КОЛОКОЛ

Наречное – «чувствительно»
в экранах, прокляну,
всандалю – «возмутительно»,
сухого отхлебну,
и в креслеце с качалкою
откинусь тяжело...
фрилансерное, жалкое,
«фейсбуково» трепло…
Два года покаяния,
как исповедь сердцам,
Болотное стояние
мерлоновым хвостам...
Два года «ситцы в платьица»
и валидол в запой,
чтобы спокойней пятиться
от наглости – домой.
...
Не благозвучной лирою,
а, залпом, в вороньё
я выскоблю стихирою
отчаянье мое!
Не порванной тельняшкою,
не сетевым письмом,
а черною растяжкою,
над собственным окном,
где белою кириллицей
впишу, что Русь свою
я признаю кормилицей
и, все-же, не люблю.
...
Зловоние эфирное
и пашен пустыри,
отечество мундирное -
собаки да псари.
Остроги с заключёнными
отчаяньем людей
и пасеки злачёные
бетоновых церквей,
когда... «больнички» ко’сые
и дыркою - сортир,
и мамы безголосые
оплакивают мир,
где мальчики сожжённые
в антитеррорный дым,
и ханы, побеждённые
оброком золотым...
...
Но, в пьяной экзальтации,
стоический народ
берет уроки грации
дыханья через рот
и чинопочитания,
и, на судьбу бухтя,
таранит на заклание
последнее дитя…
«Гвардейскою» закускою
иль ФСИНу в «доктора»,
чтоб сгинуло всё русское
под русское «ура!»

Эх, с выходом, цыганочка…
из брёвен старый дом,
под номером жестяночка
с багром иль топором,
свое законодательство
от схода до лампад,
и каждый знал «бязательство,
когда гудел набат»

Нас сытость переплавила
на избы по краям,
надежнейшие правила
оставлены векам,
и, где ты, возвращение
к нательному кресту?
А колокол Спасения -
цветами на мосту.
март 2017