Авантюрист (33)

Начало см.:
http://www.neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/romany/1245753.html


(продолжение)



ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА

Наспех созданному в Смольном новому правительству, получившему неблагозвучное название «Совнарком», во главе которого встал Ленин, было не до раздачи земли – поднимала голову контрреволюция.

Виктору поначалу казалось, что революция обречёна на провал. Все, кто вошёл в советское правительство, в первые четыре месяца ходили с траурными лицами, как будто приговорённые к смертной казни. Даже Троцкий, отец 25 октября, по всему было, похоже, готовится к отходу на заранее приготовленные рубежи, бежать в тихий уголок Южной Америки.

По данным Дзержинского, Троцкий, выполняя заказ британских властей в обмен на счёт в швейцарском банке и британский паспорт, отдал приказ затопить корабли, стоящие в Гельсингфорсе, чтобы ослабить балтийский флот. И по его же приказу все отряды Красной гвардии из Мурманска и Архангельска были передислоцированы под Ярославль, чтобы ни один выстрел не помешал английскому экспедиционному корпусу высадиться на берег Ледовитого океана. Только Ленин выказывал уверенность в несокрушимости рождённого ею режима.

В те, первые дни советской власти Сталин сказал Виктору:
– Есть распоряжение Совнаркома о срочной экспроприации ценностей и денег у буржуазии. Банки саботируют нас, не дают нашему правительству денег, требуют от нас под залог золото, камешки, а нужно платить рабочим жалованье. Если мы им срочно не заплатим, они не поглядят на то, что мы – народная власть, пошлют и нас на х*й. У тебя есть уже опыт, – усмехнулся Сталин. – Получай мандат, список адресов и дуй за деньгами. В твоём распоряжении машина и отряд матросов.

МАНДАТ

«ДАН СЕЙ ТОВ. Репьёву В.П. НА ПРАВО ПРОИЗВОДИТЬ ОБЫСКИ И ИЗЫМАТЬ ЦЕННОСТИ И ДЕНЬГИ У БУРЖУАЗНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ И, В СЛУЧАЕ НЕОБХОДИМОСТИ, ИХ АРЕСТ ИЛИ РАССТРЕЛ НА МЕСТЕ.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР Сталин
ДЕЛОПРОИЗВОДИТЕЛЬ Н. Оли…

…Грузовик с матросами в кузове летел, тарахтя мотором, по ночным петроградским улицам. Город спал ночным неспокойным сном. Вдоль улиц дул пронизывающий ветер. По мутному небу ползла замёрзшая луна.

Грузовик останавливался у подъезда дома. По лестнице загремели заледенелые подошвы матросских ботинок.

– Открывайте! Обыск!

Перепуганные лица вчерашних хозяев жизни. Сегодня они – никто, дерьмо, и с ними можно поступать так, как поступают с дерьмом.

– Деньги и ценности на стол! – голос у Виктора суров. В нём беспощадные нотки. Не хочешь, а отдашь всё, только чтобы он убрался с матроснёй, рассыпавшейся по просторным апартаментам.
– Это произвол, – сказал Виктору пожилой господин в накинутом на плечи френче с полковничьими погонами. – Это беззаконие.
– Да, полковник, это произвол, – согласился Виктор. – Был ваш произвол, теперь народный.

Мешок пополнялся: золотые изделия, камни, деньги – всё в него ссыпалось подряд. Господа ещё не поняли, какая власть на дворе, надеялись на закон и запоры своих дверей и не спешили распихивать по тайникам свои драгоценные украшения и деньги.

За ночь Виктор объехал четыре адреса и под утро вернулся в Смольный. Сталин спал на диване, укрывшись шинелью. В другом углу, свернувшись клубочком в просторном кресле, дремала делопроизводитель Н. Олина. Ещё прошлой зимой она бегала в гимназию, сидела за уроками, сегодня она подписывает революционные мандаты.

Виктор положил на стол мешок, потрепал за плечо Н. Оли... Девушка открыла глаза, поправила юбку.

– Принимай, – прошептал ей Виктор. – И спрячь в сейф.

Н. Оли… махнула рукой:
– Иосиф Виссарионович спит. Ключ от сейфа у него.

Виктор посмотрел на её блузку, на соблазнительные округлости, спрятанные под блузкой. Ему хотелось спать, есть и бабу. Он позвал Н. Оли... в соседнюю пустующую комнату:
– Пойдём, облегчишь меня.

Там лежали стопы газет, журналов, пухлые папки с бумагами. Мешок Виктор прихватил с собою, чтоб был перед глазами. Н. Оли... легла на газеты, подняла юбку…

…Облегчившись и съев, предложенный девушкой кусок хлеба с салом, Виктор положил мешок рядом с собой, прикрыл его подшивкой газет и уснул. Через два часа его разбудил Сталин.

***
…В Петрограде зрели контрреволюционные заговоры. Разгоралась Гражданская война. Бурлил Дон во главе с генералом Красновым, нацеливающимся если не на изгнание большевиков из Петрограда, то, по крайней мере, на отделение казачьих земель от Красной России.

Лилась кровь, алая и у большевиков, и у контрреволюционеров, окрашивая Советскую республику в красный цвет.

В отношении внутренней контрреволюции Ленин говорил коротко и ясно: этих пи*дюков стрелять, стрелять и стрелять. Возражающих ему не было.

А контрреволюцией Ленин считал всё: от саботажа чиновников бывших министерств и банков до требования голодными рабочими и работницами хлеба.

– Любой, кто кйитикует наше пйавительство, должен быть объявлен контййеволюционером. И поступать с ним подобает, как с вйагом йеволюции, – заявил он.

Но у правительства не хватало сил для подавления всех выступлений обманувшихся народных масс. Не было у Ленина ни надёжной армии, ни полиции, ни политического сыска. Всё это требовалось создавать с самых азов и немедля.

– Нам удалось увлечь толпу, высыпавшую на улицу, за собой. Толпа последовала за нами, за нашими лозунгами: «Мий найодам! Земля кйестьянам! Фабрики йабочим! И вы знаете, что ни хйена мы им не дадим», – на первом же заседании Совнаркома сказал Ленин своим соратникам. – Нужно смотйеть на вещи тйезво. Да, наша йеволюция – это авантюга, авантюга во всемийно-истогическом масштабе. За нами пошла толпа, а тепейь нам пйедстоит пйомывать мозги найоду. А тем, чьи головы нам не удастся очистить и взять под наш йеволюционный контйоль, будем йубить топойом. Пйедлагаю таким топойом назначить товайища Дзейжинского Феликса Эдмундовича, испытанного большевика.

Так возникла Всероссийская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем во главе с обер-палачом Дзержинским. Его заместителем по конфиденциальным операциям был назначен Митька Рубинштейн.

***
…С запада двигалась ни кем не сдерживаемая немецкая армия. Троцкий, направленный Совнаркомом в Брест для заключения мира с Германией, хотя и получил указания Ленина соглашаться на любые условия немцев, отказался подписывать мирный договор, заявив:
– Мы проводим немедленную демобилизацию армии и выходим из войны. Пусть не будет ни мира, ни войны.

Ленин был разгневан и при появлении Троцкого ударил его по лицу. Завязалась драка. Их с трудом разняли члены Совнаркома Рыков и Сталин. Сталин скрутил руки Троцкому и вышвырнул его в коридор, обозвав при этом «говнюком в лампасах».

Разъярённый Ленин, собрал Совнарком и потребовал незамедлительно принять любые требования Германии.

– Мий, мий любой ценой, – требовал Ленин от членов Политбюро партии. – Мы должны подписать мийный договой с немцами на их условиях. Это айхиважно.

Члены Политбюро, следуя за Троцким, большинством отвергли предложение Ленина о мирном договоре, посчитав предлагаемые немцами условия кабальными, а потому неприемлемыми. Ленин пригрозил им:
– Больше я не буду тейпеть ни единой секунды. Эти условия надо подписать. Если вы их не подпишете, то подпишете пйиговой советской власти чейез тйи недели. Если будет продолжаться политика йеволюционной фазы, я выйду из правительства и из ЦК. Вам, товагищ Тйоцкий, не военными и мойскими делами надлежит ведать, а билетиками в платной убойной тойговать.

В Брест подписывать договор отправился нарком по иностранным делам Чичерин. Ловкий игрок в покер, карточный шулер, он обстряпал это дело в один миг.

Вагон-ресторан с коллекционными винами, вагон-бордель с юными отборными партийными проститутками, вагон с мировыми шедеврами, изъятыми из Зимнего Дворца, сделали своё дело.
Пьяный Гинденбург, лёжа промеж двух пятнадцатилетних проституток, гревших его немолодые кости, 3 марта 1918 года подписал мирный договор.

По договору Германии отходила вся Украина, за которую большевистская партия в лице Ленина, уже получила аванс, и вся территория, захваченная немецкими войсками к 23 февраля 1918 года.

На радостях, Ленин устроил небольшой банкет для избранных, празднуя заключение мира, а заодно и Восьмое марта.

…Гуляли в зале заседаний Совнаркома под охраной ближайших помощников Дзержинского. Пели революционные песни и пили шустовский коньяк. Под гармошку пьяненького Калинина Луначарский с Землячкой отплясывали кекуок, Рыков в матросском костюме выдал «Яблочко», а Коллонтай, Стасова и Землячка после четвёртой рюмки залезли на стол, благо он был длинный, и, задирая ноги, отчебучили канкан, демонстрируя исподнее и ножки в шёлковых чулках, за что получили добрую порцию аплодисментов.

Свердлов не танцевал. Он сидел, поблескивая стёклами пенсне и хмуря брови, затем поднялся и, отойдя, отвернувшись, стал мочиться на стену, забрызгивая начищенные штиблеты.

– Яшка набрался, – неодобрительно бросил Ленину Ярославский, макая бороду в соусницу. – Хулиганство.

Хулиганство оказалось резиновой грушей, которую Яков Михайлович сжимал в руке. Ленин, увидев проделку Председателя ВЦИК очень весело и заливисто смеялся.

– А баб ты е*ёшь тоже грушей? – спросила его Надежда Константиновна.

Свердлов, хохоча, принялся расстёгивать ширинку, но Надежда Константиновна его остановила:
– Потом покажешь.
– Ловлю вас на слове, мадам – ответил Свердлов, целуя ей руку.

В конце банкета все расползлись кто куда отсыпаться, кроме Свердлова, которого, ухватив за промежность, задержала Надежда Константиновна...

Праздник удался.

Через три дня Совнарком перебрался в Москву.

***
…В Москве таял снег. Залитая солнечным светом, она сияла золотом церковных куполов, казавшимися парчовыми заплатами на грязном рубище нищего. На улицах толклись люди с голодными и злыми глазами.

Пожив короткое время в «Метрополе», Ульяновы укрылись за Кремлёвской стеной. Здесь Совнаркомом им была выделена четырёхкомнатная квартира.

В одной комнате Владимир Ильич работал, в другой отдыхал на роскошной кровати, на которой Фофанова делала ему эротический массаж в комбинации с минетом, переходя от него к позе «наездницы».

В Кремле поселились и другие вожди с их домочадцами. Сталин получил квартиру над квартирой Ленина. Занял комнату в ней и Виктор.

(продолжение следует)
http://www.neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/romany/1251844.html