Новости

Когда твой отец – безумный ученый и близкий друг Петра I, не так-то просто затмить его славу, но художнице Рашель Рюйш это удалось. Она не создавала грандиозных исторических сцен, не писала портреты богачей – только цветы. Но этого было достаточно, чтобы разбогатеть и остаться в истории. Чем же пленяли голландцев букеты, нарисованные дочерью анатома-бальзамировщика?

Рашель Рюйш родилась в Гааге, но вскоре семья переехала в Амстердам – отцу предложили должность директора ботанического сада и место преподавателя анатомии. Фредерик Рюйш был незаурядным человеком и значительно повлиял на творчество дочери – правда, его собственная художественная одаренность обрела весьма эпатажную форму. В юности он получил профессию фармацевта, довольно престижную в конце XVII века, но такая работа его не особенно устраивала – хотя он и научился неплохо разбираться в химии и лекарственных травах. Фредерик влюбился в анатомию. И пошел на преступление: он завел дружбу (немного подкрепленную финансово) с местными могильщиками. Рюйш изучал тела прямо… на кладбище, что могло навлечь на его голову суровое наказание. Со временем Фредерик всеми правдами и неправдами сумел освоить тонкое искусство анатома, более того – совершил несколько научных открытий. Он поведал миру о существовании клапанов в лимфатических сосудах, открыл вомероназальный орган в носу, но главное – совершил переворот в бальзамировании. Рюйш считал, что обработанные его способом тела будут храниться несколько сотен лет в неизменном состоянии.
Именно его мрачное творение – мальчик, забальзамированный так, будто спит невинным младенческим сном – так поразило Петра I, что он не удержался и поцеловал «спящего» ребенка… Вообще царь сразу подружился с Рюйшем, они отлично понимали друг друга и проводили много времени вместе, когда Петр наведывался в Голландию с визитами.

Но Рюйш и на карьере бальзамировщика не остановился. Он стал, как бы сейчас сказали, популяризатором науки - открыл своего рода галерею, где представлял «анатомические натюрморты». Анатом предпочитал не просто выставлять на обозрение забальзамированные экспонаты – он делал это красиво. Задолго до своего коллеги, демонического доктора фон Хагена, он создал анатомический музей, где «росли» деревья из сосудов, а человеческие органы были окружены букетами и ветвями. Рюйш искренне удивлялся, когда его осуждали, ведь он считал, что демонстрирует победу науки над смертью. Спустя годы коллекция Рюйша стала основой собрания Кунсткамеры в Санкт-Петербурге.

А что же Рашель? Она, старшая из двенадцати детей, помогала отцу в его пугающих художественных экспериментах и делала зарисовки. А рисовала она великолепно уже в детские годы. Свободомыслящий и богатый Фредерик Рюйш не считал, что девушке непременно нужно выйти замуж и замкнуть свою жизнь на деторождении и ублажении супруга. Он понимал, что женская одаренность ничуть не ниже мужской. К тому же соседом «жуткого дома» семейства Рюйш был известный художник Виллем ван Алст, которому и попала в ученицы Рашель вместе с сестрой Анной. Анна Рюйш также впоследствии стала художницей, но не такой известной, как сестра.

У Рашель была феноменальная концентрация, отличный глазомер и потрясающая память. Ван Алст отточил ее природное чувство композиции и поощрял к поиску новых живописных техник. И уже в восемнадцать лет она стала выставлять картины на суд публики под собственным именем, что в те годы было очень смелым поступком для женщины, особенно столь юной. Однако известно, что Рашель никто не осудил за подобную дерзость, наоборот – окружающие восхищались ею, называли чудесным ребенком и настоящей героиней. Рюйш со своими скрупулезно прорисованными цветами (занятия наукой вместе с отцом не прошли даром) попала – снова обратимся к современному языку – в тренд. Дело в том, что в те годы голландцы внезапно полюбили садоводство и огородничество, в городах разбивали парки, и все шло к грядущей славе Голландии как «страны тюльпанов». Тюльпаны особого сорта – недолговечные «пылающие» с необычной окраской – особенно хорошо удавались Рюйш… Ее работы можно было рассматривать часами и всякий раз открывать новые детали, незаметные с первого взгляда. Каждое полотно Рашель было проникнуто утонченным символизмом, рассказывало историю на языке цветов.

Рашель рано начала получать приличные гонорары, а потому вовсе не торопилась замуж. Она познакомилась со своим будущим избранником на пороге тридцатилетия. Портретист Юридан Пол был близок к королевскому двору и торговал кружевами в свободное от искусство время. В этом браке родилось десять детей, однако шестеро из них покинули мир в юном возрасте. Рашель очень ответственно подходила к браку и воспитанию детей, хотя, по ее словам, воспитывала детей «одной рукой, поскольку вторая была занята кистью». Уже тогда ее жизнь была даже не образцом для подражания, а чем-то из разряда «не пытайтесь повторить это самостоятельно». Современники просто не понимали, как женщина может совмещать такую головокружительную художественную карьеру, безумную творческую работоспособность и успешный брак. Юридан в те годы, наоборот, почти прекратил заниматься живописью, поэтому Рашель стала еще и настоящей опорой для семьи.

Ее работы ценились выше работ Рембрандта. Рюйш стала первой женщиной, принятой в Гильдию художников в Гааге, занимала должность придворного художника курфюрста Пфальцского, получала заказы от коллекционеров по всей Европе… А в 1723 выиграла в Лотерею Северных Нидерландов 75 000 гульденов – похоже, она была не только талантлива, но и фантастически удачлива.

Художница прожила 85 лет. Она перестала писать после смерти мужа, когда на ее счету было больше двухсот картин – правда, до нас дошло около сотни. Работы Рашель хранятся теперь в музеях по всему миру – и не спешат раскрывать все тайны дочери анатома, покорившей Европу цветами.

Текст: Софья Егорова.

Источник: https://kulturologia.ru/blogs/260420/46219/