Рита, роман, вторая книга, вторая часть

ВТОРАЯ ЧАСТЬ


* * *

ПИСЬМО


- Арсений, ты не слышишь? Кто-то стучит в дверь. Наверное, Рита пришла. Встреть её.
Арсений Иванович лежал на диване и разгадывал кроссворд. Услышав слова супруги, он встал и с газетой в руках пошёл встречать дочь. Открыв дверь, он увидел молодого парня с письмом в руках. Парень представился и поздоровался:
- Ассалом алейкум.
- Алейкум ассалом, - ответил хозяин дома.
- Говорите со мной по-русски. Я хорошо понимаю ваш язык, - пояснил рассыльный.
- Хорошо. Что у вас?
- В этой квартире проживает Надежда Петровна Лебединская?
- Да. Надежда! К тебе пришли.
- Кто? – поинтересовалась супруга.
- Рассыльный с почты, - ответил супруг и улыбнулся парню.
- Я принёс вам заказное письмо, - пояснил рассыльный.
- Он принёс заказное письмо. Тебе надо расписаться, Надежда, - крикнул супруг, видя, что хозяйка не спешит.
- Вот здесь, - показал пальцем на листе бумаги рассыльный.
- Откуда письмо? Из России? – громко спросила Надежда Петровна. – Что там ещё? Мы продали почти все рестораны и кафе. У нас нет больше бизнеса в России. Почти нет.
- Да подойди же ты, наконец! Парень спешит, а ты задерживаешь его.
Надежда Петровна подошла к рассыльному, поздоровалась, вытерла руки о фартук, она готовила манты, и поинтересовалась:
- Заказное письмо?
- Вы Надежда Петровна? – спросил парень.
Хозяйка кивнула головой и взяла ручку, чтобы расписаться в получении письма. Рассыльный указал пальцем на графу и сказал:
- Распишитесь вот здесь. Спасибо. Вот Вам заказное письмо.
Надежда Петровна, прочитав обратный адрес и фамилию отправителя, буквально упала на стоявший рядом с тумбочкой стул. Она закрыла глаза и стала медленно восстанавливать дыхание. Заметив, что женщине стало плохо, парень крикнул:
- Хозяин! Хозяин! Вашей жене плохо. Поспешите.
Арсений Иванович быстро подошёл к супруге и взволнованным голосом сказал:
- Дыши, дыши… Вот так. Всё хорошо. Что произошло, Надежда?
Супруга не ответила. Она медленно приходила в себя.
Он поднял письмо с пола и, прочитав обратный адрес и фамилию отправителя, сел рядом с супругой на корточки. Заметив, что хозяин тоже побледнел и ему явно нехорошо, как и его жене, рассыльный испуганно спросил:
- «Скорую» вызвать? Что это за такое письмо, извините, что спрашиваю, из-за которого вы попадали? Я правильно выразился? Понял… Вам, может, помочь, товарищи? – испуганно произнёс парень. – Говорите, я всё сделаю.
Первым пришёл в себя, вернулся в реальность, хозяин. Он поблагодарил парня за письмо и, закашляв, молча показал ему на дверь. Парень всё понял и, удивлённый такой необычной реакцией со стороны хозяев на полученное письмо, медленно вышел из квартиры.
- Арсений, принеси стакан воды и накапай в него, пожалуйста, тридцать капель валокордина и тридцать капель валерьянки. Нет… По сорок, - махнула жена рукой.
- Хорошо, милая. Хорошо. Держись… А я, пожалуй, выпью сто граммов водки.
Через десять минут они сидели в кабинете у Надежды Петровны и смотрели на лежащее на столе заказное письмо. Супруги внимательно смотрели на него и поочерёдно вздыхали. Они не верили, скорее всего, не могли поверить в то, что такое письмо вообще могло когда-нибудь появиться в их доме. Конверт с письмом лежал на столе и, казалось, ждал, когда его вскроют и начнут читать письмо. Родители Риты сидели и боялись его открывать. Они не хотели возврата к прошлому, которое медленно стиралось в их памяти настоящим временем, которое они начинали забывать. Прошлое не мешало им жить – жить дальше, потому что у них всё шло хорошо. И они радовались жизни.
Но на столе лежал конверт с письмом. И письмо могло всё изменить. И каждый из супругов думал про себя: «Письмо, несомненно, изменит нашу жизнь. К лучшему или к худшему, но, без всяких сомнений, изменит».
- Может, я пока заварю зелёный чай, Надежда? – предложил муж. – Мы выпьем чаю с твоими любимыми конфетами, а потом откроем конверт, и ты спокойно прочитаешь письмо. Вслух. Каким будет твой ответ?
Супруга сидела и смотрела на заказное письмо. Она не слышала, что сказал муж. Надежда Петровна гадала: «Что написано в этом письме – письме с того света?» Оно её пугало. Супруга не могла найти в себе силы и смелости просто взять его в руки, вскрыть конверт, вынуть из него письмо и прочитать его вслух. Сердце вообще отказывалось верить в сам факт появления этого письма. Разум воспринимал его как галлюцинацию. Душа молчала. Ведь это внезапное письмо, так напугавшее их и удивившее, было от Виолы, матери Кая, покончившей жизнь самоубийством в 2003 году, бросившись в Неву, когда ей было двадцать семь лет. И вот после стольких лет неизвестности «утопленница» выходит на берег, словно русалка.
Пауза явно затянулась, и супруг подсказал:
- Надя, ты сильней меня. Возьми конверт, вскрой его и прочитай письмо вслух. У меня дрожат пальцы. Водка не успокоила меня.
Надежда Петровна сделала серьёзный вид, будто ей необходимо было принять важное решение, которых она за свою жизнь приняла немало, взяла конверт, вскрыла его ножницами и вынув из него письмо стала читать его вслух. Вот что она прочитала:

«Здравствуйте, мои дорогие: Надежда, Арсений, Рита и Кай, мой малыш.
Прошло много лет с тех пор (буду называть моё «самоубийство» исчезновением…), как я исчезла. Прошу меня за это простить. Двадцать пять лет – большой срок. И вы, я так думаю, получив это письмо, будете сильно удивлены и зададите мне вопрос: почему я молчала все эти годы? Логично. Но всё по порядку. Можно, конечно, написать письмо в несколько строк, ибо оно, главным образом, должно касаться только Риты и Кая, но я постараюсь изложить всё более подробно, если, разумеется, у меня это получится. (Эмоции переполняют меня, и чувство вины перед вами всеми, и особенно перед моим сыном, гнетёт меня и не даёт сосредоточиться.) Но я всё же постараюсь. Из письма, надеюсь, вы всё поймёте. И, как я думаю, пришло время написать его и объясниться.
В письме я буду обращаться к сыну. Ведь он тоже будет читать эти строки. Начну с главного: Надежда, прошу тебя, расскажи всю правду нашим детям. Ты знаешь, о чём я говорю. И мой сын перестанет страдать. Ты понимаешь меня? Раскрой тайну. Всё равно её придётся когда-нибудь открыть. Сейчас самый подходящий момент для этого. И Кай сразу успокоится. Родственные узы не станут им преградой. Только это его и мучает. Он любит Риту, Рита любит его. Я заметила это ещё тогда, когда они росли вместе. Такая любовь – на всю жизнь. И теперь, когда наши дети влюблены, освободи Кая…
Амира, моя преданная и единственная подруга, все эти годы писала мне письма, звонила по телефону и три раза прилетала в Англию. Так что, я знаю обо всём. Вот так. В последний свой приезд она привезла фотографии Риты и Кая. Наши дети – блестящая пара! Я горжусь ими. Надежда, не тяни… Ты не оставляешь мне выбора. Иначе мне придётся рассказать обо всём самой… Мне бы, конечно, не хотелось так поступить. Но я думаю, что ты сделаешь всё, как надо. Ты должна обо всём поведать нашим детям сама, и только сама.
Риту мы вылечим, и она будет слышать. Я позабочусь о ней. Историю её болезни прислала мне Амира, сняв с неё копии, спасибо врачу. Риту нужно отправить в Англию, как можно быстрее. Так сказал врач. Наш родовой врач. Тем более, она была в Лондоне, и я видела её и слышала, как она поёт, но не подошла к ней. Не стала опережать события. Она, как мне кажется, заметила меня, но, возможно, приняла за женщину, которой понравилось её пение. Только и всего. Моих фотографий ведь нет… Анатолий просто-напросто все их сжёг. Кай вполне здоров и вернулся к своему любимому делу. Поверить не могу, что такое произошло с моим сыном. Он ведь мог умереть… В этом есть и твоя вина… Понимаешь, о чём я? Амира позаботится о документах. У них есть загранпаспорта, и она всё сделает, как нужно.
Теперь о моём решении: о «самоубийстве»… Одним словом, мне нужно было как можно быстрее вступить в права наследования. До моего исчезновения мы с Амирой и адвокатом сэра Паркера Нормана, моего родственника, который остался один, ибо наследников, кроме мамы и меня, уже не осталось (о чём я ниже расскажу), оформили все необходимые документы для моего переезда. Время пришло, и я поехала в Санкт-Петербург, якобы для того, чтобы развеяться и походить по музеям. Вы были удивлены моим неожиданным отъездом, но я тогда знала точно: Анатолий не отпустил бы меня в Англию. Я намекала на то, что в Англии у меня есть родственники, об этом говорила мне бабушка, но вы считали это обычным бредом. И я больше не пыталась вас убеждать в этом. Я подошла к Неве, оставила на берегу плащ и сумочку с деньгами и квитанцией, в которой был указан адрес моего проживания, и ушла. Меня ждало такси. Водитель отвёз меня и Амиру в аэропорт. Амира проводила меня в Лондон и улетела в Андижан.
Не стану спорить – это жестоко с моей стороны, и решение исчезнуть далось мне с большим трудом. Тогда я думала только о будущем - о будущем наших детей. Я сердцем чувствовала, что они полюбят друг друга, точнее сказать, Кай наконец полюбит Риту. И это произошло. И, главное, я боялась, что всю нашу семью могут убить.
Теперь о нашем роде. Начиная с правления Петра Первого, можно проследить по линии моей матери судьбу нашего рода – древнейшего рода Англии. Постараюсь рассказать вам о нём так, как получится.
Итак, наш род, корни которого уходят глубоко в историю Англии, начинается со времён правления Якова II, короля Англии, свергнутого с престола не без помощи Ордена Тамплиеров. Тамплиеры не имели жён и не могли быть продолжателями рода. Такие у них были правила или законы.
После битвы при Баннокберне, в Шотландии, было основано тайное общество Ордена Храма, в которое, как написано в летописи нашего рода, входили и наши далёкие предки.
Впоследствии среди «братьев Гередон» (Ордена Храма) числилось немало видных представителей британского истеблишмента: лидеры партии либералов, среди которых также были и наши предки, спикеры Английской ложи, премьер-министры Великобритании… Все они члены «братства». Это далёкое прошлое. Вернёмся к царю Петру Первому.
Находясь в Англии со своим наставником и соратником Яковом Брюсовым, отпрыском Шотландского королевского рода, юный царь встречался не только с королём Уильямом Оранским, членами Британского королевского общества, но и со знаменитым физиком сэром Исааком Ньютоном.
Именно в Англии, как утверждают исследователи, молодой Пётр был посвящён в «вольные каменщики», то есть в масоны. Вернувшись в Россию, он утвердил Орден Святого Андрея Первозванного. На самом же деле, это не что иное, как древний шотландский Орден Тамплиеров.
Это о тамплиерах и далёком прошлом. Я вычитала всё это, и не только, в «Истории рода Норманов» (позже узнаете), которая насчитывает две тысячи триста страниц и которую будешь продолжать писать ты, Кай. В истории есть такая запись: при Вильгельме III мадам Синди Норман, являющаяся нашей дальней родственницей наряду с Даниэлем Дефо, написавшим «Робинзона Крузо», выступает за образование женских школ в Англии. Заявляет об умственном равенстве женщин и мужчин. Борется за очищение английского языка от диалектизмов, грубых выражений и бессмысленных ругательств. Призывает к открытию школ и для женщин. Умерла она в сорок три года в Лондоне, заболев чумой и не оставив наследников.
Вернёмся к Петру Первому, прорубившему окно в Европу. При Петре Первом (я имею в виду все годы правления мудрейшего из российских монархов) процветала торговля с Германией, Голландией и Англией. Англичане торговали с Россией сукном, красками, шерстью, шёлковыми и хлопчатобумажными тканями, помимо всего прочего. Наши далёкие предки, Норманы, привозили в Россию шерстяные ткани, краску и чай, который Англия привозила из Индии. На этом и разбогатели.
При Екатерине II они продолжили торговлю. Затем торговля прекратилась, я имею в виду наших родственников. Не знаю, по каким причинам это произошло, но произошло.
Сэр Чарльз Норман продолжил, можно сказать так, возобновил торговлю при императоре Александре I. Торговля шла успешно. У сэра Чарльза Нормана и его супруги Елизаветы было два сына – Паркер и Ричард. Сын Паркер был врачом и старшим братом, он жил и работал в Англии. Ричард же с отцом вёл торговлю с Россией и подолгу жил в Санкт-Петербурге. Ричард женился на русской дворянке Анастасии Алексеевне Вербиной, и они уехали в Англию, в графство Кембриджшир, в родовое поместье. Родители Ричарда встретили супругу сына холодно. Скажем, по-английски. Она им сразу не понравилась. Родители прочили ему в жёны дочь друга. Но не сложилось…
Через год Ричард и Анастасия вернулись в Россию (Анастасия была на четвёртом месяце беременности), в поместье Вербиных в Калужской губернии. Родители Ричарда отговаривали его от поездки в Россию. Говорили, что она странная и её больше заботит искусство, чем дела семейные. «Странная» - так вы называли меня, помнишь, Надежда? Продолжим. У Анастасии была младшая сестра Алефтина. Ричард взял в партнёры отца Анастасии и продолжил торговлю шерстью и красителями. Они жили богато и ни в чём не нуждались. У них было два сына: Блейк – старший и Георгий – младший. Георгий погиб (несчастный случай), а Блейк стал врачом. Блейк, внук Чарльза Нормана, вёл с дедом переписку. В тридцать лет он женился на русской дворянке Спицыной. У них родилась дочь – моя прапрабабушка Анастасия, названная в честь матери Блейка. Продолжу, опустив подробности. Может быть, я в чём-то ошиблась. Два-три поколения всё же… Но ничего! Ты обо всём прочитаешь сам, Кай. История написана на английском языке. Но там есть главы, написанные на французском. Не знаю, почему.
Второй сын Чарльза Нормана, Паркер, женился и переехал в графство Оксфордшир. Он любил играть в карты и много пил. У них не было детей. Супругу звали Шарлотта. Она умерла от чахотки, и он запил ещё сильнее. После смерти сэра Чарльза Паркер продаёт имение и переезжает в родовое гнездо, в Кембриджшир. (Нужно добавить: с конца XVII века наш род стал угасать. Рождались больше девочки, мужчины погибали на войнах, лишались наследства, по большей части из-за непристойных связей с девицами неблагородных кровей. И остались три девушки, которые так и не вышли замуж. Трое мужчин из нашего рода погибли при испытаниях первых самолётов. И ещё - молодая пара из Эдинбурга, наши родственники, поплыв на «Титанике» в свадебное путешествие, погибла вместе с другими пассажирами.)
Дожив до восьмидесяти пяти лет (что странно при его образе жизни… Правда, как написано в истории рода, он бросил пить в шестьдесят лет), сэр Паркер вспомнил о брате Ричарде. Он искал родственников, которым хотел передать поместье и всё имущество по наследству.
Как-то вечером после ужина он сидел в библиотеке и, перебирая семейный архив, находит письма, пожелтевшие от времени, в которых упоминается имя сестры Анастасии Алефтины. Это была переписка двух сестёр (если вы помните, Анастасия с мужем прожила в поместье один год) – Анастасии и Алефтины. В одном из писем он находит новый адрес Алефтины и начинает своё расследование, если, конечно, так можно назвать желание найти в России наследников. Сэр Паркер отправляет своего адвоката в Россию на поиски Алефтины и детей, а, возможно, и внуков брата Ричарда. Не буду вас утомлять. Адвокат, разыскивая Алефтину, выходит на след брата Ричарда и узнаёт, что у него были две дочери, младшая из которых умерла. Единственной наследницей, как оказалось, была его старшая дочь Анастасия, а именно – моя бабушка. Бабушка в то время уже болела. Но у неё были письма – переписка Анастасии с Алефтиной. И она знала, что в Англии проживают наши родственники. Поэтому и не удивилась появлению адвоката. Адвокат Джон Форестер обрадовался письмам… Они были свидетельством того, что он наконец отыскал наследницу сэра Нормана. Он тут же написал подробный отчёт, в котором всё изложил сэру Паркеру. Сэр Паркер, слава Богу, получил отчёт и с миром отошёл в мир иной, спустя семь дней.
Адвокат вернулся в Англию и начал готовить документы. Короче говоря, через два года мама уехала во Львов. А через десять дней улетела в Англию. Поэтому вы, мои милые, потеряли её из вида.
Можно добавить и то, что летопись рода в жанре автобиографической повести начал писать в 1692 году сэр Джойс Норман, представитель Ордена Храма. О, Кай! Сколько в ней интересных подробностей о том далёком времени. Вот тебе и материал… В «Истории рода Норманов» всё так подробно и основательно написано о каждом члене нашего рода… Ты не будешь скучать. Я читала её пять лет. Вернее, изучала. Так что наша ветвь отрастает от древа Норманов – от сэра Ричарда и Анастасии, прямой представительницы уже нашего дворянского рода Вербиных. Войны, революции, перевороты… Я не пишу о них. Ты всё прочитаешь сам. Возможно, я что-то и напутала, но главное сказала.
Возвращаюсь в настоящее время. Я поступила так, потому что знала: Анатолий меня не отпустит в Англию – ни под каким предлогом. Время скоротечно. Двадцать пять лет прошли, как один день. Кай, я долго ждала этого момента… И он наступил. Ты спросишь меня, почему не десять лет назад? Отвечу. Ты должен был состояться как личность и писатель. Жизнь сироты даёт такую возможность. Да, это жестоко. И Риту нельзя было… Словом, она тоже должна была сделать карьеру и стать примадонной. Только это меня и останавливало. Ты должна меня понять, Надежда. Так что, я решила остаться в роли исчезнувшей.
О себе. Я стала протестанткой. Каждое воскресенье хожу в церковь на мессу. Ты, Кай, тоже можешь принять протестантскую веру, если захочешь. Рита – православная. В графстве есть маленькая православная церковь.
В моём поместье (не сочтите эти слова проявлением эгоизма и гордыни), а теперь это поместье и твоё, Кай, и, разумеется, Риты, есть слуги – гувернантка из Франции, горничная из Швеции, управляющий Генри Петерсон, два садовника, семья беженцев из Сирии – молодая пара и трое их сыновей, они христиане, а также водитель, повар и его многочисленные помощники.
Обо всём не напишешь.
Если вас интересует – замужем я или нет, отвечу: нет. Я навсегда осталась верна Анатолию, моему единственному мужчине и любимому мужу, чей портрет, написанный маслом с фотографии, висит среди портретов и картин наших предков. Всего в поместье, в замке, тридцать две картины. Есть полотна кисти Тёрнера, Милесса, Ханта, Россетти и других выдающихся мастеров английской живописи. Чем я занимаюсь? Помимо дел в поместье, которых, поверьте, немало, у нас две фабрики, изготавливающие печенье и конфеты – кондитерские фабрики. Я состою в Фонде (о нём, Кай, я расскажу тебе позже) Кембриджского университета и посещаю все его собрания. Скучать не приходится.
Англия – «бумажная» страна, и все документы на въезд в Соединённое Королевство готовятся долго и проверяются тщательно. Поэтому в начале третьего тысячелетия я приезжала в Андижан к Амире. Это было в 2006 году, когда Анатолию исполнилось бы пятьдесят лет. Он старше меня на десять лет. Была на кладбище у могилы мужа. Я всё ему рассказала. Амира помогла мне заверить три важных документа, и я, не навестив вас, мои дорогие, вернулась в графство. Но тебя, Кай, я видела. В тот памятный для меня день тебе исполнилось двадцать лет. Последние цифры наших годов рождения – моего, папиного и твоего, оканчиваются на цифру «6». И если текущий год оканчивается на эту цифру, это значит – у каждого из нас юбилей.
Вот и всё. Слава Богу, у меня сын – наследник… Рита, когда они станут мужем и женой, надеюсь на это, родит нам двух сыновей, наследников. Рита, ты должна продолжить карьеру оперной певицы в Англии. А ты, Кай, преподавать в Кембридже. Я позабочусь о вашем будущем, мои дорогие.
Целую всех. Извиняюсь и жду письма.
Ваша странная, исчезнувшая, а теперь
воскресшая я – Виола.

P. S. Начинайте оформлять документы. Откройте визы на полгода вперёд. Пусть лежат и ждут своего часа. Амира поможет. Мне пора. Водитель ждёт. Еду в Кембриджский университет. Оттуда – на фабрику».

Надежда Петровна, дочитав письмо, сказала:
- Всё!
Супруг встал и пошёл в кухню. Открыл холодильник, достал бутылку водки и, налив ещё пятьдесят граммов из начатой накануне бутылки в рюмку, выпил её содержимое и через несколько минут вернулся на место и твёрдо заявил:
- Теперь всё меняется. Она пишет правду. Значит, Виола жива. Подумать только!
- И, по всей видимости, здорова, - не без сарказма добавила супруга.
- Она написала правду. Что скажешь?
- Да. Только вот эта правда в то время была похожа, скорее всего, на бред. И никто в эту правду особо не верил.
- Я один чувствовал, что слова Виолы шли от её сердца.
- Ты что? Ещё выпил? – удивлённая запоздалыми откровениями мужа спросила жена.
- Я трезв, как никогда. Водка не действует. Как пить дать – подделка.
- Она всё знает. Такое впечатление, что Виола все эти годы следила за всем происходящим с небес. Виола жива… Поверить в это не могу, но это так.
- Пётр Первый, Англия, король Яков, тамплиеры, королева Шотландии, замок, поместье, Россия, торговля шерстью, фрейлина, наследство, Тюдоры, «История рода Норманов».
- Кто бы мог подумать, а? Всё это выглядело тогда, как больное воображение. Теперь я понимаю, почему она всё время изучала историю Англии. Читала книги о тамплиерах, об эпохе Петра Первого. Вела переписку с архивами, как теперь выяснилось, после её, ныне уж точно можно сказать, исчезновения, как говорит Кай. Вот тебе и Виола!
- Кай… Он сердцем чувствовал, что мать жива. Видел её в своих снах. И говорил: «Не было причин к самоубийству», - пояснил супруг.
- Придётся всё принять, как есть. Амира, смотри-ка, информировала её – нашу королеву. Писала отчёты. Летала к ней в гости. Да и у неё в Англии есть родня.
- Достаточно, Надежда. Я всё слышал. Лучше подумай, что будем делать?
- В чём-то она права, - глядя на письмо, сделала заключение жена.
- «В чём-то»? Почему ты раньше не рассказала Рите всю правду? Боялась, что она переменится по отношению к тебе? Узнав правду, уже не будет тебя любить так, как сейчас? Ошибаешься. Мы воспитали нашу дочь…
- С какой стати надо было рассказывать? Не было такой необходимости. Да и как она воспримет эту правду? Ты знаешь?
- Не было необходимости? Тут, пожалуй, я соглашусь. Но ведь теперь есть. Рита живёт с Каем. Посмотри на дочь - как она расцвела. Кай, правда, всё ещё не может до конца осознать или принять, или смириться с тем, что спит со своей сестрой, скажем так, а ты продолжаешь его страдания. И ему приходится слушать разные сплетни, болтовню и страдать… Баста! Всё изменилось. Нужно было мне самому на второй день после того, как они переспали, буду говорить, как школьник, рассказать им всю правду. И похоже, Виола не оставила тебе времени для размышления.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Она чёрным по белому написала: «Если ты, Надежда, не откроешь правды, я сделаю это сама…» И теперь имей в виду: мы имеем дело не со странной женщиной с больным воображением и бредовыми мыслями об Англии, а вполне с нормальной и умной леди. О, как сказал! – удивился своим словам муж.
- Наша странная невестка превратилась в королеву, в Снежную королеву. Сдаюсь на божью милость. Признаюсь, была неправа к жене брата. Извиняюсь. А порой, что греха таить, груба.
- Извинишься перед ней? Ты ведь всегда умела признавать свои ошибки. За это я тебя люблю. И, разумеется, за это твои партнёры по бизнесу уважают тебя.
- То, что брат не отпустил бы её с Каем в Англию, в этом я не сомневаюсь. Да он и сам бы не поехал, потому что он не верил в это.
- Времена меняются, Наденька. Обстановка ухудшается - и политическая, и экономическая. Бизнес в России ты уже почти закрыла. В Таджикистане неспокойно. Генералы предприняли попытку переворота. Первый раз не получилось. Из аравийских пустынь в Европу бегут беженцы – скоро их будет миллион! Что будет, если из Афганистана так же перейдут границу узбеки, таджики, киргизы, которые родились там, но живут бедно. А их, по подсчётам, около четырёх миллионов. Как пойдут в поисках лучшей жизни… И ничем их не остановишь. На Россию наложены санкции со всеми вытекающими последствиями. В Киргизии снова готовится переворот… А если, не дай Бог, у нас в Андижане повторятся события 2 мая 1990 года? Тогда уже европейцы, проживающие в Средней Азии, снова начнут грузить контейнеры… И кто куда… Ведь в Европу бегут восемьдесят процентов христиан… От этих фундаменталистов из ИГИЛ. Они убивают и казнят христиан, не задумываясь. Да мы об этом уже говорили.
- Разве там проживают христиане? – поинтересовалась супруга. – В этой Сирии?
- И они знают французский и английский. Люди бегут с детьми во Францию, в Германию, в Англию не за лучшей долей, а от варварства. Каждому беженцу – четыреста евро и плюс сто тридцать на каждого ребёнка. Вернёмся к нашим делам.
- Неужели всё так плохо? – грустно спросила жена.
- А ты этого не чувствуешь? И «воскрешение» Виолы из мёртвых именно сейчас как нельзя всем нам на руку и на пользу. Отправим детей в Англию. Так будет спокойнее. Она позаботится о них. Вспомни её слова из письма: «Теперь я позабочусь о наших детях». Кто вылечит нашу дочь здесь? В Англии Виола уже обо всём договорилась. Да и Кай будет преподавать в Кембридже русскую литературу. Сбудется его мечта. Он оправился от болезни, точнее, от побоев - ох, и сволочи! – теперь преподаёт, как прежде. Нужно только поговорить с ними и назначить время отъезда. Амира всё устроит. У нашей дочери большое будущее. У наших детей. И Виола позаботилась об этом, несмотря на наше глухое непонимание её сущности и порой грубое отношение к ней. Времена меняются, мать. Так было всегда. Если что-то в политике произойдет в худшую сторону, тогда поедем жить к ним. Она сделает вызов. Но если всё будет налаживаться, в чём я сильно сомневаюсь, мы, конечно же, останемся в родном городе. Деньги у нас есть. Проживём.
- Арсений, какой ты умный. Ты меня удивил, не скрою. Я считала…
- Кроме футбола и пива меня ничего не интересует?
- Что-то в этом роде. Теперь вижу – это не так.
- Сделаем вот что: сегодня же всё им расскажем, и не перечь мне. Ты позвонишь Рите и пригласишь их на ужин. Ничего про письмо не говори. Приедут, тогда и расскажем всё. Выберем момент и поставим точку.
- Повинуюсь. Признаться, я сама уже не понимаю, что происходит вокруг и в мире, - поправляя волосы, сказала жена.
- Вот и хорошо. Свяжись с ней немедля. Не станем откладывать на потом. Дело-то серьёзное.



* * *



Раздался телефонный звонок. Рита ответила:
- Да! Мама? – удивилась она звонку.
- Доченька, ты где сейчас находишься? Хорошо меня слышишь? Ты дома?
- Нет. У Кая, - ответила Рита.
- В постели?
- Да. Хоть мне и неловко тебе об этом говорить. Он пошёл принимать душ, а я…
- Ты любишь Кая?
- Что за странный вопрос, мам? Все об этом знают. Говори громче. Слуховой аппарат на тумбочке.
- А меня, папу ты любишь?
- Да что с тобой происходит, мам?
- Тебе хорошо с ним?
- Да, да, да!
- А он? В нём не наступают перемены после…
- После того, как мы, долетев до самых дальних звёзд, насладившись друг другом, возвращаемся на землю? Ты имеешь в виду, Надежда Петровна, то, о чём я подумала? После слияний наших душ? Да?.. О, поверь мне, не сомневайся, мы счастливы в такие минуты. Я чувствую это, когда мы лежим и смотрим, удовлетворённые любовью и страстью, в зелёные глаза на потолке спальной комнаты Кая. А они – на нас. Я счастлива, мама.
- А потом, спустя час, два?
- Да что с тобой? Мы говорили уже об этом. Забыла, мам? Хорошо, отвечу на твой странный вопрос. Как тебе сказать? Мне кажется, да я и чувствую это, что его что-то угнетает. Не даёт покоя, словно он берёт чужое, запретное. Или, скорее всего, испытывает чувство стыда. Так точнее.
- А именно: не может преодолеть в себе чувство родства по отношению к тебе, если так можно выразиться или дать этому оценку? Чувство, возможно, факт, что ты – его сестра.
- Похоже на то. Скорее всего, так. Мам, столько вопросов! Что ты хочешь узнать? Говори прямо.
- Рита, послушай меня: прими душ, а потом вместе с Каем приезжайте к нам на ужин.
- На ужин? В честь чего?
- За ужином… За столом… Я…
- Мам, у вас точно всё в порядке?
- Точней некуда. Я открою тебе все тайны и расскажу правду – о тебе, о нас…
- Правду? Ты сказала – «правду»? Плохо слышу. Говори громче.
- Рита, приезжайте – и всё. Мы вас ждём.
- Договорились. Через пару часиков приедем.
Мать отключила телефон. Кай вернулся в спальную комнату. Рита рассказала ему о странном звонке матери. Он удивился так же, как и сестра. Рита встала с постели, накинула на себя халат и добавила:
- Я не расслышала, но, по-моему, она говорила о каких-то тайнах. Дорогой мой человек, давай возьмём с собой письма? И за ужином покажем их родителям. Соответственно, и спросим маму напрямую: знает ли она про них? Не то мы головы себе сломаем этим дедуктивным методом. Ты не Шерлок Холмс, а я не доктор Ватсон. И живём мы не в Англии на Бейкер-стрит. Каким будет твой положительный ответ, братец?
Кай стоял у зеркала и причёсывал волосы. Посмотрев на отражение Риты в зеркале, он сделал предположение:
- А что, если мы будем жить в Англии?
- В самом деле? – засмеялась Рита.
- Не бери в голову. Я неудачно пошутил. У меня хорошее настроение. Благодаря тебе, сестрица.
- Твой первый видеоальманах просматривают? Пользователей много?
- Твоя идея. С неё всё и началось. И наша любовь в том числе. Сайт посетили более тысячи человек.
- Отлично! Я помню этот благословенный день.
Рита улыбнулась и, что-то напевая, пошла в душ.



* * *



Через два часа Рита и Кай подъехали к дому родителей Риты. Дверь открыл Арсений Иванович и пригласил их в дом:
- Проходите, дорогие дети. Снимайте куртки - и прямиком в зал.
Рита вошла первой и с удивлением воскликнула:
- Вот это стол, Надежда Петровна! Какая сервировка! Мои любимые манты с тыквой, салаты, винегреты, натуральный гранатовый сок. И что всё это значит? Мы ждём гостей? Кто-то приехал? Дай угадаю.
- У нас гости, но в другом обличье, - ответила мать.
- Мам, ты сегодня, несомненно, сама не своя и говоришь загадками. «В другом обличье»? Посмотрим, что это за гости такие.
- Со всеми загадками и тайнами сегодня будет покончено, раз и навсегда. Настало время, вернее - вышло.
- Вот, вот, - целуя мать, сказала Рита и продолжила, – к этому праздничному столу не хватает новогодней ёлки.
- Проходи, Кай. Садитесь рядом. А мы с отцом расположимся напротив вас. Садитесь удобнее.
- Вы сегодня слегка взволнованы, мам.
- Слегка? Пожалуй. Но вначале мы поужинаем.
Кай заметил на столе, рядом с тётей, письмо. Он подумал, что виной всему может быть его содержание. Рита прервала его размышления:
- Братец, ты тоже плохо слышишь? Этот салат тебе положить?
- Будь так любезна.
Все сидели за столом и ужинали. Разговаривали. Вспоминали разные события, оставившие свой след в их памяти. Арсений Иванович рассказал, как его учили охотиться на волков в казахстанских степях. Время шло. Надежда Петровна волновалась. Она не знала, с чего начать, и наконец, набравшись мужества, произнесла:
- Рита, я хочу… мне нужно… Нам с папой…
- Мам?!
- Нет, нет. Не перебивай. Я должна тебе рассказать всю правду. Я не знаю, что в таких случаях… Хотела сказать, с чего начинают в таких случаях? Запуталась… - вытирая лоб салфеткой, уточнила мать.
- Начни с главного, Надежда, - посоветовал отец.
Рита и Кай переглянулись и поняли: Надежда Петровна хочет сообщить им что-то важное. Они приготовились слушать. Мать Риты продолжила:
- Доченька… Я не знаю, каким образом ты будешь к нам с отцом относиться после того, когда узнаешь правду, которую я расскажу тебе. Но я обязана её рассказать. Именно сегодня. Сейчас…
- Мам… Пап… Поверьте, я прошу вас, в чём бы вы мне ни признались и о чём бы ни рассказали, моё отношение к вам не изменится и любовь не станет слабей. Мам, я вижу, тебе трудно начать этот разговор. Я готова к нему. Говори смело и без всякого волнения.
- Спасибо, доченька. Это благородно с твоей стороны. Ты успокоила меня, Рита.
Мать выпила пару глотков водки перед тем, как приступить к рассказу, чему удивился племянник, и наконец-то начала:
- Рита, ты наша приёмная дочь… Мы тебя воспитали. Но мы не твои родители.
После произнесённых Надеждой Петровной слов настала глубокая тишина. Она длилась недолго. Рита, широко раскрыв глаза от удивления, посмотрела на Кая. Кай положил свою ладонь на кисть руки сестры и сжал её. После первых слов, произнесённых тётей, он в одно мгновение понял: Рита ему не сестра. И, чего греха таить, обрадовался этому факту. Арсений Иванович (в данный момент мы не будем его принимать пока за её отца, а станем называть его по имени и отчеству) сидел и смотрел на картину, висевшую за спиной супруги. Он так же, как и жена, и Кай (уже не братец), ждал, что скажет Рита. Рита слегка побледнела, и Надежда Петровна заметила это. Тишину нарушила Рита. Она спросила:
- Я? Мам? Пап?.. Это – шутка? Да и кто станет так шутить? – ответила она на свой же вопрос.
Надежда Петровна продолжила:
- Двадцать шесть лет тому назад мы с Арсением поехали в гости в Южную Осетию к другу Арсения по армии. Они служили вместе на Байконуре. Там и подружились. Владимир, так звали твоего отца, Рита, со своей супругой Аней приезжали к нам в гости. Мы жили в то время в Ташкенте. Мы показали им Самарканд, Бухару, Хиву… Хорошо их встретили. Они приезжали с сыном Арсланом, ему было три годика. Так что, с нашей стороны это был ответный визит. Твои родители встретили нас, как подобает. Поехали мы к ним в гости через два года после того, как они побывали у нас в гостях.
Надежда Петровна выпила несколько глотков воды и продолжила:
- Мы прилетели из Ташкента. Владимир нас встретил. Вечером, в день приезда, они устроили в честь нас большой ужин – для гостей из солнечного Узбекистана. Твой отец осетин. Пришла, как у них водится, вся улица. Короче, много собралось гостей. Твоя мать, её звали Аней, была украинкой. Они познакомились во Львове, куда твой отец поехал по турпутёвке. Аня работала гидом. Они познакомились и полюбили друг друга. А через год в Осетии сыграли свадьбу. Арслану, твоему старшему братику, было тогда пять лет… Тебе почти годик. Я часто с тобой играла, и мы подружились. У нас с Арсением не было своих детей. Я лечилась, но результата лечение не дало. Я рассказываю сейчас только главное… И, возможно, у тебя будут вопросы. Я отвечу на них. Итак, пробыли мы у них две недели, у твоих родителей. За два дня до нашего отъезда позвонил друг твоего отца и пригласил всех на свадьбу сына. Надо было ехать. Мы в тот день много гуляли по Владикавказу, столице Южной Осетии. Пришли домой уставшими. И когда твой отец, Владимир, пригласил нас поехать с ними на свадьбу, мы отказались, сославшись на усталость… И это было правдой. Они оделись. И хотели уже выходить на улицу, чтобы сесть в машину и поехать на свадьбу, но тут ты, Рита, стала капризничать. Они не хотели опаздывать. До места свадьбы ехать три часа, и я предложила Ане оставить тебя дома. «Аня, - предложила я твоей матери, - оставляй Риту, я за ней присмотрю». Ты протянула ко мне ручонки, словно я была твоей мамой, и заулыбалась. Подошёл Владимир и сказал: «Пусть учится быть матерью. Бог пошлёт вам ребёнка, Арсений. Аня, покажи Наде, что к чему, и поедем, иначе опоздаем». Аня объяснила мне, чем тебя кормить и в какое время, и они уехали, сообщив, что вернутся утром, часов в одиннадцать. Они уехали втроём: отец, мать и твой старший братик Арслан.
Все внимательно слушали Надежду Петровну. Арсений Иванович то и дело кивал головой в знак согласия, поддерживая этим супругу. Он иногда бросал взгляд на Риту, чтобы понять, что она чувствует. Кай сжимал Рите руку. На глазах Риты выступили слёзы, которые она даже не вытирала. Слёзы по отцу, по матери, брату, которых она никогда не видела и о которых никогда не слышала. Она то и дело вздыхала.
Тем не менее Надежда Петровна продолжала говорить:
- Но ни утром, ни вечером того дня они не вернулись. Мы не знали, что нам делать. Родственников, как оказалось, ни у Владимира, ни у Ани не было. Редкий случай. Молоко кончилось. Соседка помогала мне, говорила, что делать и когда тебя кормить. Ты всё время протягивала ко мне ручки, словно к матери. Я полюбила тебя. И впервые почувствовала, что значит быть матерью. Какая это большая ответственность. Вечером следующего дня после отъезда твоих родителей из новостей мы узнали, что на горной дороге из-за проливных дождей, и это правда, сошли грязевые потоки, похоронив под собой семь машин.
Надежда Петровна сделала паузу. Рита закрыла глаза. Арсений Иванович, потерявший в то утро друга, налил себе в рюмку водки и выпил содержимое одним глотком. Кай обнял Риту и придвинул её к себе. Надежда Петровна вытерла слёзы и продолжила рассказ:
- Машины, попавшие под селевой поток, откапывали два дня… Потом были похороны, оформление документов на удочерение… Твоих родителей и брата похоронили на христианском кладбище, недалеко от Владикавказа. У каждого своя могила. Арсений раз в два года навещает их могилы. Через год после смерти он установил три мраморных памятника на деньги от продажи дома. Ваша семья проживала по улице Октябрьской, 33, в частном доме, рядом с кинотеатром «Москва». После оформления документов я и слышать не хотела о том, чтобы оставить тебя в детском интернате, мы привезли тебя в Ташкент. Кстати, Арсений тоже был «за». Ведь ты дочь его лучшего друга, и мы дали тебе мою фамилию. Поэтому у вас с Каем одна фамилия. Люди заметили, что у нас появилась дочь. Всем не расскажешь… И мы переехали в Андижан, к моему брату. Такая вот печальная история, Рита.
- Мам, почему ты назвала меня по имени, а не «доченькой»? И в твоём голосе…
- Я и раньше называла тебя по имени, - ответила взволнованная воспоминаниями Надежда Петровна.
- Теперь зовите меня с папой только «доченькой».
Надежда Петровна и Арсений Иванович переглянулись и почувствовали внутри себя тепло. Тепло, которое исходило из сердец. И они поняли: после рассказа Рите о её родителях отношение к ним с её стороны не изменилось.
Они были рады этому. Страх прошёл. Арсений Иванович выдохнул из себя воздух и сказал:
- Спасибо, доченька. Надя, дай дочери фотографии. А ты, Рита, посмотри их внимательно.
Мать достала из тумбочки фотографии, которые раньше прятала от Риты, и протянула их ей. Рита взяла пакет и, поднявшись с места, вышла из-за стола, подошла к матери и поцеловала её. Обняв и поцеловав отца, она пояснила:
- Я схожу ненадолго в свою комнату. Хочется побыть одной. Посмотрю фотографии и вернусь к вам, мои дорогие.
Рита ушла. Она пробыла в своей комнате больше часа. Плакала. Смотрела, точнее сказать, рассматривала фотографии отца, матери и брата. Их могилы, лица, глаза. Она знакомилась с ними: загружала их в сердце, душу и память.
Вытерев слёзы и приведя себя в порядок, она вернулась в зал. Кай встал, отодвинул стул и обратился к Рите:
- Садись, дорогая.
И слово «дорогая», произнесённое из его уст, в этот миг наполнилось другим содержанием. Во всяком случае, для него, Кая, час тому назад чувствовавшего себя братом.
Надежда Петровна спросила у дочери:
- Доченька, ты не обижаешься на нас?
- С чего ты взяла, мам?
- Хотя бы потому, что мы не рассказали тебе всю правду раньше. Сколько раз ты просила… Будто чувствовала. Я боялась, что ты изменишься. В этом была причина.
- Мы съездим на могилы твоих родителей и брата, - пообещал Кай.
- Вместе… Я хочу, чтобы они увидели тебя, Кай, - человека, которого я люблю с детства. Думаю, они одобрят мой выбор.
- Таким образом, судя по рассказу, ваш приезд в гости, к другу Арсения Ивановича, спас Рите жизнь, - сделал вывод Кай.
- Ты прав. Да. Я не задумывалась об этом факте, - моргая глазами, сказала тётя и продолжила: - Одну тайну мы раскрыли. А эта тайна, - она подняла письмо вверх, - касается тебя, племянничек.
- Я полагал, на сегодня хватит открытий. И что же это за тайна такая?
- Кай… Сынок… Письмо…
Кай посмотрел на Риту и, улыбнувшись, заметил:
- Как под копирку! Продолжай, тётя.
- Кай… Это письмо от твоей матери. Из Англии. Из графства Кембриджшир. Язык сломаешь, пока выговоришь. Твоя мать жива. А письмо – доказательство этому.
Теперь Рита сжимала руку Кая своей рукой. Кай, почувствовав поддержку, с большим удивлением спросил у тёти:
- Жива?! Моя мать – жива?!
- И, судя по письму, здорова и полна неугасающей энергии.
- Рита, Рита, ты слышишь – она жива! Я всегда чувствовал и верил: в один прекрасный день она объявится и всё объяснит мне.
- Так и есть, - подтвердила, вынимая письмо из конверта, тётя. – Рита, извиняюсь, доченька…
- Мам, зовите меня уже так, как привыкли. Не выбирайте слов. Итак? Только чуть громче.
- Ты сейчас узнаешь, почему мы с отцом решили рассказать тебе о твоих родителях сегодня. Виола, она решила за нас эту проблему, то есть подтолкнула нас к сегодняшнему разговору. Ты хорошо слышишь меня, Рита?
- Да, мам. Продолжай.
- Я прочитаю это письмо. Оно длинное и содержит в себе историю жизни твоего рода, Кай, по материнской линии. Читаю вслух.
Надежда Петровна прочитала всё письмо медленно: некоторые моменты она выделяла голосом; на некоторых делала паузу; другие, главные, перечитывала дважды.
Через тридцать минут она закончила читать и передала конверт племяннику вместе с письмом. Почему она прочитала письмо сама, а не отдала племяннику – это вопрос. После пятиминутной паузы, во время которой Рита смотрела на Кая, как на принца, заморского принца, Кай сказал:
- Ну вот! Никакая она не «странная», и уж точно не с больным воображением, моя мама. Она – нормальная. И письмо написано в настоящем эпистолярном жанре. Всё по порядку, серьёзно и глубоко. В её тексте есть нестыковки, но мы при встрече, пожалуй, выясним их.
Все слушали короткую лекцию с улыбкой на устах. Они смотрели на Кая, мать которого так неожиданно и так вовремя воскресла, и удивлялись вместе с ним.
Рита и Кай: в первом случае – потеря, во втором – воскрешение, появление, рождение, приобретение, смотрели друг другу в глаза. Рита обняла Кая и сказала:
- Твоя мать жива, мой принц! Я так рада за тебя, за неё, за всех нас. Ты, наконец, дождался…
- Признаюсь, мы были несправедливы к твоей матери. И извиняюсь перед тобой и в твоём лице перед ней за всех нас, - произнесла тётя.
- Любимый, твоя мама – серьёзная леди. Ответственная. И она смотрела в будущее, в сегодняшний день, - поцеловав Кая, добавила Рита.
- И если бы не она, признаюсь, я не знаю, когда бы мы сообщили тебе, доченька, о твоих родителях.
- Давайте помянем родителей нашей дочери, - разливая в бокалы вино, предложил Арсений Иванович.
Все выпили стоя. Кай и Рита пригубили вино, если быть точнее.
- Теперь за воскрешение Виолы, - предложила Надежда Петровна.
Арсений Иванович сел на место и подытожил:
- Сколько новостей! Какой трудный день.
- И он раскрыл нам тайны и заполнил все пробелы, - сказала тётя.
Кай встал и пошёл в прихожую. Взял с тумбочки коробку с письмами и, вернувшись в зал, произнёс:
- Не все пробелы и тайны раскрыты. Теперь и мы с Ритой покажем вам кое-что.
- Продолжение следует, Надежда, - удивился муж. – Ну и денёк, в самом деле!
- Зададим тебе, тётя, вопрос.
- Мне? – удивилась она.
Кай отодвинул тарелки и положил на освободившееся место коробку.
- Что это? – спросила тётя.
- Открой, мам. В коробке письма.
- Письма? Чьи? Кому же они адресованы? От кого?
Надежда Петровна взяла в руки коробку, посмотрела на неё и открыла. Все молча наблюдали за ней. Достав несколько писем из коробки, она стала читать.
Прочитав несколько писем, она достала ещё два письма и прочитала их. На чтение писем ушло двадцать минут. Положив письма в коробку, она с удивлением на лице посмотрела на всех по очереди, слева направо.
Арсений Иванович не выдержал и спросил:
- И?.. Говори же, не молчи, Надежда.
- У кого вы их взяли? Письма кто-то хранил у себя? И почему они такие мятые?
- У нас тоже возникло много вопросов, когда мы их читали, - ответил Кай. – А мятые потому, что они были свёрнуты в трубочку и завязаны узлом. Так делают в Японии. Это значит, личные письма. Для двух сердец.
- И к кому же вопросы?
- К тебе, разумеется, мам, - добавила Рита.
- Да что в ней? Ответит мне кто-нибудь? – громко спросил Арсений Иванович.
- В этой коробке письма моей матери к моему отцу. Их нашёл смотритель кладбища Сатволды-ака и позвонил мне. Я приехал, и он мне отдал их. Сколько лет они пролежали под плитой и ждали… Возможно, ждали.
- На кладбище? – удивилась тётя.
- Он нашёл их под могильной плитой. И мы с Ритой принесли их с собой на ужин, раз уж вы сегодня приготовили для нас такой особенный ужин и столько сюрпризов на десерт. Потому что мы устали гадать, кто их туда положил или спрятал? Но теперь, после маминого письма, всё выяснилось лучшим образом. Мы думали: это ты, тётя. Но ошибались. Одна из версий отпала.
- Значит, надо думать, письма спрятала на кладбище под плитой Виола? Но почему? Зачем? Она была в городе и не зашла к нам? Не навестила.
- На это были причины, - ответил Кай. – Вспомни, тётя, она пишет в письме: «Моё решение – зов крови. Твой брат - мой муж и отец Кая - ни за что бы не отпустил меня… Мы говорили на эту тему, и не раз. Ты, Надежда, участвовала в этих, скажем так, переговорах, уговорах, убеждениях, которые я безрезультатно вела с вами. Ты была на стороне брата. Вы все воспринимали мои слова как бред. Я чувствовала, что должно произойти что-то страшное. И оно произошло. Я вовремя осуществила свой план. Я должна была исчезнуть. И исчезла. Чувствую себя до сих пор виноватой… Но, как теперь выяснилось, все мои старания и страдания стоили этого».
- Зачем она закопала письма под могильной плитой? С какой целью? В каком году это было?
- Смотритель кладбища сказал: в 2006 году. Он помнит. И он вспомнил странную женщину, приехавшую на закате дня... Как она закопала коробку, он не видел. Пересказал мне даже её слова, которые она говорила, глядя в лицо отца на памятнике: «Странная в замке» и «Я увезу их». Теперь, когда мы получили письмо, смысл этих слов, над которыми мы с Ритой ломали копья, стал очевиден и ясен.
- Разумеется, Виола. Если даже смотритель назвал её странной – это она. Допустим. Ну, нашли бы эти письма пять лет назад. И что?
- Возможно, она хотела этим сказать, что жива, - сделал предположение Арсений Иванович.
- Не проще бы было, раз уж она приезжала в Андижан, зайти и навестить оставшихся в живых родственников? – с иронией в голосе предположила тётя.
- Надя. Что за тон? – сердито спросил муж.
- Не хотела объясняться. Ждала другого момента. По-видимому так. Приехала, вероятно, по делам, не терпящим отлагательств. Поэтому, не имея времени, сделала все дела или получила нужные документы и уехала. Но из письма мы обо всём уже узнали. Догадаться не так уж и сложно. А может быть, не хотела, чтобы письма попали в наши руки. Или не хотела, чтобы мы узнали о цели её приезда. Какой смысл сейчас гадать?..
- Кай прав. В письме всё есть. И мы теперь обо всём знаем. Суть она изложила. А подробности, придёт время, узнаем. А у вас, ребята, два пути - остаться жить в родном городе или уехать в Англию, где у вас начнётся новая жизнь. Там Риту вылечат, а Кай осуществит свою мечту, а именно: преподавать русскую литературу в Кембридже, - добавил отец Риты.
- Нам надо остановиться, - сказал Кай. – И вот почему: какие бы мы ни делали выводы, ни строили догадки, ни размышляли и ни старались дойти до сути, этого будет мало. Мы можем и потеряться в этом густонаселённом событиями и тайнами лесу. Неправильно что-то понять. Мама всё поведала в своём письме. Кроме этих писем.
- Согласна. Зачем повторяться? – сказала тётя и добавила, – Кай, удивляюсь тебе. Другой бы на твоём месте, узнав о том, что мать жива, проявил бы какое-то чувство - радость, например, или удивление. Стал бы прыгать от радости и целовать всех напропалую. А ты… В тебе даже ничего не шевельнулось. Виола правильно назвала тебя Каем.
- Кай, я думаю, да и убеждена в этом, Виола привезла письма адресату - твоему отцу - на вечное хранение. Как бы выразиться точнее? Она их писала, но не отправляла ему, как в романтических драмах. Наступил момент, и она приехала и привезла все письма сразу. Поэтому и конвертов нет, и адреса. Знаешь, сколько таких вот коробок с письмами, в которых люди объясняются с умершими, молят о прощении или выражают сожаление, закопано под могильными плитами по всему миру? Между смертью и жизнью существует связь. Я чувствовала что-то похожее на эту связь, исполняя драматические арии. Письма предназначались только твоему отцу. И Виола не думала, что их обнаружат.
- Как глубоко, печально и так по-настоящему сказала ты всё это, дорогая, - удивился Кай.
Рита продолжила:
- Письма нужно вернуть на место, и как можно быстрее. Пусть отец продолжает читать их. Теперь всё выяснилось.
- Браво! А книга? Письма-то – оригиналы!
- Сделай копии. Копии писем. А оригиналы пусть хранит надгробная плита и девушка-ангел. Это личные письма. Может, их вообще не стоит публиковать?
- Согласен с тобой, моя любовь. Но публиковать надо.
После слов Кая Рита улыбнулась. Родители Риты смотрели на них с чувством гордости.
Пока Надежда Петровна заваривала чай в кухне, а её супруг разрезал на ровные кусочки торт, Кай с Ритой о чём-то шептались.
Когда чай был разлит по чашкам, Кай встал и воскликнул:
- Прошу внимания! А сейчас, пожалуйста, сосредоточьтесь.
Все удивились и внимательно смотрели на него, принявшего серьёзный вид.
И вот что сказал Кай после коротенькой паузы:
- В связи со сложившейся обстановкой и обстоятельствами, приведшими нас сюда, к вам, хочу сделать заявление.
Он посмотрел на всех и вынул из кармана брюк коробочку. Открыл её и достал из неё колечко с бриллиантом, показал его всем, затем обратился к Рите:
- Рита, ты любишь меня?
- Я не расслышала твои слова. Повтори, Кай.
Она поправила слуховой аппарат, и Кай повторил:
- Рита, ты любишь меня?
- Кай, разве ты не знаешь об этом?
Сказав эти слова, она хотела добавить к ним ещё несколько слов ради шутки. Но, посмотрев на колечко, на Кая, она поняла: шутки неуместны.
Кай и Рита повзрослели. Их сердца стали понимать друг друга и отличать серьёзные слова от простых, ничего не значащих. Рита встала и, глядя в глаза Каю, ответила:
Да!
- И я тебя! – сказал Кай.
Родителям Риты сразу стало всё ясно. Они тоже приняли серьёзный вид и с большим вниманием смотрели на племянника, державшего в руке колечко.
- Надежда Петровна, Арсений Иванович, - начал он без малейшего колебания, - разрешите нам объявить друзьям о нашей помолвке. Благословите нас.
Рита была удивлена не меньше родителей. Но Кай был порой странным. Он никогда ни с кем не советовался. Даже в таких серьёзных делах, как помолвка, он не посоветовался с Ритой. Это, скажем прямо, застало всех врасплох. Родители Риты сидели и смотрели на детей. Рита – на Кая, Кай – на Риту.
Затем Кай повторил:
- Вы разрешаете нам объявить о помолвке? Даёте согласие, тётя? Или невесту нужно по местным обычаям похитить? Шучу.
Родители Риты встали, и Надежда Петровна пояснила:
- Через минуту я вернусь. Подождите.
- Я оценил твой юмор, тётя, - на семь баллов из десяти.
Через некоторое время тётя вернулась с коробочкой в руках. Она передала её Рите и сказала:
- Открой.
Дочь открыла коробочку и вынула из неё кольцо. Посмотрела на мать, на отца и хотела что-то спросить. Но мать подняла руку и объяснила:
- Кольцо моей бабушки. Она нянчила Кая. Когда она умирала, сказала: «Надеюсь, Кай наденет колечко Рите на палец». Она тоже обо всём знала. Ты её помнишь? Ты знаешь, доченька, что делать?
Рита кивнула головой. Кай, привыкший с детства к тому, что все его слушают внимательно и не перебивают, спросил:
- Можно мне продолжить? Я ношу с собой это колечко уже две недели. Ждал случая.
- И не обмолвился со мной ни словечком, – улыбнулась невеста.
- Продолжай, племянничек. Мешали кровные узы?.. Теперь ты всё знаешь. Дорога в церковь открыта. Хотела сказать: «Двери церкви открыты».
- Рита, ты согласна стать моей невестой? Пока невестой.
- Да, Кай. Мой ответ: «да». А ты, Кай, согласен стать…
- Да, Рита. Мой ответ: «да», - не дождавшись конца вопроса, поспешил ответить жених.
- А мы с Арсением Ивановичем благословляем вас, дети наши.
Жених надел кольцо на палец невесты и поцеловал её под аплодисменты родителей невесты и родственников жениха. Затем Надежда Петровна и Арсений Иванович поцеловали жениха и невесту.
Мать Риты, вытирая слёзы, произнесла:
- Жаль, отцы ваши не дожили до этой счастливой минуты. В письме, Кай, указан номер телефона Виолы. Позвони маме. Заодно и решите, где будет свадьба – у нас или в Англии?
По такому торжественному случаю они выпили шампанского, съели праздничный торт и сидели разговаривали…
Кай, посмотрев на часы, сказал:
- Нам пора домой.
- Оставайтесь у нас! Уже поздно, - предложил Арсений Иванович.
- Нет, пап. Я поеду домой, - сказала Рита, посмотрев на жениха.
- А я к себе, - ответил Кай. – Нам всем есть о чём сегодня поразмышлять наедине.
- Так и быть, поступайте, как знаете, дети мои, - сказала тётя.
- Да, мам, чуть не забыла: я случайно нашла картину, на которой написана Виола. В церкви. Батюшка отдал мне её на прошлой неделе. Забыла тебе сказать.
- Да?! Вот, значит, где спрятал её Анатолий! Не сжёг, смотрите…
- Не спрятал, мам, а отдал на хранение батюшке, - уточнила Рита.
- Как в воду глядел! – заключила мать.

Кай поцеловал невесту, невеста – жениха, и Рита поехала домой. Кай сел в свою машину и, свернув вправо, поехал к себе.


* * *


- Надя, что ты ворочаешься? Спи уже.
- А сам? После всего, что произошло, я никак не могу заснуть.
- Вот и разъехались наши дети, но уже с кольцами на пальцах.
- А малыш-то наш взрослеет! Да и мать свою на картине увидел. Теперь представляет, какая она на самом деле.
- Не по дням, а по часам, - заметил муж. – Видишь, нужно было обо всём рассказать раньше, а ты всё боялась.
- Всё устроилось с Божьей помощью. Нужно заехать к отцу Иннокентию. Как ты думаешь, Арсений, где они будут жить? Что решат?
- Полагаю, в Англии, учитывая международную обстановку.
- Начитался газет. В Англии… Сколько в ней беженцев? Хватит ли всем места?
- Беженцев много. Большинство из Сирии, Афганистана, Ирака, Йемена… Их привозят на греческий остров Лесбос. Оттуда они переправляются в Европу. И, поверь мне, большинство из них осядет по столицам Европы: в Париже, в Берлине, в Лондоне.
- Ну, завёлся! Вот тебе и Виола. Из знатного рода. Кто бы мог подумать, а?
- Она ведь нам говорила, но мы не верили.
- Надо завтра посмотреть на карте Англии, где это графство. Как его?
- Кембриджшир, – ответил муж.
- Вот, вот. Я рада за наших детей.
- О помолвке мы и не думали, а?
Надежда Петровна перевернулась на другой бок и засмеялась. Муж приподнялся и спросил её:
- Надежда, что ты наговорила? Я сидел и поддакивал, как дурак. А если Виола всё расскажет? Это же будет…
- Не расскажет. Думаю, промолчит. Спи уже.
- Это ты странная. Ты хоть понимаешь, что ты сделала? А фотографии?
Жена промолчала. Через несколько минут она снова засмеялась. Арсений удивился:
- Что ты смеёшься?
- Теперь в Англии две королевы.


* * *


Рита лежала в постели и рассматривала фотографии отца, матери, брата.
«Значит, мои родители и брат погибли, - говорила она вслух, гладя ладонью каждую фотографию. – Вся семья. Как печально. Я последняя из нашего рода. Отец – осетин, мать – украинка. Значит, я - полуосетинка, полуукраинка. Брат прожил всего пять лет. Моя фамилия Бритаева. Рита Владимировна Бритаева. Интересно, кем бы стал Арслан: писателем, бухгалтером, водителем, дирижёром? Кем бы стала я во Владикавказе, не случись этой беды? Как бы у меня сложилась жизнь в родной Южной Осетии? Как странно всё порой и запутано в нашей жизни. И кто этим всем управляет?» - глядя на колечко с изумрудом, которое ей подарила мать, спрашивала себя примадонна. Примадонна театра, возвращение которой ждут в труппе с надеждой на то, что к ней вернётся слух.
День был тяжёлым, но интересным и насыщенным. Рита отложила фотографии, поцеловала колечко и выключила свет.


* * *


Кай просидел за письменным столом до первых петухов, как говорят писатели, и записывал что-то в тетрадь. Рядом с ним лежали: письмо от матери, карта Англии, справочники и коробка с письмами, которую они решили отдать Сатволды-аке, чтобы он вернул их на место – под могильную плиту.
Он записывал всё, что происходило после того, как они с Ритой вошли в дом тёти. Старался вспомнить все слова, произнесённые кем-либо за столом. Делал поправки, вносил изменения. Когда рассвело, он сказал: «Отличный материал для концовки. В третью главу внесу изменения. И, к тому же, надо переписать начало романа. Потрясающая концовка! – радовался он. – Убедительная, реальная, насыщенная, захватывающая и главное - логичная. Финал, о котором я и не мечтал. И, в довершение всего, выдумать подобную историю просто невозможно!»
Кай позвонил матери только на четвёртый день. Всё это время он писал роман. Мать, слегка удивлённая таким «вниманием» (три дня она ждала звонка от сына. Тётя же позвонила Виоле на следующий день и обо всём ей рассказала), всё же разговаривала с ним, не повышая голоса и не высказывая недовольства. Аристократы… Они общались целый час. Кай задавал вопросы и был слегка возбуждён. Мать, то и дело, отвечая на очередной вопрос сына, говорила, вернее сказать, наставляла: «Сынок, говори тихо, делай паузы, где нужно, выделяй главные слова. Поздравляю вас с помолвкой. Приедете в графство, я отвечу на все твои вопросы. Осторожно обращайтесь с моим портретом. На этом портрете я… Соображаешь, о чём я говорю? С меня писали ещё три портрета в Лондоне, но на них не я. Непохожа на себя. В них нет моей сути, и я чувствую это сердцем. Не задерживайтесь. К вашему приезду всё готово. Береги здоровье и постарайся не попасть в какую-нибудь историю».
Мать говорила тихо и медленно, словно смаковала каждое слово, как делают это гурманы, запуская в рот очередной кусочек форели.
В конце разговора, первого разговора сына и матери, Кай пояснил: «Мам, мы приедем после того, как я напишу черновой вариант романа. Месяцев через пять». «Как ты его назовёшь, мой малыш?» - «Это тайна». «Никакой тайны нет. Ты назовёшь его «Виола». «Ты догадалась, мам?..» - «Приедешь, я отвечу на все твои вопросы». «Но на этот-то ты можешь ответить сейчас?» - «Мне пора на собрание Фонда». «Хорошо».
В такой тональности обычно проходили разговоры матери с сыном по телефону или по скайпу.


* * *

ЗВОНОК ИЗ МОСКВЫ



У Надежды Петровны зазвонил телефон.
- Да? Леонид? Рада тебя слышать, - ответила она.
- Надежда, я обо всём уже договорился. Ждём Риту в Москве. Сын её встретит и отвезёт в спецклинику. В клинике её обследуют и решат, что делать дальше.
- Леонид. У нас произошли события.
- Надеюсь, всё в порядке? К Рите вернулся слух?
- Нет. Не знаю, как тебе сказать? Тут такое…
- Говори, Надежда, что произошло?
- Виола жива… Она прислала письмо из Англии.
После небольшой паузы Леонид Викторович сказал:
- Ты знаешь, Надежда, я почему-то не удивлён. Вполне в духе Виолы. Но почему она столько лет молчала?
- Напишу всё в письме. Подробно. И ещё…
- Ещё?!
- Рита с Каем помолвлены. Живут пока у Кая. Судя по дочери, по её виду, она с ним счастлива.
- Значит, я думаю, ты им всё рассказала. Правильно. Мы рады. Поздравь их от всех нас. Но Рита?.. Она что, решила закончить карьеру оперной певицы? Рита многого добилась… Любой театр будет рад заполучить такую певицу. Помню, ты говорила, что ей в Англии сделали предложение.
- Ах, Леонид, не знаю. Столько сразу новостей, перемен. В настоящее время её театр, её карьера – это Кай.
- Надежда, со слуховым аппаратом прожить можно, конечно. Они сейчас настолько совершенны… Но, мне кажется, вряд ли Рита оставит пение. Советую с лечением не тянуть. Тем более, в Англии Риту прооперируют, возможно, назначат лечение. Гм! Говорю об Англии и вспоминаю Виолу.
- Да. Леонид, она пишет об этом в письме, я имею в виду лечение. И обо всём, как выяснилось, уже договорилась.
- За чем же дело встало?
- Кай медлит. Любит свою работу. Книгу начал писать. Да и мы с Арсением до сих пор не можем привыкнуть к воскрешению Виолы. Я с ней разговаривала по телефону…
- Насколько я помню, Кай мечтал преподавать в Кембриджском университете. Я был в Лондоне три раза, на медицинских форумах. Она в каком районе Лондона проживает?
- У неё поместье в Кембридж… в Кембриджи…
- В графстве Кембриджшире? Да? Там находится один из лучших и старейших университетов в мире. В Кембриджском университете учились многие знаменитости, добившиеся успеха в литературе, в медицине… Да, в университете есть Фонд, он оплачивает обучение студентов. Богатые люди делают взносы в Фонд, а Фонд оплачивает обучение студентов. Кто же способен оплатить своё обучение – оплачивает его сам.
- Да. В письме Виола пишет, что состоит в каком-то там Фонде. Много работы и всё такое.
- Ни в каком-то, Надежда, а именно в этом Фонде. Ушам не верю. Ну и Виола! Удивила. А на вид такая хрупкая, болезненная. Порой трудно было понять её мотивы, поступки, слова.
- Это так, - согласилась Надежда Петровна.
- Помнишь, Надежда, что произошло на юбилее у бабушки? Мы с супругой приезжали к вам в гости, в Андижан. Наш приезд совпал с юбилеем.
- Напомни.
- У бабушки Кая, матери твоей, был юбилей. Мы сидели в саду. Гостей было много. Вечерело. Вдруг началась гроза, и мы перенесли всё, что находилось на столе, в большую комнату. Сидели, выпивали и кушали шашлык из баранины. У Виолы разболелась от шума голова, и она ушла в спальную комнату. Вдруг она неожиданно вернулась, и я до сих пор не могу понять, когда об этом вспоминаю, как она почувствовала, посмотрев на маленького Кая, рядом с которым сидела, как теперь выяснилось, будущая жена, подбежала к нему, взяла его на руки, перевернула и начала его трясти. Мы, не понимая происходящего, застыли на месте… Наконец кусочек мяса, который застрял у него в горле, вылетел. Только тогда мы поняли: ещё одна минута – и Кая спасти уже не удалось бы. Кай откашлялся. Виола взяла его на руки и, сказав: «Шесть лампочек горит, а вы не видите, что ребёнок умирает», ушла с ним в комнату.
- Вдруг погас свет.
- Так и было. Вспомнила? Мы так бы и сидели при свечах, если бы Анатолий не спросил: «А почему у соседей есть свет, а у нас нет?» Он пошёл и ввернул пробки. Виола их выкрутила.
- Вспомнила. Я тоже удивилась тогда: каким образом мать почувствовала, что сынишка задыхается? Да. Между ними есть связь, не прерывающаяся ни на минуту. Шашлыки, по-моему, он не ест и по сей день.
- Анатолий потом рассказал мне, почему Виола выкрутила пробки.
- Интересно, и каким же образом она объяснила свой поступок? – поинтересовалась Надежда Петровна.
- «Пусть свечи горят на праздничном столе, за которым сидят люди и веселятся, нежели рядом с гробиком моего малыша, где они будут рыдать и плакать», - так она сказала. Может, порядок слов я слегка перепутал, но смысл таков.
- Странное сравнение. Но в нём что-то есть…
- Вот тебе и Виола! Всё предусмотрела для сына, а теперь, как оказалось, и для вашей дочери. Имею в виду их будущее.
- Получается так, Леонид. А мы все…
- Думали о ней – странная женщина. Кстати, она первой почувствовала приближающуюся беду. Помнишь, что творилось в конце девяностых? Передел собственности… Анатолию говорила, предупреждала, что его могут убить. Он ведь отказался продавать империю. Она, видимо, боялась и за себя, и за Кая. Вот и…
- Исчезла. Ты прав.
- Мой вам совет, Надежда, - отправляйте детей в Великобританию. Виола обо всём позаботится. Пусть там, в графстве, и женятся, и венчаются. Дети будут англичанами, я имею в виду внуков.
- Да, да… Ей нужно будет рожать, а это связано…
- С чем? – удивился профессор.
- Не обращай внимания. Мы не против переезда, Леонид. Вот только Кай… А Рита во всём, что касается будущего и вообще, отныне слушает только его. Как он скажет, так и будет. Да и дела мои идут плохо, особенно в России. Пришлось продать почти все рестораны и кафе. На некоторые объекты недвижимости до сих пор не могу найти клиентов. Да и у нас неспокойно. Арсений тоже волнуется. И ещё: я не особо церемонилась с Виолой. Ты же знаешь, может, она обижена на меня?
- О! Надежда, поверь на слово, кто-кто, а Виола зла не помнит. Мне всегда казалось, до её исчезновения, что она обращает внимание только на добро, пропуская зло или грубость мимо сердца. Вспомни, Анатолий накричит на неё, она – в слёзы. Проходит десять-пятнадцать минут, и она уже смеётся и радуется жизни. Много вы выстрадали, Надежда, много. Всё легло на твои плечи после смерти Анатолия. Пусть хоть дети поживут без забот, без хлопот, если такое вообще возможно в современном мире. Они же знают английский язык! Всё, Надежда, мне пора на операцию. Рад за всех вас. Передай наши поздравления жениху и невесте и, разумеется, Виоле.
- Хорошо, Леонид. Спасибо за советы и участие. Я обязательно передам твои слова Рите.


* * *



Время шло. Оно неумолимо. Одни не замечают его ход; другие берегут каждую минуту, каждый час; третьи распоряжаются с ним варварски, и поэтому в конце жизни говорят: «Я не заметил, как прошла жизнь». А жизнь, между тем, и состоит из этих минут, часов, дней… И не стоит думать только о будущем, забывая о настоящем времени. Старайтесь не терять ни часа. Банально, да? Посмотрим, что по этому поводу, о времени, пишут философы, учёные.
«Время – атрибут, всеобщая форма бытия материи. Время не существует само по себе, вне материальных изменений, точно так же невозможно существование материальных систем и процессов, не обладающих длительностью, не изменяющихся от прошлого к будущему. Время рассматривается как поток длительности, текущий равномерно и независимо от каких-либо процессов в мире» - так пишут философы.
В теологии время рассматривается как переходящая и конечная форма бытия вещей и противопоставлялась вечности, присущей Богу или абсолютному духу. Время исчезает для нас вместе со смертью личного «Я». Длительность времени существования всех конкретных тел выступает как единство прерывного и непрерывного.
Однонаправленность времени обусловлена асимметрией причинно-следственных отношений, общей необратимостью процесса развития материальных систем, невозможностью абсолютно полного повторения прожитых состояний и циклов изменения систем…
Словом, время - необратимо. И заканчивается со смертью, повторю, личного «Я».
Вот это самое время и шло, и пожар, возникший в обществе, подогреваемый слухами и небылицами по поводу непристойных отношений между братом и сестрой, на который Рита не обращала никакого внимания, но Кай всё же временами чувствовал себя в неловком положении, возникшем от этого огня, скажем так, потух, погас, прекратился залитый потоком времени так же быстро, как и начался, а именно: стоило лишь Рите рассказать всё то, о чём ей поведала мать, подругам, как те, в свою очередь, сообщили об этом друзьям, родственникам, знакомым, которые поспешили разнести эту правду дальше.
Осуждения и обсуждения прекратились, и пожар потух по причине отсутствия «дров». Услышав новость, что Рита и Учитель – не брат и сестра, некоторые молодые писатели, студенты университета, подумали: «Вот сюжет для написания романа – своего первого романа».
Рита вела хозяйство. Кай работал, а вечерами писал новую книгу. Портрет матери Кай повесил в большой комнате.
Вечерами, обычно перед сном, Рита и Кай сидели на диване, уже помолвленные, и смотрели на Виолу, изучали её каждый по-своему.
В июне закончились занятия в университете, и Кай стал больше внимания уделять книге. Рита не мешала ему, понимая, как важна книга для её будущего мужа. Итак, время шло, а вместе с ним или следом за ним и жизнь наших героев.
В один из летних вечеров, приняв освежающий душ, Кай сказал Рите, что письма матери уже можно вернуть на место, где их нашёл смотритель кладбища.
«Я сделал копии и всё, что необходимо для книги, выписал». «Завтра и отвезём», - согласилась Рита, перелистывая страницу кулинарной книги «Готовим правильно».


* * *


- Кай, хотела тебе сказать что-то важное.
- Вылетело из головы? – спросил жених. – Не вспомнишь, где? Можем вернуться и поискать.
- Я оценила твою шутку. Но всё же…
- Тебя боли в животе уже не беспокоят?
- Вроде прошли, - ответила Рита.
- Надо сделать УЗИ. Возможно, поджелудочная железа беспокоит или стрессовая язва. Вспомни, сколько всего мы пережили прошлым летом, осенью, зимой.
- Типун тебе на язык! О чём ты говоришь? Ну, кольнуло пару раз – и что?
- Послезавтра сходи на УЗИ, прошу тебя.
- Это приказ? Хорошо. Куда ты рулишь, Кай? Ты кладбище-то проехал. О чём ты думаешь? О матери? О книге?
- О тебе, солнце моё, о тебе.
- Кай, разворачивай машину. Так. Молодец… Теперь слушай меня: езжай, только потише. Вон, видишь, площадку? Там и припаркуй любимую машину. Я на этой площадке всегда паркуюсь. Место для одной машины.
- Хорошее место. Но ведь до центральных ворот далековато.
- Я покажу тебе «дверь» в ограде. Войдём с конца.
- Прямо, как в детстве. Все дыры, скажем по-детски, во всех заборах знаешь.
- Знала. Выходи.
Они перешли дорогу и подошли к ограде.
Кай спросил:
- Как же мы теперь найдём могилу отца?
- Увидишь. Невозможно не увидеть ангела, охраняющего покой твоего отца. Пролезай. Осторожно. Молодец!
- Давай руку, Рита.
- Оглянись. Ну и?.. – спросила Рита.
- Вижу. Отсюда он ещё красивее – с расправленными крыльями. Идём.
- О чём же я хотела тебе сказать? Вот девичья память.
Кай открыл калитку. Рита подошла к памятнику, поцеловала стебли роз и положила их на гранитную плиту. Кай сделал так же. Они молча стояли и смотрели на портрет отца Кая. Временами сыну казалось: вот-вот и отец что-то скажет ему. Или спросит о чём-нибудь. Кай стоял и смотрел в глаза отцу, пока не услышал восторженного, можно сказать, крика Риты:
- Вспомнила, мой Кай! Вспомнила!
- И?..
- У нас сегодня, как это говорят, - годовщина. Полгода, прошло полгода с той благословенной минуты, когда я тебя поцеловала. Начало августа, припоминаешь?
- Я помню март. Начало весны. Двух мнений быть не может.
- Кай, извините, Анатолий Петрович, за мои восторженные чувства, - она посмотрела на лицо отца Кая, как бы извиняясь перед ним за шум, которого хорошо помнила, и продолжила:
- У нас праздник, Кай. Давай отметим его в ресторане?
- Возражений нет.
- Ассалом алейкум, – послышался за спиной Кая знакомый голос, - молодые люди.
- Алейкум ассалом, - ответили Кай и Рита.
- Прохожу мимо и слышу, кто это кричит так громко?
- Это я, Сатволды-ака, - сказала Рита.
- Рад видеть вас вместе. Я всегда вам рад. Что у тебя в руках, Учитель?
- Коробка, которую вы нашли, Сатволды-ака.
- Да?! Зачем принёс?
- Закопайте её на место.
Смотритель почесал затылок и удивлённо сказал:
- Не буду спрашивать, почему. Не моё дело. Давай, Учитель, я закопаю её завтра.
- И ещё, Сатволды-ака, мать… Моя мать жива.
- Хвала Аллаху! Как я рад за тебя, сынок! Теперь у тебя есть хоть один родитель… Так вы, русские, говорите?
- Так, Сатволды-ака.
- Ну и ну! Вот это славная новость!
- Живёт в Англии. Зовёт нас с сестрой к себе, - протягивая коробку с письмами матери к отцу, уточнил Учитель.
Рита прижалась к Каю и слушала их разговор. (На Востоке считается дурным тоном, когда женщина встревает в разговор мужчин.)
- Прямо как в сказках, - удивился смотритель кладбища, гладя ладонью коробку.
- Вот и в жизни бывает, как в сказках, Сатволды-ака.
- Виола. Так это она приезжала в тот вечер?
- Да.
- О! Так вы не брат и сестра, да?
- Верно. От кого вы узнали?
- Рад за вас. Я слышал от людей твою историю, Рита. На Востоке, Учитель, хорошие вести прилетают быстрее, чем плохие. Они, как птицы. Скоро свадьба?
- Ещё не знаем, Сатволды-ака.
- В этой, как её, Англии и сыграете свадьбу. Не забудь пригласить, Учитель. И попрощаться, - сказал смотритель и вышел за калитку.
- Обещаем. Спасибо вам за всё, дядя Сатволды, - сказал Учитель.
- Передавай привет маме. Может, она вспомнит меня. Ох, какая женщина – твоя мама!
- Обязательно.
- Хороший человек Сатволды-ака, да, - заметила Рита.
- Это так. Так что, едем в ресторан, раз ты вспомнила важную новость или событие? Не нравится мне это слово – годовщина. Оно напоминает слова – гробовщина, чертовщина, дармовщина и так далее.
- Едем.


* * *



- Выбирай столик, радость моя.
- Вот этот, подальше от музыкантов.
- Отличный выбор. Садись, - Кай отодвинул стул, и Рита села.
К ним подошла официантка и грубо сказала:
- Этот столик занят. Пересядьте за другой.
- Неужели? И с каких же это пор? – возмутился Кай. – Подумать только!
- С тех самых… Вы что, глухие? Повторяю, этот столик не обслуживается. Или вам сказать по-китайски?
Рита поправила слуховой аппарат и с улыбкой посмотрела на официантку, молодую девушку лет двадцати. Кай же посмотрел на девушку более суровым взглядом, что вызвало в ней чувство ответственности.
- Извините. Я не хотела. Так уж вышло, - произнесла она.
- Грубость – это ваше нормальное состояние? Или привычка, невежество, хобби?
- Столик занят, - недовольно повторила официантка.
- Судя по всему, вы здесь новенькая? Так? Нет, нет, смотрите на меня. Этот столик, насколько мне известно, держат для важных персон. Смотрите на меня, не отворачивайтесь. Так, хорошо. Вот мы и есть – важные персоны, а точнее, - хозяева. А именно: особые клиенты, - улыбнулся Кай.
- Хозяева? Рассмешили. Хозяева нашлись, - поправляя фартук, съязвила девушка.
- Лина, так вас зовут?
- Так. Вы прочитали моё имя на…
- Нет, нет, – перебил её Кай, - продолжайте смотреть на меня. Когда вас принимали на работу, вам разве не говорили, что с клиентами нужно разговаривать вежливо?
- Вам-то какое дело? Говорили – не говорили.
Рита сидела и слушала, как брат, то есть её жених, воспитывает новенькую официантку в ресторане, принадлежавшем её матери. Сколько бы ещё воспитывал Учитель Лину, трудно сказать, потому что в это время подошла заведующая банкетным залом. Она поняла, что за столиком № 16 что-то происходит, и решила выяснить, в чём там дело.
Увидев Учителя и Риту, она восторженно произнесла:
- Какие у нас сегодня важные персоны! Рада вас видеть! Поздравляю с помолвкой. Надежда Петровна мне всё рассказала.
Она бросила взор на Лину и спросила:
- Лина, в чём дело? Она у нас новенькая, понимаете?
Лина быстро поняла, что грубость ей может дорого обойтись, по крайней мере, – местом в одном из больших и престижных ресторанов города, и хотела что-то сказать в своё оправдание, но Учитель опередил её:
- Всё хорошо, Вера Ахмедовна. Лина нам рассказала весёлый анекдот.
- В самом деле? – глядя на Лину, поинтересовалась она.
- Именно так, то есть в самом деле, - пояснил Учитель.
- Вера Ахмедовна, у нас… (Рита хотела сказать – годовщина, но, вспомнив, что Каю не понравилось это слово, сделала паузу.)
- Полгода, как мы вместе, - сказал за Риту Кай.
- О! Рада за вас. Поздравляю и желаю вам ещё много-много таких… Хотела сказать, чтобы эти полгода превратились в сто лет.
- Спасибо, - поблагодарили её жених и невеста.
- Что будете заказывать? Как всегда?
- Если можно, - ответил Кай.
- Лина, иди и обслужи столик № 13. Я займусь сама этим заказом.
- Вера Ахмедовна, можно Лина нас обслужит? У вас и так дел невпроворот, судя по количеству посетителей. Сегодня у вас аншлаг, как в театре на премьере.
Заведующая залом всё поняла, кивнула головой и, взяв под руку Лину, повела её на кухню.
- Так, так, так! Пример, достойный подражания, - захлопала в ладоши Рита. – Я думала, Лина завтра уже не будет работать в этом ресторане.
- Ты неправильно провела оценку.
- Это в твоём духе, Кай! За это тебя и любят. За отношение к людям. Ты, так сказать, вначале покажешь пальчик, погрозишь, а потом поцелуешь в лоб.
Рита рассмеялась. У неё было хорошее настроение.
За столиком № 6 сидела компания и отмечала какое-то торжество.
Когда Лина принесла заказ и поблагодарила Кая за то, что он не стал подымать шум (в ресторанах, как вы знаете, важные персоны частыми скандалами с официантами привлекают к себе внимание), а превратил всё в шутку, к столику подошла девушка и поздоровалась:
- Учитель! Рита! Как я рада вас видеть.
- Венера, - поднимаясь со стула и целуя её в щёчку, обрадовалась Рита. – Как мой крестник Равшанчик? Здоров?
- Здоров. Можно сесть за ваш столик?
- Прошу. Лина, принесите ещё один прибор для нашей писательницы.
- Хорошо. А что писательница будет пить? – поинтересовалась официантка.
- Лина… Вас зовут Лина? – переспросила Венера.
- Да, - ответил Учитель.
- Лина, ничего не нужно. Не беспокойтесь. Я за столиком № 6, за которым отмечают юбилей.
- Всё поняла, - ответила Лина и ушла.
- Так как вы, Учитель? Рита?
- Всё хорошо, Венера. Скоро выйдет твой роман?
- Дописываю последнюю главу. Допишу и вышлю вам по электронной почте. Частями.
- С большим интересом прочитаем, - заверила Рита и вдруг закашляла.
- Что с тобой, сестра? – удивился Кай.
- Она побледнела, Учитель, – испуганно сказала Венера.
- Рита, ты не подавилась? Скажи хоть слово.
Рита держалась за живот и молчала. От боли в животе у неё перехватило дыхание. Венера и Кай не на шутку испугались. Заведующая залом, увидев, что за столиком № 16 снова что-то происходит, быстро подошла к ним и спросила:
- Кай, в чём дело?
- У Риты начались боли в животе.
- Она так побледнела. Рита, вот выпей воды. Она что-нибудь съела?
- Мы ещё ни к чему не притрагивались. Такое с ней стало происходить недавно. Но сегодня что-то сильно, судя по её лицу. Рита.
Рита держалась за живот. Казалось, от боли она вот-вот потеряет сознание.
- Я принесу обезболивающее, потерпи, Рита, - сказала заведующая и ушла.
- Вызывайте «скорую», Учитель. Может быть, что-то по-женски, - предположила Венера и добавила: – Этого ещё не хватало.
- Венера, вызови по телефону «скорую».


* * *



Риту привезли в городскую больницу. Поместили в терапевтическое отделение. Промыли желудок (думали, она отравилась, ведь пациентку привезли из ресторана) и дали снотворное. Рите стало легче. Лечащий врач вышел и спросил:
- Где родственники пациентки?
- Мы здесь, - ответила Надежда Петровна. – Что с моей дочерью?
- Спит. Боли прошли. Утром сделаем УЗИ всех органов и всё выясним. А раньше с ней такого не происходило? Были такие боли?
- Нет, - ответила мать пациентки.
- Ясно. Анализы всё покажут. Приходите завтра.
- Доктор, боли появились примерно месяц тому назад. Но таких сильных, как сегодня, не было, - уточнил Кай.
- Нужно было провериться. Не тянуть.
- Она не хотела. Говорила, само пройдёт. Я настаивал, но она не слушала.
- Не прошло. Вы можете ехать домой. Мы о ней позаботимся. Хочу спросить: мне знакомо лицо девушки. Чем она занимается? Где работает? Не могу вспомнить, где я её видела?
- Она оперная певица. Работает в театре, - ответила мать Риты.
- Точно! Верно! Рита Лебединская! Теперь вспомнила. Вот так пациентка! А вы кто, молодой человек?
- Её жених, - ответил Учитель.
- Вы подходите друг к другу – красивые и высокие. Люблю высоких людей.
- Спасибо, доктор, - поблагодарил за комплимент Кай врача-женщину, высокую женщину.
- Езжайте домой. Я присмотрю за примадонной.
- Венера, Надежда Петровна, вы езжайте, а я останусь с Ритой, - распорядился Кай.
- Уверены, Учитель? – спросила Венера.
- Да. Езжай. И спасибо тебе за всё.
- Завтра я позвоню.
- Хорошо.
Венера ушла, а Кай с тётей остались сидеть у двери палаты. Тётя громко сказала:
- Это плохо. Я так и знала.
- Плохо? Я о чём-то не знаю? Что тебя так встревожило? – поинтересовался после услышанного племянник.
- Я это сказала вслух? – удивилась тётя.
- Да. С тобой такое бывает. Ты пугаешь меня. Что с Ритой?
- Принеси мне воды. Наверное, поднялось давление.
Кай принёс воды, тётя выпила и сказала:
- Езжай домой.
- Нет. Я провожу тебя до такси, и ты, Надежда Петровна, поедешь домой. Утром я позвоню тебе и обо всём расскажу.
- Согласна. Проводи меня до такси. Мне и вправду нездоровится.
Кай остановил такси, посадил тётю в машину, машина отъехала от ворот больницы, и Кай вернулся в палату. Он сел на кровать и смотрел на Риту.
Вошла врач, измерила температуру, давление и сказала:
- Давление понижено. Это ничего. Выспится, и всё нормализуется. Вы можете, если устали, спать вот на этой кровати. Думаю, сегодня уже никого не привезут. Если что-нибудь понадобится – скажите.
- Спасибо, Екатерина Андреевна.
- Анализы всё покажут. Часов в десять утра всё выяснится.


* * *




Утром у Риты взяли кровь из вены на анализ и повезли больную на УЗИ.
Кай сидел на одном из стульев у кабинета № 3, в котором обследовали Риту.
Через сорок минут вышел врач и спросил:
- Кто отец ребёнка?
Кай огляделся и, никого не увидев рядом, продолжил читать газету «Андижанская правда», светскую хронику.
Доктор повторил вопрос.
Кай ответил:
- Отца, видимо, нет. В вашем кабинете моя невеста. Что с ней, доктор?
- Невеста стала матерью. Точнее, станет. Поздравляю, ваша невеста беременна. Входите.
Кай вошёл в кабинет. Первое, что он увидел, - это улыбку на лице Риты. Он легко вздохнул и подошёл к будущей маме. Поцеловал её и радостным тоном сказал:
- Поздравляю, душа моя!
- У нас будет малыш, Кай. Может, мы не будем давать ему имя года два. Понаблюдаем за ним, а потом и решим. Как твоя мать, - пошутила Рита.
- Кай? – удивился доктор. – Редкое имя. Извините, но я вспомнил о королеве, Снежной королеве.
- Ничего. Я привык.
- Молодые люди, я вот что скажу: Рите нужен покой. И она должна обязательно наблюдаться у врача.
- Что-то не так, доктор? – с тревогой в голосе спросил будущий отец.
- Нет, нет. Все пациентки наблюдаются у врачей. Однако Рите надо с недельку полежать в нашей больнице, а потом встать на учёт в своей поликлинике, по месту жительства. Екатерина Андреевна вам всё объяснит и порекомендует, что необходимо делать. Всё. Можете проводить её до палаты. Езжайте на лифте. Сегодня он работает.
- Спасибо, доктор. Вставай, моя хорошая. Ты вчера напугала нас, и посетителей ресторана в том числе. Всё в порядке? Боли прошли?
- Уже лучше. Позвони маме и сообщи ей о малыше, который поселился в моём доме.
- В твоём теле. Намёк понят. Нет, сестрица, сделай это сама. Хорошо?
- Как скажешь, папочка, как скажешь.


* * *



Как только Кай сообщил тёте новость, что Рита беременна и этим объясняются боли в области живота, Надежда Петровна через полчаса приехала в больницу. Сказав водителю, что пробудет у дочери час или два, она вышла из машины и пошла в шестой корпус.
Когда она вошла в палату, Рита спала. Она решила не будить дочь и спросила Кая:
- Кай?
- Поздравляю, тётя, ты станешь бабушкой, - ответил племянник шёпотом.
- Рита хорошо себя чувствует? Боли прошли? УЗИ… Что говорил или сказал врач?
- Сказал, Риту нужно… Как это у них там называется? Словом, будущую мать оставляют в больнице на неделю.
- Так я и знала. Сердцем чувствовала, - расстроилась тётя.
- Ты о чём, тётя? Всё вроде нормально. Ты не рада? У нас будет малыш. У всех нас.
- Да рада я, рада. Но…
- Ох, тётя, надоели мне эти твои паузы и «но». Чем вызваны они? Что тебя теперь беспокоит?
Рита открыла глаза и, увидев мать, улыбнулась. Надежда Петровна подошла к дочери и, поцеловав ей руку, сказала:
- Поздравляю, доченька. Ты станешь мамой. Внимательной и заботливой мамой.
- Спасибо, мам. Папа уже знает?
- Нет. Он поехал за продуктами на Старый рынок. Я сообщу ему эту новость позже. Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Теперь нас двое. Поэтому спрашивай так: «Как вы себя чувствуете?»
- Кай, побудь с Ритой. Я схожу к лечащему врачу и поговорю с ней.
Надежда Петровна вышла из палаты и стала искать лечащего врача. Санитарка сказала ей, где можно найти Екатерину Андреевну. Она постучала в дверь кабинета и вошла.
- Да. Слушаю вас, - обратилась к ней доктор.
- Я мать Риты.
- Да, да. Как же я вас сразу-то не узнала. Мы познакомились вчера. Надежда Петровна, да? Проходите, садитесь. Вот сюда. Итак…
- Екатерина Андреевна, вы советуете нам оставить дочь на лечение на семь дней. У неё проблемы?
- Мы не советуем и не приказываем. Мы рекомендуем. Риту нужно ещё раз обследовать. Ничего серьёзного, но так, на всякий случай. Мне показалось странным, что она не почувствовала, что находится в положении… Поверьте, через неделю она вернётся домой весёлой, но уже в другом качестве - в качестве будущей мамы.
- Значит, надо думать, всё хорошо? Так я поняла?
- Вы сами, Надежда Петровна, как рожали Риту? Без осложнений? Роды проходили нормально? Не стану говорить медицинскими терминами. Вы прекрасно понимаете, о чём я?
Надежда Петровна ответила не сразу. Она думала: признаться врачу в том, что она не рожала Риту или скрыть этот факт, эту, назовём это так, тайну, касающуюся только её, Надежду Петровну?
Пауза затянулась, и Екатерина Андреевна повторила вопрос:
- Так что, Надежда Петровна, у вас были проблемы с родами?
- Нет, нет. Я родила её…
- Здоровой и в срок? - спросила врач.
- Да. А вы в Андижане родились? Давно работаете в больнице?
- Почему вы спрашиваете? – удивилась врач.
Надежда Петровна, решившая не раскрывать своей тайны, хотела узнать, не дошли ли до врача слухи о том, что Кай и Рита не брат и сестра. Иначе она, Надежда Петровна, была бы разоблачена.
- Я приехала из Бухары. Там и родилась. Меня перевели к вам, в Андижан, три месяца назад.
- Ясно. Извините, вы успокоили меня.
- Чем же? Тем, что меня перевели из Бухары в Андижан? – улыбнулась врач, отвечая на странные вопросы будущей бабушки.
- Нет, нет. Тем, что Рита здорова и нет никаких оснований волноваться.
- Я так не говорила. Я сказала, что в течение недели мы будем наблюдать за ней. А затем скажем…
- Извините, - прервала врача Надежда Петровна и, поблагодарив её, вышла из кабинета.
Екатерина Андреевна удивилась, одела очки и продолжила выписывать рецепты.


* * *


Вечером, ложась в постель, Надежда Петровна сказала мужу:
- Арсений, я чуть не провалилась, как на экзамене.
- О чём ты, бабуся? – спросил муж.
- Будущая бабуся. Врач спросила у меня, как я рожала Риту? Я ответила: нормально.
- Нормально? Хм! Что значит – нормально? Ты её не рожала – забыла?
- Не хотела посвящать её в наши тайны.
- Господи, какая же ты эгоистка! Надо было всё рассказать. Всю правду. И не ту, которую ты…
- Это ничего не изменит.
- Если Риту оставили в больнице, значит, для этого есть основания. Я так думаю.
- Врач сказала: беспокоиться преждевременно.
- Ты своим молчанием всё можешь испортить. Охраняешь эту тайну, как государственный секрет. А что, если у Риты?..
- Маловероятно. Время покажет.
- О наследственности ты забыла?
- Хватит уже! У самой голова кругом идёт. Арсений, я вот о чём подумала: нужно убедить детей уехать в Англию, к Виоле, – чем быстрее, тем лучше. Там современная медицина, и Рите, в случае чего, окажут профессиональную помощь. Что скажешь?
- Они пока не хотят уезжать из страны. Расскажи им правду. И пусть они знают, что может…
- С ума сошёл? Что скажет Кай? Что подумает Рита? Оставим всё, как есть. Каю через неделю на работу. Рита будет жить с ним и, разумеется, наблюдаться.
- Наблюдаться! Даже врач удивилась тому, что Рита не заметила, не почувствовала, что беременна… Понимаешь? Следовательно, она может не почувствовать и…
- Хватит, - сказала супруга.
- Поступим так: убедим молодых в том, что им пора ехать к Виоле. Это первое. Согласна?
- Продолжай.
- Хорошо. С переездом теперь и ты согласна. Решили. Второе… Что второе?.. Надежда, ну тебя к чёрту! Я запутался в твоём вранье. Надо было остановить твой бред за праздничным ужином. Когда мы читали письмо от Виолы. Иначе может произойти непоправимое.
- Я распутаю тебя, дорогой. С переездом ты прав. Будем думать о худшем, а надеяться на лучшее. Амира подготовила все документы, касающиеся переезда. Значит, они могут выехать или вылететь в Лондон в любое время. Пусть только решат.
- Да… И политическая обстановка ухудшается с каждым днём. Турки сбили российский самолёт, в прошлом году. Погиб пилот. Затем вертолёт. Теперь отношения России с Турцией обострились до предела. Все думали, что Трамп снимет с России санкции, но ошиблись. Он их, в первую очередь, ужесточил. Да ещё и дипломатическую "войну" начал... Так что с Путиным они не могут найти общего языка. Тут ещё Северная Корея стала раздором... Словом... Хотя одним словом тут наверняка не обойтись.. Безработица в России растёт, вчера по каналу «Россия-24» сказали. Сложные отношения с Европой... Украина...
- Ну завёлся, завёлся... К сожалению, возможно, ты и прав. Римма из Самары говорила то же самое. А у неё во Франции дети и внуки. «Пусть уезжают, как можно быстрее» - так она порекомендовала мне.
- Но как же их убедить в этом? Надо Кая уговорить, а Рита – она подчинится его воле. Абсолютно в этом убеждён.
- И ещё, если с Ритой всё будет хорошо, то есть у неё не возникнут проблемы с родами, пусть рожает в родном городе, или в Ташкенте. Решили? Но главное, чтобы она была под постоянным наблюдением врача. Эти боли в животе неспроста.
- Тебя не понять, ей-богу! Убеждать их в переезде или нет? Ну вот, рассвет… Всю ночь проговорили, а я так ничего и не понял.



* * *


РАЗГОВОР КАЯ С МАТЕРЬЮ



- Я всё поняла, сынок. Рита беременна.
- Мам, ты и впрямь странная. Ты не рада?
- С чего ты взял?
- Я не чувствую восторга, радости, проявления чувств, участия.
- Каким образом отреагировала Надежда, когда вы сообщили ей о том, что Рита в положении?
- Должен признать – странным образом.
- Можешь не продолжать, сынок. Кай, ты преподаёшь в университете литературу, к тому же ты писатель, и значит, обязан знать значение слов и понимать их не в переносном смысле, а в буквальном. И ты мой сын. Поэтому слушай: я, твоя мать, приказываю тебе немедленно вылететь в Лондон: в течение недели. Максимум через десять дней. Вылетайте хоть завтра, послезавтра… Закажи билеты прямо сейчас, по Интернету.
- Но почему?
- На это есть причины, малыш.
- Вот. Снова тайны. Тётя, мне кажется, тоже чего-то боится и не договаривает… Впрочем, это её нормальное состояние.
- Она права.
- Права?
- Я не хочу, чтобы ты потерял сына, а я внука. В Лондоне мы вас встретим и сразу отвезём Риту в спецклинику.
- Она ведь под наблюдением лежала в больнице неделю.
- Неделю? Ты мне звонишь спустя неделю?.. Кай, ты думаешь о будущей жизни или нет?
- Мам, не было времени. Работа, книга…
- А Рита? Ребёнок?
- Я сказал ей, что сообщил тебе обо всём. Что ты в курсе всех событий.
- Солгал!.. Дай мне слово: это – первый и последний раз. Джентльмены так не поступают.
- Даю. Извини. Забегался.
- Значит, Риту уже лечат? И у неё, надо думать, не всё в порядке?
- Да нет. Выписали вчера. Сейчас, наверное, спит. Я в университете. Мам? Алло! Мам, ты слышишь меня?
- Кай, я приказываю тебе, чтобы ты организовал переезд в Англию - чем раньше, тем лучше. Передай мои поздравления Рите, но не рассказывай ей о нашем разговоре. Это всё.
Так обычно заканчивала свои разговоры с сыном, если они были о серьёзных делах, Виола – резко и странно.


* * *



Прошёл месяц. Рита ходила на обследования. Иногда, правда, забывала или не хотела идти, словом, пропускала назначенный ей приём. Считала это лишним. Чувствовала она себя хорошо. Часто гуляла, читала книги - «Мать и ребёнок», «Что нужно знать будущей матери», «Воспитание ребёнка» и другую литературу из этой же области.
Несколько раз она ездила в театр, слушала, как поют подруги, общалась с ними.
Мать Кая звонила через день и интересовалась здоровьем Риты. Надежда Петровна и Арсений Иванович навещали дочь три-четыре раза в неделю. Иногда Рита приезжала к ним в гости. Кай, видя то, что Рита стала веселее, был доволен и думал: к чему были все эти опасения и приказы о немедленном переезде в Лондон? Он преподавал в университете и писал книгу. Словом, все успокоились и занимались обычными делами.
Как-то вечером Кай вернулся с работы раньше, чем обычно. Рита его встретила и справилась:
- Как дела в литературном объединении «Восток»? Музы посещают поэтов? Много написали стихов?
- Много стихов не бывает, - ответил, целуя невесту, Кай. – Но этот год, несомненно, для большинства авторов в творческом плане складывается удачно. Что с тобой?
- Ничего страшного. Кольнуло в животе, - ответила Рита.
- Всё нормально? Глядя на тебя не скажешь, что это так, – встревожился Кай.
- Не беспокойся, дорогой.
- Готовим к выпуску сборник стихов неизвестных авторов и напечатаем в нём новый рассказ Венеры.
- Она ведь известный автор… О чём же он – рассказ?
- Странно, но её потянуло на эзотерические темы.
- Начался новый период в её творчестве? Ужинать хочешь?
- Вместе. Только вместе.
- У меня нет аппетита. Я сегодня много ходила, вот и устала.
- Это рекомендации? Так советуют врачи?
- Можно сказать и так. Присаживайся к столу и начинай ужинать. Я буду на тебя смотреть. Не возражаешь?..
Рита налила в тарелку шурпы из баранины и подала Каю. Он съел ужин, и они пошли в зал, сели рядом, и Рита спросила:
- Шурпа тебе, надеюсь, понравилась?
- Ты – мастер. Тебе можно работать в ресторане у мамы.
- Будешь писать книгу?
- Нет. Завтра лекция на тему «Лексическое значение слова». Хочу подготовиться. Важная тема. Чем займёшься ты?
- Приму душ, а потом буду мешать тебе. Как там это?.. Как там то?.. – засмеялась Рита. – Ночью я испугала тебя, да?
- Немного. Не могу привыкнуть к твоим…
- Кошмарам. Да снова мне приснился этот дурацкий сон.
- Мужчина убивает или бьёт женщину, а ты, ребёнок, стараешься её спасти. Вот ещё напасть. С чего он тебе снится? И притом, один и тот же сон.
- Психотерапевты тоже не могут объяснить причину. Я пошла в душ.
- А я в кабинет. Жизнь коротка. Нужно всё успеть.
- Согласна.
Кай открыл учебник русского языка и стал его листать. Вскоре он отложил его и, почувствовав усталость, заснул в кресле.
Сколько бы он ещё проспал – неизвестно. Его разбудил громкий крик. Он открыл глаза и услышал: «Кай, Кай, помоги мне!..» Он соскочил и побежал в ванную комнату. Открыв дверь, он увидел Риту. Она сидела в ванне, сжав колени, смотрела на воду и плакала. Не верила своим глазам. Вода была красной.
Кай подбежал к ней и спросил:
- Рита! Что с тобой? Ты снова порезалась?
Рита не отвечала ничего. Она закрыла ладонями глаза и плакала. Она так сильно плакала, словно потеряла самое дорогое, бесценное в своей жизни.
Кай испугался. Глядя на красную воду, он тоже понял, в чём дело. Он помог Рите встать, накинул ей на плечи халат и повёл её в большую комнату. Посадив на диван, обнял и стал успокаивать.
Рита была в таком состоянии, словно ей после случившегося стало всё безразлично. И в то же время она вдруг почувствовала вину – вину перед Каем, перед родителями, перед Виолой.
Они оба понимали, что произошло. Кай вдруг вспомнил слова матери: «Приезжайте быстрее – это приказ…» Вспомнил странную реакцию тёти, когда сообщил ей, что Рита беременна, но не мог определить причину слов матери и реакцию тёти.
- Рита, - сказал тихо Кай, - мы переживём это. Поверь мне. У нас ещё будут дети. Мы будем водить их в кино, в театр, в парк… Воспитывать.
Рита молчала. Она, как говорят психотерапевты, ушла в себя. Закрылась.
Она встала и пошла в ванную комнату. (Почему она так сделала? Понятно. Хотела посмотреть на то, что могло быть её ребёнком, её радостью, гордостью, счастьем, воплощением мечты.)
Не пройдя и пяти шагов, она от слабости и волнения, вкупе с болью физической и моральной, упала в обморок, потеряла сознание.


* * *


В БОЛЬНИЦЕ. ТРИ ЧАСА НОЧИ



- Как это случилось, Кай? – спросила, вытирая слёзы, тётя.
Племянник подробно рассказал матери невесты всё, до мельчайших подробностей, и добавил:
- Значит, то, что произошло в ресторане, было первым сигналом. Ах, как же я сразу не догадался. И вот результат.
- Не вини себя. Ты не мог догадаться. Если бы кто и мог, Кай, только не ты.
- Что ты говоришь, Надежда? Следи за своей речью, - недовольно промолвил Арсений Иванович.
Тётя встала и подошла к окну. Она плакала. Арсений Иванович протянул жене платок и стал успокаивать её.
Они стояли у окна, понимая, как трудно сейчас их дочери. И, возможно, винили себя в том, что не смогли убедить детей уехать к Виоле, которая так настоятельно просила их ещё месяц назад не тянуть с отъездом.
- Она ведь наблюдалась у врачей, тётя. Ходила регулярно в поликлинику. Должны же были они предупредить её?
- Каким образом? Даже в больницах подобное происходит. Например, у дочери моей подруги были два выкидыша, и оба – в стационаре.
- Утром сходишь в поликлинику и выяснишь, почему так произошло?
- Арсений, - сказала жена мужу, глядя ему в глаза, - никуда я не пойду. Всё и так ясно. Я чувствовала, что это может произойти.
- Ты чувствовала, тётя… Мама предупреждала… Я что-то не могу понять – вам что, известно что-то? И вообще, что происходит?
Начало светать. Рита открыла глаза. Увидев Кая, мать и отца, она закрыла глаза. По её лицу побежали слёзы – горькие слёзы, слёзы потери… Она не отвечала на вопросы. Ей хотелось побыть одной, но она не решалась из чувства любви к родным попросить их оставить её одну.
Утром пришла Екатерина Андреевна. Она вошла в палату и, обняв Надежду Петровну, произнесла печальным голосом:
- Сожалею. Такое бывает. Понимаю, что чувствует Рита и вы… Мне жаль… Мне очень жаль Риту. Но на этом жизнь не заканчивается, поверьте. Знаю, знаю, банальная фраза. Но на сегодняшний день главное – следить за психическим состоянием Риты. Не тревожьте её. Пусть побудет одна. Ей сейчас это необходимо.
Рита пролежала в больнице десять дней. Её навещали подруги – Гульнара, Вероника, Лола, Венера… Они подбадривали её, утешали, приносили цветы. Цветов было так много, что Рита как-то, посмотрев на них, сказала: «Всё это напоминает мне похороны нашего малыша, Кай».
Рита мало говорила и с подругами, и с родителями, и с врачами. Лишь с Каем поговорит с минуту парой слов и снова погружается в глубину молчания.
Рита, говоря медицинским языком или на медицинском языке, если такой вообще имеет место быть, находилась в депрессии, в её лапах, в лапах тоски.
Что же это такое – депрессия? Разумеется, вы правы: заглянем в медицинский справочник, тем более, многим из нас знакомо нечто подобное.
Итак, депрессия проявляется чувством тоски, двигательным и идеаторным торможением. Тоска носит витальный характер и сопровождается ощущением тяжести (давлением) в груди, в области сердца. Всё окружающее воспринимается больным тусклым, поблёкшим, без какого-либо интереса. Настоящее и будущее представляется крайне мрачным, бесперспективным. Больные помногу лежат или сидят в однообразной позе, выражение лица тоскливое. Они медленно, односложно, тихим голосом отвечают на вопросы. Нередко у них появляются идеи самообвинения, самоуничижения, часто возникают мысли о самоубийстве. (Мы знаем, что Рита в семнадцать лет уже предпринимала попытку самоубийства после того, как брат отверг её любовь, сказав ей: «Между братом и сестрой не может быть любви, Рита. Это безнравственно…»)
У больных, как правило, нарушается сон, теряется аппетит, отмечается снижение веса. Типичными являются суточные колебания настроения с усилением тоски в утренние часы. Чем вызывается депрессивный синдром? Много чего написано в справочнике, уважаемые читатели, но в нашем случае это эволюционный психоз или, скорее всего, сильный нервный стресс.
Проходит депрессия у тех, кого она, скажем так, зацепила (что касается меня самого, скажу: я находился в этом тумане, а именно – в состоянии депрессии целый год. И мне знакомо всё вышеописанное: тоска, тревога, перепады настроения… Порой мне казалось, что я хожу по лезвию бритвы. Я не лечился и таблеток не принимал, возможно, поэтому она затянулась на целый кошмарный год. Друзья и близкие не узнавали ни меня, ни моего поведения. Порою я и сам себя не узнавал. Спустя год (1989), она разжала свои крепкие клещи… - авт.) по-разному. У одних - быстро, у других – с затяжным периодом. Главное – лечение. И ещё одно – если человек жизнерадостный, какой была Рита «до», депрессивный синдром вкупе с правильным лечением и профессиональным психоаналитиком лечится гораздо быстрее, чем (хотел написать: у законченного пессимиста) у пессимиста.
Родители Риты, поняв, что дочь находится в состоянии депрессии, не на шутку испугались за её психическое состояние. Особенно Надежда Петровна.


* * *



Кай, как всегда во всех жизненных проявлениях, что касается серьёзных неотложных дел, и это распространялось на всех без исключения, даже на мать, за что с самого детства тётя говорила ему: «Кай, ты занят только собой и своей литературой. Будь она живая, эта литература, ты бы женился на ней», позвонил матери только на третий день. Виола в это время поливала комнатные цветы, она делала это собственноручно, отчего получала большое удовольствие. Потом она села в кресло и стала смотреть на портреты предков. Она думала: куда же повесить свой портрет, когда его привезёт в графство сын?
Услышав мелодию своего телефона, она ответила:
- Да!.. Сынок?.. Как дела у Риты?.. Что?! В больнице?
- Да, мам. Это произошло в ванной. Мне жаль…
- Святые угодники! Кай, сынок, я ведь приказывала тебе!.. Непростительная ошибка, Кай, не слушать мать. Ты мог привезти Риту раньше, до того, как мой внук покинет свой дом.
- Свой дом? Ты имеешь в виду тело Риты?.. Я помню наш разговор. В детстве ты говорила мне, помнишь: о доме, из которого я вышел.
- Непростительная ошибка, малыш. Как она переживает трагический удар судьбы?
- Ушла, как говорят психологи, в себя. Тётя приглашала в больницу психоаналитика. Рита считает себя виноватой…
- Пусть не винит себя. Я знаю, в чём дело, и без всяких там психоаналитиков и психотерапевтов. Смените обстановку, а именно - хватит! Приезжайте в графство. В замок. К себе домой. Сообщи мне через три дня, что вы решите. Ты – странный, Кай. Разговор окончен.


* * *



Через десять дней Риту выписали, и Кай повёз её в свой дом, в котором они жили вместе.
На предложение матери поехать в родительский дом и продолжить лечение под присмотром профессионального психоаналитика Рита ответила отказом, сказав: «Место жены рядом с мужем».
Рита не подвергала ни малейшему сомнению то, что они с Каем – муж и жена. И безгранично доверяла словам Кая: «Ты – моя невеста. Я люблю тебя. Придёт время – и мы обвенчаемся». «Я верю тебе, любимый. Я так долго тебя ждала. Я доверяю тебе и знаю: ты никогда не оставишь меня».


* * *


Время шло. Кай, как и все любящие и заботливые мужья, после работы сразу ехал домой, старался нигде не задерживаться. Дома он часто заставал Риту сидящей на диване и уставившейся в одну точку. Как правило, это была картина, на которой была изображена во всём своём величии Виола, его мать. Каю состояние Риты не нравилось. Он убирал остывший обед и готовил свежий. Заставлял Риту есть из ложечки, через силу. Пытался рассмешить её: рассказывал о делах в университете, придумывал разные истории, выдумывал что-нибудь - словом, он старался изо всех сил. Старались и родители, и подруги, и коллеги по театру, но Рита не выходила из депрессии. Не выздоравливала. Находилась в клещах тоски.
В ванную комнату Рита вообще не заходила. Кая это пугало. Он уговаривал Риту съездить к родителям, чтобы принять ванну. Беда заключалась в том, что Рита не могла видеть ни одну из ванн, где бы они ни находились. И Каю приходилось возить Риту в её дом. В нём не было ванны. Там, в своей душевой кабинке, Рита принимала душ.
Мать с отцом навещали дочь по очереди, пока Кай читал лекции. Оставлять Риту одну было опасно. Мать знала, чем это может закончиться, а точнее сказать, она накручивала больше себя – как говорят в народе. И Надежда Петровна уже боялась всего…
Прошёл ещё один месяц. Психотерапевт стал приходить каждый день. Он почувствовал, они, видимо, чувствительнее нас, определённо, что в пациентке начали происходить перемены в лучшую сторону.
От его профессионального взгляда не ускользнуло и то, что день тому назад Рита случайно, а возможно, и сознательно зашла в ванную комнату. И он сказал: «Это – знак!» Через два дня после того, как психоаналитик сообщил эту приятную новость Каю, уже и сам Кай заметил в Рите перемены в лучшую сторону. Утром, открыв глаза, он не увидел Риту в постели. Он хотел встать, но услышал стук приборов в кухне. И это его обрадовало. Спустя минуту, в спальную комнату вошла Рита и сказала: «Милый, ты опаздываешь на работу. Я приготовила тебе завтрак и выгладила белую рубашку».
Вечером того же дня Надежда Петровна подошла к мужу (он смотрел футбол) и поцеловала его в губы. Арсений Иванович удивился и спросил: «Что-то случилось?» - «Именно так, мой родной. Сейчас позвонила дочь и спросила: всё ли у нас в порядке? И ещё она сказала, что завтра приедет в гости…» - «Это – знак!» - обрадовался довольный услышанным отец и крикнул: «Гол! Наши выиграли у «Астаны»!»
Через неделю Кай спросил у психотерапевта:
- Ахмед Ибрагимович, долго ещё Рита будет в таком состоянии – в состоянии тоски?
- Думаю, нет. Она выздоравливает. Приходит в себя. Возвращается к жизни. Я это вижу. И думаю, через месяц она выйдет из неё.
- Это обнадёживает, Ахмед Ибрагимович!
- Кай, в данный момент было бы неплохо, если бы вы сменили обстановку. Выздоровление проходило бы гораздо быстрее. Надо разогнать туман… Например, поезжайте к друзьям в Ташкент, а ещё лучше – в туристическую поездку. Скажем, в Европу.
- В Англию? - уточнил Кай.
- Почему в Англию? – удивился Ахмед Ибрагимович.
- В Англии живёт моя мама.
- Отлично! Лучше и быть не может. Готовьте Риту к поездке. Только не давите на неё, понимаешь? Вот прочти это.
- Вы считаете, поездка пойдёт ей на пользу?
- Да. Мне пора. Как только примите решение, сразу звони мне. Прочти эти рекомендации.
Кай проводил психотерапевта, давшего ему, как показалось Каю, полезный совет, который в сущности и в корне может изменить их жизнь к лучшему – вернёт Риту ему, родителям, подругам, и сел рядом с Ритой.
Она смотрела, как обычно, на портрет Виолы. Кай тихо спросил:
- Солнце моё, может, ты начнёшь петь? Репетировать. Разве тебя не тянет на сцену? Не поверю…
- Ты – моя сцена, Кай. К тебе меня тянет, - положив голову на плечо жениха, ответила невеста.
- Возможно, бывают, я уверен в этом, слуховые аппараты, которыми пользуются оперные певицы? Посмотри в Интернете. Я тебе помогу. И уж точно их рекламируют на всех сайтах.
- Мне не хочется, - равнодушно ответила Рита.
Кай вздохнул и хотел что-то сказать, добавить, но Рита встала и спросила:
- Хочешь, солнце моё, чаю?
Кая обрадовало предложение Риты. Хотя ему и не хотелось чаю, но он убедительно ответил:
- Да. Очень хочу. Будь так добра.
Через десять минут Рита вернулась с чайником в руках. Она поставила его на столик, рядом с чашками, и вот что она ему сказала:
- Кай, дорогой мой человек.
Кай улыбнулся, кивнул головой, и Рита продолжила:
- Последние месяцы нашей жизни я доставила вам всем, особенно тебе, много забот. Ты с честью прошёл это тяжёлое испытание. Заботился обо мне, переживал.
- Спасибо. Я ведь твой…
- Пожалуйста, не перебивай. Я слышала совет Ахмеда Ибрагимовича и полностью с ним согласна. Кай, поедем в Англию, а? Сменим обстановку и начнём наконец новую жизнь. Я же вижу, как ты смотришь на портрет матери. И тебя, я это чувствую, тянет к ней. Пора бы и вам соединиться. Да и Виола уже заждалась любимого сына, поверь мне. Она уж точно видит тебя каждую ночь во сне. Ждёт… Ваше притяжение усиливается с каждым днём. После того, что со мной произошло, я стала чувствовать мир всем сердцем, всей душой и, следовательно, больше понимать тебя. Я всё думала, и до болезни тоже, почему ты сам не проявляешь инициативы? Не рвёшься к матери, которая заждалась тебя… Звонишь ей и сообщаешь о главном с большим опозданием. Всё ждала, когда ты решишься сказать мне о том, как глава семьи, что мы переезжаем к матери в Англию. Я бы ответила: «Да»! Она, возможно, удивлена такому поведению единственного сына и наследника…
- Господи, Рита! Теперь я чувствую себя больным! – воскликнул Кай.
- Мы оба выздоравливаем, мой любимый. Ты – глава семьи, и мне, поверь, неудобно принимать за тебя решение. Виола приказывала тебе… Если бы ты работал не в университете, а в театре, ты бы знал, что это значит, вдобавок к значению этого слова…
Кай слушал Риту с широко раскрытыми глазами, точнее сказать, смотрел на чудо, происходившее у него на глазах, на божественное вмешательство, заставившее поверить Кая в искренность слов Риты и в то, что она рассуждает здраво.
Тем временем Рита продолжала:
- Кай, задай мне вопрос: «Рита, ты согласна ехать со мной в Англию к моей матери и остаться там жить?»
Кай задал вопрос Рите слово в слово, и она ответила:
- Да. Мой ответ – «да».
Они поцеловались. Кай подвёл невесту к портрету матери и торжественно произнёс:
- Мам, мы едем к тебе.
Выпив чай, Рита твердо сказала:
- Завтра ты подашь заявление на увольнение.
- Хорошо, - согласился Кай с грустью и подумал: «Прощай, любимый университет!»
- Я сама поставлю в известность родителей, они, надеюсь, будут рады. Обзвоню подружек, сообщу им новость. Виоле позвони сам, ты - глава семьи, а твоя покорная, кроткая и послушная жена, будущая жена, будет слушать по громкой связи ваш разговор. И если надо будет отвечать на вопросы Виолы, которые тут же посыпятся новогодним снегом на наши головы, я готова. Придётся ответить на тысячу вопросов твоей мамы – не меньше.
- И мы ответим на них, - радостно произнёс Кай.
После этих слов они обнялись и рассмеялись.
И здоровый и задорный смех Риты был ничем иным, как началом её выздоровления. Ничто так не разгоняет тоску (сравним её с застоявшимся циклоном), как смех. А её убедительные слова только подтверждают это начало – начало выздоровления и рассвет новой жизни.





Конец второй части