Посмертный суд над А. С. Пушкиным

и загадки уголовной квалификации 180-летней давности


Олег Яненагорский, российский литератор

«Социалистическая законность» 1937 года о дуэли Пушкина…

В моем архиве есть много интересных выписок и ксерокопий из советских юридических журналов 30-х годов ХХ века. Время от времени перебираю их для поиска нужной информации для публикаций на правовые темы.
1 января 2017 года, при очередном просмотре папки с ксерокопиями, я наткнулся на забытую статью М. Гернета «Дуэль А.С. Пушкина и царский суд», опубликованную в феврале 1937 года в журнале «Социалистическая законность».
Память тут же подсказала, что в этом году исполнится 180 лет со дня гибели великого русского поэта. Я перечитал статью с позиции современного юриста, и сразу же возникли несколько вопросов.
За прошедшие с момента публикации статьи М. Гернета 80 лет пушкинистами изданы тысячи работ, в том числе – сотни, посвященные последней дуэли. Поэтому непосредственно самой дуэли касаться не буду – не моя тема, и всех желающих отправляю к источникам, заслуживающих доверия и серьезным исследовательским работам. Отталкиваясь от работы М. Гернета (ибо она мне интересна сама по себе), попробую рассмотреть процессуальные аспекты судебного дела, с учетом некоторых исторических аспектов.

Загадки квалификации

Прежде всего, меня заинтересовали загадки квалификации деяний участников дуэли. Формально наказание по решению военного суда должны были понести все участники дуэли, включая секундантов, поскольку тогда действовали не отмененные нормы петровского «Воинского устава 1716 года». И наказание это должно было весьма суровым – выживших после дуэли надлежало казнить через повешение, а мертвых - вешать за ноги.
Но А.С. Пушкин не был офицером, а секундант Дантеса - секретарь французского посольства виконт д’Аршиак – являлся иностранным подданным и дипломатом. С трудом могу себе представить, чтобы секретаря французского посольства могли повесить за участие в дули в качестве секунданта… Кроме того, д’Аршиак к моменту возбуждения дела уже покинул Россию, спешно выехав в Париж (впрочем, через семь месяцев он снова вернется в Россию и еще около двух лет будет служить в посольстве Франции).
С уголовно-правовой точки зрения следствие и суд над дуэлянтами вызывают слишком много вопросов, на которые до сих пор нет полных ответов.
О происшествии такого уровня, или скажем точнее – о преступлении с участием первого поэта России А.С. Пушкина, гвардейского офицера Дантеса, якобы ставшего на защиту чести своего приемного отца – Геккерна, который с 1826 года был чрезвычайным посланником и полномочным министром Королевства Нидерландов при императорском дворе в Санкт-Петербург, секретаря французского посольства виконта д’Аршиака, донести Императору Николаю I должны были мгновенно.
Оставим в стороне дипломатические аспекты, хотя и они весьма интересны. Посмотрим на участников дуэли, каждый из которых лично знаком Императору.
Посол Луи-Якоб-Теодор ван Геккерн де Беверваард в Петербурге представлял Королевский двор Нидерландов с 1826 г. – с года официальной коронации Николая I. Входил в довольно узкий дружеский кружок императорской семьи. О конфликте Пушкина, Геккера и Дантеса Император знает (как минимум с осени 1836 г.). Вызов на дуэль Пушкину должен был послать именно Геккер, ибо письменное оскорбление Пушкин нанес именно ему.
Жорж Шарль Данте;с - поступил на службу в российскую гвардию после облегчённого офицерского экзамена (без экзаменов по русской словесности, уставам и военному судопроизводству). Был зачислен корнетом в кавалергардский полк по приказу Императора от 8 февраля 1834 года. Пользовался личным покровительством Императрицы Александры Федоровны, «служил в ее полку». Из ее средств Дантес получал ежегодное пособие (по другим данным - «во внимание к его бедности, государь назначил ему от себя ежегодное негласное пособие»). В 1836 году — он уже поручик кавалергардского полка, к 1837 году имел 44 дисциплинарных взысканий и делал блестящую карьеру. Нет сомнений, что военные начальники Дантеса прекрасно знали о покровительстве Императрицы.
Лоран-Арнольф-Оливье Демье, виконт д’Аршиак - атташе французского посольства в Петербурге, был представлен Императору 21 апреля 1836 года. Понятно, что, таких как он, дипломатов в невысоких чинах, в столице было много, но всё же не каждый из них участвовал в дуэлях. Кроме того, в ноябре 1836 года именно д’Аршиак сумел предотвратить дуэль Пушкина и Дантеса. Есть основания предположить, что и это Императору было известно.
С учетом всех этих обстоятельств зададим первый из вопросов – когда, кто, почему и на каком основании возбудил уголовное дело? Но сначала рассмотрим правовые нормы, которые должны были действовать в тот период. Должны были действовать… но не всегда.

«Артикул воинский» 1715 года…

Для тех, кто не знает, сообщу, что «Артикул воинский» вступил в действие 23 апреля 1715 года и был первым в России военно-уголовным кодексом. Статьи 139 и 140 «Артикула», по которым в 1837 году судили Пушкина, Дантеса и Данзаса, находились в главе 17, предусматривающей наказания за «возмущение, бунты и драки».
Процитирую эти нормы, ибо без знакомства с их текстом не будет понятно решение судей и последующее наказание виновных в дуэли.
«Артикул 139. Все вызовы, драки и поединки чрез сие наижесточайшее запрещаются таким образом, чтобы никто, хотя б кто он ни был, высокаго или низкаго чина, прирожденный здешний или иноземец, хотя другой кто, словом, делом, знаками или иным чем к тому побужден и раззодорен был, отнюдь не дерзал соперника своего вызывать, ниже на поединок с ним на пистолетах, или на шпагах битца. Кто против сего учинит, оный всеконечно, как вызыватель, так и кто выйдет, имеет быть казнен, а именно повешен, хотя из них кто будет ранен или умерщвлен, или хотя оба не ранены от того отойдут. И ежели случитца, что оба или один из них в таком поединке останетца, то их и после смерти за ноги повесить».
О наказании секундантов гласил Арктикул 140. «Ежели кто с кем поссоритца и упросит секунданта (или посредственника), онаго купно с секундантом, ежели пойдут, и захотят на поединке битца, таким же образом, как и в прежнем артикуле упомянуто, наказать надлежит».
Таким образом, и дуэлянты и секунданты, к моменту трагической дуэли 1837 года, знали о предстоящем наказании за участие в дуэли. Но если знали, может спросить современный читатель, то почему они так рисковали? Ведь из русской истории и литературы мы знаем о многочисленных дуэлях в 18-м - начале 20 веков.

(продолжение следует)


© Copyright: Олег Яненагорский, 2017
Свидетельство о публикации №217010400748