К методологии гуманитарных наук Часть 5

Лекция Касаткиной Т.А.


Семинар филологов в ИМЛИ РАН.«Другая научность» гуманитарных наук. Субъект-объектный и субъект-субъектный методы познания. Термин и «ключевое слово» как инструменты субъект-объектного и субъект-субъектного типа познания. Разложение единого комплекса гуманитарных наук (филология-история-философия-богословие) как следствие возобладания позитивизма. Движение в гуманитарной университетской науке: от сущности вопроса к его истории (постмодернизм как научный принцип)
Перевод аудиозаписи в текст

Теперь. Чем же отличается субъект-объектный и субъект-субъектный способ? Внутри субъект-объектого типа бытия, мы живем как минимум со времен Канта, который его окончательно зафиксировал, закрепил нашу точку сборки в этом месте, поэтому очень трудно… Но тем не менее эти переосмысления Канта, они происходили именно из-за этой неустранимой потребности все-таки осознать свой объект в качестве субъекта. В частности, Флоренский провел довольно замечательное сопоставление положений Канта и Платона. Где показал одну простую вещь. В том случае, если мы считаем личность тем, что мешает нам в научных исследованиях, т мы будем иметь дело только с кантовской вещью для нас. Если мы хотим получить какой-то доступ к вещи в себе, мы должны задействовать личность. Потому что это — единственное орудие для сообщения. Потому что подобное имеет доступ только к подобному.

И для Платона поэтому естественно самым очевидным познанием является познание того, что Кант называет вещью в себе. И единственным стоящим усилия познанием является познание настоящей реальности. И это познание доступно только в рамках субъект-субъектной схемы. Т.е. когда контактируют две личности. Это тот способ, который последовательно исключался на протяжении последних трех веков из магистрального движения. Который все время так или иначе туда тайком протаскивался. Иногда даже не очень тайком, но он все равно не попадал в рамки тренда.
За XX век самый известный, кто это сделал самым широким образом, это Леви Брюль. С его идеей партиципации. Т.е. мы не можем познать другое кроме как приняв в нем участие. Это — причастность. Идея причастности — она и есть идея гуманитарного типа познания. Достоевский вообще только об этом и писал, когда он о своем типе познания говорит. Это очень интересно и красиво, но это нас далеко уведет. Я вам только хочу прочитать на эту тему свой любимый стишок, потому что в данном искусстве кто только эту позицию ни осмыслял. Это стишок Юрия Кузнецова «Атомная сказка»
Эту сказку счастливую слышал
Я уже на теперешний лад
Как Иванушка во поле вышел
И стрелу запустил наугад

И пошел в направленьи полета
По сребристому следу судьбы.
И попал он к лягушке в болото,
За три моря от отчей избы.

- Пригодится на правое дело! -
Положил он лягушку в платок.
Вскрыл ей белое царское тело
И пустил электрический ток.

В долгих муках она умирала,
В каждой жилке стучали века.
И улыбка познанья играла
На счастливом лице дурака.

Стишок и сам по себе хороший, и как много выражает. Здесь познание по типу субъект-объект и субъект-субъект — оно нам наглядно, очень коротко и мощно сопоставлено.

Я бы хотела обратить внимание на вещь безусловную — что он имел в виду - очевидную, но для меня она была не вполне очевидной, я ее какое-то время не вполне замечала. А она тут безусловно присутствует. Дело в том, что здесь то познание, которое дурак осуществляет, не зря было счастливое лицо дурака, это познание, которое противопоставлено субъект-субъектному познанию в его самой крайней точке, когда познание понимается как библейское познание. Понятно, что Иван-царевич вообще-то с лягушкой-царевной не тем должен был заниматься, чем он с ней здесь занимается. Т.е. познание в субъект-субъектом типе — это конечно всегда познание по типу эроса, и его основой становится с одной стороны слияние двух в одно, как Достоевский будет о том же самом говорить
- Вот ползет клоп. Но вы же не можете сказать, ни что он чувствует, ни что он переживает. Никакими научными методами вы это сделать не можете. Есть только один способ- на минуту стать самому клопом.
Вот по сути та же идея партиципации за 40 лет до Леви Брюля. Но еще раз скажу — она постоянно всплывала. Но это не только соединение двух в одно, но и это одновременно экстатический выход двух за их собственные пределы.
(продолжение следует)