Я вам лгать не буду: – Вера правит всюду!
Загубили Будду. Лгали на Иуду.
И полны там блуду, тратят денег груду
Жизни нету люду – здесь вер псы покуда.
Где там человечность? Канула та в вечность!
И мозгов увечность – правит бессердечность.
Сплетней не пыли и, словесами пыли,
И то зло копили! Злобы копи или?
Страсть хулу испила горечью из пыла,
Страсть мозги сушила – мыслью, что постыла?
Смерть заходит с тыла – страхи жизнь испила.
И бузит из пыла – ей уж всё немило.
Юзом
Работают аптеки, а нервы бьют-бьют тики.
Работа человека. Живёт ль чело века?
И видно-то по пытке – ум твой, где прыткий.
Свербит тебе, претит, а денег-то в притык.
Но бес там не в убытке. И плётки то в оплётке!
С вас сделают битки, злой массы той, катки.
И сказ о пятаках, гласит о стёртых пятках.
О грузчиках в портах, о стареньких портках.
На опий не пятак! Да, он на это падок.
Опять так начинать все наши ночи Надь?
Прикрой опять же тыл! От притчи мир, что спятил.
Не надо вам петь так, звените как пятак.
Любовный был напиток. И док на деньги падок.
Не сладок был от паток, тех слёз людских поток.
А дева падка была, из клуба «Пад кобылы»
И пела: «Ах, как было!» - на пике кабалы.
Юла
Жизнь течёт не в глушь, а к трассе. И на сцене быть актрисе!
И об стенку лбом – акт риска! Вам акт риска, то актриска.
Та прямая бейсик трасса, ну, что та, та биссектриса.
И кричали: – «Бис актриса, соверши ты нам акт риса!
И акт рыси, и акт крысы – уж окрысились актрисы.
И окрысились, и трассы, так, от водочной, от расы.
Перепили асы квасы, не отходят прочь от кассы.
Им сюжет-то дня не ясен, только деньгами мир красен.
И галдят они упрямо и капают другу яму.
Муравейник их там, прямо – разыграли, видно, драму.
Не понять там быта лемму, не царевичу ни миму.
Кто навесил панты миму, что играет пантомиму?
Вот такие теоремы в трюмах Сити тех орём мы,
Толь о водке, толь о, роме, шум как на аэродроме.
Эти гаммы словно хламы – ошарашили бедламы.
Разукрасил кто шарами наши рамы, наши срамы?
Срамы вышли ша, за рамы, за шарами тарарамы
И те лишние зла граммы - не поставить дурней в рамы.
Юлою
Остров дел плохих позорных натворил здесь дел злотворных,
Развалил он юг на части, что несёт сейчас несчастье.
Конурою той сырою, с этой жизнью злой чумною,
Голод катится страною, а те заняты парчою.
Гляди, люди озвереют и накинут вам верею.
Мысли реют и созреют, и найдут путь, что вернее.
Ты катись луна зарёю: за британскою звездою,
За британскою казною, та, что правила резнёю.
Ты не сыпь на всех там сором, не гордись ты этой ссорой.
Ясности возьми по зорям, мзда скотам грозит позором.
Все давно там за чертою, под исламскою муштрою.
От той жизни подзаборной, там теперь террор отборный.
Ты крутись теперь юлою, прячь взрывчатку под чадрою,
С исламистскою чумою, с оборотнем тем муллою.
Юмор
Мир, так огромен, необъятен. И я хочу объять его.
Есть в мире много белых пятен, А время, где на это всё?
А уж журавль далёко в небе,
А уж журавель не пойман в небе.
Прекрасен мир, но как мне мало Довольствовать лишь красотой,
Ведь сколько накопилось знаний В его огромной кладовой.
В той кладовой таится мысль. Хочу поймать я мысль эту.
Куда взлечу, в какую высь? Вот, пролечу я с ней по свету!
А уж журавль далёко в небе,
А уж журавель не пойман в небе.
Хотел объять, объять весь мир! Но мой желудок равнодушно
Всё есть хотел, я пил кефир, Я опускался до горбушки.
Насущный добывал я хлеб, И я спешил, всё брал взахлёб.
Но мир постичь – искусство... Не смог... в мозгу лишь пусто.
А уж журавль далёко в небе,
А уж журавель не пойман в небе.
Да! Правду говорит народ: – "Ох! если бы не этот рот,
То был бы полон огород И зайцы целы, и капуста".
Юморина юмор Инна
Средневековья ор с костра – под игру того оркестра.
Публика была пестра, а сейчас черна невеста.
И кому там смерть сестра? Людям тут, каким не место!
Терроризма мастера, доведут вас до протеста.
О, нар тест, а он артист! Ну, а рты ста – у артиста!
Мирной веры исламист! Вы видали плюралиста?
Резать шею гуманист – исламофашизм, что комикс!
О, как к власти он пушист – светится-то, ну, как оникс.
Потеряли тут вы честь - не могли такого вычесть!
(И любить таких не честь! Их-то не очеловечить!)
Эгоист! На всё нечист. И поет солист, про нечисть.
И лечись, лучше лечись! Пёрышки не чисть, здесь нечисть!
Ты учись у чистоты – убирать все нечистоты.
Вот тебе пути и на… Смерть от вер - идёт путина!
Свяжет в узел пут она: – Путана жизнь, слышь, путана!
Узы с крепких пут до дна - на престол взошла мадонна.
Не оправится страна – глупость ведь она бездонна.
Помнит, верно, ночи ста. Зло сработало, но чисто.
И тащила луч из ста, та сверкала, вся, лучисто.
Что зажали там в тиски, страхом жутким – тени истки,
Всё там гибнет от тоски – по морали теннисистки.
Юмористика
Пятою шута пятою. Да накрыли жизнь святую.
Жизнь летит-летит впустую И вновь ставим запятую.
Жизнь запятая враждою И замята срамотою.
С болтовнёю той пустою – Тьма исходит пустотою.
Вновь объяты слепотою, Как расстаться с липой тою?
Под церковной мы пятою Обрастаем лепотою.
Кто-то с руганью густою Лезет к кафедре за мздою.
Укротишь ли тех уздою? Он пошёл не той тропою!
Полон мир и шантрапою. Полон мир и беднотою,
Он наполнен духотою. От него разит бедою.
Быть устою, быть отстою. И за речью той пустою
Не гореть ему звездою, А утюжить всё бузою.
Юн Без ума
Отрази то дело в книге веточкою нежной к фиге.
Вот намяли там мезги, скоро вышибет мозги.
– Ты поймёшь там юмор плоский? – Вы сказали юмор плотский?
И всё войдёт в свои круги, не к чему с судьбой торги?
– Нет, то видно, юмор флотский, где ест председатель клёцки.
Где чужие все враги, ни видать увы ни зги.
Ехали по пыли скаты – запылили психопаты,
Запылили всех скоты, головы то их пусты.
Их улыбка в пол оскала, радости от полос кала!
Ты-то лез во все кутки – не одни порвал портки.
Она певица из ласкала, фиксы уж на пол оскала.
Он сверкает как неон. Без ума она, не он.
А её полоска ала – тем мозги всем полоскала,
Так что пала скал-скала! И без всякого кайла.
Юн Берут
Клерикалы ерундою и апостолы с бузою,
Ксёндзы злобы той вожжою и попы от вер бедою,
Прут братвою столповою с этой лигой из запою.
Лига-лига прощелыга, видно каждый шаромыга.
Им от Бога нужна фига и завяжется интрига
И помчит к чертям квадрига, в парусах святого брига.
Ядом полная криница, вся страна к чертям кренится.
Перевёрнута страница, там живёт лишь клеветница.
Пресвятых та вереница, их святее и блудница.
Врёт про всё передовица, убирая очевидца.
Не страна, а псих больница и для мысли там темница.
Там витает небылица и возносят к небу лица.
За грехи берут деньгами и поёт храм весь день гаммы,
Обладая и грехами – все в церковной игре хамы.
Пляшут стервы на деннице, там блудница на блуднице,
Ну, а верных единицы – там богатые тупицы.
Юн Бит
Вот эта тема чья? Течёт. Вот те моча.
В неё язык моча – сиди-сиди ты молча.
Не трогай трепача, умрёшь от трюкача,
Умрёт от мора чат – зачем мозги морочат?
О том пустом молчат, а то лихой, мол, чад.
И день ваш омрачат и сделают короче.
Ты занят темой чей? Проси: – «Дай мочи ей!»
О частоте мячей подверженных уж порчей.
Горит... Икар пиит – над темою корпит.
Не рвите-то чеку – прикрыть бы темя чеку!
Как метеор скор бит, сгорит – и кто скорбит.
Будь с другом на чеку – не пропусти ты ночку.
Спустится вдруг с орбит! На глупость ту скор быт.
И ты там не скорби, и не ускорь бег скорби.
Но он о том скорбит, и он о нём скорбит.
И как тот воробей утоп в пучину скорбей.
А там, что скор-скор бит? Компьютер не скорбит.
Не любит он сорбит – с него его коробит.
От кола он орёт и это колорит
И без своих работ остался там и робот.
И мат летит со рта не выяснить сорта,
И сплетня, как сор та, она какого сорта?
И вот она черта, лишила кого рта!
И пьёт, и пьёт кагор та, лиха его когорта,
Ну, как-то тот сор бит – всё к нам летит с орбит.
И волос серебрит, но нет почётной дроби.
Он что грибы с спор-то, выиграл на спор-то.
Почтёт его с порта и он там мастер спорта.
Забили пять мячей и всё от трепачей.
И Мачта там мечта и быть там, в центре матча.
Набрался там о, чей – от кругленьких очей?
Ускорит мат и чача – согнулась матом мачта.
Гляди ты, там культ бит – у бита там кульбит.
И после этой скорби они увозят скарбы.
Он видно, в тире бит – платочек теребит.
И вы так будьте добры – звените солом домбры.
Юн Бум
Наобум вам этот бум и закрыт-закрыт шлагбаум.
Там шуруй, шурум-бурум и зачем-зачем шлак БАМом.
Там ведь каждый озорной, видит с детства, столб позорный,
И зари, вид заревой, слышит ложь и звон соборный.
И набор иллюзий сорный, что за матом слов заборных.
И в умах там тоже соры, от того большие ссоры.
Он живёт в избе курной в чистом доме, дом игорный,
Рано утром по зоре, он приполз туда в позоре.
Уж, целуете вы зад!? Что-то с нашими умами?
Это только путь назад, хорошо нам лишь у мамы.
Миражи там миражи – и не будут пути глаже,
Вот такая мира жизнь, не уйти от этой ражи.
Этой блажи миражи и становится всё гаже,
Это смерти куражи, ведь она стоит на страже.
Юная лепота
И стели ты! Лепота! Для тебя опять лапта!
Что опять – гиль с лапоть-та? Одолела слепота.
Ой, какой там эпатаж – без ума – Европа та ж!
Все кричат там от винта и пьяна от вин и та.
А в мозгах та пустота, красота-то красота!
Честь-то та, так чистит та, чтоб своим там не черта.
Это верно стили лет, нужен кой-куда стилет.
Смерть накличет лапа та, с попрыгунчиком лапта.
Что видала с клипа та, а видала склепы та!
Сколько можно мир пытать – оправданья лепетать.
И стели ты лепотой – тою гнили тошнотой!
Застели глаза бедой и народа беднотой.
Юнеть искре
Это иск креста, это искры ста,
Вей креста вой – ход крестовый.
Это писк Христа, это иск Христа.
Искра мольный – иск крамольный.
Взмыли из креста, это искры ста.
Сон искристо сыпал искры.
Пьющих искропив – лилась искра пив.
Искра кадила из крокодила.
Красна искра пив, что зад из кропив.
Из кретина – искры тина.
Вилась искра с ней, ну, а ты красней.
Из красивых искра сивых.
Дней злых чехарда движет до одра.
Искре с тины и крестины.
Лучше нет пути – искру искрути!
Искрили и скрыли!
Искры или искроили!?
Юность
И восстала уж заря, а ты спишь, ну, это зря!
От стыда я вот алею – может, выйду на аллею.
Заспанны глаза его – зенки узеньки, ого!
А мой взгляд летит к аллее, что так листьями алеет!
Не увидишь ты не зги, из-за этого брюзги.
Уж достали судьбы розги и от них в душе занозки.
Глянь, размыта колея, вся из грязи-киселя!
Околею! О, колея! Загляну я в око Лея.
Что смотрел я в око ли? Что там, только не юли!
Верно дума о приколе, о судьбы моей уколе.
В мыслях всполохи одни, засветились эти дни –
Я забрался под бок к Оле, что ещё мой бес отколет?
Улетело много лет, не заметил их полёт –
Выпивал видать бокалы – видывал и бок-бок Аллы.
Лишь старушек трескотня, да и прочая брехня.
И от скуки занял брех ту – он то у неё по Брехту.
А грызня, то запад дня, это верно западня.
Дни на выдумку не бедны – был я на краю у бездны.
Юр кость
Верой вы подкованы – мимы вы и клоуны.
Вот ось кол луны, а вот беды-колуны!
Так и Геи оргии о святом Георгии,
А тут злобой той горя – разрасталась ссор гора.
Вот и Кате горе и – в любой категории,
Ой, не ставьте скоб заре – дело злобы в кобзаре.
Злобы территории, злобы те теории,
Много есть у Сима фор, но отключен семафор.
Всякой категории горе – крематории.
На лице был тот багров – рыб ловил за счёт багров.
Это видно серия – дни бушуют серые.
Вот и солнце, с дуру, село прямо-прямо за село.
Эко лица мерили – грузли в лицемерии!
И в конце, в конце-концов, мир погиб от подлецов.
Юрки
Не за будки, не за будки спрятаны-то незабудки.
Не для них играют дудки, целый день, а то и сутки.
Не у них ловцов в те сетки, синяки их как подсветки,
Кто же-то им ставит метки! Ох, они подлюки метки?
Когда месяцы те жарки – не спасают тенью арки.
Голосят в жару пожарки, они цветом красным ярки.
Те пронырливы и юрки, от жары завяли Юрки.
И трусила та жирки, и тряслись с ней этажерки.
Я не утаю, не скрою – искру-искру я нес краю.
С искрою я озорую, расцветаю я зарёю.
Искры мечутся корою, не уйти от них порою,
Мир тем блеском искр и крою, предоставлю иски рою.
Всё накрылось там мурою. Всё вертелось мишурою.
И от вас, и я не скрою: – Звать пора-то миру скорую?
Юроды
Вой реклама, дурь от крена – гангрена мира вруна,
Она жуликов арена – объегорит непременно,
Обмануть намерена – лжёт она намеренно.
Для рекламы и перина и души той ширина
И в той шляпе три пера, для рекламы та картина.
Дурость та не меряна, как и грива мерина.
Бесполезна оборона, всё купила зла страна.
Налетели те орлы – набросали слов тех перлы.
И течёт жизнь размерено, раз злу дело вверено.
Все уже известны масти – злобой знают как мести.
Не боятся они мести и пасти, мир могут пасти.
Мотов, верно, пестрили, вот такие бестии.
И то мира зла гангрена! Ох, как странна та страна!
С порно там, всегда всё спорно, бьёт упорно, страсть у порно.
Как собаки дранные! Крики слышны бранные.
Юс на юс – боль на боль.
(вечная боль)
Ну, не чистят, чуешь, вир усы, этот мир сплошные вирусы.
И понять ты не можешь сразу, откуда мир добыл заразу.
Для лекарств процессы точные, хотя воды то их сточные.
Да-да есть от Эппл таблетки, есть аптечные таблетки.
Знаете их вы рождение, вирус вдруг и вырождение.
А не действуют таблетки – закажи, значь, в гроб балетки.
Ну, а вирусы есть редкие, а бывают злые едкие,
Хорошо бы э, таблетка действовала это б летко.
Матом можете и вы разить, но не в силах выразить,
Попадает вирус метко – ставит мозгу свои метки.
Все кричат жизнь у, вечная, а она от боли увечная.
Да-да вот сначала б Оле, уж избавится от боли.
Ют уют поэта
С поэтессою крутою мнут поэты пай с икрою.
Всё плывёт под суетою, Тьма расправится с искрою.
Класть иным в столбцы куплеты, класть другим в столбцы полеты.
Ад другим - опала Леты. Ну, а псам кордебалеты.
Да, кому грузить полеты, а кому в Париж полёты!
Тьма надела эполеты и другим мыть туалеты.
Пой по это, пой поэта. Нет привета - жизнь привита.
И привиты, и приветы. У виточка, увы! точка.
Может быть и группа эта выберет игру поэта?
И завязла в зло по это!? Словно рупор, вру поэта.
Песню чисто пою паю, а ты в такт стучи стопою!
И стопою стиховою, в такт стопою, с тиха вою.
И по это пой – поэта, то пой - вето, топай – в это.
Вот примета – нет просвета, ваша песенка отпета.
Ютись /_ _ /
Окон конвой, окон кон вой.
Черчен канвой, ков теневой.
Утром усвой – в голове вой,
Дело, о вой – суд деловой.
А из-за зорь в кебах зазор.
На ваш позор нам приговор.
Что разговор и уговор?
Спущен «Трезор» – в стане разор.
Глав ой главой – ход силовой…
Правил с лихвой, то не впервой.
Это фурор тот приговор...
Ты заори: – Нету зори!
Видно – порок: водка наш рок.
Строг о, острог – сроки от строк.
Судьи, от строк дали нам срок.
Это урок знаком широк.
Жми на курок! Ты молоток.
Там теремок, злобы виток.
От вора ток, зла вороток,
Злом зови ток – мглы завиток.
Только тот срок – тема тюрьмы.
Выпал – острог тлеем там мы.
Знает про рок верный пророк.
Но там силок в лютости склок.
Время тревог скучный пролог.
Грязи исток, в бездну нырок.
Дал нам жест ток – очень жесток.
К краю шажок в пропасть прыжок.
Юшка с опала
И пришлось опалу раз попасть в опалу.
Сколько зла скопили – на луне столь пыли!
Сущность оскопили, виноват о, скоп, или!?
Облака зла плыли, то всё правды были.
Сплетни пни плели ли! Им команду пли ли
Выдали картели? В деле там бордели.
Лжи там параллели и не пели Лели.
Плыли грязи сели, позабыты цели.
Псы на всех плевали, на обед плева ли?
Сплетен рапу лили. Небеса там пыли.
Закрутились валы и лишили воли.
Отвали от воли. Отвали отвалы.
Памяти провалы – вспомнили права ли?
С небес яви или!? Грех святой явили?
И фиаско было – всё под хвост кобыле.
Больно и с носка, а! – на то была сноска –
Это кабала, ля! Била в нос кобыла.
Утром круг овала – видеть утро вала?
Утром суть бывала, суть у тромба вала.
Кровь темна, не ала, пили до отвала.
Знать мораль привила – знать, она при виллах.
Край шёл до развала, скверны карнавала.
Порвала, прорвала – прорва криминала.
А у самохвала – память вся в провалах.
Сток дерьма, то чище, чем от лжи ротище.
А ложь злобе пища – в душах темнотище.
Ой-ой-ой ротище! Не ищи рать чище.
Пример, с вора тыла, царь тот свор «Аттила».
Вот и мысль опала в блёске от опала,
И всё, как попало, бита попа – ала.
Утащили скарбы, полные же скорби.
А раз сыты кобры, то возможно добры.
Свидетельство о публикации №311710 от 28 июля 2018 года