Как не надо писать...

Как не надо писать...

Нашел свою старую статью и решил ее опубликовать в помощь начинающим писателям. Принимать советы или нет - дело сугубо индивидуальное. Но и сейчас многие начинающие авторы "грешат" "красотами стиля!" и ненужными "литературными изысками". А к этому еще добавляется "поток сознания" в худших традициях постмодернизма...
6 июля 2024 г. О.Я.

«Солдат Антип и жена его Пелагея»
Дебют Дмитрия Абельдяева в «Русском богатстве» в 1895 году
Олег Яненагорский. Литературный дневник 9 декабря 2021 г.
Прочитал рассказ «Солдат Антип и жена его Пелагея» забытого ныне курского писателя Дмитрия Абельдяева. Дебютный рассказ тридцатилетнего автора был напечатан в № 5 журнала «Русское богатство» в 1895 году. Современная публикация: http://az.lib.ru/a/abelxdjaew_d_a/text_1894_soldat_an..
Осилил это чтение «по нужде» - надо было составить личное впечатление, чтобы не зависеть только от мнения критиков конца XIX - начала XX века. А мнения эти были очень разные. Валерий Брюсов и Владимир Короленко, в свое время поддержали начинающего прозаика Д.Абельдяева, а молодой Лев Шестов раскритиковал рассказ в киевской газете «Жизнь и искусство».
Из интернет-источников удалось выяснить автор издал еще «Тень века сего (Записки Абашева)», опубликованного с правкой В. Я. Брюсова и П. Б. Струве в «Русской мысли (1912, отдельное издание М., 1913) и романа «Лилии» (М., 1914). Умер Д.Абельдяев кажется в 1915 году и был забыт читателями.
Искать и читать романы и другие рассказы Д.Абельдяева не стал. Мне кажется, что он забыт читателями совершенно справедливо и можно спокойно согласиться с критикой первого рассказа Л. Шестовым: «Дебют его, к прискорбию, безнадежен...».
Рассказ огромный – больше 90 тыс. знаков, «тягучий и муторный». Ничто в тексте не задевает ни мысль, ни душу. Само название вводит читателя в заблуждение – про десятилетнюю солдатскую службу Антипа на Кавказе мимоходом упоминается пару раз, но к сюжету это не имеет никакого отношения. Не верится ни в причины душевной болезни его жены Пелагеи (измена мужа), ни в причины ее выздоровления – беременность и роды после изнасилования мужем, с последующей смертью ребёнка. Даже события по тексту рассказа не совпадают с возрастом героев (хотя может быть, я и неправильно исчислил этот возраст).
Автор, то излагает текст от имени Антипа, симулируя крестьянскую речь, то сбивается на «высокий стиль» среднеобразованного интеллигента второй половины XIX века. Вот несколько примеров:
«Антипъ, если сказать правду, прихрамывалъ на эту ножку, т. е. былъ большимъ поклонникомъ прекраснаго пола и вообще, а въ частности и вліяніе долгой солдатской жизни сказывалось въ немъ».
Верю, что бывший солдат, а ныне молодой крестьянин, изменял жене. Не верю, что «он был «большим поклонником прекрасного пола».
«Полдень. Жарко. Темносинее небо ласково осѣняетъ землю. Тамъ и сямъ по немъ тихо плывутъ группы курчавыхъ облачковъ, и на свѣтломъ фонѣ ихъ, нѣтъ-нѣтъ, а мелькнетъ черная точка высоко взвившагося ворона, который плавно описываетъ большіе круги и поднимается выше и выше...». Мог малограмотный (а может быть и совершенно неграмотный) крестьянин смотреть «как тихо плывут группы курчавых облачков»? Смотреть мог, но вот выражаться таким образом – вряд ли…
Или вот такая «красота стиля»: «Антипъ имѣлъ намѣреніе предпринять капитальный ремонтъ: надѣлать стершуюся отъ долгой ѣзды переднюю подушку, перемѣнить оси и одну изъ грядокъ, словомъ, перебрать всю телѣгу заново». Крестьянская телега и «капитальный ремонт» не могут в конце позапрошлого века умещаться в сознании малограмотного батрака.
Не верится и в описании «побегов» Пелагии и отсутствие последствий для ее здоровья: «Иногда она пропадала по суткамъ и больше... Была глубокая осень; стояла суровая погода. Но ни холодъ, ни дождь не могли удержать ее дома. Даже голодъ, и тотъ былъ безсиленъ надъ ней. Приходилось, она не ѣла по нѣскольку дней, пропадая въ лѣсу, и потомъ, приведенная домой, не обнаруживала особеннаго аппетита, а ѣла такъ, какъ и всегда. И, вмѣстѣ съ тѣмъ — что и было особенно странно — не худѣла, а наоборотъ, полнѣла даже какой то нездоровой, пухлой полнотой, и только замѣтно старѣла».
Автор очень старался «психологически» обосновать особенности супружеской жизни Антипа и Пелагеи, но у меня, как у читателя, ничего кроме иронической улыбки, это не вызывает:
«Отношение больной къ окружающимъ было ровное, безучастно-ласковое. Но къ мужу у нея часто проявлялось гнѣвливое, злое чувство, особенно, когда онъ бывалъ веселъ. Послѣдняго Пелагея не могла выносить и всегда протестовала противъ такого настроенія Антипа: — "Дуракъ, дуракъ! чего радуешься? чего веселишься?" — укоряла она. И если Антипъ не обращалъ на это вниманія и продолжалъ быть веселъ — больная схватывала первую попавшуюся вещь и съ силой бросала въ мужа... Тотъ вскочитъ и, опьяненный гнѣвомъ, жестоко начинаетъ бить ее: — "Вотъ тебѣ! вотъ! полоумная вѣдьма!" — приговариваетъ онъ, нанося удары...— "Бей, бей! Не убьешь, смоляной!.. А убьешь — мнѣ же лучше будетъ!" — ровнымъ, спокойнымъ голосомъ отвѣчаетъ та на побои, словно не ощущая боли и обезоруживая этимъ озлившагося мужа.
Съ тѣхъ поръ, какъ Антипъ узналъ про беременность жены, эти дикія сцены не повторялись уже, и не потому, чтобы онъ щадилъ въ ней беременную женщину,— нѣтъ, а просто потому, что ближайшая причина къ тому устранилась сама собой: Антипъ былъ скученъ, и это настроеніе его не давало повода Пелагеѣ — негодовать, а ему — бить ее за это».
Не верится в мотивы главных героев, а у остальных мотиваций поступков вообще «за уши притянута».
Ну и «красоты стиля» в общении между крестьянами временами просто раздражают:
«Кудлатыя клячи дружно влегли въ хомуты, и обозъ, скрипя, тронулся. Антипъ снялъ шапку и перекрестился; перекрестилась и Пелагея; ея примѣру послѣдовали Аксютка, Терешка.
— Прощайте!— крикнулъ Антипъ, обернувшись къ провожавшей ихъ группѣ недавнихъ сожителей.
Кто-то отвѣтилъ:
— Съ Богомъ!
И обмѣнъ мыслей закончился».
Сегодня я не могу понять, что интересного нашли в прозе начинающего автора Валерий Брюсов и Владимир Короленко? Но может быть прошедшие 125 лет действуют на мое восприятие? Хотя Пушкин и Гоголь еще раньше творили, но их произведения и сегодня готов перечитывать.
Для себя этот рассказ поместил в категорию «Как не надо писать»…