16+
Лайт-версия сайта

Сказания былых ветров

Просмотр работы:
07 октября ’2022   17:01
Просмотров: 2972

Пролог.

Совсем близко от сосен поднимался черный дым. Бежала прочь девушка, так быстро, как только могла. Ожесточенно стирая рукавом слезы, она не давала пелене встать перед глазами. Пробираясь через терновые кусты она, казалось, не замечала как вонзались иглы. Скоро, совсем скоро, огонь перекинется на вечнозеленый бор. Пробравшись через кустарники, она узрела свободное пространство. Оказавшись под высокими соснами, она ускорилась и постаралась выровнять сбивчивое дыхание. Беглянка была одета в неподходящую для путешествия городскую одежду. Уже прорванную, что отнюдь не делало её удобней. Мягкий настил из иголок пружинил и проваливался, осложняя бег. Узловатые корни, пробившие себе путь на поверхность, постоянно попадались под ноги. Но вопреки обстоятельствам, чем дольше девушка бежала от огня к реке, тем боле злей и решительней становился взгляд, а губы искривлял оскал. Слёзы уже высохли, будучи растёртыми по щекам. Впереди показались брёвна, перекинутые через реку. Когда-то давно сложенные, они служили верным мостом. Эти деревья в обхвате были шире растущих в округе. А их длина позволяла пересечь шестидесяти пяти ярдовую реку. Припустив скорее, словно обретя второе дыхание, она взбежала на древний мост. По срезанному стволу, плоскому и ровному, могла свободно проехать повозка - путь был беспрепятственен. Глаза девушки загорелись ярче от мысли, что по ту сторону реки огонь не достанет её. Она сможет скрыться.
Неожиданно земля дрогнула, и вода пошла сильной рябью. Мост затрясся и девушка упала. Его шатало, а вода, столкнувшись со стволом, осыпалась брызгами на прежде сухую поверхность. На стоптанной веками поверхности, гладкой, не за что было зацепиться. Сдирая до крови пальцы, она пыталась нащупать хоть что-нибудь. Край моста оказался совсем близко. А окружающий мир ещё дрожал. Землетрясение закончилось так же резко, как и началось. Ещё лежа на краю моста, она обернулась назад. Языки пламени вздымались над древними деревьями, жившие здесь задолго до рождения Убийцы. Её врага. В синих глазах отразился ужас, когда воздух сотряс разъярённый драконий рёв. Это подстегнуло её, и резво вскочив, она побежала. Перебежав мост, девушка скрылась в глухом лесу. Под завывания ветра пепел покрывал хвойный настил.

Глава 1. Переплетение троп.

Далеко от столицы Тирса, в глуши Пограничных Трясин, в деревушке, ограждённой от суеты внешнего мира, проживали простые селяне и фермеры. Являясь деревней, боле крупной прочих, в этих малообжитых территориях, она имела при себе рынок и постоялый двор. И от того именно сюда, обыденно съезжались торговцы, извозчики, купцы, ремесленники со всех ближних селений. Нередко приезжали травницы и целители. Окружный лес был славен нетронутой и богатой флорой, взрощённой в тени высоких хвойных деревьев, растущих во влажности. Культурные растения, за тысячелетие стали приспособлены к полутени, от чего плохо переносили солнце. А плодоносные низкорослые деревья, были не в пример здешней громадной хвои. Росли они вокруг селения, да меж деревянных домов. Когда-то давно, сюда заезжали восполнить запасы путешественники, собирающиеся переправиться через границу Тирса и оказаться в холодной стране Нивеус. Там, где прорастают белоснежные ясколки и златые маки на склонах гор, а в низинах широко и свободно проросли и укрепились корнями хвойные деревья, такие же как и в Пограничье.
Однако теперь, это государство было изолировано от прочих. Более десяти лет назад оно было захвачено Драконом Бездны. У него под перепончатыми крыльями, что закрывали собой небо, в покровительстве были дикие вивейрены, сарлианды и драколианды всевозможных мастей. После того как все торговые и политические связи оборвались, оставалось лишь гадать по звёздам, да слушать шёпот ветра, что стало с городами из камня и самой Кристальной столицей. Была неизвестна и судьба мирных жителей страны, где обосновалась армия Дракона Бездны. Но ранее живший там народ был отличен от народа Тирса, разен и со своими ближайшими соседями из Трясин. Пока жители Тирса осваивали почву и углублялись в тени вековых деревьев, коими изобиловали территории - от мягко лиственных и рыжих деревьев, до синих с острыми иголками хвойных. Народы Нивеуса покоряли горы, и на их крутых и пологих склонах, под солнечными лучами возводили каменные города. И дети снежных гор воспитывали прирождённых охотников и разводили скот, жители леса же занимались земледелием и выращиванием культурных видов растений. Но различия во взглядах не мешало торговле. До этих пор.
Их сложенные за тысячелетия образы жизни сделали их и внешне отличными. Снежные обладали тёмной загорелой кожей и белесыми волосами. Лесные отличались бледной кожей и тёмными каштановыми волосами. И от того среди местного населения Пограничных Трясин выделялись загорелой кожей - торговцы да извозчики, которым нередко приходилось проезжать открытые солнцу просторы полей меж лесов.
Так, выделяясь бронзовой кожей и златыми волосами, новоприбывший бард направлялся в таверну, которая была по совместительству и постоялым двором. Здесь юный странник собирался заработать деньги на кров и пищу.
***
Под отстранённые и медленно перетекающие мысли, я устало обходил немного покошенные, но опрятные домики, пробираясь к западной стороне деревни. Там возле небольшой речушки должен стоять трактир. По крайней мере, так мне сообщила миловидная женщина, мне удалось отвязаться прежде чем она рассказала всевозможные сплетни и быт жителей. Когда после очередного дома, показалось место моего сегодняшнего ночлега, я, приосанившись, и придав боле бодрое выражение глазам, нацепил привычную улыбку, и заторопился к зданию из тёмных брёвен. Ровный заборчик ограждал небольшой палисадник и сад плодоносных кустарников, только вот уже общипанный. Трактир выглядел надёжнее и покрепче прочих зданий, а не отшелушившаяся вишнёвая краска на дверях, говорила о заботе к дому. Только вывеска под крышей не казалась столь новой: на ней же нарисованный гусь помешивающий варево в котелке. А над крышей перекрытой черепицей цвета амаранта, высился дымоход, из которого ровно поднимался дым. Уже довольно предвкушая тепло и сухость помещения, огня, что может согреть продрогшего юношу вроде меня, я открыл дверь в затхлую и душную залу.
Квадратные, грубые столики, расставленные по всему помещению, были в основном пусты. Лишь пара столиков по углам была занята завсегдатаями. Оттуда на меня воззрились любопытные взгляды. Ещё один заинтересованный взгляд был со стороны стойки. Мужчина средних лет с округлым пузом в сероватом фартуке. Он окинул меня внимательным взглядом, подметив и пыль дорожную на стоптанных высоких ботинках, тёмно-зеленые потёртые, с отметинами травы и грязи, широкие штаны. Заметил и льняную рубаху, уже невыразительного бурого цвета, аналогичный длинный плащ, который был перекинут через левую руку. Котомку вещей всё в той же руке. И домру - верный мой инструмент, что висел за спиной. Оценив мой внешний вид, он остался довольным, и улыбнулся:
- Доброго тепла тебе менестрель. Я, Джаральд, хозяин Котла Гусыни. Ты проходи, как раз этим утром моя кузина зажарила аппетитную дичь.
Уже с привычной рабочей улыбкой я поприветствовал в ответ:
- Пусть очаг вашего дома не утихает и греет сердца, Джаральд. Я – Эллиан, бродячий музыкант и певец. Пришёл, на постой, да сыграть на радость публике. – Джаральд, хитро хмыкнул, явно не поверив, что только на радость, и обвёл залу рукой:
- Тогда прошу пожаловать, певчая птичка. Давненько сладкоречивые не навещали нас. Из далека ты. – Он утверждал, не спрашивал. Уже задумавшись над чем-то, он кивнул своим мыслям. – К закату света сюда сойдутся все деревенские. Надо бы кузинушку Марталь оповестить, да проверить, чтобы съестного было больше прежнего. – Он обернулся к мужичку за столом в углу и прикрикнул: Эй, слыхал, что было сказано! Хватай своих сподручных и иди мясо жарить! И подвал свой разгреби, пора закрома осушить. Гуляем сегодня! – Обернувшись ко мне, и посмотрев так словно только вспомнил про меня, сказал: А ты иди, отдохни с дороги, проходи наверх. Но смотри, чтоб был готов к должному времени! С тебя выступления до глубокой тени, а коли понравишься, так кормить, тебя доходягу, бесплатно буду.
Пропустив мимо ушей ласковое «доходяга», и то, что условия были выставлены не мной, я погасил в себе лёгкий порыв раздражения. И с форменной улыбкой благодарственно поклонился, как положено бродяжке вроде меня, и направился куда велено. Я должен быть благодарен, что мне позволили выступать. А так даже лучше: что он поспособствует большему сбору слушателей. Деньги нужны мне. Впрочем, как и последние полгода.

Войдя в самую дальнюю, свободную комнату, я обнаружил маленькую комнатку. Узкую кровать у стены, сундук в низовье кровати, платяной шкаф, стул у окна, тазик с водой у стула. Вся мебель была грубой и деревянной, но с виду добротной. Простой, как и в прочих деревенских постоялых дворах. Сквозь окна просачивался равномерный тёплый свет. Раскрыв ставни и впустив свежего ветра, я скинул свои нехитрые пожитки на сундук, а плащ на стул. Аккуратно пристроил в углу мой верный инструмент. К плащу присоединились рубашка и штаны. И уже раздетый догола, я залез под чистые простыни. Единственное что оставалось на моём, действительно худом, нескладном подростковом теле, так это подвеска с каплей сапфира в затейливой оправе из серебра. Её я ношу, не снимая.
Сон, или скорее крепкая полудрёма сморил скоро. И ничего удивительного - всю прошлую ночь я шёл вдоль болот и искал эту деревушку. Когда в дверь громко и бесцеремонно постучались, показалось, словно прошло всего ничего. Но свет за окном говорил совершенно об ином. Я проспал с предобеденного времени до вечернего. Уже стемнело, но так как в этом лесу солнечные дни короче, а ночи длиннее, то сложно утверждать, сколько именно прошло. В дверь снова постучались, и тогда я пробурчал себе под нос, будучи уверенным, что буду услышанным:
- Проснулся я уже! – и действительно: я услышал удаляющиеся шаги, они сказали мне о выполненной цели визитёра. Тяжело вставая, и чувствуя гораздо большую усталость, чем перед сном, я потянулся за котомкой и вытащил красивую бледно серебристую шелковую рубаху с вышивкой чертополоха по манжетам и вороту, опрятные, чистые брюки чёрного цвета. Свой наряд для выступления перед публикой. Полюбовавшись затейливой вышивкой, я оттянул момент и после грустного вздоха, направился к тазику стоящему в углу. Холодная вода на контрасте с душным и жарким воздухом вызвала дискомфорт и лёгкую дрожь. Намочив кудрявые волосы, я стал одеваться.

Уже на подходе к главной зале слышался гул голосов: смех, возбуждённые речи и горластые выкрики. Встав в проходе, я лишь убедился в переполненности зала. Хорошо, это мне на руку. За простыми столиками теснились селяне. А меж столиков расположились группки людей. Вниз по лестнице от прохода пришлось аккуратно пройти, не задев местных, которые держали на коленях и в руках блюда жаркое, мяса в подливе и увесистые стаканы наполненные элем.
Спустившись, я поймал радостные и предвкушающие взгляды. Последовали возгласы, призывающие меня играть публике. Но вопреки их ожиданию, я пошёл к стойке, где хозяйствовала, судя по всему, кузина Джаральда. Как же её зовут… точно!
- Приветствую, Марталь, хозяйку очага, мне бы рагу и поджаренные плоды. – Открыто улыбаясь, сказал я. Хозяйка такая же дородная, крепкая, улыбчивая, как и её родственник. Но кажется она совершенно обделённа хитростью: вокруг наивных глаз простиралась сеточка морщинок, какие бывают у добродушных людей. Она окрикнула девчонку в переднике, которая очевидно была разносчицей, отправив за моей порцией. Но повернувшись ко мне, покачала головой и поцокала, подметив на мой вид.
- Синдред! Положи менестрелю мяса! Уж больно тощий – крикнула вдогонку подавальщице. Поджав губы, я даже не пытался возразить - за время странствия, я отучился от прихотливости, однако теперь мне просто необходимо было сыграть так, чтобы и люду простому понравилось и содержателю трактира, а иначе серебряных монет может не хватить на дорогу.
Девушка принесла аппетитно пахнущее блюдо. Организм, почуявший обворожительный запах, вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера и возмущенно заурчал. Благо в таком шуме, вряд ли кто расслышал это. А девушка, поймав мой взгляд, кокетливо подмигнула, и сама словно постеснявшись своего жеста немного покраснела. Я же вмиг вспыхнул подобно томату и уткнулся в тарелку, услышав мелодичный тихий смех. Притворяться, что слишком увлечён едой долго не пришлось. Прикладывая усилия, чтобы не есть слишком быстро, и не подавиться, я к своему расстройству расправился с едой слишком быстро. Однако поев, я не почувствовал утоления голода. Настроение стало ещё немного мрачнее.
Лишь оторвав голову от тарелки, я изобразил довольство и радость. Благодарность мне не пришлось подыгрывать. Марталь, которая не отходила от меня в те короткие минуты, пока я ел, удовлетворённо и горделиво вспыхнула. Развернувшись на квадратном стуле, с высокими ножками, какие бывают у стоек, я поставил на перекладину ногу, и другую закинул для удобства. Сняв со спины и расположив перед собой домру, я тронул струны. По залу, который всё также шумел, разнеслись низкие глубокие ноты. Перебор показался грустным, это могло выдать моё настроение, и потому, я резко и ярко взял задорные ноты. Так начинается один из простых деревенских напевов. Он рассказывал о том как жить без оглядки, задорно петь и танцевать, радостно приветствовать весну, и с почестями встречать осень. Такая мелодия здесь была уместна и она, кажется, как раз происходила из подобных глубинок. Смотря на то, как отдыхают после трудов сельчане и беззаботно живут, меня кольнула зависть.
Играя отрывисто и громко, я привлёк внимание весельчаков, радостное настроение в зале подскочило, и одобряющий гул толпы отразился от стен. В песне, не было слов, но с разных столов стали доносится фальшивые невпопад напевы. Неправильные, но такие искренние ноты, переполненные светом, какого не бывает под кронами их домов. Звуки окончились столь резко и быстро стихли, когда я перебрал все четыре струны, уже спокойней, но не менее солнечного напева. Кое-какие посетители пересели поближе и стали в такт притоптывать и напевать строки из песни о первой любови. Разговоры стали интенсивней и громче. Утонченные, но уже не слишком нежные пальцы быстро и уверенно перебирали струны, и иногда, в такт, отбивали по корпусу ритм. Пальцы другой руки легко брали нужные аккорды. Сменив позу, из-за отёка ноги, я расположил корпус между ног и сразу перешёл к другой песне. Веселье продолжалось.
Это раздолье длилось, пока не рассвело. К этому времени большая половина народа разошлась, а немногие оставшиеся, заснули прямо за столами и в углах. Только троица мужичков, ещё бодрствующая подкинули мне пару монет, и ушли на воздух. А здесь, в таверне, было действительно душно. Моя шелковая блуза намокла – по спине протекали струи пота, а руки были неприятно липкими. Спустившись со стула, несколько одеревенело, я наклонился за кружкой, наполненной отнюдь не элем, а звонкими медяками и всего двумя серебряниками. Во время выступления девушка в переднике поставила её прямо у моих ног, на полу. Не много, но лучше чем совсем ничего. Пока я пересчитывал монеты, в залу спустился Джаральд и раскрыл нараспашку ставни и двери, подперев, дабы не закрывались. После ушёл на кухню, и занёс в залу поднос с жареными колбасами под сытным омлетом. Всё это великолепие было осыпано пряными травами и приправлено соусом из томатов. И это великолепие хозяин трактира нёс мне. Только сейчас я оторвал взгляд от блюда и увидел довольный добродушный взгляд. Он махнул головой в сторону пустого столика. Подойдя, он смахнул мусор и забрал грязные тарелки. Поставив и стукнув подносом об стол, он обратился ко мне:
- Присаживайся, малец. Отлично потрудился! Ты кушай, это и мясо вчерашнее за счёт трактира. И держи! - Он снял маленький холщовый мешочек с пояса и кинул на стол. – Посмотрев на мою робкую тихую радость, спросил - Тебе вина?
Несколько опешив, я улыбнулся, уже искренне:
- Благодарствую, но нет. Можно горячего молока? – На его недоумённый взгляд пояснил. - Мне горло нужно беречь. – Джаральд кивнул и направился на кухню. Я же сел и немедля приступил к порции, рассчитанной на двоих. Последние три часа, до этого момента я пел, и даже зачитывал по памяти сказы, потихоньку усыпляя публику и развлекая самых последних гуляк.
Из мыслей вырвал глухой стук о стол - мне принесли молоко. Джаральд уселся за столом напротив и, подождав пока я доем, обратился:
- Бард, оставайся на постой. Ты всем понравился, народ славно отвлёкся и порадовался! Задержишься у нас и сам отдохнёшь от дороги. Как ты понял, кормить бесплатно буду. Сегодняшняя выручка была куда больше, чем в прошлый праздник. – Хозяин таверны настаивал, и не ждал отказа. Вполне логично, что он не ждал отказа – он предоставляет очень выгодные условия. К тому же, обычно никто не уходит с постоя после первой ночи. Но он не знал, что я тороплюсь. Так что я, осторожно подбирая нужные слова, и состроив расстроенное личико, невинной интонацией выразил своё расстройство:
- Джаральд, к большому сожалению, я не могу остаться - дорога зовёт меня. Пока холода не настигли, я должен добраться до города, что на Севере. Пока не пришли дожди, я должен дойти до Лугов.
Не скрывая своего разочарования, хозяин постоялого двора ещё попытался меня уговорить:
– Тык, до сезона проливных ливней, даже задержавшись на пару дней, ты успеешь! И я даже приплачу поболе и извозчика найду. Ты только соглашайся, бард, ты ведь понимаешь какие выгодные условия предлагаю! – восклицал, так громко насколько позволяла ситуация, дабы не разбудить резким звуком спящих.
- Простите, но я, правда, не могу остаться. – Эти слова дались нелегко, и звучали совсем тихо и неуверенно. Джаральд покачал головой и смирился. Хороший человек, хоть меру знает, легко я отделался на этот раз.
- А не подскажите, собирается ли кто уезжать сегодня? – Надеясь на ответ, я стал отпивать молоко, которое только перестало быть обжигающим.
Джаральд призадумался и, кивнув своим мыслям, ответил. – Сегодня рано ушёл спать Тедеграль, он собирался ехать утром в соседнюю деревню, и тебе как раз по пути, только поселение на северо-востоке, он может тебя подвезти, попросись от меня и скажи, что я посоветовал его. – Предубеждая мой уже раскрытый рот, он добавил. – Его телега на широкой дороге уже должна стоять у дома, где перед верандой в ряд растут четыре плодоносных дерева. А дорога сама отходит с правой боковой стороны таверны. - Благодарственно кивнув, я рассчитался за постой.
- Ну что ж, менестрель. Не хорошо, однако, что путешествуешь в одиночку. Пусть дорога будет благосклонна, а солнце всегда будет смотреть в спину.
- Спасибо, Джаральд. Пускай очаг вашего дома не утихает. – Так и распрощались. Оставалось лишь переодеться, да забрать вещи.
Здесь, под кронами огромнейших деревьев не было озорного ветра. Мягкий рассеянный свет освещал домики, палисадники, что росли у низких декоративных заборчиков. Широкая дорога вела к мирно спящим фермерам и ремесленникам. Но не только эта дорога вела к спокойной жизни, Здесь их было три и все они начинались от постоялого двора, который судя по всему являл собой центральную часть деревни. Направившись в нужную сторону, я скоро обнаружил искомое.
***
Извозчик разбудил меня, когда небо окрасилось нежным рассветом, солнечным рассветом. Вокруг было тихо и так... безмятежно. Нас окружали просторы полей, поросшие травами и мелкими приземистыми кустарниками, но изредка, встречались и одиноко возвышающиеся деревца, которые отбрасывали длинные тени. А где-то впереди маячил перелесок. И совершенно нет никаких намеков на драконов. Такое чувство словно они безовратно покинули нас.
Вчера, то бишь сегодня, на расцвете света, повстречавшись с Тедегралем, я ладно договорился, о том, чтобы он меня подвёз. Заснул я в самый солнцепёк. Благо, селянин был молчалив и не просил развлекать ни беседами, ни сказами, ни песнями. Отдыхая в пути, я как обычно снова и снова возвращался в воспоминания, думал о будущем, а иногда просто вдыхал душистые травы. Но всё же непременно, я погружался в снедающее чувство одиночества. Я был уверен, что сподручнее и легче путешествовать с кем-то. Только вот с кем? Сейчас немногие спешат на Север, из-за участившихся стычек и разорения местных селений - разгоревшейся борьбы между Погонщиками и Дикими Драконами. Там только лагеря, да укрытия Всадников. Именно туда я и добираюсь. Можно попробовать нанять наёмника в одном из городов. Мы бы продвигались на Север быстрее, если бы не передвигались лесами, как я привык: с ним было бы поспокойней идти по дороге. Хотя, нет. Такое мне вовсе не по средствам. Даже если накопить, то это привлечёт не нужное внимание. А этого я как раз избегаю. В идеале, найти того, кто также как и я, хочет добраться до Лагеря. Но я выбираю обходные пути, тропы зверей и малозаселённые места или глухие деревни, лишь изредка приходя за припасами или накапливая деньги, где это безопасно, а сё это для того чтобы не столкнуться раньше времени с преследователями. Слишком рискованно. Мне просто… страшно стать заметным, видимым. Я могу вовсе не добраться до всех тех, кто сможет поможет. Тяжко вздохнув от обременительных мыслей, я почувствовал ветер. Лёгкий, свежий ветер. Он ласкал моё лицо, мои руки, трепал волосы. Было легко и спокойно. Но за блаженством пришла тоска, по былому, по той беззаботности, что невозможно уже вернуть.
Вскоре, прямо перед молодым лесом, дедок, остановил повозку, молча улыбнулся и помахал на прощание. Также тихо, без слов, я попрощался. И не дожидаясь пока он отъедет, я направился в лес. Опять в одиночестве. Мда. Найти бы ещё того, кто согласился бы со мной удирать от драконов.

К тому моменту, когда закончилась вода, и когда я искал родник, чтобы наполнить флягу, солнце уже склонилось к закату. Ноги устали, от долговременного хождения, а живот скрутило голодным спазмом. Мне пришлось сойти с указанной дороги, чтобы найти воду. А по итогу, вместо реки я нашёл болото. Я даже не заметил, в какой момент ноги увязли в вязкой тине. Обходя по кочкам, я всё равно погружался вновь и вновь в болотную тину. Где-то за тиной, должна протекать река. Здесь мне не найти чистую воду.
Развернувшись, я стал пробираться обратным путем. Но погрязая в болоте, среди зарослей и кочек, за низко склонёнными ветвями ивы, я не мог найти обратный путь. Перебираясь всё дальше с кочки на кочку, я забрёл в камыши, которых, к слову, не было по пути сюда. Увидя на другой стороне возвышенность, я решил взойти на неё и передохнуть. В камышах, я услышал то что искал - шум реки, но совсем тихий. Воодушевившись, я ускорился и свернул с назначенного пути. Болотная тина теперь доставала мне выше бедра, но я старался не обращать на это внимание - ведь главное, впереди меня ждёт вода. А значит и моё спасение!
Добредя к реке я не радостно воскликнул, а испуганно выругался: "Шетово отродье!" Я увидел совсем не то что ожидал: на переходе между рекой и болотом лежал мужчина. Его живот и ноги были погруженны в воду, а грудь облакачена на невысокую кочку, так словно он наплыл на неё с реки. Я не слышал ни стонов, не прерывистого дыхания, он не был похож на жильца. И всё же я не мог уйти.
Свидетельство о публикации №423650 от 7 октября 2022 года





Голосование:

Суммарный балл: 0
Проголосовало пользователей: 0

Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0

Голосовать могут только зарегистрированные пользователи

Вас также могут заинтересовать работы:



Отзывы:


Оставлен: 07 октября ’2022   18:26
Здравствуйте! вы зря поставили запрет на доступ на вашу страницу, никто не сможет читать ваши работы. А история у вас интересная)

Оставлен: 20 октября ’2022   20:45
Добрый день, а как убрать запрет?


Оставлен: 07 октября ’2022   20:25
Весьма красивый рассказ, атмосферно. Жду не дождусь продолжения!


Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Логин
Пароль

Регистрация
Забыли пароль?


Трибуна сайта

Сказочный лес

Присоединяйтесь 




Наш рупор







© 2009 - 2024 www.neizvestniy-geniy.ru         Карта сайта

Яндекс.Метрика
Реклама на нашем сайте

Мы в соц. сетях —  ВКонтакте Одноклассники Livejournal

Разработка web-сайта — Веб-студия BondSoft