щепина, — не желаете поздравить меня?
Назаров с болью раненного животного посмотрел на Марианну, вдруг неожиданно для всех схватился за голову и, покачиваясь, пошел в сторону реки.
—Что это с ним? — тихо спросила Ремизова у мужа.
—Свет мой, — почти шепотом произнес Ремизов, — ты разве не в курсе, что наш лекарь безнадежно влюблен в княгиню?
— Бедняга! — воскликнула Ремизова и уже тише произнесла: — такой удар, да еще после безумно дорогого подарка. Как думаешь, откуда он взял такие деньги?
Ремизов пожал плечами.
Новицкий оставил компанию и поспешил вслед за доктором. Назарова он догнал у раскидистых ив, пышными шапками зеленых крон склонившихся к самой воде. Тот, раскачиваясь из стороны в сторону, несколько минут стоял, затем упал на колени. В его руке Новицкий увидел пистолет.
—Не подходите, — глухо произнес Назаров, — дайте спокойно умереть.
— Не стоит, доктор, — Новицкий старался говорить спокойно. — Княгиня вряд ли оценит ваш поступок. Скорее всего, брезгливо отвернется при виде дырки в голове. К тому же я уверен, что пистолет не заряжен. Дайте его сюда и не играйте в мученика.
К его удивлению Назаров с легкостью отдал пистолет, закрыл лицо руками и разрыдался, как ребенок. От греха подальше Новицкий что есть силы швырнул пистолет в реку.
—Викентий Харламович, будьте мужчиной. Вы отлично понимаете, что такие женщины, как княгиня, вдовами долго не остаются. К тому же, я более чем уверен, Марианна Вениаминовна не давала вам никакого права надеяться на ее благосклонность.
— Я знаю, что это глупо.
Назаров поднялся с земли. Его лицо было измазано песком.
—Простите, то была просто минутная слабость. Надеюсь, вы никому не расскажете о ней?
— Полноте, я сам недавно хотел свести счеты с жизнью. Представляете? Теперь страшно становится от мысли, что была бы сейчас эта река и эти ивы. И княгиня, и все присутствующие здесь. И они бы веселились, пили вино, играли в карты, целовались, черт возьми! А меня не было. Исчез, стерся с земли, превратился в прах. От таких размышлений, право, становится не по себе.
—Вы философ, Дмитрий Федорович, к тому же человек света, а кто я? Презираемый в их кругах выскочка, — Назаров кивнул в сторону, где находилась Марианна со своими гостями. — Вы сильный человек, я – нет. Знаете, даже драться никогда не умел. Сам битым бывал, сдачи же дать всегда духу не хватало. В сторону отходил. Так-то.
—Умойтесь, у вас лицо в песке, и пойдемте, поздравим княгиню. — Новицкий оглянулся в сторону, откуда доносился заразительный смех Ремизова. — В конце концов, Викентий Харламович, от всякой беды самое надежное лекарство—время. Поболит и притупится. Пойдемте.
Когда они вернулись, все сделали вид, что ничего не произошло. Ремизов и Цивиньский шумно играли в карты, Марианна со Щепиным прогуливались неподалеку и любезно беседовали.
—Мари, вот привел нашего Гиппократа. Нашел его на берегу с жесточайшим приступом головной боли.
—Викентий Харламович, надеюсь, ваш приступ прошел? — участливо спросила Марианна. — Мы с графом только что говорили о вашей персоне. Я сказала ему, что у меня нет друга более надежного, чем вы. Я вас очень люблю, поверьте мне.
Она ласково посмотрела на Назарова, но за этой ласковостью скрывалась смешанная с жалостью досада. Новицкому вдруг стало неловко за княгиню, таким образом пытающуюся сгладить двусмысленность ситуации.
—Спасибо, Марианна Вениаминовна, за ваши слова, они придали мне сил. — Назаров пригладил взъерошенные ветром волосы. — Приступ уже прошел, но боль, поверьте, была нестерпимая.
—Вы так побледнели, что я испугалась, но, слава богу, состояние здоровья нашего Гиппократа не вызывает опасений. Не желаете ли коньяка? Он, как считают, улучшает самочувствие. Вы же как доктор знаете это лучше меня. Васька! — Марианна окликнула лакея, — принеси бутылку коньяка и лимон.
Вскоре к ним присоединились Ремизов и Цивиньский. Бутылка быстро опустела.
—Господа, — Ремизов возвел глаза к небу, — как вы думаете, правду говорят в Петербурге, что войне скоро конец?
—Истинный бог, — Щепин поднес рюмку ко рту, одним махом осушил ее содержимое. — Слухи, полученные из Царского Села, свидетельствуют о том, что правительство боится захвата противником Дальнего Востока и ужесточение после этого условий мира. У нас, увы, не осталось шансов на победу. Великую армию предали узколобые политиканы. Затягивание войны приведет только к большему всплеску насилия внутри страны и возможное отторжение части нашей территории Японией. Правительство не имеет четкого плана выхода из кризиса, но положение таково, что войну пора заканчивать. К тому же Запад…
Он не договорил.
—Господа, — нахмурила тонкие брови Марианна, — опять вы о политике! Дмитрий Федорович, оставим этих мужчин с их нудными рассуждениями, у меня к вам имеется разговор.
Лицо ее разгладилось, она взяла Новицкого под руку.
—Я весь во внимании, — когда они отошли на порядочное расстояние, произнес Новицкий.
—Дело амурное, mon ami, — подмигнула ему Марианна и заливисто рассмеялась.
—Я вас не понимаю, Мари, — с недоумением посмотрел на нее Новицкий.
— Les affaires sont les affaires (5). Как вам Лизанька Заваруйкина?
—Я, честное слово, об этом как-то не думал.
Новицкий посмотрел на Заваруйкину. Девушка сидела под зонтиком в компании Ремизовой. На ее веснушчатом лице читалась скука.
—Лиза – девушка серьезная, образованная, богатая, к тому же вы ей несомненно нравитесь.
— Неужели? Я этого не заметил. Она даже не смотрит на меня.
—Не заметили, потому что вы не женщина. Не все можно увидеть глазами. — Марианна загадочно улыбнулась. — Могу посодействовать в вашем сближении. Ну как, принимаете мое предложение?
— Я подумаю, — равнодушно произнес Новицкий, ища глазами Назарова.
—Ах, сюда идет Леня! — воскликнула Марианна, заметив приближающегося к ним Щепина.
— Цветочек мой, ну где же вы? На кого меня оставили? — протянул руки к невесте граф.
—Вы доктора Назарова не видели? Где он? — спросил Щепина Новицкий.
— Доктора? Так он велел всем кланяться. Дела у него по лечебной части. И вообще, Мари, странный у вас вкус: что за общество? Назаров, Цивиньский. Кто они? Люди без рода, без племени.
—Ленечка, вы ведь их совсем не знаете, — словно оправдываясь, с придыханием произнесла княгиня.
— Марианна Вениаминовна, — Новицкий поджал губы. — Разрешите и мне откланяться. Пора, как говорится, и честь знать.
— Всего доброго, — сухо бросил ему на прощание Щепин и быстро увел Марианну к реке в заросли густого ивняка, подальше от любопытных глаз, где страстно и нетерпеливо стал щекотать ее белую шею своими колючими усами.

Примечания

1. Содом – библейский город, который бог уничтожил за грехи его жителей. Символ разврата.
2. Катилина – Луций Сергий (108(106?) до н.э.-62 до н.э.). Вошел в историю как заговорщик. Планировал мятеж в Риме, который должен был перерасти в вооруженное восстание по всей Италии. Цель заговора – убийство консулов, глав исполнительной власти в республике, и захват ключевых должностей в Риме.
3. Робеспьер – Максимилиан (1758- 1794). Деятель Великой французской революции, якобинец, один из организаторов революционного террора.
4. Гименей – божество брака.
5. Les affaires sont les affaires – фр. дело есть дело.


28

Попытка Гордея молитвами вытравить пьяный дух Булыги не увенчалась успехом. Булыга, совершенно трезвый и поэтому злой, в отсутствие хозяина заявился в усадьбу. Не встретив ни Аленки, ни Гордея, он принялся заглядывать в комнаты в поисках хоть какой-никакой, но живой души. В спальне хозяина он обнаружил раненого. Половников спал, когда Булыга на цыпочках подошел к его постели. Всмотрелся в лицо спящего, зло усмехнулся, узнав его.
—Так-так, — произнес громко и кашлянул.
Половников вздрогнул во сне и проснулся. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Наконец Булыга натянуто улыбнулся.
— Половников, какими судьбами здесь? Никак ранен?
— Булыга? Ты что здесь делаешь? — Половников даже привстал, опершись на руку, но от острой боли откинулся на подушках и застонал.
—Не ты ли Берковича в лесу грохнул? — зло спросил Булыга.
—Мы попали в засаду. Беркович жив?
— Сдох твой Беркович. И был сожран какой-то тварью.
Булыге доставляло явное удовольствие издеваться над Половниковым.
—Какой тварью, что ты несешь? — лицо Половникова покрыла испарина.
—Мне не веришь – хозяина усадьбы спроси, мы вместе с ним обнаружили труп Берковича в лесу.
— Врешь! Подлец, я знаю, что это ты продал нас, как Иуда Христа за тридцать сребреников. И если бы не ты…
— Ты хочешь сказать, что это я донес полиции про типографию? Я? Да кто поверит тебе! — в ярости крикнул Булыга.
Он сжал кулаки, словно намеревался ударить Половникова. Но остановил его испуганный крик за спиной. Булыга оглянулся. Аленка стояла, прижавшись к косяку двери, и испуганно смотрела на отца.
— Если тронешь тятьку, еще громче закричу, — девочка сделала шаг вперед, но тут же отступила назад, готовая в любую минуту сорваться с места, чтобы позвать на помощь.
— Нужен мне твой тятька! Все равно скоро сдохнет, — зло произнес Булыга, сплюнул и быстро вышел из комнаты.
— Тятя, — Аленка с ревом бросилась к отцу, — он тебя хотел убить? Да? Я все видела!
— Ну что ты, доченька, — Половников погладил Аленку по щеке, — ты не правильно все поняла, это был разговор двух взрослых мужчин, успокойся и не бери в голову.
— Нет, тятя, он хотел тебя убить! Не зря дедушка Гордей не любит его, злой он!
—Аленушка, позови бабушку, пусть поможет мне собраться. Нельзя твоему отцу больше находиться в этом доме, опасно.
Когда Новицкий вернулся домой, даже следа раненого не нашел в своей комнате. Только Аленка, размазывая слезы по щекам, ползала с мокрой тряпкой по дощатому полу его спальни.
—Где твой отец? — удивленно спросил Новицкий, но девочка только крепко сжала губы и громко сморкнулась в край пестрого ситцевого фартука.
Новицкий позвонил в колокольчик.
—Звали, Митрий Федорович? — появился на пороге Гордей.
—Что здесь, черт возьми, произошло? Где Половников?
—Мне почем знать? Знать выздоровели и отчалили в неизвестном направлении.
— Кто выздоровел? Половников? Ты чего мне дуришь мозги! — не на шутку рассердился Новицкий. — Впрочем, исчез – и слава богу. Как тяжесть с души снял.
—Вот и я говорю: погостил – и будя.
— Ты Лодыгина не видел? — спросил Новицкий, открывая окно спальни, которое все эти дни было наглухо закрыто шторой.
—Как же не видать? Видел. У конюшни. Говорит, по делам съездить в деревню надобно, но скоро буду. Запряг Лорда и укатил.
—Я ему ничего не велел. Почему без разрешения?
—Где ему было взять разрешение? Ведь не у фотки же вот ентой разрешения спрашивать? — Гордей указал на фотографию хозяина, висевшую на стене среди прочих семейных фото.
— И то верно, — согласился с Гордеем Новицкий, — я ведь сам ему дал полную свободу действий. Ладно, пойду полежу, устал немного.
Часа через полтора вернулся Лодыгин, немного встревоженный, но довольный. О чем-то пошептался с Лукерьей, ласково погладил Аленку по голове. Все это не ускользнуло от внимательного взгляда Новицкого, он догадался, что управляющий каким-то образом причастен к исчезновению Половникова. Ни о чем спрашивать его не стал, уверенный в том, что тот все равно ничего ему не расскажет. О том, что Булыга был в доме в его отсутствие, Новицкий также не узнал. Видела Булыгу только Аленка, но, напуганная всем происходящим, девочка замкнулась и молчала.
Вечером, когда уже за окнами стало темнеть, в помещичью усадьбу неожиданно нагрянула полиция. На этот раз в дом настойчиво постучался становой пристав (1) с азиатской фамилией Исмаилов – приземистый, полный, с узкими глазами на круглом широкоскулом лице. Он то и дело снимал форменную фуражку и вытирал лысую голову носовым платком. С ним прибыли два урядника. (2)
Полицейские внимательно осмотрели усадьбу, никого не обнаружив, собрали всех обитателей в гостиной дома. Лукерья и Гордей с гордым равнодушием взирали на нежданных гостей, Аленка испуганно прижалась к бабке и непрерывно дрожала. Лодыгин, досадуя, что из-за множества дел пришлось задержаться в усадьбе до самого вечера, презрительно рассматривал полицейских, зло усмехался в бороду. Новицкий негодовал и не скрывал своих чувств.
—И вы, господин Новицкий, и вы, господа прислуга, — становой стал расхаживать по комнате, заложив руки за спину, — будете отрицать, что небезызвестный всему уезду смутьян и государственный преступник Половников какое-то время скрывался в этом доме?
—Я не понимаю вас! — Новицкий хмуро посмотрел на полицейского. — Какое отношение я, а также моя прислуга имеем к тому, что вы нам инкриминируете?
—Не понимаете? — задвигал жесткими черными усами Исмаилов. — Мне доподлинно известно, что раненый нашими людьми Половников еще сегодня утром был здесь. Что скажете на это, господин помещик?
—Скажу только, что не имею к этому абсолютно никакого отношения, — процедил сквозь зубы Новицкий.
—А прислуга ваша? Неужели могла оставить сродственника своего без помощи? — становой вплотную подошел к Лукерье и впился в нее цепким взглядом.
—Знать о нем ничего не знаю, — Лукерья спокойно выдержала взгляд полицейского, хотя и сжала с силой плечо Аленки. — Ежели считаете, что он здесь, ищите, только напраслину на старуху не возводите.
—Так-так, значит, не видели и не знаете? — Исмаилов снял фуражку, но на этот раз не надел ее на голову, а сунул себе под мышку. — Что ж, Половникова не сегодня, так завтра мы найдем, а на вашем месте, господа, я бы не стал упорствовать. В камерах арестного дома для всех места хватит. Это и вас, кстати, касается, господин Новицкий.
—Надеюсь, сейчас у вас нет оснований арестовать меня и мою прислугу? — Новицкий демонстративно сел на диван и закурил папиросу.— Но если вы считаете обратное, что ж, я к вашим услугам, арестовывайте.
—Господин Новицкий, мне известно, что вы не разделяете революционных идей, напротив, вас рекомендуют как человека иных взглядов, так будьте же впредь благоразумны, это мой вам совет, — становой круто повернулся на каблуках тщательно вычищенных сапог. — Пойдемте, господа, — обратился он к полицейским. — Преступнику удалось скрыться и на этот раз, но кто ему в этом помог, мы еще разберемся.
Когда полицейские ушли и топот копыт их лошадей стих за окнами, Новицкий грозно произнес:
— Это был последний раз, когда вы воспользовались моей добротой. Чтобы впредь всякого рода сомнительным элементам в мой дом ходу не было. Всем понятно?
Ответом ему была зловещая тишина.

Примечания

1. Становой пристав – полицейская должность в царской России. С 1837 г. на нем лежали исполнительные, следственные, судебно-распорядительные дела в станах, административных полицейских единицах. Обычно в уезде было 2-3 стана.
2. Урядник – унтер-офицерский нижний чин. Урядники состояли при становых приставах. Условно соотв. званию « сержант» в совр. российской армии.