Юдифь (Борис Вараксин)

Новелла-фантазия по картине Густава Климта "Юдифь"

Борис Вараксин

ЮДИФЬ

Раскалённое солнце повисло над Ветилуей. Пекло – дышать трудно. Всё живое попряталось. Город словно вымер.

Ожидание смерти… Может, ещё и поэтому столь безжалостно небесное светило. Ассирийцы никого не пощадят: ни старого, ни малого. Их жестокость всем известна.

А вон и они сами… Обложили город… Жителям и их защитникам осталось лишь ждать конца. И он будет мучительным. Сначала не станет воды, затем – пищи. А потом люди начнут умирать: от жажды, от голода, от безысходности. Одна надежда – на Бога. Но у Него могут быть свои планы…

***

Вода, ещё минуту назад струившаяся из фонтана, вдруг исчезла. Юдифь поняла: что-то случилось. До неё доходили слухи о каких-то ассирийцах, приближающихся к городу. Но разве ей, первой красавице Иудеи, есть дело до чьих-то кровавых разборок? И если кому-то нравится дубасить друг друга чем ни попадя, крушить черепа и выпускать кишки – она-то тут причём? Пусть развлекаются! Сюда-то они не сунутся! Этот дом, этот сад, этот чудесный фонтан знают все! Ступить сюда без приглашения - значит навсегда лишиться репутации! Ни один здравомыслящий мужчина себе этого не позволит!

Но что с фонтаном? Из него уже пять минут не течёт вода! Последний раз такое случалось в прошлом веке и память о том печальном событии сохранилась в семейных преданиях! Что будет с любимыми газелями, если вода вдруг исчезнет? Лужайка перед домом, на которой они так весело резвятся, пожелтеет, трава пожухнет, превратится в песок. Бедные газели! Они этого не переживут…

- Рахиль, ты где? Что с водой?

Служанка, разговаривавшая с каким-то мужчиной через окошко в калитке, обернулась. Известие, только что ставшее ей известным, ошеломило её. Оказывается, в целях экономии водных ресурсов городские власти прекратили водоснабжение объектов, не являющихся важными с точки зрения повышения обороноспособности города. В их число вошёл и фонтан. И это ещё не всё! Посыльный из городской администрации прозрачно намекнул, что с газелями, по всей видимости, придётся расстаться. Надвигается голод и тут уж ничего не поделаешь…

Между тем, Юдифь, пока служанка спешила к ней с печальными известиями, решила освежиться. Для чего сбросила с себя одежду и сошла в бассейн. Вода, усыпанная лепестками роз, приняла её в свои объятия. Юдифь провела пальчиком по воде… плеснула на грудь… притронулась к соску… На край бассейна ступила Рахиль с круглыми от ужаса глазами и настроение сразу испортилось:

- Что? Ну, говори же!

- Госпожа, там – ассирийцы…

- С водою что? Мои газели…

- Они… Хотят… Отнять…

- Кого?

- Газелей… А воду они отключили!

До Юдифи не сразу дошёл смысл сказанного. А когда дошло…

Давно служанка не видела свою госпожу такой разъярённой: Юдифь буквально выскочила из бассейна и со сверкающим от негодования взором направилась к калитке. К счастью, ограда была высока и защитники крепости не смогли по достоинству оценить всё изящество её стройной фигуры. Если бы не забор – неизвестно, чем бы всё закончилось… Остались ли бы среди защитников желающие умирать за Отечество… Служанка накинула на плечи хозяйки тонкую ткань, но та лишь подчеркнула её прелести.

Однако, запор на калитке оказался слишком тяжёл для изнеженных ручек первой красавицы Иудеи и Юдифь получила передышку. «Эти мужчины… Эти жалкие ничтожества… Оставить меня без воды! Покуситься на моих любимых животных!» Слёзы брызнули из глаз. Но отчаяние длилось недолго. Слёзы высохли, а на прелестных губках обозначилось упрямство: «Значит, придётся самой постоять за себя. Надеяться не на кого! Даже на Бога!»

При мысли о Всевышнем вспомнились ассирийцы. Кулачки сжались от гнева: «Кто их сюда позвал? Почему Бог впустил иностранцев на землю моих предков, а теперь ещё и спокойно взирает, как меня оставляют без воды, грозят лишить счастья общения с любимыми животными! Это же невозможно! После такого ничего другого не остаётся, как наложить на себя руки! Неужто Бог и это допустит? Нет, скорее Он позволит отрубить кому-нибудь голову… Да вот хотя бы этому предводителю ассирийцев…»

Испугавшись самой мысли об убийстве живого существа, Юдифь в ужасе обратила взор к небу. Сейчас в белёсой пелене сверкнёт молния, грянет гром и на голову отступницы от идеалов всеобщего сострадания и милосердия падёт огромный камень… Но гром не грянул, а вместо этого в вышине промелькнула ласточка. И это был уже добрый знак. Бог давал понять, что она думает правильно, он её одобряет и поддерживает. Как же хорошо, что ещё остались настоящие мужчины! Пусть и не здесь, на земле, а где-то там, в горних высях… Но с этим уже ничего не попишешь…

Получив наставление свыше, Юдифь больше не раздумывала. Плана у неё не было. Да и зачем он, если ею руководит сам Всевышний! Остаётся лишь следовать Его указаниям.

***

Отряд ассирийцев окружил двух женщин, покинувших осаждённый город. Отличная добыча! Солдаты причмокивали губами от предвкушаемого удовольствия, перемигивались, а кое-кто начал сбрасывать амуницию. Однако, командир быстро навёл порядок, объявив женщин шпионками и отправив их в свой шатёр.

Здесь Юдифь отбросила, наконец, своё покрывало и ассириец отшатнулся – беглянка была ослепительной красоты. Глазки служивого забегали, руки задрожали. Он уже начал судорожно теребить свой пояс, когда полог шатра откинулся и ворвались два дюжих молодца. Ни слова не говоря, подхватили пленницу и вынесли вон. Насмерть перепуганный сотник, обливаясь холодным потом, рухнул на пол. Как он мог забыть приказ Олоферна: все подозрительные лица должны немедленно доставляться главнокомандующему. Рука нащупала копчик, воображение дорисовало остальное. Вот в задний проход медленно и неотвратимо входит остро заточенный кол… Проходит кишечник… Грудную клетку… Замедляется в районе горла… Последнее усилие - и острие выходит изо рта… Бравый воин вскочил на ноги и бросился за ушедшими: вымаливать прощение за задержку с доставкой арестованных.

***

Олоферн не верил своим глазам: перед ним стояла писаная красавица. Все вопросы сразу отпали. Хотя нет, один остался: а не будет ли ей угодно задержаться в его шатре на пару дней… И ночей… Отказу не будет… Ни в чём… А чтобы не было скучно – он закатит пир на весь мир. Согласна?

Беглянка нехотя кивнула. Великий воин возликовал, причём его восторг был столь велик, что он даже не стал сажать на кол нерадивого подчинённого, ослушавшегося его приказа, а приказал всыпать ему по первое число. Им оказалось 46 и провинившийся был безумно счастлив: от стольких ударов плетью ещё никто не умирал.

***

Пир вышел на славу. Вино лилось рекой. Олоферн, в предвкушении чего-то необычного, медленно, но верно терял рассудок. Внутри всё кипело, он еле себя сдерживал. Но насилие в данном случае было исключено. Во-первых, оно не соответствовало его статусу. Во-вторых, он же не похотливое животное, единственным оружием которого является грубая сила. Он хочет взаимности, хочет признания себя как личности, как высококультурного индивидуума. Как этого добиться? Щедростью, великодушием, личным обаянием...

Олоферн пил кубок за кубком и не пьянел. В этом читался какой-то вызов. На самом же деле, он попросту глушил непонятную робость по отношению к израильтянке. В ней чувствовалось какое-то превосходство. Словно она находилась под защитой кого-то чрезвычайно могущественного, превосходящего своей властью не только Олоферна, но и самого Навуходоносора…

Уже все пирующие клевали носом, а Олоферн, как одержимый, произносил здравицу за здравицей. Наконец, утомление сошло и на него. Слуги подхватили обмякшее тело и отнесли на кровать. После чего покинули помещение, оставив командира наедине с перебежчицей.

***

Юдифь вглядывалась в громко храпящее и совсем не эротичное существо, по странному недомыслию Всевышнего именуемое человеком. Но человек не напивается до такого свинства! А этот хуже свиньи! Торчащие усы, всклокоченные волосы… В бороде застряли несколько крошек и при виде их Юдифь чуть не стошнило. Тронула лезвие меча, лежащего на полу. Острый… Как бритва! Не зная, зачем, подняла… Занесла над головой… «Так вот, значит, как они рубят друг друга! Ничего себе, работёнка! Интересно, как я выгляжу со стороны? Такой меня ещё никто не видел…» Хотела положить меч обратно, как неожиданно храп прекратился… Олоферн почмокал во сне губами и откинулся на спину… Юдифь с воздетым мечом замерла от ужаса. Неужто проснётся? Захотелось всё бросить и…

И в этот момент спящий открыл глаза.

Дальнейшее случилось само собой. Видно, рукой женщины водил сам Всевышний, который и направил клинок точнёхонько в горло пришедшего в себя врага. Тот и пикнуть не успел – железо с хрустом перебило кадык, мягкие ткани, позвоночник и застряло в перине. Голова откатилась в сторону.

***

Защитники города сразу признали в женщинах, стучавших в городские ворота, Юдифь и её служанку. Но спрашивать ни о чём не стали. Вид у обоих был… какой-то странный. Словно они не в себе. Направились в сторону городской площади. Туда же, привлечённые

известием о чудесном возвращении соплеменниц, начали стекаться и горожане. Площадь быстро заполнилась…

Установилась тишина. Все чего-то ждали. Юдифь опустила руку в мешок и явила на свет… человеческую голову! Толпа ахнула и отшатнулась. Красавица вытянула руку вперёд… разжала пальцы… Голова с глухим стуком упала на землю:

- Это Олоферн. Можете делать с ним, что хотите. Мне он не нужен…

Губы скривились в презрительной усмешке и все мужчины, способные держать оружие, устыдились своей неспособности защитить прекрасную женщину от посягательств на её честь разного рода негодяев…

- Надеюсь, теперь вы не тронете моих газелей?

Повернулась и, сопровождаемая служанкой, растворилась во мраке ночи. Ей и впрямь никто не был нужен. Если только Рахиль…