Эльфийский синдром

Яркий солнечный день, ни единой тучи. Шумный трёхмерный поток гравикаров не препятствует освещению нижних этажей Города. Жара и духота, но меня всё равно тянет чихнуть. Аллергия – вот главная чума двадцать второго века. Люди одолели рак и СПИД, позже сдались Корона и флюковэбола, но каждая новая помощь в одолении болезней рождала организмом новые. У меня, как и у тебя, с девяностосемипроцентной вероятностью, с детства поллиноз: на цветение любого цветка и спору любого гриба. О чём думают власти? Почему бы им не выкорчевать все растения на планете, чтобы люди не мучались? Боятся клятых Зелёных: «Остановите вырубку леса!», «Зелень – лёгкие планеты», «Растения тоже чувствуют!». А что я чувствую, растениям плевать? Твари они, если чувствуют мою болезнь, но продолжают распространять ядовитую пыльцу. Надеюсь, хоть на Марсе будет проще. Длинная очередь начинается ещё за входом в вокзал, над которым красуется надпись «РЖД желает Вам счастливой поездки!». Вытер аллергические слёзы и вызвал ресницами справку, которая проецировалась прямо на сетчатку. Оказывается, ещё в прошлом веке люди использовали железные дороги. Вагон двигался вдоль двух длинных металлических стержней. Видимо, не очень хорошо люди жили до изобретения гравикаров. А после программы доступности «Гравикар каждому члену семьи» люди научились летать, как птицы. Исполнилось тринадцать – получай права, покупай себе авто и лети в школу на личной тачке. Хотя, мечта Катерины Кабановой сбылась не полностью: мы скорее стали похожи на пчёл, вылетающих из ульев-небоскрёбов в поисках работы, чем на вольных птиц, покоряющих небеса.
– Девушка, Вы крайняя на кассу?
– Я не крайняя. Я последняя.
После превращения русского в международный язык все стали такими грамотными: исправляют других в любой ситуации. Но в целом я рад концу гегемонии Америки после развала Штатов в результате «революции достоинства всех цветов и рас».
– Я за Вами буду.
Раз в две-три минуты пускали нового пассажира внутрь. Наступила и моя очередь. Внутри хорошо работали кондиционеры и фильтры, поэтому сразу ощутил приятную прохладу, и насморк как рукой сняло.
– Взрывчатые, наркотические или вступающие в цепную ядерную реакцию вещества провозите? – спросила молодая афророссиянка монотонным голосом.
– Ядерные, – охранница подняла на меня удивлённый взор. Я показал ей наручные часы. – Они на америции.
– Достаточно шуточек, – девушка-дроид нахмурила брови. Конечно, разве обычный человек пойдёт на такую монотонную работу? Хотя, и пошёл бы, но людей берут не так уж часто: им нужен отдых, они не такие выносливые и исполнительные. – Проходите на осмотр. Мужчинам налево.
– Мальчики – налево, девочки – направо? – улыбнулся я. Дроид-охранница снова нахмурила брови, но промолчала.
Сотый раз прохожу эту процедуру, и каждый раз одинаково неприятно. Разделся догола и сложил одежду в предложенный контейнер. Все медсёстры в этом помещении – дроиды, но всё равно инстинктивно захотелось прикрыть некоторые места ладонью. Одна из медсестёр провела датчиком вдоль тела. После пандемии локальной флюковиболы врачи узнали, что вирусы могут поднимать температуру тела в отдельной части тела, а остальная часть организма будет здоровой, но не менее заразной.
– Вы болели последние четыре недели или имели контакт с больными.
– Нет, – хотелось и здесь отпустить привычную шутку, но на марсианский экспресс вряд ли пустят даже с мельчайшим подозрением на любую болезнь. Ещё бы: иммунитет коренных марсиан не вырабатывает необходимого уровня защиты против всех земных болезней. После детального осмотра каждого миллиметра тела на наличие потемнения кожи или появления любого прыщика, тело обдали струёй антисептика с неприятным запахом хлорки.
– Можете одеваться.
Встал в очередь за билетом. У окошка сидела дроид-оператор.
– Девушка, мне билет на ближайший экспресс до Марс-Сити.
– На сегодняшний поезд остались билеты только в вагоне IM.
Начал прокручивать, что обозначает эта аббревиатура на мёртвом языке. Immortal?
– Девушка, вы серьёзно хотите продать мне билет в низший класс? Чтобы я летел в одном вагоне с дроидами, антипрививочниками и… – я едва не сплюнул на эмоциях, – и с эльфами?
– Да, этот вагон предназначен в том числе для завпечатлённых. Жизни всех хомов имеют одинаковое значение. А если Вы не согласны, можете купить билет на следующую неделю.
– Простите, пожалуйста. Дайте один билет.
– На верхнюю или на нижнюю полку?
– Главное, не на ту, что возле туалета.
Вот так, обидел девушку. Конечно, отказываясь от прививки, ты добровольно лишаешь себя права посещать любые территории Марс-Сити, кроме Гетто. А остальные оказались в роли изгоев случайно, и не совсем справедливо. Выбравшие путь дроидов, получили возможность справляться с любой работой лучше обычных людей, оставив сапиенсов без работы. Но очень странно стесняться ехать в одном салоне с тем, кто выполняет всю физическую и монотонную работу вместо тебя. А что касается завпечатлённых, тут ты поймёшь мои чувства, если не проспал последние лет двести или не смотрел всё это время новостей. Ладно, расскажу пару слов, чтобы ты не посчитал меня заносчивым.
Не помню точно год, но учёные тогда обнаружили цивилизацию на Марсе, которая ушла много веков назад под поверхность. Нам далеко до их технологий. Если переводчики верно всё поняли, они живут несколько тысяч лет (имею в виду, каждый индивид). Они построили механизмы на заре своей юности – и с тех пор ни одной поломки! «Сделано на Марсе» – это особый знак качества. Пусть наши цеховики не сбрасывают свою криворукость на технологии устаревания, нам до марсиан далеко. За подземный образ жизни и маленький рост журналисты окрестили марсиан «гномами». В СМИ говорили, что гномы подарили нам Лекарство на основе нано-роботов, но скорее всего, это было обоюдовыгодный обмен, не знаю, что мы смогли предложить такой высокоразвитой цивилизации. Первым добровольцам из числа военных вкололи порцию «вакцины от всех болезней». А где ещё найти такое число добровольцев, как не в армии? На молодых людей перестал действовать даже эпсилон штамм флюковиболы. За ними подали пример и некоторые политики. Кстати, они живы, и до сих пор управляют нами. Сыворотку начали вкалывать всем, кто мог себе её позволить, в том числе детям и тяжело больным неизлечимыми заболеваниями. Но об эффекте завпечатления стало известно лишь через время. «Излечённый» становился фактически бессмертным – кроме прямого физического воздействия его ничто не могло убить, а тяжёлые раны заживали на глазах. Но и психика его оставалась навсегда на одном и том же уровне, а нередко смысл их жизни крутился лишь вокруг одного вида деятельности или даже предмета. В случае солдат всех это устраивало: беспрекословно исполняющий приказы, жаждущий убивать. Кстати, эта каста солдат погибала первой, так как сломя голову они шли в самые горячие точки. С политиками тоже всё пошло удачно: они никогда не изменяли идеалам, за что получали поддержку избирателей. Но представьте себе завпечатлённых детей! Вечно маленькие девочки и мальчики, таскающие за собой медвежонка. Некоторым повезло: их родители тоже приняли марсианскую вакцину, и такие вот Питеры Пены живут в бесконечной гиперопеке до скончания времён. Но большинство родителей мертвы, и кто будет заботиться об этих не совсем людях? Таким образом заболели девяносто девять принявших Лекарство. По аналогии с марсианами, их стали называть «эльфами»: красивыми, бессмертными, но абсолютно бесполезными для общества.
Пробираюсь по длинному коридору в поиск нужного купе. Сверху маячит лес голых ног. А вот и моё место. На кровати аккуратно сложены простынь и пододеяльник.
– Молодой человек, чай будете? – спросила дроид-проводница.
– Да, чёрный с ложкой сахара, пожалуйста.
Пара минут – и парящий напиток в стакане стоял передо мной. Видимо, этот подстаканник сделан ещё в середине двадцатого века – настоящий раритет.
– У Вас не занято? Видимо, это моё место.
Соседкой по купе оказалась белокурая кучерявая девушка. Кажется, сердце забилось чуть быстрее при её виде. Только этот знакомый взгляд: пустота и абсолютная отрешённость. Эльфийка?
– Меня зовут Илья.
– А я Алёна, – она протянула руку, но вместо рукопожатия я невольно поднёс её к губам. Алёна отстранилась.
– Давайте позавтракаем?
Я достал из сумки принтер и задал программу варёной курицы, а Алёна на своём распечатала огурцы и варёный в мундирах картофель. Ели сначала молча, я поглядывал на неё невзначай, а она опускала вниз глаза. Затем разговорились.
– У меня был рак лёгких, четвёртой степени. Врачи не давали мне и года. Большого выбора у меня не было: либо добровольная вакцинация, либо могила. Ты себе не представляешь эти ощущения! Сначала всё тело стягивает пелена неописуемой боли. А потом облегчение: нет бесконечного жжения в груди даже без обезболивающего. Врач провёл повторное исследования: от опухоли не было и следа.
– Моя жена тоже сделала укол. Точнее, бывшая жена, очень переживала о внешности. Увидев первую морщину, она записалась на вакцинацию. С тех пор она не отходила от зеркала, любуясь своей идеальной внешностью сутки напролёт. Скажите, я должен был продолжить работать, оснащая её всё новыми дозами косметики, а вечерами наблюдать её профиль в зеркале? И в каждой семье, принявшей «гномье лекарство», свои маленькие трагедии. Поэтому завпечатлённых многие не любили. Кому нужны люди-функции?
– Многие из наших опустились до уровня «бывших интеллигентных людей». Хотя, никаких «наших» и не было – каждый приходил в больницу решать собственные проблемы. Чтобы достичь чего-то, нужно годами трудиться над собой, постоянно совершенствоваться. Как показали исследования, чтобы опуститься, достаточно шести недель. Сорок дней – и вот ты уже привык находиться на дне, из которого снова выбираться годами работы над собой, на которую завпечатлённые уже не способны.
Тем временем космический лифт уже поднял наш вагон на орбиту. Сейчас достигнем нужного значения скорости – и вперёд, к покорению Марса: для тех, кто ещё не бывал на их планете. Мы вращались вдоль оси, поэтому вид за окном сказочный: звёзды слились в полосы и окружности, создавая ощущение исполнения желаний.
– Ты тоже завпечатлилась?
– Да, к сожалению, я не являюсь исключением, – ответила мне Алёна.
– На чём? Каково это – быть завпечатлённым?
– Я и сама не заметила момента перехода. Однажды заметила, что мне всё тяжелей оставаться без Толика, моего мужа. Уходим на работу, а у меня все мысли вертятся только вокруг него. Я пыталась скрыть от окружающих свою бесконечную любовь к мужу, но Толик, видимо, что-то замечал. Я предложила ему сделать укол и себе, но он категорически отказался.
Как же я понимаю тебя, Толян! Вспоминаю лицо Карины, когда она часами напролёт не отходила от зеркала, забывая и о сне, и о еде, и обо мне. Я тоже поклялся себе прожить обычную жизнь смертного.
– Так мы и прожили до самой его старости, – продолжила Алёна. – А потом у него случился инфаркт. Я сделала из его пепла бриллиант, который и сейчас храню у своего сердца. Ты себе не представляешь, каких усилий мне стоит не опустить руки, просто дальше жить. Впереди ждёт вечность, но я не знаю, чем заняться утром следующего дня.
– А может быть… – Я поцеловал её в щёку. – Толик поймёт. Ты ведь ничего не теряешь.
Во время поцелуя её пустые глаза были похожи на искусственные глаза робо-игрушки. Я стянул с неё одежду, и только линии и круги звёзд в пустоте космоса были свидетелями дальнейшего.
– Илья, я люблю тебя!
– И я тебя, солнце!
– Ты не понял! Завпечатление, ты его вылечил. Я больше не люблю Толика.
На третий день мы приземлились на поверхности красной планеты, и Алёна повела меня в ближайший медицинский центр.
– Сделай эту прививку. Ради меня. Я не хочу потерять ещё одного близкого мне человека.
Пахло спиртом и карболкой. Под люминесцентным светом дроид-медсестра сделала укол. По всему телу прошла жгучая волна боли, а затем я почувствовал непреодолимое желание подойти к зеркалу. О Марс, какие черты лица! Почему раньше в отражении зеркала я не замечал – какой же всё-таки я красавец! Пригладил непослушную прядь волос. Идеален! Я вдруг понял, что готов остаться здесь, возле зеркала на час, на два… на год? Карина, как же я теперь понимаю твою страсть к зеркалам.
Алёна потянула меня за руку. Теперь эльфийскую семью будет ждать вечность любви. Алёна будет любить меня до скончания времён. И я буду любить себя, пока Вселенная не сожмётся в точку, а затем не родятся новая.