СКАЗКА О РОДИТЕЛЯХ ДЮЙМОВОЧКИ

Жил да был на свете принц
В государстве без границ,
Потому что принца царство –
Небольшое государство.
Так, примерно, будет с дюйм.
Растревожен принц от дум.
Небольшого он росточка –
Как в твоей тетрадке точка.
На полянке средь дубов
Царский терем из цветов.
Принц всегда переживает:
Где найти жену – не знает,
Чтоб по росту подошла.
Перебрал подруг с полста,
Ни одна сразить не может –
Вот всё думы и тревожат.

Как-то раз в погожий день
Обуяла принца лень.
Глазки пялил он на небо…
То ли быль, а то ли небыль:
Прилетели эльфы вдруг,
На полянке встали в круг,
А средь них одна девчонка,
Поприветствовав ручонкой,
Покорила принца враз,
Поразив сияньем глаз.
Водят эльфы хороводы.
Принц, откинув все невзгоды,
Знак девице подаёт,
Рядом с девушкой встаёт.
Синеокая девчушка,
Белокурая подружка,
Руку принцу подаёт.
Он такую речь ведёт:
«Я давно такой красивой,
Благородной, не спесивой,
Милой девы не встречал».
Чуть смутившись, вновь начал
Петь хвалебные ей оды:
«Подоспели наши годы.
Не хочу иметь иной.
Будьте доброй мне женой!»
Синеокая смутилась,
Но любовь и с ней случилась,
И ответствует она:
«Да, в тебя я влюблена.
Подожди ещё немножко,
Предстоит мне путь-дорожка.
Уж который год подряд
Ждёт нас где-то чудо-сад.
Через год вернёмся снова.
Буду я тогда готова
Брак с тобою заключить.
Коль дождёшься – будем жить!»

Год прошёл, и два отныне:
Белокурой нет в помине.
Третий год свой путь венчал –
Эльфов снова повстречал
И спросил: «Где та девица,
На которой я жениться…»
До конца не смог спросить,
Эльфы стали голосить.
Кое-как он разобрался –
Шершень грозный повстречался,
Синеокой завладел
И куда-то улетел.
Как сказать, они не знали,
Что подружку потеряли.

Загрустил красавец-принц,
Головой поникнув ниц.
Он не ждал такой кручины.
Храбрый он, как все мужчины,
Будет биться за неё.
Изготовил принц копьё,
Наточил острее шпагу.
В бой пойдёт – назад ни шагу.
Просит эльфов крылья дать,
Чтобы мог и он летать.
Эльфы мило улыбнулись,
Меж собой переглянулись:
Бог вдруг чудо сотворил –
Над землёю принц парил…
Обращая мысли к Богу,
Он отправился в дорогу.

Долго ль, коротко бежит
Время, что судьбу вершит?
Обращается он к Солнцу:
«Может, видело в оконце
Белокурую мою?
Дай ответ, тебя молю».
Но в ответ молчит светило,
Только хмурится спесиво.
К морю синему вопрос:
«Может, ты решишь мой спрос,
Ты все земли омываешь,
Синеокая где, знаешь?»
Море синее в ответ:
«Нет, не знаю! Нет и нет!»
Он спросил тогда у ветра:
«В щёлку ты до миллиметра
Нос свой ветреный суёшь,
Может, милую найдёшь?»
Но молчит и он, бедняга,
Только воет, бедолага.
Опечален принц вдвойне.
Обратился он к Луне:
«Ты в ночи по небу бродишь
И дозором всё обходишь.
Та́инства вершишь в пути.
Можешь ли любовь найти?»
И Луна вдруг отвечает:
«Знаю, девица страдает!
На лужайке под горой
Обитает шершень злой.
К ночи улей засыпает,
Шершень деву выпускает,
Что в прислугах у него.
Прячет он её давно.
Хочет, злой, на ней жениться.
Надо, друг мой, торопиться:
Ей назначен ныне срок:
Погулять ещё разок
Шершень деве разрешает.
Там что будет – Бог лишь знает.
К ней приставлен караул.
Шершень спит. Утихнет гул,
У леткá*, я вижу чётко,
Погулять выходит робко
Дева, не велик чей рост.
Путь туда совсем не прост.
Шершень там законы правит
И округу ядом травит.
Уж пытался не один
Перелезть высокий тын,
И печально всё кончалось:
Жизнь удушьем завершалась.
Нелегко и пролететь:
Сверху он поставил сеть.
Ну, а люб ты мне поскольку,
Укажу тебе я щёлку,
Чтоб, проникнув без труда,
Смог бы ты попасть туда.
Там с шершня́ по полной взыщешь,
Там найдёшь и то, что ищешь».
В небо принц скорей взлетел,
Щёлку нужную узрел…
Очутился он, короче,
В царстве этом ближе к ночи.
К дому шершня подлетел,
У леткá, что в улье, сел.
А когда прошло полночи,
Синеокой видит очи.
Потускнел любимой взгляд –
Не вернуться ей назад.
У леткá гуляет дева.
Да не та уж королева!
Выпускают только в ночь,
Не могла удрать бы прочь!
Крылья связаны надёжно,
Улететь ей невозможно.
Руки тянет к небесам:
«Помоги ты, Боже, нам!»
Принц к ней быстро подбегает,
С крыльев путы обрывает,
На руках её несёт,
За собой зовёт в полёт.
Но она лететь не может:
Крылья смяты все, похоже.
Вот такая круговерть –
Ей, пока что не взлететь.
Тут и стража подскочила,
Белокурую схватила.
Принц поднял своё копьё,
Правит в брюхо остриё.
Стражник белый был от страха,
А другого колет шпага.
Улей грозно зашумел:
«Кто-то вторгся в наш удел!
Промышляет кто-то кражей!»
Принц сражается со стражей:
Колет шпагой и копьём,
Бьёт ногой и кулаком.
Дева крылья расправляет.
На врагов он наступает.
Стражу всю не одолеть.
Побыстрей бы им взлететь.
Вот нелепая кручина!
Синеокая дивчина
Крылья правит, а засим:
«Милый, – крикнула, – летим!»
Принц с любовью обнял деву,
Прижимает ближе к телу,
И взлетают, как один,
Перемахивают тын.
Далеко лететь не могут:
Сил набраться бы в дорогу...
Завернули в закуток
И нырнули под листок.

Злобный шершень утром рано
Пригласил главу охраны,
А узнал как про побег,
Так разнёс своих коллег,
Что, как волки, те завыли,
О пощаде лишь молили.
«То-то, – молвил шершень злой, –
Все в погоню, все за мной!»
Стража ринулась за ше́ршнем,
Позабыв про все болезни.
Беглецы же под листом
Обрели на время дом.
От волнений отдохнули…
Наконец, они уснули.
И проспали целый день.
А над ними стражей тень,
Словно тучка, проносилась.
Сколь верёвочка б ни вилась,
Солнца поздний луч сверкнул:
Улей с чадами заснул.
Принц с подругой синеокой
Лишь известной им дорогой
Возвратились во дворец.
Здесь бы сказочке конец,
Но, как в сказке говорится,
Им же надо пожениться,
Что и сделали они,
Сочетавшись по любви.
Жили весело – не в горе,
А затем родили вскоре,
Как задумывали, дочь:
Белокурую точь-в-точь,
Как и мама. Прочь печали!
Дочь Дюймовочкой назвали.
Имя им пришло на ум,
Потому что царство с дюйм.
С ними эльфы все дружили
И Дюймовочку растили.
А когда наступит срок,
Спрячут девочку в цветок.

В сказках датского поэта
Возродится дочка эта.
О скитаниях её
Андерсен писал давно.
Ты о том потом узнаешь,
Сладкий сон к себе поманишь,
Глазки милые сомкнёшь,
Сказку слушая, уснёшь…
-------------------------------------------
*Летóк, леткá – отверстие в
улье для вылета пчёл.