Вот и дожил Пашка до дембеля,
Радость дня такого особого
Разбудила видно в нём кобеля,
Всё таки два года не пробовал.
Яблони, черешни в саду цвели,
Красотой пленяя нежно-белою,
Сразу по приезду, не дурень ли?
Переспал с неполовозрелою.
И по пьянке брюхо заделал ей,
Так же как отец мамке в точности.
Что теперь, кроить платье белое,
Символ чистоты, непорочности?
Повернулась вновь к Пашке жизнь кормой,
Вновь на циферблате надежд ноли,
Не успел расстаться с одной тюрьмой
И в другую влип, не обидно ли?
Можно за подобное в два-три дня
Оказаться в хате под нарами,
Но была на счастье её родня
Матери знакомыми старыми.
Ну и сразу сына та в оборот:
- Нет на вас управы, на мужиков!
Весь в папашу вырос, блудливый кот,
Трахнул малолетку и был таков!
Я не потерплю, ты имей в виду,
Чтобы безотцовщиной рос мой внук,
Завтра же решать к ним вопрос пойду,
Это не сойдёт тебе, парень, с рук!
Хуже быть людей теперь что же нам?
И чему учила вас армия?
Будешь жить семьёй, как положено,
И тогда горда буду вами я!
Ну и вот под этим давлением,
Скорбным днём назначена Троица,
Подали они заявление,
К торжеству как люди готовятся.
Был на грани Пашка повеситься,
Лучше б жертвой стать поля минного!
Потому в течении месяца
Не был трезвым дня ни единого.
Ощутив в костюме с иголочки
Холод обручальных наручников,
Вспомнил вдруг какой ему тёлочки
Адрес дал сержант с роты Ключников,
«Быть бы идеальной с ней парой нам,
Видел её фото – красавица!»
Грянул Мендельсона марш траурно,
Вышла вместо дембеля задница!
За столом фальшиво и ноюще
Гармонист показывал творчество,
Знало б это пьяное скопище,
Как ему жениться не хочется!
Для поднятья духа и тонуса
Не переставая он вмазывал,
С молодым хотел каждый чокнуться,
Пашка никому не отказывал.
Только стресса нервного вследствие
Водка не брала, просто шла как чай,
«Ведь хотел пилотом стать в детстве я,
А теперь жену обеспечивай!»
На похабный юмор гостей несло,
И ещё гулять будут до ночи.
Неужели вправду им весело?
Дорвались до праздника сволочи!
«Нет совсем во мне настроения
Создавать семью образцовую!»
И угрюмо, без восхищения,
Изучал родню свою новую.
Тесть – мордоворот и в отставке мент,
Сила в кулаках, что гидравлика!
Тёща же, отпетый интеллигент,
Приторно звала его «Павликом».
Вот и всё! Хранитель мой Сатана
Видимо разжёг уже теплину,
Наперёд вся жизнь отпечатана,
Словно репродукция Репина.
Наступала ночь первобрачная,
Под столом храпел незнакомый гость.
Эх, судьба моя неудачная!
Ну прощай, беспутная молодость!