Новости

Искусство и дизайн, расцветающие между двумя мировыми войнами, несли в себе оттенок эскапистского трагизма. Кто-то из творцов той эпохи бросал все силы на создание нового мира, кто-то – грустил по несбывшемуся, кто-то предрекал грядущие трагедии, а кто-то всеми силами стремился жить в настоящем. Противоречия времени отразились в том числе и в дизайне интерьеров. Наряду с поклонниками стекла и бетона «среду обитания» создавали любители крокодиловой кожи и потали. Одним из таких эстетов-экспериментаторов был Жан-Мишель Франк, чьи «каменные» лампы предвосхитили смелые тренды современности, а жизнь была омрачена и растоптана трагедиями военных лет.

Война и горный хрусталь

Жан-Мишель Франк создавал интерьеры для семьи Рокфеллеров. Он делал роскошные вещи из роскошных материалов, смело сочетал маркетри и горный хрусталь. И в то же время был любимым клиентов и психоаналитиков, и торговцев опиумом. Потому что прежде, чем стать звездой парижского дизайна, он пережил череду трагедий, обусловленных тем нелегким временем, в которое ему довелось взрослеть.

Он родился в состоятельной семье немецких евреев, получил неплохое образование, однако уже в школьные годы скучным урокам предпочитал пару-тройку часов в лавке букиниста или в музее – конечно, не в одиночестве, а в компании верных друзей. Все они в дальнейшем сыграли свою роль в культурной жизни Франции. А потом началась Первая мировая война и расколола семью на две части. Родители в семействе Франк были уроженцами Германии – то есть немцами, то есть – врагами. Им пришлось провести долгие месяцы под домашним арестом. Дети в семействе Франк были уроженцами Франции – и им предстояло отправиться воевать с Германией. Несмотря на то, что Первая мировая война отличалась еще и огромным количеством уклонистов, старшие братья Жан-Мишеля погибли на фронте. Его отец покончил с собой, не справившись с горем и страхом, мать потеряла рассудок. Такой была история семьи легендарного дизайнера Жан-Мишеля Франка – история, порожденная войной, жестокой и бессмысленной, как и все прочие войны. Удивительным образом биография дизайнера переплетается еще с одной трагической историей – уже времен Второй мировой войны. Его семья состояла в родстве с семьей Анны Франк. И уже совсем неудивительным образом воспоминания о пережитом, пробужденные новой войной, стали в дальнейшем для него роковыми.

Для чего нужны друзья

В послевоенные годы главной поддержкой для будущего дизайнера стали все те же школьные товарищи (и приличное наследство, позволившее ему не заботиться о пропитании). Именно они затащили его в кружок сюрреалистов, где Жан-Мишель ощутил себя… как рыба в воде. Здесь велись интеллектуальные – почти безумные – споры, рождались самые фантастические идеи, участники сыпали умными цитатами, обменивались мнениями, подчас самыми абсурдными. Он побывал в Венеции, где познакомился с Дягилевым и Стравинским, сдружился с Пикассо и дизайнером Евгенией Эрразуриз, ставшей его единственной наставницей на творческом пути.

Жан-Мишель пробовал себя в живописи и даже подружился с Луи Арагоном – влиятельным поэтом, коммунистом и, кстати, супругом младшей сестры Лили Брик. Арагон его занятия живописью не одобрял, но ценил его вкус и взгляды на жизнь. И стал его первым… заказчиком. Для молодого художника это предложение стало одновременно и неожиданным, и желанным. Успешное сотрудничество с Арагоном принесло ему успех – вся парижская богема устремилась к Франку, который быстро сформировал узнаваемый стиль, эстетский и в значительной степени новаторский.

Он, с одной стороны, отказался от многих примет прошлого – лепнины, ковров, тяжелой резной мебели. Но в то же время и к абсолютному минимализму не тяготел. Свои прямоугольные столы и геометричные лампы он делал из редчайших пород дерева, обожал пергамент, грубые материалы, природные кристаллы и… бежевый. Его вдохновляло искусство Древнего Египта, декорирование Версаля и новомодные веяния ар-деко. Франк сотрудничал с известным парижским декоратором Адольфом Шано, создавал мягкую мебель из кожи и овчины. В 1932 году они открыли совместный магазин дизайнерской мебели для дома из экзотических материалов.

Сложные, построенные на тончайших нюансах цвета и фактур, интерьеры Франка очаровывали с первого взгляда. Они были наполнены поэзией, множеством культурных отсылок и цитат, в них баланс неукротимого, первородного и рационального заставлял задуматься о пределах человеческого контроля. И неудивительно, что его подход особенно пришелся по душе коллегам по «сюрреалистическому» цеху. Не только Арагону и Элюару – перед утонченными парадоксами Франка не устояла и Эльза Скиапарелли. Да и могла ли она?

Декоратор-сюрреалист

В сотрудничестве с Эльзой Скиапарелли Франк почувствовал себя по-настоящему свободным. После заказчиков, сетующих, что его интерьеры непригодны для жизни и постоянной необходимости себя сдерживать, наконец-то он встретил родственную душу, человека, только подстегивающего его смелую фантазию. Он изменил своему любимому бежевому (вернее, тысяче его оттенков), расцветив интерьер ее ателье розовым и оранжевым. Примерно в тот же период он создал легендарный диван в форме губ для Сальвадора Дали. В тридцатые он преподавал, оформлял квартиры семьи Рокфеллеров, вещицы из его магазина разлетались по миру – все шло хорошо. Какое-то время.

«Я один – и война»

В 1940 году Франция была оккупирована войсками Германии и Италии. Жан-Мишель Франк снова переживал то, что когда-то принесло ему столько боли, вот только взрослым был теперь он. Взрослым – которому не приходилось отвечать за близких, но все же… приходилось выбирать между бегством или смертью в концлагере (к тому же его еврейство стало бы не единственной причиной – Франк еще и предпочитал мужчин). Он сумел выбраться в США через Аргентину благодаря помощи своих друзей. Но физическая безопасность уже не имела для него значения. Спасаясь от новых кошмаров, почти неотличимых от кошмаров юности, Жан-Мишель Франк повторил трагический финал своего отца, приняв смертельную дозу барбитуратов. «Я слишком болен», - значилось в оставленной им записке.
Жан-Мишель Франк как дизайнер предложил принципиально новый путь, противоположный и сухости функционализма, и «красивости» модерна – простоту без аскетизма, экспериментирование, отказ от иерархичности материалов, естественность, уважение к прошлому и постоянную открытость новому. И сегодня его идеи, пожалуй, становятся только актуальнее.



Текст: Софья Егорова.

Источник: https://kulturologia.ru/blogs/131022/54475/