Новости

Она рисовала стремительных и нежных оленей, стада бизонов, уходящих вдаль, домашних любимцев и – однако это было редкостью – всадников, гордо позирующих ей. Но вся Европа сходила с ума по Розе Бонёр вовсе не потому, что ее персонажи казались почти живыми, словно на миг застывшими на полотне. Поклонники и поклонницы создавали ее портреты почти маниакально, ее называли «примером наследственного гения», а для современных феминисток она стала одной из первых женщин, перевернувших представление о женственности как таковой…

Рисовать – раньше, чем говорить

Роза Бонёр родилась в семье, необычной по всем параметрам. Ее мать была музыкально одаренной женщиной, преподавала игру на фортепиано. Несмотря на ее раннюю смерть – Розе тогда было всего одиннадцать – именно мать сильно повлияла на весь дальнейший жизненный путь Бонёр. Дело в том, что девочка, старшая из четверых детей, с малых лет отличалась непоседливым характером, ей сложно было сосредоточиться и усидеть на месте. Розе никак не удавалось выучить буквы. И мать придумала для нее особую методику - предлагала рисовать животных для создания собственной иллюстрированной азбуки.

А рисовать она любила - говорят, взялась за карандаш раньше, чем произнесла первое слово, и уж точно раньше, чем первое слово прочла. Отец девочки прославился как художник-пейзажист и стал первым – и единственным – учителем дочери. Двое братьев и сестра Розы также связали жизнь с искусством, причем весьма успешно. Несмотря на еврейское происхождение, Бонёр придерживались особой ветви христианства – сенсимонизма. Сенсимонизм был своего рода социал-демократическим, а не только религиозным, течением, и в числе основных своих положений провозглашал равенство мужчин и женщин, и в первую очередь – право женщин на образование и финансовую независимость.

Однако как раз с образованием у Розы и не складывалось. Активность и живость Бонёр, которыми в дальнейшем будут восхищаться все вокруг, в подростковые ее годы не вызывала у взрослых особых восторгов. Ее последовательно исключили из нескольких школ, после чего отец принял решение обучать девочку дома и дать ей профессию, с которой женщина ее нрава и одаренности, по его мнению, всегда сможет себя прокормить.

Поле – лучшая школа

Роза не посещала никаких художественных школ, курсов и академий, но у нее был лучший учитель из возможных (помимо отца, разумеется) – свобода. Сначала она усердно копировала античные образцы из книг и учебников, но вскоре начала много и активно писать на пленэре. От непоседливости не оставалось и следа, когда Роза часами наблюдала за коровами и козами на пастбищах в окрестностях Парижа. И рисовала их – постоянно, безотрывно, добиваясь удивительной достоверности и точности изображения. Конечно, не обошлось без Лувра. В четырнадцать лет она начала копировать работы Рубенса и Никола Пуссена – весьма недурно.
Но были у Бонёр и другие «университеты». Кто мог бы представить образованную и воспитанную девушку XIX века на… скотобойне? Но Розу ничто не останавливало – она посещала и такие малоприятные места, чтобы понять, как устроены тела животных. Этюды и наброски, выполненные на скотобойнях и в музеях естественной истории, в дальнейшем она использовала для создания скульптур и масштабных полотен. Да и дружбу, которую Роза завела в то время с известными учеными-зоологами, она пронесла через всю жизнь.

В девятнадцать лет, не имея за плечами академического художественного образования, Роза Бонёр выставила одну из работ на парижском салоне. До широкого признания было еще далеко, однако уже тогда она получила хвалебные образы критиков. Спустя несколько лет Бонёр получила заветную золотую медаль салона за картину «Волы и быки в Кантале» и государственный заказ на баснословную по тем временам сумму в три тысячи франков.

«Леонардо да Винчи в юбках»

После смерти отца Роза, успешная и хорошо оплачиваемая художница, продолжила его преподавательскую деятельность и начала обучать живописи молодых женщин. «Я сделаю из вас Леонардо да Винчи в юбках!» - обещала она полушутя. В этот период она практически перестала участвовать в выставках. Выставлять было нечего. Но вовсе не потому, что преподавание отнимало у нее все силы – просто все работы Бонёр распродавались заранее.

Свободное время она проводила в путешествиях, пила чай с королевой Викторией, обедала с Наполеоном III… Финансовое положение позволило ей переехать в замок Бю близ Фонтенбло, где сегодня располагается музей, посвященный художнице. Ею восхищалась вся интеллектуальная элита Европы, а молодежь, очарованная госпожой Бонёр, множила ее реальные и фантазийные портреты. Дерзкая женщина с сияющими глазами, с сигаретой, в мужской одежде – такой представала главная анималистка XIX века.

Быть женщиной, но иначе

И это была правда. Она действительно курила, что в те времена в приличном обществе приравнивалось к оскорблению нравов. Она действительно носила мужскую одежду из соображений удобства (ей приходилось ежегодно испрашивать на это разрешения у городской управы) и коротко стригла волосы. При этом Роза Бонёр никогда не хотела «быть как мужчина». Ее не интересовали мужчины и как объект творчества – кроме, пожалуй, Буффало Билла, - и как романтические партнеры.

Женщинам предписывалось смотреть на мужчин снизу вверх, но она, добившаяся в искусстве гораздо больших успехов, чем ее ровесники-мужчины с академией и связями за плечами, не испытывала пиетета перед «сильным полом». Все в облике и в поведении художницы в те времена прочитывалось однозначно: мадемуазель Бонёр любит женщин. Она одной из первых решилась говорить о своих предпочтениях открыто, несмотря на осуждение со стороны общества, и тем самым подала пример смелости, силы и стойкости многим другим.

Сорок лет она прожила с Натали Мика – пока смерть последней не разлучила их. Однако вскоре в сердце Бонёр постучалась новая любовь. Ей было уже семьдесят, американской художнице Анне Элизабет Клюмпке – около сорока. История сохранила и их общие фотографии, и портреты Розы, написанные Анной – живые, страстные, нежные.
С появлением авангардных течений живописи интерес к творческому наследию Бонёр несколько спал, и вновь ее живопись была открыта уже в конце XX века, когда исследовательницы-феминистки увидели в ней настоящую ролевую модель – женщину, преодолевшую все общественные предрассудки и ограничения, чтобы жить и творить так, как желала ее душа.

Источник: https://kulturologia.ru/blogs/210122/52341/