Спасатель.

Денисыч очумело шарахался в адском дыму, то и дело натыкаясь на стены и запинаясь о раскиданную, плетёную мебель. Хорошо, хоть лёгкая, иначе давно уже ноги бы переломал. Мелькнула идиотская мысль: в комнатах эти люди сидят на драных циновках, а коридор полон стульев. Нафига? Навстречу ему из дыма вынырнула массивная, человеческая фигура, прижимавшая к груди очередное крохотное, истошно вопящее тельце.
- Всё, русский, это последний! Сматываемся отсюда!
- Понял, понял…
Он развернулся и, почти уткнувшись в спину своего неожиданного напарника, вывалился из здания в клубах удушливого дыма, кашляя и отплёвываясь. С десяток чумазых ребятишек таращились на него испуганными глазёнками и, слава богу, молчали. От их бесконечного визга, ну и от дыма тоже, у Денисыча уже раскалывалась голова. Он опустился в рыжую пыль рядом с таким же закопчённым, задыхающимся мужчиной в шикарном, недавно ещё, белом костюме, превратившемся в жалкую, замызганную тряпку. Сняв с пояса фляжку, Денисыч сделал щедрый глоток, тут же поняв, что смачивать обожжённое горло коньяком – не лучшая идея. Далеко не лучшая.
- Глотнуть не желаешь?
- Я по-русски только разговариваю хорошо… Пью плохо.
- Была бы честь предложена.
На этого человека Денисыч охотился два года. Удача улыбнулась именно сегодня, когда и надежды-то уже не оставалось. За каким чёртом резидента разведки в этом регионе лично понесло в селение,затерянное посреди песков, так и осталось для Денисыча загадкой, но он успел поднять свою группу, приехать загодя к кучке убогих домиков и взять их под свой контроль. Его ребята, переодетые в бедуинское рваньё с привычными автоматами Калашникова в руках, удачно вписывались в местный пейзаж, где человека с автоматом встретить было куда как легче, нежели человека с книгой. Местные жители таскались где-то в пустыне, зарабатывая на хлеб насущный неведомым способом, а все ребятишки занимались в школе – ветхом сарае посреди селения. Что они там изучали, Денисыч уверенно сказать не мог, но не удивился бы, найдя на стене плакат с устройством снайперской винтовки. Местный колорит.
Загорелась эта хибара как-то сразу, весело и дымно; посыпался из окон горох детишек из тех, что постарше; взвыли недобрыми голосами те, что до окон дотянуться не могли. Денисыч кинулся к дверному проёму, завешенному цветастой циновкой, сорвал её, чтобы не мешала и нырнул в коридор, затянутый удушливым, вонючим дымом. Никогда бы не подумал, что верблюжий навоз, перемешанный с глиной, может так хорошо гореть. Правда вонь была соответствующая, тут уж удивляться не приходилось. Схватив под мышки пару вопящих, крохотных тел, он бросился назад, потому что выбрасывать их в окно было страшновато – уж очень малы, да и не ловит там никто. Столкнувшись в коридоре с мужчиной, явно не арабской внешности, он не сразу понял, что это и есть объект его охоты, а когда понял, некогда было его вязать. Они ещё несколько раз молча сталкивались, так и не перекинувшись даже словом, пока не вытащили всех. И вот теперь главный его вражина сидел, привалившись спиной к засохшему, корявому деревцу и выплёвывал из лёгких застрявший там вонючий дым. Денисыч усмехнулся. Вот она, вторая звёздочка на погон, или даже на грудь, если в штабе не зажмут. Сосредоточие всех тайн и секретов разведки потенциального противника в этом регионе. Вражина. Мужчина усмехнулся в ответ.
- Ну что, майор, сегодня праздник у тебя,да?
- Знаешь моё звание?
- Как и ты моё. Мы вообще всё друг о друге знаем, давние хорошие… враги.
- Хреново тебе, похоже, полковник?
- Дыма наглотался, дышать не могу…
- Зачем же ты в этот сарай полез, а? У тебя же интересы державные, а ты в пустыне навозным дымом дышишь.
- Ты тоже здесь не кислородом наслаждался, как я заметил.
Денисыч почувствовал, что горло саднит уже не так отчаянно и с удовольствием глотнул ещё коньячка из фляжки. Чертовски нужная вещь, в определённых ситуациях. А в неопределённых – особенно. Иностранный полковник выглядел, действительно, худо. Задыхался, кашлял, мял грудь дрожащими пальцами и вполне мог отойти в мир иной. Конечно, от него и от мёртвого была бы польза немалая, но…
- Командир!
К Денисычу подбежал его заместитель, капитан Михайлов, старинный, проверенный дружище. Он встревоженно вглядывался вдаль, где поднимался густой шлейф рыжей пыли – явно спешили сюда машины.
- Пора уходить, командир. Чёрт его знает, кто там едет. Может это охрана полковника, не могли же они совсем потеряться.
Денисыч посмотрел на своего врага.
- Да больше тут и быть некому. Видишь, как спешат. Полковник, у тебя в конвое врач есть?
- Да.
- А у меня в группе нет… Лёшка, быстро снимай оцепление и уводи группу по основному маршруту отхода. Я догоню через пару минут.
- А этот?
- А этот останется здесь. Выполняй приказ, капитан!
Михайлов беззвучно, словно мираж, растворился в раскалённом воздухе, а Денисыч угрюмо посмотрел на полковника.
- Ладно, повезло тебе сегодня. Смотри, в другой раз счастье может и не улыбнуться. Изловят тебя тогда, как кролика, с твоей-то хреновой охраной. Только ловить уже буду не я. Кто-нибудь не такой глупый.
- Только не говори, что ты меня пожалел. Тогда – почему?
Денисыч хмуро глянул на вражину. Откровенничать с ним не хотелось, но вкратце ответить можно.
- А тебе не кажется, полковник, что мы с тобой всю жизнь какой-то хренью занимались? Сегодня единственный раз в жизни что то стоящее сделали – детей спасли.
- Скорее всего, это будущие террористы, знаешь не хуже меня.
- Ну вот тогда и повоюем, а пока – дети. Прощай, вражина, вряд ли уже увидимся. Правда, я добрый?
Капитан Михайлов, неведомо откуда появившийся рядом, схватил Денисыча за рукав.
- Ей богу пора, командир! Ещё немного и нас самих тут повяжут. Группа уже уходит.
- Уходите спокойно, мои люди вас преследовать не будут…
Уже на бегу Михайлов обречённо выдохнул.
- Всё, командир, нам хана. За такой прокол всей группой под трибунал загремим, к гадалке не ходи.
- Как вернёмся, сразу подашь рапорт, напишешь, как было. Вали всё на меня, ты-то действительно только приказы выполнял.
- Хорошо же ты обо мне думаешь, Денисыч!
- Всё равно же кто-нибудь настучит, и не один. Группа-то у нас немаленькая. Я теперь человек конченый, а тебе ещё служить и служить. У меня вот, что-то желание пропало. Так что, делай, как говорю.

Денисыч любил наблюдать, как рушатся дома. Они никогда не падали навзничь так, словно их ударили; они приседали, как смертельно уставший человек, подогнув ноги. И рассыпались в бесформенную кучу щебня, тонувшую в густом облаке пыли. Правда, достойных домов осталось совсем мало, когда падала пятиэтажка, это выглядело совсем не так величественно, как гибель красавца-небоскрёба. Раньше красиво падали самолёты, но с тех пор, как полёты прекратились, осталось лишь наблюдать за домами. Вероятно, падение орбитальных спутников смотрелось бы неплохо, но они почему то не захотели валиться на землю и улетали от неё подальше. Орбитальная станция сбежала в открытый космос вместе с космонавтами и Денис вздохнул. Незавидная участь, хотя по сравнению с тем, что ждёт всех остальных… Возможно эта горстка людей окажется самой счастливой из всех ныне живущих. Вернее, доживающих.
Город, как и весь остальной мир, медленно угасал, словно смертельно больной человек, которому ничем нельзя помочь. Оставалось только смотреть на его неизбежное умирание. Это поначалу телеведущие привычно нагоняли страх, сеяли панику, распускали слухи, будоражили общественное мнение – выполняли свою работу. Но после того, как обрушилась телебашня, и они перебрались в стан наблюдателей. Люди давно уже покинули умирающий город, ибо в своей агонии он мог запросто утащить в могилу любого, кто рискнул бы пройтись по его улицам, насыпав над ним могильный холм очередного упавшего дома. Мародёров и не желающих покинуть свои дома под этими холмами осталось ой как много!
Как только всё это началось, Денисыч перебрался на берег речки, откуда хорошо был виден весь город; в суете и панике первых дней спёр в разрушенном магазине туристический набор: палатка, спальник, котелок и кучу разных инструментов. Недалеко от палатки он закопал несколько ящиков водки и все продукты, которые удалось украсть. Он приготовился достойно встретить свою смерть. Таких же палаток, как у него, по всей округе было разбросанно очень много, люди готовили пищу, привычно переругивались и покрикивали на беспокойных детей, которые не обращали внимания на конец света. У них был пикник. Денисыч отстранённо подумал о своей дочке, которая, вместе с его бывшей женой жила в другом городе. Он, конечно, постарался бы ей помочь, но проехать три тысячи километров, до наступления конца света, было невозможно, оставалось лишь мысленно попрощаться. Хорошо зная свою бывшую, он посочувствовал дочурке. Пока мир не рухнет, именно ей предстояло выслушивать бесконечные стенания и наблюдать бессмысленные истерики. Обгадить даже конец света – это вполне в стиле бывшей любимой женщины.
-Константин Денисович?
Эк ты подкрался, кот блудливый! Денисыч лениво оглянулся и посмотрел на своего нежданного собеседника. Молодой, холёный, офицерская выправка даже из цивильной одежды выпирает, не скроешь. Не боевая выправка, штабная ,опять же холёная. Белокурая бестия с голубыми глазами. Красавчик. Адъютант какого-нибудь неслабого начальника, они таких любят. Хвастаются друг перед другом, как престарелые матроны молодыми любовниками. Аж подташнивает.
- Для тебя, старлей, я господин майор. И не по чину тебе на меня свысока глядеть. Присядь рядом, не отсвечивай.
- Даже моё звание угадали!
- На вашего штабного брата глаз намётанный. И точно знаю, просто так не припёрся бы. Говори, не томи.
- Ваш чин отставника меня ни к чему не обязывает, Константин Денисович. Тем более, что во времена оны шлёпнули бы вас, не задумываясь, а не в отставку отправили, за ваши-то затейливые выкрутасы на службе. Но это неважно. Я разыскал вас по приказу генерала Михайлова.
- Вот ты чья болонка! Похоже, стареет генерал, в куклы играть начал.
Старший лейтенант, которого служба приучила ни на что не обижаться, никак не отреагировал. С лёгкой, брезгливой гримасой он протёр платком пластмассовый стульчик, поправил отглаженные, бежевые брюки и осторожно уселся. Денисыч снисходительно наблюдал за его манипуляциями. Его такие мелочи не тревожили.
- Господин генерал приказал передать вам просьбу, которая должна вас заинтересовать. Он очень надеется на ваше понимание, вы же бывшие боевые товарищи.
- Бывшие сослуживцы, юноша! Боевые товарищи бывшими не бывают. Излагай.
- Я хотел бы сначала объяснить вам, что происходит с нашим миром…
- Хана ему приходит, в объяснениях не нуждается.
- Причину вы вряд ли знаете, поэтому объясню всё-таки. Видите ли, у нашей планеты появилась планета-двойник. Паразит.
- Как будто ей доморощенных паразитов было мало!
- Если выражаться художественно, паразит высасывает жизненную силу нашей планеты. Желаете послушать научные термины – поболтайте с учёными, а я уж объясню, как могу.
- Не напрягайся. Я тоже пойму как смогу.
- Отлично. Начали разрушаться связи на атомном уровне. Наши дома падают, потому, что построены по старым расчётам и сейчас стали хрупкими – не выдерживают собственного веса. Самолёты в воздухе не выдерживают малой доли расчётных нагрузок и разваливаются. Притяжение планеты ослабло и наши космические станции не удержало. Очень скоро Земля лишится своей атмосферы и чем это закончится, можно догадаться. Но даже и этого мы не увидим. Уже весьма скоро развалятся атомные электростанции, а там и до всепланетных ядерных арсеналов очередь дойдёт.
- Ага, значит помирать будем с фейерверком!
- Фейерверк будет знатный, спору нет. Главная проблема в том, что обнаружить планету-паразита нет никакой возможности. Она может быть в другой галактике или вообще где-нибудь внутри чёрной дыры. Поди отыщи… Но выход наши учёные всё-таки нашли. Они обнаружили канал утечки энергии, этакую пуповину. Мало того, наши технологии позволяют по этой пуповине перемещаться. Туда.
- Вот наши ядерные арсеналы туда и перекачайте. Правда, я умный?
- А у всех других стран они останутся?
- Понял, проехали. Сдохнем все вместе. Дальше-то что?
- По этой пуповине нужно доставить на ту планету ракетный снаряд. Хитрая штука, которая не вверх летит, а вниз пробивается. И очень даже быстро. Называется… дезинтегратор планетного ядра… орден мне дать, за то, что выговорил! Чтобы гарантированно уничтожить двойника, нужно запустить эту ракету к ядру планеты и она его взорвёт.
- Взрывать мы умеем… В чём проблема? До того обленились, что кнопку нажать некому?
Их разговор прервали звуки ссоры, возникшей неподалёку. Два пьяных мужичка в одинаково засаленных, спортивных штанах, яростно схватились в двух шагах от беседующих. Причину ссоры они сейчас и сами вряд ли смогли бы объяснить, но это не мешало им таскать друг друга за грязные майки и всему свету сообщать свои немудрёные мысли.
- Часто у вас тут так, Константин Денисович?
- С каждым днём всё чаще.
Денисыч вяло добыл из-за пояса брюк чёрный, армейский пистолет и, не целясь особо, выстрелил под ноги дерущимся. Красивый фонтанчик песка взметнулся прямо между ними и драка тут же прекратилась. Поглядев вслед уходящим пьяницам, Денисыч хмыкнул.
- Вот счастливые люди! Им то совершенно безразлично, сколько ещё протянет этот мир, они повод для драки всегда найдут. Как и все остальные, впрочем.
Адъютант, который с трудом увернулся от вылетевшей из пистолета горячей гильзы, недовольно поморщился.
- Стреляли бы в голову, господин майор. Сейчас это никого не волнует, а мы, хоть последние дни, без этого быдла пожили бы.
- Вот сам бы и стрелял, чистюля. Пистолетик-то под рубашечкой видно… Всё бы вам чужими руками себе спокойную жизнь устраивать. Ну, да ты ведь за этим и припёрся. Давай уж, говори, зачем я вам понадобился?
- Интересно, а откуда у вас армейский пистолет? Гражданским на него разрешение не выдают. Где-то украли?
- Нашёл… Не устраивает ответ – пиши жалобу, вызывай полицию.
Денисыч щёлкнул крышкой пивной банки и сделал большой, вкусный глоток.
- Примерно через час я перейду на водку и тоже стану быдлом. Так что поторопись, старлей.
- Генерал Михайлов сказал, что с вами нужно говорить прямо, поэтому я так и сделаю. Ракета готова к перемещению, учёные уверены, что всё получится, но… Как всегда, есть проблема. Для того, чтобы активировать ракету на месте, нужен человек. Нужно отрегулировать установку, чтобы ракета была направлена, куда надо. А самое главное, нужно оценить, стоит ли вообще ту планету взрывать.
- То есть, стоит ли спасать свою?
- Именно так. Возможно, та планета гораздо лучше подходит для проживания людей. И за оставшееся время мы сможем переправить туда по потоку достаточное количество людей для организации колонии и выживания нашего вида.
- Самых лучших людей, я думаю? А кто лучший, будете выбирать вы с генералом?
- Это не наш уровень. Выбирать будут другие.
- Уж себя-то с домочадцами не забудут, конечно.
- Да уж, конечно.
Денисыч впервые с интересом поглядел на штабного офицера. Одной фразой тот выразил все свои мысли о собственном будущем. Одно дело болтаться рядом с власть имущими, и совсем другое – место в спасательной шлюпке получить. Старший лейтенант, похоже, разницу понимал хорошо.
- Мы собрали на вас данные за последнее время. Прошу прощения, но вы сами знаете, что жить вам осталось от силы год. Цирроз печени, и ещё пара последствий неправедной жизни, шансов на будущее вас лишили. Вам в любом случае терять уже нечего.
- Вот именно. И на черта же мне тогда ради вас корячиться? Помереть я и здесь спокойно могу.
Задал я задачу хлыщу глянцевому – с удовлетворением подумал Денисыч, но ошибся. Задумчивости адъютанта хватило лишь на один хороший глоток пива.
- Я понимаю, господин майор, что на бывшую жену вам наплевать с высокой колокольни, но ведь есть ещё дочка… Насколько нам известно, с ней у вас отношения прекрасные. Есть хорошая возможность позаботиться о её будущем.
- Например?
- Генерал Михайлов гарантирует вам, что в случае, если вы взорвёте планету-паразита и, естественно, погибнете там, на счёт вашей дочери ляжет весьма и весьма солидная сумма. Вы знаете, генерал это сделает. Если же та планета окажется лучше нашей, девчонку переместят туда с первой же партией. Так что проведёте год, или сколько вам там осталось, со своей дочуркой. Кстати, в списки перемещаемых ваша бывшая жена точно не попадёт.
- Хоть одна хорошая новость.
Со стороны остатков города послышался характерный звук. Очередной дом - желтенькая, весёлая пятиэтажка - безвольно осел вниз и расплылся по земле огромной, пыльной кляксой.
- Кажется, что они вздыхают, когда падают… Не замечал, старлей?
- Поспешить бы вам с решением. Совсем уже времени нет, сами видите.
- Да я уж всё решил. Я лечу туда один?
- Нет. Ваша задача – принять решение и запустить ракету. А на тот случай, если что то будет не так с техникой, с вами полетит человек, который её разрабатывал.
- Ха! У него тоже цирроз?
- Ну, что вы! Он учёный, совершенно здоровый человек.
- Ага. На голову – особенно…
Денисыч решительно встал и высосал из банки остатки пива.
- Когда отправляемся?
- Минут десять уже, как едем.
- Пару банок пива я с собой всё-таки возьму. Оцените мой героизм – водку я оставляю здесь, хоть и нелегко мне это. И ещё. Капитану Михайлову я верил, как самому себе, а вот генералу Михайлову, пожалуй, что воздержусь. Перед отправкой предоставьте мне документальное доказательство того, что деньги уже на счету моей дочери.
- Да без проблем. Если вы не справитесь, деньги ей не понадобятся, как и всем нам. А если всё сделаете как надо – она их получит заслуженно.
- Аминь! Правда, я предусмотрительный?

Денисыч чертыхнулся и отодрал лицо от стекла шлема. Хорошая штука, этот скафандр, но до чего же громоздкая и неуклюжая! Перед лицом пока был только жёлтый песок, если бы не стекло, в него бы Денисыч и воткнулся своим носом. Жестковатая вышла посадочка.
- Очкарик, ты живой?
Денисыч поднялся и первым делом поглядел в ту сторону, где жуком возился на песке навязанный ему напарник. Он , видимо, тоже закончил перелёт не очень удачно, потому что в наушниках постоянно кряхтело и постанывало, а издавать здесь эти звуки было больше некому.
- Вставай, работать пора.
- Не могли бы вы не орать на меня? И зрение у меня вполне нормальное. Моё имя Михаил, я же вам говорил.
- Мишаня, ты в душе очкарик. Вставай, Родина в опасности.
- Не поминайте Родину всуе…
Не радовала глаз окружающая местность, ох, не радовала! Во все стороны, насколько мог охватить взгляд, одинаково-уныло тянулись морщинистые барханы; лёгкий ветерок шлифовал их бока и гонял бесцельно комки каких то сухих растений; скафандр поддерживал постоянную температуру, но, судя по безоблачному небу и яркому солнцу, здесь было очень даже не прохладно.
- Надо же, совершенно земной пейзаж!
- И не лучший, Мишаня. Я бы предпочёл лесное озеро и сосны.
- Наверное, есть где-то, Константин Денисович.
Орудие убийства планет валялось неподалёку; кресла, в которых люди начинали перемещение, оторвались от него и лежали рядом, а защитного кокона, который оберегал их от воздействия энергии потока, не было вообще – потеряли где-то по дороге. Громоздкая установка выглядела жалко и беспомощно и Денисыч подумал, что без человека ей действительно не обойтись.
- Давай, Мишаня, кряхтеть на том свете будешь. Пора к самоубийству готовиться.
- Может быть, осмотримся для начала? Нам же ещё определить надо, можно ли тут жить.
- Не нам, а мне. За работу.
Они, с помощью встроенных домкратов, выправили решётчатую конструкцию так, чтобы носовые сопла ракеты смотрели в песок, Михаил повозился с настройкой электроники, смешно ковыряясь в пульте управления пальцами в толстых перчатках и, наконец, кивнул. Денисыч бесцеремонно отогнал его, что-то подправил в настройках и ткнул пальцем в кнопку запуска. Поглядев в глаза напарнику, издавшему тонкий писк и едва не впавшему в кому, он спокойно объяснил.
- Не пыли, Мишаня. Я установил замедление запуска на полчаса. Прежде чем идти осматриваться, я должен быть уверен, что оружие сработает и без нас. Сначала дело, потом твоё научное любопытство – именно для этого я здесь. Чёрт же знает, сколько мы тут протянем? Вылезет сейчас какая-нибудь зверина из-за бархана и сожрёт нас с тобой . А команду отменить всегда можно успеть.
Денисыч посмотрел на датчик, закреплённый на шлеме, хмыкнул и начал спокойно стаскивать с себя скафандр. Миша торопливо схватил его за руку.
- Что вы делаете?! Ведь неизвестно, какие бактерии могут быть в этом воздухе.
- Анализатор говорит, что воздух пригоден для дыхания. Ну так и нечего таскать на себе этот гроб тряпочный.
- Но ведь анализатор может и не распознать местные микроорганизмы!
Денисыч тяжело вздохнул. Просто невозможно работать с бестолковым напарником.
- Очень скоро здесь вообще нечего будет распознавать. И потом, в скафандре выпить невозможно, а уже хочется, чёрт побери.
Он отсоединил от скафандра запасной воздушный баллон, добыл из кармашка раскладной стаканчик и нацедил в него мутно-красную жидкость.
- Мишаня, ты уже ко мне привыкай постепенно. Помирать рядом с тобой, конечно, невелико удовольствие, но всё лучше, чем одному. Так что, ты повремени от инфаркта загибаться.
- Но ведь по инструкции там должен быть воздух.
- А по желанию – вино. До взрыва, воздуха и в основном баллоне хватило бы. Хлебнуть не желаешь?
- Я не пью! Для нормального человека это самоубийство.
- Так мы и есть самоубийцы, не забывай. А это так, контрольный выстрел.
Денисыч спокойно выпил , вытряхнул оставшиеся капельки на песок и хозяйственно прибрал стаканчик в карман. Избавившись от скафандра, он остался в шортах и майке цвета хаки, отчего стал похож на забавную, ряженую обезьяну.
- Мешок, ты из своей шкуры тоже выбирайся. Неудобно же…
Михаил оскорблённо фыркнул, но спорить не стал, стащил с себя шуршащее облачение и предстал пред издевательским взором Денисыча в белоснежном обтягивающем трико и водолазке.
- Вот ты клоун! Костюмчик тоже по инструкции?
- Да, конечно.
- Держись от меня подальше. Не дай бог тут люди отыщутся, ещё подумают, что мы вместе. Нафига же мне такая репутация на старости лет?
Ну совсем Мишаня не был похож на учёного! Ей богу, сплошное недоразумение. Пухлый, низенький, неуклюжий. Нос картошкой, губы лепёшками, ушки торчком. Изящество ума никак не отразилось на внешности.
Они поднялись по склону ближайшего бархана и огляделись. Во все стороны, до самого горизонта, тянулось однообразное, жёлто-коричневое море песчаных волн. Изредка его разнообразили островки какой-то давно высохшей растительности, да шлялись под ногами такие же сухие, плетёные шары. Один из них Денисыч изловил.
- Бывал я в пустыне не раз, Мишаня. Что-то сильно этот мячик напоминает мне перекати-поле… Может такое быть, чтобы на чужой планете нашлись земные растения?
- Я, вообще-то, физик, откуда мне знать? Но если рассуждать логически, в одинаковых условиях, почему бы и растениям не быть одинаковыми?
- Шёл бы ты со своей логикой… Ох, не нравится мне всё это!
- А-а-а!!!
Денисыч недоумённо оглянулся на отчаянно верещавшего Мишу. Ничего особенно страшного он в округе не заметил, никто Мишане в спину не вцеплялся и небо на голову пока не падало.
- Ты чего орешь?
- Да нет, ничего страшного. Это я так, от неожиданности. Какая-то тварь прямо из-под ног выпрыгнула.
- Какая ещё, нафиг, тварь?
- Да вон она… сидит.
Действительно, в нескольких метрах от них, изогнув спину, сидела ящерица тёмно-коричневого цвета. Самая обычная ящерица, с совершенно отрешёнными, немигающими глазами. Ей, вероятно, было невдомёк, что за существа пытались на её хвост наступить.
- Что-то, Мешок, всё больше мне это не по душе. Это ведь уже живое существо, не какое-то там сухое растение. Гадом буду, видал я уже в пустыне такую вот тварь… Только та дохлая была, но после взрыва гранаты это и неудивительно, как считаешь?
Позади них что-то утробно взревело, взметнулся ввысь столб пыли и песка. С животным урчанием сигарообразное тело ракеты вгрызлось в песок и не спеша в него погрузилось. И минуты не прошло, как на поверхности остался лишь небольшой холмик песка и наступила тишина.
- Ну вот и всё, Мешок с … Пройдёт совсем немного и рванёт здесь всё очень громко и красиво! Пошла родимая.
- Значит, мы свою миссию выполнили? Теперь всё будет хорошо?
- Не нам с тобой, это точно. Но, в принципе, да.
Денисыч посмотрел на умиротворённое лицо спасителя человечества и тяжело вздохнул. Жаль было портить человеку такое возвышенное состояние духа, ну, да что делать? Придётся.
- Я тебе, Мишаня, хочу одну вещь сказать, только ты сразу не умирай, потому, что это будет неправильно. Мы с тобой от взрыва твоей бомбы умереть должны, а не от кровоизлияния в мозг. Я, видишь ли, таймер слегка переставил. Ракеточка помедленнее двигаться будет, и планету взорвёт часиков так на несколько попозже, чем запланировано. Эй, эй… Дыши глубже, дружочек! Подумаешь, мелочь какая.

- Вы… Ты… Что ты сделал, алкоголик? Ты переставил таймер? Да ты хоть представляешь, старый дегенерат, что ты натворил?!
- Мишуля, ты же интеллигент, выбирай слова. Конечно, я представляю. Я всегда сначала думаю, а потом делаю, в отличие от вас, очкариков.
- Но ведь ты же помнишь инструктаж. Если взрыва не произойдёт через двенадцать часов, начнётся перемещение сюда людей с Земли. Ты хоть представляешь, сколько человек успеют переместить сюда за двенадцать часов?
- Надеюсь, что много. В кои-то веки окажу действительно ценную услугу человечеству. Сюда хлынет вся пена, вся грязь, всё дерьмо нашего общества. Сливки, короче говоря. И вот когда они все здесь соберутся, через двенадцать часов эта планета разлетится на мелкие кусочки! А я при этом буду присутствовать. Вот оно, наслаждение! Правда, я весёлый?
- Ты сумасшедший!
- Естественно. Нормальный человек сюда бы и не прилетел. Ты не в счёт, у тебя от учёбы мозги давно свихнулись. Зато какое удовольствие я получу напоследок! Ведь они то меня сюда послали умирать, а сами, сюда же, прилетят спасаться. Ах как им будет неприятно узнать, что на этот раз умирать за них никто не собирается, придётся самим.
Миша грузно осел на песок и закрыл лицо ладонями. Плечи его опустились, казалось, что сейчас он разрыдается. Но обошлось.
- Но ведь ты солдат! Ты просто не мог так поступить. Ты же всегда выполнял приказы, именно поэтому тебя сюда и послали.
- Так я и выполнил приказ. Планета взорвётся, Земля будет спасена. А это… Всего лишь маленький подарочек мне за годы безупречной службы. И мой личный подарок человечеству. Правда, я щедрый?
- Нет, ты всё-таки моральный урод!
- Ну, а я и не спорю.
Денисыч присел рядом со скорчившимся учёным и сунул ему стакан с вином. На этот раз Миша и не подумал отказаться. Выпил единым духом, но, с непривычки, сморщился конечно.
- Дрянь какая! И всё-таки – зачем? Легче тебе от этого станет?
- У нас времени много, объясню, пожалуй. Когда-то, в давние времена, чтобы убить человека, нужно было посмотреть ему в лицо. Ну вот не было тогда ни бомб, ни ракет, ни длинноствольной артиллерии. И к врагу нужно было подходить вплотную. А ещё была тогда у людей забавная традиция: правитель сам вёл в бой своё войско. Согласись, справедливо: кто принял решение воевать, первым голову и подставляет. Свою, заметь. А потом традиция умерла. И на войну стало принято посылать.
Так вот, дружище. Всю мою жизнь я выполнял приказы, ты прав. Кто-то решал начать войну и посылал воевать меня. А потом оценивал, хорошо ли я это делал, не наградить ли меня чем-нибудь. А можно и не награждать, тоже не сдохну.
Так вот, единственный раз в жизни я хочу, чтобы меня не ПОСЫЛАЛИ умирать. Пусть хоть раз они ПОВЕДУТ меня на смерть!
- Но ведь в том, что случилось с Землёй они не виноваты.
- Послать меня сюда это им не помешало.
- Но ведь они обещали отправить сюда твою дочь!
- Да, первой же партией. Но ты слишком плохо знаешь этих людей. Никогда не дойдёт очередь до первой партии! Потому что найдётся миллион важных государственных и глобальных причин отправлять внеочередные партии. Всегда найдётся миллион людей, которые намного важнее для них, чем моя дочь. И не думай, что они меня обманули. Нет, до неё просто не успеет дойти очередь.
- Тогда почему ты здесь? Если ты уверен, что они не будут спасать твою дочь, почему согласился лететь сюда?
- Что бы спасти её самому. Я взорвал бы эту планету, даже если бы здесь оказался рай. Просто потому, что в этот рай не попадут те, кто его действительно заслуживает.
- Теперь ты решаешь, кому жить?
- Я точно знаю, кому жить не стоит…
Они надолго замолчали. В преддверии взрыва планеты поболтать оказалось совершенно не о чем. Денисич хмуро глядел на небо и неспокойно было на душе. А тут ещё умник этот окосел с одного стакана, бормотал что-то, глядя в песок и чертил по нему пальцем. Ладно бы хоть формулы какие писал, как Архимед перед смертью, так нет же, выводил замысловатые каракули, импрессионист доморощенный.
- Грустишь, Мишуля? Не надо, скоро начнут сливки общества подтягиваться, развлекут нас – обхохочешься.
- Нельзя было так делать, Константин Денисович. Согласен, так себе люди, но люди всё-таки.
- Тебе-то что за печаль? Ты о моих планах не знал ничего, не тебе и совестью страдать, не тебе в аду задницу поджаривать будут. Ты прямо отсюда в рай попадёшь, вот и костюмчик у тебя беленький, подходящий. Только крылышки присобачить. А меня в таком виде только в ад, в трусах-то грязных.
- Всё шутите? Налили бы лучше, выпить-то, вроде, не грех?
Денисыч с готовностью набулькал стаканчик и протянул Мише.
- Ты не стесняйся, баллон большой, до смерти хватит. Каламбур. А над тобой, Мешок, я просто изумляюсь! Ты бомбу сделал такую, что целую планету вдребезги разнесёт, и запустил её уже! А сам сидишь и думаешь, не грех ли вина стаканчик выпить. Тебе ли, мил человек, о грехах-то беспокоиться?
- Конечно ,вам, с вашим боевым опытом, вообще об этом думать не стоит, вот вы и о других так судите.
- Э-э-э, много ли я за свою жизнь успел людей ножичком-то порезать? По сравнению с вами, очкариками, я ангелочек белоснежный! Вы вон целые планеты глушите не напрягаясь!
В это время, откуда то из-за безликого бархана, донёсся до них странный, протяжный звук. Миша недоумённо вытянул шею, пытаясь понять, что это было и взглянул на Денисыча. То, что он увидел, заставило его испугаться по- настоящему. Смуглое лицо Денисыча растеряло тёмные краски и стало матово-белым, а глаза наоборот превратились в две бездонные, чёрные ямы. Он вскочил, словно собирался куда-то бежать, но так и замер в нелепой позе легкоатлетического высокого старта.
- Вы чего, Константин Денисович? Что это было?
Непослушными губами Денисыч кое-как прошлёпал.
- Верблюд…
- Что значит – верблюд?
- Скотина такая – верблюд. Ящерицу я ещё пережил, но ведь это же верблюд…
- Может, похоже только?
- Что я, верблюда никогда не слышал, что ли? Орёт, гадёныш, как будто ему…
Денисыч, наконец-то, смог скинуть с себя оцепенение и бросился вверх по осыпающемуся склону бархана, затейливо перебирая ногами и слегка согнув колени. Миша побежал было следом, но тут же в песке и зарылся. Непростая это оказалась задача – по песочку-то бегать, да не по пляжному. Старый алкоголик, который явно имел в этом деле неплохой опыт, был уже на вершине, а Миша, загребая всеми конечностями, едва перевалил за половину. Запыхавшись, отплёвываясь от вездесущего песка, он подполз к окаменевшему Денисычу и поднялся на трясущихся ногах.
С другой стороны бархана действительно стоял верблюд и, низко опустив голову, жевал какую то колючку. А на его спине сидел человек.
С ног до головы закутанный в светлую ткань, с карабином за спиной, с тюрбаном на голове, из под которого настороженно глядели чёрные глаза.
- Действительно, Константин Денисович, верблюд…
- Ты заткнись лучше, придурок!
Денисыч гортанно выкрикнул несколько фраз на незнакомом Мише языке и помахал рукой. Человек на верблюде оказался не столь общительным. Он, правда, прокричал что-то в ответ, но тут же развернул своё животное и начал ожесточённо нахлёстывать его длинным прутом. Верблюд, смешно взбрыкивая голенастыми ногами, помчался подальше от странных незнакомцев, а Миша недоумённо уставился на Денисыча.
- Вы с ним разговаривали! Откуда тут люди? Откуда вы знаете их язык?
На этот раз пришла очередь Денисычу обессиленно опуститься на песок. Он даже за стаканчиком не потянулся, что было верным признаком окончательного расстройства чувств.
- Ты что, очкарик, полный идиот? Это Земля, планета наша родимая!
- Но как же это? Ведь мы были в энергопотоке, мы по нему перемещались, летели…
- Значит, недолетели! Позже разберёшься, Мишаня, почему не долетели, а сейчас нам очень быстро шевелиться надо. Мы же ракету запустили! Вспоминай, очкарик, как её остановить?
Мишаня, до которого только что дошло, что они на родной планете, после этого вопроса впал в ступор и глядел на Денисыча, словно нагадивший щенок – преданно и виновато.
- Ну должны же вы были придумать какой-то механизм отмены взрыва? Самоликвидацию-то вы хотя бы предусмотрели? Пока эта хреновина до ядра планеты не докопалась, от её взрыва большой беды не будет. Ну?
- У нас времени на это не хватило… Постой, а ведь когда мы сюда упали, защитного кокона с нами уже не было! Значит, перегрузку мы недооценили, защита разрушилась и мы выпали из потока на Землю. Просто не успели долететь до другой планеты!
- Ты что, совсем идиот? Кому сейчас интересно, как мы сюда попали? Сказал бы я тебе, откуда ты выпал… Делать-то теперь что?
Миша очумело хлопал глазами и ещё долго бы этим занимался, если бы не получил звонкую, тяжёлую оплеуху.
- Даже если мы успеем связаться с командованием – догнать её не сможем. Не надо меня больше бить…
- Убить тебя надо было! В раннем детстве ещё. Ну что ж, я от всей души поздравляю тебя с первым совершённым убийством. Правда настолько неудачно промахнуться, чтобы попасть в собственный лоб, мне ещё в жизни не приходилось. Единственное, на что уповаю – не на тебя, Господи! На тупость наших мозгоблудов. С защитой они не рассчитали, авось и с массой заряда ошибутся. Правда, я оптимист?

Денисычу было весьма уютно в своём продавленном, парусиновом кресле. Очень удачно получилось: никто не успел занять его место, не нашёл его припасы и не спёр любимую палатку. В развалинах города, где редкозубо торчали чудом сохранившиеся дома, уже без страха копошились люди, отыскивая всё, что хоть как-то могло пригодиться в будущей жизни. Отсюда они выглядели крохотными, многочисленными, суетливыми муравьями – да так оно и было на самом деле. Неподалёку, в поле, уже начали вырастать кособокие хибары – эмбрион будущего города. Человечество стряхнуло с себя пыль старого мира и сноровисто начало строить новый, такой же уродливый, что и тот, с которым недавно рассталось. Ну, не умели строить ничего другого, ведь люди-то остались те же.
- Вы не изменили своим привычкам, Константин Денисович.
За его спиной, так же неслышно, как и в прошлый раз, появился холёный офицер штаба. Вот чёрт, так и не удосужился спросить его имя – без особого раскаяния подумал Денисыч, разглядывая парадную форму офицера.
- Решили, что теперь уже не смешно разгуливать со своими аксельбантами?
- В этом появился смысл. Мир-то вы всё-таки спасли, а вместе с ним и мою карьеру. Правда, в новом мире её придётся начинать сначала.
Денисыч заметил, что на его погонах осталось лишь по две звезды вместо трёх. Из старшего лейтенанта он превратился в простенького.
- У твоего начальства, дружище, совершенно отсутствует чувство юмора. Неужели из-за меня?
- А то… За проведение операции отвечал я, а после того, как начальники двенадцать часов жарили задницы в пустыне, им отчего захотелось на ком-нибудь отыграться. До сих пор ума не приложу – откуда такое желание? Утешает одно: вам, похоже, памятник от благодарного человечества, тоже не водрузят. Избранники народные наверняка не скоро забудут ту несравненную прогулку. Вернее, не забудут никогда. Мне можете смело верить, я их слишком хорошо знаю.
- Да мне и не надо… Лишь бы жить не мешали. Правда, я непритязательный? А вот Мишане не грех было бы и бюст какой-нибудь на родине установить. Честно старался парень.
- Да ни к чему теперь Мишане памятники. После неудачной попытки угробить собственную планету, Мишенька слегка умом повредился и на спасителя человечества никак не тянет. Непонятно только, он с катушек съехал от того, что не получилось угробить?
- С тобой приятно разговаривать, дружище. А Мишаню жаль, в первый раз попробовал кого-то убить и на тебе, такая неприятность.
- Вот и не лез бы не в своё дело. Как я, например.
Они замолчали. Учёные мужи все-таки ошиблись, и заряда ракеты не хватило для того, чтобы развалить дом родимый на куски. Не всем посчастливилось пережить чертовски мощный катаклизм, когда ядро планеты потеряло стабильность после взрыва; последовавшую за ним вереницу землетрясений, извержений вулканов и наводнений; месяц сплошной ночи, от висевшего в воздухе пепла. И радость от сообщения учёных о том, что взрыв разорвал-таки пуповину и планета-паразит не успела уничтожить Землю. Конец света, в очередной раз, был отложен на неопределённое время.
- Да, но планету вы всё-таки спасли.
- Ну так, старались. Пусть коряво, бездумно, совсем не так, как планировали и с многочисленными жертвами… Короче, как обычно. Но спасли, однако.
- В любом случае, спасибо.
- Да… Теперь мне придётся ещё примерно с годик наблюдать, как мои соотечественники вновь уродуют свою планету. Видишь, как стараются? Скоро здесь от бараков места свободного не будет. Для правительства особо роскошный барак надо будет отгрохать, а?
- Подземные пункты управления сохранились. Вам, Константин Денисович, такая роскошь и не снилась. Так что за правительство не волнуйтесь, они без золотых унитазов не останутся. Ну что ж, мне пора. Собственно, меня к вам никто и не посылал, я сам решил съездить. Просто поблагодарить. Без всяких шуток, на этот раз.
- Тогда, пожалуйста, коли уж без шуток. Чего ресничками хлопаешь, служивый?
- Не пойму я вас, Константин Денисович. У вас карьера была – позавидуешь, не отпусти вы того резидента - были бы сейчас генералом. Почему?
- К тебе, лейтенант, тоже когда-нибудь придёт время обернуться. И не дай тебе бог увидеть там то же самое, что и я. И потом, какой тогда идиот планету бы спасал? У нас не все герои с циррозом печени. Правда, я предусмотрительный?
Денисыч грустно посмотрел вслед уходящему офицеру. Хороший парень, как оказалось. Ну да ладно, уж он-то не пропадёт, белокурая бестия. А вот о своей любимой дочурке ещё нужно было побеспокоиться. Так ведь и не довелось повстречаться в пустыне, прав оказался, как всегда. Придётся самому к ней добираться. Ничего, время ещё есть. Теперь у всех время ещё есть.