Синтетик-3. глава 33

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
РАСКОЛ

Не найдя доводов для возражения, Чак Фрэдериксон отступил назад в пассажирский зал, при этом руки его бессознательно сгибали и разгибали колоду карт. Кристина повернулась к Фоксу, ей не терпелось послушать дальше. Трудно сказать, верила ли она в то, что рассказывал синтетик или нет. Что-то казалось ей правдоподобным, что-то заставляло задумываться, а что-то ее нутро категорически не принимало. Тем не менее, ей хотелось услышать продолжение. Почему? Наверное, ей просто было интересно.
- Иисус Христос рассказал такую притчу, - стал снова говорить Фокс. – Вышел в поле сеятель, и стал сеять. Иное зерно упало у дороги, и было затоптано, иное упало на каменистое место. Оно взошло, но тут же засохло, так как не имело корней. Иное зерно упало в сорную траву, и та заглушила ее. А иное зерно упало в добрую землю. Оно взошло, и дало обильный урожай.
- И что это значит? – заинтересовано спросила Кристина.
- В этой притче под сеятелем подразумевается тот, кто распространяет слово Божье, под семенем само слово Божье, земля же – это сердце человеческое. Зерно, упавшее при дороге, - это невнимательные люди, которые слышали проповедь, но не придали ей значения. Под каменистой местностью подразумеваются люди непостоянные, которые слушают слово Божье, но при первом же искушении отпадают от веры. Под сорной травой имеются в виду люди, у которых житейские заботы и разные пороки заглушают голос Божий. И, наконец, под благодатной плодородной почвой именуются люди, слушающие слово Божье, и выполняющие его.
Дэвид задумчиво покачал головой, но ничего не сказал.
- Понятно, - сказал Кристина, но ее лицо выражало крайнюю задумчивость и даже обеспокоенность. Притча заставила ее глубоко задуматься, к какому же типу принадлежит она сама. К первому ли, когда зерно падает у дороги, и не имеет возможности взрастить плоды, потому что сердце не способно вместить в себя все это? Или же она приняла его, но вскоре, при первом же испытании, забудет обо всем услышанном? Да и сами житейские заботы вытеснят посеянное из ее сердца. Как вообще здесь можно занять какую-либо позицию? В данном случае Фокс был сеятель слова Божьего, но можно ли его воспринимать в роле такового? Ведь он был всего лишь машиной, пусть и человекоподобной. Выступать в роли пророка божьего, извините, это выглядело, как игра, как пародия, неуместная и глумливая. Машина, обучающая человека быть человеком. Не является ли все это суррогатом, подделкой или просто подменой настоящего, чего-то куда большего и значительного, что может представить себе разум человеческий а, тем более, машинный.
Фокс продолжал:
- Однажды в храме молились мытарь – сборщик налогов, и фарисей - служитель церкви. Фарисей молился так: «Спасибо тебе, Господи, что я не такой грешник, как этот мытарь. Я соблюдаю посты, и не делаю никаких дел в день субботний». Мытарь же, осознавая свои грехи, не мог поднять глаз своих к небу, и молился так: «Боже, прости меня грешного». Молитва мытаря была более угодна Богу, ибо каждый, кто будет возвышать себя, тот будет унижен, а кто станет унижать себя, тот возвысится.
- Это как нужно понимать? – не понял Макдагерт.
- Это нужно понимать так, что нельзя быть гордым и считать себя лучше других. Из-за этого высший ангел превратился в сатану.
- Другими словами, нужно видеть в себе свои недостатки, и понимать, что ты ничем не лучше тех, кого ты считаешь хуже себя, - сделал вывод Дэвид.
- Совершенно правильное заключение, - одобрил Фокс и, после короткой паузы, продолжил:
- Иисус Христос много проповедовал о конце света и о своем втором пришествии. Он говорил, что перед всем этим произойдут неисчислимые бедствия. Будут войны, голод, мор и прочее. В конце концов, на земле воцарится антихрист, который воссядет в храме, в Иерусалиме, и объявит себя Богом. Вот тогда-то и произойдет Второе пришествие Христа. Оно будет совсем не таким, каким был его первый приход. Спаситель явится во всем своем великолепии, и с ним сойдут на землю все его ангелы и все прочее воинство небесное. С неба падут звезды, и солнце померкнет, а по всему небосклону воссияет огненный крест, и будет виден он во всех концах земли.
- Когда же это произойдет? – спросил Бифф Платтер, и в его голосе прозвучало настоящее любопытство. Все эти истории про антихриста уже давно стали излюбленной темой для Голливуда. Можно, конечно, посмеяться над этим, но, тем не менее, нужно признать, что у всего этого должно быть какое-то основание и разумное объяснение. Нельзя все сводить к насмешке, и превращать предания в простую сказку.
- О дне сем никому не известно, - говорил Фокс. – Но произойдет это только тогда, когда в людях полностью исчезнет доброта и человеколюбие.
А разве это уже не случилось, подумал Платтер. Разве любовь и доброта в людях не исчезла? Человечество уже давно живет по принципу «каждый сам за себя, и для себя», и только потому еще между людьми сохраняются «дружеские» отношения и взаимопомощь, что без них не может существовать цивилизация.
А Кристина выразила мысль Биффа вслух.
- Да ведь добрые и благочестивые люди уже давно исчезли с лица земли, - сказала она.
- Если бы это было так, - возразил Фокс. – То конец света бы уже давным-давно наступил.
В голове Дэвида Тайлера внезапно возникла одна мысль.
- А ты можешь назвать хотя бы одного праведника, - обратился он к синтетику. – Кто из людей, на твой взгляд, является праведником?
Фокс сделал паузу, но на его лице не отразилось никаких эмоций.
- Капитан, этого я не могу сказать, - признался он. – Во-первых, мне не дано судить, кто есть праведник, а кто нет. А во-вторых, я, как и все остальные синтетики, был создан совсем недавно. Мы не имели дела со всеми остальными людьми, проживающими сейчас в вашем мире. Поэтому я, при всем желании, не могу этого знать.
Разумно, подумал Дэвид, очень разумный ответ.
- Я знаю только одно, - неожиданно добавил синтетик. – У вас, американцев, насколько я смог вас изучить по книгам, понятие праведности заключается в соблюдении сводов законов, прописанных в уголовном кодексе. А это совсем иное, поверьте мне. Это лишь основа вашей цивилизации, долг каждого добропорядочного и законопослушного гражданина. А это совсем не то. Тем более что земной закон изменчив, так как власть имущим под силу изменять его так, как они посчитают нужным.
С этим уж нельзя было поспорить. И капитан это прекрасно осознавал.
- Для вас главное – это получение удовольствия, личная свобода, в том числе и на грех, лишь бы он не противоречил своду законов. Ваши мирские понятия как раз и удаляют вас от Бога.
- Так что же нам делать? – спросил Дэвид.
- Просто сверять свою жизнь с Евангелием.
- Но если мы все погибшие для Бога…
- Для Бога нет погибших людей. Он желает спасения каждого, и ждет, когда этот каждый сам захочет прийти к нему. На эту тему Иисус Христос даже рассказал притчу. У одного человека было два сына. Один вел праведную жизнь, и во всем почитал своего отца. Другой же, напротив, ушел из родительского дома и, промотав все свои деньги, стал нуждаться. Тогда он решил вернуться к своему отцу. Тот же, увидев возвращающегося сына, велел своим слугам тотчас же приготовить праздничные одежды, и накрыть стол лучшими яствами. В это время с поля возвращался первый сын. Увидев, что в доме суетятся слуги, он спросил их о том, что происходит. Те ответили ему, что его брат вернулся. Тогда он рассердился, и подошел к отцу, сказав ему: «Почему, когда я вел праведную жизнь, всегда помогал тебе и во всем слушался тебя, ты ни разу не дал мне даже козленка, чтобы я мог попировать со своими друзьями». На это отец ответил ему: «Сын мой, ведь ты же всегда со мной рядом, и все мое – твое. А тому нужно радоваться, что брат твой погибал, а теперь воскрес».
В салоне воцарилась тишина. Слова Фокса прозвучали как откровение, и заставили всех глубоко задуматься над ними, и пересмотреть свои взгляды. Трудно сказать, что именно происходило в душах людей в это время, но это было что-то весьма значимое и существенное, что коренным образом повлияло на их мировоззрение. Что-то произошло в умах, сердцах и душах, и теперь назад дороги не было.

На выходе из салона Дэвид столкнулся с Чаком Фрэдериксоном, Рихтером и Ким. У всех троих были хмурые и злые лица.
- Капитан, нам необходимо поговорить, - мрачно сказал Фрэдериксон.
Тайлер оглянулся назад, и сказал:
- Хорошо, говорите.
Чак исподлобья бросил взгляд на синтетиков за спиной Дэвида.
- Не здесь, давайте спустимся вниз.
Тайлер пожал плечами.
- Хорошо, идемте.
Все четверо направились к лестнице. Оказавшись на нижнем ярусе, они отошли на несколько метров от прохода, и остановились.
- Я вас слушаю, - сказал капитан.
- Речь пойдет о синтетиках, - сказал Чак.
- Я так и думал.
- И о том, что они проповедует.
- Об этом я уже догадался.
В глазах Фрэдериксона мелькнули искорки враждебности.
- Так вот, нам не нравятся речи, которые они ведут. Весь этот бред вызывает у нас неприятие.
- Почему вы так уверены, что это бред?
Капитан смотрел на пилота, стараясь продумывать каждое слово. По лицам всех троих он видел, что они крайне возбуждены. Сам факт, что они захотели поговорить с ним наедине, свидетельствовал о том, что они находятся на грани. А ему только не хватало нервного срыва.
- Ничем другим это просто быть не может!
- Они просто пересказывают нам содержание Библии.
- Это ничего не меняет!
Дэвид подумал о том, почему слово взял именно пилот, ведь рядом с ним находился его первый помощник. Неужели же Рихтер боится, что не сможет контролировать себя?
- Что вас так напрягает? – спросил капитан.
- Они! – едва ли не выкрикнул Фрэдериксон. – Они напрягают! Мало того, что нам на борт подсунули этих кукол, так еще и заставляют выслушивать всякую ахинею.
- Но откуда такая враждебность? Я не имею в виду синтетиков. Сказать по правде, они тоже нервируют меня. Но их речи… Мне, например, просто интересно их слушать. Это как бесплатный курс истории.
- То, что они говорят, не имеет никакого отношения к истории! Это все религиозная бредятина.
- Мы, между прочим, живем в свободной стране. А это означает, что каждый может исповедовать ту веру, которая ему нравится.
Сказав это, Дэвид подумал о том, что, если разобраться, пожалуй, это было не совсем так. Любая религиозность изживалась в современном американском обществе. Даже более того, уже изжилась, по сути, сейчас допускалась только одна религия – материализм. Однако Фрэдериксон, похоже, этого не осознавал. В его глазах промелькнула настороженность, немного охладившая его пыл.
- Я не против того, что каждый верит в то, что он хочет. Я против того, чтобы чья-либо вера навязывалась другим.
- А разве синтетики кому-нибудь ее навязывают? И потом, мы уже говорили на эту тему. Они машины, и их просто любопытно слушать. Кроме того, я не вижу, что было бы плохого, если бы кто-то из нас стал поступать так, как они учат.
- А что в этом было бы хорошего?
- Дело-то, собственно, вовсе не в этом, - вдруг вмешался Бад Рихтер, и Дэвид заметил, что тот куда лучше держит себя в руках, чем он думал. – Скажи, ты уверен в том, что подобные проповеди входят в программу нашей миссии?
Этот вопрос едва не заставил Дэвида улыбнуться. Однако ситуация была слишком напряженной, чтобы можно было поддаться этому чувству.
- Нет, в этом я совсем не уверен.
- Вот видишь!
Тайлер пожал плечами.
- Ну и что с того? Синтетики обладают искусственным интеллектом, и способны читать книги. И они спешат поделиться с нами прочитанным.
- Нет-нет-нет, - остановил капитана Рихтер. – Вот как раз в этом-то и загвоздка. Я ни разу не видел, чтобы они прочли хоть какую-нибудь книгу. Они даже не снимали их с полки.
- Тогда, значит, их прочитал Главный Компьютер на Земле, а они лишь передают информацию нам. Они же говорили, что находятся в непосредственной связи с ним круглосуточно.
- Вот именно! – воскликнул Бад таким тоном, словно поймал Дэвида на слове. – Главный Компьютер. Из этого выходит, что они находятся в непосредственном его подчинении, верно?
- Ну, разумеется. По-моему, они этого и не отрицают.
- А ты уверен в том, что наше руководство на Земле знает о том, какие проповеди нам тут ведут их создания?
Тайлер заколебался, он и сам задавался неоднократно этим вопросом, и все больше приходил к убеждению, что вряд ли. Да, конечно же, нет. Он не мог представить себе того, чтобы руководство NASA допустило бы даже саму мысль о том, чтобы Главный Компьютер мог пересказывать им тут Библию, и даже убеждать людей в том, что житие по Евангелию есть единственный способ к спасению, как цивилизации, так и каждого человека в отдельности.
- Ну, а что это меняет? Они просто высказывают свою точку зрения по этому поводу. Машинную точку зрения. И предлагают нам правильный, на их взгляд, образ жизни или как уж там еще выразиться.
- То-то и оно! – воскликнул Рихтер. – А кто давал им это право? Они просто должны выполнять свои функции, помогать нам, уберегать от всяческих бед. Как они сами утверждают.
- Вот они и оберегают. На свой манер. Так, как они понимают. А они считают, что все развитие нашей цивилизации, весь ее путь, неправильный, ведущий к нашей погибели. Вот они и пытаются нас остановить. Предостеречь. Это звучит для кого-то забавно, для кого-то нелепо но, все же, заставляет задуматься, и взглянуть на мир по-другому.
- Нас это не заставляет задуматься. Для нас это просто нелепо!
- Вижу, но на то и существует свобода выбора. Кто-то принимает, кто-то нет. В этом все и дело. Скажи, разве синтетики плохо выполняют свою работу? От них есть какие-то проблемы? Или же они принуждают кого-то принять их точку зрения?