Как в двадцать...

Нам, для игр, там, где: верю – не верю,
Лет так тридцать, уже, поздновато.
Да и слов, тех, что можно обратно,
Не давали, чтоб нынче, невнятно
Что-то мямлить, скрывая потерю,
Для того лишь, чтоб нам, не признаться:
Страшно просто, сначала, как в двадцать,
Потому мы, спиною, как к двери,
Говоря, в своё завтра: Не верю…

Можно всё, как клочками, бумаги,
Изорвать и, подбросив, по ветру.
А дорогу, у вьюги, по метру,
Отнимали что, рвались где к свету,
Взять и бросить, твердя, про овраги,
Для того лишь, чтоб нам, не признаться:
Страшно просто, сначала, как в двадцать,
Против всех, где любовь мы, на стяги,
Поднимали, под крохи отваги…

А потом, позабыть нам, друг друга,
Обещая, поверив, беспечно,
Что из памяти, всё мы, навечно,
Не дав, волю, для боли сердечной,
Не заметив, что бег наш, по кругу,
Для того лишь, чтоб нам, не признаться:
Страшно просто, сначала, как в двадцать,
Грудью рвать кривотолки, как вьюгу,
Протянув, в темноту, свою руку…

Можно всё, так и этак, я знаю.
Лишь бы нам не жалеть, где-то, после,
Нашу осень, что снегом заносит,
А зима, разрешенья, не спросит,
Когда память свою, не листая,
Для того лишь, чтоб нам, не признаться:
Страшно просто, сначала, как в двадцать,
Прикоснуться к шипам, что на розе,
Обронив, как росу, наши слёзы…

Всё решает в любви сердце только,
То, одно, где у каждого долька,
Что умом, мы понять, не сумеем,
Пока взглядом, себя, не согреем…