Изя и Петрович

А н н о т а ц и я
«Я взглянул окрест себя – и душа моя страданиями человеческими уязвлена стала». И тогда я пошёл к книжному развалу напротив вокзала, глянцево блестевшему радужными, как после дождя, обложками книг. Но и там, кроме надоевших искорёженных злобою лиц профессиональных убийц и красавцев, сжимавших в объятьях разомлевших в любовной истоме красоток, не нашёл ничего.
И тут взгляд мой упал на тонкую белую и не книжицу даже – брошюрку с непритязательным названием "Изя и Петрович". Я раскрыл её наугад:
– За окном медленно проплыл заснеженный террикон со срезанной верхушкой. «Фудзияма», – тихо прошептал Изя, глядя в окно.
У автора есть чувство юмора, подумалось сразу, и я стал читать книжку с начала. И чем дальше читал, тем более проникался сознанием, что даже в наши тяжелые смутные времена есть всё-таки люди, способные видеть смешное и необычное в сером, обыденном окружающем мире и с грустным юмором или иронией комментировать то, что происходит вокруг.
Это было первое издание книжки.
Во втором – вклинились уже как бы маленькие новеллы, и появился сарказм. Вполне объяснимый, если принять во внимание, что в самом деле давления не хватает, что-бы поднять воду в домах на пространстве с неприглядным название СНГ выше третьего этажа. Тут восхитило меня самобытное предложение: «Пусть роют землянки и там живут – вода будет сама стекать вниз, никакого давления не нужно!»
Третье издание – дополненное – дополнениями раз-очаровало меня. Автор начал подыгрывать низменным вкусам. И не то, чтобы там появились слова неприличные – хуже, там появились в прямом смысле дурно пахнущие слова. И картинки. Не мешало бы автору их в будущем всё же убрать.
И ещё вот одно, в миниатюрах с многократным повторением вопроса заметно злоупотребление найденным приёмом, безотказно сработавшим в первый раз. Автору следует помнить старую истину, что от повтора приёма воздействие на читателя понижается, теряется эффект неожиданности, что для смеха немаловажно.
Если же отвлечься от этих досадных, на взгляд рецензента, просчётов, то в книжке найдётся немало мест, где можно улыбнуться печальной улыбкой или искренне посмеяться над превратностями бытия.
В. Платонов

* * *
Как-то раз Изя сидел на ступеньках краматорского вокзала в мрачном состоянии духа. К нему подошёл Петрович и спросил:
– Как дела?
– В Дружковку еду,– ответил Изя.
– На машине? – спросил Петрович.
– Да нет, на поезде,– сказал Изя, кивнул в сторону гряз-ной электрички и добавил:– ЭЛЕКТРОННОМ!

* * *
Изя и Петрович пили чай. Когда Изя положил в кружку восьмую ложку сахара, Петрович не выдержал:
– Он ведь не растворится!
– Растворится, – ответил Изя и положил девятую ложку, потом добавил: – Сахар, конечно, нужно экономить, но экономить не хочется, потому что… – тут Изя задумался и продолжил, – потому что экономить не хочется.

* * *
Товарищ прапорщик избивал Изю, задержанного вместе с Петровичем в пограничной зоне. Потом остановился, по-дружески обнял его и спросил:
– С пришельцами контактируешь?
– Контактирую,– ответил Изя.
Больше прапорщик Изю не бил.

* * *
Изя ошалело смотрел на работу принтера, из которого одна за другой самостоятельно выползали отпечатанные квитанции, а затем воскликнул:
– Да ведь это же искусственный разум!

* * *
Изя и Петрович ехали в поезде. За окном промелькнула могилка с красной звёздочкой.
– Плохо человеку стало, – задумчиво сказал Изя.

* * *
Изя встретил знакомого– бывшего хипана, а ныне крутого предпринимателя. Тот отечески похлопал Изю по плечу:
– Вот, вчера купил себе «Ауди».
– Это карма, старик, – ответил Изя, – я тоже купил «ауди». – И вытащил из кармана кассету «T-REX».

* * *
Изя и Петрович шли по улице. Неожиданно Изя остановился, о чём-то задумался на мгновенье и перекрестился.
Петрович испуганно посмотрел на Изю и перекрестился тоже. И пошли они с Богом.

* * *
Изя и Петрович ехали в поезде по Донбассу. За окном проплыл огромный заснеженный террикон со срезанной верхушкой.
– Фудзияма, – тихо прошептал Изя, глядя в окно.

* * *
Когда Изя и Петрович встречались после долгой разлуки, Изя падал перед Петровичем на колени и говорил:
– Аллах Акбар!
– Воистину Акбар! – отвечал Петрович и осенял Изю крестным знамением.

* * *
Решив выяснить кармические предпосылки всех своих бед, Изя пошёл на приём к знакомому экстрасенсу. Тот внимательно обследовал Изю, сделал несколько пассов над головой, вздохнул и сказал:
– Старик, энергетика у тебя не в пи..у

* * *
Недовольный результатом своего визита к экстрасенсу Изя отправился на приём к известному целителю. Тот покрутил у него над головой железными рамками и, прежде чем Изя успел открыть рот, сказал:
– Всё, можешь идти, кармы у тебя больше нет!

* * *
Изя и Петрович спорили, кто из них красивее.
– Я красивее, – сказал Петрович, – я видел своё отражение в зеркале.
– Сам себе, что ли, нравишься?
– Да! – гордо ответил Петрович.
– А я – объективно! – сказал Изя.

* * *
Изе представили Петровича, не зная, что они знакомы:
– Знакомьтесь, это Петрович, коммерческий директор фирмы "Выход".
– Из чего? – спросил Изя.
– Из всего, – ответил Петрович.

* * *
Изя спрашивает Петровича:
– Сгущённое молоко осталось?
Петрович молчит. Изя второй раз спрашивает:
– Сгущённое молоко осталось?
Петрович молчит. Изя спрашивает в третий раз.
Наконец, Петрович не выдерживает:
– Банка стоит, а внутрь я не заглядывал!

* * *
Однажды на Питерском фестивале "Rainbow" Изя и Петрович сидели у костра в окружении друзей и ели дармовую кашу. Вдохновленный едой Изя почём зря поносил «славянское быдло», колесо сансары и личную карму. Уловив неодобрение в лицах окружающих, он быстро повернулся к Петровичу и сказал:
– Старик, ты должен быть здесь и сейчас, иначе прибегут буддисты и набьют тебе морду!

* * *
Петрович зашёл в кулинарию и увидел Изю, который пытался купить порцию тушёной капусты у упорно молчащей продавщицы.
– Сколько капустка стоит? – спросил Изя. Продавщица молчит.
– Второй раз спрашиваю, сколько капуста стоит?
– Третий раз спрашиваю, сколько стоит капуста?
– Капуста сколько стоит? – четвёртый раз спрашиваю.
Петрович вышел покурить, а когда вернулся, то услышал:
– В двадцать четвёртый раз спрашиваю, сколько стоит капуста?
Продавщица сломалась на 37-м разе.

* * *
Изя имел обыкновение лезть целоваться к малознакомым людям, которые тут же отстранялись от странного волосато-го человека. Изя, хитро улыбаясь, бросал им снизу:
– Сердце – не камень, старичок! – И лез целоваться опять.

* * *
Изя и Петрович как-то сидели на вокзале и пили из термоса чай. К ним подошел цыганчёнок и попросил термос.
– Он нам самим нужен, – пробурчал в ответ Изя.
Однако мальчик не отступал и продолжал попрошайничать. Тогда Изя нагнулся и тихим голосом сказал:
– А знаешь, для чего он мне нужен?
– Для чего? – спросил мальчик.
– Я его себе в попу засовываю, – ответил Изя.
Мальчик испугался и убежал…

* * *
– А вы где родились? – спросил Изя у Петровича.
– Дело в том, что я никогда не был в том месте, где я родился, – печально ответил Петрович.

* * *
Изя и Петрович выясняли, существует ли Бог.
– Может быть Бог и есть, а может его и нет, – размышлял Петрович.
– Бога, может быть, и нет, но Царица Небесная есть точно! – ответил Изя и перекрестился.



* * *
Изя и Петрович пили в пустом кафе чай. Неожиданно Изя расстегнул брюки, вытащил половой член и ополоснул его в чашке с чаем. Потом отхлебнул чай и сладко зажмурился.
– Вкусно? – спросил его Петрович.
– А ты попробуй, – ответил ему Изя и протянул свою чашку.

* * *
Петрович как-то упрекнул Изю в обжорстве.
– Так еда – это наркотик, старичок, – ответил ему Изя, облизывая ложку, – меня в детстве мама подсадила, ничего не могу с собой поделать.

* * *
Как-то ночью Изя сидел на кухне и громко общался с друзьями. Неожиданно дверь открылась, и на пороге появился сонный Петрович.
– Ты, старик, вот что, старик, – сказал он, – ты, старик, смотри, а то…
Тут Петрович осёкся, моргнул большими добрыми глаза-ми и… закрыл за собой дверь.

* * *
Изя ехал в лифте. На первом этаже двери автоматически раскрылись.
– О, Господи! – воскликнула стоящая в ожидании лифта пожилая женщина, увидев Изю.
– Что, Бога вспомнили, страшно стало, когда меня увидели?! – зловеще произнёс Изя.


* * *
Изя и Петрович хотели уехать во Францию.
– Вот увидим мы там двух красивых француженок, – меч-тал Изя вслух, – подойдем и скажем:
– Мы из России…
– О! Да вы настоящие тарзаны – воскликнут они, – мы вам, пожалуй-то, и бесплатно дадим...

* * *
Изя и Петрович сидели в кафе и курили. Из-за соседнего столика к ним поднялся пьяный молодой человек в малиновом пиджаке и, дохнув перегаром, обратился к Изе:
– А ты чего сидишь здесь такой грязный?
Петрович выпустил вверх струйку дыма и ответил за Изю:
– Зато у него член чистый…

* * *
Как-то во время разговора с Изей Петрович заметил, что в общении людей присутствуют 1-й, 2-й и 3-й планы. А вот существует ли 4-й – непонятно.
– Существует, – немедленно ответил Изя, 4-й план это смерть, в Японии даже 4-х этажей не строят, после 3-го идёт сразу 5-й.

* * *
Изя ничего не понимал в этой жизни. Иногда он спрашивал Петровича:
– Старик, ты что-нибудь понимаешь? – и, не дожидаясь ответа, продолжал, – я ничего не понимаю!


* * *
– А ты когда, старичок, помирать собираешься? – спросил Изя Петровича.
– Дело в том, батенька, – ответил Петрович, – что я уверовал в жизнь вечную и помирать не собираюсь вообще.

* * *
Изя и Петрович путешествовали автостопом по Европе. С собой они везли большой запас вареной картошки в мундирах в связи с отсутствием денег. С каждым днем она становилась все хуже и хуже, приобретала странный мутно-белый оттенок, а на третий день пути стала испускать специфический запах. И вот как-то в Румынии, в вагоне поезда, Изя из-влёк пакет с неопределенного вида месивом, судорожно сглотнул, принюхался и, подмигнув Петровичу, сказал:
– Ну что, говнокартофель есть будем?

* * *
Больше всего на свете Изя любил вьетнамский бальзам "Золотая звезда". С его помощью он лечил все мыслимые и немыслимые болезни – от головной боли и простуды до кариеса и геморроя. И когда, бывало, Петрович жаловался Изе на своё здоровье, тот с готовностью протягивал ему заветную коробочку со словами:
– Старик, возьми, помажь "Звёздочкой" – обязательно поможет.

* * *
Когда Изя приехал в Словакию, он был немало удивлён тем, что словаки называют свою валюту не кронами, а кору-нами. По этой или другой причине он стал упорно называть словацкие "кроны" корундами. Когда его поправляли: «Правильно будет коруны», он отвечал: «Да-да, корунды».

* * *
В Варне Изя и Петрович набрели на горячий минеральный источник.
– Как ты думаешь, подойдёт мне эта вода? – спросил Петрович у Изи.
– Для любого дела всё подойдёт! – с готовностью ответил Изя.

* * *
В Софии Петрович играл на флейте в подземном перехо-де и тем зарабатывал на хлеб. Изя стоял напротив и слушал его в течение нескольких часов. Потом подошёл и сказал:
– Чем тебя здесь слушать, мне бы уж легче вагоны пойти разгружать.

* * *
Однажды в Будапеште Изя и Петрович молча ужинали поздно вечером в гостиничном номере. Наконец, оторвав-шись от еды, Изя поднял хмурый взгляд на Петровича и ска-зал:
– Старик, а может взорвать всю вселенную нахрен? Сколько это нужно тротилового эквивалента?

* * *
Изя и Петрович сидели в компании. Неожиданно подруж-ка Петровича пожаловалась на боль в животе.
– Так может, ты беременна, старушка? – Спросил её Изя.
Петрович смутился и густо покраснел, услышав бесцере-монный на его взгляд вопрос.
– Нет, – ответила она.

Разговор плавно перешёл на другую тему. Прошло не-сколько минут. Всё это время Петрович молча сидел крас-ный до ушей и, наконец, собравшись с духом, прервал бесе-ду громкой и чёткой фразой:
– Изя! Как тебе не стыдно! Может она еще девочка!!!

* * *
Холодным осенним вечером Изя и Петрович сидели на вокзале в Варне в ожидании поезда на Софию. Добродуш-ные болгарки угощали их водкой и сигаретами. Денег у Изи и Петровича, как обычно, не было, и вместо закуски Изя за-бодяжил малосъедобное варево из овсяных хлопьев "Герку-лес", кипятка и остатков варенья.
Веселье прошло на славу, и к ночному поезду на Софию Изя и Петрович вышли уже "никакие". В жарко натопленном купе они устроились на одном диванчике, и их быстро смо-рил сон. Изя заснул первым, крепко прижав к груди драго-ценную банку с овсянкой.
Посреди ночи Петровича стали мучить кошмары. Ему снилось, будто он стоит в луже тёплой грязи в одних шер-стяных носках, кругом невыносимая жара, носки прилипают к ногам, и тяжело дышать.
Пошевелив пальцами ног, чтобы прогнать дурной сон, Петрович проснулся. Первое, что он увидел, были три бол-гарина, которые сидели напротив и смотрели в сторону Изи абсолютно безумными глазами.
Петрович повернул голову, и ему стало дурно – Изя спал, скрючившись у него в ногах, и скрипел зубами. Он всё так-же крепко сжимал в руках банку, но уже вверх дном. Его шея, воротник пиджака, рукава и штаны были перемазаны овсянкой, которая, лениво сползая всё ниже и ниже, образо-вала на диване небольшую лужицу, посреди которой лежали ноги Петровича.

Часть варева протекла под диван на радиатор, отчего в купе стоял будоражащий душу запах дешёвого станционно-го буфета.
Не веря в реальность происходящего, Петрович опустил ноги, и они мгновенно прилипли к полу. Будить Изю было бесполезно. Пошатываясь, Петрович прошлёпал в туалет, оставляя за собой светло-коричневые следы. Выстирав там носки, он набрал воды в пластиковые бутылки и, стараясь не замечать три пары глаз, дико отслеживающих каждое его движение, попытался отмыть диван, пол в купе и спящего Изю, что было особенно трудно. Несмотря на его труды, Изя долго ещё потом кормил голубей в многочисленных городах Европы, отколупывая от своей одежды присохшую овсян-ку...

* * *
Изя и Петрович стояли в магазине и пили томатный сок. Вдруг со стороны прилавка раздался громкий хлопок, похо-жий на пистолетный выстрел.
В воздухе, очертив дугу, промелькнула жестяная крышка и шлёпнулась на пол у ног Петровича. Продавщица молча взяла трёхлитровую банку с перебродившим соком и собра-лась её унести, но сообразивший что к чему Изя быстро пролез за прилавок, отобрал у застывшей продавщицы банку и с восторженным криком: «Это же бражка!!!» – опорожнил её на треть, удовлетворённо чвякая и обливаясь содержи-мым на виду у изумлённых покупателей.
Выбежавшие на шум тётки в белых грязных халатах ото-брали у Изи бражку и выгнали его вон...
На улице Изя блаженно улыбался. В его ленинской бо-родке висели крупные капли, переливаясь в лучах вечернего солнца.
Он был счастлив.

* * *
От Изи ушла жена, и он вместе с Петровичем поехал ис-кать её по России. Шла зима. Кругом была страшная сля-коть. На третий день пути, в Сасово, у Изи начали развали-ваться сапоги. При каждом шаге они издавали странный всхлипывающий звук, и из них текла вода, заставляя Изю проклинать "славянское быдло", коммунистов и луганскую обувную фабрику.
Наконец он не выдержал и попросил Петровича купить ему новую обувь. Петрович полез в карман и вытащил отту-да всю наличность – две измятые пятисотрублёвые купюры.
– Походи пока так, – попросил он Изю.
Тогда Изя, балансируя на одной ноге, стащил сапог и молниеносным движением рук разъял его на две части, как будто тот был сделан из папье-маше.
– В этом можно ходить? – кричал Изя, размахивая перед лицом Петровича бесформенными лохмотьями, с которых во все стороны летела вода.
Подобная трансформация произвела на Петровича неиз-гладимое впечатление. Подставив плечо, он помог Изе доп-рыгать до ближайшего магазина и там купил ему летние туфли...

* * *
Изя работал актёром в частном кукольном театре. Вместе с труппой он разъезжал по городам и деревням Донбасса, где театр давал представления в детских садиках.
Однажды, когда актеры вылезали из электрички с сумка-ми полными реквизита, Изя, неуклюже вытаскивая свою по-клажу, загородил проход другим пассажирам. Он потел, пыхтел и злился и, наконец, молодая женщина, стоящая сза-ди, не выдержала и попросила его двигаться побыстрее. На что Изя повернулся и пронзительно закричал на весь вагон:

– Да! Я старый педераст!
Больше Изю не беспокоили.

* * *
Придя помолиться на могилу учителя Иванова, Изя уви-дел растущий там мак.
– Как же так, Порфирий Корнеевич! – воскликнул он, – я же завязал…

* * *
Как-то раз Изя в порыве духовной близости поведал Пет-ровичу о своей жизни в Москве. Жил он у панков. Эти панки очень любили игру "веснушки". Смысл её таков: на стол, ок-руженный панками, залезает молоденькая панкушка и кака-ет.
Потом самый главный панк бьет кулаком изо всех сил по г..ну. У кого получается больше "веснушек" – тот выиграл.
Рассказав все это, Изя ностальгически вздохнул и при-знался:
– И я тоже играл, старичок…

* * *
Однажды Изя ругался с Петровичем.
– Ты не еврей, – кричал он, – можешь пришить свою крайнюю плоть обратно.

* * *
Изя был непревзойденным кулинаром. Он обладал спо-собностью готовить еду из подручных средств. Поднося ложку с варевом землистого цвета к протестующему Петро-вичу, Изя приговаривал:
– Старичок! Попробуй! Это же прасад!!!

* * *
Как-то раз голодные, измученные и, по обыкновению, без денег, Изя и Петрович предавались мучительным размыш-лениям о природе вещей и богатстве в частности. И Изя предложил гениальный способ обогащения:
– Нужно пойти и зарезать старушку, отобрать у неё по-следний рубль, потом зарезать вторую старушку, третью, четвертую… зарезать миллион старух и стать миллионером. Все равно они ни кому не нужны…

* * *
Изю очень интересовала интимная сторона жизни своих друзей и знакомых.
Встречая на улице парочку, он в разговоре, как бы невз-начай, спрашивал:
– А вы, СЛУЧАЙНО, не любовники?

* * *
Однажды, когда Изя был в гостях у Петровича и его же-ны, ему попался на глаза женский гигиенический пакет.
– Это тот самый, с крылышками? – спросил он.
– Нет, Изя, без крылышек, – ответила жена Петровича.
Изя повертел пакет в руках, зачем-то отклеил уголок пре-дохранительной полоски. Его лицо выражало полное недо-умение. Наконец, он спросил:
– Старушка, а не больно потом эту штуку отдирать?

* * *
У Изи постоянно высыпалась из карманов мелочь. Каж-дое утро, когда Изя вставал и брал со стула свои штаны, она со звоном катилась во все стороны. Изя, ругаясь, собирал её и, обращаясь к Петровичу, если тот был рядом, говорил:

– Старичок, я ничего не пойму, у тебя что, мелочь нико-гда не высыпается из карманов?

* * *
Изя и Петрович шли по направлению к украино-словац- кой границе с целью её пересечь. Опытный взгляд Петрови-ча отмечал малозаметные признаки приближения Европы. То здесь, то там появлялись домики с остроконечными чере-пичными крышами, цветá зелени, неба, гор становились всё более насыщенными, а их сочетания гармоничными. Обо всём этом он и рассказал Изе, выходившему из кустов и за-стёгивавшему на ходу штаны.
– Да, – согласился Изя, – всё так и есть. У меня даже моча стала другого цвета.

* * *
Иногда Петрович жаловался Изе на житейские неуряди-цы. Изя мудро похлопывал его по плечу:
– Старичок, а ты карму учитывал?

* * *
Как известно, Изя отличался своей религиозностью. Од-нажды в Краматорске ему понравилась девушка, и он решил с ней познакомиться.
– Как тебя зовут? – спросил Изя.
– Меня зовут Голубь Света, – ответила девушка.
Прошло несколько минут, прежде чем Изя вышел из ре-лигиозного ступора.

* * *
Изя и Петрович лежали на полу и долго смотрели в пото-лок. По потолку змеилась тонкая длинная трещина.
– Дыра, – нарушил молчание Петрович.
– Что? – не понял Изя.
– Мабуть це енергетична дира, – уточнил Петрович.

* * *
Изя зашёл в гости к Петровичу и по обыкновению тут же скрылся в ванной комнате. Через некоторое время водопро-водные краны издали характерный хрюкающий звук, а ещё через несколько секунд изумлённый Петрович услышал страшный грохот, доносившийся из ванной комнаты... Он заглянул туда и увидел намыленного Изю, который стоял на четвереньках в ванне и бил по ней изо всех сил кулаком...
– Славяне быдло, – кричал Изя, – Гитлер был святым, он убивал славян, чтобы они не мучились. Коммунисты ему не дали, они любят издеваться над людьми. Славяне это быдло, их нужно было убить всех.
– Бум, бум, бум, – гудела ванна.
– Спасибо партии родной, – кричал Изя. – Спасибо, спа-сибо, спасибо...
Петрович подогрел на кухне воды и помог Изе смыть ос-татки мыла.
– Давления не хватает, вода не доходит до шестого эта-жа, – заметил Петрович, поливая Изину прыщавую спину из ковшика.
– Так зачем они строят девятиэтажные дома, пусть строят трёхэтажные.
– Тогда вода будет только на первом этаже, – уверенно сказал Петрович.
– Славяне быдло! – закричал Изя и стукнул по ванне ещё раз. – Пусть роют землянки и там живут, вода будет сама стекать вниз, никакого давления не нужно!


* * *
Изя зашел в гости к Петровичу, когда тот ругался с же-ной. Он сел и с живейшим интересом стал наблюдать за пе-ребранкой, стараясь по возможности вникнуть в смысл про-исходящего и добрым советом помочь всем сразу. Когда обе стороны исчерпали запас обвинений друг против друга и уже просто не знали что же делать дальше, Изя, обращаясь к жене Петровича, сказал:
– Старушка, а ты не пробовала еще какашками побро-саться?

* * *
Однажды Изя пожаловался Петровичу:
– К нам на работу приняли бывшего гэбэшника. Прихо-диться с ним каждый день здороваться. Мне противно, он сам руку тянет – не знаю, как быть.
– А ты намажь себе руку говном, – посоветовал Петрович.

* * *
Изя ходил сдавать кровь на донорский пункт и тем зара-батывал себе на жизнь. Но у него возникала проблема с ото-вариванием льготных талонов, так как магазин, где их при-нимали, работал до 3-х часов дня, а Изя в это время только вставал. Как-то он подошёл к Петровичу, протянул ему двухрублёвый талончик и попросил купить что-нибудь по-есть.
– А что именно? – спросил Петрович.
Изя задумался на секунду и ответил:
– В общем, купи побольше, повкуснее и подешевле!

* * *
Изя ехал в поезде. По вагону шла женщина с подносом:
– Котлеты покупайте, котлеты покупайте, котлеты поку-пайте...
– А наркотики у Вас есть? – спросил её Изя.
– А зачем Вам наркотики? – удивилась она.
– А зачем мне котлеты? – сказал Изя.

* * *
– Господь-то нам как помогает, – сказал Петрович, глядя на жующего Изю.
– Так все моими молитвами, – ответил Изя.
– И моими, – обиделся Петрович.
Изя задумался на секунду и, не переставая жевать, согла-сился:
– Ну, и твоими тоже.

* * *
Как-то раз в Будапеште Изя приготовил еду и, реклами-руя свои кулинарные успехи, пригласил Петровича к столу, ткнул пальцем в тарелку и сказал:
– Старичок, посмотри, это же сыр! – и, боясь, что Петро-вич не поймёт, уточнил:
– Cheese.

* * *
Однажды в Москве Изя пошёл покупать хлеб к закрытию хлебного магазина.
– Хлеб весь, – сказала ему продавщица.
– Прекрасно! – обрадовался Изя, – мне одну буханочку, пожалуйста.
– Хлеб весь, – нервно повторила продавщица.
– Мне весь не нужен, – ответил Изя, – дайте одну бухан-ку.
– Хлеб весь! – закричала продавщица.
– Я понимаю, – ответил Изя, – мне одну буханку... После часа препирательств Изя понял, что хлеб, действительно, весь.

* * *
Изя очень любил время от времени показывать друзьям свою голую попу…
Доверительно заглядывая в лицо кому-либо из знакомых, он говорил:
– Старичок, хочешь, я тебе попу покажу? – после этого быстро поворачивался и ошеломленному собеседнику от-крывался потрясающий вид на одно из несомненных Изи-ных достоинств.
Оглядываясь через плечо, Изя испытующе наблюдал за реакцией зрителей.
Однако Изина страсть была безответной – никто не дос-тавлял ему подобного наслаждения.
И вот однажды, когда Изя был в гостях у Петровича, к нему подошла пятилетняя дочка Петровича и радостно спросила:
– Изя! Хочешь, я тебе попу покажу?
Не дожидаясь ответа, она повернулась спиной и, повиляв розовой голой попой, убежала в другую комнату, востор-женно смеясь.
Изя был растроган до слёз…

* * *
К Изе вернулась жена.
Как-то раз они ждали в гости Петровича с подружкой. Изя был с ней знаком и попросил Петровича не афиширо-вать этот факт, опасаясь ревности жены.
Раздался звонок в дверь. В квартиру ввалился красный до ушей Петрович и, подталкивая девушку вперёд, громко и фальшиво до невозможности сказал:
– Изя! Познакомься! Это Вика! Вы ведь ещё не знакомы?!
... Когда гости ушли, жена закатила Изе страшный скан-дал.

* * *
Женщины любили Изю, но мало кто из них решался вый-ти за него замуж. Изя сильно страдал и, если заходил к даме (даже замужней), обязательно говорил:
– Старушка, выходи-ка за меня замуж!
В конце концов, он стал называть всех женщин своими жёнами. Встречая Петровича, он спрашивал:
– Старичок, ну как там поживает наша жена?

* * *
Изя и Петрович вышли из общественного туалета, поце-ловались и разошлись в разные стороны. Неожиданно Пет-ровича взял под руку мужчина средних лет и, показывая на удаляющегося Изю, тихо сказал:
– А вы знаете, что этот волосатый известный в городе го-мосексуалист? Остерегайтесь его!

* * *
Как-то в молодости Изя встретил трёх музыкантов – бит-ников, которые собрались побить его за длинные волосы.
– Но ведь вы музыканты, – сказал Изя, – вы любите "Битлз", а у Леннона длинные волосы.
– Ты сначала стань таким, как Леннон, а потом волосы отпускай, – ответили они, но бить не стали.

* * *
У Петровича кошка родила двух котят. Развалившись в кресле, Изя держал обоих котят за шкирку, ухмыляясь без-зубым ртом, и пытался определить их пол.
– Старичок, – наконец сказал он Петровичу, – давай-ка, назовем их Куни и Лингус…

* * *
Посетив общество "Сознание Кришны", Изя уверовал в иллюзорность бытия.
– Пойми, – убеждал он Петровича, – весь Мир – это майа, иллюзия!
– Как иллюзия? – возмущался Петрович. – И жена моя тоже, что ль, иллюзия?!

* * *
Много лет Изя убеждал Петровича в том, что тот еврей. Наконец, Петрович решился пойти в синагогу. Провожая его, Изя сказал:
– Старик, не забудь, когда зайдёшь, снять шапку, пере-креститься и сказать: «Шалом, бояре!»

* * *
Петрович славился своей маршальской походкой. Когда он вместе с Изей куда-нибудь шёл, то незаметно вырывался вперёд и неожиданно для себя обнаруживал, что Изи рядом нет.
– Старичок!!!– кричал ему сзади Изя.
– Что?– оборачивался Петрович.
– Отойди ещё метров на пятьдесят, тогда поговорим!!!


* * *
Сидели как-то Изя и Петрович, временно задержанные украинскими пограничниками, на автомобильном КПП "ЧОП" после неудавшегося перехода австро-венгерской гра-ницы и ждали решения своей судьбы.
Изя писал стихи, а Петрович их почему-то записывал. Была холодная декабрьская ночь с дождём. Они сидели в просторном холле КПП и курили стрельнутые сигареты. Изя время от времени уходил в туалет в сопровождении офицера погранвойск Украины, а Петрович, воровато оглядываясь, зарывал в кадке с пальмой секретные документы, потому что есть их уже не хотелось, а отдавать врагам было нельзя.
Вот изины стихи:

Такой же великий, как и голубой,
который выходит, не зная следов,
глядя на переносной файв-о-клок,
летит в глубину третий глаз на хвосте.
И пусть пепел империй лежит на дорогах,
мы ступаем по ним, выйдя духовными–
пусть вернулись мирскими,
но слава же Богу, что вернулись
с венгерским тюремным хлебцем.
Ах, собака, собака я– украл полотенце
у несчастных австрийцев, где проблема– табак.
И красивая девушка, сама не зная зачем,
охраняет шпиона и пиромана.
Харе Кришна! Вернулись!
Живые и к женщинам. Только Рогов– дурак,
пусть готовит уж рис,
программируя глупости, раз так умён.
Руки Леночки– их не забуду вовек,
когда стукну слегка в двери травы,
то сторож Сергеев, выключив зелень,
пойдёт, запихнув полы крыльев в карман...
Через три часа Изю и Петровича отпустили с миром без предъявления обвинений по беспричинной милости Госпо-да...

* * *
Изя и Петрович вели высоко-духовную беседу о святых идеях хиппи, о том, какие прекрасные у них имена: Ромаш-ка, Ветерок, Травушка…
– А давай я буду называть тебя Кузнечик, – ласково ска-зал Петрович и поцеловал Изю в лоб.
Тут в дверь позвонили и вскоре на пороге появились две девушки космической красоты.
– Меня зовут Вишенка, – сказала одна из них.
– А это Кузнечик, – дрожащим голосом произнёс Петро-вич, указывая на Изю, и прослезился…
… На следующее утро не выспавшийся Петрович рыдал на плече у Изи:
– Как цветочек, старичок, как цветочек…

* * *
Как-то раз, ещё в советское время, Изю оштрафовали за безбилетный проезд в автобусе.
Изя нехотя вытащил последнюю трёшку и отдал контро-лёру.
Когда тот, довольный, отвернулся, Изя зловеще прошеп-тал ему вслед:
– И горе-злосчастье в придачу…

* * *
Находясь в Афинах, Петрович заболел идеей жизни в од-ном из экологических поселений, которых, как известно, разбросано по всему миру очень много.
Однако, после просмотра в интернете сайтов экопоселе-ний, у него возник ряд сомнений, и он решил посоветоваться с Изей.
Дозвонившись в Луганск, он сказал:
– Как мне понимать следующий текст: «У нас в поселе-нии есть машина, грузовик, компьютер…» У кого это у нас? Я ведь тоже могу сказать, что у нас с тобой есть дом…
– Да-да-да-да-да,– оживился Изя на том конце провода, – у нас с тобой есть общий дом, общая жена, общий муж, об-щий ребёнок и даже общий половой член…

* * *
Однажды, когда Изя и Петрович сидели на кухне, к ним зашла подруга Петровича и грустно сказала:
– Вчера весь вечер искала книгу "Изя и Петрович" да так и не нашла.
– В магазинах искала? – осведомился Изя…

* * *
У Изи и Петровича умер хороший друг.
Петрович впал в длительную депрессию и потерял веру в жизнь вечную. Изя, которому тоже было нелегко, всячески его утешал. Однако в процессе утешения сам начал входить в затяжной депресняк.
В конце концов, Петрович предложил ему:
– Давай, старичок, кто помрёт (не дай бог) первым, ос-тавшемуся в живых даст какой-нибудь знак из, так сказать, иных сфер бытия…
Изя задумался и ответил:
– Мне-то в принципе всё равно, но вот если я помру пер-вым и явлюсь к тебе, ты то, пожалуй, и обосрёшься…
– А ведь действительно обосрусь – подумал Петрович…
* * *
Девять месяцев Изя прожил в Сибири у Виссариона.
Когда он вернулся, Петрович спросил его:
– А ты там, случайно, Анастасию не встречал?
– Конечно, встречал, – быстро ответил Изя, – и не одну…

* * *
В Варне Изя и Петрович познакомились с болгаркой Рад-милой, которая хорошо говорила по-русски.
Петрович, как водится, играл в подземном переходе на флейте, а Радмила (полненькая невысокая девушка лет два-дцати) стояла напротив и торговала книгами.
Наконец она не выдержала, подошла к Петровичу, при-зналась ему в любви и предложила заняться любовью.
Но поскольку Изя и Петрович жили на улице, так как со-бранных денег хватало только на еду, то они пригласили де-вушку в кафе.
Было холодно. Лил дождь. От переутомления у Петрови-ча поднялась температура.
Пьяненькая Радмила сидела у него на коленях и жадно целовала в губы, так что Петрович стал задыхаться.
– Я хочу заниматься с тобой любовью, возьмите меня с собой, – страстно шептала она обалдевшему Петровичу, ко-торого совсем не радовала подобная перспектива, – мы бу-дем путешествовать вместе и заниматься любовью…
Сидящий рядом Изя, видя замешательство Петровича, пихал его в бок и бормотал сквозь зубы:
– Соглашайся, дурачок, пусть едет с нами, а потом поти-хоньку передашь её мне…



* * *
Как-то раз, в Иерусалиме, случилась у Петровича де-прессия. Изя был за тысячи километров и Петрович (весь в слезах) пошёл на приём к психиатру.
Взяв направление, Петрович зашёл в кабинет врача, вежливо поздоровался и сел.
Молодой врач-психиатр молча сидел напротив и внима-тельно разглядывал пламя газовой зажигалки, потом тушил пламя, о чём-то задумывался и опять зажигал. И опять ту-шил. И опять зажигал.
Так он щёлкал зажигалкой минут пять и, наконец, обра-тил внимание на Петровича:
– Знаешь, – сказал врач, – бывает, сижу дома вечером и комары так достают, а я зажигалку беру, – тут взгляд докто-ра оживился, – вжик – и комар как подбитый "мессер" на землю…

* * *
У Петровича была встреча с очень деловой дамой. Через несколько минут важного для Петровича разговора дама не-ожиданно спросила:
– А ты кто по гороскопу?
– Рыбы, – с готовностью ответил Петрович.
– А я водолей, – вздохнула дама, – у нас с тобой полная сексуальная несовместимость…
Петрович смутился и просто не знал куда деваться.
Однако дама, как ни в чём не бывало, вернула разговор в деловое русло.
Эту историю Петрович рассказал Изе.
Тот долго хохотал, а потом заметил:
– Старичок, ну ведь это можно было проверить…

* * *
Как-то Петрович спросил у Изи, является ли куннилингус духовной практикой?
– Если делаешь с душой, то это духовная практика, – от-ветил Изя, – а если без души, то бездушная…

* * *
Как-то вечером Изя и Петрович шли по улице, где их бла-гополучно остановили бандиты-малолетки и начали выяс-нять отношения.
Ситуация, как всегда в таких случаях, была непредска-зуемая – могли набить морду, а могли (в случае правильных ответов) напоить водкой.
И вот один молодой бандит, растопырив пальцы и иска-зив (по бандитски) голос, спросил Изю:
– А ты "Мастера и Маргариту" Булгакова читал?
– Читал, – ответил Изя, находясь на грани просветления.
– Ну и как? – не унимался бандит.
– Интересная книга, – нейтрально ответил Изя.
– Мне тоже понравилась, – согласился молодой Аль Ка-поне и дружески похлопал Изю по плечу, затем, обратив взгляд на перепуганного Петровича, сказал:
– Да ты не бойся, тебя мы не тронем, мы знаем, что ты полный идиот…

* * *
Как-то Петрович застал у себя дома Изю. Расхаживая по кухне в больших семейных трусах и, наблюдая, как бывшая жена Петровича готовит, Изя вспоминал советское время:
– Бывает, купишь заварное пирожное, откусишь, а там пусто, ешь дальше, а там всё пусто и пусто. Весь в нетерпе-нии ждёшь, когда же, наконец, появится этот жирный, мас-лянистый, сладкий шоколадный крем с сахаром, а он вдруг "ляп", и откуда-то сбоку падает на асфальт… – Тут Изя за-молк, испытующе посмотрел на вошедшего Петровича и спросил:
– А у тебя что, разве такого никогда не случалось?

* * *
В Иерусалиме Петрович нашёл себе подругу. Красоты необыкновенной. Петровича она любила безумно, но харак-тер имела несколько высокомерный, возможно потому, что была москвичкой.
Петрович же, как известно, был из Луганска и, по душев-ной простоте, познакомил подругу со всеми своими друзья-ми. Надо ли говорить, что почти все друзья Петровича тоже были из Луганска.
Однажды, во время задушевной беседы, подруга, как бы невзначай, спросила Петровича:
– А что, у вас в Луганске все полные идиоты?

* * *
Давным-давно, когда Петрович ещё жил с родителями, позвал он в гости Изю.
Изя принял приглашение с радостью и привёл в гости к Петровичу ещё человек восемь.
Мама Петровича была в шоке, но всеми силами это скры-вала.
В самый разгар веселья она принесла гостям чай и не-ожиданно подключилась к общению:
– Я недавно сломала ногу, меня отвезли в больницу и пе-ред операцией укололи наркотиком, и я испытала такую эй-форию… А вы, ребята, никогда не пробовали наркотики?
– Ну, как вам сказать, – ответил за всех Изя, – конечно же, пробовали: марихуану, мак, кетамин, эфедрин, гашиш…
Мама Петровича очень гордилась своим умением выве-дать информацию так, что бы никто и не догадался…

* * *
На кухне у Петровича (в преддверии очередного праздни-ка жизни) кипела работа: кто-то мыл посуду, жена Петрови-ча колдовала над плитой, где всё кипело, булькало, жари-лось и скворчало, из открытого окна врывались клубы пара, а сам Петрович большим кухонным ножом остервенело кромсал какие-то овощи-фрукты...
Изя, разумеется, не мог пропустить такого действа.
Потолкавшись на кухне, поражённый размахом работ, он подошёл к Петровичу и трепетно спросил:
– Старичок, а хочешь, я тебе лук КОЛЕЧКАМИ порежу?

* * *
Изя и Петрович шли по улице. Навстречу им приближа-лась парочка прекрасных незнакомок. Когда дамы были уже
совсем близко, Изя нарочито громко спросил Петровича:
– Старичок, а почему бы нам не заняться лизингом?
Дамы, которые были уже рядом, почему-то захихикали и густо покраснели…

* * *
Петрович стал рано задумываться о смерти и смысле жизни. Однажды, когда он гостил у родителей, папа решил его утешить:
– Не нужно бояться смерти, это просто как сон, – тут папа Петровича задумался: – только без сновидений, – папа сде-лал паузу и закончил: – и никогда не проснешься…


* * *
Изю и Петровича арестовали в трёх метрах от украино-словацкой границы в тот самый момент, когда они разгля-дывали заграждение из колючей проволоки и прикидывали, как через него перебраться.
Из ближайших кустов внезапно выскочил безумного ви-да сержант в вязаной домашней шапочке и с автоматом на-перевес:
– Стой! Стрелять буду!
Изя и Петрович послушно подняли руки вверх.
Сержант опустил автомат, вытащил из подсумка чёрную эбонитовую телефонную трубку с мотком провода, быстро огляделся по сторонам, размотал провод и подключил труб-ку к ближайшему дереву. Затем, прикрывая рот ладонью, как при артиллерийском обстреле, закричал:
– Товарищ прапорщик, задержаны двое нарушителей гра-ницы. Предположительно один из них педераст…
… Через несколько часов избитые Изя и Петрович были уже на погранзаставе, где им устроили тотальный обыск и допрос.
Молоденький старлей-особист раскладывал на столах – одного не хватило – все вещи, что Изя и Петрович несли с собой: записные книжки, одежду, обрывки бумажек (кото-рых, у Изи особенно, было великое множество), документы, детские диафильмы и прочее…
Наткнувшись на загранпаспорт Петровича, офицер рас-крыл его и, тыча указательным пальцем в штамп: «Действи-телен для выезда во все страны мира», неожиданно закри-чал:
– Что это значит?
– Действителен для выезда в любую страну, – сдерживая предательскую дрожь в коленях, спокойно ответил Петро-вич.
Побелевший от бешенства особист, разбрызгивая слюну, вновь заорал:
– Нет, что это значит?
– Действителен для выезда в любую страну.
– Что это значит?
– Действителен…
… Этот диалог продолжался несколько минут, пока взгляд пограничника не упёрся в билет львовского автопар-ка, который предательски вылез из паспорта.
– Так вы и по Львову катались?
Тут, как на грех, откуда-то появился забытый ещё с про-шлогодней депортации авиационный билет "Амстердам-Киев".
– Так вы и в Амстердаме были?
Петрович понял, что это провал.
– Да был.
А где вы ещё побывали?
– В Словакии, Чехии, Германии, Франции, Испании, в Голландии.
Старлей слушал, кивая в такт головой:
– Так… так… так, – и вдруг резко прервал Петровича: – А с Польшей границу когда вы пересекали в последний раз?
– Я никогда не был в Польше, – ответил Петрович.
– У нас есть достоверные сведения, что вы неоднократно пересекали границу Польши, – грозно произнёс офицер, пристально глядя в глаза Петровичу, потом опять посмотрел в загранпаспорт и продолжил: – А почему у вас в паспорте нет отметки о въезде в Украину?
– Потому что в Борисполе пограничники штамп забыли поставить…
– Что вы хотите этим сказать? – заорал старлей, – что ук-раинские пограничники могли забыть поставить отметку в паспорте?..
Обыск продолжился, и из карманов Петровича извлекли две его фотографии размером три на четыре.
– Что это? – спросил разведчик.
– Мои фотографии, – ответил Петрович.
Особист демонстративно разорвал фотографии в клочья и назидательным тоном заметил:
– А вы разве не знаете, что нельзя свои фотографии выво-зить за границу?
– Нет, – ответил Петрович и невинно спросил: – А фото-графии товарища можно?
– Можно, – ответил старлей.
– Тогда в другой раз мы обменяемся с ним фотография-ми…
Тут дошла очередь до диафильмов. Лейтенант разложил коробочки с фильмами на столе, изучил их названия – "Сказка о царе Салтане", "Дюймовочка", "Принцесса на го-рошине" … – и с кагэбистско-шпионской интонацией спро-сил:
– А почему у вас всех фильмов по одной штуке, а "КАРЛСОН ОПЯТЬ ПРОКАЗНИЧАЕТ" двенадцать штук?..
… По решению военной прокуратуры города Мукачево Изя и Петрович были задержаны на десять суток, а затем от-пущены на все четыре стороны за отсутствием состава пре-ступления…

* * *
В очередной раз Петрович собрался ехать в Европу (ра-зумеется с Изей) на поиски счастья. Провожая его, мама осенила себя крестным знамением (чего раньше за ней не замечалось) потом со слезами на глазах трагическим голо-сом произнесла (Петровича аж передёрнуло):
– Я БУДУ МОЛИТЬСЯ ЗА ТЕБЯ…
Петрович попытался было отшутится, но мама, указывая на телевизор, где как раз шёл фильм о великой французской революции и кровь лилась рекой, полуплача-полукрича за-голосила:
– Куда ты едешь!!! ТАМ ГОЛОВЫ ЛЮДЯМ РУБЯТ!..

* * *
Когда Петровичу исполнилось 33 года 3 месяца и 3 дня, все его друзья (и даже родители) разом всполошились и ста-ли учить уму-разуму, мол, нужно работать, пробиваться, де-лать карьеру, а то ведь пенсии не будет в старости…
Тут надо заметить, что за всю жизнь Петрович работал только 2 месяца (в юности) на сталелитейном заводе им. Ле-нина. После этого мыслей о работе у него даже и не возни-кало. Однако постоянное давление друзей и родителей по-сеяло в его душе некоторые сомнения, и Петрович обратил-ся за советом к Изе.
Изя выслушал его, хитро улыбнулся и сказал:
– Старик, а чем ты рискуешь? Ну, может быть те, кто доживут до пенсии, умрут более приятной смертью…

* * *
Однажды Петрович встретил на улице знакомую – кра-шенную блондинку с прекрасным еврейским носом, карими глазами и огромными алыми губами.
Разглядывая эту несусветную красоту, Петрович сказал:
– Старушка, а всё-таки интересно, как ты выглядела изна-чально?
– В начале я была маленьким-маленьким сперматозои-дом, – ответила дама…
* * *
Как-то Петрович зашёл в гости к родителям. На улице было холодно, и папа поставил перед ним чашку чая, а сам ушёл в соседнюю комнату болеть на диване. Пить пустой чай было неинтересно, и Петрович спросил:
– А нельзя ли получить ещё и булочек сладеньких?
В ответ он услышал сдавленный голос папы:
– Я булочек сладеньких уже два года не ел…
Петровичу стало грустно, а папа продолжал:
– Я слышал, ты собираешься в Голландию с Изей ехать?
– Да, собираюсь, – ответил Петрович.
– Привези мне, пожалуйста, яду, – голосом Понтия Пила-та прохрипел папа.
Петрович вздрогнул и ответил:
– Давай я лучше тебе из Амстердама привезу ЛСД…
Тут папа неожиданно выздоровел и, крича, влетел к Пет-ровичу:
– Ты и твои друзья ведёте жизнь медуз!!! А жизнь и та-а-ак прекра-а-асна, безо всяких наркотиков!!! – потом успоко-
ился, взял с буфета початую пачку феназепама и вернулся к себе в комнату, а Петрович в очередной раз достиг полного и окончательного просветления…
Но это ещё не конец истории. Через несколько месяцев Изя и Петрович были уже в Будапеште (до Амстердама они так и не доехали) и там они совместно написали стихи:


Жизнь медузы или письма из эмиграции

Живем мы жизнью медузы.
Нас преследуют хищные вещи.
Но жизнь и так прекрасна,
Хотя не имеет смысла,
Как сказали Борис и Аркадий,
Уточнив, что в ней самой смысл…
А папы лежат и ждут яда –
Лизергиновой кислоты дождутся.
Наглотавшись таблеток горы,
Читают Иосифа Бродского,
Утопая в Мазурских топях,
Где баловал кузнечик…
…Они догадались, что мы не придём.
Они сами идут , нам навстречу, неся
Бесконечный тротиловый эквивалент…
Им никто не нарежет колечками лук,
Им дорога уже изгибается в крюк…
Не напишет из эмиграции Минц…
Тихо примус шипит, варя кетамин…
Арестованный котик висит на усах,
Без разбора стреляя своих и чужих.
Мальчик ляпником целит мне прямо в лицо,
Да и воду уже тормозят мокрецы,
Возле точки росы…
…Беспричинность медузы превыше всего,
Бесконечный прасад за кухонным столом,
Где Царица Клопов кормит прямо с руки,
И Героям даёт предстоящей войны…
Для любого же дела – всё подойдёт.
Пусть у нас не останется пасты и сна,
Пусть цыгане летящим КАМАЗам кричат…
Пусть не кончится СЛЕГ…
Пусть их…

* * *
Однажды дома у Петровича собралось много друзей. Ко-гда поздно вечером гости стали уходить, жена Петровича с облегчением сказала:
– Наконец-то все расходятся...
Изя, который уходил последним, повернулся в дверях и ответил:
– Да, зло уходит...

* * *
Рано утром Петрович проснулся и услышал голос, доно-сившийся из кухни:
– Старик, я у тебя сигаретку стрельну…?
–“Стреляй, Гад!”– заорал Петрович и рванул на груди ру-баху…

* * *
На балконе у Петровича несколько месяцев лежала соба-чья какашка…
Собаки давно уже не было (друзья как-то оставили на пару дней), а какашка осталась. Её поливал дождь, выжаривало солнышко, и, в конце-концов, она превратилась в самый обыкновенный гумус. Потом на ней появились обитатели – сначала маленький паучок, а затем тоненькая травинка.
Изя, увидевший это безобразие, философски заметил:
– Жизнь происходит из жизни…
– Жизнь происходит из г…на, – хмуро возразил ему Пет-рович.

* * *
Петрович вернулся в Луганск и там моментально влю-бился в рыжую-рыжую девушку. А поскольку человек он прямой, то сразу предложил ей "руку и сердце".
Дама рассмеялась и ответила, что ей рано замуж, время ещё есть...
–У тебя может быть и есть, а вот меня уже поджимает, – резонно заметил Петрович.
– А ты и в шестьдесят лет будешь красивым, – снова рас-смеялась дева.
– Красивым то буду, – согласился Петрович,– да вот эрек-ция уже будет не та…
Наступила неловкая пауза, а затем дама спросила:
– А что такое эрекция?
…Так Петрович в тот раз и не женился.

* * *
Изя и Петрович познакомились в Луганске с Анастасиев-цами, и те пригласили их посмотреть участки земли, вы-деленные местной властью под родовые поселения.
Поскольку ехать нужно было утром, Изя заночевал у Пет-ровича на полу.
Посреди ночи Петровича разбудил страшный звериный рык, явно исходивший от Изи.
Петрович вскочил и увидел под ногами одноразовый шприц и пустые ампулы из-под кетамина.
Поделать уже ничего было нельзя.
Изя с закатанными глазами летал в других измерениях и от удовольствия оглашал комнату нечеловеческими звуками.
Петрович тяжко вздохнул, перекрестился и лег спать.
Однако утром, ещё не отошедший от наркоза Изя всё-же решил ехать.
Он шатался, временами нёс околесицу, но всё же старался поспеть за спешащим Петровичем.
Анастасиевцы подозрительно посмотрели на Изю, но ни-чего не сказали и усадили вместе с Петровичем на заднее сиденье старенькой «Нивы».
Всё же молодой водитель не выдержал и спросил:
– Искандер! Что с вами? Чем вы занимались ночью?
– Я ВСЮ НОЧЬ РЕШАЛ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНЫЕ УРАВ-НЕНИЯ, – прохрипел Изя и провалился в забытье…



* * *

Будучи в гостях на кухне у Петровича Изя с наслаждением кушал батончик Луганской кондитерской фабрики со стран-ным названием «Зевс». Потом долго рассматривал бледную этикетку и, наконец, заметил:
─ Старичок, а ведь состав не указан. Американцы, поди, уже лет двадцать бьются в своих секретных лабораториях над тайной формулы батончика «Зевс»! Миллионы потра-тили и ничего не узнали…

* * *
Как-то раз Петрович ехал в электричке и читал подарен-ную Изей Тору. Сидящая рядом старушка поинтересовалась, что он читает?
─ Ну…, ─ замялся Петрович, ─ это еврейская Библия…
Бабушка перекрестилась и с облегченьем вздохнула:
─ Наконец-то евреи поверили в бога…


* * *

Изя и Петрович как-то шли по сельской улице. Когда они поравнялись со скамейкой, на которой сидели деревенские бабушки, те неожиданно замолчали и уставились на них не-мигающим взглядом. Головы старушек поворачивались по-добно локаторам дальней космической связи пока Изя и Петрович проходили мимо. Изя хитро посмотрел на Петро-вича и сказал:
─ Старичок, ты понимаешь, что мы были самым ярким со-бытием в их жизни?


* * *
Петрович обедал на кухне под какую-то музыку. Тут к не-му зашел Изя и сказал:
─ Старичок, это же мелодия из «Титаника»! Ну, помнишь, ─ ХРУСТЬ И ПОПОЛАМ!

* * *
Изя как-то пожаловался Петровичу:
─ Одного не пойму, почему все мои жёны зачинали моих детей в моё отсутствие?

* * *
Вечно ты ерунду какую-то говоришь, ─ сказал как-то Пет-рович Изе.
─ А ты хочешь, чтобы я умное говорил? ─ спросил Изя
─ Конечно! ─ ответил Петрович.
─ В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО, ─ медленно и с выражением произнес Изя.

* * *
Изя и Петрович сидели на диване и смотрели по телевизору американский фильм. Когда главные герои фильма выходи-ли из супермаркета, Изя заметил:
─ Старичок, посмотри, в Нью-Йорке в супермаркетах стек-лянные двери автоматически открываются уже как в Луган-ске!

* * *
Изя и Петрович сидели в окружении двух прекрасных дам. Неожиданно Изя отметил:
─ Посмотри, как они похожи друг на друга и даже почти од-ного пола!