Блог пользователя Vladimir_Hohlev

22 мая в 15-00 в Центральной библиотеке им. М.Ю. Лермонтова (Литейный пр., д. 19) состоится ВЕЧЕР ПОЭЗИИ, посвященный ДНЮ СЛАВЯНСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ И КУЛЬТУРЫ.
В программе выступление поэтов - авторов ежегодного альманаха «ДЕНЬ ПОЭЗИИ – ХХI век» и литературно-публицистического журнала «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ/INFINITE».

Участники вечера:
Андрей Шацков (Москва) – главный редактор альманаха «ДЕНЬ ПОЭЗИИ – ХХI век».
Дмитрий Мизгулин (Ханты-Мансийск) – президент Литературного фонда «ДОРОГА ЖИЗНИ».
Владимир Хохлев (Санкт-Петербург) – главный редактор журнала «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ/INFINITE».
Глеб Артханов (Минск-Санкт-Петербург)
Валентина Рыбакова (Санкт-Петербург)
Кирилл Козлов (Санкт-Петербург)
Мария Инге-Вечтомова (Санкт-Петербург)
Аркадий Вертлиб (Санкт-Петербург)
Людмила Давыдова (Санкт-Петербург)
Николай Тропников (Санкт-Петербург)

Ведущий – поэт, прозаик, публицист Владимир Хохлев.

Вход свободный.

Поэт – это творец! Человек, обладающий даром творить не только стихи, но и представления, которые возникают в воображении после их прочтения. Эти представления – в зависимости от их силы – могут определять ход мыслей и характер действий человека. Поэт творит не только при жизни, его стихи действуют на людей и после его физической смерти. Вспомним Державина:

В могиле буду я, но буду говорить...

Представим себе время, в котором начинал творить Николай Рубцов. Смерть Сталина и XX съезд Коммунистической партии, осудивший культ личности, потрясают советское общество. Впервые с момента своего зарождения коммунистическая идея начинает подвергаться сомнению. Ошибся сам «вождь народов»! Не является ли вся советская система большой ошибкой? Люди начинают задумываться, но высказываться вслух еще опасно – повсеместная борьба с инакомыслием по инерции еще идет.

Выражением «поэт Божьей милостью» определяется творец, отмеченный Всевышним. Это человек, который не просто рифмует строчки, но своей поэзией способен донести до людей истинную, а не только внешнюю, красоту Земли и Неба. Николай Рубцов, благодаря чистоте своей души и внутреннему благородству, оказался таким человеком. Вот что пишут о поэте.

Друг детства Сергей Багров: «...в квартире, где жили Рубцовы, случился скандал. Хозяйка куда-то девала свои продуктовые карточки. Не признаваться же ей, что она потеряла их, будучи пьяной. Потому и свалила на первого, кто попался ей на глаза. И это, к несчастью, пало на Колю. Потрясенный таким беспощадно-бессовестным обвинением, мальчик тут же сбежал неизвестно куда. Возвратился через неделю, весь ободранный и голодный. Когда спросили его: “Где ты был?” Ответил: “В лесу!” – “А чем питался?” – “Дудками и корнями”».

Учительница Александра Меньшикова: «От многих других отличала мальчишку исключительная честность. Однажды в школьном коридоре разбил он стекло. Никто этого не видел – другой бы умолчал, а он сразу ко мне пришел. Рассказывает, а у самого слезы на глазах, испуганно смотрит на меня».

Флотский друг и студент Литинститута Валентин Сафонов: «Даже в нашей бесшабашной литинститутской вольнице Коля никогда не входил в чужую комнату без стука. И тем отличался от многих других...», «...Если лекция случалась скучной, малоинтересной, Рубцов не ждал, когда зевота сломает скулы: поднимался и, презирая гнев маэстро, покидал аудиторию. Не терпел фальши, не мог смириться с ней. И если в студенческом кругу, где каждый из поэтов норовил поразить товарищей невиданной рифмой, неслыханной строчкой, кто-то начинал петь не своим голосом, читал откровенно бездарные вирши, вставал Рубцов и, простирая руку, показывал на дверь:
– Выдь немедля отсюда! Тебе нет места среди настоящих».

Сосед по общежитию Кировского горно-химического техникума Николай Шантаренков: «Я им всегда любовался. У него было врожденное благородство движений, красивые руки, пальцы...» Встречаясь в Москве, Рубцов скажет ему: «Я знаю, что я – аристократ духа».

Мы помним, что Бог не только милостив, но и строг. Если Он наделяет человека талантом, то обязательно спросит о его реализации. Николаю Рубцову удалось стать «поэтом Божьей строгостью» и четко исполнить доверенное ему дело – осуществить поэтическую проповедь христианского учения в атеистическом СССР. Благодаря ей очень многие советские граждане вернулись в христианство. А самые «волевые и неустрашимые» в конце ХХ века смогли опрокинуть «бездарный режим» и приступить к восстановлению православной веры.
Кто-то удивленно скажет: откуда такой невероятный вывод? Рубцов ничего не проповедовал, он просто писал красивые, волнующие людей стихи. Нет, уважаемые скептики, именно красота рубцовского стиха, нацеленного на идеалы Святой Руси, волновала людей и заставляла искать то, что в свое время было потеряно. А потеряли многие – под давлением атеистической власти и ее атакующей пропаганды – ни много ни мало, веру в Бога.

Но что же помогло поэту, с пеленок находившемуся в советской безбожно-агрессивной среде, обрести твердую христианскую веру в Воскресение после смерти и Вечную жизнь? Как с неба «правил» его Иисус Христос или его ангелы, мы по понятным причинам доподлинно знать не можем, а вот свидетельств земных соприкосновений христианского учения с душой Рубцова достаточно много.
В самом раннем детстве (до пяти с половиной лет) помогло влияние матери и, возможно, старшей сестры Галины. Невзирая на попреки партийного мужа и отца семейства, мама – Александра Михайловна – пела в церковных хорах в родном селе и в Вологде, после смерти ее хоронили церковные люди, а Галя некоторое время жила в семье архиерея – мыла полы и работала в огороде.
Помогли храмы Вологодского края, помог Спасо-Прилуцкий монастырь, в котором похоронен поэт Константин Батюшков. Наверное, совсем не случайна воля Рубцова найти свое последнее успокоение в этом монастыре.
Помогло стремление отыскать настоящий смысл жизни и следовать ему в творчестве. Рубцов не боялся ставить перед собой сложнейшие вопросы:

Как узнать, из чего я возник
И для чего предназначен в мире?

Как выбрать путь, где нет обмана?
Как выбрать путь, который тверд?

Мы знаем, что всякого ищущего истинный путь человека Бог хотя бы один раз в жизни ставит перед выбором, открывая ему Истину. И нет более сильного призыва, чем слова Иисуса Христа, называющего себя камнем, то есть твердым: «Я есть путь, истина и жизнь!»
Помогло Рубцову и чтение, которому он безгранично предавался с раннего детства. Больше всего он любил отечественную, пронизанную христианским учением, классическую литературу и христианскую историю нашей родины – Святой Руси.

Но обрести веру и ее реализовать – две разные задачи. Тем более реализовать в тогдашнем СССР, когда кремлевские мечтатели все еще грезили мировой революцией. Во время становления поэта Советский Союз был огромной, отгороженной ракетами от всего верующего мира резервацией для искусственного выведения людей-атеистов без каких бы то ни было начатков нравственности. Призыв Коммунистической партии «Будь готов!» и звонкий пионерский ответ «Всегда готов!» со школьной скамьи насильно закладывались – буквально вживлялись – в память каждого, чтобы этот безликий «каждый» в нужный момент мог выполнить любой приказ. Все, что мешало коммунистической доктрине, особенно в идеологии, разрушалось «до основания». Не допускалось никакого самостоятельного поиска, никакой свободы мысли, тем более мысли о Боге. Найти в книжном магазине, в открытом доступе Библию или другую христианскую литературу было практически невозможно.

Но каким образом поэт все-таки выполнил поставленную Богом задачу? С помощью ассоциативного поэтического иносказания. С помощью метафор, употребления слов в переносном значении. Ассоциация – это связь между представлениями, в силу которой одно представление вызывает в сознании другое – тождественное, похожее. Говоря о любви к родной земле и ее истории, с помощью умелых ассоциаций можно вызвать интерес и любовь к идее, которую земля когда-то олицетворяла.

Вот что пишет Ольга Гладышева о мощных ассоциативных способностях Николая Рубцова: «Он словно будит в душе что-то знакомое, что ты знал в детстве, а потом забыл, занесло жизнью, как песком… Ты, может быть, никогда не был в тех местах, о которых пишет Рубцов, но ты их знаешь, ты ими пронизан, пронзен в сердце – ведь ты русский!»

Но почему именно Святую Русь Рубцов ассоциирует с наибольшей силой? А не, к примеру, христианскую Грецию, коей увлекались многие поэты? Или Израиль – родину Христа?

Ответить поможет юношеский диалог, запомнившийся Сергею Багрову: «...осенней порой 1950 года учащийся первого курса Тотемского лесного техникума Коля Рубцов стоял на крыльце деревянного дома и, глядя на ропщущий в шепоте чутких черемух Кореповский ров, на резвых козлят во дворе, на скамейку под окнами и белеющую дорогу, по которой тащился гнедой, везя на телеге бочку с возницей, взволнованно говорил:
– Как много здесь русского! Как я люблю эту местность! Откуда все это? И для кого? Ты не знаешь?
– Не знаю, – ответил я.
– Значит, мне предстоит.
– Что предстоит?
Рубцов показал на двор, огород, улицу, ров и ропщущие деревья:
– Узнать: почему все это так сильно действует на меня...»

Не сам Рубцов выбирал то, что должен будет воспеть – Русь выбрала его, действовала на него, как магнит. Тянула к себе. Ведь именно на Святой Руси учение Христа сохранилось в своей первозданной чистоте и не обросло никакими человеческими дополнениями. Именно русские люди безоговорочно и безоглядно поверили в Вечную жизнь и выразили эту веру в архитектуре православных храмов и монастырей, в песнях, в монашеском подвижничестве, в мирном деревенском быте и в доблестных воинских подвигах. «Материал» для проповеди в буквальном смысле лежал под ногами.

Людмила Дербина пишет: «Николай Рубцов нес в себе Россию, он душу свою изорвал за нее, печалился и плакал о ней, размышляя далеко не оптимистично о ее будущем».

Какую Россию? Понятно, что не советскую, не дворянскую, не петровскую. Рубцов невероятным образом видел и любил былую, ныне спящую Святую Русь. Русь времен Андрея Рублева, Дионисия, Ферапонта… Русь монастырей, белоколонных храмов, лесных скитов, иноков, старцев,
божьих людей – юродивых, молитв и чудес. Настоящую, корневую, исконную, православную Русь. Ее он и хотел разбудить – а может быть, и восставить – своими молитвами и стихами-проповедями.
Мы можем представить, каково было поэту, внутренним взором все время всматривающемуся в эту святую жизнь Руси, жить в невежественном, безнравственном СССР – стране без имени, среди человеческой тупости, пьянства, вранья власти и ее прихвостней, среди разрушенных и поруганных храмов и монастырей. И терпеть эту советскую реальность.

Слышится возглас: а зачем вообще проповедь? Она нужна была в первые века новой эры, когда язычники еще ничего не знали о Христе. Но за две тысячи лет христианство достаточно широко распространилось по земле. И как учение, и как религиозная практика... Если человек сильно захочет, он самостоятельно – при любой господствующей идеологии – найдет способ познакомиться с Библией, с Евангелием.
Отвечаем: в любые времена проповедь нужна именно для того, чтобы человек «захотел».
Николаю Рубцову удалось восстановить в оглупляемом властью советском народе это желание. Своими тончайшими ассоциациями, намеками, недосказанностями расшевелить воображение людей, заставить их думать, искать и в конечном счете приходить к Истине.
Чтобы понять, как он это делал, нужно не просто читать его стихи и прозу, но вчитываться, вдумываться в каждую строчку, в каждое слово и даже в каждую букву. У великих поэтов нет и лишней запятой.

Именно таким образом внимательно вчитаемся в пророческое стихотворение 1970 года, которым многие составители рубцовских сборников любят завершать эти сборники:

Я умру в крещенские морозы.
Я умру, когда трещат березы.
А весною ужас будет полный:
На погост речные хлынут волны!
Из моей затопленной могилы
Гроб всплывет забытый и унылый,
Разобьется с треском,
и в потемки
Уплывут ужасные обломки.
Сам не знаю, что это такое…
Я не верю вечности покоя!

Ключ не в первой, многими уже многократно и с разными целями повторенной строчке, а в последней. В последнем слове. А точнее – в последней букве. Почему эта буква «я», а не «ю»? Ведь в нашем обиходе гораздо более употребительно словосочетание «покой вечности», чем «вечность покоя».
Если бы Рубцов не верил покою (в значении слова – незыблемость, недвижимость, устойчивость, стабильность) вечности, было бы «Я не верю вечности покою!». В покой вечности он, как видно, верил.
Не верил он в вечность (в значении слова – неумираемость, неистребляемость, постоянность, неизменяемость) покоя (в значении слова – неподвижность, нежизнь, смерть). Другими словами, не верил в постоянность смерти, в ее неизменяемость. Поэтому «Я не верю вечности покоя!»
Если человек не верит в вечность неподвижности и смерти, во что же он верит? В вечность движения и жизни. Именно поэтому «гроб (как вместилище смерти) всплывет забытый и унылый, /Разобьется с треском, и в потемки/ уплывут ужасные (страшные и ненужные поэту) обломки». Зачем, почему уплывут? Чтобы не мешать поэту жить дальше. Когда уплывут? Весной, когда после зимней спячки воскресает к жизни природа и все живое в ней.
Почему поэт честно признается, что «не знает, что это такое»? Потому что в момент написания стихотворения он еще живет на земле, в нашем мире, еще не перешел границу жизни и смерти и действительно не может в точности знать, что за ней.
Мы знаем, что неверие в постоянность и неизменяемость смерти (неверие в вечность смерти) – суть христианской веры в Воскресение после смерти (вера в Вечность жизни).
Кто еще сомневается в христианстве Николая Рубцова?

Уместно вспомнить, что образ «всплывшего гроба» сохранился в памяти поэта с раннего детства. Вот что об этом рассказывает Сергей Багров: «До кладбища он не дошел. Остановился – весь выжидательность и тревога. Там как будто кричали – негромко, однако настойчиво. Мне показалось, что кто-то оттуда передавал ему свой привет – живому от неживых. Он возвратился и закурил.
– Ужасное место! – невесело хохотнул. – Чего бы там делать? А вот, иду, будто кто приказал.
Я показал ему обломки:
– А это чего?
– Гробы, – ответил Рубцов. – Их все время тут вымывает. Вода по весне – винтом! Иногда зальет весь погост. Помню, когда я был вот таким, – Рубцов показал ладонью где-то чуть выше уровня живота, – что здесь творилось! Лед и вода! И ливень! С громами! Кресты шатаются и трещат! Гробы, что тебе настоящие крокодилы! Всплывают! Мечутся тут и там! Много ушло по воде...»

Отметим очень важный момент – действие Рубцова, как бы вопреки своей воле: «...иду, будто кто приказал». Об этом же его строчка: «О чем писать – не наша воля...» И напомним, что к Богу человек приходит, конечно, самостоятельно, через отрицание навязываемых идеологических стереотипов господствующего мировоззрения, но – главное – не без помощи, а может быть и по приказу, самого Бога.
Как говорит Иисус Христос: «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня; и я воскрешу его в последний день. У пророков написано: «и будут все научены Богом». Всякий, слышащий от Отца и научившийся приходит ко Мне» (Ин. VI, 44, 45).
В другом месте: «Ибо не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал…» (Ин. XV, 16).

Яркое свидетельство того, что Бог привлек к служению Николая Рубцова – стихотворение «Взглянул на кустик». Внимательно прочитаем его:

Взглянул на кустик – истину постиг.
Он и цветет, и плодоносит пышно,
Его питает солнышко, и слышно,
Как в тишине поит его родник.

А рядом – глянь! – худые деревца.
Грустна под ними скудная лужайка,
И не звенит под ними балалайка,
И не стучат влюбленные сердца.

Тянулись к солнцу – вот и обожглись!
Вот и взялась нечаянная мука.
Ну что ж, бывает... всякому наука,
Кто дерзко рвется в солнечную высь.

Зато с куста нарву для милых уст
Малины крупной, молодой и сладкой,
И, обнимая девушку украдкой,
Ей расскажу про добрый этот куст...

О том, какой девушке, «обнимая ее украдкой», Рубцов «расскажет про добрый этот куст...» и зачем «расскажет», можно догадаться сразу. Вчитаемся в первые строфы стихотворения.
Может показаться, что в них речь идет об обычном кусте малины в окружении обожженных деревьев. На самом деле в основе сюжета лежит библейское чудо «Неопалимой купины». По свидетельству Дербиной, одна из икон, стоявших на столе у Рубцова, была посвящена «Неопалимой купине». Не на нее ли глядя, писал поэт это стихотворение?

Вспомним текст Священного писания: «Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Модиамского. Однажды повел он стадо далеко в пустыню, и пришел к горе Божией Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот, я (Господи). И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая. И сказал (ему): Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова. Моисей закрыл лице свое; потому что боялся воззреть на Бога.
И сказал Господь (Моисею): Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его от приставников его; я знаю скорби его, и иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли сей (и ввести его) в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед, в землю Хананеев, Хеттеев, Аморреев, Ферезеев, (Гергесеев), Евеев, Иевусеев. И вот, уже вопль сынов Израилевых дошел до Меня, и Я вижу угнетение, каким угнетают их Египтяне. Итак, пойди: я пошлю тебя к фараону (царю Египетскому); и выведи из Египта народ Мой, сынов Израилевых. Моисей сказал Богу: кто я, чтобы мне идти к фараону (царю Египетскому) и вывести из Египта сынов Израилевых? И сказал (Бог): Я буду с тобою, и вот тебе знамение, что Я послал тебя: когда ты выведешь народ (Мой) из Египта, вы совершите служение Богу на этой горе» (Исх. 3. 1–12). «И они послушают голоса твоего...» (Исх. 3. 18).

Постигнуть Истину Николай Рубцов мог единственным способом – узрев Бога. Открылась поэту Истина – как следует из стихотворения – во время взгляда на «кустик». Или на икону... Зачем открылась? Чтобы Рубцов повторил дело Моисея – и вывел русский народ из коммунистического рабства. Чтобы слушал народ его стихи и понимал, куда ему идти. Чтобы осознали наконец люди, что нельзя «дерзко рваться в солнечную высь», отвергая Бога – легко обжечься. Чтобы уразумели, что «питает солнышко» и «поит родник» только то живое, в котором Бог...
Но как выводить заблудившийся народ, когда любое слово о Боге затаптывается в грязь твердолобыми коммунистами?
Вернемся к Библии. «И сказал Моисей Господу: о, Господи! человек я не речистый, и таков был и вчера, и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен. Господь сказал (Моисею): кто дал уста человеку? кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? не Я ли Господь (Бог)? Итак, пойди: и Я буду при устах твоих, и научу тебя, что тебе говорить» (Исх. 4. 10–12).

Именно Бог научил Николая Рубцова говорить не прямо, иносказательно, и, благодаря музыкальности стихотворной формы, очень проникающе. До такой степени проникающе, что через два десятка лет просвещенный рубцовскими словами – на самом деле, словами, продиктованными ему Богом, – русский народ вышел из-под коммунистического атеистического гнета, совершил перестройку и начал восстановление христианской православной веры во всей ее полноте, даже на государственном уровне. Понятно, что в этом святом деле Рубцов был не одинок, но мы знаем, что он оказался самым песенным поэтом предперестроечного времени. Около 150 стихотворений получили свое музыкальное воплощение. Многие неоднократно. К «Деревенским ночам», «Звезде полей», «Журавлям», «Зимней песне», «В минуты музыки печальной» обратились почти два десятка композиторов. К 90-м годам суммарные тиражи книг Рубцова, включая детские издания, перехлестнули цифру в пять с половиной миллионов экземпляров. Начиная с 1964 года стихи Николая Рубцова публиковались во всех центральных журналах, сборниках Дней поэзии, газетах «Вологодский комсомолец» и «Красный Север» и др. Он читал свои стихи по радио.
Это означает, что песни на его запоминающиеся стихи, да и сами стихи, негромко «мурлыкал» весь русский народ. Мурлыкал и выправлялся. Мурлыкал и тянулся к Источнику рубцовских рифм. И дотянулся!
Похоже, после всех испытаний и наказаний, простил все же Господь богоотступничество Руси. Ведь не просто же так поэт выводил нас из египетско-коммунистической тьмы. Может быть, призванная Богом Россия, наконец-то, совершит свое главное дело…

Главная задача христианина – его личное спасение, но о каком приносимом «плоде» говорит Иисус Христос? Конечно, о плоде все возрастающей веры. Но «вера без дел мертва» – по Закону человек, уверовавший в Бога и Воскресение, должен нести Свет Истины другим людям. Как это делать при советской власти? При атеистической цензуре? Когда вокруг снуют шпики КГБ и милицейские стукачи. Только потаенно, зашифрованно.
О Боге и о Царстве Небесном, о Вере и Вечной жизни с помощью поэтических ассоциаций тихо рассказывать в своих стихах так, чтобы умственно недоразвитые противники ничего не поняли, а ищущие и внимательные люди догадались сразу.

Вот оно – скрытое и явное христианство Николая Рубцова:

…И храм старины, удивительный белоколонный,
Пропал, как виденье, меж этих померкших полей, –
Не жаль мне, не жаль мне растоптанной царской короны,
Но жаль мне, но жаль мне разрушенных белых церквей!..

О сельские виды! О дивное счастье родиться
В лугах, словно ангел, под куполом синих небес!
Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица,
Разбить свои крылья и больше не видеть чудес!

Боюсь, что над нами не будет таинственной силы,
Что выплыв на лодке, повсюду достану шестом,
Что, все понимая, без грусти пойду до могилы…
Отчизна и воля – останься, мое божество!

Останьтесь, останьтесь, небесные синие своды!
Останься, как сказка, веселье воскресных ночей!
Пусть солнце на пашнях венчает обильные всходы
Старинной короной своих восходящих лучей!..

Христианство спокойное и неколебимое:

…И надо мной – бессмертных звезд Руси,
Спокойных звезд безбрежное мерцанье…

Христианство не только возвышенное, небоустремленное, но и воинственно-бытовое:

Влетел ко мне какой-то бес.
Он был не в духе или пьян.
И в драку сразу же полез,
Повел себя как хулиган.

И я сказал: – А кто ты есть?
Я не люблю таких гостей.
Ты лучше лапами не лезь:
Не соберешь потом костей!

Но бес от злости стал глупей
И стал бутылки бить в углу.
Я говорю ему: – Не бей!
Не бей бутылки на полу!

Он вдруг схватил мою гармонь.
Я вижу все. Я весь горю.
Я говорю ему: – Не тронь!
Не тронь гармошку! – говорю…

Бродяжническое…

Как центростремительная сила
Жизнь меня по всей земле носила!..

…Так полюбил я древние дороги
И голубые
вечности глаза!..

...Я рад тому, что мы кочуем,
Я рад садам монастыря...

Призывающее вернуться к утраченному...

Эх, Русь, Россия!
Что звону мало?
Что загрустила?
Что задремала?

Давай пожелаем
Всем доброй ночи!
Давай погуляем!
Давай похохочем!

И праздник устроим,
И карты раскроем...

Отмечающее святость поэтического дара:

…Поэт, бывало, скажет слово
В любой компании чужой, –
Его уж любят, как святого,
Кристально чистого душей…

Отвергающее небытие…

…Все я верю, воспрянувши духом
В грозовое свое бытие
И не верю настойчивым слухам,
Будто все перейдет в забытье…

…Это кажется мне невозможным.
Все мне кажется – нет забытья!
Все я верю, как мачтам надежным,
И делам, и мечтам бытия.

Обличающее нехристей и их дела...

...Но кто там
снова
звезды заслонил?
Иль то из мифа страшного циклопы?
Где толпами протопают они,
Там топят жизнь
кровавые потопы!

Ищущее, думающее…

…Взгляд блуждает по иконам…
Неужели Бога нет?

Воцерковленное, желающее – как издревле заведено – подавать милостыню у храма...

...Стоит жара, летают мухи,
Под знойным небом чахнет сад.
У церкви сонные старухи
Толкутся, бредят, верещат.

Смотрю угрюмо на калеку,
Соображаю, как же так –
Я дать не в силах человеку
Ему положенный пятак?

Отождествляющее чистоту человеческой души с чистотой природы…

…Душа свои не помнит годы,
Так по-младенчески чиста,
Как говорящие уста
Нас окружающей природы…
Благодарное…

…Спасибо, скромный русский огонек,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех людей отчаянно далек,
За то, что с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь, как добрая душа,
Горишь во мгле – и нет тебе покоя…

Исследовательское, всматривающееся в историю родины…

…В деревне виднее природа и люди.
Конечно, за всех говорить не берусь!
Виднее над полем при звездном салюте,
На чем поднималась великая Русь…

Фатальное…

Напрасно
дуло пистолета
Враждебно целилось в него:
Лицо великого поэта
Не выражало ничего!
Уже давно,
как божью милость,
Он молча верил
В смертный рок…

Сокрушающееся об ушедшем и подспудно подвигающее людей его восстановить:

Пасха под синим небом,
С колоколами и сладким хлебом,
С гульбой посреди двора,
Промчалась твоя пора!..

…О чем рыдают, о чем поют
Твои последние колокола?
Тому, что было, не воздают
И не горюют, что ты была…

Объединяющее поэта со всеми проявлениями бытия…

Здесь каждый славен –
мертвый и живой!
И оттого, в любви своей не каясь,
Душа, как лист, звенит, перекликаясь
Со всей звенящей солнечной листвой…

По-детски чистое и радостное…

…Слышишь, ветер шумит по сараю?
Слышишь, дочка смеется во сне?
Может, ангелы с нею играют
И под небо уносятся с ней…

Вслушивающееся в природу и окружающую действительность…

…Над колокольчиковым лугом
Собор звонит в колокола!

Звон заокольный и окольный,
У окон, около колонн, –
Я слышу звон и колокольный,
И колокольчиковый звон…

Мечтающее о небе...

...Ах! Я тоже на небо хочу!
Я хочу на просторы Вселенной!

Исторически-объективное, памятливое и пророчески смотрящее вперед…

…Было все – покой и святость
Невеселых наших мест…

…Сколько было здесь чудес,
На земле святой и древней,
Помнит только темный лес!
Он сегодня что-то дремлет…

С моста идет дорога в гору.
А на горе – какая грусть! -
Лежат развалины собора,
Как будто спит былая Русь…

…О вид смиренный и родной!
Березы, избы по буграм
И, отраженный глубиной,
Как сон столетий, божий храм.

О, Русь – великий звездочет!
Как звезд не свергнуть с высоты,
Так век неслышно протечет,
Не тронув этой красоты…

Преданно любящее родную – Святую и вечную – землю и объективно оценивающее нависшую над ней опасность…

…И эту грусть, и святость прежних лет
Я так любил во мгле родного края,
Что я хотел упасть и умереть
И обнимать ромашки умирая…

...И вечные, как Русь, священные деревья
Темнеют вдоль дорог,
листву роняя в грязь...

Россия, Русь – куда я не взгляну…
За все твои страдания и битвы
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя…
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в леса твои и долы

Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы.
Они несут на флагах черный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов
в окрестностях
России…

Угадывающее светлые души…

…Не помнит он, что было прежде,
И не боится черных туч,
Идет себе в простой одежде
С душою светлою, как луч!..

Тоскующее по заблудившимся в дебрях атеизма друзьям...

...Когда душе моей земная веет святость,
И полная река несет небесный свет,
Мне грустно оттого,
что знаю эту радость
Лишь только я один.
Друзей со мною нет...

Способное молчаливо пережить любые природные явления…

…И туча шла гора горой!
Кричал пастух, металось стадо,
И только церковь под грозой
Молчала набожно и свято…

…Спасая скот, спасали каждый дом
И глухо говорили: – Слава Богу!
Слабеет дождь…вот-вот…еще немного.
И все пойдет обычным чередом…

Самоотверженное и сливающееся с окружающим миром…

…И всей душой, которую не жаль
Всю потопить в таинственном и милом,
Овладевает светлая печаль,
Как лунный свет овладевает миром…

…И возвратиться в отчий дом,
Чтобы однажды в доме том
Перед дорогою большою
Сказать: – Я был в лесу листом!
Сказать: – Я был в лесу дождем!
Поверьте мне, я чист душою…

Тоскующее по Небесному царству любви и добра...

...Я иду по знакомой дороге.
Мне дорога ложится под ноги.
В сердце чувство проснулось такое,
Будто в царство любви и покоя
Я иду по знакомой дороге...

Предупреждающее о недремлющих врагах Истины...

Огромный мир
По-прежнему не тих.
Они грозят.
Мы сдерживаем их...

Молитвенное…

…И я молюсь – о, русская земля! –
Не на твои забытые иконы,
Молюсь на лик священного Кремля
И на его таинственные звоны…

Тревожное, стремящееся отвести от небытия и смерти...

...И так тревожно
В час перед набегом
Кромешной тьмы
Без жизни и следа,
Как будто солнце
Красное над снегом,
Огромное,
Погасло навсегда...

Самосохраняющее…

…Я клянусь:
Душа моя чиста.

Пусть она
Останется чиста
До конца,
До смертного креста!

Интуитивно-мистическое и восторженно открытое небу…

Привет, Россия – родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою!
И пенья нет, но ясно слышу я
Незримых певчих пенье хоровое…

…И все ж прекрасен образ мира,
Когда в ночи равнинных мест
Вдруг вспыхнут все огни эфира,
И льется в душу свет небес…

Пристально изучающее Божий мир и восхищающееся им…

В потемневших лучах горизонта
Я смотрел на окрестности те,
Где узрела душа Ферапонта
Что-то Божье в земной красоте.
И однажды возникло из грезы,
Из молящейся этой души,
Как трава, как вода, как березы,
Диво дивное в русской глуши!
И небесно-земной Дионисий,
Из соседних явившись земель,
Это дивное диво возвысил
До черты, небывалой досель…
Неподвижно стояли деревья,
И ромашки белели во мгле,
И казалась мне эта деревня
Чем-то самым святым на земле…

…Неспокойные тени умерших
Не встают, не подходят ко мне.
И, тоскуя все меньше и меньше,
Словно Бог, я хожу в тишине.

И откуда берется такое,
Что на ветках мерцает роса,
И над родиной, полной покоя,
Так светлы по ночам небеса!..

Понимающее, что страна идет к смерти, и верящее, что ошибку России можно исправить…

Сижу в гостях за ароматным чаем
С друзьями продолжая давний спор.
Россия, Русь! Неужто одичаем,
Себе подпишем смертный приговор?..

Апокалипсическое...

...И вертится планета, и летит
К своей неотвратимой катастрофе.

Но, в конце концов, утверждающее человеческое бессмертие...

...И думаю я – смейтесь иль
не смейтесь –
Косьбой проворной на лугу согрет,
Что той, которой мы боимся, – смерти,
Как у цветов, у нас ведь тоже нет!

Особняком в христианской проповеди Рубцова стоит «Звезда полей». В таком варианте...

...Но только здесь, над родственным пределом,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, пока на свете белом
Еще горит звезда моих полей!

Очевидно, что речь идет о той самой путеводной звезде, которую увидали волхвы Нового завета...

«...пришли в Иерусалим волхвы с востока, и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему» (Мф. II, 2).

Не было ли раскрыто сакральному Рубцову именно то место «на востоке», где взошла путеводная звезда Спасителя, и где смогли увидеть ее люди земли? О чьем «родственном пределе» идет речь: поэта, звезды... или, может быть, самого Бога?

В приведенных стихах нет прямых призывов к Богу (с ними коммунистическая власть Рубцова никогда бы не напечатала), христианское содержание поэт передает с помощью знаковых слов: Бог, святость, храм, церковь, певчие, иконы, чудо, молитва, диво, погосты, звоны, Русь, душа, бытие, колокола, ангел, бес и др. Но более сильной стихотворной проповеди христианства в Советском Союзе не было. Поэтому Рубцова боялась власть и во всем послушный ей Союз писателей СССР. Хотя умный, хитрый, никогда открыто не выступающий против власти и профессионально законспирировавший себя поэт успокаивал – как бы усыплял и одновременно предупреждал – своих противников.

…Поэт нисколько не опасен.
Пока его не разозлят.

Некоторые рубцововеды не могут понять и принять христианства поэта из-за наличия в его стихах и высказываниях «верноподданнических» советских настроений и даже призывов. Почему в коммунистической действительности ему приходится врать, Рубцов объясняет стихами же:

... Но лейтенант сказал: – Привет!
Опять не слушаешь команд!
Хотелось мне сказать в ответ:
– Пошел ты ......., лейтенант!

Но я сказал: – Ах, виноват, –
И сразу, бросив карандаш,
Я сделал вид, что очень рад
Послушать умный инструктаж.

Зачем соврал? Легко понять.
Не зря в народе говорят:
Коль будешь против ветра .......
В тебя же брызги угодят!

Признаваясь в своей лжи, Рубцов учит:

Они поют, куют и пашут.
Когда ж обижены за жизнь,
они кричат, руками машут,
как будто только родились!
Чего хотят они,
созданья,
с клеймом в начале и в
конце?
...Ты научись на их страданья
смотреть с улыбкой на лице.
Ты, как дурак, не прыгай в
пламя
спасать младенцев и уют,
и если надо будет знамя –
возьми,
какое подадут.
В конце концов
железным матом
прокляв сожителей своих,
ты нищим будь или
богатым,
но независимым от них!..

Отметим, что люди – по Рубцову – это не развившиеся благодаря труду потомки диких обезьян, как следует из Энгельса и Дарвина, а именно – «созданья». Созданья Бога!

Как еще – кроме как с помощью поэзии – проповедует поэт? Во многих источниках фигурируют христианские иконы, бывшие дома у Николая Рубцова – их мог лицезреть всякий входящий. Это важно, потому что советская власть предпочитала изображения основоположников коммунистической доктрины и партийных начальников – членов Политбюро ЦК КПСС.
Поэт не боится провокационно спрашивать у многих: есть ли Бог, есть ли загробная жизнь? (Л. Дербина, Н. Старичкова) и заставлять размышлять на эту тему. В письме Глебу Горбовскому из Никольского Рубцов откровенно признается: «Особенно раздражает меня самое грустное на свете – сочетание старинного невежества с современной безбожностью, давно уже распространившиеся здесь».
В разговорах, поминая Богородицу, он часто произносит: «Матушка, Царица небесная». Виктор Астафьев, которому поэт так до конца и не открылся, пишет что Рубцов «приближался к Богу, реденько и потаенно ходил в церковь, застенчиво молился». Почему «реденько и потаенно», человеку, жившему в СССР, объяснять не нужно. Выйди Рубцов на площадь и заяви открыто: «Люди, обратитесь ко Христу!», или «Уверуйте в Вечную жизнь!», или «Смысл жизни в Воскресении после смерти!» – он тут же загремел бы в милицию или того хуже – в психушку. И не принес бы того «плода», которого ждал от него Бог.

Нинель Старичкова приводит такой факт истового христианства Рубцова: «Этим же днем в огороде нашего дома, копаном и перекопанном, наверно, сто раз, я увидела металлический предмет. Что это? Беру в руки. Иконка! Зову Колю: “Смотри, что я нашла!” Он прямо выхватывает иконку из рук (я даже не успела рассмотреть, что там изображено) и кладет в карман.
– Это мне.
– Как это сюда попало?
– Паломники, наверное, здесь проходили, – говорит Коля».

Еще одно важное свидетельство: Рубцов читает Старичковой стихотворение «Выпал снег…»:

…Снег летит – гляди и слушай!
Так вот просто и хитро
Жизнь порой врачует душу…
Ну и ладно! И добро.

После этих строк Коля приостанавливается и говорит мне: «Жизнь! Это не то. У меня здесь – Бог. Бог порой врачует душу. Но я заменил, так ведь не напечатают. Пусть будет – жизнь».

Подобное подтверждает и Сергей Бочаров: «В те годы бывало так, что за одним столом исполняли свои песни Юз Алешковский (при этом авторским аккомпанементом была не гитара, а такт, отбиваемый по столу ладонями) и Николай Рубцов, и надо сказать, что тексты песен Рубцова отличались от тех, что затем печатались в сборниках».

Господа рубцововеды, будущие издатели и редакторы поэта, не верьте советским публикациям его стихотворений, в них может оказаться не настоящий Рубцов. Настоящего ищите в автографах, в сохранившихся черновиках, в первоначальных машинописных вариантах текстов и даже в устных пересказах его стихов.

2.
Вот как Рубцов выражал свое отношение к Советской власти, ее целям и установленным ею порядкам.

Природу любя больше, чем коммунизм…

Если б деревья и ветер,
который шумит в деревьях,
Если б цветы и месяц,
который светит цветам, –
Все вдруг ушло из жизни,
остались бы только люди,
Я и при коммунизме
не согласился б жить!

Ужасаясь тому, как принимались решения, и лично перед собой ставя задачу изменения советской системы жизни...

Сталин что-то по пьянке сказал –
И раздался винтовочный залп!
Сталин что-то с похмелья сказал –
Гимны пел митингующий зал!

Сталин умер. Его уже нет.
Что же делать – себе говорю, –
Чтоб над родиной жидкий рассвет
Стал похож на большую зарю?

Болея душой о миллионах заключенных и стыдясь за советский строй и его символы...

...Лунною порой,
Омрачая мир,
Шел понурый строй,
Рядом – конвоир...

...Я остался около деревьев
И, конечно, понял в этот день,
Что позорно шляться по деревне
С краснозвездной шапкой
набекрень.

С иронией и отчужденно…

Ах, что я делаю, зачем я мучаю
Больной и маленький свой организм?
Ах, по какому же такому случаю?
Ведь люди борются за коммунизм!

Скот размножается, пшеница мелется,
И все на правильном таком пути…
Так замети меня, метель-метелица,
Так замети меня, ох, замети!..

...И вот я сижу
и зубрю дарвинизм,
и вот в результате зубрежки –
внимательно ем
молодой организм
какой-то копченой рыбешки...

Отвергая пьяные традиции советских праздников и выявляя очевидную деградацию «новой породы» людей...

«Пришла, прошлась по туалету
Стара, болезненно-бледна.
Нигде глазам отрады нету,
Как будто здесь была война!
Опять какая-то зараза
Сходила мимо унитаза!
Окурки, пробки, грязь... О, Боже,
За что казнишь меня, за что же!
В ребятах тоже
нет веселья!
Улыбки сонно ей даря,
Еще качаются с похмелья,
Отметив праздник Октября!
(Стихотворение называется
«Уборщица рабочего общежития»).

С неприятием фальшивой показухи …

К мужику микрофон подносят.
Тянут слово из мужика.
Рассказать о работе просят –
В свете новых решений ЦеКа.

Мужику
непривычно трёкать,
Вздох срывается с языка.
Нежно взяли его за локоть:
Тянут
слово
из мужика!

С горькой и едкой насмешкой над бумаготворчеством и очковтирательством партийных лидеров, их волюнтаризмом и практикой приписок...

Июньский пленум
Решил вопрос:
Овсом и сеном
Богат колхоз…

С готовностью вырваться из безобразной советской действительности...

...И однажды, прижатый к стене
Безобразьем, идущим по следу,
Одиноко я вскрикну во сне
И проснусь, и уйду, и уеду...

К советской власти поэт относился, как к силе, обуреваемой экономическими утопиями, не способной обеспечить достойную жизнь людям…

Стукнул по карману – не звенит.
Стукнул по другому – не слыхать.
В коммунизм – таинственный зенит –
Полетели мысли отдыхать…

Постоянно врущей, держащей в еженочном «милицейском» страхе и гноящей в тюрьмах свой народ…

Потонула во тьме отдаленная пристань.
По канаве промчался, эх, осенний поток!
По дороге неслись сумасшедшие листья,
И всю ночь раздавался милицейский свисток.

Я в ту ночь позабыл все хорошие вести,
Все призывы и звоны из Кремлевских ворот.
Я в ту ночь полюбил все тюремные песни,
Все запретные мысли, весь гонимый народ…

С несерьезным, «пустым» лидером – Л. И. Брежневым, портрет которого для отвода глаз висел в квартире Рубцова на видном месте...

Какую слякоть сделал дождь,
Какая скверная погода,
А со стены смеется вождь
Всего советского народа.

С начальниками-словоблудами...

... И дело в том – наверняка –
Что с треском нынче демагоги
Летят из Главков и ЦэКа!

Ведущей себя к неминуемому краху, из-за неспособности противостоять более сильной воле…

…Еще мужчины будущих времен –
Да будет воля их неустрашима! –
Разгонят мрак бездарного режима
Для всех живых и подлинных имен!

Вот что о взглядах поэта на «бездарный режим» и революцию, его породившую, сообщает Людмила Дербина: «Как-то Рубцов сказал: “Знаешь, Люда, я вот думаю и все чаще прихожу к мысли, что революция для русского народа – большое несчастье… Революция повлекла за собой гражданскую войну, а это страшная трагедия для русского народа. Когда-нибудь об этом заговорят. Сколько пролилось крови русской зазря! Убивали друг друга родные люди, брат брата. Жалко и тех, и тех. В Отечественную войну было ясно, враги – фашисты. В гражданскую погибал цвет нации, уничтожался своими собственными руками. Жалко эмигрантов. Вот у меня есть стихотворение «В старом парке». Так вот мне жалко того барина! Сколько их угасло на чужбине! От тоски по Родине тоже умирают! И потом дворянство – это целый пласт русской культуры. Мы его выкорчевали и пустили по ветру…”»

Вспомним строки из упомянутого Рубцовым стихотворения, вызывающие щемящую ностальгию по разрушенному мироустройству.

…Желтея грустно,
Старый особняк
Стоит в глуши
Запущенного парка –
Как дико здесь!
Нужна покрепче палка,
Чтоб уложить
Крапиву кое-как…

Покрывшись пеплом,
Гаснет бирюза.
И там, во тьме
Унылого строенья,
Забытого навек
Без сожаленья,
Горят кошачьи
Желтые глаза.

Не отыскать
Заросшие следы,
Ничей приход
Не оживит картины,
Лишь манят, вспыхнув,
Ягоды малины
Да редких вишен
Крупные плоды.

Здесь барин жил.
И, может быть, сейчас
Как старый лев,
Дряхлея на чужбине,
Об этой сладкой
Вспомнил он малине,
И долго слезы
Катятся из глаз…

Другая, характерная сценка из воспоминаний Дербиной: «Наконец, он совсем отвернулся в окно. Рядом с гостиницей строился новый огромный дом.
– Ну и что ты там увидел? – спросила я.
– Социалистическое строительство, – ответил Рубцов и лукаво усмехнулся. Мы расхохотались».

Об отношении Рубцова к Ленину говорит Старичкова:
«Взял однажды с книжной полки томик из собраний сочинений Ленина, подержал, как бы взвешивая на руках, тряхнул головой:
– Вот, один человек, а что натворил!»

Советский «бездарный режим» – несмотря на то, что сборники поэта печатались огромными тиражами – не упускал случая ответить Рубцову взаимной неприязнью.

Вспоминает М. А. Котов: «Я был знаком с Николаем Рубцовым в 1968–1969 гг. Тогда я работал редактором Харовской районной газеты «Призыв». Познакомил нас Василий Иванович Белов, каждое лето, а часто и зимой приезжавший в свою деревенскую «вотчину», в Тимониху. Через него я получил подборку стихов Рубцова. Напечатал в газете. Зная трудное материальное положение поэта, постарался начислить побольше гонорара от общего газетного кошелька. Стихи были теплые, лирические, кристально звучные. При встрече в райкоме КПСС второй секретарь (по идеологии) выговорил мне:
– Зачем вы публикуете такие стихи?
– Отличные стихи, – ответил я, – яркие. Рубцов публикуется в журналах, выпустил книгу.
– Нет, вы вдумайтесь, вдумайтесь в смысл.
Я понял, что не понравилось секретарю: разве доступна его пониманию чистая лирика, ему нужен красный ура-патриотизм...»

Вологодский журналист В. Аринин пишет: «Некоторое, правда, недолгое, время Николай Михайлович работал в штате «Вологодского комсомольца» литконсультантом. Но после одного скандала был уволен по негласному приказу из обкома партии».

Сергей Багров раскрывает один из способов борьбы «бездарного режима» с поэтом и рассказывает, как балансировал Рубцов на грани бунта и необходимости самосохранения ради продолжения своей проповеди: «Они [советские «друзья» – В. Х.] приходили к Рубцову почти каждый вечер с бутылкой водки или вина. Казалось, ими кто-то негласно руководил, давая вещую установку: споить поэта и этим добить у него здоровье, вышибить память из головы, дабы стал он, как многие из немногих, хорошо управляемым и послушным».
«Удержаться на поэтическом склоне, с какого видны божьи дали, было не просто. Для этого он должен был открывать для себя необычные связи: зла и добра, бесстрашия и испуга, бездны и выси, радости и печали. Мир переполнен контрастами. А между ними — губительный переход. Зная это, Рубцов испытывал напряжение, с каким проходил по нему. От края к краю, будто где-то внизу, под ногами находился провал, и он в любое мгновение мог сорваться. Он не срывался, пока в его сердце сияла поэзия, будто зажженная свечечка среди мрака, и он до конца видел путь».

3.
Николай Рубцов как православный человек молится Христу, а как профессиональный поэт преклоняется перед Пушкиным и учится у него. Александр Сергеевич также не равнодушен к христианству.

В его статье «Об обязанностях человека» мы читаем: «Есть книга, коей каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из коей нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы все наизусть, которое не было бы уже пословицею народов; она не заключает для нас уже ничего неизвестного; но книга сия называется Евангелием, – и такова ее вечно новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению и погружаемся духом в ее божественное красноречие.
И не всуе, собираясь сказать несколько слов о книге кроткого страдальца, дерзнули мы упомянуть о божественном Евангелии: мало было избранных (даже между первоначальными пастырями церкви), которые бы в своих творениях приближились кротостию духа, сладостию красноречия и младенческою простотою сердца к проповеди небесного учителя.
В позднейшие времена неизвестный творец книги «О подражании Иисусу Христу», Фенелон и Сильвио Пеллико в высшей степени принадлежат к сим избранным, которых ангел господень приветствовал именем человеков благоволения».

Иисус Христос через Евангелие говорит верующим в него людям: «Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я делал вам» (Ин. XIII,15).
Как Николай Рубцов подражает Иисусу Христу? В некоторых случаях почти буквально.

«Случилось так, что когда они были в пути, некто сказал Ему: Господи! я пойду за Тобою, куда бы Ты не пошел. Иисус сказал ему: лисицы имеют норы, птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет – где преклонить голову» (Лк. IX, 57–58).
Более четверти века прожив без собственного жилища (после смерти матери в 1941 году поэт оказался в детдоме, а квартиру в Вологде получил лишь в 1969 году) Рубцов напишет:

Уж сколько лет слоняюсь по планете!
И до сих пор пристанища мне нет…
Есть в мире этом страшные приметы,
Но нет такой печальнее примет!..

и еще:

Куда пойти бездомному поэту,
Когда заря опустит алый щит?

Борис Чулков свидетельствует: «Бедный Коля! Ни кола ни двора, ни вещей, ни рубах у него всю жизнь не было! И быть, понятно, не могло».

Всем известен земной путь Иисуса Христа – рождение в Вифлееме, бегство в Египет, затем Назарет… после крещения в Иордане он все время в дороге: пустыня, Капернаум, Галилея, Капернаум, «страна Гергесинская», Капернаум, пустыня, «земля Геннисаретская», «страны Тирские и Сидонские», море Галилейское, «пределы Магдалинские», «страны Кессарии Филипповой», Галилея, Капернаум, «пределы иудейские», Иерихон, Виффагия, Иерусалим, Вифания, Гефсимания, Голгофа.
Рубцовский путь по земле не менее витиеват: рождение в с. Емецк Архангельской области, затем Вологда, с. Никольское Тотемского района, Рига, Тотьма, Архангельск, Кировск, Ташкент, Приютино под Ленинградом, Североморск, Ленинград, Москва, Никола, Архангельск, Вологда, Барнаул, Москва, Хабаровск, Волго-Балтийский канал, Вологда, Константиново, Тимониха, Вологда. И это еще не все пункты пребывания.

Как наставляет Христос своих Апостолов перед служением? «Не берите с собою, ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха… В какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете» (Мф. X, 9–11).
Всем известен чемоданчик Рубцова, в котором ни одежд, ни обуви, ни еды, ни тем более золота. В нем всегда томик любимого Тютчева, рукописи, письма. И на ночлег он, как правило, остается у своих – достойных этого – друзей.

Иисус Христос говорит диаволу: «Написано, что не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим» (Лк. IV, 4).
Эти слова Бога в отношении хлеба и вообще «пищи для чрева» Рубцов исполняет почти в точности.

Как вспоминает Нинель Старичкова: «Коля не столько ел, сколько наблюдал за едой…Или уже привык так есть, “клевать” как птичка?..» В гостях он ест «как ребенок…по детски быстро-быстро черпая ложкой», потому что дома никогда нет никакой еды. Зато «вино часто заменяло ему пищу, согревало, прибавляло сил и смелости».

Николай Рубцов не стесняется принимать «заработанную не своим трудом» пищу. Потому что Евангелие гласит: «В доме же том оставайтесь, ешьте и пейте, что у них есть: ибо трудящийся достоин награды за труды свои» (Лк. X, 7).
Кроме этого он помнит слова Христа: «у Меня есть пища, которой вы не знаете» (Ин. IV, 32), но которая насыщает лучше хлеба. И такие: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня будет жить Мною» (Ин. VI, 56, 57).

Иисус Христос говорит фарисеям и законникам: «Пришел Сын Человеческий: ест и пьет; и говорите: «вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам». И оправдана премудрость всеми чадами ее» (Лк. VII, 34, 35).
Апостол Павел наставляет Тимофея: «Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов» (1 Тим. V, 23).
По свидетельству многих всем спиртным напиткам Рубцов предпочитает красное вино.

По слову Иисуса Христа: «Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную» (Ин. XII, 25). Николаю Рубцову свою чистую душу «не жаль всю потопить в таинственном и милом...». Понятно, что милым для него был свет и всякое действие Неба.

Точно так же, как угнетает Иисуса Христа то, что «народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Ин. XII, 40), поэта раздражает «самое грустное на свете – сочетание старинного невежества с современной безбожностью, давно уже распространившиеся здесь».

«Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое я говорил, оно будет судить его в последний день» (Ин. XII, 48).
Николай Рубцов понимает, что это значит, и, как мы уже видели, скорбит сердцем о заблудившемся народе во многих своих стихах.

Иисус Христос говорит: «Еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить» (Ин. XVI, 12).
Николай Рубцов признается Виктору Астафьеву: «Во мне их [стихотворений – В. Х.] роится тьма», а Людмиле Дербиной сообщает о ненаписанных «томах своих книг».

Иисус Христос: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного» (Мф. XVIII, 10).
Николай Рубцов:

…Слышишь, ветер шумит по сараю?
Слышишь, дочка смеется во сне?
Может, ангелы с нею играют
И под небо уносятся с ней…

В одном из писем: «Между прочим, я здесь [в Никольском – В. Х.] первый раз увидел, как младенцы улыбаются во сне, таинственно и ясно. Бабки говорят, что в это время с ними играют ангелы…»

Почему Рубцов, по свидетельству Астафьева, молится «застенчиво»?
Потому что так предписывает Евангелие: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне…» (Мф. VI, 6).

Почему проповедует христианство потаённо, иносказательно, заставляя людей самостоятельно размышлять о жизни?
Потому что в Евангелии сказано: «Потому говорю им притчами, что они видя не видят, слыша не слышат, и не разумеют» (Мф. XIII, 13).

Подходя к могиле Лазаря, «Иисус прослезился» (Ин. XI, 35), подъезжая к Иерусалиму тоже: «И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем» (Лк. XIX, 41).
Николая Рубцова тоже не раз видели плачущим.

Людмила Дербина вспоминает: «В его глазах часто сверкали слезы, какая-то невыплаканная боль томила его», «Я читала, а у Рубцова слезы так и лились из глаз, и он их даже не вытирал».

Сам Рубцов пишет:

...В тихой роще больничных берез
Я бы умер, наверно, без крика,
Но не смог бы, наверно, без слез...

...Я вспоминаю былые годы
И – плачу...

Иисус Христос учит: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут…» (Мф. VI, 19).
Ни в квартире Николая Рубцова, ни где-либо еще, после его смерти никаких сокровищ и ничего, представляющего собой материальную ценность, кроме его автографов, обнаружено не было.

«Когда Хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: «Господи! Господи! Отвори нам». Но Он скажет вам в ответ: «не знаю вас, откуда вы» (Лк. XIII, 25).
Николай Рубцов на стук в дверь ни единожды не открывал ее гостям, отвечая: «Я занят!»

Иисус Христос: «Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы» (Ин. VII, 7).
Ненависть мира к Николаю Рубцову открыто проявилась в неоднократных нападениях на него, в непризнании его литературными функционерами, в «благонамеренном исправлении» его стихов перед публикациями. Он пишет:

...Ты не знаешь, как ночью по тропам
За спиною, куда не пойду,
Чей-то злой настигающий топот
Все мне слышится, словно в бреду...

«Люда, меня хотят посадить в тюрьму! Меня ненавидят! Мне нет места на этой земле, кроме как в тюрьме. Я это знаю!» – сообщал поэт Людмиле Дербиной.

В завершении своего земного служения Иисус Христос говорит: «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить» (Ин. XVII, 4). «Ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им…» (Ин. XVII, 8).
Незадолго до смерти Николай Рубцов тоже говорит о своем исполненном деле. Полученные от Бога слова Николай Рубцов – в стихах – передал людям. Он признается Дербиной: «Я больше не буду поэтом… Но меня уже не вычеркнуть из русской поэзии. Я – автор «Звезды полей»! Нам нужно иметь сотню прекрасных стихов. Одну сотню, но прекрасных. Хватит. Как Фет, Тютчев. Я их уже имею. Имя мое переживет меня!»

Подражать Иисусу Христу Николай Рубцов стремится не только во внешних словах и поступках, но и во внутренних мыслях и переживаниях. Дербина приводит такой диалог:
«– Коля, – сказала я, – но если бы мне знать, что делает тебя счастливым! Если бы мне знать! Я хочу, чтобы ты был счастлив! Но как это сделать?
– Ты не знаешь, потому что не любишь меня, – горько сказал Рубцов».
Горькое чувство и даже интонация фразы поэта в точности соответствуют сказанному Иисусом Христом ученикам незадолго до предательства одного из них: «Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что я сказал: «иду к Отцу»… (Ин. XIV, 28).

Иисус Христос не один раз сообщает о своей добровольной крестной смерти и воскресении после нее: «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее…» (Ин. X, 17, 18), «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин. XI, 25).
«Во время пребывания их в Галилее, Иисус сказал им: Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, И убьют его, и в третий день воскреснет» (Мф. XVII, 22, 23).
«Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; И предадут его язычникам на поругание и биение, и распятие; и в третий день воскреснет» (Мф. XX, 18, 19).
«И надругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет» (Мк. X, 34).
«Она сделала, что могла: предварила помазать тело мое к погребению» (Мк. XIV, 8).
«И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе. Сие говорил Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет» (Ин. XII, 32, 33).

Чтобы по вере получить от Бога жизнь после смерти, Николай Рубцов своей властью, добровольно принимает решение умереть, а не лечить, к примеру, больное сердце, чтобы еще пожить... Разным людям и с разными деталями он сообщает о своем скором уходе и указывает место, где его похоронить. В возрасте 35 лет!!!
В письме Дербиной он пишет: «Упрекать судьбу не за что: изведана и, в сущности, исчерпана серьезная и незабываемая жизнь, какой не было прежде и не будет потом».
Факт добровольности принятого решения поэт фиксирует в одном из вариантов стихотворения «Прощальное»:

...Родимая! Что еще будет
Со мною? Родная заря
Уж завтра меня не разбудит,
Играя в окне и горя.

Я еду по собственной воле,
Я новой надеждой согрет,
Но разве бывает без боли
Прощание с родиной? Нет!

Вологодский журналист Герман Александров вспоминает: «Николай Рубцов читал это стихотворение у себя дома, как говорится, с глазу на глаз... После заключительных строчек меня прошибли слезы. Я вдруг всем своим нутром почувствовал глубину этой грусти».

4.
В чем подоплека добровольного решения? В одном лишь подражании? Рубцов любит свою землю, свой народ, любит для него писать, у поэтического таланта есть почитатели… Поэт, наконец-то имеет свое жилище, но Николай Михайлович избирает иной путь. Почему?
Потому что видит, до какого предельного состояния доведена Россия коммунистами. Еще немного – и конец. Если ход истории пройдет критическую точку, обратное восстановительное движение будет уже невозможным. С родиной может произойти тоже, что когда-то произошло с христианской Византией – разложение государства и захват ее территории другими народами.

«И не случайно, – пишет Валентин Сафонов, – русский до мозга костей, с обостренным чувством любви к Родине, Рубцов исторг из своего существа этот пронзительный вскрик: “Россия, Русь! Храни себя, храни!..” Не рвущее душу стенание, а тревожный колокольный набат — вот что такое эта стихотворная строка в пять коротких слов, из которых два повторяются дважды. Набат, как известно, к смирению не зовет».

Рубцов понимает, что только единая православная вера – через покаяние перед Богом за вероотступничество – может собрать народ воедино. Но где она – эта вера? «Атеисты-просветители» поработали так, что из 80 тысяч православных храмов, действовавших до 1917 года, к концу 60-х сохранились десятки. Монастыри – оплоты истинного образования и богопознания – разрушены, священство практически ликвидировано. «Мерзость запустения» в стране и в душах достигла такого состояния, что одной поэтической проповедью ситуацию не исправить.

Чтобы Бог смилостивился и простил Россию, нужна искупительная жертва. Иисус Христос принес себя в жертву за все человечество, Николай Рубцов готов на то же самое за Россию. Его кровная, «самая жгучая, самая смертная связь» с родиной, его любовь к идеалам Святой Руси может разрешиться через искупительное жертвоприношение. Поэт, как всегда откровенно, признается об этом в стихах:

...Посмотрел на надпись с недоверьем
И ушел, насвистывая, прочь...
И опять родимую деревню
Вижу я: избушки и деревья,
Словно в омут, канувшие в ночь.

За старинный плеск ее паромный,
За ее пустынные стога
Я готов безропотно и скромно
Умереть от выстрела врага...

Для Рубцова спасти родину, «умереть за нее от выстрела врага», перед этим в стихах отразив ее душу – готовность номер один. Несмотря на то, что

...горько поэту,
что в мире цветущем
ему
после смерти
не петь...

В другом месте они пишет:

И все ж хочу я, странный человек,
Сберечь, как есть, любви своей усталость,
Взглянуть еще на все, что там осталось,
И распрощаться... может быть, навек.

Искупительная жертва нужна для того…

...Чтоб снова силы чуждые, дрожа,
Все полегли и долго не очнулись...

Именно таким образом будут расчищены от «чуждых сил» души русских людей и «выпрямлены пути» Господа к ним.

...И выше счастья в жизни не бывает!

За родину Рубцов готов принести в жертву не только себя, но и свой поэтический дар. Это высшее отвержение себя перед Богом. Но поэт спокоен... и даже видит, как примерно все произойдет:

...Когда-нибудь ужасной будет ночь.
И мне навстречу злобно и обидно
Такой буран засвищет, что невмочь,
Что станет свету белого не видно!
Но я пойду! Я знаю наперед,
Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает,
Кто все пройдет, когда душа ведет,
И выше счастья в жизни не бывает!
Чтоб снова силы чуждые, дрожа,
Все полегли и долго не очнулись,
Чтоб в смертный час рассудок и душа,
Как в этот раз, друг другу
улыбнулись...

Почему все это произойдет ночью? Именно так происходили первые пасхальные жертвоприношения. Вспомним Ветхозаветную историю. Вот правила жертвоприношения, возвещенные Богом Моисею и Аарону в земле Египетской: «...Агнец у вас должен быть без порока, мужеского пола, однолетний; возьмите его от овец, или коз. И пусть он хранится у вас до четырнадцатого дня сего месяца: тогда пусть заколет его все собрание общества Израильского вечером. И

Статья опубликована 13.12.2013 в еженедельнике "СЛОВО" (Москва).

Удивительно! По свидетельству очевидцев – в основном бывших россиян, ныне живущих за рубежом, поэзия на Западе умирает. Существуют еще поэты-песенники, авторы, пишущие стихи саунд-треков к голливудским фильмам, а вот представителей так называемой чистой поэзии практически не осталось. Не модно, не престижно в современном западном обществе писать и тем более читать на публике свои стихи. В России всё наоборот.
В какой бы, даже небольшой, город, мне, как поэту и редактору, ни пришлось бы приехать, после выступления или презентации кто-нибудь из местных самородков обязательно подарит сборник своих стихов. Или рукопись с просьбой о публикации. Российский Интернет буквально «забит» виршами и рецензиями (иногда очень жёсткими) на них. Создаётся впечатление, что стихи в России пишут все. И мал, и стар. И это вселяет надежду — ведь именно поэты являются хранителями и в определенной мере создателями языка, без которого народ сохранить и развивать себя, как народ, не в состоянии.
Но возникает проблема. Как в этом море «поэтических откровений» не потерять настоящую поэзию? Как поэту достучаться до читателя, которого все время атакуют, то с экрана телевизора, что с помощью всемирной паутины, то из автомобильного радиоприемника.

В этом отношении интересен положительный опыт моего питерского друга, поэта Владимира Хохлева, который в соавторстве с джазменом Игорем Батариели создали музыкально-поэтический дуэт «Невечерний свет», и с июля этого года успешно выступают на площадках Санкт-Петербурга с новой программой «Поэзия и джаз». Владимир читает (по памяти!) свои стихи, Игорь исполняет на саксофоне свои и уже завоевавшие популярность мелодии. В собственных аранжировках!
В отличие от некоторых авторов, исполняющих стихи «под музыку», здесь «все чисто». Поэт делает свою работу, музыкант — свою. Только в начале и в финале программы поэзия и джаз переплетаются звуками. Владимир читает «с выражением», в образе, превращая каждое стихотворение в небольшой спектакль. Игорь органично «подхватывает» темы и дает им музыкальные интерпретации. Иногда наоборот — джаз следует впереди стихов. Аплодисменты по ходу исполнения не предусмотрены. Музыка-поэзия-музыка-поэзия… И только после финальных аккордов сакса залу позволяется оценить действо. И зрители оценивают по достоинству. К примеру, после очередного концерта (в здании театра Буфф) поэт и музыкант были вызваны на бис не один раз.
В профессиональной писательской среде бытует мнение, что поэт заканчивает свою работу в тот момент, когда стихотворение легло на бумагу. Что самое сложное — найти и сплести слова. Дальше — уже дела редакторов, книгоиздателей, торговцев… Исходя из этого, поэты, за редким исключением, не озабочиваются выразительным чтением своих творений и на поэтических вечерах просто декламируют сочиненное.
Владимир Хохлев озаботился. И, обладая навыками профессионального чтеца и природным артистизмом, буквально «доносит» свои мысли до слушателей. Поэтические образы — до мурашек по коже — обретают плоть и кровь. Зрители «видят» невидимого Христа, слышат звуки «новых мест жизни», бредут по горячей пустыне с караваном, не покидая мягких кресел.
Игорь Батариели учился у таких мастеров композиции и аранжировки, как М. Самойлов, А. Гагулашвили, В. Феертаг. Работал в Ленинградской областной филармонии и Ленконцерте — в оркестрах под управлением А. Канунникова, И. Вайнштейна, В. Випринского. Много гастролировал по России и за рубежом. Это настоящий профессионал своего дела. В дуэте «Невечерний свет» он выступает еще и как талантливый режиссёр. В том числе и поэтому программа смотрится и слушается на одном дыхании. Её действительно жалко перебивать рукоплесканиями.
Считаю, что такой опыт «борьбы за поэзию» должен быть оценен не только любителями поэтического слова и джаза. Ведь соавторы, борясь с пошлостью и беспринципностью многих популярных исполнителей, вносят свою ощутимую лепту в культуру России. В развитие культуры огромного народа.
С нетерпением жду выступления удивительного дуэта в знаменитом арт-кафе «Бродячая собака», которое должно состояться в ближайшее время. Не помешали бы только обстоятельства. Ведь западничество в России себя ещё не изжило, и у нас находятся люди, считающие, что поэзии в современном «интернет-продвинутом» мире места нет.

Виктор
ТИХОМИРОВ-ТИХВИНСКИЙ,
поэт, главный редактор журнала «Русский писатель».

Полный текст беседы опубликован в газете «Деловой Петербург» № 81 (4050) от 16.05.2014.

http://www.dp.ru/a/2014/05/16/Prorok_Avraam_bil_bogatej/

Епископ Назарий, наместник Свято–Троицкой Александро–Невской лавры и один из самых влиятельных иерархов Русской православной церкви, о церковном лобби, реституции и о том, может ли святой ездить на "мерседесе".

- Ваше преосвященство, как вы думаете, почему в споре начала XVI века о монастырском землевладении между Нилом Сорским и Иосифом Волоцким "иосифляне" победили? И церковь стала богатеть, прирастать имуществом, землями?
— Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо посмотреть на общее положение церкви и самой Руси. Спор возник как следствие роста благосостояния на Руси. Появился класс состоятельных людей (без княжеских и боярских званий), сегодня бы сказали — средний класс. Это потянуло за собой все остальное.
Наши археологи недоумевали, когда в Коневском монастыре обнаружили фундамент огромного храма. В то время было только три храма такого размера — в Москве, Новгороде и, как оказалось, в Коневском монастыре. Почему? Да потому что нашлись хорошие вкладчики.
Церковь сама по себе не стремилась к богатству. "Нестяжатели" представляли ту ветвь церкви, которая шла из бедных монастырей, где нестяжательная жизнь полагалась в основу монашества.

- И которая была ближе к заповедям Иисуса Христа?
— Человек может быть ближе (или дальше) к заповедям, а не строй, не уклад жизни. Среди "иосифлян" есть канонизированные и почитаемые святые. Все зависит от отношения к богатству. Когда оно поглощает душу, это пагубно. А когда человек правильно относится к деньгам, они ему не страшны.
По русским понятиям плодородная земля не должна зарастать так, как она сегодня зарастает. Если монастырь получал землю, то ее нужно было обрабатывать. Но не было столько братии, чтобы ее всю распахать и засеять. И землю отдавали в аренду крестьянам, которые жили на этой земле, работали и этим кормились. А церковь получала доход от их труда и пополняла свою казну.
Но надо сказать, что от богатства церковь не только приобрела, но и потеряла.

- Что потеряла?
— Увлечение материальной стороной, особенно чрезмерное, чревато потерей духовной составляющей. Если отдельные люди могут устоять перед соблазном обогащения, то в совокупности в обители они могут поддаться. Чего и боялся преподобный Нил Сорский.
К началу ХХ века имущественный комплекс РПЦ вырос максимально…
— Да, примерно к 1914 году. Это видно и по так называемым описям имущества Лавры. Но когда началась Первая мировая война, Лавра отдала на содержание армии огромные деньги.

- Церковь сейчас, с вашей точки зрения, беднее, чем 100 или даже 500 лет назад? Кто–то видит автомобили, которыми пользуются некоторые служители церкви, и не верит в бедность. Они видят, что автомобили есть, а богаделен — как было до революции — нет…
— Беднее, конечно. Загляните в сельские храмы, в какой–нибудь дальний монастырь, который пытаются возродить пять монахов…
Современный класс вкладчиков в церковь сейчас еще формируется. Девять из десяти священников автомобилями не пользуются. Но все внимание СМИ к тому единственному, которому государство или бизнес помогли… Не объективно. Если бы святые Нил Сорский и Иосиф Волоцкий жили в наше время, первый бы ходил в ветхой рясе, а второй, наверное, ездил бы на "мерседесе". И это не умалило бы его святости. Дело не в материальных атрибутах, окружающих христианина.
Вы знаете, что нагрузка на современного священника в разы больше нагрузки бизнесмена? Батюшка ведь не только служит в храме… А хождения по инстанциям, а хозяйственная деятельность?.. Требы… И бабушку больную навестить надо… Он все время с людьми, у него нет личного времени. Он все время служит Богу. И при этом он не может — как, например, современный бизнесмен — восстановить силы в spa–салоне или отдохнуть где–нибудь на море…
Автомобиль для священника — это насущная необходимость. Странно было бы, если бы в настоящее время священник передвигался на повозке, запряженной лошадьми, или босым по асфальту. Конечно, это неестественно, когда храм у батюшки стоит ободранный, а он на "мерседесе" разъезжает. Вот тут возникает вопрос…
Насчет богаделен… Они не вырастают на пустом месте. Как бы мы ни стремились их строить, открывать и содержать — для этого нужны средства…

- Как я слышал, вы сторонник реституции церковной собственности…
— Реституция имеет под собой нормальную моральную основу. То, что забрали, — верните. После 1991 года РПЦ в первую очередь отдавались храмы, которые мы восстановили и восстанавливаем. А остальное имущество? Церковные дома, объекты церковной инфраструктуры, утварь… Сейчас возрожденная русская церковь выходит на тот уровень, когда может и должна заботиться о бездомных, малоимущих пенсионерах, детях–сиротах… О которых государство не успевает позаботиться. У нас появились социальные отделы. Но материальной основы нет. В настоящее время возникла необходимость поднять вопрос о возврате не только культовых зданий, но и тех помещений, где церковь вела и намерена вести работу по социальному призрению, организовывать и богадельни, и дома престарелых…
До революции в Лавре была богадельня, где кормили малоимущих, бездомных. Ее разгромили, сейчас на этом месте гостиница "Москва". Лавре принадлежала немалая часть Старо–Невского проспекта. Были доходные дома, которые давали очень неплохие деньги. Они пускались на обустройство монастыря и на благотворительность. Было огромное имение под Лугой рядом с поселком Толмачево. В тяжелое время Лавра питалась именно с этого имения. Были земли, рыбные промыслы… Хозяйственная деятельность велась очень разумно. Ничего из того, что было, кроме культовых построек, не возвращено. Не возвращены даже Благовещенская, Тихвинская, Лазаревская церкви. У нас было два подворья в Петербурге, два — в Москве. Иные не возвращены, другие разрушены.
Некоторые страны бывшего социалистического лагеря провели реституцию. Прибалтика, Болгария и так далее… А мы — нет. У нас официально вопрос именно о реституции даже не поднимался. Есть федеральный закон 2010 года, есть петербургский закон 2012 года, по которому правительство города решает, что передавать, а что — нет. И это все.

- Но если начать возврат собственности церкви, то свои права предъявят наследники всей национализированной собственности.
— Вопрос не совсем ко мне. Вы знаете, что полная реституция предполагает не только возврат сохранившейся собственности, но и компенсацию утраченной? Государство, по правде говоря, должно было бы выплатить церкви деньги, эквивалентные тем ценностям, которые советская власть отобрала. Но мы понимаем, что не всякое государство в состоянии и силах это сделать. Не может быть реституции за счет зарплат бюджетников и пенсий.

- Есть ли партии или депутаты, которые добиваются утверждения правовой базы реституции?
— Нет! У нас нет партии, которая в своем названии хотя бы имела само слово "христианство". К примеру, христианско–демократическая… Есть люди в разных партиях (в том числе и в коммунистической), которые понимают роль церкви в обществе. И ратуют за то, чтобы справедливость восторжествовала.
Лобби у РПЦ нет. Некоторые симпатизируют церкви по внутренним убеждениям, но есть и такие, которые используют авторитет церкви в своем стремлении к власти.
По законам Петербурга правовая база реституции есть. И на уровне всей Российской Федерации есть. Но нет форм исполнения законов. Подзаконные акты, всякие проволочки не дают законам работать в полной мере. Должны быть прописаны правовые механизмы реституции, алгоритмы действий.
Не решен и вопрос земли, как один из основополагающих. Например, строится новый храм, который находится в собственности общественного православного объединения. Но законно оформить земельный участок настолько сложно, что храм просто повисает в воздухе.
У нас есть юридический адрес, но нет возможности прописки для братии монастыря. У нас нет домовой книги, потому что Лавра — это памятник федерального значения. Государство не хочет переводить часть помещений в жилые.
Вот вам пример абсурда. В Сойкино — исчезнувшей деревне вблизи Петербурга — есть церковь. Меня упросили взять ее под скит Лавры. Сейчас мы решаем вопрос закрепления за нами хотя бы клочка земли, на которой церковь стоит. Потому что без этого мы не можем обратиться ни в одно государственное учреждение. Чтобы нам подвели свет, воду. За наши деньги.
Как делали кадастровую съемку этой территории? Пролетел самолет, сфотографировал кусты, деревья. Чиновники решили, что это территория лесного фонда. С другой стороны, эти же земли вошли в состав земель сельскохозяйственного назначения. И я сейчас не могу разобраться. Участки земли, на которых стоит храм, кладбище, попали одновременно и в лесной фонд, и в земли сельхозназначения. В храме (по его нынешнему правовому статусу) я должен картошку сажать. А вокруг храма (где выросли кусты) не имею права поставить даже малую архитектурную форму. Получается, что закон воплотить в жизнь невозможно. Мы кидаемся в поселковый совет, потом в районный, потом в областной… И нигде никто ничего не хочет подписывать.

- Вы говорите, нет лобби. Но очень многие говорят о сращивании государства и церкви. Разве президент Путин — не лоббист РПЦ?
— Я думаю, здесь путаница в понятиях. И церковь, и верховная власть хотят сильной, умеющей защищать свои интересы России. Единство целей предполагает не лоббирование, а совместное достижение этих целей.
Президент Путин и патриарх Кирилл — сильные личности. На наше счастье, между ними нет разногласий в том, что сильное государство могут построить только духовно и нравственно сильные граждане. Вера в Бога — а не в какие–то человеческие учения — дает человеку невероятную силу. И способность находить верные решения на всех уровнях государственной власти, в бизнесе, в общественной жизни.

- Много говорят о бизнесе церкви…
— Сегодня ошибочно считается, что церковь ведет коммерческую деятельность. Нужно иметь в виду, что если церковь имеет предприятия, мастерские, которые производят только предметы культового назначения, — по закону такая деятельность не является коммерческой.
А вот когда эти предметы производятся вне РПЦ, производители, никакого отношения к церкви не имеющие, таким образом стараются освободиться от налогов. Это давняя боль церкви. Она пыталась ввести лицензирование, узаконить исключительное право на производство предметов культового назначения. Но вопрос пока не решен.

- Как производители, никакого отношения к церкви не имеющие, освобождаются от налогов?
— Например, с помощью социальной рекламы. Рекламы благотворительной деятельности, в том числе и в отношении церкви.
С 2012 года в Налоговом кодексе РФ появился новый пункт о расходах на социальную рекламу. Затраты компании, связанные с безвозмездным оказанием услуг по изготовлению и распространению социальной рекламы, можно учитывать в "прибыльных" расходах без каких–либо ограничений по сумме. Кроме того, безвозмездное производство и распространение социальной рекламы не облагается НДС. Но при этом компания вполне может фигурировать в этой рекламе в качестве спонсора. С продолжительностью упоминания о ней на радио и по ТВ не более 3 секунд (и не более 7% площади кадра). В печатной рекламе упоминание о компании не должно занимать более 5% площади. Этого достаточно, чтобы логотип компании и ее продукция запомнились потребителям.

- Тогда как часто употребление понятия "церковный бизнес" правомочно?
— Как такового церковного бизнеса нет. Московский патриархат — не коммерческая структура. Завод в Софрино (который стопроцентно церковная организация) тоже, по сути дела, не является коммерческой структурой, так как производит предметы, которые служат для осуществления уставной деятельности.
В Лавре есть ювелирная мастерская. Она не имеет статуса юридического лица, потому что там работают люди, которые оформлены и получают зарплату в монастыре. Мы производим только то, что нужно нам. Официально закупаем драгметаллы, ведем очень сложную отчетность.
РПЦ бизнесом не занимается. Но существует бизнес церковных людей. Часто они берут благословение на свою предпринимательскую деятельность. Такие люди обладают православным мировоззрением и выстраивают свой бизнес не так, как обычные коммерсанты.
Православные предприниматели не ставят во главу угла вопрос прибыли, но работают на прибыль, потому что должны платить налоги, зарплату работникам, в условиях конкуренции вкладываться в рекламу… Но добавочную стоимость они не забирают себе в карман. Часть прибыли отдают церкви. Они духовно и социально ответственны.
К примеру, владелец типографии мог бы набрать заказов от ваххабитов, печатать какую–нибудь порнографию — лишь бы платили деньги. Православные предприниматели избирательны. Литературу, опасную для людей, они печатать не будут. Но православные предприниматели работают не в безвоздушном пространстве, они вынуждены принимать общепринятые правила игры. Они приходят в церковь и каются: там соврал, там дописал… Попав в тиски несовершенного законодательства, набив шишек, одни вынуждены закрывать свои дела, другие начинают хитрить, но они чувствуют моральную ответственность и угрызения совести за свои вынужденные действия.
Социально ориентированные люди понимают: если Бог им дает — нужно поделиться. Человек от чистого сердца готов хоть половину своей прибыли отдавать, но он с этого должен платить налог. Это основное препятствие для развития меценатства, благотворительности.
Совершенно неправильно платить налоги с той части прибыли, которая идет на благотворительность.

- Допустим, церковного бизнеса нет, но насколько велик бизнес, который прикрывается церковью? Это ведь не может вас не беспокоить…
— Беспокоит. Есть ловкие предприниматели, которые лишь обзывают себя верующими в Бога… Для того чтобы конъюнктурно использовать тягу людей к церкви и всему церковному. Не мне их судить.
В церковной лавке — напротив входа в Лавру — софринские иконы, освященные как должно, можно купить за 100–300 рублей. В других местах стоимость икон может быть на порядок выше. "По плодам узнавайте их…" Хотелось бы, чтобы люди сами поняли, кто работает Господу, а кто на свой карман…

- Бизнес можно назвать служением?
— Социально направленный — да! Библейская мудрость гласит: не заграждай рта у вола молотящего. Трудящийся достоин пропитания. Зарабатывание денег — не грех, если человек никого не убил, никого нагло не объегорил, не обокрал… Богачей можно поносить, но люди часто забывают, что свои пенсии и другие социальные услуги они получают и благодаря тому, что состоятельные люди платят налоги.

- Все знают, что Иисус выгонял торговцев из храма. Вы считаете, что понятие "православный предприниматель" — не оксюморон?
— Не оксюморон. Иисус Христос до своего общественного служения зарабатывал на жизнь плотницким делом. А если копнуть еще глубже, пророк Авраам был богатейшим человеком — имел огромные стада и огромное число пастбищ. Но Бог избрал его пророком.
Всем известна христианская формула "вера без дел мертва". Так вот настоящий христианин — это человек дела, деловой человек. Не наша вина в том, что советская — а позже либеральная — атеистическая пропаганда внедрила в общественное сознание образ христианина–бездельника. Который ходит в грязных штанах, в ботинках со стоптанными каблуками и всем говорит: что Бог даст, тому я и рад.
Преподобный Серафим Вырицкий — это трудяга, с которого можно брать пример всем (один из почитаемых русских святых, в миру Василий Муравьев, был крупным мехоторговцем. — Ред.).

- Немалый бизнес делается и на паломничестве…
— К сожалению, нет лицензирования этого вида деятельности. Непонятно, как страховать паломников.
Что бы надо было сделать… В законодательстве обозначить паломничество как форму просвещения людей. Фирмы, которые возят паломников, зарегистрировать в юридической службе епархии. Обеспечить сопровождение паломников представителями церкви. К сожалению, часто бывает, что при мощах святых подвижников экскурсоводы гонят всякую чепуху…
Иногда получается вообще смешно. Какая–нибудь тетенька вдруг узнает, что какой–то Досифей живет в лесу и якобы освящает какие–то тряпочки. Она начинает возить к нему группы. "Досифей" выдает эти тряпочки паломникам на головы, чтобы головы не болели. За деньги. После огласки таких случаев РПЦ начинают обвинять. А церковь ни сном ни духом не знает об этой истории. Когда до правящего архиерея информация доходит, он начинает разыскивать этого "Досифея", а того и след простыл.
Чтобы люди не становились жертвами таких обманщиков и не обвиняли РПЦ во всех земных грехах, им нужно ко всему, что делается с именем Иисуса Христа на устах, относится очень внимательно. Это касается и паломничества, и бизнеса, и даже реституции…
Аферистов, увы, сейчас хватает на всех уровнях.

Беседовал Владимир Хохлев

Был вечер, время отхода ко сну. Бабушка выключили телевизор, дала Ване теплого – как он любил - молока с пряником, переодела в ночную пижаму и уложила в кровать. Устроившись рядом, прочитала сказку. Затем поцеловала в макушку, погасила бра у изголовья внука и, пожелав спокойной ночи, собралась уйти. Уже подошла к двери, как вдруг свет вновь зажегся. Бабушка обернулась. Ваня сидел на кровати, по-взрослому - свесив ноги и скрестив руки на груди.
- Ванюша, что случилось?
Мальчик помолчал какое-то время, потом выразительно посмотрел бабуле в лицо и заявил:
- Бабушка, ты не представляешь, как я хочу секса!
- В восемь лет?
Ваня не ответил, бабушка в замешательстве не нашла нужных слов. Она молча ушла к себе, и долго не могла уснуть. Ваня тоже долго ворочался. Наверное, его детское воображение рисовало картины, как он испытывает на себе широко рекламируемое средство для увеличения мужской силы...
Эта реальная история произошла в одной петербургской семье совсем недавно.

Если мальчик Ваня, взрослея будет хранить своё секс-желание, и развивать в этом направлении свои способности, у него есть все шансы стать супер-секс-боем. И он за это будет благодарен многим людям.
Он скажет спасибо либералам – борцам за вольномыслие и какие-то там права - за пропаганду свободной половой жизни и сексуальное просветительство.
Поблагодарит владельцев ведущих телеканалов страны, которые гребли деньги за рекламные ролики с сексуальным содержанием, по сто раз на дню выплывающие на экраны телевизоров, в том числе и во время детских трансляций.
Поклонится хозяевам интернет-ресурсов, создателям контентов о секс-удовольствиях, с подробностями и деталями этих удовольствий.
Поблагодарит ведущих развлекательных теле-шоу, популярных юмористов, которые прямо или с помощью намёков высказывались об интимных отношениях между мужчиной и женщиной. Лишая эти отношения издревле присущей им сокровенности.
Скажет спасибо подюсерам, которые не находили денег для производства фильмов без откровенных постельных сцен. Менеджерам киноиндустрии, которые – борясь за кассовые сборы - не закупали за рубежом картин без голых, содрогающихся тел.
Поблагодарит производителей и продавцов презервативов, которые размещали стойки со своим товаром в супермаркетах и обычных магазинах, около касс на уровне детских и подростковых глаз, в туалетах аэропортов, железнодорожных и автомобильных вокзалов на самых видных местах.
Отдельное спасибо скажет государственным чиновникам и депутатам, которые принимали законы, позволяющие секс-пропаганде присутствовать во всех сферах частной и общественной жизни.
И представительницам самой древней профессии достанется Ваниной благодарности – ведь их объявления на столбах и водосточных трубах, надписи на асфальте с номерами круглосуточных телефонов и своими манящими именами являлись возбудителями сексуальных фантазий.
И даже некоторым простым гражданам Ваня скажет спасибо. Ведь они, освобожденные от предрассудков – ругались соответствующими словами, говорили о сексе при нём – маленьком ребенке, подростке, юноше. Напоминали, что только «в СССР секса не было», а сейчас он есть везде. В Интернете, в своих блогах и комментариях писали о своих секс-открытиях, делились своим половым опытом.
Чтобы стать настоящим героем, Ивану в начале карьеры придется выбрать какого-нибудь уже утвердившегося – в первую очередь на Западе - секс-кумира и подражать ему во всём. И этому человеку Ваня будет благодарен.

В истории секси-Вани, может случиться так – и это главное, – что он никогда не узнает о великих подвижниках русской земли, которые в затворничестве, в отрешении от мирских удовольствий, с помощью поста и постоянной молитвы Богу укрощали свою плоть. Крепкой волей отгоняли от себя все половые искушения, чтобы быть духовно готовыми к созиданию сильного государства - с красивым названием Святая Русь, - в котором Ивану довелось родиться и жить.

Эссе опубликовано в четвертом (2014) номере журнала "НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ/INFINITE"

Космический состав, на стрелках приосанясь,
В кустах исчез без нас. Выходит, мы стоим?
Ты спать мешаешь мне, коленом прикасаясь,
Ты жить мешаешь мне отсутствием своим.

Андрей Романов
Из книги стихов и поэм
«Свет сотворения мира» (СПб., 2014).


Любовь практически не поддается описанию. Обычный человек, говорящий на обычном бытовом языке, словами не сможет высказать счастье, передать ощущения полноты жизни, парения в чувстве.
А вот поэт… Умеющий заполнять сердца людей потоками образов… будить яркие воспоминания… рождать осязаемые мечты…
Некоторым удается.
Достаточно ли для этого совершенной техники стихосложения? Абсолютного владения языком? Поэтической честности, человеческой открытости?
Вдохновения?
Все это необходимо, но не достаточно.

Без детального знания «предмета» о нём не рассказать.
Любовь узнаёт только любящий.
И любимый.
Любовь постигает тот, кто ей подчинен. Кто бьется за неё.
И каждый день не боится входить в неведомое.
Кто жаждет правды и смысла. И получает.
Да так получает, что не говорить о «предмете» уже не может.

Любви, творящей внутри человека, растущей, заполняющей его полностью, становится тесно. Она ищет выхода во внешнее пространство, ищет форму этого выхода, готова извергать себя с огромной силой.
Вот тут-то и наступает момент, когда человек, поэт уже не способен противостоять давлению изнутри.
Любовь пробивает оболочку и заполняет собой всё, что человека окружает. Струится, течет безостановочно, опрокидывает преграды, обходит
препятствия и ловушки…
Любви не познавший, струсивший перед чувством, жалок. Зачем он жил?
Любовь познавший достоин восхищения. Зависти (в хорошем смысле
слова).
Любовь раздаривший, сумевший расшевелить словом других, заслужил
аплодисменты. И память потомков.
Поэт Андрей Романов — из таких, заслуживших.

Я назвал бы Вселенную именем долгим твоим.
Победив небытье, не успев насладиться победой,
Разбежались трамваи, как будто Персей с Андромедой —
Опустела жилплощадь, чтоб места хватило двоим.

Равнодушный рассвет прикоснулся к твоим волосам,
В ожиданьи морозов надел он походные унты.
Чтоб тебя отыскать, мне отпущены были секунды,
Если на слово верить космическим звёздным часам.

Опускается снег, заглушая шатанья людей.
Атом выбросил кванты, как белые флаги квартира
Осаждённого города.
Свет сотворения мира
Только-только достиг петербургских ночных площадей.

И трамваи пристали на цыпочки, слушая снег,
Тот, который родился на фирновом лбу Эвереста,
И Дворцовая площадь, как будто чужая невеста,
Мне напомнит тебя — ту, которой давно уже нет:

Наша юность ушла, простудившись на встречном ветру.
Образумилась Лиговка. Мойка не знает сомнений.
И на встречном ветру, в предстоящем бреду наводнений,
Ты мне шепчешь сквозь вьюгу, что я никогда не умру.

Почему «назвал бы», а не просто «назвал»? Почему «именем долгим»,
каким это — «долгим»?
Потому что у Вселенной уже есть имя — поэт деликатен. Потому что
«долгое имя» любимой должно жить столько же, сколько живет Вселенная.
Потому что для поэта Вселенная и любимая — равновелики. Вот это чувство!
А почему «не умру»? Да потому что:

… бессмертье — давно разглашенная тайна.

Потому что:

Ухожу с трагической тусовки.
Равнодушье к смерти не тая…

Потому что:

Под крылом рукотворного Спаса,
В суете аварийных траншей
Не видать нам посмертного часа,
Как своих не оглохших ушей.

Потому что:

Синедрион, объевшись кураги,
Познал позор слабительного вкуса
И записал, не глядя, во враги
Небесного посланника Иисуса.

Потому что:

Жизнь — она ни разу не кончалась,
Вопреки застольной болтовне.

Потому что:

… Божественной клятвой повязан,
Я взойти на Голгофу обязан,
А воскреснуть сумею потом.

Потому что:

Второе пришествие зиждется в каждом из нас,
Господь вездесущ, всеобъемлющ и дарит Прощенье,
И каждый из нас, высоты растранжирив запас,
Не ведает сам о своем неземном назначеньи.

Потому что:

Я укутаю плечи и шею,
И сгустившись в Господнем стогу,
Ни прожить без тебя не сумею,
Ни с тобой умереть не смогу…

«Без тебя не сумею…»! Бессмертный поэт искал ту, без которой «про-
жить не сумеет»? И нашел:

Лифт крадется на пятый этаж,
Где я встречу любовь на пороге.
И о коврик у стрёмных дверей,
Чтоб коснуться тебя поскорей,
Молча тру виноватые ноги.

Но найти мало…

Чтоб добиться тебя, я пошел на пролом,
как охотник идет по горячему следу.

Добился… Ответила:

Обратившись ко мне при народе честном,
как тогда показалось,— даруя удачу,—
ты во мне родилась на проспекте Лесном,
чтоб в тебе я скончался на площади Стачек.

Поэт в изумлении:

Ни машин, ни чаек, ни прохожих,
Ни мужчин, тебя достойных нет;
Знаешь, женщин, на тебя похожих,
Не встречал я больше сотни лет.

Он нашел главное:

Жизнь, что свыше дана мне,—
свершившийся факт…
О, Любовь, без тебя в самый раз околеть мне,
даже если подагра и прочий инфаркт
не случится со мной в близлежащем столетье.

И любуется любимой:

Очень жаль, что в миру приодеться
Ты не сможешь ни завтра, ни впредь.
Дай же мне на тебя наглядеться,
И от шороха платья сгореть.

До вечера:

Злого солнца сопливая слива
Превратилась в закатную медь…
Ты сегодня настолько красива,
Что не хочется в завтра глядеть.

Но смотреть необходимо — поэт теперь не один. И нужно что-то делать…

Мы из прошлого века вернулись,
Чтоб любовью весь мир удивить.

Вот дело! Для начала — удивить мир любовью. Значит, надо слиться с возлюбленной, стать с нею единым целым. Поэт молит Бога:

Боже, яви свою детскую щедрость,
Дай нам с любимой друг друга познать.

Познание приходит в совместном труде:

Мы погрузим почту на колеса,
Чтоб «маржу» со всей планеты снять…
Пусть нам вслед начальник
смотрит косо.
Нас ему до смерти не понять.

Но почта — лишь начало. Чем дальше — тем тяжелей задачи:

Остатки цейлонского чая
С бюджетной строки не списать.
В реальность мечту воплощая,
Летим Иисуса спасать.

От кого спасать? Иисус Христос — сам Спаситель?
От лжи, с помощью которой глупые люди попытались исказить учение
Бога о любви…
От прилипал — современных конъюнктурных «христиан», которые после
падения государственного атеизма быстро накинули на себя овечьи шкурки,
крестятся на каждом углу, но внутри — хищные волки, жаждущие славы,
денег и власти над людьми.

Пусть Европа с небес кувырнется,
Перед нею мы впредь не сглупим,
Потому что Спаситель вернется
Из космических мрачных глубин.

Так не плачьте и кудри не рвите,
Знайте,— нам, как всегда, повезло:
Мы с любимой летим по орбите,
Побеждая вселенское зло.

Потому что:

Нам под силу с тобою теперь
Распахнуть во Вселенную дверь
И с мизинца стряхнуть мегаполис…
Чтоб раздолье не дать колуну,
Ты ладонью уперлась в луну,
А ногой в антарктический полюс.

Ведь любимая — равновелика Вселенной…
Еще потому что:

Мы расправили спину и плечи,—
И раздавим поганую нечисть…

Ведь:

Пусть кровь по-арамейски С Голгофы подотрут,—
Спасать Христа — армейский, Вполне привычный труд…

И не случайно:

Звездолёт с отказавшим мотором
… на церковь Христову похож.

Но и на родной земле — в России — дел для двоих не впроворот.

Как жаль, что сегодня
над сброшенной в пропасть Державой
Обводным каналом
Зловонная муть потекла.

Нужно преодолеть отчаяние и идти в бой. Чистить замусоренные каналы земли и человеческих сердец.
Но:

Как же мне пробиться сквозь редуты
Тех, что ненасытны и надуты,
Жаждут крови каждого из нас.

Упыри, двурушники, халдеи,
Предают славянские идеи
В руки топору и колуну…

Когда есть главный враг:

Смрадный аспид, облеченный властью,
Ощутив ближайшее ненастье
И не веря сердцу и врачу,
Все шипит,— опасность шкурой чуя,—
Почему на ближних не стучу я
И на дальних тоже не стучу?

Страшно…
Попробуй, сумей,
у раскатов снискать уваженье
и сердце швырнуть
в оскверненный словами эфир…

Однако поэт сумел:

Но иду. И не страшусь наветов,
Не храню ни денег, ни секретов
И к себе в кубышку не гребу…
Ну-ка прочь!.. Очистилась округа:
Нет за гробом ни жены, ни друга,
Потому что нет меня в гробу.

А где же любимая? Рядом.

И лишь когда, устав ушами хлопать,
Мосты деревьям сопли подотрут,
Ты, не стыдясь, возьмешь меня за локоть
И вдохновишь на подвиг и на труд.

Не удивляясь календарной дате,
Не отпуская времечко в отрыв,
Едва ль ты мне под утро скажешь: «Хватит…»,
Простой секрет бессмертия раскрыв.

И если мы проклюнемся весною,
Тебе перелетевшей в школьный класс,
Едва ль к лицу то платье выпускное,
Что свадебным не сделалось для нас?..

Почему не сделалось? Да потому что и свадьбы-то не случилось.

Поскольку свадьба к нам придет на том,
В спектакль не умещающемся свете.

А пока только честный бой и честный труд.

В подворотне деньги отоварив,
Светит нам от счастья околеть.
Ибо честность первобытной твари
Я не смог в себе преодолеть.

Черта с два! Я клятву не нарушу!
Но пока, борись ли не борись,
Подступая к горлу, лезет в душу
Сволочь, на которой обожглись…

Да, обожглись, но:

Ты не разу в лицо не смеялась мне в том,
Проходном, уголовном, булыжном дворе…

Лишь упрекнула:

Ах, зачем ты меня не дождался?
Я тебя заслонила б собой…

А враги не отступают и:

Застряв в иудейских пороках,
Они, открестясь от грехов,
Меня распинают на строках
Тебе посвященных стихов.

При этом:

Стремясь и силясь бородой почаще
Касаться Гефсиманского куста…

Теперь уже и любимой впору впасть в отчаяние. Поэт поддерживает:

Не грусти, наше время споткнулось,
О бесчестья внезапный порог.

И находит прием противодействия:

Ища в твоей душе богатств несметных,
Рискнул я смертных на Земле крестить
И потому лишь воскресал из мертвых,
Чтоб всех, в меня не веривших, простить.

Вот он выход — не ненавидеть, но простить.

Мы прощаем их: «Божьи овечки»…
Но для них— что «в горящие печки,
Что коня тормознуть на скаку»!
Только кони, что шастают рядом,
Заградительным звались отрядом,
Потому и сегодня в соку.

Прощение дошло, но лишь до некоторых:

К паперти склоняясь непорочно,
Те, кто Божью милостыню ждет,
Крестятся вослед нам, зная точно:
В нас любовь действительно живет.

Каналы начинают очищаться, Россия крепнет. Но каких усилий это потребовало…

Но легенду расскажет едва ли,
Как, не веря в успех перемен,
Мы с любимой живот надрывали,
Поднимая Россию с колен.

Но разве Господь, уже «явивший детскую щедрость», обойдет своих…

Мы хранимы Господнею дланью…
На заутрене, раннею ранью
Я, молясь, на коленях стою…
Каждый нищий на паперти вербной
Плачет вслед нам и крестится,бедный,
Воспевая походку твою.

И ничего, что:

К петербургской полуночи — робкий
С нас кондуктор не спросит билет.
На Литейном в трагической пробке
Мы застрянем на тысячу лет.

Любви тысяча лет — не срок.

И можно расстегивать ворот,
потуже стянув пояса,
и вновь над каналом Обводным,
где синь от дождя голубей,
весь день, оставаясь голодным,
с ладони кормить голубей.

Но такое благодушие не в характере поэта. Благодаря Господу Богу и любимой он стал пожизненным бойцом.

Я отдал жизнь кинжалу и плащу…

Покормив птиц, поэт взывает к ровеснику. Будит его совесть, поднимает боевой дух:

Не веришь мне?
Евангелье спроси,
где дышит правдой каждая страница,
услышишь зов раздробленной Руси,
нашедшей силы воссоединиться.

Но ты остришь, мол, верить устаю.
Рискни, ровесник, оказаться снова
среди славян, сплотившихся в строю
под Божье Знамя поля Куликова.

Сентябрьским утром сладкий сон лукав…

Сгони меня с привычного матраса:
— Ну что ты встал с кассетником в руках,
пыхтя, надев кроссовки «Адидаса»?

Возьми шелом,
копье сожми в горсти,
вот — щит надежный.
Вот — вино во фляге.
Здесь по весне цветам опять цвести,
Плыть журавлям, как строчкам по бумаге
Бессмертной книги…

Рухнул Пересвет… Теперь — держись! –
Мамай отпустит вожжи.
Не мы падем на этом поле. Нет!
Мы рождены на шесть столетий позже.

Бей в хвост и гриву недругов Руси,
Праправнуки едины с праотцами.
Нам петь и жить,
бороться и грустить,
и встретить смерть, как надо,—
с кулаками!

С кулаками — то есть с силой. Сильных смерть не возьмет. И не брала… Иначе после репрессий и расстрелов не стояла бы Русь. Не возродилась бы публичная — не тайная, по кухням — вера в Христа.

И откликнется высь, что поставлена к стенке,
Где Амур постигает расстрельный ликбез,
да сползет, как повязка с разбитой коленки,
бессловесная синь с православных небес.

Поэт чувствует, что уже:

Связан сноп православного света,—
словно с неба Господь посмотрел.
Отражается в сердце планета,
По которой мы шли на расстрел.

Шли и знали:

Ведь пока над Русью тать глумился,
У невесты богатырь родился
Русский мальчик, светлые мозги.
Чтобы он сразился с иноверцем,
Для него у мамы — рядом с сердцем
Молоком наполнились соски.

Коли родился, можно и передохнуть. И вместе с любимой предаться созерцанию:

Какой простор распахнут перед нами:
равнина с грозовыми облаками,
и жаворонок, взмывший над полями,
почти не видит крохотных домов.
Зайдем в поселок над рекою Суйдой,
там наш сарай среди крапивы буйной
сберег для нас свой одряхлевший кров.

Над ним ветра свои стога сметали,
и, воплотившись в солнечном металле,
с небес роса смородиной стекла.
И плачут ивы, и смеются сливы,
и яблони цветут неторопливо,
и кошки соловеют от тепла.

А в комнате, где раньше пыль ветвилась
и печка кособоко громоздилась,
теперь окно раскрыто на восход,
и бродит свет на цыпочках вдоль грядок,
и навела черемуха порядок
там, где сорняк тиранил огород.

Воздушных замков мы не станем строить,
нам дождь смирить и ветер успокоить,
да плоскость кровли нужно залатать.
И вот звенит ведро на коромысле,
поет вода, чтобы себя осмыслить.
смогла земля, отвыкшая рожать.

Но созерцательный покой опять временный. Пока есть силы, поэт будет биться, крушить врагов России и поэзии. Любить любимую, взывать к ней:

С капризного неба срывая дождливый парик,
Щекою прильнув к моему виртуальному следу,
Ты станешь кричать,но безмолвьем наполнится крик,
А встречные ласки забудутся только к обеду.

Наставлять:

Тебе не идет — находиться в печали,
Ты встречному ветру микстуры налей…
Напрасно планета поводит плечами,
Во сне подражая походке твоей.

Обозначать себя:

Я стою и юн, и бескорыстен,
Подтвердив одну из вечных истин:
Долго жить — честных людей смешить.

И не тщусь ни жаждой, ни едою
И стою над вечной суетою,
Потому что некуда спешить.

И одновременно — обращаться к своей звезде:

О, звезда моя, нежная трижды!
Мне компьютеры дали ответ,
что с Земли меня снять прилетишь ты
через сто галактических лет.

И вновь — к любимой, с горьким известием:

Деля со взводом «жалкий жребий мой»
На довоенной тупиковой ветке,
Я был убит в технической разведке.

Любимая,
Не жди меня домой…

Утверждая при этом:

Нам не снять обручальные кольца
С наших бронзовых пальцев во век.

Объясняя:

Пограничное время не трогай:
В двух столетьях нам тесно двоим,—
И стелюсь я грунтовой дорогой,
Между тенью и светом твоим.

И подводя итог:

Пусть галактика снова штурмует погост рядовой,
Но, душой прозревая на третьей от солнца планете,
Ты едва ли себя осознаешь моею вдовой,
Не поверив ни мне, ни брехне в летописном ответе.

Поэт Андрей Романов, как и сказал, «не умер» — «снялся с Земли», что- бы продолжать любить Землю и всех, кто на ней из другого космического измерения.
И долго еще — до конца — познанная им и сбереженная в бою, Любовь будет открываться и светить людям.


Стихи из сборников: «Мужской разговор» (Л., 1984); «С высоты горизонта» (СПб.,
2002); «Двадцать пятый час» (СПб., 2005); «Воскресшим и живым» (СПб., 2009); «Кто
рискнет сложить о нас легенду» (СПб., 2012).

22 декабря 2014 года, в Центральной библиотеке им. М. Ю. Лермонтова состоялась презентация ежегодного всероссийского альманаха «ДЕНЬ ПОЭЗИИ – ХХI век. 2014», посвященного 200-летию Михаила Юрьевича Лермонтова и четвертого номера литературно-публицистического журнала "НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ/INFINITE".
Присутствующие минутой молчания почтили память поэта Андрея Романова – главного редактора «Дня поэзии. Санкт-Петербург-Россия - 2007».
Ведущий – поэт и издатель, постоянный участник возрожденного «ДНЯ ПОЭЗИИ», главный редактор журнала «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ/INFINITE» Владимир Хохлев – зачитал приветственное письмо главного редактора альманаха, Лауреата Премии Правительства России в области культуры, поэта Андрея Шацкова и приветствие члена редколлегии альманаха, председателя Международного Союза Писателей Израиля, поэта Евгения Минина.
Затем пригласил к микрофону участников альманаха - петербургских поэтов: Глеба Артханова, Евгения Каминского, Кирилла Козлова, Ирину Моисееву, Евгения Попова, Владимира Шемшученко.
В исполнении ведущего прозвучали стихи поэтов: Андрея Шацкова, Евгения Минина, Екатерины Полянской, Виктора Тихомирова-Тихвинского.
Публицисты Мария Инге-Вечтомова, Татьяна Миносян, Аркадий Вертлиб, поделились впечатлениями об альманахе и четвертом номере журнала «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ/INFINITE». Прозаик Алиса Манки прочитала отрывок из рассказа «Отче наш, шептала она…».
Сотрудник Центральной библиотеки им. М. Ю. Лермонтова Эльза Рада сердечно поблагодарила участников встречи и предложила сотрудничество в вопросах популяризации современной российской словесности и альманаха «ДЕНЬ ПОЭЗИИ – ХХI век».

Беседа опубликована в газете "СЛОВО" (Москва) №19-20 от 24 мая, 2013 года.

4 июня 2013 года исполнится 110 лет со дня рождения всемирно-известного дирижера, выдающегося музыканта ХХ столетия Евгения Александровича Мравинского.
Газета «Слово» встретилась с вдовой маэстро, Александрой Михайловной Вавилиной-Мравинской – «золотой флейтой» Заслуженного Коллектива России Ленинградского академического симфонического оркестра Филармонии, профессором Петербургской консерватории.

- Александра Михайловна, как Вы считаете, слова «великое видится на расстоянии» применимы к Мравинскому, и возможно ли в газетном интервью раскрыть образ такого человека, как Евгений Александрович?
- В этом году Евгению Александровичу Мравинскому исполнилось бы 110 лет. Прошло уже 25 лет, как он ушел в иной мир бытия (19 января 1988 года). Нам всем, в различной степени связанным с Чистой музыкой, так недостает его. Так возрастает степень его величия в искусстве воссоздания лучших творений авторов прошедших эпох в их эталонном исполнении, почти подлинности.
Божье предназначение - служить Музыке – обязывало его быть неподвластным данности. «Быть у времени в плену» означало для Мравинского «переселение души» в эпоху композитора. Проникновение в атмосферу сочинения, и – учитывая правила, соответствующего эпохе стиля – раскрытие в произведении авторского замысла.

«Можно ли прожить без музыки?... Как будто она не относится к первейшим потребностям человека. Но лишиться ее равносильно утрате счастья... Когда то, слушая музыку, я испытал потрясение, как удар молнии или грома. Искусство должно потрясать. Иначе это не искусство. Опалённость человека искусством, Музыкой – и слушателя, и исполнителя – вот главное, вот результат искусства». (Из дневников).

Увековечить живое исполнение музыки, в отличие от живописи и архитектуры, возможно лишь в памяти впечатления - от сердца к сердцу - от автора к слушателю через исполнителя. Именно в этом - как говорил Евгений Александрович, «священнодействии» главная и ответственейшая роль отводится дирижеру.
Музыкальное исполнение как бы «протекает» в определенное для него время; сегодняшнее может отличаться от вчерашнего по различным, тонким нюансам: по акустической атмосфере, зависящей от переполненности зала, по состоянию творческой приподнятости, по взаимоотдаче оркестра и дирижера... Конечно, в процессе технической эволюции записывающая аппаратура совершенствуется, но дополнительное волнение и некоторый дискомфорт может снизить уровень мастерства. Поэтому концертное исполнение в зале несопоставимо с трансляциями и, тем более, с записями.
Евгений Александрович относился к записям критично, после их прослушивания редко был доволен. Именовал то, что получалось после всей сложной процедуры микширования, повторов и монтажа – «консервами». Но, благодарение Богу, что мы и следующие за нами поколения смогут хотя бы в таком виде ощутить мощность воздействия энергии, исходящей от Мравинского. Силу влияния искусства музыки на духовную сферу человека. Даже в записях.
«Искусство должно потрясать» - говорил Мравинский. Слушатель, пришедший в зал с желанием услышать подлинное, тоже является соучастником действа, то есть, «работает». Евгений Александрович чувствовал степень воздействия звучащей в зале музыки на слушателя своей спиной – мембраной.

«Если в зале ничего не происходит, если он равнодушен, значит, нет полной Правды, значит, зал обкраден, и в ответе за все – как хорошее, так и плохое – дирижер!». (Из дневников).

Кстати, единственное, чего никогда не прощал Мравинский – это лжи.

«Дирижер обязан быть широко образован, иметь огромный интеллектуально-эстетический кругозор, обладать знаниями в сопредельных искусствах: живописи, поэзии, театре и архитектуре. Любить природу, изучать ее законы формы и гармонии. Быть наделённым художественно-ассоциативным воображением и познанием мира вообще... И тогда это все надо уметь где-то собирать и фокусировать в очередной странице партитуры. Без этого проникновение в атмосферу сочинения не пойдёт... Знание текста вещи не определяет ЗНАНИЕ вещи. Что такое ноты? Это только красная нить мелодии, ЗАМЫСЛА, программы, которую композитор хотел выразить. Дирижер ОБЯЗАН прочесть эту мысль... И вопрос темпов, и вопрос техники и все остальные вопросы – они, в конечном счете, бывают успешно решены при правильном ощущении атмосферы. ТЕМП в первую очередь, потому, что в себя включает и характер, и содержание, и образ, и ВСЕ...
Партитура для меня – это человеческий документ. Звучание партитуры – это новая стадия существования произведения. Может быть это индивидуально, конечно, но для меня и у кое-кого из моих коллег самое мучительное, самое тяжелое в нашем деле – это весь период подготовки до выхода из дома, ДОМАШНЕЕ ВЫНАШИВАНИЕ ВЕЩЕЙ – ГОТОВНОСТЬ ПАРТИТУРЫ.
На эстраду надо выйти в совершенно особом состоянии собранности и полного слияния с той вещью, которую ты выносишь. Это состояние наращивается в процессе работы, а не только с утра к вечернему концерту. Попадая во власть вещи вы одновременно испытываете серию сомнений, проблем, задач; изо дня в день напряжение нарастает и духовный груз становится мучительным... Вот тогда и надо выйти к оркестру.
Симфония, если она по-настоящему сыграна, всегда очень действенна. Она затрагивает чувствительные струны души современного человека, самые важные для сегодняшнего дня нравственные проблемы. Ведь симфоническая музыка подобна великой живописи. В ней ставятся коренные вопросы человеческого бытия. Исполнить симфонию – это пройти извилистый путь к ПРАВДЕ». (Из бесед с Евгением Мравинским, 1973).

- Вопрос о технике Мравинского. Мне запомнилась запись 1978 года, репетиции «Неоконченной симфонии» Франца Шуберта, где маэстро «работал» без палочки... Его руки ни разу не взлетели выше головы. У меня возникло ощущение, что он управлял не оркестром, а самой музыкой.
- Он как-то сказал: «В молодости я много махал».
Корни мануальной техники Мравинского заложены замечательным педагогом, всемирно известным дирижером и профессором Александром Васильевичем Гауком, владевшим настоящей немецкой школой дирижирования; школа эта имеет строгие, устоявшиеся по сегодняшний день традиции. Кредо школы – дирижер для оркестра, а не наоборот.
Руки дирижера, помимо тактирования создают оркестранту удобство ориентации в своей роли. Что, когда... и как он должен исполнить музыкальный текст. Рука дирижёра, его пересекающийся с тобой взгляд, мимика создают впечатление слитности с потоком музыки и всем оркестром. Что удивительно, каждому из оркестрантов казалось, что в момент исполнения глаза Евгения Александровича смотрят именно на него.
Руки Мравинского обладали неповторимой выразительностью и пластичностью жеста. Они всегда были там, где нужно, а иногда предоставляли солирующему инструменту творческую свободу.
Музыка, как и природа, столь разнообразна, что дирижёру приходиться жестом создавать эффект бури, шелеста леса, картину ада или борьбы за любовь. Печаль и радость жизни земной! Все это было подвластно Мравинскому; дар перевоплощения и самоотречения был у него настолько велик, что ему не нужно было совершать усилия над собой, чтобы понять Сибелиуса и Брукнера, Хиндемита и Стравинского, Моцарта и Гайдна, Шостаковича и Прокофьева, Генделя и Шуберта, Римского-Корсакова, Вагнера и Чайковского и многих, многих других композиторов.

- А как он появлялся перед публикой...
- Выходил на сцену, к оркестру, Мравинский всегда бережно и сосредоточенно, - как бы нёс Музыку в зал с одной мыслью: донести всё, не расплескать ни малейшей драгоценной капли! Само появление его в ожидающем зале – идущий Мравинский: высокий, аполлонически сложенный, с одухотворённым лицом и умением элегантно носить фрак, с неизменно аристократическим поклоном главному действующему лицу - публике - уже предвещало необычайное действо. Праздник души.
И вот теперь, собираясь в его доме, мы – реликты «национального достояния», затонувшего подобно Атлантиде – вспоминаем о прошедшем счастье, слушая с упоением «консервы», оказавшиеся свежее сегодняшних «полуфабрикатов».

- Мравинский был очень требователен к оркестру?
- Неотъемлемым требованием Евгения Александровича к оркестранту являлась ответственность перед музыкой и своей профессией. Он терпеливо и гениально учил. Иногда, просто элементарному «ремеслу» - счёту, артикуляции, нюансировке. Добивался идеальной сбалансированности ансамбля. Многое прощал, помогал разрешать бытовые неурядицы, по-рыцарски вставал на защиту оркестра.
Музыканты, прошедшие школу Мравинского востребованы в любом оркестре, – от Америки до Африки.

- Многие говорят о его – почти фанатичном - стремлении к порядку.
- Я не люблю слово «фанатично», оно неприменимо к Мравинскому.
Просто воспитание в семье привило ему навык уважения к чужому времени, к чужой собственности, труду; к пунктуальности в общении с людьми. Порядок в партитуре, в режиме работы оркестра, порядок - несмотря на непритязательность - в быту, опрятность в одежде.

«Мне вспоминается, что начал я с введения строгой дисциплины. Вначале это не всем понравилось. А музыканты – народ с юмором, надо было обладать выдержкой, чтобы не растеряться и настойчиво утверждать свои принципы в работе. Понадобилось время, чтобы мы полюбили друг друга» (Из Автобиографии).

Российское искусство симфонического исполнительства находится еще в ранней стадии развития. Бог музыки – великий Моцарт умер в 1791 году, наш русский гений Михаил Иванович Глинка в 1804 году еще только родился!!! До Мравинского многовековой мир музыки имел уже огромный репертуар оперных и симфонических сочинений, исполняемый величайшими виртуозами струнных и духовых инструментов.
Нашей Консерватории всего лишь 150 лет!
Феномен Мравинского в том, что он упорным и настойчивым трудом, вопреки всему, в кратчайший срок вывел оркестр на европейский уровень. До 1988 года Заслуженный Коллектив Республики входил в пятёрку лучших оркестров мира. До сих пор записи многих его исполнений считаются эталонными. Как по интерпретации сочинений, так и по звучанию оркестра.
Между прочим, Мравинский утверждал, что: «Звучание оркестра это – туше (прикосновение) дирижёра».

- Вправе ли художник заявить: «Мне больше нечего сказать...»? Откуда человек может знать, что с ним будет завтра?
- Пути художника неисповедимы: как правило, всякий, просто талантливый художник в своём творчестве достигает кульминационного пика, после которого постепенно угасает; остывает одержимость и страстное желания самовыражения. У гениальных мастеров потенциал творчества развивается по спирали, совпадая подчас с высшей и последней точкой земного бытия.
В 1986 году в программе концерта во втором отделении исполнялась Шестая, «Патетическая» симфония Петра Ильича Чайковского – любимейшее произведение Мравинского. По сей день помню каждое мгновение выражения лица и рук Евгения Александровича, его вдохновенное дирижирование, передающее всему оркестру величие и совершенство человеческого Гения; глубину прозрения смысла и цены жизни, трагичности и смирения пред уходом из неё.
Когда прозвучал последний затихающий звук, подобный прощальному удару сердца, в зале наступила гробовая тишина... Аплодисментов не последовало... Минуты этой сакральной тишины показались Мравинскому вечностью.
Едва заметным жестом правой руки он закрыл партитуру, и только после паузы, кто-то робко начал аплодировать. Евгения Александровича ненасытно, многократно вызывали на сцену, и он благодарно совершал поклоны прощания с любимыми слушателями.
После концерта, дома на мое ласковое поздравление ответил: «Я им всё сказал, - мне больше нечего добавить...» Он принес в дар людям всё, что смог, - полную чашу любви к бессмертной музыке Чайковского и к ним, - преданным ценителям высокого искусства.

- Несколько лет назад Вы совершили титаническую работу, подготовили к изданию «Записки на память» - дневники Евгения Александровича. Можно ли предоставить читателям газеты «Слово» возможность познакомится с мыслями и текстами самого Мравинского.
- Конечно, ведь в «Дневниках», написанных для себя, впрок Мравинский предстаёт в новом, незнакомом доселе, человеческом облике. Как выразился Иосиф Бродский «из глубины Вселенной, с другого её конца...» открывается, во всей полноте, исповедальная правда минувшего.
«Нотатки», как он называл дневниковые записи, велись иногда в блокнот, умещавшийся в кармане пиджака, иногда в еженедельнике-календаре, но всегда совершенные по форме: начало дня, погода, какие-либо события и предсумеречное итоговое размышление. Все это излагалось с только ему известными сокращениями, и, конечно, бисерным почерком.
Расшифровывая его нотатки, долго не могла уразуметь, что такое Д.С.П. Мне, «продукту» ХХ века знакома была лишь «Древесно-стружечная плита»! Спасло мое упрямство и самолюбие: оказалось – «До Сих Пор».
Вся работа была проделана мною в течение 2001-2003 годов. Пришлось освоить компьютер и забыть о минутах для себя.
Вот удивительная запись:

«Во ржи: по краям ржаного поля, вдоль заросших брединой канавок... Медовые цветущие углы, горячие от солнца. Несколько шагов в сторону от межи – густая рожь совсем скрыла (сел). Сухая земля. Вокруг нежнозеленые коленчатые стебли колосьев, синие воротнички васильков; в ветре клонится вокруг и переливается рожь. Уже начала «звенеть»; совсем рядом – поднялся с песней жаворонок, просвечивая в солнце по краям перышками – точно в маленьком сиянии. Всё налетала с тревожным писком «пти, пти...» желтенькая трясогузка, верно испуганная моей близостью к гнездышку; все проверяла: «сидит ли еще?» Теплый, густой и нежный дух цветущей ржи, горячей земли, солнца...
Один из колосков, казалось случайно задел мне лицо, да так, прислонясь, и остался. Так мы долго и были вместе – точно прильнули друг к другу в молчаливом единении; так остро было это проникновение в Единую неисчислимую неповторимость живущего вокруг меня, так утешительна общность пути его с путем моего одиночества, что светлые слезы полились по щекам, и стало чисто и счастливо...» (1953. 29.VI.)

- Евгений Александрович боролся за первенство с конкурентами?
- В возрасте 35-ти лет Мравинский участвовал в Первом Всесоюзном конкурсе дирижёров и завоевал Первую премию. После чего, вскоре был переведен из Театра оперы и балета имени Кирова, где с упоением отдавался творчеству, в Филармонию с назначением на пост главного дирижера ЗКР. Театр Мравинский любил самозабвенно и не испытал радости от перемен – знал сколь сложен этот коллектив, где один дирижёр сменял другого через каждые пару лет. Евгения Александровича уже знали в оркестре, так как с 1933 года его периодически приглашали для проведения концертов. Успех и слава пришли к Мравинскому еще в театре: были правительственные награды и триумф премьеры Пятой симфонии Дмитрия Шостаковича в 1937 году.
Понятия конкуренции, да еще борьбы для Мравинского были исключены. Он всех считал лучше себя и никогда ни на одного дирижёра не возводил хулы, наоборот всегда находил что-то полезное для себя. Часто восторгался даже своими учениками.
Примером самооценки Мравинским своих возможностей может служить трогательный эпизод: желая доставить Евгению Александровичу радость, я поставила на вновь приобретённый стерео-проигрыватель пластинку, подаренную нам в Австрии, с произведением Игоря Стравинского «Аполлон мусагет». Замерев от восторга, он внимательно, с умилением слушал потрясающую музыку, а по щекам текли слезы. «Отчего ты плачешь?» Он: «Мне так близко именно такое прочтение партитуры, да и его прекрасное исполнение... Интересно, кто дирижирует? Мне теперь, с нашим оркестром так не сыграть...». Утешаю его: «Это ты и твой неизменный оркестр». Не поверил. Пришлось предъявить и пластинку, и конверт с его роскошным портретом. «Нечаянная радость» - благодарил.
Были у него и любимые дирижёры, как ему казалось, недосягаемой для него высоты: Абендрот, Фурхтвенглер, Тосканини (он мечтал поехать в Италию, чтобы присутствовать на репетициях Тосканини – Министерство культуры СССР в его просьбе отказало), Мюнш, Ансерме, Караян, Штидри, Коутс и многие другие. Из поколения молодых дирижёров многим Евгений Александрович предвещал блестящую карьеру; причем, независимо от страны или педагогов, у которых молодежь училась. И его пророчества сбылись.

- Мравинский мог плакать?
- Вопреки внешней мужественности и волевому характеру, он обладал очень нежной и ранимой душой. Кроме самых близких людей, никто никогда этого не видел, и не мог даже предположить такое. Однако он нередко мог ронять слезу над партитурой, от радости встречи, от вопиющей несправедливости и сострадания, но никогда не стыдился слёз своих.

- Свою религиозность он пронес через всю жизнь. В атеистическом СССР! Хочу спросить, об отношениях Евгения Александровича с Богом.
- «Отношений с Богом» не бывает.
Бог – голос совести, он есть в тебе или его нет. Дед – Константин Иосифович при крещении надел Женечке золотой крестик с выгравированными словами «Спаси и сохрани». Этот крестик и хранил его до конца земного пути.
Евгений Александрович никогда не отрекался от веры, не скрывал и не стремился кого-либо склонять к вере, или переубеждать неверующего. Он открыто посещал церковь, исповедовался и причащался, а незадолго до смерти в 1987 году соборовался. Надо признать, что не всех верующих преследовали. Я тоже крещённая и посещаю Храм Божий с младенчества по сей день, ни с какой стороны не чувствовала укоров.
Примечателен эпизод из моей первой домашней встречи с Евгением Александровичем: после успешно выдержанного мною конкурса к ЗКР, Инна Михайловна Серикова – жена Евгения Александровича пригласила меня к ним на ужин. Уютно устроившись на махонькой кухне скромной двухкомнатной квартиры – в доме сталинской постройки, на Тверской улице, 18 – Евгений Александрович с большим интересом выспрашивал о перипетиях моей жизни, а под конец трапезы вдруг спросил: «А вы верующая?» «А как же!» - смутилась я. «Мне почему-то кажется, что мы будем с Вами большими друзьями...»
Только Бог ведает, как сложится судьба человеческая. Нас обручило общее горе: в 1964 году не стало Инны Михайловны – любимейшей женщины Мравинского и, в её лице, моего большого друга, учителя-музыковеда, взявшей с меня на смертном одре клятву не оставлять его в одиночестве. Даже сегодня, когда Евгений Мравинский стал далёкой планетой, я не нарушаю данного мной зарока – быть с ним.

«Свет в Храме, золотисто-белый иконостас, чистота, благолепие, порядок, милосердная легкость дыхания. Взор очей Владимирской Божией Матери, зрящей меня, как когда-то было в Сокольниках, у Иверской. Казанская строгая икона. Сверкающая, лучистая риза иконы Успенья Божией Матери – иконы Храмового праздника; случайно встреченный Алей образ Серафима Саровского, в левом приделе – Григорий Победоносец с копьем... Долго с Алей молитвенно вдыхали Благодать, будто погруженные в нее..., сказали «спасибо» монахине, проводившей нас широко посаженными всезнающими глазами.
На кладбище. Жаркое солнце. Ряды одинаковых серебристых крестов почивших монахинь. Чисто выметенный песок промеж них. В каждой раковине цветут свежие цветы. Около церкви могила Игуменьи Ангелины. И тут – за гробовой чертой – они вместе, соборно... единая, святая, Соборная и Апостольская Церковь... Заходили к многосотлетнему дубу... Прикоснулись к нему... В 6 пошли ко всенощной. Когда проходили двором – ударил колокол – Благовест к Вечерне... Благая Весть во Тьме вечерней земли. Поплыли вдаль мерные, певучие редкие удары». (1976. 15.VII.)

«... вчера в храме озарило новое; не «избави от смерти» и не «повремени с концом моим», Но: Господи! Приими меня в Лоно Твое!» (1987.17.VII.)

«Природа – своя среда; Прибежище; Врачевание; Волхование; Мера Вещей... Жизнь в Природе – Благо... Нет Блага – просто нет жизни... «Дома» - в Природе – это ощущение себя в мире, как в Божьей горнице... почти отождествление себя со средой...» (Из дневников)

- Бога слышал в Природе.
- Две стихии владели Мравинским: ПРИРОДА – своя среда и Музыка. Природу с жадностью познавал. Любимой книгой был учебник «Об инстинктах и нравах насекомых» Фабра. Обожал географию и мечтал о путешествиях. Изучал повадки «меньших братьев» наших, любил и умело обходился с лошадьми. После гимназии поступил в Университет на биологический факультет. Но... проучился всего лишь один год! Пересилила Музыка и неколебимая воля матери Елизаветы Николаевны, написавшей ему на фото в 1928 году: «Я буду слишком разочарована, если ошибусь в звучании твоей Души».
Евгений Александрович поступает в Консерваторию на два факультета – композиторский – класс Щербачова, и дирижерский – к Александру Гауку, становится горячо любящим учеником и преданным другом. Но природа – Своя среда – не подменяется и не отторгается, а именно из нее Мравинский черпает вдохновение и силы для творчества. Он пользуется малейшей возможностью отдохновения от «замурованного в камень города», аккумулирует в себе благость природы и воплощает все это богатство в музыке. Отсюда такое «Море» Дебюсси, такие «Времена года» Глазунова... Где воспеваются ржаные поля, зимние вьюги, движение облаков и нега Фавна...
Вы пишете стихи и должны оценить поэтичность описания Евгением Александровичем леса.

«Если знать, как войти в лес и знать, как Быть в нем, то поистине это, как коснуться сущности вещей; как войти в вещь в себе.
Можно изучать лес, долго и кропотливо, пересчитать в нем каждое дерево и пройти лес – пройти насквозь, не коснувшись его: ведь он расступится, пропустит... и вновь сомкнется за тобой в своем молчаньи.
Лес – это не только сборище деревьев; это – новое единство, новое качество. Жизнь леса – это нечто иное, чем жизнь множества собранных вместе деревьев.
Лес – это среда не только в смысле неких условий жизни.
Лес – среда, как вода, как воздух, как земля.
Лес – это как тело, некое высшее единство.
Лес – это безвестность бесчисленного (как пески, как воды...).
Лес – это мудрость мхов.
Лес – это Молчанье, Вершенье.
Лес – это тело, но тело в которое можно войти, проникнуть.
Недалеко на сосне качнулась ветка: белка.
Заметила меня. Уставилась, задергала хвостом, зацокала, насмешливо цокая, взлетела вверх по стволу; пробежала к концу длинной ветви, перенеслась, точно перелетела, на соседнее дерево. Там у ствола – затихла, уставив ушки и бусинки глаз. Опять вся задергалась, завертелась и, цокая и насмехаясь, скрылась в густой кроне сосны.
Дятел у расщелины соснового ствола – работающий над шишкой.
Солнце зашло. Под ногами шуршит осенняя листва. Воздух неподвижен и живительно свеж. Порой ощущаешь в нем особенно чистый, холодноватый запах озона. Особенно в чащинках, у кустов...» (1953. 25. IX)

- И поэтично, и мудро...
- А вот об отдаче себя Природе и самих «Нотатках»...

«Часок у осинок на лесной горке: п о с т е п е н н о е в о л х о в а н и е п р и р о д ы: уход мыслей, покой, просторное время, растворение в шелесте листвы, тишине. В о т о с н о в н а я ц е л ь н ы н ч е п р е б ы в а н и я з д е с ь: о т д а ч а с е б я Таинственному Врачеванию Природы. Ей не только как Благостной – «своей» среде, н о к а к стихии: с отрешением от инерции, «воли», всего – и мыслей и желаний – «текущего»; без специальных поисков формулировок обобщений, а, тем более, б е з о д е р ж и м о с т и «нотатками» и их формой как таковой; они должны и могут быть только естественным следствием, а не самоцелью: проще, проще! Не мудрствуя! Правдивее: помнишь? – «изнутри во вне!» Только тогда будет правда – легкость и простота; с л у ш а й м и г, к а к о н е с т ь. Слово о нем – в разлуке с ним – потом... если удастся». (1952. «Алексейково» (Калининская-Тверская) 5.VIII.)

Еще:
«На лысой горке – над озером – трепет прибрежных осин, дрожание их в набегающем ветре – было, как образ идеального сплошного tremolo струнных».(Из дневников).

И еще:

«У дороги встретилась старая ель: Такая могучая, такая стройная, такая мохнатая и широкая, что не мог удержаться: подошел, поздоровался с ней за лапу и пожелал ей еще долгого века...» (1964. IX)

- Я чувствую язык профессионального писателя... Даже хочется поучиться.
Александра Михайловна, расскажите, пожалуйста, о дружбе Мравинского и Шостаковича.
- Дмитрия Дмитриевича Шостаковича – гениального композитора и летописца ХХ столетия – Евгений Александрович называл «Братом по дням».

«Я так ощущаю Митю – температурно – что мне даже кажется это сентиментальным». (Из дневников)

«Осенью 1971 года я имел радость и счастье жить в Репино, в Доме творчества Композиторов. Он заканчивал свою Пятнадцатую симфонию. Я никогда не забуду вечерний час, когда проходил однажды мимо его коттеджа. Были грустные сумерки. В окне стояла лампа под зелёным абажуром, небольшой луч её светил на голову Дмитрия Дмитриевича, на его плечи, на руки и голову, которая поворачивалась то налево, где был черновик, то направо, куда он заносил ноты в чистовик. Такое было впечатление, что он стремится не потерять ни одной доли секунды. Это была РАБОТА. Он совершенно отсутствовал. Для него не существовало в это время ничего.
И вот этот кадр: осенние сумерки... и лицо, столь дорогое и знакомое, утонувшее в ноты, я никогда не забуду. Это был Большой час, который длился несколько минут...
Пятнадцатая симфония – одно из сложнейших, глубочайших и труднейших произведений. Вникать в музыку надо медленно, снимая слой за слоем и обнаруживая всё новые и новые подтексты» (Из «Бесед»).

Мравинский и Шостакович жили в одно время, в одной стране. И оба жили в музыке. Несмотря на различие темпераментов и тяготений. Для Евгения Александровича Природа «своя среда», Дмитрий Дмитриевич к природе был равнодушен, не любил мошкары, комарья, и был как бы «вне внешнего». Зато знал всех игроков футбола поименно: кто, сколько и когда забил голов. Являясь потомком польского революционера, он ревниво придерживался гражданской позиции в истории страны и своего народа. Многие его симфонии программны: «Октябрьская», «1905-й год», ХI, VII, «Ленинградская» (Блокадная), XII о Ленине, «Авроре», революции...
Из пятнадцати симфоний – шесть были исполнены впервые Евгением Александровичем. Плюс к симфониям, Мравинский поставил премьеры «Песнь о лесах», скрипичный и виолончельный концерты.
Сотворчество началось с Пятой.
Поначалу Дмитрий Дмитриевич был взволнован непомерной тщательностью репетиционного процесса, но успех был настолько блистателен, что союз этих двух людей стал долговечным.
Дмитрий Шостакович: «...Но потом я понял, что дирижёр должен очень глубоко внедриться в партитуру и понять замысел, что иначе у Евгения Александровича и быть не могло».

«Я тоже прожил многие годы в этой же самой жизни, и поэтому мне кровно близко всё, что им (Дмитрием Шостаковичем) создано, что им отражено в его симфониях – в его музыке, вообще... Передо мной открывалось то, что я уже давно сам знал. Мне оставалось только мобилизовать все свои силы. И мне казалось, что их всегда не хватало для того, чтобы воплотить исполнительски то, что создано композитором». (Е .А. Мравинский. Сборник, посвященный 60-летию Дмитрия Шостаковича)

Восьмую симфонию Евгений Александрович поставил в 1943 году с Госоркестром в Москве, специально приехав из Новосибирска, куда в период Отечественной войны был эвакуирован ЗКР. Дмитрий Дмитриевич не пропустил ни одной репетиции, и, однажды, подойдя к Евгению Александровичу в перерыве, попросил разрешения посвятить ему эту симфонию.

«Я, конечно, не помню, что я ответил тогда, но это было самое большое счастье в моей жизни». (Из «Бесед» А. Золотова с Е. Мравинским)

В журнале «Музыкальная академия» №4 за 1997 год, посвященном целиком Дмитрию Шостаковичу, мною помещены автографы переписки этих замечательных музыкантов в момент подготовки сочинений к исполнению.
После опубликования в Америке книги Соломона Волкова о Шостаковиче, произведшей эффект взорванной бомбы, в нашей стране было прекращено издание его сочинений, а также снятие с репертуаров в концертных учреждениях произведений композитора. Один Мравинский – наперекор всему – весь сезон 1975-1976 неуклонно, каждый месяц исполнял то или иное сочинение, подымая партитуру, как знак признания и преданности искусству Шостаковича.
ХV-я симфония, исполненная Мравинским в Германии, в городе Дуйсбург, в 1984 году на фестивале имени Шостаковича, где прозвучали все сочинения великого композитора, стала для Евгения Александровича последней: до смертного часа своей жизни он готовился предстать с V-й симфонией, отметить её пятидесятилетие... Рядом с опустевшим креслом, на пульте лежала раскрытая партитура Пятой.

- Что такое «покой отстраненности» - выражение Мравинского?
- В «Беседах» с Андреем Золотовым Евгений Александрович даёт потрясающий анализ содержания Восьмой симфонии, характеризуя одну из частей (пассакалию) как «покой отстранённости», когда душа освобождается от всего бренного, от суеты и желаний. Это гениально описано Львом Толстым: предсмертное состояние Андрея Балконского после сражения при Бородино.

- Вопрос об отношении Евгения Александровича к поэзии?
- Он не просто её любил, всем своим существом воспринимал поэзию, как вершину человеческого духовного самовыражения, знал её и постоянно возвращался к любимым поэтам. Любил слушать и восхищался открытыми для него новыми, молодыми поэтами.
К счастью, застал «Серебряный век» с музыкальнейшим Северяниным, Блоком, Клюевым и Есениным, Ивановым и Мережковским; в молодости сам писал стихи и даже музыку к ним. Любимыми в течение всей жизни были Тютчев и Бунин. Мне посчастливилось открыть ему Рубцова, Цветаеву, Солоухина, Чуева и многих других поэтов. Благо помнила их наизусть и частенько, коротая время в долгих дорожных переездах, читала ему.

- Евгению Александровичу часто предлагали «обрести в Европе достойные условия проживания и свободу творческой деятельности». Почему он отказывался?
- Не только в Европе, но и в Америке. Настоятельно уговаривали заключить хотя бы на год контракт с японским оркестром. Но воспитанный отцом – действительным статским советником и дедом – известнейшим военным инженером фортификаций (оба в чине генералов), он, даже в самые лихие для Отчизны годины не смел помыслить о постыдном поступке «дворянина-невозвращенца». Аргумент всегда был один и тот же: «А мне немного нужно... главное – ничем не обрастать, вторую экспроприацию я не переживу...».
Что касается «свободы творчества» то и тут он был над временем, несгибаем и бескомпромиссен: в репертуар включал авторов, заинтересовавших его, заронивших в его душе отклик.
И еще: Мравинский, встречаясь с эмигрантами первой волны и слыша их ностальгические нотки, отчетливо представлял себе, как покинув свой край, ему будет не хватать родимой Тверской, исхоженной с пожизненным другом Николаем Черкасовым вдоль и поперек, улочек и моря Усть-Нарвы, родных могил и осиротевших четвероногих друзей...

- Каким он был в обычной жизни, в быту?
- Достаточно прочесть его «Записки на память», чтобы понять, что кроме любви – «быть вместе» - всё остальное третьестепенно.

«Ты ведь понимаешь, что разлука отличается от смерти только надеждой на встречу» (Из Дневников).

Хорошо помню, его всегдашнее настойчивое требование: скорее возвращаться домой: «Алёша, имей в виду, - я хочу умереть дома...»

- Как Евгений Александрович, обладая совершенным музыкальным слухом, реагировал на не музыкальные звуки, шумы - на писк водопроводного крана, скрип двери, визг тормозов и прочее?
- Так и об этом у него тоже гениально сказано:

«... страшен шум, который внутри тебя, даже если находишься в глухой тиши; а бывает так, что снаружи грохот, а ты умиротворен, спокоен и счастлив, и не слышишь ни шторма, ни бури». (Из Дневников).

- Петербург – в то время Ленинград – на него давил?
- Дореволюционный Петербург был для мальчика счастливым детством: обожаем в семье – «наш маленький лорд» называла его родня; влюблён в первую учительницу по фортепьяно Ольгу Ачкасову... Никольский собор, в котором он еженедельно исповедовался и причащался, посещал все церковные праздники, Львиный мостик через канал Грибоедова, родимая Подъяческая, волшебница – Театральная площадь, с её «небожителями» - артистами Мариинки, в которой он имел абонемент на балетные и оперные спектакли... Жоржик Фогт – дружок, живший по соседству, с которым мечтали о побегах и путешествиях и с которым избороздили все пригороды Питера... Колокольная с талантливой компанией молодежи, куда нередко наведывалась очаровательная Любовь Орлова. Посещение Колокольной, которая неотвратимо сиротела, сохранилось почти до последнего периода жизни Евгения Александровича. Конечно же, все это Мравинский горячо любил, часто видел в снах и бережно хранил в своей памяти.
Роковые семнадцатые годы лишили всего, кроме Музыки и Природы. Этим и был он богат, несмотря на чудовищные условия существования: утрата отца, непосильный труд Елизаветы Николаевны в костюмерном цехе Мариинки, интернатное проживание и обучение в нём, постоянный голод... И только внутренний стержень духовной высоты определили выбор достойного пути. Помогло совершенное владение фортепьяно: озвучивал «немые» кинофильмы, аккомпанировал в балетном училище (ныне им. А.Я. Вагановой), что служило небольшим материальным подспорьем.
Что касается Петербурга-Ленинграда, естественно стало сложнее: сменились критерии оценок во всем, изменились устои общества. Предстояло решать судьбоносную задачу: с кем ты, что ты можешь ДАТЬ? Мравинский избрал путь ТВОРЧЕСКОГО СОЗИДАНИЯ. Вобрав, по законам канона, всё лучшее из прошлого, не руша его, он бережно и терпеливо доводил вверенное ему дело до высочайшего профессионального уровня. След, оставленный Мравинским в истории музыки глубок и неизгладим.
А, в смысле «нажимов», бывало всякое: 1948 год – ждановская «борьба с формализмом». Причем именно Мравинского, за исполнение музыки своих современников – Прокофьева, Шостаковича, Хачатуряна и многих других – считали рассадником формализма. Выстоял! Съезд Композиторов услышал из его уст, о том, что бороться нужно не с формализмом, а с дилетантизмом.
Всякие мелкие проказы – Отмена юбилея оркестра в 1982 году, снятие солистов с гастрольных поездок – «изобретались» на подпольном уровне. Никогда, ни один первый секретарь горкома или обкома, не сказал Мравинскому ни единого резкого слова. Родионов и Романов даже иногда посещали его концерты.
Вся «мышиная возня» захлёбывалась, разбивалась о неприступную крепость надземного духа Мравинского. И победу одерживали Музыка и Правда.
В шестидесятых годах Моисей Абрамович Гринберг упорно настаивал на переезде Евгения Александровича в Москву, предлагал руководство Государственным оркестром. Но и это лестное предложение не склонило Мравинского.

- Что будет с наследием маэстро? С его архивом?
- В наследие всему музыкальному миру Мравинский оставил Музыку, в его исполнении. Записи, пластинки, фильмы о нём востребованы во многих странах. Его партитуры изучают серьезные дирижёры и музыковеды.
К счастью, с помощью Президентского фонда Владимира Владимировича Путина отдельные уцелевшие его «Нотатки», раскрывающие истинную распахнутость его богатой души, опубликованы и тоже могут входить в, дарованное им самим наследие.
Несравненные десять фильмов Андрея Золотова, известные во всем мире, тоже входят в ряд драгоценного наследия. Плюс к этому: фильмы Дмитрия Рождественского, фильмы каналов «Культура» и «Россия», фильм Би-Би-Си, две книги Виталия Фомина о Мравинском.
Шотландский писатель Грегор Тассик написал документальную книгу о Маэстро.
Евгений Александрович был всегда аккуратен и пунктуален в сохранении документов: переписки, концертных и гастрольных планов... На их основе Общество «Евгений Мравинский», созданное в Японии (президент Кензо Амо сан) издало Дискографию и Концертографию Е. А Мравинского. И это тоже можно отнести к наследию.
В настоящее время большую заинтересованность к наследию проявила администрация Шереметьевского дворца. Идея создания мемориального кабинета Мравинского во дворце кажется мне актуальной.
К благодарению Мравинскому следует отнести Фестивали им. Мравинского, ежегодно проводимые в Эстонии, инициируемые дирижёром Анатолием Щурой и Ольгой Бундер при поддержке министерского отдела «Культур/капитал».
В Усть-Нарве в 1990 году освящена о. Геннадием мемориальная доска на домике, где полтора десятилетия любил отдыхать и трудиться Евгений Александрович.
Мною установлено надгробье работы скульптора Левона Лазарева на Богословском кладбище. На здания Филармонии находится мемориальная доска, созданная тем же автором.
В отделе культуры ЦК партии было благое намерение одобрить список мероприятий (представленный Ленинградским правительством) по увековечиванию памяти Евгения Александровича. К примеру: Присвоить оркестру имя Мравинского; Учредить Международный конкурс дирижёров его имени; Установить мемориальную доску на доме, где он прожил последние годы – большую часть своей жизни; Назвать именем Мравинского улицу или площадь (как это делается за рубежом).
По ряду причин этому благому намерению не суждено было осуществиться.

- Достойно сожаления уничтожение усадьбы Мравинских в Куузе (ныне Климово) Выборгского района.
- Это настоящее «Дворянское гнездо», где проводили отдых многочисленные родственники Мравинских-Домантовичей, где в былые годы встречались Евгения Мравина, Коллонтай, - родные сестры – Северянин и любимый всеми отрок Женя. КУГИ предложил мне вместо «бессрочного и безвозмездного пользования» аренду. Это мне-то – учителю музыки – арендовать 26 га земли, плюс двухэтажное строение?!
Замышлялось превращение усадьбы в Дом отдыха и творчества для музыкально одаренных детей, которые могли бы сочетать пребывание на природе с благотворительными концертами.
С утраченным и несбывшимся я смирилась только потому, что представила себе, как Евгений Александрович, стуча по столу указательным пальцем, строго напутствует: «Прекрати, не обрастай!».
Но вопреки запрету, еще раз успела «обрасти»!
4 июля 2003 года, к столетию Мравинского в филармонии им. Д. Д. Шостаковича, в Большом зале, где более полувека Евгений Александрович дарил публике счастье, состоялось вручение Свидетельства Международного Астрономического союза и Российской Академии Наук, за подписью Ж.И. Алферова и А.М. Финкельштейн, о присвоении планете 190818/8/x/2 имени «Мравинский».
Теперь я обязана сверять все свои поступки с его внимательным взглядом. Принимать издалека его добрый покров и смиренно надеяться на встречу.

- Александра Михайловна, благодарю Вас за этот глубокий разговор и за приобщение к искусству Евгения Александровича Мравинского.

Беседовал Владимир Хохлев
Санкт-Петербург, май, 2013.

Статья опубликована в газете "НЕВСКОЕ ВРЕМЯ" (Санкт-Петербург) 11 сентября 2013 года.
http://www.nvspb.ru/stories/ateistov-nado-nakazyvat--52221

Число свидетельств о бытии Бога и Его действиях огромно… До прихода Иисуса Христа на землю о Триипостасном Боге свидетельствовали пророки и авторы Ветхозаветных книг Библии, после Воскресения Христа – апостолы и очевидцы Его дел. В настоящее время Бог постоянно являет Себя людям в чудесах – в мироточении икон, в исцелении смертельно больных людей, в схождении на Пасху Благодатного огня и других непостижимых человеческим рассудком действиях.

Но, несмотря на всё это, атеисты продолжают утверждать: «Бога нет». Не только не приводя никаких подтверждений небытия Бога, но и не подкрепляя свой «главный тезис» никакими разумными доказательствами.

По сути, утверждение «Бога нет» – просто слова. При этом, чтобы отвлечь от Бога большое число людей, воинствующие атеисты пропагандируют свои взгляды на радио и в телеэфирах, публикуются в газетах и журналах. То есть, если говорить юридическим языком, «распространяют заведомо ложные, не подтверждённые сведения».

До перестройки это было возможно и даже узаконено запутавшейся во лжи советской властью.

После 1991 года времена изменились. По утверждённым в Российской Федерации новым законам «распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию» – то есть клеветы – рассматривается как правовое преступление. За которым может последовать адекватное наказание.

Если человек, не способный «выйти» из состояния атеистической прострации, не занимается публичным распространением своих заблуждений – наказывать его не за что. «Тихих» атеистов можно лишь по-человечески пожалеть. Но если атеист общественно активен, если его слова и действия представляют существенную опасность и наносят вред другим людям, он может – и, скорее всего, должен – ответить перед законом.

В Уголовном кодексе Российской Федерации есть глава 17 «Преступления против свободы, чести и достоинства личности». Статья 128 этой главы – о клевете. Пункт 2 статьи гласит: «Клевета, содержащаяся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, наказывается штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осуждённого за период до одного года либо обязательными работами на срок до двухсот сорока часов».

Иисус Христос не просто «лицо» – Личность, изменившая ход мировой истории. И неважно, что Он жил на земле 2 тысячи лет назад. И не в России. Отрицание Его – это преступление.

Верующие в Христа люди – тоже личности. Отрицая Бога, атеисты совершают преступления против главной сути жизни личности каждого христианина – его веры в Бога, в Воскресение и вечную жизнь.

Конечно, безбожники за свои преступления ответят на Высшем Божьем суде. Но и на земле – пока они не натворили ещё больших бед – они могут быть наказаны.

При советской власти атеисты часто заявляли: «Космонавты побывали в космосе и никакого Бога там не нашли!». В некоторых, расслабленных советской атеистической пропагандой умах идея «космоса без Бога» существует до сих пор.
Со школьной скамьи нам знакома схема так называемой «планетарной модели Солнечной системы». На ней несколько планет, в том числе и Земля, в виде маленьких шариков расположены на неких орбитах вокруг самого большого шарика - Солнца.
По убеждению создателя модели – которую в настоящее время научный мир не оспаривает - эти планеты движутся вокруг центра с определенными периодами. Пространство, в котором происходит движение, названо космическим. Вот в нём-то - недалеко от Земли - космонавты якобы и убедились в отсутствии Бога.

Но летает ли Земля вокруг Солнца на самом деле?
Автором «планетарной модели» считается Николай Коперник Торунский. Почитаем его главный труд «Об обращении небесных сфер» («Николай Коперник. Сборник статей к четырехсотлетию со дня смерти», М.Л. 1947).
В первой главе «О шарообразности Вселенной» автор заявляет:
«Вселенная шарообразна, потому что все самостоятельные части ее, я имею в виду - солнце, луну и звезды - мы наблюдаем в такой форме».
Сразу заметим, что с некоторых точек такие объемные тела, как шар и цилиндр, в своем внешнем очертании подобны друг другу, но их объемно-пространственное строение различно. Плоское тело - круглый диск – тоже может казаться шарообразным.
Коперник считается учёным… Допустимо ли при научном исследовании мира и формулировании научных выводов применять принцип простого визуального подобия?
Глава вторая «О том, что сферическую форму имеет и земля».
«Земля тоже шарообразна, потому что со всех сторон тяготеет к центру».
Почему тяготеет, к какому центру? Во времена Коперника наука не располагала информацией ни о природе тяготения, ни о том, что у Земли есть центр.
«Тем не менее, ее совершенная округлость заметна не сразу из-за большой высоты ее гор и глубины долин, что, однако, совершенно не искажает ее округлость в целом».
«Заметной глазу округлости» Земли - недостаточно, чтобы утверждать о её шарообразности. Кроме шара «округлостью» обладают и эллипс, и тор, и любая кривая выпуклая сферическая поверхность.
«Такой же формой, по наблюдениям мореплавателей, обладает и водное пространство, поскольку земля, неприметная с корабля, видима с верхушки его мачты. И обратно, огонь, горящий на вершине мачты при отдалении судна от земли, кажется тем, кто остается на берегу, мало-помалу опускающимся. До тех пор пока, наконец, не скрывается, как бы закатившись».
Это возможно на любых сферических поверхностях.
Хорошо видно, что приведенные доводы о шарообразности Земли не выдерживают критики.
Идем дальше. Глава пятая «Обладает ли Земля круговым движением и о месте Земли».
«Земля есть то место, с которого мы наблюдаем небосвод, откуда он открывается нашему взору. Следовательно, если предположить…»
Подчеркнем - именно п р е д п о л о ж и т ь!
«…какое-нибудь движение у Земли, оно непременно будет обнаруживаться во внешних частях Вселенной, но как идущее в обратном направлении, как бы мимо Земли. Таково, прежде всего, суточное обращение, ибо оно представляется нам увлекающим весь мир в целом, кроме Земли и всего, что около нее. Но если допустить…»
Именно д о п у с т и т ь!
«… что небо вовсе такого вращения не имеет, но что вращается с запада на восток Земля, то всякий, кто внимательно обдумает явление восхода и захода Солнца, Луны и звезд, найдет, что это так и есть на самом деле...
…А так как небо есть общее, все содержащее и таящее в себе вместилище, то отнюдь не видно, почему не приписать движения скорее содержимому, чем содержащему, вмещенному, чем вмещающему…»
П р и п и с а т ь !!!
В настоящей науке, «работающей» с реальными фактами, подобного рода допущения и приписывания невозможны. Они ведут к неверным выводам и глубочайшим заблуждениям. Как ученый Коперник обязан был рассмотреть оба варианта движения:
Первый - небо вращения не имеет, вращается с запада на восток Земля.
Второй - Земля вращения не имеет, вращается с востока на запад небо.
Однако второй вариант ученым отбрасывается, а научные доказательства, подтверждающие правильность выбора первого варианта, заменяются историческими ссылками.
«Такого мнения действительно и держались пифагорейцы Герклид и Экфант и, согласно Цицерону, Никет Сиракузский, придававшие Земле вращение в центре мира».
Что мы имеем в реальной действительности?
Каждое утро на востоке встает Солнце. Вечером - после дневного движения по небу - на западе оно садится. Под ногами у нас твердая, неподвижная и достаточно надежная опора. Земля стационарна, движется всё, что над ней.
Николая Коперника реальность не интересует, он берет и переворачивает мир «с ног на голову». Зачем? Чтобы выстроить картину мира «без Бога». Не так, как «нарисовал» её Создатель мира.
Читаем дальше.
«И совершенно не будет удивительным, если кто предположит у Земли какое-нибудь другое движение, кроме суточного ее вращения».
Предполагать можно все, что угодно.
Глава шестая «О необъятности неба в сравнении с величиной Земли».
«То, что вся громада Земли совершенно ничтожна по сравнению с величиной неба, можно видеть из того, что круги ограничители пересекают всю небесную сферу пополам».
Откуда Коперник знает, что за линией горизонта скрывается невидимая половина небесной сферы? Именно половина, а не треть, четверть или какая-либо другая часть? Он что ясновидец? Сквозь землю видит?
«А это было бы невозможно, будь величина Земли или расстояние её от центра мира значительны в сравнении с небом».
От какого центра мира? Как он определил размеры земли и неба?
«Гораздо более удивительным должно нам представляться круговращение в течение 24 часов такой необъятности мира, а не столь малой части его, то есть Земли».
Какой необъятности? Небо ему кажется необъятным. Почему необъятным? Небо очерчено «кругами ограничителями», дальше них ничего не видно.
Девятая глава «Можно ли приписать Земле несколько движений и о центре мира».
«Итак, раз ничто не противоречит подвижности Земли, я полагаю, следует рассмотреть, приличествует ли ей также несколько движений, чтобы можно было считать ее одной из планет».
Придуманная Коперником планетарная модель заняла крепкое положение в его уме. Для логической завершенности «безбожной» идеи необходимо, чтобы Земля стала одной из планет и закрутилась вокруг Солнца.
«Если заменить годичное обращение Солнца таковым же обращением Земли, а Солнце принять за неподвижное…»
Достаточно волевого акта человека и движение Солнца остановлено. Здравый смысл побежден. После чего Николай Коперник торжественно заявляет:
«В центре мира находится Солнце! Во всем этом нас убеждает строгий порядок последовательности и смены явлений и гармония всего мироздания, если только мы рассмотрим существо дела, как говорится, обоими глазами».
Никаких доказательств своей планетарной модели автор так и не привел. Это означает, что его «научное открытие» - пустая человеческая фантазия.
Не способная заставить Землю летать вокруг Солнца.
В Библии, в Книге Иисуса Навина есть хорошее опровержение этой фантазии::
«Иисус воззвал к Господу в тот день, в который предал Господь [Бог] Аморрея в руки Израилю, когда побил их в Гаваоне, и они побиты были пред лицем сынов Израилевых, и сказал пред Израильтянами: стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою!
И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: «стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день»?
И не было такого дня ни прежде ни после того, в который Господь [так] слушал бы гласа человеческого. Ибо Господь сражался за Израиля» (Ис. Нав. 10.12-14).

Если бы Земля летала вокруг Солнца, Иисус Навин сказал бы: «стой земля». Но он сказал «стой солнце». И солнце остановилось!
Библия не врет.

Статья опубликована в Санкт-Петербургской газете "НЕВСКОЕ ВРЕМЯ" 19 июля 2013.
http://www.nvspb.ru/stories/ateistam-nedostatochno-skazat-boga-net-51825

Активные богоборцы выстроили целую систему утверждений, привлекли большое количество «авторитетных» авторов, якобы разделяющих атеистические взгляды. Иногда даже подтасовали их мнения. Для иллюстрации этих подтасовок приведу два утверждения из Джозефа Томсона, английского физика, считающегося первооткрывателем электрона:

"Если вы мыслите достаточно сильно, то вы неизбежно будете приведены наукой к вере в Бога…"
"Подобно тому, как некоторые из физических свойств вещества потребовали для своего объяснения предположения, по которому вещество не является сплошным, но построено из ограниченных и измеримых зёрен, так и в деле объяснения химических свойств вещества нельзя идти с успехом далее, прежде чем мы не откажемся от представления, по которому атом является неделимым, сплошным и однородным и не припишем атомам известного рода строение... Открытие электрона в 1897 году было первым доказательством такой структуры".

Что делают атеисты?
Первое утверждение тщательно замалчивают. Второе – представляют «научной истиной» и включают во все учебники. По мысли атеистов, если вещество и вся Вселенная состоит из частиц, Богу в ней места нет.

Томсон лишь предположил – не доказал – построение вещества из зёрен. Он лишь приписал «атомам известного рода строение». Атеисты подают доверчивым людям эти идеи как строго доказанные.
Давно известно, что приписки в научной среде применяются достаточно широко. Вот пример из Николая Коперника:

"Земля есть то место, с которого мы наблюдаем небосвод, откуда он открывается нашему взору. Следовательно, если предположить какое-нибудь движение у Земли, оно непременно будет обнаруживаться во внешних частях Вселенной, но как идущее в обратном направлении, как бы мимо Земли. Таково прежде всего суточное обращение, ибо оно представляется нам увлекающим весь мир в целом, кроме Земли и всего, что около неё. Но если допустить, что небо вовсе такого вращения не имеет, но что вращается с запада на восток Земля, то всякий, кто внимательно обдумает явление восхода и захода Солнца, Луны и звёзд, найдёт, что это так и есть на самом деле... Так как небо есть общее, всё содержащее и таящее в себе вместилище, то отнюдь не видно, почему не приписать движения скорее содержимому, чем содержащему, вмещённому, чем вмещающему".

Доказательств вращения Земли Коперник не приводит. Он может только приписать его Земле. Атеистам приписка на руку.

Ещё одна цитата. Из Альберта Эйнштейна.
"Не моя вина, что читатели получают преувеличенное представление о важности достигнутых результатов. В этом скорее повинны авторы популярных статей и в особенности корреспонденты газет, которые преподносят всё насколько возможно сенсационно… Путём обобщений релятивистских уравнений гравитации, то есть чисто математически, я пытался найти простые уравнения для полного поля. Я надеялся, что полученные таким образом уравнения будут справедливы для описания реального мира. Чтобы решить, в какой мере это справедливо, необходимо найти решение этих уравнений, которые описывали бы известные из опыта факты. До сих пор ни я, ни кто-либо другой не добились успеха в этом направлении; поэтому нет никакой возможности ответить на вопрос, является ли теория «верной» или «нет»".

Атеисты преподносят обществу Альберта Эйнштейна как гения, его теории используют для подтверждения материалистического взгляда на мир.

Но сказать «Бога нет» и подкрепить это утверждение «научными доказательствами» для атеистов только половина дела. Вторая половина – заставить людей поверить в их ложь. Для достижения этой цели они применяют метод замещения. Правду замещают правдоподобным вымыслом. Внедряют в сознание идеи первичности материального перед духовным.

Что сделал Владимир Ленин – главный атеист прошлого века?
Задурманил мозги людей своим определением материи, которое ученики и студенты советских школ и вузов должны были знать, как «Отче наш»: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них».

Вдумаемся.
Какая такая объективная реальность? В каких ощущениях? Что первично? Сначала мы имеем ощущения, а уж по ним знакомимся с материей. Но никак не наоборот. Какая же тогда материя объективная реальность? Объективно ощущение и реально ощущение. Объективная реальность – это ощущение. И что за ощущением – мы не знаем и не можем узнать, поскольку познаём мир через свои ощущения. Но если всю материю человек узнаёт посредством своих ощущений, где доказательство, что материя объективная реальность? Где доказательства, что материя существует независимо от ощущений? Где, наконец, доказательство, что за границей наших ощущений тоже есть материя? Или Ленин обладал неким нечеловеческим сверхощущением?..

Главное для атеистов – заставить человека видеть только то, что видят глаза, слышать только то, что слышат уши. Отрезать от человеческого восприятия огромный невидимый и неслышимый духовный мир. Упростить умы и души, ослабить, размягчить их. Лишить крепкой воли и способности «докапываться» до сути жизни, то есть – до Бога.

Что же тогда атеизм?
Человеческое изобретение? Блуд человеческого ума? Но ум человека не способен родить идею самостоятельно. Он может только получить её, чтобы потом принять или отвергнуть. Совсем не случайно люди говорят: «Мысль пришла!» Она действительно приходит. И в голову первому атеисту идея отрицания Бога – пришла. Это потом уже, не сумев правильно оценить своё «приобретение», атеист заразил безбожием головы других людей. Мог ли автором этой безумной идеи быть сатана, верящий в Бога? Скорее всего, и был. «Кто не со мной, тот против меня», – сказал Иисус Христос. Если главный враг Христа – сатана, значит, мы можем понять слова Бога так: «Кто не со мной, тот с сатаной».

Получается, что атеизм – как ложный тезис – всего лишь инструмент. Метод, с помощью которого люди с такими же, как у первого атеиста некрепкими умами, отводятся от Бога.

Но ложь правдой никогда не станет. Нормальные, здоровые люди могут познавать мир и Бога, не обращая внимания на запутавшихся во лжи.

Статья 42 Конституции Российской Федерации провозглашает право каждого человека на благоприятную окружающую среду и достоверную информацию о ее состоянии. По Дмитрию Ушакову «достоверная» информация – это информация подлинная, несомненная, не вызывающая сомнений.
Как известно физика – это та область знания, которая изучает явления и свойства этой самой окружающей человека среды и предлагает обществу информацию о ней в виде законов и теорий, гипотез и предположений.
В школе физику, как обязательную дисциплину изучают по учебникам. Достаточно ли достоверна информация школьных учебников?

Зайдем в книжный магазин и возьмем с полки первый, попавшийся под руку учебник физики.
К примеру, учебник «Физика. 11 класс» автора В.А Касьянова, рекомендованный Министерством образования и науки Российской федерации для общеобразовательных учреждений и выпущенный ООО «Издательство Астрель» в 2007 году тиражом 20 000 экземпляров.

Открываем первую главу учебника про постоянный электрический ток и читаем написанное:
«Направленное движение зарядов в проводнике приводит к переносу энергии поля в пространстве. Электрический ток – упорядоченное (направленное) движение заряженных частиц.
Для существования электрического тока необходимы свободные заряды – носители тока, например заряженные частицы. В проводнике концентрация свободных зарядов, которые могут перемещаться по всему объему тела, наибольшая в сравнении с другими веществами. Поэтому для передачи энергии электромагнитного поля из одной точки пространства в другую используются металлические проводники, подобно тому, как для транспортировки воды применяются трубы.»

Рядом с приведенным текстом – рисунок, на котором изображена часть проводника в разрезе, внутри которого маленькие отрицательно заряженные шарики со стрелочками движутся справа налево, а между ними большие стрелки указывают направление тока слева направо. Надпись у рисунка гласит: «Направление тока в металлическом проводнике противоположно направлению движения электронов».
На первый взгляд все ясно и просто, каждый современный человек, доучившийся в школе до 11-го класса с этой информацией знаком. Сомнению эту информацию он не подвергает, доверяя учебнику, своим учителям, Министерству образования и науки Российской Федерации, рекомендовавшему текст учебника для общеобразовательных учреждений. По окончании школы он может всю жизнь верить в то, что по проводнику течет электрический ток, именно так как это показано на рисунке.

На самом деле, вопрос о том течет ли ток по проводнику в действительности для современной физики до настоящего времени остается открытым. И вот почему.

Как известно понятие об электрическом токе ввел в физику Андре Мари Ампер. В 1820 году он представил Королевской Академии Наук свой главный труд – «Электродинамические исследования». Вот место авторского текста, где впервые упоминается о токе:
«Электродвижущее действие проявляется в двоякого рода эффектах, которые я считаю нужным сперва разграничить путем точного определения. Я назову первый из этих эффектов электрическим напряжением, а второй электрическим током.
Напряжение наблюдается, когда два тела, между которыми возникло электродвижущее действие, отделены одно от другого непроводниками по всей своей поверхности, за исключением тех точек, где эта сила возникает»
И чуть ниже:
«Ток возникает тогда, когда в проводящем контуре создано сообщение между телами, притом в точках отличных от точек возникновения электродвижущей силы».

Самым важным для нас является то, что утверждение «ток возникает» у Ампера не подкреплено никаким научным доказательством и может рассматриваться только лишь как научная гипотеза, неподтвержденная идея, теория.

Про электроны – та же самая история. Почитаем научный труд «Электрон в химии» Джозефа Джона Томсона, считающегося первооткрывателем электрона:
«Подобно тому, как некоторые из физических свойств вещества потребовали для своего объяснения предположения, по которому вещество не является сплошным, но построено из ограниченных и измеримых зерен, так и в деле объяснения химических свойств вещества нельзя идти с успехом далее, прежде чем мы не откажемся от представления, по которому атом является неделимым, сплошным и однородным и не п р и п и ш е м атомам известного рода строение…
Открытие электрона в 1897 году было первым доказательством такой структуры. Было доказано, что электроны происходят из атомов всех родов и, какой бы ни был источник их происхождения, получаются всегда идентичные электроны. Было доказано, что не изменяющийся электрон является постоянной составной частью всех атомов».
И все. Томпсон говорит «было доказано», но о том как именно это «было доказано» умалчивает. Получается, что «известного рода строение» просто п р и п и с а н о атому.

Кстати говоря, и с атомом не все просто. Вот что пишет Джон Дальтон – отец современного атомизма в книге «О строении тел»:
«Сущность атомического учения состоит в том, что вещество п р е д п о л а г а е т с я состоящим из совокупности малых, уже более неделимых силами природы частей – атомов, не наполняющих сплошь пространства, занимаемого телом, а отстоящих друг от друга, подобно тому, как планеты, солнце, звезды, астероиды не наполняют пространства вселенной, а отстоят друг от друга…
Имеются три различные вида тел, которые особенно привлекали к себе внимание химических философов, а именно, те которые обозначаются названиями «упругие флюиды», «жидкости», «твердые тела». Вода представляет хорошо знакомый пример тела, которое в известных случаях способно принимать все три состояния. В паре мы узнаем вполне упругий флюид, в воде совершенную жидкость, а во льде вполне твердое тело.
Эти наблюдения привели к заключению, которое является, по-видимому, о б щ е п р и н я т ы м, что все тела ощутимой величины, как твердые, так и жидкие состоят из громадного числа чрезвычайно малых частиц или атомов вещества, связанных между собой силой притяжения, которая более или менее велика в зависимости от обстоятельств и которая, поскольку она стремится предотвратить их разделение вполне правильно с этой точки зрения названа - притяжением сцепления. Но, поскольку она собирает атомы из распыленного состояния, как, например, из пара в воду, она называется притяжением соединения, или проще сродством».

Нам понятно, что о б щ е п р и н я т о с т ь любого заключения ни в коей мере не равноценна его научной доказанности.

Но, что же получается с упомянутым учебником физики? То, что текст учебника, от знания которого зависят практические судьбы всех выпускников всех 11-х классов страны, «клевещет» на окружающую среду, распространяя о ней не достоверную, не подлинную, не несомненную информацию, то есть выдает желаемое за действительное. А именно - безапелляционно заявляет что «электрический ток – это упорядоченное (направленное) движение заряженных частиц. Хотя это всего лишь научное предположение.

Чтобы Основной закон страны не был нарушен и чтобы информация учебника стала достоверной она в обязательном порядке должна сопровождаться словами «предполагается», или «по мнению такого то ученого», или на худой конец «как принято считать… как общепринято».

В этом случае каждый ученик, которому по конституции Российской Федерации гарантируется свобода мысли, сможет оценить эту информацию самостоятельно или с помощью тех людей, которым он безусловно доверяет.
Он сможет решить принимать ли информацию без доказательств на веру или нет.
А также сможет решить передавать ли ее своим детям и внукам в будущем.

А Министерству образования и науки Российской федерации неплохо бы задуматься над вопросом нужно ли, вообще, в общеобразовательных учреждениях на обязательных дисциплинах засорять умы подрастающего поколения недоказанными теориями.
Ведь их можно придумать сколько угодно.

Беседа с Т.М. Горичевой опубликована в Санкт-Петербургской газете "НЕВСКОЕ ВРЕМЯ", №197(5411) от 06.11.2013.
Электронная версия: http://www.nvspb.ru/tops/ves-mir-smotrit-na-rossiyu-52770

Известная на Западе философ, православный проповедник и активист женского движения Татьяна Горичева считает, что наша страна не только возродится, но и вытянет за собой всех

– Татьяна Михайловна, как вы пришли к вере?

– Я занималась йогой. В марксизм никакой не верила. В СССР йога была запрещена, но ходили по рукам самиздатовские книжечки с мантрами. В одной из книжек нашла… «Отче наш». Прочла молитву шесть или семь раз… И вдруг почувствовала, что любима Богом. Исчезли все проблемы, которые были в голове, в душе. И я сказала: «Боже мой, так это же христианство!» А потом почувствовала, что Бог ждёт меня. Это было обновление абсолютно всего. Ведь моё поколение сознательно не искало Бога. Мы жили в каком-то полном аскетизме, готовности к борьбе. Мы каждый день были готовы умереть за веру.

– Нельзя ли сказать, что коммунизм как идеология был использован какими-то силами для утверждения атеизма в России?

– Конечно, можно. Во-первых, материализм никогда не был свойственен даже русским материалистам. У нас не было материалистической интеллигенции. Какой Белинский материалист?.. А эти, которые пришли в 1917-м... Там русских людей не было. Они пришли мстить православию. Они пришли со своими комплексами мелких, обиженных людей. И конечно, там было масонство. Вся революционная символика масонская – серп и молот, звезда. Это антихристианство.

– Как же могла страна православная в столь короткий период скатиться до атеизма?

– Я жить не могу от этого вопроса. Я тоже из священнической семьи, но всю молодость была атеисткой, бунтаркой… Но чтобы вот так вот разрушать храмы, убивать, топить священников… Народный комиссар здравоохранения Семашко 22 мая 1920 года запретил употреблять слово «милосердие». А сострадание стало считаться чем-то позорным, унижающим человека. Советы делали попытку ввести праздник ненависти. Для людей, хоть немножко воспитанных в православии, это совершенно невозможно.

– Почему же народ так качнуло?

– Я думаю, потому, что бесы вышли. Что-то в людей вселилось. Да и сейчас я вижу очень много такого – бегают люди, которые на людей не похожи. Я их даже не осуждаю…

– Сейчас огромное число людей восстановило себя в православии.

– У меня всегда было ощущение – даже когда я вернулась из эмиграции, – что русский человек живёт в жутком страхе. Когда этот страх немножко отодвинули, произошёл взрыв. Я не ожидала, что каждый день будут креститься тысячи людей. А поклонение миллионов поясу Богородицы – это полное поражение всех врагов Церкви. Господь как-то «по-человечески» к нам отнёсся.

– Что вы думаете по поводу «сращивания РПЦ и государства»?

– Да, это происходит, и я радуюсь этому. Наши руководители молятся хоть как-то. Ездят к старцам, ездят на Афон. Я радуюсь, что государство выделяет деньги на восстановление храмов, что в церкви возвращают иконы и другое имущество. Хотя я понимаю все кошмарные риски этого. Когда Церковь была мучима и гонима, она светилась всеми добродетелями… В Церковь шли лучшие люди. Некоторые нынешние факты в жизни Церкви позволяют либералам и неолибералам, да и вообще пустым людям, говорить о том, что православие – это только мода. Что в храм народ заставляет идти рабский русский характер. Это не так. В церковь идут по вере.

– Считается, что наиболее сильному иноку, молитвеннику Бог сознательно посылает наиболее сильное искушение. Чтобы его укрепить. Не было ли это правило применено к России в целом? Если Бог столько десятилетий так сильно нас искушал, нельзя ли говорить о невероятной силе России?

– «Кого люблю, того и наказую». Это ещё в Ветхом Завете было. Мы пережили всё, взяли на себя крест, который уже никакой другой народ теперь не должен нести заново. Я очень часто выступаю на Западе… Там, кстати, гораздо больше интереса к России, чем в самой России. В Германии, Испании, во многих европейских странах… В Латинской Америке – так вообще повальный интерес. Потому что они смотрят на нас как на будущее. Может быть, в экономическом плане мы и отстали, но в духовном – мы несём жертвенный крест всего мира. Достоевский был прав.

– Но и сейчас в России достаточно бесовства…

– В начале перестройки я говорила с величайшим старцем, отцом Парфирием, в Афинах. И сказала, что очень тяжело видеть, как на Россию идут западные бесы. Эти сериалы, эта любовь к деньгам… Эти олигархи. Он ответил: «Татьяна, не бойся. Русские монахи всех бесов капитализма уже перевязали». А у нас в то время действовало всего двенадцать монастырей…

– Как вы думаете, может ли в России наступить время, когда монастыри станут светильниками, как раньше? Когда появятся настоящие монахи, иноки, отшельники?

– Так они и сейчас есть! Например, отец Илий (Ноздрёв) в Оптиной пустыни. Я несколько раз с ним встречалась. Он меня слушал, когда я выступала в Фессалониках. Специально с Афона приехал, где был духовником. Мы уже тридцать лет встречаемся. Кроме него ещё есть светильники. Я знала Любушку-юродивую, отца Иоанна Крестьянкина… Как женщина, я не имею права ехать на Афон, но мой бывший муж-серб ушёл на этот Святой остров. Так он говорит: там русских больше, чем кого бы то ни было. И есть потрясающие отшельники, что живут в самых крутых, страшных местах. На монастырях основана вся наша надежда – это некий абсолютный критерий. Там ничего не обсуждается. Мирянами не критикуется. Один день в монастыре – и человек меняется. Там все стихии за Бога. Источники сами начинают бить. А на Западе они засохли.

– Вы так говорите, потому что можете взглянуть на Россию как бы с той стороны. Извне. Вы видите то, что нам изнутри разглядеть сложно.

– Это я сейчас так говорю. А до высылки была наивной. Ехала на Запад как на святую землю. Говорила там с большим трепетом. Сейчас я уже знаю, что они совсем бедненькие. Захваченные духовной депрессией. Европа уже давно осознала, что она гибнет. Христианство в Европе подгнило ещё в XII веке. Уже в то время возник дуализм, спор между плотью и духом. Сегодня же основная идеология западного капитализма – делать всё, что тебе хочется. На уровне чувственности. Их основной тезис: хорошо, что нам не надо ничем жертвовать.

– Но и у нас есть такие настроения…

– Россия ничего этого не пережила. Сейчас Господь специально даёт нам такой страшный гротесковый капитализм, чтобы мы не увлекались им. Я, например, живя в России, не общаюсь с богатыми людьми. Мне с ними неудобно, неловко. Хотя на Западе у меня много богатых друзей. Но никто из них не помнит, богат он или беден. Мы общаемся по другим принципам. А экономический кризис для них – это смешно. Кризис по западным меркам – это когда человек не может три раза в году поменять машину. Нам этого вообще не понять. Мы всё время в кризисе. Чтобы после Запада жить в России в течение двух месяцев – надо быть героем. И, несмотря на всё это, я верю: Россия возродится! И вытянет за собой весь мир.

– Вы уверены, что мир действительно смотрит именно на Россию? Не на Китай, не на Америку…

– Именно на Россию! Пусть даже останется наш русский остаток, но и он сможет вытянуть весь мир. Все это чувствуют. Может быть, только мы этого не чувствуем. А у нас же святые по улицам ходят! И не только в монастырях. Но большей частью это молчаливые, незаметные люди. Как и должно быть. Не знаю, как в Китае, там тоже есть спасение – человек по образу Божьему сотворён. И животное – как «след Божий» – хочет спасения. Я в течение двух месяцев выступала в Южной Корее – это похоже на Китай. Были толпы, целые стадионы. Люди хотели «прикоснуться», почувствовать русскую веру и нашу молитву, которая считается сильной.

– В Европе и Америке действуют силы, которые борются против господствующей идеологии?

– В Западной Европе последним бунтующим интеллигентом был Жан Поль Сартр. Потом французские интеллектуалы пытались бороться за права тех, кто сидит в тюрьмах. Фуко – последний философ, который сражался, шёл в тюрьмы, пытался освобождать преступников и прочее. Был против капитализма как такового. И на этом диссидентство оборвалось.

– Почему? Народ смирился?

– Они увидели падение Берлинской стены, поняли, что советская власть – это совершенно гнилая система. Она сама по себе сдалась – без всякого сопротивления. Горбачёв вообще всё отдал. Америка до сих пор владеет всей Европой, а наши ушли. Все ждали, что у советской системы будет хоть какой-то здравый смысл. А оказалось, что это какая-то дрянь. Советские люди хотели покупать какие-то тряпки, машины, какую-то колбасу… Это просто смешно.

– А как у нас? Можно ли сказать, что диссидентство, которое имело место в СССР и которое в возрождении России свою роль сыграло, утратило своё значение?

– Когда я вернулась в Россию, во время празднования 1000-летия Крещения Руси, меня многие просили выступать против коммунизма, советской власти, атеизма… Я отказывалась. Добивать лежачего врага я не буду. Это не в моей натуре.

В то время мне казалось, что все идеологические запреты рухнули, все христиане вышли из тюрем, началась наконец-то Святая Русь. Храмы строятся. Даже Михаила Сергеевича Горбачёва я не то что уважала, но как-то признавала. Думала, что у нас действительно что-то будет. А сейчас я думаю иначе. Фактически у власти остались – только очень ослабли – всё те же самые структуры, которые действовали до 1991 года. Они стали ещё более подлыми, более опасными и коварными. Всё-таки семьдесят лет – это три поколения атеизма, фактически сатанизма. Можно по-евангельски сказать: ещё и один бес не вышел из тела России, а семь новых уже вошли. Это мировые бесы – финансовый капитализм, нео-либерализм, глобализм и другие.

Как диссидентка, я совершила большой грех, ориентируясь на Запад. Думала, что там христианская земля, что Царство Божие на земле именно на Западе. Это был типичный идеализм, характерный для русского интеллигента. Который – я сейчас это признаю – всем дорого стоил. Расшатать лодку нам удалось. Хотя мы не очень в это верили. И сейчас Россия почти в коме.

– В то время многие понимали, что расшатывать необходимо. Иных рычагов, кроме «Голоса Америки», который я тоже на даче или, отдыхая где-нибудь в Прибалтике, слушал.

– У нас особое диссидентство. Меня на Западе представляли не диссидентом, а защитником прав человека. Но тогда в России я себя так не называла. Диссиденткой да – потому что был протест, бунт… Я по натуре бунтарка, анархист. При любом государстве была бы диссиденткой. Когда меня стали называть защитником прав человека, меня это возмутило, потому что Николай Бердяев говорил, что человек должен говорить и помнить о своих обязанностях, а не правах. У апостола Павла читаем: каждый человек согрешил так, что должен быть готов к смерти. Никаких прав человек не имеет.

– А любовь ещё жива?

– В России жива, потому что Господь нас бережёт. С другой стороны, у нас, как и в Германии, каждый второй брак распадается.

– А если говорить о любви в христианском понимании?

– Такую любовь нужно воспитывать. А русских 70 лет от неё отучали. Приручали к каким-то функциям. Любовь надо взращивать. Надо иметь культуру любви. Очень трудно сказать: прости меня. Сколько раз в жизни я этого не делала. И даже гордилась этим.

– Сейчас нужны миссионеры, проповедники?

– Они нужны в любые времена. Потому что есть слой людей, которым это необходимо. Как я понимаю, вы, так же как и я, стали верующим, пройдя очень сложный и долгий экзистенциальный путь. А много людей ждут миссионерского слова. Но для проповеди требуется иметь какие-то качества. Я уже тридцать лет занимаюсь проповедью. Меня благословила на это наша Церковь. Перед депортацией батюшка мне сказал: «Ты не в изгнании, ты в послании». И я взяла на себя эту смелость. Очень было тяжело. Я рассказываю о себе. Это ужасно. Но без страха рассказываю о том, как пришла к Богу. Вот и всё.

О разном

– В каком-то смысле диссидентское движение сейчас опять возрождается. Альтермондиалисты, например, выступают за экологию, за справедливость… Они против роста социального и имущественного неравенства. Оно растёт во всех странах, не только у нас. Через 20 лет уже не будет стран развивающихся. Будут только очень богатые страны. И страны, которые опустятся на дно. Пропасть растёт, поэтому вновь растёт коммунизм. Многие сейчас читают Маркса.

Многие отказываются от любого богатства, хотят жить бедно. Это модно – жить в каком-нибудь вагончике. Многие из моих друзей уехали из городов и живут очень бедно, без электричества. Они не могут иначе. Так им диктует совесть. Они не могут смириться с тем, во что превратили реки, вообще природу, как поступают с животными. Совесть их толкает на минимум потребления.

– Сейчас Россия очень быстро переживает то, что мир пережил за 400 последних лет, – Ренессанс, Новое время, XIX век. Сознаёт свою вписанность в мировую историю. Это часто принимает какие-то карикатурные формы. Но по крайней мере тот, кто ездит на Запад и уже что-то понимает, – видит, что в России всё возможно.

– Католики создали новое направление, которое называется «богословие освобождения». В нём коммунизм соединяется с христианством… В Европе я училась богословию у иезуитов. В одном из лучших богословских институтов. Я была там, пожалуй, единственным верующим человеком. Студенты и преподаватели были марксистами, идеологами третьего мира. Все ходили в красном, говорили о Никарагуа, Сальвадоре… И лучшие немецкие священники отправились в Латинскую Америку. Наиболее известный среди них Леонардо Бофф – богослов, основатель «богословия освобождения».

Десять лет тому назад я была в Чили. По приглашению Пиночета. Хотя к моему приезду его уже посадили в тюрьму. Я там встретила бывших коммунистов, которые стали глубоко верующими людьми, католиками. И соединили веру с коммунизмом. А при Пиночете в Чили было 50 процентов поклонников Пиночета, верующих католиков и 50 процентов поклонников Советского Союза – коммунистов.

– Маркс очень не любил Россию. Очень ревновал к Бакунину. Не любил Россию и не знал. Считал Россию отсталой страной с азиатским способом производства. Он никогда не надеялся, что в России что-то будет. Для Маркса наша революция случилась бы совершенно неожиданно. И для Энгельса. Они не рассчитывали на то, что революция будет делаться какими-то невежественными руками. По Марксу – должен быть высокий способ производства. И потом – ведь должна была случиться мировая революция. А тут отдельная страна, которая даже феодальный строй не прошла.

– Я раньше была против строительства храмов – считала, что в первую очередь нужно возрождать души, а не купола золотить. А теперь я – за. Храмы нужно строить.

– Я в России уже три недели – у меня каждый день народ, приходят старые друзья, с которыми дружили до эмиграции. Все понимаем друг друга. А на Западе – я объездила почти весь мир – таких человек пять. И с ними я встречаюсь раз в три года.

Сама западная жизнь обязывает отказываться от русского разгильдяйства, разболтанности – в три часа ночи уже нельзя кому-нибудь позвонить. В Германии уже после десяти не позвонишь. В семь часов вечера нельзя прийти в гости. Потому что в это время ужинают. Если ты пришёл в семь часов, значит, ты пришёл покушать. Всё! Ты изгой на всю жизнь. Мы всего этого можем не знать, нам этого не говорят, но у них это в крови.

Беседовал Владимир Хохлев


Досье «НВ»

Татьяна Горичева – российская писательница, философ. Училась на философском факультете ЛГУ. К христианству пришла в 26 лет.

В 1979 году вошла в состав редколлегии первого независимого женского журнала «Женщина и Россия», ставшего широко известным за рубежом. 20 июля 1980 года, в первый день московской Олимпиады, Горичеву, как верующую и активистку женского движения, выслали за пределы Советского Союза.

Мировую известность Татьяна получила благодаря книгам и многочисленным выступлениям. Её приглашали католики, протестанты, православные, университеты и религиозные движения в десятках стран мира. В Германии возникло движение, назвавшее себя «Секретариат Татьяны Горичевой», которое организовывало материальную и духовную помощь России. В Европе Татьяна Горичева продолжила образование в католическом Институте святого Георгия (Франкфурт-на-Майне). Переехав в 1981 году в Париж, поступила в Свято-Сергиевский православный богословский институт, слушала лекции в Сорбонне. На свои средства организовала религиозно-философское издательство «Беседа», выпускала одноимённый журнал.

В 1988 году Татьяне Михайловне было разрешено вернуться в Россию.