Сирота, сиротина.

Сирота, сиротина, что случилось, душа?
Алой раной над бездной уронила крыла.
Или сбилась с дороги под разрывом снарядов?
Или негде укрыться от фашистских парадов?
А от пуль отмахнуться и уйти от беды
Не хватает ни силы, ни молитв, ни души?
То погромом повалит, то болезнь разобьёт,
То от грома расстрелов перекосится рот.
Бурьяны да ухабы на дороге встают,
Да ревнивые бабы с кулаками идут.
Или вправду боятся за пьянчужек своих?
Или, язвы, грозятся, чтобы помнила их?
То клыки, то оскалы, - мир в кривых зеркалах.
Ну и дуры вы, бабы, со смолой на глазах!
Вот и этот, залётный, за подол ухватил
И насильно в бурьяне под прицел уложил.
И пошла пристяжная, повела, понесла,
Разрыдалась от горя, словно сходит с ума -
По рукам, по дорогам, ни женой, ни святой,
То ли пО миру с Богом, то ли нищей с сумой
В ураганах, в пожарах, Ты ж, душа, сирота,
От расправ и ударов ни жива, ни мертва
Под ветрами, под стужей, под дождями в мороз...
Вот и сбилась с дороги и пошла под откос.
Сирота, сиротина, перебитые сны,
Ни звезда, ни лучина не протянут руки,
Лишь до смерти задурят, заведут в сорняки,
И в лягушечьи шкуры замуруют с тоски -
В тридевятые царства, в тридесятый приют,
Где никто не узнает и нигде не найдут.
Да забросят в темницы, да закинут ключи,
Да как станут глумиться будто дикие псы!
И от боли и горя стану Господа звать,
То ли Богу молиться, то ли жизнь проклинать
Заколдованной в травы, замурованной в пни,
Замордованной в ямы, запалённой в костры:
Божья Матерь, Царица, отзовись, защити,
Из концлагерной клетки отпусти, оживи!
От беды остудиться, от врагов, от погонь!
Над погибельной стаей разразиться позволь!
Над гестаповским царством, да над злыми людьми!
Божья матерь, Царица, заступись, полыхни!