Испорченные ангелы

                                        ГЛАВА 1

                                      ЭПИЦЕНТР

- Где я?

- Джеймс, не беспокойся, ты в безопасности.

- Линда? Где я? - Он лежал пластом на кровати, проваливаясь каждый раз на пару секунд в сон. Затуманенный рассудок, не испытывающий сострадания к Джеймсу, медленно впитывал информацию, не поясняя все нюансы происходящего и вероятность того, что он смог бы найти тот кусочек сведения, который сможет ответить на любой его вопрос, сводилась к нулю.

- Ты с нами, Джеймс, ты с нами.

Джеймс упал на подушку и посмотрел наверх. Пятна на потолке казались ему силуэтом Линды. Джеймс смотрел на нее. Смотрел на глаза, улыбку. Они казались ему настолько искренними, что он чувствовал себя в безопасности. В состоянии облегченности, что Линда рядом, он закрыл глаза.

- Я помню, как Харви рассказывал анекдот про сестричек Лопез. Тогда я не понимал ни его, ни этот анекдот. Тогда. Сейчас я все понял. Больной ублюдок. Больной и паршивый ублюдок этот Говард. Боже. Ты не представляешь, Линда, как я этого сукина сына ненавижу. Паршивый ублюдок. Да-а, парши-и-вый, - Джеймс произносил каждое слово с трудом, но ему хватало сил выдавить из себя улыбку, которая сопровождалась смехом, – Я помню, мы тогда ехали по трассе из Техаса. Он постоянно что-то бубнил, а я его не слушал. Тогда он повернулся ко мне и сказал: «Боже помилуй, Джеймс, ты хреново выглядишь. Твой вид доводит меня до эйфории, но я хочу тебе помочь. Давай подцепим тех куколок около трассы? Останови машину…Ты меня слышишь, Джеймс? Останови машину». Для меня его шутка не стала открытием. Да, именно шутка, ведь он говорил про долбанных тварей, мозгопожирателей, а не про куколок в мине юбках, которые готовы были отсосать тебе за три доллара.

- Отстой, чувак.

- Да-а, я ему сказал тоже самое. Кхм-кхм, - Джеймс откашлялся и поерзался на кровати.

- Я тоже был знаком с таким человеком. Лучший друг. Вечные подколы, распитие алкоголя и куча красоток. Он любил пить «Хеннеси», а я любил…Не знаю, может быть, «Мартель»? Он звал девочек к себе домой, а потом с ними развлекался. Я смотрел на это, и у меня не возникало чувства, чтобы присоединиться. Джим, говорил, что я так и останусь девственником, если не начну принимать участие в его спектакле марионеток, а я в свою очередь считал, что…

- Что? – Джеймс перебил грубый голос человека и открыл глаза. Лучи солнца, словно обжигающие язычки пламени, кололи ему лицо. Он с трудом, пощуриваясь, взглянул в ту сторону, откуда доносился голос. Перед ним на скрипящем стуле сидел мужчина. Лысый. С рыжеватой бородой лицо жевало зубочистку.

- Не перебивай меня. Я считал, что мне нужно оставить свою девственность для одной единственной. Сейчас, в нашем мире, это бессмысленно и звучит глупо, но тогда это было надеждой на светлое будущее. Я был наивным бараном, который думал, что людям секс нужен только для продолжения рода, а не для удовлетворения нужд. Когда все пошло наперекосяк, я подумал о том, что теперь можно жить, как нам хочется. Заниматься сексом с кем угодно, пить. Сегодня нет смысла придерживаться традициям, морали, правилам. Сегодня мы живем так, как хотим, поэтому взгляд Джима на жизнь стал для меня приоритетом.

Мужчина взял в руки зубочистку и бросил взгляд на Джеймса.

- Мы нашли тебя на дороге возле 65 шоссе. Митчелл тебя вырубил, за это, конечно же, прости, но у нас была необходимость — это сделать. Ты сам это прекрасно понимаешь, так ведь?

- Где я?

- Не знаю, чувак. Может быть в Техасе? – Мужчина громко засмеялся, поглаживая ствол дробовика, который находился рядом со стулом.

Джеймс снова закрыл глаза и сглотнул последнюю слюну. С его лба тек пот, который скатывался по лицу и капал на оголенные ключицы. По рукам и груди шли мурашки от озноба.

- Ты любишь шутить, я понял. Хорошо, можно мне стакан воды?

- Завтрак в постель не желаете? – Мужчина резко встал со стула и вышел из комнаты, захлопнув дверь.
Джеймс, привстал и сел на кровать. Боль в боку и пульсирующая голова кричали ему о том, что необходим отдых, но он потный, с трясущимися руками спустился на пол и подполз к стулу. Что двигало им в тот момент не понимал никто, даже сам Джеймс. Отсутствие же Линды окончательно сбило его с пути.

Джеймсу открыл глаза только забытый мужчиной дробовик возле стула. В этот момент озноб, судороги напрочь потеряли смысл и покинули его тело. Он ошалелый возможностью выбраться, схватил дробовик в руки и метнулся за дверь. По счастливой случайности там оказалось достаточно места, чтобы спрятаться и нанести неожиданный удар, - Ладно, посмотрим, на что способна эта малышка.
Он прекрасно владел автоматом, но дробовик в руках держал только пару раз в жизни. В первый раз стрелять из дробовика учил его отец. Они ходили по выходным на окраинную города, где отец устанавливал четыре или пять мишени в разных местах и заставлял Джеймса стрелять, когда тому было от силы лет 8. Такого рода занятия прошли меньше трех раз, ибо мать Джеймса напрочь запретила увлекаться подобной ересью. В свою очередь отец наоборот считал, что наступит время, когда тот сможет использовать свои навыки по стрельбе. Только вот Джеймс спустя пару десяток лет стал отрицать эту версию, пока не пришло то самое «время». Сожалеть ему не пришлось, так как в руках Джеймса автомат лег намного лучше, чем дробовик, но и забыть этого рода «чудо» он не смог.
Когда пришло время забыть о семейной бытовухе, каждодневного типичного расписания дел, пустой трате своих сил на работе, Джеймс оказался лицом к лицу с тем, что было похуже однодневной рутины. Он столкнулся с нечто, разрушившее мир, и за считанные секунды унесенное за собой больше миллиона людей. Дробовик стало первым оружием, которое Джеймс взял в руки, когда столкнулся с этим нечто, в народе прозванное – Испорченными ангелами или Ангспиритами.

Ноги Джеймса подкашивались, а с каждым вздохом он зажмуривался от боли. Он отсчитывал время, рассматривал комнату и продумывал план побега, - Можно спрятаться под кровать и прострелить ноги. Можно сразу выбить мозги, - Он ждал и надеялся, а время неумолимо текло с быстрой скоростью.
Тишина, глухой звук за стеной и разнообразные мысли в голове не давали Джеймсу сосредоточиться и на минуту забыть о боли. О чем его мозг напрочь отказался думать, так это о том, что ему делать, если он вдруг прибьет мужика? Куда бежать, если Джеймс не знает ни где он находится, ни как сюда попал. И стоит ли вообще это делать? Или нужно сначала поправиться и все разузнать?

Послышались шаги за стеной. Тяжелые ботинки с грубой подошвой касались бетонного пола и направлялись к комнате. Джеймс, прижав к груди четырехкилограммовый дробовик, пытался прийти в сознание. Он мотал головой, сбрасывая с волос и лица пот. Старался хоть как-то уйти ото сна, заставляя себя не закрывать глаза. Сосредоточенность терялась, а шаги все приближались.

Дверь, задевая и шарпая пол, начала медленно открываться. Мужчина какое-то время не заходил в комнату, а лишь левой рукой слегка толкал дверь. Он стоял на пороге, осмысливая пропажу и дробовика, и Джеймса. На лице появилась беспокойная гримаса с улыбкой, но и она не позволила ему просто так уйти, не закончив начатое, поэтому он медленно прошел в комнату.

Мужчина подошел к кровати, поставил стакан на тумбочку и положил руки на бедра, размышляя о том, как нужно действовать дальше. Джеймс, тяжела дыша, что нельзя было не заметить, тихо вышел из-за двери, прижимая дробовик к плечу и прицеливаясь в тело мужчины. Предположить такой ход событий было легко, учитывая в каком-то состоянии находится Джеймс, поэтому незнакомец повернулся и поднял руки верх. Джеймс же подошел к изголовью кровати и встал в стойку, готовясь выстрелить.

- Полегче, полегче, чувак. Ты напуган, я понимаю, но сейчас ты действуешь бессмысленно. Ты все правильно обдумал? Я здесь нахрен никому не нужен и обо мне никто не позаботится, а вот ты – это угроза, поэтому все начнут тебя искать. Куда ты собрался такой раненный и беспомощный? - Мужчина не спеша подошел к Джеймсу, дождался подходящего момента, и выдернул дробовик из его рук. Тот в свою очередь пошатнулся и облокотился на кровать. Силы Джеймса, что были накоплены за это время, улетучились в считанные секунды. Он не мог ни замахнуться, ни приложить усилия к противостоянию. Он смог только выдавить из себя пару слов, которые сопровождались кряхтением.

- Где я? – Джеймс, трясясь и с глубокими вздохами, произносил всю ту же фразу. Его белоснежная повязка на левом боку наполовину отклеилась от пота. Тогда он зажмурился и приставил руку к ране. Второй рукой он упирался об изножье кровати и держал свое надломанное тело.

- Я же тебе сказал еще в самом начале нашего разговора, в безопасности, - Мужчина медленно положил дробовик на пол и сел на стул, – Забыл представиться, меня зовут Тодд.

- Джеймс.

- Джеймс, Джеймс, что ж ты так рыпаешься? Объясни, в чем дело?

- Ответь мне, где я нахожусь? Где Линда? – Джеймс рухнул на кровать, через его изножье и застонал от боли.

- Заметь, я тебя даже не трогаю, а ты уже стонешь. Мне это нравится. Как там говорил твой друг: «получать эйфорию»? И не прикладывать к этому никаких усилий, забавно.

Прошла минута молчания. Тодд поглаживая коленку, с улыбкой смотрел то на скрючившегося Джеймса, то в окно, явно думаю о чем-то своем, - Линда твоя девушка?

- Нет, мы из одной группы.

- Группы? То есть небольшая кучка сбродов, шатающаяся по местности?

- Если выражаться твоими словами, то да, - Джеймс метнул взгляд на бородатого мужика, и заметил очередную небольшую улыбку. Он понятия не имел, что из себя представляет Тодд, но почему-то был уверен, что улыбка - это неотъемлемая и показательная часть его душевного состояния или защитный механизм. В любом случае, как казалось Джеймсу, Тодд без улыбки – не Тодд.

- Сколько вас в этой группе?

- Немного, - ответил Джеймс и перекарабкался в постель. Зная, что сил у него почти нет, он стал бессмысленно лежать и ждать очередных вопросов.

- Тогда ты валялся на дороге, один. Не было ни твоей группы, никого. Ты еле дышал, а твоя рана кровоточила, - Тодд приставил руку к губам, – Митчелл расскажет тебе все детали.

- Митчелл, кто он?

- Один из нас.

- Это мне ничего не говорит. Если я лежу здесь, разве можно сказать, что я один из вас?

- Не думаю, это нужно заслужить, - услышав, последнюю фразу Тодда, Джеймс закрыл глаза и окунулся в сон.

                                           2

Тодд смотрел на Митчелла, когда тот стоял в центре толпы и громко голосил:

- Наш Эпицентр – это место для Свободных. Свободных от забот, болезней и самое главное от целей, которые вы хотели осуществить за пределами Эпицентра. Сейчас у каждого есть только та цель, которая следует за ним в стенах нашего сообщества. Вы обязаны поддерживать безопасность и когда я в индивидуальном порядке принимал все нового и нового Свободного, то просил вас дать клятву. Все это я говорю к тому, что за пределами Эпицентра появились Запретные, которые не значительны для Свободных, но способны подставить под угрозу безопасность сообщества, - Несмотря на то, что среди Свободных не было своего определенного статуса и они были как одно целое, Митчеллу все-таки присвоили титул вожака. Никто публично не говорил о том, что он является ядром этого места, все просто подсознательно знали, что в качестве главы должен выступать и выступает именно Митчелл.

Все заголосили, но ни одна душа не осмелилась лично обратиться с вопросами к Митчеллу, кроме Харви, - Сколько Запретных видела группа Верных? Мужчину, что вы забрали один из них?

- Мы видели одного и это был тот, кого мы по итогу взяли к себе, - толпа снова заголосила, а Митчелл поднял руку вверх, подав всем знак молчания, - Не стоит забывать, что где один Запретный, там и другие Запретные. Эпицентр в любом случае находится под угрозой, поэтому нам нужно усилить оборону для обеспечения нашей безопасности.
В помещении повисла тишина до тех пор, пока мужской голос высокого тона не выкрикнул: «Если нам нужно остерегаться Запретных, зачем тогда вы привели в Эпицентр человека, ставящего наше сообщество под угрозу?»

- Выйди в центр, - Митчелл позвал мужчину в центр толпы, махнув в его сторону рукой. Мужчина худощавого телосложения с короткими волосами, ростом метр восемьдесят медленно прорывался, через толпу, раздвигая руками людей, как высокую траву. Пройдя небольшое расстояние, он оказался напротив Митчелла, как дрессированная шавка на арене цирка, - Харди, верно?

- Да, - ответил Харди, опустив взгляд в пол.

- Что это у тебя на плече? – Митчелл подошел к Харди и нагнулся к его левому плечу.

- Клятва.

- Расскажешь нам, что из себя представляет эта клятва? Вдруг кто-то из нас до сих пор не понял, что она означает, - Вожак с улыбкой разогнулся и развел руками, будто ожидал аплодисментов за законченное представление.

На него смотрела толпа глаз в ожидании ответа и вероятно для дальнейшего осуждения, так как он по мнению многих осмелился напрямую задать вопрос Митчеллу. Харди зажмурил глаза и сглотнул слюну, чтобы смочить горло. Его кулаки сжались, а руки так сильно напряглись, что стали дрожать. Простоя так несколько секунд, словно экспонат, он глубоко вздохнул, набрал воздуха в грудь и начал вещать.
- Клятва дает нам право работать, чтобы получать еду. Мы даем клятву, потому что это необходимо. Клятва – это плата за наше проживание в Эпицентре и повиновение… - Харди резко остановил свое вещание, поднял глаза на вожака и нахмурил брови.
- Повиновение кому? Кому, Хард? – спросил Митчелл, положив руки на колени и снова нагнувшись к Харди. Он молчал, ибо Свободные знали, что клятва дает для выживания и ночлег, и еду, и работу, но не право произношения, кому повинуется все сообщество.

Митчелл с усмешкой повернулся в левую сторону и заострил ненадолго свой взгляд на толпу. Молчание Харди стало для него поводом размять кулаки, поэтому он выпрямился, сделал серьезный вид и замахнулся кулаком на стоячего перед ним мужчину. Кулак с резким ударом коснулся лица и проскользил по челюсти, а голова Харди по инерции повернулась в ту сторону, куда ее направили не по его воле. Из губы, слово из стакана с красным вином, выплеснулась алая кровь. Харди пошатнулся и наклонился, придерживая рот, дабы своими силами как-то приостановить льющуюся, как слабая струйка водопада, кровь. Его ладонь в этот момент была уже не смуглой, а красной, а из-за не сильно освещенного помещения она казалось даже черной. Митчелл опустил свою руку, стряхнул ее и громко произнес, обращаясь уже не к Харди, а к Свободным, - Повиновение кому?

Круг из людей расширился, отстраняясь от двух людей. Толпа молча с удивленными и блестящими глазами смотрела на происходящее, и вероятно ждала продолжения. Ни Харви, ни даже группа Верных не смогли сейчас обратиться к Митчеллу, что уж говорить про Свободных.

- Верно. Работа, безопасность и молчание – это то, что означает клятва. То, что мы должны соблюдать и то к чему мы стремимся - набито у вас на плече, - Вожак взглянул на Харди, который уже стоял на коленях, смотрел в пол и придерживал рукой рот, затем подошел к Тодду и прошептал на ухо: «Разгони толпу, отведи Харди к покровителям и приведи ко мне Запретного». Чувствуя свою власть и безнаказанность, Митчелл развернулся и направился в сторону главного выхода, а в помещении одна за одной гасла лампа, заканчивая данное собрание.
Тодд разводил толпу, назначая каждому свои полномочия. Верных он отправил на очередную разведку искать следы Запретных, а Харди отдал в руки покровителям. Последней задачей Тодда остался Джеймс. Он изначально не одобрил идею Митчелла – оставить Запретного в сообществе, но перечить ему не стал, так как мог оказаться на месте уже побитого мужчины, даже несмотря на то, что ни раз подвергался покаянию.

Ошибки Тодда отразились на нем в качестве шрамов и душевного груза в виде погибшей жены, поэтому Митчелл, видя, что тот до последнего остается в сообществе – назначил его главой группы Верных, а значит выше, чем сами Верные и покровительство. Вожак был звеном Эпицентра, Верные и покровительство – разветвлением этого звена, а Свободные – рабочей силой, которые не могли входить ни в одну из ветвей звена. Однако Митчелл допускал исключения, если кто-то из Свободных несколько раз подвергался покаянию и мог доказать право стать членом звена. Сегодня же покаянию подвергнется Харди…

                                             3

Джеймс сквозь сон слышал знакомый мужской голос и неизвестный женский. Девушка нежно произносила названия препаратов и говорила Тодду об их необходимости. Она прощупывала пульс на руке и шее Джеймса, прикладывала теплую тряпку к ране, и проверяла наличие содержимого капельницы.

- Он еще не готов. Ему нужно набраться сил и мне кажется, вам нужно отправить Верных за новыми антибиотиками, - Девушка смотрела то на Джеймса, то на блокнот, куда записывала данные о состоянии больного.

- Как это «набраться сил», Аманда? Он здоров, как бык, - Тодд стукнул больного по плечу, пока тот был в состоянии сна, - Сколько можно отдыхать?

- Прекратите, - она похлопала Тодда по запястью шариковой ручкой, оставив небольшой синий след.

- Митчелл приказал привести его прямо сегодня, что мне ему сказать?

- Скажите, как есть, а лучше привезите мне необходимые лекарства.

- Есть, мисс, но я не уверен, что Митчелл это одобрит, - Тодд отошел от койки, с издевкой сделал поклон в знак скорейшего выполнения задания и направился к выходу.

- А Митчелл хоть какое-то дело одобряет, в которое не входит он сам?

В светлой комнате, которая была наполнена яркими лучами солнца остались лишь девушка, сидящая около кровати на старом обшарпанном зеленом стуле и Джеймс, находящийся в полуобморочном состоянии.

- Тодд ушел, можешь не притворяться, - Девушка сняла очки и положила их на прикроватную тумбочку, достала из кармана упаковку с последней ампулой неизвестных таблеток, взяла стакан воды и протянула Джеймсу, - Пей. - Он, ничего не говоря, привстал и взял в две руки стакан с холодной водой и ампулой. Блондинка с собранными волосами в хвост, в белом медицинском халате сложила перед собой руки и стала ждать, когда Джеймс закончит свой процесс поглощения отвратительных таблеток. 

- Долго я так пролежал? – Джеймс передал девушке пустой стакан и лег обратно под одеяло. 

- Пару дней примерно.

- Как ты узнала, что я уже очнулся?

- Слишком много вопросов для человека, который только что пробудился ото сна. Ну а вообще по тебе было понятно, что ты уже в сознании, благо это было непонятно для Тодда, - Девушка пару секунд мило улыбалась, а затем продолжила начатое, - Он рассказал, что между вами произошло. Этот, кхм, глуповатый вывел тебя из себя?

- Нет, скорее я немного неправильно себя повел. Просто я привык, что доверять нужно только своим, а оказавшись непонятно где и с неизвестным человеком…не знаю. Расскажешь мне, где я нахожусь?

- Ну, могу сказать тебе только одно, я попала сюда также, как и ты. Большая защищенная территория, еда, возможность найти работу и забыть о…ну, ты сам понимаешь. Ты вроде был с небольшой группой, да? – Джеймс кивнул на вопрос Аманды, - Я вот была одна, что с наружи, что тут. Хотя я и не стремилась найти кого-то, точнее я в этом не нуждалась. Мне было хорошо одной, а сейчас уйти я просто так не могу. Здесь люди, много людей и им нужна моя помощь. Мои знания и умения в медицинской сфере, - Аманда подсела поближе к Джеймсу и заговорила шепотом, - Мне кажется, они забирают из Запретных только по одному человеку. Иначе как объяснить то, что они взяли меня, когда я была одна и тебя, когда ты был без своей группы? 

- Запретных?

- Ну знаешь, Запретные, Свободные, Верные, покровительство и бла-бла-бла.

- Подожди, я не понимаю, - Джеймс положил свою руку на руку Аманды и нахмурил брови.

- Извини, что я не включаю тебя во все подробности, я просто не уверена, что здесь можно об этом говорить. Если тебе станет полегче можешь прийти ко мне в медицинский центр. Он находится недалеко от блока В. Как его увидишь сверни направо, там будет табличка «медицинский центр». Я буду ждать тебя на 3 этаже, кабинет 562. Договорились? - Джеймс ей не ответил. Он не знал, как пойдет дальше дело и что его ждет. Встреча же с Митчеллом беспокоила его больше всего. 

Туманное сознание не давало ему вспомнить, как он оказался на трассе один, где были в это время Линда, Ребекка и Говард, и как бы Джеймс не старался напрячься, ему не удавалось собрать полную картину. 

В процессе разговора Джеймс слышал, как Аманда объясняла Тодду про «систему для внутривенных инфузий». Он посмотрел на руку и понял, что речь шла об игле, которая с пластиковой трубочкой была воткнута в вену. Место, куда был воткнут внутривенный катетер посинело, а отклеившийся пластырь, который закреплял всю эту систему, оставил бледный след от клея. Джеймс привстал и второй раз осмотрел комнату, так как в первый раз его голова была забита совсем другим, и он думал только о том, как покинуть это место. Голова не кружилась, в пот не бросало. Понимая, что сейчас Джеймс может более-менее нормально осмыслять происходящее, он запаниковал. В скором времени ему нужно будет встретиться с людьми, которые разлучили его со своей группой и в то же время спасли ему жизнь.

Желтые обои, одна единственная картина по середине стены – этого было мало для Джеймса. Ему хотелось больше доказательств того, что он совсем в другом и непривычном для него месте. Он подошел к окну и расшторил его. Туман с желтоватым оттенком поглощало все пространство, поэтому вдали казались только крыши пару одинаковых домишек. Темно-серые облака скучковались и заполонили все небо. Бледно-зеленые деревья слабо покачивались от ветра, сбрасывая свои листья, так и готовясь к осенней поре, а сухая трава разносила запах сена. Небольшое очертание пруда и пару пересечений улиц пустовали, был слышен только гул, который разносился по всей территории. Звон отражался от одного дома до другого и понять, где находится источник звука было невозможно.

Неожиданно, но доказательств для Джеймса оказалось много, чтобы у него начала кружиться голова. Он облокотился на ржавый подоконник и опустил голову на пару секунд, дабы прийти в себя. Мысль о том, что Джеймс совсем один, запугивала его настолько, что он готов был причинить себе боль, чтобы вернуться обратно в то обморочное состояние, где его никто не мог побеспокоить.

Напольное зеркало из твердой древесины кремового цвета ловило отражение Джеймса. Он подошел к нему и стал разглядывать свое измученное тело. Растрепанные и мокрые волосы свисали на лоб, а темные круги под глазами сливались со зрачками. Вены выступали на руках, кистях и шее. Синеватые пятна от ударов, падений и катетера сильно выделялись на его бледной коже, которая нуждалась в дозе крови. Он стоял босиком на белой плитке, и холод, что проходил по ногам и по всему телу - его не беспокоил, как и иссохший организм, который еле сдерживал белую медицинскую сорочку.

Смотреть на подобное не могло не вызвать тошнотворный рефлекс, так как тело Джеймса было отдаленно, но все же похоже на тело Испорченного. Ему приходилось видеть Испорченных и не один раз. Ему приходилось бороться с ними, убегать от них, скрываться, спасаться, но куда бы он не вышел, куда бы не пошел, Испорченные всегда его находили. Их много, ими кишит все большие города. Они на земле, они в небе, в канализации, домах и захолустьях. Огромные, ростом под два метра, истощенные тушки забирали с собой всех, кого видели. Неважно, каким был человек: толстым и некрасивым или худым с внешностью модели, им все равно. Оскаленный череп с пастью, которая раскрывалась на все лицо пожирала смертных до костей. Крылья, обтянутые кожей с пару перьями, возносили Ангспиритов в темное, и кишащее ими же, небо. Костлявые лапы топтали и рыли землю, а рваная кожа с сожжёнными глазницами от яркого свечения и глубокие порезы до костей оставались на телах уже мертвых людей. Они поглощали в себя тьму, не боялись света и закрытых помещений. Они жаждали вести борьбу между собой, чтобы заполучить тело еще теплого человека. Тела людей этой планеты были сорняками "Амброзия" - пищей Богов, которую они вкушали для поддержания своей могущественности, а нектар - молодое и не тронутое тело ребенка, кровь которого превосходит все напитки.