Селфи

Ищенко Геннадий 2019 г
anarhoret@mail.ru



                                                 Селфи


                                               Рассказ



      – Можно войти? – спросил Верник, приоткрыв дверь начальственного кабинета.
      – Входите Валентин Алексеевич, – разрешил директор. – У меня к вам небольшой разговор, думаю, что уложимся в десять минут. Садитесь поближе. Вы знаете, что с темы вашей лаборатории сняли секретность?
      – В первый раз об этом слышу, – ответил расстроенный завлаб. – А в связи с чем такая пертурбация? Как кто-то может оценить тему, если мы сами в ней толком не разобрались?
      – Не хочется об этом говорить, но всё равно узнаете. Дело в том, что сбежал Зеленский. У него был полный допуск, так что все ваши наработки уже у американцев. Военные и так не видят перспектив, а теперь ещё и это.
      – Он же был невыездным, – растерянно сказал Верник о заместителе директора. – Как же у него получилось? Вот падла!
      – С этим пусть разбираются те, кому следует, – поморщившись на «падлу», отозвался директор, – а я должен решить, заниматься вам этой темой или переключиться на другую. Есть что-нибудь новое, о чём я не знаю?
      – Перешли от обезьян к добровольцам, – криво улыбнулся завлаб. – Пока не заметили никакой разницы.
      – Не понял! – удивился шеф. – Кто же вам разрешил? Комиссия не собиралась, и я ничего такого не утверждал. Самовольничаете?
      – Это побочный эффект, – объяснил Верник. – Большая часть излучения направлена на объект, но, видимо, облучаются и операторы. Вы ведь знаете, что мы ничего не можем измерить и имеем дело только с вторичными эффектами. Это излучение проходит через любые экраны, поэтому с ним нужно работать дистанционно. Но у нас нет условий...
      – Кто эти добровольцы и что говорят биологи?
      – Все работники лаборатории, включая меня. Изменения те же, что у наших животных. На поведении это пока не сказалось.
      – Хреново, – высказался директор. – Я ведь тоже у вас был!
      – Одного-двух воздействий недостаточно, – успокоил его завлаб. – Мы свои изменения получили за месяцы работы.
      – Есть что-нибудь новое по применению?
      – Только диагностика состояния организма по снимку ауры, – ответил Верник. – Если проводить обследование раз в год, не должно быть вреда. Ещё можно использовать вместо полиграфа. Когда человек врёт, на снимке в двух зонах появляются тёмные пятна.
      – Постойте! – остановил его директор. – Чтобы такое узнать, нужно облучать людей. Или вы нашли общий язык с шимпанзе?
      – Мы проделали несколько опытов на себе, – признался завлаб. – Раз уже облучились и получили изменения, можно не осторожничать.
      – Если будут последствия, ответите по всей строгости! – предупредил шеф. – Ладно, продолжайте заниматься темой, только без добровольцев! Уже ясно, что не будет выхода на военных, но медицина – это тоже неплохо.
      Излучение, о котором они говорили, было открыто с полгода назад. Работали над заказом одного из химических предприятий и напортачили в монтаже установки. При её включении у попавшей под луч лаборантки вспыхнула ослепительно-яркая многоцветная аура. Быстро разобрались в неисправности и смогли собрать компактный прибор, который давал тот же эффект, но так и не поняли его причину и природу излучения. Оно кратковременно возникало при подаче питания и действовало только на высших млекопитающих. Со временем биологи обнаружили у них изменения в нервной системе. В нейронах возникали дополнительные связи за счет разрастания аксонов и дендритов. Морские свинки и крысы никак на это не реагировали, а вот у двух шимпанзе реакция была. Они стали беспокойными и время от времени размахивали руками, словно кого-то отгоняли. Естественно, что новый эффект был засекречен и включён в перечень институтских тем. За секретность платили надбавки, которых теперь придётся лишиться.
      Как и предвидел Верник, новость никого не обрадовала.
      – Так теперь я буду получать на пять тысяч меньше? – первой высказалась одна из двух лаборанток – двадцатилетняя Таня Борцова. – Вот ведь скотство!
      – Все вместе потеряем тысяч шестьдесят, – прикинул старший научный сотрудник Степанов. – Секретность сняли бы и без этой сволочи, но не раньше чем через полгода.
      – Не плачьте, Танечка, – утешил лаборантку самый младший из учёных – Сергей Донцов. – Выходите за меня замуж, бросим этот НИИ и заберём с собой один из генераторов. Раз уж сняли секретность, Валентин Алексеевич поделится. А не даст, так я сам сварганю на коленке. Откроем фотоателье и будем делать клиентам снимки ауры. Это же Клондайк!
      Трёп прервало появление двух рабочих с гидравлической тележкой.
      – Нас послали забрать сейф, – сказал один из них завлабу. – Бумаги отнесите в секретную часть, там снимут гриф, с остальным делайте что хотите. Ключи отдайте нам.
      Верник открыл стоявший возле окна сейф, достал из него несколько папок и пять генераторов и, заперев дверцу, отдал ему ключи.
      – Борис Анатольевич, – обратился он к Степанову. – Не в службу, а в дружбу отнесите бумаги, а я найду куда пристроить остальное.
      Самым надёжным местом оказался его кабинет. В нём был сейф, только слишком маленький, поэтому завлаб положил все приборы в ящик письменного стола. Два таких же постоянно были в работе, а остальные пока не использовались.

      От родителей Тане Борцовой досталась заурядная внешность, ставшая с пятого класса причиной её страданий. В других влюблялись, а у неё был только один роман со слезами и потерей девственности. Случилось это в десятом классе и чуть не закончилось прыжком с балкона. Учитывая, что Борцовы жили на седьмом этаже, этот поступок стал бы последним в жизни. У девушки хватило ума понять, что одноклассник просто её использовал, и сил, чтобы выбросить его из сердца. После окончания школы было ещё несколько скоротечных романов, в которых ей повезло не подхватить беременность или СПИД. Для учебы в университете не хватало знаний, желания и зарплаты родителей, поэтому Татьяна, посидев на их шее два года, поступила работать лаборанткой в отцов научно-исследовательский институт. Платили мало, но работа была чистой и необременительной. Появился и бойфренд, который, если верить словам, был влюблен и готов на всё. Она уже несколько раз обожглась на таких клятвах и не спешила развешивать уши. Нужно было проверить, врут ей или говорят правду. К проверке Таня решила привлечь одну из своих подруг, но после снятия секретности, появилась возможность использовать технику. Взять на время один из генераторов и договориться с братом. Увести любимого в парк и спросить в лоб, а брат пусть снимает. Для снимка нужно синхронизировать камеру с включением генератора, но можно снять ролик смартфоном. Конечно, Владик испугается вспышки, но заикой не станет.
      Первые несколько дней завлаб запирал свой кабинет, но потом расслабился. Всё рассекретили, а генераторы записали в малоценку, поэтому он даже не проверял, в столе они или уже нет. Взять было не трудно, вот вынести из института... Сумки на проходной проверяли, но Таня не слышала, чтобы вахтеры кого-нибудь щупали. В начале сентября ходили без верхней одежды, а до холодов было ещё больше месяца. Ждать не хотелось, потому что тему могли закрыть. И что тогда? Обращаться к подругам? Они все красивее, как бы в результате такой проверки Владик не решил сделать чейндж. Вот если в пятницу пойдёт дождь, можно пронести генератор под курткой, за выходные проверить любовь, а в понедельник вернуть. Завлаб точно ничего не заметит. Сумки смотрели только при выходе, а входить можно было с чем угодно.
      Ей повезло проснуться в пятницу под шум дождя. Мешковатая куртка с капюшоном скрыла засунутый под пояс генератор, а вахтерша только небрежно ощупала сумку. Дома состоялся разговор с братом.
      – Коля! – позвала она сидевшего за компьютером подростка. – Оторвись от своего компа. У меня к тебе важное дело.
      Брат выслушал её предложение и не поверил.
      – Гонишь! – сказал он. – Я читал об эффекте Кирлиан. Для него нужно много всякой фигни, а не одна такая коробка.
      – Делай селфи, а я тебя облучу, – предложила сестра. – Только вспышка короткая, поэтому нужно не фото, а ролик, да и то можно не захватить.
      – Можешь облучать, – повозившись со смартфоном, разрешил Коля.
      Яркая вспышка заставила его испуганно вскрикнуть. Таня отвернулась, поэтому не ослепла.
      – Что ты сделала?! – в панике крикнул он. – Я ничего не вижу!
      – Не ори! – повысила голос девушка. – Хочешь напугать родителей? Через минуту всё пройдёт.
      Когда прошла слепота, брат посмотрел результаты съемки, а потом скинул ролик на свой компьютер и выделил нужный кадр.
      – Вау! – восхищённо сказал он. – Тебе надолго его дали?
      – До понедельника, – ответила Таня, которая не стала распространяться о том, как к ней попал прибор. – Так ты поможешь или просить кого-нибудь другого?
      – Помогу, но с условием. Снимем твоего чувачка, а потом я сделаю несколько селфи.
      – Не называй так Владислава! – рассердилась сестра. – Я разрешу сделать несколько снимков, но только в моём присутствии. Прибор слишком дорогой, чтобы доверять его такой бестолочи, как ты.

      Николаю Борцову не повезло с красотой. Родителей не выбирают, но он всё равно обиделся. Обида возникла в шестом классе вместе с любовью. До этого он считал себя не хуже других. К тому же мальчик не отличался силой и здоровьем. Отец хотел приохотить его к спорту, но потерпел неудачу. К сожалению, половым путем передаются не ум и трудолюбие, а только внешность и болезни. Нужно ли говорить, что в школе Коля не вылезал из троек? Любовь накрылась медным тазом, но вскоре появилось утешение. Отец совершил большую ошибку – купил компьютер. Если бы он обошёлся институтским, сын подсел бы на игры на пару лет позже. Коля со скандалами и пропусками школы отвоевал место за экраном. Отец наивно рассчитывал давать доступ к компу в обмен на хорошую учёбу, но из этого ничего не вышло. Троек прибавилось, а слушать каждый день истерики сына... Одним словом, он капитулировал.
      Другим увлечением стало селфи. Всё снятое выкладывалось на его странице «В контакте». Если нельзя выделиться умом или силой, можно прославиться чем-нибудь оригинальным. К сожалению, пока никто не записался в друзья и не поставил ни одного лайка.
      Два дня назад не вовремя принесло деда. Коля сидел в гостиной и пытался отработать глубокомысленное выражение лица. Дед увидел снимавшего свои гримасы внука и высказал всё, что думает о придурках, занятых играми, селфи и лайками.
      – Посмотри на себя! – кричал старик. – Кому ты такой нужен?
      На шум подошли родители.
      – Говорите тише, – попросила мать. – Зачем это слышать соседям?
      – Вырастили глупца и тунеядца! – переключился на них дед. – Ладно, ты сумел пристроить дочь. Она не надрывается на работе и больше не тянет с вас деньги на наряды и косметику. Выйдет замуж, поработает до первого декрета, а потом будет возиться с детьми. А что думаешь делать с сыном? Он не сможет работать даже грузчиком – переломится! Я смог дать всем детям высшее образование...
      – Когда это было! – перебил отец. – Мы тоже не жалели на детей ни времени, ни денег – толку-то! На одной чаше весов я со своими нравоучениями, а на другой все его дружки. Дома он только ест и спит, а живёт с ними. Видел я эту компанию! Распущенные оболтусы без царя в голове. Все курят, матерятся и, никого не стесняясь, тискают девчонок, которые ни в чём не уступают парням. И такую жизнь устроили вы! Когда разваливали СССР, я был мальчишкой!
      Эти слова заставили старика поутихнуть, а обиженный Николай решил добавить. Жаль, что пришлось выражаться по-литературному, потому что отец не терпел мат и уже один раз выдрал из-за него ремнём. Использовать всё богатство русского языка приходилось вне стен квартиры.
      – Ты застрял в прошлом веке, дед, – сказал он. – Сейчас совсем другая жизнь!
      – Пусть я из прошлого века, – неожиданно согласился старик. – Да, многое изменилось, но в мужчинах по-прежнему ценятся знания, ум и сила. А теперь скажи, что из этого в тебе есть. Что молчишь? Через два года закончишь школу – и что тогда? Институт и колледж отпадают, а о работе, требующей физической силы, я уже говорил. Конечно, можно стать менеджером-чего-то-там, но, для того чтобы получить такое тёплое место для бездарей, нужно заплатить много денег или иметь блат. А ведь ты мужчина, значит, будущий глава семьи, которую должен всем обеспечить!
      В общем, все разругались, а Коля получил от отца подзатыльник. Дед виртуально плюнул, заявил, что ноги его здесь больше не будет, и уехал к себе домой. Такая ругань случалась каждый месяц, но результатом была лишь гибель нервных клеток у участников скандалов.
      С появлением у сестры волшебного прибора всё изменилось. Теперь не нужно перелазить через перила моста с риском сверзиться вниз или придумать ещё что-нибудь смертельное, чтобы получить оригинальное селфи. Снимки с аурой будут полным отпадом! Только нужно изъять у Таньки эту штуку и снимать самому.
      В субботу брат с сестрой пришли в парк и там разошлись.
      – Я подожду Владислава, а ты спрячься возле колеса обозрения, – сказала Таня. – Начнёшь снимать, когда я махну рукой.
      Вчерашний дождь шёл всю ночь, и в парке было мокро и холодно. По этой причине в нём почти отсутствовали посетители и вспышка напугала только самого ухажёра. Брат исправно снимал, прикрываясь будкой кассира. Когда Владислав временно ослеп, Коля вышел на аллею, помахал сестре рукой и поспешил домой. Нужный кадр был выведен на экран и через час предъявлен Татьяне.
      – Увеличь, – попросила она. – Так, он мне не соврал!
      – Я помог, теперь твоя очередь, – напомнил о себе брат. – Слушай, может, дашь свою коробку? Зачем тебе ходить за мной хвостом? Я за пару часов сфоткаюсь в нужных местах и верну.
      – Ладно, – нехотя согласилась Таня. – Только учти, что, если посеешь или отберут, меня выпрут с работы. Я опять сяду на шею родителям, а отец лишит тебя компа да и многого другого.
      – Всё будет ништяк, – пообещал Коля. – Не выпущу из рук.
      В два часа он не уложился, но за шесть часов сделал больше сотни снимков. Если бы существовали приборы для измерения облучённости, они показали бы, что подросток получил в пять раз большую дозу, чем все институтские обезьяны, вместе взятые.
Коля снимал бы и дальше, но генератор перестал работать. Наверное, разрядился аккумулятор. Отдав его сердитой сестре и наскоро поужинав, он сел за компьютер. Работал до одиннадцати, но всё сбросил на винт и выделил нужные кадры. Посмотреть не получилось, потому что подошёл злой как демон отец, всё выключил да ещё двинул по шее. Пришлось идти спать.
Утром было не до просмотров. Позавтракав, Коля собрал рюкзак и побежал в школу. Он к ней не готовился, но лучше получить пару, чем прогулять. Это было уже проверено на практике. На уроках его не вызвали, но время тянулось страшно медленно. Смотреть записи со смартфона было бесполезно из-за кратковременности вспышки, он и не смотрел. Домой не шёл, а бежал.
      – Что ты такой растрёпанный? – спросила встретившая в прихожей мать. – И дышишь, как загнанная лошадь. Не терпится засесть за свой ящик? Вначале поешь.
      Чтоб она отстала, пришлось поужинать, а потом для него во всем мире остались только вчерашние селфи. Просмотр фотографий разочаровал. Все они были кайфовые, только похожи одна на другую. Вид был такой, словно на фотографии совместили изображение черепа и лица, а потом все густо посыпали разноцветной икрой. Сверху она сливалась, выбрасывая над головой корону из полусотни щупалец. Виден был только сам Николай, всё остальное тонуло во мраке.
      «Зря излазил полгорода, – с досадой думал он. – Интересно, почему так получилось? Неужели из-за засветки? Можно было снять один раз и не париться: всё равно они все одинаковые».
      Оказалось, что это слишком поспешный вывод. Коля решил посмотреть всё и уже в самом конце вывел на экран фотографию, от которой стало так жутко, что он чуть не свалился со стула.
      Его лицо ничем не отличалось от других селфи, только оно было не одно. Прислонившийся к фотографу подросток смотрел в объектив камеры черными провалами глаз. Это лицо не полностью вошло в кадр, было голубого цвета и немного просвечивало.
      «Что за хрень?! – обмирая от страха, думал Коля. – Рядом со мной точно никого не было! Этот голубой на кого-то похож... Точно, я его раньше видел! Если бы были нормальные глаза...»
      Он всё-таки узнал и чуть не заорал от ужаса. На селфи позировал умерший два месяца назад одноклассник, живший в соседнем подъезде. Витька Быстров погиб от удара током, когда полез снимать селфи на крышу вагона пригородной электрички. Николай ходил на его похороны, как и почти все одноклассники, но увидел уже заколоченный гроб. Видимо, родители приятеля не захотели показывать то, что осталось от сына. С трудом справившись со страхом, он досмотрел оставшиеся фотографии, но в них не было ничего необычного.
      «Завязываю с селфи! – решил Коля. – А эту хрень сейчас же сотру! Не хватало ещё из-за неё рехнуться!»
      Он не стал разбираться с фотографиями и удалил всю папку. Выключив компьютер, забрал из прихожей рюкзак и ушёл в свою комнату готовиться к школе. Сосредоточиться на домашке было трудно, поэтому Николай засиделся с учебниками дольше обычного. Закончив, разделся и лег спать. Страх не отпускал, и заснуть удалось только в первом часу.
      Обычно он просыпался только утром, по сигналу будильника, но сегодняшнее селфи поставило на обычной жизни жирный крест. Пробуждение было внезапным. Страх ударил по нервам раньше, чем он понял, что видит. На стуле сидел слабо светившийся голубым Витька и смотрел на него чёрными пятнами глаз! Через его фигуру слабо просвечивался письменный стол. Коля кубарем скатился с кровати и метнулся к выключателю. Вспыхнувший ярким светом светильник не убрал ночного гостя, просто его стало плохо видно.
Послышались шаги, и в комнату вошла мать.
      – Что у тебя за грохот? – сердито спросила она. – И почему горит свет? Ты знаешь, сколько сейчас времени? Все давно спят!
      – Ты видишь его? – прошептал сын, показав рукой на гостя.
      – Кого я должна видеть? – не поняла она. – Твой стул? Ты скоро совсем свихнёшься с этим компом! Я иду спать, и попробуй ещё раз нас разбудить!
      «И что теперь делать? – в панике подумал Николай. – Я здесь засну только под наркозом!»
      «Зря боишься, – прошелестел в его голове чей-то голос. – Я не смогу причинить вред, даже если захочу».
      – Витька? – голосом спросил он. – Это точно ты, а не бред?
      «Я это, – ответил гость. – Говори мысленно и потуши свет, а то вместо матери придёт отец».
      «Что тебе нужно?» – перешёл на мысленное общение Коля.
      «Тоскливо ходить одному в темноте, – пришёл ответ. – Увидел вспышки света и вышел на тебя. Ты освещаешь всё вокруг себя, поэтому и я кое-что вижу. Свет и общение тянут к тебе как магнитом».
      «Почему в темноте? – не понял он. – Когда я снимал, было ещё светло. И вообще ты же умер, поэтому должен уйти из этого мира».
      Страх не исчез, но уже не бил по мозгам. Разговор успокоил, но не настолько, чтобы выключать свет. Очутиться в темноте с этим... Ну уж нет! Пусть лучше приходит отец.
      «Самоубийцы остаются, – ответил Витька, – а тех, кто погиб по собственной глупости, приравнивают к ним. Мы не видим обычного света и привязаны к месту смерти. Уйти можно, только куда идти в темноте и зачем?»
      «Уйди хоть до утра! – взмолился Коля. – Я же не смогу заснуть!»
      «Если я уйду, придёт сосед с семьдесят восьмой квартиры, – возразил Быстров. – Помнишь Фомина?».
      «Неужели Пётр Николаевич самоубийца? Он же скончался от инфаркта».
      «Он похоронил жену и наглотался таблеток, – объяснил Витька. – Я слышал, как мать разговаривала с соседкой. Ты светишь не только для меня. Если окажешься недалеко от других, их тоже потянет к тебе».
      «Так скоро вокруг меня соберётся толпа мертвецов?» – ужаснулся Коля.
      «Душ, – поправил его Быстров. – В нашем районе мало самоубийц, а другие не придут. Если не хочешь собрать толпу, меньше расхаживай по городу. Можно ездить на транспорте, души его не догонят и потеряют свет».
      «Постой, – дошло до Борцова, – так ты пойдёшь за мной в школу?»
      «Я буду следовать за тобой всю твою жизнь, – «обрадовал» его Витька. – И тебе не поможет даже самолёт, потому что мы уже связаны».
      – Мне теперь прыгать с балкона?! – сорвался на крик Коля.
      «Тише, придурок! – повысил мысленный голос Быстров. – Разбудишь отца и будешь бит, а если начнёшь болтать об оживших мертвецах, живо окажешься в психушке. А балкон... Ты просто не понимаешь, о чём говоришь. Помнишь «Мумию»? Смерть – это только начало. Не знаю, какое продолжение у других, но у нас оно ужасное. Вечно бродить в темноте и одиночестве... И потом чего ты бесишься? Нужно не трястись от страха, а использовать!»
      «И как я тебя использую?»
      «Элементарно, Ватсон, – ухмыльнулся Витька. – Оставляешь открытым учебник и идёшь к доске. Я читаю текст, а ты отвечаешь».
      «Клёво! – проникся Коля. – Ты умеешь проходить сквозь стены?»
      «Хочешь за кем-то подсматривать? – догадался Быстров. – Я прохожу через всё, только чувствуется сопротивление, как при ходьбе под водой. Учти, что ты освещаешь круг с полсотни шагов, поэтому должен быть поблизости».
      «А как же ты сидишь на стуле?»
      «Если сесть осторожно, он держит, – ответил Витька, – а если броситься со всей дури, пролечу и сквозь стул, и сквозь все этажи. Вот в землю почему-то не проваливаюсь».
      «Ладно, тебя я готов терпеть, – решил Коля, – но как быть с остальными?»
      «Ну ты тупой! На твоем месте я прыгал бы от радости!»
      «Мне хватает деда с его руганью. Недавно опять прошёлся по моему будущему».
      «Он прав. Ты лентяй, но теперь сможешь устроиться лучше любого умника. Слушай, что я предлагаю. Самоубийцами могут быть и состоятельные люди. Мало ли какие причины уйти из жизни! Если найти таких, они отдадут всё, лишь бы вырваться из мрака! И это только деньги! Представь, что рядом с тобой политики, банкиры и бизнесмены, всегда готовые помочь советом. Они живут твоей жизнью и сделают всё, чтобы она была безопасной, а значит богатой!»
      «И как таких найти? – скептически спросил Коля. – Ходить по городу и собирать всех, кто увидит мой свет?»
      «Можно ходить, но лучше ездить на велосипеде. Запомни, что для привязки нужно время. Если поговоришь и уедешь, её не будет, а тебя не догонят. Вот с нужными душами придется с полчаса сидеть, тогда они всегда будут рядом. Не знаю почему, но я не могу тебе врать, наверное, и у других то же самое. Если в лом ездить вслепую, используй интернет».
      «Сильно хочется спать, – зевнул Борцов. – Поговорим об этом завтра».
      Он не стал выключать свет, укрылся одеялом с головой и уснул.

      Двадцать лет спустя

      – Звание Героя Труда Российской Федерации присваивается предпринимателю, меценату и общественному деятелю России Николаю Алексеевичу Борцову! – торжественно звучал голос президента. – За большой вклад в оборону и социальную сферу...
      «А меня в свое время не наградили», – посетовал один из двадцати восьми окружавших его советников.
      Огромные люстры заливали зал потоками света, и его голубая свита была почти не видна.
      «Награждают нас всех, – заметил другой советник. – А этот президент будет порядочней предыдущих».
      Тот, о котором он говорил, вручил Николаю золотую звезду и грамоту, пожал руку и продолжил церемонию награждения. Когда она закончилась, все стали расходиться. Из толпы гостей к нему устремилась очень красивая девушка в шикарном платье и бриллиантовом колье.
      – Николя, – проворковала она, хватая его за руку. – Вы обещали мне волшебный вечер!
      «Шлюха», – прокомментировал кто-то из свиты.
      «Зря вы так, – возразил другой голубой. – Каждый устраивается как может. Её папаша богаче нашего друга, но он не даст ей больших денег. Ему пора покупать жену, почему не эту?»
      «Оценим, когда он уложит её в кровать, – цинично сказал самый высокий из свиты. – Поспешим, господа, а то отстанем и придётся всю ночь добираться самим».
      Николай под руку с красавицей вышел из зала и был встречен представителями СМИ.
      – Господин Борцов! – крикнул один из них. – Ответьте на один вопрос! Скажите, чему вы обязаны своим фантастическим взлётом?
      – Селфи, – засмеялся он. – Извините, господа, но я тороплюсь.
      Им дали пройти, а голубые обступили пару и сопровождали её до машины. Борцов посадил спутницу на заднее сиденье и сел рядом, а советники слились с электромобилем.