Дьявольщина - Пока горит свет

Дмитрий проснулся резко, открыл глаза и сел в кровати, тяжело дыша. Сердце глухо стучало в груди, а в висках нарастала тупая боль.
- Опять кошмар, - устало и как-то обреченно выдохнул Кожихин и встал с кровати.
Приняв душ, он оделся и, не завтракая, направился на работу. Утро только начиналось, солнце застенчиво показалось из-за горизонта и неторопливо выползало на небосклон. Ранние птахи, стараясь перепеть друг дуга, разноголосием пытались разбудить сонный микрорайон. Несмотря на утренний час, на улице уже начинало припекать, значит, день вновь обещал быть жарким. Дмитрий завел машину, неторопливо выехал со стоянки и поехал на работу по полупустым московским улицам.
В салоне негромко играла музыка, изредка прерываемая рекламными вставками. Боковое окно со стороны водителя было опущено, и Кожихин выставил в него руку, подставляя ладонь встречному ветру. Дмитрий любил утренние часы, когда дороги почти пусты, а светофоры мигают желтым цветом. В такое время хотелось бросить все и ехать, ехать, ехать – неважно куда, лишь бы не прерывать это удовольствие, ведь только оно заставляет забыть о ночных кошмарах и не думать ни о чем.
Серое здание показалось из-за угла и Кожихину с сожалением пришлось сбросить скорость, чтобы вписаться в поворот. Он въехал на служебную стоянку, где уже стояло несколько бело-синих машин с проблесковыми маячками. Заглушив мотор, Дмитрий вышел из автомобиля, закрыл его на сигнализацию, и уже было направился к входу в здание, как в кармане зазвонил мобильный телефон.
- Слушаю … Да, товарищ майор … Хорошо, адрес запомнил …. Выезжаю.
Кожихин быстро вернулся в машину и, надавив на педаль газа, сорвался с места. Дело было нешуточным, раз сам майор ему позвонил и направил на место преступления. Такое происходило всего несколько раз, и всегда это было связано с одним и тем же – необычной смертью.
На месте Дмитрий был через двадцать минут. Среди многочисленных многоэтажек и многоподъездных домов Кожихин быстро отыскал нужный адрес – возле дома уже толпились автомобили «Скорой помощи» и полиции. Лифт неспешно поднял мужчину на седьмой этаж. На площадке стояли двое полицейских и о чем-то негромко беседовали. Увидев Кожихина один из них было подался вперед, но Дмитрий ловким движением руки открыл удостоверение капитана полиции и сержант отступил, взяв «под козырек».
- Пятидесятая квартира, - услужливо подсказал сержант в спину Кожихину. Тот кивнул и вошел в общий коридор.
Дверь нужной квартиры была распахнута, из помещения доносились приглушенные голоса, периодически выходили медики, полицейские и несколько человек в штатском – видимо понятые. Кожихин вошел в квартиру и прошел в спальню – они всегда были в спальне.

- Нефедова Мария Алексеевна, девяносто пятого года рождения, студентка, - сухо зачитывал информацию оперативный сотрудник. – Вызов был принят сегодня в 4 утра, звонила соседка с нижнего этажа. Она ночью слышала какие-то вскрики, стоны, что-то тяжелое передвигали, потом был страшный крик и все стихло. Когда мы приехали на вызов, дверь была открыта, а в спальне… вот, - указал он на труп, прикрытый простыней.
Дмитрий подошел к кровати и откинул простыню. Первое, что бросилось в глаза – взгляд полный ужаса.
- От чего она умерла? – поинтересовался он, рассматривая перекошенный в страхе рот, сжатые до крови на ладонях пальцы.
Опер быстро пролистал бумаги и произнес, словно сам не верил написанному:
- Предварительно врачи констатировали смерть от разрыва сердца, но думаю надо дождаться официальной экспертизы.
Кожихин согласно кивнул и вновь прикрыл тело, сел на кровать и оглядел спальню. Небольшая комната, застеленная пушистым ковром, в которой уместилась широкая кровать с бра, трюмо с высоким зеркалом возле двери, стул и тумбочка под телевизор. Шторы на окнах были не просто открыты, а сорваны с такой силой, что часть карниза отошла от потолка.
- Вы здесь ничего не трогали? – обвел пальцем комнату Дмитрий. – Все стоит ровно, как и было на момент вашего приезда?
Полицейский обвел взглядом комнату и согласно кивнул.
- Странно, - задумался Кожихин, вновь и вновь осматривая спальню.
Его насторожило не только сорванная штора, но нечто, чего он не мог пока объяснить – что-то в этой комнате было не так. Дмитрий встал и неторопливо прошелся по спальне, легко дотрагиваясь до вещей.
- Трюмо стояло здесь, - остановился он возле пустой стены, присел на корточки и указал на продавленные следы в ковре. – Она его зачем-то передвинула сюда, - кивнул он в сторону двери, - причем тащила быстро, словно пыталась забарикодироваться… Видите длинные рванные полосы?
Подойдя к двери, Дмитрий несколько раз открыл и закрыл ее, рассматривая следы на полу. Он не ошибся, трюмо поставили сюда, чтобы удержать дверь закрытой, только это не помогло. Некто сумел отодвинуть тяжелую мебель и войти в комнату. После чего девушка умерла от страха.
- Видимо была борьба, - предположил полицейский и высказал свои догадки: - Шторы сорваны, забарикадированая дверь спальни распахнута.
Кожихин вновь огляделся, подошел к кровати и откинул простыню с тела. Девушка не просто умерла от разрыва сердца, что-то так сильно ее напугало, что она обмочилась в постель.
- Нет, борьбы никакой не было, - покачал он головой. - Она даже из постели выбраться не успела. Медики ее уже осматривали?
Опер кивнул и пояснил, что смерть наступила между полуночью и тремя часами ночи, на теле жертвы никаких следов насильственной смерти.
- Их никогда нет, - негромко произнес Дмитрий и откинул простынь, обнажив тело.
Умершая девушка сидела, вжавшись в угол кровати, подогнув под себя ноги и сжав руки на груди. Возле правой ноги лежал фонарик. Кожихин попробовал его включить, тот на пару секунд отозвался еле видимым светом и потух.
- Батарейки сели, - ни к кому не обращаясь, произнес Дмитрий и почему-то заглянул под кровать. - Вот это уже интересно, - достал он оттуда небольшую записную книжку в синей обложке. Открыв ее, он пробежался глаза по содержимому. - Это ее дневник.
- Может там написано, что произошло? - подал голос полицейский, который все это время наблюдал за действиями Кожихина.
Дмитрий согласно кивнул и положил дневник на постель.
- Осмотрите здесь все еще раз и можете увозить, - отдал он приказ и вышел из квартиры - здесь ему делать было нечего.

Вернувшись в отдел, Кожихин первым делом дал полный словесный отчет майору.
- Сергей Михайлович, это уже третий труп за месяц, который мы находим в таком состоянии. Я, конечно, понимаю, что жизнь не сахар, но что их всех такое напугало до разрыва сердца?
- Ну, уж точно не цены в магазинах, - по-стариковски проворчал майор, откинувшись в кресле. – Я поручил это дело тебе – вот и выясняй, что или кто это? Три «глухаря» за месяц, десять – с начала года. Кожихин, не надо портить отделу показатели, делай все что нужно. Ты понял?
- Так точно, Сергей Михайлович, - невесело ответил Дмитрий, развернулся и вышел от начальника.
Уже находясь у себя в кабинете, Кожихин вновь и вновь просматривал папки с делами, которые больше вызывали вопросов, нежели давали ответы. Первое дело их отдел открыл второго января нынешнего года, когда в одном из подвалов был найден труп какого-то бомжа. Можно было бы назвать сотни причин его смерти, от банального – перепил, до местных разборок, только на его лице застыл такой ужас, словно он увидел саму смерть. Второе тело было обнаружено двумя неделями позже. Третье – через пять дней. Четвертое – еще два месяца спустя. Было понятно, что в городе орудует маньяк, но никаких зацепок, следов, даже намеков на его присутствие рядом с жертвой не было обнаружено. Хотелось было списать все эти «глухари» на случайность, мало ли у кого сердце не выдержало нагрузки, только объединяло все эти случаи невероятный испуг на лицах жертв, а Кожихин не верил в такие похожие случайности.
Погрузившись в дела Дмитрий не заметил, как наступил вечер и за окном сгустились сумерки. Его увлек дневник Нефедовой Марии, который он нашел у нее под кроватью. Вначале шли описание обычных девичьих будней и выходных, общение с подругами и друзьями, оценка парней, с которыми она занималась сексом или просто целовалась. Критика или похвала тех или иных преподавателей и жалоба на большой объем учебного материала, который ей приходится учить. Кожихин уже откровенно зевал, но тут его взгляд наткнулся на запись датированную недельной давностью. Кривым, нервным почерком она пролегла через несколько строк, в отличие от предыдущих записей – ровных и аккуратных. «Кто оно?!!! Что хочет от меня?!!! Почему стоит в темном коридоре и тихо стонет??!!! Хватит!!! Хватит!!! Уйди!!!». Страница была немного покороблена, словно на нее капнули водой. Дмитрий быстро пролистал еще несколько записей, и все они рассказывали о ком-то, кто приходит к Марии только по ночам, стоит в коридоре и тихо стонет.
Кожихин резко поднял голову и недоуменно прислушался к еле слышному стону из-за двери. Устало поморгав глазами, он потер их и только сейчас обратил внимание, что время стремительно приближалось к одиннадцати часам вечера. Еле слышный стон за дверью донесся вновь. Дмитрий встал, быстро подошел к двери и распахнул ее. В полутемном коридоре было пусто, лишь в самом конце мелькнула чья-то тень, завернув за угол. Кожихин сильно зажмурился, помотал головой и приказал сам себе иди домой, пока от усталости не начались галлюцинации.
Двухкомнатная квартира встретила его молчаливым равнодушием и нагретым воздухом. Дмитрий распахнул окна, переоделся, умылся, достал из холодильника бутылку пива и устроился за кухонным столом. Перед ним лежала небольшая записная книжка в синей обложке – дневник убитой. Последние страницы были исчерчены неровным почерком, буквы пьяно плясали над строчками, не желая умещаться в них. Чувствовалось, что писали впопыхах, словно боялись не успеть.
- Что же с тобой произошло? – приглушенно произнес Кожихин и отпил пива. Как он не вчитывался в слова, не искал в них помощи, ничего кроме страха он там не видел. Мария писала о ком-то или о чем-то, что приходит только в темноте и исчезает, стоит только включить свет. – Так вот почему у тебя был фонарик, - догадался он, доставая очередную бутылку пива.
Ближе к первому часу ночи Дмитрий понял, что пора идти спать: глаза слипались, а рот разрывала зевота. Он оставил пустые бутылки на кухонном столе, прошел в спальню и бросил дневник на расстеленную постель. Прошел в ванну, почистил зубы и помочился в унитаз. После направился в спальню, попутно выключая свет. Последним он выключил свет в коридоре и…
- Что за ерунда? – удивленно уставился он на черную фигуру, стоящую напротив кухни, которую сейчас освещала луна. Дмитрий включил свет и фигура пропала. Вновь выключил и снова в квартире был кто-то еще. Вновь щелкнул выключатель, и свет озарил общий коридор для двух комнат. Щелчок, тьма и…
- Черт, - испуганно отшатнулся Дмитрий – черная фигура стояла возле входа в гостиную комнату. Кожихин ударил по выключателю, и свет залил коридор, в котором никого не было. Чертыхаясь вслух, Дмитрий нашел в столе скотч и толстым слоем заклеил выключатель, так чтобы свет постоянно горел. Неплотно прикрыв дверь, он лег в кровать, включил стоящую на прикроватном столике лампу и на всякий случай телевизор. Тот отозвался грохочущими звуками какого-то боевика, и Дмитрий убрал звук. Изредка посматривая в сторону коридора, он поставил на колени ноутбук и принялся составлять отчет о сегодняшнем дне.
В квартире послышался приглушенный стон. Кожихин оторвал взгляд от монитора и в это время свет в коридоре погас – раздался приближающийся скрип половиц.
- Кто здесь?! Лучше так не шути с полицейским, у меня есть оружие! – Дмитрий блефовал, пистолет он оставлял на работе в сейфе. Несколько минут Кожихин вслушивался в квартирную тишину, но ничего кроме стука собственного сердца и работающего кулера ноутбука не услышал. – Бред какой-то, - вновь углубился он в работу.
По комнате пронесся легкий стон. Мужчина, не поднимая головы, взглянул в сторону двери. Та оказалось открытой, а в темном коридоре промелькнула чья-то тень. Дмитрий был не робкого десятка, но сейчас по его спине пробежали ледяные мурашки. Экран телевизора пошел полосами, каналы сами собой начали переключаться и неожиданно все погасло. В темном проеме двери стояла черная фигура.
- Блин! – вскрикнул Кожихин и направил в ту сторону светящийся монитор ноутбука – фигура исчезла, но кто-то опять прошелся по коридору, скрепя половицами.
Светильник на прикроватном столике нервно замигал, словно лампочка впала в конвульсию, грозясь потухнуть в любую секунду. Не отрывая глаз от темного проема двери, Дмитрий нащупал рукой «вилку» светильника и посильнее воткнул в розетку. Свет сразу вспыхнул, на мгновение, осветив черную фигуру, стоявшую в глубине коридора.
- Да кто ты, твою мать?! – разозлено крикнул Кожихин. – Что тебе нужно?!
Ответом послужил хриплый стон и скрип половиц. Лампочка вновь заморгала и резко потухла. Черная фигура приблизилась к дверному проему, стараясь не попасть в свет от монитора, но Дмитрию удалось разглядеть длинные волосы, голое тело с какими-то пятнами, напоминающими трупные. В темноте блеснули белесые глаза.
- Уходи, тварь! На помощь!! Эй, кто-нибудь – на помощь!!!
Дисплей монитора стал темнее на полтона. Дмитрий быстро взглянул на зарядку ноутбука – оставалось еще пятьдесят процентов, а зарядка осталась в другой комнате. Неожиданно он вспомнил слова, написанные в дневнике: «Я жива, пока горит свет».
- Пока горит свет, - вслух произнес он. – Ты боишься, тварь. Ты не можешь ко мне подойти, пока у меня есть свет.
Зарядка ноутбука снизилась на один процент. В комнате стало слегка темнее, а черная фигура уже высилась в дверном проеме. Дмитрий положил ноутбук на край постели, монитором к двери – фигура вновь пропала.
- Меня так просто не возьмешь, - зло прошептал Кожихин и принялся искать в прикроватной тумбочке, что-то, что могло дать свет.
Дмитрий повернулся на скрип половиц. Последнее что он увидел, как когтистый палец нажимает на кнопку выключения питания ноутбука. Комната погрузилась в темноту. Раздался стон и приближающийся скрип половиц.