Руслан песик

Руслан-песик
Русская литература не блещет произведениями для детей.
На самом деле их попросту нет.
До революции они были, но, как несовпадающие с пролетарской моралью, слетели с книжных полок в помойное ведро. Остались только современные, которые язык не поворачивается назвать детскими и все они, по большей части, переводные. Политизированный Джанни Родари со своим Чиполлино, символический Карло Коллоди с Пиноккио-Буратино, философские Томас Милн с Винни-Пухом и Астрид Линдгрен с Карлсоном, как мне кажется, писавшие лишь для того, чтобы, прочтя их книги, взрослые, забывшие за повседневными заботами то золотое время, когда они сами были детьми, лучше бы понимали своих сыновей и дочерей.
. А наше, советское? Бредятина Корнея Чуковского или Даниила Хармса? Да, детям можно всучить любое дерьмо, но выдавать это за классику перед грамотными людьми сложновато - не поверят! Опять же, насквозь политизированный Маршак (одни «Умные вещи» чего стоят), гимнюк Михалков? Один только Николай Носов все-таки создал действительно какие-то более-менее житейские, земные, произведения для детей, которые я, к слову, прочел с удовольствием. Гайдар, конечно, дерьмо, но его Школой я зачитывался...
«Швамбрания» Кассиля стоит особняком - будучи написанной в советское время, она рассказывает о «том» времени, поэтому в число «советских» я ее включить не могу, хотя это - истинная детская литература, наряду с произведениями Водовозовой и Чарской, сочетающая в себе детское и не детское, глупое и умное, историческое и выдуманное, горькое и смешное... Шедевр!
А русские сказки? Их читать страшно (прочтите неадаптат Афанасьева) - убийства, кровосмешения, воровство, неоправданная жестокость.
Где классика?
Остается Пушкин с перекладом французского на русский лад. Во многом бессмысленный, но звучный и беспримерно красивый.
Таким образом, изучая в школе, так называемые «Сказки Пушкина», мы усвоили, что Руслан - во-первых, русский, а не чучмек и, во-вторых, богатырь. Ну, если не такой богатырь, как Ильюшка Муромец, то, по крайней мере, силач, как Алеша Попович. Хотя имя Руслан (или Еруслан), как было так и оставалось татарским, сводимым к тюркскому Арслан (Аслан), что значит «Лев». Хотя тогда мы этого не знали и считали его исконно русским - ведь РУСлан.
И вот в квартире 77 нашего старого дома, как раз практически напротив моих окон, жила старушка-татарка или может не татарка, а дагестанка или еще какая-нибудь кавказка. Мы, по молодости, разницы в нациях еще не ощущали, зная только русских, да евреев, всех остальных крестя татарами. Ходила она всегда в темном, покрывая голову черным платком и у нее был карликовый пинчер такого же темного, почти черного, цвета, по имени РУСЛАН!!!
Это вызывало у меня, да и у всего двора, не только у детей, но и у взрослых, смех.. Еще бы - собачка, поменьше кошки, которую мы, мальцы, за собаку-то не считали, а взрослые поминутно оглядывались, чтобы случайно на нее не наступить, которую коты, разозлившись, гнали через весь двор, именовалась русским богатырским именем Руслан.
- Эх, старая ведьма, зачем посмеялась над Великим Поэтом? - думалось мне.
Шли годы. Бабка старела и ей уже было трудно подниматься на пятый этаж, ведь в доме отсутствовали лифты. Руслан начал гулять один, часами бегая по нашему двору. Его звонкий лай раздавался то в одном конце, то в другом. Но и он не вечен. Как-то, я встретил Русланиху (не зная ее имени мы сочинили ей такую кличку), одиноко бредущую по двору. Левая нога ее почти не сгибалась и волочилась за ней, как пришитая. Я, тогда уже студент третьего курса, чувствуя себя уверенно среди взрослых, спросил ее, почему она так жестоко посмеялась над Пушкиным, назвав маленькую собачонку, именем Руслан.
Она ответила, что никакого Пушкина не знает, просто ей одиноко и хотелось иметь именно маленькую собачку, от которой не шарахаются люди, с которой можно спокойно прогуливаться по улице и даже ездить в автобусе, если засунуть ее в сумку. А Руслан - продолжила она с таким глубоким вздохом, что мне стало не по себе, поскольку до меня дошло, что я влез в очень личную область, куда вход для чужих воспрещен - это наше имя. Мне очень хотелось, чтобы в доме я могла кого-то называть этим родным и любимым именем. Но теперь уж минуло полгода, как и этот Руслан умер. Видимо и мне пора...
Потом она спросила кто такой Пушкин и причем тут Руслан. Я, как мог, объяснил ей, а она добавила, что на вашем русском я читать почти не умею...
А через месяц не стало и ее...